Отличный результат. Моник снова понюхала пробник, закрыла пробирку и потрясла ее, чтобы ускорить взаимопроникновение спирта и масел. Затем она убрала флакон в специальный светонепроницаемый контейнер и в последний раз кинула взгляд на экран, чтобы убедиться, что новая формула соответствует записям в рабочем блокноте. Потом выкинула фильтры в мусорное ведро, встала и направилась к выходу.

Только через три недели можно будет понять, каков окончательный результат. Как говорила Лючия Россини, «духи зреют месяц». И хотя Моник не вполне следовала строгой процедуре, которой ее научила бабушка Элены, структура нового аромата была ясна, и конечный результат обещал оправдать ожидания. День задался на славу: была проделана огромная работа. Через три недели композицию придется разбавить, отфильтровать и разобраться с окончательной крепостью состава. Но насчет этого нужно будет посоветоваться с начальством.

Моник спустилась по лестнице на парковку, по дороге встретив несколько коллег и помахав им рукой. Оказавшись в машине, она наконец включила телефон. Посыпались сообщения.

«Легка на помине», – подумала Моник, но эсэмэска оказалась не от Элены. Моник быстро пробежала глазами приглашение Монтьера и тут же его удалила.

– Вот дурак, – пробормотала она, стараясь не поддаваться порыву позвонить Монтьеру и высказать ему все, что о нем думает. Моник подождала несколько секунд, пока на экране, одно за другим, загорались пришедшие сообщения, и разволновалась. Странно, что за целый день Элена так ничего и не написала. Совсем голову потеряла со своим свиданием.

Моник улыбнулась и завела мотор. Ей не терпелось оказаться дома и залезть под горячий душ. Надо будет позвонить маме. Они не созванивались уже несколько дней. Моник хотелось заботы и ласки, а Жасмин умела поднять дочери настроение как никто другой.

Кайл облокотился о стену и, опустив глаза, уставился в одну точку. Прошел час с тех пор, как Элену увезли, и он посматривал на часы каждую минуту.

Кайл терпеть не мог больницы. Они вызывали в нем чувство бессилия, напоминали о хрупкости человеческой жизни.

Кайл провел рукой по волосам, зачесывая их назад. «Наверняка с Эленой все в порядке», – твердил он себе. Окажись с ней что-то серьезное, ему бы уже сообщили. И она не могла бы тогда ездить на мотоцикле. Ведь Элена была полна сил, она сама спокойно дошла до приемного отделения. У Кайла сжалось сердце. Когда он понял, что Элена потеряла сознание, его охватил страх, и с тех пор он никак не мог успокоиться.

Прежде чем скрыться за дверью, Элена помахала ему рукой, точно маленькая девочка. Он понял, что ей страшно, это было видно по глазам.

Как бы ему хотелось быть сейчас там, с нею. Кайл чувствовал необъяснимое желание прижать Элену к себе, почувствовать запах ее тела, исходящее от нее тепло.

Почему они там так долго копаются?

Кайл нервно зашагал взад-вперед, подошел к окну. Он остановился, глядя на тысячи ярких огней, освещающих город. Прижавшись к стеклу, Кайл уставился в темноту ночи, и ему показалось, что прошлое возвращается. Оно словно засасывало его, напоминая о прежней жизни. Жизни, которую он пытался забыть.

Когда Джульетт увезли, его не было рядом. Через столько лет воспоминания о том дне спутались, стерлись. Кайл помнил только то, что узнал в полицейском участке. Сам он отделался несколькими переломами и шрамом, это было настоящим чудом. В памяти сохранился лишь оглушительный гудок грузовика, резкий скрежет тормозов и визг шин по асфальту – за несколько секунд до того, как его выбило с сиденья мотоцикла. В ту ночь умерла не только Джульетт – часть Кайла умерла вместе с нею.

С тех пор он изменился.

Кайл закрыл глаза. Через несколько секунд он вынырнул из темных воспоминаний, которые хранил на дне души. Он давно похоронил их и старался не возвращаться в тот день, избегая мыслей об аварии.

Разглядывая отражение, он вдруг увидел одну из уведших Элену медсестер. Он обернулся и направился к ней.

– Есть новости?

Женщина замерла, словно не сразу поняла, о чем он.

– Конечно, – сказала она с улыбкой после краткого молчания. – Вы – муж мадам Россини?

Кайл смутился, но машинально кивнул.

Медсестра заговорщицки подмигнула:

– Не волнуйтесь, с вашей женой все в порядке. Ей просто нужно больше отдыхать и пить витамины. В ее состоянии такое недомогание вполне объяснимо. Если все пойдет хорошо, тошнота и головокружения скоро пройдут. Женщинам нравится ласка, побалуйте ее, в таком положении женщине нужно внимание.

Кайл промолчал. Он не знал, что сказать.

Женщина улыбнулась, заметив, как он побледнел. Кайл поблагодарил ее и тяжело опустился на стул.

«Она беременна!» – пронеслось у него в голове. Он сидел неподвижно, уставившись на свои ладони, а внутри бушевало целое море противоречивых чувств.

Когда медсестра вернулась, он снова подошел к ней:

– Могу я увидеть… м-м-м… жену?

– Думаю, да. Она очень взволнована, – ответила та, вопросительно посмотрев на него.

Она уже не выглядела такой дружелюбной и быстро шагала через зал, нисколько не заботясь о посетителе. От нее веяло холодом и враждебностью. Через несколько метров сестра кивнула в сторону одной из дверей:

– Можете войти. Дождитесь результатов анализов. Прежде чем уйти, вам придется заполнить бумаги и получить закрытый больничный лист. На все уйдет не меньше часа. Как я уже сообщила вашей жене, на принятие решения у вас всего несколько дней. Потом будет поздно. – С этими словами она отвернулась и скрылась за углом.

Какое еще решение?

Кайл постучал и вошел в палату. Элена сидела на кровати, сложив руки на животе, и казалась такой потерянной – волосы спутались, плечи поникли. Она то и дело вздрагивала и даже не заметила появления Кайла.

Кайл подошел к кровати и наклонился, всматриваясь в лицо Элены. Присев на корточки, он тихонько подул ей на лоб:

– Привет. Ты как?

Она покачала головой, в глазах блеснули слезы.

– Я беременна, – сказала она еле слышно.

Одна-одинешенька, и уже почти на третьем месяце. Как она умудрилась этого не понять? Правда, с циклом у нее нередко случались сбои, но чтобы до такой степени… Слишком много всего навалилось сразу. А теперь она и вовсе не понимала, как быть дальше. В душе поселился чудовищный, незнакомый страх. Она не могла ни думать, ни выразить свои мысли в словах. Элена всегда верила, что когда произойдет что-то подобное, рядом будет близкий человек, муж, любимый. Но после того, что случилось у них с Маттео… При одной мысли о нем ей становилось только хуже. Ее раздирало от желания вычеркнуть его из жизни. Нет, думать о нем сейчас ей совершенно не хотелось! «Как такое может быть? – спрашивала она себя снова и снова. – Почему именно теперь?» Ее снова захлестнуло волной необъяснимой паники.

Кайл откинул со лба Элены выбившийся завиток и ласково погладил ее по щеке. Он чувствовал желание прикоснуться к ней, не для того, чтобы утешить, а потому, что просто хотел быть рядом, видеть ее, трогать, чувствовать.

Но прекрасно понимал, что за это желание придется заплатить. Очень скоро лавина последствий накроет его с головой. И все же он готов – когда придет время, он со всем разберется. Постепенно, одну за другой, решит все проблемы. Сейчас не время об этом думать.

Элена крепко прижалась к Кайлу, ее пальцы вцепились в мягкую шерсть его свитера.

– Ребенок – это здорово, это прекрасно!

Почему он это сказал? Откуда ему знать? Когда он последний раз видел младенца?

В конце концов, какая разница, что он думает. Элена нуждалась в помощи и поддержке, это единственное, что имело значение здесь и сейчас. По ее щеке покатилась слеза, пальцы продолжали цепляться за его свитер – видно было, как ей сейчас тяжело. Кайл не знал, что сказать, в голову ничего не приходило. Он не умел произносить речей, не знал, как подобрать нужные слова. Доверившись интуиции, Кайл попытался улыбнуться, чего с ним давно уже не случалось. Он вытер Элене слезы и молча ждал, когда она успокоится и заговорит.

– Я всегда хотела ребенка, – чуть слышно прошептала она.

Кайл задержал дыхание.

– А ты? Или у тебя уже есть дети?

Он только покачал головой.

– Нет, нету. По правде говоря, я никогда об этом не думал. Наверное, рано или поздно такое желание возникает само собой. Но это серьезное решение, быстро такие вещи не делаются, поэтому в список срочных дел, которые надо сделать до Рождества, пункт «стать отцом» я не включал. – Кайл старался улыбаться и выглядеть веселым. – Ты только на меня посмотри! Я не умею ладить с детьми. Младенцы такие хрупкие… Я и подержать его не осмелюсь.

Сама мысль о крошечном существе кидала его в горячий пот и пугала до безумия.

Элена неуверенно кивнула.

– А что за список срочных дел?

– Я реалист, помечаю лишь самое важное, – ответил Кайл, но Элена не уловила в его тоне легкой иронии и только неуверенно кивнула.

Кайл погладил ее руку.

– Так значит, ты мечтала о ребенке? Говоришь, что всегда этого хотела, – произнес он, немного робея при виде мрачного, заплаканного лица Элены.

Она покачала головой. Сил разговаривать не было, губы дрожали. Казалось, она сейчас снова потеряет сознание.

Кайл раскрыл ей объятия, и Элена упала к нему на грудь. Он нежно обхватил ее, прижимая к себе. Не об этом ли он мечтал весь вечер?

Элена зарылась лицом в ямку на его шее, вцепившись в Кайла что было сил, вдыхая его запах, впитывая тепло его тела. Этот запах казался другом и защитником, он был совершенным.

Кайл погладил ее по голове и приготовился слушать. Элена рассказывала, как сильно она хотела ребенка, но ничего не получалось, а теперь жизнь посмеялась над ней, и все встало с ног на голову. Между словами она делала паузы и всхлипывала, так что рассказ порой казался бессмыслицей, а другие фразы, наоборот, имели смысл слишком серьезный. Кайл крепко прижимал ее к себе и ни о чем не думал. В этот момент для него больше ничего не существовало. Кроме нее. Элены.

«Я даже не знаю, как его назову», – сказала она, немного оттаяв в надежных объятиях. Элена дышала глубоко и почти совсем успокоилась. В последнее время ей так не хватало тихой гавани.

Кайл почувствовал, что его сердце бешено забилось. От мысли, что Элена не собирается избавляться от ребенка, на душе стало радостно и легко.

– Не думаю, что имя – такая уж серьезная проблема.

Элена закусила губу и кивнула:

– Ну да, пожалуй, это не самая важная проблема.

Но на самом деле вопрос был серьезным. Как назвать ребенка? Мальчик или девочка? Невольно Элена вспомнила о матери, и ее сердце наполнилось глубоким отчаянием. Она снова испытала страх и чувство одиночества.

– Не надо думать об этом сейчас, всему свое время. – Прорвавшись сквозь воспоминания, голос Кайла отогнал мрачные мысли.

Он рядом, здесь и сейчас. Он настоящий, и на него можно положиться. Элена прислушалась к его дыханию, вновь ощутила тепло его тела. Что бы она делала, не будь рядом Кайла?

К чувству симпатии и любопытства прибавилось новое – в душе Элены поднялась огромная волна благодарности за то, что теперь она не одна. Ей было так хорошо, точно у нее за спиной выросли легкие и нежные крылья. Она сильнее прижалась к Кайлу, протянула руку и осторожно провела пальцами по его лицу, по линии шрама… И улыбнулась.

– Ты когда-нибудь хотел чего-то так сильно, чтобы не думать ни о чем другом? Настолько сильно, что все остальное казалось полной бессмыслицей? – пробормотала она.

Кайл кивнул, глядя в ее глаза:

– Конечно.

Элена светилась от радости, взгляд ее сиял. С первой встречи Кайл чувствовал ее жгучее желание, там, в темноте, когда она сказала такие странные слова о его запахе. Они прозвучали как обещание. Элена сразу выделила его, потому что он тоже ощущал это непонятное притяжение, сразу, с первой минуты. И несмотря на то, что теперь все изменилось, это чувство не исчезло, а только усилилось.

– Расскажи! – в голосе Элены звучало спокойствие. Она устроилась в его объятиях и с любопытством заглядывала в лицо.

Такая просьба не на шутку удивила Кайла. Почему Элена хотела говорить о нем самом теперь, когда она узнала о зародившейся жизни, когда это известие так сильно ее поразило? Откуда у нее силы и время думать о чужом человеке? Так значит, он настолько для нее важен, что страхи и спутанные мысли ее не отвлекают?

Кайл покачал головой:

– Давай поговорим обо мне в другой раз. Сейчас лучше подумаем о тебе. Ведь скоро твое сокровенное желание сбудется…

Элена отвернулась. Кайл видел, как тщательно, как осторожно она подбирает слова.

– Я думала, что хочу ребенка больше всего на свете, но когда это произошло, когда я поняла, о чем говорит мне врач, я почувствовала лишь панический страх. Выходит, что ты ставишь себе цель, но, когда она достигнута, все усложняется в сотни раз, и оказывается, что это только начало, что впереди еще длинный путь.

– Да, не нужно спешить. Не нужно решать все проблемы сразу. Так ты только все усложняешь. Если двигаться шаг за шагом, постепенно, все тебе по плечу.

Это прозвучало разумно, естественно и очень практично. «Откуда у него такое трезвое отношение к жизни, такая мудрость во всем, – подумала Элена. – Он всегда знает, что сказать и когда, и это не пустые слова, он смотрит в самую суть. Кайл всегда говорит прямо, без обиняков. Как будто ему жаль терять время на бессмысленные разговоры. Если все, о чем он рассказывал до сих пор, правда – выходит, что и сейчас он говорит по делу». Элена решила послушать совета. Она сразу почувствовала себя лучше. Конечно, ее сердце было сковано страхом, в голове крутились тысячи вопросов без ответа, но все же она чувствовала и радость. Что-то заставляло ее улыбаться и поглаживать живот, в котором зародилась новая жизнь. Ей хотелось то плакать, то смеяться. Но если хорошенько подумать, такое состояние в последнее время стало для нее привычным. Теперь все прояснилось. Все мгновенно обрело смысл. В том числе и разительная перемена в отношении к духам. Они снова вернулись в ее жизнь, а может быть, никогда и не исчезали? Элена чувствовала себя новым человеком.

– Может быть, ты хочешь кому-нибудь позвонить?

Кайл заставил себя это произнести.

Так значит, в жизни Элены был другой мужчина. Был или есть? Как бы то ни было, беременность все изменила. Придется менять планы, сама жизнь свидетельствовала о том, что выбор сделан.

Жаль, что теперь им придется расстаться. Хотя они еще не успели стать близки, ему пора уйти. Нужно жить своей жизнью, это очевидно.

И все же при этой мысли он почувствовал грусть и злость. Потому что все, что он только что сказал, было ложью. На душе у Кайла стало очень тяжело. Но это ничего не меняло, ведь теперь у Элены будет ребенок.

Он подождал ответа, внимательно следя за выражением ее лица.

– Нет, мне некому звонить, да и не хочется. Нет сил ни с кем говорить.

Кайл почувствовал, как с души свалился камень, и облегченно вздохнул, но снова разозлился на себя. Ведь даже если у нее никого сейчас не было, скоро появится ребенок, и это все меняет.

– Как хочешь, – ответил он. Пусть все рассудит время. Сейчас нет смысла что-то решать. – Давай уже заполним бумаги и пойдем отсюда, что скажешь?

Элена кивнула. Она ужасно устала и чувствовала себя, как выжатый лимон. Да, она была счастлива, но и страх не отпускал. Голова была как ватная, и Кайл казался ей единственной пристанью, единственной надеждой, поэтому Элена продолжала обнимать его, вцепившись в свитер.

Наконец она заставила себя отстраниться и вздохнула.

Кайл помог ей встать:

– Давай, пойдем.

Держась за руки, они подошли к стойке дежурной сестры. Пусть их еще обуревали тревожные мысли, но вместе они чувствовали себя счастливыми.

Филипп Рено снова проверил списки продаж. Нужно было кое-что проверить. С тех пор, как эта Россини появилась в магазине, она никак себя не проявила, продала всего пару флаконов дешевых духов и кое-что по мелочи. А кроме того, ему пришлось самому ей звонить, что уже совершенно недопустимо. Все время витала в облаках, и пару раз ему показалось, что она вот-вот рухнет в обморок. А когда он спросил, что с ней, Россини имела наглость заявить, что в помещении слишком резкий запах. И это она говорит ему, Филиппу Рено, который лично выбирал аромат, ставший символом магазина. Филипп скрежетал зубами от злости.

И еще эта напускная вежливость, фальшивая учтивость… Но его не обманешь всей этой показухой, да и сама Россини казалась ему насквозь лживой и явно что-то скрывала. Он не раз видел, как она общалась с клиентами – ей нравилось зря тратить время, болтать о чем угодно, только не по делу. И все же, надо признать, в духах она разбиралась. Было совершенно ясно, что Россини – не та, за кого себя выдает. Но скоро он выведет ее на чистую воду.

«Подожду еще пару дней, – решил Филипп, – а потом поговорю с Монтьером». Ведь, в конце концов, это его прямая обязанность. Конечно, следить за сотрудниками – дело Клодин, но Филиппу нравилось, когда у него все под контролем. Чтобы весь магазин был как на ладони.

Он снял очки и положил на стол, стараясь не дотрагиваться до линз. Небольшой кабинет совершенно не соответствовал его серьезному положению, а кроме того, он был вынужден делить комнату с Клодин. Высокие потолки, зеленые стены, светлая, нелепая мебель. Филипп ненавидел этот кабинет, как ненавидел нерадивых сотрудников и тех, кто использует других. Эта итальянка сразу встала ему поперек горла. Слишком откровенно за ее кажущейся любезностью сквозила уязвленная гордость. Было очевидно, что она лгунья. Когда он отвел Россини в лабораторию, та разнервничалась. Конечно, до формул ей не добраться. Надежная охрана не позволит ей приблизиться к лаборатории даже на шаг. Но не это его беспокоило, а то, что Россини выдавала себя не за ту, кем являлась.

Несколько раз он попытался поднять эту тему с Клодин. Однако та и слушать не стала, сведя на нет все его доводы. «Ну да, они ведь теперь коллеги, все женщины так или иначе поддерживают друг друга, они слабы и сентиментальны», – подумал он. Клодин даже посоветовала ему дать Россини еще немного времени, хотя та совсем никак себя не проявила. «Несмотря на странное поведение, Элена неплохо общается с клиентами», – сказала Клодин. Филиппу было совершенно непонятно, как этой Россини удалось завоевать расположение и поддержку Клодин, которая до сих пор не проявляла ни малейшего сочувствия к судьбе продавцов магазина. Увольняясь, они всегда жаловались на ее заносчивость и дурное обращение.

Выходит, Россини была не такая, как обычные продавцы. Филипп вздохнул и пригладил усы кончиком пальца.

По правде говоря, больше всего его задевало то, что, принимая на работу эту чертову Россини, он пошел на поводу своих чувств к Моник. Пока Филипп думал о ней, его тревога переросла в недовольство и злость.

С тех пор, как Россини появилась в магазине, от Моник не было ни слуху ни духу, хотя она заверяла его, что будет заходить как можно чаще. Это особенно злило Филиппа. Как она посмела обвести его вокруг пальца?

Ну ничего. Он-то уж позаботится о том, чтобы все вернулось на круги своя. Господин Монтьер принял решение оформить Элену Россини в штат. Но решение всегда можно изменить. Нужно только найти подходящий повод.

Элена завернула в подарочную бумагу проданный товар. Как всегда, Клодин стояла у кассы и улыбалась. Приятно видеть, когда начальница довольна. После не слишком удачного дебюта их отношения наконец наладились. Клодин полностью доверяла Элене. Они вместе обсуждали духи, композиции и масла. Клодин была очень умной и компетентной, Элене нравилось разговаривать с ней о работе. Немногие могли понять, насколько запах духов может изменяться от вида розы и места ее произрастания. Или что бывает запах настолько сложный, что он воспринимается совершенно по-разному в разные моменты дня или времена года. Само собой, Кайл тоже это понимал.

Клодин предложила Элене создать новый аромат. Она сказала, что, возможно, это поможет ей наладить отношения с Жаком. Клодин не терпелось посмотреть, как она работает. От этого Элена почувствовала себя счастливой.

– Готово, мадам Бинош, надеюсь снова увидеть вас в нашем магазине, – сказала Элена, обращаясь к покупательнице, ждавшей, пока та упакует туалетную воду. Элена протянула ей фирменный пакет.

– Несомненно, мадемуазель. Моя родственница тоже хочет приобрести селективный аромат, что-то совершенно особенное, уникальное. Женевьев писательница, я говорила ей о вас. Она ждет не дождется встречи с вами. – Мадам Бинош сделала несколько шагов в сторону Элены и тихонько добавила: – Не каждый может воплотить мечту в реальность, даже если это касается духов. В них особая магия, и вы, моя дорогая Элена, владеете ею в полной мере.

Элене было приятно услышать такие слова, ее губы сложились в улыбку. Если бы мадам Бинош только знала.

– Когда я была ребенком, моя бабушка заставляла меня слушать голос ароматов, но мне это было не по душе. Я убегала и пряталась за старой ширмой, которую бабушка берегла как зеницу ока. – Элена снова улыбнулась.

Покупательница удивленно уставилась на нее:

– Неужели? Так вы продолжаете семейную традицию?

Элена кивнула.

– Да, в каком-то смысле.

– Это же просто потрясающе! – восхищенно воскликнула женщина. – Как бы мне хотелось еще немного поговорить с вами, но я уже опаздываю на встречу. – Она вопросительно вскинула брови: – Я уже рассказывала вам про свой клуб? Нет? Каждый вторник мы собираемся, чтобы поговорить о прочитанных книгах. За чаем с пирожными и печеньем. Что может быть приятней?

Элене сразу пришло в голову несколько вариантов гораздо более приятного времяпрепровождения, и все они так или иначе были связаны с Кайлом. Мысли о нем заставили ее сердце сжаться. С тех пор, как выяснилось, что она ждет ребенка, их отношения изменились, и не по ее инициативе: Кайл вдруг стал просто другом. Отличным, замечательным, самым лучшим другом, о котором только можно мечтать. Но всего лишь другом.

– Я всегда интересовалась духами, они меня завораживали, – сказала Аделина Бинош. – «Ибо аромат – это брат дыхания»… Удивительная мысль, не находите?

Цитата из романа, произнесенная с таким неподдельным восторгом, вызвала у Элены улыбку. А ведь в последние дни ей было совсем не до смеха. Но Аделина была очень милой женщиной. Ее серебряные волосы, подстриженные каскадом, переливались волнами, когда она встряхивала головой, а поскольку она ни минуты не стояла на месте, казалось, что они развеваются на ветру. Ее большие серые глаза смотрели так, будто она всегда пребывала в мире своих мыслей, далеко отсюда. Элене Аделина очень нравилась, она выделяла ее среди прочих клиентов.

– Удивительный роман, – согласилась Элена.

– Скажите пожалуйста, а ваша бабушка… Как, кстати, ее звали?

– Лючия. Лючия Россини.

– Прекрасное итальянское имя, – откликнулась Аделина. – Так значит, она была из Флоренции?

Элена кивнула.

– Да. Если вы слышали про собор Санта-Мария-Новелла – дом моей семьи совсем недалеко от него.

– Кто знает, сколько таинственных историй она знала, – тихо сказала Аделина, поглядывая на Элену. – Какие секреты старинного рода ей были известны…

Элена рассмеялась:

– Вам правда все это любопытно?

– Да, и даже очень. Ведь Италия – это страна удивительных легенд, они там повсюду, а Флоренция…

Одна из французских королев была родом именно оттуда.

– Екатерина Медичи. Да, именно она начала выращивать в Грассе розы. Она обожала духи, и ее внучка Мария последовала этому пути, не только став королевой Франции, но и продолжив семейное увлечение духами, а еще она, как и бабушка, покровительствовала искусствам.

Аделина подошла поближе.

– Мне приходилось читать старинные книги на эту тему, в том числе дневник одной придворной дамы. Она писала, что Екатерина привезла из Флоренции весь двор, и даже своего парфюмера, Рене. Впрочем, его компетенция не ограничивалась изготовлением духов, он делал и яды. Дневник – идеальная литературная форма, помогающая окунуться в атмосферу тех лет, понять, как жили и думали люди в старые времена.

Да, так оно и было. В дневнике Беатриче было множество записей о событиях ее эпохи. Она отличалась наблюдательностью и едкой иронией по отношению к современникам. Например, Беатриче очень подробно описала замок, в котором гостила во Франции: на башнях красовались горгульи, они охраняли стены, из окна виднелись луга лаванды и туберозы, окрестные женщины пряли шелк. Впрочем, она никогда не упоминала название замка или местности, поэтому никто из потомков так и не смог установить, где именно Беатриче жила во Франции. Она описывала, как проводила в полях целые дни, собирая цветы, на основе которых намеревалась сделать духи. Все это было так увлекательно. Жаль, что потом жизнь Беатриче отравили печальные воспоминания.

– Мне пора, – Аделина стала прощаться. – До встречи, всего наилучшего.

Элена проводила ее очаровательной улыбкой. Возвращаясь на рабочее место, она вновь подумала о дневнике Беатриче – давно его не открывала. Возможно, вечером стоит немного полистать ветхие страницы.

Едва она принялась расставлять на полках флаконы с новым ароматом, презентация которого ожидалась в ближайшие дни, как ее вызвал Филипп Рено.

– Если вы закончили с работой, подойдите ко мне, нам нужно поговорить.

Элена подняла голову, оторвалась от своего занятия и поздоровалась с Филиппом. Он ответил не сразу, как будто это стоило ему невероятных усилий. Да, среди его достоинств дружелюбие было явно не главным. Элена решила не обращать внимания на его хмурый вид.

– Мне нужно закончить расставлять флаконы, – сказала она, указывая ему на коробку с серебряными бутылочками. И еще мне очень нужен «Шипр», pour homme, за ним скоро зайдет постоянный клиент.

Филиппа взбесило подобное заявление.

– Клиент? Не припомню, чтобы у вас были постоянные клиенты. Если сюда и приходят клиенты, то не к вам. Кто знает, быть может, они заходят сюда с другой целью, но точно не купить у вас духи.

Элена с удивлением подняла на него глаза. Лицо обдало жаром. Сраженная подобным оскорблением, она не знала, что ответить. Однако, придя в себя, осознала смысл сказанных слов и, опершись о блестящую стойку, посмотрела на Филиппа.

– Не знаю, что вы себе возомнили, и знать не хочу, но не смейте больше говорить со мной подобным образом. – Медленно чеканя каждое слово, она сверлила Филиппа горящими глазами, силясь сдержать просившиеся на язык резкие слова.

Филипп вспыхнул. Он схватился за узел галстука, ослабил его и осмотрелся: видел ли кто-нибудь эту сцену? Он не ждал такого ответа. Что за ужасная женщина! Как смела она обращаться к нему, Филиппу Рено, подобным тоном? С облегчением он подметил, что в магазине все шло своим чередом и в их сторону никто не смотрел. Клиенты стояли у стоек и витрин, продавцы предлагали духи, из усилителей на стене играла негромкая музыка из рекламы духов дома «Нарциссус».

– Не смейте отвечать мне подобным тоном.

Элена гневно посмотрела на него.

– Пожалуй, вы правы, я слишком мягко выразилась. – Она отвернулась, крепко сжав кулаки, и пошла прочь, натянутая как струна. Идя по магазину, она не заметила клиента, который направлялся к ней.

– Дорогая, с вами все в порядке?

– Господин Лагуз! Нет, по правде говоря, мне нехорошо.

– Могу ли я чем-то помочь?

Элена покачала головой и опустила глаза.

– Почему мужчины всегда оскорбляют женщин? Почему все их мысли вертятся вокруг непристойностей? – сказала она и только потом поняла, что произнесла это вслух.

Элена с трудом сдержала слезы, внутри зрело безумное желание бросить все и бежать домой, к Кайлу, пожаловаться ему на Рено, рассказать, что произошло. Наверное, воспоминание о неприятной сцене подорвало ее силы, и она не смогла сдержаться, а, может быть, это все из-за беременности – выплеск гормонов. Теперь уже ничего не исправить… И тут Элена поняла, что растерянно стоит прямо посреди магазина.

– Мужчина оскорбляет женщину, когда не может добиться желаемого, – сказал Лагуз, протягивая ей свой платок, и бросил на Филиппа испепеляющий взгляд. – Когда мужчина исчерпал аргументы, он постоянно возвращается к старой истории. Это удобно, просто. И отвратительно. Выбросьте из головы, милая. Не воспринимайте всерьез. Когда кто-то исходит желчью и злобой, он демонстрирует собственную слабость, беспомощность. Успокойтесь. Я хотел бы купить духи, и, если у вас есть немного времени, у меня к вам разговор. Духи можно купить где угодно, но не везде можно поговорить с умной и красивой женщиной, – подытожил он.

Если бы взгляд убивал, то под испепеляющим взглядом Лагуза Рено умер бы в ту же секунду.

Элена тяжело вздохнула и разгладила зажатый в руке платок. К счастью, ей не пришлось им воспользоваться. Она смогла сдержать слезы, осталась только злость и негодование. Элена кивнула.

– Извините, в последнее время я слишком поддаюсь эмоциям.

– Мне не за что вас прощать, дорогая. Чувствительность – это достоинство. А не недостаток. Она свидетельствует о нежности души. Вам уже лучше?

Элена кивнула:

– Сейчас я схожу за вашим заказом.

– Я буду здесь.

Жан-Батист подождал, когда Элена удалится, и направился к Филиппу.

– Могу ли я чем-нибудь вам помочь? – спросил тот, стараясь держаться как можно невозмутимей.

Жан-Батист так крепко сжал наконечник своей трости, что его пальцы побелели.

– Нет, моими заказами занимается мадемуазель Россини. Это удивительная женщина, и мне бы не хотелось снова увидеть ее в подобном состоянии.

Филипп посмотрел на него как ни в чем не бывало:

– Она такой же продавец, как все остальные. Вам не стоит преувеличивать ее достоинства.

– Не вам решать, что мне делать и думать и как к кому относиться. Подобные рассуждения выдают вашу недальновидность. Они не прибавляют вам ни ума, ни достоинства, какую бы должность вы здесь ни занимали.

Жан-Батист говорил спокойно, но в его словах чувствовалась угроза.

– Вы полагаете, что, занимая высокую должность, стоите больше, чем эта женщина. Однако вы ошибаетесь. Других унижает лишь тот, кто сам ничего не стоит.

Лагуз повернулся к Филиппу спиной, предоставив его самому себе. Как только показалась Элена, он двинулся к ней, расплывшись в улыбке.

– Я уже рассказал вам, милая, какой фурор произвели ваши духи? – начал он, видя растерянность Элены. Надо было приободрить ее. Бывают такие моменты, когда это совершенно необходимо. – Дорогая, благодаря вам я просто блистал. Духи, которые вы посоветовали для моей… подруги, ее просто очаровали, – воскликнул Лагуз, и в глазах проскользнула хитрая искорка. Он был доволен и выглядел настоящим сердцеедом.

Элена постаралась сосредоточиться на словах Лагуза, но это было непросто. Рено не случайно так ее оскорбил, у него были какие-то причины. Надо было потребовать объяснений, почему же она этого не сделала?! Как только Жан-Батист уйдет, она найдет Филиппа и выяснит, что он имел в виду.

Подобная воинственность никогда не была свойственна Элене, обычно она всегда избегала стычек, отступала. Но теперь просто кипела от злости. Одно дело терпеть человека, который тебе не симпатичен, и совсем другое – позволять ему поносить тебя.

– Я вижу, вы все еще переживаете, дорогая, – сказал Жан-Батист. – Почему бы вам не поехать домой? Ведь это так просто. Моя машина припаркована неподалеку, могу подвезти вас.

Элена посмотрела на него. Почему бы и нет? Ее оскорбили, и ей совершенно не хотелось здесь оставаться.

– Спасибо, месье, вы так любезны. С удовольствием принимаю ваше предложение.

Она позвала Клодин. Подойдя, та сразу заметила, что Элена взволнована.

– Не обращай внимания. В последнее время Филипп ведет себя странно, думаю, что здесь какое-то недоразумение. Если хочешь, я сама с ним поговорю.

– Если у него нервный срыв, меня это не касается, Клодин. Я хочу, чтобы он извинился. Если он намерен меня уволить, то пусть так и скажет, но прибегать к подобным низостям… это недостойно и гадко! Он чуть было не назвал меня проституткой, но самое противное – было очевидно, что он хочет меня оскорбить и делает это намеренно, думая, что ему все позволено, – добавила она чуть погодя. – Не понимаю, в чем причина, мне казалось, что все идет хорошо, – пробормотала она.

– Так оно и есть, дорогая. Не следует слишком драматизировать. Не превращай каждую мелочь в трагедию. В последнее время ты очень бледна, у тебя неважный вид. – Клодин проводила ее до двери.

«Видимо, это потому, что я беременна», – подумала Элена, натягивая куртку и застегивая молнию. Мысль о ребенке остудила злость, та сменилась грустью. Теперь работа была нужна ей еще больше. Содержать ребенка недешево, и хотя Моник предложила свою кандидатуру в крестные и любую помощь, в том числе материальную, Элене хотелось быть независимой. Кайл ходил в магазин и покупал продукты, отказываясь от денег. Проблем хватало.

Несмотря на то, что стояла ранняя осень, на улице было холодно. Шел мелкий снег, крыши и карнизы украсились белоснежным покровом, изо рта шел пар. Удивленные нежданным снегом прохожие спешили по своим делам.

Пока Элена садилась в машину, Клодин уже направлялась к Филиппу. Какого черта на него нашло? У нее на Россини были большие планы, эта женщина была настоящим сокровищем, профессионалом. Ее нельзя было уволить вот так.

– Ты не видела месье Рено? – спросила она у одной из продавщиц.

– Он в офисе, мадам, – кивнула та.

Клодин поблагодарила ее и указала на даму, вошедшую в магазин.

– Обслужи клиента, – сказала она, прежде чем удалиться.

Хотя это был и ее кабинет, обычно Клодин все-таки стучала, прежде чем войти, но на этот раз не стала. Она слишком разволновалась. Ей было необходимо узнать, почему Филипп затаил злобу на Элену. Клодин не собиралась отказываться от прибыли, которую могла принести Россини. Когда она вошла, Филипп изучал базу продаж. Он заполнял журнал от руки, хотя для этого была специальная компьютерная программа.

– Какого черта на тебя нашло? – спросила Клодин с порога.

Филипп поднял глаза.

– Не понимаю, о чем ты. Поясни. И мне не нравится твой тон, – ответил он, сдерживая негодование.

– Элена Россини. Этого достаточно, чтобы ты понял, о чем я?

Филипп снова завелся.

– Так ты об этом. Я намереваюсь ее уволить. Она ничего не делает, только зря получает зарплату. Кроме того, она слишком высокомерна и агрессивна.

Клодин внимательно посмотрела на него:

– Я тебе не верю, есть другая причина.

Филипп широко раскрыл глаза:

– Какого черта ты ее защищаешь? Можно узнать, что за этим стоит?

Клодин прикрыла глаза:

– Не понимаю, на что ты намекаешь, но предупреждаю: оставь ее в покое.

Филипп водрузил на нос очки.

– Наша задача – поддерживать престиж магазина, – возразил он. – Эта девица роняет его.

– Россини сюда привела Моник Дюваль, не так ли? А господин Монтьер в курсе твоей «всепоглощающей страсти» к его любовнице?

Филипп побледнел:

– Это обычные сплетни, – сухо ответил он, не отрываясь от бумаг. – Шеф скоро женится, теперь это не его дело. Ты, кажется, в курсе его помолвки.

Клодин улыбнулась.

– Да, но это ничего не меняет. – Помолчав, она кивком указала на бумаги: – Эта ручка не пишет.

Клодин вышла из офиса в раздумьях. Она была уверена, что Филипп скоро успокоится, но это не решало проблемы. Если он намерен избавиться от Элены, то найдет способ, как это сделать. Особенно теперь, когда у Монтьера новое увлечение. Конечно, Клодин никак не могла признаться Филиппу в том, что большинство сделанных Эленой продаж она регистрировала на свое имя. Но и проблем ей не хотелось. Элена должна была остаться в «Нарциссусе».

Нужно придумать, как выйти из этой ситуации. Конечно, со временем, когда Элена пройдет испытательный срок, она сама станет регистрировать продажи и заполнять отчеты. Но до тех пор Клодин может еще прилично заработать, пользуясь ситуацией.

Она улыбнулась. Очень скоро Клодин намеревалась устроить Элене испытание. Ей хотелось посмотреть, как та составляет духи, увидеть ее за работой. Монтьер неплохо заплатит за новый аромат.