Сталин и Гитлер смотрят диапозитивы. На стене Мейерхольд, Бабель, Пильняк, Мандельштам, Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, Михаил Кольцов, Николай Вавилов, Павел Васильев, Егише Чаренц, Матвей Бронштейн, Николай Олейников, Хармс, Косырев, Михоэлс. Рядом с вождями, в полутьме, человек в пенсне. Он напоминает одновременно Гиммлера, Берию и даже Ванова.

Г и т л е р. Кто эти арестованные? Игроки Го?

С т а л и н. Кто эти люди, Лаврентий?

В а н о в (поправляет пенсне). Враги народа, товарищ Сталин.

С т а л и н. Это враги, Адольф. Я же обещал, что ты не найдёшь здесь ни одного полезного себе человека.

Г и т л е р. Не понимаю! Мы объявляли чуждых нам художников дегенератами. Но сажать!? Если художник не еврей, то за что его сажать?

С т а л и н. Для продолжения живописной и литературной карьеры. В наших лагерях хорошие условия, Адольф. Музыкальные кружки, театральные. Есть шахматы, шашки.

Г и т л е р (оживляется). Го?

С т а л и н. Го мы пока придерживаем. Это слишком серьёзная игра!

Г и т л е р. Видишь Йозеф, я не лезу в ваши внутренние дела. Шашки вполне соответствуют моему представлению о русских. Мы, немцы, ценим музыку. В наших лагерях были великолепные оркестры. Даже в тех лагерях, которые были связаны с окончательным решением. У евреев тоже случаются способные музыканты. Это надо признать. Мы позволяли им играть, пока не подходила очередь. Мне рассказывали, что играли они вдохновенно. Особенно на скрипках. Трогательно играли. Ну, а когда очередь подходила… Порядок есть порядок.

С т а л и н. Окончательное решение. Хорошее выражение. По-ленински крепкое.

Г и т л е р. Предатели арийского народа не дали довести дело до конца.

С т а л и н (насмешливо). А может это мы помешали тебе, Адольф? (Поворачивается к человеку в пенсне.) Посмотри, Лаврентий. Повыше голов этих людей словно кто-то летает. Может ангелы? А?

Г и т л е р. Не думаю. У всех наций есть ангел-хранитель. У евреев его нет.

С т а л и н. Как это? У всех есть, а у них нэт?

Г и т л е р. Им не нужен ангел. Их напрямую опекает еврейский Бог.

С т а л и н. Неужели?

Г и т л е р. Ты спросил — я ответил.