1. Русь и Хазария

Пропустим несколько веков истории евреев, как не имеющих отношения к теме второй части нашего исследования: Россия и евреи. Этот раздел следует начать несколько издалека — с истории не собственно России, а с истории Киевской Руси, граничащей с Хазарским каганатом. Возникновение Киевской Руси совпало во времени с гибелью Хазарии и являлось одной из главных причин ее конца. Этот отрезок истории представляет интерес как первое соприкосновение хазарского государственного иудаизма с тогда еще языческими племенами южных славян.

Образование Хазарского каганата относится к середине VII века. Расцвет приходится на VIII–IX века. Гибель произошла в 965 г. вследствие военного поражения от князя Святослава Игоревича. Хазария являлась самым крупным феодальным образованием в Восточной Европе, просуществовавшим около 300 лет. В период расцвета Хазария владела землями, простирающимися от заволжских степей до устья Дуная, и от Северного Кавказа до северной границы лесостепной зоны России.

Что известно об истории канувших в Лету хазар? История любого этноса становится полноценной лишь тогда, когда она освещена глазами собственных вдумчивых и честных летописцев, бесстрастно изложивших свои наблюдения в назидание любознательным потомкам. Примером такой истории является история Рима и Греции. Римляне и греки признаны великими народами постольку, поскольку у них были великие историки, показавшие всем, как надо описывать жизнь своей страны. То, что известно об истории так называемых варварских народов, это, в сущности, ничтожная верхушка айсберга, включающая «черепки и развалины», отрывочные записи посторонних свидетелей случайных и неточных по времени событий в неточном пересказе личностей, живших в последующие эпохи. И хотя эти «черепки и развалины» добываются археологами с превеликим трудом, вызывая каждый раз вполне понятные вспышки эмоций, следует с огорчением признать, что история «неисторических» народов фрагментарна, полна теней и неясностей. Она оставляет много возможностей для построения произвольных «теорий» увлекающимися учеными, по следам которых идут еще более увлекающиеся писатели.

С собственными историками, скажем прямо, Хазарии не повезло. Известно лишь одно внутреннее свидетельство об устройстве Хазарии — это письмо царя (кагана) Иосифа некоему Хасдаю ибн-Шафруту, еврею и придворному кордовского халифа Абдаррахмана III, содержащее фрагментарные сведения о государственном устройстве, истории, обычаях и законах иудейского каганата. В письме Иосиф гордо именует себя «царем Тогармским» (евр. тюркским), ведущим свой род от Тогармы, сына Иафета. Среди 10 сыновей Тогармы, которых перечисляет Иосиф, был Хазар, давший свое имя хазарскому этносу. Предки хазар были малочисленны, и «они вели войну с народами, которые были многочисленнее и сильнее их, но с помощью Божией прогнали их и заняли их страну. Те бежали, а они преследовали их, пока не принудили перейти через большую реку по имени Руна. До настоящего дня они расположены на реке Руна и поблизости от Куштантинии, а хазары заняли их страну» (140). Руна — это Дуна (Дунай), а Куштантиния — Черное море. В тексте идет речь о преследовании орды болгарского хана Аспаруха.

Далее Иосиф «богобоязненно» рассказывает историю принятия иудаизма хазарами. Она началась в 730 (по другим данным в 718) году при «праведном» Булане, удалившем из страны идолопоклонников и убедившем князей и верховного князя евреев восстановить забытую веру. Он соорудил шатер, ковчег, светильники, жертвенный стол, священные сосуды и прочую атрибутику. Иудейские обряды были восстановлены для еврейской общины, а не для разноплеменного этноса Хазарии в целом. Затем Иосиф перечисляет имена всех 13 хазарских царей (каганов), начиная с Булана: Булан, Обадия, Езекия, Манассия, брат Обадии — Ханукка, его сын Исаак, потом Завулон, Манассия, Нисси, Манахем, Вениамин, Аарон и Иосиф, подчеркивая, что власть всегда передавалась у них в роду от отца к сыну, т. к. «чужой не может сидеть на престоле моих предков, но только сын садится на престол своего отца» (140, с. 98).

В письме содержатся сведения об экономике, общественных отношениях, подвластных народах, географии страны и ее границах, дается описание столицы Хазарии на реке Итиль (Волге).

Поскольку письмо отправлялось ко двору кордовского владыки, то Иосиф подчеркивает заслуги Хазарии перед мусульманским миром: «Я охраняю устье реки и не пускаю русов, приходящих на кораблях, проходить морем, чтобы идти на исмаильтян. Я веду с ними войну. Если бы я их оставил в покое на один час, они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада» (140, с. 102). Переписка Хасдая ибн-Шафрута с каганом Иосифом датируется 954–961 гг. Письмо Иосифа написано на древнееврейском языке и отличается несколько хвастливым тоном, не соответствующим истинному положению Хазарии в то время, когда до ее гибели оставалось 4 года.

Все остальные свидетельства о хазарах разбросаны в трудах разноязычных средневековых авторов, живших в странах, так или иначе соприкасавшихся с Хазарским каганатом. Это, в основном, византийские и армянские источники VI–X веков, а также арабская и персидская литература IX–X веков (212, 172, 270, 174, 144, 124, 250, 116), представляющая собой поверхностный взгляд посторонних путешественников. Сами хазары не обладали письменностью, поэтому внутренних литературных данных, кроме письма царя Иосифа, не обнаружено. Из русских историков-хазароведов, помимо уже упоминавшегося Коковцева П. К. (140), следует отметить Григорьева В. В. (77), Артамонова М. И. (11), Толстова С. П. (264), Рыбакова Б. А. (240), Берлина Н. (21), Плетневу С. А. (205), Гумилева Л. Н. (81), Кожинова В. В. (138).

Выше цитировалось, что род царя Иосифа происходит от Тогармы, сына Иафета. Попытка вычислить свое происхождение от Иафета, сына библейского патриарха Ноя, предпринималась не только Иосифом. Такому тщеславию поддавались средневековые историки разных народов, в том числе и России. Существует целая библиотека, посвященная теме: «Москва — Третий Рим», основанная на посыле о том, что сын Иафета Мосох — основатель Москвы и праотец всех Славенороссов. Последний обзор такого рода утверждений приведен в (189).

Хазары упоминаются в византийских, армянских, сирийских хрониках V, VI веков, наряду с савирами, болгарами, аварами, барсилами, сарагурами, гузами, мадьярами (уграми), аланами, печенегами, как один из многих этносов, некогда входивших в гуннскую империю Аттилы, умершего в 454 г. Некоторые их этих племен, а именно болгары, савиры, авары, барсилы и хазары, по своим этнонимам совпадают с именами сыновей Тогармы из письма царя Иосифа, что, однако, не увеличивает достоверность их происхождения от Иафета по изложенной им концепции. Феофан Исповедник отмечает, что «хазары — великий народ, вышедший из Берсилии» (11, с. 130). Берсилией называлась территория современного Дагестана. Берсилы (барсилы, басилы) упоминаются вместе с хазарами в связи с захватом и разорением в 515–516 гг. Армении (174, 124). Прокопий Кесарийский подробно описывает жизнь и воинские доблести савир, гуннского племени, многочисленного и разделенного на много самостоятельных колен, начальники коих издревле ведут дружбу одни с византийским императором, другие с персидским царем (212, с. 407). Под номинальным главенством савиров находились, возможно, и хазары. Арабский историк аль-Масуди в «Золотых лугах» называет хазаров тюркскими савирами. В царствование персидского шаха Кавада I в 540 г. хазары захватили Грузию, Армению и Албанию (нынешнюю Нахичеванскую обл.), и шаху с большим трудом удалось выбить их оттуда. С этого времени упоминание хазар и савир становится регулярным в персидских и армянских хрониках. Моисей Каганкатваци пишет: «…страна наша подпала под власть хазар, церковь и писания были преданы огню» (124). Для защиты от северных варваров — хазар, савир и алан персы возводят ряд крепостей в Дербенте, Беленджере, в Дарьяльском ущелье. С конца VI в. савиры упоминаются все реже в персидских хрониках, и, видимо, племенной союз народов Северного Кавказа начинают возглавлять хазары.

Между тем в волжско-каспийских степях около 552 г. создается Западно-тюркский каганат во главе с Тумынем из влиятельного рода Ашина. Младший брат Тумыня хан Истеми сделал попытку вторгнуться в Персию в 562 г., но потерпел неудачу под Дербентом и заключил мир с шахом Хосровом Ануширваном. Тогда он подчинил себе болгар, хазар, алан, утигуров и беленджеров. Войско Истеми вышло к Дону и берегам Черного моря, а его сын Турксанф в 576 г. начал войну с Византией. Однако вследствие междуусобиц, длившихся до 593 г., войска кагана возвращаются в степи между Черным и Каспийским морями, и Византия несколько лет живет спокойной жизнью. За эти годы главной силой тюркской армии становятся хазары. Императору Ираклию удается в 626 г. заключить союз с «восточными тюрками, которых называют хазарами» и подтолкнуть кагана на войну с Персией. Война тюрков-хазар с Персией оказалась для первых удачной, и результатом ее был захват в 627 г. Албании (нынешняя Нахичеваньская обл.) и Иберии (Грузии) с ее столицей Тбилиси. В 630 г. началось покорение Армении, однако, оно неожиданно прекратилось из-за вспыхнувшей в каганате междуусобицы, закончившейся развалом каганата. На руинах Западно-тюркского каганата возникли два суверенных государства (каганата) — Великая Болгария (632 г.) и Хазария (ок. 650 г.).

Во главе Великой Болгарии становится Кубрат (635 г.). Его столица Фанагория (вблизи Тамани). Его пастбища — Причерноморские и Приазовские степи. Кубрат принадлежал роду Дуло (Дулу), который боролся за власть в Тюркском каганате с родом Ашина. После смерти Кубрата великая Болгария распадается на две орды — первую, во главе с ханом Аспарухом, и вторую, во главе с его братом Батбаем. Здесь мы приближаемся к моменту, который царь Иосиф считал политическим актом образования Хазарского государства.

Династические осколки рода Ашина оседают среди хазар и номинально возглавляют Хазарию, в связи с чем хазары считают себя наследниками Тюркского каганата. Хазары огнем и мечом вытесняют своих родственников болгар из приазовских степей. При этом хан Аспарух около 660 г. бежит за Дунай и основывает Дунайскую Болгарию, прародину нынешних болгар, а хан Батбай предает брата и подчиняется хазарам. В мощном порыве хазары захватили Северное Причерноморье и степную часть Крыма, оказавшись таким образом соседом Византии. «Хазары, великий народ… овладели всей землей вплоть до Понтийского моря» — пишет Феофан Исповедник (164). Открывается эра хазаро-византийских интриг, первоклассными мэтрами которых, естественно, были византийцы.

Лишенный короны экс-император Византии Юстиниан II ссылается в 695 г. в Херсон, откуда бежит затем в Крымскую Готию, подчиненную хазарам. Каган Ибузур Гляван выдает за Юстиниана свою дочь, нареченную после крещения Феодорой, и отправляет молодых в Фанагорию под присмотр правителя Боспора (вблизи Керчи) — Болгация. Византийский двор, опасающийся опытного политика Юстиниана, уговаривает кагана убить экс-императора, но тот, предупрежденный Феодорой, бежит в Дунайскую Болгарию, откуда с помощью войска хана Тарвела возвращается в Византию и возвращает себе в 705 г. свой трон. В 710 г. Юстиниан начинает войну с каганатом, захватывает и предает огню и уничтожению Херсон, Боспор и часть Крыма. Жители обращаются в рабство, а наместник кагана — тудун берется в плен. В Херсоне, а затем в Крыму против греков поднимается восстание под руководством армянина Вардана, которого херсониты объявляют императором Варданом-Филиппом. Новопровозглашенный император обращается за помощью к хазарам и получает ее. Армия Юстиниана предает своего государя и объявляет императором Византии Вардана-Филиппа, теперь уже просто Филиппа.

В 711 г. Филипп появляется в Константинополе и казнит Юстиниана. Хазарский каганат в лице Филиппа получает надежного союзника, необходимого в связи с надвигающимися завоеваниями арабов. К этому времени территория, контролируемая хазарами, охватывала современный Дагестан, Прикубанье, Приазовские степи, частично степи Северного Причерноморья и большую часть Крыма. Отношения Хазарии с Византией до первой трети VIII века были мирными. Хазария оттягивала на себя военные устремления арабского халифата, объективно помогая тем самым Византии. В годы, когда Хазария вела войны с халифатом, Византия имела над ним накоторый военный перевес. Империя инспирировала ответные набеги хазар на арабов, в благодарность демонстрируя хазарам не только свою дружбу, но и любовь. В 732 г. император Лев III Исавр женил своего сына Константина на сестре кагана по имени Чичак (тюрк. — цветок). В крещении она известна как Ирина. Ее сын Лев Хазар правил Империей в 775–780 гг.

«Ну, а причем здесь евреи и государственный иудаизм Хазарии?» — спросит читатель. До сих пор наше повествование не упоминало ни иудеев, ни иудаизма. Здесь мы подходим к периоду истории, когда иудейская община Хазарии сумела выдвинуться на политическую авансцену, захватить, а затем укрепить власть в каганате. Однако прежде всего ответим на вопрос — откуда, вообще, взялись евреи в Хазарии?

Существует несколько довольно туманных версий появления там евреев. Ни одна из них не имеет четкого хронологического и количественного описания. Все они являются скорее догадками, требующими дальнейших исследований, нежели теориями процессов. Таких версий три.

Первая из версий — хорезмийская, восходит к работам Толстова С. П. (263, 264) и поддержана в последнее время Кожиновым В. В. (139). В процветающем в VIII веке Хорезме, который, по преданию, был основан «Нарсе, сыном еврейки», существовала еврейская община. Хорезм находился на «великом шелковом пути» и был центром евразийской торговли. «Европу с Востоком связывала торговля, почти всецело находившаяся в руках еврейских купцов» (13). Это состояние продолжалось до X века, после чего евреи были вытеснены мусульманскими «синдбад-мореходами». В начале VIII века в Хорезме была предпринята попытка свержения хорезмшаха Чагана. Во главе переворота стоял его родственник Хуразад, пользовавшийся всей полнотой власти и опиравшийся на военное сословие. Оказавшийся в безвыходном положении Чаган обратился за помощью к арабскому полководцу Кутейбе, захватившему в 709 г. Хиву и готовящему поход на Хорезм. Кутейба разгромил войско Хуразада и расправился с его сторонниками в Хорезме. Великий Бируни пишет: «…и всеми способами рассеял и уничтожил Кутейба всех… ученых, что были среди них». Эти ученые фигурировали под именем «хабр» (множ. «ахбар»), что значило по-арабски — еврейский ученый, ученый раввин. Согласно Толстову С. П., эти «хабры» были идеологами восстания Хурабада, и после разгрома последнего в 712 г. они, опираясь на хазар, создали «новый Хорезм» на Волге в виде города Итиля.

В Кембриджском послании анонимного хазарского иудея, датируемом 940–950 гг., сообщается следующее: «И бежали от них наши предки… потому что не могли выносить ига идолопоклонников. И приняли их к себе… казарские. И они породнились с жителями той страны… и научились делам их. И они всегда выходили вместе с ними на войну и стали одним с ними народом. Только завета обрезания они держались, и некоторые из них соблюдали субботу… И оставались они в таком положении долгое время» (140, с. 113–114). Часть послания, содержащая имена врагов, от которых бежали предки из страны пребывания, утрачена. Кожинов В. В. считает, что бегство происходило из Хорезма. Высокий уровень цивилизации Хазарского каганата он также связывает с тем, что высшие должности в этом государстве занимали хорезмийцы-эмигранты, воспитанники одной из самых развитых в то время цивилизаций и их потомки.

Вторая версия — персидская — относит нас к далеким событиям 491 г., когда в правление упоминавшегося выше шаха Кавада Персия была поражена засухой, саранчой и голодом. Открытие амбаров с зерном не предотвратило народных волнений, и тогда один из шахских вельмож по имени Маздак предложил «социалистический» план спасения государства. План был хорош как в части обобществления и раздела имущества знати, включая наличный состав гаремов, так и в части ликвидации «сторонников зла», т. е. тех, у кого это имущество и гаремы изымались.

Маздакиты, сторонники Маздака, развернув террор, принялись рьяно отнимать и делить добро и женщин. А так как владельцы гаремов никак не хотели расставаться со своими возлюбленными, то в стране разразилась яростная смута, закончившаяся лишь в 529 г., когда принц Хосрой Нуришван, сын Кавада, повесил Маздака, а захваченных сторонников его приказал живыми закопать в землю. В этой смуте часть еврейской общины, сердцу которой были любезны социальные доктрины Маздака, воевала на его стороне. В результате разгрома маздакитов эта часть евреев бежала вместе с ними из Персии на Северный Кавказ, где, якобы, и осела в долинах рек Терека и Сулака. Кембриджский аноним считает их евреями колена Симонова, забывшими веру предков. Эта версия лежит в русле фантастической истории этносов Гумилева Л. Н. (81, с. 384).

К движениям «маздакитского» типа относятся: переворот Хуразада, который, по сообщению арабского историка Табари, «расправился с хорезмийской знатью, отнимая у нее имущество, скот, девушек, сестер и красивых жен» (264, с. 223), а также восстания Абу Муслима в Мерве (747 г.), Сумбат-Мига в Восточном Иране (775 г.), «краснознаменных» в Горгане (778 г.), Бабека в Азербайджане (816 г.) и др. Идеологами этих движений Кожинов В. В. считает почему-то евреев, потомков эмигрантов из Персии, хотя ничто «социалистическое» не чуждо и другим народам.

Третья версия — византийская. Еврейские общины в виде торговых колоний с незапамятных времен существовали в портовых городах Греции. Отношение византийских императоров к евреям колебалось в зависимости от того, удавалось ли евреям «найти подход» к венценосцу, что, вообще говоря, случалось редко или не удавалось. Были периоды относительного спокойствия (V век), были периоды ограничений свободы иудаизма, были периоды гонений. Евреи проходили школу выживания, лавирования, «винсерфинга». Иудейская община Византии пополнялась за счет тех ортодоксов, которые бежали сначала от маздакитов из Персии, затем от арабов, завоевавших Персию и утвердивших там ислам в 690 г.

Отток наступил в 723 г., когда император Лев III Исавр издал эдикт о насильственном крещении всех иудеев, находящихся в пределах его империи. Видимо, в это время какая-то часть их отправилась в поисках «земли обетованной» в Хазарию. Ранний Григорьев В. В. пишет: «Евреи, притесняемые в Греции, удалились к хазарам и, видя простоту этого народа, предложили ему свою веру — и хазары, находя ее лучше собственной, приняли охотно» (183). Сейчас известно, что большой охоты принять новую веру у хазар не было и обращение коснулось лишь части правящей прослойки. Эдикт Льва III, скорее всего, приведен в исполнение не был, так как спустя столетие евреи Византии оказались в фаворе у императора Михаила II (820–829 гг.) и его сына Феофила (829–842 гг.). Михаил II был уроженцем г. Амория, «в котором издавна проживало много иудеев… Из-за постоянного общения и тесного с ними соседства возросла там ересь нового вида и нового учения, к которой, наставленный в ней с детства, был причастен и он. Эта ересь позволяла, совершая обряд, приобщаться спасительной Божьей купели, которую они признавали, остальное же блюла по Моисееву закону, кроме обрезания. Каждый, в нее посвященный, получал в свой дом учителем и как бы наставником еврея или еврейку, которому поверял не только душевные, но и домашние заботы и отдавал в управление свое хозяйство… Этого учения он (Михаил. — А. К.) придерживался и, войдя в зрелый возраст, будто виноградная лоза от усов, не мог избавиться… Чем дольше владел он царской властью, тем с большей жестокостью и природной злобой раздувал Михаил пламя войны против христиан… Христову паству он притеснял и истреблял, словно зверь дикий, а вот иудеев освобождал от налогов и податей, и потому любили они его и почитали больше всех на свете… Он дошел до вершин нечестия: приказал поститься в субботу… не верил в грядущее воскресение» (211). По Михаилу Сирийцу, историку и патриарху Антиохийскому, Михаил был внуком крещенного еврея. Его сын Феофил «хотя и держался, как он утверждал, веры в Бога и Пресвятую Его Матерь, держался и полученной от отца мерзкой ереси. Ею морочил он свой благочестивый и святой народ» (211, с. 41). Таким образом, идея о беженцах из Византии остается всего лишь версией, имеющей, впрочем, право на жизнь.

Существует еврейский текст о путях миграции иудеев, не упоминающий Хазарию, но представляющий интерес: «И было лето 4450 (689 г. — А. К.), и усилилась борьба между исмаильтянами и персами в ту пору, и были поражены персы ими, и пали они под их ноги, и спаслись бегством многочисленные евреи из страны Парас (Персии), как от меча, и двигались они от племени к племени, от государства к другому народу и прибыли в страну Русию и землю Ашкеназ (Германию) и Швецию и нашли там много евреев…» (21, с. 78). Текст содержит «персидский след» и дает повод Гумилеву Л. Н. утверждать о существовании «страны Русии» в VII веке. Авторство отрывка приписывается известному хронисту и врачу Иосифу бен Иегошуа Га-Когену, жившему в XVI веке, но имевшему якобы какие-то более древние рукописи. Перевод текста несет неточность, т. к. страны Русии с многочисленными или немногочисленными евреями в VII веке не существовало.

VII и VIII века Хазарии заполнены войнами с арабскими завоевателями. Их история хорошо известна по византийским, арабским и русским источникам. Мы не будем описывать здесь эти полные драматизма и неожиданностей, героического духа и предательства, полководческих успехов и трагических ошибок сюжеты. В битве гигантов больше всего страдают малые государства. Кавказская Албания (Нахичевань), Грузия и Армения подвергались опустошению попеременно то со стороны халифата, то каганата. Существует мнение, что Хазария явилась щитом, защитившим восточно-европейские государства и южную Русь от непобедимых арабов. Едва ли это так. Завоевателей всегда привлекают богатства, сконцентрированные в крупных городах, которых на Руси тогда не было. Да и вообще, неморозостойким арабам в нашей стране делать было просто нечего.

Война с арабами шла с переменным успехом. В 718 г. хазарский военачальник Булан (тюрк. — олень), являвшийся вторым лицом в каганате, тайно принял иудаизм. В (140, с. 114) о нем говорится так: «Один еврей выказал в тот день необычайную силу мечом и обратил в бегство врагов, напавших на казар. И поставили его люди казарские, согласно исконному своему обычаю, над собой военачальником». Его титул в переписке варьируется следующим образом: царь, бек, шадкаганбек. Номинальный правитель каганата каган оставался язычником. Согласно хазарской традиции, его жизнь была окружена запретами (табу), что лишало его возможности эффективно управлять страной, чем, собственно, и занимался царь, являвшийся соправителем кагана и обладавший реальной властью.

Язычество хазар и савир в принципе не отличалось от язычества других народов. Они поклонялись огню, воде, богам дорог, луне и всему, что казалось им удивительным. Иногда они устраивали коллективные «дикие пляски и битвы на мечах в нагом состоянии» (124, с. 193). Наиболее почитаемым божеством был Тенгри-хан, бог неба и света, «чудовищный громадный герой».

Известны попытки христианизации Хазарии. Географически это происходило в Кавказской Албании усилиями савирского князя Алп-Илитвера в конце VII века и в Крымской Готии, вассальной Хазарии, спустя сто лет. В Крыму Византия даже учредила Готскую митрополию из семи епархий. В г. Беленджере было построено два христианских храма. Языческая Хазария оказалась соседом двух влиятельных и могущественных в военном отношении государств — мусульманского арабского халифата и христианской Византии. С точки зрения укрепления верховной власти кагана культ языческого Тенгри-хана был наиболее выгоден, так как утверждал кагана представителем Бога на земле и снимал идеологическую зависимость от влиятельных соседей. Видимо, поэтому каган привел к повиновению князя Алп-Илитвера, взяв у него в знак покорности дочь в свой гарем.

Однако язычеству не суждено было сохраниться в качестве государственной религии Хазарии. С появлением Булана начинается «плавная» иудаизация каганата. Этот процесс, как сейчас установлено, сопровождался военным столкновением языческой и иудейской элит, о чем речь будет идти несколько позднее. Да и в древней Руси христианизация, как известно, не являлась мгновенным актом и растянулась на два столетия. Булан удалил из страны языческих шаманов и убедил верхушку иудейской общины вернуться к вере предков. Согласно еврейским источникам исповедание иудаизма первоначально шло в тайне: «они молились в пещере и… учили своих детей молиться в пещере вечером и утром» (140, с. 67). Далее, «царь и визирь пошли… на пустынные горы у моря (Каспийского. — А. К.)… нашли ночью ту пещеру, в которой некоторые из иудеев праздновали каждую субботу… совершили над собой в этой пещере обрезание», а затем вернулись к хазарам, «настойчиво держась иудейской веры, но скрывая в тайне свое верование». Впоследствии «они обнаружили свои сокровенные мысли, осилили остальных хазар и заставили тех принять иудейскую веру». Наконец, «они победили своих врагов и завоевали разные страны» и «многочисленно стало их войско, дойдя до сотен тысяч» (140, с. 133).

Все это произошло к концу VIII века. Но в 737 г. арабский полководец Мерван Ибн-Мухаммед, разгромив хазарскую армию во главе с Буланом, потребовал от кагана принятия ислама, что и было сделано. Прибывшие муллы запретили кагану пить вино и есть свинину. Впрочем, военное счастье оказалось переменчивым, и скоро каган нарушил запреты.

В полной мере иудаизм восторжествовал при царе Обадии, внуке Булана. «Он поправил царство и укрепил собрания и дома ученых и собрал множество мудрецов израильских…» (140, с. 80, 97). «Поправление» государства туманный термин, под которым сам автор, скорее всего, понимал последующий расцвет государственной мощи Хазарии на основе «правильной» религии. Фактически же это был тихий государственный переворот, приведший к власти руководителей иудейской общины. Л. Н. Гумилев называет переворот Обадии явлением исключительным. Однако, если отбросить игру в термины «фаза надлома», «раскол этнического поля», «зигзаги», «пассионарность», «энтропия этногенеза», «химера» и т. д., которую так любил покойный Л. Н. Гумилев, то мы увидим здесь обычный переворот, каких были сотни в истории государств. Некоторые из переворотов приводили к власти людей и группы, не являющиеся коренным этносом. Сам же Л. Н. Гумилев вспоминает при этом Птолемеев в Египте, Селевкидов в Сирии и Бактрии, Аршакидов в Парфии (81, с. 400). Этот ряд «чужих» династий можно продолжить первыми Рюриковичами до их ассимиляции на Руси, саксами во главе с Вильгельмом Завоевателем в Англии, Каролингами во Франции и Италии, Бурбонами (из Наварры) во Франции и Испании, засильем немцев при русском дворе, правлением Бирона при Анне Иоанновне и после ее смерти и т. д. Недаром генерал Ермолов А. П. просил Николая I «назначить» его немцем. По гр. А. А. Игнатьеву, русские немцы в XX веке составляли 55 % высшего офицерского состава русской армии (114). Вопрос лишь в том: направлена ли энергия правящего слоя на укрепление государства или нет? В случае иудейского переворота в Хазарии следует дать утвердительный ответ.

При иудейских царях Хазария достигла пика своего могущества. С этим согласны все историки, включая тайных и явных юдофобов. В конце VIII века, т. е. уже при Обадии, начинается «постепенное, но настойчивое переселение алан, болгар и самих хазар на север — на широкие и обильные пастбища волжских, донских и донецких степей. Часть болгарских племен откочевала вместе с аланами в лесостепные районы, а оттуда еще дальше в Прикамье», в Камскую Булгарию (205, с. 43). Происходит смена уклада жизни — от кочевого к земледелию и к ремесленному производству. Сложилась культура, названная салтово-маяцкой. Строятся, не без помощи Византии, крепости Саркел, Семикаморы, а на античных развалинах Гермонассы Самкерц (греч. — Таматарха, русск. — Тмутаракань) и Керчь (по Иосифу К-р-ц). Столицей Хазарии становится город Итиль в низовьях Волги.

Хазария богатеет от сбора дани с окрестных вассальных племен и транзитной торговли. В период до арабских войн вассальными племенами были горские народы Северного Кавказа: аланы, население Боспора, побежденные болгарские орды. После арабских войн, в правление иудейских царей, экспансия Хазарии направлена на север и данью облагаются славянские племена: поляне, северяне, вятичи, радимичи. Отношения Хазарии со славянами становятся главным историческим фоном развития Киевской Руси. По свидетельству царя Иосифа, дань берется также с буртасов, эрзи, черемисов (мордовско-мерянских племен), болгар, сувар. Как видим, география дани весьма обширна. В IX–X веках ситуация характеризовалась следующим еврейским текстом о хазарских единоверцах, обитающих в «стране Козраим, в далеке от Иерусалима… Они бесчислены и забирают они дань от 25 государств, и со стороны исмаильтян платят им дань по причине внушаемого ими страха и храбрости их» (21, с. 84).

Второй источник обагащения — это транзитная торговля предметами роскоши (шелком, пряностями и золотом), таможенный налог с которой оседал в царской казне. Знаменитый шелковый путь от Красного моря до Китая, освоенный рахдонитами (перс. — знающими дорогу) — еврейскими купцами, насчитывал около 200 дневных переходов. В периоды довольно частых волнений в халифате Аббасидов путь удлинялся и сдвигался в обход Каспийского моря с севера через столицу Итиль. Организация этого гигантского даже по современным меркам бизнеса требовала разнообразных навыков и качеств, среди которых мужество было не на последнем месте из-за частых нападений разбойников (пассионариев — по Гумилеву). Разумеется, простой хазарский люд от этого ничего не имел. Но и винить «по-марксистски» задним числом рахдонитов в том, что они торгуют роскошью, а не ширпотребом, нужным народу, наивно.

Переворот и реформы Обадии (799–809 гг.) оттеснили от кормила государства старую тюркскую аристократию и ханов вассальных этносов, что привело к гражданской войне. Сведения о войне приводит Константин Багрянородный: «Когда у них произошло отделение от их власти и возгорелась междуусобная война, первая власть одержала верх, и одни из восставших были перебиты, другие убежали и поселились с турками (венграми. — А. К.) в нынешней печенежской земле, заключили взаимную дружбу и получили название кобаров» (144, с. 18). В хазарской «фронде» (810–820 гг.) против иудейского правительства выступили все феодалы, которые не приняли иудаизма, т. е. язычники, христиане и мусульмане, вся провинциальная аристократия. Война была беспощадной, и степь полыхала несколько лет. Обадия с сыновьями Езекией и Манассией погибли в войне и власть наследовал его брат Ханукка. В эти годы от Хазарии откололся полухристианский Крым, и его немедленно присоединила к себе Византия, с чем пришлось смириться кагану. На территорию ослабленного смутой каганата начинают проникать орды печенегов и баджгардов (башкир). Где силой, где подкупом, меняя союзников, иудейские цари, в конце концов, привели каганат к спокойствию. Основой военной силы каганата становится наемная армия численностью 7 13, а по другим данным, 40 тысяч человек. Хорошо оплачивая труд наемников, цари запрещали им только одно — терпеть военные поражения. Такое требование к армии является естественным, а не оригинальным, как считал Л. Н. Гумилев (81, с. 404). Действительно оригинальным было бы разрешение армии проигрывать битвы.

После окончания смуты начинается период процветания Хазарии и ее экспансии, главным образом, на север к славянским племенам. Григорьев В. В. пишет об этом периоде: «Необыкновенным явлением в средние века был народ хазарский. Окруженный племенами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных: устроенное правление, обширную, цветущую торговлю и постоянное войско. Когда безначалие, фанатизм и глубокое невежество оспаривали друг у друга владычество над Западной Европой, держава хазарская славилась правосудием и веротерпимостью, и гонимые за веру стекались в нее отовсюду. Как яркий пример блистала она на мрачном горизонте Европы и погасла, не оставив никаких следов своего существования» (77, с. 66).

Однако не все было так безоблачно, как пишет Григорьев. Правосудие, предполагающее, по-видимому, и полицию, действительно существовало, так как «судей было много и судили они по разным законам: христиан по-христианскому, мусульман и иудеев — по Корану и Торе, язычников по… законам общины» (205, с. 58). Здесь, правда, неясно, что значит судить христиан по христианскому закону, т. к. сказано: «Не судите, да не судимы будете». Веротерпимость, необходимая в многонациональном государстве и поддерживающая равновесие в многослойном обществе, тоже, скорее всего, имела место, хотя и нарушалась эксцессами, провоцируемыми чаще всего извне — из халифата и Византии. В Кембриджском документе говорится: «…было гонение на иудеев во дни злодея Романа (император Византии Роман I — А. К.). И когда стало известно это дело моему господину (царю Иосифу — А. К.), он ниспроверг (казнил [?]. — А. К.) множество необрезанных» (140, с. 117–118). В другом случае, в отместку за разрушение синагоги в г. Дар-ал-Бабунадж в 922 г. хазарский царь приказал казнить муэдзинов, заявив: «Если бы я не боялся, что в странах ислама не останется ни одной неразрушенной синагоги, я обязательно разрушил бы и мечеть» (112, с. 161). В целом же мятежей типа крестьянских войн или войн на религиозной основе в Хазарии отмечено не было. В то же время иудейская религия, как религия избранного народа, не цементировала общество и тем носила в себе зародыш гибели Хазарии.

Взаимоотношения Хазарского каганата с Русью почти не датированы и не документированы из-за государственной юности славянских племен, из коих «знатнее прочих были поляне, не столько военными делами, как торгами, которые производились с греками, жившими издревле в великих, ими населенных городах по Днепру» (165). В многочисленных источниках IX — первой половины X века «русью» назывались варяги, сопоставляемые в текстах, а иногда противопоставляемые слову «славяне». Олег Вещий, прибив свой щит на врата Цареграда и отплывая в Киев, «россам велел поднять парусы паволочные, славянам кропинные» (165, с. 86). В Русской Правде Ярослава Мудрого (1019–1054 гг.) устанавливается: «Кто убьет человека, тому родственники убитого мстят за смерть смертью, а когда не будет мстителей, то с убийцы взыскать деньгами в казну… за всякого людина, то есть свободного человека русского (варяжского) племени или славянина 40 гривен…» (129, с. 136–137).

Текст договора 911 г. Руси с греками начинается так: «Мы, от роду русского, Карл Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Актутруян, Лидулфост, Стемид, посланные Олегом, великим князем русским, и всеми сущими под рукою его…» (129, с. 77). Смотри также (250, 116). Как видим, в договоре имеются только скандинавские имена военных соратников Олега. Третье и четвертое поколения киевских князей будут носить только славянские имена, т. е. они будут поглощены славянами полностью. Существуют и другие версии происхождения слова «русь», «россы» — от имени реки Рось, впадающей ниже Киева в Днепр, русел рек и т. д., которые здесь не обсуждаются.

«Призвание» славянами, кривичами, весью и чудью Рюрика «Повесть временных лет» (ПВЛ) датирует 862 г. После ряда междуусобиц варягам было сказано: «Земля наша добра, и велика, и обилна, а нарядника в ней нет, пойдите к нам княжити и владете нами». Согласно общепризнанной «норманской» теории, сторонниками которой были все крупнейшие русские историки, варяги явились своеобразными катализаторами военного и государственного становления древней Руси. Дата «призвания» Рюрика в настоящее время уточняется и переносится на более ранние сроки, ориентировочно на 838 г. Неточность дат, видимо, присуща ПВЛ. В ней же говорится: «В год 852… когда начал царствовать Михаил, стала прозываться Русская земля», хотя известно, что Михаил стал царствовать в 842 г. В 838 г. из Руси в Константинополь прибыли первые послы «русского кагана», бывшие, естественно, норманами. В письме германского короля Людовика (843–876 гг.) византийскому императору Василию I (867–886 гг.), датированном 871 г., упоминаются два каганата Восточной Европы: хазарский и норманский (русский).

Двое варягов-авантюристов — Аскольд и Дир отправились с дружиной в поисках военного счастья из Новгорода в Константинополь и на высоком берегу Днепра открыли для себя маленький городок Киев, жители которого, миролюбивые поляне, по смерти своего князя Кия платили дань хазарам. «Хазары брали дань с полян, и с северян, и с вятичей, брали по серебряной монете и по белке с дыма». ПВЛ, составленная спустя около 200 лет после описываемых событий, говорит об этой истории очень коротко: «Поляне были притесняемы древлянами и иными окрестными людьми. И нашли их хазары, сидящими на горах этих и лесах, и сказали: „Платите нам дань“. Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу. И отнесли их хазары своему князю. И сказали старцы хазарские: „Не добрая дань эта, княже: мы доискались ее оружием, острым только с одной стороны, то есть саблями, а у этих оружие обоюдоострое, то есть мечи: станут они когда-нибудь собирать дани с нас и с иных земель“» (206, с. 212).

Традиционная точка зрения по этому эпизоду сводилась к тому, что хазары «получили в ответ на требование дани мечи, что, несомненно, означало вызов (не мир, но меч!). После этого хазары отступились от сильного и далекого народа» (205, с. 56) и обложили данью радимичей. «Аскольд же и Дир стали владеть землею полян». Вот, собственно, и вся информация, и при этом никаких дат. Были ли военные столкновения между новоявленными рэкетирами и старыми из-за дани и кто победил в бою, неизвестно. Клио молчит, но не молчит фантазия историков. Карамзмн Н. М. очень сдержанно предположил, что борьба за передел сфер влияния все же состоялась, но не более того. Он не взял на себя смелость объявить то, что было ему неизвестно — победителя. В наше время Гумилев Л. Н. выступил с фантастической концепцией, суть которой сводилась к тому, что варяжские князья (каганы), правящие Киевом, оказались вассалами хазар, разоружили полян, отдав их мечи, и, побуждаемые хазарами, предприняли ряд завоевательных походов на Византию. Разумеется, военные действия Руси и Хазарии были основным историческим фоном той далекой эпохи, но не существует ни одного известного факта, документа или текста, если его, разумеется, читать бесстрастно, из которого следовала бы вассальная зависимость варяго-русских князей. Принцип Гумилева Л. Н.: «верить надо не летописи, а совокупности сведений (недоказанных. — А. К.)» (81, с. 434) превращает историю в жанр нехудожественной литературы.

Вернемся к нашим варягам. В 860 г. (а по Соловьеву С. М. в 866 г.) Аскольд осуществляет свою заветную цель — поход на Царьград. Однако в буре гибнет флотилия из 200 судов, и остатки русов возвращаются в Киев. В 882 г. власть в Киеве после предательского убийства Аскольда и Дира переходит к Олегу Вещему. Ослабленная дружина этих первых киевских князей не оказала сопротивления войску Олега, и ее судьба неизвестна. Киев становится стольным городом Руси, «матерью городов русских». В 883 г. Олег «примучил» древлян, воевавших с полянами, и обложил их данью по черной кунице с дыма. Затем последовала очередь северян (884 г.) и радимичей (885 г.), плативших до этого дань хазарам. Эти беззащитные и миролюбивые славяне легко согласились платить дань Олегу, с его грозным войском. По преданию, Олег говорил северянам: «Я враг козарам, а вовсе не вам», а радимичам: «…не давайте (дань. — А. К.) козарам, а давайте лучше мне». Занятый войной с непокоренными аланами хазарский каган упустил славянских данников, присоединенных Олегом к его растущему государству. Следующие 20 лет ушли на покорение дулебов, хорватов и тиверцев.

Разбогатев на дани, укрепив города и разноплеменную дружину, командный костяк которой составляли варяги (россы, русы), а подчиненный — новгородские славяне, чудь, меря, кривичи, поляне, хорваты, дулебы и тиверцы, Олег в 907 г. предпринял известный поход на Византию. Богатства Константинополя всегда притягивали к себе хищные взоры завоевателей. Нигде нет даже намека на то, что Олег провел этот поход в интересах иудейской Хазарии — в качестве ее вассала. И хотя Константинополь взять не удалось, договор 911 г. был выгоден Киевской Руси и впервые вывел ее в число государств, претендующих на первые роли в этом регионе. Объективно этот поход был выгоден и Хазарии, соперничающей с Византией.

После смерти в 912 г. легендарного Вещего Олега, в 913 г. отряд русов на 500 судах из Керченского пролива через Дон, затем волоком переправился на Волгу и спустился в Каспийское море. Царь Вениамин в это время погряз в войне с печенегами и пропустил флотилию русов через свои владения, оговорив себе половину предполагаемой добычи (250, с. 130–134).

Хронологически это был четвертый поход варягов-русов на берега Каспия. Первый поход русов на Каспий зафиксирован в мусульманских источниках 864–884 гг. Второй поход на 16 разбойничьих судах имел место в 909 г., когда был захвачен о. Абесгун и уничтожен его торговый флот. Третий поход 910 года привел к захвату и разграблению городка Сари. Так что поход 913 г. был самым крупным разбойничьим набегом варягов на мусульман и к тому же вдвойне выгодным для Хазарского царя, т. к. русы расправлялись с горскими разбойниками, тревожившими Хазарию, и еще делились с ним своей добычей. Русы основательно ограбили побережье Ширвана, Табаристана и Баку и, вернувшись в Итиль, передали царю условленную часть добычи. Здесь события приняли неожиданный и трагический для русов оборот. Мусульманская гвардия хазарского царя потребовала расправы с русами в отместку за пролитую ими мусульманскую кровь и пленение женщин и детей. Отряд русов количеством до 30 тысяч человек был истреблен. Лишь небольшая часть вырвалась из Итиля и бежала на Волгу, где была добита булгарами и буртасами.

В 922 г. от Хазарии отделяется ханство камских булгар, вождь которых Альмуш принял ислам в расчете на поддержку багдадского халифа. В эти же годы восточно-приазовские степи захватывают воинственные печенеги, препятствуя хазарской торговле через жизненно важные порты Крыма. Положение Хазарии в первой половине X века становится очень неустойчивым и несоответствующим описанию, известному из письма царя Иосифа. Только в воображении кагана Хазария еще представляет заметную политическую единицу. «Большое государственное образование с прочной экономической базой, яркой культурой, сильной центральной властью, сумевшей сплотить вокруг себя разноэтнические народные массы, развалилось. От него осталось маленькое паразитическое ханство, тормозившее развитие экономики в соседних странах, мешавшее их торговле с Востоком. Достаточно было сильного толчка, чтобы оно исчезло с лица земли» (205, с. 69). О последних 30–40 годах существования Хазарского каганата почти ничего не известно.

По смерти Олега, собравшего под одно знамя славянские племена и давшего им первое понятие о единстве славян, на княжеский престол в Киеве в 912 г. вступает 35-летний Игорь (Ингвар). О его княжении сохранилось всего пять преданий. Главное из них посвящено проблеме «примученных» Олегом, но не покоренных древлян. Обложивший их новой данью Игорь, как известно, был в 944 г. древлянами «привязан к двум деревам и разорван на две части». Несмотря на 33-летнее правление Игоря, о нем из русской летописи известно прискорбно мало. Мы знаем, что была война с печенегами в 920 г., непонятно как закончившаяся, и были два похода на Константинополь, в 941 и 944 годах. По-видимому, Игорь часто поручал командование своим воеводам Свенельду и некоему Хельге (Олегу), скорее всего тезке Вещего Олега. О последнем говорит Кембриджский аноним. В 939 г. Хельгу захватил С-м-к-рай (Самкерц, Тмутаракань), который вскоре был возвращен хазарам обратно благодаря победам полководца — «досточтимого Песаха». Этот Песах затем вторгся в Крым, захватил три городка и «избил мужчин и женщин». Аноним продолжает о Хельге: «…воевал против Кунстантины (Константинополя. — А. К.) на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили его огнем. И бежал он, и постыдился вернуться в свою страну, и пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его. Тогда стали русы подчинены власти хазар» (140, с. 120). В русской же летописи говорится о походе самого Игоря в Константинополь в 941 г. на 10 000 судах (!) и о разгроме его флота протовестиарием Феофаном с помощью недавно изобретенного греческого огня, своего рода ядерного оружия десятого века. Очевидно, что Хельга и Игорь — разные личности. Поход Игоря 944 г. с помощью приглашенных дополнительно варягов и печенегов был более успешным.

Еврейский текст, а также краткое свидетельство Масуди: «…русы и славяне составляют прислугу хазарского царя» (11, c. 383) — были использованы Гумилевым Л. Н. как основа для разработки фантастической концепции о вассальной зависимости киевских князей от каганата и о иудео-хазарско-варяжском заговоре против Руси. «Хазарский царь пригласил дружину Хельги (Олега), посулив варягам раздел Восточной Европы и поддержку за уничтожение Русского каганата» (81, с. 431). Текст еврейского анонима непонятен и, скорее всего, неточен. Очевидно, что нельзя на случайном сообщении строить целую теорию. Что же касается прислуги хазарского царя, то это, несомненно, один из многих отрядов наемников, которые не перевелись еще и в наши дни. Известно, например, что в 902 г. 700 наемников-россов служили на греческом флоте, за что им было заплачено 100 литров золота (129, с. 73).

С легкой руки первых варяжских князей походы на коварную Византию и ее владения становятся чуть ли не модой их преемников. Они повторялись при Святославе Игоревиче (967–969 гг.), Владимире Святославовиче (Святом), Владимире Ярославовиче (сыне Ярослава Мудрого, 1043 г.), Владимире Мономахе (1116 г.). Каждый из походов был итогом политического расчета монархов растущего Русского государства, своего рода «пробой меча» в конкретных исторических условиях. Если принять без доказательств утверждения Гумилева Л. Н. о том, что походы Олега и Игоря, якобы вассалов иудейских царей Хазарии, инспирировались ими, то возникает вопрос: «А кто же тогда инспирировал походы последних киевских князей на Византию? И почему победоносный поход Олега в 907 г. Гумилев Л. Н. вообще не упоминает? Может быть, потому, что он не вписывается в его фантастическую историю?»

Прежде чем перейти к описанию последнего акта исторической драмы, остановимся на одной деликатной и неблагодарной проблеме, поднятой Гумилевым Л. Н. и «усиленной» Кожиновым В. В., — о зверствах русов во время набегов на Византию. Они описаны в греческих хрониках, беседах патриарха Фотия «На нашествие россов» 860 г., «Молитве по акафисту и канону к Пресвятой Богородице», сочиненной патриархом Филофеем Коккиным в 1360 г., летописях Нестора, трудах Карамзина Н. М., Соловьева С. М. и других историков. Не будем повторять здесь эти ужасы. Зверства были присущи набегам и завоеваниям древности, средних веков и нашего времени. Последние примеры такого рода — события в Югославии, Нагорном Карабахе и Абхазии. XX-й век породил зверства таких масштабов, о которых древние злодеи не могли и мечтать. Зверства известных своей свирепостью запорожцев в художественной форме описаны в повести Гоголя Н. В. «Тарас Бульба», которую филолог Кожинов В. В. должен был изучать в школе. Зверства готов по отношению к венедам приведены в романе Кондратьева И. К. «Бич Божий». Эти и другие описания зверств, попавшие в художественную литературу, заимствованы из исторических хроник и являются печальным опытом человечества.

В отношении зверств варягов-россов Гумилев Л. Н., как бы вскользь, бросает фразу: «Все это указывает на войну совсем иного характера, нежели прочие войны X века. Видимо, русские воины имели опытных и влиятельных инструкторов, и не только скандинавов» (81, с. 438), имея в виду хазарских иудеев. Эта мысль захватила Кожинова В. В. (138) и он отдался ей со рвением работника идеологического фронта КПСС. В работе, посвященной, собственно, истории русского слова, в которой автор почему-то считает себя способным произнести нечто новое, собраны жестокости евреев от времен Иисуса Навина до времен любимой им ленинской партии. Признавая, что «работы Гумилева Л. Н. многие историки квалифицируют как субъективные, тенденциозные, исходящие из заранее сконструированной концепции» (139), Кожинов В. В., тем не менее, в доказательство вины хазарских иудеев в зверствах варягов берет на вооружение два гумилевских положения:

1. ссылку на трактат «Санхедрин» из вавилонского Талмуда: «…неиудей, делающий зло иудею, причиняет его самому Господу и, совершая таким образом оскорбление Величества, заслуживает смерти»;

2. ссылку на христианизацию Руси, начавшуюся с миссии Кирилла и Мефодия в 860 г. в Хазарию.

Мы не считаем, что хазарские иудеи расправлялись с другими племенами менее жестоко, чем, например, варяги-россы с греками или греки с варягами. Отнюдь нет. Но этот тезис Гумилева, как и другие его фантазии, завис в воздухе без доказательств. Нигде нет даже намека на то, что зверствами варяго-россов руководили инструкторы из каганата. Ссылка на Талмуд или Священное Писание в таком деле юридически несостоятельна, т. к. Библия всеобъемлюща, и, наряду со стихом об уничтожении народов (Второзак. 20:13, 16), имеется стих о любви: «возлюби ближнего, как самого себя», уравновешивающий первый. О нетерпимости отдельных текстов Торы мы писали в главе 8.

Христианская община в Киеве существовала, по-видимому, с 867 года. Службу отправлял пастырь в ранге епископа. Процесс христианизации был медленным, может быть, даже «штучным». Говорить о том, что воинство, участвующее в походах на Константинополь было христовым, а потому, дескать, они не могли без нажима инструкторов уничтожать христианские храмы и вколачивать гвозди в головы священников, нельзя. Настоящие христиане сидят дома и молются Богу, натирая мозоли на коленях, подобно Иакову Праведному, а не штурмуют чужие дальние пределы в поисках наживы. Имена военачальников варягов-россов, а не таинственных инструкторов, хорошо известны. Они приведены в тексте договора 911 г. Руси и Византии. Это Карл Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Актутруян, Лидулфост, Стенид, Свенельд и др. В этих именах нет ничего ни славянского, ни христианского. Можно играть словами и текстами, убеждая доверчивого читателя «Нашего современника» в происках хазарских иудеев, тем более, что он, этот читатель, и сам обманываться рад. Сложнее будет убедить таким образом серьезных историков и, в частности, греков, которых это коснулось 10 веков назад. Историк-фантаст Гумилев Л. Н. объяснял победы варягов тем, что они перед боем для храбрости наедались мухоморов и теряли контроль над своим рассудком (81, с. 421). Может быть, и здесь мухоморы виноваты?

Доказать вину хазарских иудеев в организации походов и чинимых зверствах оказалось для Кожинова В. В. сложнее, чем вычислить процент еврейской крови Ленина В. И. или жен-евреек членов Политбюро, которые уж вовсе к теме русской словесности отношения не имеют. Хотя это все интересно само по себе не в историческом, а в литературно-психологическом плане. Видимо, членов Политбюро — Бухарина, Молотова, Рыкова, Ворошилова, Андреева, Кирова и Ежова «попутал бес», т. к. не существовало генеральной линии партии, обязывающей ее членов жениться исключительно на еврейках.

Вернемся в Хазарию. Итак, непосредственных военных столкновений войск Хазарии и киевских князей до похода Святослава Игоревича в летописных текстах не зафиксировано. Хотя Хазария не единожды натравливала на Русь союзных ей венгров (угров) или печенегов. Конец Хазарии наступил в 965 году. Летописец пишет об этом так: «В год 6473 (965). Пошел Святослав на хазар. Услышав это же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар и город их и Белую Вежу взял. И победил ясов (осетин. — А. К.) и касогов (адыгейцев. — А. К.)» (206, c. 244). Перед этим в 964 г. Святослав «пошел на Оку и на Волгу и встретил вятичей», последних данников хазар. Согласно этим записям, Святослав сделал бросок на Восток в Волжскую Болгарию, а не в придонские степи, где царствовала хазарская конница. Перезимовав у вятичей, Святослав на ладьях спустился по Волге к Каспию, предавая все огню и мечу. Ибн-Хаукаль пишет, что русы «ограбили Болгар, Хазаран, Итиль и Семендер», и далее: «…русы разрушили все это и разграбили все, что принадлежало людям хазарским, болгарским и буртасским на реке Итиле. Русы овладели этой страной, и жители Итиля искали убежища на острове Баб-ал-Абваба и укрепились на нем, а некоторые из них в страхе поселились на острове Сия-Кух (полуостров Мангышлак. — А. К.)» (250, с. 220). После взятия Итиля Святослав захватил город Семендер, разгромил алан, касогов (адыгейцев), покорил Таматарху (Тмутаракань), поднялся по Дону до Саркела, взял его и основал на его месте русский форт Белую Вежу. Затем вернулся в Киев. На следующий год Святослав сделал своими данниками вятичей и отправился воевать в Дунайскую Болгарию. История его военных деяний хорошо описана историками разных поколений. Он погиб в 972 г., возвращаясь в Киев, вблизи днепровских порогов в стычке с печенегами. Их князь Куря, отрубив ему голову, сделал из ее черепа чашу для пирных веселий с надписанием: «Кто чужого ищет, свое потеряет».

Дружина Святослава, рассеявшая хазарскую армию, откочевала на запад, а союзники Святослава гузы в течении нескольких лет грабили и разоряли беззащитные хазарские селения. В X веке хазары уже не иудеи, а мусульмане, включая кагана. Таково было требование хорезм-шаха, к которому хазары обратились за помощью и защитой от гузов. В конце X века киевский князь Владимир Святославович повторил поход своего отца на Волжскую Болгарию, а затем Хазарию и окончательно обложил хазар данью. Восточная часть Хазарии превратилась в дымящиеся руины, западная — Тамань, Крым если не умерла, то замерла. Последнее упоминание о хазарах имеется в летописи XI века, где они фигурируют как участники заговора против князя Олега Тмутараканского. От некогда грозного соседа остались разрозненные, кочующие языческие орды степняков, которые еще несколько веков будут терзать южные границы Руси. Вместе с разгромом армии Хазарии исчезла и ее правящая иудаистская верхушка. Иудаизм сменился исламом, но не сразу, а к XIII–XIV веку.

В нашем повествовании мы придерживались лишь основной канвы, не вдаваясь в детали, поскольку все детали событий подернуты дымкой недостоверности и забвения. Это касается и письма царя Иосифа, приукрасившего положение дел в Хазарии, и политических упражнений Кожинова В. В., столь же тенденциозных. А что же остается любознательному читателю? На что можно опереться в раздумьях о нашей истории? А вот что: «Песнь о Вещем Олеге» А. С. Пушкина и былина «Илья Муромец и Жидовин». Более точных и прекрасных слов о делах давно минувших дней ученые-хазароведы все равно не напишут.

 

2. В Речи Посполитой

Появление евреев в Государстве Российском произошло в связи с присоединением к России Малороссии, Белоруссии, Польши, Крыма, Литвы и Молдавии, где они проживали компактными общинами с X–XIII веков. В Киевской Руси существовали общины славяноязычных евреев, так называемых кенааним, которые в XVI–XVII веках были ассимилированы говорящими на идиш евреями-ашкенази. В Великороссии евреев практически не было до конца XIX в. по причинам законодательного характера. Информация о жизни евреев в указанных регионах и о их влиянии на жизнь коренного населения скудна и недостоверна. В конце XVI в. происходит польская колонизация бескрайних степей Дона и Правобережья Днепра, так называемого Дикого поля, являющегося также постоянным объектом набегов крымских татар. Целью набегов являлся захват рабов, живого товара — основного источника благосостояния крымчан. В этот же период в Диком поле появляются казаки, образуя своеобразное братство солдат-разбойников. Расцвет братства, или Кравчины, приходится на 1600–1770 гг. Более или менее постоянная территория братства простиралась от днепровских порогов до Буга и Днестра. «Польские хроники той эпохи видят… в этом космополитическом сброде преступников, вынужденных благодаря превратностям своей бурной жизни оставить свое отечество и спасаться в степь, чтобы жить там разбоем. Всякий, представляющий для них хорошую добычу, являлся их врагом, но так как между ними большинство были христиане, они нападали преимущественно на турок и татар» (35, с. 177). Помимо разбоя, бывшего, по-видимому, любимым промыслом, казаки занимались также и честным трудом — охотой, рыбной ловлей и земледелием.

Присоединение степных регионов к Литве, а затем к Польше в XV–XVI вв. привело к внедрению феодальных порядков на некогда свободных землях с жесткой системой эксплуатации крестьян. Например, в 1620 г. в волынских имениях князя Острожского, помимо натурных повинностей, крестьяне обязаны были от трех до пяти дней в неделю работать на своего ясновельможного господина. Количество оброков и податей со временем увеличилось и скоро было доведено до чудовищных размеров. Работать на своем поле крестьянину оставалось лишь урывками. Подручными «панив-ляхив», предпочитавших «бенкетуваты» вместо того, чтобы самим возиться с «хлопом», были евреи-арендаторы, ставшие «язвой здешних мест» по отношению к пахарям. Имеется много источников польского происхождения о наделении, например, некоего «светлейшего сеньора Авраама Шмойловича и его жены Рыклы, дочери Иуды» правами высшей юрисдикции в гражданских и уголовных делах по отношению к подданным ясновельможного графа или князя. Всякое ведение хозяйства требует дотошности, внимания и того, что сейчас называют профессионализмом. К этому явно были не способны польские и литовские магнаты. Они с легкостью перепоручали управление евреям-арендаторам, умеющим круто вести дела, не заботясь о памяти истории. Родилась даже польская поговорка: «Каждый граф должен иметь своего Менделя». Не исключено, что евреи, посмеиваясь, трактовали эту пословицу в противоположном смысле, потому как графов было не меньше, чем Менделей. В русской истории система управления большими имениями с помощью старост-управителей, чаще всего немцев, получила распространение в XVIII–XIX веках. Это отражено в русской литературе (немец Штольц у Гончарова И. А.) и народных песнях («нехристь-староста татарин меня журит, а я терплю»).

В Польше XVI в. евреи являлись также кабатчиками, ростовщиками и купцами, вызывая ненависть безжалостной эксплуатацией местного населения. Так утверждают польские источники. Валишевский приводит латинские стихи, русский перевод которых гласит: «Славное царство Поляков — небо для знати, рай для иудеев и ад для крестьян» (35, с. 188). Исторический взгляд на евреев в Малороссии, устоявшийся со времен вхождения ее в Польшу, сводился к образу «шинкарив-орендарив», пьющих кровь из украинского народа. Такая репутация средневековых евреев Польши и Малороссии стала стереотипом мышления и перекочевала в классическую литературу. К этому следует добавить еще один источник дохода евреев-арендаторов. Наряду с землей они арендовали у своих вельмож и местные церкви, ключи от которых хранились у евреев. Таким образом, податями облагались также браки, крестины и другие церковные обряды. От этого вымогательства страдало православное крестьянство, но не казаки, равнодушные к любой религии.

Относительно религиозности казаков известно следующее. В XVII в. в Запорожской Сечи еще не было ни одной церкви и ни одного священника. Встреча с попом у казаков считалась дурным предзнаменованием. Ярый защитник православия киевский митрополит Петр Могила всенародно обзывал запорожцев неверующими, а защитник казаков у поляков Адам Кисель — религиозными нулями. В своих разбоях казаки обходились с православными церквами также, как и с католическими, т. е. попросту грабили церковную утварь. Хотя Гоголь Н. В. в «Тарасе Бульбе» и изображает запорожцев защитниками православия, но скорее всего это художественное преувеличение. В Смутное время донские и запорожские казаки во главе с атаманом Заруцким, следуя за звездой Лжедимитриев, всласть пограбили православную Русь.

Религиозная обстановка в Малороссии, принадлежащей Польше, осложнялась еще и тем, что в 1595 г. под влиянием иезуитов была осуществлена Уния с Римом. Согласно Унии, православная церковь, сохраняя ритуальную автономию, признавала руководство папы. Декларируя религиозную терпимость и свободное отправление греческих обрядов, Уния фактически навязала крестьянству методом насилия, которого избежали лишь православные дворяне, переход в католицизм. Знатные русские фамилии князей Острожских, Чарторыйских, Вишневецких и других одна за другой переходили в римско-католическую веру, перенимали польский язык и образ жизни, т. е. в них, как тогда говорили, «русские кости обрастали польским мясом». Гнет религиозный, экономический, в котором не последнюю роль играли евреи-арендаторы, неоднократно приводил к крестьянским бунтам с параллельными казацкими восстаниями.

После смерти короля Владислава 20 мая 1648 г. Богдан Хмельницкий оглашает манифест, призывающий украинский народ присоединиться к его войску в освободительной войне с ляхами. История борьбы Малороссии против Польши и присоединения ее к России хорошо известна. Вся Украина была залита кровью. Сохранены свидетельства потрясающей жестокости как в отношении поляков, так и в отношении казаков. Больше всех, по-видимому, досталось евреям, причем не арендаторам, которые, естественно, попрятались, а простой бедноте. Есть описания того, как детей Израиля сжигали живьем, сдирали кожу, зарывали живыми в землю, вспарывали животы беременным, выбрасывали утробных младенцев и зашивали туда кошек. Если же несчастные женщины разрывали швы, то им отрубали руки. Впрочем, такие же жестокости достались на долю и поляков, и украинцев. По некоторым данным во время этой войны на Украине были поголовно вырезаны все поляки и все евреи.

Осенью 1653 г. земский собор в Москве, выслушав Богдана Хмельницкого, рекомендовал молодому царю Алексею Михайловичу взять Запорожское войско с городами и землями под свою высокую руку. Восьмого января 1654 г. казачья Рада в г. Переяславле единодушно изъявила: «Волим под Царя восточного, православного! Боже, утверди! Боже, укрепи! Чтобы мы вовеки все едины были!»

Отголоски этих событий воплощены Гоголем Н. В. в повести «Тарас Бульба». Читатель помнит, как под воздействием слухов о том, что «ксендзы ездят теперь по всей Украйне в таратайках. Да не то беда, что в таратайках, а то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных христиан. Слушайте! Еще не то расскажу: уже, говорят, жидовки шьют себе юбки из поповских риз. Вот какие дела водятся на Украйне, панове!», были утоплены в Днепре все подвернувшиеся под казацкую руку жиды, за исключением Янкеля. Янкель был оставлен в живых как залог экономического сотрудничества наций, поскольку он выкупил Дороша, брата Бульбы, из турецкого плена за 800 цехинов. Вездесущий, как Фигаро, всезнающий и всемогущий Янкель, балансирующий на острие бритвы ради выгоды и ежедневно рискующий быть повешенным «как собака», один из самых интересных персонажей этой повести. Здесь он как бы противопоставляется Бульбе с его разовым героизмом. В сущности, вся жизнь Янкеля в этом враждебном ему разбойничьем вертепе, именуемом Сечью, есть непрерывный героизм.

Со времени Переяславской Рады и до конца XIX века евреи России, за исключением отдельных личностей, не будут играть никакой роли в общественной жизни страны, оставаясь лишь литературными, чаще комическими, персонажами.

 

3. От Петра Великого до Елизаветы Петровны

Отношение русских царей к евреям было традиционно умеренно негативным. Попытка голландских евреев получить разрешение Петра I поселиться в России получила отказ ввиду того, что, по мнению Петра I, евреям в России делать нечего, поскольку любой русский еврея все равно обжулит. По-видимому, государь знал свои кадры с этой стороны жизни, отражением чего и явилась близкая к действительности история с зашиванием карманов у членов русского посольства в романе А. Н. Толстого «Петр I». Кстати, в таком посольстве был и П. П. Шафиров, сын крещенного еврея, получившего дворянство от царя Федора Алексеевича. Шафиров П. П. вырос в крупного дипломата, участвовавшего в подписании союзных договоров с Польшей, Данией (1715 г.), Пруссией и Францией (1717 г.), Прутского мирного договора с Турцией (1711 г.), Рештского мирного договора с Ираном (1732 г.) и в подготовке Ништадтского мирного договора со Швецией в 1721 г. Вершиной карьеры барона Шафирова П. П. была должность канцлера при Петре I c 1709 г. и должность президента Коммерц-коллегии при Екатерине I в 1725 г. В его доме происходило первое торжественное заседание Императорской Академии наук в декабре 1725 г. Шафирова П. П. по праву можно отнести к «птенцам гнезда Петрова», участвовавшим в великих преобразованиях этого государя.

Военным подвигом России в те годы была война с могущественной Швецией (с 19.08.1700 г. по 30.08.1721 г.) за выход к Балтийскому морю, потребовавшая колоссального и длительного напряжения всех сил. Этому предшествовали два Азовских похода Петра I (1695 и 1696 гг.), последний из которых увенчался успехом. Азов был взят штурмом, и Петр I получил желанный выход к Азовскому и Черному морям, хотя воспользоваться им для торговли было невозможно из-за враждебности Турции, владевшей всем побережьем Черного моря. Заключив мир с Турцией 3.06.1700 г., Россия объявила войну Швеции. Карл XII, разгромленный Петром I под Полтавой 27 июня 1709 г., бежал в Турцию и сумел убедить султана возобновить войну с Россией. Петр I, вступивший с небольшим войском в Молдавию, оказался окруженным двухсоттысячной турецкой армией и был вынужден подписать мирный договор, по которому Азов был возвращен Турции. Тем не менее, Россия выиграла войну со Швецией, и это явилось выдающимся достижением Петра I в военной области. По условиям Ништадтского договора к России были присоединены Лифляндия с Ригой, Эстляндия с Ревелем, Ингрия (область Петербурга) и юго-западная часть Финляндии с Выборгом. Несмотря на победу, добытую силой оружия, Россия заплатила Швеции за перечисленные земли 2 миллиона ефимков, как бы выкупив их навечно этой сделкой. Об этом скромно умалчивают современные национал-радикалы из Прибалтики.

Гений Петра был всеобъемлющим. Он создал флот и регулярную армию, организовал железоделательные и горные заводы, поощрял устройство шелковых, суконных и полотняных фабрик, вывез из Голландии коров, от которых пошли известные холмогорская и ярославская породы, прорыл Вышневолоцкий и Ладожский каналы, соединив Балтийское и Каспийское моря.

В области управления Петр I в 1711 г. заменил старую боярскую Думу Сенатом из 9 человек, которому подчинил 12 коллегий, принимающих решения большинством голосов. Коллегии ведали вопросами управления, суда и отраслями хозяйства. Россия была поделена на 8, а затем на 10 губерний. Губернии делились на провинции, провинции на уезды.

Много внимания Петр I уделял просвещению. В Москве были учреждены Славяно-Греко-Латинская академия, Навигацкая, Инженерная, Артиллерийская и Медицинская школы. В 1715 г. Навигацкая школа была переведена в Петербург и преобразована в Морскую Академию. В разных городах для детей дворянского, а также других сословий открываются «цифирные» школы и духовные семинарии. От дворян Петр требовал знаний, а неграмотным запретил жениться. Царь издал «Табель о рангах», согласно которой все должности в армии, флоте и административных учреждениях разделялись на 14 рангов-чинов. Всякий дворянин независимо от происхождения, но проявляя усердие и способности, мог занять должность от прапорщика до фельдмаршала. В 1724 г. утверждается устав Академии Наук, открытие которой состоялось уже при Екатерине I. В 1703 г. выпускается первая российская газета «Ведомости». Широко привлекая иностранцев, главным образом немцев, Петр I использовал их знания и опыт для блага России, сохраняя в то же время на первых постах в государстве русских людей: Меньшикова, Шереметьева, Апраксина, Головкина и др.

Многие из реформ Петра I приобрели необратимый характер и повлияли на последующую судьбу страны. Однако в первые годы после смерти Петра I, последовавшей 28.01.1725 г., развитие России во всех отношениях затормозилось вследствие частых смен государей и дворцовых интриг. За последующие 16 лет на российском престоле сменилось четыре фигуры — две женщины, мальчик и грудной младенец: вдова Петра I Екатерина I (1725–1727 гг.), его внук Петр II (1727–1730 гг.), племянница Петра I Анна Иоанновна (1730–1740 гг.), ее внучатый племянник Иоанн Антонович (1740–1741 гг.). Отсутствие закона о престолонаследии было проклятием династии Романовых и позволяло группировкам аристократов и гвардии «делать царей» сообразно своим интересам. События развивались следующей чередой.

После похорон Петра I родовитая боярская аристократия выдвинула на царский престол десятилетнего мальчика — Петра Алексеевича, сына казненного за измену царевича Алексея. Этому шумно воспрепятствовали Семеновский и Преображенский полки, подошедшие с барабанным боем к стенам дворца, где происходило совещание. Офицеры полков потребовали, чтобы на престол была возведена вторая жена Петра — Екатерина Алексеевна. Фактическим правителем при вдовствующей императрице Екатерине I стал князь Меньшиков А. Д. Он сделал заявку на регенство, обручив свою дочь с наследником престола Петром Алексеевичем. Противоборствующая партия во главе с князьями Долгорукими и Голицыными настояла перед императрицей на создании в помощь ей Тайного Совета. В 1727 г. Екатерина I умирает и императором провозглашается 12-летний мальчик Петр II. Воспользовавшись болезнью Меньшикова, группировка Долгоруких и Голицыных подписывает у ребенка-царя указ об отставке светлейшего князя и ссылке его в городок Березов в Тобольской губернии. Меньшиков выезжает из С.-Петербурга в Березов с семьей и длинным обозом, груженным добром, нажитым им на полях брани и управления. Но вскорости его догоняет новый указ самодержавного ребенка, повелевающий ему ехать далее к месту ссылки без имущества. Светлейший князь А. Д. Меньшиков, друг и сподвижник Петра I, «счастья баловень безродный, полу-державный властелин», герой Нарвы и Полтавы, первый губернатор С.-Петербурга, умер в нищете и был похоронен в Березове 22 октября 1729 г.

Расправившись с могущественным конкурентом, князья Долгорукие уговорили юного царя жениться на их сестре. Но судьба распорядилась так, что в канун свадьбы Петр II скоропостижно умер от оспы. Тогда Тайный Совет обратился к племяннице Петра I Анне Иоанновне, вдовствующей герцогине Курляндской, проживавшей в Митаве, с предложением вернуться в Россию и сесть на российский престол. При этом Тайный Совет выдвинул будущей императрице ряд условий (кондиций), ограничивающих ее власть. Она должна управлять страной с согласия Тайного Совета, никого из членов Тайного Совета не казнить, не отбирать имущества, не выходить замуж, а, кроме того, Бирон, возлюбленный Анны Иоанновны и бывший камергер курляндского герцога, должен остаться за пределами России в Курляндии. Анна Иоанновна с тяжелым сердцем подписала эту хартию и отправилась в Петербург исполнять свою новую должность императрицы. Через несколько месяцев такой жизни в ее покои неожиданно вваливается толпа горожан и дворян, недовольных тайными советниками. Они просят Анну Иоанновну править ими самодержавно, как встарь ими правили ее великий дядя, дед и прадед. Анна Иоанновна немедленно рвет на глазах коленопреклоненных подданных эту злополучную хартию и объявляет себя самодержицей.

Далее все происходит стремительно. Голицына сажают в Шлиссельбургскую крепость, Долгоруких казнят, а в Митаву посылается гонец с письмом-приглашенем Бирону поуправлять Россией. Бирон десантируется в Петербурге и постепенно окружает себя когортой прибалтийских баронов. Кабинет министров возглавил немец граф Остерман, главнокомандующим стал немец граф Миних. Все ключевые должности в государстве заняли немцы. Русская знать, священническое сословие и простой люд познали унижение и беспощадную жестокость, с которой чуждая по вере и духу новая каста принялась разорять страну, выколачивать подати и недоимки, вызывая тихую ненависть. Ситуация отдаленно напоминала ту, что имела место в Хазарии в VIII–X веках. Десятилетнее царствование императрицы Анны Иоанновны, женщины ленивой, грубой и невежественной, было бездарным и жестоким. Дух и нравы этих лет хорошо описаны Лажечниковым в романе «Ледяной дом». Справедливости ради надо отметить успешные внешнеполитические акции Анны Иоанновны.

Во время очередной польской смуты, вызванной смертью в 1733 г. курфюрста Саксонского и короля Польского Августа II, союзника Петра I, претензии на вакантный престол заявил экс-король Польши, проживающий во Франции, Станислав Лещинский, он же тесть короля Людовика XV. Польский сейм, традиционно враждебный России, выбрал Лещинского королем Польши. Однако часть дворян, недовольных результатом голосования, обратилась к Анне Иоанновне за военной поддержкой и получила ее. Русские войска второй раз за столетие были введены в Польшу, и их штыками на престоле был утвержден Август III, креатура России.

В короткой войне, развязанной Турцией, русские войска заняли Крым, но впоследствии из-за угроз Англии и Франции были вынуждены возвратить его. Все же, положительным результатом этой войны было присоединение к России Азова и Екатеринославской губернии с северной частью Херсонщины.

В октябре 1740 г. Анна Иоанновна почила в бозе, передав престол двухмесячному ребенку Иоанну, сыну четы герцогов Брауншвейгских Анны Леопольдовны и Антона Ульриха. Анна Леопольдовна приходилась племянницей покойной императрице. Регентом по завещанию был назначен Бирон, прославившийся своей жестокостью и деспотизмом. Его регентство длилось месяц. В ноябре 1740 г. граф Миних с группой гвардейских офицеров врывается ночью в опочивальню Бирона. Регента избивают, заворачивают в одеяло и относят в караульную. Вскорости он оказывается в сибирской ссылке. Регентшей становится Анна Леопольдовна. Правление немцев длилось еще год, пока не созрел заговор русских офицеров во главе с Елизаветой, дочерью Петра I.

В ночь на 25 ноября 1741 г. Елизавета Петровна в костюме преображенского гвардейца с крестом в руке появляется в казармах Преображенского полка и призывает петровских гвардейцев себе на помощь. Рота преображенцев совершает переворот и провозглашает императрицей дочь Петра I. В итоге каждому свое — Jedem der Seine! Елизавета Петровна получает империю, солдатов жалуют дворянством и деревеньками, герцоги Брауншвейгские с младенцем Иоанном Антоновичем отправляются в Шлиссельбургскую крепость в вечное заточение, граф Миних — в ссылку на север, граф Остерман — в Березов. Немецких баронов разгоняют, их места занимает русское дворянство. Восстанавливается национальное равновесие.

 

4. Елизавета Петровна

С воцарением Елизаветы Петровны начинается «золотой век» русского дворянства. Умная, веселая и жизнерадостная царица не любила утруждать себя государственными делами. Балы и маскарады продолжались почти все ее двадцатилетнее царствование. «Веселая царица была Елизавет, поет и веселится, порядка ж нет как нет!» За порядком поглядывали фавориты, в том числе и скромный хохол казак Григорий Розум, пленивший царицу голосом и красотой и ставший за все эти таланты графом Разумовским, а затем и тайным супругом Императрицы Всероссийской. Это «тайное» супружество откликнулось в царствование Екатерины II появлением в Европе княжны Таракановой, претендовавшей на российский престол и утверждавшей, что она и есть плод означенного супружества со всеми вытекающими, по ее мнению, из этого медицинского факта генеалогическими и юридическими последствиями. Екатерине II, права которой на российский престол из-за убийства ее мужа Петра III были весьма сомнительны, пришлось отправить в Ливорно целую эскадру под командованием графа Алексея Орлова-Чесменского с целью заманить княжну на корабль и доставить в Россию. Как известно, Орлов пообещал княжне Таракановой три вещи: поддержку своей эскадры, а также руку и сердце. Княжна не выдержала соблазнов и оказалась на флагманском корабле, а затем и в Петропавловской крепости. Она умерла в заточении, родив ребеночка, нареченного Орловским, не выдав тайны своего рождения.

Елизавете Петровне приписывают фразу, с которой она отказала евреям в прошении о торговых льготах: «От врагов Господа Моего Иисуса Христа не желаю прибыли интересной», т. е. отказ был мотивирован религиозными соображениями. Официальная историография Романовых уделяет мало внимания Елизавете Петровне, нахваливая ее, в основном, за добрый и веселый нрав, набожность и любовь ко всему русскому. По-видимому, это связано с тем, что она меркнет как самодержица между двумя великими личностями: предшествующим ей Петром I и последующей Екатериной II.

Будучи бездетной, Елизавета Петровна воспитывала своего племянника Карла-Петра-Ульриха, сына ее старшей сестры Анны Петровны и герцога Голштинского (Голштейн-Готторпского). Мальчик рано лишился родителей и до 14 лет рос при дворе прусского короля Фридриха II (Великого), которого он обожал. В 1742 г. юношу привезли в Петербург, объявили Великим Князем и Наследником Российского престола и окрестили по православному чину, назвав Петром Федоровичем. Через два года его женили на 15-летней Софии-Фредерике-Августе, принцессе Анхальт-Цербстской из бедного немецкого княжества. Приняв православие, принцесса стала называться Екатериной Алексеевной. Новоиспеченная Великая Княгиня была наделена природным умом, красотой, любознательностью и тактом. Она быстро освоила язык, обычаи православной церкви, дух двора Елизаветы Петровны и русского общества той поры. Своей скромностью и уважительностью Екатерина сумела завоевать симпатии народа, придворных и взбалмошной императрицы. На современном политическом жаргоне это называется «набрать очки».

О личности Великого Князя Петра Федоровича, впоследствии Петра III, известно много негативного: он был неумен, безволен, склонен к пьянству и распутству и, в довершение всего, преклонялся перед прусскими порядками, печально знаменитыми по предыдущему царствованию. Следует заметить, что такое изображение Петра III имеет своей основой лишь источники, враждебные убитому императору. Это письма самой Екатерины многочисленным адресатам, в коих она создавала мнение о недееспособности и порочности мужа и неизбежности его устранения, а также мемуары и письма преданных «матушке-государыне» вельмож, совершивших государственный переворот. Если судить по фактам, то этот бедняга действительно виноват перед историей, т. к. одним росчерком пера зачеркнул результаты победоносной войны России с Пруссией 1757–1761 гг., названной историками Семилетней.

Первоначально война была развязана Пруссией в 1756 г. против Франции и Австрии. Пруссию поддерживала Англия, также воевавшая с Францией. Король Пруссии Фридрих II, талантливый полководец, флейтист и остроумный циник, лихо разгромил все подвернувшиеся ему под царственную руку вражеские армии, захватил австрийскую Силезию, оккупировал дружественную России Саксонию и угрожал Польше и Курляндии.

Елизавета Петровна отправила летом 1757 г. в Восточную Пруссию 80-тысячный корпус под командованием генерала Апраксина, который после взятия Мемеля, Тильзита и других городов выиграл первое сражение под деревушкой Гросс-Егерсдорф. Однако плодами победы Апраксин не воспользовался и, сославшись на нездоровье, отступил из Пруссии. За это он был отдан императрицей под суд. Военными действиями стала руководить «конференция» сановников, а на заключительном этапе войны — генерал Салтыков. К январю 1758 г. был взят Кенигсберг, а затем и вся Восточная Пруссия, присягнувшая после случившегося Елизавете Петровне. В битве у деревни Цорндорф Фридрих потерял треть своей прекрасной армии, а в 1757 г. у деревни Кунерсдорф — всю оставшуюся часть. Разгром был полным. Фридрих писал: «Из армии в 48 тысяч человек у меня не остается и 3 тысяч… все бежит, и у меня уже больше нет власти над этими людьми… Я не переживу гибели моего отечества». В 1760 г. русские войска впервые вошли в Берлин. В 1761 г. была взята крепость Кольберг, и желанная победа в кровопролитнейшей войне была, можно сказать, в кармане. Но… неожиданная смерть Елизаветы Петровны в декабре 1761 г. резко меняет ситуацию на российском Олимпе. Ставший государем Петр III уже в день смерти отдает распоряжение о прекращении военных действий. Вскоре он заключает союз со своим кумиром Фридрихом II, и русские войска по его воле воюют со вчерашней союзницей Австрией.

Заканчивая обзор царствования Елизаветы Петровны, отметим его общий положительный тонус. И, действительно, мятежей не было, жестоких или массовых казней — тоже. Дворянство любило и поддерживало государыню. Война с Пруссией худо-бедно завершилась фактической победой. Украшением царствования Елизаветы Петровны был, конечно, Ломоносов М. В. Его могучий ум охватил многие области науки и значительно опередил свое время. Он первый дал словесную формулировку закона сохранения материи. Его перу принадлежат литературные произведения, труды по истории, философии, а также сугубо прагматические предложения вроде записки «О размножении и сохранении Российского народа». Мозаичные портреты Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II, выполненные Ломоносовым М. В., являются украшением Эрмитажа. Поистине, это русский Леонардо! В 1745 г. Ломоносов М. В. Высочайшим указом назначается первым русским профессором Академии Наук, укомплектованной в то время исключительно немцами. В биографических работах и кинофильмах о Ломоносове М. В. всегда подчеркивается борьба, которую он вел с «академическими» немцами. Для его личной карьеры эта борьба была суровой необходимостью. В то же время следует заметить, что увлекаться перипетиями всех конфликтов, как делают биографы Ломоносова, не следует, поскольку «академические» немцы явились той питательной средой, из которой выросла в дальнейшем российская наука. Велика заслуга Ломоносова М. В. в создании Московского Университета, открытого в 1755 г. по его настоятельным прошениям на Высочайшее Имя и при поддержке его друга графа Шувалова И. И.

 

5. Петр III

Придя к власти в декабре 1761 г., Петр III ознаменовал начало правления милостями. Вернул из ссылки Бирона, Миниха и ряд вельмож эпохи Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Была уничтожена зловещая «Тайная канцелярия» — ВЧК в миниатюре — прежних царствований. Дворянам был жалован 18 февраля 1762 г. «Указ о вольности дворянства», дающий им право служить или не служить в армии по их собственному желанию. Заметим, что при Петре I дворяне обязаны были пожизненно нести военную или административную службу. Анна Иоанновна ограничила службу 25 годами. Таким образом, указ Петра III являлся для дворян желанным райским яблочком и открывал возможности безмятежного наслаждения вольной помещичьей жизнью. Однако заигрывания с дворянством ни к чему не привели, поскольку слишком много глупостей было наделано к моменту воцарения и, особенно, сразу после него. Дурацкий мир с Пруссией казался еще и позорным из-за пролитого зря моря крови и возросшего влияния при дворе посла Фридриха II. Отношения с духовенством были испорчены из-за непочитания православных обрядов. Гвардия тихо ненавидела Государя из-за насмешек, угроз расформирования ее по армейским частям, предпочтения ее голштинским солдатам, которых Петр III лично муштровал по прусскому образцу, объявленного похода на Данию для, якобы, спасения Голштинии и т. д. Среди гвардейских офицеров зрел заговор и не хватало лишь знамени для переворота. Унижения, которым публично подвергалась Екатерина со стороны мужа, его намерение развестись с ней и жениться на своей любовнице Воронцовой, толкнули Екатерину в стан заговорщиков. 28 июня 1762 г. братья Алексей и Григорий Орловы тайно увезли Екатерину из Петергофа в Петербург, где ей присягнули войска под всеобщее ликование народа. 29 июня Петр III в день своих именин подписал отречение от престола, был арестован в Ораниенбауме, отправлен в Ропшу и через неделю убит пьяными стражниками. Официальной причиной смерти была «геморроидическая колика».

 

6. Екатерина Вторая

Авантюры в форме государственных переворотов — жемчуг истории. Без них учебники были бы неимоверно скучны, а жанр исторического романа не мог бы прокормить даже таких гигантов, как Дюма и Пикуль. Свершившийся переворот был уже третьим в этом беспокойном столетии. К счастью для России на этот раз власть досталась женщине, обладающей глубоким и тонким мужским умом, высокой работоспособностью, волей, энергией и европейским образованием. Кроме того, от нее исходило могущественное женское обаяние, повергавшее к ее стопам выдающихся мужей России, из которых она сама выбирала наиболее достойных любовников. Будучи воспитана на французской литературе, Екатерина хорошо знала нравы французского двора, а потому просто и «естественно» перенесла их на благодатную русскую почву. Эта сфера ее жизни, привлекшая столько внимания современников и потомков, была лишь дополнением к главной части жизни Екатерины. А главной частью и смыслом жизни Императрицы была работа — управление страной, ежедневное, детальное и мудрое. Примечательно, что бремя управления не изменило ее приветливого характера. Она не стала угрюмой и тяжелой в общении. Она командовала вельможами почти радостно, с юмором, с ясным взором и улыбкой, так прекрасно отраженными в полотнах Рокотова, Левицкого и других титанов русской кисти. Обращение «матушка-государыня» емко характеризует отношение к Екатерине ее окружения и не имеет аналогов в истории.

Императрица отличалась умением выбирать государственных деятелей и пользоваться их способностями. Наиболее прославившиеся из них навечно замерли у подножия памятника Екатерины работы Растрелли, это Потемкин, Суворов, Румянцев, Ал. Орлов, Безбородко, Бецкий, Ушаков, Державин и Дашкова. Такой «команды» не было ни у одного монарха Европы!

Начитавшись энциклопедистов, молодая Государыня попыталась применить в законодательной практике их идеи относительно государственного устройства. Ею был написан знаменитый «Наказ» из 20 глав и 500 параграфов, утверждающий самодержавие, как необходимость, и равенство и вольности всех в рамках законов. Этот либеральный свод законов в духе Монтескье, Бильфельда и Беккария изрядно напугал не только придворных, но и цензуру ряда европейских государств, не пропустившую его после того, как он был опубликован в России в 1767 г. на четырех языках. Для составления проекта нового свода законов — Уложения, взамен устаревшего Уложения 1649 г., было избрано в законодательную комиссию 565 депутатов с наказами избирателей от всех сословий, кроме, разумеется, крепостных крестьян. Комиссия под председательством Бибикова проработала с 1766 по 1768 г. и в конце концов была распущена Екатериной, недовольной результатами и направлением работ. Тем не менее, из собранных наказов сословий Императрица «получила свет и сведения о всей Империи, с кем дело иметь, и о ком пещись должно».

С либеральными тенденциями «матушке-государыне» скоро пришлось повременить из-за Пугачевского бунта, охватившего Поволжье и Урал. С вольностью донского казачества было покончено уже после Булавинского восстания, но казацкие вольности еще сохранились на границах Империи, куда не в полной мере доходила царская власть — на Яике, Тереке и Кубани. В указанных областях власть старалась наложить руку на вольных казаков, требуя от них гарнизонной службы и присылая им своих начальников, что часто вызывало недовольство казачества. Но главной язвой России было, конечно, крепостное право. Принято считать, что сама Екатерина была противницей крепостного права, не знавшей лишь, как подступиться к решению этой проблемы, а дворянство, напротив, поддерживало крепостное право, т. к. не могло представить свою жизнь без власти над крестьянами. После Указа Петра III 1762 г. о вольности дворян, многие их них, перестав служить в армии, превратились в помещиков и осели в деревне. Около миллиона государственных крестьян было раздарено Екатериной гвардии и фаворитам за поддержку ее трона. Положение частных крестьян являлось более бесправным, чем положение государственных крестьян. Власть помещика была безграничной. Крестьян можно было покупать и продавать, проигрывать в карты, отдавать в солдаты, ссылать в Сибирь, разлучать с семьей, жестоко наказывать, вплоть до истязаний, что и делала знаменитая Салтычиха, замучившая до смерти 75 человек. Салтычиха была, конечно, крайним, садистским вариантом помещицы. Нищета и рабство крестьян делало Россию пороховой бочкой, ждущей своей искры. История бунта Пугачева, назвавшегося убиенным Петром Федоровичем, хорошо известна. Крестьянская война, кровавая и беспощадная, бушевала около двух лет (1773–1775 гг.) и была подавлена регулярной армией под командованием генерала Суворова А. В. Восстание Пугачева явилось и лебединой песней русского казачества, распрощавшегося с вольностями и ставшего подобием погранвойск, подчиненных центральной власти. Напуганная бунтом Пугачева, Екатерина прекратила разговоры об освобождении крестьян, и крепостное право достигло при ней наибольшего расцвета. Критика крепостного права отныне стала государственным преступлением.

Усмирив Россию, «матушка-государыня» занялась реформами. По реформе 1775 г. Россия была поделена на губернии и уезды с примерно равным количеством жителей — в губернии 300–400 тысяч, в уездах — 20–30 тысяч человек. К концу царствования Екатерины в России было 50 губерний. В губернском городе создавались:

1. Губернское правление во главе с губернатором;

2. Казенная палата во главе с вице-губернатором для ведения денежных и хозяйственных дел;

3. Судебные палаты гражданского и уголовного судов для надзора над уездными судами;

4. Совестный суд, где дела решались не по формальным законам Империи, а по «справедливости». Здесь рассматривались дела малолетних преступников и умалишенных, неумышленные преступления и тяжбы, примиряющие стороны.

5. Приказ общественного призрения, ведающий школами, больницами, богадельнями и тюрьмами.

В последних двух учреждениях дела решались выборными заседателями, но под председательством назначенного чиновника. В уездных городах существовали избираемые дворянами нижние, земские суды, состоящие из председателя («исправника») и двух заседателей и по задачам соответствующие губернским правлениям. Кроме того, реформа установила сословные выборные суды — верхние в губернии и нижние в уезде, отдельно для дворян, для горожан и для крестьян. Таким образом, Екатерина создала стройную иерархию, основанную на самодержавии и привилегированном положении дворянства и включающую элементы выборности. Привилегии дворянства были усилены в реформе 1785 г., согласно которой дворяне освобождались от податей, рекрутской повинности и телесных наказаний. Они могли быть судимыми только в дворянских судах лицами, равными по происхождению. Дворянское достоинство передавалось и женам-недворянкам, и детям от них. Лишение дворянства могло произойти только по решению суда. Дворяне объединялись в уездные и губернские собрания во главе с выборными предводителями. Реформой предусматривалось и «городовое положение» для городских обывателей, избирающих городского голову и должностных лиц в городскую думу и сословные суды.

Просвещенный ум Екатерины обратил внимание на проблему воспитания молодежи и здравоохранения. В этих областях ею были сделаны практические шаги. Сама Императрица считала, что «один только украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина… во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых нежных юности своей лет воспитан не в добродетелях… ясно, что корень всему злу и добру — воспитание». «Матушка-государыня» явилась первым европейским монархом, провозгласившим «на правительственном уровне» задачу воспитания юношества. До нее Петр I заботился лишь о практической стороне обучения.

Воспитание «новой породы, или новых отцов и матерей», нравственно совершенных, следовало вести под надзором опытных педагогов, в разобщении с семьей и обществом, влияние которых могло быть, по мнению царицы, негативным. Ею были созданы воспитательные учреждения закрытого типа: Смольный институт с отделениями для девиц-дворянок и девиц-горожанок (1764 г.) и кадетские корпуса для мальчиков, а также открытые народные училища в уездных и губернских городах для всех сословий. Екатерина учредила «Медицинскую коллегию», призванную заботиться о городских аптеках и врачах, прообраз нашего Минздрава. Прививка оспы в России впервые началась с Императрицы и ее сына, показавших столь важный пример для подданных. Можно сказать, что царствование Екатерины II, или «век Екатерины», явилось началом культурного подъема России, религиозного и политического вольнодумства. Издаются: двадцатитомная «Древняя Российская Вифлиофика» Новикова Н. И., «История Российская» Татищева В. Н., «История Российская» кн. Щербатова М. М., «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева А. Н., произведения Державина Г. Р. и Фонвизина Д. И. сатирические журналы «Трутень», «Всякая всячина», «Живописец». Дух этих произведений придавал блеск царствованию «матушки-государыни». К сожалению, после Французской революции 1789 г. и всех порожденных ею эксцессов Екатерина II, памятуя о Пугачевском бунте, перешла к консервативной внутренней политике. Репрессии в форме тюремного заключения обрушились на Радищева А. Н., Новикова Н. И., Княжнина Я. Б.

Внешняя политика Екатерины II была блистательно победоносной. Границы Империи существенно расширились за счет присоединения владений Речи Посполитой и Турции.

Речь Посполитая (Res Publika) по Люблинской унии 1569 г. объединяла королевство Польское и Великое княжество Литовское, включающие Малороссию и Белоруссию с православным населением и евреями как незначительным национальным меньшинством. Наибольшего могущества Речь Посполитая достигла в XVII веке, когда ее соседство представляло грозную опасность для Государства Российского. Так, например, в смутное время ее ставленник Лжедмитрий (Отрепьев?) в 1605 г. венчался на царство в Москве. В 1610 г. московские бояре в оккупированной столице избрали на русский престол польского королевича Владислава. И в последующие десятилетия влияние Речи Посполитой на западных границах России было значительным. Однако государственное устройство Речи Посполитой, окруженной полноценными монархиями, несло в себе зародыши ее гибели. Политическая власть в стране фактически принадлежала дворянству — шляхте, избирающей королей на сеймах. Шляхта отказывала королю в повиновении, когда он нарушал ее «золотые вольности», которыми она гордилась. В таких случаях «народ — шляхта» имела право поднимать оружие на государя, объединялась в союзы — «конфедерации». В сейме по обычаю для принятия какого-либо указа требовалось единогласное решение. При этом правом вето обладал каждый член сейма. А поскольку интересы «ясновельможных панов» зачастую не совпадали, то и решения из-за вето не принимались, а сейм превращался в центр раздора и анархии.

К началу царствования Екатерины II Польша уже не представляла опасности для Империи, т. к. была ослаблена в результате Северной войны и состояла в полусоюзнических отношениях с Россией. После смерти в 1763 г. короля Августа III сейм по желанию Императрицы выбирает королем гр. Станислава Понятовского — Августа IV. Знатоки альковных тайн утверждают, что Понятовский — второй по хронологии возлюбленный Великой Княгини Екатерины Алексеевны. Вскоре после избрания нового короля разворачиваются события, вытекающие из религиозной нетерпимости католической шляхты и погубившие, в конечном счете, Речь Посполитую. В ответ на жалобу Белорусского православного епископа Георгия Конисского Екатерина II обращается в сейм с ходатайством о религиозном равноправии с католиками православных и протестантов. Гордый сейм, естественно, отказывает, и тогда русские войска входят в Варшаву. Несговорчивых поляков увозят в Россию, а оставшиеся принимают в сейме закон в 1767 г. об уравнивании прав диссидентской и католической шляхты. При этом признается, что католичество остается государственной религией, а королем может быть только католик. Вмешательство России и надзор над внутренней жизнью Польши породил католическую конфедерацию «за веру и свободу», обрушившую гонения на православных. Так как насилие порождает ответное насилие, то на арену жизни выходят «гайдамаки» — бродячие разбойничьи дружины, «казаковавшие» в Правобережной Украине. В союзе с православной шляхтой они начинают с жестокостью, отмеченной в школьных учебниках, громить ксендзов, католическую шляхту и, разумеется, евреев. Вырезаются целые города и городки. Например, г. Умань был вырезан поголовно гайдамаками под начальством казаков Железняка и Гонты.

Король Август IV, будучи не в силах сам управиться со смутой, просил Екатерину II послать опять военные силы. С гайдамаками русские войска расправились быстро, а с конфедератами война, несмотря на командование Суворова А. В., тянулась до 1773 г. После этого произошел «первый раздел Польши» между Пруссией, Австрией и Россией, согласно которому Россия получила Белоруссию. Польские патриоты болезненно переживали унижение Речи Посполитой, но до Французской революции в стране сохранялось спокойствие. 3 мая 1791 г. польский сейм провел реформу конституции, сделавшую власть короля наследственной. Кроме того, реформа разделила исполнительную и законодательную власти, ввела в состав сейма третье сословие, отменила право вето, вследствие чего решения стали приниматься в сейме большинством голосов, правозгласила свободу вероисповедания, но с господствующим значением католицизма, отменила право «конфедераций» шляхты и т. д. Это была по европейским меркам весьма передовая конституция. Примерно такие права население России получит после манифеста 17 октября 1905 г. Консервативные круги польской аристократии и шляхты, недовольные конституцией 3 мая, обратились за помощью к Екатерине, и русские войска с целью предотвращения «ужасов Французской революции» в 1792 г. вновь заняли Варшаву. Нашел предлог для вторжения в Польшу и прусский король Фридрих-Вильгельм II. Происходит «второй раздел Польши», согласно которому от Речи Посполитой в пользу России отторгаются Волынь, Подолия и Минская область, а сама Речь Посполитая попадает в формальную зависимость от России, например, лишается права объявлять войны и заключать договора без согласия Екатерины II.

Естественно, что свободолюбивая польская шляхта стала готовиться к сопротивлению, которое началось восстанием 1794 г. под командованием Тадеуша Костюшко. Лучшие генералы русской армии: гр. Румянцев-Задунайский, гр. Суворов-Рымникский, генерал Ферзен — были брошены на подавление поляков. В кровавом сражении Суворов взял штурмом Варшаву, а затем вместе с прусскими войсками усмирил всю Польшу. В 1795 г. Речь Посполитая первое демократическое славянское государство — исчезла с политической карты Европы. Король отказался от польского престола и переехал на полный пансион в Петербург. В результате «третьего раздела Польши» Россия получила Литву и Курляндию, Пруссия — Варшаву, Австрия — Краков и Люблин.

Пока русские войска гоняли по Польше гайдамаков и конфедератов, Турция в 1768 г., использовав в качестве предлога гайдамацкие грабежи местечек Балту и Галту, объявила России войну, открыв тем самым второй фронт. Несмотря на внезапность войны и сложность обстановки, сухопутным войскам России под командованием гр. Румянцева удалось выиграть важные сражения у крепости Хотина и на реках Ларге и Катуле. В это же время русский флот под командованием гр. Орлова, перейдя из Балтики в Средиземное море и подняв восстание греков против турок, разгромил турецкие эскадры у о. Хиос и в бухте Чесма. Переправившись через Дунай, русские войска перенесли военные действия вглубь Турции. За успешные операции гр. Румянцев получил титул «Задунайского», а гр. А. Орлов — титул «Чесменского».

Военная кампания завершилась в 1774 г. весьма выгодным для России Кучук-Кайнарджийским миром, по которому Крым, северное побережье Черного и Азовского морей становились независимыми от турецкого султана, а Россия получала Азов, Керчь, устья Днепра, Дона и Буга и контрибуцию в 4,5 млн. рублей. Официальное присоединение Крыма к России становилось вопросом времени. Крымское ханство, несколько столетий терзавшее Малороссию и Московское государство своими набегами, ослабленное междуусобицей, было по просьбе хана Шахин-Гирея в 1783 г. включено в состав России.

Новые, огромные, пустынные пространства плодородной земли — Новороссии требовали заселения ее колонистами. Для полного умиротворения завоеванных территорий Екатерина II уничтожила Запорожскую Сечь и назначила наместником края Потемкина Г. А. Его энергия и административный талант очень много сделали для преобразования и мирной жизни Новороссии. Строятся города и порты — Николаев, Херсон, Екатеринослав, Севастополь. Создается Черноморский флот России. Крым стал называться Тавридой, а князь Потемкин получил титул «Таврического». В советское время в 1954 г. Хрущев Н. С. росчерком пера подарил, как свою собственность, Крым Украине. К сожалению, ее современные вожди делают вид, что не знают описываемую здесь историю или не хотят знать тот исторический факт, что Крым никогда не принадлежал Украине.

В то время, как Екатерина совершала по приглашению Потемкина свое знаменитое путешествие по Новороссии и Тавриде, Турция в 1787 г. вновь начала военные действия в надежде вернуть утраченные земли. Сначала война протекала вяло, хотя русским войскам под командованием кн. Потемкина и удалось в кровопролитном штурме овладеть крепостью Очаков. С передачей командования армией Суворову, после блестящих побед при Фокшанах, Рымнике и взятия Измаила война завершилась подписанием в Яссах в 1791 г. мирного договора с Турцией. По Ясскому договору России отошел Очаков, земли между Бугом и Днестром. Турция признала права России на Крым, а Суворов А. В. получил титул графа «Рымникского».

Внешняя политика Екатерины II собрала в пределах Российской Империи славянские народы — великороссов, белоруссов, малороссов, поляков, а также ряд национальных меньшинств — крымских татар, ногайцев, греков, латышей, литовцев, молдаван, гагаузов и евреев.

 

7. Павел I — русский Гамлет

В 1754 г. у Екатерины после 9-летнего замужества родился первенец Павел. Отцовство ребенка из-за репутации царицы лишь предположительно приписывают Петру Федоровичу. При этом в качестве главного аргумента выдвигается сходство характеров отца и сына. Новорожденнного младенца забрала в свои покои Елизавета Петровна, решительно отстранив от воспитания Екатерину. Привыкнув к нянькам и фрейлинам, маленький Павел боялся мужчин и дрожа прятался, завидя их, под стол или в угол. Он рос способным и добрым ребенком. Обучать наукам Павла начали, когда ему было 4 года. Воспитателями назначили Н. И. Панина и С. А. Порошина. Навестивший его как-то отец заметил: «Я вижу, этот плутишка знает предметы лучше нас». Приглашенный уже после смерти Петра Федоровича в качестве воспитателя цесаревича знаменитый Даламбер учтиво отказался от такой чести, сообщив приватно Вольтеру: «Я очень подвержен геморрою, а он слишком опасен в этой стране». Порошин замечал в дневнике: «Если бы его высочество человек был партикулярный и мог совсем предаться одному только математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем». Павел много и внимательно читал и был хорошо знаком с Сумароковым, Ломоносовым, Державиным, Расином, Корнелем, Мольером, Вертером, Сервантесом, Вольтером и Руссо. Он прекрасно владел французским, немецким и латынью, но, по-видимому, не знал английского языка. Шекспировский «Гамлет» тогда еще не был переведен на русский язык, и юный Павел не мог увидеть свою судьбу в трагедии датского принца. Случалось, что когда он он влюблялся во фрейлин, то писал стихи:

Несмотря на атмосферу распущенности и фривольности окружающего его екатерининского двора, Павел вырос целомудренным, образованным, тонким и остроумным человеком.

В сентябре 1773 г. царица женила Павла на Вильгельмине Гессен-Дармштадской, в православии Наталье Алексеевне. Наталья Алексеевна умерла от родов в апреле 1776 г. В ее шкатулке были обнаружены письма гр. Андрея Разумовского, лучшего друга Павла, перед которым цесаревич открывал свою чистую душу. Из писем следовало, что покойная Великая Княгиня была любовницей графа.

Через год Екатерина убедила оскорбленного вдовца жениться вновь. На этот раз ему была предопределена в жены София-Доротея Вюртембергская, в православии Мария Федоровна. Этот брак был более счастливым. Однако и здесь самолюбию Павла, как отца, был нанесен удар. Все родившиеся дети Александр, Константин, Николай и дочери были по требованию Императрицы отняты у родителей и отданы на воспитание назначенным Екатериной персонам. Молодые супруги были вынуждены подчиниться монаршей воле и навещать детей по расписанию, утвержденному царицей.

Удивительно, но нет никаких признаков того, что Екатерина любила своего сына. Ей достаточно было его покорности. Когда Павел возмужал и стал разбираться в жизни, между ним и матерью встала тень убиенного Петра Федоровича. Он глядел на мать глазами принца Гамлета, сохраняя при этом, как и Гамлет, почтительность и вежливость. Характер Павла становился, между тем, болезненно подозрительным и вспыльчивым. Его часто посещали галлюцинации в виде призрака убитого отца или великого деда. Интересно, что судьба Павла за много лет была предсказана наблюдательным Фридрихом II, которого Павел посетил в Берлине в период своего сватовства к Софии-Доротее, приходящейся внучатой племянницей прусскому королю. В своих исторических опытах король писал: «Он показался гордым, высокомерным и резким, что заставило тех, которые знают Россию, опасаться, что ему будет трудно удержаться на престоле, на котором, будучи призван управлять народом грубым и диким, избалованным к тому же мягким управлением нескольких императриц, он может подвергнуться участи, одинаковой с участью его несчастного отца».

Отчуждение между матерью и сыном возросло из-за различия политических взглядов. Доктрина, которая созрела в голове 20-летнего Павла и которую он представил на суд Императрице, сводилась к тому, что России не нужны наступательные войны. Необходим принцип разумной достаточности, и все усилия Империи должны быть направлены на создание внутреннего порядка. При этом, по мнению цесаревича, у титулованных холопов-дворян не должно быть никаких привилегий. Все сословия должны быть одинаково равны или одинаково бесправны перед самодержцем. Масоны, которым покровительствовал Фридрих II и литературу которых внимательно изучал Павел, внушили ему, что он, как будущий самодержец и посвященный, должен возглавлять не только государство, но и церковь. Они делали крупную ставку на приближающееся, как им казалось, царствование Павла.

Екатерина сначала высмеяла масонов в своих комедиях «Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман сибирский», а затем некоторых из них, в частности Новикова, подвергла арестам и ссылке. Она понимала, что ее наследник разрушит все то, что она создавала такой дорогой ценой. Возникла ситуация, сходная с той, которая имелась между Петром I и царевичем Алексеем. Поэтому Екатерина решила не готовить сына к управлению державой, изолировать его от всех государственных дел и передать власть своему внуку Александру. Бедный русский Гамлет в течение 13 лет вел в подаренных ему Гатчине и Павловске замкнутый образ жизни, играя роль мини-самодержца и муштруя несчастных солдатиков и офицеров на прусский манир. Он жил, опасаясь покушений, терзаясь подозрениями, страхом и надеждой, старея и болея. Екатерина попыталась склонить Александра к согласию на устранение Павла от наследования престола, но многоликий Александр, этот «очаровательный сфинкс», вел себя очень загадочно, балансируя между бабкой и отцом. С женой Павла, Великой Княгиней Марией Федоровной, дело обстояло проще, и Екатерине удалось получить ее подпись на документе, лишающем Павла короны в будущем. Растерявшаяся Великая Княгиня скрыла от мужа свое вынужденное предательство, которое открылось ему уже после смерти царицы.

В 1793 г. вскоре после свадьбы любимого внука Александра и Луизы Баденской, в православии Елизаветы Алексеевны, Екатерина созвала ближайших вельмож на тайное совещание. Здесь она решительно поставила вопрос о лишении Павла права наследования короны в пользу своего внука. Несмотря на то, что такое решение принято не было, царица составила завещание о передаче власти в случае ее смерти Александру. В ночь с 4 на 5 ноября 1796 г., когда с Императрицей случился удар и «воздыхание утробы, хрипение, по временам извержение из гортани темной мокроты», Павел примчался в Зимний дворец, где его встретили сыновья — Александр и Константин, оба в гатчинских мундирах. Знающий тайну престолонаследия гр. Безбородко молча указал Павлу на перевязанный лентой пакет с завещанием Екатерины, каковой и был немедленно сожжен в камине под хрипы умирающей Государыни. За эту важную услугу Безбородко был осыпан милостями: награжден княжеским титулом, девятью тысячами душ крестьян и возведен в канцлеры.

Останки Петра III были извлечены из могилы Александро-Невской лавры и торжественно перенесены в Петропавловскую церковь. При переносе гроба Павел, тонко и зло издеваясь, повелел Алексею Орлову нести за гробом корону задушенного им Государя. Перед погребением Павел облобызал истлевшие кости и заставил так же поступить своих сыновей. Затем он вошел в царские врата, взял корону и, возложив ее сначала на себя, увенчал ею костяк Петра III.

Отдав таким образом сыновний долг, 42-летний самодержец приступил к делам управления. Политика Павла была непоследовательной, если не сказать сумбурной. Он больше разрушал созданное Екатериной, чем создавал свое. Так, например, были сокращены права и льготы, дарованные сословиям в 1785 г. Это сразу лишило его поддержки дворянства, без которой царствование становилось проблематичным. Девизом самодержавия Павла являлась сказанная им фраза: «В России велик только тот, с кем я говорю, и только, пока я с ним говорю». Павел попытался приостановить развитие крепостного права, ограничив барщину тремя днями в неделю и запретив продавать дворовых людей и крестьян без земли. Практического результата эта мера не дала.

Павел понимал самодержавие буквально, представляя себя в центре державы, откуда по радиусам расходятся его повеления. Для мгновенного исполнения повелений требовалась «железная лоза» и такая же дисциплина. Император был беспощаден ко многим вещам, составлявшим обыденную жизнь того времени. Он наказывал за мелкие ошибки на вахт-парадах, за взятки и злоупотребления властью, за судебную волокиту, за ввоз иностранных книг, за французские моды, фраки, жилеты, круглые шляпы, за прохождение мимо дворца с покрытой головой, за невыхождение дам из экипажей при встрече с самодержцем, за «игру в банк» и т. д. От репрессий Павла пострадало несколько тысяч человек. Офицеры, идя на вахт-парады, брали с собой деньги, готовясь к возможным арестам.

Недовольство и страх породили заговор, который созрел в высших кругах петербургской знати и в среде гвардейских офицеров, не забывших золотой век Екатерины. Для обеспечения государства, трона и предотвращения заговора, о существовании которого Павел знал, генерал-губернатором столицы был назначен граф фон-дер Пален, оказавшийся по злой иронии судьбы главой заговорщиков. Все нити управления страной и заговором находились в руках этого вельможного провокатора. Среди заговорщиков были Орлов, Бенигсен, Голицын, Панин, Талызин, Чичерин, братья Зубовы, Уваров, Татаринов, Мансуров, Яшвиль и др. К заговору был привлечен и Великий Князь Александр Павлович, находившийся, по-существу, под домашним арестом. Его убедили в том, что речь идет всего лишь о регентстве при душевно больном Государе, которому после дворцового переворота будет гарантирована спокойная и почетная жизнь в любимом Михайловском замке. В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. при обсуждении деталей переворота на вопрос одного из офицеров: «А что делать, если тиран окажет сопротивление?» — гр. Пален ответил французской пословицей: «Когда хочешь приготовить омлет, надо разбить яйца». Известно, чем закончилась эта ночь (120, 278). Павел был схвачен в своей опочивальне Михайловского дворца пьяными гвардейцами, избит и задушен. Утром весь Петербург ликовал и радовался возвращению к привычной жизни. Так закончилось царствование этого странного, по-своему незаурядного, больного человека. Закон о престолонаследии, впервые принятый в России в 1797 г., вступил в действие после смерти его автора.

 

8. Александр I

Убив законного Государя, заговорщики привели к власти 24-летнего Александра Павловича. Попытка вдовствующей Императрицы Марии Федоровны заявить свои самодержавные права: «Ich will regieren!» — была прервана холодной репликой бар. Бенигсена: «Не ломайте комедию, мадам!» Александр Павлович, получивший от гр. Палена известие о смерти Императора, наконец понял, что стал соучастником убийства отца, на которое он ни в коем случае согласия не давал. Прозрение повергло его в шок, а последующие рыдания не смог остановить приказ графа Петра Алексеевича: «Довольно быть мальчишкой!.. Извольте царствовать!» Через короткое время «мальчишка» отстранил от двора главных заговорщиков, воспользовавшихся его неопытностью — Палена, Панина, Пл. Зубова и Бенигсена, отправив их по своим имениям и замкам. Молодой самодержец Александр I обещал «царствовать по духу и сердцу Великой Бабки своей».

Начало царствования было многообещающим как из-за личности монарха, сумевшего добротой и любезностью, обаянием и изящной красотой очаровать своих подданных, так и из-за либеральных тенденций, в которых он был воспитан Лагарпом и реализация которых должна была по общему мнению вот-вот наступить. Восторг вызывал контраст общего тона жизни в сравнении с предыдущим царствованием. Молодая Императрица Елизавета Алексеевна всех пленяла своей наружностью и поведением. Стройная, голубоглазая красавица, прекрасно образованная, знающая литературу, искусство и историю, была наделена живым умом и тактом. После свадьбы молодых 23 сентября 1793 г. Екатерина называла их не иначе, как Амуром и Психеей. В первые дни царствования была уничтожена Тайная экспедиция, опустела Петропавловская крепость, ссыльные стали возвращаться в свои дома, в том числе в столицу. В правах было восстановлено около 12 тысяч человек. В указе обер-полицмейстеру предлагалось «не причинять никому никаких обид». Рарешался ввоз книг из-за границы. Заработали частные типографии. В апреле были уничтожены стоящие на площадях виселицы.

Благонамеренный Император смутно представлял себе перечень и суть необходимых реформ. По предложению гр. П. А. Строганова в мае 1801 г. был создан Негласный комитет, состоящий из друзей Государя — гр. В. П. Кочубея, Н. И. Новосильцева, кн. Ад. Чарторыйского и самого Строганова. Этот интимный комитет, который Александр I шутя называл комитетом общественного спасения, а екатерининские вельможи «якобинской шайкой», должен был заняться разработкой коренных преобразований государственного и общественного порядка. Под влиянием комитета было восстановлено значение сената как высшего административного и судебного органа Империи и учреждены взамен устаревших коллегий 8 министерств, управляемых министрами на началах единоличной власти и ответственности. Взамен случайных и временных при Екатерине совещаний Александром был создан «Совет непременный» из 12 членов для обсуждения важнейших государственных дел.

Главная же проблема государства — рабство крестьян, в целом понимаемая и Государем, и интимным комитетом, представлялась им трудноразрешимой. Комитет ограничился здесь законом 1803 г. о «свободных хлебопашцах», дающим право помещикам освобождать крестьян с землей. Освобождение должно было утверждаться правительством, после чего крестьянин переходил в сословие свободных хлебопашцев. Авторы закона предполагали постепенно и на добровольных началах упразднить крепостное право. Однако нашлось немного помещиков, согласившихся отказаться от рабского труда. Всего за 25-летнее царствование Александра в свободные хлебопашцы было зачислено менее 50 тысяч крестьян. Через два года Император, убедившись, по-видимому, в неподготовленности к практической деятельности членов комитета, охладел к нему и перестал собирать его у себя.

Наиболее известными администраторами царствования были М. М. Сперанский и А. А. Аракчеев. Сперанский — сын сельского священника, ставший законодателем, опытным и умным бюрократом. Сперанскому царь доверил свои мечты о преобразованиях, не воплощенные в жизнь интимным комитетом. Им был разработан план общественного устройства, согласно которому все население России представлялось граждански свободным, а крепостное право упраздненным. Граждане по правам делились на дворянство, среднее сословие и рабочий народ. Дворянство обладало правом владеть населенными крестьянами землями и могло не служить на государственной службе. Средний слой — мещане, купцы и поселяне, имеющие во владении ненаселенные крестьянами земли. Народ рабочий — крестьяне, ремесленники и слуги. На вершине пирамиды — державная власть монарха, опирающаяся на закон и окруженная государственным советом. Ниже располагались законодательные, исполнительные и судебные учреждения, независимые друг от друга. Законодательные учреждения: волостные, окружные, губернские и государственная дума — суть выборные органы, сменяемые через три года.

Вот отрывки из письма Сперанского Государю: «Весь разум сего плана состоял в том, чтобы посредством законов и установлений утвердить власть правительства на началах постоянных, и тем самым сообщить действию сей власти более правильности, достоинства и истинной силы… Правительство не может почитаться законным, если оно не основано на общей воле народа… Источник власти пребывает всегда в народе, в самой стране… Всякое правительство существует только в силу известных условий и только тогда законно, если свято исполняет эти условия… Основные государственные законы необходимо ограничивают верховную власть… Деспотическая власть могла только приличествовать младенчеству гражданских обществ…» (278, с. 147).

Первоначально одобрив реформу Сперанского, Государь изменил свое отношение к ней — и проект остался замороженным. Многие видели в Сперанском сторонника французских идей и интриговали против него. В частности, Н. М. Карамзин в соей патетической записке Государю «О древней и новой России» доказывал на радость крепостникам вред и опасность реформ Сперанского. Конституционное здание Сперанского само по себе было неплохим, но Александр сомневался в том, из чего, собственно, исходил законодатель: а именно в том, что люди зависят всецело от государственного и социального порядка. При хорошем порядке и люди должны быть хорошими! Эти сомнения и наветы вельмож привели к отставке одного из выдающихся людей той эпохи.

Нравственным антиподом М. М. Сперанскому был А. А. Аракчеев. Странным образом Государь, человек умный и явно не лишенный добродетелей, всю жизнь держал при себе эту темную, рабски преданную ему личность. Полуобразованный гатчинский капрал, ставший графом Империи, жестокий и надежный, как скала, хранитель устоев был доверенным лицом Государя. Знаменитые военные поселения графа Аракчеева, созданные в правление Александра I, явились прообразом трудовых армий Троцкого Л. Д. в первые годы Советской власти. В поселениях расквартировывались батальоны регулярной армии и содаты превращались в земледельцев, точнее в батраков, с железной палочной дисциплиной. Мужики этих селений и окрестных деревень также одевались в солдатские мундиры и учились строевой службе. Избы сносились, а взамен строились домики, выкрашенные в один цвет. Мужиков пытались заинтересовать ссудами, льготами, скотом и лошадьми. Военным начальством велся строгий учет вдов и девиц, женихов и невест, а также инвентаря. К концу царствования Александра I около трети армии участвовало в масштабном социальном эксперименте, построенном на дисциплине, строгой финансовой отчетности и приносящем, как теперь говорят, экономический эффект. Царь получал лестные отзывы об этом от Карамзина, Кочубея и Сперанского. Однако мужикам жить под команды: «Дышать! Не дышать!» — не нравилось, и возникали бунты. В ход шли шпицрутены, лилась кровь, а затем снова наступала видимая тишина. Отвлеченные взгляды царя об идеальном устройстве быта крестьян, о порядке и благообразии жизни принимали здесь карикатурные формы, но поддерживались железной рукой Аракчеева.

Эти два разделенных столетием государственных деятеля — Аракчеев и Троцкий были резко отличны по своему психологическому складу. Кажется, в их характерах не было ни одной общей черты, кроме беспредельной жестокости и презрения к человеку. Оба исходили из ложных посылок: неограниченного терпения русского народа и возможности насадить сверху требуемый социальный порядок. И военные поселения Аракчеева, и, спустя век, трудовые армии Троцкого, основанные на идее казарменного социализма, принесли много страданий и крови.

Александр I, будучи по характеру своему невоинственным человеком, к тому же мечтающим о частной, уединенной жизни, оказался вовлеченным в ряд войн, непродиктованных интересами России. Для историков всегда было трудным моментом внятное объяснение причин нахождения русских войск далеко от родных пределов — где-нибудь в Австрии или Италии. В учебниках это подменялось описанием блистательных побед Суворова в битвах при р. Требии, у г. Нови, знаменитого перехода через Альпы и т. д. Европейская политика Александра претерпела с 1805 по 1812 гг. поворот на 360 градусов, вызывая недоумение подданных: от войны с Францией в союзе с Австрией и Пруссией в 1805–1806 гг. к Тильзитскому миру с Наполеоном и снова к войне с Францией в 1812–1814 гг.

Следствием Тильзитского соглашения о «континентальной системе», направленного против Англии, явилась война России со Швецией в 1809 г. Поводом к войне был отказ Швеции присоединиться к «континентальной системе». После ряда боев русские войска под командованием Багратиона и Кульнева перешли зимой по льду Балтийское море в районе Аландских островов, перенеся военные действия на шведскую территорию и вынудив Швецию к миру. В результате успешных операций был заключен Фридрихсгамский мирный договор, согласно которому Финляндия до р. Торнео отошла к России, превратившись в Великое княжество Финляндское. Император сохранил в княжестве существовавшее там местное самоуправление. Тильзитский раздел мира между Наполеоном и Александром позволил России отвоевать Бессарабию у Турции, оставшейся без поддержки Франции. Это было зафиксировано Бухарестским мирным договором 1812 г. В Бессарабии существовала довольно многочисленная еврейская община.

Отечественная война 1812–1814 гг. явилась величайшим испытанием России, оставившим глубокий след в истории и психологии русского общества. Ей посвящена целая библиотека произведений разных жанров и видов научных и художественных, великих романов и небольших стихотворений, опер и романсов. Война отражена в шедеврах живописи и скульптуры. Нет смысла здесь повторять известные сюжеты о силе духа и героизме отдельных личностей или народа в целом. Отметим лишь роль Александра в самый кризисный момент эпопеи, когда французская армия после Бородина вступила в Москву.

Император не отличался подобно Наполеону решительным характером. Он никогда не смог бы произнести слова, с которыми тот посылал в бой свою гвардию: «Солдаты! Мне нужна ваша жизнь, и вы обязаны отдать мне ее!» Просто и ясно. Любезный и приветливый Государь, в обществе которого все чувствовали себя свободно и легко, не был рожден полководцем. Его отношение к собственному абсолютизму исходило из сознания ответственности за пролитую кровь отца и лишало его уверенности в праве на власть. Да и чтение Библии, которым одно время увлекался царь, не укрепляло его дух, хотя некоторые слова пророков и можно было истолковать в антибонапартистском смысле. Уж не является ли нашествие французов карой за грех отцеубийства? И вот этот нерешительный человек в трудную минуту испытаний, когда враг в столице его Империи, когда ближайшее окружение в лице Марии Федоровны, брата Константина, графа Аракчеева истерически требует, чтобы он подписал позорный мир с Наполеоном, когда уличная толпа в день коронации 15 сентября 1812 г. встречает его мрачным и презрительным молчанием, этот человек находит в себе душевные силы к борьбе. Об антиалександровских настроениях русского общества свидетельствует сестра царя В. Кн. Екатерина Павловна: «Занятие Москвы французами переполнило меру отчаяния в умах, недовольство распространено в высшей степени, и Вас самого отнюдь не щадят в порицаниях… Вас обвиняют громко в несчастии Вашей Империи, в разорении общем и частном, — словом, в утрате чести страны и Вашей собственной…»

Под всполохи кремлевского пожара Александр заявляет: «Истощив все средства, которые в моей власти, я отпущу себе бороду и лучше соглашусь питаться картофелем с последним из моих крестьян, нежели подпишу позор моего отечества и дорогих моих подданных, жертвы коих умею ценить». И еще: «После этой раны все прочие ничтожны. Ныне более, нежели когда-либо, я и народ, во главе которого я имею честь находиться, решились стоять твердо и скорее погрести себя под развалинами Империи, нежели примириться с Аттилою новейших времен». Жизнь показала, что жертвы подданных не были напрасными. Понятие о чести своей и своих подданных, которым был наделен Император, полностью отсутствовало у «вождя мирового пролетариата» Ленина В. И., подписавшего спустя 106 лет позорнейший Брест-Литовский договор с Германией.

Вернемся к Наполеону. Его прокламации с обещаниями свободы крепостным успеха не принесли, поскольку мужики верили больше делам, чем словам. Дела же завоевателей, как водится, сводились к грабежам и репрессиям. Истощенная и деморализованная наполеоновская армия, включающая помимо французов немцев, поляков, итальянцев, волоча награбленное, в конце концов убралась за пределы России. Из 600-тысячной армии сохранило строй и дисциплину не более 15–20 тысяч человек. Остальные погибли, либо сдались в плен, либо превратились в бродяг. Наполеон умчался вербовать новых рекрутов. На смоленской дороге остались лежать сотни тысяч неубранных трупов, заражающих гниением воздух. Распространились эпидемии. Многие губернии были опустошены пожарами и грабежами.

Русские войска вступили в Польшу, население которой встретило Александра холодно и мрачно — не так, как Наполеона год назад. Наполеона поляки встречали с энтузиазмом и присоединились к его походу на Москву, превосходя французов в жестокости и грабежах. «Одни евреи, которым так мало доверяло наше правительство, проявили русский патриотизм, встречая восторженно нашу армию. Александр с удивлением смотрел на толпы старых и молодых евреев, которые несли ему навстречу разноцветные хоругви с его вензелями, били в барабаны и играли на трубах и литаврах, распевая гортанно какие-то гимны, сочиненные еврейскими пиитами в честь русского народа, с которым они чувствовали связь, несмотря ни на что» (288). Возможно, это была защитная реакция. Известно, например, что жители Дрездена приветствовали и Александра, и Наполеона с одинаковым восторгом.

Война продолжалась уже в Европе. Был взят Париж. Наполеона сослали на Эльбу, русских солдат заперли в казармы. Александр достиг высочайшего триумфа. В его приемной толкутся короли и герцоги. Льстецы называют Александра «царем царей, соединившихся для блага Вселенной», «Агамемноном новой Илиады». Он лично ведет свою дипломатию и делает это профессионально. Наполеон, будучи на острове Св. Елены, говорил про него: «Александр умен, приятен, образован. Но ему нельзя доверять. Он неискренен. Это — истинный византиец, тонкий притворщик, хитрец». Отзыв шведского посла в Париже Лагербиельне об Александре: «Тонок, как кончик булавки, остер, как бритва, и фальшив, как пена морская». Венский конгресс устроил дела всех монархов. Александр получил в награду герцогство Варшавское, ставшее Царством Польским в составе Российской Империи, но с особым статусом. По статусу исполнительная власть поручалась «Совету министров» под председательством наместника Царства Польского, а законодательная двухпалатному сейму. Верхняя палата — сенат — состояла из светской и церковной аристократии, а нижняя — «посольская изба» — из выборных депутатов. Тут же родилась и патриотическая партия, ставившая целью воссоздание Речи Посполитой в старых ее границах, существовавших до разделов Польши в XVIII в.

Армия, вернувшаяся из похода, принесла с собой идеи Французской революции, получившие развитие на русской почве. Наряду с масонскими кружками в России создаются просветительские, либеральные и политические общества. Этому способствует свобода выражения мнений в послевоенной России, контакты с западными обществами типа Союза друзей добродетелей (Tugendbund), ввоз либеральной и философской литературы из Европы. В 1817 г. создается тайный Союз Благоденствия, в который вошли наряду с молодежью несколько генералов 2-й армии, расквартированной в Тульчине, начальники полков, офицеры, ряд известных помещиков и высокопоставленных чиновников. Цели общества тогда еще не были четко определены. После бунта Семеновского полка в Петербурге осенью 1821 г. усилился надзор полиции, и руководство Союза решило, дабы отвлечь внимание правительства, самораспуститься. Фактически же из Союза Благоденствия родились два тайных революционных общества — Северное и Южное. Северное общество возглавлялось братьями Муравьевыми, кн. Трубецким и поэтом Рылеевым, Южное полковником Пестелем. Каждое из обществ разрабатывает свои проекты конституции России как демократической страны с республиканским управлением. Некоторые члены обществ были сторонниками конституционной монархии.

Император Александр Павлович знал о существовании тайных обществ из доносов предателей — статского советника Бошняка, юнкера Шервуда и поручика Майбороды, но ничего не предпринимал, памятуя о либеральных увлечениях своей молодости и говоря: «Не мне их карать». Подробный доклад с точными данными о вожаках движения и их планах был направлен Аракчеевым больному Императору в Таганрог. Доклад поступил уже после смерти Александра I, последовавшей 19 ноября 1825 г.

 

9. Николай I

Смерть либерального монарха ускорила развязку политической интриги. Заговорщики решили действовать. Этому способствовала неопределенность с наследованием короны. У Александра I не было детей, и ему по закону о престолонаследии 1797 г. должен был наследовать В. Кн. Константин Павлович. Но Константин Павлович в 1822 г. отказался от престола и, будучи наместником Царства Польского, женатым к тому же на особе нецарской крови — пани Грудзинской, прислал из Варшавы письменное о том заверение. Наследником был признан третий по старшинству сын Павла — В. Кн. Николай. Однако он об этом официально оповещен не был. Завещание Александра I о наследовании короны Николаем с ведома кн. Голицына и гр. Аракчеева летом 1823 г. было тайно вручено московскому архиепископу Филарету с собственноручной надписью царя: «Хранить в Успенском соборе с государственными актами до востребования моего, а в случае моей кончины открыть прежде всякого другого действия».

Известие о смерти Александра застало Николая 27 ноября в церкви во время молебна о здравии Государя. Молебен был прекращен, и В. Кн. Николай Павлович, «задыхаясь от рыданий», опрометчиво произнес присягу брату Константину. Пакет с завещанием был вскрыт на заседании Государственного совета, который, однако, не пришел ни к какому мнению, предоставив все решать самому Николаю Павловичу. Николай Павлович продолжал настаивать на принятии всеми присяги Константину. Создалось междуцарствие из-за отсутствия претендентов на престол. Николай посылал курьеров в Варшаву к Константину с просьбой подтвердить отречение от престола и медлил с решением, опасаясь гвардии. Военный генерал-губернатор Петербурга гр. Милорадович откровенно объяснил Великому Князю, что гвардия его ненавидит за любовь к муштре, дисциплине и порядку. Опасаться было чего. Николай хорошо знал историю своей семьи.

12 декабря 1825 г. Николай Павлович получил два письма. Одно от Дибича с известием об открытии заговора, другое от Константина с отказом от престола, но в форме интимной, не допускающей публикации. Николай принимает решение действовать. Он поручает Карамзину и Сперанскому составить манифест о своем восшествии на престол. В полночь сам прочитывает его Государственному совету, а утром 13 декабря — генералам и командирам гвардейского корпуса. В 7 часов утра 14 декабря 1825 г. присягу Николаю приносят Сенат, Синод и большая часть гвардейских полков. В это же время на Сенатскую площадь выходят Московский, Гренадерский полки и батальон Гвардейского Морского экипажа, принесшие ранее присягу Константину и возглавляемые заговорщиками. Начинается знаменитое восстание декабристов. Многие из руководителей заговора на Сенатскую площадь не явились. Отсутствовал и «диктатор» кн. Трубецкой, усомнившийся в трудную минуту в себе и в восстании, которое он поднял. Неразбериха царила и на правительственной стороне. Там не нашлось ни одного генерала, способного командовать войсками, и в эти решающие часы противостояния Николай Павлович проявил свои сильные личные качества — умение организовать дело и волю к победе. Результаты противостояния известны. Абсолютизм был спасен, как всегда, ценою крови подданных. По делу декабристов было арестовано более ста причастных к заговору лиц, сорок из которых суд приговорил к смертной казни, остальных — к каторжным работам. Император Николай I несколько смягчил приговор, казнив только пять руководителей Союзов.

При Николае I абсолютизм в России достиг апогея. Фон самодержавного царствования окрашивался личностью Государя. В данном случае это был суровый, умный и очень упорядоченный человек. В детстве и отрочестве он прошел под руководством генерала гр. Ламсдорфа М. И. «немецкую» школу педагогики, основой которой был страх. В 1831 г. Государь писал об этой методе: «…страх и искание, как избегнуть наказания, более всего занимали мой ум». Суровый генерал нещадно лупил ребенка линейкой и ружейным шомполом, а иногда, впадая в раж, ударял его об стену, о чем заносились записи в педагогический журнал. Мария Федоровна высоко ценила педагогический «дар» Ламсдорфа. В играх со сверстниками Николай был груб, заносчив и драчлив. В молодые годы он увлекался математикой, артиллерийскими и инженерными науками, а став царем, любил говорить: «мы, инженеры». Строгость, точность, симметрия, привитые этими науками, стали определяющими в характере Николая, и качествами, которых он добивался в различных сферах государственного управления. Женился Великий Князь Николай Павлович в июне 1817 г. в возрасте 21 года на 19-летней дочери Прусского короля Фридриха-Вильгельма III Фредерике-Луизе-Шарлотте-Вильгельмине, принявшей в православии имя Александры Федоровны.

Николай стал царем в 29 лет, имея за спиной скромный чин бригадного генерала и не имея никакого государственного опыта, поскольку Александр не удосужился посвятить младшего брата в тайны высокой политики. Вступление на престол произошло под грохот картечи, но с сознанием законности своей власти. Николай пришел к выводу, что заговор был сословным, дворянским движением, охватившим все слои дворянства. Страшась за свою власть, Николай решил сделать ставку не на дворянство, а на чиновничество и строго управляемую бюрократию. При нем централизация управления достигла максимума, а чиновничья рать стала многочисленным и влиятельным сословием, отделяющим власть от общества. Дворянство было напугано репрессиями, оплакивало своих сосланных и сторонилось новой бюрократии. Император лично принимал решения по множеству больших и малых конкретных дел и контролировал их выполнение с помощью «собственной Его Величества канцелярии», состоящей из 4-х отделений и ставшей важнейшим инструментом царствования.

Не вдаваясь в философию, а тем более в мистику, как его старший брат, Николай управлял Россией так, как управляют сложным хозяйством, т. е. с помощью расчета, порядка, единства власти и закона. Аракчеев был отстранен и заменен гр. Бенкендорфом А. Х., бывшим масоном, приятелем декабристов, донесшим на них Александру I, а ныне ставшим шефом знаменитого Третьего отделения собственной Его Величества канцелярии — политической полиции. Царь поручил ему «отирать слезы» обездоленных, «отечески» опекать русское общество и «охранять нравственность». Охранять нравственность было не просто, т. к. взятки и воровство были неотвратимыми качествами чиновников. Царь преследовал коррупцию беспощадно, но без успеха. О деловых качествах сенаторов Николай писал Константину так: «Представьте, что среди всех членов первого департамента Сената нет ни одного человека, которого можно было бы, не говоря уже послать с пользой для дела, но даже просто показать без стыда». Его отзывы о губернаторах столь же убийственны. Здесь Государь присоединялся к бесчисленному сонму критиков его царствования. Отметим положительные результаты правления Николая I.

Во-первых, это систематизация свода законов, выполненная в 1833 г. гр. Сперанским М. М. Были изданы: «Полное собрание Законов Российской Империи» в 45 томах, содержащее старые законы и указы, начиная с Уложения 1649 г. и до воцарения Николая I, и «Свод Законов Российской Империи» в 15 томах, содержащий действующие законы. В рамках абсолютизма это был неплохой кодекс. В Своде Законов не было смертной казни. Однако наказание шпицрутенами, широко применяемое в то время, приводило к смерти обычно на другой день после истязания. Школа Ламсдорфа проявлялась везде, и однажды на рапорте гр. Палена, в котором тот просил назначить смертную казнь нарушителям карантина, царь начертал: «Виновных прогнать сквозь тысячу человек двенадцать раз. Слава Богу, смертной казни у нас не бывало и не мне ее вводить». Справедливости ради отметим, что Россия была не единственной страной с подобными наказаниями в то суровое время.

Во-вторых, укрепление финансового состояния государства. Выпущенные Александром в период войны с Наполеоном бумажные ассигнации в количестве более 500 млн. рублей обесценились и шли по 20 копеек за серебряный рубль. Денежная реформа министра финансов Канкрина Е. Ф. 1843 года привела к стабилизации рубля. В обращении остались серебряная и золотая монеты и равноценные им бумажные деньги.

В-третьих, развитие строительства. Отметим здесь Николаевскую железную дорогу между С.-Петербургом и Москвой, Исаакиевский собор в С.-Петербурге архитектора О. Монферрана, Храм Христа Спасителя в Москве архитектора А. К. Тона и его же Большой Кремлевский дворец.

В-четвертых, открытие многих специальных учебных заведений военного и технического профиля — кадетских корпусов и академий, Технологического Института, Строительного Училища и Педагогического Института в С.-Петербурге, Межевого Института в Москве, нескольких Женских Институтов. Развивается сеть классических гимназий для детей дворян и уездных училищ для детей купцов и мещан. Формальные преграды для недворянских детей в гимназиях становятся неэффективными, и в них оказываются «разночинцы». Образовательный процесс сопровождался ограничительными мерами, характерными для эпохи Николая I — цензурными строгостями, запрещением политических тем и философии, прекращением подготовки студентов за границей. Студентов и гимназистов старших классов стали обучать маршировке. Для профессуры и студентов становятся жизненно важными вопросы политической благонадежности и «непорочности мнений», что, естественно, угнетало науку и литературу.

Несмотря на жесткий прессинг правительства в сфере духа, в царствование Николая I русская культура процветала. В это время творили многие выдающиеся писатели, поэты, ученые, композиторы: Пушкин А. С., Лермонтов М. Ю., Гоголь Н. В., Грибоедов А. С., Вяземский П. А., Тютчев Ф. И., Глинка М. И., Даргомыжский А. С. и ряд других не менее блестящих талантов. Тогда же сформировались два конкурирующих взгляда на историю и пути развития России — славянофильский и западнический. Первое направление возглавлялось Хомяковым А. С., братьями Киреевскими, Самариным Ю. Ф., братьями Аксаковыми. Представителями западничества были Белинский В. Г., Грановский Т. Н., Герцен А. И. Спор славянофилов и западников являлся содержанием русской философии XIX и начала XX века. Он был прерван Октябрьской революцией 1917 г. и возобновился в наши дни. Славянофилы и западники были едины лишь в одном — в критике существующих порядков. Критике подвергались бюрократизм, цензура, полицейский режим, недоверие власти к обществу. И те, и другие мечтали об отмене крепостного права, при этом западники увлекались зарождающимися тогда социалистическими теориями. Выплеснувшись за пределы литературных салонов, западники увлекли русскую интеллигенцию в оппозицию правительству. С течением времени оппозиционные настроения усилятся, станут модой, правилом хорошего тона и породят нигилизм и радикализм, которые, в свою очередь, подготовят почву для марксизма. Зная о таких настроениях, Николай I не доверял обществу и довольствовался преданными ему службистами.

Еврейская тема была неактуальна при Николае I и оставалась таковой вплоть до конца XIX столетия. Лишь Герцен А. И. вскользь пишет о детях или подростках, очевидно, сиротах, в возрасте 8–13 лет, в шинелях, перегоняемых под командой офицера сначала в Пермь, а затем, «вышла перемена», в Казань. Цель перегона офицеру неизвестна: «…во флот, что ли, набирают — не знаю». По доброте русской души офицер жалеет еврейских ребятишек: «Беда да и только, треть осталась на дороге» (67).

Польский вопрос обострился в 1830 г. Недовольные урезанной конституцией, русской властью и цасаревичем Константином Павловичем, поляки подняли очередное восстание. Цесаревич бежал из Варшавы вместе с немногочисленными частями русского войска. Поляки выбрали Временное правительство во главе с диктатором, созвали сейм, низложивший династию Романовых, и стали добиваться у Николая I признания независимости Польши и присоединения к ней Литвы и ряда западных земель, когда-то принадлежавших Речи Посполитой. Николай отправил в Польшу войска под командованием гр. Дибича, нанесшие польским ополченцам поражение под Варшавой. Эпидемия холеры несколько умерила пыл военных действий. От эпидемии умерли цесаревич Константин и гр. Дибич. Войну энергично закончил в 1831 г. уже новый главнокомандующий — гр. Паскевич-Эриванский, ставший наместником Царства Польского и князем Варшавским. Конституционные права поляков были отменены, сейм уничтожен, польское войско распущено, Варшавский университет, как рассадник крамолы, закрыт.

Началась политика русификации Польши, и Польша превратилась в рядовую провинцию России. В 1839 г. в г. Полоцке униатские епископы во главе с Иосифом Семашко постановили просить у Государя «дозволения им присоединиться к прародительской православной всероссийской церкви». Дозволение было получено, и Синод торжественно совершил акт воссоединения униатов с православием, означающий конец униатской церкви, существовавшей в западной и южной Руси с конца XVI века. Польскому влиянию в этих областях был нанесен тяжелый, хотя и не смертельный удар.

Завоевание Кавказа, начатое при Александре I, продолжалось при Николае I. Причиной войны была христианская Грузия, терзаемая как внутренними раздорами, так и Персией и Турцией. При Екатерине в 1783 г. установилось формальное покровительство России над Грузией. В 1801 г. Павел I официальным манифестом объявил о присоединении Грузии к России. Александр I с 1805 по 1813 г. воевал с Персией из-за Грузии, в результате чего Россия укрепилась в Грузии, а также в Баку и Дербенте. Война с Персией возобновилась при Николае I в 1826 г. вторжением персов в российское Закавказье. Русская армия под командованием ген. Паскевича разгромила персов под г. Елизаветполем, овладела крепостью Эривань, перешла реку Аракс, захватила г. Тавриз и двинулась на Тегеран. Шах запросил мира, каковой и был заключен в деревне Туркманчай в 1828 г. Помимо выплаты контрибуции, Персия уступила России земли по левому берегу Аракса с г. Эриванью (Ереваном). Однако до замирения Кавказа дело не дошло из-за сопротивления горских племен под руководством сначала имама Кази, а затем Шамиля. Русский абсолютизм долго ломал свои зубы о кавказские скалы. Сопротивление продолжалось все царствование Николая I и закончилось при Александре II.

В 1828–1829 гг. Россия воевала с Турцией из-за мятежных греков, пытавшихся добиться освобождения от ига турецкого султана. Греков поддержали также Англия и Франция. Ранее в 1827 г. союзный англо-франко-русский флот разгромил турецкую эскадру в Наваринской бухте. В 1828 г. русские войска под командованием гр. Дибича перешли Дунай, взяли штурмом крепость Варну, а затем Шумлу и овладели второй столицей Турции — городом Адрианополем. В это время в азиатской Турции гр. Паскевич захватил крепости Карс, Ахалцых и г. Эрзерум, после чего в Адрианополе в 1829 г. был подписан выгодный России мирный договор. Согласно договору Россия получила левый берег устья Дуная, восточный берег Черного моря от устья Кубани до порта Св. Николая, г. Ахалцых и право свободного прохода через Босфор и Дарданеллы для русских судов и судов дружественных России государств. Кроме того, Россия получила право вмешательства во внутренние дела Турции как заступница и покровительница народов Молдавии, Валахии и Сербии, получивших автономию в границах Турции.

Возросшее влияние России в Турции резко нарушило равновесие сил в Европе. Англия, Франция, Австрия и Пруссия объявили восточный вопрос своим кровным делом и, в конечном итоге, уравновесили роль России, созвав в 1840 г. в Лондоне конференцию и установив совместно с Россией общий протекторат над Турцией. Николай I с открытым забралом и твердой рукой поддерживал монархические устои Европы. Он где мог подавлял революционное брожение и не признавал правительств, родившихся из революции. В 1849 г. император Николай I помог Францу-Иосифу подавить национальное восстание венгров. Россию боялись везде как грозную силу. Поэтому Англия и Франция повели с султаном свою игру, направленную против России и приведшую вскоре к Крымской кампании 1853–1856 гг. Предлогом для конфликта стала передача султаном ключей от Вифлеемского храма, находившихся до этого у православных верующих, католикам. Заступничество Николая I ни к чему не привело, и тогда он ввел русские войска в Молдавию и Валахию — «в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Переговоры на Венской конференции по турецким делам зашли в тупик. Турция вынуждена была в 1853 г. либо отдать ключи от храма, либо объявить России войну. Султан предпочел последнее, а поддерживающие его Англия и Франция ввели свои флоты в Черное море. В сентябре 1854 г. союзные войска Франции, Англии и Турции высадились вблизи Евпатории. Российский парусный флот не смог оказать серьезное сопротивление флоту союзников, оснащенному паровыми двигателями. Началась знаменитая 350-дневная осада Севастополя. Несмотря на героизм защитников, город пришлось сдать врагу. Это произошло в конце августа 1855 г. За полгода до этого, 18 февраля 1855 г., император Николай I, бесстрашный рыцарь абсолютизма и монарх Божией милостью, гордый и самонадеянный человек, умер, предоставив своему сыну Александру II разбираться со своими врагами.

 

10. Александр II Освободитель

Война, по-существу, была проиграна. Оставался неясным способ, каким Россия могла бы с минимальным уроном для чести выйти из войны. Помогли взятие важной турецкой крепости Карса ген. Н. Н. Муравьевым, общее истощение союзников и посредники — Австрия и Пруссия. На Парижском конгрессе европейских дипломатов был подписан в марте 1856 г. мирный трактат, по которому Россия получала в обмен на Карс Севастополь, отказывалась от своих владений в устье Дуная в пользу Молдавии, теряла право иметь военный флот в Черном море, объявленном нейтральным, теряла право покровительствовать христианским подданным Турции. Проливы становились демилитаризованными. Таким образом, начало царствования Александра Николаевича во внешнеполитическом аспекте было крайне неудачным, т. к. в тот час России противостояла вся вооруженная и озлобленная Европа.

Александр II вступил на Российский престол 19 февраля 1855 г. 37-летним человеком. Его воспитатели — Жуковский В. А., Мердер К. К., Сперанский М. М., Павский Г. П. добились хороших результатов, привив ему в юности филантропические идеи, знание законов и «религию сердца». К воспитанию юноши, сентиментального и несколько апатичного склада, прикладывал иногда свою суровую руку и отец. «Другой раз, заехав к нему на дачу под Петергофом и застав его играющим среди дня в карты, разбранился и тотчас уехал, но через короткое время вернулся и, видя, что игра продолжается, надавал сыну пощечин». Это был, разумеется, эпизод, но, по большому счету, Николай I систематически знакомил сына с разными отраслями государственного управления и, уезжая из столицы, оставлял ему общее руководство делами. Ко вступлению в должность императора Александр II имел более чем 10-летний опыт помощника отца и свидетеля правительственной работы.

Маркиз Кюстин, автор злой книги «Россия в 1839 г.», писал о цесаревиче: «Выражение его глаз — доброта. Это в полном смысле слова Государь. Вид его скромен без робости. Он прежде всего производит впечатление человека, превосходно воспитанного. Все движения его полны грации. Он прекраснейший образец Государя, из всех, когда-либо мною виденных». Его характер и мировоззрение нашли отражение в манифесте по случаю мирного договора: «При помощи Небесного промысла, всегда благодеющего России, да утвердится и совершенствуется ее внутреннее благоустройство; правда и милость да царствуют в судах ее; да развиваются повсюду и с новой силой стремление к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый под сению законов, для всех равно справедливых, всем равно покровительствующих, да наслаждается в мире плодами трудов невинных».

Александр Николаевич был женат на гессен-дармштадской принцессе Максимилиане-Вильгельмине-Августе-Софии-Марии, младшей дочери герцога Людвига II, ставшей после обряда венчания Великой Княгиней Марией Александровной.

Александр, как и его отец Николай I, сознавал гибельность для России рабства крестьян. Но, в отличие от отца, у него хватило смелости, молодой энергии и настойчивости провести отмену крепостного права. Он понимал, что «лучше отменить крепостное сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собою начнет отменяться снизу». Прямо скажем, что в его окружении было мало сторонников такого шага. Нужно было преодолеть сопротивление всего уклада жизни, включая общественное мнение дворянства, света, двора, Государственного совета. В своей речи Государственному совету по крестьянскому делу Александр II указал, что на уничтожение крепостного права «есть его прямая воля». 19 февраля 1861 г. закон об отмене рабства в России был принят. «Имя Александра II отныне принадлежит истории… грядущие поколения этого не забудут», — писал Герцен. Тем не менее, в столетний юбилей отмены рабства ни одна советская газета, к стыду и сожалению, ни словом не обмолвилась об этом важном для России событии.

В 1864 г. было введено новое положение «О губернских и уездных земских учреждениях», ставших впервые в России всесословными институтами. В уездные земские собрания, где председательствовал уездный предводитель дворянства, избирались сроком на 3 года «гласные». Уездное земское собрание избирало постоянную исполнительную власть, состоящую из председателя и двух членов, называемую земской управой. Ежегодные съезды депутатов уездных собраний данной губернии составляли губернское земское собрание, где председательствовал губернский предводитель дворянства. Губернское земское собрание избирало для постоянной работы губернскую земскую управу. Деятельность земств была подчинена надзору губернатора и министерства внутренних дел. Конфликтные дела передавались в сенат. Уездные и губернские земства рассматривали широкий круг вопросов, общих для всей губернии или уезда. Аналогичные формы самоуправления в 1870 г. были введены для городов. Независимо от корпораций и сословий все граждане, платящие налоги в городскую казну, получили право сообща избирать гласных в городскую думу. Дума из своей среды выбирала постоянных членов для работы в городской управе. Новый порядок управления и перемена в общественном строе благотворно действовали на развитие жизни в городе и деревне. С освобождением крестьян оживилась уездная жизнь. Везде стали возникать хозяйственные предприятия, банки, строительные фирмы.

В 1864 г. была проведена наряду с земской реформой реформа судебная. Вместо екатерининских сословных судов был учрежден суд, независимый от администрации, бессословный, «равный для всех подданных». Впервые в России в суды был введен общественный элемент в виде присяжных заседателей, привлекаемых по жребию из местного населения. С участием адвоката и прокурора суд стал состязательным, гласным и проходящим при участии публики. Одновременно была смягчена система наказаний — отменены розги, плети, шпицрутены, клеймение преступников. Судебная реформа Александра Второго соответствовала европейскому уровню того времени.

Следующей реформой была реформа воинская 1874 г. Со времен Екатерины дворянство было освобождено от обязательной военной службы, ставшей уделом низших классов. При этом закон позволял богатому человеку откупаться от армии, нанимая вместо себя рекрута. Рекрутская повинность с 25-летним сроком службы разоряла бедных, отнимая от семей кормильцев практически на всю жизнь. По новому закону в армию призывались все молодые люди, достигшие 21 года. Если количество призывников превышало потребность армии, то бросался жребий. Вытянувший жребий служил в армии, остальные зачислялись в ополчение. Общий срок службы 15 лет делился на два срока таким образом: 6 лет в строю, 9 лет в запасе. Для образованных людей срок службы сокращался. В армии уменьшилась муштровка солдат и началось обучение их грамоте. Реформа была нацелена на воспитание сознательного отношения солдат к своему долгу и соответствовала потребностям времени.

Последняя из крупных реформ Александра II — закон о печати. Цензура, свирепствовавшая при Николае I, была существенно ослаблена. По закону 1865 г. цензурировались лишь брошюры и небольшие по объему произведения. Книги оригинальные объемом свыше 160 страниц и переводные объемом свыше 320 страниц цензуре не подвергались. Издатели отвечали перед судом за издание противозаконных текстов. Газеты и журналы, получившие лицензию, издавались также без цензуры. В случае нарушений пунктов закона делались предупреждения. После третьего предупреждения издание закрывалось. По сравнению с николаевской эпохой или советским режимом состояние печатного дела в России переживало эру невиданного либерализма. Правление Александра Николаевича охарактеризовалось мощным расцветом культуры. Это время русских гигантов — Толстого Л. Н., Тургенева И. С., Толстого А. К., Фета А. А., Мусоргского М. П., Балакирева М. А., Бородина А. П., Римского-Корсакова Н. А., Кюи Ц. А., Стасова В. В. В это же время заметный вклад в русскую культуру внесли Рубинштейн А. Г. и Антокольский М. М. Родившиеся в еврейских семьях, поддержанные благородными русскими людьми и воспитанные русской средой, они отблагодарили Россию своим творчеством. Наряду с композиторской деятельностью (оперы «Демон», «Нерон» и другие), Рубинштейн А. Г. основал Певческую Академию, Русское Музыкальное общество и Петербургскую консерваторию. Скульптуры Антокольского М. М.: «Иван Грозный», «Петр I», «Ермак», «Нестор-летописец», «Христос», «Мефистофель», «Сократ», «Спиноза» и другие — являются украшением Русского музея.

Царствование Александра II сопровождалось расширением территории Империи. На Дальнем Востоке были присоединены к России обширные и богатые Амурская область, согласно Айгунскому договору 1858 г., заключенному гр. Муравьевым-Амурским и китайским императором, и Уссурийский край, согласно Пекинскому договору 1860 г., заключенному гр. Игнатьевым. В обмен на Курильские острова Россия получила от Японии южную половину Сахалина. В эти же годы правительство России продало США Аляску за 7 млн. рублей.

В 60–70-е годы была покорена Средняя Азия. Русский отряд под командованием генералов Черняева и Веревкина захватили Кокандское ханство со столицей Ташкентом и Бухарское ханство со столицей Самаркандом в 1868 г. В 1873 г. войска под командованием ген. Кауфмана взяли Хиву. Полукочевые разбойничьи племена туркмен были умиротворены отрядами ген. Скобелева, захватившими их главную крепость Геок-тепе в 1881 г. Границы Российской империи приблизились к владениям Афганистана и Британской Индии.

Самая затяжная в истории России Кавказская война, длившаяся около полувека, закончилась в 1864 г. Имам Шамиль, объявивший газават России и сумевший объединить под знаменем ислама разрозненные горские народы, сопротивлялся много лет. В конце концов Шамиль, осажденный в ауле Гуниб, был вынужден в 1859 г. сдаться русским, после чего он со своим гаремом был вывезен в Россию на условиях почетного пленника. Сопротивление горцев стало спадать. Мятежных черкесов постепенно вытеснили с гор на равнину, где им предложено было поселиться постоянно. Значительная часть их, около 200 000 человек, не согласившаяся с этими требованиями, выехала в Турцию.

Поляки, притихшие при Николае I, в 1863 г. подняли мятеж. Польша всегда пользовалась особыми привилегиями в России. Александр II попытался их расширить путем умеренной реформы, предложенной польским патриотом маркизом Велиопольским. Однако польские радикалы на это не пошли, предпочтя реформам требование полной независимости от России в старых границах Речи Посполитой. Вспыхнувший мятеж был жестоко подавлен гр. Муравьевым М. Н. Царство Польское было упразднено, поделено на 10 новых губерний и получило название «Привисленского края». В отместку за восстание крестьянская реформа в Польше была проведена быстрее, чем в России, и в более демократическом виде. Этим ставилась цель оторвать польских крестьян от мятежного дворянства и интеллигенции. В Привисленском крае повсеместно была введена русская администрация и обязательный русский язык.

В 70-е годы вновь разгорается борьба балканских славян, порабощенных Турцией, за свое освобождение. Эта борьба вызвала мощный отклик в России в поддержку братьев-славян: сербов и черногорцев. Их восстание против турок в 1876 г., которое возглавлял отставной генерал Черняев, было подавлено. Зверства турок побудили европейских дипломатов созвать в 1877 г. конференцию в Константинополе, потребовавшую прекращения зверств в отношении славян и особого статуса для славянских провинций. Поскольку султан отказался следовать решениям конференции, то Александр Второй объявил Турции войну. Русская армия перешла Дунай, овладела горными переходами через Балканы, захватила штурмом Плевну, Филипполь, Адрианополь, а на Азиатском театре войны — Карс и Батум. Турция оказалась разгромленной и в местечке Сан-Стефано; в 10 км. от стен Константинополя был подписан 19 февраля 1878 г. знаменитый мирный договор, по которому Турция признавала независимость Черногории, Сербии и Румынии и образование княжества Болгария. Россия опять получала устье Дуная и города Батум и Карс.

Однако условия Сан-Стефанского договора вскоре были опротестованы Англией и Австрией. В Берлине в том же году был созван конгресс, на котором под председательством Бисмарка и под давлением всей европейской дипломатии России пришлось пойти на существенные уступки, изменив условия мира, выработанные в Сан-Стефано. Территории Черногории и Сербии были сокращены, княжество Болгария было поделено на две области собственно Болгарию и Восточную Румелию, оставшиеся под эгидой Турции. Сербия и Румыния были признаны независимыми королевствами, а Босния и Герцеговина отошли временно к Австро-Венгрии. Таким образом, военный успех России не сопроводился политическим результатом. Между новыми балканскими государствами и Россией вследствие этого произошло заметное охлаждение. Отношения между Россией, с одной стороны, и Англией, Австрией и Германией, с другой, находились на точке замерзания.

Эра Александра II — время глубоких и всесторонних реформ, затрагивавших все слои русской жизни. Много новых идей общественного, религиозного, научного, художественного и этического сознания проникает в умы разночинной и дворянской молодежи, распространяясь по многочисленным учебным заведениям, созданным в эпоху реформ. Классические и реальные гимназии становятся типовыми, всесословными образовательными учреждениями. Их жизнь продлится до средины 20-х годов XX века, когда революционная буря изменит форму и дух обучения молодежи. Свобода, столь долго загоняемая в тайники бытия в период николаевского застоя, легко находит молодые души, девственные в профессиональном отношении и пылкие в эмоциональном. Героями классической литературы становятся Базаров, Рахметов, Рудин и другие персонажи, не умеющие абсолютно ничего делать, но готовые ценой собственной жизни переустроить мир по некоему туманному для всех, в том числе и для них самих, замыслу. Необходимая для развития общества критика становится единственным действием героев романов и молодежи, подражающей своим «гениям». Русская литература породила длинный ряд ниспровергателей устоев и борцов со злом, всегда существующим в жизни, но в ней, т. е. в литературе, практически не было людей дела или людей, имеющих хотя бы вкус к созданию новых и конкретных форм бизнеса или творчества. Общество, воспитанное русской литературой, легко перешагнуло ту опасную грань, за которой начинается сочувствие и аплодисменты террору. Злая ирония судьбы повернула острие террора на Государя, больше кого-либо из Романовых сделавших для блага России. Подпольная Россия требовала его смерти.

Первый выстрел прозвучал 4 апреля 1866 г. при выходе Александра из Летнего сада, где он «гулял с Марусей (Баденской. — А. К.) и Колей (Лейхтенбергским. — А. К.) пешком». Стрелял некто Каракозов Д. В., 24-х лет, русский, со средним образованием, из крестьян. На вопрос царя: «Почему ты стрелял в меня?» — стрелок ответил: «Почему? Да потому, что ты обманул народ, обманул крестьян — обещал землю, да не дал!» Царь ничего не понял. Поскольку он остался невредим, то Петербург ликовал. Этим выстрелом в России открывался сезон «царской охоты».

Через год 6 июня 1867 г. прозвучал второй выстрел. Царь ехал по Булонскому лесу в карете с детьми и с Наполеоном III, у которого он пребывал в гостях. Стрелял поляк Березовский, к счастью, мимо. Императрица Евгения, рыдая, умоляла Александра II погостить во Франции еще хоть немного. Но визит был испорчен, и Царь вернулся в Россию. Будучи смелым человеком и охотником, много раз ходившим на медведя, он вдруг почувствовал себя мишенью каких-то непонятных злых сил.

После нескольких лет затишья охота возобновилась. За эти годы в России создались террористическая партия «Народная воля» и партия социалистов-революционеров. Зимой 1878 г. экзальтированная девица В. И. Засулич стреляла в петербургского градоначальника Трепова Ф. Ф. Суд присяжных под председательством Кони А. Ф. ее оправдал, а толпа обезумевших студентов в восторге демонстрировала по этому поводу на Невском проспекте. В августе того же года Кравчинский С. М. убивает шефа жандармов Мезенцева Н. В.

2 апреля 1879 г. Александр Николаевич, совершая утреннюю прогулку, опять становится охотничьей дичью. В него выпускает пять пуль с расстояния 8 шагов тридцатилетний студент-недоучка А. Соловьев, возмущенный, как он записал при допросе, социальной несправедливостью, неработающий, атеист, проведший последнюю ночь перед покушением у проститутки. 60-летнему Царю пришлось пробежаться под огнем, меняя галсы так, что ни одна пуля не попала в цель.

Осенью 1879 г. террористы из «Народной воли» подготовили два взрыва на железной дороге по пути предполагаемого следования Государя. Мина первой группы террористов (в составе Фроленко, Лебедева, Кибальчича и Желябова) не взорвалась по причине плохих запалов. Мина второй группы террористов — Михайлова, Перовской, Гартмана, Исаева и Ширяева — пустила под откос поезд свиты Государя, но сам Царь с семьей, ехавший другим составом, не пострадал. Александр Николаевич чувствовал себя в западне, и круг охотников сжимался все теснее.

5 февраля 1880 г. в апартаментах царской семьи в Зимнем дворце раздался страшный взрыв, унесший 8 жизней солдат и ранивший 45 человек. Взорвались три пуда динамита, принесенного во дворец истопником С. Халтуриным. Именем этого убийцы большевики именовали Миллионную улицу до 1991 г. Царь, опоздавший к обеду, опять уцелел. Терроризм и панический страх, как чума, расползались по Петербургу и городам России. Правительство отвечало репрессиями. Подпольная Россия рассыпалась прокламациями.

Первую скрипку в правительстве Александра II в этот период начинает играть гр. Лорис-Меликов М. Т., покоритель Карса, умный политик армянского происхождения. Он возглавил «верховную распорядительную комиссию» с обширными полномочиями для подавления террора и восстановления равновесия между властью и обществом. Лорис-Меликовым была подготовлена конституционная реформа, согласно которой представители земств привлекались к работе Государственного совета. Александр Николаевич называл ее «указом о созыве нотаблей», намекая на судьбу Людовика XVI.

28 февраля 1881 г. был арестован Желябов А. И., глава «Народной воли». Оставшиеся члены Исполкома партии — Перовская С. Л., Михайлов Т. М., Кибальчич Н. И., Рысаков Н. И., Гельфман Г. М., Гриневицкий И. И., Фигнер В. Н. и Фроленко М. Ф. ускорили охоту на Царя — минный подкоп на Малой Садовой, наружное наблюдение за маршрутом следования, изготовление бомб. 1 марта 1881 г. Александр II подписал «Конституцию» Лорис-Меликова и отправился на развод в манеж. Он миновал Малую Садовую, где его ждала мина, но не миновал двух метальщиков бомб, двух камикадзе, расставленных Перовской по Екатерининскому каналу. Первая бомба, брошенная Рысаковым, убила ребенка и двух казаков эскорта. Когда чудом уцелевший Царь подошел к убитым, раздался взрыв второй бомбы, брошенной Гриневицким себе под ноги. Погибли оба.

Цареубийц судил особый комитет Сената под председательством Фукса и опекой министра юстиции Набокова. Подсудимые Желябов, Перовская, Кибальчич, Гельфман, Михайлов и Рысаков были приговорены к смертной казни. Беременной Гесе Гельфман, первой в истории России еврейке-террористке, смертная казнь была заменена каторжными работами, где она и скончалась после родов. Советские историки дали в высшей степени хвалебную оценку действиям народовольцев, именами которых были названы улицы во многих городах России. Посмотрим, что сказал о них умнейший человек граф Лорис-Меликов в своей записке наследнику престола: «Я коснулся этих явлений, так как они приводят к прискорбному заключению, что на исцеление людей, заразившихся социальными идеями, не только трудно, но и невозможно рассчитывать. Фанатизм их превосходит всякое вероятие; ложные учения, которыми они проникнуты, возведены у них в верования, способные довести их до полного самопожертвования и даже до своего рода мученичества». Россия сделала серьезную заявку стать первой террористической державой мира.

Либеральная же интеллигенция горячо обсуждала волнующий ее вопрос: по-христиански ли будет казнить террористов или лучше будет их помиловать? Ибо только духовная сила Христовой истины может победить силу зла и разрушения. Речь на эту тему профессора Соловьева В. С., сына известного историка, призывающая к всепрощению, вызвала шквал аплодисментов. Духовный наставник России Л. Н. Толстой в письме к Александру III просил простить не только цареубийц, но и всех государственных преступников. В дневнике А. С. Суворина отмечена беседа с Ф. М. Достоевским, согласно которой Достоевский, несмотря на отвращение к террору, не стал бы предупреждать власти о готовящемся покушении. И. С. Тургенев в известном рассказе называет революционерку святой. Таково было умонастроение самых уважаемых за нравственные качества людей России, ее духовных лидеров. Их беспринципное отношение к террору во многом повлияло на психологический климат русского общества конца XIX начала XX века. В сущности, они благословили наступление вседозволенности.

Ну, а что же «Конституция» Лорис-Меликова, подписанная покойным монархом в день смерти? На Государственном совете, состоявшемся 8 марта, голоса разделились. Стронники реформ — Лорис-Меликов, Валуев, Милютин, Абаза, Сольский, Посьет, Урусов и другие оказались в меньшинстве. Царь принял позицию К. П. Победоносцева, своего воспитателя, пользовавшегося огромным влиянием на Александра III. Злой, острый и беспощадный ум Победоносцева представил будущее России на примере западных парламентов, как хаос и беспредел закулисных махинаторов разных партий, выступающих от имени народа, а на самом деле погрязших в биржевых аферах, дешевом краснобайстве, тайной возне эгоистических интересов. Победоносцев издевался над земствами и судом присяжных, неподготовленностью и случайностью присяжных, беспринципностью адвокатов, безнаказанностью преступлений, равращающих общество, утилитаризмом реальной школы, порочностью университетской автономии и т. д. Не было ни одной реформы погибшего, но еще не захороненного Государя, которую бы глумливо не очернил Победоносцев. Умный и желчный демагог, блестяще манипулирующий столь любезными царскому уху словами: «православие», «народность», «самодержавие», «духовность» и т. д., — он буквально заворожил своего 36-летнего воспитанника, потрясенного к тому же смертью отца. «Конституция» Лорис-Меликова была выброшена на свалку утопических идей. Сам Лорис-Меликов и ряд министров Александра II ушли в отставку.

 

11. Александр III Миротворец

Молодой Государь был неглупым человеком, но его ленивый нерезультативный ум оказался не в состоянии решать масштабные задачи, стоящие перед страной, которые были по плечу его отцу. Всю тяжесть государственных проблем принял на себя Победоносцев — идеолог и гарант русского абсолютизма. Лучшие реформы — считал Победоносцев — это те, при которых все остается по-старому. Огромная страна, с происходящими в ней сложными экономическими и социальными процессами, нуждающимися в правовом обеспечении, оказалась замороженной на 13 лет, а в некоторых областях отброшенной назад к временам Николая I. Задушевным собеседником и другом Победоносцева К. П. был Достоевский Ф. М. Их объединяла ненависть к западной цивилизации, парламентаризму, либеральной журналистике, европейским нравам и т. д. Странная это была дружба.

Александр Александрович являлся вторым сыном Александра II. После смерти от туберкулеза старшего брата, Николая Александровича, 12 апреля 1865 г. Александр становится женихом его невесты принцессы Марии-Софии-Фридерики-Дагмары, дочери датского короля Христиана IX. Выйдя замуж в 1866 г., принцесса Дагмара, хрупкая и изящная красавица с зелеными глазами, принимает православное имя Марии Федоровны. За строгий характер ее побаивались все, включая ее гиганта мужа, а свет назвал ее «Гневной». Как все очень сильные люди, шутя гнущие подковы, Александр Третий был добродушным увальнем, человеком большой инерции, с энергией, в лучшем случае, командира полка, но не Императора огромной державы. Он охотно перепоручил государственные заботы всесведущему Победоносцеву, предпочтя им радости семейного очага. В отличие от отца, имевшего десятки возлюбленных, последней из которых была морганатическая супруга Александра II светлейшая княгиня Юрьевская (Долгорукая), Александр III был образцовым семьянином. Маленький Миша, баловень семьи, со смехом поливал лысину самодержца водой из лейки. Все смеялись и были счастливы.

Александр III увлекался коллекционированием произведений искусства и археологией. В этих делах он считал себя большим знатоком. Еще одним увлечением Цесаревича была игра на корнете в компании с принцем Ольденбургским, гр. Олсуфьевым и ген. Половцевым. Впоследствии, когда оркестр разросся, корнет был заменен огромным медным геликоном с низким басом, более соответствующим рангу исполнителя.

В молодости с ним произошла история, запомнившаяся ему на всю жизнь. Он непристойно обругал штабного офицера. Офицер потребовал извинений и пригрозил Цесаревичу самоубийством. Тот замешкался с извинениями, и офицер покончил с собой. Государь обязал Цесаревича сопровождать на кладбище гроб с телом покойного. Был великий стыд и раскаяние.

Террор в стране потихоньку сошел на нет под бдительным оком нового министра внутренних дел, шефа жандармов гр. Толстого Д. А. Заговорщики всех уровней и мастей были казнены, частично пребывали на каторге. Арестовали, наконец, и В. Фигнер, девицу с ангельским ликом и кровавым туманом в голове. Взошла на эшафот группа А. Ульянова. Царь по совету своего наставника тщательно запирал внутренние запоры дверей Гатчинского дворца, где в уединении жила его семья. Береженого Бог бережет! Одним из последних пострадавших от покушений был гр. Лорис-Меликов, автор несостоявшейся конституции. Страна внешне казалась умиротворенной. Университетская автономия была уничтожена, и с 1884 г. строптивых студентов стали отправлять в солдаты. Суд присяжных был ограничен в правах. Новый цензурный устав замкнул уста либеральной прессе. Жизнь продолжалась почти без сенсаций. Хотя крестьяне, ставшие свободными, но не получившие земли, время от времени и устраивали бунты. Их стали агитировать переезжать в Сибирь и в Среднюю Азию. Для этого организовывались маршруты, ссуды, «Крестьянский земельный банк». Миллионы крестьян отправлялись в города на заработки, оседая там и образуя городской пролетариат. Это были годы бурного развития промышленности, строительства Транссибирской магистрали и железных дорог. Опора царизма — дворянство, лишившись дарового крестьянского труда, постепенно разорялось, уступая имения предприимчивым купцам и крестьянам. Лик России менялся. Ее корневая система требовала новых социальных технологий.

Жесткая эксплуатация рабочих вызывала стачки — в 1885 г. в Орехово-Зуеве и на Морозовской фабрике, в 1890 г. — на Путиловском заводе, в 1893 г. — на Хлудовской мануфактуре в г. Егорьевске Рязанской губернии. Забастовки происходили также в Петербурге, Москве, Шуе, Минске, Вильнюсе и других городах. Появился новый класс и новые проблемы. Правительство Александра III попыталось разработать фабричное законодательство и учредило должности фабричных инспекторов для защиты интересов рабочих от чрезмерной эксплуатации хозяев. Однако чиновники оказались слабыми и, главное, продажными защитниками рабочего класса. И тогда естественным образом родились партии социал-демократического направления, объявившие себя подлинными защитниками нового класса. Первая в России группа «Освобождение труда» создалась в 1883 г. Ее возглавили Г. В. Плеханов, П. Б. Аксельрод, В. И. Засулич и Л. Г. Дейч.

Впрочем, эти отдельные сейсмы еще не предвещали социальных потрясений. Умная политика, упреждающая события, могла бы на десятилетия направить вектор развития страны в плодотворное русло. Но интеллекта Победоносцева хватило лишь на поддержание статус-кво и на поиски врагов, в качестве которых удачную роль сыграли евреи. В 80-х годах в России евреи еще не были катализаторами революционных процессов, и прокатившиеся по югу страны еврейские погромы носили, так сказать, профилактический характер бытового и низового происхождения. Возможная схема выглядела следующим образом. Когда на лавке Тит Титыча появлялась надпись: «Тит Титыч-с в запое-с», лавка Моисея Соломоновича работала четко, как часы, на зависть конкуренту. Протрезвевший Тит Титыч-с через некоторое время приводил громил, молодецкую удаль которых полиция и войска усмиряли неохотно. На жалобу генерала Гурко по этому поводу Александр Александрович как-то ответил: «А я, знаете, и сам рад, когда евреев бьют». По инициативе Победоносцева в 1881 г. издаются ограничительные законы: о черте оседлости евреев, о запрете им проживать в столицах, за исключением купцов первой гильдии и лиц с университетскими дипломами, о процентной норме для евреев — студентов и гимназистов. Эта норма обосновывалась Шульгиным В. В. следующим образом (293). Поскольку университеты существуют на налоги населения, а евреи составляют лишь пять процентов, то будет несправедливо, если при их генетической склонности к наукам они займут 95 процентов мест в университетах вместо русской молодежи, якобы более ленивой в этом отношении. Старейшины еврейских общин не раз обращались с прошениями на Высочайшее имя разрешить еврейской молодежи обучаться в России, а не за границей, поскольку там они обучаются, в основном, социализму, а не чему-либо путному. Ответом было молчание. Эти ограничения не касались иудеев, перешедших в христианство, так называемых выкрестов. Таковым был, например, дед Ленина Израиль (Александр) Бланк, окончивший Медико-хирургическую Академию. Согласно ограничительным законам, евреи не принимались на государственную службу, а в армии не допускались к производству в офицеры.

Дальновидный министр финансов Витте С. Ю., имея в виду невостребованный в России запас еврейского ума, энергии и фанатизма, неоднократно докладывал Царю об опасности ограничений прав евреев для будущего страны. В своих «Воспоминаниях» Витте отвечает на вопрос Александра III: «Правда ли, что Вы стоите за евреев?», — вопросом: «Можно ли потопить всех русских евреев в Черном море? Если можно, то я принимаю такое решение еврейского вопроса. Если же нельзя, то решение еврейского вопроса заключается в том, чтобы дать им возможность жить. То есть предоставить им равноправие и равные законы…» (41). Александр III отложил эту проблему, посчитав ее не заслуживающей внимания. Накануне первой революции Витте С. Ю. писал: «Из феноменально трусливых людей, которыми были почти все евреи лет тридцать тому назад, явились люди, жертвующие своей жизнью для революции, сделавшиеся бомбистами, убийцами и разбойниками… ни одна нация не дала России такого процента революционеров».

Что же касается заграницы, то Европа бурно генерировала социалистические теории разных модификаций, в том числе марксизм. Обучающаяся за границей молодежь — русская и еврейская — привозила эти идеи домой в головах и чемоданах, набитых прогрессивной литературой. Социалистические идеи надолго застревали в сонных городах гигантской равнинной страны, в то время как в Европе они устаревали из-за быстрого темпа жизни и заменялись еще более прогрессивными, и еще более радикальными. К концу царствования Александра III социалистические учения пустили первые корни в городах Российской Империи, имеющих рабочий класс.

К положительным итогам правления этого царя следует отнести, по крайней мере, два. Первый — это упрочение рубля. Война 1877–78 гг. подорвала курс бумажных денег, который к тому же постоянно колебался. Министры финансов Александра III — Бунге Г. Х., Вышнеградский И. А., Витте С. Ю. с помощью чрезвычайной бережливости, системы пошлин на импортные товары и льготных налогов на собственное производство добились сначала сокращения бюджетного дефицита, а затем создания золотого запаса, что позволило в царствование уже Николая II в 1895–98 гг. провести денежную реформу. Золотой рубль, приравненный к 1,5 кредитным рублям, стал самой устойчивой валютой мира. Второй итог царствования — это тринадцатилетний мир. За эти годы имело место лишь одно мелкое столкновение с афганцами в 1885 году из-за Мертвого оазиса, оставшегося, в конечном итоге, за Россией. Официальная историография справедливо называла Александра II — Освободителем, а Александра III — Миротворцем.

В октябре 1894 г. Александр Александрович, кажущийся всегда могучим здоровяком, заболел нефритом и, не дожив до 50 лет, умер в Ливадии, оставив державу Цесаревичу Николаю Александровичу.

 

12. Начало царствования Николая II

26-летний Государь принимает царство, не имея представления о методах управления огромной страной, о ее нуждах, особенностях развития и перспективах. Это был хорошо воспитанный, застенчивый молодой человек с образованием гвардейского офицера. Его личность изучена многочисленными биографами. Последняя и лучшая из романтических версий жизни Царя — это книга Э. Радзинского (218). В ней использованы дневники Николая II, которые он методично вел с 14-летнего возраста до последних дней жизни в Ипатьевском доме, и переписка Царя с Аликс, насчитывающая около 650 писем. Из дневников и переписки предстает образ честного, нежного и любящего человека, созданного для семьи, но не для власти. Его воспитатель, все тот же Победоносцев К. П., внушил ему две простые истины: самодержавие — единственный способ бытия России, реформы же и либеральная печать непременно закончатся в этой стране смутой и развратом. Если судить Николая в рамках этих представлений, а других он просто не знал, то историки должны выставить ему высший балл, т. к. он сделал все, чтобы выполнить заветы отца и воспитателя. По прошествии многих десятилетий, когда умерли все участники Русской Драмы, кто своей смертью, а кто по принуждению, старая, мудрая Клио своим вердиктом утвердила: Император Николай Второй любил две достойные того вещи — семью и Россию.

А тогда в траурный день 21 октября 1894 г. потерявший голову от горя по отцу и любви к невесте Николай записал в дневнике слова, озадачивающие всякого: «Было брожение: где устроить мою свадьбу, — мама и я, что все-таки лучше это сделать здесь, пока дорогой папа под крышей дома, а все дяди против, говорят, что мне надо сделать это в Питере» (95). Свадьба Николая с Алисой Гессен-Дармштадтской, в православии Александрой Федоровной, являлась как бы продолжением похорон и состоялась 13 ноября 1894 г., несмотря на объявленный в стране годичный траур и до прошествия положенных 40 дней. Первая пара Империи, счастливейшая супружеская чета, баловни судьбы, они останутся вечно влюбленными до последней минуты своей жизни в подвале Ипатьевского дома, находясь под дулами палачей.

Коронация Императора Николая II 14 мая! 1896 г. в Успенском Соборе Кремля была апофеозом русской державности, мощи и величия династии Романовых. Молодой Царь на белом коне с серебряными подковами, въ езжающий в белокаменную столицу, казался символом незыблимости устоев этой страны. Лучшее описание ритуала коронации приведено в (302). Программа торжеств, разработанная министром двора И. И. Воронцовым-Дашковым, его заместителем В. Б. Фредериксом и обер-церемонийместером фон дер Паленом К. И., предполагала народное угощение на Ходынском поле, служившем учебным плацем для войск Московского гарнизона. Плац был изрыт траншеями, рвами, волчьими ямами, о которых забыли и не засыпали перед торжествами. На даровое угощение собралось свыше полумиллиона людей. Началась давка, в которой погибло по официальным данным 1389, а по неофициальным от 4000 до 4800 человек. Еще несколько тысяч человек получили увечья и ушибы. Мать-Императрица потребовала прекратить торжества и наказать градоначальника Москвы В. Кн. Сергея Александровича, дядю Государя. Этот дядя, известный москвичам как «ментор кутежей», а более узкому кругу как гомосексуалист, был женат на Элле Гессенской, родной сестре Аликс. Аликс, дядья Царя и двор потребовали продолжения празднеств, и в тот вечер царственная пара танцевала кадриль на балу французского посла Монтебелло. Ходынская трагедия траурной чертой отделила плачущую Москву от семи тысяч веселящихся аристократов, приглашенных из всех столиц мира.

Доклад следователя по этому делу Кайзера был погребен в сейфах генерал-губернаторства. Обер-полицмейстер Москвы полковник Власовский был отправлен на заслуженный отдых с пенсией 3000 рублей в год. В. Кн. Сергею Александровичу высочайшим рескриптом была объявлена благодарность «за образцовую подготовку и проведение торжеств», а москвичами присвоен титул «князя Ходынского». Семьям пострадавших были выделены в качестве компенсации 90 тыс. рублей, из коих 12 тыс. рублей изъяла городская управа на похороны жертв великого разгильдяйства (130). Хотя Государь в этом несчастье и не нес никакой вины, он не сумел взять правильный тон в отношении с обществом, положив начало череде других не менее трагических ошибок. Весь год прошел в разъездах по городам Империи и столицам Европы. Были нанесены визиты Францу-Иосифу, Вильгельму II, Христиану IX, королеве Виктории, президенту Франции, брату жены Эрнсту Дармштадтскому. В канун Нового года в своем дневнике Царь записал: «Дай Бог, чтобы следующий 1897 г. прошел бы так же благополучно, как этот».

По аналогии с библейской притчей о снах фараона, которому снились 7 тучных и 7 тощих коров, что следовало понимать, как череду из 7 урожайных и 7 голодных лет, первые 7 лет царствования Николая (1795–1790 гг.) были действительно благополучными. Роль мудрого Иосифа при царе играл Витте С. Ю., «дедушка русской промышленности», министр финансов в 1792–1901 гг. и премьер-министр в 1905–1906 гг. Витте С. Ю. реализовал программу, включающую: жесткую налоговую политику, строгий пртекционизм, защищающий молодую русскую промышленность от конкуренции с Западом, финансовую реформу 1797 г. и привлечение иностранных инвесторов. По последнему пункту Витте выдержал жесткую критику, суть которой сводилась к тому, что опора на заграницу ставила Россию в уязвимое положение. Витте утверждал: «Только разлагающиеся нации могут бояться закрепощения их прибывающими иностранцами. Россия не Китай!» Время показало его правоту. Приток иностранного капитала стал массовым. В угольной промышленности за десятилетие 1890–1900 гг. он увеличился в 5 раз и составил 70 % всех капиталовложений. В металлургии иностранный капитал увеличился в 3,5 раза, составив 42 % общей суммы вложений. Итоги были впечатляющими. За период 1892–1904 гг. протяженность железных дорог в России удвоилась.

Было завершено строительство Транссибирской магистрали, линии Оренбург-Ташкент и других дорог. «Железнодорожная лихорадка» привела к созданию современной металлургической промышленности с высокой концентрацией производства. За десять лет производство чугуна, стали и стального проката утроилось. Добыча нефти выросла в 5 раз, при этом Бакинский регион давал половину мировой добычи. Появились крупные заводы типа Путиловского в С.-Петербурге, насчитывающие тысячи и десятки тысяч рабочих. Родились новые отрасли промышленности — химическая, электротехническая, военная, требующие рабочих высокой квалификации. Подъем экономики создал и новые социальные группы — крупную промышленную и финансовую буржуазию и рабочий класс. Новые социальные группы оказали дестабилизирующее воздействие на политическую систему России с жестким каркасом самодержавия, опирающегося на дворянство и крестьян. То, что было пройденным этапом для Европы, выдержавшей ряд политических бурь, становилось актуальным для России в начале XX века.

К этому времени количество рабочих, занятых в промышленности, сельском хозяйстве и торговле, не превышало 9 млн. человек. Рабочих в строгом смысле слова, т. е. сконцентрированных постоянно в промышленном производстве, было около 3 миллионов (38). Оценка Ленина в 67,5 млн. человек, включающая полупролетариев деревни, сейчас признана завышенной. Эксплуатация рабочих была жестокой. Рабочий день длился 12–14 часов. Заработки были нищенскими. Существовала система штрафов. Техника безопасности практически отсутствовала. Условия быта были ужасны. Формы трудового законодательства находились в зачаточном состоянии, да и те не соблюдались. В мае-июне 1896 г. забастовали 35 тысяч текстильщиков Петербурга. Они требовали: сокращения рабочего дня, повышения заработной платы, отмены штрафов и открытия школ для рабочих. 14 июня 1897 г. правительство издало закон, ограничивающий рабочий день 11,5 часами и обязавший предпринимателей соблюдать воскресенье как нерабочий день. Этот закон соблюдался не везде и плохо.

Поскольку волнения рабочих беспокоили прежде всего полицию, то начальник одного из отделов Департамента полиции С. Зубатов предложил В. Кн. Сергею Александровичу создать официально на заводах Москвы профсоюзы «для поддержания равновесия среди классов, злобно друг на друга посматривающих». «Для равновесия (в качестве противоядия) с чувствующей себя гордо и поступающей нахально буржуазией нам надо прикармливать рабочих, убивая тем самым двух зайцев: укрощая буржуазию и идеологов и располагая к себе рабочих и крестьян» (271). Под покровительством министра внутренних дел Плеве и Зубатова были созданы профсоюзы, проведены демонстрации в поддержку царя, встречи с Плеве и т. д. В итоге появились законы: о выборе «рабочих старшин» в конфликтные комиссии, об оказании медицинской помощи лицам, получившим инвалидность, о выплате половины заработка в течение отпуска по болезни. Зубатовские профсоюзы быстро восстановили против себя промышленников, на чьи плечи было возложено дополнительное финансовое бремя. Кроме того, они привили рабочим зачатки организованности, чем вскоре воспользовались революционеры. В 1903 г. из-за жестоких столкновений с полицией, породившей эти профсоюзы, они были распущены, а сам Зубатов подал прошение об отставке. Благодаря независимости от администрации зубатовские профсоюзы были эффективнее советских профсоюзов — «школы коммунизма».

Положение крестьян к 1900 г. характеризовалось малоземельем, долгами помещикам за выкупленную после реформы 1861 г. землю, низкой культурой земледелия и, соответственно, низкими урожаями. Средний надел крестьянской земли к 1900 г. составлял примерно 2–4 десятины. Урожайность была наинизшей в Европе: 5–6 центнеров с га. Налоги, за счет которых развивалась промышленность, тяжелым бременем давили крестьянство, обрекая его на нищету. К этому следует добавить мелочную опеку общины, устанавливающей правила перераспределения земли в связи с изменением числа едоков в крестьянских семьях, сроки сельских работ, порядок чередования культур. Крестьянская община коллективно отвечала за выплату налогов, выкупных платежей отдельных членов общины, разрешала или запрещала крестьянину получать паспорт в случае, когда он отправлялся на заработки в город. Община большинством в 2/3 голосов решала вопрос о выделении крестьянину в полную собственность земельного участка. Таким образом община поддерживала некоторое среднее состояние своих членов, не позволяя впасть в крайнюю нищету и не давая особенно разбогатеть. Общинное владение землей исходило из религиозно-философского взгляда на то, что земля дана Богом, как воздух и вода, а потому не должна находиться в частной собственности. Владение ею помещиками есть нарушение Божеских замыслов, и, следовательно, рано или поздно она должна быть перераспределена в пользу всех. Кроме того, считалось, что общинное землепользование оберегает крестьянина от него самого, от его слабости к вину, от вероятной возможности того, что он пропьет землю и она попадет в руки инородцев, например, евреев. С профилактической целью евреям было запрещено владеть землей в пределах Российской Империи. Сторонником общинного землепользования был гр. Л. Н. Толстой. В противовес ему Витте замечал: «Горе той стране, которая не воспитала в населении чувства законности и собственности, а, напротив, насаждала разного рода коллективное владение». Спустя сто лет общество так и не пришло к единому взгляду на эту проблему, придерживаясь в каждой стране своих традиций. В первой по уражайности сельскохозяйственной державе мира — Голландии земля арендуется фермером у государства с правом наследования и может быть отобрана в случае ее нерационального использования. Общинное владение землей сейчас имеет место в Израиле (кибуцы), частично в Китае.

 

13. Общественное сознание и партии в канун первой революции

Советские историки, описывая общественные движения этого периода, всегда зацикливались на радикальных кружках типа «Народной воли», неонародничества или марксистских группках, представляя их лучом света в темном царстве. Фактически же влияние их до революции 1905 г., когда, собственно, появились первые контакты революционеров с рабочими, было ничтожным. Идеология основной массы русского народа и высших кругов ограничивалась православной религией, причем в умеренном звучании, и верой в доброго, справедливого царя. Такой идеологии соответствовала триединая формула, выдвинутая Союзом русского народа в 1905 г.: «Самодержавие, православие, народность». Церковь управлялась Святейшим Синодом, полностью подчиненным царю. Монархи защищали церковь от конкуренции с другими конфессиями, что приводило к застою и потере отдельными иерархами морального авторитета. Значительная часть интеллигенции к началу XX века утратила интерес к религии вообще. Негативные образы священников у Толстого в «Воскресении» и у Лескова в «Полунощниках», по-видимому, соответствовали таким настроениям. Патриархальный монархизм не имел и не нуждался в дополнительных опорах типа монархической партии. Поскольку церковных патриархов в России со времен царя Петра I не было, то вся устойчивость политической системы определялась только самодержавным монархом. Устранение привычной большинству русского народа монархии означало бы катаклизм вселенского масштаба, потрясение основ и смуту.

Это хорошо понимали умеренные либералы в земствах. Поэтому они занимались конкретными делами — боролись с бездействием бюрократии, с политикой Витте, изучали аграрные проблемы, помогали голодающим, подавали прошения на имя царя по различным вопросам, которые, чаще всего, отвергались. В 1902 г. состоялось совещание земских деятелей для обсуждения: нужд промышленности и сельского хозяйства, равенства в гражданских правах, развития образования, свободы прессы, расширения прав земств, создания совещательного совета земцев при Государе. Приближалось время, когда русская интеллигенция становилась «третьей силой», создавая профессиональные и культурные ассоциации демократической направленности: Комитет по развитию культуры, Вольное экономическое общество, Московское правовое общество и др. Постепенно создавалась легальная цепь политических организаций умеренных и не очень умеренных либералов. Либералы были противниками насилия и сторонниками конституционных реформ. Созданный за границей П. Б. Струве, а затем распространивший с 1904 г. свою деятельность на Россию «Союз освобождения» включал известных ученых — историка П. Н. Милюкова, философов С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева, деятелей земств и юристов.

Либералам противостояли по своему духу и методам группы социалистической направленности: социал-демократы, социалисты-революционеры и анархисты, превратившиеся в партии к 1905 г. Первые две группы исповедовали марксизм, хотя и в разных вариантах. Бациллы марксизма были завезены в Россию из Европы Плехановым Г. В. и Струве П. Б. в 90-х годах XIX века. Экономическая наука в приложении к устройству государства и общества с незапамятных времен интересовала людей. В бесчисленном ряду ученых этой отрасли знаний следует отметить Аристотеля, Ксенофонта, А. Смита, Д. Рикардо, А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна, П. Прудона, М. А. Бакунина. К. Маркс, помимо экономических расчетов, предложил рассматривать исторический процесс как борьбу классов. Классификация была заманчиво простой: рабовладельцы и рабы, феодалы и крепостные, буржуазия и пролетариат. Поскольку рабовладельцы и феодалы ушли в небытие, то, очевидно, пролетариат должен стать могильщиком буржуазии. Классификация не оперировала личностью, отдельным индивидуумом. Пусть там Ламарк и Кювье громоздят друг на друга свои виды, семейства, отряды, классы и т. д. С человеческим родом можно обойтись попроще! Поскольку класс буржуазии в исторической перспективе все равно исчезнет, то нет смысла уточнять границы этого множества. После Октябрьского переворота 1917 г. большевики приступят к планомерному уничтожению буржуазии, последовательно включая в этот класс: императорскую семью, вооруженные силы, полицию, правящую элиту, культурный класс, аристократию низов — зажиточных крестьян, квалифицированных рабочих, казаков, любые прочие группы населения, признаваемые по какому-либо признаку опасными.

Классификация Марксом рода человеческого не была первой, и не была точной. В Древнем Риме свободные граждане делились по имущественному признаку на 5 групп, а шестой группой, называемой proles, были граждане, имущество которых состояло лишь из их детей. Самая точная классификация людей в любой стране известна лишь налоговым инспекторам. Любой, самый тупой налоговый инспектор знает, что уничтожить банкира — это все равно, что уничтожить курицу, несущую золотые яйца. В своем намерении уничтожить буржуазию марксисты противоречили одному из своих любимых диалектических законов — закону единства и борьбы противоположностей. Если борьба на уничтожение, то к чему еще единство? Помимо борьбы классов общество нуждается также и в сотрудничестве классов. Это неизбежно, и это исторический факт. Марксисты в течение десятков лет с гордостью именовали свою теорию «научным» социализмом (коммунизмом) в противовес «утопическому» социализму Сен-Симона, Фурье и Оуэна. Они преподавали «научный коммунизм» в высших учебных заведениях так, что в учебных планах инженерных специальностей весь этот букет дисциплин занимал 25 % учебного времени, а для гуманитарных специальностей и того более.

В другие времена фашисты предложат также простую и понятную толпе классификацию людей — высшая раса и низшая раса, и приступят к уничтожению «неполноценных» рас, игнорируя все законы Божеские и человеческие и сотрудничество наций.

Поскольку коммунистическая теория родилась в голове немецкого еврея К. Маркса, то антисемиты всего мира десятки лет называют ее «еврейским мракобесием». Особое мнение на этот счет имел Гитлер, который считал «еврейским мракобесием» марксизм в совокупности с Библией. Не исключая приоритета К. Маркса, справедливости ради отметим, что социализм как учение есть «плод гения» людей разных национальностей — немцев, французов, русских, а не преимущественно евреев. Поэтому если кому-то хочется использовать применительно к социализму ругательное слово «мракобесие», то в равной мере прилагательным к нему могут быть слова «немецкое», «французское», «русское». Само же социалистическое учение по сути своей является интернациональным и имеет девиз: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Многим странам Европы это учение принесло социальное обеспечение и демократию. В нашей же стране новое политическое учение, доведенное до абсурда, привело к преступлениям, превратив жизнь ее граждан в движение по кругам дантевского ада.

В 1895 г. В. И. Ульянов (в дальнейшем Ленин) едет в Швейцарию к Плеханову с целью объединить свои марксистские кружки с группой «Освобождение труда». Там создается подпольный «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» — прототип Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), созданной филиалами «Союза» на I съезде в Минске в 1901 г. В 1903 г. РСДРП на II съезде в Брюсселе-Лондоне раскололась на большевистскую РСДРП(б) и меньшевистскую РСДРП(м) фракции. Первую возглавил Ленин, вторую — Цедербаум Ю. О. (в дальнейшем Мартов). Раскол произошел по вопросу о членстве в партии. Ленин представлял партию как жесткую, централизованную структуру с железной дисциплиной, связывающей лучших профессиональных революционеров. Мартов представлял партию как союз людей различных, но близких к марксизму взглядов, способных привлечь в партию возможно большее количество рабочих, и не только рабочих. Ни та, ни другая фракция не придавала на этом этапе значения крестьянству.

Партией крестьянства была партия социалистов-революционеров (эсеров). Она была создана в 1901 г. уцелевшими членами разгромленных ранее «Северного союза эсеров» и «Южной партии эсеров». У колыбели партии стояли Е. К. Брешковская, М. Р. Гоц, В. М. Чернов, Г. А. Гершуни, П. П. Крафт, М. М. Мельников, Е. Ф. Азеф, М. Ф. Селюк. Подобно народникам, а многие из них вышли из «Народной воли», эсеры видели в сельской общине ядро социализма на селе, основанного на кооперации и децентрализации, и имели вкус к терроризму. Со временем в процессе изменений городской жизни эсеры обратились и к рабочему классу, приняв на вооружение некоторые догматы марксизма. В рамках партии существовала хорошо законспирированная «боевая организация», которой до 1908 г. руководил Азеф, одна из самых зловещих и загадочных фигур революционной России того периода. Партия эсеров была наиболее популярной среди крестьян вплоть до революции 1917 г. Большевики, меньшевики и эсеры придерживались принципа интернационализма.

В 90-е годы XIX века создаются и партии, преследующие, в первую очередь, национальные цели. Это Всеобщий еврейский рабочий союз в России и Польше (Бунд) и Польская социалистическая партия. Из последней выделилось в 1900 г. крайнее левое крыло во главе с Р. Люксембург, стоящее на позициях интернационализма и ожидающее освобождения поляков после создания свободных социалистических республик в Германии, Австрии и России. Эта вторая польская социалистическая партия называлась «Пролетариат». В Армении действовала армянская революционная партия дашнаков — «Дашнакцутюн». Кроме перечисленных партий существовали небольшие группы и партии, например партия «Народное право», «Группа народовольцев», кружок Распутина, еврейская «Поалейцион», не оказавшие серьезного влияния на революцию 1905 г.

К 1905 г. социалистические теории стали популярными среди субинтеллигенции и рабочей молодежи. Это произошло по следующим причинам.

1. Очевидного социального и политического неравенства низших и высших слоев общества, к чему молодежь всегда была особенно чувствительна.

2. Кажущейся простотой социальных учений в сравнении с естественными науками. Известно, что добиться личного результата в математике, физике, технике, биологии или медицине можно, лишь затратив десятилетия напряженного труда. Для участия же в марксистских семинарах молодому человеку достаточно было прочтения небольших по объему брошюр. Очевидно, что из-за неудобочитаемости главного произведения Маркса мало кто из марксистов был с ним действительно знаком.

3. Вопрос о принадлежности прибавочной стоимости рабочему классу постулировался и принимался молодежью без колебаний, хотя на самом деле все обстояло значительно сложнее. Например, человек, придумавший полезную идею и с помощью своего ума, энергии, воли, денег (если они есть) и наемных помощников реализовавший ее, после уплаты налогов, очевидно, и должен быть владельцем прибавочной стоимости. Разумеется, здесь существует много вариантов.

4. Идеи интернационализма — международного братства обездоленных всех стран. Всемирное объединение пролетариев было неким аналогом всемирной христианской идеи.

5. Бюрократические порядки, косность, произвол полиции и начальства всех рангов — все это вызывало раздражение и накапливалось в ожидании благоприятного момента.

 

14. Евреи накануне первой революции

Поскольку евреи активно участвовали в революции 1905–1907 гг. и в октябрьском перевороте 1917 г., то полезно коснуться умонастроений, бытовавших в еврейской общине России в конце XIX и начале XX века. Эта община, самая многочисленная в мире, насчитывала около 5 млн. человек, населявших Малороссию, Белоруссию, Молдавию, Польшу и Литву. Ветер странствий и гонения привели их предков в эти земли достаточно давно. Еще в X–XIII вв. в Киевской Руси существовали кланы славяноязычных евреев (кенааним). В XVI–XVII вв. они были поглощены пришедшими с Запада евреями (ашкенази), говорящими на идиш. Это было нацменьшинство, «инородцы», каких на Руси были десятки, причем «инородцы», не свалившиеся в Россию с оборотной стороны Луны, а оказавшиеся в пределах Империи вследствие разделов Польши и других завоеваний. Основная часть евреев исповедовала ортодоксальный иудаизм, меньшая часть — хасидизм. Беднота занималась ремеслами, богачи — коммерцией. Землей евреи не владели ни в России, ни, практически, в какой-либо другой стране Европы. Это запрещалось законами, охраняющими, как указывалось, земли коренного населения от ловких и безжалостных иудеев. За 3000 лет своего существования, т. е. являясь одним из древнейших этносов мира, евреи не выработали традиций аристократизма. Отчасти, это объясняется отсутствием ленных владений. Главная же причина кроется в уважении евреями личных качеств человека, когда в синагоге ораторская трибуна — «седалище моисеево» — предоставлялась прежде всего пророку (лже-пророку), имеющему что сказать людям. Подобное отношение к пастырям наблюдалось у русских староверов, баптистов и в некоторых других конфессиях.

Своих библейских царей евреи, разумеется, помнили, но жизнь научила их не сильно доверять таким авторитетам, а потому строилась на самоуправлении и, в некотором роде, на демократических началах. Трудно сказать, как евреи относились к чужим царям. Во всяком случае, до революции 1905 г. это никак не проявлялось. До XIX в. общины жили своей внутренней жизнью, не участвуя в общественных делах государств. С получением европейскими евреями гражданских прав во Франции, Германии, Англии, они начинают отрываться от своих общин, интенсивно интегрируясь в светское общество этих стран. Достаточно сослаться на «Сцены Парижской Жизни» Бальзака. Помимо алчного Гобсека и куртизанки Эстер, по страницам его романов кочуют два друга, два циничных остроумца — разбойники пера Натан и Бисиу. Можно с уверенностью утверждать, что русское еврейство знало о гражданских правах своих единоверцев в Европе. Не зря существовала пословица: «Если в Варшаве жид чихнет, то краковские жиды немедленно отвечают — на здоровьечко!» Шульгин это свойство называл коллективной душой евреев. В первом десятилетии XX века в русском еврействе произошел, применяя терминологию Гумилева, «пассионарный толчок», самый мощный, может быть, со времен Иудейских войн. Причины его лежали в предыстории и в современности. Осветим некоторые из них.

Во-первых, это светское образование, которое молодые евреи получали в Европе и в России, внесшее атеизм в умы, оторвавшее молодежь от общины и создавшее проблему «отцов и детей». Если раньше «плохой» еврей нарушал изредка заповеди, то это были лишь заповеди «не укради» и «не прелюбодействуй», т. е. те же, которые нарушал и «плохой» христианин. Атеизированные дети готовились отвергнуть все абсолютно, включая и заповедь «не убий». Разумеется, ради «высших идеалов». Надо напомнить читателю, что иудаизм не обещал однозначно загробной жизни своим правоверным последователям. Бессмертие гарантировалось лишь Израилю, т. е. народу в целом. К тому же сами законы Моисея имели во многом социальный смысл, устанавливающий порядок в общине. Для атеизированного иудея дистанция к социализму в принципе была короче, чем для христианина. «Высшие идеалы» предлагались социалистическими учениями — в частности, марксизмом — которые все очень просто объясняли и к тому же указывали путь к близкому светлому будущему каждому индивидууму. Для любителей простых решений — еврейской субинтеллигенции — социализм легко заменил религию отцов. Так же, впрочем, как и для русской субинтеллигенции.

Вторая причина — сионизм. Сионизм, как и марксизм, указывал путь к светлому будущему, но только в «земле обетованной» и только для евреев.

Третья причина — это осознание евреями своих гражданских прав и свобод, отказ признать свою второсортность, которую они вынужденно терпели 18 веков.

Пассионарный толчок разделил русское еврейство по нескольким направлениям. Первая, самая талантливая и миролюбивая часть пошла в науку и культуру. По итогам XX века результаты следует признать впечатляющими: более двух десятков Нобелевских лауреатов, несколько десятков академиков, Лауреатов Сталинских, Ленинских и Государственных премий, Героев соцтруда, сотни докторов наук, звезд искусства, шахматистов, скрипачей и т. д. (25).

Вторая часть — около 2 млн. человек — рискнула эмигрировать в США в поисках лучшей доли, не надеясь на Россию.

Третья часть, по-видимому, малочисленная, занялась «революционным преобразованием» России. Это были, в основном, недоучившиеся студенты, субинтеллигенция, переполненные эмоциями и готовые жертвовать всем молодые люди и девицы. «Серый» кардинал Царя, теоретик самодержавия Победоносцев К. П. сформулировал свою программу решения еврейского вопроса следующим образом: «Одна треть евреев эмигрирует, одна треть переменит веру, и одна треть погибнет» (273). Евреи не знали этой программы, но кожей чувствовали приближение грозы и пополняли ряды революционеров. Соединив еврейский фанатизм с русским экстремизмом, они образовали горючую смесь огромной разрушительной силы. Поскольку революционные партии действовали подпольно, то установить общее количество членов и процент евреев среди них затруднительно. Всеми признается, что больше всего евреев было в партии эсеров. В воспоминаниях террориста Савинкова, охватывающих период 1902–1909 гг., фигурирует 149 имен, включая членов ЦК партии эсеров, членов боевой организации, рядовых членов партии и 2–3 провокаторов. Евреев в этом списке 31 человек, т. е. 20 %. Расчет, разумеется, усредненный из-за переменности состава ЦК, боевой организации и разной активности персонажей этой драмы. Боевая организация то разрасталась до 30-ти человек, то сокращалась до 3-х из-за казней и внутреннего распада. Этими тремя были Е. Азеф, Б. Савинков и красотка Дора Бриллиант. Социальный состав партии был неоднородным. В боевой организации сотрудничали дочь якутского генерал-губернатора, столбовая русская дворянка Т. Леонтьева и дочь нищего еврея М. Школьник. Независимо от социального статуса, они относились к террору с «почти религиозным благоговением» (241).

Четвертая часть, самая многочисленная, это простой люд, ремесленники и торговцы, живущие обычной жизнью и не занимающиеся политикой. Их историческое «предназначение» заключалось в оплате счетов, предъявляемых «черной сотней» их революционным соплеменникам. Они и были жертвами погромов, т. к. в отличие от революционеров не знали конспирации и были всегда под рукой и на виду.

По шкале этнической ценности евреи в начале XX века в сознании правительства и в общественном сознании России занимали одно из последних мест. Они оставались изгоями, над которыми тяготел миф о распятии Христа. Появившиеся «звезды» в лице Рубинштейна, Антокольского и Левитана ничего не меняли. Крупных капиталистов среди евреев было ничтожно мало. Здесь следует отметить братьев Поляковых — Самуила, Лазаря и Якова Соломоновичей, банкиров и строителей железных дорог, банкиров М. А. Гинцбурга, Дм. Рубинштейна, Мануса, сахарозаводчика Л. И. Бродского, ювелира Ее Величества А. Симановича, секретаря и друга Распутина, подкармливающего его и использующего в своих темных аферах. Первый из братьев Поляковых был известным меценатом. Средний класс у евреев считался также незначительным. Основная же еврейская масса представляла бедноту, влачащую жалкое существование.

 

15. Русские немцы — первая нация России

Кто же в таком случае был привилегированной нацией, занимающей первое место в России по шкале этнической ценности? Таковыми были русские немцы. Они начали появляться при дворе и в русском обществе в царствование Петра I в процессе «прорубания окна в Европу». При Петре I это был торговый, военный и ученый люд. Они служили «по контрактам», отдавая свой опыт России, не забывая свои собственные интересы, присматриваясь к огромной, полудикой стране. Завоевание Прибалтики включило в орбиту русского дворянства особый отряд «немецких баронов», владевших землями в Латвии, Эстонии и Литве со времен меченосцев. Прибалтийские немцы быстро разобрались в интригах петербургского двора, почти безошибочно делая ставку на победителя во время дворцовых переворотов. Военные и волевые качества, активность и преданность престолу быстро сделали их важной составляющей в сфере политики, армии и администрирования.

Этому способствовало непрерывное породнение русских царей, великих князей и княжон с немецкими владетельными домами — Мекленбургским, Брауншвейгским, Гессен-Дармштадтским, Голштейн-Готторпским, Ольденбургским, Лейхтенбергским и др. Немецкая кровь постепенно вытесняла русскую кровь в жилах царей, превращая их в обрусевших немцев. Практически все русские императрицы плохо говорили по-русски даже к концу своей жизни. По нацистским законам Третьего рейха царскую семью следовало бы отнести к этническим немцам. Имея в виду такую особенность династии Романовых, можно утверждать, что не кровь определяет мироощущение человека, а воспитание и уклад жизни. Визиты немецких родственников в Петербург и ответные визиты великих князей к ним были регулярными. Таким же регулярным становилось присутствие дворян немецкого происхождения при царском и великокняжеских дворах. В глазах русских придворных присутствие немецкого дворянства там обретает черты неизбежности и закономерности. Даже когда наступали периоды немецкого засилья, у русского дворянства крайне редко появлялось желание открыто протестовать или жаловаться. Да и к кому следовало обращать жалобы с неудовольствиями такого рода? К Царю, у которого все родственники немцы и опорой трона являются выходцы из Прибалтики? Поэтому приходилось терпеть, копить злость и ждать очередного переворота.

Важной особенностью карьеры прибалтийских дворян являлось условие обязательного принятия православия, что снимало все ограничения в продвижении по государственной службе. Поэтому прибалтийские немцы, желающие сделать карьеру при русском дворе или в армии, уже к концу XVIII в. сменили протестантизм на православие. Это принесло свои плоды, и вскоре православные немцы активно теснят православных же русских на всех уровнях и во всех сферах государственной жизни. Мы видим русских немцев во главе Канцелярии Его Величества, министерств: двора, иностранных и внутренних дел, военного, финансов, образования, генералами и адмиралами, губернаторами, командующими армиями, гвардейскими частями. Прибалтийское дворянство стало рассадником административной элиты. В России не существовало губерний, военных округов, дивизий, полков, где бы немцы не занимали командных постов. Особенно высокая концентрация их вблизи трона. Немцы воспитывают цесаревичей, великих князей и княжон, управляют наукой и университетами, военными академиями и штабами, заводами и поместьями. Помимо изначальных земельных наделов в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии прибалты становятся помещиками практически всех губерний страны. Немцам в Российской Империи жаловаться было не на что. Французский историк ссылается на случай, когда Николай I, желая вознаградить Ермолова А. П., спросил его, чего бы он хотел. Ермолов ответил: «Сделайте меня немцем, Государь» (148). Немецкая буржуазия — средний класс — задает тон не только в Риге и Ревеле, но также и в Петербурге, Москве, Екатеринбурге и других городах Империи. Немецкое крестьянство фермерского типа процветает как в Поволжье, куда оно было приглашено Екатериной II, так и в Новороссии, Прибалтике, средней России.

Русские немцы, включая прибалтийскую ветвь, оказали в целом положительное влияние на государственность России, становление ее промышленности, науки и культуры. Они стали изрядно обрусевшим нацменьшинством, занявшим благодаря своим талантам исключительное положение в жизни Российской Империи, сравнимое, в какой-то степени, с положением правящей иудейской прослойки в далекой Хазарии 1000 лет тому назад. Невозможно перечислить имена всех российских граждан немецкого происхождения, вошедших в историю Государства Российского. Отметим здесь лишь наиболее известных ученых — Миллера Г.-Х., Рихмана Г.-В., мореплавателей — Беллинсгаузена Ф. Ф., Крузенштерна И. Ф., военачальников — кн. Барклая-де-Толли М. Б., бар. Беннингсена Л. Л., гр. Миниха Б.-Х., бар. Остермана А. И.

К тому времени, о котором идет речь, русские немцы занимали от трети до половины губернаторских и вице-губернаторских должностей России и до половины командного состава армии. Здесь они выдвигались благодаря храбрости, дисциплине, преданности трону, исполнительности и жестокости. Эта последняя черта иногда приводила к бунтам, как было в Семеновском полку в октябре 1820 г., и всегда помогала усмирять мятежные провинции и отдельные воинские части. Солдаты не любили и боялись немцев. Лейтенант Шмидт здесь был приятным исключением. Во время русско-японской войны командный состав армий выглядел так: 1-й армией командовал ген. Линевич, 2-й — ген. Грипенберг, 3-й — ген. бар. Каульбарс. Отрядами, входящими в армии, командовали генералы Засулич, Штакельберг, Мищенко и Ренненкампф.

На совещании в Новом Петергофе в конце июля 1905 г., посвященном созданию Государственной Думы, в первом перед Государем ряду сидели: Победоносцев К. П. — обер-прокурор Синода, Булыгин А. Г. — министр внутренних дел, Будберг А. А. — шеф императорской канцелярии, Фриш Э. В. — старейшина Госсовета, Ламздорф В. Н. — министр иностранных дел, Редигер А. Ф. — военный министр, братья Д. Ф. и А. Ф. Треповы, кн. Ширинский-Шахматов А. А., гр. Бобринский А. А., гр. Игнатьев А. П., Танеев А. С., бар. фон-Гильденбрандт Ю. А. — статс-секретарь, бар. Фредерикс Б. В. — министр двора, Нарышкин А. А. — председатель Совета объединенного дворянства, Рихтер О. Б. — член Госсовета, Шванебах П. Х. — главноуправляющий земледелием и землеустройством, бар. Нольде Э. Ю. — управляющий делами Комитета министров, Тимрот А. Г. — статс-секретарь, Герард Н. Н. председатель департамента Госсовета, сановники Коковцев В. Н., Стишинский А. С., Павлов Н. М., Верховский В. В., Чихачев Н. М., историк Ключевский В. О., пять великих князей. Как видим, немецкое дворянство представлено здесь весьма внушительно.

В офицерском Собрании гвардии, армии и флота в присутствии Императора Николая II, великих князей, высшего генералитета и рядового офицерства полковник Золотарев произносил речь, посвященную памяти Императора Александра III, основателя Собрания. «Пока Золотарев говорил о внутренней политике Александра III, как известно, весьма консервативной, зал слушал в напряженном молчании. Но вот лектор перешел к внешней политике. Очертив в резкой форме „унизительную для русского достоинства, крайне вредную и убыточную для интересов России пронемецкую политику предшественников Александра III“, Золотарев поставил в большую заслугу последнему установление лозунга — „Россия для русских“, отказ от всех обязательств в отношении Гогенцоллернов и возвращение себе свободы действий по отношению к другим западным державам… И вот, первые ряды зашевелились. Послышался глухой шепот неодобрения, задвигались демонстративно стулья, на лицах появились саркастические улыбки, и, вообще, высшие сановники всеми способами проявили свое негодование по адресу докладчика. Я был удивлен и таким ярким германофильством среди сановной знати, и тем, как она держала себя в присутствии Государя», — писал Деникин А. И. (91).

Мы привели этот раздел книги для полноты картины и с целью показать два полюса этнического спектра дореволюционной России. На одном из полюсов находились русские немцы, обладающие властью, влиянием и всеми правами, на другом — евреи, не обладающие этими ценностями, но решившие добиться гражданских прав.

 

16. Путь к кровавому воскресенью

Годы 1901–1907 характеризовались чередой экономических и социальных неурядиц, всеобщим смятением умов, террором, войной и революцией. Все началось с неурожайного 1901 г., вызвавшего крестьянские беспорядки. Маленькие земельные наделы, низкая технология, долги помещикам — все это усугубило несчастье и толкнуло крестьян к бунтам. Мировые цены на зерно упали вследствие общего кризиса, и положение даже крупных помещичьих хозяйств в эти годы стало неустойчивым. С 1902 по 1904 г. зарегистрировано 670 очагов мятежа, в основном, в Поволжье и на Украине. Полыхали усадьбы помещиков, растаскивался инвентарь и скот. Правительство и правая пресса обвиняли во всем революционеров-агитаторов. После введения земствами начального образования 20–25 % крестьян владело грамотой и могло читать прокламации эсеров. Неизвестно при этом, сколько мятежей было вызвано агитацией, а сколько произошло стихийно. Весной 1905 г. беспорядки повторились в Саратовской, Пензенской, Курской, Черниговской, Орловской и Воронежской губерниях. Крестьянство требовало земли и захватывало ее явочным порядком. Для решения земельного вопроса правительство создало специальные комиссии. Земские либералы, пытаясь ввести стихийные действия в цивилизованное русло, организовали Всероссийский крестьянский союз.

Молодая российская промышленность продолжала использовать западные кредиты. Спад производства в Европе и Америке в 1899–1903 гг. отразился на рынке кредитов, вызвав рост процентных ставок. Правительство России потеряло возможность получать займы за границей и резко сократило государственные заказы. Это привело к остановке ряда производств, в которых государство являлось главным заказчиком. Началась цепная реакция банкротств в промышленности. В течение трех лет было остановлено с увольнением персонала около 4000 предприятий. Уволенные рабочие отправились в свои деревни, где положение оставалось безрадостным. Витте был обвинен своими противниками в развале сельского хозяйства и промышленности и подал в отставку с поста министра финансов. Витте являлся талантливым технократом, пользовавшимся доверием западных банкиров и умевшим опережать время. Обстоятельства складывались против него. Кроме того, Витте, «самый умный человек Империи», обладал влиянием, а Царь этого не любил. К тому же он напророчил провал дальневосточной политики Николая II, которую тот считал великой идеей своего царствования. Поэтому Царь без сожаления расстался со своим министром.

С новым подъемом промышленности в 1903 г. началась волна забастовок рабочих, доведенных до крайности нищетой. Требования были чисто экономическими, хотя нефтяники Баку выдвигали и политические требования: право на забастовки, признание независимых профсоюзов. В 1903 г. бастовало свыше 200 000 рабочих. Забастовки сопровождались демонстрациями, как, например, в Златоусте, Киеве, Николаеве, Одессе. Демонстрации вызывали столкновения с полицией или войсками и жестоко подавлялись. Однако до воскресения 9 января 1905 г. рабочие продолжали считать Государя арбитром в споре с предпринимателями и даже защитником. В это время в Петербурге огромное влияние в рабочей среде приобрел Гапон Г. А., священник, пламенный оратор и харизматическая личность. Организованная им забастовка на Путиловском заводе распространилась на другие предприятия города и охватила 200 000 человек. Гапон составил от имени рабочих петицию Царю, под которой подписалось 150 000 человек. Текст петиции содержал описание бесправия рабочих и по тону своему был трогательной мольбой к Царю-заступнику о помощи (272). Надо заметить, что к этому дню Россия пережила множество террористических актов. Из мемуаров Савинкова известно два варианта подготовки покушения на Царя. Помимо эсеров теракты готовили максималисты и анархисты. Предупрежденный полицией о шествии рабочих, Царь покинул столицу и с семьей отправился в Царское Село. Дальнейшее известно. Мирная процессия рабочих с женами, детьми и стариками, с хоругвями, иконами и царскими портретами, несшая злополучную петицию Царю, была расстреляна войсками на Дворцовой площади С.-Петербурга. Стрельба продолжалась по бегущим на Невском проспекте у Казанского собора, на Морской и Гороховой улицах, на Нарвской и Невской заставах, на Выборгской стороне. Было убито более 1000, ранено около 2000 человек. Среди убитых оказалось несколько полицейских, сопровождавших религиозную процессию и не подозревавших о расстреле, и священников. Ответственным за бойню был В. Кн. Владимир Александрович, командующий войсками Петербургского военного округа. Таково мнение Герасимова А. В., шефа политической полиции России в 1906–1908 гг. (62). Радзинский считает, что эта трагедия была спровоцирована спецслужбами с целью дискредитировать слабого Государя и заменить его более сильной личностью, например В. Кн. Николаем Николаевичем, либо попугать его и заставить сдвинуться вправо (219).

В этот день Царь записал в дневнике: «9 января 1905 года. Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки… вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять, в разных местах города много убитых, раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь». На следующий день 10 января: «Завтракал дядя Алексей. Принял депутацию уральских казаков, приехавших с икрой. Гуляли. Пили чай у мамы…» Николай сохранял хладнокровие истинного монарха! Ну, постреляли ребята немного, чего не бывает. Бабы новых народят!

Отец Георгий (Гапон) обратился к рабочим с гневным призывом: «Родные, кровью спаянные братья! Невинная кровь пролилась! Пули царских солдат… прострелили царские портреты и убили нашу веру в царя. Так отомстим же, братья, проклятому народом царю и всему его змеиному отродью, министрам и всем грабителям несчастной земли русской! Смерть им!» Лучше Гапона говорил только «вождь мирового пролетариата», который по этому поводу пророчески изрек: «Пролетариат еще поговорит с царем иным языком!» (156).

Справедливо считается, что Гапон был агентом полиции. Однако после ухода Зубатова он был предоставлен самому себе, вышел из-под контроля и действительно вообразил себя борцом за народное счастье. Известны случаи, когда революционеры меняли свои убеждения и сотрудничали с полицией. Здесь имела место противоположная ситуация. На какое-то время агент полиции стал революционером и героем 9 января. Гапон шел в первых рядах шествия и первым рисковал жизнью. После расстрела толпы он скрывался на квартире М. Горького. Еще зимой 1906 г. Гапон был самым популярным лидером в рабочей среде. 22 марта 1906 г. он был разоблачен эсером Рутенбергом П. М. в присутствии рабочих и повешен ими в пустующей даче в Озерках.

Кровавое воскресенье губительнейшим образом отразилось на авторитете Николая II и самодержавия. Была потеряна возможность примирить труднопримиримое, «утрясти» классовые проблемы сверху, монархом — отцом всей нации. Дальнейшие события приобретут бескомпромиссный характер. Прежде чем шагнуть в революцию 1905 г., отметим следующие важные обстоятельства.

 

17. Студенчество

Новой социальной группой в России начала XX века было студенчество. Надо отдать должное царскому правительству, которое поддерживало стремление к учебе в университетах молодых людей из бедных слоев. Из 4017 студентов столичных университетов 1957 были детьми неимущих родителей, причем 847 из них получали стипендию. Конфликт возник из-за полицейского произвола в отношении студентов С.-Петербургского университета. Студенты потребовали неприкосновенности личности, публикации всех касающихся их мер, отмены старого закона о призыве в армию исключенных студентов. Ректор университета ответил им, что «райские птицы, которым дается все, что они просят, не обитают в нашем климате». Студенты устроили демонстрацию у Казанского собора. Их поддержало своей забастовкой 25 000 рабочих. Университет был закрыт, все студенты исключены. После открытия университета принято было обратно 2181 студентов из 2425. Николай II осудил студентов, заявив, что они должны учиться, а не демонстрировать. Брожение не утихло, и 14 января 1901 г. бывший студент Карпович П. В. убил министра просвещения проф. Боголепова Н. П. Это бессмысленное преступление, восторженно встреченное студенчеством, открыло серию террористических актов со стороны революционных сил и ответных действий правительства. Участия студентов-евреев в указанных беспоряках отмечено не было ввиду, скорее всего, их отсутствия в столичном университете. После этих событий значительная часть студенчества стала в оппозицию царскому режиму. В 1902 г. произошел подпольный студенческий съезд с яростными дискуссиями эсеров и либералов. Небольшая часть студентов-экстремистов пошла в террор, в боевую организацию эсеров. Через 5 лет в университетских городах черты оседлости евреев — Киеве, Одессе, Нежине студенты-евреи стали основной взрывчатой силой. В революционной смуте этих городов, особенно после Манифеста 17 октября 1905 г., они приняли активнейшее участие, являясь, как утверждали правые, ее «спинным хребтом» (294). В целом же студенчество России не разделялось по национальному признаку. Великие идеи, в том числе социалистические, распространялись транснациональным образом, подобно религиозным, пацифистскому, феминистскому и другим движениям.

 

18. Царский характер

К началу войны с Японией Николаю II было без малого 36 лет, из коих он 8 лет после коронации правил страной. 8 лет — небольшой срок для того, чтобы стать профессионалом в каком-либо деле, а тем более в руководстве Россией. Пусть читатель оглянется на собственный опыт и признает справедливость сказанного. Конечно, Государь прошел за это время большой путь. Это уже не тот молодой человек, который когда-то на вопросы Витте отвечал: «Спросите у мамы». Он почти преодолел комплекс застенчивости. Теперь это очень сдержанный, вежливо слушающий собеседника, внимательно следящий за формулировками, никогда не повышающий голос, подтянутый и аккуратный человек. Он преодолел и комплекс неполноценности по отношению к своим напористым и властным дядьям. Теперь он добивается от них того, что ему нужно, и делает это в своей манере: спокойно, не повышая голоса. Тогда, в начале пути, он тяготился государственными делами, уделяя им 2–3 часа в день. Теперь он работает по многу часов, вдаваясь во все детали и мелочи управления, излишне замыкая на себя второстепенные вещи. Он всегда немногословен. Немногословен, как его дневник. Историки, изучавшие личность царя по его дневнику, часто употребляли слово «посредственность». Фактически это не так. Он не был книжником и пишущим человеком, поэтому его дневники сухи. Откровенничал он лишь с матерью и Аликс. Его жизнь была заполнена семьей и царскими заботами. Николай общался с огромным количеством людей — от солдат до королей, и никто из них не назвал его посредственностью. Правда, Деникин А. И. пишет, что Царь «без всякого сомнения человек застенчивый, вне привычной среды, видимо, затруднялся в выборе тем для разговоров» (87). Однако общение Деникина с Николаем II было кратковременным, на приеме присутствовало множество офицеров, и найти с каждым индивидуальную тему разговора, как старался Государь, было действительно трудно. Это уличные ораторы общаются сразу со всей толпой. Николай не обладал этим даром, и ему это было не нужно. Он был не ритор, но Царь. Как личность он действительно не стал ярким человеком, возможно, из-за своей скрытности и, возможно, из-за бремени рутинной работы. Но он не был и посредственностью.

Ферро ищет и находит в его жизни две «великие идеи царствования» выход к Тихому океану и официальные профсоюзы. Советские историки вообще не находят в его царствовании ни великих идей, ни чего-либо положительного, представляя этот период русской истории как череду преступлений режима против простого народа (133). Задолго до советских историков в 1911 г. вышла книга Обнинского В. П. с описанием злодейств царизма (184). В посткоммунистической России маятник исторических оценок качнулся в противоположную сторону, и дореволюционная Россия в кино и книгах предстает как прекрасная Атлантида, Бог весть почему-то взорвавшаяся (218, 74). Образ последнего Российского Императора, невинно убиенного большевистскими иродами, окутан ностальгическим флером, прошел стадию героизации и вот-вот будет канонизирован Церковью. Споры и оценки событий в России в первые два десятилетия XX века, очевидно, не скоро достигнут стационарного состояния. Появились и первые учебники по истории Советского государства, написанные без идеологической риторики (38, 284). Наш рассказ тоже не будет последним в этих спорах. Из того, что известно о Николае II (131, 155, 83, 142, 176, 152, 58, 190), нам представляется существенным подчеркнуть следующие его качества, отразившиеся на результатах русско-японской войны и последующих за ней событиях.

Во-первых, позднее созревание Николая, как Государя и как личности. Отчего это произошло? От традиционной системы воспитания и образования всех великих князей России? Большая семья Романовых, насчитывающая около 40 особ, дала лишь одного-двух человек, оказавшихся более или менее на уровне требований в годину потрясений. Это были В. Кн. Николай Николаевич, дядя Царя, генерал-инспектор кавалерии и Главнокомандующий Русской армии в Первую мировую войну, и сам Государь, принявший на себя командование, но не в русско-японской войне, а в сложнейший момент летом 1915 г. после отступления русских войск. По традиции великие князья командовали родами войск и гвардией. Фактические их интересы были далеки от детального руководства частями, а обязанности сводились к выполнению представительских функций и парадам. Дядя Царя В. Кн. Алексей Александрович, генерал-адмирал русского флота, вышел в отставку после гибели эскадры, атакованной японцами на рейде Порт-Артура. Его вклад в военно-техническое состояние флота был нулевым, в основном из-за чрезмерной склонности адмирала к «сладкой» жизни. Другой дядя Царя, В. Кн. Сергей Александрович — генерал-губернатор Москвы и генерал-инспектор артиллерии, никак себя не проявил на артиллерийском поприще. Оба они имели при этом высшие воинские звания — по флоту и артиллерии, соответственно. Их отношение к воинским обязанностям нельзя даже сравнивать с тем, как относились к таковым военачальники советского периода, например адмирал флота Горшков С. Г., главный маршал артиллерии Воронов Н. Н., или партийные сановники, курирующие эти отрасли. Другими словами, практической поддержки от своей большой семьи в военное время Государь не имел.

Во-вторых, неагрессивный и даже миролюбивый характер Николая II. Об этом говорят мемуаристы, близко знавшие Царя, западные, эмигрантские и посткоммунистические историки. Об этом говорит его политика. На взгляды молодого Государя повлияла книга И. Блоха «Будущая война», описывающая возможные опустошения, вызванные всеобщим конфликтом. По инициативе Царя всем державам направляется нота от 16 (28) августа 1898 г. с призывом к разоружению и созывается Гаагская мирная конференция, в которой приняло участие 13 государств, включая США, Китай и Мексику. Это была первая конференция такого рода. Она запретила применение боевых отравляющих веществ и разрывных пуль «дум-дум». Несчастьем царствования Николая II явились Русско-японская и Первая мировая войны. Обе войны были объявлены России, и к обеим войнам она подошла неподготовленной. Войны усугубили внутренний кризис и, в конечном итоге, погубили самодержавие. Характер Царя годился не для войн, а для мирного существования. Редкие семейные конфликты с дядьями, кузенами и братьями он всегда старался сгладить и добивался мира, соответствующего его понятиям о чести династии. Из его характера вытекала и нестрогость к проштрафившимся бюрократам. Это неизбежно вело к снижению уровня руководства и вызывало беспощадную критику слева. Взяточничество на всех уровнях сопровождало все правление Николая II.

В-третьих, непоколебимая приверженность идее самодержавия. Собственно, она и была главной идеей его царствования. Все, что угрожало самодержавию, естественно, пресекалось, а люди с намеком на либеральные взгляды устранялись из руководства. Его упрямство тоже было подчинено этой идее. Он получил абсолютную власть от отца и делал все, чтобы в таком же виде передать ее наследнику. Более того, он совершенно искренне верил, как христианин, что он есть Помазанник Божий и сохраняет власть, врученную ему Промыслом Божиим. Его неспособность к компромиссам оказалась для династии роковой.

 

19. Русско-японская война

История этой войны хорошо изучена. Лучшие работы, включающие анализ причин и весь ход военных действий, здесь принадлежат ее участникам Деникину А. И. и Игнатьеву А. А (88, 114). Их мы рекомендуем любознательному читателю. Нападение Японии на русскую эскадру в Порт-Артуре и Чемульпо в ночь на 27 января 1904 г. было полной неожиданностью для всего населения России, смутно представляющего, где эта Япония, собственно, находится и в связи с чем такое несчастье. Сведения об Японии, которыми располагали верхи, были противоречивыми: от лестных оценок японской армии до уничижительных. Военный агент полковник Ванновский доносил, что военные силы Японии — это блеф, а ее армия суть опереточная. Ген. Куропаткин после первых боев докладывал Государю: «Мы имеем дело с весьма серьезным противником, отлично подготовленным, обладающим обширными и самыми усовершенствованными силами и средствами, весьма храбрым и отлично руководимым» (89). Сам Государь «придерживался мнения об японцах, как о нации антипатичной, ничтожной и бессильной, которая может быть уничтожена одним щелчком русского гиганта…» (42). Ночной разгром эскадры он назвал укусом блохи, по-видимому, строя хорошую мину при плохой игре.

Между тем Япония отнеслась к войне предельно серьезно. Ее политическая элита, увлеченная паназиатской идеей, внедряла в сознание японцев представления об избранности расы Ямато и «исторической миссии» Японии. Военная каста Японии во все времена имела высокий боевой дух. Теперь же этот дух зиждился на современном оружии, полученном по договорам и на кредиты Англии, Германии и США. По договору 1902 г. Англия обязалась оказать Японии военную помощь, если бы Япония «при охранении своих интересов в Китае вступила в столкновение с другой державой и к последней присоединились бы еще одна или несколько держав». Японский принц Фушими, посетивший США, получил заверения в общности не только коммерческих, но и политических интересов. Пресса Англии и США поддерживала военные усилия Японии. Японская армия и флот были обучены и проинструктированы немецкими и английскими инструкторами, соответственно. Аналитики слагали целые поэмы об интригах кузена Вилли — императора Вильгельма Второго, стравливающего Россию и Японию. Вильгельм, пишет Витте, старался «втиснуть нас в дальневосточные авантюры… стремился к тому, чтобы отвлечь все наши силы на Дальний Восток… это было им вполне достигнуто» (43). Надо добавить, что Россия хорошо «просвечивалась» немецкой и японской разведками. В этом плане пребывание Царя, Аликс и группы генералов в гостях у брата Царицы в Гессене, откуда Царь руководил делами Империи и своим наместником на Дальнем Востоке Алексеевым, представляло непреодолимый соблазн для дешифровальщиков кайзера Вильгельма. Поток царской информации становился открытым для немцев, и часть его попадала в японский Генеральный штаб (132). Японский разведчик «штабс-капитан Рыбников» не зря стал персонажем художественной литературы. Японцы часто оказывались полностью в курсе планируемых операций. Накануне наступления русской армии под Мукденом 20 февраля японцы подбросили в наши аванпосты записку: «Мы слышали, что через 5 дней вы переходите в наступление. Нам будет плохо, но и вам нехорошо» (90). Наступление закончилось поражением.

Моральная и техническая неподготовленность России, географическое удаление от театра военных действий, блестящая разведка Японии и вялая стратегия ген. Куропаткина — вот слагаемые неудач России в той войне. Единственным стимулом, питающим патриотизм армии, была оскорбленная народная гордость из-за предательского нападения японцев. Армия воевала хоть и без подъема, но проявляя мужество и выполняя свой долг до конца. Сражения этой войны известны. На море: вблизи Порт-Артура 31 марта 1904 г., в Китайском море 14 августа 1904 г., в Цусимском проливе 14–15 мая 1905 г. В последнем сражении погибла большая часть русской эскадры, семь месяцев следовавшей к месту своей гибели из Балтики. Раненый адмирал Рождественский был взят в плен. На суше: сдача бар. Стесселем Порт-Артура 20 декабря 1904 г., поражение под Вафангоу, Ляояном и, наконец, под Мукденом 25–27 февраля 1905 г.

«Маленькой победоносной войны», по выражению Плеве, не получилось. Военные действия приняли вялотекущий характер. Силы Японии были на пределе, тогда как Россия наращивала свою мощь. Последний бой 1 июля под Санвэйзоем был уже в пользу русских. Япония через посредничество президента США Т. Рузвельта предложила России переговоры. Царь согласился. Переговоры в Портсмуте возглавил премьер-министр Витте. Мир был необходим и Японии, и России в связи с начавшейся революцией. Мирный договор был подписан 23 августа 1905 г. По договору Япония отторгла от России Квантунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, южную ветку КВЖД и половину о. Сахалин. Витте получил от Царя титул графа, а от остряков уточнение: «граф Полусахалинский». Результаты неудачной войны вызвали уныние и недовольство либералов и яростную, злобную критику со стороны революционеров.

Япония, воодушевленная победой, продолжала усиленно культивировать боевой дух нации и через «завещание Танаки» в 1927 г. шла к Перл-Харбору — американскому Порт-Артуру. Доклад Танаки императору Японии гласил: «Согласно завету Мейджи, наш первый шаг должен был заключаться в завоевании Формозы, второй — в аннексии Кореи. Теперь должен быть сделан третий шаг, заключающийся в завоевании Маньчжурии, Монголии и Китая. Когда это будет сделано, у наших ног вся остальная Азия. Раса Ямато сможет тогда перейти к завоеванию мира».

Русские войска из Маньчжурии возвращались в бурлящую Россию. Их путь лежал по Сибирской магистрали, управляемой самозванными «забастовочными комитетами», устранившими военное и гражданское начальство дорог, через самозванные республики — Иркутскую, Красноярскую, Читинскую и др. Россия погружалась в хаос.

 

20. Левый террор

Выстрел Карповича открыл сезон охоты на людей, который продлился несколько лет. Россия прочно заняла место первой террористической державы мира. Террор разделил общество на тех, кто им возмущался, таких было, по-видимому, большинство, тех, кто был к нему равнодушен, и тех, кто ему аплодировал. В то время к революционному террору прибегала, в основном, партия эсеров. Террор был индивидуальным. Вопрос о жертве предварительно обсуждался либо в ЦК партии эсеров, либо решался боевой организацией самостоятельно. Многие террористические акты происходили спонтанно и совершались террористами-одиночками, а затем уже в прокламациях либо в партийной газете указывалось, что такой-то убит по решению ЦК партии эсеров. Руководители партии отрицали эволюционный путь развития России. «В борьбе обретешь ты право свое!» — таков был девиз эсеров. Бороться главным оружием — словом считалось неэффективным и медленным. Взрывы бомб должны были пробудить надежды и поднять народ на борьбу с самодержавием. Поэтому террор направлялся на видных администраторов — министров, губернаторов, символизирующих устойчивость царского режима. Жертвами террора становились военные — генералы, адмиралы, офицеры армии и полиции. Жертвами становились также случайные люди — посетители приемных, прислуга, прохожие и люди, убитые по ошибке.

Судя по письмам и воспоминаниям террористов, они считали свою борьбу святым и благородным делом, шли на нее без страха и упрека, а на эшафот — с гордо поднятой головой. Прокурор, присутствовавший при повешении группы Карла Трауберга, говорил Герасимову, начальнику Петербургского охранного отделения: «Как эти люди умирали… Ни вздоха, ни сожаления, никаких просьб, никаких признаков слабости… С улыбкой на устах они шли на казнь. Это были настоящие герои!» Герасимов добавляет: «Они в этом отношении не были исключением: все террористы умирали с большим мужеством и достоинством. Особенно женщины… Героизм этой молодежи, надо признать, привлекал к ней симпатии в обществе» (64). З. Коноплянникова, убившая ген. Мина, взошла на эшафот, декламируя строки Пушкина:

Террористы России трогательно декламировали Пушкина, террористы Франции — Ронсара, Испании — Лорку, исламисты — суры Корана. Несмотря на различие текстов, их всех роднил довольно распространенный вид нравственного уродства — презрение к жизни, глубокое невежество и неумение работать.

Вот неполный список жертв покушений в 1902–1907 гг.: министры внутренних дел Сипягин Д. С., фон Плеве В. К.; генерал-губернаторы и градоначальники — уфимский Богданович Н. М., харьковский кн. Оболенский И. М., виленский фон Валь В. В., московский Козлов А. А., петербургский фон дер Лауниц В. Ф., московский гр. Шувалов П. А., финляндский Бобриков Г. И., саратовский Сахаров В. В., черниговский Хвостов; главный военный прокурор Павлов, командир лейб-гвардии Семеновского полка Мин Г. А., командующий Черноморским флотом адмирал Чухнин, комендант Севастопольской крепости генерал Неплюев, начальники охранных отделений — петербургского Карпов, нижегородского Грешнер и другие.

Убит был В. Кн. Сергей Александрович. Было спланировано, но не осуществлено несколько покушений на Николая II. Согласно первому замыслу он должен был быть убит на балу Леонтьевой Т. А., душевнобольной дочерью якутского генерал-губернатора. Авторами замысла были Леонтьева Т. А. и Швейцер М. И., не имевший на то санкции своего ЦК. Убийство не состоялось из-за отмены бала. По второму замыслу, санкционированному ЦК, убийство Царя должно было произойти при Высочайшем смотре крейсера «Рюрик». Однако у матросов Авдеева и Каптеловича, подрядившихся на это дело, в решительную минуту не поднялась рука. Третье дело — дело Наумова-Синявского-Никитенко с самого начала «просвечивалось» лично Герасимовым А. В., и закончилось арестом, судом и казнью главных участников. 3 сентября 1907 г. ЦК партии эсеров отрекся от цареубийц.

Планировались, но не были осуществлены убийства великих князей Владимира Александровича, Николая Николаевича, Сергея Михайловича. «Повезло» также премьер-министру Столыпину П. А., министрам юстиции Акимову М. Г. и Щегловитову И. Г., министру внутренних дел Дурново П. Н., градоначальникам: Петербурга — Трепову Д. Ф., Москвы — Дубасову Ф. В. и Рейнботу, губернаторам Клейгельсу и Унтербергеру, полицейскому генералу Новицкому, шефу иностранной агентуры Охранного отделения Рачковскому П. И. и Победоносцеву К. П. В этих случаях покушения не удались из-за работы провокатуры или внутренних неурядиц боевиков или удались «частично», т. е. погибли другие люди, но сам объект покушения убит не был (случай Столыпина П. А., 1906, 1907 гг.). Были периоды, когда Царь, великие князья и высшие сановники России из-за угрозы терактов не выезжали из своих домов, находясь под добровольным домашним арестом, а если выезжали, то лишь с одобрения начальника Охранного отделения. Террор влиял даже на дипломатический ритуал. Визит английского короля Эдуарда VII едва не был отменен из-за привычки короля свободно гулять по улицам старой, доброй Англии, посещать театры, балет, заводы и верфи. Решено было встречу перенести в Ревель и устроить ее на плаву, на яхтах «Штандарт» и «Виктория и Альберт». Террористы и здесь планировали покушение на Царя во время его переезда поездом из Петербурга в Ревель. Оно было расстроено благодаря Азефу, лучшему из агентов политической полиции России.

Какова была роль революционеров-евреев в этих кровавых делах? Сами эсеры посчитали бы такой вопрос глупостью. Они преследовали социалистические цели и называли себя интернационалистами. Национальная принадлежность не являлась для них определяющим признаком, даже когда она была написана на лице. Впрочем, и в их среде не все было идеально с национальным вопросом. Известно, что «бабушка русской революции» Брешко-Брешковская называла Азефа за глаза «жидовской мордой», но после убийства фон Плеве переменилась и отвешивала ему русские земные поклоны. Странная и страшная была эта кампания! Савинков приводит список членов ЦК в 1902–1909 гг.: Гоц М. Р., Азеф Е. Ф., Чернов В. М., Потапов, Слетов С. Н., Ракитников Н. И., Селюк М. С., Брешко-Брешковская Е. К., Зензинов В. Н., Минор О. О., Рубанович И. А., Аргунов А. А., Натансон М. А., Фундаминский И. И., Крафт П. П., Тютчев, Авксентьев, Бабкин, Панкратов, Спиридонова М. А. В этом списке минимум 5 евреев, т. е. 25 %. Расчет, разумеется, приближенный, т. к. конспирация заставляла революционеров скрывать подлинные имена и пользоваться псевдонимами.

Основателем боевой организации эсеров являлся Гершуни Г. А. (Герш Исаак), «тигр революции», руководивший покушениями на Сипягина, Богдановича и Оболенского. В феврале 1904 г. он был приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой на Ангаре, откуда в 1906 г. бежал за границу. Гершуни оставил мемуары о своих подвигах (68, 93). Его правой рукой длительное время был Мельников М. М. Идейным руководителем террора и представителем боевой организации партии эсеров за границей, откуда и направлялась террористическая деятельность, был Гоц М. Р. Практическим же руководителем боевиков являлся Азеф Е. Ф. Заместителем Азефа был Савинков. Как видим, в этой русско-еврейской солянке еврейские фанатики играли важную роль. Сам Азеф в течении 15 лет с 1893 по 1908 г. являлся платным агентом Департамента полиции. Его роль в русском терроризме весьма противоречива ввиду того, что его профессиональный рост как секретного агента неизбежно был связан с политическим ростом его влияния в партии эсеров. С 1903 г. Азеф возглавлял боевую организацию эсеров, и под его личным руководством произошли самые громкие убийства того времени — министра внутренних дел фон Плеве В. К. (15.07.1904 г.) и В. Кн. Сергея Александровича (4.02.1905 г.).

В это время Азеф по полицейской части подчинялся Рачковскому П. И., вице-директору Департамента полиции. Рачковский был большим другом Трепова Д. Ф., генерал-губернатора Петербурга, и больше увлекался политическими интригами, чем рутинной полицейской работой. Так что лавры этих убийств заслуженно делит с Азефом его полицейский шеф. Между Азефом и ген. Герасимовым А. В., шефом Охранного отделения, был заключен с апреля 1906 г. договор о нижеследующем. Азеф информирует Герасимова о всех заговорах ЦК партии эсеров и совместно с Герасимовым разрушает планы заговорщиков. Герасимов, со своей стороны, не арестовывает людей Азефа. Полиция таким образом постоянно переигрывала заговорщиков, подводя их к мысли о бесполезности террора. Так были предотвращены убийства Царя, Дурново П. Н., Трепова Д. Ф. и других сановников. В то же время Азеф предавал боевиков региональных организаций своей партии, не принадлежащих к центральной боевой организации. Таким было, например, дело о семи повешенных, которому Л. Андреев посвятил свою пресловутую повесть. Карьера Азефа прекратилась в конце 1908 г., когда он был разоблачен историком Бурцевым В. Л. Партийный суд, состоявшийся сначала над Бурцевым, оклеветавшим одного из вождей партии, превратился затем в суд над Азефом. Судьями были избраны кн. Кропоткин, Фигнер В. Н. и Лопатин Г. А. Перелом в деле наступил после информации, полученной от экс-директора Департамента полиции Лопухина А. А., решившего предать своего агента. Суд приговорил шефа боевой организации к смерти. Однако Азеф ускользнул от расплаты и с фальшивым паспортом, выданным ему Герасимовым, скрывался до своей естественной кончины в 1918 г. Суд над Азефом и приговор вызвали громкий политический скандал, на котором долго грели руки как революционные, так и реакционные круги. Впоследствии выяснилось, что Лопухин А. А. был вынужден эсерами сделать разоблачающее Азефа признание из-за угрозы смерти похищенной у него дочери. В истории с похищением дочери Лопухина некрасивую роль сыграл разоблачитель Азефа Бурцев (63). Признания, вырванные таким путем у Лопухина, стоили ему пенсии, звания сенатора и четырех лет каторжных работ. Сам факт разоблачения Азефа нанес сокрушительный удар по эсеровскому терроризму, породив всеобщее недоверие друг к другу в партийной среде. Сами вожди партии осмыслили эту катастрофу спустя много лет, после выхода в 1934 г. книги Герасимова А. В.

Убийства политических деятелей происходили не на фоне мирной жизни, а вплетались в канву революционного брожения. Крестьянские мятежи с разорением помещичьих усадеб, демонстрации рабочих даже с чисто экономическими требованиями жестоко подавлялись полицией, войсками или казаками. Крутые меры всегда были любимы администрацией, приветствующей рвение отдельных полицейских или военных чинов. К тому же в толпе часто оказывалось 2–3 эсеровских боевика, открывающих огонь из пистолетов по полиции или казакам. В результате ответных мер появлялись убитые рабочие и члены их семей. Далее эсерам оставалось подсчитать жертвы и наметить кандидатуру из враждебного класса, ответственную за бойню. После этого начиналась очередная охота за очередным губернатором. Так раскручивалась спираль насилия. Например, уфимский генерал-губернатор Богданович Н. М. был признан эсерами ответственным за златоустовскую бойню, в которой было убито 69 и ранено 250 рабочих. Генерал Мин Г. А., командир Семеновского полка, был казнен эсерами за подавление московского мятежа. Каждая из упоминавшихся выше жертв эсеровских покушений ранее участвовала в подавлении с применением оружия каких-либо беспорядков. Россия погружалась в кровавый хаос, выйти из которого без применения насилия у властей не было возможности.

Интерес представляет финансовая сторона жизни революционных партий. Содержание партийной элиты, боевиков, лабораторий взрывных устройств, типографий, закупка оружия — все это требовало немалых денег. Откуда брались деньги? Для каждой партии «тайна сия велика есть». Историки не получили и никогда не получат финансовых отчетов партийных казначеев. Сохранились лишь фрагменты, догадки и обрывки цепочек, связывающих революционеров с источниками финансирования. Собственно, источников было два: ограбления банков, «научно» называемые «экспроприациями» или «эксами», и пожертвования «меценатов». В октябре 1905 г. Азефу удалось убедить ЦК партии эсеров распустить (временно) боевую организацию. Тогда от эсеров откололась недовольная этим оппозиционная группа максималистов во главе с Соколовым (Медведем). Максималисты вошли в историю с двумя громкими делами. Первое дело — это ограбление 20 марта 1906 г. Московского Общества Взаимного Кредита, когда бандитам достались 800 тысяч рублей. Второе дело — взрыв на Аптекарском острове загородной дачи Столыпина 25 августа 1906 г. Во время взрыва пострадало около 100 человек, из которых 27 было убито, остальные ранены, по большей части, тяжело. Сам Столыпин при этом не пострадал. Случаев экспроприации, выполненных собственно партией эсеров, не зарегистрировано.

Иная ситуация складывалась в стане социал-демократов. На Четвертом (Объединительном) съезде между меньшевиками и большевиками состоялась острая дискуссия о возможности экспроприации денежных средств в пользу революции. Большевики считали, что поскольку целью социалистической революции является глобальное перераспределение собственности, то не будет большим грехом еще до революции получить ее некоторую часть, так сказать, авансом. Меньшевики во главе с Мартовым брезгливо относились ко всякой уголовщине и добились на съезде принятия соответствующей резолюции. Однако Ленин, никогда и нигде не работавший и потому всегда нуждавшийся в деньгах, негласно, но систематично эту резолюцию игнорировал. «Эксы», которые совершали его люди, вписали славную страницу в уголовную историю РСДРП(б). Его идейный патрон Парвус А. Л. (Гельфанд) совместно с членом ЦК РСДРП(б) Красиным Л. Б. ограбили в 1905 г. Петербургское отделение Волжско-Камского банка. В дальнейшем руководство по добыванию денег для партии возглавил Красин, обладавший ярким криминальным талантом. Крупный грабеж средь бела дня 20 июня 1907 г. был осуществлен в Тифлисе Джугашвили (Сталиным) и Тер-Петросяном (Камо). Было убито трое охранников, много ранено прохожих и добыто 350 тысяч рублей. Большие денежные суммы были захвачены на корабле «Николай» в бакинском порту, при ограблении почтовых отделений и вокзальных касс. Эти деньги, а также помощь «меценатов» помогли большевикам продержаться до «немецких» денег и революции 1917 г. и приступить к всемирной финансовой революции. Золотом партии распоряжалась узкая группа лиц — теневое Политбюро во главе с Лениным — Красин, Ганецкий, Богданов, Каменев, Зиновьев.

Из русских «меценатов» наиболее известны двое: Бартольд и Морозов С. Т. Первый — богатый коммерсант, эсер, поддерживал свою партию по идейным соображениям. Второй «миллионщик» — владелец Никольской мануфактуры, жестоко притеснявший и обиравший своих рабочих, финансировал различные группы: эсеров, большевиков, либералов и частные лица — в силу непонятного свойства русской души, не представляя конкретно, как эти деньги используются революционерами и к чему это все в конце концов приведет. Размеры взносов неизвестны. В мае 1905 г. Морозов С. Т. покончил с собой в Ницце, завещав через Горького 100 тысяч рублей большевикам. Высказывались подозрения, что это «самоубийство» было инсценировано Красиным (65). Ряд подробностей финансового обеспечения большевиков приводятся в (46, 28).

Вливания в первую русскую революцию делались также из-за границы. Финский журналист К. Циллиакус сообщил ЦК партии эсеров, что через него поступило в пользу русских революционных партий пожертвование от американских миллионеров в размере одного миллиона франков. ЦК принял пожертвование, выделив боевой организации 100 тысяч франков для закупки и перевозки оружия в Россию. Зафрахтованный на эти деньги летом 1905 г. корабль «Джон Крафтон» с грузом оружия и взрывчатки не дошел до России, сев на скалы у о. Кеми в Ботническом заливе (242). Кроме «Джона Крафтона» были и другие транспорты оружия, один из которых лично организовывал в Антверпене в мае 1905 г. Савинков. Обсуждая источники финансирования русских революционеров, поклонники теории Всемирного Жидомасонского заговора обычно вспоминают еще одного «безумного миллионщика» Джейкоба Шиффа, директора банкирского дома «Кун, Лейб и K°». Шифф совместно с доктором Штраусом, бывшим послом США в Италии, в августе 1905 г. посетили в Портсмуте премьер-министра Витте. Витте пишет: «Они говорили мне о в высшей степени жалком положении евреев в России и о необходимости дать им равноправие. Я принял их очень любезно и не мог отрицать тяжелого положения евреев в России, хотя вместе с тем указал им, что некоторые данные, ими представленные, преувеличены; но я силился им доказать, как я в этом убежден, что если евреям сразу дать полное равнаправие, то это принесет им больше вреда, чем пользы. Это вызвало со стороны Шиффа резкие возражения, которые смягчились более уравновешенными рассуждениями Штрауса. Этот последний произвел на меня, между прочим, самое лучшее впечатление» (44). Шифф с американской прямотой заявил Витте: «Если Царь не желает дать своему народу свободу, в таком случае революция воздвигнет республику, при помощи которой права будут получены». «Конечно, — ответил Витте, — и это может статься, но не раньше, чем через сто лет, а до той поры будут царствовать Романовы» (295). Этот разговор состоялся за два месяца до начала первой революции и спустя месяц после аварии «Джона Крафтона». Хотя деньги от американских плутократов поступили анонимно, нельзя исключать участия здесь Джейкоба Шиффа. Это имя часто упоминается Шульгиным и Нечволодовым в связи с февральской революцией 1917 г.

 

21. Революция 1905–1907 гг

Империя была потрясена собятиями Кровавого воскресенья. Весь год происходило создание общественных организаций, объединений и союзов. Они плодились буквально, как грибы после дождя. Все лица интеллигентных профессий спешили создать свои союзы. Возникли союзы врачей, адвокатов, инженеров, профессоров, учителей, чиновников вообще и чиновников Сената, в частности. На квартире настоятеля Казанского собора протоиерея Орнатского состоялось даже собрание священников с целью создания союза священников. Обер-прокурор Св. Синода Победоносцев К. П., узнавший о собрании, распорядился так: «Пошлите полицию и казаков. Пусть от моего имени нагайками разгонят этих попов…» Во всех союзах шло обсуждение политических вопросов, выработка программ, провозглашение лозунгов. Ряд союзов ограничивался требованием конституции. Другие выдвигали сугубо республиканские требования. Все союзы, в конце концов, объединились в Союз Союзов, образовавший как бы теневое правительство, построенное на объединении людей всех профессий. Всемогущий Трепов после некоторых колебаний приказал летом 1905 г. арестовать Центральный совет Союза Союзов. В числе арестованных оказались люди с положением в обществе и, в частности, один тайный советник. Из-за шума, поднятого в печати, арестованные были выпущены на свободу. К осени 1905 г. произошла постепенная легализация массовых собраний. В августе 1905 г. была объявлена автономия университетов. Задуманная с благими намерениями, университетская реформа в конкретной предреволюционной атмосфере привела к открытию аудиторий для собраний людей, не имеющих отношения к знаниям. В Университете, Технологическом, Горном, Лесном и других институтах начались непрерывные митинги. Все залы и аудитории заполнились народом, слушающим революционных ораторов. Для собраний людей по профессиям отводились отдельные аудитории. Имелись аудитории для солдат, чиновников, офицеров, полицейских, агентов охраны, кухарок, сапожников, портных, городовых и т. д. Все это с полудня до полуночи шумело, волновалось, слушало и аплодировало радикальным витиям. Власть пребывала в нерешительности. Народ российский, впервые глотнувший воздух свободы, пьянел, гудел и размышлял, куда податься.

В рабочей среде, переживающей волнения и забастовки, возникли Советы — органы рабочего самоуправления. Первыми приветствовали Советы меньшевики. Большевики, опасаясь конкуренции со стороны Советов, отнеслись к ним с недоверием. 15 июня 1905 г. вспыхнуло восстание на броненосце «Князь Потемкин-Таврический». Понимающие опасность общего взрыва либералы пробовали перевести ход событий в мирное русло. На Чрезвычайном съезде в Москве земские деятели приняли обращение «К обществу», содержащее требование выборов представительного собрания в рамках конституционной монархии. Император отверг эти требования. Тогда новый земский съезд 6 8 июля принял проект конституции, ограничивающий власть монарха. В последних числах июля состоялся I Всероссийский крестьянский съезд, находящийся под влиянием эсеров. Съезд потребовал созыва Учредительного собрания, отмену сословной иерархии, реформу кабального налогообложения крестьян, отмену помещичьего землевладения. Осенью усилились забастовки. Первыми забастовали типографские рабочие Москвы, добиваясь пересмотра тарифных ставок. Троцкий Л. Д. писал: «Это маленькое событие открыло собой не более и не менее как всероссийскую политическую стачку, возникшую из-за знаков препинания и сбившую с ног абсолютизм». В октябре разразилась всеобщая забастовка. Остановилась вся жизнь. Не было электричества и газа. Стояли поезда и конки. Бастовали промышленность, торговля, банки, страховые общества, городские и земские управы, телефон, телеграф. Бастовали чиновники правительственных учреждений, городовые и надзиратели. Страна была в параличе. Кайзер Вильгельм предложил Царю переехать в Германию. Придворная камарилья — противница реформ, делая ставку на В. Кн. Николая Николаевича, высказывалась за отъезд Царя из России, что могло означать также и конец династии, вообще. Петербург, Москва и другие города были отрезаны друг от друга. В городах фактическая власть переходила к Советам. В Петербурге Совет рабочих депутатов 17 октября через газету «Известия» обратился ко всем бастующим с призывом вступить в контакт с ним — «единственным полноправным представителем трудящихся С.-Петербурга».

Этот день 17 октября 1905 г. является важной исторической датой. 17 октября был издан Высочайший Манифест о даровании народу России гражданских свобод — неприкосновенности личности, свободы слова, собраний и организаций, свободы совести. Манифест обещал выборы в Думу, которая затем должна была разработать принцип всеобщих выборов. Законы, издаваемые Государем, отныне должны были быть согласованы с Думой. Манифест явился плодом мучительных колебаний Николая II и серьезной ломки его взглядов. Он считал акт подписания Манифеста нарушением своей присяги, данной при вступлении на престол. Текст Манифеста был разработан Витте, к которому Царь обратился за помощью в труднейшую минуту царствования. Из текста Манифеста оставалась неясной роль самодержавия в будущем и формы взаимодействия его с Думой. В Манифесте не упоминалась конституция. И все же Манифест был серьезной уступкой Царя общественному мнению России. Если бы стране удалось удержаться на уровне отношений, вытекающих из Манифеста, и с некоторым, разумеется, его развитием, то в будущем это была бы благопристойная страна типа Англии. Многое зависело от того, сумеют ли либералы повести за собой народ по пути мирных, поэтапных преобразований. Однако в стане либералов произошел раскол. Умеренная часть их — октябристы поддержала Манифест, радикальная часть, образовавшая партию конституционных демократов — кадетов, отнеслась к нему сдержанно. Революционные партии — эсеры, социал-демократы отвергли Манифест, взяв курс на социальную революцию.

Расчет Витте на успокоение общества не оправдался. Петербург, Москва, Киев и ряд других городов находились в состоянии непрерывного митинга. Революционный напор был необычайно велик. Из-за границы приехали политэмигранты и слились в едином потоке с выпущенными по амнистии из тюрем политическими заключенными. Началась открытая продажа привезенных из-за границы русских нелегальных изданий — «Искры», «Революционной России» и других. Появилось много новых революционных газет, сатирических журналов с карикатурами на Царя, издаваемых в теперь уже легальных типографиях. Возросло влияние Советов рабочих депутатов. Петербургский Совет во главе с Хрусталевым-Носарем, а затем с Троцким являлся вторым правительством. Открыто проводились сборы денег на оружие, создавалась своя милиция и боевые дружины. Разложение перебросилось в армию и флот. Было отмечено 193 бунта. Серьезные беспорядки произошли в Преображенском полку, в частях Московского гарнизона, ряде флотских экипажей. Кровавые бунты имели место в Свеаборге, Кронштадте, Севастополе.

Второй крестьянский съезд подтвердил 6–10 ноября принцип национализации земли, после чего начались крестьянские волнения. Крестьяне жгли усадьбы помещиков, отбирали скот и инвентарь, делили долгожданную землю. Страну охватило революционное безумие. Витте был вынужден перейти к репрессиям. Если Петербургский совет был арестован практически бескровно, то события в Москве приняли трагический оборот. Четыре дня с 15 по 18 декабря 1905 г. Семеновский полк и некоторые части Московского гарнизона вели бои с вооруженными рабочими Пресни. Патронов не жалели. В конце концов генерал-губернатор Москвы Дубасов и командир Семеновского полка Мин оказались победителями. Крестьянские восстания в Симбирской, Курской, Черниговской и Саратовской губерниях были подавлены так же жестоко, как и в Прибалтике и Польше. В национальных окраинах России мятежи стимулировались, помимо нищеты, неумной политикой русификации, проводимой рьяными администраторами. Ненависть местного населения к чиновничеству часто распространялась на весь русский народ. Финляндия лишилась своего самоуправления, т. к. ее территория стала прибежищем террористов. Финская полиция до этого не просто отказывалась выдавать их России, но и арестовывала презжающих по делу русских полицейских. Подобная ситуация в 1992–1996 гг. имела место в мятежной Чечне. Из Маньчжурии возвращалась армия, сохранившая дисциплину и веру в монархию. Офицерский корпус боевых частей явился мощной поддержкой государственности России. Путь армии из Маньчжурии домой сопровождался разгоном самостийных комитетов и советов и восстановлением порядка. По всей стране шли аресты революционеров. Среди арестованных оказался Керенский А. Ф., возглавлявший боевую дружину эсеров в Александро-Невском районе Петербурга. Главный теоретик революции Ленин В. И. в это время отсиживался в уютной Женеве, развлекаясь склоками с политическими оппонентами и предоставляя другим умирать на баррикадах. В декабре 1905 г. в Петербурге было арестовано около 2000 человек. В Риге к арестованным применялись изощренные пытки, ставшие предметом обсуждения Второй Государственной Думы (76). Весной 1906 г. общее число арестованных и высланных составило 50 000 человек (39). Такого количества репрессированных царская Россия еще не знала. Но эти цифры окажутся ничтожными по сравнению с репрессиями в большевистской России. И правые, и левые могли теперь подсчитать потери. Глава правых Пуришкевич В. М. заявлял, что количество раненых, искалеченных и убитых террористами в 1905–1907 гг. составляет 20 000 человек (296). Либкнехт К., со ссылкой на официальные источники, докладывал, что в России в 1906 1910 гг. за политические преступления было репрессировано 37 735 человек, осуждено на смертную казнь 5735 и казнено 3741 человек (274). Казни приводились в исполнение по приказу Царя в течение 48 часов после вынесения приговора. Цифры казненных не учитывают погибших на баррикадах, расстрелянных без суда и павших жертвами погромов.

 

22. Правый террор

Царь и правительство искали поддержку в обществе против революционных сил. Либеральная интеллигенция в целом была настроена еще промонархически, но служить активно престолу уже не хотела и фрондировала. Шаляпин Ф. И. со сцены императорского театра под гром оваций пел революционные гимны. Писатель Л. Андреев предоставлял свою квартиру для тайных заседаний ЦК РСДРП(б). «Литературная цивилизация» ввязалась в политическую борьбу с самодержавием на стороне различных партий. Здесь и Блок, и Бальмонт, и Горький, и Мережковский, и Римский-Корсаков, и Репин. Писатели не чурались общаться с террористами: Мережковский с Савинковым, Белый с Валентиновым, Горький с Лениным. Революцию 1905 г. русская интеллигенция переживала как трагическое поражение. Герасимов пишет: «Тяжело признаваться, мне редко приходилось встречать людей, которые были бы готовы из убеждения, а не для извлечения материальных выгод оказывать нам активную поддержку в деле борьбы против революции. А революционеры, которые стремились не только свергнуть правительство Царя, но и решительно боролись против самих основ существующего строя, всюду встречали поддержку и сочувствие» (66).

Однако левый террор пробудил ответные силы, которые вошли в историю под именем «Черной сотни» — довольно неточного термина, охватывающего ряд крайне правых групп. Последнее и наиболее объективное исследование «Черной сотни» приведено в (150). Самой активной группой в «Черной сотне» был Союз Русского Народа (СРН), созданный в ноябре 1905 г. доктором Дубровиным, забросившим медицину ради политики. Благодаря чутью и энергии Дубровин сумел выйти на В. Кн. Николая Николаевича, а затем на Государя, благословившего Союз. Второй и весьма колоритной фигурой в СРН был бессарабский помещик, член II и III Государственной Думы В. М. Пуришкевич. Ярый враг парламентаризма, Пуришкевич скандальными выходками пытался дискредитировать Думу, взорвать ее изнутри. Атмосфера скандала сопровождала Пуришкевича вплоть до его смерти в 1920 г. Его выстрелами был добит Распутин Г. Е. Третьим лидером СРН был Марков 2-й, помещик Курской губернии, гордившийся внешним сходством с Петром I. Это был яркий думский оратор и радикальный антисемит, предрекавший полную гибель евреев, до последнего человека, тогда как Пуришкевич предлагал всего лишь выслать их на Колыму. Марков 2-й после революции 1917 г. перебрался в Германию и впоследствии служил там нацистам.

Идеология СРН опиралась на несколько постулатов. Во-первых, это «золотой треугольник» — православие, самодержавие и народность. Во-вторых, отношения Царя с народом не должны быть испорчены бюрократией, парламентом и партиями. Поэтому СРН выступал против парламентаризма, за самодержавие в чистом виде, которое только и может обеспечить единство народа. Правда, СРН предлагал еще созыв Собора, согласно древней русской традиции, но Собора сугубо совещательного. В-третьих, главная ценность виделась в крестьянской общине. Город означал отсутствие корней, а столыпинские реформы — гибель общины. Столыпин в те годы рассматривался СРН в лучшем случае как сомнительный союзник, а в худшем — как масон и противник. Хотя некоторые правые понимали необходимость индустриализации России, в целом СРН не представлял себе для нее такого будущего. И, наконец, в-четвертых, корень всех бед СРН видел в мировом и русском еврействе. На еврейском вопросе черносотенцы концентрировались абсолютно и беззаветно. Отбрасывая могущественную русскую компоненту в революционном движении, члены СРН провозглашали, что все евреи — революционеры, а все революционеры — евреи. Кроме того, все евреи — капиталисты, а все капиталисты либо евреи, либо их ставленники. Между Ротшильдом и Марксом заключен тайный союз. Еврейские революционеры хотят уничтожить государственный строй, чтобы утвердить власть еврейских капиталистов. Это последнее провозглашалось открытым текстом в случайно обнаруженных, а до того тайных «Протоколах сионских мудрецов» — настольной книге каждого уважающего себя антисемита и националиста от рядового партийного функционера до фюрера. Тезис о союзе «Маркса и Ротшильда» стал впоследствии главным пунктом идеологии нацизма. Рабочему вопросу СРН большого внимания не уделял, считая, что русские рабочие под защитой Царя живут лучше, чем их собратья на Западе под властью еврейских эксплуататоров.

Согласно уставу СРН лица еврейского происхождения не могли быть членами Союза, тогда как нерусские люди других национальностей могли ими стать при условии единогласного принятия. Вскоре оказалось, что первую скрипку в черносотенных делах играют не столько русские, сколько русские немцы, всегда являвшиеся опорой трона, и молдавские помещики, до этого себя в русской истории никак не проявившие. Среди функционеров СРН и лиц, активно поддерживающих Союз в печати, наиболее известными были: Грингмут, Бутби де Кацман, посвятивший СРН свое издание «Протоколов», Крушеван, депутат Думы и редактор газеты «Бессарабец», Синадино, Демянович, Крупенский, ген. бар. Каульбарс, Левендаль, Энгельгардт, Плеве, Пеликан, ген. Ранд, гр. Доррер, Рихтер-Шванебах и др. Продолжателями черносотенной традиции в эмиграции после 1917 г. являлись Финдберг, А. Будберг, Нейдгардт, герцог Лейхтенбергский. В СРН входили также представители русской аристократии с громкими именами — Урусов, Мещерский, Шереметьев, Гагарин, ряд православных иерархов — архиепископ саратовский Гермоген, волынский Антоний, некоторые ученые: историк Иловайский Д. И., Майков А. А., сын поэта (167). За руководителем СРН Дубровиным маячили фигуры великих князей Владимира Александровича и Николая Николаевича. В торжественной обстановке венки СРН были возложены на Императора и Наследника. В целом же «Черная сотня» была экзотической смесью аристократии, мелкой буржуазии и отребья больших городов. В кризисной революционной ситуации Царь делал ставку на армию, полицию и СРН, став фактически членом контрреволюционной политической партии. Аудиенции черносотенных депутатов у Царя становятся заурядным явлением. В речах Царя, обращенных к СРН, дежурными стали фразы: «объединяйтесь, истинно русские люди», «вы мне нужны», «буду миловать преданных». Против кого следовало объединяться истинно русским людям? В революционой сумятице, когда трону угрожала гибель, власти искали эффективный лозунг, указующий врага державы. Ведь должен же кто-то быть виноват в создавшемся хаосе и разрушении! Поскольку активность евреев в революционных акциях бросалась в глаза, то им и выпала честь стать врагами трона. Революционный лозунг «долой самодержавие!» был уравновешен лозунгом «бей жидов!». Еврейские революционные активисты легко могли бы просчитать последствия своих акций для массы соплеменников, ни сном, ни духом не подозревающих, что именно им придется заплатить за революционные «шалости» героев. Могли просчитать, но не захотели! Когда приносишь себя в жертву во имя будущего всего человечества, не хочется думать о мелочах жизни и о жизни кого-то еще! В пылу событий 1905–1907 гг., так же, как и в 1917 г., охваченное общим безумием русское еврейство не нашло организационных форм и сил для отмежевания и внятного осуждения левого террора. Расплата наступила в виде правого террора. По России прокатилась волна еврейских погромов.

Если левый террор имел в качестве основы определенную идеологию, то правый террор зиждился на антисемитизме, вспыхнувшем под влиянием революции и пропаганды властей. При дворе и в царской семье антисемитизм был элементом воспитания молодых людей. Царь искренне считал, что вся эта каша заварена евреями. В письме к матери от 25 октября 1905 г. он писал: «…народ возмутился наглостью и дерзостью революционеров и социалистов, а так как 9/10 из них жиды, то вся злость обрушилась на тех — отсюда еврейские погромы…Но не одним жидам пришлось плохо, досталось и русским агитаторам: инженерам, адвокатам и всяким другим скверным людям» (297). Если судить по другим документам, то Государь не был столь наивен, как в этом письме. Однако такой взгляд был широко распространен, особенно среди людей, нуждающихся в простой трактовке сложных явлений. Рядовые члены СРН — люди улицы, владельцы небольших лавок, неотесанные и малообразованные, приехавшие в столицу попытать счастья, боящиеся темпа жизни и социальных перемен, охотно принимали такую трактовку. Они верили в Царя и Бога, боялись интеллигентов и инородцев. Их инстинктивный, биологический антисемитизм облегчал задачу поиска врага. Зачем вычислять и отлавливать поодиночке террористов, которых и полиция не может изловить, когда еврейские местечки, улицы, а главное, магазины вседа на виду? Решение лежало на поверхности, и искушение было велико.

В XX веке политики крайних направлений часто будут прибегать к обвинениям этнических меньшинств в антигосударственной деятельности. В СССР будут обвинять калмыков, чеченцев, крымских татар. В фашистской Германии, как и в России 1905–1907 гг., олицетворением зла станут евреи. Многое здесь зависело от качества пропаганды. Опыт СССР и Германии показал, что массовое сознание легко поддается манипуляциям. В те годы в России антисемитская пропаганда велась, в основном, прокламациями и двумя десятками провинциальных черносотенных газет. Из центральных изданий в этом деле участвовали «Русское знамя», «Объединение», «Вече», консервативное «Новое время», официальный «Правительственный вестник» и некоторые церковные газеты. Прокламации печатались в Почаеве, в ряде небольших губернских и уездных типографий. Главная же их масса производилась в секретной типографии МВД. Ее возглавляли бар. фон дер Липпе, сенатор бар. фон Тизенгаузен, ген. фон Раух. В составлении текстов принимали участие Д. Ф. Трепов, фон Крамер, ген. Богданович, Буксгевден, Нейдгардт, а также некий «высокий» аноним из дворца. Религиозная сторона пропаганды сводилась к убийству евреями Христа. Эта мысль и помимо прокламаций внушалась невежественными попами детям с самого раннего возраста. Политическая сторона пропаганды сводилась к обвинению всех евреев в терроризме, стремлении к низвержению монархии, совершении ритуальных убийств, высасывании крови из русского государства евреями-банкирами, непредоставлении России западных займов по наущению тех же банкиров, что явно указывало на существование Всемирного Еврейского заговора. Листовки по сути своей были сгустком человеконенавистнического бреда, и появление их в каком-либо городе обычно предвещало погром.

Пропаганда и организация акций СРН финансировались, в основном, из правительственных источников. Существовал также и спонсор Полубояринова, вдова богатого издателя, передавшая на эти цели СРН около 500 тысяч рублей. И пропаганда, и акции курировались шефом тайной полиции Рачковским П. И. Вся деятельность СРН и других монархических групп протекала под его непосредственным руководством. На секретном докладе Трепова Царю о работе подпольной фабрики прокламаций сохранилась виза Николая II: «Выдать 75 тысяч рублей Рачковскому за успешное использование общественных сил». Здесь случилась утечка информации по вине графини Витте, заявившей на званом обеде: «А Рачковскому за его поганую типографию семьдесят тысяч рублей наградных дали». После этого за «несение пошлого вздора» графиня Витте во дворец не приглашалась. В 1917 г. на допросе лидер СРН Н. Е. Марков 2-й признал: «Я обычно получал враз по 144 тыс. рублей» (134). Всего СРН было передано из правительственных источников около 1,5 млн. рублей. Отчетности в расходах этих денег не требовалось. Деньги работали эффективно. Жандармский ротмистр Комиссаров, словоохотливый сподвижник Рачковского, говаривал: «Все зависит от того, сколько вы отпустите денег. Тогда я могу устроить „тур-де валяй“ (погром. — А. К.), какой вам угодно: хотите — на десять человек, а хотите — на десять тысяч» (134). «Средней внушительности погромчик» обходился, примерно, в 6–10 тыс. рублей.

Сейчас невозможно установить, в какой мере погромы были тщательно спланированы, а в какой — стихийны. Погромы происходили и до создания «Черной сотни» — на Украине в 1881 г., в Кишиневе и Гомеле в 1903 г. В Кишиневе 7 апреля 1903 г. было убито до 500 евреев, столько же в Гомеле. Газетой «Таймс» было опубликовано письмо министра внутренних дел фон Плеве губернатору Кишинева фон Раабену, похищенное кем-то. Оно изобличало его как инициатора и организатора бойни. Погромы происходили во время гражданской войны в 1919 г., когда «Черная сотня» уже прекратила свое существование. Только в Проскурове тогда было убито около 1700 человек. В период, о котором идет речь, пик погромов совпал с пиком революционных демонстраций — с 18 по 29 октября 1905 г. В указанные дни еврейские погромы прошли в 660 городах и местечках, причем в некоторых дважды и трижды. Результат: тысячи убитых, сгоревших в пожарах, десятки тысяч изувеченных, вдов, сирот. Звериная дикость разгула черносотенных банд впечатляла: избиения, вспарывание животов, выбрасывание из окон, изнасилования женщин и девочек на глазах родственников, длительное мучительство и убийство всех без разбора — стариков, детей, женщин и мужчин. Сохранились документы — фотографии убитых и описания зверств, которые без специальной психологической подготовки трудно читать (207). Задуманные властями, как коллективное наказание и устрашение евреев, эти кровавые вакханалии не привели к желаемому результату. Революционная гроза продолжала громыхать по собственному закону разбуженной стихии. От погромов пострадала, главным образом, еврейская беднота, далекая от всякой политики. Евреи-революционеры продолжали заниматься своим любимым делом революцией. Их лично эти погромы не коснулись. Они умели прятаться и ждать проявления политического сознания у своих соплеменников. Богатые евреи находили приют в домах организаторов погромов. Например, Симанович с семьей прятался у жандармского генерала Маврина и киевского полицмейстера Цихоцкого.

Помимо массовых убийств СРН не брезговал и отдельными терактами. Наемными убийцами были убиты проф. Герценштейн, депутат I Думы, умеренный кадет, отнюдь не революционер, так же, как и Иоллос и Караваев, члены II Думы. От рук наемных убийц пали деятели революционного движения А. Л. Караваев, Н. Э. Бауман, Ф. А. Афанасьев и др. Была подложена бомба в дымовую трубу дома гр. Витте, которая, однако, не взорвалась из-за непрофессионализма бандитов. Вообще, Витте был предметом особой ненависти «Черной сотни», считавшей его виновником всех несчастий, постигших Россию, и главным «жидомасоном». Со своей стороны, Витте испытывал глубокое презрение к этой организации. В дневниках он писал: «Союз — организация обычных воров и хулиганов», «цели „Черной сотни“ эгоистичны и имеют самую низкую природу. Их стремления диктуют желудок и карман. Это типичные убийцы с большой дороги» (151). Все погромы происходили, в основном, в пределах черты оседлости евреев. За пределами этой черты зарегистрировано 24 погрома. В Польше и Литве, где «Черной сотни» не было, — ни одного погрома. В Москве и Петербурге погромов не было. В Сибири, где евреи практически не жили, погромы имели антиреволюционную направленность. В Томске 21 октября 1905 г. толпа окружила и подожгла театр, в котором происходил митинг. Было убито и сожжено свыше тысячи человек.

Нельзя сказать, что власть повсеместно поддерживала погромщиков. Правда заключалась в том, что революционные события деморализовали администрацию, отодвинув ее на обочину и лишив властных функций. Все же в ряде городов погромы были предотвращены, в других местах производились аресты убийц невинных евреев. К сожалению, имена администраторов, сыгравших в столь трудных условиях благородную роль, история не сохранила. Зато известны имена губернаторов, градоначальников, полицейских чинов, способствовавших погромщикам или призывавших к погромам. Это Трепов Д. Ф., генерал-губернатор Петербурга, шеф корпуса жандармов и дворцовый комендант, бывший в эти месяцы диктатором России, генералы Богданович, Курлов, Сахаров, губернатор Томска Азанчевский-Азанчеев, «истинно русские немцы» — Нейдгарт, градоначальник Одессы, фон дер Лауниц, губернатор Тамбова, а затем Петербурга, бар. Меллер-Закомельский, гр. Доррер, курский предводитель дворянства, Грингмут, редактор «Московских ведомостей», ген. Буксгевден, ген. фон Раух, бар. Каульбарс, «истинно русские фашисты» — Пуришкевич, Марков 2-й, Каменский, Замысловский и др. Всякая бессудно пролитая кровь невинна, и имена людей, запятнанных ею, опозорены в истории.

Был период, когда «Черная сотня» вышла на первое место в ряду управления страной. Знаки СРН возлагали на себя губернаторы и архиереи, подстраиваясь к местным лидерам этой партии. Число отделений Союза в городах и местечках России в эпоху его расцвета составляло около 3000, хотя сами отделения были малочисленными. По данным Тайной полиции, состав отделений не превышал 10–20 человек. Главным делом СРН после организации погромов были прошения о помиловании осужденных судами погромщиков, если осуждения их все же происходили. Прошения шли телеграфно по каждому решению суда от всех отделений СРН, имитируя глас народа. Николай II рассудил все следующим образом: «Я знаю, что русские суды относятся к участникам погромов с излишней строгостью и педантично. Даю вам мое Царское слово, что буду всегда исправлять их приговоры по просьбам дорогого мне Союза Русского народа» (185). «Все мы в душе сочувствуем погрому», — произнес ген. бар. Каульбарс на официальном приеме властей Одессы после одного из самых кровавых избиений. Лидер СРН Дубровин за свою деятельность по «мобилизации общественных сил» удостаивался милостивых телеграмм и других знаков монаршего внимания. «Общественными силами» обычно являлись трактирные лакеи, извозчики и городское дно. Безнаказанность воодушевляла громил на продолжение «подвигов». Как бы не относиться к революции 1905–1907 гг., геноцид евреев, санкционированный верховной властью, является позорной страницей истории России. Евреи на собственной шкуре испытывали враждебность к себе этой власти.

К концу 1906 г. наступил спад революционной волны и черносотенного террора. В стане правых начались склоки и противоречия, в результате которых Пуришкевич организовал свой «Союз Михаила Архангела», базирующийся в южных областях России и Бессарабии. Финансовые инъекции прекратились, а заниматься конструктивной работой «союзники» не умели. Последователи Дубровина и Маркова 2-го затеяли взаимную распрю, обвиняя друг друга в недостатке патриотизма и в филосемитизме. Центральная фигура СРН в университетских кругах, профессор-юрист Б. Никольский в этой распре назвал Дубровина «гнусным паразитом» и «грубым отталкивающим животным». В конце концов без инъекций и распря, и всякая иная жизнь в СРН замерли. После февральской революции 1917 г. «Черная сотня» была запрещена.

Здесь мы прервем хронологию событий и сделаем экскурс в историю «Протоколов Сионских мудрецов», сыгравших трагическую роль в судьбе евреев.

 

23. Протоколы сионских мудрецов и всемирный жидомасонский заговор

Великий Бальзак в «Истории тринадцати», сам того не ведая, дал направление литературной теме конспирологии — заговора «неведомых миру, однако, подлинных властелинов, более могущественных, чем короли… Перед их тайной властью, безмерной в своей действенности и силе, общественный строй оказался бы беззащитным; она опрокидывала бы все препятствия, громила бы на своем пути любое сопротивление; каждый из таких избранников силен был бы дьявольской силой всего содружества» (12).

Эта романтическая история не была забыта и со временем под пером менее талантливых мужей приобрела характер навязчивого, детективно-политического литературного жанра. В 1865 г. М. Жоли, бывший революционер и франкмасон, выпустил в Женеве памфлет «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье, или политика Макиавелли в XIX веке. Записано современником». Дух Макиавелли, под которым понимался Наполеон III, объяснял в царстве теней духу Монтескье, как можно решить «проблему стабилизации политических обществ, постоянно терзаемых анархией и революциями» путем перехода к искусной и беспощадной диктатуре. За этот злой бестселер Жоли пришлось отсидеть в тюрьме 18 месяцев. Далее в 1879 г. в Швейцарии В. Марр издал памфлет, предрекающий победу еврейства над германизмом и революцию в России. Это первое антисемитское пророчество затерялось на библиотечных полках. Но следующее пророчество в форме романа сэра Джона Рэтклифа (псевдоним Германа Гедше) «Речь главного раввина» имело успех. В этом произведении описано заседание синедриона на еврейском кладбище в Праге, происходящее раз в столетие, на котором обсуждаются планы мирового господства евреев. «Речь» была перепечатана русским правительством в сотнях экземпляров. Еще один опус, прославивший этот жанр, принадлежал румынскому еврею Миллинеру, сменившему веру и, как это бывает с ренегатами, обрушившему на головы бывших единоверцев свою ненависть. Под псевдонимом «майора Осман-бея Кибризли-заде» Миллинер оповестил читателей, что революционное движение возглавляется «Альянсом Израэлит Универсель», действительно существующим с 1860 г. для защиты евреев от обвинений в ритуальных убийствах. Этот Альянс подготовил армию для нападения на Россию. Офицерами армии являются раввины Восточной Германии, а главнокомандующим — главный раввин Кенигсберга. Николаю II брошюра Миллинера понравилась, и он начертал: «Полностью разделяю высказанные здесь мнения». Впоследствии Миллинер прославился шантажом, правда безуспешным, ряда знаменитых людей.

Охранное отделение Департамента полиции, внимательно следящее за европейской общественной мыслью, в 1895 г. подготовило документ под названием «Тайна еврейства», так сказать, «суммарный очерк» по истории европейских и заокеанских движений, начиная с крестовых походов и кончая революциями XIX века. Следуя германской традиции, безвестные интеллектуалы Охранного отделения за 10 лет до революции 1905 г. предложили версию всемирной истории, объясняющую абсолютно все еврейскими дрожжами, на которых поднимались все мало-мальски значительные, разумеется, отрицательные явления цивилизации. Документ предназначался для служебного пользования, а потому общественного резонанса не имел. Однако в 1905 г. появляются знаменитые «Протоколы Сионских мудрецов», ставшие путеводной нитью всех теоретиков и, что еще печальнее, практиков антисемитизма в XX веке. Первое издание «Протоколов» было выпущено в Кишиневе Бутби де Кацманом и Крушеваном, второе — в Царском Селе С. Нилусом, как составная часть его претенциозного романа «Великое в малом и Антихрист, как близкая политическая возможность». Едва ли бы история сохранила память о Нилусе, если бы не вставка с «Протоколами», обессмертившая все его творение.

В «Протоколах» анонимные Сионские мудрецы бесстрастным тоном провозглашают цель — коронацию Царя Иудейского на планетарном троне и методы достижения этой цели. «Владыка должен быть примерно безупречен… ни одной стороной своего характера он не должен давать животным инстинктам власти над своим умом… Он будет всходить на престол не иначе, как по испытании своего ума названными мудрецами…» (248). Воцарение Владыки из семени Давидова произойдет в результате однодневного государственного переворота, подготовленного повсеместно во всех странах. В то же время этот переворот случится путем всеобщего голосования всех измученных неурядицами гоевских (нееврейских) народов. «Тогда они нас вознесут и на руках понесут в единодушном восторге надежд и упований. Голосование, которое мы сделали орудием нашего воцарения, приучив к нему даже самые мелкие единицы из числа членов человечества составлением групповых собраний и соглашений, отслужит свою службу и сыграет на этот раз свою последнюю роль… Надо привести всех к голосованию без различия классов и ценза, чтобы установить абсолютизм большинства…» (249).

Для того, чтобы довести народы до требуемого состояния, когда они сами по доброй воле пригласят поуправлять ими Сионских мудрецов, необходимо посеять смуту и войны, разложить администрацию и армию, возбудить всеобщее неверие и хаос, расстроить финансы, торговлю и промышленность, вызвать животную вражду между классами, слоями и народами, убить всякую инициативу и авторитеты, развратить и споить население всех стран, являющееся, в сущности, стадом глупых баранов. Такое состояние фактически близко к достижению, благодаря знанию мудрецами всех болевых точек отдельного индивидуума, коллектива людей, классов, народов и государств. Люди бездумно приняли на веру подброшенный им мудрецами лозунг «Свобода, Равенство и Братство», состоящий из бессмысленных и неосуществимых понятий. Теперь же яд либерализма разложил всю основу жизни, все законы, все души. Всеобщий крах неминуем. Сообщниками мудрецов являются франкмасоны. Их ложи есть во всех странах мира. Ложи включают выдающихся деятелей каждой страны, целиком подчиненных еврейству. Деятельность всех лож централизована. Управление народами после переворота будет вестись очень разумно, но с беспощадным подавлением недовольства. Продуманы детали управления прессой, образованием, судами, полицией, армией, классами, финансами, налогами и т. д. Дьявольски злая и умная, хотя и не лишенная театральности, программа мирового господства Сионских мудрецов основана на знании тайн жизни и собственного превосходства анонимных авторов. Ее изучение производило серьезное впечатление как на неискушенных читателей, так и на людей, стоящих у кормила власти. Утопичность и несообразности программы выплывали почти всегда, но лишь при втором чтении людьми с критическим мышлением.

С публикацией «Протоколов» естественно возник вопрос об их достоверности. Вместо того, чтобы внятно объяснить происхождение документов, на которых, кстати, отсутствовали подписи учредителей-масонов 33-й степени посвящения, Нилус последовательно выдвигал три разные взаимоисключающие версии, породив тем самым сильные подозрения в их подлинности. Согласно изданию 1905 г., «Протоколы» были похищены женщиной у «одного из наиболее влиятельных и наиболее посвященных лидеров масонства». Этой даме прожженные мудрецы доверились по пословице «на всякого мудреца довольно простоты». По другой версии, приведенной в послесловии к английскому изданию «Протоколов», Нилус писал: «Мой друг обнаружил их в сейфе в штаб-квартире Общества Сиона, находящейся сейчас во Франции». По третьей версии 1917 г., «Протоколы» были изъяты из полной подшивки протоколов Сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле в 1897 г. По этой же версии, «Протоколы» были подписаны Сионистскими представителями 33-й степени посвящения. Характерно отношение к подлинности «Протоколов» Николая II, воспитанного в духе «государственного антисемитизма» и открыто поддерживавшего еврейские погромы. «Николай II если в начале, при появлении „Сионских протоколов“ и отнесся к ним с доверием и даже был от них в восторге, то скоро он понял, что это — явный подлог, и, несмотря на то, что он сам был настроен антисемитски, он с негодованием отнесся к этим „Протоколам“» (82, 220). Прозрение Николая II случилось не само по себе, а после разъяснений спецслужб.

Образ всемогущих евреев, владеющих всем золотом мира, согласно «Протоколам», разительно отличался от действительного положения русских евреев, влачащих, по большей части, жалкое существование. Поэтому пропагандистский эффект публикации Нилуса был крайне незначительным и о «Протоколах» быстро забыли. Забвение длилось до революции 1917 г., когда наступили крах монархии, военное поражение России и апокалиптические потрясения страны, вызванные большевиками. Потрясения были столь глобальными, что на первых порах им не находили вразумительного объяснения. Однако видное положение, которое заняли евреи-большевики в политической, военной, экономической и культурной областях, возродило интерес к «Протоколам» и создало литературный бум в развитии идеи Всемирного Жидомасонского заговора. Русская эмигрантская литература 20–30-х годов первоначально рассматривала большевистскую революцию как результат заговора немцев и евреев, что вызывало возмущение немецких правых экстремистов. Последние имели свои виды на использование «Протоколов» и утверждали, что «немецкий» след в заговоре есть чепуха. В конце 20-х — начале 30-х годов русские и немецкие крайне правые нашли общую точку опоры в виде универсальной еврейско-масонской теории заговора. Связующим звеном в этом ансамбле были русские эмигранты Г. Шварц-Бостунич и Ф. В. Финберг (289, 276). Первый стал офицером СС высокого ранга, доверенным лицом Гитлера и ведущим нацистским авторитетом по Талмуду, ритуальным убийствам и франкмасонству. Второй был провозвестником идеи «окончательного решения еврейского вопроса».

Использование «Протоколов» как основы развития общества по еврейско-масонским рецептам неожиданно споткнулось на открытие текстуального совпадения «Протоколов» с «Диалогом» М. Жоли. 16 августа 1921 г. лондонская «Таймс» опубликовала статью с сенсационным разоблачением «Протоколов» как литературной подделки (215). Структура «Протоколов» с 1-го по 19-й почти полностью повторяла структуру «Диалогов» с 1-го по 17-й, но с незначительным перефразированием их. В «Протоколах» с 20-го по 24-й плагиаторам удалось проявить некоторую самостоятельность, хотя сходство текстов временами было поразительным. В целом, пассажи «Протоколов» по сравнению с «Диалогами» были осовременены, в них были введены имена Маркса, Ницше и Дарвина, а планам Макиавелли придан еврейский колорит. Для сопоставления текстов читатель отсылается к (215, 33). В результате расследования Бурцева В. Л. (33) с большой долей вероятности можно утверждать, что к плагиату приложил руку Рачковский П. И., бывший до 1902 г. шефом заграничной агентуры Охранного отделения, Головинский М. В., пописывающий сотрудник того же отделения, дослужившийся потом до генеральского чина, и известный всему Петербургу аферист, журналист и «агент сразу всех разведок» Манасевич-Мануйлов И. Ф. Видимо, последние два из авторского трио не отличались большой скрытностью, т. к. княжна Радзивилл и леди Хэрблет, известные антисемитки, крепкие в этом отношении, «как крокетные молотки», и жившие тогда в Париже, свидетельствовали в 1905 г. следующее. Радзивилл: «Головинский явился ко мне с визитом. Я приняла его как человека, с матерью которого я была хорошо знакома; но мне не было тогда известно, что он служит в полиции… Однажды он показал мне и нескольким приятелям сочинение, над которым он работал с Рачковским и Мануйловым… Рукопись эта была составлена на французском языке и писана рукой, но разными почерками, на желтоватой бумаге. Помню отчетливо, что на первой странице было огромное синее чернильное пятно». Хэрблет: «Я антисемитка. Когда я услышала про „Сионские протоколы“ и прочитала о них, я немедленно раздобыла себе эту книгу. Мне тогда не приходило в голову, что она может находиться в какой-либо связи с моими парижскими друзьями. Но как только я раскрыла книгу, я немедленно сказала себе: „А, я вижу моего друга Головинского“» (82).

Полицейское происхождение «Протоколов» признавали известные русские общественные деятели, в том числе министры Временного правительства Милюков П. Н., Карташев А. В., писательница Берберова Н. Н. и другие. Целью составления «Протоколов» были политическая утилизация антисемитизма и бытовой юдофобии и попытка внушить обществу, что нет никаких либеральных, демократических, республиканских настроений, а есть лишь слепые и глуповатые люди, входящие в такие же партии, которыми тысячелетиями манипулируют коварные сионские кукловоды. Примитивная, до гениальности простая схема, нашедшая массу сторонников! Невежды верили в нее, потому что были невеждами, субинтеллигенты — потому что это шло на пользу реакции. Вырвавшаяся из-под полицейского пера клевета стала жить и развиваться по схеме знаменитой арии дона Базилио. Ее не мог остановить в 1932 г. швейцарский суд в Берне, осудивший местных фашистов-распространителей «Протоколов», как сознательных мошенников. Да и сам Нилус, дойди дело до суда, не избежал бы такого же приговора. После издания «Великого в малом» его спросили: «Не полагаете ли Вы, Сергей Александрович, что, сами того не ведая, оперируете подлогом?» С невинным взором фанатика он ответил: «Пусть так, но Бог и лжецов заставляет вещать правду, а вера наша и собачьи кости может превращать в чудодейственные мощи».

Идея Всемирного Жидомасонского заговора, родившись в Германии, перебралась в 1905 г. в Россию в форме «Протоколов», бумерангом вернулась в нацистский рейх и с 1987 г. пышно расцвела снова в России, питая целую индустрию антимасонской литературы. Есть ли какие-либо основания приписывать евреям руководство масонами, и имеют ли евреи, вообще, отношение к масонству? Учитывая, что заговоры в политике — обычное дело, и вся история тому подтверждение, уместно поставить вопрос: насколько утопична сама идея всемирного заговора? Существовали ли в прошлом влиятельные, тайные, межгосударственные организации, претендующие на такую власть? Речь здесь не идет о католической церкви, военных блоках, Коминтерне, ордене иезуитов, существовавших открыто, но использующих тайную дипломатию.

Ближе всего к идее тайной межгосударственной организации был орден «Бедных рыцарей Христа и Храма Соломона», или орден тамплиеров. Он был основан в Иерусалиме Гуго де Пайеном сразу после захвата города у мусульман в 1099 г. Король Иерусалима Болдуин II отвел первым девяти сподвижникам братства дом, расположенный на месте развалин Иерусалимского храма, отсюда и название ордена «Рыцари Храма» — усеченная форма официального названия. В ордене объединялись два самых благородных идеала средневековья — монашество и рыцарство. Сюда принимались рыцари и монахи, происходившие из знатных семей. Помимо них в ордене были братья-послушники, т. е. конюшие, сержанты, слуги. Рыцари носили белый камзол и белый плащ с восьмиконечным красным крестом, братья-послушники носили черные камзолы с таким же крестом. Отсюда произошел их знаменитый черно-белый штандарт, цвета которого впоследствии были использованы для обвинения тамплиеров в манихействе.

Устав ордена требовал от рыцарей полного и безусловного героизма, неприкасания к женщине, молчаливости. Такие качества вели их к изоляции от общества. Статья 12 так называемого «Французского устава», принятого в 1136 г., разрешала тамплиерам идти к рыцарям, отлученным от церкви, и принимать их в свои ряды. Рыцари, виновные в супружеской измене, святотатстве, ереси, богохульстве или убийстве, вступали в орден, дабы получить прощение за свои грехи и преступления. Как видим, публика была довольно своеобразная. О героическом прошлом тамплиеров напоминают руины крепостей Шато-Пелерен, Сафед, Тортоз, Крак-де-Шевалье. В 1291 г. тамплиеры были изгнаны из Палестины и перебрались в Европу, создав некое международное, наднациональное государство, насчитывающее свыше 15 000 рыцарей. Как и в Палестине, их обязанностью была охрана путников и паломников. Статус ордена, как суверенного государства, полученный в качестве привелегии от римских пап, никто не оспаривал, и Великие Магистры вели переговоры с королями Европы на равных. Благодаря скрупулезной честности тамплиеров и умению вести денежные дела, орден превратился в мощную и надежную финансовую державу.

Казалось бы, что из-за обета безбрачия, который давали неофиты, существовала опасность исчезновения в один прекрасный день этой таинственной державы ввиду отсутствия подданных. Но, при посвящении в рыцари послушникам сообщалось, что одновременно с ними в орден вступают также их предки, братья, потомки и все домочадцы, т. е. все члены рода послушника отныне являются братьями Храма. Источаемая при посвящении благодать нисходит на всю семью рыцаря, создавая тем самым особую тамплиерскую знать, наделенную наследственными свойствами, или тамплиерскую династию. Введение в устав ордена рыцарей Храма принципа наследственности, причем наследственности, так сказать, по боковой линии, означало, что Великие Магистры ставили целью создание сверхгосударства, выходящего за рамки обычных государств, создание некоей тайной Священной Империи, параллельной явной «Священной Римской Империи германской нации», империи, основанной на военном и финансовом могуществе ордена. Когда орден тамплиеров в XVII веке был возрожден в масонской форме, его Великие Магистры утверждали, что ведут свой род от семей тамплиерской знати, ставшей таковой в период официального существования ордена Храма с 1118 по 1314 г.

Как известно, орден тамплиеров был разгромлен Филиппом IV Красивым 13 октября 1307 г. Формально орден был обвинен в ереси, богохульстве и содомии. Истинным мотивом действий короля Филиппа Красивого были династические претензии на корону Священной Римской Империи, удовлетворить которые можно было, убрав подлинных правителей Европы — тамплиеров. Мы не будем здесь касаться канонических тонкостей процесса над тамплиерами. Укажем лишь, что из процесса явствовала продуманная процедура отречения от Христа и плевок на крест, обязательные при приеме новых членов. В тайном Внутреннем круге ордена, куда допускались избранные посвященные, существовал секретный Устав, осуждающий, по-видимому, Христа как лже-пророка (4). Современные масоны это отрицают, утверждая, что все показания в процессе были получены под пыткой и потому недействительны. В центре официальной печати Великого Магистра ордена тамплиеров был изображен Храм Соломона (5). Символика масонов, ведущих свою историю от тамплиеров и розенкрейцеров, часто содержит, помимо угольника и циркуля, еще и Храм Соломона и шестиконечную звезду Давида, напоминающие о происхождении братств. Это единственная, и притом символическая ниточка, связывающая масонов с иудейством.

Не все тамплиеры погибли. Разгромлена была лишь французская часть ордена. Испанские, португальские и шотландские тамплиеры были признаны церковью невиновными и оправданы. Несмотря на то, что орден Храма официально был распущен буллой папы Климента V, обнародованной 5 апреля 1312 г. на Венском соборе, указанные выше ветви тамплиеров продолжали жить под другими названиями. Испанские тамплиеры влились в орден Калатравы, созданный еще в 1164 г. королем Александром Кастильским. Португальские тамплиеры вошли в орден Христа, основанный в 1318 г. королем Португалии Дени I. Шотландские тамплиеры, соединившиеся в XVIII в. с собственно масонством, стали членами ордена св. Андрея и Шотландского Чертополоха. Орден был основан шотландским королем Робертом Брюсом 24 июня 1314 г. в день его победы над Эдуардом II Английским, зятем Филиппа IV Красивого. Орден существует поныне. От союза тамплиеров с масонами возникли ритуалы ряда высших степеней: шотландского старого, шотландского исправленного, шведского, мемфисского и мисраимского рядов. Колыбелью масонского движения была система строгого тамплиерского послушания барона Хунда.

Мы провели этот небольшой экскурс в историю, дабы показать, что к созданию ордена и деятельности тамплиеров — предшественников масонов иудеи не имели не малейшего отношения. Однако ересь, возникшая в идеологии ордена Храма, могла быть результатом общения его Магистров с мусульманскими или иудейскими учеными в палестинский период истории тамплиеров. Какая-либо детализация этой версии сейчас невозможна.

Существовало еще одно великое движение, трансформировавшееся в социально-политическую доктрину нарождавшегося в XVIII в. масонства. Речь идет об ордене розенкрейцеров. Свое название он получил от избранной им эмблемы розы, расцветшей на кресте, что являлось символом возрождения и искупления. Легенда приписывает создание этого тайного ордена Христиану Розенкрейцу, родившемуся якобы в 1378 г., личности совершенно мифической. Возможно, что его имя является искаженными древнееврейскими «rosah koroz», означающими «глашатай тайны». Розенкрейцеры ставили своей задачей возрождение человека, падшего в результате первородного греха. Расцвет движения пришелся на XVI–XVII в. Несмотря на чрезмерное увлечение оккультно-мистическими теориями, к розенкрейцерам принадлежали выдающиеся личности и ученые той эпохи — Лейбниц, Декарт, Роберт Флуд.

Розенкрейцеры в отличие от тамплиеров не обладали ни тайной властью, ни финансовым могуществом. Но именно они выдвинули план всемирного переворота, уничтожения папской власти, установления всемирной республики и единой мировой религии. Многие свои идеи они черпали из Ветхого Завета и у зелотов, исповедующих принцип «лишь Бог — Царь», взятый из пророчеств Самуила. Как известно, Самуил предупреждал израильтян о несчастьях, которые принесет им царская власть (1 Цар. 8:10–18). Розенкрейцеры — философы, «посвященные», «великие оккультисты», видевшие перед глазами скандальную картину общества той поры: тиранию, взяточничество, торговлю должностями, ложь и насилие, легко могли предсказать и финал всей эпохи. Этот финал — революция. Помимо анонимных пророчеств о Французской революции, следует отметить пророчества Нострадамуса в «Письме к Генриху Второму», «Предсказания» Парацельса и пророческие гравюры, приписываемые аббату Иоахиму Флорскому. Ничто и никогда так не поражало воображение простых смертных, как взгляд в будущее этих прозорливцев, сумевших из прошлого разглядеть детали революционных событий. К подобным прозорливцам следует отнести и М. Жоли, предложившего в «Диалоге» рецептуру подавления смут для диктаторских режимов XX в.

Как всегда, пострадавшие от революции стали искать причины бедствия и в качестве таковых назвали масонов, философов, иллюминатов. Естественно, что масоны, предложившие лозунг «Свобода, Равенство и Братство», в лице очень многих выдающихся деятелей той эпохи принимали активнейшее участие в революционной драме. Достаточно назвать имена Демулена, Мирабо, Лафайета, Марата, Дантона, Робеспьера и Сен-Жюста. Они были мозгом и сердцем революции. Но свести Французскую революцию к деятельности масонства это значит исказить и упростить всю панораму социальных процессов. В масонских ложах состояли «властители дум» XVIII и XIX веков — Вольтер, Дидро, Руссо, Байрон, Д'Аламбер, Гете, Моцарт, Гайдн, Бетховен, Гюго, Бомарше, Гольдони, Гарибальди, Мадзини, Киплинг, Грез, Гудон, братья Монгольфье. Роберт Бойль и Исаак Ньютон были Великими Магистрами Сионского ордена. В те времена евреи не играли никакой роли в общественной жизни Франции и Европы, и потому еще не могли быть названы «партнерами» масонов по революционным деяниям.

Масонство зародилось в средние века как объединение «вольных каменщиков», создателей прекрасных, поражающих воображение готических храмов. Искусство их возведения требовало высокого профессионализма и одновременно соблюдения тайны этого удивительного ремесла. Отсюда прием в орден лишь посвященных, постигших секреты строительства и обязавшихся хранить их в тайне, как и внутренние дела ордена. Масоны приняли в качестве основных принципов веру в братство людей и народов, общность и единство религий и служение общему благу. Конституция «Великой Ложи Франции» гласит: «Масонство есть всемирный союз, покоящийся на солидарности. Цели масонства — нравственное совершенствование человечества. Его девиз Свобода, Равенство и Братство. В глазах масонов все последователи равноправны, не взирая на различия национальные, расовые, религиозные, на различия в состоянии, звании и положении. Масонство утверждает принципы всеобщей морали, одинаково приемлемой для всех народов, во всех условиях. Оно не ставит никаких границ в искании истины. Поэтому оно против установления каких-либо догматов или требований принадлежности к определенному верованию. Каждый масон свободен и руководствуется только велениями своей совести. Масоны практикуют самую широкую терпимость в философской и религиозной области, как в политической, так и в социальной… Конечные стремления масонов — объединение на основе свободы, равенства и братства всех людей, без различия рас, племен, наций, религий и культур в один всемирный союз для достижения царства Астреи, царства всеобщей справедливости и земного Эдема (рая)». К этой возвышенной цели стремились все неискаженные мировые религии. Этому учил Христос, и к этому придет человечество в процессе своей эволюции.

«Вольные каменщики» нуждались в покровительстве сильных мира сего для того, чтобы свободно проезжать по государствам Европы. Постепенно в масонский орден вовлекается аристократия. По-видимому, первым таким аристократом был герцог Лотарингский (1731 г.), женившийся впоследствии на Марии-Терезии Австрийской и ставший императором Австрии. Очень скоро масонство приобрело буржуазный и аристократический оттенок. Рабочих и ремесленников, даже имеющих звание подмастерьев, уставы лож не рекомендуют к приему в члены ордена, так же, как и прислугу и, вообще, людей «низкого и подлого положения». В документах Савойской ложи говорится: «Равноправие не имеет абсолютно никакого значения. Оно возможно лишь на словах… И в то же время очень важно, чтобы в масонских списках никогда не опускали титулы, чтобы во всех ложах говорили: „брат маркиз“ или „граф такой-то“… Хотя масонство и уравнивает все положения, все же следует в большей степени слушать лиц, занимающих выдающееся положение в цивилизованном обществе, нежели плебеев» (109). Стремление приобрести влиятельных и умных «братьев» становится стимулом при поступлении в масонские ложи. Очень скоро во главе лож оказываются: короли и принцы — Фридрих II Великий, кайзер Вильгельм I, принц Альберт Эдуард Уэльский, позднее король Эдуард VII, Людовик XV, Людовик XVIII, Карл X, герцог Виндзорский — бывший король Эдуард VIII, Виктор-Эммануил II, Виктор-Эммануил III; президенты Дж. Вашингтон, Б. Франклин, Т. Рузвельт, Кулидж, Тафт, Гувер, Трумэн, Никсон, Форд, Рейган, Гастон Думерг, Поль Думер; премьер-министры — Черчиль, Гамбетта, Ферри, Комб, Кавур, Криспи и др. Во Франции с 1879 по 1931 гг. масонами были пять президентов, с 1875 по 1967 гг. — 22 премьер-министра.

В России дела с масонами обстояли следующим образом. Масоном был Император Павел I. Сохранились «масонские» портреты Цесаревича Павла в одеянии Гроссмейстера Мальтийского ордена и на фоне богини Астреи. Император Александр Павлович был весьма близок к масонам, хотя точных данных о вступлении его в какую-либо ложу нет. В России масонство приобрело консервативный, верноподданический дух. В ложах состояли В. Кн. Константин Павлович, герцог Вюртембергский, гр. Костка-Потоцкий, гр. Остерман-Толстой, гр. Нарышкин, гр. Балашов, гр. Бенкендорф, гр. Вильегорский. Русская аристократия, наконец-то, нашла себе занятие по душе. В ложу Озириса, основанную в Москве в 1776 г., принимались лица исключительно княжеского достоинства. С 1800 г. ложи плодятся, как грибы после дождя. Это — «Соединенные друзья», «Нептун», «Гармония», «Елизаветы к добродетели», «К мертвой голове», «Палестина», «Овидий», «Великая директорианская ложа Владимира к порядку» и др. Весь цвет России, ее интеллектуальная элита были причастны к масонству. Приведенный ниже сокращенный список фамилий впечатляет: Пестель, Трубецкой, Волконский, Муравьев-Апостол, Лунин, Якушкин, Глинка, Бестужев, Кюхельбекер, Долгорукий, Александр и Николай Тургеневы, Карамзин, Пушкин, Суворов, Голенищев-Кутузов, Новиков, Лопухин, Репнин, Грибоедов, Херестов, Бакунин, Сперанский, Ланской. Из последних Романовых в ложах были в. князья Александр и Николай Михайловичи.

После запрета масонства Александром I в 1822 г. и вплоть до начала XX века о масонах в России почти ничего не было слышно. За это время великая просветительская миссия масонства была утрачена. В него были привнесены политика, коммерция, протекционизм, личные амбиции и нетерпимость. Масонство разделилось на множество самостоятельных лож без общей руководящей идеи и общего центра, ведущих самостоятельную политику и соперничающих друг с другом. Революционные идеи привели к появлению среди масонов экстремистов атеистического и даже сатанинского толков, считавших себя почему-то масонами. В 1863 г. на съезде студентов в Льеже 21-летний масон, он же марксист и зять Маркса, Лафарг определил цель масонства, «как торжество человека над Богом. Война Богу, ненависть к Богу. Весь прогресс в этом. Надо проколоть небо, как бумажный свод». Революционная риторика отдельных личностей, не имевших, впрочем, большого веса ни в масонстве, ни в обществе, выплеснулась за пределы масонских лож, категорически не признающих никакой огласки. Экстремистский дух риторики сделал все масонство мишенью консервативных сил. К таинственным, беспокойным, ищущим истину масонам добавились люди, тоже называющие себя масонами, призывающие к свержению Бога, церкви, монархов и всего, что дорого христианству. В митинговом запале звучали призывы: «Триумф Галилеянина длился 20 веков. Иллюзия длилась слишком долго…», «Долой Распятого; Ты, который уже 18 веков держишь мир сгорбленным под твоим ярмом, Твое царство кончилось… Не нужен Бог…», «Мы, масоны, принадлежим к роду Люцифера…», «Я взываю к тебе, Сатана, царь миров. Долой священника, долой твою святую воду и твои молитвы. А ты, Сатана, не отступай назад. В никогда не отдыхающей материи ты, солнце живое, царь явлений природы… Сатана, ты победил Бога священников!» (137).

Терпимость, с которой начинали масоны, привела, как это часто бывает в широких гуманистических движениях, к зарождению ереси и зерен самоуничтожения. Процесс фальсификации и замены истины ложью сопутствовал всякому учению и религии. История Западной церкви тому пример. Учение Христа, проникнутое любовью к ближнему, состраданием и терпимостью ко всем, тоже сосуществовало со злобным осуждением всех инакомыслящих. В истории масонов следует отметить одну отличительную особенность. Они никогда не выступали открыто, никогда не опровергали, никогда не отвечали ни на похвалу, ни на критику, следуя Пушкину: «…Обиды не страшась, не требуя венца, хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца». Это всегда раздражало и подстегивало врагов масонов. В политике сие приводило к запрету масонства абсолютистскими и диктаторскими режимами, включая фашистские и коммунистические, а также церковью, видевшей в масонстве мощного конкурента. До 1972 г., согласно каноническому праву, масоны были отлучены от церкви.

Враги масонства создали в политической литературе целое направление, некий жанр, зазвучавший в резонанс с антисемитизмом после того, как в Базеле в 1897 г. прошел первый Сионистский конгресс, а вскоре и появились «Протоколы Сионских мудрецов». Теперь евреи становятся не только партнерами масонов по гигантскому заговору против всего, что дорого человеку — христианства, патриотизма, души, но и руководителями масонов. В чем конкретно заключалось руководство, и кто имярек, когда и кем руководил, не сообщалось, но те, кто желал, верили в идею Всемирного заговора жидомасонов, ставшую плотью и кровью доктрины русской крайне правой. Сами масоны при этом презрительно молчали, предоставляя евреям открещиваться от обвинений (86), что только усугубляло и без того очевидную их вину. Писатели-неевреи (136, 14, 10), не испытывавшие симпатий к теории заговора жидомасонов, объявлялись наемниками еврейского капитала. Поскольку среди масонов было много крупных государственных деятелей, то легко было последние войны и конфликты объяснить их происками. По новейшей усовершенствованной версии жидомасонства (153, 193) им приписывают французские революции 1789, 1830, 1848, 1971 гг., русские революции 1917 г., Крымскую войну, смерть Александра I, Лермонтова, Столыпина, первую мировую войну, перестройку и развал СССР.

После 1987 г. практически каждый из номеров журналов «Наш современник» и «Молодая гвардия» вносил лепту в теорию Всемирного Жидомасонского заговора. Сложность разработки «теории» заключалась в доказательстве участия евреев в масштабных событиях, выполненных масонами. Трудно было поверить, находясь в здравом уме, что за блестящими аристократическими именами масонов стояли безродные евреи, диктовавшие им свою волю. Согласно «теории», железный канцлер Германии Бисмарк, например, был марионеткой еврейского банкира Блейхредера; фанатик революции Ленин подчинялся германскому правительству, действовавшему по поручению международного масонства. Это масонство в лице лорда Мильнера, представляющего интересы Ротшильда, германского дома Варбурга, американских акул Уолл-стрита Шиффа, Куна и Лейба, министра иностранных дел Германии Ульриха фон Брокдорф-Ранцау в тандеме с русско-немецко-еврейским гением бизнеса и социализма Парвусом и сотворило революцию 1917 г. С русской стороны им помогали предатели и масоны: министр иностранных дел Сазонов, царские генералы Алексеев, Рузский, Крымов, Теплов, Брусилов и Гурко. О составе Временного правительства речь будет идти ниже. Всплеск «теории» заговора произошел в годы перестройки, когда тысячи марксистских идеологов из отделов пропаганды и агитации, кафедр истории КПСС, марксизма-ленинизма, научного коммунизма, научного атеизма оказались не у дел и ринулись в журналистику добывать себе пропитание привычным словоблудием. В масоны при этом попали даже Гитлер и Рудольф Гесс. «Зараженнырми» еврейской кровью, но скрывавшими или скрывающими это, оказались Керенский-Кирбис, Виктор Чернов-Цукерман, Ельцин-Эльцин, Солженицын-Солженицер, Сахаров-Цукерман, Михаил и Раиса Горбачевы, А. Н. Яковлев, Арбатов, Евтушенко и много других менее известных людей. Американская сионистская ложа «Бнай Брит» («Сыны Завета») вознамерилась в ближайшие годы возвести в древней Москве новый Храм Соломона.

Неясным при этом оставался вопрос: если жидомасоны заправляют в мире абсолютно всем, то что же они, собственно говоря, ссорились все время, затевая войны? И почему именно русские масоны всегда терпели поражение? Оставалась недоказанной также связь Ленина, Сталина, Троцкого, Хрущева, Брежнева и Кагановича с «Великим Востоком» или какой-либо иной ложей.

Наибольший эффект на впечатлительных людей теория Всемирного Жидомасонского заговора производила в части, касающейся революции 1917 г. Согласно исследованиям Берберовой Н. Н. (14), которые на сегодняшний день являются наиболее достоверными, масоны занимали многие влиятельные посты в Государственной Думе, Государственном Совете, МИДе, Военно-промышленном комитете, Генералитете (после 1915 г. и смещения В. Кн. Николая Николаевича), Торгово-промышленном союзе, Прогрессивном блоке, партиях кадетов, октябристов, трудовиков, адвокатуре, профессуре Московского и Петербургского университетов. Процесс повторной масонизации русского общества начался еще в 60-х годах XIX в. с отдельных полуэмигрантов, проживавших во Франции. Внимание всегда привлекали громкие имена, как, например, Тургенева И. С. и В. Кн. Николая Михайловича, вступивших тогда в ложу «Биксио». В 80-е годы для русских в Париже открывается ложа «Космос», куда входят историк М. Ковалевский, изобретатель П. Яблочков, писатели В. Немирович-Данченко, А. Амфитеатров, врач-психиатр Н. Баженов, филосов В. Вырубов и другие, а также ложа «Гора Синай». В январе 1906 г. Совет «Великого Востока Франции» дает разрешение на открытие в России лож французского подчинения: в Петербурге — «Полярной Звезды», в Москве — «Возрождения».

В 1910 г. русское масонство формально отделилось от «Великого Востока», став самостоятельным и претерпев структурные изменения. Малочисленные (до 12 человек) ложи с 1913 г. подчиняются «Верховному Совету народов России», состав которого был засекречен. Известно лишь, что секретарями Верховного Совета были Н. В. Некрасов — будущий министр Временного правительства, А. Ф. Керенский — будущий премьер-министр и М. Терещенко, а влиятельным членом Совета — кн. В. Оболенский. Масонство тех лет никак не было связано с революцией и стояло на весьма умеренных позициях. Одному из направлений масонства в России — «мартинистам» во главе с гр. Мусиным-Пушкиным патронировала царская семья — сам Царь Николай II, вскоре вышедший из «мартинистов», его дядья Николай и Петр Николаевичи, Георгий Михайлович, оставшиеся «мартинистами» до 1916 г. Берберова приводит список масонов — высокопоставленных чиновников МИДа, секретарей и советников посольств, консулов в Англии, Франции, Италии, Швеции, Норвегии, Швейцарии, США, Китае, Бразилии (15). Значительную координирующую роль играла ложа «Малая Медведица», в которую в 1912 г. был включен А. Ф. Керенский, и «Военная ложа» во главе с октябристом А. Гучковым, членом Госсовета, председателем III Думы и будущим председателем Центрального Военно-промышленного Комитета. Гучков втянул в «Военную ложу» ряд высокопоставленных генералов: Алексеева, Рузского, Крымова и других. В IV Государственной Думе было создано «масонское объединение» представителей левых прогрессистов, левых кадетов и меньшевиков, ставящее целью свержение самодержавия. По некоторым данным в России в эти годы существовало уже три десятка лож, объединяющих умеренную интеллигенцию и буржуазию. Они считали, что монархия не спасет страну от надвигающегося революционного хаоса и старались повернуть события в более спокойное русло. Очевидно, что масоны разных партий координировали свои действия, не позволяя взять верх партийным разногласиям.

Состав Временного правительства был согласован тайно заговорщиками еще в 1916 г. на заседаниях у кн. Львова, в номере гостиницы «Франция» в Петербурге (3). В его первый состав входили десять «братьев» и один «профан», т. е. непосвященный (Милюков П. Н.). Таким образом, в свершении февральской революции 1917 г. русским масонам удалось «малой кровью» устранить царизм, сохранив весь ход военной и политической машины. Известно, что отречение Николая II в целом соответствовало настроению большинства народа, а в обеих столицах было встречено с ликованием. Как следует оценивать эти события с точки зрения существования Всемирного Жидомасонского заговора? В какой мере оно было инспирировано «Великим Востоком Франции», в котором, согласно «теории» заговора, хозяйничали евреи?

Берберовой приводится фотокопия «Обязательства» Великого Мастера ложи «Полярная Звезда» гр. А. Орлова-Давыдова, в котором тот клянется хранить верность «Великому Востоку Франции». Однако этот документ датирован 1908 г. Отделение же русского масонства от «Великого Востока» произошло в 1910 г. Никаких документов о подчинении и хранении верности русских лож упомянутому «Великому Востоку» после 1910 г. пока не обнаружено. Сама Берберова к теории Всемирного Жидомасонского заговора относится отрицательно. Даже обладая чрезвычайно буйной фантазией, трудно себе представить, что лидеры Февральской революции 1917 г. позволили бы манипулировать собой французским, еврейским, американским или каким-либо еще «братьям». В среде русских масонов, во всяком случае, среди масонов высоких степеней евреев практически не было. Справедливости ради, отметим из масонского списка Берберовой евреев Винавера М. М., Крыма (Неймана) С. С. и Слонима М. Л., игравших в 1917–1920 гг. третьестепенные роли. Таким образом, Февральская революция 1917 г. явилась продуктом чисто русской самодеятельности. Что же касается масонского аспекта Февральской революции, то, даже если принять, согласно «теории» заговора, масонский фактор в качестве решающего, в политическом отношении этот тезис является малопродуктивным. Ибо через 7 месяцев масонские заговорщики были вышвырнуты из России большевиками, превратившись в бессильных и несчастных изгнанников. Часть их была истреблена в результате гражданской войны и кровавой бани, учиненной новой властью, в которой евреи-большевики играли активнейшую роль. Это будет подробно освещено в следующих разделах. Сами большевики при этом и не подозревали, что разгромили масонов. Они считали, что ведут борьбу с русской и мировой буржуазией и ее пособниками. Новые доктрины объявляли врагами трудового народа всех инакомыслящих, все партии и движения, все религии, в том числе христианство и иудаизм. О масонстве как таковом в СССР не вспоминали несколько десятилетий, пока идеологи не набрели на золотую жилу борьбы с международным сионизмом. Об этом речь будет идти несколько позднее.

Проблема Всемирного Жидомасонского заговора обсуждалась в 20–30-х годах лишь в русских эмигрантских кругах, откуда она перекочевала в Германию через обосновавшихся там русских немцев из Прибалтики — Тальберга, Финберга, фон дер Гольца, генералов Бискупского, Авалова, Скоропадского, Шварца-Бостунича, Шабельского-Борка. Попав на стол Гитлеру, «Протоколы Сионских мудрецов» произвели на него сильное впечатление. Малообразованный, но с большим воображением человек, к тому же еще сексуальный калека (280), которому шустрые евреи, судя по всему, наставляли рога, обрел, наконец, рычаг для поворота, как ему казалось, земной оси. С этого момента еврейская тема стала навязчивой в его сознании и определяющей политику нацистской партии, а затем, после прихода к власти, государства. Что уж тут говорить! Любой диктатор мог очень многое взять на вооружение, прочитав «Протоколы». Гитлер взял максимум максиморум. Это были идея избранности расы, принципы воспитания молодежи, организация репрессивного аппарата, прессы, отношение к различным слоям населения, презрение к принципам морали, низшим сословиям, другим этносам. А главное это образ врага, вездесущего, безжалостного, коварного. Знакомый с верхушками многих дисциплин, «дилетант широкого профиля», Гитлер легко проэкстраполировал биологические законы, перенеся их действие на человеческое общество. Весьма способный к качественному анализу, он построил умозрительную расовую схему, на вершине которой находились немцы, потомки мифических арийцев, в самом низу — негры. Евреи — враги человечества подлежали уничтожению. Славяне в этой пирамиде стояли выше евреев и могли бы после завоевания и прополки служить рабами немцам. В связи с такой «теорией» сейчас, когда первая дюжина чемпионов мира по боксу в тяжелом весе укомплектована исключительно неграми, властвующими также в десятке других престижных видов спорта, возникает вопрос: если негры — низшая раса, то что же такое высшая? Эту сверхзадачу, в меру своих сил, и решают современные поклонники расизма. По Гитлеру, для очищения немецкой крови от примеси еврейской рейху понадобилось бы 600 лет. Такова уж она, эта сильная еврейская раса! Для того, чтобы наверняка придать арийский характер немецкому потомству, Гиммлер рекомендовал молодым людям из СС совокупляться на могилах тевтонских рыцарей (281). Здесь молодым людям гарантировались «расово полноценные останки» и восприятие от них истинно немецкого духа. О болезненном влиянии «Протоколов» на идеолога расизма А. Розенберга свидетельствуют целые страницы его книги «Миф XX века», переписанные из полицейского трактата (110). Ни М. Жоли, ни троица Рачковский-Мануйлов-Головинский не ожидали столь длинной жизни для своих творений. Этот гнусный продукт человеческого мозга обернулся для евреев трагедией — в немецких лагерях смерти их погибло 6 миллионов человек.

Историкам известен еще один долгоживущий подлог. Это так называемое «Завещание Петра Великого», в котором излагается фантастическая программа русского завоевания Европы и Азии. Авторство «Завещания» сомнительно, хотя многими и приписывается кавалеру д'Эону де Бомон, авантюристу и шпиону Людовика XV, мастеру маскарада, устроившемуся «чтицей» при Императрице Елизавете Петровне. «Завещание», якобы выкраденное им из секретных императорских архивов в Петербурге, пылилось затем в архивах французской дипломатии, пока не попалось на глаза Лезюру, опубликовавшему отрывки из него в 1812 г. в книге «О возрастании русского могущества с самого его начала и до XIX столетия». Французское правительство приложило много усилий к распространению этой книги. Впоследствии во Франции был опубликован полный текст «Завещания». Оно неизменно использовалось в пропаганде враждебными России государствами. Не осталось оно без употребления и ведомством Геббельса в 1941 г., уверявшим, что большевики и евреи продолжают начертанную в «Завещании» программу покорения мира русскими. «Завещание Петра Великого» было прототипом «Протоколов Сионских мудрецов» на русский манер.

В послевоенные годы Идеологический Отдел КПСС редко вспоминал масонство, давая волю антисемитизму в форме борьбы с вездесущим сионизмом. Изредка, впрочем, поощрялись и антимасонские произведения (307, 256, 257). «Советский Дюма» — В. Пикуль посвятил масонам несколько увлекательных романов. В 90-х годах уходящего столетия «жидомасонофобия» стала распространенным и стойким умственным дефектом, некоей разновидностью идеологической паранойи. Она поддерживается в обществе 150-ю полуфашистскими и фашистскими газетами и листками, издаваемыми с разрешения слабеющей демократической власти. Редакции этих изданий укомплектованы отставными марксистскими мэтрами, делающими с серьезным видом попытку переложить вину своей любимой ленинской партии на мифических жидомасонов. Увлечение борьбой с ними и невежество лишает их возможности разглядеть реалии сегодняшнего дня: еврейскую эмиграцию, войну в Чечне, перемещение центра финансового могущества из Америки в Юго-Восточную Азию, в частности в Японию, где евреев никогда не было и, по-видимому, не будет. Сегодня Японии принадлежат 9 из 10 крупнейших банков мира.

По результатам переписи 1989 г. число евреев в РСФСР составило 536 848 человек. За последние 5 лет при средней ежегодной эмиграции в Израиль в 30–35 тысяч человек из страны выехало 150–175 тысяч евреев. Следовательно, сейчас в 1995 г. их в России не более 360–375 тысяч. В начале XX века евреев в России было около 5 миллионов. Таким образом, можно сказать, что евреев в России практически уже нет. Их нет в Кремле, нет в Правительстве, нет в Совете Федерации. На всю Государственную Думу приходится от силы 3,5 еврея, считая Жириновского. Любимый враг, такой живой, близкий и удобный во всех отношениях, уничтожен и рассеян! Еврейский, он же жидомасонский вопрос, решен в России окончательно и бесповоротно. Однако, судя по всему, знамя борьбы с Всемирным Жидомасонским заговором еще долго будет развеваться над просторами этой прекрасной страны.

 

24. Царь и дума

Вернемся снова к событиям 1905 г., на которых был прерван наш рассказ. Свободы, обещанные Манифестом 17 октября 1905 г., в условиях революции оказались пустым звуком. Когда кругом шли аресты подозреваемых, говорить о неприкосновенности личности было некому. Свобода слова также была минимизирована Законом от 13 февраля 1906 г., согласно которому любое лицо могло быть подвергнуто преследованию за «антиправительственную пропаганду». Свобода забастовок была резко сужена Законом от 2 декабря 1905 г., запрещающим бастовать государственным служащим и рабочим предприятий, имеющих жизненно важное для экономики страны значение. И все же, Манифест 17 октября был выполнен в главном — в части выборов в Государственную Думу. Избирательный Закон от 11 декабря 1905 г. устанавливал многоступенчатые выборы с неравными правами избирателей и стремился обеспечить права, в первую очередь, помещиков. Избиратели делились на 4 курии — помещики, городские собственники, рабочие и крестьяне. Каждая курия выбирала выборщиков в избирательные округа. Один выборщик приходился на 50 тыс. рабочих, на 30 тыс. крестьян, на 7 тыс. буржуа и на 2 тыс. помещиков. 24 апреля 1906 г. за три дня до открытия Думы правительством были приняты Основные законы, ограничивающие законодательные, бюджетные и политические ее права. Достаточно сказать, что Дума не могла назначать министров. Время сессий определялось Государем. В перерывах между сессиями он же принимал все законы. Царь имел право распускать Думу. Половина бюджета страны была неподконтрольна Думе.

Выборы шли с 26 марта по 20 апреля. В Первую Думу баллотировались: Союз Русского народа, Союз 17 октября — октябристы и Партия конституционных демократов — кадеты. Последние в отличие от октябристов считали Манифест 17 октября начальной стадией политической борьбы. Социалистические партии бойкотировали выборы. Результаты, обнародованные 20 апреля, оказались следующими. Главную победу, благодаря умелой кампании и прекраcным ораторам, завоевали кадеты, получившие более трети голосов. СРН и октябристы набрали в сумме около 10 % мест. Крестьянство избрало 100 собственных беспартийных кандидатов, выступающих за аграрные реформы. В Думе оказалось еще 100 депутатов — трудовиков.

За неделю до открытия Думы Витте подал в отставку, получив предварительно большой иностранный заем. Его обвиняли в проигрыше правых партий на выборах, в авторстве Манифеста 17 октября, предполагающего мирный путь России, а не то, что произошло в реальности. Следовательно, Манифест — роковая ошибка самодержавия. Царь писал матери 10 ноября 1905 г.: «Но не могу скрыть от тебя некоторого разочарования Витте. Все думали, что он страшно энергичный и деспотичный человек, и что он примется сразу за водворение порядка… А вышло, как будто, наоборот — повсюду пошли манифестации, затем еврейские погромы и, наконец, уничтожение имений помещиков!» И еще: «Я никогда не видел такого хамелеона — человека, меняющего свои убеждения, как он (Витте. — А. К.). Благодаря этому свойству характера почти никто больше ему не верит». На прошении об отставке Царь с удовольствием написал: «Граф Сергей Юльевич! Вчера утром я получил письмо Ваше, в котором Вы просите об увольнении от всех занимаемых должностей. Я изъявляю согласие на Вашу просьбу. Николай». Так закончилась карьера крупного русского государственного деятеля и «отца» Государственной Думы. Премьер-министром был назначен И. Л. Горемыкин, человек послушный и безынициативный.

Первая Дума была открыта 27 апреля 1906 г. в очень торжественной обстановке. Она просуществовала всего десять недель. Депутаты оппозиции 5 мая выдвинули требования о введении всеобщих выборов, об отмене всех ограничений на законодательную деятельность Думы, о личной ответственности перед Думой министров, о гарантии гражданских свобод, об отмене смертной казни, о разработке аграрной реформы, о пересмотре налогообложения, о введении всеобщего и бесплатного образования, о политической амнистии и ряд других. Дума смело приняла проект аграрного закона, передававшего крестьянам арендуемые у помещиков земли «за справедливую компенсацию». Тут правительство сочло, что Дума превышает свои полномочия, и 9 июля 1906 г. первый русский парламент был распущен. Николай II посчитал себя уязвленным требованиями депутатов, лишающих его наследственных прерогатив, и продолжающейся революцией.

Премьер-министром назначается Столыпин П. А., человек крутого нрава, умный и дальновидный политик. Столыпин П. А. чудом избежал смерти во время эсеровского покушения 25 августа 1906 г., жертвой которого стала его дочь. Поэтому он имел личные мотивы покончить с кровавым хаосом в России. Столыпин учреждает военно-полевые суды, сурово преследует революционеров, приостанавливает выпуск 260 ежедневных и периодических изданий, обрушивает административные санкции на оппозиционные партии, требуя их лояльности по отношению к власти. В течение 8 месяцев ему удается подавить революцию. В историю вошли знаменитые «столыпинские галстуки» веревки с петлей для приговоренных к повешению и не менее знаменитые Земельные Законы. По Закону от 5 октября 1906 г. крестьяне были уравнены в правах с остальным населением страны. Второй Земельный Закон от 9 ноября 1906 г. наносил смертельный удар крестьянской общине. Он разрешал любому крестьянину в любой момент потребовать причитающуюся ему долю общинной земли.

Вторая Государственная Дума открылась 20 февраля 1907 г. и оказалась значительно радикальнее Первой. В нее вошли социалистические партии, сообразившие на этот раз, что Дума является трибуной для пропаганды их идей. Состав Второй Думы выглядел так: 37 эсеров, 45 меньшевиков, 22 большевика, 100 кадетов, около 100 трудовиков, 80 депутатов от нацменьшинств без четкой политической ориентации, 19 октябристов, 33 монархиста. Правительственные партии оказались в еще большем меньшинстве.

Впервые в истории России собравшись в таком составе, думцы дали волю страстям, забыв о полезной, но рутинной работе. Царь наблюдал, как спокойные и уравновешенные люди, выходя на трибуну, впадали в революционный экстаз, критикуя и громя все подряд. Ждать особых результатов ему не приходилось, а потому он просто выжидал удобного случая, чтобы распустить и эту Думу. Правительство в лице Столыпина потребовало от Думы осуждения революционного террора. Радикальное большинство депутатов отказалось это сделать. Более того, 17 мая Дума проголосовала против «незаконных действий» полиции и отказалась лишить депутатской неприкосновенности 16 социал-демократов. Левые депутаты требовали отмены монархии. Правая пресса называла Думу «рассадником бунтов и неповиновения», «прибежищем еврейского мракобесия». Ввиду неуправляемости Думы, Царь объявил 3 июня 1907 г. о ее роспуске и назначил созыв очередной Третьей Думы на 1 ноября 1907 г. Одновременно правительством был разработан новый избирательный закон, ужесточающий избирательный ценз основных избирателей. Закон увеличивал неравенство в представительстве различных социальных групп, сокращал представительство крестьян и нацменьшинств. Голос одного помещика отныне равнялся 60 голосам рабочих, 30 голосам крестьян и 7 голосам горожан. Самодержавие брало крупный реванш, означающий также конец революции 1905 г. Уступки демократии, вырванные у царя 17 октября 1905 г., фактически упразднялись. Дума становилась покорным царю совещательным органом. Идея либеральной парламентской революции, мирным путем ведущей страну к конституционной демократии, потерпела поражение. Сами либералы, не сумевшие овладеть революционной стихией, были деморализованы и дискредитированы. Они уступили поле идей радикалам.

В выборах в Третью Думу приняло участие всего 3 500 000 человек. 44 % депутатов были дворяне-помещики. «Благодарение Господу — у нас нет парламента!» — воскликнул один министр, имея в виду буйный нрав предыдущей Думы и то, что с умным, энергичным Столыпиным дела пойдут успешнее. Царь снял с постов двух министров — А. Ф. Редигера и А. А. Поливанова за сотрудничество с Думой и обсуждение в ней военных вопросов. Этим подчеркивалось, что они являлись министрами Царя, а не министрами Думы. Единственный, кто еще нарушал спокойствие — это Гучков А. И., поносивший великих князей оптом и в отдельности, чем постоянно раздражал Царя. Враждебные чувства к Думе питала не только царская семья, но и министры, и могущественная чиновничья рать. Земства и городские Думы находились под надзором и в опале. Выборы в городские Думы и Управы были отменены в 217 из 318 городов, где они ранее существовали.

Легальными партиями после 1906 г. оставались: «Союз русского народа», октябристы и партия «мирного обновления». Они и составили костяк III Думы. Оппозиция была ослаблена и не мешала Столыпину проводить реформы. Было много риторики, острот и брани, но в целом заседания Думы напоминали скверный водевиль. Председатель Думы Хомяков называл трибуну «эстрадой». Какого-либо влияния на внешнюю или внутренюю политику Дума не оказывала. По предложению Столыпина и на деньги правительства была создана новая фракция «Союз националистов» со своим клубом. Она конкурировала с черносотенной фракцией «Русское собрание», также подкармливаемой правительством. Эти две группировки и составляли «законодательный центр» Думы. Фракции тешились национализмом, ксенофобией, антисемитизмом. Дух последнего витал над Россией густым смрадом. Столыпин П. А. после поездки в Крым, где градоначальником был генерал Думбадзе, рассказывал Хомякову трогательную историю о том, как хор детей Столыпина и Думбадзе пел песенку про одесского депутата О. Я. Пергамента, крещеного еврея, юриста и математика, бывшего заметным членом III Думы:

Национализм был хорошей альтернативой «еврейскому социализму» и завоевывал прочные позиции в обществе. Третья Дума просуществовала до 1912 года.

Четвертая Дума, избранная в 1912 г. на 5 лет, была еще более консервативной, чем Третья. Ее роль в делах управления была ничтожной. Царь назначал министров по случайным признакам, как выбирают из шкафа старое, пронафталиненное пальто перед срочным выходом из дома. Даже правые фракции возмущались тем, что Царь игнорировал их патриотизм при выборе министров. По предложению Николая II в июне 1914 г. Совет министров обсуждал вопрос о преобразовании Думы из законодательного органа в консультативный. Ненависть Царя к Думе носила устойчивый характер и выражалась им репликой: «Когда же, наконец, они замолчат?»

 

25. Распутин

Экзотическим явлением политической жизни России был Распутин Г. Е. Он один вполне уравновешивал Думу, а по количеству «назначенных» им министров превосходил ее. Его влияние на государственные и церковные дела было столь значительным и вопиющим, что внушало постоянную тревогу всем слоям русского общества. В его приемной на Гороховой, 64, постоянно толкались люди всех званий и чинов — от простолюдинов до министров, от простых русских баб до дам высшего света, ищущих защиты, поддержки и карьеры для своих мужей. Ритуал протекции включал, помимо разговорной части, винные возлияния, хождение в баню или ресторан, а также разврат на месте. Распутин представлял собой уникальный феномен в истории русского царствования. Ни на одного русского царя за всю историю Государства Российского простой мужик не оказывал столь долгого и, в конечном счете, разрушающего династию действия. Уроженец села Покровского, что в 30 верстах от Тюмени, Распутин в молодости был обычным блудодеем и вором, многажды битым, не зацепившимся ни за одну мужицкую профессию и прибившимся, наконец, к религии, которую он понимал весьма своеобразно. Его христианство было ближе всего к сектантам-хлыстам, хотя формально он не значился в списках таких общин. К 1905 г. он совершил два пеших паломничества из Тобольска в Иерусалим, овладел методами народной медицины, проповедническим даром и гипнозом. Будучи человеком необразованным, он приводил в изумление епископов и богословов своими религиозными познаниями. От разного рода темных личностей, ясновидцев, предсказателей и шарлатанов, его отличала изумительная сила воли, стремление к власти, отсутствие мелочных, личных интересов. Распутин умел влиять на людей успокаивающим образом, чему способствовало его уверенное и ровное обращение. Особенно беззащитны перед ним были женщины, легко и незаметно подпадающие под его магнетизм.

К царской чете Распутин попал посредством «княжон черногорок» В. Кн. Анастасии, супруги В. Кн. Николая Николаевича, и ее сестры Милицы. Обе были дочерьми Черногорского короля Никиты. Знакомство произошло на богомолье в Киеве, в подворье Михайловского монастыря, где Распутин колол дрова, добывая себе на пропитание. Черногорки пригласили его на чай. Здесь-то впервые и испытали они магнетическую силу Распутина, пробудившую восхищение и мистическое преклонение перед рассказчиком. Оказалось, что Распутин может излечивать все болезни, предсказывать будущее и отводить несчастья. На вопрос, может ли он лечить гемофилию, Распутин ответил утвердительно и описал все симптомы неизлечимой болезни, которой болел Цесаревич Алексей. В Петербурге, куда Распутин пришел пешком и босиком, он остановился в монастырской гостинице как гость архимандрита Феофана, духовника царской семьи. Вскоре он встретился с Анастасией, которая ввела его к Александре Федоровне. В Царском Селе его ждали с нетерпением.

Здесь следует коснуться тайны царской четы, тщательно скрываемой от посторонних глаз. Долгожданный ребенок мужеского пола — Наследник престола Алексей родился больным гемофилией, наследственной болезнью, передаваемой в роду Гессен-Дармштадтских герцогов по мужской линии. Мальчик был обречен, и эта невидимая миру боль, как панорама грядущего несчастья, окрашивала жизнь семьи. Его берегли от ушибов, порезов, случайных кровоизлияний, что было очень непросто, учитывая живой характер ребенка. Религиозная мать, одержимая страхом, все чаще поддавалась мистическим настроениям, ожидая чуда. Врачи не могли помочь ребенку, страдающему частыми кровотечениями из носа, обессиливающими его из-за потери крови.

В первый же свой визит Распутин оставил приятное впечатление, держался с достоинством и спокойно, а рассказывая о своей жизни, избегал хвастовства своей сверхъестественной силой. Он понравился всем, и особенно Цесаревичу. При первом же носовом кровотечении Распутин остановил его с помощью компресса из разваренной коры дуба, став с этого момента неофициальным врачом Наследника и другом царской семьи. Позже проявились и экстрасенсорные способности этого незаурядного человека. Здоровье Алексея улучшалось, а если случались болезни, то немедленно приглашался чудотворец. Иногда он лечил ребенка, нашептывая ему что-то по телефону. Распутин внушил царственной чете, что, когда он с ними, Наследник престола в безопасности. Царица верила чудотворцу беспредельно, считая его святым и ангелом-хранителем семьи. Болезненная материнская любовь делала Александру Федоровну рабыней Распутина. На этом сильном чувстве и основывалась непонятная обществу, сказочная власть этого человека над царской семьей. В дневниках Николая II регулярно появляются записи о Григории: «Снова собрались всемером с нашим Другом…», «И все бы слушать и слушать его без конца…», «Сидел с нами Григорий…», «Всякое от него слово для меня радость, при нем оживаю душой…»

Как и все люди из окружения Царя, Распутин стремился сохранить как можно дольше свое влияние. Он легко подчинил себе фрейлину Вырубову А. А., близкую подругу Царицы. Подруги любили петь дуэтом: Аликс — контральто, Ани — сопрано. Параллельно вокальному дуэту рядом возник дуэт политический — Распутин и Вырубова. Этой паре Царица доверяла абсолютно. А так как Николай II любил и уважал свою Аликс и охотно подчинялся ей, то вскоре пара Распутин-Вырубова стала серьезным фактором жизни двора и государства. Переход Распутина от чисто семейных дел Романовых к государственным произошел уже к 1908 г. Расцвет влияния Григория Ефимовича, имевшего скромную должность лампадника, приходится на военные годы. Он провел назначение на пост военного министра Сухомлинова В. А. (1909 1915 гг.), а затем добился снятия с этого поста честного и дельного Поливанова А. А. (прослужил с 13.06.1915 г. по 13.13.1916 г.), инспирировал назначение на пост министра внутренних дел Хвостова А. Н. в 1915 г., а затем «передал» эту должность Протопопову А. Д. (сентябрь 1916 г. февраль 1917 г.). По рекомендации Распутина были назначены председателями Совета министров Горемыкин И. Л. (январь 1914 г. — январь 1916 г.), Штюрмер Б. В. (январь — ноябрь 1916 г.) и Голицын Н. Д. (декабрь 1916 г. — февраль 1917 г.). Ставленниками Распутина на министерских и иных ответственных постах являлись Щегловитов И. Г., Кассо Л. А., Тизенгаузен Г. Ю., Рухлов С. В., Барк П. Г., Татищев И. Л., Воейков В. Н., Риттих А. А., Добровольский Н. А., Белецкий С. П. и другие.

Всего в годы войны им было назначено и смещено около 20 министров и несколько председателей Совета министров. Назначения на более мелкие должности проходили по запискам Распутина, написанным корявым, ядреным языком и передаваемым нужным людям Манасевичем-Мануйловым или кн. Андронниковым. Оба были темными личностями и жуликами. Про первого из них посол Франции М. Палеолог писал: «…и шпион, и сыщик, и пройдоха, и жулик, и шулер, и подделыватель, и развратник — странная смесь Панурга, Жиль Блаза, Казановы, Роберто Макэра и Видока». Вот стиль записок Распутина. Горемыкину И. Л.: «Дорогой старче божей выслушай ево он пусть твому совету и мудрости поклонитца роспутин». Министру иностранных дел Сазонову С. Д.: «Слушай министер я послал к тебе одну бабу бог знает что ты ей наговорил оставь это устрой тогда все будет хорошо если нет намну тебе бока расскажу любящему и ты полетишь роспутин» («любящий» — это царь. — А. К.). Хлопочущему о должности: «Доспел тебе губернатором распутин». Таких записок Григорий Ефимович отправлял до 150 штук в месяц. По запискам Распутина за считанные часы люди получали ордена, чины, помилования, субсидии и концессии. Язык общения его с аристократами был крайне непристойным, ругательским и наглым. Разговаривая же с простыми людьми, он не употреблял бранных слов. Людей, которых Распутин продвигал, он обязывал лишь в личной преданности ему самому и Царю. Сам же ценил их невысоко и о некоторых отзывался с презрением. Так о премьер-министре Штюрмере своему окружению Распутин говорил так: «С горя я этого немца поставил. Не по душе он мне. Больно плутоват. Одним хорош, что от меня не уйдет. Я ему так и сказал: правь, да так, чтобы мои глаза видели не только то, что делаешь, но и то, над чем думаешь». «Старикашка» Штюрмер платил ему за покровительство услужливостью, граничащей с раболепием.

Распутин помогал всем своим просителям независимо от чина и звания. Очень скоро в просителях оказались видные евреи, выступающие за гражданские права своих единоверцев. Эти встречи устраивал «назначенный Царем» секретарь старца, купец первой гильдии и царский ювелир Симанович А. С. Его воспоминания о Распутине интересны и объективны (247). Вообще-то, евреи обращались к Симановичу. Во-первых, потому что Симанович благодаря своей ловкости бывал «в таких местах, где еще не ступала нога еврея», т. е. в апартаментах Александры Федоровны, где и оказывал выгодные ей ювелирные услуги. Во-вторых, потому что Симанович был не только секретарем, но и ментором, управляющим и защитником интересов старца, к советам которого Распутин внимательно прислушивался. Здоровый человеческий рассудок Распутина постепенно победил его природный антисемитизм, и после некоторых колебаний и благодаря Симановичу он стал другом и покровителем евреев (186).

Покровительство включало прежде всего помощь в учебе, когда нужно было преодолеть процентную норму, и право на жительство за пределами черты оседлости евреев, в частности в Петербурге. В первом случае отправлялась записка: «Милый, дорогой министр, мама (т. е. царица. — А. К.) желает, чтоб эти еврейские ученики учились на своей родине и чтобы им не приходилось ехать заграницу, где они становятся революционерами. Они должны остаться дома. Григорий». В основном же философия Распутина в еврейском вопросе сводилась к простому мужицкому резону: «Поступайте, как поступали ваши отцы, которые умели заключать финансовые сделки даже с царями. Что стало с вами! Вы уже теперь не поступаете, как поступали ваши деды. Еврейский вопрос должен быть решен при помощи подкупа или хитрости. Что касается меня, то будьте совершенно спокойны. Я окажу вам всякую помощь».

Однако в жизни равноправие евреев с помощью подкупа и хитрости не получалось. К тому же еврейские лидеры в борьбе за равноправие — Винавер, Грузенко, Калманович, Эйзенштадт и Фридман — отвергали такую практику. Во время первой мировой войны положение евреев Польши, Галиции и некоторых других областей, где шли военные действия, резко осложнилось. Главнокомандующий В. Кн. Николай Николаевич, генералы Рузский и Янушкевич обвинили их в предательстве, шпионаже, передаче условных сигналов неприятелю с помощью ветряных мельниц, из-за чего, дескать, армия и терпела поражения. Начались массовые выселения евреев, сопровождавшиеся их истреблением. Вопрос о высылке евреев из Польши в Сибирь обсуждался 6 августа 1915 г. на заседании Совета министров. В это время шпиономанией была охвачена значительная часть общества. Подозревалась в шпионаже в пользу Германии и Александра Федоровна. Евреи бросились к своему заступнику Распутину. Тогда в интриге против Николая Николаевича объединилось несколько могущественных людей Империи, опасавшихся по личным причинам Великого Князя. Прежде всего, это были Царица, Распутин и сам Николай II, принявший решение отстранить Николая Николаевича от командования армией и взять на себя эту царскую заботу. Против решения Царя выступили вдовствующая Императрица, восемь министров, военно-морская комиссия Думы, ряд видных общественных деятелей. Царь проигнорировал все обращения и сместил Великого Князя, так как повеление занять пост Главнокомандующего он получил свыше. В этой интриге Распутин сыграл не последнюю роль. В то же время его участие во внешней политике было равно нулю. Он в ней ничего не понимал и держался от нее подальше. Своим мужицким умом он представлял войну как несчастье простых людей и старался растолковать Царю, почему Россия должна как можно скорее помириться с Германией. «Никто не имеет права уничтожать человеческие жизни». К русским немцам Распутин испытывал уважение за богатство, упорядоченность жизни и использование земледельческих машин.

Любовь царской четы к своему Другу, как они называли Распутина, подвергалась непрерывным испытаниям из-за скандалов, вызванных его кутежами, развратом и рождающимися слухами. Слухи непосредственно затрагивали честь Александры Федоровны и царских дочерей. Смертельный враг старца иеромонах Илиодор из Норвегии пригрозил ему документальными уликами, в том числе письмом Царицы Распутину, которое можно было истолковать как интимное. Русской агентуре пришлось выкрасть подозрительные письма Царицы и Великих Княжон и препроводить их Царю. В царской семье произошел скандал, но положение Друга не поколебалось. Вокруг Распутина наряду с великосветскими барыньками шныряли всякие темные личности, которых русская контрразведка квалифицировала как германофилов и немецких агентов. Доклады о них Николаю II лишь привели к отставке министра внутренних дел Хвостова. Тем не менее, возникали судебные дела, связанные с обвинением в шпионаже людей из окружения Распутина. Это дела Сухомлинова-Мясоедова, кн. Андронникова, банкира Рубинштейна, оказывавшего деликатные услуги Императрице, и ряд других. Кутежи, грязь и бесконечные слухи — вот дары, которые приносил старец к трону Николая II. Ущерб, нанесенный династии Романовых такими дарами за 12 лет пребывания Распутина вблизи царской семьи, можно сопоставить с проигранной войной.

В глазах простого народа Распутин был блудодеем, пробравшимся в царскую опочивальню. В глазах Святой Православной церкви — разрушителем ее основ и «растлителем чувств и телес человеческих». В глазах образованного общества от правых до левых — темной, грязной силой, проходимцем и гадиной, от которой следует избавляться любой ценой. Об отношении к Распутину русского общества Царь знал из многих источников, в том числе из обращения к нему Председателя Думы Родзянко М. В. (225). Но упрямо продолжал считать его «хорошим, простым, религиозным русским человеком».

В конце концов Распутин пал жертвой третьего по счету заговора против него 17 декабря 1916 г. В заговоре участвовали кн. Ф. Ф. Юсупов, В. М. Пуришкевич и В. Кн. Дмитрий Павлович. Отравленный, затем многажды простреленный старец был утоплен, еще якобы живым, в Невке. Впоследствии тело было найдено, оплакано Царицей и дочерьми и тайно похоронено в одной из часовен Царского Села. Никто из заговорщиков наказан не был. После Февральской революции 1917 г. прах Григория Евфимовича Распутина-Новых был извлечен из могилы революционной толпой под командованием офицера Беляева и сожжен. Икона с подписями членов царской семьи, находившаяся на груди покойного, была унесена Беляевым.

С тех пор растревоженный дух Распутина бродит по Святой Руси в образе персонажа десятков книг, киносценариев и фольклора. Ему посвящаются поэмы, повести, романы, трилогии, произведения искусства, товарные знаки. Он стал непреходящей, неувядаемой исторической сенсацией, сопутствующей облику последнего русского Царя. Распутин — главное действующее лицо, по меньшей мере, 30–40 кино- и телефильмов, поставленных голливудскими, лондонскими, парижскими, мюнхенскими и советскими продюссерами. Лучшие из ролей сыграны К. Жувенелем, Г. Фребсом и А. Петренко. Простой, неграмотный русский мужик из сибирской глухомани, присвоивший себе прерогативы Царя величайшей Империи планеты, еще долго будет будоражить воображение смертных своей демонической, сверхчеловеческой силой, эротизмом, самобытным рассудком и простотой.

 

26. Россия перед войной

Умывшись кровью и натешившись анархией, Россия угомонилась и вернулась к труду. С конца 1907 г. по 1914 г. страна прошла большой путь в направлении модернизации хозяйства, развития грамотности, искусства, философии, науки. Эти годы называются «серебряным веком» за расцвет поэзии, литературы и музыки. Несмотря на авторитарный и консервативный в целом характер политики Столыпина П. А., его хозяйственные реформы носили творческий характер. В аграрной сфере ставка делалась на «сильного мужика», свободного от опеки общины. Таким мужикам Крестьянский банк выделял кредиты под низкие проценты для выкупа помещичьих земель и заселения земель в Сибири. За период 1907–1914 гг. в Сибирь выехало 3,5 млн. человек. К сожалению, крестьянская реформа Столыпина не была доведена до конца. Свободные крестьянские владения составили в 1914 г. лишь 15 % общей пахотной земли, а собственниками стали только 8 % крестьян.

Реформы Столыпина предполагали ввести обязательное начальное бесплатное обучение детей в возрасте 8–12 лет. Для этого в 1908–1914 гг. было открыто 50 тысяч новых школ, так что общее их число в стране составило 150 тысяч. По планам Столыпина число школ должно было равняться 300 тясячам. В 1914 г. в 93 высших учебных заведениях России обучалось около 117 тыс. студентов.

1908–1914 гг. — это короткий «золотой век» русского капитализма. В этот период промышленное производство выросло на 54 %, количество рабочих увеличилось на 31 %, размеры вкладов в сберегательных кассах и на текущих счетах в банках удвоились. Россия стала самым крупным в мире экспортером зерна, вывозя треть своего урожая за границу. Государственный бюджет был сбалансирован, несмотря на выплаты внешних долгов. Благодаря политической стабильности возросли иностранные инвестиции в российскую экономику. К 1914 г. треть общего числа акций акционерных обществ Империи принадлежала иностранным вкладчикам, главным образом, французам. Доля французского капитала составляла 12,5 млрд. франков, немецкого — 8 млрд., английского — 3 млрд. франков. Чужие деньги в экономике порождали зависимость от заграницы и желание русифицировать промышленность. Это понимали политические верхи, русские капиталисты и русские сотрудники фирм с западным капиталом, испытывающие дискриминацию в сравнении с западными специалистами, работающими на тех же предприятиях.

Происходило усиление разных форм национализма. Во-первых, национализма, направленного на освобождение от требований иностранного рынка. Во-вторых, национализма, направленного против нерусских народов Империи. Это могло дать в послереволюционных условиях кратковременный успех, но, учитывая многоплеменность России, являлось, в конечном итоге, миной замедленного действия. Интенсивная и насильственная русификация Польши, Финляндии, Украины, Крыма, Нижней Волги, колонизация Средней Азии вызывали напряженность и сопротивление национальных элит. Столыпин восстановил против себя и царского режима все национальные меньшинства. История знает примеры того, когда слабые в культурном отношении этносы «переваривались» сильными этносами. Но всегда это был длительный исторический процесс, растянутый на столетия. На какой успех мог рассчитывать Столыпин, например, в Польше, с народом, обладающим древней культурой? В итоге часть поляков под руководством Дмовского, используя панславянские тенденции правительства, стала добиваться большей автономии для Польши, а другая часть под руководством Пилсудского потребовала полной независимости. Украинские националисты, преследуемые властями, нашли себе убежище в Галиции, входящей в состав Австро-Венгрии. Австро-Венгрия всегда охотно покровительствовала им, желая навредить России в отместку за ее поддержку антиавстрийских настроений славянских народов Богемии и Сербии. Финский сейм дважды распускался Столыпиным, и к 1914 г. в Финляндии повсеместно распространилась неприязнь к «русским оккупантам». Мусульманская интеллигенция татарского происхождения, проживающая в Крыму и на Нижней Волге, стала требовать суверенизации и признания ее равенства с русской. То есть эффект от политики жесткой русификации оказался отрицательным.

У правительства Столыпина и последующих за ним не оказалось никакой социальной политики в отношении рабочих. Рабочие волнения и забастовки возобновились в стране с новой силой после расстрела рабочих компании «Лена Голдфилдс» 4 апреля 1912 г. В тот день войска расстреляли 270 человек. «Так было, и так будет впредь», — ответил Думе по поводу ленских событий министр внутренних дел Макаров. 1 мая 1912 г. в России бастовало несколько сотен тысяч человек. В первом квартале 1914 г. бастовало уже 1,5 млн. рабочих. Лидеры социал-демократов и эсеров — Ленин, Мартов, Троцкий, Плеханов, Чернов и др. — пребывали за границей. Их партии находились в упадке. Меньшевики, поразмыслив над ситуацией, пришли к выводу, что Россия не созрела для социальной революции и следует предоставить инициативу буржуазии. Главное — не мешать ей, когда она будет свергать монархию. Большевики занялись разработкой новой стратегии, приведшей, как показала история, к успеху. Они делали ставку на рабочий класс в союзе с крестьянской беднотой, которые под руководством профессиональных революционеров и осуществят мировую революцию. И те, и другие жили в фантастическом, наднациональном мире со своими иерархией, кодексом чести, судами, авторитетами, ренегатами. Будущее, казалось, оставляло мало надежд для воплощения светлых замыслов по переустройству мира. Битва была проиграна, и лишь тоненький ручеек партийных газет, издаваемых заграницей скорее из принципа, чем из потребности дня, продолжал переправляться в Россию по цепочке преданных революции людей. Время тянулось медленно, заполняясь редкими съездами и партийными склоками.

Обе столицы Империи жили насыщенной интеллектуальной и художественной жизнью. Обещанный марксистами последний час «буржуазной цивилизации» откладывался. Семеро блестящих философов, прошедших через марксизм, Бердяев Н., Булгаков С., Изгоев А., Струве П., Франк С., Кистяковский Б., Гершензон М. — выпустили сборник «Вехи», вызвавший бурные дискуссии в среде интеллигенции. Сборник упрекал интеллигенцию во «внутреннем рабстве» и безответственности, при котором она, т. е. интеллигенция, во всех бедах обвиняет правительство, не неся никакой вины за эти беды. Беды касаются интеллигенции лишь постольку, поскольку она бунтует против правительства, оставляя обществу две возможности — деспотизм или диктатуру толпы. «Любовь к уравнительной справедливости, — писал Бердяев, — к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине». В этой великолепной семерке русских философов были два ученых еврейского происхождения — Франк и Гершензон.

Русское искусство, основанное на принципах классического реализма, в предвоенные годы претерпевает интеллектуальный и эстетический взрыв. Здесь причудливая смесь новаторских идей в области балета, живописи, поэзии, когда молодые гении требуют немедленного признания и для того дают своим музам громкие названия, причисляя себя то к символистам, то к акмеистам, то к футуристам. В историю вошли: Дягилев С., Стравинский И., Рахманинов С., Скрябин А., Станиславский К., Мейерхольд В., Кандинский В., Шагал М., Малевич К., Белый А., Гумилев Н., Бальмонт К., Северянин И., Блок А. Атмосфера вызова прошлому демонстрируется в манифесте молодых нахалов — Бурлюка Д., Крученых А., Хлебникова В. и Маяковского В., опубликованном в 1912 г. в Москве: «Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и пр. и пр. с парохода современности… Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Сологубам, Ремизовым, Аверченкам, Черным, Кузьминым, Буниным и пр. и пр. нужна лишь дача на реке. Такую награду дает судьба портным. С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество!..»

В предвоенные годы русская наука сделала заметные успехи в механике, физике, математике, физиологии, психиатрии, изучении Арктики, добиваясь или добившись мирового признания. На эти годы приходится расцвет или начало научной деятельности ученых, имена которых являются гордостью России и СССР. Это — Жуковский Н. Е., Крылов А. Н., Циолковский К. Э., Чаплыгин С. А., Рождественский Д. С., Иоффе А. Ф., Лейбензон Л. С., Павлов И. П., Бехтерев В. М., Седов Г. Я.

1 сентября 1911 г. Россия еще раз вздрогнула от террористического акта. Во время второго антракта «Сказки о царе Салтане» в Киевской опере был смертельно ранен Столыпин П. А. Его убийца — Богров Д. Г., помощник присяжного поверенного, пришедший на спектакль по билету, выданному ему лично начальником Киевской охранки подполковником Кулябко Н. Н. Богров, прекративший сотрудничество с охранным отделением, считал, что таким образом он реабилитирует себя перед анархистами, с которыми когда-то был связан (208). Это было своего рода самсоново решение: «погибнуть вместе с филистимлянами». В эти дни в Киеве подготавливался еврейский погром и следователи добивались от Богрова признания в том, что первоначальным объектом покушения должен был быть Николай II. На следствии и во время казни Богров держался мужественно и был повешен дважды, т. к. первый раз оборвалась веревка. «Исторический вестник» за октябрь 1911 г. писал, что убийцей Столыпина П. А. был еврей Богров Дмитрий Григорьевич. Ферри отрицает еврейство Богрова (275). Новый премьер-министр Коковцев В. Н. снял с маневров и ввел в Киев два казачьих полка для предотвращения беспорядков, т. к. «недопустимая вещь, чтобы погром произошел в том городе, где находился император и его семья».

Выстрел в Киевской опере был последним перед войной выстрелом в политическую мишень. Следующий выстрел прозвучал уже в Сараево, у Латинского моста, 29 июня 1914 г. Тогда сербский студент Гаврила Принцип двумя пулями хладнокровно застрелил проезжавшую в открытом автомобиле чету Габсбургов — эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу Софи фон Гогенберг. Это «принципиальное» убийство наследника престола Австро-Венгрии в отместку, якобы, за аннексию Веной в 1908 г. Боснии и Герцоговины явилось спусковым механизмом Первой мировой войны. Россия в эти годы претендовала на проливы и активно поддерживала сербского короля Петра I Карагеоргиевича, жаждущего объединить балканских славян. Объединение произошло в 1912 г. между Болгарией и Сербией, заключившими военный союз против Турции и Австро-Венгрии. К союзу присоединились Черногория и Греция. Объединенным силам славян и греков удалось разгромить ненавистную Турцию, но через год в 1913 г. союзники рассорились и напали втроем на Болгарию. Русская дипломатия — в лице министра иностранных дел Сазонова С. Д. — пыталась склеить Балканский союз для отпора Австро-Венгрии, войска которой были отмобилизованы и готовы к броску на юг и восток. Здесь возникли два военных блока — Тройственное согласие (Антанта), объединяющее Россию, Францию и Англию, и Тройственный союз, объединяющий Австро-Венгрию, Германию и Италию, с тяготеющей к ним Турцией.

Император Вильгельм II («кузен Вилли») безоговорочно поддерживал Австро-Венгрию. Обстановка более не способствовала семейным встречам Романовых, Гогенцоллернов и Гессенов. Последняя такая встреча прошла в 1910 г. в Потсдаме. Для усиления влияния Тройственного союза на Балканах и в проливах была построена железная дорога в Константинополь, а для реорганизации турецкой армии султан назначил ее командующим немецкого генерала Лимана фон Сандерса. О преддверии Первой мировой войны, ее причинах, соотношении сил и ходе военных операций до конца 1916 г. весьма объективно написал Деникин А. И. (92). Он отмечал особый духовный склад немцев, уже тогда «признававших за собою „историческую миссию обновления дряхлой Европы“ способами, основанными на „превосходстве высшей расы“ над всеми остальными. Признание, которое с величайшей настойчивостью и систематичностью проводилось в массы властью, литературой, школой и даже церковью. Причем немцы без стеснения высказывали свой давний взгляд на славянские народы как на „этнический материал“ или, еще проще, как на навоз для произрастания германской культуры». «Россия не была готова к войне, не желала ее и употребляла все усилия, чтобы ее предотвратить».

29 июня 1914 г. Николай II, пребывавший с семьей на яхте «Штандарт» у побережья Ханко, получил две телеграммы. Одну — об убийстве в Сараево, другую — о покушении на Распутина, раненного ножом в с. Покровском своей бывшей поклонницей Гусевой Феонией. Впоследствии Григорий Ефимович говорил, что не будь случая с «окаянной Феонией», то и не было бы войны с такой «царской страной, как Германия». Он бы удержал Николая II от рокового шага. Пока «Друг» маялся с раной, события разворачивались необратимо и стремительно. 23 июня Вена предъявила Сербии ультиматум, который Сербия приняла. Несмотря на это, Австро-Венгрия объявила Сербии войну, начав боевые действия 28 июля 1914 г. В трио императоров древнейших династий Европы — Габсбургов, Гогенцоллернов и Романовых — Николай II по своему характеру отличался нерешительностью и миролюбием. О миролюбии свидетельствуют его инициатива по созыву Гаагской конференции, позиции в семейных переговорах с Вильгельмом II в Бьерке, его переписка. Об этом же пишут мемуаристы, контактировавшие с Николаем II по вопросам внешней политики (152, 225, 45, 191, 244). Отказывают Николаю II в миролюбии лишь советские историки, скованные ленинскими догмами об империалистической политике России.

После объявления Веной войны Сербии Царь вынужден был объявить частичную мобилизацию. В то время он еще надеялся, что выстрел в Сараево не приведет к большой войне, что это всего лишь очередной балканский кризис. Николай II просит короля Англии Георга V определить свою позицию в балканском вопросе, предлагает создать трибунал в Гааге и провести еще одну международную конференцию. Кузен Вилли, отмобилизовав свою армию, предъявляет Николаю ультиматум с требованием прекратить частичную мобилизацию. При этом он ни слова не упоминает о демобилизации австрийской армии. Николай II шлет Вильгельму II телеграмму: «Было бы правильно австро-сербский вопрос передать трибуналу в Гааге, чтобы избежать кровопролития. Доверяюсь твоей мудрости и дружбе». В эти последние часы мира Николай II переживает ужасную внутреннюю борьбу. От него ждут решения, от которого зависит судьба России. Сазонов пишет: «Наконец, Государь, как бы с трудом выговаривая слова, сказал мне: „Вы правы, нам ничего другого не остается делать, как ожидать нападения. Передайте начальнику Генерального штаба мое приказание о мобилизации“» (271).

1 августа 1914 г. Германия объявила войну России, 3 августа — Франции. 4 августа немцы вторглись в Бельгию. 6 августа Австрия объявила войну России. 2 августа в Зимнем дворце происходит торжественное богослужение. «Николай II молится с исступленным усердием, придающим его бледному лицу поразительное выражение какой-то мистичности. Императрица Александра Федоровна стоит подле него, прямая, с высоко поднятой головой, с синеватыми губами, и ее мертвенно-бледное лицо становится похожим на маску покойника» (244). Положив руку на Евангелие перед иконой Казанской Божьей Матери, Николай II медленно произносит слова, когда-то сказанные Александром I в 1812 г.: «Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в Царстве моем». Неистовое возбуждение и мощный патриотический порыв охватывают присутствующих во дворце гостей и толпу на набережной Невы.

 

27. Война 1914–1917 гг

Война началась с погрома магазинов, принадлежащих русским немцам. На третий день войны черносотенное буйство докатилось до Исаакиевской площади, где было разгромлено и сожжено германское посольство. Оставленный всеми привратник бежал на крышу здания и там был убит. К утру 5 августа жандармский полковник Сизов не без юмора докладывал министру внутренних дел Маклакову Н. А.: «Так что, Ваше Превосходительство, германцы начисто выгореть изволили». Государственная Дума на однодневной сессии большинством голосов проголосовала за военные кредиты. Воздержались лишь большевики. Лидер кадетов Милюков П. Н. предложил «отказаться от междуусобиц до победы». Представители всех нацменьшинств подтвердили преданность русскому государству и народу. Председатель Думы Родзянко М. В. спросил двух рабочих, как теперь будет с забастовками, и услышал: «То было наше семейное дело… Но теперь дело касается всей России. Мы пришли к своему Царю, как к нашему знамени, и мы пойдем с ним во имя нашей победы над немцами». Произошло невиданное за последние десятилетия сплочение общества вокруг трона, смена настроений на патриотические. Думу сотрясают эмоции и крики «Ура!».

В то историческое заседание Думы 8 августа (26 июля) 1914 г. после выступлений официальных лиц — Родзянко М. В., Горемыкина И. Л., Сазонова С. Д. и Барка П. Л. — выступили с декларациями в поддержку борьбы с агрессором: от трудовиков — Керенский А. Ф., от поляков — Яронский В. Ф., от немецкого населения Прибалтики — бар. Фелькерзам Г. Е., от латышей и эстонцев — Гольдман Я. Ю., от литовцев — Ичас М. М., от евреев — Фридман Н. М., от русских немцев — Люц Л. Г., от татар, чувашей и черемисов Годнев И. В., от партии народной свободы — Милюков Г., от фракции националистов — Балашов П. Н., от группы центра — гр. Мусин-Пушкин В. В., от фракции крайних правых — Н. Е. Марков 2-ой, от фракции октябристов Протопопов А. Д. В частности, Фридман Н. М. сказал: «Господа, на меня выпала высокая честь выразить здесь те чувства, которые в настоящий исторический момент воодушевляют еврейский народ. В великом порыве, поднявшем все племена и народы великой России, евреи выступают на поле брани плечом к плечу со всеми народами ее. В исключительно тяжелых правовых условиях жили и живем мы, евреи, и тем не менее мы чувствуем себя гражданами России, всегда были верными сынами своего отечества, и никогда никакие силы не оторвут нас от нашей родины, от земли, с которой мы связаны вековыми узами. В защиту нашей родины от иноземного нашествия мы выступаем не только по долгу совести, но и по чувству глубокой привязанности. В настоящий час испытания, следуя раздавшемуся с высоты Престола призыву, мы, русские евреи, как один человек, станем под знамена и приложим все свои силы к отражению врага. (Шумные аплодисменты всей Думы.) Еврейский народ исполнит свой долг до конца (Шумные аплодисменты.)» (37, 115).

Лишь социал-демократ Хаустов огласил декларацию, по духу своему выпадающую из общего стиля. Он выразил «надежду, что солидарные между собой социалистические силы всех стран сумеют найти в себе достаточные силы, чтобы превратить настоящую войну в последнюю вспышку милитаристического и капиталистического строя». Ему аплодировали только большевики. Конец заседания в Таврическом дворце сопровождался пением гимна «Боже, Царя храни», бурными возгласами «Ура!». Многочисленная толпа, стоявшая у дворца, встретила депутатов овациями. Таков был всеобщий дух начала войны.

Мобилизация 10-миллионной армии прошла без проблем. Проводы солдат на фронт выливались в патриотические манифестации. Провозгласили сухой закон. Для помощи раненым и семьям убитых либеральной интеллигенцией были созданы Всероссийский земский союз и Всероссийский союз городов. 80 % экономики страны переводятся на военное производство. Страна едина, как никогда. 1914 год — год апофеоза династии Романовых и последний год ее силы, законности и славы. Что нужно было для сохранения единства воюющей страны? Только одно — быстрая победа!

Главнокомандующим назначается В. Кн. Николай Николаевич, лихой кавалерист выше двух метров ростом, популярный в армейской среде человек. Образуется два фронта: северо-западный — против Германии и юго-западный — против Австрии. Несмотря на военное превосходство немцев, особенно в артиллерии, русская армия проявила себя в первый год войны достойно. Начав с продвижения в Восточной Пруссии, две русские армии — первая под командованием Ренненкампфа и вторая под командованием Самсонова — нанесли врагу поражение под Гумбинненом, в котором немцы потеряли много техники и до 2/3 личного состава. Чтобы предотвратить катастрофу, начальник германского Генштаба Мольтке перебросил в Восточную Пруссию с фронта на Марне два корпуса и кавалерийскую дивизию, а из-под Меца еще один корпус. Ген. Жилинский, командующий нашим северо-западным фронтом, не сумел скоординировать действия армий Ренненкампфа и Сазонова. Обе армии, растянув коммуникации, без резервов, двигались согласно приказу Жилинского — первая к Кенигсбергу на северо-запад, вторая на запад. Взаимодействия армий не было. Этим воспользовался Гинденбург, командующий 8-й германской армией, нанеся 27 августа при Танненберге мощный удар во фланг армии Самсонова, обескровленной и растратившей свой боезапас. Два корпуса армии Самсонова погибли, около 100 тысяч русских солдат попало в плен. Остатки армии Самсонова отступили к Нареву. Ген. Самсонов, считая себя виновником поражения и находясь перед лицом неминуемого плена, застрелился 30 августа 1914 г. Ренненкампф получил приказ идти на помощь Самсонову 27-го числа. 28 августа он выступил. В ночь на 30-е получил приказ остановиться, т. к. вторая армия была уже фактически разгромлена. Наступление наших армий в Восточной Пруссии спасло союзников России от верного поражения и от угрозы падения Парижа. Оно помогло генералу Фошу выиграть битву на Марне. Впоследствии он писал: «Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим, прежде всего, мы обязаны России».

Ген. Жилинский всю вину за катастрофу армии Самсонова возложил на Ренненкампфа. Этот последний был отстранен от командования и оказался под следствием, закончившимся, впрочем, ничем, т. к. вмешалась Императрица, милостиво побеседовавшая с генералом на аудиенции. Однако по всей России прошел слух, что «Ренненкампф — изменник!». Все искали виновников катастрофы среди русских немцев, и генерал с немецкой фамилией подходил для этой роли. Волновалась и армия. Верховный Главнокомандующий счел себя вынужденным отдать приказ, призывавший не верить необоснованным слухам и обвинениям. Но вместе с тем Ставка издала и секретный приказ — лиц с немецкими фамилиями переводить из штабов в строй. Дальнейшая судьба Ренненкампфа, героя Японской войны и Гумбиннена, следующая. Деникин пишет, что революция застала старого генерала в Таганроге, «где разнузданная толпа распропагандированных солдат-дезертиров, бросивших фронт, предавших армию и родину, убила его, подвергнув предварительно жестоким истязаниям» (92). Советский историк Касвинов называет это казнью по приговору Революционного трибунала за измену и карательные акции 1905 г. (135).

Вторым успехом Русской армии было грандиозное сражение в Галиции в августе-сентябре 1914 г. Оно шло на участке юго-западного фронта протяженностью 300 км. Четыре австро-венгерских армии были разбиты, взят Львов, осажден Перемышль. Открылись стратегические перспективы на Карпатах и в Венгрии. Однако они не реализовались из-за отсутствия резервов и переброски войск в Восточную Пруссию. В сентябре разыгралось сражение под Варшавой, закончившееся крупным поражением противника и отступлением его на запад. Для русской армии появилась возможность вторжения в Германию. Наше наступление было остановлено ценой неимоверных усилий немцев. Сказалась нехватка не только снарядов, но и винтовок у русских солдат. Несмотря на это, 22 марта 1915 г. капитулировала крепость Перемышль, где было взято в плен 120 000 австрийских солдат и захвачено около 900 орудий. На Кавказском фронте русскими войсками был разгромлен турецкий корпус.

На этом успехи русской армии прекращаются. Причины — распыление сил, слабая материальная часть, нехватка боезапаса, отсутствие стратегической инициативы. Кризис вооружений и, особенно, боевых припасов назрел к весне 1915 г., когда напряжение огневого боя достигло небывалых размеров. Отечественная промышленность не обеспечивала потребности войны. Союзники, располагавшие богатой материальной частью, не спешили помочь России. К тому же, проливы Босфор и Дарданеллы были закрыты Турцией, что ставило Россию в условия экономической блокады. Об одном из боев весны 1915 г. Деникин пишет: «Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их… И молчание моих батарей… Мы не могли отвечать: нечем было. Даже патронов на ружья было выдано самое ограниченное количество. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой… штыками или, в крайнем случае, стрельбой в упор. Я видел, как редели ряды моих стрелков, и испытывал отчаяние и сознание нелепой беспомощности. Два полка были почти уничтожены одним огнем…» (92).

После прорыва фронта немцами под Горлицей летом 1915 г. началось массовое отступление наших войск. Была оставлена Галиция, оккупирована немцами русская Польша, часть Прибалтики. Сданы ранее завоеванные Львов, Перемышль, затем Варшава. Практически без боев был сдан Новогеоргиевск со 100-тысячным гарнизоном. Фронт стабилизировался лишь к концу 1915 г. по линии Двинск-Пинск-Тарнополь-Черновицы. Немцы поощряли на захваченных территориях национальные движения. 5 ноября 1916 г. они признали независимость Польши. Из Польши в Россию хлынул огромный поток беженцев. Промышленность, переведенная на военные рельсы, перестала обеспечивать население товарами. Крестьяне сократили поставки в города, и цены на продукты питания с июня 1914 г. по январь 1917 г. выросли в 4–5 раз. Страна вошла в полосу инфляции и всеобщего дефицита. Росло число бастующих — с 35 000 во втором квартале 1914 г. до 1 100 000 в 1916 г. В столь кризисных условиях правительство обнаруживало отсутствие последовательной экономической политики и бессилие в целом.

Экономический кризис и военные неудачи породили две тенденции в русском обществе — мобилизацию патриотических сил и безудержную критику правительства справа и слева, с явной спекуляцией на его, к сожалению, многочисленных ошибках. Скромная на первых порах организация Красный Крест подчинила себе постепенно всю санитарную администрацию страны. Представители деловых и промышленных кругов создали в мае 1915 г. по инициативе Гучкова Центральный военно-промышленный комитет — подобие параллельного правительства. Благодаря усилиям этого комитета производство всех видов вооружений увеличилось во много раз. Бесперебойно шли поставки пулеметов, винтовок и снарядов. Армия пополнялась призывниками и составляла к 1916 г. 16 млн. человек.

Это позволило в июне 1916 г. предпринять грандиозное наступление на юго-западном фронте. Армия под командованием ген. Брусилова разгромила крупную австро-германскую группировку и захватила Буковину и Восточную Галицию, взяв в плен около полумиллиона вражеских солдат и офицеров. «Брусиловский прорыв» был предпринят ранее намечавшегося срока по просьбе союзников, попавших в трудное положение. Воспользоваться успехом прорыва русские войска не сумели. Война перешла в позиционную фазу. Сказалась огромная моральная усталость обеих воюющих сторон. При этом истощение общее — моральное, людское и техническое — в Германии и Австро-Венгрии проявлялось сильнее, чем в России. Наши потери были также огромны. К 1 февраля 1917 г. по статистике Генштаба они составили 6 млн. солдат и свыше 63 тыс. офицеров. В потери включались убитые, раненые, контуженные, отравленные газами, пропавшие без вести и взятые в плен. К концу войны потери выросли до 8 млн. (229, 298). Число убитых составляло, по разным данным, от 975 тыс. (258) до 2,5 млн. человек (243).

Короткой и победоносной войны не получилось. Военные поражения и экономические неурядицы обострили политические разногласия в обществе, в котором зрело недовольство монархией. 5 мая 1915 г. Николай II решился на самоубийственный шаг, приняв на себя функции Главнокомандующего. До этого он присутствовал на совещаниях Ставки в Барановичах безмолвно, не вмешиваясь в обсуждения, ни в коей мере не ущемляя прерогатив дяди, присутствовал как почетный символ власти. Соответственно, все просчеты и поражения на фронтах не касались морального авторитета Царя. Со своей стороны, дядя и В. Кн. Николай Николаевич, военный профессионал, честолюбивый и волевой человек с крутым характером, отнюдь не бездарно управлял сложным армейским механизмом и при этом всегда был лоялен по отношению к Царю. К легитимной монархии Николай Николаевич относился даже с некоторым мистицизмом. С сентября 1914 г. Императрица Александра Федоровна без всяких оснований стала подозревать Главнокомандующего в желании узурпировать власть. С болезненной страстностью и навязчивостью она пишет мужу десятки писем, в которых сообщает о грозящей Николаю II со стороны В. Кн. Николая Николаевича опасности. В этих известных теперь письмах — ссылки на посланного Богом Друга, придерживающегося единого с ней мнения о Великом Князе и, по-видимому, инспирировавшего эти послания. Попытки старца приехать в Ставку к Государю неизменно пресекались угрозой Главнокомандующего: «Если приедет, прикажу повесить!» Угроза вдохновляла кружок Распутина на дальнейшие интриги, в конце концов приведшие к отставке Главнокомандующего. В армии перемена Верховного не вызвала большого отклика, т. к. фактическим распорядителем армии стал известный и авторитетный ген. Алексеев М. Н. После выхода указа о принятии Государем верховного командования Императрица писала ему: «Это — начало торжества твоего царствования. Он так сказал, и я, безусловно, верю Ему».

Между тем, став Главнокомандующим, Николай II утратил свое центральное положение, и верховная власть распылилась в руках Александры Федоровны и ее окружения. Теперь Царь постоянно пребывает в Ставке, постепенно теряя контроль над ситуацией в стране. Царица-немка, мягко говоря, не пользовалась популярностью в стране. Нельзя воевать с немцами, имея царицу-немку, окруженную то немцами, то темными силами в виде Распутина. Александру Федоровну и Распутина обвиняли в пособничестве врагу, в подготовке сепаратного мира. Ей постоянно привешивают ярлык германофилки, записывая в строку каждый просчет, слух и подозрение. Так было с делом фрейлины Васильчиковой М. А., якобы передавшей Государю три письма от кайзера, в которых тот зондировал почву для примирения с Россией. В дипломатии воюющих держав тайный зондаж — обычное дело. Слухи так и остались слухами. До настоящего времени не найдено документов, порочащих Александру Федоровну подозрением в пособничестве врагу.

Действия правительства, подобранного Царицей с участием Распутина, действительно были некомпетентными и непопулярными. Казалось, что власть разлагается на глазах. В 1916 г. сменилось 5 министров внутренних дел, 3 военных министра, 4 министра сельского хозяйства. Ненависть Императрицы к Думе, фракциям, партиям, воображаемым противникам престола была маниакальной и почти не скрывалась. «В Думе все дураки, в Ставке сплошь идиоты, в Синоде одни только животные, министры — мерзавцы, дипломатов наших надо перевешать, разгони всех, назначь Горемыкину новых министров… Прошу тебя, дружок, сделай это поскорее… поскорее закрой Думу… Газеты всем недовольны, черт бы их побрал, Думу надо прихлопнуть, заставь их дрожать… Докажи, что ты один властелин и обладаешь сильной волей… Сазонов — дурак, Воейков — трус и дурак, посол Демидов — совершенный дурак, Самарин — настоящий дурак, все министры сплошь дураки. Я надеюсь, что Кедринского (Керенского. — А. К.) из Думы повесят за его ужасную речь… я сослала бы Львова в Сибирь… Я отняла бы чин у Самарина, Милюкова, Гучкова и Поливанова — всех их надо тоже в Сибирь…» (192).

Думская либеральная оппозиция на сессии 1 августа — 16 сентября 1915 г. создала Прогрессивный блок под руководством октябристов и кадетов. К блоку примкнули половина членов Госсовета и несколько министров. Требования блока были умеренными: «правительство, пользующееся доверием страны», конец военно-гражданского двоевластия в тылу, политическая амнистия, отмена религиозной дискриминации, автономия Польши. Дума была распущена Царем. Словесные атаки оппозиции от этого не прекратились. Политический климат страны предвещал бурю. На сессии IV Думы 13 ноября — 30 декабря 1916 г. правительство Штюрмера критиковали все. Правые — за бездарность, кадеты — за глупость и измену. Керенский от имени трудовиков требовал отставки «всех министров, предавших страну». В январе 1917 г. Царь отстраняет Штюрмера и заменяет его либеральным князем Голицыным. Но часы самодержавия сочтены. Настроение легальной оппозиции отражалось в безжалостной прессе. Сравнительно невинной статьей была вышедшая еще в конце 1915 г. в «Русских ведомостях» заметка Маклакова «Трагическое положение. Безумный шофер». Под безумным шофером понимался Николай II. Легальной оппозиции кажется приемлемым отстранение от власти Царя путем дворцового переворота с передачей короны Цесаревичу Алексею под регентством В. Кн. Михаила Александровича. В истекающей кровью стране ее элита — дворцовая, парламентская, военная, деловая и интеллектуальная проявляет удивительную беспомощность, склонность к бесплодным дискуссиям и интригам. После убийства Распутина зреет еще один заговор, объединяющий военных, промышленников и думских политиков. Фоном для него служит неустойчивое положение на фронте и утрата рычагов управления страной и армией. Цель оппозиционеров — предотвратить худшее, революцию.

Революция генерировалась всем ходом событий и новым союзником Германии — большевиками. Война вытащила из политического небытия Ленина В. И. К началу войны он прожил безбедно за границей 10 лет, нигде не работая, существуя на средства матери, пожертвования меценатов, случайные гонорары и деньги, добываемые в уголовных аферах, которые его партия стыдливо называла «эксами». Много путешествовал по Швейцарии, Франции, Австрии, развивая злость против царизма, не мешающего, впрочем, большой семье Ульяновых и ему лично достойно существовать. Для таких, как он, Ленин придумал гордый термин «профессиональный революционер», надеясь, что безделье станет когда-нибудь уважаемой профессией. Еще в 1905 г. из уютной Женевы он пишет в Петербург письма, поражающие своей изощренной злобой. Ленин предлагает обливать кипятком, кислотой (!) полицейских, призывает к убийству, а также (святое дело!) к «конфискации правительственных денежных средств» (157). На Манифест 17 октября 1905 г. Ленин ответил бескомпромиссным требованием «преследовать отступающего противника», «усиливать натиск», выразив уверенность, что «революция добьет врага и сотрет с лица земли трон кровавого царя» (158).

Войну 1914 г. Ленин встретил с воодушевлением, увидев в ней свой исторический шанс. Его идея-фикс: «С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск…» (159). Вариант этой идеи: «…наименьшим злом было бы теперь и тотчас — поражение царизма в данной войне. Ибо царизм во сто крат хуже кайзеризма…» (160). Развитие идеи: «Превращение современной империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг…» (161). Этот циничный бред, повторенный в десятках статей, резолюций и призывов, советские историки преподносили как откровение гения и миротворца. Война — зло и бедствие, но хуже войны может быть только капитуляция страны, ибо тогда законом станет штык завоевателя. Не берусь рассуждать, что хуже: капитуляция или гражданская война?

Никогда не нюхавший пороха, не видевший крови, оторванный от страдающего народа, Вождь мирового пролетариата, сидя в уютном кафе безмятежного Берна, вещал своим сторонникам страшные вещи. Большевикам они не казались дикими, т. к. вскоре последовали и дела. Война стала союзником Ленина, а Ленин — союзником Германии. Началось постепенное разложение армии и тыла. Демагогически использовались трудности военного времени, ошибки правительства, поражения на фронтах, вызывающие естественную напряженность общества. Главная задача пропаганды большевиков — подмена врага внешнего врагом классовым, т. е. внутренним, обещание мира и земли. Направления армейской пропаганды: поощрение дезертирства, неподчинение офицерам — классовым врагам, «братания» с немцами. Первая после объявления войны листовка Петроградского комитета РСДРП призывала солдат повернуть ружья против настоящего врага — царизма. При этом комитете функционировала военная организация, создающая большевистские ячейки на кораблях и в береговых командах Балтфлота. На Западном фронте большевистской работой руководил Фрунзе М. В. В результате такой работы в марте 1916 г. на Двинском участке целые полки и дивизии отказывались идти в бой. Это повторилось под Ригой в декабре 1916 г. с солдатами 2-го Сибирского полка, а в январе 1917 г. с 223-м пехотным Одоевским полком. По данным Председателя Думы Родзянко М. В., в 1915–1916 гг. число сдавшихся в плен достигло 2 млн., дезертиров — 1,5 млн. человек. «Симптомы разложения армии были уже заметны на второй год войны… Пополнения, присылаемые из запасных батальонов, приходили на фронт с утечкой на одну четверть… Иногда эшелоны, идущие на фронт, останавливались ввиду полного отсутствия личного состава, кроме офицеров и прапорщиков. Все разбегались…» (226). Армию охватывало массовое движение против войны и самодержавия. Об этом с гордостью пишут советские идеологи и историки во всех учебниках и монографиях (126, 119).

К чести социалистов других направлений заметим, что пораженческой болезнью страдали только большевики. Лидеры социал-демократии и эсеров Плеханов, Засулич, Маслов, Авксентьев, Левицкий, Савинков быстро поняли, что война — дело серьезное, и с политическими играми надо повременить. В рядах добровольцев оказались тысячи социал-демократов. Лидер меньшевиков Мартов также отрицал пораженчество: «Неверно, будто всякое поражение ведет к революции, всякая победа — к победе реакции» (213). Таких социалистов большевики презрительно именовали социал-оборонцами, социал-шовинистами или социал-соглашателями.

 

28. Февральская революция 1917 года

В тылу воюющей армии разворачивалась драма, уничтожающая результаты военных подвигов. Стачечное движение охватило многие города России Москву, Харьков, Екатеринославль, Ростов-на-Дону, Тулу, Баку. Популярной стала идея всеобщей забастовки. В январе — феврале бастовало 676 тыс. рабочих. Выдвигались политические требования большевистского толка «Долой самодержавие!», «Долой войну!», «Хлеба!». Начались беспорядки в столице Империи. 23 февраля (8 марта) в Петрограде бастовало и митинговало 128 000 рабочих, 24 февраля — 214 000, 25 февраля — 306 000 человек. На Выборгской стороне были разгромлены полицейские участки, захвачен Арсенал, сожжен окружной суд. Ген. Хабалов С. С., командующий Петроградским военным округом, получил телеграмму Царя: «Завтра же прекратить в столице беспорядки». К рабочим присоединились распропагандированные большевиками части Петроградского гарнизона — Павловский, Литовский, Преображенский полки. Солдаты убивали командиров. Верные Хабалову отряды заняли Зимний дворец и Адмиралтейство, но 28 февраля оставили их. Столица оказалась «в руках восставшего народа». Воцарилась анархия. В ее мутных водах принялись ловить золотую рыбку все партии. Большевики попытались создать, по опыту 1905 г., Совет рабочих депутатов, но при этом они потеряли инициативу и были оттеснены меньшевиками. Председателем Петроградского Совета был избран лидер меньшевиков в Думе Чхеидзе Н. С., товарищами Председателя — трудовик, а с марта 1917 г. эсер Керенский А. Ф. и меньшевик Скобелев М. И. Под их руководством Совет 27 февраля снял с повестки дня любимые большевиками антивоенные и антимонархические лозунги, занялся организацией продовольственного снабжения Петрограда, создал рабочую милицию.

Параллельно Петроградскому Совету в столице действует полулегитимный орган — Временный Комитет Думы, который в ночь на 28 февраля оповещает всех граждан России, что берет на себя заботу о создании новой власти. Царские министры арестовываются и отправляются в Петропавловскую крепость. Временный Комитет назначает своих комиссаров для заведования отдельными частями государственного управления. 2 марта Родзянко обращается к армии и флоту с призывом сохранять спокойствие и защищать родину. Солдатская лава заполняет Таврический дворец, где заседают одновременно Думский Комитет и Петроградский Совет. Идет ожесточенная борьба за влияние на разбушевавшийся гарнизон и за власть. Большевикам удается ввести в Петроградский Совет депутатов от восставших воинских частей. Отныне Совет именуется Советом рабочих и солдатских депутатов. Совет издает Приказ № 1, который большевики с гордостью именовали «хартией вольностей» и который фактически узаконивал анархию в армии. Приказ № 1 вводил в армии и на флоте комитеты, избираемые солдатами и матросами, подчинял эти комитеты Петросовету, возлагал на них контроль за воинским оружием, выдача которого офицерам запрещалась. Текст Приказа № 1 был передан по радио в действующую армию. Верный Царю батальон георгиевских кавалеров под командованием ген. Иванова Н. И. отправляется во взбунтовавшуюся столицу для наведения порядка, но 1 марта застревает вблизи Царского Села из-за разобранных железнодорожных путей. Между тем Исполком Петросовета 1 марта отверг предложение большевиков о составлении правительства из представителей социалистических партий и принял постановление поручить формирование правительства Думскому Комитету. Одновременно Исполком и Совет предложили новой власти амнистию по политическим делам, устройство армии на началах самоуправления, включая выборность офицеров, созыв Учредительного собрания, не предваряя при этом формы будущего правления. Выборность офицеров была отвергнута, а амнистия, как свершившийся факт, принята Думским Комитетом. Думский Комитет, признанный революционным Петросоветом, приступил в ночь с 1 на 2 марта к формированию правительства.

Николай II, информированный Родзянко и Аликс о серьезности положения, выехал 28 февраля из Ставки в Царское Село. Его поезд не дошел до пункта назначения из-за восстания гарнизонов в Царском Селе, Луге, Тосно, Гатчине, Дно и к вечеру 1 марта попал в Псков, где находился штаб Северного фронта. Здесь, в древнем русском городе, в котором когда-то выжигал крамолу огнем и мечом Иван Грозный, произошел заключительный акт династической драмы. Драму готовили все: правительство своими неуклюжими указами, Дума своим вечным недовольством, дворцовая камарилья — интригами, роняющими авторитет монархии, политические партии — грызней за власть и безответственностью. Затяжная война, с ее морем крови и неурядицами, породила в народе усталость и озлобление, каковые революционерам удалось повернуть против личности монарха и монархической идеи. Сам Николай II к этому моменту своей жизни подошел бесконечно уставшим физически и морально и не готовым к дальнейшей борьбе. 26 февраля он перенес сильный сердечный приступ. Царь согласился подписать отречение от престола, если командующие фронтами выскажутся за это. Приходят телеграммы от командующих. Приезжают из Петрограда с текстом отречения Гучков и Шульгин. Решается судьба России. В своем дневнике 2 марта 1917 г. Николай II записал: «В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, трусость и обман».

Пока легкомысленный Петербург ликовал и праздновал избавление от тирана, сформировалось Временное правительство, состав которого из 11 человек был предрешен задолго до этих событий еще в 1916 г. на тайных масонских собраниях Петербурга и Москвы. Точный список масонов во Временном правительстве неизвестен. Отставной генерал КГБ Замойский Л. П., по долгу службы знающий толк в масонстве и масонах, считает, что их там было «около половины» (111). Берберова Н. Н. утверждает, что 10 из 11 министров были «братьями» (16). Милюков П. Н. туманно намекает о масонстве 4 членов кабинета — Керенского, Некрасова, Терещенко и Коновалова (173). Сколько их там было в действительности, не имеет значения, т. к. создание правительства крупной русской буржуазии было неизбежным актом, а его действия оправдывались не только требованиями момента, но и исторической перспективой. Это правительство попыталось утихомирить вооруженный и озлобленный народ, провозгласив 6 марта гражданские свободы, амнистию, созыв Учредительного собрания, отмену смертной казни, сословной, национальной и религиозной дискриминации, признав право на независимость Польши и Финляндии, обещав автономию национальным меньшинствам. Временное правительство старалось не только удержать на плаву потерявший управление корабль, но и выполнить союзнические обязательства России в навязанной ей войне. Последнее обстоятельство делало Временное правительство мишенью злобной критики большевиков, а позднее использовалось недобросовестными историками правого толка для обвинения его в связи с франк-масонством, которому оно якобы подчинялось. Однако можно утверждать, что до настоящего времени не найдено документов, подтверждающих это, и что при выполнении Временным правительством союзнического долга оно исходило не столько из представлений чести, сколько из расчета уменьшающегося военного потенциала Германии, близкого к истощению. Неустойчивое положение на фронтах при прочном тыле России могло закончиться только одним — победой Антанты. Особенно, если добавить, что к этому времени уже велись переговоры с США о вступлении их в войну на стороне России, Франции, Англии и Италии.

Но прочного тыла в России больше не было. Возглавить взбунтовавшуюся солдатчину Петрограда оказалось проще, чем повести ее к победам. Вкусивший анархии гарнизон отнюдь не собирался ехать на фронт и стал постоянным разрушительным фактором в политической жизни. Он начал балансировать между правительством, Петросоветом и большевиками, создавая нестабильность и кризисы. Подчинить себе этого джина означало взять власть в Петрограде, а затем и в России. Лучше всех это понимали большевики. С февральского переворота начинается развал Российского государства, беспримерный в летописях человечества. Отныне Россия — арена буйных сил правого и левого направлений. Сохранить золотую середину демократии западного типа правительствам Львова, а затем Керенского станет невозможно. Объединяющая всех идея монархии была выброшена на свалку истории. Идея «войны до победного конца», а потом идея мира «без аннексий и контрибуций» были по сути взаимоисключающими и внесли только раздор в умы и чувства людей. Третьей идеей, которую в 1917 г. все ждали с мессианским трепетом, была идея созыва Учредительного собрания. Путь к Учредительному собранию оказался хождением по мукам из-за ухудшающегося экономического положения, неудач на фронте, мятежей и «злого гения России» — Ленина.

 

29. Возвращение вождя

Ленин вернулся в Россию 3 апреля 1917 г. 47-летним человеком. Никакого опыта созидательной работы к этому сроку он не приобрел, что, может быть, и не являлось редкостью для выходцев из богатых семей. Но Ленин к богатым людям не относился, а потому такой факт биографии следует считать уникальным. Мыслями о создании новой цивилизации на обломках старого мира он себя не обременял. Он ехал уничтожать старый мир. Здесь у него были идеи, из которых главной была идея диктатуры пролетариата. Ее он считал основной в марксизме, хотя сам Маркс это понимал по-другому. Диктатура должна быть безграничной и беспощадной. Чем более беспощадной, тем лучше. Раздумьями о морях крови в связи с этим Ленин, как кабинетный мыслитель, себя тоже не обременял. Такие раздумья предполагают наличие морали у человека. Морали не было. Зато была жажда власти и некоторая надежда ухватиться за нее. Надежду давала стихийная революция в Петрограде. Надежду подкреплял психологический расчет: если усилить злобу толпы и показать ей классового врага, т. е. всякого хоть что-нибудь имеющего, то можно будет и горы свернуть. Для такой работенки нужны крутые помощники и партия дисциплинированных, слепо идущих за ним людей. Часть своей, по выражению Мартова, разбойничьей шайки — Сокольникова, Радека, Зиновьева, Козловского, Арманд, Крупскую, Коллонтай Ленин вез с собой. Другие, те, что посмелее, «трудились» в Петербурге. После февральской революции и амнистии партия ожила, вышла из подполья и ожидала вождя. Не будь февральской революции, Ленин так и сгинул бы в какой-нибудь мансарде Цюриха вместе со своими атаманами. Ибо перелететь через два фронта в Россию было невозможно даже птице. Но Ленин перелетел, точнее переехал.

О переезде Ленина из Швейцарии в Швецию, а затем в Россию через территорию воюющей Германии известно много. Последняя обобщающая работа об этом — книга Д. А. Волкогонова (47). В советский период материалы поездки были засекречены. Поездка совершалась на немецкие деньги, в немецком вагоне с согласия высшего немецкого руководства. Руководство имело свои резоны. Дипломат гр. Брокдорф-Ранцау советовал немецкому МИДу отдавать «предпочтение крайним элементам… Можно считать, что через какие-нибудь три месяца в России произойдет значительный развал, и в результате нашего военного вмешательства будет обеспечено крушение русской мощи». Кайзер Вильгельм II писал рейхсканцлеру фон Бетман-Гольвегу: «Я бы не стал возражать против просьбы эмигрантов из России… если бы в качестве ответной услуги они выступили за немедленное заключение мира» (314, 48). В 1919 г. Э. Людендорф вспоминал: «Помогая Ленину поехать в Россию, наше правительство принимало на себя особую ответственность. С военной точки зрения это предприятие было оправдано. Россию было нужно повалить» (313). Общая цель родила союз. К союзникам Германии — Австро-Венгрии, Турции, Болгарии — добавился тайный союзник, действующий изнутри, большевики. На «данном историческом отрезке» интересы Генштаба Германии и Ленина совпадали.

Союзы не рождаются без посредников. Посредником между Лениным и руководством Германии выступил Парвус. Парвус растолковал немцам, кто такой Ленин и каковы его возможности. Ленину Парвус растолковал то, что тот и без него знал, а точнее, предполагал. Во всяком случае, Парвус укрепил его в вере. Если Россия заключит сепаратный мир с Германией, то Царь задушит революцию. Победа Германии есть победа социалистической революции в России. Здесь взгляды и интересы двух великих людей совпали. Встреча состоялась в мае 1915 г. Ее описал Парвус в статье «В борьбе за правду». Личность Парвуса весьма интересна, загадочна и достойна изучения, как и личность Ленина. Особенно, в связи с его тайным влиянием на развитие революционной драмы. Это был коммерциально одаренный революционер, философски мыслящий коммерсант, политик, русско-немецкий социал-демократ, идеолог, пророк, журналист, издатель и любитель сладкой жизни. Ему посвящены книга Земана и Шарлау «Купец революции» (312) и ряд исследований (171, 252, 180).

Настоящее имя Парвуса — Гельфанд Александр Лазаревич. Он активно участвовал в русской революции 1905 г., был арестован, сослан в Сибирь, бежал в Германию. Здесь Парвус посредничал в постановке горьковских пьес из расчета 20 % от величины сборов, но все деньги, т. е. около 100 000 марок прогулял с барышней в Италии, о чем чистосердечно и поведал пролетарскому писателю. Горький в то время помогал своими финансами немецким социал-демократам. Не поняв романтического настроя Парвуса, «буревестник революции» сообщил им о проступке их партайгеноссе. Скрываясь от партийного суда, Гельфанд-Парвус бежал в Турцию, где разбогател, торгуя всем и со всеми. К тому времени, о котором ведется рассказ, Парвус был владельцем капитала в несколько десятков миллионов марок, влиятельным человеком, вхожим в высокие сферы германской политики. Он подпитывал русских эмигрантов-революционеров, но делал при этом ставку на Германию, где хранил свой основной капитал. Его идея «сделать революцию в России и вывести ее из войны» через немецких послов, в Константинополе Вангенхайма и в Дании Брокдорфа-Ранцау, быстро дошла до понимания политиков рейха. Вскоре после майской встречи Парвуса с Лениным германский МИД запросил у государственного казначейства 5 млн. марок на «усиление революционной пропаганды в России». Просьба была удовлетворена 9 июля 1915 г. (315, 49).

Так впервые «немецкие деньги» заработали на благо Великой Октябрьской социалистической революции. Техника финансирования включала цепочку людей, банки, товары и нейтральные страны, через которые осуществлялись операции. Берлинский отдел спецслужб «Стокгольм» под руководством Траутмана поддерживал связь с Парвусом. Со стороны РСДРП(б) участвовали преданные Ленину люди — казначей партии Фюрстенберг Я. С. (он же Ганецкий), Суменсон Е. М. и Козловский М. Ю. (178). «Фирма» Парвус-Ганецкий базировалась в Копенгагене. В Россию на немецкие деньги через Скандинавию Ганецким отправлялись товары невоенного назначения, реализовались, а вырученные деньги Суменсон Е. М. помещала в Русско-Азиатский, Азовско-Донской и другие банки. По распоряжению Фюрстенберга-Ганецкого Суменсон выдавала деньги на нужды большевиков без расписок Козловскому. К моменту ареста Временным правительством Суменсон Е. М. 8 июля 1917 г. через ее руки прошло 2 033 044 руб. (50). «Деньги, поступавшие в кассу… поставили Ленина в исключительное положение. Они оплачивали его печатные издания и штат партийных работников. Деньги делали его хозяином организации за границей и в России» (179).

В июле 1917 г. партия пролетариата выпускала в России уже 41 газету с ежедневным тиражом 320 тыс. экземпляров. Тираж «Правды» составлял 90 тыс. экземпляров. А. Ф. Керенский заявил 20 августа 1920 г. на допросе следователю Соколову Н. А.: «В Вильне немецкий штаб издавал тогда для наших солдат большевистские газеты на русском языке и распространял их по фронту. Во время наступления, приблизительно 2–4 июля, в газете „Товарищ“, изданной немцами и вышедшей… в конце июня, сообщались, как уже случившиеся, такие факты о выступлении большевиков в Петрограде, которые произошли позднее. Так немцы в согласии с большевиками и через них воевали с Россией» (51).

На Финляндском вокзале Петербурга в ночь с 3 на 4 апреля Ленин был встречен восторженной толпой сторонников. В идеологизированном пересказе сестры вождя М. И. Ульяновой его встречали десятки тысяч рабочих и работниц с красными знаменами. Был выстроен почетный караул. Оркестр исполнил «Марсельезу». Офицер рапортовал вождю. Ленин обратился к толпе с речью, стоя на броневике, а затем повторил ее с балкона дворца М. Кшесинской. Толпа, а затем руководство партии услышали знаменитые «Апрельские тезисы», суть которых сводилась к лозунгу: «Никакой поддержки Временному правительству! Вся власть Советам!» Умеренное крыло руководства партии в лице Л. Б. Каменева (Розенфельда), М. И. Калинина и С. Багдатьева отнеслось к идее социалистической революции враждебно. Потребовался весь блеск ленинского ума и воли, чтобы восстановить контроль над партией. В конечном итоге, на партийных конференциях 22–24 апреля 1917 г. Ленина поддержали приехавшие с ним из эмиграции Г. Е. Зиновьев (Радомысльский), А. М. Коллонтай, члены Петросовета — В. М. Молотов, М. С. Ольминский, а также И. В. Сталин (Джугашвили) и А. Г. Шляпников. С этого момента и почти до самой смерти вождь держит партию железной хваткой, направляя ее в гущу смуты.

 

30. Смута и октябрьский переворот

К моменту вступления Ленина в политическую игру ситуация характеризовалась двоевластием. Патриотически настроенному Временному правительству, поддержанному всеми слоями населения, подчинялась армия. Тыл подчинялся всевозможным советам. Самым влиятельным из них был Петроградский совет, большинство в котором составляли меньшевики и эсеры. Военный министр А. Гучков в письме Главнокомандующему армией ген. М. Алексееву так описал роль Петросовета: «Временное правительство не располагает какой-либо реальной властью, и его распоряжения осуществляются лишь в тех размерах, как допускает Совет рабочих и солдатских депутатов, который располагает важнейшими элементами реальной власти, так как войска, железные дороги, почта и телеграф в его руках. Можно прямо сказать, что Временное правительство существует, лишь пока это допускается Советом рабочих и солдатских депутатов». Выиграть войну в таких условиях было невозможно. Настроение солдат определялось усталостью и пропагандой большевиков. Другой действенной пропаганды в армии не было. Цели войны были туманны, а причины уже забылись, т. к. война длилась три года. Наибольший успех агитация большевиков имела в Петроградском гарнизоне. Солдатам объясняли, что незачем ехать далеко и воевать с немцами, когда настоящий враг — буржуазия — рядом, она богата и отдаст без боя все, что вы пожелаете. Это было конкретно, понятно и соблазнительно. Поэтому, когда 18 апреля министр иностранных дел Милюков дал телеграмму союзникам о том, что Россия будет вести войну до победного конца, большевикам легко удалось организовать в Петрограде антивоенные демонстрации. Они прошли с лозунгами, опубликованными накануне в газете «Правда»: «Долой войну!», «Вся власть советам!», «Временное правительство в отставку!».

Для большевиков главным было, как говаривал Ленин, «ввязаться в драку», что они и сделали. Как выйти из войны? На каких условиях? Это было для них неважно. В результате первого кризиса новой власти министры Гучков и Милюков были вынуждены подать в отставку. Таким образом, первый раунд большевики выиграли. Лидеры меньшевиков и эсеров в Петросовете Чхеидзе, Церетели, Скобелев и др. были убеждены в абсолютной необходимости сотрудничества с военным командованием и буржуазией ради выживания России в войне и предотвращения контрреволюции. Они поддержали Временное правительство своим участием в нем. В новом коалиционном правительстве А. Ф. Керенский стал военным министром и министром военно-морского флота. Большевики назвали это правительство «правительством капиталистов социалистов», т. к. в нем было 7 кадетов и 6 социалистов. Возглавлял правительство по-прежнему кн. Г. Львов. Обновленное Временное правительство разработало утопический план мира без аннексий и контрибуций, который собиралось реализовать посредством социалистического II Интернационала. Социалисты воюющих стран должны были оказать давление на свои правительства. Из этого ничего не получилось.

В июне состоялся I Всероссийский съезд советов. Он поддержал Временное правительство. Эсеры и меньшевики имели там около 600 делегатов, тогда как большевики лишь 105. Несмотря на участие лучших ораторов — Ленина, Троцкого, Луначарского, большевикам не удалось превратить съезд в революционный Конвент, который взял бы на себя полноту власти. Съезд избрал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет — ВЦИК и осудил попытки решения национального вопроса до созыва Учредительного собрания. К этому времени Финский Сейм и Украинская Рада готовились провозгласить независимость от России, что означало угрозу целостности государства.

Между тем Керенский подготовил наступление русской армии, которое, как все надеялись, будет успешным и последним. Он много сделал для подъема духа вооруженных сил. Но развал дисциплины зашел слишком далеко. Солдаты отказывались выполнять приказы офицеров. Вопросы наступления решались голосованием комитетов, тогда как в отступлении участвовали все и охотно. Позиции войск были завалены газетами «Правда», «Солдатская правда», «Окопная правда» и другими антивоенными изданиями.

Наступление, начатое 18 июня, окончилось неудачей. Сам Керенский объяснял это мятежом столичного гарнизона 3–4 июля, организованным большевиками в сговоре с немцами (51). Солдаты гарнизона, в основном большевики и анархисты, при выборе «смерти в окопах во имя чуждых им интересов или смерти на баррикадах за их кровное дело» предпочли, естественно, последнее. Был создан Временный революционный комитет из большевиков и анархистов, и провозглашены цели: арест Временного правительства, захват телеграфа, вокзалов, банков, соединение с революционными матросами Кронштадта. Вооруженная солдатня и «братва» из Кронштадта числом около 10 000 двинулась к Таврическому, Мариинскому дворцам и к особняку Кшесинской. Их возглавляли Раскольников, Рошаль, Ремнев, Урицкий, Семашко, Смилга, Подвойский, Невский и другие радикалы из «Военки» — Военной организации большевиков. На улицах Петрограда возникают стычки, стрельба. «Братишки» вламываются в квартиры, сея ужас в сердцах петербуржцев. Правительство срочно ищет верные части для подавления мятежа. За эти разбойничьи подвиги М. С. Урицкий станет после Октября главой Петроградской ЧК, а Н. А. Семашко, заявивший, что у него «достаточно пулеметов для свержения Временного правительства», — наркомом здравоохранения.

Высшее руководство партии большевиков некоторое время пребывало в нерешительности — брать власть немедленно или подождать? Советские историки этот мятеж объясняли стихийностью и революционным порывом низов, ссылаясь на отсутствие санкций ЦК. Ленин, не привыкший к напряженной работе и утомленный, в эти дни действительно отдыхал на даче Бонч-Бруевича в финской деревушке Нейвола. Было ли это алиби продуманным шагом великого конспиратора — осталось загадкой. Большевистские лидеры — Троцкий, Зиновьев, Каменев призывали мятежников к сдержанности, вешая им лапшу на уши из набора обычных, трескучих фраз. Такую же неопределенную речь произнес 4 июля с балкона дворца Кшесинской вернувшийся в Питер Ленин. Вооруженные и жаждущие крови слушатели не могли взять в толк, почему им предлагают мирную демонстрацию вместо обещанного переворота. Тем более, что лидеры «Военки» и Петербургского комитета большевиков 3 июля говорили им совершенно противоположное. Позиция вождей большевизма 4 июля определилась двумя новыми факторами. Во-первых, им стало известно, что ВЦИК обратился к действующей армии с призывом восстановить законность в столице и что армейские комитеты Северного фронта приступили к формированию смешанных отрядов для отправки их в столицу. Во-вторых, контрразведка пригласила представителей полков гарнизона в Генеральный штаб и ознакомила их с имеющимися у них материалами о связях Ленина с немцами. Это сообщение буквально шокировало солдат. Оно означало также конец мятежа.

5 июля в час ночи полки, сохранявшие нейтралитет в конфликте, направились к Таврическому дворцу, где заседал ВЦИК, и выразили поддержку руководству Советов и Временному правительству. В 3 часа ночи ЦК РСДРП(б) призвал рабочих и солдат прекратить демонстрации, о чем «Правда» за 5 июля 1917 г. известила их так: «Цель демонстрации достигнута. Лозунги передового отряда рабочего класса… показаны внушительно и достойно… Мы постановили поэтому закончить демонстрацию». Партийная скромность помешала газете перечислить то, что было фактически достигнуто: гибель 400 человек, разгром и ограбление частных квартир и магазинов, ослабление фронта перед начавшимся 6 июля мощным наступлением немцев, дезорганизация и хаос. Бурцев В. Л. писал: «В те проклятые черные дни 3, 4 и 5 июля Вильгельм достиг всего, о чем только мечтал… За эти дни Ленин с товарищами обошлись нам не меньше огромной чумы или холеры» (196).

Возмущение прессы всех направлений и партий было единодушным и яростным. Газеты выходили с заголовками: «Вторая и Великая Азефовщина», «Ленин, Ганецкий и Козловский — немецкие шпионы!», «К позорному столбу!» и т. д. Интересные подробности мятежа 3–5 июля приводятся в (216). 5 июля большевики были выбиты из дворца Кшесинской и Петропавловской крепости. 6 июля был выдан ордер на арест Ленина. В тот же день Ленин, Зиновьев, Невский и Подвойский ушли в подполье. Вернувшийся с фронта в Петроград Керенский был назначен 7 июля «министром-председателем». Под бурные аплодисменты солдат он сказал: «Проклятье тем, которые пролили на улицах столицы невинную кровь! Пусть будут прокляты те, кто в дни тяжелых испытаний предает родину!.. Наша фундаментальная задача — защита страны от разрушения и анархии. Мое правительство спасет Россию, и, если мотивы разума, чести и совести окажутся недостаточными, оно добьется ее единства железом и кровью» (59).

Сначала большевики предлагали своему вождю явиться в суд и превратить дело Ленина в «дело Дрейфуса». Но Ленин решил не сдаваться властям, заявив в письме, что «никаких гарантий правосудия в России в данный момент нет» (162). Вот уж воистину: «не родись красивым, а родись… правоведом». Рядовые члены РСДРП(б), которые разбирались в правоведении хуже своего вождя и увидели здесь то же, что и все — трусость и измену, стали покидать ее. Число членов сократилось с 200 000 до 32 000 человек. Временное правительство завело уголовное дело. В «Крестах» оказались Троцкий, Каменев, Луначарский, Раскольников, Сахаров, Рошаль, Ремнев, Хаустов, Антонов-Овсеенко, Дыбенко, Ховрин и много других руководителей «Военки» и офицеров, сторонников большевиков. Условия содержания политических заключенных в «Крестах» были весьма либеральными — они перемещались из камеры в камеру, играли в шахматы, читали газеты, дискутировали. Раскольников писал, что «одиночки были превращены в якобинские клубы». Следствие быстро собрало 21 том доказательств связей РСДРП(б) с немцами, но не успело начать судебный процесс. Через 10 дней после октябрьского переворота 16 ноября 1917 г. материалы незаконченного следствия были изъяты. Вождь лично проследил за уничтожением документов. В докладной записке Ленину по этому делу сотрудники сообщали: «В архиве Министерства юстиции из дела об „измене“ товарищей Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др. мы изъяли приказ Германского имперского банка N 7433 от 2 марта 1917 г. с разрешением платить деньги… за пропаганду мира в России» (52).

За «пропаганду мира в России» имперское казначейство Германии платило и после октябрьского переворота. Бернштейн утверждал, что суммы достигали 50 млн. золотых марок (309). Эти суммы сделали большевиков покладистыми при заключении Брест-Литовского мира. Посол Мирбах в июне 1918 г. требовал на содержание большевиков 3 млн. марок в месяц, а в другой его телеграмме шла речь о фонде в 40 млн. марок (310). «Немецкие деньги» в истории РСДРП(б) следует считать доказанным фактом.

В июле 1917 г. Ленин опробовал в деле свою старую-новую команду. Хотя мятеж не удался, но работать с этими «ребятами» было можно. Выделялись своими организаторскими талантами, ораторским искусством, бесстрашием Троцкий, Зиновьев, Каменев, Луначарский — евреи, посвятившие себя социалистической революции, т. е. идее защиты обездоленных всех стран. То, что путь к добру, как они его понимали, лежал через насилие и большую кровь, признавалось ими закономерным и неизбежным историческим процессом. Это были, так сказать, идеологи означенного процесса. Во втором ряду ленинской когорты шли Сталин, Свердлов, Урицкий, Бубнов, Сокольников, Дзержинский, Бухарин, Рыков, Ногин, Смилга, Молотов, Калинин, Томский, Бокий, Ломов, Шаумян, Подвойский, Невский и др. Их можно условно отнести к практикам революции.

Мятеж с участием евреев-большевиков разбередил подзабытый во время войны антисемитизм. Газета «Гроза», издававшаяся правой монархической группой «Святая Россия», возлагала вину за все беды России на евреев, а также на социалистов, либералов, буржуазию и пролетариат (78). Уличные ораторы призывали «громить жидов и буржуазию, потому что они виновны в братоубийственной войне» (197). В Петербурге были разгромлены комитеты РСДРП(б), издательство «Труд», печатавшее профсоюзную и большевистскую литературу, помещение профсоюза металлистов, а также некоторые местные отделения партий меньшевиков и эсеров. Находясь в подполье, полуразгромленная партия большевиков провела, несмотря на это, в конце июля свой VI съезд с резолюцией о подготовке вооруженного восстания.

Разгром левого мятежа означал конец двоевластия. Советы выразили абсолютную поддержку Временному правительству, выдвинувшему в качестве первоочередных задач следующие: война до победного конца, борьба с экстремизмом и анархией, восстановление дисциплины в армии. Решение национальных вопросов и вопроса о земле откладывалось до созыва Учредительного собрания. Правительство отныне стало не подотчетно ВЦИК. В армии для противодействия солдатским комитетам был создан под эгидой ген. Алексеева, ген. Деникина, Родзянко и Пуришкевича «Союз армейских и флотских офицеров». Этот последний пытался восстановить боевой дух в деморализованных большевиками полках. Главнокомандующим армией вместо бездействовавшего ген. Брусилова был назначен ген. Корнилов Л. Г., единственный среди генералитета сын простого казака. Это являлось достоинством в глазах Керенского и солдатской массы. Несмотря на свое «недворянское» происхождение и явно республиканские высказывания, Корнилов Л. Г. оказался твердым и властным человеком, способным возродить надежды тех, кому надоели анархия и слабость правительства. Он запретил митинги на фронте и большевистскую пропаганду, ввел расстрел дезертиров, ограничил полномочия солдатских комитетов, разоружил несколько тысяч деморализованных солдат, т. е. навел в армии элементарный порядок.

3 августа в тихой Москве прошел широко разрекламированный II Всероссийский промышленно-торговый съезд, на котором люди бизнеса и «сильные мира сего» впервые потребовали создать в стране военную диктатуру. Подходящей кандидатурой, сильной личностью, по их мнению, был Корнилов. Его растущая среди консерваторов и либералов популярность превратила генерала во влиятельную политическую фигуру. Это проявилось и на Государственном Совещании — консультативном органе, задуманном Керенским как противовес Советам. Совещание прошло 12 августа. Среди делегатов были крупные промышленники и банкиры — Рябушинский, Третьяков, Коновалов, Вышнеградский, влиятельные кадеты, военные, в том числе, генералы Алексеев, Брусилов, Каледин, Юденич. Вместо того, чтобы поддержать Керенского, прародителя Совещания, оно, прервав повестку дня, направило Корнилову многозначительную телеграмму со словами: «Да поможет Вам Бог в Вашем великом подвиге по воссозданию армии и спасению России». При этом всякие покушения на подрыв авторитета генерала назывались «преступными», и утверждалось, что «вся мыслящая Россия» смотрит на него с надеждой и верой. Керенский как бы отторгался от надежд «мыслящей России» и возвращался в свой демократический лагерь. На Совещании Корнилов предложил с целью выхода из кризиса и создания социальной опоры власти демобилизовать 4 млн. солдат и наделить их 8 десятинами земли каждого. Это было бурно одобрено кадетами.

Вернувшись в Ставку, Корнилов предпринял попытку переворота. Поддержка «сильных мира сего», кадетов и Союза офицеров была гарантирована. В это время немцы захватили Ригу. В связи с этим Корнилов потребовал от Временного правительства подчинения ему войск столичного гарнизона, восстановления в тылу смертной казни, расширения компетенции военных трибуналов. Поскольку Керенский отклонил эти домогательства, Корнилов 25 августа потребовал отставки Керенского и двинул на Петроград верные ему части, включая «Дикую дивизию» ген. Крымова, укомплектованную чеченцами, осетинами и татарами. Он также пригласил в Ставку Родзянко, кн. Львова, ряд монархистов и обсудил с ними состав нового правительства. Керенский объявил Корнилова мятежником и сместил с поста Главнокомандующего. Между тем войска Корнилова железнодорожным путем двигались к Петрограду. Керенский, оставленный министрами-кадетами, обратился за помощью во ВЦИК, объявил революцию в опасности, создал Комитет народной борьбы с контрреволюцией и выпустил на волю лидеров большевиков. Он снова стал главой Русской революции, потребовав создания Директории из 5 человек. Мартов при этом мрачно изрек, что «всякая Директория родит контрреволюцию». Но в целом меньшевики и эсеры поддержали Керенского, т. к. «если погибнет Временное правительство, погибнет дело революции».

Столица готовилась к боям. В этой критической ситуации большевики выступили с иезуитским лозунгом: «Долой Корнилова! Никакой поддержки Керенскому!» Но, поразмыслив, решили, что наименьшим злом будет Керенский, и поддержали его. Опыт разложения армии у них уже был. Навстречу войскам выслали тысячи агитаторов. Их «работа» хорошо описана в мемуарах ген. Краснова (146). Кроме того, были разобраны железнодорожные пути, отключена связь. Мятеж выдохся, не дойдя до Петрограда. Крымов застрелился 30 августа 1917 г. Корнилов был арестован.

Героями дня стали большевики и Керенский. Кадеты, поддержавшие мятеж Корнилова, ушли в тень. Доверие солдат к офицерам после мятежа упало до нуля. Армия снова превратилась в дискуссионный клуб, умело управляемый большевистскими ораторами. Все приказы командования анализировались, ставились под сомнение и не выполнялись. Дезертирство било все рекорды. Шел быстрый распад всех институтов государства. Правительство Керенского стремилось сохранить и защитить молодую русскую демократию от агрессивности большевиков, но проигрывало им раунд за раундом. Любой разумный шаг правительства представлялся большевиками как акт войны против трудового народа. Трудности военного времени разыгрывались в политической борьбе большевиков теперь уже против умеренных социалистов — меньшевиков и эсеров. Ленин настойчиво толкал свою партию к захвату власти.

10 октября ему удалось провести через ЦК 10-ю голосами против двух решение о вооруженном восстании. Против голосовали Каменев и Зиновьев, считавшие, что в России еще нет условий для построения социализма, а потому взятие власти РСДРП(б) дискредитирует саму идею социализма. При Петроградском Совете создается Военно-революционный комитет (ВРК). Председательствует в Петросовете Троцкий. Подготовка к восстанию идет под законным предлогом защиты предстоящего съезда Советов от любых контрреволюционных вылазок. Заговор Ленина происходит на фоне успешных немецких операций в Прибалтике. Зная, что на этот раз у правительства действительно нет сил для подавления мятежа, Ленин наносит Временному правительству последний удар. Время восстания странным образом совпало с важным военно-политическим фактом — выходом Австрии из войны. 24 октября 1917 г. Временное правительство получило предложение Австрии о сепаратном мире. Германия, таким образом, теряла своего главного союзника, без которого ее военное поражение становилось вопросом ближайшего времени. В ночь с 25 на 26 октября 1917 г. Антонов-Овсеенко от имени Петроградского ВРК арестовывает в Зимнем дворце членов Временного правительства. Едва ли нужно объяснять, каким подарком это явилось для Германии. Большевистский переворот в русской истории стал актом государственной измены удвоенного значения — изменой стране, истекающей кровью в борьбе с внешним врагом, и изменой молодой русской демократии. Открывшийся 25 октября вечером II съезд Советов устами меньшевиков, эсеров и бундовцев осудил «военный переворот, организованный за спиной Советов», после чего представители этих партий покинули зал. Издевкой звучала резолюция съезда, укомплектованного лишь большевиками и немногочисленными левыми эсерами: «II съезд констатирует, что уход меньшевиков и эсеров является преступной и отчаянной попыткой лишить это собрание представительства в тот самый момент, когда массы стараются защитить революцию от наступления контрреволюции». Продиктованное Лениным решение передавало «всю власть Советам» и узаконивало результаты восстания. Съезд одобрил декреты о мире и о земле.

Декреты входили в перечень лозунгов, предложенных большевиками и отвергнутых правительством Керенского. Лозунги обладали притягательной силой, давали надежду избежать смерти на фронте и достичь лучшей жизни. С помощью этих лозунгов большевики с необычайной энергией и изобретательностью завоевывали поддержку низших слоев общества — рабочих, солдат, ошалевших матросов и вихрем взметенных отбросов столицы. Большевики первыми поняли роль вооруженных сил в борьбе за власть и обеспечили себе симпатии гарнизона столицы и моряков Кронштадта.

Легкая и бескровная победа большевиков объясняется следующим: демократической, децентрализованной структурой и методами работы партии в 1917 г. со значительной независимостью низовых ячеек — «Военки», Петроградского и Кронштадтского комитетов, Военно-революционного комитета. Здесь сталкивались идеи и резолюции умеренных большевиков — Зиновьева, Каменева, Луначарского, Рязанова, Рыкова, Милютина, выступавших за скорейший созыв Учредительного собрания и за коалиционное социалистическое правительство, с идеями и лозунгами крайних экстремистов — Ленина и Троцкого. Лозунги и методы обеспечили большевикам выгодное представительство на II съезде Советов. Из 670 делегатов 300 являлись большевиками, 193 — эсерами, 68 — меньшевиками, 14 — меньшевиками-интернационалистами. Остальные 95 мандатов принадлежали мелким группировкам или независимым депутатам.

И, наконец, последнее. Уход со сцены съезда меньшевиков, эсеров и бундовцев отдал большевикам монопольную власть над массами депутатов, над революцией. Он развязал им руки, обеспечил победу всей «линии Ленина». Достигнутый было компромисс между умеренными социалистами и умеренными большевиками был сорван. Троцкий бросил вслед уходящим: «Тем, кто отсюда ушел и кто выступает с предложениями, мы должны сказать: вы жалкие единицы, вы — банкроты, ваша роль сыграна, и отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории…»

Два злых демона революции — Ленин и Троцкий праздновали победу. Собственно, это больше была победа Троцкого, ибо он был в Смольном, в эпицентре бури, тогда как вождь до ночи 25 октября пребывал за кулисами, на конспиративной квартире. Ленин требовал себе охраны: «Спросите, есть ли у них сто верных солдат или красногвардейцев с винтовками, мне больше ничего не надо!» (279). Не дождавшись, напялил парик и кепку и на трамвае поехал в Смольный. Конечно, его присутствие усилило агрессивность ВРК, но главная «работа» была уже сделана, и сделана Троцким. Советские историки заслугу в руководстве восстанием отдавали при жизни Сталина «вождю народов», а впоследствии исключительно Ленину. Джон Рид практически не упоминает Ленина в своей знаменитой книге (224).

Председатель Временного правительства Керенский А. Ф. бежал в Псков к ген. Краснову. Армия Краснова, состоявшая из 12 казачьих эскадронов по 70 человек, нескольких единиц артиллерии, одного бронепоезда и одного броневика, была разгромлена под Пулковом. Казаки отошли в Гатчину, а затем прекратили сопротивление, порешив выдать большевикам Керенского в обмен на амнистию и беспрепятственный проезд домой. Переодетый матросом Керенский бежал.

Так закончилась политическая карьера талантливого русского демократа, стремившегося всеми силами сохранить золотую середину и законность среди крайностей интересов, страстей и честолюбий. «Революция погибла! Настало царство разбойников!» — слова разбойника якобинских кровей Робеспьера хорошо передают суть случившегося.

 

31. Октябрьский переворот и евреи

Февральская революция 1917 г., опрокинувшая монархию в минуту грознейшей опасности извне, была сугубо национальным актом. Об этом с гордостью заявлял Председатель Временного правительства кн. Львов Г. Е. Она была национальной по духу и пафосу, одушевлявшему ее зачинщиков. Однако благие намерения их привели к гибельным последствиям. Февральская революция породила так называемую Великую Октябрьскую социалистическую революцию, разом похоронившую все достижения Февраля — демократию, равноправие, а заодно законы, права граждан, их имущество, уклад жизни, религию, мораль, границы страны, границы добра и зла. Праотцы Февральской революции несут здесь, конечно, свою вину за крушение государства и за рождение октябрьских монстров. Монстры оказались великими прельстителями и дудочниками, сумевшими повести за собой беднейшие слои и угнетенные народы. Значительная часть русского еврейства оказалась увлеченной химерами большевизма и поддержала его. При этом неблагодарная Советская власть все годы холодно молчала о роли большевиков-евреев в создании славной ленинской партии. Русские и международные антисемиты, наоборот, только и говорили о евреях как о зачинщиках всей смуты и единственных виновниках всех несчастий. Сами евреи, за редким исключением (230), нигде внятно не осуждали своих бесноватых соплеменников — участников великого разбоя, исходя из примитивной доктрины, что раз их вечно во всем обвиняют, стало быть, они вечно же ни в чем не виноваты. При этом ответственность обычно перекладывалась на государство, которое своими гонениями толкнуло их на путь революции. Адекватность гонений и разбоя по молчаливому уговору признается, по-видимому, большинством евреев, поскольку ни одна авторитетная еврейская организация не выступала с сожалениями по этому поводу. Советские евреи, боясь Системы и не желая нарушать кажущееся национальное равновесие, обходили деликатным молчанием этот отрезок русской истории. Евреи-большевики, в том числе работники идеологического фронта, как всякие служители культа, честно отрабатывали свой хлеб с маслом, расхваливая завоевания Октября и замалчивая трагедию русского народа и других народов страны.

Участие евреев, разумеется, вместе с русскими, в варварском разрушении России и в создании беспрецедентной системы насилия есть одна из позорных страниц истории еврейского народа. Без честного анализа событий и осуждения деяний своих преступных сынов русское еврейство, т. е. те евреи, которые любят Россию и хотят здесь жить дальше, не смогут смотреть в будущее. Ибо хотим мы того или не хотим, но в отношениях между народами еще очень долго будет существовать внеюридическое понятие коллективной вины. После Февраля равноправие наций стало законом. Не гражданская война, но мир могли бы этот закон сделать нормой бытия. «Кто сеет ветер, пожинает бурю», — сказал самый скорбный и незлобивый из еврейских пророков. Плоды большевистской бури в умах и душах русских людей чувствуют евреи России аж в конце XX века.

В то же время выделить в чистом виде, как субстанцию, еврейский фактор в каше, заваренной большевиками, невозможно. Во-первых, по самому духу евреев-большевиков, в котором не было ничего национально еврейского. Во-вторых, по отношению к ним большевиков-неевреев и простых русских людей (266). Сама идеология марксизма, подвигнувшая их на революционные подвиги, это полностью исключала в силу своего интернационализма. Наметившаяся с помощью идеологов бывшего ЦК КПСС и бывшего 5-го Управления КГБ линия представлять евреев-большевиков как агентов сионизма, проникших в славную ленинскую партию, преследует чисто политическую цель снять вину с партии за кровавую вакханалию и переложить ее на сионистов. Отрицая такую крайность, следует, по-видимому, обозначить без комментариев участие евреев в руководящих органах РСДРП(б) в 1917 г. Предварительно укажем лишь на яростное сопротивление большевистскому перевороту, которое было оказано евреями-меньшевиками, евреями-эсерами и пресловутыми бундовцами. Выступления на II съезде Советов представителей этих партий — Мартова, Хинчука, Гендельмана, Эрлиха и других явились содержанием всех дискуссий съезда и объектом атак ленинцев.

Итак, отметим участие евреев в большевистских органах управления в 1917 г., избранных, как известно, на вполне демократической основе.

ЦК РСДРП(б) после VII (апрельской) Всероссийской конференции: 3 из 9 (Зиновьев, Свердлов, Каменев);

ЦК РСДРП(б) после VI съезда в конце июля 1917 г.: 7 из 22 (Свердлов, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Урицкий, Сокольников, Иоффе);

Петроградский комитет РСДРП(б): 4 из 34 (Володарский, Равич, Слуцкая, Позерн);

Военная организация при ЦК РСДРП(б): 2 из 17 (Нахимсон, Диманштейн);

Кронштадтский комитет РСДРП(б): 2 из 15 (Рошаль, Брегман);

Военно-революционный комитет Петроградского Совета: 5 из 24 (Урицкий, Иоффе, Троцкий, Чудновский, Свердлов);

Совет Народных Комиссаров: 2 из 15 (Луначарский, Троцкий). Данные взяты из (217).

 

32. Царство разбойников

Море разливанное солдатской злости большевики аккумулировали и направили в классовое русло. Для привлечения сторонников издавались декреты, постановления и лозунги, по части которых ленинцы показали себя знатоками психологии масс и специалистами по конфискации ценностей.

Декрет о мире предлагал «всем воюющим народам и их правительствам начать переговоры о справедливом и демократическом мире», означающий также отказ от любого господства, навязанного народам Европы и Америки. Поскольку народы в переговорах никогда не участвовали, а союзники России отказались от сепаратного мира, то на практике это привело лишь к переговорам с немцами и катастрофическому Брест-Литовскому миру.

Декрет о земле узаконивал уже содеянное многочисленными земельными комитетами (изъятие земель у помещиков, царской семьи и богатых крестьян) и отменял отныне и навсегда частную собственность на землю, которая передавалась в распоряжение Советов. Земельная программа большевиков, украденная ими у эсеров, на некоторое время подняла их престиж в деревне.

Декларация прав народов России провозглашала равенство и суверенность народов бывшей Российской империи, их право на самоопределение, вплоть до отделения, что фактически означало разрушение существовавшего тысячу лет многонационального государства. Этот документ заложил в России мины замедленного действия, взрывы которых ощущаются и в наши дни.

28 ноября 1917 г. большевики издали декрет о закрытии газет, «сеющих беспокойство в умах и публикующих заведомо ложную информацию». Среди прочих была закрыта газета «буревестника революции» Горького «Новая жизнь». С этого момента охрана монополии на информацию становится священным занятием коммунистов.

Через месяц после переворота, а точнее, 7 декабря 1917 г. создается Всероссийская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем (ВЧК) во главе с Ф. Э. Дзержинским. ВЧК немедленно преступила к террору. «Надо поощрять энергию и массовидность террора!», «Хороший коммунист есть в то же время и хороший чекист!» — вещал Главный теоретик террора Ленин. Террор становится основным инструментом государственной политики, а защита партии террора от собственного народа священной обязанностью чекистов.

14 декабря 1917 г. издается первый из серии декретов о национализации промышленных предприятий. В ноябре 1920 г. национализируются все мелкие предприятия с числом рабочих свыше 10 или свыше 5, но имеющих 1 механический двигатель. Количество таких предприятий составило около 37 тысяч. Эти акции окончательно дезорганизовали и, по существу, добили полуживую отечественную промышленность, поставив во главе ее крикливых и невежественных идеологов.

В декабре 1917 г. большевики приступили к самому сокровенному — национализации банков и частных сейфов, хранящихся в них. 14 декабря 1917 г. Ленин утвердил решение ВЦИК «О ревизии стальных ящиков», а 27 декабря был издан Декрет о национализации Государственного и частных банков. Этому предшествовал отказ служащих Госбанка России передать большевикам ключи от банковского хранилища золотых запасов и открыть Ленину личный счет на 5 млн. золотых рублей. Было арестовано, подвергнуто пыткам и издевательствам много сотрудников банковских учреждений, разрушена создававшаяся десятилетиями русская финансовая система. Банковское дело было объявлено монополией партии в лице единого «Народного банка». Исполнительной власти предоставлялось «право конфискации, реквизиции, секвестра, принудительного синдицирования различных отраслей промышленности и торговли и прочих мероприятий в области производства, распределения и государственного финансирования».

Параллельно с государственным разбоем шел вселенский разбой снизу, самостийный, по инициативе отрядов матросов, групп красногвардейцев, банд, действовавших «под крышей» ЧК и без оной. Разграблялись и сжигались имения, дворцы, банки, ювелирные магазины, кассы торговых предприятий, частные кассы взаимопомощи, филиалы банков на заводах. В Петрограде, Москве, городах ленинского подчинения шли повальные обыски квартир состоятельных и не очень состоятельных горожан, интеллигенции, духовенства. Искали деньги, ценности и семейные реликвии. Вооруженные бандиты с красными повязками и без оных вламывались в дома, грабили, убивали, насиловали. Веселенький ленинский лозунг «Грабь награбленное!» запал в душу растленной черни, на десятилетия определив мораль «строителей» светлого будущего. Конфискации обычно заканчивались расстрелом. Расстрелы происходили и без конфискаций по таким признакам, как отсутствие мозолей на ладонях жертвы, пенсне, белый воротничок и т. д. Разбой снизу сливался в единое русло с разбоем государственным.

Разбой сверху генерировался безумным вождем, у которого издавна существовала классификация врагов, подлежащих ограблению, репрессиям и уничтожению, так сказать, «вечно живое ленинское учение». Эта классификация непрерывно разрасталась, уточнялась, дополнялась, приспосабливалась к нуждам момента, оформлялась то в виде ленинских записок Дзержинскому, Бокию, Уншлихту, то в виде решений партийных съездов или решений Коминтерна. «Учение» о врагах — это главное, что оставил в наследство создатель первого в мире террористического «государства рабочих и крестьян». Сутью ленинской внутренней политики было уничтожение разнообразных и бесчисленных врагов, ограбленных перед уничтожением.

Первая проба ленинского пера рекомендует Дзержинскому взять на учет купечество, адвокатуру, журналистов, издателей, служащих, мелких лавочников и домовладельцев: «1. Лица, принадлежащие к богатым классам, т. е. имеющие доход в 500 руб. в месяц и выше; владельцы городских недвижимостей, акций и денежных сумм свыше 1000 руб., а равно служащие в банках, акционерных предприятиях, государственных и общественных учреждениях обязаны в течение 24 часов представить в домовые комитеты в 3-х экземплярах заявления за своей подписью и с указанием адреса о своих доходах, службе и занятиях…» (29). В следующих пунктах записка регламентировала передачу одного заявления в НКВД, постоянное ношение при себе копии этого документа и санкции за неисполнение. В крестьянской России у Ленина врагов несть числа, но «…главным врагом социализма является мелкобуржуазная стихия… Мелкие буржуи имеют запас деньжонок в несколько тысяч, накопленных „правдами“ и, особенно, „неправдами“… Деньги — это свидетельство на получение общественного богатства, и многомиллионный слой мелких собственников крепко держит это свидетельство, пряча его от государства, ни в какой социализм и коммунизм не веря…» Как отобрать эти деньги, и что делать с этим слоем? А вот что: «Наша важнейшая задача это задача натравить сначала крестьян на помещиков, а затем, и даже не затем, а в то же самое время натравить рабочих на крестьян!»

Искусство натравливания было сильной стороной политики большевиков, что позволило им затеять, а потом и выиграть гражданскую войну. Наука о врагах постоянно совершенствовалась лично вождем, его учениками, сатрапами и сатрапчиками. В многочисленных выступлениях и публикациях навязчиво звучит только одно: «Мы не должны забывать, что нас окружают со всех сторон злейшие враги». В открытых текстах и в секретных циркулярах ОГПУ-НКВД идет перечисление врагов, подлежащих истреблению. В одном из февральских документов 1923 г. враги сгруппированы по трем разделам: политические партии и организации, сотрудники царских учреждений, тайные враги советского режима (30). Кажется, легче перечислить категории уцелевших граждан, чем попавших в проскрипционные списки. В разделе тайных врагов в п. 3 значатся: «Все религиозные деятели: епископы, священники православной и католической церкви, раввины, дьяконы, монахи, хормейстеры, церковные старосты и т. д.» В п. 10 читаем: «Все ученые и специалисты старой школы, особенно, те, чья политическая ориентация не выяснена до сего дня». В недостаточной широте охвата своих врагов большевиков было трудно упрекнуть! Этот и ему подобные документы являются подлинным духовным завещанием Ленина.

Врагов у ленинской партии было действительно много. Ими были все слои общества, перечисленные в циркуляре, все политические партии, большинство крестьянства и значительная часть рабочего класса. Врагами большевиков становились из-за бесцеремонного захвата ими власти, разгона 5–6 января 1918 г. долгожданного Учредительного Собрания, похабного Брест-Литовского мира с немцами, но, главное, из-за грабежей, разнузданного террора и эманации смерти, исходившей от обезумевшего вождя. Свидетельница этого кошмара З. Гиппиус писала: «Россией сейчас распоряжается ничтожная кучка людей, к которой вся остальная часть населения, в громадном большинстве, относится отрицательно и даже враждебно. Получается истинная картина чужеземного завоевания. Латышские, немецкие, австрийские, венгерские и китайские полки дорисовывают эту картину. Из латышей и монголов составлена личная охрана большевиков…»

Октябрьский переворот и декрет о мире завершили развал русской армии. Исчезли Генеральный штаб, стратегия, подчинение правительству, смысл войны. По инерции немцам сопротивлялись отдельные участки фронтов, где генералы еще пользовались авторитетом. 3 декабря 1917 г. начались переговоры о перемирии с делегациями Германии и Австрии. В советскую делегацию входили члены ЦК РСДРП(б) Иоффе А. А. (глава делегации), Каменев Л. Б., Радек К. Б. и Троцкий Л. Д. Пока шли переговоры, от Российской империи отделились, провозгласив независимость, Литва, Латвия, Эстония, Польша, Галиция, Украина. Переговоры завершились 3 марта 1918 г. Брест-Литовским договором, сделавшим Россию, по-существу, германским протекторатом. Большевики обязались демобилизовать армию и флот. Россия потеряла 800 тыс. кв. км своей территории, заключила мир с Украинской Радой, как с суверенным государством, отказалась от Крыма, Финляндии и Прибалтики, вернула Турции Батум, Карс, Ардаган. Немецкие гарнизоны с оккупационными штабами расположились в Одессе, Херсоне, Каменец-Подольске, Гомеле, Новгород-Волынске, Киеве, Харькове, Таганроге, Симферополе, Севастополе, Минске, Двинске, Риге, Ревеле, Выборге, Поти, Тифлисе, Тамани. Для наблюдения за выполнением договора и секретных протоколов к нему во многих городах России существовали Германские Комиссии (комендатуры). Благодаря предательству большевиков война закончилась для России беспрецедентным разгромом и позором.

Готовя мировую революцию, Ленин рассматривал Россию лишь как источник материальных ценностей и полигон для отработки своих бредовых идей. «На Россию мне наплевать, ибо я — большевик!» Такое же отношение к России было у большинства ленинских соратников, хотя некоторые из них, возглавляемые Бухариным, были ошеломлены условиями договора. Одно время «левые коммунисты» фрондировали, вели кампанию за «революционную войну», но уже к июлю 1918 г. вождь всех их призвал к порядку.

Высадив ленинский десант и заключив с ним мирный договор, Германия получила все, о чем только могла мечтать, начиная мировую войну. Из обескровленной «совдепии» в Германию потекли продукты, сырье, золото. Большевики расплатились с заимодавцами по большому счету, как и было оговорено в начале всей авантюры. До ноября 1918 г., когда рухнула кайзеровская Германия, в нее из России было вывезено 2 млн. пудов сахара, 9132 вагона хлеба, 841 вагон лесоматериалов, 2 млн. пудов льноволокна, 1218 вагонов мяса, 294 вагона пушнины и т. д. За финансирование большевиков, оказание им военной помощи в виде «интернациональных отрядов», арестованные немецкие депозиты, конфискованные немецкие товары, убытки частных лиц немецкого подданства, антинемецкие погромы в Москве — за все это Германии было выплачено 2,5 миллиарда золотых рублей по курсу 1913 г. (31).

Добывание денег, как до выплаты контрибуции, так и после нее, осуществлялось ВЧК методом террора. Помимо крупной буржуазии и среднего класса, внимание большевиков привлекали низшие слои — ремесленники, являющиеся основной массой самодеятельного населения городов и имеющие трудовые сбережения, и крестьянство. Эта стихийная мелкая буржуазия являлась предметом особой ненависти вождя, и войне с ней он уделял каждодневное внимание. «Можно ли буржуазию подавить и уничтожить тем, что уничтожен крупный капитал? Всякий, кто учился азбуке марксизма, знает, что так подавить буржуазию нельзя, что буржуазия рождается из товарного производства. В этих условиях товарного производства крестьянин, который имеет сотни пудов хлеба лишних, которые он не сдает государству, и спекулирует — это что? Это не буржуазия?.. Вот что страшно, вот где опасность для социалистической революции!» (29). Этот бред с пониманием воспринимался соратниками вождя, и печатались декреты о борьбе со спекуляцией, о продразверстке и др. Уже 10 ноября 1917 г. спекулянты объявляются врагами народа, а через три месяца вождь с удовольствием подписывает очередной декрет, согласно которому «спекулянты… расстреливаются на месте преступления». Тем, кто вздумал бы обойти законы советской власти об обмене, продаже и купле, была обещана конфискация имущества и также расстрел.

Все это быстро уничтожило торговлю и вообще инфраструктуру городов. Исчезли товары и, прежде всего, хлеб. Торговля стала подпольной, воровской. Набеги отрядов ВЧК на рынки приводили лишь к расстрелам и обогащению участников набегов. Крестьяне лишились права продавать свой собственный хлеб. Объявляется хлебная монополия государства. «Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность являются в руках пролетарского государства, в руках полновластных советов самым могучим средством учета и контроля. Это средство контроля и принуждения к труду посильнее законов конвента и его гильотины. Гильотина только запугивала, только сламывала активное сопротивление. Нам этого мало… Нам надо сломить и пассивное, несомненно, еще более опасное и вредное сопротивление. Нам надо не только сломать какое-либо сопротивление. Нам надо заставить работать… И мы имеем средство для этого… Это средство хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность» (29). Хлебный паек для рабов, пуля для недовольных. Это средство относится и «к большинству трудящихся рабочих и крестьян… Следует добиваться подчинения, и притом беспрекословного, единоличным распоряжениям советских руководителей, диктаторов, выбранных или назначенных, снабженных диктаторскими полномочиями» (29). Обезумевший экстремист объявлял войну всему народу. «Надо, чтобы каждый лишний пуд хлеба был найден и привезен… Распределяя его, мы будем господствовать над всеми областями труда!»

В конце июля 1918 г. создается продармия из 12 тысяч человек, в основном, рабочих и активных большевиков, возросшая вскоре до 80 тысяч. Согласно продразверстке начинается насильственное изъятие «лишних» пудов хлеба, ударившее, прежде всего, по середнякам. Эти годы получили название эпохи «военного коммунизма». Натравив рабочих на крестьян, Ленин подлил масла в огонь гражданской войны. Крестьяне отказались сдавать хлеб бесплатно и принялись уничтожать продотряды при подходе к своим деревням. Развернулась настоящая партизанская война. Летом 1918 г. советскими источниками было зарегистрировано 108 «кулацких» бунтов. Планы продразверстки выполнялись на 38 % в 1919 г. и на 34 % в 1920 г. Добытый в кровавых разборках хлеб не доходил до городов, сгнивая или расхищаясь в уездных центрах. Еще летом 1918 г. Ильич предложил брать в деревнях заложников до получения хлебного результата: «Взять 25–30 заложников из числа богатых крестьян, которые отвечали бы жизнью за сбор и отгрузку зерна». Система заложничества, которой на Руси не было больше 3-х столетий, Ильичу понравилась и вскоре стала широко применяться в преступной политической игре. «Кулацкие» бунты жестоко подавлялись, так же, как и голодные бунты рабочих в городах. «Надо шире применять расстрелы», приказывал вождь. Уцелевшие после подавления мятежей крестьяне искали защиты у немцев, но те передавали их большевикам. Большевики же их расстреливали. Некий лейтенант Балк, педантичный как все немцы, сохранил картотеку расстрелянных в Ярославской губернии с марта по ноябрь 1918 г., насчитывавшую 50 247 жертв (32).

Недострелянные крестьяне прекратили сеять хлеб, и в стране в 1920 1922 гг. разразился голод, охвативший Поволжье и Украину. От голода умерло по разным оценкам от 5 до 6 млн. человек. Такова была плата за чудовищный эксперимент, проведенный ленинскими изуверами. К тому времени ВКП(б) и ее передовой отряд ВЧК «выбили» из буржуазии всех рангов достаточное богатство, чтобы поддержать гибнущих от голода людей, закупив, где это возможно, зерно. Но это не было сделано. Более того, в самый пик голода 7 декабря 1922 г. Политбюро во главе с Лениным решает организовать продажу хлеба за рубеж: «Признать государственно необходимым вывоз хлеба в размере 50 миллионов пудов» (234). Горьковский комитет помощи голодающим «ПОМГОЛ» был арестован по обвинению в шпионаже и прекратил свою благородную деятельность. Общественная организация Америки «Америкен Релиф Администрейшн» — «АРА», занимающаяся гуманитарной помощью в Европе и России и затратившая около 137 млн. долларов для спасения голодающих россиян, была ошельмована ВЧК и лично Лениным и также прекратила свою деятельность.

Наивную инициативу Православной церкви передать Советской власти часть церковных ценностей для спасения голодающих, большевики расценили как вмешательство в мудрую политику вождя и вызов партии. Последовал декрет от 23 февраля 1922 г. «Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих». Отряды ГПУ-ВЧК ринулись на штурм храмов и монастырей, подвергнув их бесстыдному и варварскому разгрому. В кострах гибли древние иконы, бесценные рукописи, алтари. Протест Патриарха Тихона, назвавшего оргию грабежей святотатством, был отклонен. При этом было заявлено: «…Советское правительство не потерпит, однако, ни единого часа, чтобы привилегированные заправилы церкви, облаченные в шелка и бриллианты, создавали особое государство церковных князей в государстве рабочих и крестьян». В храмах и вокруг них происходили побоища между верующими трудящимися и чекистами, заканчивающиеся расстрелами прихожан. 19 марта 1922 г. Ленин направил директивное письмо членам Политбюро и руководству ГПУ: «…изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь, и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам поэтому расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать. 19.III.1922 г. Пред. Совнаркома В. Ульянов (Ленин)». По этой директиве был арестован патриарх Тихон, расстреляны или зверски замучены 32 митрополита, архиепископа и епископа, убиты 40 000 священников, дьяконов, монахов, т. е. большая часть священнического сословия России. Ограбление Церкви принесло ВКП(б), по разным оценкам, от 2,5 до 5 миллиардов золотых рублей, судьба которых до сих пор неизвестна. Во всяком случае, на голодающих они истрачены не были.

Разбой, пополняющий казну партии, продолжался «с беспощадной решительностью». В течение ряда лет на аукционах Европы распродавались по бросовым ценам произведения искусства, «добытые» в частных коллекциях и государственных музеях России. Распродажа шла согласно декрету Ленина от 26 октября 1920 г. «О продаже антикварных ценностей за границу». Туда переместилась значительная часть национального достояния страны. Вырученные деньги переводились на именные счета в банках Европы и Америки.

По-прежнему большой доход давал выкуп именитых, состоятельных и не очень состоятельных заложников, которых в любом количестве поставляли карательные органы, а также плата за выезд из «совдепии» спасающихся от террора людей. Здесь такса зависела от личности эмигранта. От заложников требовалась сдача ценностей, хранящихся не только в России, но и за рубежом. Сотрудники ГПУ приобрели тонкую квалификацию по выяснению номеров счетов и девизов богатых русских в иностранных банках. Для этого использовался подкуп банковских служащих. Когда выяснялись суммы на счетах, то начиналась охота за очередной жертвой. Знаменитое колчаковское золото в 142 тонны весом явилось боевым трофеем, обнаруженным в «чрезвычайках» сибирских городов. Недаром английская «Гардиан» называла партию большевиков «партией желтого дьявола».

Куда же направлялось золото богатейшей Империи мира? К сожалению, ответа нат этот вопрос нет, ибо «тайна сия велика есть» и пребудет таковой вовеки. Сами большевистские лидеры клялись Марксом, что они лично бедны как церковные крысы и что казна «совдепии» пуста. Лишь отголоски сейсмов в швейцарских Альпах, нечеткие слухи и редкие газетные статьи наводили на грустные размышления чудом уцелевших владельцев богатств, любителей кладов и искателей чужих сокровищ. Талантливая книга И. Бунича, на которую мы ссылались, не обладает доказательной силой и тоже не вносит ясности в вопрос о награбленных большевиками сокровищах. Размеры этих сокровищ сопоставимы с масштабами добычи удачливых полководцев Древнего Рима, Парфии, Золотой Орды. В отличие от коммунистов они не лгали, называя добычу добычей, и не прикрывались никакой идеологией. Отнятые во имя народа и революции сокровища Империи исчезли почти бесследно. Их вполне хватило бы на построение социализма, «развитого социализма» и еще какого-нибудь «изма». Но ленинское Политбюро или, по определению посла США Френсиса, «кровавая тирания международных гангстеров», понятия не имела о строительстве чего-либо вообще.

Начиная революцию, «ленинская гвардия» не рассчитывала на длительный успех. Отсюда переводы неправедно нажитых богатств на Запад. В апреле 1921 г. «Нью-Йорк Таймс» писала: «Только за минувший год на счет большевистских лидеров поступило:

От Троцкого — 11 млн. долларов в один только банк США и 90 млн. швейц. франков в Швейцарский банк;

От Зиновьева — 80 млн. швейц. франков в Швейцарский банк;

От Урицкого — 85 млн. швейц. франков в Швейцарский банк;

От Дзержинского — 80 млн. швейц. франков;

От Ганецкого — 60 млн. швейц. франков и 10 млн. долларов США;

От Ленина — 75 млн. швейц. франков.

Кажется, что „мировую революцию“ правильнее назвать „мировой финансовой революцией“, вся идея которой заключается в том, чтобы собрать на лицевых счетах двух десятков человек все деньги мира». Та же газета в августе сообщала читателям: «Банк „Кун, Лейба и K°“, субсидировавший через свои немецкие филиалы переворот в России 1917 г., не остался в накладке от своих благодарных клиентов. Только за первое полугодие текущего года банк получил от Советов золота на сумму 102 290 000 долл. Вожди революции продолжают увеличивать вклады на своих счетах в банках США. Так, счет Троцкого всего в двух американских банках за последнее время возрос до 80 млн. долларов. Что касается самого Ленина, то он упорно продолжает хранить свои „сбережения“ в Швецарском банке, несмотря на более высокий процент годовых на нашем свободном континенте» (181). Ленинский агент в США Л. Мартенс в 1920 г. ищет каналы для размещения награбленных в России сокровищ, сообщая об этом так: «Российское правительство готово немедленно разместить в банках Америки золото на сумму в 200 млн. долларов для оплаты стоимости первых закупок». Существует несколько публикаций в американской прессе, где положительно оценивается роль Ленина и K° в деле процветания экономики США и стабильности доллара, благодаря размещению там огромных сумм денег. Сошлемся лишь на (182). Скорее всего, это подводная часть золотого айсберга ВКП(б). Значительная часть айсберга шла на финансирование внутреннего и международного терроризма, т. е. «братским» партиям и подставным фирмам. Последнее стало традицией на все время существования СССР.

Страна была покрыта густой сетью «чрезвычаек», наделенных неограниченными полномочиями. По существу, власть Советов сменилась властью волостных, уездных и губернских ЧК. Эти ЧК всосали в себя самые зловещие и низкие отбросы человеческой породы, сея смерть, ужас, вызывая сопротивление здоровых сил. Идеологом террора и пестуном ВЧК был лично создатель первого в мире террористического «государства рабочих и крестьян». Архивы открыли подлинное лицо Ленина — кровавого маньяка, инициатора заложничества, массовых казней, концлагерей, т. е. всей тотальной карательной системы. Рассылая из Кремля во все стороны «расстрельные» записки с просьбой вернуть их по прочтении автору, он остался как бы в стороне от кровавой работы ВЧК. В архивах сохранились тома этих записок и шифрограмм, составленных языком палача. Пропагандистская машина партии сумела создать в массах абсолютно лживый образ вождя — гуманиста и созидателя. До настоящего времени толпы ленинских зомби с красными флагами охраняют покой любимого монстра в Мавзолее на Красной площади столицы.

Одной из последних работ, посвященных облику этого незаурядного, но страшного в своем смертоносном безумии человека, является книга Волкогонова (53). Вот типичная концовка ленинской записки: «…расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты. Ленин». Вторя вождю, инструкции Дзержинского исполнителям на местах объясняли: «Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый делом или словом действовал против советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность „красного террора“». Идеология террора на десятилетия запала в души обывателей. В наши дни можно услышать, как дряхлая старушка требует кого-то поставить к стенке за какой-то грех. Такие старушки выращены большевиками как злобная порода людей только в нашей несчастной стране.

Редактируя Уголовный кодекс, вождь писал 17 мая 1922 г. наркому юстиции Курскому Д. И.: «Открыто выставить принципиальное и политически правдивое положение, мотивирующее суть и оправдание террора, его необходимость, его пределы. Суд должен не устранять террор: обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого. С коммунистическим приветом, Ленин». Новое слово юриста Ульянова в юриспруденции: «Террор в законе!».

Террору подверглись все классы, сословия и прослойки. Досталось и любимому вождем пролетариату, защищать который он прибыл из далекой Швейцарии. Мирные забастовки изголодавшихся людей и сопутствующие им митинги преследовались с «беспощадной решительностью». В марте 1919 г. в Астрахани было убито свыше 2000 рабочих, в ноябре 1920 г. в Севастополе — 500 портовых рабочих. Такие же бойни происходили в Петрограде, Туле, Брянске. В первые три месяца 1919 г., по неполным данным, было расстреляно 138 тысяч человек. Процедура уничтожения людей была упрощена, когда славные чекисты придумали топить своих врагов в баржах. Иногда топили забавы ради по два-три человека, связанных сзади за локти. Отсюда пошел термин «гидра контрреволюции». Более подробное описание «красного террора» этих лет можно найти в (53, 170).

По всей России полыхала любезная сердцу вождя гражданская война, начавшаяся в ноябре 1917 г. сразу после большевистского переворота. Через месяц новая власть контролировала большую часть севера и центра России. Основными очагами сопротивления ей были районы Дона и Кубани, Украина, Финляндия, заявившие о своей независимости, Западная и Восточная Сибирь. Постепенно сформировались три антибольшевистских фронта — Дон, Украина и Сибирь с Транссибирской магистралью. Кроме того, на территории, контролируемой большевиками, возникали многочисленные мятежи, руководимые, в основном, эсерами. Один из таких мятежей произошел в Москве 6 июня 1918 г., когда эсер Блюмкин, он же агент ВЧК, убил немецкого посла Вильгельма фон Мирбаха. Мятеж в Москве провалился из-за пассивности ЦК левых эсеров. В это же время группа эсера Савинкова захватила Ярославль и удерживала его 2 недели, снискав расположение населения, хлебнувшего большевистского счастья.

С июня 1920 г. до января 1922 г. огнем восстания было охвачено Поволжье. Восстание возглавил красный командир Сапожников, а после его смерти Серов.

13 августа 1920 г. в Тамбовской губернии и смежных с ней районах началось восстание под руководством эсера Антонова. В восстании участвовало до 50 000 крестьян и рабочих. Их съезд потребовал созыва Учредительного собрания и объявил власть большевиков низложенной. Менее крупные восстания происходили в Орловской, Астраханской, Брянской, Пензенской, Воронежской и Тобольской губерниях.

В декабре 1920 г. и в январе 1921 г. восстали воинские части под началом красных командиров Вакулина, на Дону, и Маслака, на Украине. В марте 1921 г. восстал Кронштадт. Матросы призвали к третьей революции и потребовали «выгнать узурпаторов и покончить с режимом комиссаров». На Украине разгоралась масштабная крестьянская война. Одним из крупных вождей ее был Махно. Он считал себя сторонником анархизма и попеременно боролся то с белыми, то с красными. Только в 1921 г. потери Красной Армии при подавлении внутренних смут составили 171 000 человек. Расстрелянных крестьян никто не считал.

Советская Россия оказалась в огненном кольце и яростно сопротивлялась. Большевики показали себя здесь прекрасными организаторами и главное — искусными агитаторами, владеющими всеми видами митингового жанра. Их главная задача заключалась в воссоздании армии, т. к. царскую армию и флот они сами же распустили по требованию немцев. Проблема заключалась в том, что никто не хотел воевать, все устали от трехлетней бойни, и навербовать армию на демократической основе было уже нельзя. 9 июня 1918 г. Советское правительство объявило об обязательной воинской службе. Было завербовано к ноябрю 1918 г. 800 000 солдат, к маю 1919 г. — 1 500 000, к концу 1920 г. — 5 500 000 солдат. Однако крестьяне бойкотировали службу, и рост армии лишь ненамного опережал рост дезертирства и всякого рода уклонений от призыва. «Ах, куда ты, паренек, ах, куда ты? Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты! В Красной Армии штыки, чай, найдутся. Без тебя большевики обойдутся!» В 1919 г. было задержано и добровольно сдалось властям 1 761 000 дезертиров. Это не считая 917 000 уклонившихся от «исторического» ленинского призыва!

И тогда Ленин и Троцкий, Председатель Реввоенсовета Республики, прибегли, как всегда, к крайним мерам: заложничеству и заградительным отрядам, расстреливающим отступающих. Вот типичная телеграмма Троцкого: «Казань. Реввоенсовет. Раскольникову… При сомнительных командирах поставьте твердых комиссаров с револьверами в руках. Поставьте начальников перед выбором: победа или смерть. Не спускать глаз с ненадежных командиров. За дезертирство лица командного состава комиссар отвечает головой…» В другой телеграмме приказывается: «…не спускать руки с револьверов». В телеграмме Троцкого от 2 декабря 1918 г. Межлауку говорится: «Предлагаю обратить особое внимание на привлекаемый командный состав, ставя на командные должности только тех бывших офицеров, семьи которых находятся в пределах Советской России, и объявляя им под личную расписку, что они сами несут ответственность за судьбу своей семьи…» (54). К середине 1919 г. в Красной Армии служило более 30 000 бывших царских офицеров, семьи которых являлись заложниками. Приказы «военспецов» в частях обязательно подписывались также комиссарами. Постепенно вырастали «красные офицеры», составившие к концу гражданской войны две трети командного состава. Пройдя в армии боевую и политическую подготовку, вступив там в РКП(б), они становились впоследствии костяками администрации на местах. Армия, как и ВЧК, стала предметом особой заботы партии. В голодной и разрушенной стране армия оказалась прослойкой, которой гарантировалось материальное выживание. В дальнейшем пропаганда сделала службу в армии престижной.

Ход гражданской войны известен. Прижатые к стене, большевики все же сумели вывернуться и одержать военную победу и над белым движением, и над интервенцией бывших союзников. Победу они объясняли правотой своего дела и тем, что рабочий класс и беднейшее крестьянство поверили в эту правоту. Такое объяснение содержит элемент правды, но не всю правду. Победа большевиков зиждилась на трех китах: пропаганде, тотальном терроре и разобщенности противников.

В области пропаганды коммунисты показали себя мастерами экстра класса. Фактически вся пропаганда держалась на мифе коммунизма, т. е. Царствия Божия на крови. Этот миф подкреплялся популистскими декретами о земле, о национализации и т. д. В тех случаях, когда эти декреты выполнялись, они сразу же делали нежизнеспособной ту сферу, которой касались, и тем ухудшали положение рабочих и крестьян. Декреты большевиков вызвали жесточайший голод и разруху в промышленности. В 1921 г. в Петрограде остановилось 64 крупных завода, включая Путиловский, и рабочие разбрелись по деревням в поисках пропитания. Рабочий класс столицы сократился на 2/3, Москвы — на 1/2. Пропаганда делала ставку на разжигание классовой ненависти, справедливо полагая, что, свалив вину за все на классового врага, можно будет продержаться у власти некоторое время. Пропаганда ненависти сделала возможным и понятным террор, подмявший под себя обезумевший народ. Пропаганда умело маневрировала лозунгами, сплачивающими людей против грозящей опасности. Развалив Россию на части в Брест-Литовске, большевики призывали спасать революцию. Когда началась интервенция союзников, которую они же и породили, большевики превратились в пламенных патриотов, призывая спасать Россию от чужеземцев и поддерживающих их изнутри врагов народа. Опора на ложь и демагогию стала сутью пропаганды. Ленин беззастенчиво врал простодушным людям о коммунизме. Так, 1 мая 1919 г. на митинге он заявил: «Большинство присутствующих, не переступивших 30–35-летнего возраста, увидят расцвет коммунизма…» Этот миф о райской жизни многократно повторялся им и его когортой в речах, листовках, плакатах, газетах, что в условиях монопольной прессы дало в конце концов желаемый пропагандистский эффект. Можно сказать, что сначала большевики выиграли пропагандистскую войну.

«Белое» движение оказалось неспособным выдвинуть привлекательную идею, объединяющую народ. Его пропаганда была неяркой по форме и малоперспективной по существу. Ее содержание исчерпывалось монархизмом, Учредительным собранием, антибольшевизмом и антисемитизмом. Лозунг «единая и неделимая Россия» был понятен и близок лишь высшим классам России и не воспринимался национальными окраинами. Кроме того, белые совершили ряд роковых для них политических ошибок. Так, например, Деникин на Юге, а Колчак в Сибири отменили декрет о земле. Они оттолкнули от себя крестьян в то время, когда те особенно были недовольны большевиками. Белогвардейцы оказались неспособными вести переговоры с буржуазными демократами, умеренными социалистами и лидерами националистов Прибалтики, Финляндии, Украины, Кавказа, Польши. Разделенные личными амбициями, проиграв политически, «белые» генералы были обречены и на военные поражения. Россия оказалась, как говорил Ленин, «завоеванной большевиками».

Итог завоевания был трагичным. Умерло от голода 5–6 млн. человек. Убито в первой мировой войне около 2,5 млн. человек, в гражданской, по разным данным, — от 2 до 7 млн. человек. «О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?» Примерно 2 млн. человек, культурный слой России, оказались в эмиграции. Таким образом, население России ко дню смерти величайшего террориста мира в 1924 г. по сравнению с 1913 г. сократилось на 12–14 млн. человек.

Страна лежала в руинах. Остановились промышленность, торговля, сельское хозяйство. Опустели крупные города. Изменилась их социальная структура. Сократилось число квалифицированных рабочих, ремесленников, торговцев. Увеличилось число мелких служащих, задействованных новой бюрократией, всевозможных посредников и люмпенов. Новым явлением стали толпы беспризорных детей. Резко возросло количество агентов ВЧК-ГПУ: с 1 тысячи в апреле 1918 г. до 37 тысяч в январе 1919 г. и до 233 тысяч к весне 1921 г. ВЧК стала государством в государстве. Вместо обещанного большевиками мира и процветания страна получила 3-летнюю кровавую гражданскую войну и голод, изоляцию от внешнего мира, диктатуру фанатиков-разрушителей, отмену всех свобод, абсолютный беспредел насилия. Светлый и могучий дух России казался уничтоженным, ее культура растоптанной. Такой букет несчастий Россия переживала лишь в годы набегов ханов Золотой Орды. Таким был итог 6-летнего правления Ленина и его камарильи.

 

33. Евреи в царстве разбойников

Сначала немного статистики. В 1917 г. в Российской Империи проживало 3 895 000 евреев, что составляло 4,1 % ее населения. В Европейской части России проживало 3 790 000 евреев (96). Иммиграция евреев в США за 20 лет с 1.07.1897 г. по 1.01.1917 г., по официальным американским данным, составила 1 123 000 человек. Еврейское население жило, в основном, в южных и западных губерниях России. Данные из (96) по некоторым губерниям приведены в таблице 1.

Таблица 1

________________________________________________

Губерния — % евреев к населению губернии — городов

________________________________________________

Бессарабская — 12 — 37

Виленская — 13 — 44

Витебская — 12 — 52

Минская — 16 — 59

Могилевская — 12 — 53

Подольская — 12 — 46

Полтавская — 4 — 29

Херсонская — 13 — 31

Московская — 0 — 1

_________________________________________________

Поскольку землевладение евреям было запрещено, то, как видно из таблицы 1, они проживали преимущественно в местечках и городах этих губерний, составляя там от трети до половины всего населения. Это имеет значение для понимания того, что при захвате городов и местечек воюющими сторонами евреи становились естественным и предпочтительным объектом насилия и грабежей.

Революция разделила все сущее: время, территорию, взгляды, судьбы отдельных личностей, семей, народов. В обиход вошли и закрепились временные понятия: до революции, после революции. В 1917 г. случилось то, что всегда случается при государственных переворотах: меньшинство навязало свою волю большинству. Победили агрессивные мышление и действия, победил глубочайший антигуманизм. Те, кто обладали этими качествами плюс фанатичной верой в мифический коммунизм, пошли за большевиками. Естественно, таких активистов было сравнительно немного в каждой семье, коллективе и этносе. Евреи-большевики составляли ничтожную часть русских евреев, справедливо опасающихся крупных неприятностей в виде акций возмездия со стороны окружающих народов. Акции возмездия не заставили себя ждать.

Еврейские погромы начались весной 1918 г. на Украине и в Белоруссии. Только в июле 1919 г. их было свыше 50. В одном лишь Проскурове было убито 1700 евреев. Всего в 1918–1921 гг. было разгромлено 705 еврейских местечек и городов с еврейским населением на Украине, 179 в Белоруссии, 29 в Гомельской губернии. За эти годы было вырезано, по разным данным, от 200 до 300 тысяч евреев, избито и ограблено свыше 1 млн. человек (311, 97). Остались сотни тысяч еврейских сирот. Убийства сопровождались издевательствами и мучительством. Все еврейское население России оказалось заложниками своих фанатичных собратьев, последовавших за Лениным и Троцким. Пропаганда Белой армии, Петлюры, Махно и главарей бесчисленных банд представляла всех евреев коммунистами и марксистами. «Бейте их всех, они большевики», — вещал атаман Козырь-Зырка в Овруче. «Погромы прекратятся тогда, когда евреи перестанут быть коммунистами», — заявил Винченко, Председатель петлюровской Рады в Киеве. «Предупреждаю население, что в случае какой-либо агитации вся ответственность падет на евреев», — объявил в Белой Церкви 20.01.1920 г. полковник Пяченко. «Еврейские погромы — это наше знамя», — провозгласил петлюровский военный министр Петров. Сам Петлюра на мольбы делегации евреев ответил так: «Не ссорьте меня с моей армией!» Петлюра впоследствии заплатил за еврейские погромы своей жизнью — его застрелил еврейский мститель Шварцбард.

Генералы Белой армии не отдавали приказов об еврейских погромах, но они не владели ситуацией на местах, т. к. армия кормилась за счет местного населения, дисциплина ее быстро падала, и все решалось полевыми командирами. Погромы Белой армии по своей дикости и жестокости напоминали погромы времен Богдана Хмельницкого и Гонты в 1648 и 1768 гг. (292, 149). На Украине погромщики носили форму петлюровцев, деникинцев, махновцев, либо вообще ее не носили, т. к. существовали десятки отрядов и банд, возглавляемых всевозможными «батьками». Наибольшие зверства совершили банды Григорьева, Соколовского, Галака, Зеленого, Яцейка, Струка, Волынца, Ангела, Семенюка. Страшные фотодокументы их зверств приведены в (97).

Надо сказать, что украинские мужики охотно делали набеги на местечки с еврейским населением, памятуя о том, что, во-первых, евреи распяли Христа, во-вторых, все они большевики, а, в-третьих, и самое главное, грех не пограбить их, т. к. товарообмен на нуле, и другой случай может и не представиться. В Белоруссии еврейские погромы проводили польские войска и белые отряды Савинкова и Балаховича.

Ирония трагедии евреев заключалась в том, что они очень смутно представляли, либо вообще не представляли себе, кто такие Маркс, Ленин, Троцкий. Они не выбирали их своими вождями и наставниками подобно тому, как, например, немцы признали своим единственным фюрером Гитлера. Евреи платили по счету коллективной ответственности за деяния большевиков вообще и евреев-большевиков, в частности. Не вина их, а беда заключалась в том, что они не отмежевались от людоедских акций соплеменников, участвовавших в работе ЧК. В условиях хаоса и всеобщего насилия у евреев не оказалось авторитетного органа, который бы заявил об этом. Во всяком случае, евреи заплатили сполна за «художества» большевиков.

Помимо белых погромщиков евреи стали объектом насилия со стороны Красной Армии. Здесь еще предстоит статистическая обработка данных. Уполномоченный ВЧК Зилист сообщал в ноябре 1920 г. о погромах Первой Конной армии: «Новая погромная волна прокатилась по району… Нельзя установить точное количество убитых… Отступающие части Первой Конной армии на своем пути уничтожали еврейское население, грабили и убивали. Рогачев (более 30 убитых), Барановичи (14 жертв), Романов (не установлено), Чуднов (14 жертв) — это новые страницы еврейских погромов на Украине. Все указанные места совершенно разграблены. Разгромлен также район Бердичева… Горшки и Черняхов совершенно разграблены» (235). В другом сообщении Ленину в июле 1921 г. говорилось: «Бандитско-погромные события в Минской и Гомельской губерниях начинают развиваться с катастрофической быстротой и в украинском масштабе. Особо крупные погромы: в Капаткевичах 10 июня (175 жертв), Ковчицы 16 июня (84 жертвы), Козловичи (46 жертв), Любань (84 жертвы), Кройтичи, Пуховичи, пароход у Родуля (72 жертвы). Этот бандитизм, с которым не борются волисполкомы, военкоматы, особые отделы…» (236). Мирное и беззащитное еврейское население оказалось между двух огней: красного и белого. Белые громили евреев за то, что все они большевики, красные — за то, что все комиссары — евреи. Ленин на такие донесения реагировал вяло, отправляя их в архив, поскольку раздутый пожар — классовый, и связанный с ним антисемитский, он все равно тушить не собирался.

Справедливости ради отметим, что после первых весенних погромов 1918 г. Ленин издал декрет об антисемитизме с изложением в нем классового подхода. Следовало отличать еврейских буржуа, т. е. врагов, от еврейских рабочих, т. е. друзей. Ведущих погромную агитацию предлагалось ставить вне закона (117, 163). Ленинский декрет завис в воздухе, ибо, как говорится, охота пуще неволи, да и громить евреев удобнее было без классового подхода. В целом же ленинская национальная политика с ее мощным пропагандистским обеспечением была привлекательной в глазах инородцев и достигала своей цели. Этим Ленин выгодно, как политик, отличался от царских генералов, стоящих бескомпромиссно за «единую и неделимую Россию» без равноправия, автономий, самоопределения и отделения наций.

Известны два результата еврейских погромов на Украине в годы гражданской войны: бегство евреев в крупные российские города под руку вождя, который обещал их защитить, и эмиграция в Америку. Еврейское население Москвы в 1923 г. по сравнению с 1917 г. (см. таблицу 1) возросло и составило 5,6 %, а в 1926 г. — 6,5 % от числа жителей, т. е. 130 000 человек (154). Появление евреев в Москве было встречено населением первопрестольной, мягко говоря, недоброжелательно. О причинах этого речь будет идти ниже. Эмигрировало из России в 1917–1923 гг. около 1 млн. человек.

До сих пор речь шла о страдающей части еврейского народа, ставшей жертвой антисемитизма и заложницей революционной стихии. История распорядилась таким образом, что имена погибших в погромах в большинстве своем не сохранились. Имена же евреев — героев революции вписаны в историю ленинской партии и Советского государства железом и кровью. Трудно сказать, как сложилась бы судьба этой партии и государства без плеяды еврейских фанатиков, на которую оперся вождь мирового пролетариата. Возможно, что без нее октябрьский переворот 1917 г. вообще не произошел бы. Взгляд крайне правых сводился к тому, что Октябрьская революция была реализованной задумкой мирового еврейства на пути к мировому господству. Здесь все объяснялось теорией Всемирного Жидомасонского заговора и иллюстрировалось перечнем персонажей ленинского ЦК. Умный и реалистичный антисемит Шульгин В. В., отрицая масонство в октябрьских событиях, поскольку ему «не удалось нащупать даже кончик хвоста хотя бы одного масона», считал, что «еврейство является спинным хребтом коммунистической партии… Если выдернуть евреев из игры, то красные рассыплются» (299). Эта идея варьировалась на разный манер при описании событий тех лет. «Гениальность Ленина и состояла в том, что он в водворившемся хаосе увидел еврейского кита, который плыл среди урагана, уселся ему на спину и поехал к своей цели… продиктованной евреем же: Карлом Марксом» (300). Воевать одновременно с немцами и евреями, по Шульгину, было глупостью, и Царю следовало заключить союз с еврейством, пообещав ему гражданские права. Советские историки предпочитали отмалчиваться по данному щекотливому вопросу либо упоминали еврейских сподвижников Ленина в ругательном контексте.

В интернациональной команде Ленина, провозгласившей своей целью мировую революцию, евреи занимали лидирующее положение. На последнем при жизни вождя XII съезде ВКП(б) (17–21 апреля 1923 г.) звучали здравицы в честь Ленина, Троцкого, Зиновьева и Каменева. В докладе мандатной комиссии сообщалось: «По национальностям партийный съезд делится так: в первую очередь идут русские — 60,8 %, затем евреи — 11,3 %, латыши и эстонцы — 7,1 %, украинцы — 4,7 %, грузины — 2,7 %, армяне — 2,4 %, белорусы — 1,2 %, киргизы — 1,7 %, татары — 1 % и прочие — 7,1 %». На последующих съездах национальный состав партии не оглашался. В высшем органе партии — Политбюро, состоящем в период гражданской войны из 5–7 человек, евреи — Троцкий, Каменев и Зиновьев — занимали 2 из 5,3 из 5,3 из 7 мест. В ЦК партии этого периода евреи составляли 20–25 %. Лидирующий пост Председателя Реввоенсовета Республики занимал Троцкий, а Председателя Совета труда и обороны (СТО) — Каменев (до 1926 г.). Вождь ценил своих еврейских соратников за ум, энергию и готовность идти с ним до конца в его бузумной авантюре. Обычно любители этой темы ссылаются на высказывания Ленина в беседе с Горьким:

— Владимир Ильич, Вы жалеете людей?

— Это смотря каких, умных жалею. Но только… только среди русских мало умных. Если найдешь какого-нибудь годного человека, то непременно или еврей, или с примесью еврейской крови (300, 232).

Под годностью вождь понимал нечто специфически ленинское, по-видимому, революционный дух.

Вторым человеком разбойничьего царства Ленина стал Троцкий. В записке вождя от 24 декабря 1922 г., адресованной партии, Троцкий назван «самым способным человеком в ЦК». Троцкий привел к Ленину на VI съезд РСДРП(б) в июле 1917 г. свою команду политиков: В. М. Воладарского, А. А. Иоффе, М. С. Урицкого, К. К. Юренева, А. В. Луначарского, Д. З. Мануильского. Троцкий, как и Ленин, считал, что «устрашение есть могущественное средство политики, и международной, и внутренней. Война, как и революция, основана на устрашении. Победоносная война истребляет, по общему правилу, лишь незначительную часть побежденной армии, устрашая остальных, сламывая их волю» (267). Здесь они были единомышленниками и дополняли друг друга.

Предоставив вождю дорабатывать в уютном кремлевском кабинете «теорию устрашения», Троцкий взял на себя всю организационно-практическую сторону революции. Его вулканическая энергия, бесстрашие, жестокость и ораторский дар приносили победу Красной Армии в самых сложных и невыгодных ситуациях. Как и Ленин, Троцкий был фигурой, «созданной для эпохи крови и железа». Его авторитет в солдатской массе, по меньшей мере, был равен авторитету Ленина. Сам Троцкий писал о себе в дневнике 25.03.1935 г. так: «Если бы в Петербурге не было Ленина и меня, не было бы и Октябрьской революции». По окончании гражданской войны Троцкий постепенно лишился своего влияния. В борьбе за власть он оказался менее изощренным интриганом, чем тройка объединившихся против него сподвижников вождя в составе Сталина, Каменева и Зиновьева.

Зиновьев был диктатором Петрограда-Ленинграда. Непосредственно ему подчинялся кровавый шеф питерской ЧК Урицкий, сменивший на этом посту Козловского М. Ю. Ничтожество и проходимец, невежда и болтун, Урицкий, попав в ЧК, потерял голову и превратился в совершенного негодяя. Он практически бесконтрольно распоряжался жизнью и свободой нескольких миллионов людей, отнесенных к Северной коммуне. Психологический портрет «далеко не самого худшего из чекистов» дан в повести М. Алданова «Убийство Урицкого». За кровавые «художества», которые вообще-то предписывал ему делать Зиновьев, фанатик-еврей Урицкий был застрелен 31 августа 1918 г. в особняке ЧК на Дворцовой площади Л. А. Каннегисером, эсером и тоже евреем. На допросе Каннегисер показал, что убил Урицкого не по решению своей партии, а по собственному убеждению, желая отомстить за расстрелы знакомых русских офицеров и своего друга Перельцвейга.

Днем ранее, 30 августа, на заводе Михельсона в Москве был ранен Ленин. Вину за покушение взяла на себя Каплан Ф. Е., еврейка, член партии эсеров, заявившая: «Стреляла я в Ленина потому, что считаю его предателем революции и дальнейшее его существование подрывало веру в социализм. В чем это подрывание веры заключается, объяснять не хочу…» (286). В деле Каплан много ошибок и несуразностей, главное — то, что покушавшаяся была полуслепой женщиной, физически неспособной попасть в мишень. Возможно, она была подставной фигурой, смертницей в политической игре «эпохи крови и железа». После короткого следствия, удовлетворившегося признанием Каплан, она была расстреляна 3 сентября 1918 г. комендантом Кремля Мальковым П. Д.

Наивные эсеры Каннегисер и Каплан полагали, что индивидуальным террором можно остановить «победное шествие социализма». В ответ большевики объявили массовый «красный террор». Решение о нем было принято 5 сентября 1918 г. на заседании Совнаркома под председательством Свердлова Я. М. и по докладу шефа ВЧК Дзержинского Ф. Э. На заседании присутствовало 42 человека, в том числе 9 евреев, включая Свердлова (55, 214). Постановление Совнаркома предусматривало создание концлагерей для классовых врагов и расстрел всех лиц, «прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». Постановление подписали неевреи: нарком юстиции Курский Д. И., нарком внудел Петровский Г. И., управделами СНК Бонч-Бруевич В. Д. Массовый террор, применявшийся большевиками и ранее, с 5 сентября 1918 г. становится юридической нормой карательной системы Советского государства. На следующий день после убийства Урицкого в Петрограде было расстреляно 500 офицеров, «прикосновенных» якобы к тому, за что полагался расстрел.

В правление Ленина евреи занимали многие важные посты в структурах партии и государства. Но в высшем эшелоне власти их было четверо: Троцкий (Бронштейн) Л. Д., Каменев (Розенфельд) Л. Б., Зиновьев (Радомысльский) Г. Е., Свердлов Я. М. Каждый их них совмещал ряд партийных и государственных постов, циркулируя, как водится, из одного кресла в другое. Председатель ВЦИКа Свердлов Я. М. умер в 1919 г. и был заменен на этом посту Калининым М. И. Оставшаяся троица работала в интернациональной команде, где интересы и амбиции каждого при жизни вождя были хорошо уравновешены.

Второй эшелон власти — наркоматы и многочисленные комиссии — в большей степени соответствовал национальному представительству делегатов XII съезда. Здесь соотношение русских к евреям было приблизительно 6: 1. Единственный при Ленине нарком-еврей, устойчиво возглавлявший при общей министерской чехарде наркомат просвещения, — это Луначарский А. В. Наркомат внутренних дел последовательно возглавляли Рыков, Петровский, Дзержинский; наркомат иностранных дел — Троцкий, Чичерин (1918–1930 гг.); ВЧК-ГПУ-ОГПУ — Дзержинский, «человек с золотым сердцем», по выражению Луначарского. Дзержинский Ф. Э. имел трех зловещих замов — Менжинского В. Р., Уншлихта И. С. и Петерса Я. Х. Еврей Ягода Г. Г. в ленинские времена был еще скромным членом коллегии наркомата внешней торговли. Его выдвинет на пост заместителя председателя ОГПУ Сталин в 1924 г. После смерти Дзержинского в 1926 г. ОГПУ возглавил Менжинский. Будучи сотрудником ВЧК, Менжинский «делал деньги», выколачивая их в застенках из буржуазии и переправляя затем в наркомат финансов, главой которого он одновременно являлся в 1918 г. Наркомат финансов последовательно возглавляли Скворцов (Степанов), Менжинский, Крестинский; ВСНХ — Осинский, Рыков, Дзержинский. Под этими гигантами революции мостились евреи в качестве заместителей наркомов — Альский А. О. (финансы), Литвинов М. М., Карахан Л. М. (иностранные дела), Склянский Э. М. (военно-морские дела).

Гражданская война выдвинула много талантливых военачальников — Тухачевского М. Н., Фрунзе М. В., Блюхера В. К., Егорова А. И., Буденного С. М., Ворошилова К. Е., ставших впоследствии первыми маршалами Красной Армии, Уборевича И. П., Эйдемана Р. П., Якира И. Э., Путне В. К., Корка А. И., Штерна Г. М. и др. Большинство из них, в том числе евреи Якир И. Э. и Штерн Г. М., погибнут в сталинских чистках. На фронтах гражданской войны евреи проявили себя, в основном, в качестве комиссаров, беспредельно преданных идеям Октября. Это была их стихия — возбуждать, убеждать, разъяснять, озадачивать солдатские массы и вести их к победе. Политической работе в армии партия всегда уделяла величайшее внимание, и здесь еврейские фанатики были просто незаменимы. К тому же, как говорится, «нееврейское это дело — шашкой махать». С 1921 г. Политическое управление Реввоенсовета Республики возглавлял Гусев С. И., он же Драбкин Я. Д. Вклад еврейских комиссаров в победу в Гражданской войне трудно переоценить. Это отмечено также в произведениях художественной литературы, посвященной тому периоду.

Идеологическое обеспечение победы партии Ленина сводилось не только к монополизированной прессе и устной агитации. В эти годы создаются Коммунистическая Академия, Институт красной профессуры, Институт К. Маркса и Ф. Энгельса, Институт народного хозяйства им. Плеханова. Эти учреждения возглавляли Покровский М. Н., Рязанов (Гольденбах) Д. Б., Смилга И. Т.

В этом кратком обзоре можно перечислить имена лишь наиболее известных участников революции. К тому же упоминание еврейских сподвижников Ленина в отрыве от имен их русских единомышленников, с которыми они работали рука об руку, есть условность, продиктованная заголовком этой книги. Остановимся сейчас на евреях-чекистах 1918–1924 гг., повинных в крови множества людей, преимущественно, русских. Эта тема является позорной страницей истории русского еврейства. Подобно тому, как еврейские погромы попали в генетическую память евреев, участие еврейских революционных фанатиков в бессудных расстрелах чекистами русских людей останется в генетической памяти русского народа. Кадровые составы уездных и губернских ЧК тех лет или утрачены, или продолжают храниться в архивах бывшего КГБ. Здесь предстоит еще долгая работа историков. Нам известны лишь данные, приведенные Шульгиным (301), заимствованные им сборника «На чужой стороне», вып. XI, 1925 г. В показаниях некоего Валера, он же Болеросов, «Особой Следственной комиссии на Юге России» приведен список 20 членов Киевской ЧК в 1919 г., с характеристиками чекистов. Список неполный, т. к. общее число сотрудников ЧК колебалось от 150 до 300 человек. В список попали сотрудники, занимающие лишь командные должности. В списке Валера из 20 чекистов 16 — евреи. Возможно, что в других городах Украины и России соотношение евреев и русских в органах ЧК было иным или вообще евреев там не было. Но это не меняет того факта, что евреи-большевики активно участвовали в карательных акциях ЧК, строя «светлое будущее» на крови невинных людей. Слух об их участии в арестах и расстрелах мгновенно распространялся, порождая волну ответного антисемитизма.

Об этом писал патриот России еврейский публицист Бикерман И. М., обращаясь к русским евреям с горькими и жестокими словами, более жестокими, чем все слова, сказанные антисемитами: «…жизнь на протяжении двух материков мнется, гнется, ломается с невозмутимым спокойствием и будничной простотой, точно порошок в ступе готовят. И вот около этой дьявольской лаборатории, тут — наш грех, великий грех русского еврейства.

Нечего и оговаривать, что не все большевики — евреи и не все евреи большевики, но не приходится теперь также долго доказывать непомерное и непомерно рьяное участие евреев в истязании полуживой России большевиками. Обстоятельно, наоборот, нужно выяснить, как это участие евреев в губительном деле должно отразиться в сознании русского народа. Русский человек никогда прежде не видел еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым, ни даже почтовым чиновником. Бывали и тогда, конечно, и лучшие, и худшие времена, но русские люди жили, работали и распоряжались плодами своих трудов, русский народ рос и богател, имя русское было велико и грозно. Теперь еврей — во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной Армии, совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея и судьей, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев не коммунистов, а таких же обездоленных, как он сам, но все же распоряжающихся, делающих дело советской власти: она ведь всюду, от нее и уйти некуда. А власть эта такова, что, поднимись она из последних глубин ада, она не могла бы быть ни более злобной, ни более бесстыдной. Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская и что потому именно она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что она делает еврейское дело, в этом укрепляет его сама власть…

Еврей вооружал и беспримерной жестокостью удерживал вместе красные полки, огнем и мечом защищавшие „завоевания революции“; по приказу этого же еврея тысячи русских людей, старики, женщины бросались в тюрьмы, чтобы залогом их жизни заставить русских офицеров стрелять в своих братьев и отдавать честь и жизнь свою за злейших своих врагов. Одним росчерком пера другой еврей истребил целый род, предав казни всех находившихся на месте, в Петрограде, представителей дома Романовых, отнюдь не различая даже причастных к политике и к ней непричастных…» (24).

Восстановим детали этого злодейства.

 

34. Убийство царской семьи

Оно стоит черным обелиском в разломах русской истории. Тогда, в огне революции, убийство царской семьи прошло почти не замеченным ни в народе, ни в большой политике. Информация о расстреле Царя была заслушана на заседании Совнаркома 18 июля 1918 г. между сообщениями об организации государственной статистики, Красного Креста и Комиссии здравоохранения. Председательствовал Ленин. Внесли в протокол: «Слушали: Внеочередное заявление Председателя ЦИК т. Свердлова о казни бывшего царя Николая II по приговору Екатеринбургского Совдепа и о состоявшемся утверждении этого приговора Президиумом ЦИК. Постановили: Принять к сведению». При этом присутствовали 33 человека, в том числе Бонч-Бруевич, Гуковский, Петровский, Семашко, Винокуров, Соловьев, Троцкий, Альтфатер, Рыков, Стучка, Ногин, Склянский, Чичерин, Карахан и др. Кто-то спросил: «А семью вывезли?» Ответа не последовало, вопрошавший на ответе не настаивал. Так по-будничному авторы особого по своему историческому смыслу насилия сдали в архив еще одно свое преступление. В прессу поступило сообщение о расстреле «одного Николая Романова» и о том, что «семья Романова отправлена в безопасное место» (237). Это же было сообщено и послу Советской России в Германии Иоффе А. А., про которого вождь изрек: «Пусть Иоффе ничего не знает, ему там, в Берлине, легче врать будет» (7).

Фактические авторы убийства Ленин и Свердлов прекрасно знали, что в Екатеринбурге 17 июля 1918 г. были уничтожены: Император Николай II, Императрица Александра Федоровна, их дети: Ольга — 22 года, Татьяна — 20 лет, Мария — 18 лет, Анастасия — 16 лет, Алексей — 14 лет. Вместе с ними были расстреляны: доктор Боткин Е. С., повар Харитонов И. М., прислуга Трупп А. Е. и Демидова А. С.

На другой день 18 июля в Алапаевске были убиты: сестра Государыни В. Кн. Елизавета Федоровна, известная своей благотворительностью, Великие Князья Игорь Константинович, Константин Константинович, Иван Константинович, Сергей Михайлович, кн. Палей В. П., монахиня Варвара и служащий Ремез Ф. М. Как обычно, большевики прибегли ко лжи. В № 144 «Пермских Известий» была помещена информация Председателя Облсовета Белобородова о том, что некая банда похитила из охраняемого чекистами помещения Августейших узников и увезла их, несмотря на сопротивление стражи, в неизвестном направлении. На самом деле, Узники приняли мучительную смерть живыми они были сброшены в шахту.

В сентябре по ордеру пермской ЧК № 3694 от 21 сентября 1918 г. были вывезены из гостиницы г. Перми в Мотовилихинский завод и расстреляны В. Кн. Михаил Александрович, младший брат Николая II, и его секретарь Н. Джонсон. Как и в предыдущем случае, было сообщено, что Великий Князь увезен монархистами. Что же касается других членов большой семьи Романовых, то все они в конце концов благополучно оказались за границей.

Самое удивительное, что ни в те годы, ни в последующие коммунисты не утруждали себя поисками аргументов в пользу своего решения. Единственное, на что они ссылались, это Постановление Президиума Уральского Совдепа, сформулированное так: «Имея сведения, что чехословацкие банды угрожают красной столице Урала — Екатеринбургу, и принимая во внимание, что коронованный палач, скрывшись, может избежать суда народа, исполнительный комитет, исполняя волю народа, решил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых преступлениях. Решение исполнительного комитета приведено в исполнение в ночь с 16 на 17 июля. Семья Романовых переведена из Екатеринбурга в другое, более надежное место». Трудно сказать, чего здесь более: лжи или уверенности, что никто не спросит: а судьи кто? Известно, что летом 1918 г. монархическая идея была непопулярна в России, а монархические группы разгромлены ЧК. Доказательством является то, что не было даже намека на попытку освободить царскую семью. В огромной стране с развитыми дворянскими традициями не нашлось и «трех мушкетеров», способных на смелый шаг. Руководство Белой армии в лице Колчака А. В. и Деникина А. И. придерживалось идеи созыва Учредительного собрания. Да и Государь в прощальном слове к армии, датированном 21 марта 1917 г., писал: «Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестную нашу Родину, повинуйтесь Временному Правительству, слушайтесь ваших начальников. Помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу…» Потеряв власть самодержца, он рассчитывал сохранить единство и порядок в стране.

В июле 1918 г. Государь был одинок, никому не нужен, даже как символ, и не представлял для большевиков ни малейшей опасности. Его убийство было актом мщения и страха политических преступников.

Расскажем, как Государь и его семья оказались в Екатеринбурге. После своего отречения 15 марта Николай II 16 марта вернулся в Могилев в Ставку, попрощался с офицерами штаба и отправился в Царское Село. Временным Правительством ему были гарантированы свобода и отъезд с семьей за границу. 21 марта в поезде он был арестован членами Государственной Думы Бубликовым, Вершининым, Грибуниным и Калининым и прибыл в Царское Село в качестве арестанта. В Царском того же дня была арестована Государыня. Ее арест произвел генерал Корнилов Л. Г., командующий войсками Петроградского округа. Временное Правительство, лишив Николая II свободы, завязало узел, разрубленный затем в Екатеринбурге. В Постановлении Временного Правительства мотивы ареста не указывались. Кн. Львов и Керенский объясняли арест желанием избежать «возможных эксцессов первого революционного потока» и «крайне возбужденным настроением солдатских тыловых масс и рабочих…, враждебным Николаю». Кроме того, предполагалось создать Верховную Чрезвычайную Следственную Комиссию для изучения действий носителей верховной власти, идущих во вред интересам страны. В те дни интеллигенция, буржуазия и высшее офицерство усматривали в политике Царя и, в особенности, в действиях Александры Федоровны и ее кружка ярко выраженную тенденцию к развалу страны. Эта Комиссия впоследствии отвергла все обвинения в адрес Николая II и Александры Федоровны.

В Царском Царь попадает в окружение офицеров и солдат, настроенных полувраждебно к его особе, совершающих в отношении его и членов его семьи неуважительные действия, а иногда хулиганские поступки. Керенский, несмотря на свои взгляды о необходимости цареубийства, высказанные им до Февральской революции, сейчас, когда царской семье грозит явная опасность, не хочет быть русским Маратом и обдумывает план перевода семьи Государя в безопасную глушь. Выбор падает на Тобольск. Туда и отправляется состав с пленниками и небольшой свитой, добровольно пожелавшей сопровождать бывшего монарха. Свита состояла из 39 преданных семье Царя людей. В свите было всего 3 аристократа — гр. Татищев И. Л., кн. Долгоруков В. А., гр. Гендрикова А. В., лейб-медик Боткин Е. С., воспитатели, камердинеры и прислуга. Это все, что осталось от самого пышного двора Европы. Дата отъезда и маршрут сохранялись в тайне. Отъезд произошел 14 августа, а 19 августа царская семья прибыла в Тобольск. В Тобольске к свите присоединилось еще 6 человек. Большая часть этих людей будет расстреляна большевиками.

Жизнь семьи происходила под охраной солдат во главе с полковником Кобылинским Е. С. Жили в доме с садом, огороженным забором. Выход за пределы сада был запрещен. Основным занятием семьи была учеба детей. Им преподавали: Государь — историю Алексею Николаевичу, Государыня — богословие всем детям и немецкий язык Татьяне Николаевне. Жильяр и Гиббс преподавали французский и английский языки. Математику и русский язык вела Битнер.

Постепенно дисциплина среди солдат падала, и они становились распорядителями в повседневных делах семьи. Жалованье солдатам выплачивали неаккуратно, что делало их озлобленными. Большевистский переворот еще более осложнил дело со снабжением солдат и с дисциплиной. В это время Москве было явно не до Царя, но и выпускать знатную добычу большевики не хотели. 20 февраля 1918 г. Совнарком в составе Ленина, Свердлова, Крыленко, Карелина, Сталина и др. постановил: «Поручить Комиссариату юстиции и двум представителям Крестьянского съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в СНК. Место суда не предуказывать пока». Обвинителем на предполагаемом процессе должен был выступить Троцкий Л. Д. Приближался час, о котором Ленин говорил и мечтал давно, — час расплаты с ненавистным монархом.

Местная уральская власть в лице Совдепа напряженно следила за узниками, понимая, что ситуация в любую минуту может выйти из-под контроля. В отряде Кобылинского, созданного Временным правительством, появилась группа солдат-большевиков. 1 апреля на Президиуме ВЦИК заслушали сообщение большевика Лупина, делегата тобольского отряда особого назначения, об охране бывшего Царя и постановили: «1. Просить отряд продолжать нести охрану впредь до присылки подкрепления. 2. В случае возможности немедленно перевести всех арестованных в Москву». Через неделю Президиум ВЦИК вернулся к этому вопросу: «В дополнение к ранее принятому постановлению поручить т. Свердлову снестись по прямому проводу с Екатеринбургом и Омском о назначении подкрепления отряду, охраняющему Николая Романова, и о переводе всех арестованных на Урал…» На Украине и в Сибири в это время распространялись слухи о готовящемся монархистами освобождении Царя.

22 апреля из Москвы в Тобольск прибыл с чрезвычайными полномочиями комиссар Яковлев В. В. Его мандат был подписан Лениным и Свердловым, а кроме того, он вез письмо Свердлова от 9 апреля 1918 г. в Уральский Совдеп: «Дорогие товарищи! Сегодня по прямому проводу предупреждал вас о поездке к вам ходателя (?!) т. Яковлева. Мы поручили ему перевезти Николая на Урал. Наше мнение: пока поселите его в Екатеринбурге. Решите сами, устроить ли его в тюрьме или же приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания из Екатеринбурга никуда не увозите. Задача Яковлева — доставить Николая в Екатеринбург живым и сдать или Председателю Белобородову, или Голощекину. Яковлеву даны самые точные и подробные инструкции. Все, что необходимо, сделайте. Сговоритесь о деталях с Яковлевым. С тов. прив. Я. Свердлов». Почему ВЦИК переменил адрес перевозки царской семьи с Москвы на Екатеринбург, неизвестно. Возможно, потому, что процесс над Царем был не готов, а Уральская власть рвалась расправиться с Царем самостоятельно. Ей Свердлов мог довериться вполне, т. к. это были его люди по революционным делам. В воспоминаниях Белобородова, датированных 1923 г., имеется: «…мы считали, что, пожалуй, нет даже надобности доставлять Николая в Екатеринбург, что, если предоставятся благоприятные условия… он должен быть расстрелян».

По версии следователя Н. А. Соколова, ген. Гурко и других современников драмы, Яковлев был связан с немцами и должен был вывезти семью на Запад по германской инициативе. Однако в действительности немцы не проявили интереса к судьбе побежденного противника. Малочисленные монархические группки установили связь с Царем в Тобольске через Татищева и Долгорукова, в основном, с целью получения и передачи информации. С другой стороны, их представители гр. Нейгардт и бар. Будберг обратились к послу Германии гр. Мирбаху. Они передали ему 7 мая личное письмо бывшего обер-гофмаршала гр. Бенкендорфа с изложением опасной для жизни царской семьи ситуации. Письмо не имело просительного тона, т. к. обращались все же к воюющей стороне, и в то же время оно не носило политического характера, дабы не связывать Николая II какими-либо обязательствами. Бенкендорф исходил из того, что немцы могут предпринять реальные действия по долгу чести, а иначе они окажутся в роли попустителей преступления. Посол Мирбах высокомерно процитировал Бисмарка: «Побежденным следует оставить лишь глаза, чтобы они могли оплакать свое несчастье. Вам, господа, мы этого не говорим… речь идет о родственной семье. Германия от нее не отстранится». Затем он прочитал ответ Берлина на свой запрос: «Его Величество желает, чтобы продолжались усилия, направленные на освобождение семьи и вывоз ее в рейх. При любых обстоятельствах немецкая принцесса и ее дети, в том числе наследник, как неотделимый от матери, не могут быть оставлены на произвол судьбы. Фон Кюльман».

На демарш Мирбаха Чичерин ответил молчанием. Еще долго его дипломаты Иоффе, Радек будут морочить голову немцам и врать, что царская семья жива. Обращение монархистов к бывшим союзникам Англии и Франции также дало нулевой результат. Практически это означало, что Николай II обречен на смерть. Брошенный и преданный аристократами, непонятый народом, который под влиянием пропаганды все более ненавидел Царя, находясь во власти своих заклятых врагов, Царь двигался к своей Голгофе.

Прибывшие из Омска, а затем из Екатеринбурга отряды красноармейцев представляли угрозу жизни Государя. В этих условиях Яковлев повел себя в отношении солдат отряда Кобылинского как искусный дипломат, пообещав им деньги и расхвалив их. После этого он сообщил узкому кругу — отрядному комитету, что увозит царскую семью. Яковлев серьезно опасался, что солдаты не выдадут ему Царя. В конце концов была сформирована группа сопровождения, куда вошли и обольшевичившиеся солдаты, и умеренные люди Кобылинского. С Государем Яковлев был почтителен, имел с ним разговоры с глазу на глаз, понравился Николаю II, в связи с чем Царь назвал его даже «недурным, прямым человеком». Несмотря на наличие высокого мандата, можно предположить, что Яковлев не был посвящен во все детали близкой перспективы.

26 апреля Яковлев увозит из Тобольска в Тюмень на сибирских «кошевах» — плетеных корзинах с полозьями — Царя с Александрой Федоровной и В. Кн. Марией Николаевной. В эти дни у Цесаревича отнялись ноги, и он с сестрами остался в Тобольске. В Тюмени пленники пересели на поезд и двинулись на запад. Не доезжая до Екатеринбурга, Яковлев узнал, что состав будет арестован. Он меняет маршрут, возвращается в Тюмень и едет на восток, к Омску. Что означали эти маневры Яковлева — неизвестно. На ближайшей к Омску станции Куломзино поезд задерживают красные и сообщают Яковлеву, что за попытку увезти Царя за границу Екатеринбург объявил его вне закона. Яковлеву удается связаться по телефону с Москвой, и он получает приказ ехать в Екатеринбург. В Екатеринбурге 30 апреля царскую семью препровождают в дом Ипатьева. Яковлев после переговоров с Совдепом выезжает в Москву. Следователь Соколов считает, что Яковлев втайне был враждебен большевикам. 23 мая в Екатеринбург привезли трех Великих Княжон — Ольгу, Татьяну, Анастасию и Наследника Алексея.

Из Москвы пришло предписание: «Предлагаю содержать Николая самым строгим порядком… прислать смету всех расходов, считая караулы. Сообщить подробности нового содержания. Председатель ВЦИК Свердлов». Белобородов ответил: «Секретно, Председателю ВЦИК Свердлову. Ответ на Вашу записку. Романовы содержатся под строгим арестом, свидания не разрешаются. Челядь и Боткин на одном положении с арестованными. Князь Василий Долгоруков, епископ Гермоген нами арестованы; никаких заявлений, жалоб ихних ходатаев не удовлетворяйте… С Яковлевым произошли довольно крупные объяснения, в результате расстались холодно. Мы резолюцией его реабилитировали от обвинений в контрреволюционности, признав наличие излишней нервности… Смету пришлем. Белобородов».

Арест был строгим, содержание фактически тюремным. Охранники подобрались рьяные. Отношение их к членам семьи было хамским, часто издевательским. Грубые, распоясанные, с папиросками в зубах, с наглыми ухватками и манерами, они вызывали ужас и отвращение. Прогулки по двору сократили с 20 минут до 5 один раз в день. Когда Княжны шли в уборную, красноармейцы, якобы для караула, шли за ними. По ночам горланили песни. Семья подвергалась моральному террору. Поскольку охрана в значительной части состояла из обольшевичившихся уголовников, то сразу же началось воровство. Крали все. Сначала золото, серебро, потом белье и обувь. Первым комендантом Ипатьевского дома был Авдеев А. Д., митинговый крикун, бестолковый и невежественный, пьяница и вор. Его сменил еврей Юровский Я. Х., вкрадчивый, скрытный, жестокий и настойчивый человек. Отец Юровского был уголовным преступником, осужденным в Сибирь за кражу. Сам Юровский представлял собой тип революционного фанатика с полутораклассным образованием. Он сразу же начал подготовку к убийству.

Во внутреннюю охрану были введены «латыши» из интернациональной бригады Первого Камышловского полка. «Латышами» называли всех солдат, навербованных большевиками из австро-венгерских пленных. Юровский начал проводить с ними политзанятия, где внушал им ненависть к Царю, взял на учет все драгоценности Августейшей семьи, стал подыскивать с Ермаковым П. З. место будущего захоронения и подбирать команду убийц. Заместителем Юровского был Никулин Г. П. Среди будущих убийц Царя Ермаков П. З. являлся своего рода аналогом Федьки-каторжника из «Бесов» Достоевского. Он любил и умел убивать людей. Ему поручат уничтожение трупов. Все эти люди — низший слой участников расстрела Царской семьи.

Кто же возглавлял Уральский Совет в июле 1918 г.? Вот состав Президиума Уральского Совета: Белобородов (председатель), Голощекин, Сафаров, Войков, Хатимский, Чуцкаев, Краснов, Поляков, Юровский, Сыромолотов, Тунетул, Сакович, Анучин, Уфимцев, Дидковский. В этом списке 3 еврея — Голощекин Ш. И., Войков П. Л., Юровский Я. Х. Этим составом Совета на «историческом» заседании 7 июля 1918 г. было принято решение о расстреле царской семьи. За сутки до того, т. е. 6 июля, белые взяли Уфу, а 10 июля ожидалось их наступление на Екатеринбург.

В эти же дни решалась судьба награбленного большевиками золота и платины, погруженных в два железнодорожных вагона. Вот телеграммы Белобородова Секретарю Совнаркома Горбунову. Телеграмма № 4323 от 26 июня: «Мы уже сообщали что весь запас золота и платины вывезен отсюда два вагона стоят колесах Перми просим указать способ хранения на случай поражения советвласти мнение облкома партии и облсовета случае неудачи весь груз похоронить дабы не оставлять врагам». Телеграмма от 8 июля 1918 г.: «Для немедленного ответа Гусев Петрограда сообщил что Ярославле восстание белогвардейцев поезд нами возвращен обратно Пермь как поступать далее обсудите Голощекиным».

В эти дни Голощекин был в Москве. В приведенном нами списке партийных руководителей Урала он выделялся своей бешеной энергией. Это был типичный ленинец, организатор большевистских кружков, участник множества экспроприаций, «жестокий палач с некоторыми чертами дегенерации». Голощекин знал, где брать живую силу большевизма, т. к. был организатором военных частей красных на Урале. При поездках в Москву он останавливался на квартире своего друга Свердлова Я. М. Между 4 и 14 июля состоялся очередной вояж Голощекина в Кремль, очевидно, за инструкциями.

Состав руководства Уральской ЧК в июле 1918 г.: Лукоянов (председатель), Юровский и Сахаров (заместители председателя), члены коллегии: Горин, Радзинский, Кайгородов, казначей Никулин, начальник палачей Шиндер, секретарь Яворский. То, что известно об этих людях, позволяет судить о полном отсутствии у них всякой морали ввиду замены ее «революционным правосознанием». Грань между последним и просто уголовным сознанием была им неизвестна, как, впрочем, и их вождям. Если бы эти чекисты обладали совестью, то можно было бы сказать, что на совести каждого из них десятки и сотни жертв. Все они до этого были организаторами и активными участниками многих расстрелов. Некоторые из палачей оставили воспоминания об убийстве царской семьи как о некоем героическом факте своей биографии. К чекистам был близок начальник милиции Екатеринбурга Петров А. Н., тоже участник, по его словам, этого славного убийства. Про него известно, что он «жестокий был. В Вятке попов в проруби топил ночью». Фанатики, боевики, уголовники и убийцы — вот люди, в руках которых оказались 11 жизней обитателей Ипатьевского дома.

14 июля Совдеп подтвердил свое решение от 7 июля. Уральцы форсировали события, передавая в Москву: «Кремль. Свердлову. Копия Ленину. Условленного суда по военным обстоятельствам ждать не можем». Ответной телеграммы Кремля в архивах не обнаружено. Возможно, что ее вовсе не было, т. к. все заранее было обговорено, рассчитано, взвешено, включая текст извещения Президиума Уральского Совдепа об убийстве Царя. Команда убийц, отобранная Юровским, к 16 июля была сформирована окончательно. Это были: сам Юровский Я. Х., Никулин Г. П., Медведев П. С., Ермаков П. З., Ваганов С. и семеро «латышей» — Вергази А., Хорват Л., Гринфельд В., Надь И., Фексте Э., Фишер А., Эдельштейн И. Помимо стрелков, снаружи дом охраняли Стрекотин, Нетребин, Старков, Добрынин и др. Чтобы заглушить звуки выстрелов включили мотор автомобиля.

Семью Царя, врача Боткина, камердинера, повара, комнатную девушку пригласили около полуночи с 16 на 17 июля спуститься в подвальную комнату под предлогом беспокойства в городе. Здесь и учинили бойню. Трупы завернули и увезли. Драгоценности, те, которые не разворовали убийцы, унес Юровский. Книги и иконы сожгли. Полы вымыли.

О чем думали, принимая мученический венец, Романовы? Вот окончание найденной в книжке Ольги Николаевны Романовой молитвы, которая была переписана ее рукой.

Владыка мира, Бог вселенной, Благослови молитвой нас И дай покой душе смиренной В невыносимый страшный час. И у преддверия могилы Вдохни в уста твоих рабов Нечеловеческие силы — Молиться кротко за врагов.

17 июля в 9 часов вечера Свердлов получил шифрованную телеграмму: «Москва. Кремль. Секретарю Совнаркома Горбунову обратной проверкой». Далее шифр. То, что спустя несколько лет удалось расшифровать следователю Соколову Н. А., звучит так: «Передайте Свердлову, что все семейство постигла та же участь, что и главу. Официально семья погибнет при эвакуации». В газетах того времени и листовках сообщалось только о смерти Николая II. Слухи об убийстве всей царской семьи Советская власть расценивала как антисоветскую пропаганду и преследовала жестоко, признав факт убийства лишь в середине 20-х годов.

В старой доброй Англии, узнав об убийстве в Тауэре принцев — сыновей Эдуарда IV в 1484 г., Д. Тирел, сам организовавший это убийство, воскликнул:

В Советской России участники и организаторы убийства царской семьи попусту не ужасались и не восклицали, а принялись наперебой рассказывать и описывать, как все это происходило, где стояли жертвы, где стояли героические стрелки, кто погиб от первой пули, кто от пятой, кого пришлось приколоть штыком. Извращенное большевистское мышление расценивало это как революционную заслугу, достойную наград и уважения. Награды в виде повышения по службе в ЧК получили многие. Воспоминания оставили: Юровский Я. Х. (8), Никулин Г. П. (238), Радзинский И. И. (239), Медведев (Кудрин) М. А. (239), Стрекотин А. А. (204), Нетребин В. Н., Быков П. М., Хохряков П. Д., Ермаков П. З. Честь убийства Царя оспаривали у Юровского: Ермаков, Медведев (Кудрин), Хохряков. Стрекотин приводит подробности злодейства: «…они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умирала та особа — дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол…» (204). Радзинский был критичен: «…Вообще говоря, очень неорганизованно это было. Вот, например, Алексей 11 пуль проглотил, пока, наконец, умер. Очень живучий парнишка…» Нетребин вспоминает: «Младшая дочь бывшего царя упала на спину и притаилась убитой. Замеченная тов. Ермаковым, она была убита выстрелом в грудь. Он, встав на обе (ее) руки, выстрелил ей в грудь» (204). Не забыли пристрелить и собачку Анастасии Джемми.

Из «Записки» Юровского узнаем, что «16 июля пришла та телеграмма из Перми на условном языке, содержащая приказ об истреблении Романовых». Приказ Совдепу мог давать, разумеется, только Кремль, хотя для конспирации и через Пермь. Из воспоминаний участников известно, что Ленин принимал убийцу Царя Юровского и убийцу В. Кн. Михаила Александровича Маркова. Хвалил их, говоря, что «правильно сделали». Вождь был полностью в курсе всех дел, отдавая приказы устно и оставаясь при этом в тени. В ходе аудиенции Юровский преподнес вождю мешок с драгоценностями и архив царской семьи.

Из приведенного выше текста ясно, что евреи-большевики — Свердлов, Голощекин, Юровский были первыми скрипками в ансамбле убийц последнего русского Царя. Не следует также принижать роль и их русских соратников по партии, без участия которых это преступление века было бы просто невозможным. О безразличном отношении русского дворянства к жизни своего монарха уже говорилось. Теперь о судьбе убийц. Не все они прожили долгую и счастливую жизнь. Чекистское счастье переменчиво. Голощекин, Белобородов, Дидковский, Яковлев были уничтожены соратниками в годы «Большого Террора». Свердлов пережил своих жертв всего на полгода. Юровский директорствовал на разных «хлебных» постах до 1938 г. и умер от рака, завещав свой «исторический» пистолет Музею Революции. Ермаков подвизался в ГУЛАГе, где его уникальные способности палача раскрылись во всем блеске. В 1952 г. его с почестями похоронили в Свердловске вблизи памятника Героям Гражданской войны. Благодарная Советская власть назвала именами убийц царской семьи — Юровского, Ермакова, Хохрякова и других — улицы в ряде городов Урала и Сибири.

Теме убийства последнего русского Императора посвящено много книг. Наиболее интересны (218, 251, 94, 265, 128, 56, 204).