Университет гудел, как улей. Интервью репортёрам студенты и преподаватели давали нехотя. В коридорах и аудиториях группки людей негромко обсуждали возможные причины случившегося. Переходя от одной к другой, Дана слушала разные версии. Большинство склонялось к мысли о случайности произошедшего: Аска оказалась в неподходящее время в неподходящем месте. Многие выдвигали версию, что убийца был под влиянием наркотиков, стресса от компьютерных игр или фильмов ужасов. Кто-то предположил, что Масахиро был сатанистом и скрывал своё настоящее лицо, а теперь совершил культовое жертвоприношение дьяволу. Версия, правда, сразу была отвергнута – на месте преступления не было никаких предметов, указывающих на совершение ритуала. Одно высказывание Дане было непонятно: «Это сливовые дожди, ничего не поделаешь». Оказалось, что от дождливой тёплой погоды развивается депрессия, число самоубийств увеличивается именно в это время. Получалось, что Масахиро после совершенного убийства, осознав, что натворил, поехал и сам удавился. Масахиро вроде никогда не выглядел человеком депрессивным, но эта версия показалась самой реальной. Ну не мог любимец всего университета оказаться наркоманом или игроком.

Дана переходила от группы к группе, пока не остановилась у кружка, образованного спасателями. Один парень с третьего курса по прозвищу Гори (производное от Гориллы) увлеченно что-то рассказывал, сильно размахивая руками:

– Я с двумя парнями были в бильярдной вместе с Коямой прямо перед тем, как произошло убийство. Мы играли, шутили, поспорили, что непременно обыграем на пару с Коямой тех двоих. Тут ему кто-то позвонил, разговор длился, наверное, минуту, а то и меньше, Кояма сказал в трубку: «Подожди!» и выбежал на улицу. Нам он ничего не сказал, мы стали его ждать, но потом поняли, что он не вернется. Посмеялись, что он где-то заснул на лавочке, доиграли партию и разъехались.

– А кто звонил? – спросил капитан спасателей.

– Не знаю, но предполагаю, что это была Аска, это она его вызвала.

– Они были знакомы? – почти хором раздалось с разных сторон.

– Я никогда не знал, что они знакомы, но, может быть, и были.

– А может, они встречались? – спросила девушка с первого курса.

– Исключено! У Коямы не было здесь каноджё! – загудели парни.

– А почему вы так уверены? – неожиданно для себя ввязалась в разговор Дана.

– Да пойми: быть каноджё Масахиро хотела бы любая девушка университета и даже всего города. Ему стоило только пальцем поманить, но он постоянно говорил, что его сердце принадлежит девушке из его родного города и он женится на ней, как только заработает деньги на свадьбу.

– Тогда понятно, – кивнула Дана. Ей вспомнился дождливый вечер, когда она случайно впервые увидела парня в странных клетчатых штанах под зонтом с девушкой и позавидовала этой парочке. И как жаль, что такие удобные слова, как «каноджё» и «карэси» пришлось узнать в такой ситуации. У нас нет таких слов. У нас имеется вопрос: «У тебя есть парень?» (Дану прямо корежит от слова «парень», ну не нравится оно ей!) Или ещё лучше: «А у тебя кто-нибудь есть?». Кто такой этот «кто-нибудь»? У японцев же «кто-нибудь» имеет чёткое определение – «карэси». И всё ясно. Это не жених, но он всегда рядом, и ты считаешь его (если по-нашему) своим парнем. А «каноджё» – это ты, для которой «карэси» и есть твой парень. Короче, вопрос о наличии карэси означает: «Есть ли у тебя человек, с которым ты встречаешься, но он пока не стал твоим женихом?» То же самое и с каноджё. «Как там мой карэси поживает? Надо будет ему позвонить», – вздохнула Дана.

Она очнулась от своих мыслей и услышала из-за спины:

– А вдруг она его шантажировала?

– Чем? – удивился Гори.

– Ну, не знаю, может быть, он денег у кого занял или у неё были какие-то порочащие его фотографии, и она грозилась их послать его каноджё или его родителям, – продолжал всё тот же женский голос.

– Но на месте преступления не нашли никаких фотографий или чего-нибудь такого, – возразил Гори, – хотя он мог уничтожить улики.

– Да, может быть, – закивали многие.

– Странно, он всегда был на виду, невозможно представить, что у Коямы было что-то порочащее его, да ещё такое, чтобы убить человека, – произнёс капитан клуба.

Все опять согласно закивали.

– И всё-таки что-то между ними произошло. Я выходила из магазинчика, когда Кояма на бешеной скорости промчался мимо меня на велике. И я точно слышала, что он кричал: «Как она могла?» и «Её убить за это мало!» – все разом повернулись к девушке.

– Что же ты молчала?! – возмутился Гори.

– Я тогда ещё подумала, что Кояма опять кому-то проспорил желание, вот и отрабатывает, крича всякие глупости, да и забыла. А сейчас вспомнила, ведь это он про Аску, наверное, кричал, – закончила девушка и смутилась.

– Вот это да! Значит, эта Аска сильно достала Кояму. Но он никогда не говорил, что они знакомы, – высказал своё мнение какой-то старшекурсник.

Дану ошеломило обилие информации, и её надо было переварить. Ей хотелось ещё послушать, но к ней быстрыми шагами подошёл Мару и тихо сказал, что если она хочет попасть к дяде домой, то надо поторопиться. Было уже поздно, к тому же дядя явно неохотно согласился встретиться с ними в такой день, когда весь город переполнен журналистами, полицейскими из других отделов и простыми зеваками.

Обойдя толпу, Мару и Дана вышли за территорию университета. Погода стояла солнечная, был первый день без дождя за долгие недели беспросветной сырости. По дороге они зашли в маленький магазинчик, чтобы купить холодного чая или воды. На пороге сидел его хозяин и смотрел вдаль.

– Что, устали? – спросил Мару. – Сегодня был тяжелый день?

– Я никогда не зарабатывал за один день столько, сколько за сегодня, однако эти деньги не принесли мне радости. Разве такой ценой я хотел зарабатывать?

«Городок-то “прославился”, его показывают по всем каналам.

Бесплатная реклама для торговцев и владельцев гостиниц и ресторанов, можно ждать наплыва отдыхающих на пляже летом», – грустно отметила Дана.

* * *

– Ирассяй! Добро пожаловать! Извините, но сегодня я встречаю вас сидя, – с усталой, но приветливой улыбкой приветствовал их хозяин дома.

– Привет-привет! Я, тоже, извините, не могу пошевелиться, поэтому буду общаться с моего трона. Как хорошо, что я уговорила мужа купить это массажное кресло, чтобы я без него сегодня делала, – театрально прощебетала тётя Юрико, сидя в кресле с компрессом на лбу.

Целый день ей пришлось подавать чай, делать ксерокопии и много кланяться понаехавшему столичному начальству, так же, как и другим женам местных полицейских в штабе по размещению, расселению и снабжению приезжих экспертов. Кэн тоже устал, отбиваясь от вопросов друзей, знакомых, учителей и журналистов, не имеющих возможности задать их напрямую высокому начальству. К тому же, он встречал гостей и подавал им чай. Сам Тамура-сан сидел на диване со стаканом виски и неподвижно смотрел в телевизор. Видно было, что мысли о работе ещё не покинули его, но постепенно сдают позиции под напором усталости и алкоголя.

– Извините, что мы пришли в такой напряжённый день, – поклонившись, сказал Мару, – просто Дана мне все уши прожужжала, что надо к вам пойти, вдруг мы сможем чем-то помочь.

«Вот это да! – подумала про себя Дана. – Я до такого бы не додумалась. Заявила бы в лоб, что мы тоже хотели бы узнать о результатах дела, да и всё».

– Дана-чан! Какая ты хорошая! – вскрикнула тётя Юрико. – Мало того, что каваи, миленькая, умная, так ещё и внимательная! Тебе надо взять её в жёны, дорогой племянничек.

– Я не могу, у неё есть карэси, – коротко отрезал Мару.

– Ой, как жалко! – в разговор вступил Тамура-сан. – А я-то думал, что вы встречаетесь. А у тебя карэси в Москве или здесь, в Японии?

– В Москве остался, он не учит японский, – ответила Дана и поняла, что это первые её слова, а до этого она только улыбалась да кланялась.

– Ты очень скучаешь по нему? Год – это не так мало, – протянул Тамура-сан.

– А я слышала, что при возвращении из Японии после продолжительного пребывания становится трудно общаться с людьми, которые не знают нашей страны. Ты уже чувствуешь в себе перемены? – с улыбкой спросила тётя Юрико.

– Несомненно, чувствую, – поклонившись, улыбнулась Дана, подумав, что раньше она уж точно никому не кланялась».

– Это будет заметно после возвращения, – засмеялся Тамура-сан. – Ну, ладно, ладно садитесь. Выпьете со мной?

– Спасибо! – сказал Мару и сел рядом на диван.

– Что вы, что вы, – протараторила Дана, потом поняла, что должна делать, – я помогу Кэну подавать чай.

– Спасибо тебе большое! Ты очень поможешь мне, – как-то наигранно пробормотала тётя и поспешила на кухню вместе с сыном и гостьей.

Когда Дана вошла в комнату с подносом, приготовленным хозяйкой, Мару рассказывал Тамуре-сан, что они избежали встречи с журналистами.

– Да что мы? У вас-то вообще был худший рабочий день с момента переезда, – заключил рассказ Мару.

– Да, это точно. Было тяжело – вместо работы пришлось обслуживать эту братию из Токио. Неплохо то, что знакомых много встретил, хоть пообщался. Но самое главное, что дело закрыли и, слава Богу, большая часть токийских бездельников вернулась восвояси. Остались только рабочие лошадки, не требующие к себе большого внимания. Завтра закончим с бумагами и, можно сказать, забудем об этом кошмаре.

– Дело закрыли?! – не поверила своим ушам Дана.

– Да, Дана-чан, дело закрыли. Хотя я лично был против, – спокойно ответил Тамура-сан.

– Но ведь непонятно, почему Кояма-сан убил Аску.

– Видишь ли, задача полиции – поймать убийцу. А он в этом деле известен. Ловить его нам не пришлось, так что, выходит, полиция своё дело сделала, а выяснять, что же там произошло между двумя молодыми людьми, предоставим репортёрам.

– А мотив преступления? – спросил Мару.

– На совете штаба мы обсуждали версии убийства третьим лицом и вероятность несчастного случая, но факты указывают на Кояму Масахиро. Все сошлись во мнении, что у молодого человека был острый приступ депрессии. Всё, как это часто бывает, списали на сливовые дожди.

– Значит, дальнейшего разбирательства не будет? Но Кояма-сан вроде не выглядел подавленным или депрессивным. К тому же, говорят, что Аска сама позвонила и вызвала его на встречу, – упрямствовала Дана.

– Лично я тоже считаю, что в этом деле не все версии рассмотрены и не все факты стыкуются. Правда, это тайна следствия, но так как дело закрыто и, надеюсь, все услышанное останется между нами, я признаюсь, что мне покоя не даёт то, каким образом разбрызгалась кровь на месте преступления, – глаза полицейского загорелись, спина выпрямилась. – Если вы когда-нибудь смотрели фильмы о древних самураях, то поймёте, что я хочу сказать. Дело в том, что когда перерезаешь горло одним ударом, как это было в нашем случае, то кровь из артерии, мгновенно разбрызгиваясь, попадает и на лицо убийцы в том числе. А на месте преступления была найдена лужа крови, как будто бы она долго натекала перед тем, как нож вытащили из горла. И если мы предполагаем, что Кояма, воткнув нож в горло жертве, ещё минут двадцать мирно беседовал с ней, то это верно. А вот если он просто вытащил нож из горла жертвы, то воткнул этот нож кто-то другой. И хотя больше ничьих отпечатков пальцев на месте преступления не обнаружено, мне кажется, эта версия вполне верна. Фактов, указывающих на какое-либо вмешательство извне, очень мало, и всему можно найти объяснение, придерживаясь официальной версии. К тому же, человек, позвонивший в полицию, видел Кояму выбегающим из аудитории, где была убита Аска. К сожалению, я не могу настаивать на пересмотре дела, когда начальник отдела криминалистики и глава полиции утверждают, что убийство третьим лицом невозможно. Если бы я вёл дело, то не стал бы его закрывать, докопался бы до сути и заодно добился бы полной перестановки кадров в местном отделении.

– И надеюсь, нашего обратного перевода в Токио, – проговорила до сих пор молчавшая тётя Юрико.

– А кто нашёл тело? – спросил Мару.

– Като-сан, ваш учитель по английскому языку и мировому искусству.

– Его допрашивали? – не удержалась Дана.

– Конечно, но ни его отпечатков пальцев, ни каких-либо других следов не нашли и доказать причастность не смогли. И что ещё странно – телефона Коямы мы так и не нашли. Скорее всего, он потерял его, когда ехал через город. А в телефоне Аски стёрты начисто звонки и сообщения. Конечно же, через оператора мы выяснили, что Аска действительно позвонила Кояме и, видимо, вызвала его в университет, но зачем – так и не понятно. И уж совсем неясно, кто и зачем стёр все данные из её телефона. Да если бы и было всё понятно, на ход следствия это уже не повлияет. Большинство фактов указывают на то, что убийца именно Кояма, и отправить дело на пересмотр теперь сможет только прокурор. Ладно, я тут с вами увлёкся. Давайте лучше выпьем за наше с вами здоровье и за то, чтобы поскорее кончились сливовые дожди.