Аленке было семь лет, а Алешке – девять.

Аленка была маленькой, щупленькой, смешливой и очень привязанной к маме. Мама часто говорила, что ее ласковая кареглазая дочь напоминает ей мышонка. Мама вообще любила все маленькое и пушистое – в доме жили два хомяка и морская свинка. Мама работала в школе и была учительницей биологии.

Алешка был для своего возраста очень высоким, длинноруким, улыбчивым и очень непослушным. Папа часто говорил, что Алешка напоминает ему щенка добермана. У папы когда-то был доберман – он занимал много места, был шумен, шкодлив, но совершенно безобиден. Этот доберман умер от какой-то неизвестной собачьей болезни, и папа с тех пор не решался завести себе пса, хотя очень любил собак. Папа работал столяром, и от него всегда приятно пахло свежей сосновой стружкой.

Папа с мамой говорили, что Алешка и Аленка не похожи друг на друга – увидишь рядом и не скажешь, что это – брат и сестра. Тем не менее, не похожие Алешка и Аленка были очень дружны. Алешка брал с собой сестру, когда шел играть с приятелями в футбол, а Аленка знакомила брата со всеми куклами, которых любила выдумать и тут же нарисовать на большом альбомном листе.

Алешка и Аленка жили в небольшом Городке. Много-много лет назад люди построили Городок в степном и засушливом краю, где часто дуют ветра, и летом все страдают от отсутствия дождей. Так было и прошлым летом, и позапрошлым, и десять лет назад.

Но этим летом все изменилось – дожди шли каждый день. Иногда дождь был долгим, иногда – коротким, но сильным, иногда он начинался утром, иногда – под вечер. Папа Алеши и Аленки говорил, что не помнит такого дождливого лета, и мама соглашалась с ним.

В одно дождливое утро дети скучали. Алешка пробовал было читать, но все казалось ему скучным, а Аленка вымыла посуду и после просто слонялась по дому – больше работы для нее не нашлось.

– Мама, а на море сейчас тоже дождливо? – спросила Аленка маму, которая варила еду на кухне.

– Смотря где, – ответила мама. – Наша Земля – очень большая, на ней много морей, и обязательно есть такие места, где дождей сейчас нет.

– А давай мы поедем туда! Поедем прямо сейчас! – закричала Аленка. – Неужели тебе не скучно?! Мне – скучно! Очень!

– Давай лучше купим компьютер, – присоединился к разговору Алешка. – Искупаться можно и в ставке – вода она везде вода, только ехать никуда не надо!

– Не хочу в ставке, – капризничала девочка. – В море вода соленая, я хочу в соленую воду. И в море бывают волны, а в ставке – нет!

– Компьютер лучше, – настаивал Алешка. – Мы могли бы играть на нем в игры, и никакое море нам не было бы нужно!

– Нет, хочу на море! – закричала Аленка. – Я хочу увидеть большую рыбу и медуз, и… и… – девочка остановилась, размышляя о том, чего бы ей хотелось еще, – и морского ежа, вот! Я бы забрала его к себе и стала бы поить молоком! – закончила она наконец.

– Эх ты, мелюзга! – засмеялся Алеша. – Морские ежи не пьют молоко!

– Нет, пьют! И я не мелюзга!

– Даже если ты и не мелюзга, все равно – не пьют!

– Пьют, пьют! Мама, ну скажи ему!

– Не пьют, доченька, – мягко сказала Аленке мама. – Осенью ты пойдешь во второй класс, и все-все будешь знать – ты ведь уже научилась читать. А теперь, дети, идите на улицу и решите, чего вы больше хотите – компьютер или на море, а мы с папой, когда папа получит зарплату, подумаем, как вам помочь.

– Так ведь дождь, мам! – заныл Алешка.

– В окно посмотри, – сказала мама. – Дождя уже давно нет.

Дети вышли на улицу. Действительно – было солнечно и тепло, казалось, что лужи вот-вот высохнут, но дождь явно ушел из Городка не надолго – на небе уже собирались новые тучи.

– На небе, должно быть, что-то сломалось, – позабыв про море, сказала брату Аленка. – Хорошо было бы узнать, что именно, и починить, как вы с папой починили велосипед, правда?

– Правда, – усмехнулся Алешка. – Только как узнать-то?

Аленка задумалась.

– Ну, – сказала она вскоре, – на небо можно было бы залезть и все посмотреть.

– Как это – залезть? – не понял брат.

– Ну, например, забраться на дерево. Оттуда, наверное, все на небе видно!

Алешка удивленно посмотрел на сестру. Он уже давно знал, что с дерева, даже с самого высокого, нельзя ни попасть на небо, ни рассмотреть его вблизи, но идея Аленки ему понравилась, да еще как! Дело в том, что мама с папой всегда запрещали ему лазить по деревьям, а ему иногда так хотелось! И вот такой шанс – можно залезть на самое высокое древо и вроде бы не быть в этом виноватым – ведь эту шалость предложила ему сестра!

– Хорошая мысль, – похвалил он Аленку. – Я знаю подходящее дерево. Видишь тополь? – он указал рукой в сторону больших девятиэтажных домов, рядом с которыми рос огромный тополь. – Выше него у нас в Городке нет.

– Вот тот тополь? – удивилась сестра. – Да как же мы на него залезем? У него все ветки высоко от земли!

– Высоко, – согласился Алешка. – Но в сердцевине дерева есть дупло, оно, наверное, через весь ствол идет. Можно пролезть на верхушку тополя по этому дуплу!

– А откуда ты знаешь про дупло? – спросила Аленка подозрительно. – Лазил, да? Тебе ведь не разрешают!

– Ябедничать пойдешь?! Сама хотела знать, почему идут дожди, и сама ябедничаешь!

– Ничего я не ябедничаю! – обиделась сестра. – Просто мне интересно.

– Мы с соседским Славкой нашли это дупло, – сознался Алешка. – Оно почти от самых корней начинается. Широкое! – Алешка развел в сторону руки, показывая, каким ему показалось дупло. – Ну, мы по нему и полазали, – продолжил он, – но совсем немножко! Славка ведь трус – с ним только по деревьям лазить! «Пойдем домой! Страшно тут!», – передразнил он соседского мальчика. – А там еще долго лезть можно было! Так ты со мной или как? Сама ведь предложила!

– С тобой, – сказала Аленка. – Очень уж хочется, чтобы перестали лить дожди.

И они пошли к тополю, перепрыгивая через лужи, а иногда и просто переходя их вброд – все равно лужи были широкими, на всю дорогу – такие не обойдешь, а вода в них была теплая.

Вскоре они подошли к тополю, который вблизи казался совсем уж огромным.

– Алешка, может, не надо, а? – спросила боязливо Аленка, глядя на далекую верхушку дерева. – Мы туда никогда не залезем! И в дупле, наверное, ничего не видно!

– Там темно, – согласился Алешка. – Но сверху пробивается свет. Наверное, там есть выход – через него мы попадем на самую верхушку! А может, ты просто трусишь? Трусишь, да? Сама предложила, и сама трусишь?

– Ничего я не трушу! – обиделась девочка. – Просто в том дупле, скорее всего, очень грязно! Мы вымажемся, и мама будет нас ругать!

– Ничего, мы постараемся аккуратно! – успокоил сестру Алешка. – Дупло широченное и стенки в нем не гладкие, а как будто со ступеньками. Ну что полезли, мелюзга?

– Сам ты мелюзга! Сам боишься, что мама заругает, а меня дразнишь!

– Ладно, прости, – сказал Алешка. – Конечно – боюсь. Но ведь здорово – вот так, по дереву, до самого неба!

– Здорово, – не очень уверенно согласилась сестра.

И они полезли в дупло.

В дупле было темно, тепло, и очень сыро, но зато стенки дупла действительно оказались какими-то ступенчатыми, так что мальчик и девочка могли довольно быстро карабкаться наверх. Алешка ликовал – никогда в жизни он не залезал так высоко, а Аленка боялась, но не хотела показывать брату свой страх. Она не отставала от Алешки, но пару раз оступилась, из-за чего вынуждена была прижаться к шершавой стенке дупла всем телом. Теперь платье, конечно же, испачкалось, и у девочки совсем испортилось настроение – дома ее ждала непременная нахлобучка от мамы!

– Смотри, а отсюда вода сочится! – сказал вдруг Алешка и показал Аленке на странный выступ внутри дупла, из которого и вправду капала вода.

– Где? – спросила Аленка, – я в этой темноте ничего не вижу.

– Да здесь! – Алешка взялся за выступ. – Интересно, откуда она берется?

Он потрогал выступ, царапнул его, а затем с силой толкнул.

Внезапно прогнившая древесина поддалась, Алешкина рука провалилась куда-то в сторону, он вскрикнул, оступился, и потом уже весь с криком ужаса провалился в какой-то проход, возникший на месте выступа!

– Алешка! – крикнула Аленка, попыталась схватить брата за рубашку, но и сама, вместе и ним, ввалилась в образовавшийся провал.

Место, куда попали дети, вовсе не напоминало прогнившую сердцевину тополя – наоборот, это был узкий туннель с каменными стенами и невысоким потолком, с которого то тут, то там свешивались причудливые сосульки. Вся нижняя часть туннеля была заполнена водой. В эту-то холодную, как в горной реке, и стремительно мчащуюся куда-то в темноту воду и упали Алешка с Аленкой. Вода подхватила кричащих от ужаса детей и унесла прочь, в сторону от места их падения. Не прошло и минуты, как из узкого туннеля дети попали в туннель широкий – так узкий ручеек впадает в широкую, полноводную реку. Теперь вода стала не только холодной и быстрой, но и глубокой! Дети то погружались в воду с головой, то выныривали наружу, а вода все несла и несла их по этому непонятному коридору.

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Внезапно вода закружила детей водоворотом, и выбросила фонтаном наверх.

Алешка и Аленка, оказались на земле, в высокой и мокрой траве. Сверху не них подали крупные капли теплого летнего дождя.

Первым пришел в себя Алешка.

– Аленка, Аленка, ты жива? – дрожащим от страха голосом позвал он сестру.

– Ж-жива, – отозвалась девочка. – А что с нами случилось?

– Мы упали с дерева, – неуверенно пробормотал Алешка.

– А мне показалось, что провалились в колодец.

Алешка встал наконец с земли, помог подняться сестре. Их одежда была совсем перепачкана, и Алешка подумал, что им точно достанется от мамы, но это не было сейчас главным – главное было разобраться с тем, где они очутились, и что теперь с этим делать.

– А тополь где? – спросила брата Аленка. – И девятиэтажки?

– Тополя нет, – ответил тот, холодея. – И домов тоже!

И действительно – ни тополя, ни домов рядом не было. Ближайшее дерево высилось метрах в ста от перепуганных на смерть детей, а крыши домов виднелись очень далеко – у самого горизонта. Дети стояли в густой, высокой траве, рядом с ними была глубокая яма с неровными краями. Там, на дне ямы, шумела вода той самой подземной реки, которая и принесла детей сюда.

– Алешка, куда мы попали? – спросила Аленка и принялась часто-часто мигать своими огромными карими глазами.

– Не знаю, не реви, – ответил тот, уже зная, что девочка сейчас заплачет, и ему придется ее утешать.

– Алешка, я хочу домой! – закричала во весь голос Аленка. – Мама! Где мама?! Я хочу к ма-а-ме-е-е!

– Не реви! – прикрикнул Алешка на сестру.

Честно говоря, будь Алешка сейчас один, он и сам точно так же заплакал бы, но сейчас он был вынужден помнить о том, что он – почти взрослый, сильный, смелый старший брат, и, в конце концов, именно ему нужно спасать и испуганную сестренку, и себя самого! Больше – некому!

– Я хочу к ма-а-ме! – продолжала рыдать Аленка. – Отведи меня к ней сейчас же-е-е!!!

Алешка еще раз огляделся вокруг. Как прекратить истерику сестры, он не представлял совершенно.

– Разве тебе не интересно знать, где мы? – спросил он Аленку неуверенно. – Ведь мы, кажется, попали в какой-то другой мир! Классно, а?

Но эта новость совсем Аленку не заинтересовала – уж больно жалким и потерянным был голос ее брата.

– Нет! Нет! Не классно! – прокричала девочка изо всех сил. – Я хочу к маме!!!

– Тихо, не реви ты! – закричал и Алешка. – Вот глупая! Мы ведь не знаем, где мы сейчас! И кто может нас услышать!

Аленка в миг замолчала и принялась испуганно озираться.

– Мы попадем к маме, – сказал ей Алешка, постаравшись, чтобы его голос звучал уверенно и твердо. – Мы очень скоро будем дома.

– Как?! – изумилась сестра, и громко, протяжно всхлипнула.

– Так же, как попали сюда – через этот колодец! – Алешка показал на яму.

Честно говоря, ему совсем не хотелось туда лезть!

– Там же вода! – не поняла сестра. – Это река, наверное!

– Ну, правильно! – кивнул Алешка. – Река унесла нас течением от нашего дупла. Значит, мы должны постараться продвинуться против течения назад – то есть к дуплу. Попадем в дупло – попадем домой! И всех дел-то! Я сейчас спущусь туда…

– Нет! – перебила брата Аленка, и стряхнула со лба мокрые волосы. – А если тебя унесет течением? Что я буду делать одна?!

Алешка задумался – сестра была права.

Он огляделся вокруг, зачем-то посмотрел в затянутое тучами небо, смахнул с лица настырные дождевые капли…

– Помнишь, как папа чистил старый колодец, – сказал он, наконец. – Папа обвязался веревкой, а дядя Витя и дядя Паша держали его, пока он спускался. Мне тоже нужно обвязаться веревкой, а ты будешь меня держать!

– Да где же тут веревка?!

– Надо найти! – сказал мальчик.

И дети принялись обходить место рядом с колодцем в поисках того, что могло бы послужить веревкой. Ничего подходящего не находилось, покуда Алешка не наткнулся на странное растение – вроде винограда, но струящееся своими лозами прямо по земле. Мальчик подергал лозы – те были крепкими.

– Аленка! – позвал он сестру. – Туту лозы какие-то. Длинные. Из них можно веревку сплести.

Дети принялись готовить лозы для веревки. Вырвать лозу из земли было бы им не под силу, если бы земля не была мокрой от дождя – они натрудились, но, в конце концов, смогли выдернуть с корнем нужное количество лоз. Сплетенная веревка (скорее толстый, неудобный канат) была не очень длинной, но дети решили, что попробовать можно и на таком, а если Алешке удастся двигаться против течения, то веревку можно будет продлить, сплетая ее с другими лозами.

– Ну, не дрожи, мелюзга, – сказал Алешка сестре со всей ласковостью, на которую был способен. – Не тебе же лезть в воду!

– Не называй меня мелюзга, – попросила Аленка тихо и обняла брата. – Я боюсь! Вдруг тебя унесет вода, и я останусь здесь совсем одна?!

– Не унесет, – сказал Алешка и принялся обвязываться канатом из сплетенных лоз. – Ты же меня будешь держать! Да и потом – можно хвататься за камни, которые торчат из стен!

– Ага, – подхватила Аленка мрачно. – Лучше хватайся за сосульки, которые растут из потолка!

– Шутишь? Уважаю! – сказал Алешка.

Этими взрослыми словами папа частенько хвалил маму, когда она шутила в трудные минуты…

Алешка как мог крепко обвязался неудобным канатом, Аленка взяла конец каната в руки, и мальчик прыгнул в яму.

Плюх! Алешка с головой ушел под воду, но тут же вынырнул. От холода у него перехватило дыхание. Но это было не самым худшим – как только мальчик оказался в воде, его тут же начало уносить в сторону! Он пытался хвататься о выступы в стене тоннеля, и однажды даже задержался на таком выступе, но течение было сольное, и вскоре Алешка уже беспомощно барахтался в воде!

– Аленка! Ален! Тащи! – задыхаясь от напряжения, закричал он.

Сестра услышала его, дернула за веревку раз, другой, но сил вытянуть брата у нее не хватало.

– Алешка, держись, держись! – закричала она, и поняла, что кричала зря – на крик ушел остаток сил.

Больше девочка не тянула, а лишь упиралась в землю, стараясь, чтобы Алешка хотя бы оставался на месте. Внезапно что-то случилось – веревка как будто стала легче, девочка дернула, и брат не вылез, а прямо таки вылетел наружу!

Алешка упал на землю. Он был весь мокрый и тяжело дышал. Аленка повалилась рядом. Она также была вся взмокшей – и от недавнего купания в подземной реке, и от собственного пота, и от непрекращающегося дождя.

– Там волны, понимаешь? – сказал Алешка через пару минут, когда отдышался. – То течение ровное, хотя и сильное, то – бац! – идет волна и тебя прямо-таки выбрасывает наружу! Откуда там волны? Не пойму.

– И я не пойму, – сказала Аленка.

– Я больше никогда не буду называть тебя мелюзгой, – сказал Алешка. – Мелюзга ни за что не смогла бы меня оттуда вытащить! Даже при помощи волны!

– Ага! – очень гордая собой, согласилась девочка.

Довольно долго дети просто молча лежали на мокрой траве, подставляя лица под крупные капли теплого дождя.

– Попробуем еще раз? – неуверенно предложил Алешка.

– Нет! – испугалась Аленка. – Я тебя теперь точно не удержу!

– Да уж! – быстро согласился Алешка, которому страшно не хотелось лезть в подземную реку еще раз. – Лучше пойдем, а, Ален? Нужно поискать дорогу домой в другом месте. Там, – он указал вдаль, – дома, а значит, люди. Спросим у них.

И они двинулись к домам.

Шли они медленно – они ведь были еще маленькими, к тому же перепугались, страшно устали и проголодались. Да и дождь не прекращался ни на минуту – от этого как-то не хотелось двигаться быстро.

– Алешка, смотри! – сказала Аленка, когда до домов оставалось не больше четверти пути. – Штаны на дереве!

Алешка повернулся туда, куда показывала сестра, и остолбенел – перед ними росло диковинное дерево.

Оно было большим, ветвистым, с резными, как у дуба, листьями, но вместо плодов на нем висела одежда: большие и маленькие штаны, шорты, свитера, носки, пышные юбки с оборками и совсем маленькие, простенькие юбочки… Некоторые из «плодов» были такими же, какими бы были в магазине (только без бирок и мокрыми), а некоторые – как будто недоделанными. Например, висящие почти у самой земли джинсы на поясе и до колен выглядели совершенно нормально, а дальше ткань становилась все тоньше и прозрачнее, как будто исчезая.

– Смотри, Алешка! Юбочка, – Аленка указала на синюю юбочку для маленькой, как она сама, девочки, которая висела в нескольких метрах от земли. – Я всегда такую хотела! Достань ее мне, а?!

Алешка к одежде всегда проявлял полное равнодушие, а потому сейчас ему не трудно было быть правильным и твердым.

– Ален, я думаю, что все это трогать нельзя! – сказал он назидательно.

– Почему? – удивилась девочка.

– Это чужое. А брать чужое – воровство. Так папа говорил!

– Говорил, – Аленка, печально вздохнула. Ей, несмотря ни на что, очень-очень хотелось эту юбочку. – А, может быть, все это и не чужое? – сказала она умоляюще.

– А чье?

– Ну… – Аленка задумалась. – Ничье! – предположила она.

– Ален, – учительским тоном казал старший брат. – Папа говорил, что все НЕ НАШЕ – уже чужое! А ведь это – не наше! Точно не наше!

– Ты потому такой умный, что тебе самому ничего здесь не хочется! – девочка приготовилась заплакать, но тут сзади послышался удивленный голос.

– Дети! Не может быть! Дети!

Дети обернулись.

Аленка сразу же забыла о том, что собиралась плакать.

Напротив них стоял мокрый небритый мужчина с глубокими морщинами на лице. Почему-то и Алешке и Аленке сразу стало понятно, что этот человек очень несчастен, хотя сейчас в его лице светилась огромная надежда, в которую, казалось, он сам боится поверить.

– Дети! – повторил незнакомец еще раз. – А вы чьи, дети? Я вас почему-то не помню!

– Не помните потому, что не знаете, – сказал Алешка.

– Как не знаю? – удивился незнакомец. – Я всех детей здесь знаю! Только вас вот не узнаю почему-то.

– Мы не здешние, – сказала Аленка. – Понимаете, мы полезли на дерево… ну, то есть в дерево… ну, то есть в дупло… Потом что-то случилось, и мы из этого дупла мы попали в подземную реку, и река вынесла нас сюда! А здесь ни дерева этого нет, ни наших домов?! Не понимаете?

– Не понимаю, – пробормотал незнакомец.

– Жаль, – сказал Алешка грустно. – Мы и сами не понимаем.

Незнакомец молчал. Его лицо менялось на глазах – было видно, что его надежда угасает, и от этого бедняга становится еще несчастнее.

– Вас вынесла подземная река? – спросил наконец незнакомец.

– Ну, да! Да! – закричали дети в один голос. – И теперь мы очень хотели бы попасть домой!

– Домой! – повторил незнакомец, и сразу как-то сник. – Значит, вы все-таки не здешние? Чужие дети?

– Да! Да! – на перебой закричали дети. – Мы так хотим домой, к маме и папе! Вы не могли бы показать нам, куда идти?!

Но незнакомец лишь махнул в отчаянии рукой, развернулся и, с видимым трудом переставляя ноги, побрел прочь.

– Стойте, стойте! – закричал Алешка, догоняя незнакомца. – Вы ведь не сказали нам, куда идти!

– Идите куда хотите, – с тоской и безразличием ответил незнакомец. Алешке даже показалось, что из его глаз льются слезы, хотя точно нельзя было понять – слезы это или дождевые капли. – Вы чужие дети, а нам нужны свои, наши дети!

И незнакомец ушел, шаркая ногами по пропитанной дождем земле и сгорбившись, как от тяжелой ноши.

– Странный он какой-то! – сказал Алешка, глядя в след незнакомцу. – Помочь не захотел…

– У него какое-то горе, – сказала Аленка грустно. – И мне его жаль.

Алешка и Аленка двинулись дальше в сторону домов. Теперь было видно, что перед ними не город – скорее, небольшой поселок.

Чем ближе дети подходили к поселку, тем яснее им становилось, что они попали в странное место.

В этом месте вещи вполне обычные, обыденные, такие же, как и в Городке, на родине Алешки и Аленки, перемешивались с вещами странными, словно попавшими сюда из сказочного мира. Так, деревья – простые вишни, яблони и груши – перемешивались с диковинными, на которые и взглянуть без изумления было нельзя. Один раз, между яблоней и кленом, дети увидели огромную голубую ель, на которой вместо шишек росли новогодние игрушки. Алешка позабыл о том, что брать чужое нельзя, и попытался сорвать с ветки особенно понравившуюся ему стеклянную перламутровую сосульку – не получилось, сосулька приросла к дереву крепко. В другой раз они увидели земляничное дерево – на нем густо-прегусто, так, что не было места для листьев, росла земляника. Жаль только, что ягоды были еще зелеными. А рядом с поселком дети остановились в изумлении перед полянкой из одинаковых кустов, на которых росло шоколадное мороженое. На этот раз уроки папы и мамы были забыты, и Алешка с Аленой съели по нескольку порций – такого им никогда не позволяли дома… Мороженое было очень вкусным, очень холодным, только мокрым от дождя. Дети покидали поляну смущенным – все-таки есть это мороженное им никто не разрешал – но сытыми.

Наконец, они вошли в поселок.

Поселок тоже удивлял. Большинство домов в нем были простыми, одноэтажными, как дом самих Алешки и Аленки, но попадались и такие дома, которые дети долго рассматривали, раскрыв от удивления рты. Один дом напоминал шар – был он с совершенно круглыми стенами, настолько ровными, что было невозможно поверить в то, что его делали обычные люди. А вот соседний дом казался карикатурой – он изобиловал корявостями и дефектами, но все в нем было в полтора раза больше обыкновенного – и двери, и окна, и крыша! Такое строение подходило трехметровому гиганту, а не обычному человеку! Несколько раз дети натыкались на пустующие спортивные поля – вроде футбольных, только с четырьмя воротами и странной разметкой – из треугольников и кругов. Поля располагались прямо посередине улиц, и были больше и опрятнее многих дворов.

Посреди одного такого поля лежал странный аппарат – явно летательный, маленький, похожий на железного голубя.

– Ухты! – восхищенно воскликнул Алешка, который страсть как любил всяческие механизмы. – Самолет! Точно, Аленка, самолет, только маленький и чудной какой-то! У нас таких не делают!

Он несколько раз обошел аппарат, осмотрел и ощупал его со всех сторон.

– Для одного пилота и двух пассажиров, – бормотал он. – Как же он взлетает? Неужели прямо вверх, без разгона, как вертолет?! Но где же тогда пропеллер?!

В этот момент мальчик забыл, что они потерялись, что идет дождь, что неясно, где они сегодня будут ночевать и что есть.

– У нас ничего подобного нет! – с уверенностью сообщил он заскучавшей Аленке через десять минут. – Представь себе – он садиться не на шасси, а на обычные ноги – вроде птичьих! И как они не ломаются от такой тяжести?! Чудеса! Правда, на этой штуке давно не летали – поржавело все! Жаль! Вернемся домой – обязательно изобрету такой же!

– Пошли уже, изобретатель! – грустно сказала Аленка, которой опять остро захотелось к маме, и которую чудной летательный аппарат совершенно не интересовал.

Дети пошли дальше.

Несколько раз им попадались люди – все взрослые, ни одного ребенка. Все эти люди выглядели очень грустными, и Алешке с Аленкой казалось, что эти люди просто бродят туда и сюда, не разбирая дороги и как будто безо всякой цели. На Алешку и Аленку люди реагировали одинаково – сначала, как и первый повстречавшийся детям житель, приходили в радостное изумление от того, что перед ними дети, а потом, узнав, что дети это чужие, теряли к ним всякий интерес.

– Странно, да? – спросил Алешка сестру после того, как очередной человек, горбясь и сутулясь, ушел от них прочь. – Что с ними всеми стряслось, не знаешь?

– Не знаю, – отвечала Аленка. – Явно что-то нехорошее. И мне тут не нравится!

Вот так, бредя по улицам странного поселка, они наткнулись на большой трехэтажный дом из белого мрамора, с тяжелыми колоннами у входа и просторными балконами. Этот дом был окружен высоченным забором, он возвышался над другими домами, выделялся среди них как дровец среди шалашей. На балконе дети увидели толстого мужчину с одутловатым, каким-то немного жабьим лицом. В отличие от других жителей поселка мужчина не казался несчастным – он подстригал садовыми ножницами аккуратные кусты в больших кадках и что-то тихо напевал.

– Эй, вы не могли бы поговорить с нами? – крикнул Алешка.

– Мы заблудились, потерялись! – подхватила его сестра.

Мужчина посмотрел на детей и не сказал ни слова. Лицо его вытянулось – он был удивлен и явно недоволен.

– Нас вынесла сюда подземная река! – продолжали дети.

– И мы хотим попасть домой, а с нами никто не разговаривает!

Так же, не говоря ни слова, мужчина развернулся и скрылся в доме.

– Эй, погодите, не уходите, эй!!!

Но мужчина не вернулся.

Зато как по волшебству – сама собой, без чьей то помощи и совершенно бесшумно – открылась калитка и из нее выскочили две огромные собаки. Собаки ощетинились и зарычали.

– Эй, кыш, фу! – закрывая собой сестру, крикнул Алешка. – Ну, пошли прочь!

– Алешка, я боюсь! – пискнула Аленка.

– Фу! – еще раз крикнул Алешка собакам. А сестре сказал: Тихонько, медленно отступаем. Но не беги – мама говорила, что от собак убегать нельзя – покусают.

Дети начали тихонько пятиться от злополучного забора. Собаки, ощетинившись и грозно рыча, наступали. Внезапно Аленка не выдержала и с визгом побежала прочь. Обе собаки кинулись за ней. Алешка наклонился, подобрал с земли два камня – по камню в каждую руку – и один за другим бросил их в собак. Он никогда не кидал камни особенно метко, но на этот раз оба камня нашли свою цель – собаки возмущенно завыли и, оставив в покое Аленку, бросились на своего обидчика.

Тут уже и мальчик побежал.

Собаки бегают быстрее людей, и они за несколько мгновений догнали бы Алешку, если бы тот как мог быстро не забрался бы на невысокое молодое деревцо. Деревцо прогнулось под тяжестью мальчишки, собаки внизу прыгали и клацали огромными зубами – ниже Алешки, но близко, совсем близко! Стоило деревцу прогнуться еще совсем немного – и мальчику не поздоровилось бы! Аленка стояла неподалеку, но ничего поделать не могла – страх сковал тело девочки, и она только и могла, что с растущим ужасом наблюдать за собаками, которые могли не только разорвать ее брата, но и внезапно вспомнить о ней самой!

Вдруг дверь соседнего дома отворилась, и Аленка увидела девочку – такую же маленькую, как и она сама, даже в чем-то на нее похожую! Не выходя из дома, девочка швырнула что-то в сторону собак. Это что-то плюхнулось в нескольких метрах от взбешенных животных.

– Джесси, Томи, на! На! – крикнула девочка.

Аленка подумала, что собаки очень заняты попытками достать Алешку, и не обратят внимания на то, что бросила им неизвестная девочка, но нет, собаки оставили мальчика и подбежали туда, где ЭТО плюхнулось. ЭТО оказалось очень вкусным – собаки принялись есть, громко и смешно урча от удовольствия.

– Бегите сюда, быстрее, пока едят! – крикнула девочка.

Алешка спрыгнул с дерева и что есть мочи побежал к ней. Собаки, занятые едой, не обратили на него внимания. Аленка тоже подбежала к спасительной двери.

– Быстрее! – девочка немного отступила, Алешка с Аленкой протиснулись в узкую дверь и оказались в маленькой комнате, темной от того, что все ставни на окнах почему-то были плотно закрытыми.

Эта комната явно была детской. В ней было несколько маленьких кроваток, большой стол и странные стульчики – в форме огромных катушек для ниток.

Девочка захлопнула двери и заперла их на большой крючок.

– Привет. Вы кто?! Как здесь очутились? – спросила она.

– Так сразу и не расскажешь! – сказал, с трудом переводя дух, Алешка. – Спасибо тебе, ты меня спасла!

– И меня, – сказала Аленка. – А как тебя зовут?

– Меня зовут Мери-Эл, – ответила девочка.

Мери-Эл оказалась гостеприимной хозяйкой.

Прежде всего, она дала возможность Алешке и Аленке переодеться. Так было приятно сбросить наконец с себя все, промокшее до нитки, и одеться в сухое! Аленке одежда хозяйки пришлась как раз впору, и она тихонечко рассматривала себя, думая о том, что ей здорово идет и эта юбочка, и эта кофточка, и эти прекрасные сандалии! Алешке досталась одежда как минимум двенадцатилетнего мальчика, и она, конечно, была немного велика, но какое это имело значение – только теперь, в тепле и сухости мальчик понял, насколько он устал. Он бы немедленно отправился спать, но Мери-Эл хотела тотчас же услышать их историю. И они наперебой рассказывали – как пытались понять, что же сломалось на небе, и для этого полезли в дупло дерева, как неизвестно почему попали в подземную реку, как пытались попасть домой…

Мери-Эл оказалась отличной слушательницей – за время рассказа она ни разу не перебила своих гостей.

– Слушайте, как интересно! – сказала Мери-Эл, когда Алешка и Аленка закончили рассказ и перевели дух. – Я и не знала, что где-то есть еще один мир, в котором есть люди, растения, дети… Другой мир – это ведь так интересно! Наверное, наши миры… – она замялась, подыскивая слова, – как бы это сказать?… Кое-где касаются боками, что ли? Про подземную реку у нас каждый знает, и в ней сейчас полным-полно воды – ведь у нас уже давно не прекращаются дожди. Видимо, наш мир находится, – она опять замялась, – ну… как бы выше вашего, и наша вода проникает к вам – становится дождями, а там, где миры подходят друг к другу совсем близко, промывает себе и другие проходы – как в том вашем большом дереве…

Аленка не поняла ничего – предположения Мери-Эл показались ей слишком сложными. А Алешка слушал и внимательно и даже молча кивал. Было видно – понимает и соглашается. Аленка решила, что потом попросит брата растолковать ей все это так, чтобы было понятно.

– А почему у вас не прекращаются дожди? – спросила она свою новую подругу.

– Это долгая история, все началось, когда я совсем маленькой была, – ответила Мери-Эл. – Сначала история была очень веселой, потом стала грустной. Слушайте.

– Видите, – сказала Мери-Эл, – у нас здесь маленький поселок, все друг друга знают. И здесь все всегда были очень дружными. Нет, правда – говорили, что как-то пятнадцать лет никто ни с кем не ссорился! Однажды дядя Вальтер повстречал на поляне за поселком настоящую фею! В вашем мире есть феи?

– Не знаю, – сказал Алешка. – Мы их точно не видели.

– И мы не видели, – сказала Мери-Эл, – ни до этого разу, ни после. Фея сказала, что в стране фей очень рады тому, что мы такие мирные, и поэтому дарят нам Цветок. Каждый из жителей поселка может стать перед Цветком, сказать одно свое желание и оно в точности сбудется! Сказала так – и исчезла. А на следующий день на этой же поляне и вправду вырос Цветок. Этот Цветок такой красивый! По утрам он белый, в полдень – желтый, но не ярко-желтый, а как-то так, мягко-мягко… По вечерам Цветок пурпурный, а на ночь он закрывается…

Ну и вот – все начали загадывать желания, кто сразу, а кто раздумывал над желаниями годы. Дядя Стойер – он лечил всем зубы – пожелал, чтобы у нас в поселке зубы ни у кого никогда не болели. И действительно – зубы никогда ни у кого не болят, а дядя Стойер выращивает фиалки – это ему очень нравится.

Мой папа (а он очень добрый, мой папа) пожелал, чтобы одежда для всех жителей поселка росла на дереве. Это дерево вы и видели, когда шли сюда. Одежды на нем на всех жителей нашего поселка хватало. Папа ведь раньше портным был; видите табуретки-катушки? – это папа мне и моим братьям сделал, чтобы было весело! Мы ведь дети портного, на чем же нам сидеть, как не на катушках?

Дядя Марцин захотел, чтобы на полях всегда росло много пшеницы, картошки, овощей всяких – и с тех пор никому из жителей поселка не надо было работать. Собирай все на полях, да и неси на кухню!

Некоторые всякое чудное желали – дядя Вальтер захотел быть самым высоким! Он и стал самым высоким – метра три, не меньше! Потом он долго перестраивал свой дом – и в двери войти не мог, и о потолок головой бился, и на кровати не помещался. Вы, наверное, видели этот дом – он такой чудной и корявый!

Дядя Сема пожелал себе железную птицу, на которой он мог бы летать…

– Эту птицу мы видели! – перебил рассказчицу Алешка. – Классная вещь!

– Классная! – согласилась Мери-Эл и продолжила: Дядя Ковакс – наш сосед, чьи собаки вас чуть не покусали, – пожелал себе самый большой в поселке дом и высокий забор. Дядя Ковакс очень любит чистоту и порядок и целыми днями эту чистоту в доме наводит… Из-за этого он никогда не был женат – все женщины поселка всегда казались ему грязнулями!

В общем, всех все устраивало. Взрослые практически все себе что-то пожелали, а дети – не все, только некоторые. Большинство из нас ничего перед Цветком не говорили – у нас и так все было.

А потом кто-то придумал фубакс. Это игра такая – когда четыре команды гоняют по полю два мяча и пытаются забить их каждый в свои ворота, а игроки других команд им в этом мешают. В эту игру начали играть все и почти постоянно – и взрослые, и дети. А что еще делать, когда все есть, работать не надо? По всему поселку поля для фубакса – вы их видели, конечно. Взрослые израсходовали на устройство этих полей свои последние желания. Все, кроме дяди Рока. Он был самым страстным игроком в фубакс, и ему в жизни ничего и не хотелось – только бы играть, а полей для игры и так уже хватало…

Так бы и играли все в эту игру сутками напролет, но одно отвлекало – дети. В наших семьях много детей – так всегда было. Но играть в фубакс дети мешают! Дети ведь не могут сами – им надо приготовить еду, с ними надо сходить к дереву за одеждой, а то они что-то не то выберут, их нужно (хотя бы иногда!) отгонять от кустов с мороженым – нельзя же, в самом деле, есть одно мороженое! Кстати, кусты с мороженым мой старший брат придумал и пожелал такое перед Цветком – вот!

Мери-Эл замолчала, мечтательно улыбаясь.

– О чем ты думаешь? – спросила Аленка.

– О мороженом! – ответила Мери-Эл. – Папа постоянно приносит его мне сюда, но срывать его прямо с кустов – это совсем другое! Тогда шоколад на нем хрустит по-особому и…

– А что дальше было? – перебил Мери-Эл Алешка, которому слушать про мороженое было не интересно.

Лицо Мери-Эл стало грустным.

– А дальше было вот что, – сказала она. – Однажды дяде Року надоело то, что дети отвлекали его от фубакса. И он решил использовать свое желание – попросить Цветок, чтобы дети больше никому не мешали. И все взрослые (все до единого!) согласились тогда, что это отличное желание! Никто не сказал ему, чтобы он этого не делал!

Дядя Рок отправился к Цветку (решили лететь на железной птице дяди Семы – так быстрее). Тогда еще дождь собирался, можно было бы лучшей погоды подождать, но они все равно полетели.

Дядя Рок встал перед Цветком и сказал, что желает, чтобы дети исчезли с улицы и не мешали больше взрослым играть в фубакс.

А дети тогда все на улице были – и те, кто постарше, и груднички в колясках – а что дома сидеть-то? Только я забежала в дом воды попить.

И я видела в окно, как ИСЧЕЗАЛИ С УЛИЦЫ мои друзья и все мои братья. Все дети поселка тогда действительно исчезли с улицы, как и пожелал дядя Рок – медленно растворились в воздухе. И тогда пошел дождь.

Прошло уже много времени, но дождь льет и льет, не переставая.

Мой папа говорит, что время остановилось, что дни не идут, как полагается, один за другим, а постоянно повторяется один и тот же день. Это, наверное, правда – на дереве одежды не дозревают новые платья. Я так хотела красную юбочку, но папа мне ее не приносит – говорит, что она никак не созреет! И земляника на земляничном дереве всегда зеленая. И помидоры всегда зеленые. И груши – тоже. Представляете – большие, висят низко, но – зеленые!

Папа говорит, что там, где нет детей, там нет и жизни – поэтому время остановилось.

А взрослые больше не играют в фубакс. Они ходят по улицам и плачут. Они стали теперь совсем другими, совсем с ума посходили от горя, и папа боится рассказывать хоть кому-нибудь, что у него остался один ребенок – то есть я. Он боится, что остальные позавидуют ему и убьют меня. Для этого ведь много не надо – достаточно просто выволочь меня на улицу. Смотрите!

С этими словами Мери-Эл встала и подошла к двери. Девочка открыла дверь и высунула на улицу руку.

Алешка с Аленкой с ужасом смотрели, как рука Мери-Эл бледнеет, постепенно становится прозрачной, а потом и совсем исчезает.

– Ну что, видели? – спросила Мери-Эл и убрала руку с улицы.

Рука сразу же стала нормальной, такой же, как и была раньше.

– Какой ужас! – прошептала пораженная Аленка, когда Мери-Эл закончила свой рассказ. – А что стало с этим человеком, с дядей Роком?

– Пропал где-то, – сказала Мери-Эл. – Он по началу ходил, плакал, говорил всем, что ошибся, оговорился, что он совсем не этого хотел! На него кричали, даже били – это у нас-то, где раньше никогда не было драк! А потом он пропал. Но никого это не расстроило – все поглощены своим горем, лишь плачут и жалуются. Папа говорит, что люди отчаялись. Да еще и дождь этот на всех действует – даже на собак. Раньше, до дождя, собаки ни за что на вас не напали бы!

– Но ведь исправить все – просто! – закричал Алешка. – Нужно, чтобы кто-то сказал перед Цветком – хочу, чтобы все было как раньше! И все дела!

Мери-Эл покачала головой.

– Это невозможно. Все взрослые уже израсходовали свои желания. Перед Цветком можно произнести только одно желание за всю жизнь!

– То есть в поселке не осталось людей с неизрасходованным желанием? – спросила Аленка тихо. – Совсем ни одного?!

– У меня есть неизрасходованное желание, – ответила Мери-Эл грустно. – Только у меня. Но я не могу выйти на улицу – я просто исчезну и все. Вы ведь видели – мне не успеть добраться до Цветка!

– Да-а, ситуация! – протянул Алешка.

– А если мы? – спросила Аленка с надеждой. – Если мы отправимся к Цветку и пожелаем, чтобы дети опять были со своими родителями, и чтобы перестал идти дождь? А?! У нас с Алешкой желания не израсходованные!

– Это точно! – подтвердил брат.

– Не знаю, – покачала головой Мери-Эл. – Вряд ли это поможет – вы ведь не жители нашей страны. Фея подарила Цветок не вам… Вы ведь не растворились на улице, верно? Значит, не все наши законы действуют на вас!

После этих слов все долго молчали. Алешка мучительно искал выход из этой ужасной ситуации, но как не напрягался, ему ничего не приходило в голову. Аленка переживала. На это время она забыла о своих трудностях и думала лишь о том, как тяжело, наверное, бедным родителям, из-за какой-то пустячной игры потерявшим своих детей! Мери-Эл ходила взад-вперед по комнате – она так устала сидеть взаперти, ей так хотелось наружу! Уже давно она могла видеть улицу, только если смотрела в щели между закрытыми ставнями!

Вдруг ее лицо просветлело.

– Знаете что? – сказала Мери-Эл вдруг. – Я, кажется, знаю, что вам делать! Мы все пьем воду из нашей подземной реки – через колодцы. Один из таких колодцев – самый глубокий – находится как раз рядом с Цветком. Мне как-то папа рассказал, что дядя Вальтер как-то упал в этот колодец, и не выбрался бы из него, если бы не был таким высоким. Ему никто не помогал – у нас теперь никто никому не помогает… – девочка с грустью развела руками. – Так вот, – продолжила она, – выбравшись, дядя Вальтер рассказывал всем, что в этом месте у реки не обычное дно, а как бы небо какого-то другого мира. Его не стали слушать – теперь такие вещи никому не интересны. Но я думаю – что, если это еще один проход в ваш мир? Может быть – и нет, но ведь можно попробовать! Я расскажу вам, как идти к Цветку…

– А мы попросим Цветок вернуть всех детей назад, а потом попадем по проходу домой! – закончила за Мери-Эл Аленка. – Вдруг все-таки получится!

– Точно! – кивнула Мери-Эл. – Наверное, вам лучше идти завтра утром – дорога к Цветку долгая. Ночь проведете здесь – теперь, когда мои братья исчезли, спать на этих кроватях все равно некому. И я думаю, что вам нужно идти не по поселку, а в обход его – мало ли, как встретят вас люди! Могут и обидеть даже – говорю же, что все стали такими странными от горя и дождя… Лучше вы пойдете мимо леса, через наши поля. Там тропинка – не заблудитесь. В лес не ходите – он такой густой, темный, и мы никогда там не бываем – можно потеряться! А по тропинке безопасно. Разве что Крокобряка встретите, но он добрый… За один день вряд ли дойдете – я так никогда пешком не ходила, только с дядей Семой на его железной птице над полями летала, но даже через поселок к Цветку больше дня пути, а по полям – это ведь в обход. Переночуете где-то в поле – не приятно, конечно, но выхода другого нет. Зато – я дам вам непромокаемые плащи! Мне и моим братьям они теперь не нужны, а вам будет удобнее!

– Плащи – это хорошо! – сказал Алешка.

– А нельзя ли как-то побыстрее? – с дрожью в голосе спросила Аленка. – Мама с ума сойдет, когда мы не придет домой ночевать!

– Не получится быстрее, – сказала Мери-Эл. – Говорю же – долго идти.

– А может так случиться, что мы вернемся домой в тот день, в который оттуда ушли? – спросил Алешка с надеждой. – Ведь ты говоришь, что время у вас остановилось и постоянно идет один и тот же день?

– Не знаю, – ответила Мери-Эл. – Папа разбирается в таких вещах, но думаю, что и ему, и маме лучше о вас ничего не знать – они очень изменились после исчезновения братьев, не знаю, как примут вас. Вы лучше тут тихо до утра посидите. Воды и еды у нас вдоволь – я вам всего принесу, а когда папа или мама перед сном зайдут меня навестить (кто-то из них всегда заходит!), вы спрячетесь под кроватями.

На следующее утро, с рассветом, Алешка и Аленка отправились в путь. Мери-Эл подробно описала им дорогу – запомнить ее было не трудно. Требовалось выйти из поселка, найти тропу и идти по ней таким образом, чтобы поселок был с правой стороны, а лес – с левой. Главное – никуда не сворачивать, и опасаться людей – мало ли чего им придет в голову.

Идти было легче, чем вчера. Во-первых, дети были сытыми и отдохнувшими; во-вторых, прекрасные плащи с капюшонами (синий на Алешке и желтый на Аленке) защищали их от непрерывного дождя; и в-третьих – они больше не блуждали бесцельно, они знали, куда идут и что эта дорога в конце концов приведет их домой!

Прошел час, и дети подошли к дереву с одеждой (по пути основательно подкрепившись мороженым с кустарника).

– Вот и наша тропа, – сказала Аленка и указала на узкую ленту тропы, которая струилась между высокой травой и терялась вдали.

– Эх, велосипед бы сейчас! – сказал Алешка. – За пол дня домчали бы! И ночевать под открытым небом и в мокрой траве не пришлось бы!

– Не помог бы велосипед, – возразила Аленка. – Дождь ведь, и на тропинке страшная грязь. Трудно было бы ехать. Мы этот велосипед бросили бы через метр!

– Через метр – это вряд ли, – заявил Алешка. – Метр – это вот столько, – он показал. – Может быть, мы бросили бы велосипед метров через двести. Или через километр – это тысяча метров!

– Умный, да? – поинтересовалась Аленка. – Опять будешь говорить, что я – мелюзга?

– Не буду, – сказал брат ласково. – Я же обещал. И ты у меня – молодец!

Вскоре стало понятно, что Аленка права и велосипед вряд ли ускорил бы дорогу – путь детей лежал не по равнине, а по череде довольно крутых холмов – нашим путешественникам приходилось то идти в гору, то спускаться с горы. Такое не одолеешь на велосипеде! Только пешком!

Взбираться по тропинке на холм детям было непросто, но еще труднее – спускаться! Алешка и Аленка то и дело шлепались в жидкую грязь, так что через некоторое время их плащи стали одинаково коричневыми от грязи. Но дети есть дети – трудность пути не смущала их. Взбираясь на холмы и спускаясь с них, падая и снова поднимаясь, они шли вперед, болтали и рассматривали окружающий их чужой мир.

Тропинка как тропинка, вдали, за полями – лес как лес. Такая же трава, такие же деревья, как и в мире, куда так хотели вернуться Алешка с Аленкой. По видимому, никому из жителей поселка не пришло в голову пожелать каких-то невероятных изменений в этом лесу, поэтому он и остался вполне обыкновенным, хотя, конечно, и очень густым.

А вот когда дети смотрели в сторону поселка, то время от времени замечали вещи необычные. Один раз они увидели огромный, широченный дуб с резными, но ярко красными листьями и такого же цвета стволом – явно чье-то странное желание, настоящие дубы такими не бывают! Жаль, что Мери-Эл не рассказала, кому и зачем такое придумалось!

А то вдалеке показались два человека – один обычного роста, а другой громадный, с огненно рыжими волосами – ну прямо-таки львиная грива. Наверное, это и был трехметровый дядя Вальтер. Оба человека ничего не делали, а просто стояли, ссутулив плечи. Говорили они о чем-то или нет – с тропинки не было слышно. Алешка и Аленка очень переживали, что взрослые заметят их – убежать от обладателя таких длинных ног, как дядя Вальтер, они, конечно, не смогли бы. Но взрослые так ни разу и не посмотрели на тропинку.

Прошли маленькие путешественники и огромную поляну с фиалками – фиалки были разнообразнейших цветов и оттенков, и выглядели, даже несмотря на мокрые листья и цветы, просто превосходно. К сожалению, по поляне между восхитительными цветами то там, то здесь пробивался бурьян. Видимо, дядя Стойер после потери детей не уделял любимому занятию нужного количество времени…

Поля, через которые бежала тропинка, были разными – поле с огурцами, поле с очень крупными зелеными помидорами, пшеничное поле. Огурцов дети наелись досыта, а вот помидоры попробовать, конечно, не удалось. Возможно, этим помидорам предстояло остаться незрелыми еще многие и многие дни…

Так прошло несколько часов, и дети подошли к узенькой речушке, через которую был проложен небольшой мостик.

– Все правильно, – сказала Аленка, ступая на мост. – Мери-Эл говорила, что мостик должен быть. Хорошая она девочка, жаль, что мы больше… – и тут она осеклась. – Алешка, смотри, смотри – аист! – закричала она и указала брату в сторону речки.

– Чудачка ты, – сказал Алешка, посмотрев туда, куда указывала сестра. – Это не аист, это цапля. Видишь, стоит на одной ноге, лягушек высматривает!

– Нет, аист! Я аистов на картинке видела!

– Нет, цапля!

– Нет, аист! Аист! Аист!!!

– Да цапля, мелюзга ты безграмотная! Кто из нас дольше в школе учится, ты или я?!

– Все равно – аист, аист! И ты обещал не называть меня мелюзгой!!!

– Да цапля я, цапля! – послышалось со стороны камыша.

Дети умолкли и застыли, как громом пораженные – у Алешки даже рот приоткрылся. Между тем, цапля подошла ближе к мостику и недовольно сказала:

– И так лягушки не ловятся, а тут еще вы шумите!

– Ты… То есть вы – разговариваете?! – изумленно спросила Аленка.

– А то ты сама не знаешь! – сказала цапля возмущенно.

– Не знаем! – сказал Алешка. – Мы никогда не видели говорящих цапель. И вообще мы даже не предполагали, что птицы могут говорить!

– Мы не отсюда, – добавила Аленка, – не из этого мира. Нас сюда река принесла!

Цапля встрепенулась – словно поправила перышки, и стала очень важной.

– То-то я гляжу – что-то странное! Впервые за столько времени вижу детей, да еще и таких чудных – которые не знают, что птицы говорят!

– А вы, извините, всегда говорили, или это было чье-то желание такое? – полюбопытствовал Алешка.

– Как же! Конечно, желание! – ответила цапля. – Старого Стойера младший сын Эрик пожелал, чтобы все птицы разговаривали.

– И все разговаривают? – ошарашено спросила Аленка и посмотрела в небо, ожидая увидеть и других говорящих птичек.

– Все, – ответила цапля.

– И вороны? – спросил Алешка.

– И вороны.

– И воробьи? – изумилась Аленка.

– Девочка, а воробей что – не птица?!

Дети переглянулись.

– Как странно! – сказала Аленка. – Странно и интересно! Идешь – и говоришь с воробушком. Или с ласточкой. Или с кроликом…

– Кролики не говорят, – строго поправила девочку цапля.

– Потому что они не птицы? – догадался Алешка.

– Именно, – ответила цапля важно. – Знаете, а я даже рада, что так получилось – ну, что перед Цветком теперь никто желания загадывать не может! А то бы еще кошки заговорили, да собаки, да медведи! Или вдруг кто-то захотел бы лягушек говорящими сделать! Что нам, цаплям, тогда – с голоду умирать?

– Почему с голоду? – удивилась Аленка.

– А ты бы смогла съесть того, с кем можно поговорить? – спросила цапля.

– Вряд ли… – пробормотала девочка.

– То-то! – сказала цапля. – Ну, идите теперь куда шли, а я, глядишь, может, хоть какую завалящую лягушку поймаю!

Следующий час прошел очень интересно – дети забыли и про дождь, и про то, что они не дома, а в неизвестном, и, может быть, опасном мире. Развеселившиеся Алешка и Аленка во все глаза выискивали пролетающих мимо птиц и звали их, пытаясь поговорить.

Вороны оказались птицами важными и разговаривать с путниками не желали.

Пестрый удод перекинулся с детьми парой слов, но вскоре заявил, что ненавидит мокнуть, и полетел сушить перья в дупло приглянувшейся ему березы.

Разговорчивыми оказались воробьи. Эти дружелюбные птицы охотно рассказывали детям все, что знали: какого вкуса желуди на красном дубе, можно ли наловить мошек на фиалковой поляне дяди Стойера, где больше всего комаров и как хорошо, что идет дождь – на улицах поселка теперь не встретишь кошку! Также оказалось, что воробьи знают о том, что Мери-Эл не пропала вместе с другими детьми, но, несмотря на свою болтливость, пытаются хранить эту тайну…

Между тем небо становилось все темнее, тучи все ниже и гуще, дождь все плотнее и холоднее – это ощущалось даже под непромокаемыми плащами.

Неожиданно где-то совсем близко блеснула молния, и сразу же послышался грохот грозового раската!

– Алешка, – Аленка схватила брата за руку, – я боюсь грозы!

– Не трусь! – Алешка решил показать сестре, что значит быть смелым, хотя у него самого душа ушла в пятки. – Подумаешь – гремит! Считай, что это такой салют!

– А молния? – не унималась Аленка. – Если в нас ударит молния?! Что будет с мамой? Она так и не дождется нас!

Слова сестры показались Алешке убедительными.

– Хорошо, – сказал он. – Побежали в лес.

– Почему в лес? – не поняла сестра.

– Молния бьет только в высокие предметы, – тоном знатока заявил Алешка. – Здесь, на тропинке, выше нас ничего нет, значит, оставаться здесь опасно. А в лесу, среди деревьев, мы будем маленькими, и молния в нас не ударит.

Аленка восхитилась находчивостью брата, но потом сказала:

– Но ведь молния может ударить в дерево, под которым мы будем прятаться, – нам тогда тоже достанется!

Тут еще раз оглушительно громыхнуло, и молния сверкнула как будто рядом с детьми!

– Бежим! – крикнул Алешка. – Спрячемся под самым маленьким деревом – молния в него не ударит!

Держась за руки, они побежали через поле к лесу. Гром гремел все громче, молнии сверкали, и детям хотелось оказаться под защитой деревьев как можно быстрее.

– Куда вы? – раздалось сверху.

Дети оглянулись на крик – над ними пролетала цапля, с которой они болтали, переходя речку.

– В лес! – крикнул Алешка, не останавливаясь. – Пересидим грозу!

Конец его фразы потонул в новом раскате грома.

– Вам туда нельзя! – стараясь перекричать гром, крикнула цапля. – В лесу мокрицы!

Но дети уже были рядом с первыми лесными деревьями.

– Какие еще мокрицы? – задыхаясь от быстрого бега, спросила Аленка брата.

– Не знаю, – ответил тот, и посмотрел в след улетающей цапле. – Наверное, улитки, или другие какие-то слизняки. Ты боишься улиток?

Аленка махнула рукой.

– Не боюсь, – ответила она. – Они противные, конечно, но гроза страшнее.

Дети углубились в лес на несколько десятков шагов, и уселись под молодым невысоким кленом.

Гром между тем не утихал, молнии сверкали то тут, то там. Дети прижимались друг к другу – невысокое деревцо не казалось такой уж хорошей защитой от грозы. Теперь дождь лил плотной холодной стеной – даже в водонепроницаемых плащах дети страшно замерзли.

– Алешка, мне холодно! – пожаловалась брату Аленка.

– Мне тоже, – ответил тот. – Надо было взять с дерева одежды по куртке! Или попросить у Мери-Эл.

– Не только по куртке, но и по шапке!

– И по теплым ботинкам!

– И, если можно, одеяло!

Неожиданно гром утих, и дети услышали невдалеке какой-то странный чавкающий звук.

– Алешка, что это? – вздрогнула Аленка.

– Не знаю, – пробормотал Алешка, которому звук тоже не понравился.

Мальчику вдруг стало очень страшно – в приближающемся звуке было что-то безжалостное и неотвратимое. Такое жуткое! Как бы он, Алешка, хотел не быть сейчас старшим братом, который должен защищать маленькую сестричку! Гораздо лучше было бы оказаться в этом страшном месте с кем-нибудь взрослым – тогда можно было не принимать решений, а просто надеяться, что всех спасет кто-то другой! Кто-то сильный, умный, а не он – маленький, растерявшийся мальчик!

– Смотри! – прошептала с ужасом Аленка и показала куда-то в сторону.

Алешка посмотрел туда, куда указала сестра, и задрожал крупной дрожью – он увидел тех, кто издавали эти звуки.

Этих существ было много, и они не были похожи на улиток.

Скорее они напоминали огромные капли воды, запертые в прозрачный мешочек-кожу. И они были достаточно большими: в ширину около метра и в высоту размером с крупную собаку. Они не шли, а будто переливались с места на место – сначала из чудовища выделялся прямой вырост, что-то вроде направленной вперед ноги, и затем все содержимое чудища перетекало в этот вырост.

Алешка был уже готов разрыдаться от ужаса, но он вовремя посмотрел на сестру. В глазах Аленки было такое отчаяние, что мальчик тут же пришел в себя – как бы то ни было, а сейчас он и только он старший, и именно он должен сделать все, чтобы они с Аленкой не попали в беду!

– Это не улитки, – прошептал Алешка. – Я видел такое в учебниках старшеклассников. Это амебы. Только в нашем мире они маленькие – живут в грязной воде, и их можно увидеть разве что в микроскоп.

– Как ты думаешь, они опасные? – прошептала Аленка.

– Не знаю, – ответил Алешка. – Но думаю, что узнаем скоро!

Между тем ближайшая к ним амеба наползла на плантацию грибов. Раздался уже знакомый детям чавкающий звук, и грибы исчезли – амеба всосала их в себя. Затем чудовище поползло дальше – и уже в сторону дерева, под которым сидели дети.

– Она накрывает собой землю и всасывает в себя все, что сможет съесть! – прошептал Алешка.

– Как ты думаешь, они могут съесть нас?! – спросила Аленка в ужасе.

– Не знаю, – ответил брат. – Но цапля не зря говорила, что нам сюда нельзя. Значит…

Договорить мальчик не смог. Поддавшись страху, он вскочил, схватил сестру за руку, и, не разбирая дороги, помчался вглубь леса. Видимо, у амеб было что-то вроде слуха – все чудовища неспешно поползли в сторону, куда убежали дети, не забывая между делом всасывать в себя все новые и новые порции грибов.

Дети бежали долго – спотыкаясь, падая на мокрые камни, царапаясь о ветви деревьев. Алешке подумалось, что они могут заблудиться в огромном лесу, но сейчас это было не главное – спастись бы от тупых прожорливых тварей!

А чавкающие звуки раздавались то здесь, то там – видимо, мерзких чудовищ в лесу было очень много. Внезапно дети выскочили на маленькую полянку и остолбенели – прямо перед детьми ползало бесчисленное множество амеб! И повернуть обратно было нельзя – доносившиеся издали чавкающие звуки не оставляли сомнения – сзади детей ждет то же, что и впереди!

– Алешка, они нас окружили! – закричала Аленка в панике.

Алешка огляделся, ища, чем же можно защититься от прозрачных чудищ.

Прямо под ногами мальчик увидел крупные, плоские камни.

Алешка схватил один из камней и кинул в ближайшую амебу. Камень прошил чудовище насквозь и упал рядом с другой амебой. Первая амеба не обратила на пролетевший сквозь нее камень никакого внимания, а вторая остановилась на миг, наползла на камень, покатала камень в своем уродливом теле, видимо проверяя, не удастся ли найти на нем что-то съедобное, затем поползла дальше, оставив камень позади.

– Алешка, овраг! – крикнула Аленка и показала направо.

Алешка посмотрел туда – действительно, в нескольких метрах от них виднелась крутая стена оврага.

Дети кинулись туда.

Овраг оказался с крутыми, но все-таки не отвесными стенами – на полной скорости дети начали сбегать по склону. Склон был услан высокой, мокрой от дождя и потому очень скользкой травой. Внезапно Аленка вскрикнула – она поскользнулась и упала. Алешка не смог ее удержать – выпустил руку сестры и тут же упал сам.

Теперь дети катились вниз. Аленка скользила лежа на спине, хватаясь руками за траву и камни, пытаясь изо всех сил удержаться, но увы – трава обрывалась в ее руках и не на миг не останавливала движения, а камни лишь в кровь разбивали девочке пальцы. Девочка слышала, как рвется в клочья ее любимый желтый плащ…

Положение Алешки было еще хуже – он катился кубарем. Со спины – на живот, опять – на спину, опять – на живот…

«Убьемся! – подумалось мальчику. – Сейчас хряпнемся о какое-нибудь поваленное дерево и все, конец!»

Но в конце пути их ожидало не дерево. На дне оврага протекала узкая, но довольно глубокая речушка, и дети на полной скорости угодили в воду.

Вода смягчила падение. Алешка больно стукнулся о воду животом, но упасть на землю было бы много хуже! Аленка же вошла в воду ногами вперед, ногами же оттолкнулась от твердого, каменистого дна, и как торпеда вылетела на поверхность рядом с берегом речушки. Это было хорошо – Аленка плавала гораздо хуже брата, к тому же она растерялась, и потому выплыть на берег с середины речушки вряд ли смогла бы…

Девочка быстро выбралась на берег реки и поискала глазами Алешку. Вскоре она увидела его – он плыл, но не к ней, а от нее. От падения мальчик никак не мог сориентироваться в пространстве!

– Алешка, я здесь! – что есть мочи крикнула девочка.

К счастью, Алешка услышал ее, развернулся и быстро поплыл к ней. Несколько метров – всю ширину речки – он преодолел быстро. Дома, на ставке Алешка с друзьями проплывали и не такие расстояния.

– Ух, ну и дела! Могли и в лепешку расшибиться, а?! – сказал он сестре, когда выбрался на берег.

Он отряхнулся, совсем как собака, выбравшаяся из воды. Его синий плащ превратился в сплошные лохмотья и Алешка сбросил его наземь.

– Когда попадем домой, научишь меня плавать как ты? – спросила Аленка.

– Домой еще нужно попасть, – сказал Алешка и показал рукой на тот склон оврага, с которого они скатились. Весь склон оврага был усыпан амебами – чудовища преследовали детей и передвигались довольно быстро.

– Бежим! – Аленка, не обращая внимания на кровь, капающую из разбитых пальцев, схватила брата за руку и поволокла прочь от оврага.

И опять дети бежали в глубь леса, не разбирая дороги – лишь бы быть подальше от чудовищ. Алешка подумал, что было бы хорошо замечать всякие приметные деревья и камни, чтобы по этим приметам выбраться потом назад на тропу, но ничего заметить и запомнить не смог – уж слишком быстро бежали они с Аленкой. А силы уже оставляли детей – они тяжело дышали, и было ясно, что на долгий пробег их не хватит.

Внезапно они выскочили на большую поляну и остолбенели – на поляне были дети.

Много детей – мальчики и девочки, большие и маленькие. Некоторые держали на руках малышей-грудничков.

Все дети стояли, и смотрели на Алешку с Аленкой.

– Пропавшие дети! – пробормотала девочка.

– Бежим к ним, – крикнул Алешка, потому что сзади уже раздавались такие страшные, такие знакомые чавкающие звуки.

Алешка и Аленка кинулись к детям.

– Не сюда! – крикнул им один из детей. – Вы сюда не сможете!

Он предостерегающе замахал руками, но Алешка и Аленка не слушали его – ведь сзади были чудовища.

Они в миг преодолели расстояние, которое отделяло их от детей.

– Почему не сможем?! – задыхаясь, спросил у мальчика Алешка, когда оказался с ним рядом.

Мальчик выглядел бесконечно удивленным.

– Вы не должны были, – сказал мальчик растерянно. – Но вы смогли!

Все остальные дети смотрели на Алешку и Аленку во все глаза.

– Смогли что?! – не понял Алешка.

Аленке же было не до выяснений – амебы уже показались в той части поляны, откуда прибежали они с Алешкой.

– Нужно бежать! – крикнула Аленка испуганно.

– Не нужно, – сказал один из мальчиков. – Мы не можем, и они тоже не могут. Можете только вы. Интересно, почему вы – можете?!

– Да что можем, что?! – в один голос закричали Алешка и Аленка, не отрывая взгляда от быстро приближающихся амеб.

– Сейчас покажу, – сказал мальчик.

Тогда он, совершенно без страха, двинулся в сторону чудовищ. Пройдя несколько метров, он остановился, как будто уперся в невидимую преграду.

– Здесь стекло, – сказал он.

– Там нет стекла! – закричала Аленка.

– Здесь стекло, – повторил мальчик, и постучал кулаком как будто по воздуху. Раздался звук, причем такой, какой действительно бывает, если стучат по стеклу.

– Мы не можем пройти туда, – мальчик кивнул в сторону амеб. – А они никогда не проходят сюда. Только вы почему-то это можете! Интересно – почему?

Он отступил на шаг, взял с земли небольшой камень и швырнул в ближайшую амебу. Камень до амебы не долетел – он гулко стукнулся о невидимую преграду и отскочил мальчику под ноги. Между тем амебы подползли к невидимой преграде с другой стороны. Подползли, потолкались всем своим водянистым телом и остановились. Преграда была не видна, но она существовала! Мерзкие чудовища покрутились, помаялись возле нее, а потом поползли прочь.

– Вот так мы и попали к вам, – закончил Алешка рассказ о своих и Аленкиных приключениях. – Когда Мери-Эл рассказывала о пропавших детях, нам было их – то есть вас! – очень жаль. Только мы не ожидали, что вы здесь, в лесу!

– Но ведь мы где-то должны быть! – сказал мальчик, который подходил к преграде. – Ведь дядя Рок не хотел, чтобы нас не было совсем, верно? По его желанию мы исчезли с улиц, но появились здесь, на этой поляне. Кстати, я очень рад, что с Мери-Эл все в порядке – мы все гадали, почему она не с нами. Я – ее брат Карлос.

– Это ты пожелал кусты с мороженым? – спросила Аленка.

– Я.

– А как вы живете здесь, и почему не уходите никуда? – спросил Алешка.

– Мы не можем никуда уйти! – с горечью ответил Карлос. – Со всех сторон поляна окружена невидимой стеной. Вначале мы плакали, в особенности малыши, а затем привыкли. И к поляне привыкли, и к дождю… Хотя к дождю, честно говоря, полностью привыкнуть нельзя! Многие из нас кашляют. Лечиться тут нечем, и достать лекарств никак нельзя. Мы никуда не выходим, и к нам никто не заходит, только вы можете проходить через преграду.

– Потому что мы – чужие, – закончила за него Аленка.

– Очевидно – да, – согласился с девочкой Карлос. – Вы здесь, но как будто и не здесь – часть наших законов на вас действуют (ведь вы, к примеру, мокните под дождем!), а часть – нет. Не знаю почему.

– А что вы здесь едите? – спросил Алешка, которому очень хотелось есть.

– Малину, – ответила высокая девочка, которая держала на руках очень похожего на нее младенца – наверное, младшего брата. – Здесь огромный малинник, малины всегда много и она всегда спелая – ведь время остановилось. Пьем дождевую воду – она скапливается в крупных листьях. Мокрицы (по-вашему – амебы) нас не трогают – не могут сюда пробраться. Так и живем.

– А Мери-Эл ничего не говорила о мокрицах, – сообщила Аленка. – Говорила, что в лесу можно заблудиться, а об этих чудищах – ни слова!

– Откуда ж ей о них знать? – пожал плечами Карлос. – Они только недавно появились. Мы думаем, это из-за дождя. Они ведь как живой мешок, внутри которого вода. Им много ее нужно! Скорее всего, они просто высохнут, если прекратится дождь! В те времена, когда Мери-Эл могла выходить из дома, мокриц не было и в помине, а теперь люди не знают о них – ведь мы и раньше редко заходили в этот лес, а теперь до него никому дела нет.

– А откуда вы знаете, что это именно дядя Рок пожелал, чтобы дети исчезли с улицы? – полюбопытствовал Алешка.

– А он сам нам об этом рассказал, – сказал один из мальчиков.

– Он нашел нас, – пояснил Карлос.

Алешка и Аленка изумленно переглянулись.

– Дядя Рок приходит к нам каждый день по утрам, когда нет мокриц, – пояснила рыжая, очень кучерявая девочка – наверное, дочка или племянница рыжеволосого дяди Вальтера.

– Мы думаем, что мокрицы ползают по лесу как бы по кругу, – сказал Карлос. – Скорее всего – это из-за грибов. Пока мокрицы ползают в одной части леса, в другой успевают вырасти новые грибы вместо тех, что они сожрали вчера! Во всяком случае, у нас мокрицы всегда бывают в одно и то же время. По утрам их здесь никогда не бывает. В это время к нам и приходит дядя Рок.

– Он постоянно плачет, постоянно просит у нас прощения, – грустно сказала рыжеволосая девочка. – Стоит у преграды и плачет!

– И постоянно приносит нам гостинцы, – добавил Карлос. – То орехов соберет, то сходит к кустам с мороженым. Принесет все и сложит под невидимой стеной. Пройти к нам он ведь не может! А мы не можем выйти к нему – сами знаете.

– А мокрицы всю эту вкуснятину потом съедают, – с обидой в голосе сказал толстый мальчик, и сразу стало ясно – этому малышу давно надоело есть одну малину!

– Мы говорили ему, чтобы он не таскал нам ничего, – сказал Карлос. – Бесполезно ведь. Только мокрицы толстеют! Но он все равно постоянно носит и носит, а потом плачет и плачет.

– А другие взрослые к вам приходят? – спросил Алешка.

– Нет, – ответила рыжеволосая девочка. – Дядя Рок им ничего не сказал, хоть мы и просили. Он, бедняга, вообще после этого случая не в себе.

– Вы простили его? – спросила Аленка тихо.

– Конечно, – ответил Карлос. – Давно простили. Он ведь не думал ничего такого, просто хотел, чтобы мы не мешали играть в фубакс… Просто оговорился человек.

– Просто! – повторила возмущенно Аленка.

– Надо думать, что говоришь и что делаешь! – поддержал сестру Алешка.

– А вы много думали, когда на небо по дереву лезли? – спросила рыжеволосая девочка.

Алешка и Аленка смутились и замолчали.

– Жаль, что исполняются все желания, – сказала через минуту Аленка. – Вот бы исполнялись только хорошие, а плохие просто не могли исполниться!

– Так нельзя, – ответил Карлос. – Цветок – для людей, а люди ведь свободные существа. Свобода – это делаешь, что хочешь. Хочешь – хорошее, хочешь – плохое. Только потом отвечаешь за все, что ты сделал.

– Да, – подтвердила рыжеволосая девочка. – Обязательно отвечаешь!

– Папа так плачет, – сказал толстый мальчик, – что обижаться на него нельзя.

– Дядя Рок твой папа? – спросила Аленка удивленно.

Почему-то ей казалось, что пожелать такую дикость, как пожелал дядя Рок, мог только человек, у которого нет детей.

– Да, – ответил толстый мальчик.

– И мой, и мой! – раздалось еще несколько голосов.

На минуту все замолчали. Всем было невыносимо грустно.

– Если бы нам хоть на минутку к Цветку, – сказала рыжеволосая девочка. – У меня ведь неизрасходованное желание.

– И у меня, и у меня! – загалдели вокруг.

– Мы бы все исправили, – сказал Карлос. – Но мы не можем отсюда выбраться!

– А хотите, мы завтра утром пронесем вам через стекло все, что принесет дядя Рок? Или же сходим в поселок, раздобудем для вас лекарства? Хотите, а?! Мы ведь можем проходить через преграду? – предложил Алешка.

– Сами проходить можете, – ответил Карлос. – А пронесете ли что-то с собой – большой вопрос. Скорее всего – нет. Но даже и это не главное – вам нужно встать на рассвете и сразу уходить, иначе вы не успеете выбраться из леса на тропу! Не забывайте про мокриц. Если вы встретитесь им на пути, то погибнете.

– Вы лучше добирайтесь быстрее к Цветку, – сказала рыжеволосая девочка. – Вы ведь попросите Цветок вернуть нас родителям?

– Конечно, попросим, – заверила детей Аленка. – Только не знаем, будет ли из этого толк – мы ведь чужаки, сами знаете. От нашей просьбы может ничего не измениться.

– Мы понимаем, – сказал толстый мальчик. – Но вы попытайтесь!

– Мы попытаемся! – заверил детей Алешка.

После этого потерянные дети угостили Алешку и Аленку малиной. Наши путешественники наелись до отвала, и сразу же захотели спать – так сильно устали. Карлос пообещал разбудить Алешку с Аленкой на рассвете – чтобы они успели выйти на тропу до появления в этой части леса амеб. После этого Алешка и Аленка улеглись на мокрую землю и сразу же заснули – после такого напряженного дня их крепкому сну не мог помешать даже нескончаемый дождь.

На следующий день, около полудня, Алешка и Аленка вышли из леса на тропу.

– Фу, ну и устал я, – сказал Алешка. – Пять часов без отдыха!

– А я и больше бы без отдыха прошла, – сказала Аленка, – лишь бы не повстречать этих противных мокриц!

Дети сели прямо на тропу и достали из самодельного лукошка малину, которую заботливо собрали для них Карлос и рыжеволосая девочка, которую, как оказалось, звали Мари.

Все-таки Алешка и Аленка могли проносить сквозь невидимую преграду разные предметы – лукошко с малиной, например! И как это было сейчас кстати! Дети съели всю малину за две минуты – ни ягодки не оставили! – но не пожалели об этом. Беречь припасы им было ни к чему – если не случится чего-то непредвиденного, то пройдет несколько часов, и они достигнут Цветка, а значит, и прохода в свой мир!

Дома после такой прогулки Алешка и Аленка провалялись бы на диване перед телевизором до вечера, но сейчас они позволили себе отдохнуть не больше пяти минут. Домой, домой – вот чего им хотелось! Ну и конечно, попытаться помочь своим новым друзьям – вдруг для того, чтобы наладить все в этом мире, им достаточно просто сказать несколько слов перед Цветком?

Алешка и Аленка продолжили путь. Конечно, без непромокаемых плащей идти было неприятно, но что уж поделаешь? Дети старались не обращать внимания на назойливые капли дождя, которые попадали им и на головы, и в глаза, а одежду вскоре промочили насквозь.

Прошел час, и поля вдоль тропинки сменились неухоженными землями с колючими кустарниками и густыми дикими травами. Ну, а лес, мимо которого шли дети, тянулся и тянулся дальше – видимо, он был по настоящему огромным. Алешка вздрогнул, подумав о том, что если б они заблудились в этом лесу, то могли бы не выйти из него никогда.

Аленку же занимали другие мысли.

– Как ты думаешь, мама уже хватилась нас? – спросила она брата.

– Не знаю, – ответил тот. – Здесь ведь все время идет один и тот же день. Может быть, там, дома, прошло всего несколько часов? Тогда мама, наверное, еще даже и волноваться не начала. Но если там прошло два дня, то конечно нас уже давно ищет не только мама, но и милиция.

– А мы маме расскажем, где мы были и что видели?

– Расскажем, конечно, – пробормотал Алешка, с грустью глядя себе под ноги и видя уже надоевшую, скользкую от бесконечного дождя тропинку. – Только мама нам все равно не поверит! И даже лучше, если не поверит – иначе она меня гулять на улицу неделю не выпустит. Или даже две недели! Только, честно говоря, – Алешка вздохнул, – я бы и два месяца дома просидел, лишь бы рядом с мамой и папой оказаться!

– Алешка, смотри, что это?! – воскликнула Аленка.

Алешка поднял голову и увидел то, что видела сестра. Мальчик остановился и развел руки в изумлении.

В стороне от тропинки, метрах в десяти от детей, корчилось в траве невиданное существо – туловищем и головой оно напоминало большого крокодила, но имело огромные, черные, прямо-таки вороньи крылья и длинный, теряющийся в траве, хвост. Существо отчаянно загребало крыльями траву и пыталось ползти.

– Это… это… – проговорил Алешка, но ничего больше не сказал – ведь он понятия не имел, кто перед ними.

– Это летающий крокодил, – предположила Аленка.

– Летающих крокодилов не бывает, – сказал Алешка неуверенно.

– Тогда кто это? – спросила Аленка громким шепотом.

– Я – Крокобряк! – недовольно проговорило существо, повернув к детям зубастую пасть.

Алешка с Аленкой посмотрели друг на друга и одновременно пожали плечами – после слов существа им совсем не стало понятнее, кто же перед ними.

– Вы… Вас… Вы ведь ненастоящий, да? – спросил Алешка.

– Я? – изумилось существо. – Я настоящий! Иначе как мы с вами разговаривали бы?!

– Я не то имел в виду, – поправился Алешка. – Вы ведь не всегда здесь жили? Вашего появления ведь кто-то пожелал перед Цветком, верно?

– Ну конечно, – ответило существо недовольно. – Ведь летающих крокодилов не бывает, а я именно летающий крокодил – права была девочка! Догадливая!

– А почему вы говорите? – спросила осмелевшая от неожиданной похвалы Аленка. – Вы не должны говорить!

– Почему? – удивился летающий крокодил.

– В этом мире говорят только птицы. Так нам цапля объяснила!

– А я не птица?

Дети переглянулись.

– Нет, – сказал неуверенно Алешка. – Я брал у мамы учебник зоологии – ну, для старшеклассников – и там написано, что крокодил – это… – мальчик замялся. – Это… Это рептилия, вот! – вспомнил наконец он.

– А рептилии летают? – полюбопытствовал Крокобряк.

– Не знаю, – ответил Алешка. – Кажется, нет.

– Ну, так значит я – птица! – крикнул Кракобряк, у которого, наверное, совсем испортилось настроение. – А может быть – рыба! Или вообще – растение! Кукуруза с крыльями!

– Вы не кукуруза! – возмутилась Аленка. – У кукурузы листья! И корни!

– Да, листьев и корней у меня нет, – согласилось странное существо. – Я просто имел в виду то, что не вижу большой разницы – рептилия я или нет! Говорю – и все тут. Всегда говорил. Может быть, дело в том, что я, так сказать, искусственный – плод человеческой фантазии. Безмозглые люди желают все, что им заблагорассудится, и никакого чувства ответственности! А ты – мучайся потом! Вы думаете, я здесь один такой странный?! Как же! Есть у меня приятель – Баран-Бурундук. Не встречали? Нет? Ну, может быть, еще встретите, хотя я его давненько не видел – наверное, сидит где-то в дупле, дождь пережидает. Страшно не любит мокнуть! Так вот – он не только частично бурундук, частично баран, но еще и разговаривает, пускает ушами мыльные пузыри, показывает фокусы и делает фейерверки! Ужас, да? Вот такое чудо-юдо пожелал себе на день рождения Алик, средний сын Вальтера! Попускал бы мыльные пузыри из своих ушей – узнал бы, что это такое!

– А кто, простите, пожелал, чтобы появились вы? – спросила Аленка.

– Старик Зем, – сказал Крокобряк с отвращением. – У него в поселке больше всех детей было. И он их любил, конечно. Все подарки им диковинные делал! Вот его пятой дочери и захотелось на день рождения летающего крокодила. Ну вот, Зем (чтоб ему до конца жизни есть одну капусту!) и отправился к Цветку. Желаю, говорит, летающее существо с головой и туловищем крокодила, крыльями вороны и павлиньим хвостом! Вот я и появился! Я ему, конечно, тут же так всыпал, что он больше ко мне ни разу и не подходил – боится!

– А почему вы ему… ну, всыпали? – удивилась Аленка. – Ведь без него вас не было бы!

– Потому что он забыл про ноги!!!

Дети посмотрели на летающего крокодила повнимательнее – действительно, никаких ног у него не было, и он лежал на земле просто на брюхе.

– Ходить не могу, только летаю, – пожаловался Крокобряк. – Но даже и с полетом проблема – невозможно взлететь прямо с брюха – крыльями не размахнуться. Поэтому, для того чтобы взлететь, мне нужно упасть с обрыва – тогда я машу крыльями как надо и набираю высоту. А если обрыва нет – все! Ни ходить, ни летать!

– А почему, извините, вас так смешно зовут – Крокобряк? – осторожно поинтересовался Алешка.

– Это дети меня так прозвали. Означает – крокодил, который падает.

– Почему – падает?!

– А ты пробовал аккуратно приземлиться, если у тебя нет ног?! – рявкнул Крокобряк.

– Извините, не нервничайте, пожалуйста, – попросил Алешка. – Вы когда кричите – очень страшный. Я во взлетах и посадках я мало что понимаю – ведь я не летаю!

– Не летаешь, так молчи, – сказал Крокобряк грустно, потом вздохнул и принялся объяснять. – Если ты самолет, то у тебя есть специальные колеса – шасси называются, и ты мягко садишься на них.

– Я это знаю! – вставил Алешка.

– Не перебивай! – одернул мальчика Крокобряк. – Так, о чем это я? А! Если ты самолет, то садишься на шасси. Если ты птица – садишься на ноги. Или на лапы – как кому больше нравится. А если у тебя нет ни того, ни другого, ты брякаешься на брюхо и проезжаешь на нем несколько метров, пока не остановишься! На земле после моей посадки такая борозда остается – будто плугом пахали! Хорошо, что у меня брюхо крокодила – кожа прочная. Было бы брюхо кролика – совсем пропал бы. Вот такая беда! Конечно, можно было бы садиться мягко на воду, но с воды я потом не поднимусь в воздух. Один раз попробовал – на всю жизнь запомнил! И вообще – жить в реке или в озере я не могу, хоть и крокодил – крылья промокают насквозь и тянут на дно. Остается здесь мучиться! Сколько раз я просил детей – ну пожелайте вы перед Цветком хоть какие-то ноги для меня, у вас же есть неиспользованные желания! Так нет же – этим маленьким жадинам нравилось смотреть, как я падаю! Очень смешно, говорят! А я и рад, что с ними так получилось! – добавил Крокобряк мстительно. – Пусть сидят теперь на поляне – будут знать, как смеяться над чужими страданиями!

– А Мери-Эл говорила, что вы добрый, – сказала с упреком Аленка.

– И им так плохо там, на поляне! – добавил Алешка.

– Да? – спросил Крокобряк и как будто смягчился. – Наверное, действительно плохо – я часто их вижу, когда пролетаю над лесом. Только Мери-Эл я среди них не видел! А она хорошая девочка, всегда меня жалела, даже хотела мне ноги пожелать, да только остальные ее отговаривали!

– Она не на поляне, – сказал Алешка. – Она дома сейчас, только не может на улицу выйти – тогда она исчезнет.

– И окажется вместе со всеми другими на поляне, да? – уточнил Крокобряк.

– Скорее всего – да, – сказала с грустью Аленка. – Извините за любопытство, – продолжила она осторожно, – но у вас и вправду павлиний хвост?

– Павлиний! – признался Крокобряк с отвращением. – Смотри!

Он поднял и раскрыл свой хвост. Хвост был огромным – под стать размерам самого летающего крокодила, и расцветки необыкновенной – казалось, в хвосте присутствовали все мыслимые цвета. Тут угадывалось и пламя костра, и зелень травы, и удивительный цвет кленовых листьев осенью…

– Кошмар, правда? – спросил Крокобряк Аленку.

– Вовсе нет, – ответила девочка. – По моему, очень даже красиво!

– Да? Ну, дело вкуса, – сказал Крокобряк и сложил свой хвост. – Я бы с удовольствием поменял хвост на ноги. На любые – даже на слоновые.

– Вы извините, – сказал Алешка, – но мне показалось, что сейчас у вас какая-то проблема?

Крокобряк в раздражении хлопнул хвостом по мокрой траве – во все стороны полетели брызги.

– Еще бы не проблема! – воскликнул он. – Я летал, захотел приземлиться, но упал слишком далеко от обрыва, с которого всегда начинаю полет! Вон обрыв, – он кивнул в сторону, и дети увидели, что метрах в пятидесяти действительно находится обрыв, – но доползти у меня до него не получается – крылья по мокрой траве скользят!

– Мы помогли бы вам, – осторожно сказала Аленка, – но мы боимся к вам подходить. У вас такие страшные зубы!

– Глупости! – заверил ее Крокобряк. – Летающие крокодилы не едят детей! Я вообще предпочитаю зеленые помидоры – их можно срывать прямо с куста в полете, когда паришь низко-низко над землей. Сейчас так много зеленых помидор!

Алешка и Аленка переглянулись, и осторожно, готовые в любой момент броситься прочь, подошли к летающему крокодилу. Они волновались напрасно – Крокобряк не делал ни малейших попыток схватить их зубами.

– Давайте так – вы толкаете крыльями, а мы подталкиваем вас сзади! – предложила Аленка.

– Давайте, – согласился Крокобряк и начал отчаянно отталкиваться крыльями от укрытой скользкой травой земли.

Дети сзади подталкивали огромного зверя-птицу изо всех сил, но все было напрасным – трава действительно была очень скользкой, а Крокобряк тяжелым. Все трое быстро устали.

– Ничего у нас не получается! – пожаловалась Аленка, в изнеможении опускаясь на траву.

– А я, кажется, знаю, что делать, – сказал Алешка.

Сестра и летающий крокодил уставились на него.

– Я когда-то был у папы на работе – помнишь, ты тогда болела гриппом и мама лежала с тобой в больнице? Так вот – там я видел, как папа и другие рабочие перетаскивали с места на место тяжеленный станок. Они его катили! Клали под станок куски круглой трубы, и толкали станок. Станок ехал по этой трубе как на колесах!

– Что такое – круглая труба? – полюбопытствовал Крокобряк.

– Не важно, – ответила Аленка. – Здесь ее все равно нет.

– Трубы нет, – сказал Алешка, – но есть вот те деревца, – он указал на растущие невдалеке чахлые березки. – Сломаем их, очистим стволы от маленьких веток, и получим круглые деревяшки – чем не труба?

– Жалко березки, – сказала Аленка осторожно.

– А его не жалко? – спросил Алешка, указывая на Крокобряка. – Что ж ему – здесь с голоду умирать? А сломанные деревца, может быть, пустят от корней новые побеги – так бывает. Помнишь, папа срубил во дворе старую абрикосу? Так из ее пня теперь новое дерево растет!

– Ну хорошо, – пробормотала Аленка.

Девочке было жаль несчастные деревца, и Алешка ее полностью не убедил, но она не видела другого выхода.

– Вырастут березки, – заверил ее обретший надежду Кракобряк. – У нас вообще все очень хорошо растет!

Березки ломали долго – совсем не просто безо всякого топора сломать дерево, хоть и маленькое! Не меньше часа прошло, пока уставший, но очень довольный Алешка, предъявил Крокобряку несколько очищенных от веток березовых стволов.

– Надеюсь, они не повредят ваше брюхо, – сказал мальчик. – Они не очень ровные.

– Не переживай, – сказал Крокобряк. – Мое брюхо и не через такое проходило. Справится!

Алешка выложил перед Крокобряком один за другим все березовые стволы – получилась небольшая дорожка. Крокобряк поднатужился, толкнул крыльями по мокрой траве, и его неповоротливое туловище заползло сначала на один березовый ствол, потом на другой, потом на третий!

Дело пошло. Крокобряк, что есть силы, отталкивался крыльями от земли, березовые стволы прокручивались под его тяжестью, и Крокобряк ехал на них, как на колесах. Когда очередной березовый ствол оставался позади летающего крокодила, Аленка подбирала его и бросала Алешке, который шел впереди всех. Алешка клал этот ствол перед Крокобряком, и тот мог опять пользоваться им как колесом. Получалась непрерывная едущая дорожка!

Наконец, расстояние до обрыва было преодолено, Крокобряк в последний раз толкнул крыльями землю и полетел с обрыва вниз, но не упал – несколько взмахов мощных крыльев, и летающий крокодил взмыл над детьми.

Алешка и Аленка смотрели на невиданного зверя-птицу, высоко задрав головы.

– Спасибо, дети! – закричал им Крокобряк с высоты. – Теперь вы навсегда мои друзья!

И он полетел в сторону полей – решил, наверное, подкрепиться зелеными помидорами.

– Жаль, что у него нет ног, – сказала Аленка, глядя вслед удаляющемуся летающему крокодилу. – Давай так – ты у Цветка пожелаешь, чтобы дети вернулись к родителям, а я – чтобы у Крокобряка были ноги! Нас ведь двое – значит, могут быть два желания!

– А как мы вернемся домой?

– По проходу, – сказала девочка.

– А если что-то пойдет не так, и проход не приведет нас домой?

– Тогда попросим пожелать этого перед Цветком кого-то из детей. Если мы их освободим, то они ведь не откажут нам в такой мелочи?

– Не откажут, – согласился с сестрой Алешка.

И они двинулись дальше. Уставшие, голодные, мокрые, они шли без остановок, желая добраться к Цветку до темноты – ведь тот на ночь закрывался.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, когда дети вошли на большую поляну. Тропинка на ней заканчивалась, что и не удивительно – больше в ней не было нужды. Посреди полянки, на небольшом холмике, рос Цветок. Он был крупным – больше всех цветков, которых доводилось видеть детям. И очень красивым – поскольку был вечер, его изящные, резные, мокрые от дождевых капель лепестки светились перламутром.

– Какой красивый! – прошептала Аленка, не отрывая взгляда от Цветка.

– Говори желание, – сказал Алешка, – а то солнце опустится.

– Давай первым ты, – предложила Аленка.

– Боишься? – уточнил брат и вытер со лба надоевшие дождевые капли.

– Боюсь, – созналась Аленка. – Ты старше, у тебя, наверное, лучше получится.

– Хорошо, – Алешка стал перед Цветком очень ровно, и сказал торжественно: Желаю, чтобы дети вернулись к родителям, и чтобы дождь прекратился! Проще говоря, чтобы все было как до желания дяди Рока!

– Но чтобы у Крокобряка были ноги! Такие, какие бы ему больше всего подходили! – крикнула вслед за братом Аленка.

Дети замолчали. Потом принялись оглядываться по сторонам.

– Как ты думаешь, подействовало? – спросила Аленка.

– Наверное, нет, – сказал Алешка грустно. – Дождь ведь идет.

И верно – будто подтверждая Алешкины слова, дождь припустил особенно сильно.

– Давай наоборот? – предложила Аленка. – Я скажу про детей, а ты – про Крокобряка.

Попробовали наоборот. Ничего. Все тот же дождь вокруг. Только Цветок начал складывать свои перламутровые лепестки.

– Мы чужие здесь, – сказал Алешка с грустью.

– Мне так хотелось всем им помочь! – сказала Аленка с дрожью в голосе. – Не получается!

– Не получается, – согласился брат.

– А может быть, сбудется желание, которое касается только нас? – спросила Аленка, и крикнула в сторону уже почти закрывшегося Цветка: – Хочу, чтобы мы оказались дома! Хочу к маме! К ма-а-ме!

Уставшая от долгой дороги и бесконечного дождя девочка разрыдалась.

Ничего не произошло, лишь дождь хлестал детей холодными струями.

– Ну ладно, Ален, ну не реви ты! – попробовал утешить Алешка сестру.

– Пошли искать проход? – спросила его Аленка и громко всхлипнула. – А то скоро ночь.

– А чего его искать? Вот он, – Алешка показал на деревянный сруб колодца, который находился в нескольких метрах от Цветка.

– Будем в него прыгать? – опасливо спросила Аленка.

– А разве у нас есть другой выход?

– Нет, – прошептала девочка, а потом попросила жалобно: – Ты только не бросай мою руку, хорошо?

– Не брошу, – сказал Алешка. – А хочешь, мы руки свяжем?

– Чем свяжем?

– Тканью. Оторвем рукав от моей рубашки.

– Мама рассердится!

– А если кто-то из нас потеряется и не попадет домой, мама сердиться не будет?

– Будет, – согласилась Аленка. – Рви рукав, а то уже почти темно.

Алешка снял с себя рубашку, потянул за рукав. Рукав оторвался легко, с глухим треском. Алешка натянул обезображенную рубашку на себя, а рукавом дети связали себе руки – Алешкину правую руку привязали к Алениной левой. Потом подошли к колодцу, забрались на верх сруба.

– Ну что, давай, только вместе, – сказал Алешка сестре.

– Страшно! – ответила та.

– Не трусь, – сказал Алешка, который и сам сильно трусил, но подать виду не мог. – Может, через минуту уже дома будем! Давай прыгать, только одновременно!

– А если не попадем домой? – не унималась Аленка.

– Тогда выберемся! Я ведь хорошо плаваю. Ну, давай. Три, четыре! – и дети одновременно прыгнули вниз. Воды в колодце было много – очень скоро ноги детей коснулись этой холодной воды, потом они ушли под воду с головой. Они погружались все глубже и глубже, и – о чудо! – там, где должно было быть дно, мелькнул солнечный свет, и как будто облака, и как будто чистое, без туч, небо другого мира!

И вдруг сильное боковое течение подхватило детей, и унесло в сторону от спасительного прохода.

Теперь они вновь, как и двумя днями раньше, неслись по подземной реке. Мелькнул большой, возвышающийся над уровнем воды, покрытый темно-красным мхом камень, потом перед детьми открылся уже знакомый подземный туннель – с выступающими камнями на стенах и никогда не тающими сосульками на потолке. Хорошо, что у них были связаны между собой руки – из-за быстрого течения дети могли легко потерять друг друга. Вода реки то покрывала их с головой, то из-за своей огромной скорости как бы выталкивала наружу – головы детей ненадолго оказывались над водой и она могли дохнуть спасительного воздуха. Иногда дети чувствовали телами какую-то живность – наверное, в подземной реке водилась рыба.

Поначалу Алешка пытался хвататься за выступающие из стен туннеля камни, стараясь остановиться и постараться как-то вернуться к проходу. Но остановиться не получалось – теченье смывало детей, не оставляя выбора – только держаться на поверхности, стараться не утонуть и надеяться, что река, как и в прошлый раз, вынесет их на твердую землю.

В какой-то момент Алешке показалось, что их несет по знакомым местам. Кажется, он даже краем глаза видел узкий боковой проход, тот, который вел к злосчастному тополю, с которого все и началось! Но Алешка не был в этом уверен, да и какая разница?! Вернуться к проходу они все равно не могли – их стремительно несло вперед.

И так же, как и в первый раз, этот путь из-за мрака, холода и отчаяния показался детям бесконечным.

Но все имеет конец, закончилось и это мучение наших путешественников.

Как и в первый раз, детей неожиданно и резко подбросило вверх, они оторвались от воды, взмыли в воздух, а потом упали на мокрую землю.

Опять была скользкая, вязкая земля, опять – мокрая, густая трава, опять шел на улице непрекращающийся дождь.

– Мы живы! – прошептала Аленка и поднялась на ноги.

Ее зашатало, и девочка тут же села.

– Интересно, где мы, – сказал Алешка, и тоже сел.

– Не знаю, – сказала сестра. – Хотя мне кажется, что здесь мы уже были.

Она указала куда-то рукой. Алешка присмотрелся – вдалеке виднелось дерево с одеждой, чуть дальше был спящий поселок.

– Мы там же, откуда сюда и попали, – сказал мальчик, и устало лег на мокрую землю. – Наша песня хороша, начинай сначала!

Когда они – мокрые, усталые, замерзшие, опустошенные – тихо постучались в окошко к Мери-Эл, была уже глубокая ночь.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Мери-Эл открыла им. Девочка выглядела сонной и напуганной.

– Вы?! – она изумленно разглядывала Аленку и Алешку. – Как вы здесь оказались?!

– Да так, как и в прошлый раз – из реки вынырнули, – вздохнул Алешка.

– А я спала. Вы меня так напугали! Думаю – мало ли кто и зачем ночью пришел! Смотрю в щелочку – вроде бы дети. Открываю – вы. Да проходите же, не мокните!

И она пропустила гостей в свою комнату, вновь, как и в прошлый раз, предложила им чистую, сухую одежду.

Алешка и Аленка переоделись, а потом рассказали гостеприимной хозяйке о том, что с ними случилось: и о разговоре с цаплей, и о встрече со страшными амебами, и о детях на поляне, и о Крокобряке, и о том, как кричали свои желания перед Цветком, и о том, как не смогли попасть домой через проход.

– Нас смыло течением, – подытожил Алешка. – Думаю, что в реке слишком много воды. Из-за дождя, конечно. Пока не прекратиться дождь, течение будет оставаться слишком сильным, и мы не попадем домой.

– Да, дела, – сказала Мери-Эл задумчиво. – Значит, говорите, дети живут на поляне в лесу? И значит, если я когда-нибудь все-таки выйду на улицу, то тоже окажусь в лесу, буду есть малину и запивать дождевой водой? Не так и плохо – я ожидала худшего.

– Плохо, – сказала Аленка. – Они несчастны там, на поляне. Многие из них кашляют, если их не лечить, как следует, то они заболеют еще сильнее. Они хотят увидеть родителей, вернуться в свои дома, хотят, чтобы вновь светило солнце!

– А для этого нужно, чтобы кто-то сказал свое желание перед Цветком, иначе ничего не будет, – сказал Алешка.

– А для этого нужно, чтобы желание перед Цветком сказала я, – уточнила Мери-Эл, – ведь больше некому. Я бы и сказала, да только не могу выйти из дома!

После этого все долго молчали, каждый удрученный своим горем. Алешка и Аленка сидели рядышком на маленькой кроватке Мери-Эл, и вспоминали свои кроватки, свой дом, своих родителей… Аленка даже всплакнула тихонько – ей подумалось, что она не попадет больше домой никогда. Алешка не плакал – ведь мальчикам лить слезы не полагается, хотя, если честно, не будь рядом девочек, он плакал бы навзрыд.

Мери-Эл ходила из угла в угол по детской комнате. Ее горе было велико – ведь у нее был шанс все исправить, она постоянно думала о том, как бы воспользоваться этим шансом, но ничего, ничего придумать не могла!

– Если бы я могла выйти, – сказала она, наконец, в отчаянии, – если бы я только могла выйти отсюда!

– Скажи, а ведь Цветок закрывается ночью? – спросила вдруг Аленка, и перестала плакать.

– Да, конечно, – ответила Мери-Эл.

– А ты не пробовала выходить на улицу именно ночью? – спросил Алешка, который тут же понял, что хотела сказать его сестра. – Бесполезно загадывать желания, пока Цветок закрыт – ведь так? Может быть, и желание дяди Рока на это время, ну, приостанавливается, что ли? Вдруг в это время тебе можно находиться на улице!

– Сомневаюсь, – сказала Мери-Эл. – Ведь дети не возвращаются на ночь домой, и дождь не прекращается по ночам!

– Для других детей желание дяди Рока уже исполнилось, – сказал Алешка. – А для тебя – только должно исполниться. Ведь этот разные вещи? Как ты думаешь? Может быть, ночь не отменяет то, что уже совершилось, но в это время нет возможности совершить что-то новое?

– Ты надеешься, что в те часы, когда Цветок закрыт, я свободна? – спросила Мери-Эл задумчиво.

Алешка пожал плечами.

– Может быть, – сказал он. – Мы ведь ничего об этом не знаем.

– Я никогда не выходила ночью на улицу, – сказала Мери-Эл. – У нас вообще детям не позволяют гулять на улицах по ночам. Разве у вас не так?

– И у нас так, – подтвердила Аленка.

– Боюсь, что папа сильно отругал бы меня! – сказала Мери-Эл, подошла к двери, открыла ее и высунула наружу руку.

Дети смотрели на нее во все глаза.

Прошла минута, вторая – рука не исчезала. Медленно, пересиливая страх, Мери-Эл ступила за порог одной ногой, готовая в любой момент вернуться в спасительную комнату, если нога начнет исчезать. Ничего не случилась – нога девочки оставалась прежней. Тогда Мери-Эл переступила порог и другой ногой – девочка оказалась на улице! И на этот раз не произошло ничего страшного. Девочка постояла под каплями холодного ночного дождя с пару минут, потом зашла в комнату. Лицо ее сияло.

– Получается, – сказала она. – Получается!

– Мы спасены?! – закричала Аленка. – Мы все спасены?!

– Тише, взрослых разбудишь! – сказал Алешка сестре. – Скажи, а мы можем добраться до Цветка за одну ночь? – спросил он Мери-Эл.

– Это сложно, но нужно подумать, – сказала та. – Пешком – точно не получится. Хоть по поселку, хоть в обход. Слишком долго. Солнце взойдет, а мы еще будем в пути. Тогда я исчезну.

– А если бежать? – спросила Аленка.

– А ты сможешь бежать всю ночь? – спросила девочку Мери-Эл.

– Я?… Не знаю, – ответила Аленка.

– Вот и я не знаю, – сказала Мери-Эл. – А второго шанса у нас не будет. Если я не доберусь за ночь до Цветка, то с первыми лучами солнца окажусь на поляне в лесу со своими братьями. И никогда больше не увижу дома. А вы не увидите своего.

– Постой, – сказал Алешка. – Ведь Цветок начинает раскрываться лишь с первыми лучами солнца. Представь – солнце всходит, Цветок раскрывается, но и ты – исчезаешь! Ничего не получится! Ты просто не успеешь сказать свое желание, даже если мы и доберемся до Цветка!

– Я думаю, что успею, – сказала Мери-Эл решительно. – Я помню – дети на улице исчезали не вдруг, а как будто таяли за минуту. Если быть в эту минуту рядом с Цветком, я успею сказать все!

– Это опасно, – воскликнула Аленка.

Мери-Эл кивнула.

– Еще как опасно! – сказала она с грустью. – Но разве у нас есть выход? Я хочу, чтобы все было как раньше. Я хочу видеть каждый день своих братьев, хочу, чтобы папа с мамой больше не плакали, хочу, чтобы наконец прекратился дождь. Надо хотя бы попробовать! Жить так, как мы живем сейчас – нельзя!

– Можно поехать к Цветку на велосипеде, – предложил Алешка. – Не в обход, там плохая дорога, а по поселку!

– А что такое велосипед? – спросила Мери-Эл.

– Велосипед, это когда есть два колеса, руль, сидение, рама, педали! Ты крутишь эти педали и едешь быстрее, чем мог бы бежать!

– Нет, у нас такого не придумали, – покачала головой Мери-Эл. – У нас есть железная птица дяди Семы, но папа говорил, что она заржавела, да я и так не знаю, как с ней управляться.

– М-да, дела-а, – протянул Алешка. – Идти не можем, бежать не можем, ехать не можем, лететь не можем. Плыть тоже не можем… – тут мальчик запнулся. – Или – можем?!

– Можем – что? – спросила Мери-Эл.

– Дорога по подземной реке к Цветку гораздо короче, – сказал мальчик. – Мы доплыли сюда не больше, чем за час. Это и не удивительно – дорога по земле идет по холмикам, и к тому же в обход леса, а подземный туннель, кажется, прямой! Туннель – это и есть короткая дорога, понимаете?! Правда – там вода, и течение очень сильное, но если бы придумать способ, как двигаться против течении, я думаю, за ночь мы бы успели!

– Скажи, Мери-Эл, у твоего папы есть лодка? – спросила Аленка. – Мы могли бы поплыть на этой лодке! Гребли бы веслами, да так и добрались бы!

– Лодка есть, – сказала Мери-Эл, – Только на ней уже давно никто не плавал.

– Плохая идея, – сказал Алешка задумчиво. – Против такого течения мы одними веслами не справимся. Можно было бы попробовать использовать лебедку…

– А лебедка – это что? – в один голос спросили девочки.

– Сейчас расскажу, – сказал Алешка. – Когда-то, кажется, еще в прошлом году, напротив нашей школы в огромной луже застрял грузовик. Я ходил смотреть, как его другой грузовик вытаскивал – интересно ведь! Так вот, между грузовиками протянули толстый канат, который накручивался на специальное колесико. Оказывается, накрутить веревку на колесо проще, чем просто тянуть его, ну, так, как перетягивают канат! Колесико крутили, канат натягивался, и знаете – грузовик из лужи выехал! Это и называется лебедкой – мне тогда водители сказали. А теперь вот что я думаю – в тоннеле, где проходит река, очень много выступающих камней. Если взять веревку, на веревку приделать крючок, чтобы цепляться этим крючком о камень, то можно на этой веревке протащить лодку вперед – вот так, накручивая другой конец веревки на прикрепленное к лодке колесико! А потом – подтаскивать лодку к следующему камню. Это трудно, конечно, но за ночь мы бы добрались! Жаль только – мы никогда в жизни не сможем спустить лодку в колодец, из которого нас уже два раза сюда выкинуло – там слишком сильное течение, и лодку унесет.

– Скажи, а ты смог бы сделать такую лебедку? – спросила Алешку Мери-Эл.

– Думаю, что да, – ответил тот. – Я дома из игрушечного конструктора что хочешь сделаю – и вертолет, и грузовик. Не настоящие – игрушечные, конечно. Папа говорит, что я, когда вырасту, инженером буду или изобретателем каким-то! Лебедку я бы сделал, да только что толку – нам не спустить лодку в реку!

– Чуть дальше от того колодца, через который вы попали сюда, река выходит на поверхность, а потом опять идет под землю, – сказала Мери-Эл. – Я знаю, как туда идти. Оттуда мы сможем попробовать плыть по реке против течения – вот как ты говоришь. Только нам нужно хорошенько подготовиться – это наш единственный шанс.

Подготовка заняла весь следующий день.

Алешка подошел к решению задачи очень серьезно – в конце концов, это был не игрушечный конструктор, и ошибка в расчетах могла очень дорого стоить детям! Поразмыслив, Алешка решил, что ему нужна большая катушка, веревки и железные прутья для ручек и крючков.

Вместо катушки решили использовать табуретку Мери-Эл, которая так и была сделана – в виде огромной катушки для ниток. С чердака Мери-Эл натаскала множество нитей, оставшихся с тех времен, когда одежду для всего поселка шил ее папа, а о чудесном дереве с готовой одеждой никто и не мечтал. Железные прутья тоже нашлись в доме.

Несмотря на то, что детям не всегда удавалось работать тихо, ни мама, ни папа Мери-Эл ни разу не заглянули в комнату дочери – так были поглощены горем из-за потери сыновей.

– Как мне их жаль, – сказала как-то Аленка Мери-Эл, имея в виду родителей своей новой подруги. – Что с ними будет, если у нас ничего не получится и они потеряют и тебя?

– Не знаю. Не хочу об этом думать, – сказала Мери-Эл. – Если уже решились, значит, не нужно распускать нюни, как говорит мой брат Карлос. Сейчас я дома и что – разве мама с папой меньше горюют, чем остальные? Будем думать о хорошем – если все получится, то завтра дома будут все дети поселка.

Как только солнце зашло, Алешка, Аленка и Мери-Эл, одетые в новые плащи, выскользнули из дома. Лодка хранилась в сарае, и детям пришлось изрядно повозиться, чтобы вытащить ее – лодка была для них тяжела. Тем не менее, детям вроде бы удалось особенно не шуметь, и родители Мери-Эл ничего не заметили. Дети сложили на дно лодки все, что приготовили, с трудом подняли лодку на плечи, и, как смогли быстро, направились к реке.

– Как хорошо, что мы никого не разбудили! – сказал Алешка, и неожиданно охнул – мальчик слегка поскользнулся, тяжелый груз качнулся и больно врезался ему в плечо. – Родители Мери-Эл ни за что не отпустили бы ее! – закончил он.

– Вроде бы в соседнем доме кто-то проснулся, – заметила Аленка.

– Может быть, проснулся дядя Ковакс, – сказала Мери-Эл. – Он чутко спит и ему всегда мешает шум! Но он нам не помеха – ему никогда не было дела до детей.

– Свечи! Мы забыли свечи! – сказал вдруг Алешка, останавливаясь. – В туннеле ведь темно!

– Я взяла свечи, – сказала Мери-Эл. – Три штуки. Все, которые смогла найти. И спички взяла. Вот влетело бы мне от папы, если бы он застал меня со спичками!

– Ничего, я буду поджигать, – сказал Алешка веско. – Мне уже девять лет – мне родители разрешают.

Прошло не меньше часа, когда дети подошли к нужному месту. Здесь река с шумом вырывалась из-под земли для того, чтобы метров через пятьдесят опять скрыться в подземным тоннеле.

– Девчонки, отдыхайте! – сказал Алешка, когда они сбросили ставшую невыносимо тяжелой лодку на землю. – Я пока все установлю.

Девочки в изнеможении повалились на мокрую траву. Хотя за прошедший день они успели подружиться, а утром так или иначе должны были расстаться навсегда, у них не было сил о чем-то говорить – они просто обнялись, и так и лежали, лишь иногда вытирая с лиц дождевые капли.

Между тем Алешка трясущимися от усталости руками начал устанавливать на лодке лебедку.

Прежде всего, он закрепил как следует катушку, потом старательно приделал к ней ручки. Если оторвется хоть одна ручка – быстрое течение им не победить! Когда это было сделано, он закрепил на катушке канат с мощным крючком на конце. Другой канат – страховочный, но тоже с крючком – закрепил за днище лодки.

– Ну как, девчонки, отдохнули? – спросил он, когда все было закончено.

– Не отдохнули, – сказала Мери-Эл, – но отдыхать нам некогда.

– Дома отдохнем, – сказала Аленка, тяжело поднимаясь с мокрой земли. – Когда попадем домой, я просплю на мамином диване весь день!

Дети подтащили лодку вплотную к воде, к тому месту, где река вырывалась из подземного туннеля наружу. После этого Алешка вошел по колено в воду, и начал бросать страховочный канат вглубь туннеля, стараясь зацепиться крючком о какой-нибудь камень на стене.

Наконец, ему это удалось – крючок надежно зацепился о какой-то выступ. После этого дети столкнули лодку с берега на воду. Вода тряхнула лодку, и если бы не канат, суденышко неминуемо уплыло бы по течению вниз, но – нет! – канат держал надежно, и лодка оставалась на месте. Теперь дети могли забраться в нее.

Уже находясь в лодке, Алешка несколько раз кинул основной, прикрепленный к катушке, канат в туннель, и, в конце концов, зацепил и его за каменную стену. Тогда дети стали к катушке, взялись за ручки – Алешка за ручку с левой стороны, а Мери-Эл за ручку с правой, и начали накручивать канат на катушку.

Получилось – канат со скрипом накручивался на катушку, и лодка, пусть и медленно, двигалась против течения!

Лодка с детьми вошла в туннель, и Алешка зажег первую свечу. Света от свечи было не так уж и много, но без него детям пришлось бы совсем худо. Когда дети добрались до того места, где зацепился страховочный канат, Алешка отцепил его и забрал на лодку.

– Слушай, Алешка, – спросила Мери-Эл, – а зачем нам вообще два каната? Вот этот, – она указала на страховочный, – вообще к катушке не прикреплен!

– Да, Алешка, объясни! Мне тоже не понятно! – вставила Аленка.

– Как вы думаете – тот канат, который прикреплен к катушке, ведь надо иногда отцеплять от камня? Ну, для того, чтобы зацепить его за следующий камень, подальше? – спросил Алешка.

– Надо, конечно, – согласились девочки.

– Если в это время лодка не будет держаться на втором канате, течение унесет нас назад! – важно, с видом знатока, сообщил Алешка. – А нам ведь не назад, нам вперед нужно!

Больше у девочек вопросов не было.

Через несколько метров дети доплыли до места крепления основного каната. Тогда Алешка зашвырнул как можно дальше канат страховочный (на этот раз закрепиться о камень получилось с первого раза), с трудом отцепил от камня основной канат, швырнул его к следующему камню, и, когда канат закрепился как нужно, дети опять стали крутить лебедку.

И лодка опять продвинулась против течения – на метр, на два, на пять… Расчет оказался верным!

Дети двигались очень медленно – даже на лебедке преодолевать силу течения было тяжело. Девочки сменяли друг друга – когда одна крутила ручку лебедки, вторая держала зажженную свечу.

Тяжелее всего приходилось Алешке – его на ручке никто не мог заменить, к тому же, он бросал канаты. То страховочный канат, то основной, то страховочный, то основной… Отцеплять канаты тоже было не просто – иногда крючки так сильно зацеплялись о камни, что мальчику приходилось отцеплять их по пятнадцать минут. Он разбил кожу на пальцах. В другое время он, может быть, плакал бы от боли, но сейчас даже не замечал ее – только бы вперед, только бы добраться к Цветку!

Так метр за метром, метр за метром двигались дети. Иногда течение как будто слабело, и у них получалось набрать хорошую скорость, иногда (например, когда они проходили у колодца, через который Алешку и Аленку уже дважды выбросило наружу) двигались медленнее, чем ползает черепаха, но все равно – двигались!

Несколько раз большие волны переливались через борт, наполняя лодку водой, и тогда приходилось останавливаться и вычерпывать воду. О такой возможности дети не подумали, и поэтому не взяли с собой ничего, чем было бы удобно черпать – ни ведер, ни мисок, ни кружек. Поэтому малыши, выбиваясь из сил, вычерпывали воду своими туфельками, и, вычерпав, двигались дальше.

Время было за полночь, когда Алешке и Аленке одновременно показалось, что они узнают место, где сейчас очутились! Именно здесь туннель расходился на две ветви – широкую и узкую, и если поплыть по узкой, то вскоре они окажутся у прохода в дупло тополя! А это значит – дома!

Алешка и Аленка посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, покачали отрицательно головами – сбежать сейчас домой, бросив в беде Мери-Эл и других детей, они не могли!

Лодка поплыла дальше по широкой ветви туннеля – к Цветку.

Ночь подходила к концу, когда догорела третья, последняя свеча. К счастью, то тут, то там подземная река соприкасалась с колодцами, через них в тоннель попадал тусклый лунный свет, и поэтому дети хоть что-то могли видеть.

– Как ты думаешь, далеко еще? – спросила Аленка брата.

– Не знаю, – ответил тот. – Но я думаю, мы не проплывем нужный колодец. Там камень был, красным мхом поросший. Такой не пропустишь.

Через какое-то время Аленка, которая совсем обессилила, спросила опять:

– Как вы думаете, еще далеко?

– Близко, совсем близко! – раздался из темноты чужой скрипучий голос, и страховочный канат, на котором держалась в этот момент лодка, вдруг оборвался.

Лодку сильно качнуло, а потом быстро понесло вниз по течению.

Девочки завизжали от ужаса, и повалились на спину.

Упал бы и Алешка – он потерял равновесие, сильно махнул рукой и ударился нею о выступающий из стены камень. Рука мальчика онемела от боли, но благодаря этому удару он не только удержался на ногах, но и выпрямился. Как раз в это время другой рукой мальчик держал основной канат. В отчаянии Алешка швырнул его вперед, и, (о чудо!) канат сразу же зацепился крючком о какой-то камень.

Лодка дернулась, канат натянулся, но не порвался. Лодка остановилась.

Алешка втянул в лодку страховочный канат – на конце его не было крючка.

– Кажется, кто-то обрезал крючок! – сказал мальчик ошарашено.

– Дядя Ковакс, это вы? – крикнула Мери-Эл в темноту. – Не молчите – я все равно узнала ваш голос!

– Я, – раздалось из темноты. – А вы молодцы, детишки, никогда бы не подумал, что вы так далеко заберетесь! Нужный вам колодец вот, рядом, я как раз сижу на очень удобном красном камешке! Здесь река такая узкая, что я без труда перережу и второй ваш канат, а без канатов вы беспомощны, как без ног! И рассвет близко, совсем близко!

– Дядя Ковакс, зачем вы это делаете?! – закричала Мери-Эл. – Ведь вы дружили с моими родителями!

От усталости, ужаса и парализующего ощущения предательства у нее текли из глаз слезы.

– А ты не поняла, моя милая? – теперь голос из темноты насмехался. – Во-первых – никогда и не с кем я не дружил, так – разговаривал, когда было нужно. Во-вторых, я никогда еще не жил так хорошо, как сейчас! А ты собираешься все испортить!

– Я не хочу ничего портить! – крикнула Мери-Эл.

– Ну как же, как же! – дядя Ковакс вновь засмеялся скрипучим смехом. – Ты ведь хочешь вернуть назад детей, не так ли?! Но именно этого не хочу я!

– Но почему? – крикнула Аленка в темноту.

– Потому, моя милая, что я ненавижу детей! – ответил Ковакс, даже не заметив, что с ним говорит не Мери-Эл.

– Что мы вам сделали?!

– Я всегда ненавидел детей, – послышалось из темноты. – Никогда не был женат, чтобы рядом со мной не жили свои маленькие заморыши, но для того, чтобы отравить мне жизнь, хватало и чужих! Дети пищат, визжат, кричат, а я так люблю тишину! Дети задают глупые вопросы – а я терпеть не могу отвечать на глупые вопросы! Дети везде и все пачкают, а я так люблю чистоту! Я был так рад, когда кто-то придумал фубакс, и все начали играть в него. Ну, думаю – теперь все уберутся куда-то далеко, где удобно гонять мяч, и я заживу, наконец, спокойно! Но – нет! Негодные дети устроили поле для фубакса прямо под моими окнами! Шум был такой, что от него не спасали даже самые толстые шторы! А пыль я убирал по три раза на день, и все равно было грязно, грязно, грязно!!!

– По-моему, – шепнул Алешка Мери-Эл, – у твоего соседа какая-то болячка в голове! Он ни за что нас не пропустит.

Но Мери-Эл отмахнулась от него.

– Простите нас, дядя Ковакс! – с надеждой прокричала она в темноту. – Мы никогда больше не будем там играть!!! Мы ведь не знали! Мы не думали, что вам мешаем!

– А надо было знать, надо было думать! – раздался в ответ злорадный смех. – Ты разве не помнишь, как я просил вас по началу – ведите себя тише? Меня никто не слушал! Я так мучался! Но я отыгрался, если хочешь это знать! Это я подсказал дураку Року, чего нужно пожелать перед Цветком!

– Вы?! – крикнули дети в три голоса.

– Я, – очень довольный собой ответил Ковакс. – Правда, я не думал, что он скажет желание так удачно! Даже не думал, что все так хорошо получится! Я просто хотел, чтобы мерзкие дети не шумели под моими окнами, но они исчезли совсем! Какое счастье!

Ковакс замолчал. Молчали и изумленные дети.

– Я очень скоро заметил, что ты, моя милая, не исчезла вместе со всеми! – продолжал Ковакс из темноты. – Но ты не могла выходить на улицу, и, даже имея неиспользованное желание, была не опасна для меня! Потом появились эти чужаки. Я не мешал им убраться восвояси – и чем скорее, тем лучше. Но они вернулись за тобой, и догадались, что ты можешь выходить на улицу ночью! Если бы ты была чуть старше, то давно догадалась бы об этом сама, моя милая, – и Ковакс вновь засмеялся.

– Вы следили сегодня за нами! – крикнула Аленка безумцу.

– Конечно, – согласился Ковакс. – Я никогда не подумал бы, что такой маленький мальчишка сможет придумать способ двигаться против течения на такой быстрой реке! Я следил за вами до тех пор, пока вы не вошли в туннель. А потом взял железную птицу старого Семы (я отлично умею на ней летать, а ты и не знала, Мери-Эл?!), и полетел к Цветку. Я так боялся, что это ржавое корыто развалится во время полета, но ничего – долетел! Потом спустился в колодец и стал ждать вас. Не думал, что вы сумеете сюда добраться, но вы сумели! Молодцы! Хвалю! Остались последние метры пути, но здесь – я!!! – безумец явно издевался. – Да, Мери-Эл, – продолжил Ковакс, – тебе не удастся добраться до Цветка и все испортить! Ты или встретишь рассвет в этом туннеле и присоединишься к своим крикливым друзьям и подружкам, или успеешь добраться домой, и остаток своих дней проведешь сидя в комнате, не видя солнечного света!

– А вы не боитесь, что мы расскажем всем, какой вы на самом деле? – крикнул Алешка.

– А, дорогой чужак! – захихикал Ковакс. – Рад слышать твой голос! Таких мелочей я не боюсь – тебе и твоей сестре никто не поверит!

– Пожалуйста! – принялась умолять Мери-Эл. – Дядя Ковакс, пропустите нас! Вы же хороший человек! Мы сделаем все, что вы захотите! Я не хочу исчезнуть и уже не успею вернуться домой!

– Ничего! – ответил Ковакс. – Если поспешишь, может быть, и успеешь – сюда вы добирались довольно резво!

– Ничего не поможет, – прошептал Алешка Мери-Эл. – Говорю же – нам не упросить его.

– Тогда домой? – тихо спросила Мери-Эл.

– Не знаю, – ответил Алешка. – У меня нет часов, но мне кажется, что ночь уже на исходе.

– Нужно вернуться назад, – прошептала вдруг Аленка. – Совсем недалеко отсюда (помните – туннель там как будто немного расширяется) откуда-то пробивался свет. Это один из выходов на поверхность! Вдруг это – близко от Цветка? Тогда мы можем успеть к Цветку по суше! А Ковакс будет думать, что ты поспешила домой пока не рассвело!

– Не получится, – сказала Мери-Эл. – Ковакс, скорее всего, погонится за нами – он вряд ли захочет, чтобы я добралась домой и рассказала обо всем папе! А у Ковакса нож, которым он перерезал канат.

– Да, – согласился Алешка. – Говорю же – у него явно с головой что-то не то!

– Дядя Ковакс! – вдруг крикнула Аленка в темноту. – А как там ваши собаки?

Алешка и Мери-Эл уставились на нее, не понимая.

– Ничего, Мери-Эл, не беспокойся, – захихикал Ковакса. – Собачки в норме. Если бы они понимали, что больше не увидят ни одного ребенка, то затанцевали бы от восторга! Или ты думаешь, собаки любят детей?

– К чему тебе его собаки? – шепотом спросил Алешка сестру.

– Он не различает наши голоса, – ответила Аленка так же тихо. – В темноте он путает меня и Мери-Эл. И здесь не видно – один ребенок на лодке или три! Поэтому я заговорю его, а вы с Мери-Эл выберитесь наружу. Ты поможешь ей – ведь это важнее! Ковакс и не подумает вас преследовать – ведь для него Мери-Эл останется здесь, в лодке, понимаешь?

С минуту Алешка и Мери-Эл молчали, не зная, что и сказать.

– А что будет, когда рассветет и он увидит, что ты – это ты, а не я? – наконец спросила Аленку Мери-Эл. – Никто ведь не знает, на что он способен!

– Да, Ален, – сказал сестре Алешка. – Ведь он сумасшедший! Что я скажу маме, если с тобой что-то случится?

– Я очень хочу к маме, – прошептала девочка. – И наш единственный шанс туда попасть – чтобы Мери-Эл успела к Цветку до рассвета. Иначе мы навсегда останемся здесь, и мама нас все равно не увидит.

– Я боюсь за тебя, – сказал Алешка, и в его голосе страх за сестру перемешивался с восхищением ее смелостью. – И я так бы не смог, – добавил он.

– Смог бы, – заверила брата Аленка. – А теперь идите быстрее, пока я не успела совсем испугаться!

Мери-Эл и Алешка молчали.

– Я думаю, что собаки любят детей! – крикнула Аленка в темноту. – Помните, как я их гладила? Они меня не обижали.

– Не обижали! – подтвердил из темноты скрипучий голос Ковакса. – Но это не от любви. Это я им не велел – не нужна мне ссора ни с твоим отцом, ни с твоей мамашей! Они умные, собачки-то, куда умнее многих из вас, детишек!

– Идите же! – прошептала Аленка брату.

Алешка и Мери-Эл молча обняли девочку и тихо, практически беззвучно сошли в холодную воду реки.

К счастью, в этом месте река оказалась не глубокой – Алешке вода доходила до груди, а Мери-Эл была по шею. Теперь дети двигались быстро – течение подталкивало их в спину.

– Хоть бы с ней ничего не случилось! – шептал Алешка. – Что я буду делать, если с нею что-то случится!

– Перестань ныть – ты же мальчик! – шепотом одернула Алешку Мери-Эл.

Упрек подействовал – Алешка замолчал. Теперь дети шли, прислушиваясь к тому, что осталось сзади. Они слышали перебранку Аленки и Ковакса – злобный сосед Мери-Эл пока еще не понял, что с ним говорит не та девочка.

Прошло минут двадцать, и дети увидели лунный свет – рядом действительно был колодец. Как и большинство колодцев в этой стране, он был не глубоким – дети быстро выбрались наружу.

– Где это мы? И куда нам идти? – спросила Мери-Эл, вглядываясь в ночную темноту.

Огляделся и Алешка. Место показалось ему знакомым.

– Мы, кажется, здесь были, – сказал мальчик. – Да, были! Мы с Аленкой здесь Крокобряка к обрыву тащили!

– И долго отсюда идти до Цветка? – спросила Мери-Эл.

– Два часа, – ответил Алешка.

– Не успеем, – прошептала Мери-Эл. Голос ее дрожал. – Все напрасно – мы не успеем!

Внезапно впереди что-то зашевелилась – как будто огромная ворона качнула крыльями.

– Кто это здесь? – раздался из темноты знакомый обоим детям ворчливый голос.

– Это Крокобряк! – прошептал Алешка.

И правда – летающий крокодил лежал у обрыва, разложив на мокрой траве свои вороньи крылья – как будто обняв землю.

– Крокобряк, это я, Мери-Эл! – прокричала девочка.

– Надо же – ты решилась выйти из дому! – восхитился летающий крокодил, – А кто это с тобой?

– Это я, Алешка! – крикнул мальчик. – Вы еще говорили, что теперь мы с вами друзья!

– Да – друзья. Это правда! – согласился Крокобряк.

Дети уже бежали к нему.

– Крокобряк, миленький, помоги! – взмолилась Мери-Эл, когда они подбежали к летающему крокодилу. – Мне очень нужно к Цветку. И именно до рассвета – иначе я исчезну!

– Ты хочешь пожелать для меня ноги? – осведомился летающий крокодил.

– Я? – девочка замялась. – Если честно – то нет. Я хочу пожелать, чтобы дети опять были с родителями, и чтобы опять на небе было солнце!

– А мои ноги?!

– Крокобряк, миленький, ну помоги же нам! Если дети освободятся из лесной поляны, то я обязательно уговорю кого-нибудь из них пожелать для тебя самые лучшие ноги! Правда – мне никто не откажет, если я их спасу!

– Крокобряк, помоги нам! – попросил и Алешка. – Моя сестра сейчас в подземной реке забалтывает сумасшедшего старика, чтобы он не смог помешать Мери-Эл попасть к Цветку. Кто знает, что будет с Аленкой, если она попадет к нему в руки! Помоги, а?! Сам же говорил – мы друзья.

– Хорошо, – сказал летающий крокодил и поднял с земли свои огромные крылья. – Полезайте ко мне на спину. Только держитесь крепче – если кто-то упадет, то разобьется – я поймать не смогу!

Дети как могли быстро забрались на спину летающего крокодила.

Крокобряк толкнулся крыльями и рухнул с обрыва.

Казалось, что вот миг – и он упадет на дно оврага, но нет – пара взмахов огромных крыльев, и летающий крокодил набрал высоту.

Теперь они неслись к Цветку так быстро, как только мог лететь Крокобряк.

Между тем на горизонте серело – первые солнечные лучи разделили уходящую ночь и наступающий день.

– Скорее, Крокобряк, скорее! – прокричал Алешка, видя, что Мери-Эл начинает бледнеть, как будто растворяясь в воздухе.

– Через две минуты будем, – прокричал Крокобряк. – Только я сесть не смогу! Боюсь – брякнусь и Цветок сломаю!

– Садиться не надо – я крикну с твоей спины! – крикнула Мери-Эл.

– А подействует? – осведомился летающий крокодил.

– Не знаю, – прокричала девочка, – но если ты сломаешь Цветок, то точно не подействует!

И вот невдалеке показался Цветок. Его по-утреннему белые лепестки уже начали раскрываться.

– Скорее, Крокобряк, скорее! – крикнул Алешка, видя, что Мери-Эл стала уже почти прозрачной.

Несколько взмахов огромными крыльями, и друзья оказались над Цветком.

Алешка посмотрел на Мери-Эл – она уже была настолько прозрачной, что, казалось, состояла их одного воздуха.

– Желаю, – крикнула воздушная девочка, – чтобы все стало, как было до желания дяди Рока! Но чтобы все помнили!!!

И только она это сказала, вихрь неимоверной силы закружил Алешку, и он потерял из виду и Крокобряка, и Цветок, и Мери-Эл.

Свет померк.

Когда Алешка очнулся, над ним светило ослепительно яркое солнце.

Мальчик лежал под огромным тополем – тем самым тополем, через который они с сестрой хотели попасть на небо. Сколько же прошло времени? Три дня? Больше? Меньше? И где Аленка?

Мальчика охватил ужас – он-то дома, а что стало с сестрой?!

– Аленка! Аленка! – закричал он, вскакивая.

– Я здесь! – раздалось совсем рядом.

В трех метрах от него с травы поднималась его младшая сестра.

– Аленка! – Алешка кинулся к сестре и обнял ее. – Аленка! Как ты?!

– Когда начало светать, Ковакс понял, что с ним говорила не Мери-Эл, – сказала Аленка. – Он не пытался меня обидеть – он слез с камня и поплыл в другую сторону, наверное, хотел вылезти из колодца и сломать Цветок. А как он еще мог вам помешать? Но он не успел – ведь в реке такое сильное течение! Потом меня что-то схватило, закружило, и все пропало. И теперь я здесь. Алешка, а почему мы здесь, а не там?!

– Откуда я знаю? – пожал плечами брат. – Мери-Эл успела крикнуть перед Цветком, чтобы все стало так, как до желания дяди Рока. Наверное, там сейчас все хорошо. А мы попали сюда потому, что до желания дяди Рока нас в том мире не было!

Аленка задумалась.

– Может быть, ты и прав, – сказала она задумчиво, а потом спохватилась: – Как ты думаешь, сколько прошло времени? Три дня? Мама нас так накажет! Или все это время шел один и тот же день?

– Не знаю, – ответил Алешка. – Главное – мы дома! Аленка, мы дома!!!

– Побежали домой! – закричала Аленка.

– Побежали!

И дети помчались домой.

Следующим утром мама пришла из магазина, принесла детям мороженое и сказала, что видела огромные машины – будут спиливать большой тополь рядом с девятиэтажным домом. Дерево совсем прогнило, сердцевина – одно сплошное дупло, все боятся, что тополь рухнет, и из-за этого могут пострадать люди.

Алешка и Аленка переглянулись – теперь путь в мир Мери-Эл, Крокобряка и страшного Ковекса был для них закрыт, но дети не сожалели об этом – дома было лучше!

– Ну, а что вы решили? – спросила мама детей, глядя, как те уплетают мороженое. – Чего вы больше хотите – компьютер или на море?

Дети ответили не сразу.

– Знаешь, мама, – сказала Аленка. – Мы вчера вечером с Алешкой подумали и решили – ты нам лучше братика или сестричку роди!

Алешка с набитым мороженым ртом лишь что-то промычал, но было понятно – он с сестрой согласен.

– С чего это вдруг вам так малыша захотелось? – спросила удивленная мама.

– Трудно объяснить, – сказала Аленка туманно.

– Вы уже большие и должны понимать, что с малышом у нас не скоро появятся деньги на море или на компьютер! – сказала мама строго.

– Мы понимаем, – сказала Аленка, – но мы с братом очень любим хорошую погоду.

– А при чем тут погода? – не поняла мама.

– Мы думаем, – начала Аленка, – что когда люди начинают менять детей на поездку к морю…

– Или на компьютер… – продолжил Алешка, которому удалось, наконец, проглотить свое мороженое.

– Или на фубакс…

– Это игра такая… – уточнил Алешка.

– Тогда время останавливается, – сказала Аленка.

– И начинает идти дождь, – сказал Алешка.

Была весна, но Алешке и Аленке было не до журчания ручьев и пения птиц – дети страдали.

Позавчера у них родился братик – крошечный малюсенький человечек, скрипучий писк-плач которого Алешка и Аленка слышали по телефону. Вроде бы и радость, но – увы! Мама с братиком лежали в больнице, и должны были пролежать там еще несколько дней. Эти несколько дней и были главным горем Алешки и Аленки – так долго не видеть маму! Даже в палате ее навещать было нельзя – только папа ездил к ней, да и то – не навещал, а просто передавал еду через медсестер.

Так долго не видеть маму! А ведь до этого она всегда была рядом…

К тому же, и папу Алешка с Аленкой теперь видели меньше, чем привыкли – ведь он с утра уходил на работу, с работы бежал к маме в больницу, и только потом, когда уже начинало темнеть, забирал Алешку и Аленку из школы. Дома папе тоже было не до детей – он сразу же бежал на кухню и там долго громыхал тарелками и кастрюлями – готовил не вкусный, совсем не похожий на мамин, ужин. Некогда ему было пообщаться с Алешкой и Аленкой, некогда поговорить, поиграть, посмотреть по телевизору мультики…

Алешка и Аленка не привыкли к тому, что у родителей не хватает на них времени, и потому, с горя, то ссорились, то бузили, то просто капризничали.

– Папа, а ты купил шоколадку? – капризным тоном протянула Аленка, вяло ковыряя вилкой горячую недосоленную водянистую кашу.

– Сначала доешь кашу, – устало ответил папа.

– Ну, папа, ты сначала скажи – купил или нет?!

– Купил, – ответил папа нехотя. – И, наверное – зря!

– Почему – зря?! – возмущено закричали в один голос дети.

– Вы вчера ели шоколад, позавчера ели шоколад, сегодня просите опять – так много сладкого есть нельзя, – объяснил папа.

– А много каши есть можно? – уныло спросила Аленка, которой кусок не лез в горло.

– Каши – можно, – ответил папа. – И молока – можно, и яиц. А вот если есть много конфет, то можно заболеть.

– Я бы лучше заболел, чем этой гадостью давиться! – сказал Алешка, отодвигая от себя тарелку, на которой еще оставалось много каши.

У Аленки глаза на лоб полезли – никогда еще ее брат не смел разговаривать с отцом так грубо.

– Ты как разговариваешь! – прикрикнул на Алешку папа. – Каша – гадость! Думаешь, у тебя бы получилось лучше?! Да ты хоть раз помог мне приготовить ужин или завтрак?!

– Я не умею готовить, – буркнул себе под нос Алешка.

– Мог бы научиться, не маленький уже!

– А я не хочу этому учиться, – заявил Алешка. – Я вообще, когда вырасту, ни разу в рот кашу не возьму. И суп тоже есть не буду!

– А что же ты будешь есть? – спросил папа насмешливо.

– Мороженое, – ответил Алешка.

– И бисквитный торт, – подержала Аленка брата.

– И шоколад! Каждый день – кило шоколада! – Алешка мечтательно закрыл глаза.

– И я, и я! – подхватила Аленка. – Я вообще люблю только шоколад! И мечтаю, чтобы вокруг меня был один шоколад и больше ничего!

Папа вздохнул – у него совсем не было сил спорить с детьми. К тому же он понимал, что приготовленная им еда не вкусна, а главное – что дети отчаянно скучают по маме.

– Вот вырастете, и будете кушать что захотите, – папа отрезал большой кусок хлеба и положил Алешке на край тарелки. – А сейчас доедайте вот эту кашу и вот этот хлеб. Я сейчас пойду готовить суп для мамы, и вам запрещаю вставать из-за стола, пока все не съедите! Иначе шоколада не будет ни сегодня, ни завтра!

Папа ушел на кухню и принялся там стучать кастрюлями.

Дети еще долго ковыряли ненавистную кашу. Потом все-таки доели ее, получили на десерт шоколад, но времени на то, чтобы поиграть, у них уже не осталось.

– А давай когда вырастем, откроем вместе кафе-мороженое, – сказал Алешка сестре перед тем, как отправиться спать в свою комнату.

– Давай, – ответила Аленка, зевая. – И будем кормить вкусностями одних детей! А взрослых в свое кафе вообще пускать не будем. Пусть едят свои каши, если не понимают, что нужно детям!

Так дети разошлись спать. Они долго не могли заснуть: Аленка думала о том, что мама вернется не скоро, и от этого у нее на глаза наворачивались слезы; Алешке же было стыдно за то, что он нагрубил папе, который до сих пор возился на кухне.

Алешка хотел даже встать и пойти извиниться перед папой, но не пошел – поленился. Зато вместо этого он представил себе кафе, в котором были одни только дети, и они с Аленкой раздавали всем мороженое и шоколад. Он не знал, что в это же время Аленка, чтобы не думать о маме, представляет себе то же самое.

Так, в мечтах о вкусном, дети заснули.

Когда Алешка проснулся, то ничегошеньки не понял.

Был жаркий день, и ярчайшее летнее солнце находилось в зените.

Алешка в своем любимом спортивном костюме стоял посередине огромного поля и, щурясь от солнца, изумленно вертел головой из стороны в сторону, стараясь понять, где же он находится, и как здесь оказался. Вокруг не было видно ни домов, ни привычных асфальтированных дорог – только это поле.

На поле росла свекла, и между ровными, уходившими вдаль рядками было множество детей. Мальчики и девочки разного возраста пропалывали бурьян. Они работали сосредоточенно и молча – ни шуток, ни смеха не было слышно вокруг, и это было странно, ведь тишина и дети – вещи несовместимые! Именно из-за этой неестественной тишины Алешке сразу стало как-то не по себе.

Вдали что-то громыхнуло, застучало. Алешка вздрогнул и повернулся на звук. Приглядевшись, он увидел на горизонте укутанное грязным дымным облаком серое здание.

«Сахарный завод», – подумал Алешка, и тут же удивился своим мыслям – сахарного завода он не видел ни разу в жизни.

– Алешка! – донеслось издали.

Алешка обернулся – к нему бежала Аленка, одетая в свое любимое летнее платье.

– Алешка, где это мы? – не успев перевести дух, испуганно спросила сестра, как только добежала до него.

– Понятия не имею! – Алешка озадачено почесал вспотевший от жары лоб. – Я помню – мы ложились спать. Я еще хотел извиниться перед папой, но заснул… А теперь – мы здесь…

– Значит – мы спим! – обрадовалась Аленка. – Ух, я так испугалась! А все просто – мы спим, и нам снится сон!

– Как-то уж очень… – Алешка запнулся, подыскивая подходящее слово. – Очень правдоподобно для сна, тебе не кажется?

Аленка огляделась, пытаясь оценить увиденное – и поле, и завод, и занятых работой, совершенно не обращающих на них внимания детей. Ничего не поняла, и просто махнула рукой, решив не ломать себе голову по мелочам.

– Мне и не такое снится иногда, – сказала она беззаботно. – Помнишь, я тебе рассказывала, что на прошлой неделе ко мне во сне прилетал Дед Мороз на Крокобряке? Тоже все как взаправду было!

– Да? – засомневался Алешка. – А я своих снов никогда не помню…

Алешка осекся и покраснел.

– Ну, то есть – почти никогда, – закончил он подавлено.

Аленка деликатно промолчала.

Это было большим семейным секретом – Алешке снились страшные сны.

Не часто – но бывало. Сюжет этих снов всегда был одинаковым: Алешка куда-то шел и внезапно перед ним оказывался Великан. Как и подобает великанам, этот Великан был ростом с двухэтажный дом, у него была черная, косматая борода и злые глаза. Великан протягивал к Алешке огромные руки, и тогда мальчик поворачивался и пускался наутек. На этом месте сон неизменно обрывался, так как Алешка просыпался со страшным криком и потом долго не мог заснуть.

Этих своих снов мальчик страшно стеснялся, так как кроме них не боялся в жизни ничего. Поначалу родители пытались как-то излечить мальчика от этих страхов – умные тети-психологи велели Алешке то нарисовать Великана, то посмеяться над его нечесаной бородой… Алешка послушно выполнял все, что велели, но от кошмаров это не помогало. Днем он Великана и так не боялся, а во сне забывал и о картинках, и о том, что совсем недавно представлял его смешным… В итоге родители перестали бороться с кошмарами сына и просто старались об этом не говорить, надеясь, что Алешка со временем перерастет.

Аленке страшные сны не снились никогда, поэтому брата она не совсем понимала, хотя и очень жалела.

– А как ты думаешь, – спросил Алешка, чтобы отвлечься от воспоминаний о ненавистном Великане, – это ты в моем сне или я – в твоем?

– Не знаю, – ответила Аленка, которую такие сложности не интересовали. – По-моему, это все равно. Интересно даже – мне никогда не снилось поле со свеклой.

– А, новенькие, – раздался со стороны тяжелый и совершенно равнодушный голос.

Алешка и Аленка обернулись.

Перед ними стояли двое – мальчик и девочка. Мальчик был выше Алешки на голову, а девочка – выше Аленки на две. Алешку и Аленку поразили их странные лица – расплывшиеся, бесформенные, с совершенно равнодушными, пустыми, как будто стеклянными глазами и носами-пятаками, как у свиней.

– Простите, а вы кто? – спросила Аленка осторожно.

– Мы? – равнодушно и бесцветно переспросила странная девочка. – Мы охранники. Следим за порядком.

– За порядком где? – уточнил Алешка.

Он исподволь наблюдал за мальчиком-охранником и всем своим мальчишеским нутром ощущал – сейчас будет драка.

– За порядком везде, – ответил мальчик-охранник и железной рукой взял Алешку за шиворот. – Ты, – сказал он Алешке, – идешь на прополку, а ты, – это Аленке, – чистишь свеклу.

И он потянул Алешку к работающим детям.

Алешка пробовал было брыкаться, но охранник железной рукой приподнял его над землей, и так тряхнул, что стало ясно – сопротивление бессмысленно, потому что силы не равны. В это же время девочка-охранник потащила Аленку в сторону завода. Аленка не сопротивлялась, но зато поминутно оглядывалась, запоминая дорогу, и решая, как бы побыстрее отсюда сбежать.

Минут через десять Аленке надоело идти молча. Никакой враждебности к девочке-охраннице она не испытывала, несмотря на то, что та довольно грубо волокла ее за собой. Аленке было даже интересно. В конечном счете – это же сон, а чего обижаться на кого-то во сне?! К тому же, во сне злые персонажи могут превращаться в добрых, и потому Аленка решила поговорить с охранницей – вдруг превратится во что-то более приятное?

– Послушай, а мы идем вот к тому огромному дому? – миролюбиво начала она.

Охранница молчала.

– Это завод, да?

– Завод, – ответила та неохотно.

– А мой папа тоже работает на заводе! – сообщила Аленка. – Он столяр.

– Да без разницы! – отрезала охранница. – Поменьше болтай.

Аленка хмыкнула и пожала плечами. Не болтать – так не болтать!

Пять минут девочки шли молча. За это время они прошли первое поле, перешли узкий участок дикой травы и вошли на второе поле – тоже свекольное. На этом поле не пололи – там свекла была уже зрелой и мальчики со свиноподобными равнодушными лицами выкапывали корнеплоды лопатами и складывали в огромные корзины.

– Послушай, а в этом сне что – выращивают одну свеклу? – спросила Аленка, забыв о том, что ее просили не болтать. – Это скучно, наверное – все свекла да свекла!

Охранница не удостоила Аленку ответом.

Но та не унималась.

– Послушай, – заявила Аленка. – Я хоть и маленькая, но знаю, что на самом деле так не бывает – чтобы вот там свеклу пололи, а здесь – уже убирали. Должно быть так: сначала везде, на всех полях, свеклу садят… Или ее сеют? Ну, не важно! Потом – свеклу везде пропалывают, потом – убирают, но опять везде, на всех полях одновременно! А так, чтобы свекла была одновременно и большой и маленькой – не бывает! Или я не права?

Охранница тяжело вздохнула.

– Здесь – что видишь, то и бывает! – ответила она. – И еще – если ты скажешь хоть слово, я сниму с тебя пояс и им завяжу тебе рот!

Аленка посмотрела на свой поясок, который так украшал ее любимое платье, потом на суровую охранницу и решила – эта точно завяжет!

Даже во сне Аленке не хотелось ходить с завязанным ртом, и потому она решила помолчать.

До самого завода Аленка и охранница не сказали друг другу ни слова.

Через полчаса уже начавшая уставать Аленка стояла на большой площадке рядом с заводом. Посередине площадки лежала огромная куча свежевыкопанной свеклы. Вокруг кучи находилось около двух десятков девочек, таких же маленьких, как сама Аленка.

Казалось бы, Аленке пора бы уже было привыкнуть к обитателям этого мира – к их расплывшимся свиноподобным лицам и равнодушным, пустым глазам, но, оказавшись в компании свиноподобных сверстниц, девочка сразу же погрустнела.

«Если бы у меня было такое поросячее лицо – я бы ни за что не вышла на улицу!» – подумала Аленка.

Но девочек это, казалось, вовсе не волновало. Их вообще ничего не волновало. Лишь некоторые из них скользнули по Аленке равнодушным взглядом и не сказали ни слова.

Они сидели на корточках, сосредоточенно работали, и не обращали никакого внимания друг на друга. У каждой из девочек был небольшой нож и алюминиевая кастрюля с водой. Девочки брали из кучи свеклу, ножом отделяли листья, мыли корнеплод в кастрюле, после чего очищали с него кожуру. Очищенные корнеплоды бросали в огромный чан, из которого они по движущейся ленте попадали на завод.

Лента шумела, стучала и скрипела – должно быть, ее давно никто не смазывал. Трещали отрезаемые от свеклы листья, но больше звуков не было – здесь, как и на полях, никто ни с кем не разговаривал. Даже охранница не сказала Аленке ни слова, только выдала ей нож и кастрюлю, жестом показала на кран, где можно было набрать в кастрюлю чистую воду, и равнодушно отошла в сторону.

Аленка набрала в кастрюлю воду, повертела в руке нож. Дома ей еще не разрешали пользоваться ножами – хлеб резала мама, овощи чистила тоже она, а Аленка лишь иногда мыла ножи, когда приходила ее очередь мыть посуду. Тем не менее, девочка была уверена, что справится. Присев на корточки, она взяла из кучи свеклу, и быстро, одним движением (чик – и готово!) отхватила от плода листья. Листья отрезались очень легко, и Аленка подумала, что надо быть осторожнее – так не долго и порезаться. Она была уверена, что спит, и, конечно же, порезаться во сне не опасно, но боль и во сне – боль, поэтому, вымыв корнеплод в кастрюле, она начала обрезать с него кожуру уже более осторожно. Листья и кожуру она бросила себе прямо под ноги – другие девочки делали точно так же. Через минуту корнеплод был вполне прилично очищен, хотя мама, конечно, чистила овощи куда более аккуратно – никогда шкурка не бывала у нее такой толстой!

Подражая баскетболистам, на которых так любил смотреть по телевизору папа, Аленка, не сходя с места, бросила очищенную свеклу в чан – и попала! Потом очистила еще корнеплод, потом еще…

Где-то на десятом корнеплоде девочка поняла, что чистить свеклу ей ужасно надоело.

Она встала, с удовольствием расправив начавшие затекать ноги, и отошла от кучи, которую уже начала ненавидеть. Девочка несколько раз тяжело вздохнула – этот долгий сон ей наскучил. Пора было просыпаться! С Аленкой такое случалось – погружаясь в сон, она переживала различные приключения, но то, что это именно сон, знала наверняка, и при желании могла проснуться. Для этого было нужно просто резко открыть глаза.

Аленка плотно зажмурила глаза, затем резким движением открыла их – и не проснулась. Перед ней были все тот же завод, и все та же куча свеклы. Аленка вздохнула и решила, что нужно быть решительнее. Собрав в кулак всю свою волю, девочка что есть духу ущипнула себя за ногу.

– Ай! – воскликнула она. – Ай, ай, ай!!!

Наверное, будет синяк, подумала Аленка, когда первый, самый острый приступ боли прошел. Девочка вытерла тыльной стороной ладошки выступившие слезы. Обидно было то, что ущипнула она себя зря – проснуться и оказаться в своей уютной, такой знакомой спаленке не получилось.

– Новенькая, – раздался рядом тусклый голос охранницы. – Работу прекращать нельзя.

– Мне надоело! – воскликнула Аленка, ничуть охранницы не испугавшись – в конечном счете, это ведь она, охранница, была в Аленкином сне, и значит именно Аленка здесь настоящая хозяйка!

Без лишних слов охранница влепила Аленке звонкий подзатыльник.

– Ай! – воскликнула девочка возмущенно – ни мама, ни папа ее никогда не били! От Алешки ей, конечно, изредка доставалось (надо признать – чаще всего за дело!), но и он никогда не бил ее по настоящему сильно.

– Работу прекращать нельзя, – монотонно, как автомат, сказала охранница. – Все работают до часа раздачи шоколада. Потом – сон. Потом – утренний шоколад. Потом – опять работа. Это все.

– Понятно, – буркнула Аленка.

Ей, честно говоря, было совершенно не понятно, но злить охранницу расспросами девочка не решилась.

Аленка пошла к ненавистной куче и взяла себе самую маленькую свеклу.

– Ну и порядки тут у вас, – сказала Аленка, обращаясь к сидящей рядом девочке в грязном платье, которое когда-то было розовым и, скорее всего, даже нарядным. – Настоящее гестапо!

Наверное, девочка в розовом не знала, что такое гестапо. Она лишь покосилась на Аленку и ничего не сказала.

Аленка очистила один корнеплод, затем второй. Ей было грустно и обидно. К тому же долго молчать она была не приучена.

– Эй, девочка, как тебя зовут? – спросила она девочку в розовом.

– Снежана, – ответила та, не отрывая взгляда от своей свеклы.

– А меня Аленка!

Снежана молча дочистила свою свеклу, бросила ее в чан и потянулась за следующей.

– Меня Аленка зовут, – повторила Аленка, подумав, что Снежана ее не услышала.

– Это не имеет значения, – ответила та.

– Почему?! – удивилась Аленка.

Девочка повернула к ней свое свиноподобное лицо.

– Это ты сейчас, пока новенькая, красивая, и на остальных не похожая, – ответила она. – Пройдет несколько дней, и ты станешь такой же уродливой, как они, – Снежана указала рукой на работающих рядом девочек. – И тогда никто не отличит тебя от других – будь ты хоть Аленка, хоть Света, хоть Марина.

Аленка с удивлением всмотрелась в лицо Снежаны, потом в лица других девочек – действительно, все лица были удивительно похожими, вот только лицо самой Снежаны не показалось Аленке хоть чуточку красивее других лиц!

– Прости, Снежана, – начала Аленка осторожно. – А ты их, – она указала рукой на девочек, работающих рядом, – не любишь?

– А за что их любить? – пожала плечами Снежана. – Свиньи уродливые.

– А… – Аленка запнулась, – А ты сама себя считаешь красивой?

– Ты что, слепая? – спросила Снежана, и в ее голосе Аленка наконец-то услышала что-то похожее на живое чувство – тень возмущения. – Я была самой красивой в садике, и самой красивой в первом классе!

На это Аленка не нашлась что сказать – если Снежана и была когда-то красивой, то теперь от ее красоты ничего не осталось, но девочка об этом явно не знала.

– А… А ты давно здесь? – спросила Аленка, уходя от щекотливого разговора – не говорить же девочке, с которой только что познакомилась, что она – записная уродина!

– Не знаю. Наверное.

– А что это за место?

– Это Страна Шоколада, – ответила Снежана, и при слове «шоколад» ее равнодушные глазки блажено закрылись.

– Страна Шоколада! – изумленно повторила Аленка.

– Здесь самое лучшее место на свете, – сказала Снежана тусклым голосом. – Перед восходом солнца и на закате мы все едим шоколад. Каждый съедает столько шоколада, сколько сможет. Это счастье.

Равнодушная, в грязном платье, с расплывшимся свиноподобным лицом Снежана вовсе не казалась Аленке счастливой, и потому Аленка спросила робко:

– А что еще вы делаете? Ну, в смысле, когда не едите шоколад?

– Работаем, – ответила Снежана. – Здесь сахарный завод, ниже, – она указала куда-то вдаль и как будто вниз, – рощи какао. Из какао и сахара получается все нужное для шоколада. Шоколад делают во Дворце Короля.

– Короля? – недоверчиво переспросила Аленка.

– Короля, – подтвердила Снежана.

Аленка пожала плечами и решила, что про Короля – это, конечно, интересно, но не главное, и об этом можно расспросить потом.

– А что еще вы делаете? – не унималась Аленка. – Вы играете, ходите с родителями на карусели, читаете книжки?!

– Нет, – ответила Снежана. – Зачем нам все это? Мы едим по утрам и вечерам шоколад, а днем работаем, потому что без этого шоколад кончится. И больше ничего. Не приставай больше ко мне – ты мешаешь мне хорошо работать.

Снежана отодвинулась от Аленки и больше не сказала ей ни слова.

«Вот так сон, – подумала Аленка. – Наверное, мы с Алешкой действительно едим слишком много сладкого, поэтому и снится всякая глупость!»

После этого она чистила свеклу и представляла то, как проснется, как разбудит Алешку и скажет, что ей приснилось что-то круче его Великана, как они вдвоем посмеются и решат есть поменьше сладкого на ночь…

Между тем наступил вечер. Как только солнце начало садиться за горизонт, из-за завода вышли несколько больших мальчиков, которые несли две большие тяжелые корзины. Мальчики поставили одну из корзин на землю, перевернули ее набок, и из корзины выпала огромная темно-коричневая глыба.

В воздухе разнесся запах шоколада. Тут же равнодушные ко всему на свете девочки как будто ожили – с криками и визгом бросились к глыбе и начали своими ножами отрезать от нее огромные куски и жадно пожирать их. Маленькие свиные глазки девочек теперь светились каким-то лихорадочным блеском.

Внезапно Аленка почувствовала, что очень голодна. Она тоже подбежала к глыбе и отрезала от нее кусок весом не меньше килограмма.

Никогда еще Аленке не попадалось в руки столько шоколада! И никогда шоколад не казался ей таким вкусным. Жадно, чуть ли не давясь, она уплела весь шоколад и побежала к крану с водой, чтобы запить невыносимо сладкий вкус во рту. Затем вернулась к шоколадной глыбе, чтобы отрезать еще, но почувствовала, что очень устала.

Вздохнув, она опустилась прямо на землю, и легла на кучу свекольной кожуры и отрезанных листьев. Дома она всегда спала на чистых простынях в удобной кроватке, но здесь не было кроватей, а спать так хотелось! Другие девочки тоже валились, где попало, и мгновенно засыпали.

«Интересно, можно ли заснуть во сне?» – подумала Аленка, но ответить себе самой на этот вопрос не успела – уставшая и объевшаяся шоколадом девочка заснула.

– Аленка, Аленка вставай!

Голос брата доносился до Аленки как будто издалека.

– Аленка, проснись!

«Наконец-то я просыпаюсь, – подумалось девочке. – Мне снился какой-то странный сон!»

Она открыла глаза, ожидая увидеть свою кроватку, свою книжную полку, своих кукол, освещенных веселым солнечным лучом, пробивающимся в комнату сквозь шторы.

Вместо этого девочка увидела, что утро еще не наступило – была глубокая ночь, не горел ни один фонарь, и если бы не луна со звездами, было бы совсем темно. У Аленки болели бока – видимо, она долго пролежала на чем-то твердом… Девочка осмотрелась вокруг – огромная свекольная куча, образки листьев и кожуры вокруг, девочки с перемазанными шоколадом лицами, спящие прямо на земле… Маленький шоколадный комочек, оставшийся от давешней глыбы…

Аленка вздрогнула и закрыла ладошкой рот, чтобы не закричать от ужаса – она все вспомнила.

– Ну ты и спишь, сестренка, – сказал Алешка. – Поднимайся, скоро утро – я долго тебя искал. Нужно бежать отсюда.

– Бежать? – переспросила Аленка растерянно. – Зачем? Ведь это – сон.

– Может, и сон, но только мы с тобой попали в серьезную передрягу!

Алешка повернул голову, на его лицо упал лунный луч, и Аленка увидела, что бровь у брата разбита, а под глазом огромный синяк. И еще что-то нехорошее почудилось ей в лице Алешки, но что именно – девочка не поняла.

– Что у тебя с глазом? – спросила она.

– Подрался, – сказал Алешка, усмехаясь. – Не хотел работать на свекольном поле.

– И как успехи?

– Как видишь – накидали мне по полной программе. Здесь охранники сильные.

– А другие мальчики за тебя не вступились?

– Еще чего, – вздохнул Алешка. – Не только не вступились, но даже и не посмотрели, что происходит. У них тут совершенно никого не трогает – бьют кого-то или нет. Бежать отсюда надо.

– Чтобы больше не били?

– Чтобы не стать такими, как они.

Лицо Аленки вытянулось.

– А мы можем такими стать?! Мы ведь просто заснули…

Глаза Алешки сверкнули – это Аленка увидела даже в темноте.

– Здесь все – просто заснули! Я пытался разговорить нескольких ребят, и вот что узнал – все они больше всего на свете любили шоколад, и каждый из них однажды заснул и оказался здесь. Это какой-то очень долгий сон, сестренка! Все те, кто сюда попал, так и живут здесь – работают на этих долбанных полях, жрут этот гадский шоколад, ночами засыпают, а по утрам просыпаются, но опять же – здесь, а не дома! А какими здесь становятся те, кто пробыли долго – ты видела!

– Да уж! – вздрогнула Аленка, вспомнив свиноподобное лицо Снежаны. – Это что же получается – если ребенок пробыл здесь месяц, то там, у себя дома, он весь этот месяц спит, не просыпаясь? Вот так – лежит и лежит в кровати?!

– Не знаю, – ответил Алешка зло. – Мне до этой чепухи дела нет! Главное – надо отсюда выбираться…

Тут Аленка тихонько вскрикнула – она поняла, что не так у Алешки с лицом, если не считать синяка и разбитой брови.

– Алешка, – сказала девочка дрожащим голосом. – У тебя нос как пятак…

Алешка ойкнул и схватился за нос.

– Нет, ничего подобного! – сказал он с ужасом, ощупывая свой нос. – Вечно ты все выдумываешь!

– Нет, Алешка, нет! – зашептала Аленка горячо. – Ты повернулся и тебя лунный луч осветил немного. У тебя кончик носа стал круглее и все лицо как-то шире! Точно говорю! Все еще не так, как у них, но уже начинает напоминать! Ой! – голос Аленки задрожал. – А со мной – не так?! Алешка, посмотри на меня внимательно! Вдруг у меня тоже!..

– Поверти-ка головой! – сказал Алешка, и принялся пристально вглядываться в лицо сестры. – Да, так и есть! – сказал он через минуту. – Твое лицо тоже поменялось.

Девочка закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

– Не реви! – сказал Алешка, обнимая сестру за трясущиеся плечи. – Может, все еще можно поправить! Нам нужно только понять, почему это все происходит!

– Это из-за работы! – крикнула Аленка в полный голос, забыв о том, что она может разбудить других девочек, а главное – охранницу. – Они все целый день работают, и из-за этого превращаются в свиней!

– Тише ты! – одернул сестру Алешка. – Это надо спокойно обдумать!

Он замолчал, сосредоточенно морща лоб. Аленка всхлипывала – она силилась не плакать, но когда представляла свое личико с носом-пятаком, слезы сами лились из ее глаз.

– Это не из-за работы, – сказал, наконец, Алешка. – Папа работает по десять часов в день – и не похож на свинью. С ним работают другие столяра – и тоже на свиней похожими не становятся. Еще я видел по телевизору передачу про трудоголиков – это болезнь такая, когда человек работает, работает и не может остановиться; так вот – даже они не похожи на свиней!

– Это из-за шоколада, – прошептала Аленка, поражаясь своей догадке. – В нашем мире никто и никогда ни ест шоколад килограммами. А здесь едят, и притом постоянно. Это из-за него они такие!

Между тем, небо на востоке начало сереть.

– Солнце встает, – сказал Алешка. – Давай, бежим отсюда, а там придумаем, как выбраться.

– Куда бежим? – спросила Аленка. – Там, – она указала назад, – свекольные поля; здесь – завод; где-то дальше – поля с какао. Нет – рощи с какао, – поправила себя девочка.

– Побежали куда-нибудь. Например, туда, – сказал Алешка и показал направо. – Сориентируемся на месте. Главное, чтобы сейчас они не проснулись и нас не разделили! А то ведь в следующий раз я могу тебя и не найти!

– А что мы будем есть? – спросила Аленка, оглядываясь по сторонам. – По-моему, в этой стране едят один шоколад, а ведь его как раз-то есть и нельзя!

Алешка пожал плечами.

– Можно есть свеклу, – сказал он неуверенно.

– Сырую свеклу? – Аленка содрогнулась от отвращения.

– Давай возьмем с собой несколько штук, – предложил Алешка. – А что – свекла как свекла! Я знаю, что противно, но быть может, мы с тобой здесь долго пробудем – не умирать же с голоду. Помнишь – в мире Мери-Эл мы пробыли несколько дней. Без еды мы ни за что бы оттуда не выбрались!

– Хорошо, – согласилась Аленка, и засунула в единственный карман своего платья большой корнеплод. – Надеюсь, мы быстро попадем домой, и нам не придется это жевать!

– Я тоже надеюсь, – согласился Алешка, и тоже набил себе карманы свеклой.

После этого дети взялись за руки и, что было сил, побежали направо. Нужно было убираться отсюда как можно быстрее – девочки-работницы начинали шевелиться. Было видно – они скоро проснутся.

На востоке загорался рассвет.

«Свекла, везде свекла! – думала Аленка, перепрыгивая через сухие земляные комья. – Никогда бы не подумала, что в мире бывает столько свеклы!»

Алешка и Аленка бежали долго, но вокруг были лишь свекольные поля, и не похоже было, что они скоро кончатся!

– Алешка, я не могу больше! – прокричала Аленка на бегу. – Я… Я упаду сейчас!

Алешка шумно вздохнул, но не ответил сестре ни слова – ему было не до разговоров. То тут, то там с земли поднимались заспанные жители шоколадной страны, и это означало одно – вскоре беглецов увидит кто-то из охранников, и тогда им не поздоровится!

И вдруг поле кончилось – дети на всех парах выскочили на необработанный участок земли, поросший дикими травами. Пробежав несколько метров, они неожиданно очутились у обрыва.

– У-ух! – прокричал Алешка, резко притормаживая.

Кроссовки мальчика заскользили по мокрой от утренней росы траве, и он с трудом сумел остановиться у самого края.

– Ого! – сказал Алешка, тяжело дыша. – Еще немного – и бу-бух!

– Ага! – пробормотала Аленка, заворожено глядя вниз. – Это тебе не с соседской яблони спрыгнуть!

– Ну – ты скажешь! – криво усмехнулся Алешка. – С яблони! Тут высота – яблонь с десять будет!

Аленка тоже усмехнулась, затем неожиданно для себя самой засмеялась нервным смехом – накопившееся напряжение требовало выхода. Засмеялся и Алешка. Дети смеялись, не прекращая, несколько минут, и это помогло – настроение их улучшилось.

Теперь они могли рассмотреть мир, в который попали – с этой высокой точки открывался прекрасный вид.

Мир этот состоял из трех ярусов. На верхнем ярусе, где и находились сейчас дети, располагались свекольные поля и сахарные заводы. Второй ярус находился ниже, и там росли экзотические растения – пальмы с широкими листьями и странные, полностью зеленые деревья с желтыми плодами, напоминающими дыни. Еще ниже, на третьем ярусе, будто на дне огромной ямы, стоял Дворец. Ярусы соединялись между собой подвесными мостиками.

– Не мир, а какая-то тарелка, – сказал Алешка с отвращением.

– Дворец Короля, – сказала Аленка задумчиво, указывая на здание.

– Откуда ты знаешь? – удивился Алешка.

– Девочка рассказала, – ответила Аленка. – А я раньше думала, что какао растет на поле – как свекла.

– Нет, – усмехнулся Алешка. – Вот те зеленые деревья с «дынями» – это и есть какао. А те пальмы, что повыше, дают для какао-деревьев тень. Они без этого не могут.

– Откуда знаешь? – изумилась Аленка.

– Мама рассказывала, – пожал плечами Алешка. – Она ведь учительница – все знает. А ты, наверное, тогда еще маленькая была, вот и не помнишь!

– А… – протянула девочка.

– Ладно, это не важно, – сказал Алешка. – Сейчас главное, чтобы нас не поймали. Давай спрячемся в траве.

Дети легли в высокую траву, которая полностью скрыла их. Аленка понюхала траву и поморщилась – пахло как-то горько.

– Полынь, – сказал Алешка.

– А ее, случайно, не едят? – спросила Аленка, которой вдруг вспомнилось, что они не завтракали.

– Нет, – сказал Алешка.

– Жаль. Есть очень хочется! Сейчас бы маминого супа, – произнесла Аленка мечтательно.

– Или папиной каши, – кивнул Алешка. – Никогда бы не подумал, что буду о ней мечтать!

После этого мальчик достал из кармана два свекольных корнеплода, один протянул сестре, в другой вгрызся зубами сам. Аленка сморщилась от отвращения, но тоже начала есть – не умирать же с голода, в конце концов!

– Фу, какая гадость! – сказал Алешка, прикончив свой корнеплод. – Надо выбираться отсюда побыстрее – на одной свекле мы не протянем! Плохо дело, сестренка! Идти нам некуда – везде поля и охранники, как попасть домой – мы не знаем…

– Домой нужно добираться той же дорогой, что и из дому, – заявила Аленка. – Мы попали сюда потому, что заснули. Значит, надо проснуться! Я думаю, другого пути нет – помнишь, в мир Мери-Эл мы попали через подземную реку и назад собирались добираться так же…

– Собирались, да не собрались! Здесь, к сожалению, нет Цветка Желаний – именно он доставил нас домой, а не подземная река! – напомнил Алешка.

– Да уж… – протянула Аленка. – Но все равно, прежде чем идти неизвестно куда и пытаться найти неизвестно что, нужно все-таки попробовать уйти так же, как и пришли!

– А именно?

– Ущипни меня! – предложила Аленка решительно. – Только изо всех сил, чтобы было больно-больно!

– Не хочу я тебя щипать! – возмутился Алешка. – Тем более «больно-больно»! Я же не живодер все-таки!

– Ну пожалуйста! – взмолилась Аленка. – Я так хочу домой, так хочу поесть нормальной еды!

– Давай лучше ты ущипнешь меня, – предложил Алешка. – Мне делать «больно-больно» девочке как-то не к лицу. Вот если б ты была братом, тогда – пожалуйста.

– Я не смогу сделать тебе очень больно – у меня сил не хватит! Ну правда, Алешка – я согласна потерпеть! Ты меня ущипнешь – и я сразу же проснусь!

– А я? – уточнил Алешка.

– И ты проснешься! – заверила Аленка брата. – Там, дома, я тебя сразу же разбужу, будь уверен! Ты что хочешь – кусочек льда из холодильника под майку или травинку в нос?

– Хочу то, что подействует, – насупившись, сказал Алешка. – Ладно, давай сюда ногу.

Аленка побледнела – проснуться дома ей очень хотелось, но все-таки…

– Так и знал, что струсишь! – сказал Алешка, наблюдавший за лицом сестры. – Давай лучше ты меня…

– Нет, нет, я готова! – сказала Аленка. – Лучше здесь, – она показала на икру. – Здесь – очень больно!

Девочка зажмурила глаза. Секунды текли медленно – время как будто остановилось. Наконец, Аленка решила, что брат боится ее ущипнуть, и открыла глаза, приготовившись сказать что-то уничижительное.

Оказалось, что Алешка не только не собирался ее щипать, но даже на нее и не смотрел! Он смотрел в сторону поля, и казался Аленке, которая за эту минуту истратила всю свою смелость, оскорбительно растерянным.

– Ну что же ты… – начала она.

– Тс-с!.. – перебил ее брат. – Смотри – новенький!

Аленка повернулась в ту сторону, куда смотрел брат.

Действительно, метрах в двадцати от них, на краю поля, стоял мальчик тех же лет, что и Алешка, чуть выше его, но худой, как щепка. Мальчик стоял спиной к ним и недоуменно озирался, видимо, думая, что же это ему такое снится?

– Что же делать? – прошептал Алешка.

Охранники пока что не заметили новенького, но это, конечно, должно было произойти с минуты на минуту.

– Мальчик, эй, мальчик! – громким шепотом позвала новенького Аленка.

Не помогло – худой мальчик продолжал озираться по сторонам, но в сторону Алешки и Аленки не посмотрел ни разу.

– Эх, не слышит! – в отчаянии прошептал Алешка.

Он вскочил на ноги, и, пригибаясь, чтобы не быть замеченным охранниками, бросился в сторону новенького.

Аленка смотрела за маневром брата раскрыв рот.

Алешка подбежал к новенькому, схватил его за руку, дернул и потащил в сторону обрыва.

– Эй, ты чего? – возмутился новенький.

– Так надо! – отрезал Алешка.

Мальчишка оторопело глядел на Алешку и от неожиданности даже не сопротивлялся. Вскоре оба мальчика плюхнулись в траву рядом с Аленкой.

– Не заметили! – прошептала радостно Аленка. – Охранники вас не заметили!

– Как здорово… – начал, было, Алешка, но закончить не успел – новенький сложил узкую ладонь в маленький, но очень крепкий кулачок, и саданул Алешку под ухо!

– Ай! – взвизгнул Алешка, от боли и возмущения позабыв всякую осторожность.

Оба мальчика вскочили и теперь стояли друг напротив друга.

– Вы что?! – испугалась Аленка. – Падайте в траву – увидят!

Но мальчики не упали в траву – новенький влепил Алешке еще раз – теперь уже в лоб. На лице новенького отражался восторг.

– Ай!!! Ты что делаешь?! – кипя от возмущения, завопил Алешка.

– Алешка, не надо! – крикнула Аленка.

Но было поздно – Алешка уже не мог послушаться сестру. Его мальчишеское естество рвалось в бой с негодяем, который вот так по-свински ответил на свое спасение!

– Алешка, перестань, он просто ничего не понял!

Голос Аленки потонул в боевом вопле двух мальчишеских глоток – мальчики кинулись друг на друга.

Длиннорукий новенький успел попасть по Алешке еще раз, но тот налетел на него как торнадо, схватил, смял! В ближнем бою Алешка был сильнее – спустя несколько секунд голова неблагодарного новенького оказалась зажатой у Алешки под мышкой. Свободной рукой Алешка наносил удар за ударом, и после каждого удара сипел:

– Хватит с тебя? Хватит?! Ты сдаешься?!

Но новенький не собирался сдаваться – изловчившись, он пребольно укусил Алешку за бок.

– Ай! Не по правилам! – Алешка выпустил незнакомца и уставился на него с возмущением.

В Алешкиной школе и на его улице мальчики в драках не кусались!

– Во сне все можно! – тяжело дыша, ответил незнакомец.

Его губы были разбиты в кровь, но он почему-то широко улыбался и казался абсолютно счастливым.

– Это мой сон, – повторил он. – Что хочу – то и делаю!

– Ты ничего не понял! – закричала Аленка. – Это не сон! То есть ты, конечно, спишь, но все вокруг – это на самом деле!..

– Новенькие? – произнес рядом тусклый голос.

Алешка, Аленка и незнакомый мальчик обернулись.

Рядом с ними стояло четверо охранников.

Спустя двадцать минут Алешка и забияка-новенький вовсю трудились лопатами – выкапывали свеклу и складывали ее в большую корзину.

– Лучше бы на прополку отвели. Полоть проще, – заметил Алешка.

– Не знаю, никогда не полол, – отозвался новенький.

– Можешь мне поверить, – сказал Алешка, загоняя лопату в сухую землю. – Ты зачем меня ударил, дурачок?!

– Так ведь сон, – ответил новенький, вынимая из земли корнеплод. – Мне в жизни мама драться запрещает, так я и подумал – хоть во сне подерусь!

– Понятно, – вздохнул Алешка. – Тебя звать-то как? Я – Алешка, а девочка, которую увели охранники – моя сестра Аленка.

– А я – Сеня, – представился мальчик.

– Сеня – это Семен? – уточнил Алешка.

– Нет. Сеня – это Арсений.

– Странное имя, – сказал Алешка. – У нас так никого не зовут. Честно – не знаю ни одного человека с таким именем!

– Арсением звали моего дедушку, – сказал Сеня. – А эти здоровые типы со свиными мордами, – он кивнул в сторону охранников, – кто такие?

Алешка рассказал Сене все, что успел узнать о шоколадной стране.

Как ни странно, Сеня не расстроился – наоборот, он даже был рад приключению.

– Ка-ак здорово! – протянул он. – Оказывается, тут не один я сплю – это общий сон, и такой интересный!

– Я не пойму – чему ты радуешься?! – изумился Алешка.

Сеня усмехнулся, поставил лопату, посмотрел на свои ладони – его не привыкшие к физической работе руки быстро покрывались мозолями.

– У меня мама – учительница, – сказал он таким тоном, как объясняют что-то очевидное малышам.

– У меня тоже! – сказал Алешка.

– А что она у тебя читает? – полюбопытствовал Сеня.

– Биологию у старшеклассников, – ответил Алешка.

– А у меня мама – учитель младших классов. Ну, то есть я учусь у нее в классе – понимаешь?! И дома, и в школе я под присмотром. Бегать – нельзя, кататься по перилам – нельзя, драться – тем более нельзя! Вся жизнь – книжки, тетрадки и пианино! Просто ужас! Поэтому я так охотно с тобою сцепился – думал, хоть во сне подерусь по-настоящему!

– Теперь понятно, – сказал Алешка и потрогал солидную шишку на лбу. – Кстати, здорово ты мне врезал!

– Ты мне – тоже, – сказал Сеня и облизнул припухшую губу.

– Побежишь со мной вечером? – спросил Алешка, чувствовавший к Сене большую симпатию, как часто бывает у мальчиков после хорошей драки, особенно если драка закончилась в ничью, и обиженных нет.

– Конечно, – согласился Сеня, не раздумывая. – А это трудно?

– Нет, – ответил Алешка. – После вечернего шоколада все засыпают и спят как убитые – даже охранники. Главное – не есть шоколад самому – я в прошлую ночь еле заставил себя отправиться за Аленкой!

– А вот это трудно, – заявил Сеня. – Я шоколад люблю больше всего на свете!

– Не сомневаюсь, – буркнул себе под нос Алешка. – Других детей здесь просто нет.

Приближался вечер.

За день Алешка и Сеня успели и наработаться до ломоты во всем теле, и рассказать друг другу многое. Сеня жаловался на то, как мама не разрешает ему лазать по деревьям и играть в футбол, а Алешка рассказал, как они с Аленкой попали в мир Мери-Эл.

– А ты, братец, оказывается, фантазер! – сказал Сеня, прослушав Алешкину историю.

– Так и знал, что ты не поверишь, – сказал Алешка. – Нам с Аленкой никто не верит – ни дома, ни в школе.

– Если б сам там оказался, то поверил бы, а так – нет.

– Ничего! Вот выберемся отсюда, и ты будешь рассказывать друзьям про шоколадную страну, а они будут над тобой смеяться – вспомнишь тогда меня!

Между тем, солнце начало закатываться за горизонт. Вскоре случилось то, ради чего весь день работали, не покладая рук, жители шоколадной страны – им принесли огромную глыбу шоколада. Дети, впервые за весь день проявившие к чему-то настоящий интерес, с гиканьем кинулись к глыбе.

– Прочь! – властно крикнул огромный охранник, достал большой нож и принялся кромсать глыбу на большие, неровные куски. Эти куски он сбрасывал прямо на землю, а работники хватали их и жадно поедали.

– Эй, ты куда? – крикнул Алешка, когда увидел, что Сеня тоже побежал к куску, упавшему на землю.

– Слушай, я никогда не видел столько шоколада!

– Ты не помнишь, что я рассказывал тебе?! – Алешка схватил нового друга за руку. – Эти дети как раз из-за этой гадости стали такими! Ты хочешь себе такое же лицо?!

– Да пусти ты! – Сеня выдернул руку. Его глаза горели. – Это только твои догадки! Может быть, шоколад ни при чем! Может, тут просто воздух такой вредный. Откуда тебе знать?! Да и вообще – я есть хочу!

– Будем есть свеклу! – настаивал Алешка.

– Сам ее ешь! – отрезал Сеня – У меня никогда в жизни не будет возможности наесться шоколада от пуза! Да и вообще – от одного раза со мной ничего плохого не случится!

С этими словами Сеня схватил с земли коричневый кусок и жадно вгрызся в него зубами.

Алешка отошел в сторону – сделать ничего было нельзя. Он полез в карман и достал сморщенный, совсем не аппетитный корнеплод. Есть его не хотелось, но совсем без еды тоже нельзя – Алешка чувствовал, как слабеют его ноги. Шоколад или свекла – другого выбора не было. Алешка тяжело вздохнул и, преодолевая отвращение, принялся поедать фиолетовую, совершенно невкусную массу.

Через час Алешка осторожно, стараясь не шуметь, подошел к спящему Сене.

Его новый друг, перемазанный шоколадом ото лба до подбородка, валялся посреди свекольного поля рядом с такими же перемазанными жителями шоколадной страны.

– Сеня, Сеня, вставай! – Алешка потряс друга за плечо.

Сеня засопел, перевернулся на другой бок, но не проснулся.

– Сеня, вставай! – Алешка потряс сильнее.

Сеня смешно замахал в воздухе рукой, словно отгонял назойливую муху.

– Ну, мам, ну отстань, а?… – сонно пробормотал он. – Сегодня воскресенье, в школу не надо! Вечно ты все перепутаешь…

– Сеня, я не мама! – злобно зашипел Алешка. – Сейчас как стукну, будешь знать! Ну, вставай же!

Сеня открыл мутные, бессмысленные от сна глаза.

– Сеня, мы не дома, – терпеливо втолковывал другу Алешка. – Мы собирались найти Аленку и попытаться выбраться из этой дурацкой страны!

Глаза Сени прояснились – он узнал Алешку.

– А, это ты… – протянул он недовольно.

– Я. Вставай! Нужно идти искать Аленку.

– Слушай, а можно еще поспать, а? – капризничал Сеня. – Я так наелся, я работал вчера весь день…

– Я тоже работал! – теряя всякую осторожность, крикнул Алешка в полный голос. – И я не сплю как следует вот уже вторую ночь!

– Голова болит? – поинтересовался Сеня, не двигаясь с места.

– Болит, – сознался Алешка. – Но хочу домой, поэтому терплю. А надо еще и Аленку найти!

– А может, она сама нас найдет? – не унимался Сеня.

Алешка схватил друга за плечи и как следует тряхнул.

– Ты что, совсем ничего не помнишь?! Когда ее уводили, я крикнул: «Не ищи меня, я сам тебя найду!» И она будет меня ждать. Нас родители так научили – если потерялся, оставайся на месте, не мешай взрослым тебя найти! Ты же рядом стоял, когда я это кричал – неужели все забыл?!

– Ладно, не ори! – поморщился Сеня.

Он тяжело вздохнул, нехотя поднялся с земли, потом оглянулся по сторонам, как будто видел это место впервые.

– Слушай, Алешка, а может, нам не торопиться, а? – сказал Сеня задумчиво. – Копать свеклу, конечно, трудно, но столько шоколада я за всю жизнь не съел, как за один этот день!

Лицо Алешки побагровело так, что это было видно даже в темноте.

– Тихо, сначала дослушай! – сказал Сеня предупредительно. – Я не имел в виду – оставаться здесь навсегда, просто денька на два, на три, чтобы отъесться от пуза, а?!

Алешка развернулся и зашагал прочь вдоль свекольного поля.

Спустя минуту Сеня догнал его.

– Ну, чего ты, в самом деле?! – сказал он примирительно. – Я ведь просто так сказал – как предположение! Не верится мне, что это все от шоколада происходит, вот хоть убей меня – а не верится!

– Верится или не верится, а выбираться отсюда надо. Аленку увели в эту сторону – наверное, к сахарному заводу, как и в прошлый раз. Найдем ее, а потом уже будем думать, как попасть домой.

– Хорошо, – согласился Сеня. – Слушай, а помнишь, ты врал про сказочную страну – там еще были кусты с мороженым?! Расскажи про эти кусты, а!

– Ничего я не врал! – сказал Алешка, ни чуть не обидевшись. – А кусты эти были такими…

Весь следующий час Сеня слушал рассказы Алешки о стране Мери-Эл. Вообще-то, почти все это Алешка уже рассказывал Сене днем. Сейчас, как и раньше, Сеня не верил Алешке ни на грош, однако слушал с удовольствием, как хорошую сказку – и про путешествие по подземной реке, и про удивительного Крокобряка, и про загадочный Цветок…

Но ничего не понравилось Сене так, как кусты с мороженым!

– Слушай, я все-таки тебя не понимаю, – сказал Сеня Алешке, когда тот закончил рассказ. – Как можно было уйти от кустов с мороженым?! Я бы рядом с этими кустами всю оставшуюся жизнь прожил, и ни о каком возвращении и не думал бы!

– Это тебе так кажется, – сказал Алешка убежденно. – Ты бы по маме на второй день скучать начал бы!

Сеня думал было возразить, но не успел – друзья подошли к сахарному заводу, на котором Алешка нашел Аленку во время прошлого побега со свекольного поля.

Мальчики легко нашли место, где спали работницы, чистящие свеклу, но Аленки там не было!

– Странно, – сказал Алешка. – В прошлый раз ее отвели именно сюда, а сейчас – в другое место. Почему?

– Может, у них где-то в другом месте понадобились девочки? – предположил Сеня.

– Скорее всего, – вздохнул Алешка. – Где теперь ее искать?

Сеня пожал плечами.

– Надо просто идти дальше, – сказал он. – Обойдем одно за другим свекольные поля, потом – рощи с какао. Где-нибудь да и отыщем твою сестру!

– Ну да, – согласился Алешка. – Надеюсь, этот мир не очень большой!

И мальчики двинулись дальше. За сахарным заводом их ждало еще одно свекольное поле, потом еще, и еще…

Между тем, голодный, давно не высыпавшийся Алешка чувствовал себя все хуже и хуже – болела голова, слабели ноги. На ходу он сгрыз отвратительные свекольные корнеплоды – у него сразу же начало урчать в животе.

– Может, поешь шоколада? – спросил Сеня. – Вон еще свекольное поле. Если поискать рядом с работниками, наверняка несколько кусков найдем. – Голос Сени стал мечтательным. – Я тоже, если честно, не отказался бы подкрепиться.

– Я отраву не ем! – огрызнулся Алешка. – Мы скоро попадем домой и я буду есть папину кашу!

– Твой папа умеет готовить кашу? – удивился Сеня. – Мой – никогда ничего не готовит, даже яичницу не жарит!

– А мой готовит, – вскрикнул Алешка. – Вкусно готовит!

Вдруг Сеня остановился как вкопанный, лицо его вытянулось.

– Это еще что?! – пробормотал Сеня.

Алешка повернул голову туда, куда смотрел его друг, и побледнел – в нескольких шагах от них стоял Великан.

Тот самый Великан из Алешкиных кошмаров – с огромными руками, с густой черной бородой и злыми глазами!

Великан протянул к детям свои огромные руки.

– Бежим! – изо всех сил крикнул Алешка.

Он схватил Сеню за руку, и они помчались через поле, не разбирая дороги, куда угодно – лишь бы подальше от Великана! Мальчики спотыкались о кочки, но бежали, не снижая скорости. Один раз Алешка споткнулся и растянулся на перекопанной земле.

– Вставай! – Сеня дернул Алешку за руку. – Он гонится за нами!

Алешка мигом вскочил и посмотрел через плечо назад.

Великан действительно гнался за ними. При этом он не бежал, а шел как будто даже не спеша, вразвалочку, уверенный, что мальчики от него никуда не денутся.

Алешка и Сеня побежали вновь – мимо сахарного завода, мимо спящих работников и охранников…

В какой-то момент Алешке подумалось, что это даже лучше – ведь всегда, когда ему снился Великан, он начинал бежать и просыпался, значит и теперь будет так же – пройдет минута, другая, и он проснется дома, в своей комнате, потом разбудит Аленку и они вместе посмеются над таким ярким, таким правдоподобным сном…

– Стой, куда ты?! – Сеня дернул Алешку за руку.

Вспотевшая ладошка Алешки выскользнула из руки друга, он по инерции пробежал еще несколько шагов и вдруг увидел, что находится над пропастью – прямо под ним были рощи с какао-деревьями, только лететь вниз к ним предстояло долго…

Алешка попробовал остановиться, и это у него почти получилось – он отчаянно махал руками, балансируя на краю, но в какой-то момент под каблук к нему попался маленький камешек, и Алешка полетел вниз!

– Нет! – отчаянно крикнул Сеня и в последний момент схватил друга за руку.

У него хватило сил для того, чтобы не дать Алешке сорваться, но из-за рывка мальчик упал. Теперь Алешка висел над пропастью и от ужаса болтал в воздухе ногами, Сеня лежал на животе, одной рукой держа Алешку, а другой отчаянно цепляясь за траву, для того, чтобы не сорваться вниз вместе с другом.

– Тащи! – крикнул Алешка.

– Не… Не могу, – прохрипел Сеня. – Ай! Роняю!!!

Алешка почувствовал, что его рука выскальзывает из руки друга. Еще миг – и Сеня не сможет его держать!

– А-а-а! – закричал Алешка.

От безвыходности мальчик резко дернулся, изогнулся всем телом и вдруг, совершенно неожиданно зацепился носком кроссовка за какой-то выступ! Используя эту хлипкую опору, Алешка из последних сил рванулся вверх и вылетел из оврага!

Он шлепнулся рядом с Сеней и так и остался лежать, не имея сил встать.

Довольно долго мальчики лежали рядом, даже не пытаясь подняться – так они устали. Ни бежать, ни идти они больше не могли, но к счастью, Великана нигде не было видно.

– Это че такое было? – спросил, наконец, Сеня Алешку. – Ты мне про такое не рассказывал! Какое отношение имеет к шоколаду эта волосатая громадина?!

– Думаю, что никакого, – ответил Алешка. – Эта громадина имеет отношение ко мне! Это – мой кошмар!

– Чего?! – не понял Сеня.

– Мой кошмарный сон, – с отвращением сказал Алешка. – Он мне с самого раннего детства снится. Идет за мной, протягивает ко мне руки, я ору и просыпаюсь.

– И что из этого? – не понял Сеня. – Здесь-то он как оказался? Он ведь – просто твой сон!

– Так ведь мы спим! – напомнил Алешка. – Мы спим, каждый в своей кровати, и просто не можем проснуться!

Сеня задумался.

– Все-таки мне не понятно, – сказал он после паузы, – а почему я его тоже видел, ведь он – твой кошмар, а не мой?!

Алешка пожал плечами.

– Не знаю, – ответил он. – Выходит, что у нас общий сон.

– Выходит, – согласился Сеня. – А у меня, кстати, тоже бывают кошмары! Я во сне боюсь пожаров и пианино!

– Ну, пожаров – это понятно, – сказал Алешка. – Но при чем тут пианино?!

– А я что, тебе не говорил? Мама мечтает сделать из меня нового Рахманинова! – сказал Сеня с отвращением. – Это композитор такой был. Я играю по три часа в день! У меня болит голова, спина, пальцы! Да и вообще – я не хочу играть! Может, Рахманинов хотел, а я – не хочу! Да разве маме это объяснишь?! Когда мне снится ночью пианино, я, как и ты, кричу и просыпаюсь!

– А днем? – спросил Алешка. – Днем ты тоже его боишься?

– Днем я его ненавижу! – отрезал Сеня.

Помолчали.

У Алешки начало урчать в животе – уж очень хотелось есть. Но даже свеклы в карманах у него больше не было. Чтобы не думать о еде, он сказал Сене:

– Мой папа говорит, что я должен победить свой кошмар.

– Это как? – удивился Сеня.

– Папа говорит, что в моем сне хозяин – я, и поэтому меня никто обидеть не может! То есть я могу Великана побить, а он меня – не может, потому что это мой сон, а не его!

– И что?

– И ничего, – вздохнул Алешка. – Я все это понимаю. Но только днем. А во сне я просто боюсь и все!

– Ой, нет! – прошептал вдруг Сеня.

Алешка в ужасе поднял голову – он испугался, не Великана ли увидел его друг! Но нет – в нескольких шагах от мальчиков стояло пианино.

Пианино было открытым, словно звало – сыграй на мне! Рядом с ним, утопая ножками в дикой траве, стоял концертный стул.

Алешка поднялся и, шатаясь от неимоверной усталости, подошел к пианино.

– У нас дома нет такого, – сказал он, заворожено глядя на белые и черные клавиши.

– Твое счастье! – с отвращением произнес Сеня, который так и не двинулся со своего места.

Алешка осторожно нажал пальцем на одну белую клавишу. Пианино издало высокий, чистый звук. Алешка нажал пальцем на черную клавишу с другой сторону клавиатуры. Пианино ответило низким протяжным звуком.

– Здорово! – проговорил он.

– Алешка!.. – произнес Сеня с тревогой, но Алешка не обратил на друга внимания.

– Не понимаю, почему тебе не нравится… – сказал Алешка.

Он нажал две клавиши одновременно. Получившийся аккорд отозвался ужасающим рычанием – заданные ноты вовсе не подходили друг другу.

Алешка поморщился.

– Лучше по одной! – сказал он.

– Алешка! – в голосе Сени слышалась паника.

Но Алешка и теперь не мог оторвать завороженного взгляда от клавиш инструмента.

– А если так… – сказал он.

Алешка одну за другой нажал несколько клавиш – получилась незатейливая мелодия.

– Здорово!

– Алешка! – прокричал Сеня во весь голос.

Алешка оторвал, наконец, взгляд от клавиатуры пианино и остолбенел – прямо перед ним стоял Великан.

– Мама! – проговорил Алешка.

У него подкосились ноги и он сел прямо на землю. Думать о том, что Великан – всего лишь его сон и не может причинить ему вреда, мальчик не мог. Но и бежать, как всегда, мальчик не мог тоже – не было сил.

Алешка зажмурил глаза, ожидая, что великан его схватит.

Но Великан не схватил его – вместо этого Алешка услышал рычащий звук пианино – как будто кто-то нажал одновременно несколько находящихся рядом клавиш.

Алешка открыл глаза.

Страшный Великан не обращал на него никакого внимания. Он смотрел на пианино и нажимал на клавиши огромным пальцем. Его огромные, всегда злые глаза теперь сияли от восторга.

– Ему нравится пианино! – изумился Алешка.

– Конечно, – сказал Сеня. – Ведь он – из твоего сна, и ему, наверное, нравится то же, что и тебе!

Между тем раздалось еще несколько дисгармоничных звуков – Великан, как минуту назад Алешка, пытался играть.

– Сень, а ты не мог бы что-то сыграть? – попросил Алешка робко. – Вдруг он подобреет!

– Мог бы, конечно!

Сеня поднялся и осторожно подошел к инструменту.

– Можно я? – вежливо спросил он у Великана.

Великан не возражал.

Сеня уселся на краешек концертного стула и заиграл тихую, щемяще-красивую мелодию.

Великан всем своим огромным телом опустился на землю – теперь он сидел в нескольких шагах от Алешки и, блаженно закрыв глаза, слушал, как играет Сеня.

Алешка вдруг почувствовал, что его веки отяжелели – ведь он не спал нормально уже две ночи.

«Неужели и Великан тоже хочет спать? Совсем как я?! Вот странно!» – подумалось Алешке.

Он хотел сказать об этом Сене, но не успел – под тихую музыку своего друга утомленный Алешка быстро провалился в сон.

Казалось, прошло не больше минуты, когда Алешка услышал над собой равнодушное:

– А, новенькие! Вставайте, привезли шоколад. Быстро перекусили – и за работу!

Алешка открыл глаза – уже взошло солнце.

Он лежал в высокой траве и над ним стояли два охранника. В метре от них протирал заспанные глаза Сеня. Ни Великана, ни пианино рядом не было.

– Вставайте, новенькие! – повторил охранник.

– Как же мне это надоело, – пробормотал Алешка и поднялся.

Впереди был долгий, долгий день.

А что же Аленка? Что делала она, когда ее брат со своим новым другом работали на свекольном поле, пытались найти ее темной ночью и спасались от Великана?

С Аленкой случилось вот что.

Когда охранники разделили ее с Алешкой, Аленка подумала, что ее опять отправят работать на сахарный завод. Но нет – охранница провела ее к мостику, и они с Аленкой спустились на второй ярус – туда, где выращивали какао.

Аленка приуныла – она помнила, что должна просто ждать брата, куда бы ее не привели, но если ее отведут далеко, то Алешка найдет ее не скоро!

Вскоре девочка отвлеклась от своих тяжких мыслей – ей было на что посмотреть!

Все-таки странной была Страна Шоколада. Там, где роста свекла, было солнечно и сухо, а там, где росло какао – жарко и душно, как в бане. Тропический лес поразил Аленку невиданными деревьями, но что-то было не так, и вскоре девочка поняла, что именно. Вокруг росли одни деревья, но совсем не было птиц, и даже бабочек или жучков – тоже не было.

В этом неправильном тропическом лесу тоже работали мальчики и девочки. Такие же равнодушные, со свиноподобными лицами, со скучной старательностью роботов, они обрабатывали какао-бобы.

Одни мальчики большими ножами срезали с деревьев плоды, похожие на небольшие желтые дыньки. Другие мальчики в больших корзинах относили эти «дыньки» девочкам. Девочки извлекали из этих «дынек» какао-бобы, сыпали их на огромные сковородки. Там бобы поджаривали. Аленка решила, что ей предстоит работать вместе с этими девочками, и это было даже интересно – никогда в жизни Аленке не разрешали даже прикасаться к горячей сковороде.

Но охранница провела ее к ближайшему мостику, и они начали спускаться на самый нижний ярус Страны Шоколада – к Дворцу Короля.

– Я буду работать во Дворце? – изумилась Аленка.

– Да, – с равнодушием автомата ответила охранница.

– А почему именно там?!

– Так надо. Болтай поменьше!

– Как скажешь, – буркнула себе под нос Аленка.

Несмотря на голод, усталость и щемящее ощущение свалившейся на нее беды, девочку разбирало любопытство – ведь она никогда раньше не бывала ни в каких дворцах. В кино все было просто: раз дворец, значит – рыцари, важные дамы в смешных и неудобных платьях, высокие потолки и тяжелые двери с золоченой резьбой. А здесь, в Стране Шоколада – как?!

Аленку ждало глубокое разочарование – когда она с охранницей вошли во дворец, девочке показалось, что она попала просто на очень большую кухню. В просторной комнате стояли несколько огромных чанов, где что-то варилось, шипело, измельчалось, смешивалось, и, наконец, заливалось в самый большой чан. Между чанами сновали свиноподобные дети.

Знакомый с раннего детства запах заставил желудок девочки сжаться.

– Шоколад! – произнесла она.

– Да, – с неожиданным восторгом сказала охранница. – Шоколад делается здесь. Вот твое рабочее место.

Она отвела Аленку к самому большому чану, помогла забраться с ногами на высокий стульчик, дала в руки огромный фарфоровый пестик.

– Это что? – спросила Аленка.

– Ты этим должна перемешивать шоколад, – сказала охранница. – Мы готовим шоколад из какао, какао-масла и сахарной пудры. Все это должно быть хорошо перемешано. Ты будешь это все мешать, а когда шоколад будет готов, должна будешь относить его на пробу Королю.

– Королю? – изумилась Аленка.

– Королю, – кивнула охранница. – Король пробует утренний шоколад и вечерний шоколад. Только после этого шоколад развозят всем жителям.

– А о чем я буду разговаривать с Королем?! – спросила, робея, Аленка, которой никогда раньше не приходилось говорить с королями.

– Ни о чем, – отрезала охранница. – Налила шоколад в королевский стакан, отнесла Королю, забрала пустой стакан и вернулась сюда. Это все.

– Хорошо. А когда я узнаю, что шоколад готов? – не унималась Аленка.

– Ты много разговариваешь, новенькая! – в голосе охранницы послышалась усталость. – Тебе обо всем расскажут. Приступай!

Аленка вздохнула. Она вспомнила, как говорила папе о том, что мечтает, чтоб вокруг был один шоколад.

«М-да, – подумалось девочке, – кажется, моя мечта сбылась, только отчего-то я этому совсем не рада! Это самая трудная работа, которая только могла достаться мне! Быть постоянно рядом с шоколадом и не есть из него ни капли – это по-крутому, как сказал бы мой брат!»

Девочка еще раз вздохнула.

Для того чтобы благополучно дождаться прихода Алешки, ей предстояло напрячь всю свою волю! Алешке предстояло искать сестру, преодолевая всякие препятствия и преграды, а Аленке – просто терпеливо ждать, и, может быть, ждать очень, очень долго… А ведь ждать – это всегда так тяжело!..

Аленка еще раз вздохнула и принялась ворочать пестиком коричневую, остро пахнущую массу.

Когда Алешка проснулся, было совсем темно.

Вначале мальчик даже не понял, куда это он попал – он лежал не на своей кроватке, а на земле, вокруг была не его, такая знакомая и привычная комната, а какое-то поле… Вокруг спали какие-то странные дети…

Внезапно Алешка все вспомнил и сел, потирая затекший бок.

– Как же это я уснул?! – пробормотал он. – Теперь не понято, сколько у меня времени до утра!

Алешка встал, огляделся. Работники и охранники со свиноподобными, перемазанными шоколадом лицами спали вперевалку. У Алешки заурчало в животе, и он понял, что именно голод разбудил его, иначе после тяжелого рабочего дня он проспал бы до утра…

Алешка засунул руку в карман, достал оттуда пожухлый корнеплод и с отвращением откусил от него кусок.

– Ненавижу свеклу, ненавижу свеклу, ненавижу свеклу! – бормотал мальчик, и, тем не менее, жадно поедал ненавистное растение.

Когда свекла оказалась в Алешкином желудке, мальчик понял, что уже может идти. Он прошел несколько метров, переступая через спящих работников, и подошел к Сене.

Друг Алешки представлял собою жалкое зрелище: его лицо расплылось, нос принял форму пятака, и Сеня уже почти не отличался от остальных жителей Шоколадной Страны. Не удивительно – несмотря на все уговоры Алешки, Сеня не отказался ни от утренней, ни от вечерней порции шоколада.

– Сеня, Сеня, вставай! – Алешка потряс друга за плечо.

– Мам, отстань… – пробормотал Сеня.

– Сеня, это не мама! Это я, Алешка!

Сеня открыл маленькие заплывшие глазки.

– Ты кто?

– Как – кто?! Я – Алешка. Мы должны сейчас же идти искать Аленку!

– А Аленка – это кто?

– Моя сестра. Мы должны ее найти и попытаться отсюда выбраться!

На лице Сени промелькнуло понимание, но потом она приняло похожее идиотское выражение.

– А зачем выбираться? Здесь хорошо! Так вкусно!..

Алешка размахнулся и залепил другу звонкую пощечину.

– Ай! – крикнул, возмущено, Сеня. – Я сейчас как встану, как дам тебе!

Он вскочил и сдвинул к глазам брови, готовый к драке.

Алешка счастливо засмеялся.

– Ну что – ожил?! Вспомнил, зачем нам нужно отсюда выбраться?

– Вспомнил, – буркнул Сеня. – Только учти – еще раз дашь мне оплеуху – я так тебя отделаю, мама не узнает!

– Идет! – согласился Алешка. – Пойдем быстрее, и так пол ночи проспали. Нам, наверное, туда, где выращивают какао – на свекольных полях Аленки нет.

Друзья двинулись к ближайшему мостику.

По дороге Сеня обижено сопел, так и не простив до конца Алешке оплеуху, а Алешка думал, что выбираться из Шоколадной Страны надо побыстрее, иначе он потеряет друга. Если Сеня продолжит есть шоколад и дальше, то на следующую ночь он с Алешкой уже не пойдет, так как не будет ничем отличаться от других жителей Шоколадной Страны.

Они спустились по мостику и окунулись в мир тропиков.

– Никогда не думал, что смогу вот так запросто разгуливать между пальмами! – сказал Сеня.

– Интересно, здесь есть что-то поесть? – полюбопытствовал Алешка, которому было мало одной свеклы.

– Не знаю, – сказал Сеня беспечно. – Плоды какао тебе вряд ли понравятся!

Алешка вгляделся вверх – лунный свет хорошо освещал тропическую рощу.

– Интересно, – пробормотал он. – Вот на этих зеленых деревьях растут плоды какао. А эти пальмы дают тень…

– Серьезно? – удивился Сеня. – А я думал, они просто так здесь растут!

– Нет, они посажены здесь именно ради тени, – настаивал Алешка. – Но мне сейчас интересно не это…

– А что? – полюбопытствовал Сеня.

– А то – может быть, на этих пальмах для тени, растет что-то съедобное?

– Например – каша! – засмеялся Сеня. – Или – бутерброд!

– Бутерброд – это вряд ли, – сказал задумчиво Алешка, которому было совсем не до смеха. – А вот кокос – может быть. Или…

– Смотри – бананы! – закричал Сеня и показал рукой вверх.

Действительно, на одной из пальм друзья увидели банановые грозди.

– Странные они какие-то! – сказал Сеня. – Маленькие и, кажется, красные, а не желтые!

– Да хоть синие! – закричал Алешка. – После этой свеклы любые бананы лакомством покажутся.

– А как их достать? – спросил Сеня. – Высоко же!

Но Алешку этот вопрос не волновал – он прекрасно лазил по деревьям, и к тому же так хотел есть, что такая мелочь, как несколько метров высоты не могла его остановить. Словно настоящая обезьяна, он вскарабкался на пальму и вскоре несколько гроздей бананов очутились на земле.

– Я это есть не буду, я не голодный, – сказал Сеня, подозрительно рассматривая маленькие красные бананы.

– Зато я буду, и еще как! – проговорил Алешка, быстро очистил первый банан и запихал его в рот целиком.

Вскоре друзья продолжили свой путь, а там, где они сидели, осталась куча банановой кожуры – Алешка на радостях слопал почти все бананы, лишь несколько рассовав по карманам – на случай, если они найдут этой ночью Аленку, и она захочет есть.

Время шло, мальчики обходили участки, где работали сборщики какао-бобов, всматривались в сонные, расплывшиеся лица – Аленки нигде не было. Алешка смотрел и на одежду – он не был уверен, что сестра устояла против шоколада, а значит – ее лицо могло измениться. Мальчику не хотелось об этом думать, он знал, что у его сестры сильный характер, но ведь и он сам очень страдал от голода, что уже говорить об Аленке, ведь она, честно говоря, еще совсем маленькая!

– Я надеюсь, что твоя сестра не в Королевском Дворце, – сказал Сеня, когда они уходили от очередной партии спящих рабочих. – Уж очень бы не хотелось туда тащиться – ноги подкашиваются!

– Мне тоже, – сказал Алешка. – Но не думаю, что она там – с какой-бы радости ее тащить туда – неужели работы поближе нет!

– Да уж! – сказал Сеня. – Хотя, если честно, эта ночь лучше вчерашней – нас, по крайней мере, великаны не беспокоят!

И только он это сказал, как Алешка остолбенел на месте – прямо перед ними стоял Великан.

– Бежим! – закричали мальчики одновременно и помчались в обратную сторону.

Великан важно зашагал за ними.

Дети неслись через тропические рощи, огибая пальмы. Сзади раздавались тяжелые шаги и хруст раздавливаемых огромной тушей веток.

– Сейчас бы твое пианино! – прокричал Алешка Сене.

– Не помешало бы! – задыхаясь, ответил он. – Но я никогда не слышал, чтобы кошмар можно было бы вызвать по своему желанию!

Дети устали и снизили темп. А шаги сзади стали как будто ближе.

– А ты поднапрягись, вдруг получится! – на бегу попросил Алешка друга.

– Хорошо, – крикнул Сеня.

И тут же случилось что-то странное – дети очутились в большом деревянном доме. Дом выглядел старым, ветхим и каким-то недоделанным – Алешка с удивлением заметил, что под ногами у него не пол, а обычная трава.

Зато тропический лес и Великан остались за окном. Окошки были маленькие, и Великан, наверное, не смог бы просунуть в такое окно руку.

– Это, конечно, не пианино, – сказал Алешка, – но тоже хорошо.

– Ничего хорошего, – крикнул Сеня и повернул к Алешке перекошенное от страха лицо.

Внезапно раздалось характерное потрескивание и запахло гарью. Алешка повернулся. Стену за его спиной лизали языки пламени.

– Я же просил – пианино, – сказал Алешка растерянно.

– Чем богаты – тем и рады! – окрысился Сеня. – Это ты со своим Великаном начал.

– Ладно, не ори, – сказал Алешка. – Что делать-то? Как ты спасаешься от пожара в своем сне?

– Никак! – чуть не плача, прокричал Сеня. – Я в нем сгораю!

Между тем комната наполнилась едким дымом, и у мальчиков запершило в горле.

– Открой окно, – крикнул Сеня Алешке.

Алешка открыл окно – в дом ворвался душный воздух тропиков, показавшийся прохладным и свежим.

Но радость длилась лишь мгновение – как только свежий воздух попал в дом, огонь полыхнул с утроенной силой.

– Я вспомнил! – закричал Алешка. – Во время пожара нельзя открывать окно! От воздуха огонь сильнее. Мне папа говорил!

– Так закрывай!

Алешка захлопнул окно, и увидел, что за стенкой дома расположился Великан. Он сел на траву, и совсем не пытался выцарапать детей из горящего дома, а с интересом наблюдал, получится ли у них справиться с огнем.

Алешка глянул на Сеню – тот забился в угол, сел на траву, закрыл голову руками. Мальчика трясло.

– Алло, без паники! Будем тушить! – прокричал Алешка и закашлялся от наполнившего комнату едкого дыма.

Сеня не отвечал – в возможность потушить пожар мальчик явно не верил.

– Сеня, вставай! – прохрипел Алешка. – Пожары тушат водой или песком! Здесь нет ни того, ни другого, но есть земля!

Алешка поискал глазами что-то вроде лопаты, но лопаты в доме не было. В углу лишь стоял пластиковый совок.

Алешка схватил совок и попытался копнуть им землю у себя под ногами. Получилось – земля была мягкая. Алешка бросил выкопанный комочек земли на огонь – как будто помогло. Потом еще, еще – копнул и бросил, копнул и бросил…

Из другого угла тоже полетели комья – Сеня рыл землю руками и так пытался забросать огонь. Оба мальчика очень старались, но огонь не стихал, разве что расползался по стенам не так быстро.

«Запомните, дети, – вспомнились Алешке слова, сказанные когда-то его папой. – Детям без взрослых не под силу потушить пожар. Поэтому первое, что вы должны сделать, если дом загорелся – это выбраться наружу и позвать взрослых».

– Сеня! – позвал Алешка.

– Что?

– Сеня, уходи отсюда! Вылезай в окно! Великан тебя не тронет, ведь это мой кошмар!

Сеня швырнул в огонь еще несколько земляных комьев.

– Нет, – крикнул он. – Я тебя не брошу!

– Тогда копаем! – прокричал Алешка и принялся с новой силой бросать землю в огонь.

Не прошло и минуты, как раздался треск, и Алешка увидел, что у него сломался совок. Мальчик с недоумением смотрел на пластиковую ручку, нелепо зажатую в его ладони, на огонь, который, казалось, уже охватил весь дом, на задыхающегося в дыму, но все еще борющегося Сеню…

Алешка вздохнул и подошел к окну.

Великан с ухмылкой смотрел на него.

– Эй, ты! – закричал Алешка. – Ты можешь потушить этот пожар?

Великан кивнул – могу, мол!

– Тогда туши! – закричал Алешка. – Я обещаю, что не буду от тебя убегать, если ты его потушишь!

Великан еще раз кивнул, тут же встал и пропал куда-то, но через миг появился с невесть откуда взявшимся огромным ведром, из которого хлюпала вода.

Великан вылил воду из своего огромного ведра на дом, потом еще, еще!

Через минуту пожар был потушен.

Как только исчезли последние огоньки, вдруг пропал и дом.

Сеня и Алешка, насквозь мокрые, перепачканные в глине и саже, стояли перед Великаном.

Великан протянул к Алешке свои огромные руки.

– Беги! – крикнул Сеня.

– Нет. Я обещал!

Алешку трясло от страха, но он не сдвинулся с места.

Великан взял Алешку в свои огромные руки, поднес к своему лицу. Мальчик оказался в метре от огромных, злобных глаз Великана.

От непереносимого напряжения из глаз мальчика текли слезы, но он решил быть мужественным до конца – ведь только в этом и оставалась последняя надежда на спасение.

– Ты ничего мне не сделаешь! – прокричал Алешка Великану.

Тот смотрел на мальчика как будто изумленно и молчал.

– Ты – только мой сон! – продолжал Алешка. – Я тебе хозяин. Так вот – ты не злой! Ты добрый! И поэтому ты меня не обидишь. Ты просто мой большой ДОБРЫЙ сон!!!

В глазах Великана отразилось несказанное изумление, а потом – черты его лица разгладились, утратили злобное выражение, и Великан счастливо, радостно, по-доброму засмеялся!

А потом исчез.

Алешка стоял посреди тропической рощи и смотрел на Сеню, а Сеня с восхищением смотрел на него.

– Я победил его, – сказал Алешка.

– Да, – согласился Сеня.

– Я победил свой кошмар, он не будет мне больше сниться!

– А мне не будет сниться пожар, – сказал Сеня. – Ведь мы не сгорели!

Алешка кивнул.

– Пойдем, – сказал он. – Скоро, наверное, рассвет, а мы так и не нашли Аленку!

И друзья, шатаясь от усталости, отправились дальше.

Была глубокая ночь, когда к королевскому дворцу, шатаясь, подошел изнеможенный, худой мальчик. Он тихонько отворил тяжелую дверь, бесшумно вошел, подошел к спящим на полу огромной кухни работникам. Было темно, и мальчик подолгу вглядывался в лицо каждого из них. Лица были похожими – толстыми, расплывчатыми, с пятаками носов.

Наконец мальчик подошел к девочке, спящей в самом дальнем углу, вгляделся в ее лицо. Это было настоящее лицо – красивое, безо всякой свиноподобности, только очень худое.

Мальчик радостно вскрикнул:

– Аленка! Аленка!

Он потряс сестру за плечо.

– Аленка, вставай!

Девочка открыла глаза.

– Аленка, наконец-то я тебя нашел!

– Алешка, какой ты худой! – прошептала девочка, вглядываясь в лицо брата.

– Ты тоже не шибко толстая, – улыбнувшись, сказал Алешка.

– Ем одну сахарную пудру, – пожаловалась Аленка. – Всю жизнь мечтала наесться досыта сладкого, а теперь видеть его не могу! От сахара слабеют ноги, и печет в животе. Наверное, именно это мама называла изжогою.

– А у тебя есть сахар? – спросил Алешка. – У меня свекла еще вчера утром закончилась, да и бананы я все съел.

– А здесь есть бананы?! – изумилась Аленка.

– Есть в тропической роще, только их очень мало.

Аленка поднялась, достала из кармана горсть грязного, перемешанного с пылью сахара.

– Жаль, что мало, – сказала она. – Я бы сейчас съела бананов пять. Нет – десять!

Алешка схватил сахар и одним движением отправил его в рот.

– Ух, вкуснотища какая! – сказал он. – Сырая свекла намного хуже.

– Все равно, сахар сам по себе – тоже дрянь. Вернемся домой, навсегда откажусь от всего сладкого.

– М-да, – пробормотал Алешка. – Мне тут тоже надоело. Знать бы, как вернуться!

Дети помолчали.

– А почему ты так долго не приходил? – спросила Аленка.

– Искал, – ответил брат. – В первую ночь мы с Сеней обошли все свекольные поля, потом ходили по этим тропическим рощам! Я уже начал бояться – если тебя и здесь, во дворце, нет, куда же мне тогда идти?!

– А почему ты теперь один? – спросила Аленка. – Где Сеня?

– Он ел шоколад, – ответил Алешка с грустью. – Этой ночью он просто не захотел со мной идти! Три дня шоколада – и он такой же, как и все остальные, понимаешь?!

– Жаль, – вздохнула Аленка. – Такой хороший парень!..

– И мне жаль. Знаешь, я так боялся, что ты не выдержишь, так боялся, что найду тебя такой, как они все!..

– Я выдержала, – сказала Аленка. – Не хотела стать такой, как они, и не хотела тебя забыть.

Дети опять помолчали.

– Как нам выбраться отсюда, как ты думаешь? – спросил Алешка сестру.

– Не знаю, – сказала Аленка, – но думаю, что просто так мы домой не попадем. Помнишь, из мира Мери-Эл мы смогли выбраться только тогда, когда помогли тамошним жителям. Я думаю, что и здесь мы должны сделать то же самое.

– Ты что-то придумала? – спросил Алешка с надеждой.

– Нет, – ответила сестра. – Мне ничего не лезет в голову.

После этого дети молчали долго.

– А что ты тут делаешь? Ну, я имею в виду – во дворце? – спросил, наконец, Алешка.

– Мешаю шоколад – вот в том огромном чане, – ответила Аленка. – Два раза в день ношу шоколад на пробу Королю. Какой же он большой и толстый! Я уверена, что все работники и охранники попали сюда как мы – детьми, а он – уже взрослым! Таких огромных детей просто не бывает!

– Хорош взрослый! – возмутился Алешка. – Это он заставляет всех работать от зари до зари?!

– Точно не знаю, – пожала плечами Аленка. – Наверное, он – больше некому!

Алешка помолчал, размышляя.

– А как ты думаешь, – сказал он, – если б всех детей не заставляли так много работать, если б у них было свободное время – они вспомнили бы свой дом, захотели бы вернуться?

– Еще бы, конечно захотели бы! – кивнула Аленка. – А то – работаешь, работаешь целыми днями… Так и себя забудешь!

– Тогда у меня есть план, – провозгласил Алешка торжественно, – нужно заставить Короля изменить жизнь этих детей. Он здесь главный, значит – пусть он прекратит все работы, пусть сделает так, чтобы все собрались и вместе обо всем подумали! Мы все вместе обязательно придумаем, как быть – ведь нас так много! Ну, как тебе план?

Аленка с сомнением пожала плечами.

– Как же заставить Короля все это сделать? – протянула она. – Побить ты его не сможешь – он гораздо сильнее тебя! Уговорить его тоже вряд ли можно…

– Нужно найти к нему подход, – заявил Алешка. – Скажи, Аленка, как тебе показалось – какой он человек? Что любит, к чему привязан, чего боится?

– Он любит шоколад, – сказала Аленка убежденно. – Только шоколад! Кроме шоколада его ничего не интересует!

– Тогда я знаю, что делать! – сказал Алешка сестре.

Следующим утром огромный, чрезвычайно тучный, одетый в ярко красную мантию Король Шоколадной Страны взгромоздился на свой трон и привычно хлопнул в ладоши. Каждый день, утром и вечером, в ответ на этот хлопок Королю приносили стакан горячего шоколада.

И этим утром все начиналось как обычно: маленькая, очень худенькая девочка из новеньких внесла в тронный зал огромный, наполненный коричневой массой стакан. Король немного удивился тому, что лицо новенькой до сих пор не напоминает мордочку молоденькой свинки (уж было пора!), но сразу же забыл об этом – так ему хотелось шоколада.

Король взял стакан, поднес к толстым губам, сделал большой, жадный глоток – и тут же принялся плеваться и кашлять.

– Что, что это такое?! – закричал он. – Горько! Почему шоколад настолько горек?!

– Потому, что в него добавлена полынь, – произнес чей-то голос от двери.

– Что добавлено?! – не понял Король, вглядываясь в говорящего. – Кто пустил?! Охрана!.. – его голос сорвался, и крик не получился.

Король опять закашлялся, его лицо побагровело.

– Не кричите, а то пожалеете, – сказал Алешка. – Прежде чем звать охрану, подумайте как следует!

– О… О чем? – прохрипел Король, продолжая кашлять.

– Между полями свеклы и какао есть участки диких трав, – объяснил Алешка. – На них я и нашел полынь. Ночью мне хватило времени для того, чтобы приготовить из нее отвар, которым я и испортил шоколад в вашем стакане! Но главное – не это!

Тут Алешка поднял руку, и Король увидел, что к его руке привязана веревка, уходящая куда-то вдаль.

– Как только вы позовете охрану, – продолжал Алешка, – я дерну за эту веревку. Веревка привязана к ведру, а ведро закреплено над главным чаном, то есть там, где смешивается весь ваш шоколад. Целое ведро отвара полыни! Представьте себе – я дерну, ведро перевернется, и вся горечь попадет в чан! Утренний шоколад для всей страны будет испорчен – это точно! И это еще не все – с этих пор весь шоколад из этого чана будет горьким – вкус от полыни останется на стенках, хоть сто раз чан помойте!

Король вмиг перестал кашлять. Его толстые, дряблые щеки побледнели и затряслись.

– Не надо! – просипел он. – Не портите шоколад!

Алешка усмехнулся победно.

– Я хочу, чтобы все это прекратилось, – сказал он торжественно. – Чтобы дети не работали весь день, чтобы не ели эту вашу коричневую дрянь! Я хочу, чтобы все они захотели вернуться домой!

– А я тут при чем? – удивился Король.

– Вы здесь главный. Вы должны приказать, и тогда все изменится!

Король закрыл глаза и задумался. Где-то с минуту ничего не происходило – в одурманенном шоколадом мозгу мысли текли медленно. Затем маленькие глазки Короля открылись, мясистые, красные губы растянулись в подобие улыбки – он понял, чего хочет от него Алешка.

– То есть вы думаете, что я могу заставить детей не работать и отказаться от шоколада? – спросил он насмешливо.

– Вы – Король, – ответил Алешка. – А они – ваши рабы. Они живут так, как вы им приказываете. Прикажете по-другому – и все будет по-другому!

– Вы молоды и наивны, – сказал Король. – Настоящий хозяин здесь – не я. Настоящий хозяин – шоколад, и только ему они рабы. Они выбрали это рабство сами, еще до того, как попали сюда! И я – такой же раб, как они, только не на поле, а на троне. Будь королем кто-то другой – здесь ничего, ничего не изменилось бы!

Алешка и Аленка озадачено молчали.

– Я не верю вам, – сказал Алешка наконец. – Они не могли сами это выбрать!

Король опять усмехнулся.

– Давайте сделаем так, – сказал он. – Я помогу вам устроить все, как вы хотите. Захотите – остановите работы, захотите – заставите детей работать и ночью – мне все равно. Повторяю – можете делать все, все, что пожелаете. За это вы пообещаете мне ни сейчас, ни потом не портить шоколад, и выдавать его жителям, как только они его попросят. Идет? Это ведь не трудные условия, а?

Алешка и Аленка переглянулись – в словах Короля явно был какой-то подвох.

– Зачем это вам? – спросил Алешка.

– Я ведь уже говорил – я такой же раб шоколада, как и все остальные, – ответил Король. – И самое худшее, что вы можете мне сделать – это дернуть свою веревку.

Алешка молчал.

– Мне кажется, у нас нет выбора, – сказала Аленка. – Мы согласны, правда, Алешка?

– Правда, – кивнул брат. – Только учтите – веревку я выпущу тогда, когда вы выполните свое обещание.

– Хорошо, – сказал Король. – Охрана! – заорал он во весь голос.

В комнату вошел охранник.

Рука Алешки напряглась – он ждал какой-то подлости. Но охранник даже не взглянул на Алешку и Аленку.

– Собрать у Дворца всех жителей нашей страны, – сказал Король. – Мне нужно сказать им кое-что очень важное.

Страна Шоколада была большой, и прошло несколько часов, прежде чем приказ Короля смогли исполнить.

Солнце уже клонилось к закату. На площади у дворца собралось очень много народу. Толпы детей с одинаковыми лицами и одинаковыми равнодушными глазами глядели на Короля.

Король стоял на крыльце, и Алешка с Аленкой – тоже на крыльце, но чуть поодаль. Алешка до сих пор не бросил веревку, и Король время от времени опасливо смотрел на нее.

– Помните, вы обещали, – сказал он шепотом.

– Я помню, – отозвался Алешка.

– Поклянитесь, – сказал Король.

Алешка пожал плечами.

– Я как-то не привык клясться, – сказал он. – У нас на улице и в школе достаточно дать слово – того, кто его нарушит, будут призирать.

Король кивнул.

– Хорошо, пусть так и будет, – сказал он тихо. – Люди Страны Шоколада, – громко провозгласил он, обращаясь к толпе. – Я хочу сказать вам нечто очень важное.

Он замолчал, посмотрел на толпу величественно.

Толпа молчала. Где-то в стороне, ряду в третьем или четвертом Алешка увидел Сеню. Его друг был теперь таким же, как и все дети этой страны, его равнодушные глазки скользили по Алешке, не узнавая его. А Аленка искала глазами Снежану, и нашла ее в первом ряду, прямо по центру. Розовое платье Снежаны совсем истрепалось. Аленка помахала ей рукой, но та не ответила ей.

– Я долго правил вами, – продолжил Король важно. – Я правил вами хорошо – по утрам и вечерам вы получали столько шоколада, сколько хотели. И вот я устал. Править – это такая мука, такой груз забот. Я уже давно хочу отдохнуть – поработать обычным рабочим на свекольном поле. Я надеюсь, вы позволите мне это?

Толпа молчала. Жителям Шоколадной Страны все это было не интересно.

– Вместо меня королем становится вот этот мальчик! – провозгласил Король и указал рукой на Алешку.

Медленным движением Король снял с себя красную мантию, подошел к Алешке, и напялил мантию на него!

Ошалевший от неожиданности, Алешка молчал и нервно трогал мантию свободной от веревки рукой. Мантия была шелковая и как-будто холодная.

– А эту девочку, – Король показал на Аленку, – я объявляю любимой сестрой короля! Вот и все, что я хотел вам сказать, – закончил Король.

Толпа молчала.

– Помните, вы обещали! – тихо сказал Король Алешке.

– Да, я помню, – ответил тот и выпустил из своей руки веревку.

– Успехов, мой король! – с усмешкой сказал бывший Король Шоколадной Страны, сошел с крыльца и пошел к толпе.

Толпа расступилась, и бывший Король прошел в задние ряды и затерялся там, как самый обычный рабочий.

Алешка краснел, бледнел, смущенно трогал мантию руками и молчал.

– Ну, Алешка, скажи же что-нибудь им! – прошептала Аленка.

– Дорогие жители Страны Шоколада, – сказал Алешка как можно громче. – Все мы в беде! Все мы попали сюда потому, что любили шоколад больше, чем следовало бы, и теперь нам нужно подумать – как выбраться отсюда, как попасть домой. Сегодня мы не будем работать, и завтра – тоже. Давайте все сядем в круг и решим, что же нам делать. Я уверен – все вместе мы справимся!

Сказав это, Алешка сел прямо на ступени крыльца, показывая пример своим подданным.

Но те не двинулись с места, и их равнодушные глаза оставались такими же пустыми.

– Ну же, друзья! – сказал Алешка. – Я понимаю, до этого вы все работали, работали слишком много, вам было некогда думать о чем-то кроме работы. Теперь все в прошлом. Давайте поднапряжем свои мозги – ведь каждому из вас хочется домой!

Толпа молчала.

Алешка и Аленка переглянулись.

– Я не знаю, что им еще говорить! – прошептал Алешка. – Они, кажется, меня просто не понимают!

– Ага, – ответила Аленка тихо. – Точно – не понимают.

– Ты знаешь, что делать? – спросил Алешка.

– Нет, – ответила сестра. – Даже не могу себе представить!

Между тем, в заднем ряду толпы произошло движение – бывший Король Шоколадной Страны развернулся и, не говоря ни слова, двинулся в сторону полей.

Толпа дрогнула, и жители Страны Шоколада один за другим начали разбредаться. Через несколько минут от огромной толпы остались только работники дворца и охрана.

Король Алешка растеряно наблюдал за непослушанием своих подданных.

– Куда это они? – спросил он наконец одного из охранников.

– Работать, – ответил тот.

– Но я ведь сказал – сегодня работы не будет!

Охранник посмотрел на нового короля. На его лице промелькнуло что-то вроде замешательства.

– Не работать – это как? – спросил он озадачено. – Не будет работы – не будет шоколада! Работники хотят быть на своих местах к моменту раздачи вечерних порций!

– Хорошо, я понял, – кивнул Алешка.

Вид у него был опустошенный.

Между тем к стоявшей с потерянным видом Аленке подошел другой охранник.

– Новенькая? – осведомился он будничным тоном.

– Ты что, не видишь – это сестра Короля! – крикнул Алешка.

– Простите, Ваше Величество, – сказал охранник. – Шоколад для вечерних порций готов. Будете пробовать?

– Нет, не буду, – сказал Алешка. – Везите его на поля так. Я уверен – с шоколадом в этой стране всегда все нормально.

Он развернулся и, понурив голову, поплелся во Дворец. Вслед за ним побежала и Аленка.

Спустя неделю новый Король Шоколадной Страны Алешка сидел на своем троне.

Он грустил – изменить хоть что-нибудь в жизни жителей страны не получалось. Они не хотели меняться сами, и не хотели ничего менять вокруг себя – вот в чем было дело. Они не понимали, зачем им возвращаться домой. Жуткое существование в Шоколадной Стране устраивало всех, кроме Алешки и Аленки.

Алешка перепробовал многое.

Он приходил на свекольное поле или в тропическую рощу и объявлял перерыв. Его подданные садились на землю и, не отрываясь, смотрели на своего короля пустыми глазами, ничего не делая и ничего не говоря. Лишь только Алешка поворачивался к ним спиной, они молча вставали и, как ни в чем не бывало, возвращались к своей работе.

Алешка пытался говорить с каждым мальчиком о его жизни там, дома, – безуспешно. Мальчики не помнили ничего или почти ничего.

Алешка пытался играть с мальчишками в футбол (для этого он смастерил тяжелый и неудобный мяч из большой свеклы), но они даже не смотрели на мяч – им было неинтересно.

Алешка пытался бороться с самыми крепкими мальчиками – те не хотели состязаться с Королем. Они просто ложились на лопатки, а когда раздосадованный Алешка отходил, вставали и вновь шли работать…

Аленка пыталась достучаться до девочек.

Маленькая, в красной мантии, которую Алешка сделал ей, оторвав половину от большущей мантии предыдущего Короля, она носилась по полям, пытаясь разбудить в девочках интерес к девчоночьим забавам.

Увы.

Платья девочек не интересовали. Новые им были не нужны, а старые они не желали ни латать, ни стирать.

Куклы, которые Алешка смастерил из веток и пальмовых листьев, девочек тоже не заинтересовали.

Через скакалку девочки не прыгали.

В прятки не играли.

Считалочки не сочиняли, песенки не пели.

В общем – ничего у Алешки и Аленки не получалось. Приходилось признать – предыдущий Король был прав. От желаний короля в этой странной стране действительно ничего важного не зависело…

В коридоре прозвучали быстрые шаги, и в тронный зал вошла Аленка.

– Принесла? – спросил Алешка.

– Да, – ответила сестра и протянула ему две очищенные свеклы.

Алешка взял из ее рук один ненавистный корнеплод и принялся с отвращением откусывать от него крупные куски.

– У тебя руки – как спички, – сказал Алешка сестре.

– У тебя тоже, – ответила Аленка. – На такой диете мы долго не протянем.

– Есть предложения?

– Нет, все бананы мы давно съели, – сказала Аленка, и тоже принялась есть свеклу, морщась от отвращения.

– Интересно, как папа и мама назвали нашего младшего брата? – сказал Алешка. – Мы здесь уже давно – малышу уже должны были дать имя.

– А может быть, там, у нас, идет та же ночь, в которую мы заснули?

– Не знаю, – сказал Алешка. – Я так хотел бы оказаться дома. А ничего у нас не выходит. Король был прав – эти дети выбрали шоколад сами и только сами могут от него отказаться. Без этого ничего не выйдет – пристрастие к шоколаду удерживает здесь всех. Они должны сами его победить, как я победил Великана. Мы не можем это сделать за них, разве что просто помочь. Но они не хотят нашей помощи, просто не понимают, зачем им этого хотеть…

Аленка доела свеклу и вытерла фиолетовые ладошки о какую-то тряпку.

– Они просто не могут взглянуть на себя со стороны, – сказала она. – Нам было проще – нас было двое, и мы смогли вовремя заметить изменения друг в друге. Это – как вовремя посмотреться в зеркало…

– Зеркало! – перебил Алешка сестру.

Вдруг взгляд его стал острым, голос приободрился.

– Слушай, Аленка, – сказал он. – Помнишь, ты говорила, что твоя знакомая, Снежана, помнит о том, что была красивой?

– Да, – кивнула Аленка. – По крайней мере, раньше помнила.

– А еще ты говорила, что она считает других уродливыми, но не видит того, что сама такая же!

– Да, верно.

– Слушай, сестрица! – голос Алешки стал торжественным. – А ты заметила, что в этой стране нет ни одного зеркала?!

Аленка понимала брата хорошо – не даром они прожили вместе всю жизнь.

– Ты думаешь, если она увидит свое отражение в зеркале, и поймет, что она не лучше остальных, то захочет стать прежней красавицей, захочет измениться?!

– Думаю, что да, – ответил Алешка торжественно. – Захотеть измениться – это ведь первый шаг, с этого все изменения начинаются – как ты думаешь?! Вдруг получится, а?!

Аленка кивнула, ее истощенное личико расплылось в улыбке.

– Во всяком случае, все остальное мы уже пробовали, – сказала она. – А где мы возьмем зеркало?

Алешка задумался.

– Насколько я знаю, – сказал он, – зеркало получится из обычного стекла, если закрасить одну из сторон чем-то черным… Папа мне когда-то говорил, что стекло красят серебром.

– Серебро не черное!

– Не черное, – согласился Алешка. – Я папе тоже так сказал, а он ответил, что это не простое серебро, а какое-то особое… Папа сказал – будешь учить в школе химию – поймешь!

– У нас нет никакого серебра – ни простого, ни особого, – напомнила Аленка. – Да и стекла нет.

– Стекло есть, – сказал Алешка. – Окна во Дворце стеклянные? Стеклянные. Значит – стекло можно аккуратно вынуть. Только вот чем его закрасить?…

– А красить – это обязательно? – спросила Аленка. – Может, просто закрыть одну из сторон черной тканью? В королевской спальне черные шторы!

– А это идея! – обрадовался Алешка. – Пробуем?

Алешка встал с трона – ему предстояла сложная работа. Но это было хорошо – впервые за несколько дней у детей появилась надежда.

Следующим утром, после раздачи шоколада, на свекольных полях появились король Алешка и его сестра Аленка.

В руках король Алешка нес большое зеркало, на изготовление которого ушел весь вчерашний день.

Алешка никогда раньше дела со стеклами не имел, и поэтому с непривычки разбил во дворце несколько окон. Только ближе к вечеру, приноровившись, он смог-таки вытащить одно из стекол целым. Аленка изрезала все шторы в королевской спальне, но все же смогла отделить кусок черной ткани, подходящей по размеру к стеклу. Этот кусок ткани был прикреплен к стеклу с помощью дощечек и веревки. Зеркало вышло отнюдь не шедевром – веревка в нескольких местах пересекала зеркало с лицевой стороны, да и вообще, отражение получалось не очень качественное, но все-таки это было зеркало, именно зеркало!

– Почему ты хочешь найти именно Снежану? – спросил Алешка сестру.

– У нее хорошая память, – сказала Аленка. – Другие, может быть, и не помнят ничего, а она, скорее всего, помнит до сих пор. Если наш план не сработает с ней – не сработает ни с кем!

– Она, кажется, работала рядом с сахарным заводом? – уточнил Алешка.

– Да, – сказала сестра короля.

Проходя мимо одного из свекольных полей, Алешка увидел Сеню. Только по одежде Алешка узнал своего изменившегося друга.

– Сеня, ты помнишь меня? – спросил Алешка.

– Да, – ответил тот. – Вы – наш король.

– Меня зовут Алешка. Я был твоим другом.

– Не знаю, – Сеня пожал плечами. – Может быть.

Алешка чуть не заплакал от досады и острой жалости.

– Ладно, дружище, я тебе помогу, хоть ты меня и не помнишь! – сказал он бывшему другу. – Иди за мной!

Сеня повиновался, и они пошли к сахарному заводу. Алешка шел впереди, осторожно, как самую большую в мире драгоценность, неся зеркало. Аленка шла на один шаг позади брата, а Сеня плелся чуть поодаль.

– Ну, где она? – спросил Алешка сестру, когда они подошли к свекольному заводу.

– Я сейчас ее отыщу, – сказала Аленка. – Это не сложно. Она была в розовом платье.

Алешка с жалостью посмотрел на несчастных работниц. Все они были одеты в серо-коричневое тряпье, и понять, какое из платьев было когда-то розовым, было не под силу ни одному мальчишке.

Между тем к куче свеклы поднесли в корзинах новые корнеплоды, и в одном из работников Алешка узнал бывшего Короля.

– Здравствуйте, бывший Король Шоколадной Страны, – сказал Алешка. – Вы помните меня?

Бывший Король остановился, и, как когда-то во дворце, прикрыл глаза, вспоминая.

– Вы – король, – сказал он наконец.

– Мы были знакомы и раньше – тогда королем были вы! – напомнил Алешка.

– Все может быть, Ваше Величество, – сказал бывший Король. – Не помню я.

– Хорошо, – решил Алешка. – Бросайте свою корзину и идите за мной – я хочу кое-что сделать, и хочу, чтобы вы это видели.

Бывший Король с готовностью бросил корзину и поплелся за Алешкой и Аленкой чуть сзади, рядом с Сеней.

Довольно долго все четверо обходили несчастных работниц, пока, наконец, Аленка показала на одну из них.

– Алешка, я нашла ее! – Аленка уверенно указала на одну из девочек. – Видишь – это платье когда-то было розовым.

Алешка пригляделся – ничего розового в одежде девочки он не увидел.

– Ты уверена? – спросил он сестру.

– Да, – кивнула она. – Ты что, слепой? Приглядись – розовое же!

Алешка пожал плечами.

– Ты девочка, тебе виднее, – сказал он. – Ты будешь говорить с ней сама?

– Конечно, – сказала Аленка. – Ведь мы с ней тогда почти подружились!

Аленка и Алешка подошли к Снежане.

– Привет, Снежана, – обратилась Аленка к девочке. – Ты помнишь меня?

– Вы – сестра короля, – ответила девочка, не отрываясь от своей работы.

– Мы когда-то работали вместе, – мягко напомнила Аленка.

– Быть может, – равнодушно согласилась Снежана.

– Ты говорила, что была самой красивой девочкой в своем классе, – сказала Аленка.

– Я и сейчас самая красивая, – сказала Снежана тусклым голосом.

– Я тебе кое-что принесла, – сказала Аленка. – Посмотри сюда. Это – зеркало. Все девочки любят смотреться в зеркало, особенно красивые девочки, да?

Алешка поставил перед Снежаной зеркало так, что девочка с небольшого расстояния могла видеть себя в полный рост.

Снежана посмотрела в зеркало. Вначале ее лицо ничего не выражало, и Аленка с грустью подумала, что из их затеи ничего не выйдет, но затем работница произнесла дрожащим голосом:

– Не может быть, это не я!

Девочка медленно подошла к зеркалу, коснулась грязной ладонью его холодной поверхности, потом медленно провела пальцами по своему лицу – по дряблым щекам, по свиноподобному носу.

– Это правда я! – сказала девочка с огромным отвращением. – Какой ужас!

Ее лицо искривила брезгливая гримаса.

– Я не хочу быть такой! – закричала она в полный голос, и вдруг на один миг сквозь безобразные черты проступило ее подлинное, действительно очень красивое лицо.

После этого девочка исчезла, как будто ее здесь и не было.

– Что это, что произошло?! – послышалось отовсюду.

– Она проснулась, – сказал в изумлении король Алешка. – Вы видели – она захотела измениться, захотела стать другой, и сразу же проснулась там, дома!

– Проснулась, проснулась! – Аленка запрыгала от счастья.

Столпившиеся вокруг работники переглядывались, ничего не понимая.

– Сеня, иди сюда! – произнес Алешка повелительно.

Сеня несмело приблизился к королю.

– На, смотри, дружище! – Алешка повернул к нему зеркало. – Смотри, каким ты стал!

Сеня вгляделся в свое отражение и вскрикнул. В один миг его лицо изменилось, и он предстал перед Алешкой таким же, каким был в тот день, когда они так славно подрались и подружились.

Мгновение – и Сеня навсегда исчез из Шоколадной Страны.

Король Алешка обернулся к охранникам.

– Идите по всем полям, – сказал он торжественно, – и приведите всех, всех сюда! Слышите?!

Охранники бегом кинулись выполнять приказ.

Между тем, к зеркалу подошли и тут же с криком отвращения к себе исчезли две девочки-работницы.

– Видите, Ваше Величество – у нас получилось! – сказал Алешка, взял зеркало и повернул его к бывшему Королю. – Смотрите на себя, смотрите на себя внимательно!

Король вгляделся в свое отражение, и тень понимания пробежала по его лицу – он вспомнил свою первую встречу с Алешкой.

– Да, у вас получилось, – пробормотал он, неотрывно вглядываясь в свое отражение.

Бывший Король Шоколадной Страны задрожал, и начал медленно таять.

– Мы победили! Победили! – хотел крикнуть Алешка Аленке, но крика не вышло.

Шоколадная Страна пропала, и Алешка увидел, что уже утро, и он лежит в своей кроватке, в своей родной, уютной комнатке.

Приключение закончилось. Он проснулся.

На завтрак была вчерашняя каша, и Алешка с Аленкой накинулись на нее, как на самое изысканное в мире лакомство.

– Как вы здорово едите кашу! – удивился папа. – Еще вчера вечером вы на нее и смотреть не хотели!

– Отличная каша! – заверила отца Аленка. – Ты, пап, – настоящий повар!

– Угу! – подтвердил Алешка, и больше ничего сказать не мог – его рот был набит самой вкусной кашей в мире.

– А шоколадку будете? – спросил папа. – Я утром сбегал в магазин и купил.

Дети побросали вилки. Их лица вытянулись.

– Нет, папа, – сказала Аленка. – Мы, честно говоря, к сладкому – не очень…

– Мы, может быть, потом, – сказал Алешка.

– Через неделю, – предположила Аленка.

– Или через месяц, – уточнил ее брат.

– Но не сейчас! – заверила Аленка.

– Точно – не сейчас! – согласился Алешка.

– Как хотите! – пожал плечами папа. – Нам с мамой больше достанется. Мы любим шоколад. Кстати, как вы хотели бы, чтобы мы с мамой назвали вашего братика?

Алешка с Аленкой переглянулись.

– Мы хотим, чтобы его звали Сеней, – сказал Алешка.

– Ну, то есть Арсением, – уточнила Аленка.

– У нас нет родственников с таки именем! – изумился папа. – И одноклассников у вас таких нет!

– У меня был такой друг. Во сне, – сказал Алешка.

Папа молча смотрел на него.

– Пап, ну что тут непонятного? – сказала Аленка. – Алешке приснился такой друг.

– Вряд ли я смогу найти его здесь – я ведь даже не спросил его, из какого он города! – вздохнул Алешка. – В общем, это трудно объяснить, но пусть моего братика назовут так!

– Ты тоже этого хочешь? – спросил папа Аленку.

– Да, – ответила та. – Воля короля – для меня закон.

И подмигнула Алешке.

– Какого короля? – удивился папа.

– Пап, это такая игра! – сказала Аленка. – В ней Алешка – король, а я – королевская сестра.

– Понятно, – сказал папа. – Хорошо, я пойду, позвоню маме. Если она согласится – будет ваш брат Сеней.

Папа вышел в коридор.

– Жаль, что им нельзя все рассказать, правда? – сказала Аленка.

– Можно, но стоит ли? – развел руками бывший король Страны Шоколада. – Они все равно нам не поверят!

– Когда мы вырастем, и у нас будут свои дети, мы будем верить им, правда, Алешка? – спросила Аленка и отодвинула от себя пустую тарелку.

– Будем, – согласился брат. – Если только не забудем о том, как сами побывали в сказке.

Август в этом году выдался жарким, но Алешка с Аленкой от этого не страдали.

Впервые за последние годы вся их большая семья смогла выбраться на море. На целых две недели жаркий и пыльный Городок был забыт. Сейчас все – и папа, и мама, и Алешка, и Аленка, и даже маленький Сеня – могли наслаждаться теплыми волнами Черного моря и желтыми пляжами Феодосии.

Надо сказать, что семья выбрала очень удачное жилье – они снимали маленький домик в маленьком дворике, и располагался этот дворик метрах в тридцати от моря. Квартирная хозяйка жила в том же дворе, но в другом домике, и делала все, чтобы отдыхающие могли чувствовать себя как дома. Она позволяла детям бегать по двору, лазить по деревьям, прыгать, кричать, играться со всеми своими кошками (коих у нее было восемь). Единственное, что не позволялось – выпускать со двора собаку.

Собаку звали Тайсон, и была она породы «боксер». Короткошерстый, мордатый, и очень добродушный пес позволял гладить себя всем желающим, позволял маленькому Сене дергать себя за остатки коротко обрезанных ушей… Более того – он позволял малышу даже таскать кости со своей миски! И лишь в одном у пса был недостаток – он очень любил гулять по улице. Поэтому детям строго-настрого запрещалось открывать без взрослых калитку. В этом случае Тайсона было не удержать – он прорывался в малюсенькую щель между калиткой и забором, и потом мог бегать по округе часами напролет. Тогда пса полагалось ловить, а это было очень не просто!

Но кроме свободолюбивого Тайсона неприятностей семье никто не доставлял, и каждый мог отдохнуть так, как ему хотелось.

Алешка и Аленка отдыхали просто – они купались, купались и купались! Они бы вообще не вылезали из воды, если бы не папа с мамой. Родители считали, что дети должны не только купаться, но и греться на солнце! Валяться на пляже было не так интересно, как плескаться в море, но песок был теплый, ракушки и обточенные морем камушки – красивые, а шелест набегающих волн такой убаюкивающий, что дети ощущали себя счастливыми даже на берегу.

Папа впервые в жизни имел возможность порыбачить не на узкой грязной речушке, а в настоящем море. Он купил очень блестящую и очень дорогую удочку, каждый вечер копал свежих червей, а на рассвете бегал на пирс, для того чтобы часами смотреть на неподвижный поплавок. Пирс был расположен так, что папа всегда становился правым боком к востоку, а левым к западу. Поскольку солнце всегда всходит с восточной стороны, папа сильно загорел, но загорел неравномерно. Правая сторона его лица стала очень темной, красно-коричневой, а левая осталась такой же светлой, как и была. Папино разноцветное лицо очень смешило и маму, и старших детей, но папа не обращал внимания на такие мелочи. Каждый день он приносил к завтраку две-три рыбешки, а потом наблюдал, как мама торжественно жарила их. В общем, успехи папы-рыболова были не большие, но папа все равно рыбачил – это приносило ему радость.

У мамы тоже было свое развлечение – она плавала на надувном матрасе. Правда, по утрам она была чрезвычайно занята – нужно было разбудить Алешку, Аленку и Сеню, дождаться папу, изжарить рыбу, приготовить на завтрак еще что-нибудь… Затем следовало отвести всю семью к морю.

На море семья выбиралась после завтрака – к началу десятого. После этого заботу о детях принимал на себя папа.

Старших детей пускали в море, и именно папа следил за тем, чтобы они не купались слишком долго, и чтобы не утонули – Аленке, которая плавала плохо, запрещалось заходить далеко в море, а Алешке, который плавал средненько, запрещалось далеко в море заплывать. Сеня воды боялся и в море не лез. Малышу недавно исполнился год, он лишь два месяца назад научился ходить, и теперь с утра до вечера то и делал, что лез в какую-нибудь шкоду. Так что папе не было с ним скучно и на берегу.

А мама плавала на надувном матрасе. Это было ее время отдыха – от завтрака и до обеда. После обеда купался уже папа, а мама приглядывала за детьми, но до обеда ее старались не тревожить.

У мамы был отличный матрас – сверкающий, розовый. Она доплывала на нем до самых буев, и там подолгу качалась на волнах. Это было так здорово – часами покачиваться на волнах, и смотреть в небо, видя проплывающие над тобой редкие облака и пролетающих чаек!

– Папа, а мне можно на матрасе? – спрашивал Алешка в первые дни.

– И мне, и мне!!! – кричала Аленка.

– Нельзя, – отвечал папа. – На матрасе может плавать только тот, кто хорошо плавает без него. Матрас может унести волнами далеко в море, или он просто перевернется… Да мало ли что еще может случиться! Море есть море, и шутить с ним нельзя! Ваша мама отлично плавает, и в случае чего легко доплывет до берега, даже если окажется за буем. А что будет с тобой, Аленка, если ты отплывешь далеко, а матрас перевернется? Мы можем не успеть тебя вытащить!

– Пап, а я хорошо плаваю! – вставил Алешка.

– Хорошо?! – папа усмехнулся. – Вот если бы ты свободно проплывал метров пятьсот, это называлось бы «хорошо»! А так – ты плаваешь чуть-чуть, именно поэтому мы с мамой и не разрешаем тебе заплывать далеко в море. Если б тебе позволили, ты попытался бы доплыть до Турции, и, конечно, утонул. Плавай вдоль берега, сынок! Проплывешь от пирса вот до той косы – купим тебе матрас!

После этого разговора Алешка и Аленка начали усиленно упражняться в плавании. Было ясно, что за две недели они не смогут научиться плавать так, чтобы одолеть расстояние, которое обозначил папа. Но была надежда доплыть от пирса до косы на следующий год и получить в подарок матрас. Может, не такой красивый, как у мамы, но зато – свой собственный!

В общем, время текло весело. Кроме моря, морских камешков и ракушек был еще тир – вся семья ходила стрелять туда по вечерам. В тире стреляли по банкам из-под кофе и малюсеньким пластиковым фигуркам всяких зверушек. Как ни странно, лучше всех стреляли мама и Аленка: если папа и Алешка всегда попадали по банкам, а по зверушкам промахивались, то мама и Аленка попадали и по зверушкам.

– Женщины хорошо стреляют, – утешал папа Алешку. – У них руки слабее, и это почему-то помогает им стрелять лучше мужчин. А почему так – я и сам не понимаю!

– Не расстраивайся, – говорила брату Аленка. – Зато ты умеешь плавать, а я почти не умею.

Алешка кивал, но все-таки мечтал научиться стрелять лучше сестры.

В общем, все было почти безоблачно, пока однажды утром не случился скандал.

Тем утром мама разбудила Алешку и Аленку не привычным ласковым: «Вставайте сони, солнце скоро сядет, а вы еще не купались!», а по-другому.

– Дети, кто ходил ночью на кухню? – сказала мама строго.

Алешка и Аленка приподнялись на своих кроватях, не понимая.

– На какую кухню, мама? – пролепетала Аленка.

– Здесь кухня одна! – ответила мама. – И я хочу знать, кто из вас все это натворил!

– Натворил что? – не понял Алешка.

– Пойдемте, я освежу вашу память!

Они пошли на кухню.

Там и впрямь было на что посмотреть – дверца холодильника оказалась открытой. Тот, кто ее открыл, не тронул молоко и колбасу, но съел весь виноград и все персики – косточки от персиков валялись на столе и на полу.

Мама подняла одну косточку с пола и внимательно осмотрела ее, словно пыталась определить, кто же все-таки съел персик.

– Я хочу знать – вы сделали это вдвоем? – спросила она. – Или у нас в семье не доедает кто-то один?! Причем – сильно недоедает, ведь он съел то, что было куплено вчера вечером на пятерых!

Алешка и Аленка переглянулись.

– Мам, я персики не ела! – сказала Аленка.

– И я не ел! – сказал Алешка. – Может, это Сеня? – предположил он.

– Сеня всю ночь спал, – отмахнулась мама. – К тому же он не смог бы открыть дверь в кухню, не смог бы открыть холодильник, а если бы и открыл, то не дотянулся бы до верхней полки! И даже если б ему в руки попали персики, то он не смог бы съесть их все! Хотя наверняка каждый из них надкусил бы!

– Но мама – это не мы!!!

Мама вздохнула.

– Дети, – сказала она. – Мы с папой не будем слишком строго вас наказывать. Нам не жалко персиков – рынок рядом и мы в любой момент можем купить еще. Просто мы не хотим, чтобы вы вот так ели их – ночью, втихую, как воришки! И уж тем более не хотим, чтобы вы нам врали! Скажите, кто это сделал?

– Может быть, в дом действительно залезли воры?! – предположила Аленка.

Мама вздохнула.

– Воры не охотятся за персиками, – ответила она. – Воры берут деньги, иногда – ценные вещи… В общем так – не знаю, что решит папа, когда придет с рыбалки, а я запрещаю вам сегодня купаться в море. И в тир мы сегодня не пойдем. И персиков с виноградом мы сегодня не купим. Да, кстати – когда в следующий раз будете рыться ночью в холодильнике, не забудьте закрыть дверцу. Дверца в холодильнике должна быть всегда закрытой – иначе холодильник портится. А он все-таки чужой!

Мама закрыла дверцу холодильника и вышла из кухни.

– Возьмите веник и уберите кухню! – донесся из коридора ее расстроенный голос.

– Ты ел персики? – спросила Аленка брата.

– Я не люблю персики, – ответил тот. – Ты же знаешь! Я съел бы виноград, а к персикам не притронулся бы!

– И я не ела, – вздохнула Аленка. – Честное слово – не ела!

Алешка вгляделся в глаза сестры и понял – она говорит правду.

– Обидно, когда незаслуженно наказывают, да? – пробормотала Аленка.

– Знать бы, кто это так с нами учинил, – сказал Алешка. – Уж я бы его…

– Я бы тебе помогла! – заверила девочка.

– Давай убирать! – сказал Алешка и взялся за веник.

Весь день Алешка и Аленка вынуждены были просидеть на берегу, завистливо поглядывая на плещущуюся в море детвору. И мама, и папа с ними почти не разговаривали. Дети уныло собирали ракушки и кормили хлебом чаек.

Только к вечеру папа и мама разрешили детям выкупаться в море. И, конечно же, они купили им фруктов – наказание наказанием, а детей без витаминов оставлять нельзя.

Вечером случилась новая напасть.

Только вся семья села ужинать, как прибежала квартирная хозяйка.

– Вы опять оставили калитку открытой! – прокричала она. – Я же просила вас не оставлять! Теперь Тайсон выскочил – как я буду его ловить?!

– Я поймаю! – закричал Алешка, вскакивая со своего места.

– Сиди уже! – сказал папа и встал. – У нас есть колбаса или какие-то кости? – спросил он у мамы.

– Нет, – ответила та. – Колбасу как раз доели!

– А что есть?

– Сырые яйца, – ответила мама.

Папа подошел к холодильнику, достал оттуда два яйца и выбежал на улицу.

– Тайсон, Тайсон, – донеслось издалека. – Гляди, что тут у нас есть! Тайсон – иди сюда! Иди, иди, хорошая собака! Это тебе яйцо, да, тебе! На, Тайсон! Вкусное яйцо!

– Дети, вы заходили последними, – сказала мама. – Кто из вас не запер калитку?

– Я был последним, – сказал Алешка. – И я калитку запирал!

– Тогда кто и зачем открыл ее потом?

– Я не открывал!

– И я не открывала!

В это время на кухню влетел папа.

– Вот скотина избалованная – не есть яйца! – едва переведя дух, пожаловался он на Тайсона. – Что у нас еще может быть интересное для собаки?

– Ничего, – ответила мама растеряно. – Разве что…

Папа поник головой.

– А больше ничего нет? – спросил он расстроено.

Мама молча покачала головой.

Тогда папа открыл холодильник и со вздохом вытащил оттуда три малюсенькие рыбки. Три бычка – вот все, что осталось от сегодняшнего улова. Сегодня утром у папы был рекордный улов – целых шесть рыбешек, и он решил три из них не жарить, а засолить. Теперь ему предстояло отдать их прожорливой капризной собаке.

– Дети, кто открыл калитку? – спросил он, сверля Алешку и Аленку взглядом.

– Не я!

– И не я!

– Опять начинается! Какая бы шкода не случилась, виноват кто угодно, только не вы! Да что с вами такое сегодня! – вздохнул папа, махнул рукой и побежал на улицу.

– Тайсон, смотри – рыбы! На! Тайсон, на! Иди сюда, Тайсон! – донеслось оттуда.

От рыбы Тайсон не отказался, но он был не дурак – вернулся в свой двор только тогда, когда папа скормил ему последнюю рыбешку.

День был окончательно испорчен, и вскоре все легли спать.

Алешке не спалось.

– Ален, ты спишь? – спросил он.

– Нет, – ответила сестра. – Все думаю о том, кто съел персики с виноградом, и кто открыл калитку.

– Я тоже, – сказал брат. – И мне думается вот что – если этого не делал никто из нашей семьи, то это сделал тот, кого мы не знаем. И этот кто-то может наведаться в холодильник и этой ночью – там ведь и сейчас есть фрукты. Если завтра мама увидит ту же картину, что и сегодня – она опять будет думать на нас – верно?!

– А давай тихонечко пойдем туда и спрячемся – может, поймаем вора, а?! – предложила брату Аленка.

Дети тихонечко встали со своих кроватей, тихонечко оделись, тихонечко вышли.

На кухне было темно, но просто так сидеть на стульях и ждать было глупо – уж раз устраивать засаду, то по-настоящему! Кухонный стол был накрыт большой скатертью, которая свисала со стола чуть ли не до пола. Алешка и Аленка залезли под стол, и скатерть скрыла их – при дневном свете дети были бы видны, но темной ночью – нет.

Ждать пришлось долго. Под скатертью оказалось пыльно, и дети едва сдерживались, чтобы не начать чихать. К тому же, у них скоро затекли ноги.

– Алешка, может, пойдем, а? – прошептала Аленка. – Может, никто и не придет? У меня уже ноги болят!

– У меня тоже болят! – сказал Алешка тихо. – Давай так – просидим час, если никто не появится, то пойдем спать.

– А как мы узнаем, что прошел час? – спросила Аленка. – У нас ведь нет часов!

Алешка задумался.

– Я читал, – сказал он, наконец, – что человек считает от единицы до тысячи за пятнадцать минут. Предлагаю – сначала я считаю до тысячи – один, два, три, и так далее. Потом, как просчитаю свою тысячу, начинаешь считать ты. Досчитаем до четырех тысяч – час прошел!

– Хорошо! – согласилась сестра.

– Один, два, три, четыре… – начал тихим шепотом считать Алешка.

Так шли минуты. Сначала считал Алешка, затем свою тысячу отсчитала Аленка. На кухне никто не появлялся. Алешка начал жалеть о том, что не предложил сестре просидеть в засаде полчаса. Но – уговор есть уговор. Алешка отсчитал свою вторую тысячу. Пришло время Аленки.

– Алешка, может, хватит? Я спать хочу! – взмолилась сестра.

– Не ной, не маленькая! Я тоже хочу спать. Но еще больше хочу поймать вора. Так что не раскисай. Договорились – значит считай.

– Один, два, три, – обреченно зашептала Аленка. – Сто, сто один, сто два, сто три, сто четыре…

Внезапно дверь кухни скрипнула.

Дети застыли. Аленка перестала считать.

На кухню вошел не человек… Какая-то маленькая, размером с крупную кошку зверушка, аккуратно подошла к холодильнику, встала на задние лапки, передними потянула за ручку…

В одно движение Алешка выскочил из-под стола и прыгнул к выключателю.

Клац! Кухню залил яркий электрический свет.

Выскочила из-под стола и Аленка. Она стала у окна, чтобы вор не мог выскочить в него, а Алешка закрывал собою дверь.

– Мама моя, кто это?! – воскликнул Алешка, разглядывая ночного гостя.

Зверь действительно был невиданный – большая полосатая белка, но со шкурой кучерявой, как у барашка. У зверька были острые беличьи ушки, а рядом с ними – маленькие, закрученные в бублик рожки! Зверек заметался рядом с холодильником, затем, видя, что бежать ему некуда, вжался спинкой в стену и затрясся от страха. И тут произошло то, что заставило детей ахнуть еще раз – из острых ушек зверька повалили огромные, яркие, невесомые шары – настоящие мыльные пузыри!

– Кто это?! – повторил изумленно Алешка.

Внезапно лицо Аленки вытянулось – она вспомнила один памятный разговор.

– Я знаю, кто ты! – сказала она зверьку. – Ты – Баран-Бурундук, верно?! Нам о тебе Крокобряк рассказывал!

– Кто я?! – пискнул зверек, и вновь заметался по комнате. – Я – есть я! – затараторил он. – Да, я – Баран-Бурундук, ну и что?! Ты не можешь меня знать! Я не дома, не дома, не дома! А здесь меня никто не может знать! И Крокобряка здесь никто не может знать, да! Крокобряк мой друг, ну и что? Ты не можешь быть с ним знакома! Зачем ты меня обманываешь?! Крокобряк есть у меня дома, а здесь нет никакого Крокобряка! Здесь есть дороги, и огромные машины, и клетки со зверями, и море, и дельфины, а Крокобряка нет, и ты не можешь его знать! Не можешь! Разве что… – тут зверек осекся. – Разве что ты – Аленка?! Ты – действительно Аленка?!

– Аленка. А это – Алешка, мой брат!

Баран-Бурундук прекратил метаться, и уставился на Аленку огромными, карими, ничего не понимающими, будто стеклянными глазами. Поток мыльных пузырей из беличьих ушек зверька иссяк. Смотря на него, Аленка мигом поняла смысл пословицы «смотрит как баран на новые ворота».

– Ты не можешь быть Аленкой, – сказал, наконец, зверек, и взгляд его прояснился. – Аленка маленькая. Мери-Эл говорила, что Аленка с нее ростом, а ты – выше ее почти на голову!

– Так ведь прошло два года! – сказала Аленка. – Я за это время подросла. А Мери-Эл, наверное, так и осталась маленькой. Так бывает. Дети по-разному растут!

– Это действительно мы, – сказал Алешка. – Здесь кроме нас о вашем мире никто не знает. Лучше расскажи, как ты сюда попал?! И зачем?

Лицо зверька вытянулось – он как будто удивился.

– Как это зачем?! – вновь затараторил он. – Ради дельфинов! У нас нет дельфинов, и моря тоже нет! Все есть – люди есть, дома есть, кусты с мороженым есть, а моря нет, и потому, когда Сема с Вальтером принялись делать свою машину, я пришел к ним и сказал: «Вы не можете путешествовать без меня, я должен, просто должен увидеть дельфинов!»…

– Стоп, стоп, стоп! – оборвала зверька Аленка. – Какое море, какие дельфины? Откуда ты знаешь о том, что они вообще бывают – дельфины?

Баран-Бурундук настолько изумился, что даже встал на задние лапки и стал похож на цирковую собачку.

– То есть как это – откуда знаю? Вы про них и рассказали!

– Тебе?! – в один голос изумились дети.

– Карлосу, – ответил Баран-Бурундук. – На поляне, когда прятались от прожорливых мокриц, вы рассказали Карлосу о своем мире – и о дельфинах тоже!

Алешка с Аленкой переглянулись и оба пожали плечами. Может, и рассказывали – как тут упомнишь. Давно это было…

– Так вот, – сказал Баран-Бурундук. – Сема с Вальтером решили посмотреть на ваш мир – как вы живете, и принялись мастерить машину. Ведь тогда, два года назад, вы залезли здесь в дупло высокого дерева, а у нас вынырнули в подземной реке, правильно?

– Правильно, – кивнул Алешка.

– Вальтер подумал, что дно этой реки – самое нижнее место в нашем мире. Если его копать в разных местах, то можно случайно наткнуться на еще одно место, где наши миры пересекаются! В вашем мире это должно быть что-то высокое – еще какое-то дерево, или, скажем, гора, ведь наш мир каким-то образом расположен выше вашего.

– Хитро! – заметил Алешка.

– Хитро! – согласился Баран-Бурундук. – Машина, скажу я вам, получилась шикарная, – продолжил он. – Огромная, с кабиной для пассажиров, а кабина стеклом закрыта, чтобы вода не попадала – река все-таки! Спереди на машине были огромные железные лапы, чтобы копать, а в хвосте приделали такой мешок большой – если бы мы прокопали не в дерево, а, скажем, прямо в ваше небо и начали падать, мешок стал бы куполом на веревках, и мы не разбились бы!

– Парашют, – сказал Алешка. – Интересная машина. Но зачем такие сложности – пусть бы кто-то стал перед Цветком, да сказал бы: «Желаю попасть в мир, где живут Алешка с Аленкой!». И все дела!

– Так Цветка ведь больше нет, – сказал Баран-Бурундук. – Я вам разве не сказал?

– Нет, – ответила Аленка.

– Забыл, совсем забыл. Что с памятью делается?! – зверек потешно почесал лапой за ухом, и из уха выпорхнуло несколько мыльных пузырей. – В тот же день, когда дети вернулись домой, было решено, что мы не заслуживаем Цветка – слишком это опасно. Нет гарантии, что кто-то опять не пожелает чего-то злого, или просто глупого. Поэтому те дети, у которых оставались неисполненные желания, посоветовались со взрослыми и исправили несколько вещей, которые и нужно было исправить – например у Крокобряка теперь есть ноги, а Вальтер опять стал обычного человеческого роста. А потом один из малышей пожелал перед Цветком, чтобы Цветок исчез. И Цветка больше нет! Все осталось – и кусты с мороженым, и дерево с одеждой, но новые желания больше не будут исполняться. И это не плохо – так спокойнее. Вальтер говорит, что люди не заслуживают всемогущества – слишком глупы!

– А как там Мери-Эл? – спросила Аленка, которой не терпелось услышать последние новости о далекой подруге.

– Ничего! – ответил Баран-Бурундук. – Помогает Сойеру растить его фиалки. Зубы-то ни у кого из наших до сих пор не болят.

– А как там Ковакс? – спросил Алешка. – Надеюсь, его хорошо наказали?

– Нет, его оставили в покое, – ответил Баран-Бурундук. – Сидит себе в своем огромном доме, нос не покажет на улицу. Ему и так хорошо – не видит никого, только чистоту наводит. И его никто не видит. Странный человек! Зачем его наказывать – он и так несчастный, хотя сам этого не понимает! Разве то, как он живет, это жизнь?!

– Ну ладно, – сказала Аленка. – Так что там было дальше с вашей машиной-то?

– Сема с Вальтером не захотели меня брать! – сказал Баран-Бурундук возмущенно, и из его ушей вновь посыпались мыльные пузыри. – Сказали, что я непоседливый и непослушный, и упрямый! Сказали – от меня одни неприятности! Но – Баран-Бурундук не дурак! – тут зверек опять встал на задние лапки и даже горделиво выпрямился. – Я залез в передний отсек машины и спрятался сразу за лапами. Ух, и страшно было! Они копали, копали, лапы трещали, а я держался изо всех сил за скобу, чтобы не выпасть! Хорошо, что туда не попадала вода – иначе мы с вами не разговаривали бы!

– Долго копали? – спросил Алешка, который, как и все мальчики, любил всякую технику.

– Долго, – Баран-Бурундук смешно поморщился. – Все никак не могли к вам попасть – здесь глина, там камни! Я уже думал, что им надоест, и они перестанут. Но тут лапы пробили какую-то корку, и оказались в дупле дерева. Я сразу понял – мы попали, попали куда нужно! Но в это время здесь, в вашем мире, кто-то решил это дерево спилить! И вот в тот момент, когда передняя часть машины прошла в дупло, дерево начало падать, и проход между нашими мирами прервался! Машина разломилась надвое – кабина с Семой и Вальтером остались на дне реки, а передняя часть, с лапами и со мной – в дупле падающего дерева! Ух, и грохнулось же дерево, надо вам сказать! Как брякнулось о землю – я чуть концы не отдал!

Как ни странно, вспоминая о том, как он едва не погиб, Баран-Бурундук выглядел совершенно счастливым – он даже прикрыл от удовольствия свои огромные бараньи глаза.

– Интересно, что подумали те люди, которые нашли в дупле дерева эти лапы? – задумчиво пробормотал Алешка.

– И как это они не увидели в дупле тебя? – поинтересовалась Аленка.

– Если вы будете меня перебивать, я до утра не расскажу! – капризным голосом сказал Баран-Бурундук. – Так вот – дерево рухнуло, я полежал немного, потом пришел в себя и потихоньку выбрался из дупла. Люди, повалившие дерево, меня не увидели – они были очень заняты. Они отпиливали пилой ветки дерева и совали их в странную машину. Эта машина жутко гудела, и перемалывала ветки в мелкую зеленую крупу – как на мельнице! Представляете – в большую гудящую трубу засовывают ветки с листьями, а с другого конца этой трубы прямо в кузов огромной (у нас таких нет!) машины сыпется зеленая, пахнущая деревом мука! А потом они начали распиливать ствол, и нашли в дупле наши лапы! То-то была потеха наблюдать, как они бросили работу и все сели кружком, обсуждать – что это могло бы быть и как это появилось в дереве! Я уже думал подойти и все объяснить, но тут на меня напали собаки. Большие собаки! Они были больше, чем собаки во дворе этого чудака Ковакса!

– Они, наверное, приняли тебя за кошку, – предположил Алешка.

– Не знаю, – сказал Баран-Бурундук. – Мне было очень страшно, и я бежал что есть мочи, пока не попал в странное место – прямо на улице стояли огромные железные клетки, и там сидели звери – такие, каких я раньше и не представлял – огромная кошка со страшной волосатой головой, огромная горбатая лошадь…

– Это лев и верблюд! – сказала Аленка, повернувшись к Алешке. – Он попал в цирк-шапито – помнишь, мы позавчера ходили на представление!

– Я был в ужасе! – сказал Баран-Бурундук громко. – У нас никто и никогда не сажает зверей в клетку! И я понял – мне стоит бояться этого места! – теперь зверек почти кричал. – Собаки потеряли меня – они начали лаять на горбатую лошадь, она рассердилась, и плюнула в одну из них! Потом прибежал какой-то человек с палкой и прогнал собак!

– Тише, родителей разбудишь! – сказал Алешка, но Баран-Бурундук не слышал его.

– Я сидел под одной из клеток и дрожал! Неужели я проделал такой путь сюда, чтобы меня посадили в железную клетку! Я не хочу в железную клетку! – взвизгнул он. – Вы должны пообещать мне, что не расскажите обо мне никому! Даже своим родителям!

– Хорошо, хорошо, обещаем! – сказал Алешка. – Наши родители все равно не поверили нашему рассказу о вашем мире. Хотя, если бы они увидели тебя…

– Нет! – ужаснулся зверек. – Обещайте мне, что не выдадите!

– Не выдадим! – сказала Аленка. – У нас очень хорошие родители, но думаю, что мы справимся и сами…

Баран-Бурундук внимательно вгляделся в глаза Аленки, несколько раз судорожно вздохнул, но как будто успокоился.

– Так что там было дальше? – спросил Алешка.

– Дальше? – как будто удивился Баран-Бурундук. – Дальше ничего особенного не было. Я дождался темноты, и осторожно, чтобы меня никто не заметил, пошел искать море…

– Ты смог после всего случившегося думать о море?! – не поверила Аленка.

– Конечно, я о нем думал, – недовольно фыркнул Баран-Бурундук, как будто девочка сказала какую-то глупость. – Я ведь из-за него и попал к вам, сюда! Я не могу не увидеть дельфинов! Не могу!

Баран-Бурундук замолчал, и мордочка его приняла такое выражение, что дети поняли – зверек очень упрям.

– Вы прорыли ход в удачном месте – море здесь действительно есть! – заметил Алешка.

– Да я знаю – днем я был там! Море – это столько воды! Хотя я к самой воде не подходил – там было много людей. Я сидел под камнем и не смог увидеть ни одного дельфина, – пожаловался Баран-Бурундук. – Но пришла ночь, и я понял, что проголодался. Как раз в это время я проходил мимо этого двора. Что мне оставалось делать? Я прошмыгнул внутрь – благо огромная собака на пороге дома спала. Потом я пробрался сюда, нашел персики…

– Дальше мы знаем, – сказала Аленка. – Ты все съел, и из-за тебя нас наказали мама и папа.

– А утром ты опять пошел к морю, – сказал Алешка. – Где-то прятался весь день, а вечером вернулся сюда. Открыл калитку и выпустил Тайсона на улицу, да?

Зверек кротко кивнул.

– Ну и как – увидел дельфинов? – поинтересовался Алешка.

– Нет, – ответил Баран-Бурундук горестно. – Наверное, я сидел слишком далеко.

– Мы тебе поможем, – сказала Аленка. – Завтра пойдем к морю и возьмем тебя с собой.

– В рюкзаке, – уточнил Алешка. – Только сиди смирно – папа может заметить, что у нас в рюкзаке кто-то живой!

– Я постараюсь, – заверил Баран-Бурундук.

– И ты увидишь дельфинов, – сказала Аленка. – А мы пока подумаем, что же нам делать с тобою дальше.

– Хорошо, – сказал Баран-Бурундук. – Ну а как же персики? Я ведь есть хочу! Я понимаю – это ваши персики, но не могу же я совсем ничего не есть?!

– Персиками нельзя наесться, – сказала Аленка. – Может быть, ты будешь колбасу?

Баран-Бурундук фыркнул от отвращения.

– Где ты видела барана, который ел бы мясо? А бурундуки-хищники тебе попадались?!

Аленка смущенно промолчала. Алешка вздохнул и открыл холодильник.

– Мама не рассчитывала на тебя. Поэтому ты съешь сейчас по два персика – мою и Аленкину долю. За нас не переживай – мы за это время фруктов наелись до отвала.

Пока Баран-Бурундук ел, Аленка рассматривала его с интересом, и наконец сказала:

– А правда то, что говорил Крокобряк – что ты умеешь делать фейерверки?

– Конечно, – ответил Баран-Бурундук и как будто улыбнулся. – Меня создал ребенок, загадав желание у Цветка, так что я, по сути, – живая детская игрушка! Фокусы, мыльные пузыри, фейерверки – их так любят дети. Смотри!

Баран-Бурундук поднял переднюю правую лапку, перевернул ее ладонью вверх…

– Эй, подожди! – остановил его Алешка. – Пойдем на улицу – еще пожар устроишь!

– Я на улицу не хочу! – сказал Баран-Бурундук. – Я боюсь большую собаку!

– Тайсон, наверное, спит в будке, – сказала Аленка. – Ну пожалуйста! – голос ее стал умоляющим. – Я так хочу увидеть фейерверк!

– Хорошо, – сказал Баран-Бурундук. – Я умею делать их шумными и беззвучными. Сейчас, наверное, надо беззвучный.

Они тихонечко, чтобы никого не разбудить, вышли на улицу.

Тайсон действительно спал в будке, так что Барану-Бурундуку никто не мешал.

– Але оп! – тихо сказал зверек, перевернул лапку ладонью кверху, и прямо из нее вверх, в небо полетели ярко-красные лучи. И там, в вышине, они распались бесшумным, прекрасным, ярким салютом!

Следующим утром Алешка и Аленка очень удивили папу, когда встали в пять часов и сказали, что хотят отправиться вместе с ним на рыбалку.

– Надо же! – сказал папа. – Если бы я знал, что вы способны утром просыпаться раньше половины девятого, то купил бы вам по удочке!

Спустя десять минут папа, Алешка и Аленка сидели на пирсе. Папа с легкой улыбкой неотрывно следил за совершенно неподвижным поплавком. Он даже не обратил внимания на то, что Алешка зачем-то взял с собою на рыбалку рюкзак. Рюкзак Алешка положил за своей спиной. Баран-Бурундук, осторожно высунув любопытную мордочку, наблюдал за тихим морем.

Пол часа прошло в совершенном молчании. Рыба не клевала, но папа не расстраивался из-за этого, лишь каждые десять минут надевал на крючок свежего червяка – ему казалось, что так он предлагает рыбам более аппетитную наживку.

Аленка мужественно боролась со сладким утренним сном. Она взяла с собою на пирс небольшое детское одеяло и теперь всерьез раздумывала, не расстелить ли его прямо здесь и не проспать ли еще с пару часов.

Алешка был задумчив и хмурился. Наконец, когда папа в очередной раз наживлял на крючок свежего червяка, Алешка задал вопрос, который мучил его еще с прошлой ночи.

– Папа, скажи мне, пожалуйста, такую вещь, – начал он. – Помнишь, мы с Аленкой рассказывали вам с мамой о мире, где есть волшебный Цветок, кусты, на котором растет мороженое…

– Летающий крокодил, – подсказал папа.

– Ну да, летающий крокодил, – кивнул Алешка. – Вы еще нам не поверили, ну, в то, что мы действительно там были…

– Не поверили, – согласился папа. – Ты бы и сам не поверил, если бы мог слышать себя со стороны.

– Ладно, пап, это сейчас не важно, – отмахнулся Алешка. – Так вот, – продолжил он. – Если бы этот мир действительно существовал, и у тебя там были друзья, хотел бы ты, чтобы об этом мире узнали здесь, у нас? Чтобы об этом знали все?

Папа забросил удочку и, пристально глядя на поплавок, сказал:

– Пожалуй, нет, не хотел бы. Понимаешь, сынок, в нашем мире есть разные люди. Есть много хороших, очень хороших людей. Но есть и много таких, которые попытались бы извлечь из того, другого мира побольше выгоды… Вот ты говорил – там жители редко ссорятся друг с другом? Я думаю, что с появлением там наших людей такого уже не было бы. Наши люди захотели бы силой или обманом забрать себе кусты, на которых вечно растет мороженое. Это ведь выгодно – только срывай да продавай – чистая прибыль и работать не надо. Даже если бы им и не позволили местные жители, это был бы конфликт, ссора, понимаешь? А какие толпы туристов повалили бы туда – страшно и представить! Думаю, твоим выдуманным друзьям с их размеренной жизнью это бы не понравилось. Ну и Цветок…

– Цветка там больше нет, – перебил отца Алешка.

– А летающий крокодил есть?

– Есть.

– Так вот – твоего крокодила обязательно изловили бы для какого-нибудь цирка или зоопарка. Или сделали бы так, что он не мог бы улететь со своего обрыва, или откуда он там падает, и к этому обрыву каждый день привозили бы туристов, чтобы те на него глазели, понимаешь? В общем, тесное знакомство с нами, скорее всего, означало бы конец того мира, который выдумали вы с сестрой. Я так думаю.

– Папа, а у тебя, кажется, клюет! – раздался сонный голос Аленки.

Действительно – на крючок папы попался первый за это утро бычок! Папа настолько обрадовался, что тут же наживил следующего червяка и полностью ушел в процесс рыбной ловли, начисто забыв о разговоре с сыном.

Он не слышал, как сын осторожно пододвинул к себе рюкзак и прошептал:

– Ты все слышал?

– Ага, – донесся из рюкзака осторожный шепот.

Из рюкзака тут же вылетели несколько мыльных пузырей – Баран-Бурундук волновался.

– Ты перестань с пузырями-то! Как мы объясним папе их появление? – строго прошептал Алешка.

– Хорошо, больше не буду! – прошептал Баран-Бурундук.

– Папа, конечно, прав, – продолжил Алешка. – И ты, когда попадешь домой, скажи всем своим – не нужно им показываться здесь.

Из рюкзака донеслось возмущенное фырканье.

– Я это и так понял, когда увидел клетки с животными! – прошептал Баран-Бурундук. – Но как я попаду домой – дерево ведь спилили?

– Не знаю, придумаем. Поищем другие деревья или еще что-нибудь…

– Ой, смотрите! – крикнула вдруг Аленка. – Дельфин, дельфин!

Папа раздраженно всплеснул руками, даже чуть удочку не выронил.

– Да чего ты орешь?! Распугаешь мне рыбу! Ты этих дельфинов каждый день видишь!

Дельфин был от берега не близко – метрах в трехстах, но на спокойном утреннем море было прекрасно видно, как он плывет – то ныряя в воду, то показываясь на поверхности. Алешка и Аленка имели прекрасную возможность рассмотреть блестящее, лоснящееся тело этого удивительного существа, его сильный хвост, высокий плавник на спине.

Алешка незаметно для папы развернул рюкзак так, что все, что видели они, мог видеть и Баран-Бурундук.

Дельфин покрасовался пять минут невдалеке от берега, а затем поплыл в открытое море. Вскоре его уже не было видно.

– Папа, ну мы пошли домой, а? – сказал Алешка.

– Хорошо, хорошо, идите, – нетерпеливо ответил папа. – Только тише! У меня, кажется, опять клюет!

Дома мама уже кормила Сеню на кухне, поэтому Алешка и Аленка решили оставить своего гостя в комнате.

– Залезай под кровать, – сказал Алешка. – Завтра с утра мы уезжаем домой, в Городок. У нас будет время облазить все высокие деревья – может, и найдем проход к тебе домой.

– А может, тебя будут искать те другие – Сема и Вальтер? – спросила зверька Аленка. – Они же знают, что тебя нужно искать именно здесь. Вдруг мы с ними встретимся!

– Ты совсем не слушала то, о чем я рассказывал! – недовольно сказал Баран-Бурундук. – Они ведь не знали, что я в машине. Не-знал-ли! – повторил он по слогам. – Я говорил Карлосу, что собираюсь сюда, к вам, но не говорил, как именно хочу это сделать. Так что дома меня никто не ищет! Скорее всего, все думают, что спрятался где-то в лесу.

– Ладно, не переживай, справимся сами! – сказал Алешка.

Баран-Бурундук отвернулся к стене и ничего не ответил.

– Слушай, я не пойму – почему ты такой недовольный? – спросил Алешка, наблюдая за капризным зверьком. – Что тебе не нравится?

– Мне все не нравится! – сказал Баран-Бурундук, набычившись. – Я хочу видеть дельфина! Я хочу видеть его вблизи! Он был так далеко – я ничего не рассмотрел!

Алешка с Аленкой удивленно переглянулись.

– Дельфины очень редко подплывают близко к берегу, – попыталась урезонить зверька Аленка. – За все эти дни мы не видели дельфина ближе, чем сегодня!

Глаза Барана-Бурундука расширились, его мордочка приняла уже знакомое детям выражение крайнего упрямства.

– Должен быть способ! – сказал Баран-Бурундук. – Должен! Я рисковал, я для этого сюда приехал, я хочу увидеть дельфина вблизи!

Зверек подскочил к кровати.

– Я должен! Должен! – вскричал он, и принялся биться твердым лбом о ножку кровати.

– Ты должен сидеть здесь! – закричал Алешка. – Мы – твои единственные друзья, но даже мы не сможем тебе помочь, если тебя поймают и отправят в зоопарк, в железную клетку, которой ты так боишься! Мы – всего лишь дети. Единственное, что мы можем – это прятать тебя!

Баран-Бурундук не слышал его.

– Я должен! – повторял он, не переставая монотонно биться лбом о ножку кровати. – Я найду способ! Со мной ничего не случится! Я обещал Карлосу, что попаду сюда, и потом расскажу ему о дельфинах! Я не могу вернуться ни с чем! Они будут надо мной смеяться! Надо мной и так все постоянно смеются! Ненавижу, когда смеются! Я должен им доказать!.. Должен!

– Дети, чего это вы шумите? – раздался с порога голос мамы.

Баран-Бурундук ойкнул, и пулей шмыгнул под кровать.

– Мы… Да мы ничего… – замялись дети.

– Вот и хорошо, – сказала мама. – Идите завтракать, а потом – сразу на пляж! Постарайтесь накупаться как следует – ведь завтра мы уезжаем!

Мама вышла из комнаты.

Алешка наклонился и сказал сидящему под кроватью зверьку.

– Я тебя умоляю – сиди тихо! Мы пробудем на море весь день. Я понимаю – тебе будет скучно, но лучше не высовывайся – это один день такой, а завтра поедем в Городок, и будем искать способ отправить тебя домой.

– Не грусти, ладно? – сказала Аленка. – Мы вечером принесем тебе персиков! Только не придумывай ничего такого, ладно?

– Ладно! – пробурчал Баран-Бурундук из-под кровати.

Спустя двадцать минут мама, папа, Сеня, Алешка и Аленка отправились на пляж.

Алешка и Аленка выглядели чем-то встревоженными, и маме было их жаль. Ей казалось, что дети просто не хотят уезжать домой.

Но дети думали о другом.

– Как ты думаешь, он сможет ждать нас спокойно? – тихонько спросила Аленка брата.

– Не знаю, – ответил тот так же тихо. – Ты заметила – он упрямее Сени, а я никогда не думал, что встречу кого-то упрямее годовалого ребенка! Боюсь, мы не оберемся с ним хлопот. Как бы он не сбежал, и не попал в какую-нибудь неприятность!

– Я тоже этого боюсь, – сказала Аленка. – Тяжело с ним. Но он наш друг. Ему никто не поможет, кроме нас.

– Да, – согласился Алешка. – Наш друг. Уж такой, как есть!

Тем не менее, вечером дети обнаружили Барана-Бурундука смирно сидящим под кроватью. Он больше не устраивал сцен, и вообще был непривычно молчаливым. Зверек поел винограда с персиками, и сказал, что ночевать тоже будет под кроватью.

Этой ночью Аленке спалось плохо. Уже в постели она размышляла над тем, как они с Алешкой будут искать проход в мир Барана-Бурундука, где будут прятать своего неожиданного гостя, чем будут его кормить… Потом девочка задремала, но и сны ей снились путанные и беспокойные… Из-за этих снов Аленка часто просыпалась, потом опять впадала в полудрему.

Один раз ей показалось, что дверь в комнату как будто скрипнула, и кто-то прошмыгнул наружу. Аленка вновь провалилась в сон, но теперь ей снились сны об этом – как кто-то выходит из комнаты, и это плохо, очень плохо, потому, что этот «кто-то» совсем не должен выходить…

Наконец, девочка окончательно проснулась, тихонько спустилась со своей кровати, присела на пол.

– Эй, Баран-Бурундук! – позвала она. – Эй, ты спишь?

Молчание было ей ответом.

Аленка тихонько прошмыгнула в комнату, где спали родители и маленький Сеня. Девочка на цыпочках подошла к тумбочке и взяла мамин мобильный телефон. На этом телефоне зажигался фонарик – не очень яркий, но Аленке много света было и не нужно.

Аленка вернулась в свою комнату, включила фонарик и посветила им под кроватями. Потом принялась будить брата.

– Эй, Алешка! Алешка, вставай!

– Что, что такое? – забормотал брат.

– Кажется, Баран-Бурундук сбежал! Его под кроватями нет.

Алешка встал с кровати, протирая заспанные глаза.

– Может, он на кухню подался? – спросила Аленка с надеждой.

Лицо Алешки вытянулось.

– Я, кажется, понял!.. – сказал он, и Аленке почудился страх в голосе брата.

– Что понял? – спросила она.

Алешка не ответил. Он молча проскользнул в комнату родителей и тут же вернулся назад.

– Он не на кухне, – сказал он Аленке и принялся лихорадочно натягивать на себя шорты. – Ему нечего делать на кухне – все фрукты он вечером съел. Он на море – точно тебе говорю!

– Почему ты так думаешь? – спросила Аленка, но тоже стала надевать платье.

– Потому что пропал мамин матрас! Он хочет использовать его как лодку – чтобы к дельфинам поближе добраться.

– Как же он его до моря донесет? – изумленно пролепетала девочка. – Надутый матрац больше его вдесятеро!

– Он упрям, как стадо ослов, – сказал Алешка. – Он и слона бы дотащил, если бы считал, что это нужно.

Дети прошмыгнули на улицу, стараясь ни в коем случае не разбудить родителей. Калитка, как и следовало ожидать, была открыта, но пес Тайсон спал, поэтому не воспользовался таким подарком. Алешка закрыл калитку, и дети побежали к морю.

Через минуту они были на берегу.

– Вон он! – сказал уверенно Алешка, показывая вдаль. – Видишь? Почти до буя доплыл!

– Хорошо, что сейчас полнолунье и светло – иначе мы бы его совсем не увидели, – сказала Аленка. – Как ты думаешь, бараны умеют плавать?

– Думаю, что если и плавают, то совсем чуть-чуть. Они ведь не рыбы и не утки. И бурундуки не плавают тоже.

– То есть если матрас перевернется – он утонет?!

Алешка посмотрел на сестру, потом на черную ночную воду, и принялся стаскивать с себя шорты и рубашку.

– Вот что, – сказал он. – Я попробую его вернуть, а ты в воду не лезь. Все равно не поможешь. Стой тут и жди.

Аленка схватила брата за руку.

– Ты утонешь! – закричала она. – Что я скажу маме, если ты утонешь?!

Алешка выдернул руку.

– Я могу доплыть до буя, – сказал он. – Я такое же расстояние проплывал, только вдоль берега. Море сейчас теплое, так что за меня не бойся.

– Алешка, может, лучше позовем маму? – взмолилась Аленка. – Она у нас плавает лучше всех. Она точно не утонет!

Алешка с сомнением посмотрел на воду. Действительно, плыть было далековато…

– Нет, – сказал он после короткого колебания. – Пока мама придет, может быть уже поздно. Я не могу его бросить!

И он кинулся в воду – быстро, чтобы было не так страшно.

Аленка смотрела с берега, закрыв рот ладошкой.

Когда Алешка настиг беглеца, тот уже почти обогнул буй.

– Ты что делаешь? – прохрипел запыхавшийся мальчик. – Поворачивай назад! Ты утонешь!

– Не утону! – отвечал Баран-Бурундук и продолжал грести своими маленькими лапками.

– Ты что, умеешь плавать?

– Да, умею! На матрасе!

От возмущения Алешка широко открыл рот, но хлебнул морской воды и закашлялся.

– Надо плыть назад, дурачок! – сказал он, когда откашлялся. – Матрасы часто переворачиваются – ты камнем на дно пойдешь, а тут очень глубоко, не так, как у вас в речке – я не смогу достать тебя!

– Я должен их увидеть! – не сдавался упрямый зверек. – Я с берега ничего не рассмотрел! Я из-за этого приперся в вашу дурацкую страну, где зверей сажают в клетки!

– Дельфины не подплывают к берегу ночью! – закричал Алешка. – Ты все равно ничего не увидишь!

Надо сказать, что в этом случае Алешка приврал – он действительно никогда не видел дельфинов в ночном море, но ведь и само ночное море он видел только один раз, когда они всей семьей гуляли по берегу. Но Алешке было не до долгих объяснений.

Баран-Бурундук ничего не ответил и только продолжал грести дальше.

Алешка понял, что упрямый зверек не станет его слушать. Тогда мальчик схватился за задний левый угол матраса и поплыл к берегу. Алешка греб одной рукой все же сильнее, чем Баран-Бурундук своими малюсенькими лапками, и матрас начал медленно двигаться к берегу.

– Что ты делаешь? Что делаешь?! – Баран-Бурундук поднял настоящий визг. – Отпусти, кому говорят!

Алешка не отпускал и молча греб. Расстояние между матрасом и берегом сокращалось.

– Ах ты так! – вскричал Баран-Бурундук, и принялся своими маленькими, но цепкими лапками отрывать руку Алешки от матраса.

Не помогло – мальчик держался крепко. Тогда зверек вцепился в его пальцы маленькими, но очень острыми зубами.

– Ай! – закричал Алешка, сильно взмахнул рукой, и матрас перевернулся.

Баран-Бурундук оказался в воде. Упрямец взвизгнул, заколотил по воде маленькими лапками, и тут же скрылся с головой под водой. Вынырнул, и опять – буль под воду! Плавать бедняга не умел.

Алешка быстро подплыл к барахтающемуся зверьку, и схватил его за шкурку там, где смог – в районе загривка. Баран-Бурундук тут же в панике обхватил своего спасителя лапками за шею.

– Алешка, спаси! – пропищал он.

Алешка тут же ушел с головой под воду. Ему стоило немалых усилий вынырнуть.

– Брось мою шею, – прохрипел он. – Я и так тебя держу! Брось шею! Утонем!

Но Баран-Бурундук так перепугался, что разжать свои лапки не мог.

«Когда человек тонет, он со страху перестает думать здраво, – вспомнил Алешка слова, когда-то сказанные мамой. – Он хватает за шею того, кто пытается его спасти, и они тонут оба».

Алешка со своей ношей опять ушли под воду. Тогда мальчик вспомнил, что мама объясняла ему, как именно нужно действовать, если спасаешь утопающего, а он со страху ухватил тебя за шею и топит.

Собрав последние силы, мальчик схватил зверька за лапки и одним резким движением оторвал их от своей шеи. Тут же резко дернул ногами, стараясь хоть немного отстраниться – чтобы Баран-Бурундук не смог схватить его вновь. Мама, кажется, говорила, что утопающего можно тащить к берегу за волосы, но Алешке было удобно другое – он схватил барахтающегося зверька за хвост.

– Ай! Больно! – захлебываясь прохрипел тот.

– Ложись на спину! Ложись немедленно! Утонем! – прохрипел Алешка в ответ.

К счастью, на этот раз Баран-Бурундук послушался мальчика и постарался лечь на спину. Алешка поискал глазами матрас. Матрас медленно плыл в сторону открытого моря, и до него уже было довольно далеко.

«Мама меня убьет!» – подумал Алешка и поплыл к берегу.

Баран-Бурундук то и дело оказывался полностью под водой, но постепенно он даже приноровился болтать лапками, так что не мешал, а немножко помогал Алешке.

И вот – наконец берег! Аленка вбежала по пояс в воду и помогла брату и Барану-Бурундуку выбраться на сушу.

Алешка с радостью вышел на сухой песок – и обомлел. К нему со всех ног бежал папа!

Увидев бегущего к ним взрослого, Баран-Бурундук со всех ног понесся к концу пляжа, и нырнул под какой-то камень.

– Алешка! Как ты мог! – закричал папа.

– Пап, тут это… Матрас… – пробормотал растерянный мальчик.

Он обернулся в сторону моря. Туда же посмотрел и папа. Матраса практически не было видно. Его уже отнесло за буй.

– Как ты мог?! – повторил папа удрученно. – Ночью кататься на матрасе! А если бы ты утонул?!

– Папа, Алешка не виноват! – прокричала вдруг Аленка. – Он спасал друга!

– Какого это друга?! – спросил папа, оглядываясь.

– Не надо, – тихо сказал сестре Алешка.

– Отстань! – отрезала та. – Папа, помнишь – мы рассказывали тебе про сказочную страну, в которой побывали. Так вот – там есть такое существо Баран-Бурундук, оно небольшое, как кошка! Он попал сюда, к нам, и едва не утонул. Это его Алешка спас!

Лицо папы вытянулось.

– Баран-Бурундук, говоришь? Очень смешно.

– Пап, я говорю правду! – возмутилась Аленка.

Но папа смотрел на Алешку.

– Ну и как, – обратился он к сыну. – Ты его спас?

– Да, – ответил Алешка.

– И где же он, этот ваш?… Как его, с кошку… Ну, не важно… Где он – спасенный?!

– Тебя испугался. Убежал! – сказала Аленка.

– Тебя испугался, убежал! – передразнил девочку папа. – Что с вами такое случилось в последний день? Ведь все так хорошо было, а тут – персики, собака, теперь это дикое ночное купание?! Что с вами, а?!

Дети молчали.

– Пошли домой, – сказал наконец папа. – Я рад, что мы возвращаемся в Городок. Больше мы с мамой вас на море не повезем.

– Пап, а как же матрас, – спросил Алешка робко. – Мама расстроится. Может, достанем?

Папа вгляделся в море.

– Матраса и не видно уже, – сказал он. – Даже мама за ним не поплыла бы. Ладно, пойдемте домой, расскажете маме, какой вы ей преподнесли подарочек! Хорошо, что живы остались!

И папа пошел к дому. За ним понуро поплелись дети.

На следующий день семья возвращалась в Городок.

Алешка и Аленка любили путешествовать на поезде, но сейчас поездка была – хуже некуда. Во-первых, мама и папа с детьми почти не разговаривали – в воспитательных целях. Алешке и Аленке от этого было неловко – все-таки они очень любили своих родителей. А во-вторых – ехали они одни. Баран-Бурундук в их комнате так и не появился.

– Пропадет он, – тихо сказала Аленка брату. – Поймают его, в клетку посадят.

– Да, – с грустью согласился Алешка. – Домой он не доберется. Ты же видела – в Феодосии практически нет по-настоящему высоких деревьев! Быть может, то дерево, которое спилили – это был единственный проход между нашими мирами. Что он теперь будет делать?

– Это он на меня обиделся, – сказала Аленка. – Он слышал, как я про него папе хотела рассказать. А я ведь обещала не рассказывать!

– Сам виноват, – буркнул брат. – Не поперся бы ночью на море, ничего не было бы! Эх!.. Что с ним теперь будет? Где он найдет людей, которые помогли бы ему?

– Наверное, его уже кто-то поймал, и он сидит в какой-то клетке! – вздохнула Аленка.

– Надеюсь, у него хватит ума сидеть в этой клетке молча! – сказал Алешка хмуро. – А то начнет болтать, и все, кто его болтовню услышат, начнут искать проходы в этот мир…

Домой возвращались в унынии.

Однако дома, лишь только дети вечером вышли во двор погулять, Баран-Бурундук явился! Живой, невредимый, и даже довольный – как будто ничего страшного за последние сутки не происходило.

– Ура, ура, пришел! – закричала Аленка, схватила зверька, прижала к себе и закружила, словно в танце.

– Не тискай меня, не тискай! – запищал Баран-Бурундук.

– Ты как здесь оказался? – чрезвычайно обрадованный, спросил Алешка.

– Я за вами следил, – сообщил зверек важно. – Мне было не трудно попасть на поезд – я ведь маленький! На вокзале я едва не потерял вас – столько было людей. И все спешили, бежали – одни туда, другие – сюда! Но я все равно вас не потерял. Вы шли, а я за вами – в траве, по кустам, так и пришел сюда!

– Прости за то, что я хотела выдать тебя папе! – попросила Аленка.

– И вы меня простите, – сказал зверек. – Ведь из-за меня уплыл ваш матрас!

В это время к их компании присоединился Сеня. Годовалый карапуз важно притопал к старшим брату и сестре.

Алешка и Аленка посмотрели в сторону дома – мамы видно не было.

– Надо же, сам дверь открыл! – сказал Алешка.

– Кика! – сказал Сеня, указывая пальчиком на Барана-Бурундука.

«Кикой» малыш называл кошек.

– Нет, Сенечка, это не кошка, – сказала Аленка ласково.

– Я не кошка! – подтвердил Баран-Бурундук. – Смотри! – сказал он малышу. – Оп!

Он повел лапкой за острым ухом и, как заправский фокусник, вытащил из-за уха монетку.

– Оп! – одно движение, и монетка неожиданно оказалась у Сени в кармашке рубашки.

– А теперь опля! – Баран-Бурундук сделал движение, и монетка вновь оказалась у него в лапке, причем он как будто вынул ее из Аленкиного носа.

Сеня захохотал.

– Смотри еще! – сказал Баран-Бурундук, стал на задние лапки, принял важную позу и принялся пускать ушами мыльные пузыри – сначала правым ухом, потом левым, поочередно.

Малыш заливался смехом.

– Мы с ним подружимся, – сказал Баран-Бурундук Алешке и Аленке. – Почему-то из всех детей я больше всего люблю вот таких малюсеньких. Они никогда не говорят, что я безответственный, упрямый и глупый! А еще их так легко рассмешить! Мне нравится, когда малыши смеются! Видимо, не зря я – живая детская игрушка!

Внезапно Барана-Бурундука заметила собака Кнопа, которая была привязана в другом конце двора, и залилась оглушительным лаем.

– Алешка, Аленка, почему лает Кнопа? – донесся со стороны дома мамин голос. – Кто-то пришел?

– Нет! Это кошка пробежала! – крикнул Алешка и покраснел – он очень не любил врать маме.

– А Сеня с вами?

– Да, мам! – крикнула Аленка.

– Сеня, Сенечка! Иди, кушать пора!

Вдруг дети увидели, что мама идет по тропинке.

Миг – и Баран-Бурундук шмыгнул под смородиновый куст.

– Вот ты где! – сказала, подойдя, мама и взяла малыша на руки. – Пошли кушать!

– Кика! – довольно сказал Сеня маме и указал на куст, под которым скрылся Баран-Бурундук.

– Там кошка? – спросила мама у Алешки и Аленки.

– Там нет кошки, – ответил Алешка.

– Нету кошечки! – сказала мама малышу и понесла его домой.

Сеня неотрывно смотрел в ту сторону, где скрылся маленький фокусник.

В тот же вечер дети решили, что Баран-Бурундук будет жить в комнате Аленки под ее диваном-малюткой.

Потекли дни.

Пользуясь тем, что до окончания летних каникул оставалось две недели, Алешка и Аленка с утра до вечера искали проход между мирами. Они подошли к делу основательно: разбили Городок на участки и обходили один за другим. Все высокие деревья Алешка и Аленка излазили вдоль и поперек. Но ничего не помогало – прохода в деревьях не было.

Это были высокие, но еще молодые деревья, и них просто не было дупла, похожего на то, которое когда-то привело Алешку и Аленку на родину Барана-Бурундука. Точнее говоря, дупло обнаружилось, но только одно. В этом дупле Алешка просидел весь день. Мальчик продолбил в дупле несколько дыр, но это были всего лишь дыры – ни в какой новый мир они не вели.

Между тем, Баран-Бурундук тайно жил в комнате Аленки. Он никак не желал, чтобы дети открыли его присутствие родителям, и потому большую часть времени просиживал под кроватью. Естественно, привыкший к свободе зверек очень скучал, что отразилось на его и без того не простом характере. Он устраивал Алешке и Аленке скандалы по мелочам, требовал каких-то особенных вкусностей. Ребята покупали ему не только фрукты, но и конфеты из денег, которые мама выдавала им на карманные расходы. Но прожорливому зверьку этого казалось мало. Он тосковал по дому, и все сладости мира не могли унять эту тоску.

– Как с ним все-таки трудно, – говорил Алешка сестре, с надеждой вглядываясь в очередное дерево и думая о том, что вот, найдется наконец проход и они отправят требовательного гостя домой.

– Ему плохо здесь, – жалела зверька Аленка. – Ты сам бы как себя чувствовал, если бы все время сидел под кроватью?

Наконец, детям стало ясно – найти проход через деревья не удастся.

– Давай не будем пока ему говорить? – предложила Аленка брату. – Зачем лишать его надежды?

– Я думаю, лгать не нужно, – сказал Алешка. – Надо всем вместе подумать. Может быть, для Барана-Бурундука найдется какое-то место в нашем мире!

– Ага! В зоопарке! – грустно усмехнулась Аленка.

– Нет, зоопарк исключен, – сказал Алешка. – Может, каким-то образом поселить его там, где нет людей?

– Например, в лесу! – согласилась Аленка. – Там он, по крайней мере, будет свободен. Конечно, нужно выбрать такое место, где его не убили бы, к примеру, волки. Есть у нас леса без волков?

– Не знаю, – пожал плечами Алешка. – Скорее всего, таких лесов нет.

– Ну хорошо, пусть не лес! – продолжила сестра. – Давай подумаем – что у нас есть? Пустыни? В пустыне ему туго придется – там фрукты не растут. Есть моря, но и это не подходит – в воде он жить не может. Еще есть болота, есть горы…

– Подожди, подожди, – прервал Алешка сестру. – Ты говоришь – горы. А если проход в его мир возможен не только через деревья? Вдруг подойдет еще что-то высокое? Горы – они ведь тоже высокие!

– Ты предлагаешь посмотреть на наших скалах? – опасливо спросила Аленка.

В паре километров от Городка была цепь не очень высоких (не выше пятидесяти метров), но достаточно крутых скал. Дети не ходили туда никогда – у подножья этих скал водились гадюки.

Алешка молча кивнул. Он тоже боялся гадюк, но другого шанса отправить Барана-Бурундука домой просто не было.

– А как, на твой взгляд, должен выглядеть этот проход? – спросила Аленка брата.

Тот задумался.

– С нашей стороны – что-то высокое. Гора, дерево… А с их – подземная река. Причем – всегда. А где река – там и вода. Я думаю, нам нужно искать что-то вроде пещерки, из которой, неизвестно почему, все время течет вода.

– Хорошо, – сказала Аленка с грустью. – Ты прав, конечно. Теперь надо подумать, как защититься от змей.

На следующий день дети отправились на скалы. Не говоря ни слова маме, они обули не сандалии, а сапоги. В сапогах было очень жарко, но детям хотелось думать, что гадюка не способна прокусить сапожок. Кроме того, дети взяли с собой длинные палки. К скалам вели узенькие тропки. То и дело, из-под ног испуганных детей выныривали гадюки и быстро уползали прочь в траву. Вскоре дети немного успокоились – гадюки явно не собирались на них нападать, а уползали прочь, чтобы дети не причинили им зла.

Но потом детям пришлось идти туда, где тропок не было. Это было гораздо страшнее – идти по траве, рискуя на каждом шагу наступить на зазевавшуюся гадюку, и в отместку получить ядовитый укус! Здесь дети шли, концами длинных палок прощупывая траву перед собой – чтобы напугать местных обитателей. К тому же, они старались шуметь как можно сильнее.

– Расползайтесь, расползайтесь! Мы идем! Мы уже идем! – кричали они.

Это тактика сработала – то ли из-за палок, то ли из-за крика, но дети ни разу не наступили в траве ни на одну змею.

Вечером они пришли домой – грязные, уставшие, но счастливые!

– Эгов, Баран-Бурундук! – позвал Алешка друга.

Мама, папа и Сеня были во дворе, так что можно было не прятаться.

– Я с рождения Баран-Бурундук, – сказал зверек ворчливо. – Чего тебе?

– Кажется, мы нашли! – сказала Аленка.

– Нашли, или только кажется? – Баран-Бурундук продолжал ворчать.

– Думаем, что да, – сказал Алешка. – Это не дерево.

– А что?

– Это небольшая пещерка в скале – за нашим Городком есть цепь скал. Мы облазили ее сегодня почти всю! И вот на самой высокой скале есть пещера. Камней в этой пещере – уйма! На входе пещера широкая, но если идти вглубь, она сужается. В конце концов проход становится слишком узким даже для Аленки. Мы там такого страху натерпелись! Представь – тронешь камни, а они шатаются, думаешь – сейчас упадут и завалят всю пещеру!

– Алешка, нельзя ли покороче? – спросил Баран-Бурундук язвительно.

– Да, конечно, – сказал Алешка. – Главное – в этой пещере есть вода. Из угла, где пещера сужается, сочится струйка воды. Откуда ей там быть, скажи?! Рядом нет ни реки, ни озера. У нас вообще вода глубоко, и чтобы ее достать, роют колодцы, а тут – вода на такой высоте?! Откуда?! В общем, я думаю, это проход в вашу подземную реку, – закончил Алешка торжественно.

– Конечно, ты должен будешь проверить, – сказала Аленка. – Может, мы и ошиблись. Во всяком случае, если кто-то и сможет попасть в узкий угол пещеры, то только ты.

Баран-Бурундук постоял немного, потом почесал лапкой за острым ухом. Из его ушей выпорхнуло несколько мыльных пузырей.

– Пещера, – пробормотал он. – Высоко… Вода… Только не захлебнуться бы, если проход узкий… Наша река-то мелкая – раз, и попаду в подземный туннель…

Алешка с Аленкой молчали.

– Да, ребята, – сказал зверек, наконец. – Это шанс! Это, скорее всего, и есть моя дорога домой!

Внезапно он пришел в очень веселое настроение и пронесся по Аленкиной комнате в каком-то подобии танца.

– Я попаду домой! – закричал он. – Я увижу наш лес, и наших людей, и Крокобряка! Я так соскучился, так соскучился! Это кровать, под которой я живу, как она мне надоела, и эта пыль, и то, что нужно постоянно молчать и сидеть тихо! А теперь – домой! Я попаду домой!

– Тише, – сказала встревожено Аленка. – Тебя на улицу слышно!

Но Баран-Бурундук не хотел успокаиваться.

– Домой! – закричал он. – Наконец-то я вдоволь наемся мороженого! И не надо будет прятаться! Там у нас нет клеток, совсем нет!

От радости зверек закружился на месте, осыпая комнату мыльными пузырями.

Потом зверек стал на задние лапки и с криком: «Ура, оп!» знакомым жестом перевернул обе передние лапки ладонями вверх…

– Нет, не надо! – закричал Алешка.

Его крик не подействовал на счастливого зверька. Баран-Бурундук восторженно пискнул, и из его лапок к потолку взметнулись ярко-красные, огненные лучи.

Два шикарных фейерверка с гулом взорвались под потолком Аленкиной комнаты.

Миг – и шторы на окнах полыхнули ярким пламенем.

– Пожар! – крикнула Аленка.

– Беги на кухню за водой! – закричал Алешка, а сам схватил одеяло и принялся бить им по шторам, пытаясь сбить пламя.

Не помогло – спустя несколько секунд все шторы были объяты пламенем полностью. Всю комнату заволокло дымом. Баран-Бурундук тоже схватил что-то со стола и тоже начал колотить этим по пламени, но добился только того, что его курчавая шкурка загорелась.

– Ай, горю! – завопил зверек.

Подоспевшая с графином воды Аленка окатила его всего с ног до головы. Зверек перестал гореть, но шторы все равно пылали! Дорожки на полу тоже начали дымиться.

– Зови папу! – прокричал Алешка, понимая, что сам не справится.

Папа примчался быстро.

– Почему ты до сих пор здесь? Задохнуться хочешь?! – прокричал он Алешке.

Алешка и Аленка кинулись на улицу. Где-то между ними прошмыгнул Баран-Бурундук, и, по своему обыкновению, спрятался в кустах.

Уже с улицы перепуганные дети видели, как папа распахнул окно, сорвал со стены карниз, на котором были закреплены пылающие шторы, и выбросил карниз вместе со шторами на улицу.

Догорали шторы уже лежа на земле под окном. Погасить зарождающееся пламя на дорожках в комнате было уже не сложно…

Пожар потушили, но находиться в доме все равно было нельзя – все комнаты заволокло едким дымом. Двери и окна открыли настежь, но дым все равно выветривался медленно.

Семья расположилась на улице. Мама перевязывала папе обожженную руку, Сеня крутился рядом – ему все происшедшее очень даже понравилось – все бегали, кричали, что еще нужно годовалому мальчику?! Алешка и Аленка с понурыми головами стояли рядом.

– Я хочу знать, что произошло, – говорил папа. – Вы игрались со спичками?

– Нет, – вздохнул Алешка.

– Вы принесли огонь откуда-то с улицы? – папа огляделся вокруг, но где можно было взять огонь на улице, так и не понял – костров никто не палил.

– Нет, – ответила Аленка. – Папа, да это вообще не мы…

– Я знаю, – оборвал ее папа. – Это сказочный зверь, из-за которого уплыл в море наш матрас!

– Баран-Бурундук, – подсказала мама.

– Во-во! – папа поморщился – обожженная рука болела. – За свои поступки надо отвечать – это раз! Завтра вы гулять не идете – это два! Я хотел вас следующее воскресенье отвезти вас в планетарий – туда мы не поедем. Это три.

– Ну папа! – запричитала Аленка, которой давно хотелось в планетарий.

– Я никогда вас не порол, – сказал папа, буравя старших детей взглядом. – Но сейчас, наверное, надо было бы! Вы чуть не погубили всех нас! И вот еще, – тут он посмотрел на Алешку, – я ведь говорил тебе, что пожары не детское дело! Как я учил тебя, вспомни? Что ты, как старший сын, должен делать, если загорится дом?

– Вывести на улицу младших и позвать взрослых, – буркнул Алешка, глядя в землю.

– Да! Тем более что Сеня был во дворе и тебе оставалось только взять Аленку за руку и выскочить с ней на улицу! А ты решил потушить огонь сам. Решил, что герой! Из-за своего геройства ты мог задохнуться! Когда горит дом, дети погибают не в огне – они задыхаются от дыма. Бежать на улицу – это все, что должны делать дети на пожаре! Дом, даже если он и сгорит, мы построим другой, а другой Аленки у нас никогда больше не будет! И другого Алешки тоже! А теперь идите в летнюю кухню и сидите там, пока дым из дома не выветрится! Вы глупые дети и я видеть вас не хочу!

Дети уныло поплелись в летнюю кухню.

Через десять минут дверь скрипнула, и в летнюю кухню прошмыгнул Баран-Бурундук.

– Я привезу вам новые шторы, – сказал он примирительно. – На нашем дереве много чего растет, я уверен, что и шторы растут, даже лучше ваших.

– Дело не в шторах! – сказала Аленка возмущенно. – Дело в том, что папа с мамой нам теперь не доверяют! Они думают, что мы им врем!

– И что у нас совсем нет мозгов! – подхватил Алешка. – А мозгов как раз нет у тебя!

– Я же извинился! – набычился зверек.

– Ты извинился не перед тем, кем надо, – сказала Аленка. – Давай мы пойдем все вместе к папе и маме, ты сам все им расскажешь, тогда мы примем твои извинения!

– Я к ним не пойду! – тут же запричитал Баран-Бурундук.

Два мыльных пузыря выплыли из его ушей и зависли над головой.

– Я ваших родителей не знаю! – продолжил зверек. – А вдруг они плохие?! Они посадят меня в клетку! Они будут показывать меня за деньги, и прохожие будут совать мне орешки через решетку! Я просидел так долго у тебя под кроватью, и зачем? Чтобы ты предала меня при первой же возможности?

– Да кто тебя предавал? – закричала Аленка. – Мы искали для тебя проход, мы помогали тебе, как могли, а ты…

– Ты только все портишь! – сказал Алешка. – Не удивительно, что Сема и, как его, Вальтер, не захотели брать тебя с собой! Ты безответственный и глупый!

– И неблагодарный! – подытожила Аленка.

От возмущения Баран-Бурундук завертелся на месте, как собака, которая ловит свой хвост.

– Ах так! – вскричал он. – Да я и без вас обойдусь! Я ухожу, вот! Я и без вас найду этот проход в скале!

– Иди, иди, герой! – досадливо махнул рукой Алешка.

Баран-Бурундук еще немного повертелся, выдал на прощание новую порцию мыльных пузырей, затем быстро, уже ни перед кем не скрываясь, выскочил на улицу. Через несколько секунд звуки его торопливых шажков стихли.

Спустя пятнадцать минут Аленке стало стыдно своей вспыльчивости. Еще через пять минут она сказала брату:

– Зря мы так с ним. Какой бы ни был, а он наш друг.

Алешка уже тоже отошел, и его тоже мучила совесть.

– Он как ребенок, – сказал он задумчиво, – безответственный, эгоистичный ребенок. Он пропадет без нас.

– И мы не можем пойти его искать, – сказала Аленка.

– И завтра не сможем.

– Как ты думаешь, он вернется?

– Надеюсь, что вернется, – вздохнул Алешка. – Как он найдет скалы? А если и найдет, как попадет в нужную пещеру? Надеюсь, что он сообразит – ему без нас не обойтись.

И дети принялись ждать.

Но Баран-Бурундук вовсе не стремился возвращаться к ним. В крайнем раздражении он бежал по улицам. Зверек не собирался искать проход в скалах, просто бежал куда придется. Был вечер, темнело, но прохожие все еще попадались. Они оборачивались вслед невиданному зверю – одни принимали его за странную кошку, другие – за собаку неизвестной породы.

Наконец, Баран-Бурундук устал и остановился.

– Ух, мне бы попить сейчас, – сказал он сам себе. – Или холодного чего-нибудь. Мороженого, например.

Внезапно ему так захотелось мороженого, что он забыл обо всем на свете. Забыл о том, что ему опасно вот так запросто ходить по улицам Городка. Забыл об Аленке и Алешке. Забыл о доме. Ему хотелось мороженого! Очень хотелось!

Но где его взять? В его мире мороженое росло на кустах, а здесь ему всего один раз принесла мороженое Аленка. Где она его взяла? Кажется, купила? Увы, подробностей Баран-Бурундук не помнил…

Он решил искать по всем направлениям. Бредя по улочкам Городка, он заглядывал на деревья, на кусты, в окна домов, один раз наткнулся на крупный магазин, но зайти туда не решился – слишком много людей сновало за этими стеклянными стенами! Зверек даже обследовал урны – там было столько всякой всячины! Вот только мороженого не было совсем!

В конце концов, уже глубокой ночью он наткнулся на киоск, рядом с которым стоял холодильник со стеклянным верхом. Обычно на ночь подобные холодильники запирают, но в этот раз киоскерша тетя Клава забыла это сделать.

Баран-Бурундук поднялся на задние лапки, сумел отодвинуть стеклянную дверцу и заглянуть вовнутрь. Да – это было именно мороженое! Фруктовое, сливочное, шоколадное, в ярких обертках!

Баран-Бурундук попытался выудить мороженое лапкой, но лапка была коротковата и до мороженого не доставала. Тогда зверек подтянулся, изловчился, и кувыркнулся прямо в холодильник. В холодильнике было прохладно, но шкурка Барана-Бурундука позволяла с легкостью переносить и не такие морозы! Зверек сорвал упаковку с одной пачки и жадно съел мороженое. Мороженое, конечно, было не то, что на сказочных кустах родины Барана-Бурундука! Но и такое мороженое подействовало на горе-путешественника успокаивающе! Чтобы ему не помешали, зверек закрыл над собой крышку холодильника и принялся за вторую пачку, потом – за третью… В конце концов Баран-Бурундук съел все мороженое, которое было в холодильнике, и от блаженной сытости совсем позабыл об осторожности – зверек устроился поудобнее на освободившемся днище холодильника и вскоре заснул.

Было половина шестого утра, когда киоскершу тетю Клава разбудил стук в окошко.

Она поглядела в окно – там стояла ее постоянная покупательница Люда, которая ездила на работу очень рано, и всегда покупала перед работой мороженое – сладкоежка была.

– Привет, Люд! – протирая сонные глаза, спросил тетя Клава. – Тебе сегодня какое? Эскимо или фруктовое?

– Я хотела фруктовое, – сказала Люда озадачено. – Но у тебя, Клав, никакого нет. Я посмотрела в твой холодильник, а так вместо мороженого какая-то зверюга спит!

– Чего?!

– Зверюга, говорю, мороженое твое поела, а что это за зверь – то ли кошка, то ли собака, то ли здоровенная белка – не пойму!

Тетя Клава пулей вылетела из киоска. Подбежала к холодильнику – действительно, на днище спал, и даже посапывал, какой-то невиданный зверь! Вокруг зверя лежали смятые и перемазанные обертки, но ни одной целой пачки мороженого не было!

– Мамочка, что ж теперь будет-то? – тихонько запричитала тетя Клава. – Все мороженое умял, паразит! Это ж какие деньги! Это как я их теперь отрабатывать буду?!

– Ну, я пошла, Клав? – осторожно спросила Люда.

– Иди, Люд, иди, чем же теперь поможешь-то?!

Люда отправилась на работу, а тетя Клава, походив вокруг холодильника и вдоволь поохав, решила все-таки позвонить хозяину всего товара – Кириллу Михайловичу Манютину.

Кирилл Михайлович еще спал, когда его разбудила трель мобильного телефона.

– Алло, что там такое? – недовольно спросил он в трубку.

– Ой, Михалыч, беда тут у меня, – запричитала в трубку тетя Клава. – Виновата я, виновата! Ты казни меня, Михалыч, да не до смерти!

– Что там, Клава? Говори понятнее!

– Все мороженое пропало! Все до единой пачки!

Кирилл Михайлович сел на кровати.

– Как пропало? – спросил он. – Растаяло? Так можно опять заморозить! Или украли вместе с холодильником?!

– Нет, Михалыч! – тетя Клава залилась в трубку рыданиями. – Съели его! Начисто съела все мороженое зверюга проклятая!

– Какая зверюга? Как это – съела?! Да ты бредишь, Клава!

Тетя Клава задохнулась от возмущения.

– Да ты!.. Да я!.. Да сам приезжай и посмотри! Ты думаешь, я знаю, что это за зверь? Да я такого зверя даже в кино не видела! И еще – приезжай быстрее, а то я эту тварь сторожить не буду – если проснется и захочет убежать, я и не подумаю ее ловить – может, она ядовитая!

Кирилл Михайлович приехал через двадцать минут. Тетя Клава с важным видом расхаживала у холодильника, а на киоске висела бумажка, на которой огромными буквами было написано: «Закрыто».

Прохожие поглядывали на важную киоскершу с любопытством, но подойти не пытались – даже дети в Городке знали, что с тетей Клавой ссориться опасно.

– Вот он, Михалыч, террорист-то наш! – и тетя Клава отошла от холодильника, открывая проход начальству.

Кирилл Михайлович подошел к холодильнику и принялся долго и задумчиво рассматривать мирно спящего внутри Барана-Бурундука.

Действительно – это была не кошка и не собака. И не белка – белки не бывают с кучерявой шкуркой и рожками. И не овца – уши острые и хвост не такой. Кирилл Михайлович мог поклясться, что такого зверя он не видел даже в кино.

– Кто же ты такой? – пробормотал он задумчиво. – Кто же это, Клава?

– А я почем знаю? – буркнула киоскерша. – Я университетов не заканчивала!

– Может, это генетический мутант? – сказал Кирилл Михайлович, обращаясь не к киоскерше, а к себе самому. – Или редкий, исчезающий вид? Или экзотический зверь, который жил в доме какого-то богача, а теперь сбежал? Или вообще – зверь неизвестной породы?! М-м-да! Ситуация!

Кирилл Михайлович достал телефон и набрал номер одного из своих помощников.

– Алло, Степан! – сказал он. – Тут у меня такое дело – срочно нужна клетка. Да, для животного. Поезжай на зоорынок и купи самую большую. За любые деньги купи! А потом езжай в книжный магазин и привези мне какую-нибудь энциклопедию про животных. Да! Именно! И не про рыб или птичек, а про зверей – белок там всяких и прочее подобное. И приезжай к Клаве в киоск. У нас тут такое дело – по телефону и не скажешь!

– Ну все, будем ждать, – сказал он тете Клаве, не отрывая задумчивого взгляда от спящего Барана-Бурундука.

– А кто за мороженое заплатит? – спросила тихо тетя Клава, надеясь, что из-за невиданного зверя Михалыч или не заметит ее оплошности с замком, или просто забудет.

Не тут-то было!

– Ты, Клава, заплатишь, – сказал Кирилл Михайлович. – Ты! Если б замок на холодильнике был заперт, мороженое сейчас было бы целым. Но! – он важно поднял палец. – Если не будешь болтать вот про него, – он указал пальцем на Барана-Бурундука, – я тебя не уволю!

Весь следующий день Алешка и Аленка пытались отмыть от копоти обои в Аленкиной комнате.

Мама была на улице с Сеней – чтобы малыш не лез во всякую грязь, поэтому старшие дети могли вдоволь наговориться.

– Ну как мы могли! – говорила Аленка брату. – Столько раз папа говорил – сначала думайте, а потом говорите. А мы наговорили ему всякого, и он убежал! Ну, и где он сейчас?! Он погибнет! Его собьет машина, его поймают и отдадут в зоопарк, его укусит гадюка, он упадет со скалы!..

– Он тоже виноват, – огрызнулся Алешка, хотя и у него на душе было скверно.

– Виноват! – согласилась сестра. – Но ведь не настолько, чтобы за это жизнью платить!

– Не ной! – оборвал ее Алешка. – Завтра прямо с утра пойдем на скалы. Если он нашел пещеру, то это будет видно – там нельзя пройти, не оставив следов. Если мы эти следы увидим, значит – он в своем мире, дома!

– А если там нет никакого прохода? – спросила Аленка встревожено. – Вдруг там просто какая-то подземная вода? Тогда – что?

– Тогда он утонет, – буркнул Алешка. – Я хотел, чтобы мы взяли с собой веревку, чтобы он обвязался нею, а мы могли вытащить его, если окажется, что там прохода нет. Но сейчас это уже не важно. Нам нужно обыскать скалы, и если увидим, что его там не было – будем искать в Городке…

– Ага, искать! – сказала Аленка язвительно. – Дадим объявление в газету! «Пропал Баран-Бурундук, житель сказочного мира. Кто еще не пытался его поймать – присоединяйтесь к нам. Приметы пропавшего такие-то!»

– Ладно тебе! – совсем расстроился Алешка. – Ты тоже не молчала и тоже виновата в том, что он убежал!

– Знаю, – сказала девочка с грустью. – Жаль, что мы наказаны – могли бы начать поиски прямо сейчас.

– Могли бы, – согласился брат. – Но папа своих решений не меняет, ты же знаешь!

С тяжелым сердцем дети ждали вечера, чтобы быстрее поужинать, быстрее лечь спать. Чтобы быстрее наступило завтра, и они могли выйти на поиски друга!

Вечером за ужином папа сказал им:

– Вы молодцы, старались. Хотя обои в твоей комнате, Аленка, все равно придется менять. На выходных купим новые шторы, а на обои денег нет, извини! Поживешь пока так, а через месяцок, после зарплаты, купим и обои. Ты какие хочешь?

У Аленки загорелись глаза.

– Какие-нибудь детские, яркие и веселые! – сказала она.

– Ага. Со слониками. И с зайчиками! – съязвил Алешка, в комнате которого уже были поклеены обои для взрослых.

– Пусть выберет, какие захочет, – сказала мама. – Хоть с зайчиками, хоть с белочками. Это ведь ее комната.

– Вот! – сказала Аленка и показала брату язык.

– Только вы будете сами их клеить, – сказал папа. – Вы обои испортили, вы и поклеите новые. А мы с мамой вам поможем.

– Конечно, папа, – согласилась Аленка.

– Это даже интересно, – поддержал ее брат.

– Ну, что там в Городке нового? – спросила папу мама.

– Да ничего нового, Городок как Городок, – сказал папа. – Здесь все как всегда. Хотя – нет! – спохватился он. – Рассказывали о каком-то невиданном звере, который залез то ли в магазин, то ли в ларек с мороженым, и все там съел! Говорят, не кошка, не собака, а какой-то мутант – белка с рогами!

Алешка выронил вилку, и она со звоном упала на пол.

– А ты не слышал, пап, эта белка говорила? – спросил он.

– Белки не говорят, – ответил папа. – Думаю, что она даже и не пищала – если она съела несколько пачек мороженого, то у нее наверняка сейчас ангина. Если только у белок бывают болезни горла!

– А что сделали со зверем? – тихо спросила Аленка.

– Откуда я знаю? – удивился папа. – Вроде бы хозяин мороженого забрал зверя себе. А потом, наверное, в зоопарк отдаст. Честно говоря, я сам толком ничего не знаю. Это ведь просто слухи, понимаете?

– Не добрался он до пещеры, – сказал Алешка Аленке шепотом.

– Попал в клетку, которой так боялся, – еле слышно ответила Аленка. – И как мы теперь его будем искать? – девочка подняла на брата глаза, полные слез.

– Если б я знал! – ответил тот грустно.

На следующее утро дети отправились гулять с самого утра. Мама не возражала – в конечном счете, они весь вчерашний день провели дома. Маме казалось, что этого наказания за учиненный пожар вполне достаточно.

– Ну, и как ты предлагаешь его искать? – спросила Аленка брата, как только они оказались на улице.

– Не знаю, – ответил тот. – Папа говорил про зоопарк. Но у нас нет зоопарка! Да и не отправят его в зоопарк. Как только он заговорит, его отдадут каким-нибудь ученым, чтобы они исследовали этакое чудо.

– Его и так могут отдать ученым, – сказала Аленка. – Он и так чудной, даже если молчит. А что ты думаешь насчет папиных слов о болящем горле? Вдруг он пока говорить не может?

– Было бы здорово, – сказал Алешка. – А то у него вряд ли хватит ума молчать!

– Да уж! – согласилась сестра. – А искать-то как будем?

– Если бы это был человек, то мы могли бы просто спрашивать о нем прохожих – вдруг кто-то что-то знает. Но здесь это не подходит. Да и как спросишь – вы не видели случайно диковинного зверя, который мыльные пузыри ушами пускает?

– Что же делать?

– Будем ходить, заглядывать в окна…

– Согласна, – сказала Аленка. – А еще нужно слушать радио.

– Зачем – радио? – не понял Алешка.

– Если тот, кто поймал Барана-Бурундука, решит сдать его в зоопарк, то и в новостях об этом скажут, – пояснила сестра. – Сам подумай – часто ли сдают в зоопарк редких, невиданных раньше животных? А вот если никакого сообщения не будет, значит – этот человек решил оставить Баран-Бурундука себе.

– Зачем? – изумился Алешка.

– Для коллекции. Ведь привозят же к нам из жарких стран крокодилов, удавов всяких! Помнишь, папа рассказывал? А еще говорил, что это – чтоб перед друзьями хвастаться! Смотрите, какой я, у меня удав живет!

– А ведь Баран-Бурундук круче удава! – заметил Алешка.

– Я об этом и говорю, – сказала сестра.

Маленькое радио на батарейках у детей было. Они взяли его с собой и настроили на местную радиостанцию. Целый день дети ходили, заглядывали в окна домов, прислушивались к разговорам прохожих.

Ничего не помогло – дети не нашли пропавшего друга. И по новостям о диковинном звере, любителе мороженого, не было сказано ни слова.

А в это время Кирилл Михайлович решал труднейшую задачу. За весь день он просмотрел энциклопедию и понял, что перед ним не просто редкое животное, а животное совершенно неизвестное науке и в книгах не описанное. Животное находилось рядом с ним – в клетке, на столе. Самая большая клетка, которая нашлась на зоорынке, была зверю не по нраву – он метался в ней, но выбраться на свободу не мог. Чтобы клетка не перевернулась, ее пришлось прикрутить к столу болтами. Зверь хватался за прутья клетки своими лапками, жалобно глядел на Кирилла Михайловича и все время что-то хрипел (как оказалось, папа Алешки и Аленки был совершенно прав – от огромного количества мороженого Баран-Бурундук простудился и не мог произнести ни слова). К тому же из ушей зверя то и дело вылетали мыльные пузыри. Подобное явление тоже не было описано ни в каких книгах – Кирилл Михайлович мог за это поручиться.Однажды, после очередных метаний по клетке, зверь уставился на Кирилла Михайловича огромными бараньими глазами и заплакал.Кирилл Михайлович отвернулся.Не то, чтобы он был человеком злым – нет. Ему было жаль лишенного свободы зверя, и быть может, он даже и выпустил бы его, но… Но редкие звери дороги, а продав такую зверюгу можно было получить очень, очень большие деньги!Кирилл Михайлович деньги любил, и этих денег ему всегда было мало. Он владел несколькими киосками да маленьким магазинчиком – многие сочли бы, что он богат. Но Кириллу Михайловичу хотелось размаха, хотелось построить небольшой заводик. А лучше – два заводика. Или – три!Кирилл Михайлович поглядывал на своего необычного пленника и думал, думал. Сколько же стоит такой зверь? За сколько его можно продать сумасшедшим богачам, которые держат дома тигров и крокодилов? Может, предложить его за цену тигра и крокодила вместе? В конечном счете, этот зверь может быть единственным на свете! Глядишь – и хватит денег на заводик! Или – на два! Или…Зверь в клетке громко всхлипнул и отвлек Кирилла Михайловича от его мыслей.Кирилл Михайлович подошел к клетке.– Что, брат, выпустить тебя? – спросил он.Глаза зверя засветились надеждой.– Не могу, брат, – сказал Кирилл Михайлович. – Мое сердце бизнесмена мне этого никогда не простит! Ты стоишь огромных денег!Зверь в отчаянии сильно тряхнул клетку.– Ишь ты! – сказал Кирилл Михайлович. – Как будто понимает!И вышел из комнаты.Ему нужно было думать в тишине, в покое, там, где никто не трясет клетку и не смотрит жалостно! Кириллу Михайловичу предстояло одно из самых сложных решений в его жизни – как подороже продать своего странного пленника и при этом самому не нажить неприятностей?Отдавать его в зоопарк Кирилл Михайлович не собирался – там стали бы задавать слишком много вопросов. Что за зверь? Откуда? Есть ли на него документы?Можно было бы подыскать покупателя среди известных коллекционеров животных, но вот беда – ни с кем из них Кирилл Михайлович не был знаком!Можно было бы поискать богатого покупателя в Интернете, но где гарантия, что тот заплатит деньги, а не отберет зверя силой? Или – пообещает заплатить, а потом обманет? Зверь стоил огромных денег, а в то, что огромные деньги могут быть у людей добрых или честных Кирилл Михайлович не верил.В общем, Кирилл Михайлович решил не торопиться, обдумать все тщательно и действовать осторожно.

На следующий день Алешка и Аленка продолжили поиски.

– Если мы будем и сегодня бесцельно таскаться по городу, то точно никого не найдем, – сказал Алешка. – Предлагаю обойти все магазины и киоски, в которых продают мороженое, и попытаться выяснить, где нашли Барана-Бурундука. Может быть, там знают, где он сейчас.

– Вот так просто будем ходить и спрашивать? – уточнила Аленка.

Алешка задумался.

– Будем покупать мороженое, – сказал он через минуту. – Пока продавщица считает сдачу, мы будем с ней болтать. Вроде бы как для того, чтоб разговор поддержать! Глядишь – что-то и выясним!

– В Городке десятки магазинов с мороженым! – заметила Аленка. – У нас не хватит денег, чтобы купить мороженое в каждом из них.

– У тебя есть другой план? – спросил Алешка.

– Нет.

– Тогда будем обходить магазины, пока деньги не кончатся, – сказал Алешка. – Вряд ли он забрался в мороженицу в другой половине Городка, да? Начнем с тех точек, что к нам ближе. Может, и не придется обходить весь Городок.

Так и решили.

Ближайшая точка по продаже мороженого была в магазине за углом.

– Дайте, пожалуйста, две порции мороженого! – сказала Аленка продавщице.

– Одну порцию, – уточнил Алешка. – И самого дешевого.

– Да, конечно! – согласилась сестра. – Мы съедим одну на двоих.

Деньги надо было беречь – неизвестно, сколько еще порций мороженого предстояло купить.

Продавщица передала девочке мороженое и принялась отсчитывать сдачу.

– Ой, извините, – сказала Аленка. – А мы слышали, что вчера в мороженом какую-то чуду-юду нашли. Это не у вас было? Страшно интересно!

– Не у нас, – ответила продавщица. – Выдумывают люди всякие глупости!..

Так дети обходили Городок – киоск за киоском, магазин за магазином. Купленное мороженое сначала съедали, затем начали складывать в пакет.

Денег у ребят оставалось совсем мало, когда они подошли к киоску тети Клавы.

– Ой, а я помню, у вас мороженое продавали, – сказала Аленка, которую уже начало мутить от самого слова «мороженое». – А почему сейчас его нет?

– Холодильник на дезинфекцию забрали, – убитым голосом сказала тетя Клава.

Она была очень расстроена – теперь ей предстояло долго работать без зарплаты. Она была настолько зла на Барана-Бурундука, что совсем забыла о том, что Кирилл Михайлович велел ей никому об этой истории не рассказывать.

– Что значит – на дезинфекцию? – спросил Алешка.

– Это значит – мыть, чтобы всяких микробов не было. Вчера сюда какая-то зверуга забралась и все мороженое пожрала, зараза! Я хозяину деньги и за две недели не отдам!

Алешка и Аленка радостно переглянулись.

– А где теперь эта зверюга? – спросил Алешка.

– Хозяин забрал, – ответила тетя Клава. – Зачем она ему – не понимаю! Такая мерзкая здоровенная белка с рогами!

– А где живет хозяин? – не веря своей удаче, тихо прошептала Аленка.

Но тетя Клава услышала ее.

– Где, где… – пробурчала она. – Где у нас в Городке богачи живут? В Царском селе! – и тут она спохватилась. – Эй, слушайте, а зачем это вам?

Но дети уже бежали прочь.

Царским селом назывался район дорогих и богатых домов. К счастью, в Городке таких домов было совсем немного.

Когда дети добрались до Царского Села, радости у них поубавилось – большинство домов было обнесено огромными заборами, и за заборами бегали огромные сторожевые собаки.

– Я боюсь собак! – заявила Аленка брату.

– Я тоже! – ответил Алешка. – Так что, возвращаемся домой?

– Нет, конечно! – возмутилась сестра.

– Тогда не стони, а лучше думай, как нам быть.

– Давай, сначала обойдем те дома, где заборы низкие, и собаки нет! – предложила Аленка. – Вдруг он там? А если не найдем, тогда надо будет как-то отвлекать собак!

– Как ты думаешь, собаки едят мороженое? – поинтересовался Алешка. – У нас его целый пакет!

– Не знаю, – сказала Аленка. – Я бы на их месте ела, это точно! Не думаю, что их каждый день кормят такой вкуснятиной!

– Надеюсь, что одна из собак не позавтракает сегодня моими штанами! – сказал Алешка.

На сердце у него было тревожно – поскольку мальчиком был он, то и заниматься самым опасным делом – лезть за заборы – предстояло ему.

К счастью, был будний день, а взрослые – не дети, у них нет летом каникул. Царское Село было почти пустым.

Вначале Алешка с Аленкой обошли те дворы, где собак не было. Заглядывали в окна, но Барана-Бурундука ни в одном из домов не увидели.

Вскоре необследованными остались только дворы с собаками.

– Как я всего этого не люблю! – тоном взрослого сказал Алешка.

Так обычно говорил папа, когда ему предстояло делать какую-то нужную, но очень неприятную работу.

– Какой у нас план? – поежилась Аленка, которой было очень, очень страшно.

– Думаю, что такой: ты отвлекаешь собаку, а я с другой стороны пролезаю через забор и осматриваю окна.

– А как их отвлекать? – спросила Аленка растерянно.

– Не знаю, – ответил Алешка. – Корми мороженым, например. Только помни – его у нас на всех псов не хватит. Можешь петь им песни, если хочешь… Главное, чтобы они лаяли на тебя, а не на меня, ага?

– Ага, – согласилась сестра удрученно.

– С какого двора начнем? – спросил Алешка сестру.

Аленка осмотрелась. Дворы были, по сути, одинаковы – заборы высокие, собаки – крупные и, очевидно, злые.

– Алешка! – сказала она просительно. – Может, все-таки не сами? Может, еще раз попробуем поговорить с папой и мамой?

Алешка вздохнул.

– О чем поговорить? – спросил он. – «Папа, ты нам не поможешь влезть в чужой двор?». Баран-Бурундук не его друг, а наш, и спасать его – нам! Ты лучше скажи, какую собаку будешь первой отвлекать? Вот ту немецкую овчарку или вот этого боксера?

Аленка призадумалась.

– Вот того мастиффа, – сказала она наконец.

У Алешки отвисла челюсть – огромный мастифф сторожил двор, который был крайним на поселке. Во дворе была кованная решетчатая калитка, и сквозь нее было отлично видно, как собака несет свою службу. Пес лежал на животе, сложив лапы, лишь изредка царственно поглядывал в сторону дороги. Казалось, что он понимал – нормальный человек не станет влезать во двор, который охраняет такая большая собака.

– Аленка, он же меня проглотит! Не разжевывая! – застонал Алешка.

– Да он, может быть, и не заметит тебя! – заверила сестра. – Вон как лежит, позы не меняя – настоящая статуя! Может, его так и зовут – Статуя! Я буду с ним говорить, а он будет на меня глазеть – и все! Боксер – тот по двору бегает, не переставая, а этот – даже на лапы ленится встать!

– Надеюсь, ты не ошиблась! – с дрожью в голосе сказал Алешка.

Он был, конечно, настоящим мальчиком – смелым и гораздым на всякие проказы, но встречи с огромным мастиффом побоялся бы и взрослый мужчина!

– Может, так и лучше, – сказал он Аленке, подумав. – Двор этот крайний, а значит, я перелезу через забор там, где он выходит на поле. И дом далеко – может, Статуя меня и не заметит. Давай так – начнешь его отвлекать, когда я буду готов перелазить.

– А как я узнаю, что ты готов? – спросила Аленка. – Отсюда же не видно!

– Я свистну.

Алешка пошел обходить двор, а у Аленки сердце уходило в пятки – она совсем не была уверена, что сможет заговорить Статую. Наконец, раздался свист, который Аленка слышала тысячи раз в своей жизни, – Алешка был готов действовать.

Аленка несмело подошла к калитке и присела на корточки в метре от нее.

– Привет, – сказала она собаке как можно ласковее.

Собака повела в ее сторону глазом, но даже не повернула голову.

– Как тебя зовут? – спросила Аленка тем же тоном. – Мы с Алешкой называем тебя Статуя, потому что ты такая, – она замялась, вспоминая умное взрослое слово, – такая монументальная собака! Ты – как памятник, честно! Но тебя ведь не Статуей зовут, верно?

Мастифф повернул к Аленке голову и уставился на нее с интересом. Его, конечно, звали не Статуей, а Джеком. Джек был удивлен – незнакомая девочка вела себя очень странно. Псу было три года, и все, за исключением хозяев, его очень боялись! Поэтому и проходили мимо двора как можно быстрее, вздрагивали, когда ему случалось на них гавкнуть. А тут – такая маленькая девочка, и говорит, не убегает! Неужели не боится?!

– А у нас дома тоже есть собаки, – продолжала Аленка. Она заметила, что Алешка уже перелез через забор и подходит к дому. – Есть большой пес – его зовут Шерхан, и есть маленькая собачка – Кнопа. Шерхан – кавказская овчарка, а Кнопа – так, дворняга…

Джек неуверенно завилял обрубком хвоста – кажется, эта ласковая девочка была ему другом…

Алешка подошел к первому окну. Заглянул в него. Видимо, ничего не увидел, так как тихонечко пошел дальше.

– Шерхан живет у нас в вольере, – продолжала Аленка. – Его только на ночь выпускают побегать. А Кнопа сидит на цепи. Ее бы не привязывали, но она у нас такая шкодная… А ты не шкодная собака? Нет, ты, наверное, послушный пес! Хочешь мороженого? У меня есть!

Аленка достала из сумки наполовину растаявшую порцию мороженого и, сквозь просвет в решетчатой калитке, бросила ее собаке под нос.

Внезапно Джек вскочил. Неповоротливый мозг мастиффа, наконец, оценил ситуацию – перед ним был враг! У него, сторожевой собаки, не может быть друзей, если только это не хозяева! И его учили – брать еду у незнакомцев нельзя!

Мастифф резко, оглушительно залаял!

Аленка отскочила, зацепилась ногой о камень и, не удержавшись, упала на спину. Ей показалось, что сейчас огромная собака разорвет Алешку. Но нет – мастифф видел только ее. Возмущенный тем, что враг так подло пытался втереться к нему в доверие, Джек принялся вертеться на месте, оглушительно лая и пытаясь укусить себя за обрубок хвоста. В какой-то момент краем глаза он заметил Алешку, который уже обследовал во все окна и теперь тихонечко крался к забору. Сторожевой пес на миг остановился, грозно зарычал и кинулся на второго врага.

Алешка что есть духу ринулся к забору. Мастифф, грузно топая, помчался в его сторону.

– Мама! – закричала Аленка.

Но ноги не подвели брата. За несколько шагов он достиг забора и быстро забрался на него! Зубы мастиффа клацнули совсем близко от его ноги! Алешка перевалился через забор, добежал до дороги и уселся прямо на землю.

Аленка подбежала к нему.

– Алешка, ты как? Он тебя не достал?

Алешка не отвечал – лишь пытался отдышаться.

– Нет, – сказал он наконец. – Но следующей такой встречи я могу и не пережить.

Возмущенный мастифф надрывался за забором. Его лай всполошил всех собак – каждая собака Царского Села присоединилась к общему хору, так что на маленьком поселке стоял оглушительный гвалт.

– Что будем делать дальше? – несмело спросила Аленка брата.

– Не знаю, – ответил тот. – Но ты меня прости – я, наверное, больше за забор не полезу.

Аленка вздохнула – она не обвиняла брата. Натерпеться такого ужаса – конечно, остатки смелости пропадут! Она встала и вышла на дорогу. Неужели придется уйти? Что же, что же делать?!

Внезапно сердце Аленки забилось от радости.

– Алешка, иди сюда! Алешка смотри!

Алешка подошел к ней.

– Ты чего кричишь? Куда смотреть? – спросил он.

Аленка указала пальцем.

– Туда!

Алешка пригляделся.

Из окна одного из домов – как раз в том дворе, где сторожем был непоседливый боксер, неспешно вылетали мыльные пузыри.

– Он там, там! – Аленка даже заплясала от восторга.

Алешка подошел к нужному двору, пригляделся к окну. Окно было обыкновенное, по случаю жары открытое, но на окне были решетки! Прутья решетки были расположены так, что взрослый человек через эту решетку пролезть не мог, и большой мальчик – тоже. А вот маленькая, худенькая девочка – могла!

– Аленка, тебе лезть! – сказал Алешка.

Девочка побледнела.

– Почему мне?

– Сама посмотри, – Алешка указал на окно. – Я не пролезу через решетку. А ты – пролезешь. Ты же у нас Дюймовочка! Его наверняка держат в клетке – иначе он сам убежал бы. Откроешь клетку – и вы свободны. Вылезешь так же, как и влезла – в окно.

– А собака?

Алешка посмотрел на пакет, с которого уже начала капать белая жидкость.

– Накормлю пса мороженым – может быть, он сладкоежка. А ты заходи в соседний двор – там ведь нет собаки, потом – через забор, и в окно.

Аленка присмотрелась к окну повнимательнее.

– Алешка, а там, кажется, видеокамера! – сказала она неуверенно.

– Серьезно? – Алешка пригляделся и действительно – под крышей дома было установлено несколько камер, одна из которых «смотрела» прямо на нужное окно.

– Алешка, я не хочу! – сказала Аленка.

– Почему?

– Подумают – мы воры! А вдруг нас посадят в тюрьму!

Алешка задумался.

– Кажется, таких маленьких детей в тюрьму не садят, – сказал он наконец. – Хотя, если расскажут родителям, нам тоже не поздоровится! Но, Ален, разве у нас есть выход!? Быть может, через час хозяин увезет Барана-Бурундука в какую-то дальнюю страну, и мы никогда больше не сможем ему помочь! Подумай – мы ведь не делаем ничего плохого! Нам нечего стыдиться – мы не собираемся ничего там воровать! Мы просто хотим помочь другу, а другого способа у нас нет! Решайся, Аленка, ты ведь смелая. Или в окно, или домой!

Алешка даже представить себе не мог, насколько он прав – это был их последний шанс.

Именно сейчас Кирилл Михайлович, который был в доме, но на втором этаже, решился позвонить. Через своих знакомых он узнал телефон настоящего богача, которого звали Петр Сергеевич.

Петр Сергеевич был не самый богатый человек в мире, но значительно богаче Кирилла Михайловича. Заводы, газеты – это все у него было. Петр Сергеевич не коллекционировал редких животных, но мог познакомить Кирилла Михайловича с одним из таких коллекционеров. И получить свою долю от этой сделки, конечно.

Кирилл Михайлович настолько волновался, что не видел и не слышал ничего – ни отчаянного лая собак, ни двух детей, крутившихся у его калитки. Ему казалось, что предстоящий звонок – самое главное событие в его жизни. От этого звонка зависело, построит Кирилл Михайлович вожделенный заводик или нет.

Он поднял трубку, набрал номер.

– Петр Сергеевич? – сказал он в трубку как можно льстивее. – У меня к вам очень деликатное, но уверен, очень прибыльное дельце! Дело в том, что я по случаю раздобыл зверя, и какого! Его ни в одной энциклопедии нет, новый вид! Нет, я не шучу! Что вы, разве ж я позволил бы себе шутить! Как выглядит зверь? Сейчас опишу…

А в это время Аленка перебралась через забор соседнего двора и оказалась напротив нужного окна. Из окна все время вылетали мыльные пузыри – Баран-Бурундук страдал. Он уже не надеялся выбраться когда-нибудь на свободу.

Тем временем Алешка крутился у самой калитки.

– На! Возьми мороженое, хорошая собачка! – говорил он и совал в пространство под калиткой пачку за пачкой.

Боксер оказался менее щепетильным, чем мастифф – он не стеснялся брать лакомство из рук незнакомого мальчика. Правда, признавать Алешку другом пес тоже не желал. Пока боксер жевал, он молчал, но как только мороженое заканчивалось, тут же вновь начинал лаять.

– На, возьми мороженое! – говорил Алешка. – Мне не жаль. Слушай – нельзя жрать столько холодного! Охрипнешь! И мороженое закончится. Чем я тогда буду тебя отвлекать, а?

Боксер не отвечал, а только чавкал и чавкал предложенным лакомством.

Между тем, Аленка протиснулась сквозь решетку, отодвинула штору, растолкала цветочные горшки на подоконнике и оказалась в комнате.

Баран-Бурундук сидел в большой клетке. Из его карих бараньих глаз текли крупные слезы.

– Аленка! – удивленно прохрипел он, заметив девочку.

– Тише! – шепнула та и подбежала к клетке.

Ей было очень страшно – впервые в жизни она без спроса влезла в чужой дом! Быстрее бы отсюда выбраться! К счастью, защелка клетки открывалась легко. Миг – и Баран-Бурундук был на свободе.

– А теперь бежим отсюда! – шепнула Аленка и взяла зверька на руки.

Баран-Бурундук оказался гораздо тяжелее кошки – долго нести его Аленка не смогла бы. Зато он легко пролез через решетку. За ним вылезла и Аленка, спрыгнула на землю, опасливо посмотрела в глазок камеры, как будто это был человек, заставший ее на месте преступления.

Девочка кинулась к забору, и тут поняла, что перелезть через него не сможет – лезть с Бараном-Бурундуком на руках она не могла.

– Аленка, осторожно! – услышала она отчаянный крик брата.

Девочка обернулась и увидела несущегося на нее боксера.

У нее онемели ноги, и она замерла.

– Ай! – прохрипел Баран-Бурундук у нее на руках и весь сжался от страха.

– Эй, псина! Сюда! У меня еще есть мороженое! – кричал Алешка от калитки, но собака не реагировала.

Пес подбежал к Аленке, но, поскольку та не шевелилась, кусать ее не стал, а остановился, деловито обнюхивая ее, и ее странную ношу.

– Хороший песик, хороший, – пролепетала испуганная Аленка. – Выпусти меня, пожалуйста, а? Я больше никогда-никогда сюда не приду!

Пес посмотрел ей в глаза и замахал обрубкой хвоста!

Аленка, не веря своему счастью, тихонечко шла прямо к калитке. Она очень боялась, а Баран-Бурундук у нее на руках, казалось, даже не дышал! Пес тихонечко бежал рядом с девочкой и даже не пробовал ее укусить.

Все объяснялось просто – у Кирилла Михайловича была дочь Аленкиного возраста, которая сейчас отдыхала с мамой на море. К девочке часто приходили подружки, и грозный на вид, но совершенно не злой пес привык к тому, что во дворе появляются маленькие девочки. Вот и сейчас он провожал Аленку на улицу, как раньше провожал многих гостей маленькой хозяйки.

– Какая хорошая собака! – сказала Аленка, открывая дверь калитки.

Пес еще раз приветливо замахал хвостом.

– Возьми, возьми все! – сказал чрезвычайно удивленный Алешка и поставил перед собакой пакет, на дне которого еще оставалось растаявшее мороженое.

Пес засунул в пакет голову, и оттуда донеслось довольное чавканье.

Аленка захлопнула за собой дверь калитки и поставила Барана-Бурундука на землю.

– Ты как? – спросил у зверька Алешка.

– Теперь хорошо! – прохрипел он и закашлялся – нормально говорить он все еще не мог.

А в это время Кирилл Михайлович положил трубку. Он был счастлив – Петр Сергеевич согласился посмотреть на диковинного зверя, и свести Кирилла Михайловича с настоящими коллекционерами, которые могли заплатить не просто много, а очень, очень много!

Кирилл Михайлович должен был встретиться с Петром Сергеевичем через два часа. Еще оставалось время выпить кофе.

Кирилл Михайлович любил кофе горячий и очень крепкий. Похлебывая ароматный напиток, он мечтал о времени, когда он будет хозяином настоящего завода! Или – двух. А еще можно было бы открыть свою газету. Собственная газета – это ведь так интересно!

За приятными мыслями время летело быстро и, допив кофе, Кирилл Михайлович засобирался в дорогу. Насвистывая любимую песенку, он вошел в комнату, где содержал своего чудного пленника, и остолбенел – клетка была открыта и пуста!

Кирилл Михайлович тут же кинулся к компьютеру, где хранились данные из всех камер, установленных в доме. Ему не составляло труда найти нужные кадры – вот какая-то маленькая девчонка влезает в окно, вот вылезает из него со зверем на руках, вот подходит к калитке…

– Ах ты, проклятый пес, ну я покажу тебе мороженое! – прошептал Кирилл Михайлович и кинулся во двор.

Выбежав, он замахнулся на измазанного мороженым пса, но наказывать провинившегося сторожа не стал – не было времени.

Кирилл Михайлович выбежал на улицу, осмотрелся…

– Ах ты, как неудобно! – вскричал он. – Как не удобно! Что я скажу Петру Сергеевичу?! Я не хотел бы стать врагом такого человека! Ну ничего, ничего! Я догоню стервецов на машине!

Вдалеке он увидел убегающих детей – мальчика и девочку. Дети бежали через распаханное поле, а значит, догнать их на машине было нельзя.

– Ах вы, ну я вас! – задохнулся от возмущения Кирилл Михайлович. – Интересно, куда же вас несет?!

И действительно – куда бежали дети? Ведь там, впереди, были только скалы.

– Алешка, за нами гонятся! – на бегу прокричала Аленка.

Алешка, не останавливаясь, обернулся, и тут же пожалел об этом – споткнулся о камень и кубарем полетел на землю.

– Ай! – закричал он.

– Что такое? Что?! – прокричала Аленка.

Но Алешка уже встал.

– Колени разбил! – сказал он, отдуваясь. – Ничего, переживу.

Они побежали дальше, но уже медленнее – Алешка сильно хромал.

Между тем Кирилл Михайлович бежал за детьми что было сил, и расстояние между ними сокращалось.

– Долго нам еще? – прохрипел Баран-Бурундук.

Бег по вспаханному полю давался ему с трудом – он не привык бежать так долго.

– Ты что, не видишь? Вон они – скалы! – ответил Алешка.

– Ай! – внезапно закричала Аленка и остановилась.

– Что еще? – Алешка тоже стал и тут же осторожно потрогал за разбитую коленку.

Коленка напухала.

– Змея! Я видела змею! – пробормотала Аленка в ужасе. – А мы в сандалиях. И без палок. Я дальше не пойду! Я боюсь!!!

Алешка оглянулся. Кирилл Михайлович догонял их.

– Аленка, соберись! – крикнул он сестре.

– Я не могу! – в отчаянии закричала девочка.

– Аленка, надо!

– Не могу!!!

– Я не хочу в клетку! – заголосил Баран-Бурундук. – Я не хочу опять в клетку!

И тут простуженный зверек закашлялся.

– Стоп, я, кажется, придумал! – крикнул Алешка. – Ты говорил, что умеешь делать шумные фейерверки!

– Кха! Кха! У… Кха! Умею! – ответил Баран-Бурундук, который никак не мог остановить приступ кашля.

– Животные боятся взрывов! – прокричал Алешка. – Собаки точно боятся, и змеи наверняка тоже! Аленка, бери его на руки – я не могу.

Девочка тут же взяла на руки зверька, который, наконец, перестал кашлять.

– Делай шумный фейерверк прямо сейчас! – потребовал Алешка.

Баран-Бурундук вытянул лапку, и из нее вверх взметнулся луч желтого пламени. Через миг над детьми прогремел настоящий взрыв!

Алешка оглянулся назад. Их преследователь, Кирилл Михайлович остановился и даже присел от удивления.

– Работает! – крикнул Алешка. – Бежим!

Баран-Бурундук выпустил в воздух еще один фейерверк.

Дети побежали вперед. Они устали, но ведь и скалы были совсем близко! Теперь они не могли двигаться быстро, но и Кирилл Михайлович боялся приближаться к ним.

Сначала он подумал, что у детей есть какое-то оружие. Но уже через минуту стало понятно – в него никто не собирается стрелять! Дети просто уносили с собой его зверя, а зверь осыпал их искрами фейерверков, производя взрывы, и шум, и грохот!

– Что же это? – бормотал Кирилл Михайлович. – Что же это за зверуга такая?! И что это за дети? Ну, куда, куда их несет? Дети, остановитесь, эй! Эй!

Но дети продолжали бежать.

Кириллу Михайловичу было страшно. Если бы не договор с Петром Сергеевичем, он оставил бы невиданного зверя в покое. А теперь хочешь не хочешь – приходилось продолжать погоню. Петра Сергеевича он боялся больше, чем странного зверя и каких-то детей.

– Ну, зачем им эти скалы? – продолжал бормотать Кирилл Михайлович, когда увидел, что дети начали карабкаться вверх. – Быть может, где-то там этот зверь и живет? Тогда я его не поймаю! Глупые дети! Могли бы договориться! Я дал бы им денег. Много денег! Дети, остановитесь! – собрав остатки сил, прокричал он. – Я вам денег дам!

Но дети продолжали карабкаться на скалу.

Наконец они были в пещере.

– Туда! В тот угол! – крикнул Алешка.

Баран-Бурундук прыгнул туда, куда указывал мальчик, и скрылся за камнем.

– Тут мокро, – донесся из-за камня его хриплый голос. – И узко!

– Копай! – приказал Алешка. – Иначе шансов нет!

– Говори, что ты там видишь! – крикнула Аленка. – Есть проход? Есть?!

Кирилл Михайлович был уже совсем близко.

– Здесь вода! – услышали они голос Барана-Бурундука. – Вода сверху! Это наша речка! Проход!

– Так беги! – крикнула Аленка. – Беги!

В ответ она не услышала ни слова, и лишь с того угла, где скрылся Баран-Бурундук, потекла струйка воды – сначала тонкая, потом шире, шире.

– Это он проход раскопал! – сказал Алешка. – Теперь тут будет водопад.

– Не обязательно, – ответила сестра. – Проход можно забить камнями, и вода перестанет течь.

– Камень! – спохватился Алешка. – Нужно бросать камни!

Он схватил крупный камень и швырнул его туда, где скрылся Баран-Бурундук. Затем мальчик бросил второй камень, третий… Четвертый камень ударился о что-то, послышался треск, шум, несколько камней гулко упало, подняв столб пыли.

Когда пыль рассеялась, стало видно, что угол, в котором скрылся Баран-Бурундук, завален камнями. И даже вода перестала течь.

– Теперь проход никто не раскопает, – сказал Алешка сестре. – Жаль, мы даже не попрощались.

– Как ты думаешь, он добрался домой? – спросила Аленка опасливо. – Может, он застрял, и мы его тут засыпали? Или может, он утонул в подземной реке?

– Не знаю, – поежился мальчик. – Будем надеяться, что все закончилось хорошо.

В этот миг в пещеру влетел Кирилл Михайлович. Он был весь взмокший, тяжело и шумно дышал.

– Где он? Где зверь?! – крикнул он.

Дети молчали.

– Где он? – Кирилл Михайлович оттолкнул Аленку, и девочка упала.

Кирилл Михайлович схватил Алешку за футболку и принялся трясти.

– Где он, куда вы его дели?!

– Он здесь, под камнями! – ответил Алешка и неопределенным жестом показал, что Баран-Бурундук может быть под одним из камней, которых было так много и пещере.

– Зачем вы это сделали?! – надрывался Кирилл Михайлович.

– Он не хотел жить в клетке, – тихо сказала подошедшая сзади Аленка. – А теперь он дома. Простите нас – мы не могли иначе! Это наш друг!

– Друг! – передразнил девочку Кирилл Михайлович. – Да вы знаете, сколько я денег сейчас потерял?! Такие деньги, такие деньги! Да я здесь всю пещеру переверну, каждый камешек подниму! Я поставлю капканы, и ваш зверь все равно попадется! Такие деньги!

– Разве деньги важнее всего на свете? – тихо спросила Аленка.

Кирилл Михайлович молча уставился на нее.

– Нас папа учит, что живое всегда важнее, чем не живое, – сказал Алешка. – Наш друг – он живой, понимаете? А деньги – они не живые. Они не умеют чувствовать, им не бывает больно, понимаете?

– Не умеют чувствовать! Не бывает больно! – Кирилл Михайлович задохнулся от гнева, и даже лицо у него покраснело.

– Вам плохо? – спросила испуганно Аленка.

– Нет, мне лучше всех! – отрезал Кирилл Михайлович.

Дети переглянулись и промолчали.

– У меня, быть может, завтра мои киоски заберут за то, что эта зверуга потерялась, а они – «друг»! – продолжал причитать Кирилл Михайлович. – Друг у них, видите ли… Хороший друг-то? – спросил он изменившимся тоном.

Алешка пожал плечами.

– Как вам сказать… Сложно с ним. Характер тяжелый, если честно!

– Ну вот! – Кирилл Михайлович сплюнул с досады. – Он – плохой друг, а вы его жалеете. А я такие деньги потерял! Такие деньги! Я бы с вами поделился!

– Ну, что вы говорите! – возмутился Алешка. – Разве так можно – продать друга за деньги!

Кирилл Михайлович посмотрел в пылающее от гнева лицо мальчика.

– Э-эх! – сказал он и махнул рукой.

– Ну, не расстраивайтесь вы так! – сказала Аленка примирительно. – Хотите, мы что-то для вас сделаем? Хотите, мы вам цветы на грядках польем? Я заметила – они у вас совсем сухие стоят!

Кирилл Михайлович посмотрел на девочку диким взглядом, потом тяжко вздохнул, и, сгорбившись, вышел из пещеры.

– Такие деньги, такие деньги! – донеслись до Алешки и Аленки его причитания.

– Мне его жаль, – сказала Аленка брату.

– И мне, – ответил тот. – Но мы поступили правильно!

И дети вышли из пещеры.

А в это время Баран-Бурундук мокрый, но счастливый бежал к поселку. Он пробежал дерево, на котором росла одежда, пробежал кусты с мороженым… – Я дома, я дома! – кричал зверек хриплым от простуды голосом. – Э-ге-гей! Я до-о-ма!!!

Конец