Возок, в котором мы ехали, уже сломали и перевернули, вытоптав вокруг траву, словно здесь шел бой. Мне показалось, что я увидела пятна крови. Завязанная левая ладонь Пьетро, угрюмо посматривавшего на Боневенунто, подтверждала мои подозрения.

— Нельзя было обойтись просто следами борьбы, — ворчал он.

— Мой друг, конечно, нет! — воскликнул художник. — В таких схватках обязательно должна пролиться кровь!

— Но почему она должна быть моей?

— Потому что именно ты вытащил соломинку! — ухмыльнулся Паоло, за что получил в ответ убийственный взгляд друга. При виде меня все замолчали. Мои провожатые поспешили сделать вид, что заняты делами, а люди графа настороженно посматривали на меня, словно решая, стоит ли мне доверять.

Я сделала вид, что это меня не задевает, и подошла к художнику:

— Что происходит?

— Мэссэр граф решил, что дальше мы поедем верхом, — пояснил он, стараясь не смотреть мне в глаза, по всей видимости, от его цепкого взгляда не укрылось недавнее развлечение его хозяина, — Вам велено дать вороного.

— Хорошо, — кивнула я, направляясь к коню, которого держал один из людей графа, и спокойно забрала поводья. Вороной слегка повернул голову, я погладила его по белой проточине не носу. Он фыркнул и отвернулся, наверняка раздумывая, как бы ему отвлечь меня и наклонится, чтобы щипнуть травы. Под удивленно-уважительными взглядами я проверила подпруги, но подтягивать пока не стала.

Рой подошел через несколько минут. Его волосы были подозрительно мокрыми, словно он купался или же, что скорее, просто вылил на голову воду.

— Вперед, — скомандовал он, вскакивая на жеребца, которого ему подвел Боневенунто. В лучах солнца его конь казался золотым. Я невольно залюбовалась тонкими ногами и горделиво вздернутой головой этого животного.

Заметив мой взгляд, граф слегка нахмурился, затем посмотрел на своего жеребца и понимающе усмехнулся. Я сердито отвернулась, давая понять, что все еще злюсь на него.

Художник подошел, чтобы помочь мне сесть в седло, и лично подтянул подпруги. Затем сам вскочил на одну из лошадей, которую выпрягли из возка. Далия села позади него, достаточно крепко прижавшись к мужчине.

Пьетро и Паоло сели на вторую лошадь. Надо заметить, что их объятия были гораздо менее нежными. Они то и дело переругивались, стремясь отодвинуться друг от друга.

Невольно улыбнувшись, я поскакала за ними. Золотой жеребец буквально летел впереди к горам, фиолетовой дымкой виднеющимся на горизонте, и графу приходилось слегка его придерживать. Конь недовольно фыркал, но послушно следовал приказам.

Солнце припекало вовсю, и наше путешествие было недолгим. Дорога, пару раз вильнув, начала спускаться к зеленой роще.

— Мы остановимся здесь до вечера, — распорядился Рой, вновь придерживая своего жеребца, чтобы поравняться с нами. Затем он чуть отпустил руку, высылая коня вперед. Безнадежно отстав, я решила не гнать свою лошадь галопом, а перевела на шаг, позволяя отдышаться. Если граф и заметил это, то ничего не сказал.

В роще было прохладно. Я с наслаждением спрыгнула с коня, собственноручно расседлала и стреножила под удивленными взглядами мужчин.

Боневенунто дернулся было помочь, но я махнула рукой, словно говоря, что справлюсь сама, и он занялся жеребцом своего покровителя. Остальные начали разбивать лагерь.

Тем временем я просто села под ближайшее дерево, наслаждаясь настоящей тенью, отбрасываемой зеленой плотной листвой, от длительной езды ноги просто подкашивались.

— Боно рассказал мне о человеке в маске, — Рой подошел и стал рядом. На меня он не смотрел, наблюдая за тем, как его люди справляются со своими обязанностями, — Почему вы промолчали?

— Не успела, вы уже вовсю раздавали приказы об экзекуциях. — съязвила я. Он повернул голову и все-таки взглянул на меня:

— Он вас напугал?

— Если я скажу «да» вы найдете его и прикажете высечь?

— Я убью его, — он сказал это спокойно, но что-то в голосе графа заставило меня поежиться.

— На самом деле все произошло слишком стремительно и было слишком похоже на сон, — призналась я. Рой кивнул и сменил тему:

— Здесь протекает небольшая река, если хотите, то можно освежиться.

Первым порывом было съязвить, но, судя по всему, он ждал именно этого, и я лишь ограничилась простой благодарностью:

— Спасибо.

Он странно посмотрел на меня, но ничего не сказал, потом кто-то подбежал к нему с вопросом, и граф отошел в сторону.

Мне было лень вставать, но соблазн окунуться в прохладную воду был слишком велик, пришлось подняться и пойти в сторону, указанную моим мучителем и начальником. Мой уход никто не заметил.

Петляя между деревьями, едва заметная тропинка привела меня к подножию холма, где и протекала река, по всей видимости, беря начало высоко в горах, фиолетовые пики которых виднелись вдалеке.

Вода была мутноватой, от нее веяло прохладой. Неширокая, с небольшими порогами-валунами, река стремительно текла куда-то к горизонту. Деревья и кусты бурно разрослись на берегах, образуя надежные завесы от чужих глаз.

Несколько минут я просто стояла, наслаждаясь тишиной и прохладой, затем, найдя достаточно укромное место, где кусты подходили к воде почти вплотную, начала раздеваться. Шнуровку решила не развязывать, лишь ослабила так, чтобы платье можно было снять через голову.

Скинув пыльную, пропахшую потом одежду, я скользнула в воду. Она была восхитительно прохладной, именно такой, чтобы разгоряченное тело остыло, но при этом не перехватывало дыхание. Окунувшись с головой, я сделала несколько гребков и перевернулась на спину, чувствуя, что вновь наполняюсь силами.

Мерный плеск реки успокаивал, приятный холод разливался по телу. Деревья склоняли свои кроны к воде, даря эфемерное ощущение защиты от остального мира. Было так хорошо лежать здесь, ни о чем не думая.

Поддавшись порыву, я закрыла глаза, отдаваясь на волю течения. Оно подхватило меня, неся куда-то, все звуки стали очень тягучими, словно приходили из другого мира. Открыв глаза, я вдруг поняла, что меня снесло на середину реки и я достаточно далеко от того места, где раздевалась.

Опасаясь, что кто-то может подсмотреть за мной, я медленно перевернулась, и встретилась взглядом с Роем. Он стоял на берегу в одних коротких штанах и, скрестив руки на груди, пристально смотрел на меня.

Лицо графа, как всегда, было бесстрастно, и я не могла понять, о чем он думает. Судя по одежде, он собирался купаться. Заметив, что я наблюдаю за ним, он нахмурился, повернулся и отошел от берега. Можно было подумать, что мне это привиделось, если бы не ветки, все еще покачивающиеся там, куда скрылся мужчина.

Желание нежиться в прохладной воде прошло. Течение все еще сносило меня, и мощными гребками я направилась к своей заводи. Выскользнув на берег, я быстро натянула рубашку и поежилась. Ткань сразу же намокла и неприятно липла к телу. Нечего было и помыслить натянуть сверху платье. Треск веток заставил меня испуганно вздрогнуть.

— Мадонна, — окликнула меня Далия, пробираясь сквозь кусты.

— Я здесь, — отозвалась я, благодаря Бога, что это не граф Алайстер, с которого сталось бы пробраться сюда, чтобы наговорить мне очередных гадостей.

— Мэссэр граф только что распорядился принести вам это, — женщина наконец вышла к берегу и неодобрительно посмотрела на меня, — Неужели вы купались в одной рубашке?

— Нет. Я купалась без нее, — хмуро ответила я, с каким-то мрачным злорадством наблюдая за ужасом на ее лице:

— Но это же… что было бы, если бы кто-то вас увидел!

— Откуда я знаю? — я пожала плечами, некстати вспомнив Роя, стоящего на берегу. Громкий всплеск, разнёсшийся над водой, заставил нас обеих вздрогнуть.

— Вот, держите, — заторопилась она, протягивая мне сверток с одеждой.

Мне показалось, что в ее голосе вновь проскользнуло неодобрение. В отличие от меня, Далия была яростной поборницей приличий.

Я с интересом рассматривала свой новый наряд, состоявший из высоких сапог из мягкой кожи, коротких штанов, вязаных чулок, белоснежной рубашки и куртки. Ко всему этому прилагался очередной жилет-баска, как его называли здесь, нося вместо корсета, чтобы поддерживать грудь.

Всплеск повторился. Кто-то явно последовал моему примеру и решил искупаться. Опасаясь быть замеченной, я поторопилась натянуть на себя штаны и рубашку. Надевая чулки, я вдруг задумалась, все ли мужчины в этом мире носят такое. Впрочем, для них это, скорее всего, было так же обыденно, как для нас — носки. Зашнуровав жилет спереди, я натянула сапоги и накинула на плечи куртку.

Уже поднимаясь к лагерю, мы столкнулись с Роем. Судя по его мокрым волосам, именно его мы слышали, пока я переодевалась. Я напряглась, ожидая подвоха, но он лишь безразлично скользнул по мне взглядом, вежливо кивнул и зашагал вперед как ни в чем не бывало.

В роще мы пробыли до захода солнца, после чего, оседлав лошадей, вновь выехали на дорогу. На этот раз граф предпочел ехать рядом со мной. Меня слегка смущало такое соседство, вдобавок приходилось следить, чтобы лошади не куснули друг друга. Вороной постоянно закладывал уши и щелкал зубами, жеребец Роя то и дело порывался встать на дыбы, чтобы проучить нахала, не признавшего его превосходства.

И если мой спутник справлялся без видимых усилий, то мне приходилось попотеть в буквальном смысле этого слова. Не спасало даже то, что к вечеру стало значительно прохладнее: от нагретой солнцем потрескавшейся земли все еще исходили волны тепла. Наконец мой вороной смирился и зашагал ровнее. Я слегка расслабилась и бросила быстрый взгляд на графа. Он с интересом наблюдал за моими действиями.

Это не прибавило мне настроения.

— Это что, очередное испытание? — не выдержала я.

— Простите?

— Вы специально подъехали так близко? Или это попытка не дать мне заснуть? — я подавила зевок: в отличие от остальных, выспавшихся в роще, я не могла заснуть днем, и теперь с ужасом размышляла, как провести всю ночь в седле. Рой мягко усмехнулся:

— Скорее, попытка все-таки наладить отношения. Признаюсь, днем я слегка… перестарался. Я не имел права отдавать вам такие приказы.

— Не имели, — подтвердила я, вновь вспоминая унижение, которое почувствовала тогда.

— Тогда почему вы решили его исполнить?

— Чтобы показать вам всю абсурдность!

— Да, абсурдность была хороша, — пробормотал он и добавил чуть громче, не давая мне даже возмутиться, — Не переживайте, вам не придется ехать всю ночь, часа через три мы остановимся на ночлег… к сожалению, в силу тайны нашей миссии, ночевать придется под открытым небом.

Я лишь вздохнула, удрученная такой перспективой. Походы ассоциировались у меня не с единением с природой, а отсутствием элементарных удобств и комарами. Блуждать в темноте по кустам, распугивая местную фауну, возвращаться к костру, чтобы потом пропахнуть дымом, — нет, даже нарочно Рой, точно, не мог придумать для меня более изощренное издевательство.

— Если вы устали, то можем остановиться на ночлег раньше, — великодушно предложил мой мучитель, я покачала головой:

— Не стоит. Вы наверняка торопитесь, да и мне хочется побыстрее покончить со всем этим.

— Покончить… — задумчиво повторил он, — Возможно, вы и правы…

Его взгляд упал на мои руки, и он недовольно нахмурился:

— Почему вы без перчаток? Вы же сотрете себе кожу!

— Наверное, потому, что у меня их нет.

Рой ругнулся и, придержав коня, быстро снял с рук кольца, небрежно ссыпал их в кошель на поясе. Затем сдернул с рук свои перчатки и протянул мне:

— Вот, возьмите!

— Зачем?

— Хотя бы потому, что руки принцессы не должны выглядеть, как руки портового грузчика! Берите же!

— А… — что-то было в его взгляде такое, что я послушно взяла перчатки из серой тонкой замши и натянула на руки. Они все еще были теплыми. И очень большими. Мои руки просто утонули в них, я слегка растерянно посмотрела на Роя:

— Они слишком…

— Все лучше, чем держать повод голыми руками, — ответил он.

— А как же вы?

— Я? — он улыбнулся почти голливудской улыбкой, — Поверьте, радость моя, я слишком толстокож, чтобы поводья могли причинить мне вред.

Он тронул коня и поскакал вперед, догоняя остальных. Вскоре я услышала его веселый голос, Рой что-то спрашивал у Боневенунто. Художник ответил, и граф рассмеялся, слегка запрокинув голову.

Солнце скрылось за горами. Небо стало фиолетовым, по нему волнами прошлись золотые и оранжевые всполохи, затем все стало серым, и сразу же наступила темнота.

Розовые звезды зажигались одна за другой, затем из-за темнеющейся впереди громады горного хребта выплыла луна. Вернее, молодой месяц, в отличие от нашего, висевший рогами вниз.

Было решено не гнать лошадей. Они уверенно шагали по едва заметной в темноте дороге, я вдруг обнаружила, что люди графа окружили меня достаточно плотным кольцом, не то стремясь защитить, не то опасаясь, что я сбегу, воспользовавшись темнотой.

Сам Рой ехал чуть впереди, внимательно посматривая по сторонам. Затем он поднял руку, приказывая остановиться.

Впереди нас на холме темнели очередные руины. Остатки колонн, полуразрушенная стена с проемом окна, через который было видно звезды и опрокинутую луну.

— Переночуем здесь, — распорядился граф.

Мы свернули с дороги и начали подниматься на холм. В темноте трава казалось черной и приходилось внимательно смотреть в нее, чтобы лошадь не оступилась. К тому же кони постоянно тянулись к траве, и их приходилось сдерживать.

Посмотрев на темноту под ногами, я просто спешилась, отпустила подпруги и повела коня в поводу, ловя на себе завистливые взгляды мужчин из отряда. Они не посмели последовать моему примеру, и до руин я дошла гораздо быстрее, чем они.

Рой уже стоял о колонны, чудом уцелевшей от всех разрушений, если не считать мелких выбоинок на ее поверхности, да мха, растущего в щелях. При виде меня он слегка удивленно заморгал, затем рассмеялся:

— Я все-таки в вас не ошибся! Если есть два способа сделать что-либо, вы всегда найдете третий!

— Третий? — не поняла я.

— О, да. Вы могли либо высматривать путь для коня, либо поручить кому-нибудь из моих людей идти впереди вас. Но вы предпочли просто спешиться.

— Так безопаснее.

— Так же, как и ваше купание в реке сегодня! Кто вас надоумил сделать это?

— Вы же сами сказали про то, что можно освежиться…

Рой хмыкнул, потешаясь, скорее, над самим собой:

— И верно! Надо будет помнить, что вы всегда трактуете мои слова по-своему… Но купаться нагишом…

— Ну вы же не дали мне захватить с собой купальник, — огрызнулась я, внезапно вспомнив, как очутилась в этом мире.

— Он бы спас вас от насилия, если бы вас обнаружил какой-нибудь мужлан? — граф скептически вздернул бровь.

— Нет, но…

— Тогда предлагаю больше не спорить по этому поводу, — не дожидаясь ответа, подошел к вороному и с легкостью снял седло с его спины, — Давайте помогу.

— Разве вы сами не приказали Боневенунто заниматься этим? — я настолько устала, что действительно была благодарна за помощь.

— О, у этого пройдохи и так много дел, — он сгрузил седло вниз и заговорщицки прошептал, — К тому же ему тоже иногда надо дать возможность порисовать, иначе он озвереет.

— С Пьетро и Паоло вы не были столь лояльны.

— Потому что они действительно это заслужили. Этот мир лишен вашего так называемого гуманизма. Если бы я спустил им кражу реликвии, то однажды мы бы оказались в лучшем случае обокраденными, а в худшем — с перерезанным горлом, — он слегка улыбнулся, словно пытаясь смягчить жестокость своих слов. Я опустила голову, признавая его правоту:

— Простите…

— За что? — он вдруг дотронулся до моей руки, которая все еще была в его перчатке, — Они и вправду большие…

Я недоверчиво взглянула на графа. Он стоял и пристально смотрел на меня, его глаза были почти черными. Я вдруг осознала, что мы совсем одни.

Мы замерли на вершине холма, розовые звезды светили вокруг нас, а конь загораживал от солдат, разбивающих лагерь. Ночной воздух пьянил не хуже фьёна, где-то в траве скрежетали цикады.

Ветер доносил запахи цветов, от усталости кружилась голова, или это было от слишком пристального взгляда серых глаз графа. Мои губы раскрылись сами собой, словно ожидая поцелуя. Рука Роя потянулась к моему лицу, скользнула по скуле, очерчивая ее…

— Мэссэр, шатер готов! — один из стражников подскочил к своему хозяину и, заметив меня, слегка смутился. Вороной всхрапнул и отпрянул, я вздрогнула.

— Спасибо, Дино, ты даже не представляешь, до чего ты вовремя, — невозмутимо произнес граф и слегка насмешливо мне поклонился, — Мадонна, могу ли я просить вас оказать мне честь и провести с вашей служанкой ночь в моем шатре?

— Но… а… — я слегка растерялась, слишком уж двусмысленно прозвучала фраза.

— Я, разумеется, буду спать снаружи, со своими людьми, — подсказал мне Рой, вдоволь налюбовавшись моей нерешительностью.

Я бросила на него сердитый взгляд, внезапно заметила, что его рука все еще удерживает мою. Решительно освободившись, я направилась к белевшему у полуразрушенной стены небольшому шатру.

У самого входа я оглянулась. Граф Алайстер все еще стоял у коня, задумчиво поглаживая его по шее. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову, улыбнулся и заговорщицки приложил палец к губам. Я укоризненно покачала головой и скрылась за белой тканью.

В шатре никого не было. Одинокий гль’ойн скупо освещал пространство, вырисовывая на ткани стен причудливые тени. Далия заглянула поинтересоваться, не желаю ли я поужинать, я покачала головой: я настолько устала, что кусок просто не лез в горло. Она недовольно нахмурилась, но возражать не осмелилась. Лишь помогла мне раздеться, если она и заметила у меня перчатки своего хозяина, то ничего не сказала.

С трудом переставляя ноги, я прошла к походной кровати, напоминавшей нашу раскладушку, только рамы были деревянные, и просто рухнула на нее. Служанка погасила свет и, судя по звукам, тоже легла на свою постель. Вскоре я услышала ее размеренное дыхание. Я же ворочалась, пытаясь устроится поудобнее. Сон все не шел.

Я то опасалась очередного визита незнакомца, то вспоминала лицо Роя: нахмуренное, смеющееся, безразличное. К тому же в шатре было душно. Не в силах больше ворочаться, я встала, быстро оделась и вышла в темноту ночи.

Часовые, расставленные по периметру лагеря, скользили по мне взглядом и вновь отворачивались. Я медленно прошла к еще тлеющим углям костра, на котором готовили ужин. Вокруг него спали люди графа. Я совершенно искренне позавидовала им. Самого Алайстера среди них не было. Я сделала еще несколько шагов и увидела его, сидящего у колонны. Гль’ойн парил над ним, нервно подрагивая в такт руке, что-то чертившей в альбоме.

Сейчас граф, скорее, напоминал бродячего художника, нежели аристократа. Дублет был наполовину расстегнут, из-под него выбивались складки рубашки, темная прядь волос падала на лоб. Я невольно подошла ближе, стеклянный шар тревожно заметался, отбрасывая уродливые тени, альбом полетел на землю. Рой мягко вскочил на ноги, хватаясь за шпагу.

— А, это вы, — он не то разозлился, не то смутился.

— Я помешала?

— Нет, — он мгновенно подобрал разлетевшиеся листы, тщательно разгладил, спрятал их в папку и лишь потом снова взглянул на меня, словно спрашивая, что мне нужно.

— Душно… Мне не спалось… — я вдруг поняла, что оправдываюсь, прикусила губу и с мрачным вызовом посмотрела на графа. Он внимательно всматривался в мое лицо, ожидая продолжения, и я решилась, — На самом деле тогда, в клирахе, я испугалась…

— Расскажите мне, — потребовал он.

— Зачем?

— Я хочу понять, за кем из вас они охотились.

— За кем из нас?

— Давайте обойдемся без имен, — Рой чуть насмешливо посмотрел на меня. Я прикрыла глаза, послушно вспоминая:

— Они нас закрыли…

Рой слушал, не перебивая, лишь все больше хмурился, когда я описывала визит незнакомца.

— Вы не запомнили ничего больше? — отрывисто спросил он, когда я закончила. Я покачала головой:

— Было очень темно. И маска… Он очень удивился, увидев у меня в руках шпагу. Как я понимаю, принцесса…

— Разумеется, нет! Но почему вы решили провести ночь в темпле?

— У меня были варианты?

— Амбар. Или конюшня…

— К сожалению, у меня нет столь подробных познаний в архитектуре ваших клирахов или как их там… — огрызнулась я. Рой грустно усмехнулся и вдруг спросил:

— Почему вы всегда ищете во мне врага?

— Потому что ваши поступки далеки от дружеских? — предположила я, слегка сбитая с толку тем поворотом, который приняла наше беседа. Серые глаза блеснули:

— Все еще злитесь на меня?

— Нет… то есть да, злюсь!

— Жаль, — он безразлично пожал плечами.

— Вас это не задевает?

— Самую малость.

— Вы — ужасный человек.

— Вы даже не представляете, до какой степени… — мне показалось, или в его голосе послышалась горечь. Я вопросительно посмотрела на него, ожидая пояснений, но он переменил тему:

— Через два дня мы вновь выедем к реке. Там проходит граница.

— Вы так и не нашли Кариссу?

Рой вздрогнул и почему-то моргнул:

— Нет.

Едва заметная пауза насторожила меня:

— Но…

— Она жива, — он достал медальон с портретом.

— Понятно, — я нахмурилась, затем вдруг спросила, — а ведь черный хрусталь используется не только в портретах, верно?

— Да, — он не стал лукавить, — как вы догадались?

— Фляга Боневенунто. И ваша.

— Да, камень можно использовать как стазис любого заклинания.

— Кто об этом знает? — насторожилась я.

— Почти никто. Я обнаружил совершенно случайно. Вот смотрите, — Рой мягко махнул рукой, и гль’ойн подлетел к колонне. В каменных стыках я заметила мерцание, — Древние использовали его в строительстве как защиту от чужой магии. Тогда его было очень много.

— А сейчас?

— Шахты почти иссякли, и мы не знаем, как искать новые. Секрет поиска утерян.

— И никаких записей?

— Лишь легенда: один юноша, который был слишком ленив, чтобы работать, пас коз в горах, одно животное отбилось от стада, он пошел за ней и упал в яму, в стенах которой увидел много темных странных камней. Ему показалось, что они достойны его внимания. Взяв несколько, он выбрался из ямы (как ему это удалось, я не знаю) и погнал свое стадо в деревню. Там он показал свои камни жрецам, но те отмахнулись и подняли его на смех. Ночью к ним явился сам Создатель, который попенял жрецам за их недоверие и сказал, что эти камни — его кровь. Она пролилась в тот момент, когда он, желая познать мудрость мира, выколол себе один глаз и повис на дереве вниз головой. На следующий день жрецы покаялись перед пастухом, приняли его в свои ряды, и тот отвел их к яме, чтобы они набрали камней. Ночью к жрецам опять явился Создатель и подарил им свои познания о магии. С тех пор магия властвует в нашем мире, — Рой замолчал. Я еще несколько секунд смотрела на него, очарованная мягким тембром его голоса.

— И что же случилось потом? — невольно спросила я, видя, что он не хочет продолжать.

— Темные века. Схоластические рассуждения — добро ли магия или зло. Сожжение на кострах тех, кто был неугоден власти… мы потеряли очень много знаний, в том числе — и как искать залежи хрусталя…

— А вы не пробовали?.. — я с любопытством посмотрела на колонну. Граф рассмеялся, совершенно верно истолковав мой взгляд:

— Нет, отсюда его достать невозможно. Тем более, если в хрустале хранится магическое заклинание, то заменить его на другое невозможно.

— И что хранится в этих стенах? Какая магия?

— Древняя очень мощная магия, защищающая жрецов. Именно поэтому я и приказал переночевать здесь.

— Но вы же не жрец!

— По матери я принадлежу к древнему роду жрецов. Стены защищают меня и моих спутников, — Рой весело взглянул на меня. Я еще раз посмотрела на мерцающие в глубине колонн искры, затем на мужчину, стоящего рядом.

— Зачем вы убедили д’ореза жениться на принцессе? — вопрос вырвался сам собой. Граф задумался, затем пожал плечами:

— Его не надо было убеждать. Это была любовь с первого взгляда… так что… — Рой позволил себе усмехнуться, — я сделал больше: я убедил совет.

И, видя, что я не понимаю, пояснил:

— Согласно закону, наш д’орез не имеет право жениться на иностранке без одобрения совета. Старый закон, но он был как нельзя на руку нескольким семьям, имеющим дочерей на выданье. Пришлось проявить чудеса дипломатии.

— И почему я не сомневаюсь, что вам все удалось? — пробурчала я. он улыбнулся:

— Наверное, потому, что в глубине души вы в меня верите?

— Вы себе льстите. Я просто считаю вас бессовестным интриганом, — я невольно улыбнулась в ответ и с трудом подавила зевок. Рой все равно это заметил.

— Идите спать, — мягко посоветовал он, едва заметно касаясь моей руки, — сегодня вас никто не побеспокоит, даю слово.

Я кивнула и послушно направилась к шатру, мысленно готовясь к бессонной ночи. Удивительно, но после этой беседы, я уснула, как только моя голова коснулась подушки.

Далия разбудила меня, как только я зарыла глаза, во всяком случае, мне так показалось. Судя по шуму, раздававшемуся за полотняной стеной шатра, лагерь сворачивали. Мы привели себя в порядок и вышли, позволяя свернуть шатер и погрузить весь нехитрый скарб на вьючных лошадей.

Наскоро собравшись, мы выехали еще до рассвета, намереваясь пройти как можно больше до того времени, когда солнце заявит свои права, превращая землю вокруг в пекло. В рассветных сумерках все вокруг казалось каким-то нереальным: туман, скапливавшийся в низинах, высаженные в линию высокие деревья, напоминавшие кипарисы и служившие границами наделов, неровные силуэты гор, высившихся вдали.

Темное небо вдруг стало фиолетовым, затем красным, затем — огненно-золотым. В какой-то момент стало казаться, что облака буквально понеслись по небу, пытаясь убежать от яркого солнца, выкатывающегося из-за горизонта. Туман медленно уползал в лощины.

Яркий диск взлетал все выше и выше, и скоро воздух вновь стал раскаленным, как и вчера. Пыль от дороги вздымалась столбом, чтобы осесть на одежде, она липла к коже, скатываясь с капельками пота некрасивыми серыми разводами.

— Неужели здесь не бывает дождей? — вопрос был, скорее, риторическим.

— Бывают, но редко, — Боневенунто поравнялся со мной.

— И как же здесь все растет?

— Среди холмов много ручьев, да и выращивают здесь в основном то, что может выдержать засуху, — прищурившись, он посмотрел на солнце, — День будет жарким.

Я очередной раз вытерла лоб рукавом, мечтая лишь о том, чтобы мы остановились, но граф неумолимо гнал нас всех вперед. Оставалось только стиснуть зубы и следовать за золотым конем, так легко летевшем над дорогой.

Рой сжалился над нами лишь в полдень, мы вновь свернули с дороги к небольшой группе деревьев, стоявших на холме. Шатер ставить не стали, предпочитая почти незаметную тень, отбрасываемую узколистными деревьями. Спешившись, я передала поводья Боневенунто и буквально свалилась под дерево, даже не пытаясь найти более удобное место. Тело, давно отвыкшее от физических нагрузок, болело так, что я просто не могла даже сидеть, не говоря уже о том, чтобы вскочить и нестись куда-то.

Лежа под узловатым стволом, я с завистью смотрела на графа, который все еще был на ногах, раздавая указания. В эту минуту он казался мне сделанным из стали. Он заметил мой взгляд и слегка нахмурился, словно спрашивая, что случилось, я покачала головой и отвернулась, просто наслаждаясь передышкой.

— Как вы? — Рой подошел чуть позже, когда часовые были выставлены.

— Жить, наверное, буду, — я с благодарностью взяла флягу и глотнула прохладной воды, — Вы ведь это хотели узнать.

Он дернулся, но промолчал, лишь отошел, оставив мне флягу. Сделав еще несколько глотков, я откинулась на ствол и задремала.

Вечером мы вновь собрались в дорогу. Я закусила губу, чтобы не расплакаться, когда садилась в седло. Я безумно любила ездить верхом, но это путешествие с его монотонностью, ранними подъемами и марш-бросками по пересеченной местности доводило меня почти до истерики.

Вдобавок я все-таки стерла себе пальцы, и теперь даже перчатки Роя не помогали. Приходилось держать повод в кулаке, но и это не спасало. Солнце уже скрылось за горизонтом, розовые звезды вспыхивали на небе одна за другой, а мы все ехали и ехали. Я чувствовала, что меня начинает тошнить от этой тряски, пыли, которой я была покрыта с ног до головы, все не заканчивающейся жаркой духоты, когда граф, бросив на меня обеспокоенный взгляд, резко остановил коня и объявил очередной привал. Уже не чувствуя ног, я слезла с коня и попыталась подойти к тому месту, где ставили шатер, но смогла лишь отойти в тень, после чего ноги просто подкосились. Я буквально рухнула на землю, понимая, что больше не могу сделать и шага.

Рой подошел ко мне, молча подхватил на руки и занес в шатер, аккуратно положил на кровать и тут же вышел. Я растянулась поверх одеяла и моментально заснула.