Мы ехали верхом к вилле Роя. Это было его решение. И я не стала возражать, хотя и понимала, что порталом было бы быстрее, но Алайстер не стал этого делать. Он вызвался лично проводить меня, я напомнила ему про свадьбу кузины, но Рой ответил, что Гаудани впервые в жизни справится и без его подсказок. Больше мы не сказали друг другу ни слова.

В памяти остались лишь ничего не значащие фрагменты: яблочно-зеленый цвет моего платья, которое я вытянула из сундука, розовый жемчуг вышивки по подолу, золотистый мех оторочки рукавов. Напряженное лицо Роя, помогающего затянуть мне шнуровку. Блеск позолоты на деревянных рамах в галереях, которыми мы шли. Стражники, вытягивающиеся в струнку при виде графа Алайстера, полы из разноцветного ихрама. Мы вышли к пристани как раз в тот момент, когда солнце показалось из-за горизонта.

Барки из черного дерева мерно покачивались у причала. Их носы вспыхивали синеватыми искорками. Рой вскочил первым, подал мне руку, и я шагнула. Медленно прошлась на середину, к скамье, на которой лежали бархатные подушки, села. Граф так и остался стоять на носу. Покачиваясь, барка медленно заскользила по каналу. Сейчас вода казалась темной и какой-то мутной. В ней все еще плавали увядшие лепестки роз. Теперь они были с коричневыми прожилками. Я опустила руку в воду, попыталась поймать хотя бы один, но они все время ускользнул от меня, просачиваясь сквозь пальцы. Без солнечных лучей, с закрытыми ставнями, с кое-где уже начавшей облезать краской дома вокруг казались мрачными. Барка подплыла к пристани. Рой выпрыгнул, помог выбраться мне. Везде: на темном дереве причала, на булыжной мостовой — валялись растоптанные лепестки роз.

Граф подвел двух коней. Бог знает, где он их взял ранним утром, но животные выглядели явно недовольными. Мы вскочили в седла, Рой посмотрела на мои руки, грустно улыбнулся и протянул свои перчатки. Они все еще хранили тепло его рук.

Копыта лошадей монотонно стучали по камням. Мы ехали бок о бок, каждый раздумывая о своем. Несколько раз я бросала быстрые взгляды на Роя, но его лицо было бесстрастным. Наконец мы выехали за городскую черту.

Здесь не было каменных домов, за день раскалявшихся от солнца. Серебристый туман неспешно сползал с холмов, между которыми вилась дорога.

Утренняя роса прибила пыль, и я наслаждалась свежестью воздуха. Рой ничего не говорил, просто ехал рядом, напряженно смотря вперед, на желтый дом с белоснежными колоннами, стоящий на вершине холма.

Уже были видны очертания садов-террас, сбегавших со склона, кроны деревьев, подстриженных в виде правильных геометрических фигур, кованые ворота.

Рой спрыгнул перед ними, открыл, но садиться в седло не стал. Я тоже спешилась. Он привязал обеих лошадей к ограде. И повел меня по аллее, вдоль по краям которой росли магнолии. Их огромные бело-розовые цветы, похожие на пиалы, только начали распускаться. Запах дурманил. Мне подумалось, что эта аллея просто создана для прогулок рука об руку. Наверное, они часто гуляли здесь в Кариссой.

— Неужели они растут здесь? — спросила вдруг я. Граф повернулся:

— Они — да, как и розы, а вот огурцы не приживаются.

И снова зашагал по дорожке.

Аллея из магнолий привела еще к одним воротам, на этот раз увитым зеленым плющом. Мы вошли, прошли по лабиринту, миновали розарий, и когда мне уже стало казаться, что Рой специально водит меня кругами, наконец показался вход в дом. Массивная дверь, обитая железными полосами. На перехлесте — черные точки вкрапления хрусталя.

— Здесь никого нет, — предупредил граф, проводя рукой по двери. Скрипнув, та отворилась.

Просторный холл, гулкие шаги, эхом разлетающиеся под потолком. Мы вновь молчали. Лестница. Галерея второго этажа. Огромные полукруглые окна от пола до потолка, зеркала в тяжелых зеленых рамах, жемчужно-белые стены, как и в междумирье. Я вопросительно посмотрела на Роя, он пожал плечами:

— Когда-то хотел расписать сам.

— И что потом?

— Перехотел.

— Жаль.

— Надо сказать Боно…

— Нет… оставь так.

— Хорошо.

Вновь тишина, нарушаемая лишь звуками наших шагов. Залы, расписанные Боневенунто. Знакомая дверь. Студиолло. Рой с силой распахнул ее. Я взглянула на хозяина дома и шагнула внутрь. Здесь все было по-прежнему: стол, книги, шкафы. Змея, кусающая себя за хвост. Ее глаза из черного хрусталя, казалось, следили за мной.

— Не передумала? — Рой стоял у стола и напряженно смотрел на меня. Я покачала головой:

— Нет. Пойми…

— Лиза, не надо ничего объяснять, — он подошел к секретеру, стоявшему у стены, отодвинул панель с ящиками и достал из-за нее шкатулку, поставил на стол, открыл, порылся и протянул мне небольшой браслет: зеленоватая цепочка, на ней три ключа-подвески.

— Мне ничего не…

— Это ключ, — перебил он, — Амулет, способный открыт любую дверь. Тебе же надо пройти сквозь иллюзию в подвале.

— Я думала…

— Нет. Я не пойду. Там холодно, а я… я не люблю холод, — положив браслет на стол, он отвернулся и подошел к окну, с какой-то ненавистью смотря на терракотовые крыши родного города, раскинувшегося в лагуне. Внезапно распахнул окна, превращая кабинет в террасу. До нас донесся мелодичный перезвон колоколов.

— Невеста идет к алтарю. Сейчас они стихнут, чтобы потом вновь зазвонить, возвещая о том, что клятвы принесены, — Рой обернулся, пристально посмотрел на меня, — Вот так все и бывает.

Наверняка он думал о Кариссе и о том, что теперь она принадлежит другому. Я поняла, что вот-вот расплачусь.

— Рой, мне действительно пора, — тихо сказала я. Он скользнул по мне безразличным взглядом и отвернулся.

— Иди, — голос звучал глухо.

— Рой…

— Иди же!

Мир вокруг дрожал, или это были слезы, стоявшие в глазах. Почти ничего не видя, я сгребла браслет и подошла к шкафу. Змея. Змея, кусающая себя за хвост, символ замкнутого цикла, символ вечности. Рывок, еще один, дверь поддалась не сразу, словно не желая меня выпускать из этого мира. Уже шагая в темноту шкафа, я услышала за спиной судорожный вздох.

Темнота в шкафу. Дверь и снова темнота. Затем над потолком вспыхнул гль’ойн.

Я поморщилась: его свет показался мне очень ярким. Знакомое подвальное помещение, с полукруглыми потолочными сводами, неоштукатуренные кирпичные стены которого были заставлены массивными шкафами, напоминающими книжные. Потрескавшиеся и старые, теперь я знала, что за каждым из них скрывается свой мир. Мне вспомнились все эти слухи о расстрелах и пытках. Они не возникают из ничего, и в нашей истории все тоже было… Могла ли после этого я обвинять графа Алайстера. Он всего лишь защищал тех, кто ему дорог: страну, родных, возлюбленную.

Вздохнув, я побрела по холодному коридору. Иллюзия стены. Браслет с ключом сделал её полупрозрачной, я прошла сквозь нее, но на этот раз не было того ощущения прошедшей грозы. Лишь сырость. Лестница. Облупившаяся зеленая краска, полустёртые ступени. Закрытая дверь легко распахнулась, стоило только поднести браслет. Я вышла, и меня чуть не снес кто-то, бегущий по коридору. Шум, гам, шаги — работа кипела вовсю. Чувствуя себя не слишком комфортно, я машинально побрела по коридору в свой кабинет. Люди провожали меня удивленными взглядами. Кто-то даже выронил документы, и листы разлетелись по коридору. Я поднялась по лестнице, толкнула дверь.

— Привет! — голос звучал безжизненно, но никто этого не заметил: девчонки, выпучив глаза, смотрели на меня, словно на призрака.

— Лиииз, ты в ролевики подалась? — наконец спросила Танька, наши компьютеры стояли рядом, и мы часто обменивались информацией или раскладывали пасьянс.

— Что? — я нахмурилась.

— Ты себя в зеркало видела? — Люська открыла створку шкафа для одежды, где мы прикрепили зеркало. Я взглянула и остолбенела. Покрасневшие от слез глаза, растрепанная коса и платье, которое Рой помог мне надеть сегодня утром. Платье принцессы Риччионе, со шлейфом, вышитое розовым жемчугом. И в таком виде я бродила по коридорам нашей конторы! Хорошо, меня никто не сдал в психушку.

— Нет, задание выполняла, — пояснила я девочкам, — на киностудии.

— Ааааа! — в этом вздохе смешалось все: зависть, восторг, сочувствие. Я тем временем взяла из шкафа свой мундир, надела и, подобрав юбки, направилась к выходу.

Надо пройти всего полкоридора. Под удивленными взглядами я шла, почти чеканя шаг, с гордо расправленными плечами. Я знала, что потом придется сочинять небылицы, ссылаться на документы о неразглашении, делать намеки. Но все это потом, а сейчас… я взялась за ручку, толкнула дверь.

Круглолицая Любочка, неизменный секретарь, на этот раз была на месте. При виде меня она замерла от изумления.

— У себя? — я кивнула на вторую дверь.

— Ддда, — произнесла она.

— Один?

Женщина лишь кивнула. Подметая подолом пол, я прошла приемную, стукнула костяшками пальцев и зашла, не дожидаясь разрешения.

Полковник Соколов сидел за столом и читал газету. Услышав звук открывающейся двери, он отложил газету, моргнул, приподнял очки, прищурился и вновь их надел.

— Товарищ полковник, — вытянувшись в струнку, отрапортовала я, — разрешите доложить: задание выполнено!

Конец первой части….

Июль-декабрь 2017