На следующий день еще до полудня мы достигли реки, которая проходила по границе двух государств. Все это время мы с Роем не обмолвились и словом. Вернее было сказать, что он делал вид, что не замечает меня, упрямо гоня своего коня вперед по пыльной дороге. После заката мы ехали почти полночи, пока лошади не стали спотыкаться. Лишь тогда граф распорядился сделать короткий привал, чтобы с рассветом вновь нестись вперед, то и дело осаживая коня и с недовольством оглядываясь на нас. Меня он явно избегал.

Недоумение сменилось досадой, а потом и самой настоящей обидой. Теперь я начала испытывать неловкость и за свое поведение у реки, и за тот поцелуй.

Своим безразличием он словно показывал, что для него все это — лишь приятное времяпрепровождение, не более. Напрасно, вернувшись в лагерь, я пыталась поймать его взгляд, он делал вид, что меня просто не существует. Стремясь выместить досаду хоть на чем-то, я сорвала и долго топтала его перчатки, затем подобрала и отшвырнула в дальний угол. Я уже собиралась отказаться и от того, чтобы ночевать в шатре, но потом решила все-таки не пренебрегать удобствами. Перчатки пришлось подобрать и отряхнуть. Вид у них был плачевный. Далия с сочувствием наблюдала за мной. Понимая, что зря обидела ее, я начала первой:

— Далия, кажется, я была очень резкой сегодня днем…

— Ничего страшного! — с готовностью откликнулась она, — Я все понимаю!

— Спасибо! — я с досадой посмотрела на перчатки и снова отшвырнула их. Настала очередь служанки подбирать и отряхивать.

— Не расстраивайтесь, мадонна, — примирительно сказала она, — Вы не первая, кто попадает под чары нашего графа.

— Хочешь сказать, что он околдовал меня? — мрачно обронила я, понимая, что глупо отрицать очевидное: меня влекло к Рою. Я буквально хотела его до дрожи в коленях, то и дело вспоминая его поцелуй.

— Говорят, он околдовывает женщин, так, что они забывают про все, — голос служанки проник в мои мысли, я вздохнула, она покачала головой, — Но я в это не верю.

А вот я готова была в это поверить. Моя гордость — вот единственное, что меня удерживало от того, чтобы бросится к Рою и потребовать объяснений. Признаться, теперь я была даже рада этому изнуряющему путешествию, которое не оставляло сил ни на что другое.

Выйдя к берегам реки, граф решил не останавливаться на дневной отдых, а пройти вверх по течению и переправиться на тот берег через мост.

— Интересно, почему дорога не ведет к броду сразу? — спросила я у Боневенунто, едущего рядом со мной.

— Потому что мы ехали старой дорогой, — пояснил художник, — Она была проложена еще в незапамятные времена, когда люди поклонялись не одному Создателю, а многим. Дорога храмов, как ее называли.

— Вот почему вокруг не было ни деревень, ни людей! — воскликнула я, вспомнив, как единственный случайно встреченный крестьянин, завидев вооруженный отряд, торопливо свернул в сторону.

— Именно. Плюс эта дорога идет по холмам, а не вдоль реки, и оттого длиннее.

— Замечательно! — процедила я, с ненавистью смотря на Роя, — Не сомневаюсь, что идея проехаться по этой дороге всецело принадлежала графу…

Боневенунто все еще продолжал разглагольствовать, но я его уже не слушала. Я даже не знала, на кого я больше злилась: на Роя, так легко отказавшегося от меня, или на себя, так легко поверившую ему. Теперь я даже была благодарна, что Далия появилась тогда у ручья, иначе я презирала бы себя еще больше.

Почти не останавливаясь в пути, мы пересекли реку вброд, как объяснил художник, чтобы избежать таможенной заставы, и оказались на территории княжества Риччионе.

От реки мы направились на север. Холмы становились все выше, жара отступала. Вскоре мы выехали на основной тракт, связывающий две страны. Дорога все еще была пустынна, но это объяснялось дневной жарой. Крыши деревень, стоящих неподалеку, купола небольших часовен, или, как их здесь называли, — цеппел, возделанные поля — все говорило о присутствии людей.

К вечеру тракт ожил, и нам приходилось лавировать между купеческими телегами, крестьянскими осликами, да и просто пешими людьми. Правда, завидев отряд вооруженных людей, все сами спешили уступить дорогу. Неспешной рысью мы ехали к горам, на одной из которых и стоял Риччионе.

Город, как и все города начинавшийся с небольших построек вокруг замка сеньора, разросся, был обнесен крепостными стенами и сейчас представлял собой достаточно неприступную твердыню.

Замок на вершине горы неоднократно перестраивался, стены, окружавшие его, стали частью городских домов, и с дороги казалось, что к нему ведут красные ступени крыш. Вместо того, чтобы подъехать к воротам, мы свернули в рощу, где густые деревья скрывали нас от взглядов стражников на стенах. Рой спешился и подошел ко мне, все еще сидевшей в седле:

— Я открою портал, и мы перенесемся сразу в замок принца. Боно поведет людей через ворота.

— Вы же говорили, что это опасно, — напомнила я, не в силах терпеть очередную ложь.

— Здесь расстояние небольшое, да и Козимо будет по ту сторону. Если что, он сможет помочь, — он протянул руку, и мне пришлось спешиться и пойти за ним.

Рой открыл портал буквально сразу же, схватил меня за руку и шагнул. На этот раз было стремительное ощущение полета, и мы оказались в небольшой комнате.

Судя по всему, это был кабинет, студиолло, как называли его здесь. Он отличался от студиолло графа на вилле. Потолки с деревянными балками, стены, затянутые тисненой серебром красной кожей — изображение распустившейся лилии, в самом темном углу два массивных шкафа, с множеством ящичков, стоявших по обе стороны от огромного стола, за которым сидел человек. Узкие окна были расположены очень высоко, свет от них почти не проникал внутрь, и в отблесках огня, отбрасываемого факелами человек показался мне седым. С нашим внезапным появлением он оторвал свой взгляд от бумаг, и я поняла, что этот человек — альбинос. Во всяком случае, у него была очень светлая кожа, голубые водянистые глаза и почти белые волосы.

При виде нас, выпадающих из портала, он слегка нахмурился, затем, узнав Роя, кивнул:

— Делрой! Наконец-то! — он перевел взгляд на меня, его глаза расширились, — Кари… како… — под очень пристальным взглядом Роя блондин оборвал сам себя и подошел к нам, внимательно рассматривая меня, — Нет, вы не Карисса, она чуть толще, и глаза у нее груглее, а губы полнее, но какое сходство! Кузен, ты превзошел все мои ожидания!

— Козимо, надеюсь, ты помнишь условия, — оборвал его граф Алайстер. Тот усмехнулся и еще раз взглянул на меня светлыми глазами с белесыми, едва заметными ресницами:

— Помню, но надеюсь, что все будет зависеть от решения самой девушки. Где ты ее нашел?

— Неважно. Лиза очень устала с дороги, мы торопились.

— Вы задержались на два дня! Мне пришлось сказать, что моя сестра больна! — в голосе блондина послышалось возмущение.

— Я не хотел пользоваться порталом на такие расстояния, за нами могли следить, — Рой впервые за два дня посмотрел на меня, — Мадонна, как вы уже поняли, перед вами — принц Козимо Риччионе, брат принцессы Кариссы, роль которой вам надлежит сыграть.

— Я очарован! — поклон принца напоминал скорее кивок, его глаза смотрели очень холодно, — Надеюсь, эта девушка справится с поставленной задачей?

Последний вопрос адресовался Рою.

— Думаю, да, — заложив руки за спину, тот покачался с носка на пятку, затем вновь взглянул на меня, — Давай доставим нашу гостью в комнаты Кариссы и потом поговорим?

Меня передернуло, он говорил, будто речь шла о бандероли или посылке.

— Как скажешь, — Козимо направился к столу, где стоял колокольчик, но граф перехватил его:

— Не стоит. Лучше проведи нас тайным ходом.

— И точно! — натянуто рассмеялся тот, правда, глаза так и остались холодными. Он подошел к одной из панелей и тронул резьбу. Планка отъехала в сторону, — Прошу!

Вопреки своему приглашению, принц первым шагнул внутрь, позволяя нам следовать за ним. Рой махнул рукой, предлагая мне шагнуть в темноту проема, сам он вошел последним и нажал один из кирпичей, закрывая ход, одновременно щелкнув пальцами. Гль’ойн загорелся над нашими головами. Принц с неким восхищением посмотрел на золотистый шар.

— Всегда удивлялся, как это легко у тебя получается.

— Просто опыт, Козимо, ты тоже бы так смог. Если бы прилежно учился, — Рой прошел вперед. К моему удивлению принц ничуть не обиделся:

— О, прилежная учеба — не моя стезя. У меня не хватает таланта!

— Скажи проще, что тебе было лень! — хмыкнул граф.

— Возможно, ты и прав. Или же у меня, в отличие от тебя, не было отца, который бы заставлял ежедневно заниматься, — беззлобно откликнулся тот, направляясь по извилистому узкому коридору. Я шла за ним, затылком ощущая на себе мрачный взгляд Роя. Как бы я ни устала, гордость заставила меня выпрямиться и идти почти модельной походкой. Тяжелый вздох за спиной был мне наградой.

Пыль, толстым слоем лежавшая на полу, приглушала наши шаги. Стены были каменные, иногда взгляд выхватывал темные ниши, из которых можно было услышать, что происходит за стеной, в комнате.

Наконец принц остановился около одной из ниш, нашел чуть выпирающий кирпич и нажал его, открывая проход в комнату, на этот раз, судя по огромной кровати, занимавшей бо́льшую часть, — спальне.

— Спальня принцессы, — пояснил мне граф, словно я сама не могла понять этого. Я кивнула головой, с интересом рассматривая комнату той, чью роль мне придется играть.

Она напоминала раковину: перламутрово-розовые стены, украшенные красным и синим орнаментом, друг напротив друга висели два зеркала в массивных рамах. Слишком высоко, чтобы просто смотреться в них. Я вспомнила, как когда-то экскурсовод рассказывала нам, что такие зеркала вешали лишь для украшения комнаты. Третье стояло у стены так, чтобы можно было увидеть себя в полный рост.

Кровать стояла посередине, на возвышении, балдахин над ней был из розовой парчи, затканной серебром: снова эти птицы, напоминающие лебедей.

Стену напротив кровати скрывал гобелен, где была изображена все та же сцена превращения убитых на свадьбе жениха и невесты в розовых птиц, под ним стояло несколько больших сундуков. Я задумчиво прошлась по комнате, затем обернулась к принцу, внимательно изучавшему меня:

— Итак, — я слегка запнулась, не зная, как к нему обращаться.

— Обращайтесь ко мне по имени, так будет проще, — посоветовал он, — Вы все равно будете изображать мою сестру.

— У вас с ней были хорошие отношения?

Тот нахмурился и обернулся к Рою:

— Она что, не знает?

— Нет. Кольцо уничтожили, — пояснил тот, — Магическая молния, явно рассчитанная на Кариссу.

— Почему ты не отправил вестника? — всполошился принц. Граф Алайстер с насмешкой посмотрел на него:

— Сам подумай. Если уж молнию подбросили ко мне на виллу…

Козимо присвистнул:

— Как это возможно?

— Не знаю. Комнату просто разнесло. Лиза чудом уцелела.

— Да, было бы обидно, если бы она погибла тогда. Потрясающее сходство!

Рой дернулся, но промолчал, было слышно, как скрипнули его зубы.

— Что? — Козимо с недоумением взглянул на кузена.

— Ничего, — слишком ровным тоном ответил тот, — кроме того, что мы говорим о живом человеке.

— С чего вдруг такие речи? Или девушка не знает, для чего она здесь?

— Даже не догадываюсь, — игнорируя Роя, я наивно взмахнула ресницами, — Может быть, вы меня просветите?

— После оглашение помолвки с д’орезом мою сестру несколько раз пытались убить, после чего она исчезла, скорее всего, сбежала, — буднично проинформировал меня принц, — Поскольку Истинным Пастырем её исчезновение может быть расценено как нежелание выходить замуж, и, как следствие, в Лаччио отказались бы признавать этот брак, мы решили не рисковать.

Я повернулась к Рою и насмешливо приподняла брови:

— Какие потрясающие подробности… надеюсь, те, кто подписывал мой приказ о них проинформированы?

— Нет. Потому что Карисса исчезла после вашего назначения, — граф бросил убийственный взгляд на ухмыляющегося кузена, — И — в отличие от своего брата — она менее многословна!

— Вернее сказать, за потоком ее слов трудно уловить мысль, — отпарировал тот, — Ты сделаешь новое кольцо?

— Если после того, что ты наговорил, Лиза не сбежит, я использую хрустальный шар, — фыркнул Рой. Холодные голубые глаза выжидающе посмотрели на меня:

— А ей есть куда бежать?

— Представь себе! — граф тоже посмотрел на меня. Я пожала плечами:

— Как я понимаю, выбора у меня все равно нет.

— Верно, — кивнул Козимо и повернулся к кузену, — Знаешь, я бы предпочел кольцо…

— Нет. Это опасно.

— Но это…

— Козимо, нет. И оставим это!

— Могу я узнать, о чем вы сейчас говорите? — перебила я их, понимая, что речь идет обо мне.

— О том, как вложить в вашу голову необходимые знания, — отозвался Рой. У меня создалось стойкое ощущение, что ему с каждой минутой все меньше нравится сама идея.

— И как же?

— Хрустальный шар, — пояснил мне принц, — Как я понимаю, наш друг собирается сосредоточить там все необходимые вам знания…

— Да, там, к сожалению, не будет воспоминаний Кариссы, но это — лучшее, что я могу придумать сейчас, — Рой вновь подошел к секретеру — небольшому шкафу с множеством ящичков, за которым скрывался потайной ход, — Козимо, нам пора! Принцесса, ваши покои сейчас защищены с помощью древней магии. С вашего позволения!

Он исчез в темноте хода. Принц кивнул мне и последовал за ним. Секретер встал на свое место, и я осталась одна. Еще раз прошлась по комнате, на этот раз внимательно всматриваясь в стены. Теперь от меня не укрылся знакомый темный блеск хрустальной крошки, украшавшей орнаменты стен. Что ж, хотя бы здесь я могу быть спокойна. Почему-то возможность скорой смерти воспринималось как что-то нереальное, что не может произойти именно со мной. Я решила, что я просто слишком устала.

За гобеленом обнаружилась дверь, ведущая в ванную, где действовала почти такая же система, как и на вилле графа. Во всяком случае, вода в синей трубе была восхитительно горячей. Приняв ванну, я закуталась в простыню, прошла к кровати, рухнула на нее и погрузилась в блаженный сон.

Весь день я бессовестно проспала, открыв глаза, лишь когда солнце начало клониться к горизонту. Я потянулась, и моя рука задела небольшой предмет, лежащий на соседней подушке. Это был черный кулон в виде шара на цепочке из зеленого металла. По всей видимости, Рой заходил в спальню. Я нахмурилась: мысль о том, что он может прийти в любой момент, меня насторожила.

Рядом с шаром лежал небольшой букет голубых цветов, похожих на ромашки, перевязанный синей лентой, к которому был прикреплен свёрнутый в трубочку лист бумаги. Я развернула его.

Это был рисунок. Девушка. Одной рукой державшая кулон в виде шара, висевший на шее, черты ее лицо были еле видны, а вот кулон, наоборот, тщательно прорисован. Позади нее виднелся едва заметный силуэт всадника, а рядом была изображена палитра с воткнутым в нее пером. Я слегка нахмурилась, если первая часть послания была мне понятна: кулон, который лежал на подушке, следовало надеть, то вот вторая… перо и палитра… палитра — это атрибут художника. Я что, должна что-то зарисовывать? Рисовать я не умела.

Звонкий смех за окном отвлек меня от размышлений. Аккуратно ступая по отполированному до блеска зеленому полу, в центре которого была красочная мозаика: яркие птицы, сидящие на дереве, я подошла к окну и выглянула наружу.

Внизу был разбит парк, представлявший из себя настоящий лабиринт из аккуратно подстриженных кустов, в центре которого находилась мраморная чаша фонтана. Именно там сейчас бегали вокруг и смеялись насколько девушек в ярких длинных платьях, напоминавших стайку разноцветных попугаев в зоомагазине. Неподалеку от них с мольбертом расположился Боневенунто, на этот раз он был одет просто с шиком: куртка, отороченная мехом, с разрезами по бокам и вдоль рукавов, сквозь которые выглядывала белая рубашка, разноцветные узкие штаны, высокие сапоги из красной кожи. Голову художника венчал ярко-алый берет с фазаньим пером. Одна из девушек, явно заигрывая, зачерпнула воды из мраморной чаши фонтана и брызнула в сторону мужчины, он оторвался от своего мольберта и кинулся догонять шутницу, остальные девушки с визгом пытались помешать ему.

Я задумчиво прошлась по комнате. Скорее всего, палитра относилась к художнику, но вот перо… и при чем тут всадник… Так ничего и не решив, я надела кулон и невольно вскрикнула. Голову пронзила боль, перед глазами все завертелось, а дыхание перехватило. Я пришла в себя, сидя на кровати и держась за изголовье.

Голова все еще болела, перед глазами то и дело вспыхивали яркие искры. Зато теперь я знала, что принцессе Кариссе восемнадцать лет, что ее брат три года назад вступил на престол, помимо брата есть еще дядя, который является первым советником принца. Более того, я даже знала, как этот дядя выглядит: точно такой же белесый, как и принц, они редко ладили, особенно что касается брака с д’орезом соседнего государства, на котором настаивала сама принцесса, по уши влюбленная в Лоренцио Гаудани.

По всей видимости, черный хрусталь каким-то образом передал мне те знания, которые Рой посчитал для меня необходимыми. Странно, но о нем самом я ничего не помнила, кроме того, что узнала за эту дорогу. Хотя он приходился двоюродным братом принцу и принцессе Риччионе: их матери были сестрами-близнецами.

— Замечательно, — фыркнула я, — Хоть бы предупредил!

Я с досадой посмотрела на кулон, словно он мог передать мой взгляд своему создателю, но снимать украшение не стала. Выждав, пока голова перестанет кружиться, я позвала служанок. Охая и ахая по поводу моей внезапной болезни, они принесли мне обед и попытались уложить в постель, но я настояла на том, что хочу выйти. Одна из женщин заикнулась было о докторе, но я оборвала её, слегка капризным тоном сказав, что устала сидеть взаперти, и если она хочет, то может спросить позволения для меня у принца. Женщина обиженно замолчала и покорно принесла мне платье.

Их оказалось два: одно, надевавшееся на белоснежную рубашку и уже ставшей привычной баску — бирюзовое, с глубоким вырезом, расшитое серебром, второе, верхнее — темно-синее, представлявшее собой, скорее, длинный жилет с узкими рукавами, в разрезах которых виднелось полотно рубашки. Насколько я уже успела заметить, именно белизне рубашки уделялось больше всего внимания.

Замшевые туфельки темно-синего цвета завершили мой наряд, служанка тщательно расчесала мне волосы, выплела замысловатые косы и отступила. Накрасить глаза и губы я отказалась, вспомнив, какими красителями пользовались во времена нашего средневековья, после чего, игнорируя причитания о приличиях и красоте, спустилась в сад, благодаря кулону безошибочно найдя туда дорогу. Тот же кулон вложил мне в голову знания помещений в замке и несколько стер восхищение, с которым бы я могла рассматривать комнаты, через которые шла. Расписанные фресками, украшенные позолотой и мозаиками, они не вызвали у меня того восторга, которого по праву заслуживали, и я добавила это к длинному списку претензий к графу Алайстеру.

При виде меня смех стих, девушки — теперь я знала все их имена, и к какому роду каждая из них принадлежала — повскакивали со своих мест и почтительно присели в реверансах. Боневенунто грациозно поклонился:

— Принцесса, рад вас видеть в добром здравии.

Я улыбнулась ему:

— О, вы все-таки доехали?

— Именно так, мадонна! Я прибыл просить оказать мне честь и написать ваш портрет! — он махнул беретом, который все еще сжимал в руках, в сторону мольберта, кончик пера попал в краску. Заметив это, художник горестно вскрикнул. Я невольно рассмеялась. Девушки сразу же подхватили мой смех. Я слегка нахмурилась, смех сражу же стих.

— Пожалуй, мэссэр Боневенунто, я окажу вам эту честь, — слова вырвались сами. Он вновь склонился в почтительном поклоне:

— Мадонна, ваша доброта может соперничать лишь с вашей красотой. Вы позволите начать сегодня?

— Только после обеда, дорогой Боно! Только после обеда! — раздалось у меня за спиной. Я повернулась. Принц Риччионе стоял на аллее. За ним толпились придворные.

— Дорогой брат, — я грациозно (откуда только взялось) присела, — Рада вас видеть.

— Дорогая сестра, — он подошел и протянул руку, помогая подняться. Руку, правда, не отпустил, — вы все еще бледны…

Я как можно более беспечно улыбнулась:

— Чепуха! Я устала быть затворницей!

— И чего же вам хочется? — принц улыбнулся, как обычно, его глаза остались холодными. Я дерзко посмотрела на него:

— Конечно, развлечений!

— Боюсь, что не смогу составить вам компанию, — вздохнул он, — Возможно…

— Полагаю, Боневенунто вполне справиться, — уверила я его, — Он же — мастер развлечений!

Несколько смешков сменившихся кашлем подтвердили мои предположения, в каких именно развлечениях специализировался художник. Сам он слегка покраснел, а я продолжала:

— Разумеется, все будет очень достойно, но, Козимо, пожалуйста, мне так скучно! — я скорчила умоляющее лицо. Принц чуть прищурил глаза, словно пытаясь понять, что у меня на уме, затем махнул рукой:

— Хорошо, если вам так будет угодно… Простите, Карисса, мне надо идти.

— О да, — глубокомысленно заметила я, чувствуя себя еще большей дурой, чем пустоголовая принцесса, — Государственные дела…

— Именно. Вы составите мне компанию за ужином?

— Непременно! — улыбнулась я, понимая, что до ужина необходимо дожить.

Довольный моими ответами, принц кивнул и направился к замку. Свита последовала за ним.

Я села на скамью у фонтана, девушки продолжали стоять. Их было четыре, наперсниц принцессы. Все из знатных родов Риччионе, приставленные к принцессе, чтобы той не было скучно. На большее знаний графа Алайстера не хватило. Видимо, бывая здесь, он не обращал на них внимания, или…

Я бросила быстрый взгляд на Бьянку дель Фиоре, пышногрудую блондинку, которая томно посматривала на Боневенунто. Или воспоминания графа были такими, что мне не полагалось о них знать… Я перевела взгляд на художника, с тоской рассматривавшего свой берет. Перо, воткнутое в палитру… Ну конечно же, Боно! Он не просто так остался здесь, тем более портрет принцессы был написан еще в прошлом году. Наверное, на моем лице все-таки была радость, потому что Бьянка как-то подозрительно посмотрела на меня.

— Это можно сделать новой модой, — подсказала я и, стараясь перевести внимание, обратилась к одной из девушек, на мой взгляд, самой безобидной, — Джемма, прикажи на моем берете покрасить пару перьев.

Та кивнула и, шелестя юбками, побежала выполнять поручение.

— Мадонна! — художник смотрел на меня со смесью растерянности и восторга на лице, — Это — гениально!

Я улыбнулась, когда услышала злобное шипение Бьянки:

— Малышка Джем как всегда рада услужить.

Следуя воспоминаниям из кулона, мне следовало рассмеяться или не заметить этой фразы, но меня всегда раздражало такое отношение. Нахмурившись, я посмотрела на блондинку:

— Прошу прошения, я не расслышала. Ты что-то сказала, Бьянка?

Она слегка смутилась, затем деланно рассмеялась:

— О, мадонна, лишь то, что Джемма всегда рада вам услужить.

— Как и вы все, не так ли? — я улыбнулась, — ведь именно в этом и состоят ваши обязанности?

— Да, мадонна, — она не могла возразить, лишь зло сверкала глазами, а я вдруг подумала, что в жизни принцессы есть свои плюсы.

Боневенунто предложил начать портрет прямо в саду, и я согласилась. Позирование ему отличалось от позирования Рою. Граф был сосредоточен, художник же постоянно сыпал шутками, размахивал руками, заставляя девушек прыскать со смеху и краснеть. Особенно старалась темноволосая Луиджина, призывно посматривая на художника. Почему-то мне подумалось, что эту ночь Боно проведет отнюдь не в своей постели. Немного обеспокоенная этим, я принялась размышлять, как же мне реагировать на это, и перестала улыбаться. Заметив это, художник высказал предположение, что я устала, и предложил продолжить завтра. Согласившись, я поднялась, сказала девушкам, что они могут остаться в саду, а сама направилась во дворец, в кабинет принца.

Как и остальные комнаты, он находился на втором этаже, по всей видимости, это было связано с тем, что на этом этаже ранее располагался вход в замок, и попасть внутрь можно было лишь по приставной лестнице, которую легко было разрушить в случае осады и не дать врагу войти.

С тех пор убранство комнат неоднократно менялось, но сам замок оставался прежним, теперь ко входу вела красивая лестница из голубого израма, на широких ступенях которой стояли кадки с растениями. Я прошла сквозь зал для приема послов и малую столовую, оба помещения были украшены фресками работы Боневенунто.

Но если столовая повторяла собой тропический яркий сад, который я видела на вилле у графа Алайстера, то в зале художник создал ощущение, будто стоишь на холме и смотришь вдаль, где находятся руины одного из древних храмов. Я слегка покраснела: слишком уж изображение храма напоминало мне то место, где недавно останавливался наш отряд. Казалось, стоит сделать шаг, и я попаду к фонтану и вновь окажусь в объятиях Роя.

Тряхнув головой, чтобы прогнать ненужные сантименты, я пошла дальше. Около дверей, ведущих в кабинет принца, я заметила нескольких просителей, судя по цветам в одежде, разных сословий: яркие тона носили дворяне, более темную и простую одежду — торговцы, крестьян среди них не было. При виде меня все почтительно поклонились и посторонились, полагая, что у меня должно быть важное дело. Я не стала их переубеждать, постучала и вошла в уже знакомое мне студиолло.

Принц находился там не один, рядом с ним за столом сидел пожилой человек с длинным крючковатым носом и седыми волосами, скрипучим голосом зачитывающий цифры, — казначей, как подсказала мне чужая память. Еще один человек, тоже со светлыми волосами, стоял под окном, спиной ко всем. Услышав мои шаги, он обернулся. Его светлые льдистые глаза смотрели на меня очень недоверчиво. Я заметила, что у него высокий лоб и классической формы нос. Губы и подбородок скрывала небольшая тщательно ухоженная бородка. Джованио, младший брат старого правителя и дядя нынешнего. Мне показалось, что при виде меня он недоверчиво моргнул, затем широко улыбнулся. В полутьме кабинета блеск зубов напомнил оскал.

— Карри? — принц слегка привстал, приветствуя меня, казначей остался сидеть, он получил это дозволение из-за подагры, которая то и дело мучила его, — Чем обязан?

— Мне необходимо поговорить, — я внимательно посмотрела на остальных, — наедине.

— Хорошо, — кивнул он, — Оставьте нас.

Тяжело вздохнув, старик начал подниматься, опираясь на стол. Я с сочувствием смотрела на него, заметив это, он улыбнулся.

— Вам не стоит беспокоиться, принцесса, — голос у него оказался очень скрипучий, — Моя нога беспокоит меня, лишь когда сыро.

Прихрамывая, он направился к дверям. Джованио остался на своем месте.

— Козимо, по-моему, это лишнее, не думаю, что у Кариссы действительно что-то важное, — произнес он, поморщившись, словно речь шла о надоедливой мухе.

— Джованио, позволь мне самому решать, насколько это важно, — в голосе принца послышалось недовольство. Дядя внимательно посмотрел на него, потом пожал плечами:

— Как тебе будет угодно, но ты слишком потакаешь сестре!

— Я могу себе это позволить, — отрезал его племянник, — Будь добр, выйти!

— Как скажешь, — тот с издевкой поклонился нам и последовал за седовласым казначеем. Дождавшись, пока они выйдут, Козимо подошел ко мне почти вплотную.

— Итак, зачем вы пришли?

— Я… — я на всякий случай оглянулась, гадая, могут ли нас подслушать. Принц совершенно правильно истолковал мое замешательство:

— Не пугайтесь, защиту здесь создавал наш общий друг…Она совершенна.

— Нет ни одной защиты, которую нельзя бы было обойти, — возразила я.

— Вы не верите гению графа Алайстера?

— После того, как в кольцо попала магическая молния? — я вскинула брови в притворном удивлении, — нет, не верю.

Правитель Риччионе довольно хмыкнул, словно оплошность кузена доставила ему удовольствие, затем вновь стал серьезным:

— Так зачем вы пришли?

— Хотела узнать, насколько необходимо следить за моральным обликом девушек, прислуживающих вашей сестре.

— Следить за… чем? — от неожиданности Козимо даже выронил бумаги, которые держал в руках. Мы одновременно наклонились, подбирая их, затем я вручила свою часть бумаг принцу и повторила свой вопрос, пояснив:

— Видите ли, я заметила, что они слишком… слишком доступны. Насколько это допустимо?

Мой собеседник недоверчиво посмотрел на меня и рассмеялся:

— Только не говорите, что вы — рьяная поборница веры и целомудрия.

— Мы говорим сейчас не обо мне, — напомнила я, — Как я понимаю, вы и ваша сестра несете ответственность за тех девушек, которые являются наперсницами принцессы. Насколько допустимо то, что они заводят себе любовников?

— Это абсолютно недопустимо, — расхохотался он, — и потому все делают это. Главное — в брачную ночь на простыне должны появиться следы.

— И как же они это делают? — изумилась я. Принц весело посмотрел на меня, я покраснела, поняв, насколько неуместно прозвучал мой вопрос, — Да, вы правы, это было глупо с моей стороны…

— Ну, не совсем, вами двигали добрые побуждения… А следы… кто использует мешочек с кровью животных, кто — ведовские сборы, вызывающие кровотечения, а кто — просто умудряется действительно сохранить девственность, ведь доставить удовольствие можно разными способами, — он зачем-то взял мою руку в свои, я насторожилась:

— Простите, пожалуй, мне пора…

Но он ощутимо сжал ладонь, заставляя меня поморщиться:

— Не торопитесь.

Вторая рука легла мне на талию, я попыталась отстраниться:

— Принц…

— Козимо, — поправил он меня, хищно рассматривая, словно ястреб, — Мы же почти родственники…

— У вас там, за дверями, полно людей!

— Подождут, — чувственно прошептал он. Я попыталась еще раз решить все с помощью дипломатии:

— Принц, я не думаю…

— Я же сказал, называйте меня Козимо, — он наклонился, чтобы поцеловать меня, я хотела оттолкнуть его, но безрезультатно.

— Я предупреждала, — выдохнула я, но прежде чем успела применить один из двух известных мне приемов самообороны, которым меня научили наши инструктора по борьбе, кулон ярко вспыхнул. Принц отскочил, схватившись за щеку, на которой расплывалось красное пятно, словно кто-то ударил его в скулу.

— Что за… — начал он, затем расхохотался, — Вот пройдоха! Наверняка он что-то вам дал, верно?

— Кто? — на всякий случай, я отошла от принца.

— Мой кузен, Алайстер! — фыркнул он, — Только не изображайте из себя дурочку, вам это не к лицу! Признайтесь, что наш друг снабдил вас парочкой охранных амулетов на случай, если…

Он выразительно посмотрел на кушетку, стоявшую в углу. Я смерила его холодным взглядом:

— Понятия не имею, о чем вы. В любом случае думаю, нам лучше не встречаться наедине.

— Не бойтесь, — хмыкнул он, — Мой кузен слишком ясно дал мне понять, что будет недоволен. Признаться, новизна меня всегда привлекает, но не настолько, чтобы идти против своего слишком могущественного кузена! Тем более, когда благополучие моей страны у него в руках.

— Благополучие страны?

— А кто еще, по-вашему, правит Лагомбардией? Неужели Делрой вам не сказал?

— У нас было мало времени. Мы торопились, — не выдержав его многозначительный взгляд, я первая отвела глаза, Козимо понимающе хмыкнул:

— Тогда мне остается лишь сочувствовать, вот интересно, кому больше: вам или ему?

— Посочувствуйте лучше своей сестре, — огрызнулась я, слегка задетая таким отношением. Принц почесал затылок и скривился, словно вспомнив, что должен изображать беспокойство:

— Да, Карисса… её исчезновение совсем некстати…

— И это все, что вы можете сказать? — возмутилась я.

— А вы ждете, что я буду рвать на себе волосы от отчаяния? — отмахнулся принц и, заметив мое изумление, поспешно добавил, — Поверьте, я очень беспокоюсь за Кариссу, но не думаю, что моя истерика может помочь. К тому же Алайстер ищет её.

— Не слишком ли много он делает для вашего княжества? — не удержалась я.

— Нет, если при этом он блюдет интересы своей страны. Даже вы прекрасно понимаете, что свадьба Кариссы необходима!

— А что об этом думает сама Карисса? — не сдержалась я. Козимо усмехнулся:

— Пытаетесь спросить, не сбежала ли она, чтобы избежать ненавистного брака? Нет, она не могла сбежать. Моя сестра была воспитана с мыслью о том, что ее брак будет политическим, тем более она была влюблена в Гаудани, да вы это и сами должны были понять, когда надевали кольцо.

— Как они познакомились?

— На мирных переговорах. Это была любовь с первого взгляда, — голос Козимо был пронизан иронией, — Насколько мне известно, они даже тайно встречались…

— И вы не возражали?

— Зачем? К тому времени мы с Делроем почти все решили, и эта любовь была весьма кстати. Видели бы вы их, — он презрительно фыркнул.

— И об этом, как я понимаю, знали почти все.

— Разумеется.

— Получается, Кариссу похитил тот, кто не хотел этой свадьбы?

— Я не уверен. Слишком уж все гладко. Возможно, её завлекли обманом… — избегая моего взгляда, принц прошелся по комнате и вновь сел за стол, — Если это все вопросы, то, простите, у меня мало времени.

— Хорошо, — я направилась к двери, но обернулась, — Скажите, а почему вы так быстро…

— Отступил? — он усмехнулся, прекрасно поняв мое любопытство, — Зная моего кузена, я просто уверен, что он хорошо продумал защиту, и если бы вы были не против, то она не сработала бы… да и насиловать хорошенькую женщину, когда к моим услугам полный дворец красавиц… надеюсь, то, что произошло между нами, не повлияет на наши отношения в дальнейшем?

— Это приказ?

— Это совет, как и то, что вам просто необходимо появится за ужином, иначе по замку поползут слухи о нашей размолвке, что позволит врагам напасть на вас. Так что, моя любезная сестра, если вам дорога жизнь, — он замолчал, демонстративно начав читать письма, лежавшие на столе.

Чувствуя себя слегка уязвленной его словами, я кивнула головой и вышла из кабинета, предоставив доступ тем, кто действительно нуждался в аудиенции.