Утром я проснулась очень рано и долго смотрела на балдахин, размышляя, стоит ли терпеть этот пылесборник или приказать его снять, но в результате решила, что лучше оставить. Кулон действовал и ночью, во сне давая мне необходимую информацию о Риччионе и Лагомбардии.

Так что, проснувшись, я знала, что Карисса была младшей дочерью в семье. Козимо — старшим и единственным сыном, наследником, рождение которого сильно пошатнуло надежды Джованио Риччионе. Еще две сестры принцессы давно были замужем.

Делрой Алайстер, сын д’ореза Лагомбардии и единственный ребенок графа Алайстера, в свое время, следуя давней традиции, воспитывался в Риччионе и был закадычным приятелем Козимо. Во всяком случае, они вместе придумывали различные шутки и вместе получали за них наказание. Рой пробыл в Риччионе достаточно долго, пока не поссорился с отцом, после чего уехал в Лаччио. Там он провел несколько лет почти в нищете, пытаясь стать художником.

После смерти отца Рой незамедлительно вернулся в Лагомбардию, но, поскольку законы республики строго настрого запрещали сыну наследовать должность правителя, д’орезом был избран семидесятидвухлетний старик, который, подстрекаемый пастырями из Лаччио начал войну против соседей. Отец Козимо и Кариссы с удовольствием принял вызов, надеясь таким образом за счет контрибуций поправить дела в дырявой казне. К тому времени жена правителя Риччионе умерла от лихорадки, и соседей уже не сдерживало никакое родство.

Война велась с переменным успехом и напоминала, скорее, партизанские стычки: то одни, то другие вторгались на приграничные территории противника, грабили дома и уводили скот. В результате за несколько лет оба берега реки опустели.

Затем д’орез таинственным образом умер. Принц Риччионе, используя неразбериху, царившую на тот момент в совете Лагомбардии, вторгся на территорию противника, намереваясь испытать новое магическое оружие, но на тот момент граф Делрой Алайстер уже утвердил свои позиции в Лагомбардии, восстановил величие древнего рода и возглавил Совет Десяти — фактически правящий орган республики. Д’орезом был избран Лоренцио Гаудани — один из друзей графа, подчинявшийся ему безоговорочно.

Войска княжества увязли в болотистой местности в дельте реки и в тот момент были атакованы лагомбардийцами, которых возглавлял все тот же Алайстер. Армия Риччионе с позором отступила, вернее, позорно бежала с поля боя.

Отстояв свои территории, Лагомбардия незамедлительно объявила Риччионе континентальную блокаду.

Этого принц вынести уже не мог и слег с ударом. Впрочем, злые языки утверждали, что его отравил собственный сын, Козимо, расчищавший себе путь к власти и совершенно недовольный политикой, проводимой отцом.

В любом случае смерть старого правителя привела к долгим переговорам, в результате которых был достигнут ряд соглашений. В переговорах принимал участие и Лоренцио Гаудани, вернее, он присутствовал на них с важным видом, что пленило принцессу Кариссу. Красивый и видный, он покорил ее девичье сердце. Будучи почти такой же интриганкой, как и ее брат, она мастерски устроила насколько встреч с объектом своих грез, в результате которых д’орез попросил у принца руки его сестры. Козимо был в ярости, но — по здравом размышлении, а также по совету своего кузена, — решил, что этот брак скрепит мир между двумя странами.

Мне было очень интересно, смирился ли Козимо на самом деле, или же это он ведет двойную игру и виноват в исчезновении Кариссы, но, к сожалению, кулон молчал. Как молчал и по поводу Джеммы.

Все еще обдумывая новые знания и сопоставляя их с тем, что я увидела ночью, я встала и подошла к окну. Привычно раздернула шторы. Над красными черепичными крышами замка были горы, над ними слепило глаза яркое солнце. В его лучах сад внизу выглядел просто идиллией: чаша фонтана из голубого ирхама, фигурка в виде рыбы, стоящей на хвосте, изо рта которой выливается вода, ни дать ни взять — золотая… Фигурка была словно живая, и мне казалось, что вот-вот она повернется и спросит, чего же мне надобно.

Мне было страшно, и я хотела домой. Вдали от графа Алайстера жажда приключений поутихла, зато проснулся здравый смысл, теперь во все горло кричавший, что мне необходимо бросить все и вернуться к маме и огурцам, которые здесь почему-то не растут. До боли в зубах захотелось огурчик. Зеленый, слегка пупырчатый, прямо с грядки и оттого сладкий. Я вдруг поняла, что ради этого вкуса я готова весь отпуск пахать на даче, лишь бы домой.

Но в эту минуту дверь, расписанная цветами и птицами, приоткрылась, и в спальню вошла служанка. Только теперь ее морщинистое лицо и темные с проседью волосы были мне знакомы. Мария, служившая в замке еще матери принцессы. При виде меня, босиком стоящей у окна, она всплеснула руками:

— Мадонна, вы же простудитесь!

— В такую жару? — я слегка изогнула бровь, — Вряд ли.

— Вы всегда были своевольной девочкой, — вздохнула старуха, скорее, обращаясь к самой себе. В голове всплыла подсказка, я улыбнулась:

— А ты всегда причесывала мне кудри, верно?

— Конечно! Когда это старая Мария пренебрегала своими обязанностями? — она, покачиваясь из стороны в сторону, будто утка, направилась к столику, на котором были разложены гребни и зеркала в зеленоватой, мерцающей искрами оправе.

Мария причесывала очень долго, разбирая каждую прядку, аккуратно прочесывая концы и приглаживая волосы. Наконец она закончила и подала мне домашнее платье. Этакий халат из розового шелка, расшитый по подолу огромными алыми маками, кажется, именно его я надевала сегодня ночью.

Затем, положив руки мне на голову, она прошептала надо мной слова древней молитвы и удалилась своей утиной походной. Сразу же после в спальню впорхнули девушки: Бьянка, Джемма, Клаудиа и Аугуста. Согласно традиции, им надлежало одеть меня. В остальное время это делали служанки, но утреннее одевание было слишком древним обычаем, чтобы им можно было пренебречь. Я внимательно следила за ними.

Пересмеиваясь и подшучивая друг над другом (Джемма лишь вздыхала), девушки разложили на кровати платья. Нижнее, из золотистого атласа, и верхнее — яблочно-зеленое, с аппликациями из атласа и каких-то полудрагоценных фиолетовых камней. Джемма поднесла мне очередные замшевые туфли, вышитые золотом и теми же камнями, что и платье, затем открыла флакон духов, сделанный в виде какого-то местного фрукта и богато инкрустированный камнями. Среди них я заметила вкрапления черного хрусталя. Капнув духами на запястья, я с удовольствием вдохнула аромат: свежий и чистый, словно раннее утро. Девушки удивленно переглянулись, но промолчали, после чего Бьянка сообщили слугам, что мы готовы позавтракать.

Еду подали в сад. Сидя среди шаров и пирамид, в которые были превращены деревья, я чувствовала себя попугаем. Вспомнив рассказы о средневековых ядах, я ничего не ела, но делала вид, что все в порядке. Прилежно улыбалась слугам, смеялась вместе со всеми глупым шуткам Бьянки, ободряюще улыбалась бледной Джемме, отшучивалась от подтруниваний Аугусты и в глубине души проклинала графа Алайстера, втянувшего меня во все это. В любом случае вернуться в свой мир я могла лишь из виллы Роя. Хотя… я бросила взгляд на окна замка. Возможно, в Риччионе тоже есть такие шкафы, стоит только их поискать. Но как это сделать, я пока не представляла: принцесса всегда была окружена слугами.

Заметив, что я грущу, Клаудиа предложила поиграть в прятки в лабиринте — саду, высокие зеленые кусты в котором были подстрижены в виде стен, а дорожки запутаны. Остальные её поддержали, я лишь пожала плечами, в глубине души радуясь, что останусь одна. Мы прошли под арками на террасу, примыкавшую к замку. Ее сделали во время правления отца Кариссы, и с нее открывался великолепный вид на холмы Риччионе.

Весело хохоча, девушки разбежались в разные стороны, оставив Джемму считать. Подобрав юбки, я побрела вглубь тенистой аллеи. Вскоре голоса отдалились, но вместо того, чтобы спрятаться в кустах, я пошла к замку. Благодаря кулону, дорожки были мне знакомы, и я безошибочно нашла вход, которым пользовались слуги: невысокая деревянная дверь, обитая железом. Оглянувшись, я скользнула внутрь, быстро вбежала по крутым ступеням на второй этаж и поспешила к библиотеке, здраво рассудив, что если уж и прятать шкафы, то именно там.

В библиотеке шкафов не было, лишь стеллажи, снизу доверху заставленные книгами. Небольшие лестницы позволяли подняться, чтобы достать книги с верхних полок. Я разочарованно вздохнула и хотела уже выйти, когда вторая дверь распахнулась и в комнату вошли двое. Меня, стоявшую в нише, они не видели.

— Здесь можно поговорить спокойно, — сказал один из вошедших. Не желая подслушивать, я попятилась и попыталась открыть дверь, чтобы выйти, но она почему-то не поддавалась.

— Вы уверены, что нас никто не услышит? — спросил второй голос.

— Да, я запер дверь магией и поставил заслон, — голос звучал очень глухо.

— Хорошо, — шаги по комнате. Конечно, мне следовало бы остаться на месте или же выйти из-за шкафов с книгами и спокойно попросить открыть дверь, но вместо этого я скользнула в самый темный угол и затаилась за креслом, стоявшим в нише. Из своего укрытия я не могла видеть лиц, но прекрасно слышала все.

— Что вы от меня хотите еще? — спрашивавший почти кричал, явно нервничая.

— Правду, — второй голос звучал очень вкрадчиво, словно говорил слова молитвы, — Это она?

— Не знаю. Я не могу понять. Амулет очень сильный, он защищает.

— А что говорят другие?

— Непонятно. Замкнутость приписывают болезни, но я почти уверен, что это — двойник.

— Если это так, то как им удалось?..

— Понятия не имею. Но девушка достаточно умна и себя не выдаст.

— Сможете собрать доказательства?

— Нет. Лишь духи, но это не в счет. Запах был другой.

— Добудьте мне доказательства! — это было сказано очень резко.

— Вы осмеливаетесь приказывать мне? — в голосе слышались ноты недовольства.

— Я осмеливаюсь настаивать, что дело не терпит отлагательств, — снова вкрадчивость, словно говоривший вещал для паствы, — Вы не хуже меня знаете, что свадьбу нельзя допустить! Иначе…

— Я делаю все, что могу! — раздраженно отозвался его собеседник. Оба замолчали. Затем один из них вздохнул и спросил:

— Мне нужны деньги.

— Боюсь, что это невозможно, — снова вкрадчивый голос.

— Почему?

— Мы остановили разработку. Слишком уж много внимания к острову.

— Но шахта…

— Она надежно спрятана. Хотя, кажется, Алай..

— Не надо имен! — теперь в голосе явно ощущался испуг.

— Хорошо. Мне кажется, он что-то узнал.

Судя по звуку шагов, один из мужчин взволнованно закружил по комнате:

— Вы уверены?

— Как можно быть хоть в чем-то уверенным с… — второй выразительно замолчал. Я затаила дыхание, в голове шумело. Мне казалось, что биение моего сердца слышно во всей комнате, — Говорят, он исчезал на несколько дней. Вполне возможно, что шпионил…

— Исключено. Мы не пускаем на остров никого.

— Я на это надеюсь. Если он узнает…

— Не волнуйтесь. Я приму все меры, — наконец сказал один из разговаривавших. Четкие шаги. Хлопнула дверь. Я выдохнула и аккуратно выползал из-за кресла.

Подождав еще несколько минут, показавшихся мне часами, я вышла и вернулась назад, в лабиринт, где испуганно перекликались девушки, пытаясь найти меня.

Отговорившись тем, что я спряталась в кустах и задремала (кажется, Бьянка мне не поверила), я предложила вернуться в комнаты. Джемма выглядела еще более бледной, чем утром, но я решила держать ее на виду.

К тому же мне следовало переодеться: платье испачкалось в пыли, а в волосах была паутина. Первый порыв рассказать все принцу Риччионе я подавила, я все еще сомневалась в его непричастности к исчезновению сестры. Оставался лишь Рой. По здравом размышлении я почти не сомневалась, что если он и причастен ко всем этим событиям, то, по крайней мере, мы играем на одной стороне. Тем более что эти двое в библиотеке явно упоминали его в разговоре, опасаясь, что он узнает что-то. Надо было дождаться Боневенунто и попытаться поговорить с ним.

Джемма предложила почитать, я согласилась. Девушка принесла книгу из своей комнаты, это был какой-то новомодный роман с достаточно фривольными картинками. Пока все склонились над ними, ахая и хихикая, я сидела с отсутсвующим видом, пытаясь понять разговор, подслушанный в библиотеке. Чем дольше я перебирала в памяти слова, тем меньше мне хотелось посвящать в это дело еще кого-то, кроме Роя. Лиц собеседников я не видела, голоса звучали глухо, но все равно мне казалось, что один из них я слышала недавно, а значит, любой человек мог быть на стороне заговорщиков, к тому же они упоминали духи, да и человек в черном… А еще мне хотелось есть. Пришлось распорядиться принести с кухни еду и внимательно наблюдать, что ест Джемма. Как назло, у той просто кусок не лез в рот. В результате я смогла съесть только небольшой кусок мяса и хлеб, что не способствовало моему настроению.

Художник появился после полудня. Судя по его внешнему виду, он весьма неплохо провел вечер и, возможно, ночь. К тому времени я уже окончательно себя накрутила и решила рассказать все лишь самому Алайстеру. Меня основательно потряхивало, словно перед ответственными соревнованиями. Правда, ставкой в них была не медаль, а моя жизнь.

Заметив, что я часто задумываюсь, художник в свойственной ему манере постоянно шутил, стремясь меня подбодрить. Я улыбалась, но старалась подловить момент, когда можно будет поговорить. Как назло, вокруг все время кружили девушки.

— Мадонна грустит? — я и не заметила, как Бононвенунто перестал рисовать и подошел ко мне, — Могу ли узнать, что стало причиной для этого?

Я задумалась, еще раз все взвешивая. Алайстер доверял своему протеже, но доверяла ли я им двоим?

— Я беспокоюсь о своем будущем, Боно, — так ничего и не решив, осторожно начала я, вставая и отходя вглубь сада, чтобы наш разговор не могли услышать, — что ждет бедную принцессу в Лагомбардии?

— Почет и уважение, мадонна.

— Почет и уважение… но ведь до границы еще надо доехать, верно?

— Верно, — протянул художник, пристально смотря мне в глаза, я на секунду прикрыла их, делая знак, что он все правильно понял, — Но, полагаю, граф Алайстер может гарантировать вашу безопасность.

— Только по ту сторону границы, мой дорогой друг. Здесь он для многих — весьма неугодная личность, не более, — я сорвала какой-то цветок и начала меланхолично обрывать лепестки. Настала очередь Боно пристально смотреть на меня.

— Мне кажется, мадонна, все ваши страхи надуманы! Каждая девушка волнуется перед собственной свадьбой, вот и вы… — наконец сказал он, галантно протянул мне руку, чтобы я оперлась на нее, довел до скамьи и вновь вернулся к портрету. Вскоре солнце скрылось за башнями замка, после чего художник извинился и предложил продолжить на следующий день. Я кивнула и поднялась переодеться к ужину.

Ужин проходил все в том же зале. Только на этот раз рядом с принцем сидел казначей. Место Джованио оставалось пустым. Во время ужина я ковыряла в тарелке, очень внимательно рассматривая каждого, сидевшего за столом. Внезапно я услышала те самые знакомые интонации, все утро не выходившие из головы.

Я вздрогнула и подняла голову: Козимо что-то вполголоса говорил своему казначею. Заметив мой пристальный взгляд, он слегка нахмурился, я поспешно опустила глаза, стараясь не выдать себя. Сердце отчаянно колотилось. Все-таки я была права: принц, не желая оставаться побежденным, вступил в заговор с целью сохранить приданое сестры и разрушить союз двух государств.

Заметив мой взгляд. Козимо слегка нахмурился, затем спросил что-то. Я ответила невпопад, тут же исправилась, под всеобщий смех отговорившись мыслями о женихе, получила в ответ пару сальных шуточек, два совершено неприемлемых для девицы совета и проницательный взгляд принца. Впрочем, он ничего не сказал.

С трудом дождавшись окончания ужина, я сослалась на усталость и поспешила спрятаться в спальне. В голове гудело. Мне казалось, что в спальне неимоверно душно. Двойная игра принца меня напугала. Я посмотрела на панель, скрывавшую потайной ход. А ведь Козимо ничего не стоит пройти по нему, войти в спальню и придушить меня во сне.

Мне действительно стало страшно. Воображение разыгралось. Малейший шорох пугал и заставлял подскакивать на кровати вновь и вновь. Не выдержав, я встала и начала двигать кресло, стоявшее в углу к стене, где по моей памяти был потайной ход. Мне казалось, что грохот стоял неимоверный, но никто не пришел.

Придвинув мебель к стене, я вновь легла на кровать, затем вскочила, подхватила одеяло и подушку и вышла на балкон. Там светили звезды. Чужие розовые звезды на темном небе. Громады гор нависали над крышами замка, словно угрожая в один прекрасный день обрушиться камнепадом и раздавить жалких людишек, осмелившихся изуродовать их сестру.

Затем раздался тихий шепот и звуки поцелуев. Я перегнулась через парапет и заметила знакомый берет с разноцветным пером фазана. Не выдержав, я кинула вниз горшок с каким-то вонючим растением. Он разбился. Пара недовольно оторвалась друг от друга и посмотрели на балкон.

Боневенунто действительно не терял ни минуты. Он крепко обнимал Бьянку, платье которой было спущено до талии. Даже в темноте я прекрасно видела белизну ее груди. Смутившись, я пробормотала извинения и под гортанный смех любовников вернулась в спальню. Странно, но присутствие людей в саду успокоило меня больше, чем что-либо другое. Я завернулась в одеяло, легла удобнее и вскоре заснула, уже не обращая внимание на тихие стоны за окном.

Следующее утро началось с примерки платья. Умывшись и надев очередную белоснежную рубашку, я с интересом смотрела, как служанки заносят платье, предназначавшееся для свадьбы принцессы в главном храме Лагомбардии.

Оно было розовым. Богато расшитое серебром и жемчугом, с кружевными вставками из серебряной парчи, рукава оторочены мехом горностая. Рубашка под него была свободной, а само платье — на шнуровках с боков, так что даже если у нас с настоящей принцессой были различия в фигуре, они остались незамеченными. Одев меня, служанки отступили, давая мне вдоволь налюбоваться собой в огромное зеркало.

— Сюда просто необходим розовый жемчуг, — раздалось за моей спиной. Я обернулась. Принц Риччионе стоял в дверях. На этот раз свита почтительно замерла в соседней комнате. Повинуясь знаку своего господина, служанки вышли, и мы остались одни. Кажется, я побледнела.

— Ваше высочество, — я хотела сделать реверанс, но он остановил меня и поцеловал мне руку, давая понять, что визит неофициальный. Сердце тревожно забилось. Оставалась слабая надежда, что за дверями очень много людей, и принц не станет убивать меня фактически на глазах у своей свиты.

— Зовите меня по имени, мы же все-таки брат с сестрой, — его улыбка показалась мне зловещей.

— Спасибо, — я смотрела на него, гадая, что привело его сюда, он не торопился раскрывать цель своего визита.

— Вы выглядите прекрасно! — наконец резюмировал он. Я нервно улыбнулась, он истолковал это по-своему, — Вам не нравится?

— Я предпочла бы надеть другое платье, — уклончиво ответила я и пояснила, — Которое не заставляло бы меня играть роль…

— Не забывайте, что здесь и у стен есть уши, — принц остановил мои откровения. Я наклонила голову, признавая его правоту:

— Простите.

— Впрочем, это легко поправить, — он взмахнул рукой и что-то прошептал, после чего, заметив недоумение на моём лице, пояснил, — Заклинание тишины. Теперь никто вне комнаты не может нас подслушать.

Я вздрогнула, понимая, что звать на помощь бесполезно. Принц слегка нахмурился, и я попыталась отвлечь его:

— Скажите, Карисса тоже владеет магией?

— Нет. Магия — удел главы рода. Дар переходит от отца к старшему сыну в том момент, когда тот совершает обряд…

— Обряд?

— Да, некий ритуал, определенная последовательность действий. В моем случае это был ритуал коронации. Отец не оставил мне особых распоряжений.

— И, кроме главы рода, никто не может владеть магией?

— Насколько мне известно — нет. Но, признаю, я не сильно интересовался этим вопросом.

— Предпочитая развлечения учебе? — вопрос вырвался сам собой, я прикусила губу, — Простите, это не мое дело…

— Точно, — его ответ прозвучал слегка двусмысленно, после чего принц сменил тему для разговора, — Вообще-то я зашел сказать вам о том, что с утра получил известие от Гаудани. Оно касается вас.

— Вот как?

— Да. Он настаивает на том, чтобы в Риччионе была проведена свадьба по доверенности, — мужчина скривился, словно сама мысль об этом его оскорбляла.

— И что это значит? — я невольно напряглась, гадая, чем для меня может обернуться это известие.

— Значит, что Гаудани очень беспокоит приданое, — хохотнул принц, — именно поэтому он настаивает на скорейшем подписании договора. Будто он сможет воспользоваться хоть чем-то до свадебного обряда и консумации брака!

— Как мило… — процедила я, — Могу ли узнать, где и, главное, с кем пройдет сам обряд и…

— Консумация? — услужливо и почти весело подсказал мой собеседник, явно наслаждаясь моим замешательством. — Разумеется, все пройдет в главном храме Лагомбардии.

— У вас варварские обычаи, — заметила я, — Консумация в храме… Надеюсь, зрителей не будет?

Козимо рассмеялся, по достоинству оценив шутку:

— Ну что вы! Эту церемонию жених и невеста проводят где пожелают… Хотя, как правило, все традиционно предпочитают спальню.

— Счастлива это слышать, — кивнула я и затем, набравшись смелости, задала мучавший меня вопрос, — Ва… Козимо, а что вы будете делать, если вашу сестру не найдут?

— А как вы думаете? — его взгляд был просто ледяным. Невольно поежившись, я подошла к окну:

— Не знаю… возможно, у вас останутся земли…

— Пара никчемных островов, которые затапливает в половодье? — презрительно фыркнул тот, — велика потеря. Поверьте, я заинтересован в этой свадьбе, как и мой кузен. Я не хочу, чтобы моя страна воевала на радость святошам из Лаччио! Это обойдется слишком дорого, а казна и так истощена и войной, и блокадой!

Он говорил совершенно искренне. Я вздохнула и повернулась:

— Как я понимаю, понадобится еще одно платье?

— Да, портниха уже заламывает руки, вымогая дополнительную оплату своего труда. Полагаю, платье должно быть голубым…

— Как пожелаете.

— Я? — принц вдруг зло рассмеялся, — Поверьте, уж мне-то все равно, какого цвета платье на вас будет… А вот Делрою…

Он встал и, коротко поклонившись, вышел, даже не позаботившись закрыть дверь.

После его ухода я присела на край кровати, сил просто не было.

— Мадонна, вы здоровы? — Джемма первая вошла в комнату и подбежала ко мне. Я улыбнулась, пытаясь сделать вид, что ничего не случилось. Улыбка вышла кривоватой.

— Граф Алайстер приедет через несколько дней подписать брачный контракт со стороны мэссэра Гаудани, — я решила не скрывать то, о чем уже к вечеру будет известно всем.

— Значит, вы скоро покинете нас? — всплеснула руками Аугуста, а Джемма испуганно посмотрела на меня.

— Наверное, — протянула я, — Пока что мой брат не слишком спешит посвящать меня в свои планы.

— Его высочество мудр, и наверняка не желает вам зла, — пролепетала Джемма, я скептически посмотрела на нее:

— Искренне на это надеюсь.