Рой приехал через два дня. Из окон замка мне прекрасно был виден кортеж, въезжавший в городские ворота. В окружении девушек я стояла на одной из террас, с которой открывался вид на город, и нам прекрасно было видно, как логамбардийцы во всем блеске мчатся по дороге к городским воротам.

Граф на своем золотом жеребце ехал первым. Столпившись у окон, девушки с интересом рассматривали всадников в блестящих доспехах, на которых был изображен лев, сжимающий в лапе поднятый меч. Этот же лев был и на флагах, развивавшихся над головами гостей. Гордо прогарцевав под приветственные выкрики толпы по узким городским улицам, они подъехали к замку. Я вдруг подумала, что я так и не прогулялась по этим улицам, все время находились какие-то оговорки: примерка платьев, рисование или же просто удушающая жара.

Я предполагала, что на самом деле принц Риччионе просто не хотел упускать меня из виду, опасаясь, что я сбегу. После его визита в мою спальню мы виделись лишь за ужином, в окружении придворных, и поговорить наедине не представлялось возможным. Меня радовало лишь то, что в его присутствии я могла поесть, не опасаясь за свою жизнь.

Дождавшись, пока последние всадники из отряда исчезнут в воротах, мы вернулись в спальню, где служанки раскладывали на кровати мое платье. Нижнее, из голубого шелка, на котором серебряными нитями были вышиты лилии — герб Риччионе. Верхнее платье было из серого, под цвет моих глаз, бархата, с традиционным глубоким вырезом на груди и разрезами на рукавах, показывающими ослепительно-белую нижнюю рубашку. Но больше всего меня поразили туфли, просто усыпанные голубыми бриллиантами.

По традиции меня одевали мои подруги, дочери благороднейших семейств герцогства. Их глаза сияли в предвкушении праздника, а шутки, которыми они перебрасывались, становились настолько фривольными, что мне пришлось их одернуть:

— Надеюсь, мне не стоит напоминать вам правила приличия?

— Ваше высочество, вы слишком строги! — запротестовала Аугуста, расправляя складки моего шлейфа, — Может быть, мы тоже желаем послужить на благо страны и скрепить наши отношения с доблестными воинами Лагомбардии!

Она грациозно поднялась с колен и выразительно выпятила грудь, остальные прыснули со смеху. Маленькие дурочки. Я посмотрела на них со всей строгостью:

— Не думаю, дорогая, что внебрачный ребенок улучшит отношения между странами. Скорее всего, ты будешь ненавидеть и его, и его отца. Так что лучшее, что ты можешь сделать на благо страны, — вести себя достойно. Не хочешь же ты дать понять, что все женщины здесь так доступны.

Аугуста хотела что-то возразить, но не нашла слов. Бьянка густо покраснела, но я уже не смотрела на нее. Слуга постучал в двери, извещая нас, что принц и его гости ждут нас в зале для приемов.

Благодаря кулону, я уже знала, что из себя представляет этот зал: высокие стрельчатые окна с витражами, стены оштукатурены на манер Лагомбардийских и расписаны фресками на мифологические темы, потолок украшен лепкой и позолочен, в центре — работа самого Делла Урбино — фреска о сотворении мира.

Наверное, со стороны мы смотрелись очень эффектно: принцесса и ее свита. Шорох юбок, негромкие звуки шагов, озорная улыбка Бьянки, царственная поступь Аугусты, робкое покашливание Джеммы — все это слегка действовало на нервы, заставляя шагать быстрее.

Слуги распахнули перед нами огромные, обитые голубыми металлическими пластинами двери, сеншаль вошел первым, громко объявил имя принцессы.

Придворные торжественно замерли, склонив головы. В сопровождении своей свиты я прошла через весь зал к возвышению. На нем в огромном кресле, обитом красным бархатом, сидел принц Риччионе. Балдахин над головой у принца должен был напоминать всем о божественном происхождении власти, если бы не пыль на складках алого бархата. Рой стоял на ступенях, глядя на меня с привычной насмешкой. Внезапно захотелось кинуться к нему, вновь почувствовать себя в его объятиях и забыть об опасности. Я вдруг поняла, что за эти дня я дико устала. Он внимательно посмотрел на меня и слегка нахмурился. Я чинно подошла к ступеням и склонилась в реверансе:

— Дорогой брат?

— Дорогая сестра! — принц встал, подошел ко мне и протянул руку, помогая подняться и подводя к Рою, — полагаю, нет нужды представлять вам доверенное лицо вашего жениха?

— Разумеется, — я произнесла это очень холодно, — Как поживаете… кузен?

Он весело улыбнулся и поклонился:

— Безмерно страдал без вас…

— Да неужели? Вы — льстец.

— Скорее, дипломат. Впрочем, это одно и то же, — он протянул руку, — Козимо, вы позволите?

— Я доверяю вам так же, как и ваш д’орез, — кивнул тот. Я вынуждена была опереться на руку графа. Незаметно для остальных, он на секунду крепко сжал мне пальцы, словно ободряя. Я выдохнула, затем слегка прищурила глаза, взглядом обещая длинный и обстоятельный разговор.

Рой хмыкнул и повел меня вслед за принцем по ступеням. Собравшиеся в зале расступились, освобождая нам путь к небольшой конторке из темного дерева, принц Риччионе встал с одной стороны, граф Алайстер — с другой, я стояла между ними. Сеншаль тожественно развернул свиток, который держал в руках, и громко, чтобы было слышно всем присутствующим, зачитал условия договора.

Помимо денег и драгоценностей принцессы, унаследованных ею от матери, к Лагомбардии отходили несколько спорных островов, расположенных на реке, и какие-то заливные луга неподалеку от них. В случае если у принца Риччионе не осталось бы прямых наследников, то дети его сестры имели право наследовать герцогство.

В случае смерти мужа принцесса могла вернуться под защиту брата, при этом земли оставались собственностью республики. Само приданное могло вернуться лишь в том случае, если брак не будет заключен официально и консумирован надлежащим образом. Я вспомнила про обычай присутствовать в спальне жениха и невесты свидетелей и невольно вздрогнула.

Сеншаль замолчал, на всякий случай важно надув щеки. Рой небрежно скользнул взглядом по бумагам, лежащим перед ним:

— Да, все верно. Козимо?

— Я читал их уже несколько раз, последний как раз перед твоим прибытием, не думаю, что, даже желай ты, у тебя хватило бы времени подменить их!

Алайстер ухмыльнулся:

— Какое прекрасное мнение у тебя обо мне, кузен! Тогда подписывай.

Повинуясь знаку, поданному принцем, паж, совсем еще мальчик, в тунике с серебряной лилией на груди, преклонив колено, подал своему господину на бархатной подушке чернильницу и перо, раскрашенное в несколько цветов. Рой озадаченно нахмурился и невольно провел над пером рукой, проверяя на магию, покачал головой: чисто. Я невольно хихикнула, Козимо раздраженно пожал плечами:

— Даже не спрашивай, я понятия не имею, кто ввел эту дурацкую моду, но сейчас в Риччионе раскрашены все перья, даже у куриц! — с этими словами он поставил размашистую подпись, после чего передал перо графу. Рой взял перо, покрутил в руках, еще раз осматривая яркие пятна краски, обмакнул в чернильницу и подписал, правда, более аккуратно.

Затем скатал документ в свиток и приложил свое кольцо-печатку. Яркая вспышка, и на ленте, удерживающей свиток, появилась магическая печать с изображением единорога. Принц взял меня за руку и торжественно подвел к графу, тот церемонно поклонился, а затем повернулся к придворным.

В тот же момент раздался выстрел из пушки, послуживший сигналом для продолжительных оваций. И если в замке свита принца была все-таки сдержанна, то, судя по шуму, царившему в городе, горожане начали веселиться вовсю.

Как только крики стихли, слуги распахнули двери в обеденный зал, и восхищенное «ах» пронеслось по толпе. Бальный зал Риччионе всегда поражал своим великолепием, но сегодня те, кто украшал его, превзошли самих себя. Гирлянды из красных лилий, переплетенные голубыми с золотом лентами, обвивали колонны, поддерживающие арочные своды потолка. Капители сейчас представляли собой корзины, полные цветов и фруктов. Под ногами были разостланы ковры, настолько пушистые, что нога буквально утопала в ворсе.

Стены были украшены мозаикой: полупрозрачные разноцветные стекла, в которых переливались синие и зеленые искорки. Зеленые портьеры на окнах задернули, и зал освещался лишь свечами. Слуги в белых туниках с вышитым на груди гербом Риччионе, красной распустившейся лилией, бесшумно скользили по полу.

Все пространство зала сейчас занимали три стола, настолько огромные, что места вокруг почти не было. Рой подвел меня к центральному, накрытому белым шелком. На нем стоял макет замка, в котором мы находились. Рядом с замком стояли фигуры двух кораблей в полной оснастке, что подразумевало собой союз двух стран. На столах для гостей стояли фигурки домов, между которыми были бирюзовые каналы. Я тихо ахнула, удивляясь, как такое возможно.

— Это всего лишь магическая иллюзия, — прошептал граф мне на ухо, слегка посмеиваясь в ответ на мое изумление, — Я же говорил, что Лагомбардия прекрасна!

— Да, если вас не пытаются убить, — фыркнула я. Он нахмурился:

— Это правда?

— Не знаю.

Козимо за нашей спиной зашипел, напоминая, что мы не одни, а люди, идущие за нами, жаждут начала праздника.

— Поговорим позже, — пообещал Рой, подводя меня к столу.

Как только мы с ним заняли свои места, положенные жениху и невесте, ставни замка, стоявшего на столе, раскрылись и оттуда выпорхнули белые голуби. Я слегка напряглась, опасаясь, что птицы могут нагадить на головы сидящим. Обошлось.

Голуби упорхнули в предусмотрительно открытое окно, вызвав бурю оваций среди простого народа. Окно сразу же закрыли, вновь погрузив зал в полутьму. Мне подумалось, что это освещение — прекрасная возможность для отравителя.

Откуда-то сверху раздалась музыка, я с первого взгляда и не заметила галерею, построенную специально для музыкантов.

— Белые коломены — символ мира и невинности помыслов, а также пожелание молодоженам иметь много детей, — Козимо улыбнулся мне. Как обычно, его глаза оставались холодными, — Это была моя идея.

— Мило и… неожиданно, — кивнула я. Рой как-то нехорошо посмотрел на кузена, но ничего не сказал.

Тем временем красивое тонкое сопрано в сопровождении арфы и скрипки поплыло по залу, иногда перебиваемое взрывами смеха: виночерпии уже вновь разлили фьён из огромных кувшинов. Мелодию вскоре подхватили лютни. Певица вместе с музыкантами пряталась где-то на галерее. Как я ни старалась ее увидеть, мне не удавалось.

За виночерпиями потянулись пажи, подносящие блюда. В основном мясо, приготовленное на вертелах. Принц, вгрызаясь в свиную ножку, рассказывал о новой поэме известного поэта. В ней говорилось о певце, сошедшем в мир теней в поисках своей возлюбленной, которая умерла от укуса змеи. Своим пением он так очаровал Владыку Теней, что тот согласился отпустить девушку. Условием было то, что певец не должен оборачиваться, пока не достигнет выхода из пещеры, но, увидев впереди солнечный свет, юноша не выдержал и обернулся. Его единственная любовь осталась в царстве теней. Козимо так поэтично описывал все страдания, пришедшиеся на долю нерадивого влюбленного, что дамы достали платки, чтобы вытереть слезы.

— Граф Алайстер, вы не находите, что это романтично? — взволнованно произнесла пышнотелая женщина, сидевшая неподалеку от нас. Она так призывно смотрела на него, выпячивая грудь, что я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Рой бросил на меня укоряющий взгляд.

— Да, это пронизано определенным шармом, — небрежно согласился он, машинально прокручивая кольцо на безымянном пальце, — Потерять все по глупости — что может быть поэтичнее?

— И это все, что вы можете сказать? — наигранно изумилась она, — Неужели вы не пойдете за своей возлюбленной в царство теней?

— Скорее, не допущу, чтобы она туда попала, — граф бросил на меня еще один быстрый взгляд и улыбнулся.

— Ах, как бы я хотела быть на месте вашей возлюбленной! — вздохнула его собеседница, приняв все на свой счет.

— Милая Диана, к сожалению, мой кузен не знает, что такое любовь. У него нет сердца! — вмешался принц, — Это известный факт!

— Козимо, с каких это пор ты стал романтиком? — поддразнил его граф. Тот пожал плечами:

— С тех самых, дорогой, как ты покинул наш замок! Я лишился руки, постоянно направлявшей меня на стезю порока и разврата!

— Позволь мне в этом усомниться, поскольку слухи о твоих увлечениях достигли и Лаччио… не думаю, что тобой двигала лишь романтика… особенно в том случае с тремя…

— Ты несправедлив, кузен! — вскричал Козимо, — я старался угодить своим дамам! Ты же идешь напролом, стремясь как можно быстрее получить желаемое!

— Ты-то знаешь, что у меня мало времени, — усмехнулся Рой, хотя взгляд был напряженным, — Поэтому я всегда действую быстро!

— И так же быстро забываешь! Мне говорили, что у тебя в спальне есть насечки на одном из столбов балдахина — по количеству женщин…

Граф бросил на меня быстрый взгляд. Я почему-то вспомнила руины, наш поцелуй и невольно сжала руку в кулак, чтобы сохранять спокойствие и не наговорить лишнего.

— Ты хочешь пожаловаться, что у тебя меньше, или похвастаться, что хоть в чем-то превзошел меня? — небрежно поинтересовался Рой, откидываясь на спинку стула.

Козимо лишь рассмеялся, салютуя кузену кубком:

— Чертов поганец, умеешь же все обернуть в свою пользу! Твое здоровье!

Тост был подхвачен, все пили за здоровье графа, затем — невесты и жениха, затем опять графа Алайстера. Судя по едва заметной ухмылке, Рой не обольщался искренностью пивших за его здоровье.

Принц ел, пил, много шутил, все время стремясь подколоть своего кузена, тот отвечал ему тем же. В основном все шутки касались их юношеских увлечений. Правда, Козимо вспомнил и пару скабрезностей, произошедших недавно в Лагомбардии. Рой резко оборвал его, указав на то, что кузен явно пьян.

Сам граф почти не притронулся ни к еде, ни к вину. Мне тоже не хотелось: мясо было пережарено, а фьён здесь отдавал сливой, которую я не любила из-за резкого привкуса, да и мысль о пузырьке, разбитом на ступенях Джеммой, не покидала меня. К тому же шутки Козимо, помноженные на собственные воспоминания, не располагали к пиру. Рой то и дело бросал на меня хмурые взгляды, точно был недоволен, но молчал.

Пользуясь тем, что внимание гостей переключилось на представление, проходившее в центре зала, я внимательно рассматривала сидящих. Весь цвет герцогства собрался здесь. Уже знакомый мне казначей спорил о чем-то с сеншалем, дядя принца весело смеялся в компании нескольких своих друзей, в числе которых был отец Бьянки. Сама Бьянка, пренебрегая моими словами о достоинстве, отчаянно флиртовала с каким-то лагомбардийцем, Аугуста старательно краснела, отвечая на вопросы своего кузена, к которому явно была неравнодушна. А я все отчетливее понимала, что именно среди этих людей есть те, кто желает смерти принцессе. Или мне. Последняя мысль заставила меня вздрогнуть, будто от холода. Я поискала глазами Джемму, ее нигде не было — скорее всего, она уже выскользнула из-за стола. Все еще надеясь, что я просто не заметила ее, я внимательно всматривалась в лица людей, находившихся в зале. Девушки не было.

— Вам здесь не нравится? — тихо спросил Рой, заметив что я побледнела. Я посмотрела на него. Граф склонился так близко, что я кожей чувствовала его дыхание. Мне захотелось вцепиться ему в ткань дублета и потребовать немедленно перенести меня домой, я с трудом сдержалась.

— Нет, все прекрасно, — наигранно улыбаясь, я взяла кубок и поднесла к губам. В тот же момент какая-то сила выбила его у меня из рук. Красная лужа разлилась на белоснежной скатерти, часть попала на костюм принца. Тот вскочил и обернулся к нам:

— Что здесь происходит?

— Вино отравлено, — Рой тоже поднялся, впрочем, как и остальные. После слов графа все потрясенно замолчали.

— Что за бред! — возмутился принц, — Вино из моих погребов!

— Козимо, тем не менее оно отравлено, — Рой протянул руку к пятну. Я заметила, что некоторые из гостей буквально вытягивают шеи, чтобы не пропустить ни единого жеста.

Кольцо на указательном пальце графа — массивный перстень с необработанным красным камнем в окружении маленьких черных — ярко вспыхнуло.

— Яд? Неужели Вискапада Италлера? — потрясенный возглас принца потонул во всеобщем шуме. Рой кивнул и повернулся ко мне, все еще сидящей и смотрящей на расплывающееся по скатерти пятно:

— Полагаю, празднование закончено. Козимо, ты знаешь, что делать.

Он буквально выдернул меня со стула и потащил за собой, оставив Козимо разбираться с гостями. Словно сквозь сон я слышала, как принц отдавал распоряжение никого не выпускать из замка и покачала головой: наверняка Джемма уже выскользнула наружу.

Мы пролетели несколько комнат, вернее, летел Рой, я, спотыкаясь, послушно семенила следом. Наконец в галерее, ведущей к комнатам принцессы, я не выдержала и взмолилась:

— Рой, пожалуйста! Я больше не могу…

Он резко, точно налетел на невидимую преграду, остановился и повернулся ко мне как раз в тот момент, когда у меня подкосились ноги. Недолго думая, граф подхватил меня на руки и отнес на небольшую кушетку, стоявшую у стены. Сел рядом.

— Простите, — тихо сказал он.

— Зззза что? — от пережитого я вся дрожала.

— За то, что втянул во все это, — Рой взял мои руки в свои, — просто ледяные!

— Эттто шок, — отмахнулась я, — ссскоро пройдет.

Он покачал головой и начал легкими движениями растирать мои пальцы.

— Вот так-то лучше, — кивнул он через некоторое время, когда я перестала дрожать, — А теперь рассказывайте все по порядку!

Я вздохнула, собираясь с мыслями:

— Это все тот человек, в маске. Он из окружения принца.

— Вы его узнали? — я заметила, как Рой напрягся и покачала головой:

— Нет, но видела его еще раз.

Я постаралась как можно более спокойно рассказать о свидании, свидетелем которого я стала.

— Почему вы не рассказали об этом Козимо?

— Я не была уверена, что он на нашей стороне, — я невольно покраснела под насмешливым взглядом графа.

— Знаете, — проникновенно сказал он, — Почему-то мне не хочется спрашивать про свою скромную персону…

Я слегка покраснела. Рой усмехнулся:

— Этого следовало ожидать.

— Да, вас я тоже подозревала, — призналась я, — Но потом поняла, что это — глупо.

— Какая здравая мысль! — язвительно отозвался он. Я устало прикрыла глаза, чувствуя себя слишком усталой, чтобы обмениваться резкими замечаниями. Рой вдруг протянул руку и неловко, словно стесняясь сам себя, погладил меня по волосам. Я подняла голову, с удивлением смотря на графа. Кончики пальцев скользнули по моей щеке.

— Если бы я мог, — прошептал он, покачав головой.

— А, вот ты где! — Козимо вошел на галерею. Увидев нас, сидящими на диване, он нахмурился, — Что здесь происходит?

— Я хотел бы у тебя спросить то же самое, — отозвался Рой, вставая, — ты в курсе про Джемму?

— А ты откуда знаешь? — насторожился принц. Граф выразительно посмотрел на меня, принц даже изменился в лице:

— Вы ее видели? Когда?

— Два дня назад, ночью, — я собиралась повторить свой рассказ, но Козимо отмахнулся:

— Нет, сегодня, сейчас…

— Нет, — я недоуменно посмотрела на него, — Вы нашли её?

— Да, мертвой. Тот же яд, что и у вас в бокале, — он присел на соседний стул и сгорбился, словно придавленный тяжелым грузом.

— Ты уверен? — граф встревоженно посмотрел на кузена.

Тот кивнул:

— Все признаки.

— Кто еще знает? — быстро спросил Рой.

— Два стражника, которые её нашли. И их капитан. Он вызвал меня.

— Считай, полгорода…

— Обижаешь, кузен! Я их запер, — возразил Козимо.

— Хорошо, — кивнул тот, — Это не должно стать известным до свадьбы.

— Её отец будет в ярости.

— Её отцу надо было лучше воспитывать дочь! — возразил Рой и коротко пересказал принцу мою историю. Выслушав, Козимо встал и прошелся по галерее:

— Что ты предлагаешь?

Граф, хищно прищурившись, взглянул в окно, обдумывая варианты:

— Мы уедем немедленно. Ты перенесешь тело в спальню принцессы и завтра объявишь, что девушка умерла, отравившись едой, предназначенной для принцессы. Постарайся запустить слух про то, что в Лаччио заинтересованы в смерти принцессы. Не усердствуй.

— Хорошо. А что будешь делать ты?

— Я? — Рой усмехнулся, — Как и положено, повезу принцессу к жениху. В этом же и состоит моя обязанность, верно?

Он обернулся ко мне, ободряюще улыбаясь:

— А что скажете вы?

— Что это — ужасно, — тихо сказала я, — то, с какой легкостью вы играете жизнями людей и думаете, как из смерти девушки извлечь выгоду, — это ужасно. Извините, я лучше пойду.

Не дожидаясь ответа, я направилась к дверям, затылком чувствуя тяжелый взгляд принца.

Рой молча проследовал за мной, отступив лишь у дверей спальни. Я вошла и замерла: у окна стояла женщина. Услышав скрип двери, она обернулась.

— Далия! — я кинулась к ней, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.

— Мадонна, — охнула женщина, приобнимая меня за плечи, — Ну что же вы…

Её сочувствие было последней каплей, после чего я просто расплакалась, выплескивая свое отчаяние и страх последних дней.

— Меня пытались убить, — пожаловалась я. Прозвучало очень по-детски. Я вновь шмыгнула носом. Далия присела рядом на кровать и обняла меня за плечи.

— Ну, ну, успокойтесь, мадонна! — женщина поглаживала меня по спине, — теперь мэссэр граф здесь, и он не допустит…

— Не допустит! — воскликнула я, от возмущения даже вскакивая с места, — Да ведь это он, протащив меня через всю страну, бросил прямиком осиное гнездо!

— Мадонна, вам следует просто довериться ему, — возразила служанка. Я упрямо тряхнула головой:

— Он… он оставил меня здесь, одну!

— Он примчался, как только получил известие от Боно, — возразила Далия. Она прошла через комнату, налила в кубок воду из кувшина, стоявшего на столике, и протянула мне, — Вот, выпейте.

Я покачала головой: воспоминания о кроваво-красном пятне на белоснежном шелке были еще слишком сильны. Служанка пожала плечами. Пытаясь собраться с мыслями, я прошлась по комнате. Юбки мешали, ноги то и дело путались в ткани, шлейф тянулся следом, словно хвост крокодила.

— Дурацкое платье! — в раздражении я попыталась расшнуровать его, но в итоге затянула его сильнее.

— Позвольте мне, — Далия подошла, мягко отвела мои руки и начала распутывать шнуровку. Затем сняла оба платья и бережно положила их на кровать.

— Спасибо, — поблагодарила я и, спохватившись, спросила, — скажи, а как ты здесь очутилась?

— О, наш д’орез пожелал, чтобы у его невесты была служанка из Лагомбардии… — она заговорщицки улыбнулась. Я вздохнула и покачала головой:

— Пожелал д’орез или граф Алайстер? — вопрос прозвучал очень резко.

— Не знаю, — она весело подмигнула мне, — Какая, впрочем, разница? Если позволите, мадонна, то я бы советовала вам освежиться. Судя по всему, мы скоро отправимся обратно, в Лагомбардию.

Я невольно улыбнулась искренней радости, звучащей в её голосе, и послушно прошла в ванную комнату. Включила воду и шагнула под нее, подставив лицо упругим струям, словно желая смыть с себя все неприятности. Затем, когда кожа основательно покраснела от горячей воды, а на душе действительно стало легче, вышла и, замотавшись в простыню, вернулась в спальню.

Рой был там. Он стоял и о чем-то тихо говорил с Далией. При виде меня он выпрямился и судорожно вздохнул, затем его лицо окаменело.

— Мэссэр? — холодно произнесла я, — Чем обязана?

— Я хотел проинформировать вас, что мы выезжаем через полчаса, — точно таким же тоном ответил граф, глядя поверх моей головы куда-то в стену, — Козимо согласен. Его люди будут охранять нас во время пути.

— Интересно, как вам удалось так быстро его убедить? — фыркнула я, скрывая смущение: простыня основательно намокла и липла к телу.

— Это было нетрудно, Джованио негодовал гораздо больше, — все еще избегая смотреть на меня, он положил на кровать небольшой сверток, — Вот, наденьте это.

Делая вид, что абсолютно не смущена своим полупрозрачным одеянием, я подошла. При ближайшем рассмотрении «это» оказалось мужским костюмом, почти таким же, как тот, что я носила ранее.

Я повернулась и встретилась с очень внимательным взглядом Роя. Он словно изучал меня. Я нахмурилась, но не успела потребовать объяснений, как граф зашевелил руками, шепча что-то себе под нос.

— Не двигайтесь! — предупредил он, бросая на меня сосредоточенные взгляды, как тогда, когда рисовал мой портрет. Я поджала губы, и тут же последовал резкий окрик, — Я же сказал!!! Замрите!

Несколько минут — и в воздухе возникло свечение, затем яркая вспышка, и рядом с Роем появилась девушка в розовом платье. Не сдержавшись, я удивленно вскрикнула: у девушки было мое лицо.

Она стояла неподвижно, словно кукла. Осмелев, я подошла ближе, протянула руку… она спокойно прошла сквозь иллюзорное тело.

— Это фантом, — пояснил мне Алайстер, — он займет место в вашей карете. Вы же сейчас оденетесь в то, что я вам принес, и уйдете вместе со мной потайным ходом. Что бы вы обо мне ни думали, я не собираюсь рисковать.

— Хорошо, — кивнула я, старательно избегая вопросительного взгляда Далии.

— И поторопитесь, у нас мало времени! — потребовал Рой. Скрипнув зубами, я схватила рубашку, натянула ее на себя и размотала простыню. Рубашка была достаточно короткой, до середины бедра. Служанка охнула, а Рой едва слышно выдохнул. Я тем временем начала надевать чулки, старательно раскатывая их по ноге, затем надела штаны, жилет, натянула высокие сапоги и набросила сверху что-то типа пончо: короткий плащ, надевавшийся через голову. Тяжелые складки ткани скрывали фигуру, делая ее бесформенной.

— Я готова, — окликнула я Роя, тот вздрогнул, словно сбрасывая оцепенение:

— Далия, убери волосы мадонны под берет, — распорядился он и удовлетворенно кивнул, — да, так замечательно.

Он кивнул на зеркало. Я подошла. Оттуда на меня смотрел невысокий, слегка пухлый мальчишка. Во всяком случае, если не всматриваться… да и кто будет всматриваться в очередного пажа.

— Пойдемте же, — поторопил меня Рой, подхватывая под руку и ведя к панели, скрывающей потайной ход. Плавное движение рукой, и она отъехала в сторону, я бросила быстрый взгляд на Далию:

— А…

— Далия поможет принцессе, — граф слегка подтолкнул меня в темноту, — Нам не стоит вызывать подозрений.

— Нам? — фыркнула я, — По-моему, это все — ваши идеи.

— Но вы же участвуете в их осуществлении!

— А у меня есть выбор?

В ответ Рой лишь криво улыбнулся и нажал на кирпичи, задвигая панель. Мы прошли по коридору и вышли неподалеку от лестницы, спустились во двор. Там было шумно. Суетились люди, ржали лошади, сундуки грузили в карету. Руководил всем Боневенунто, громка крича и отчаянно жестикулируя, слуги грубо отвечали ему, один, забывшись, попытался взмахнуть руками, уронил окованный железом ящик себе на ногу и разразился проклятиями.

Когда основное было загружено, Далия вывела фантом. Со стороны казалось, что принцессе просто нездоровится, что было вполне объяснимо событиями сегодняшнего дня.

Иллюзорную Кариссу усадили в карету. Козимо в сопровождении своего дяди показался на ступенях.

— Все-таки едешь, — мрачно резюмировал он. Рой кивнул:

— Да. Так будет лучше.

— Алайстер, надеюсь, ты понимаешь, что столь поспешный отъезд — оскорбление для принца Риччионе? — процедил Джованио, — К тому же отказ взять наперсниц принцессы подвергает сомнениям…

Принц взмахом руки оборвал его речь, подошел к карете, чтобы попрощаться с сестрой. Рой слегка напрягся. С секунду Козимо всматривался в фантом, затем, пробормотав что-то, повернулся к кузену и крепко его обнял:

— Удачи. Дай мне знать…

— Непременно! — граф легко вскочил на коня и внимательно осмотрел своих людей. Мне показалось, что при виде меня, сидящей на вороном, он чуть улыбнулся.

— Пора! — скомандовал Рой, направляя своего жеребца к воротам замка. Отряд последовал за ним, следом с грохотом покатила карета.