На начало февраля были назначены экзамены, поэтому конец января – последний шанс убрать хвосты и подготовиться. Диплом уже был написан и осталось только дождаться, когда добрая подруга японка перепроверит иероглифы на предмет ошибок и опечаток. Дана не волновалась по поводу диплома, потому что сама высидела его в библиотеке и готова была ответить за каждое написанное слово. Но было ещё много текущих экзаменов. Особенно Дана волновалась за экзамен по истории Китая. Она мало обращала внимания на этот предмет в течение года, лекции записывала через пень колоду, рефераты нагло списывала с книг и сдавала, практически не зная, о чём речь. Единственное, что она поняла из всего курса, что современный Китай – это очень молодое и очень зыбкое слияние разных государств, которые никогда не собирались объединяться, просто так получилось. Дана пыталась оправдаться перед собой: «Моя специализация – Япония, поэтому я совсем не обязана знать историю всего региона на зубок». Преподавательница этого предмета была маленькая, скукоженная, похожая на злобного мопса, китаянка, которая явно не собиралась ставить зачёты по предмету только потому, что у кого-то другая специализация. Оставалось надеяться, что в случае провала Дану спасут дополнительные баллы по другим предметам, которых она набрала с лихвой. И всё равно перед экзаменом она сидела в библиотеке и пыталась вычитать хотя бы что-то в своих скудных конспектах и в альманахе о Китае. Но работа не шла. Дана никак не могла сосредоточиться и заставить себя подумать о Китае.

Она думала то о работе, то о том, как они встретились с девушкой по имени Накагава. Как получила от неё необходимые документы для подачи на рабочую визу в Японии. Дане сообщили, что незамужним и холостым работникам обычно предоставляется общежитие, но Дану приняли на работу так поздно, что мест уже не осталось, и поэтому компания найдёт ей квартирку недалеко от офиса и будет оплачивать восемьдесят процентов арендной платы в течение первого года. Дане очень понравилась Накагава-сан. Она будет секретарём российского проекта, и поэтому они будут работать вместе. Девушка выглядела ненамного старше Даны, но из разговора было понятно, что она работает не первый год. Дана прониклась к ней таким доверием, что не удержалась и задала вопрос, который мучил Дану всё время после собеседования:

– Во время интервью я ждала вопросы о моих деловых качествах, о карьере, о моих знаниях в области бизнеса, но ничего такого не было. Мы просто мило побеседовали, можно сказать, о погоде и молодёжной моде, и меня приняли на работу. Неужели по этому разговору можно было понять, чего я стою как работник?

Накагава-сан улыбнулась:

– Понимаешь, японские компании не покупают нужного сотрудника, а нанимают на работу человека. Всё наше начальство пришло посмотреть тебе в глаза и попытаться узнать, что ты за человек. А то, что у тебя нет никаких деловых навыков или знаний – это понятно, ты же ещё нигде не работала. В Японии действует система пожизненного найма, поэтому компании нанимают дешёвых выпускников университетов без знаний и навыков и обучают их всему, чему нужно. За это работники стараются без особой надобности не бросать компанию, а работать там с университета до пенсии. Все наши начальники сказали, что ты очень симпатичная, так что, похоже, ты всем понравилась. А работать тебя научат.

Возникло ощущение, что основная учёба у неё ещё впереди. «Стоп! Учёба! – прервала ход мысли Дана. – У меня же экзамен по истории Китая. Надо сконцентрироваться». Она посмотрела в конспект. «Так, что у нас тут? Дарума – монах, который молился без перерыва девять лет, отчего у него отнялись ноги. Этот монах стал символом исполнения желаний. В современном Китае и Японии Дарума – это глиняная кукла, формой напоминающая матрёшку. Кукла продаётся с белыми глазами без зрачков, и когда человек покупает эту куклу и загадывает желание, то рисует кукле один зрачок, а когда желание исполняется, дорисовывает второй. Дарума присутствует практически в каждом японском доме. Странно, никогда таких кукол не видела. Или не замечала», – Дана оглядела библиотеку в поисках доказательства, что кукла Дарума стоит в каждом доме. Глупо осматриваться, когда не знаешь, что ищешь. «Эх, Аска бы быстро зарисовала эту Даруму. Кстати, Аска! Тамура-сан подтвердил алиби мамы Аски. Значит, убийца кто-то другой. Что же там у них всё-таки произошло? Мы поняли, что нож был из её дома. Аска принесла его с собой. Для чего? Хотела кого-то убить. Кого? Масахиро? А может быть, ещё кого-то или для самозащиты? Интересно, о ком писала Аска в записке Масахиро? Чего или, точнее, кого она боялась? Возможно, какую-то женщину. Надо позвонить Мару и посоветоваться». Дана потянулась было за телефоном. «Стоп! Ты просто ищешь предлог, чтобы позвонить Мару, – в последнее время она стала за собой это замечать. – Никаких звонков, и вообще, у тебя экзамен на носу, о чём ты думаешь?» – отчитывала себя Дана. В кармане бесшумно завибрировал телефон. Звонил Мару. «Ух ты! Как раз!» – засияла от радости Дана, выбегая в коридор.

– Моси-моси. Алло.

– Охаё, – послышался знакомый голос.

– Привет, я только что думала о тебе, – улыбаясь, сказала Дана честно и смутилась. – Я имела в виду, я думала об Аске и хотела позвонить тебе, посоветоваться, что нам делать дальше.

– Я как раз тебе по этому поводу и звоню, – никак не прореагировал на тираду Мару. – У меня совсем никаких идей о том, что делать дальше. Но в детективных сериалах в таких случаях все идут на могилу погибшего. Я тут подумал, может, сходим на могилу Аски. Мало ли, а вдруг что-то и придумается.

– Отлично! Прекрасная идея. Пошли, – продолжала сиять Дана.

– Ты когда сможешь?

– Да хоть прямо сейчас. Если ты мне покажешь, как выглядит Дарума.

– Отлично. Ты в университете? Тогда встречаемся через пять минут на автостоянке.

Дана вернулась в зал и начала быстро собирать конспекты и книги.

– Ты куда? – спросила удивлённая Вика.

– Мы с Мару договорились съездить на кладбище, – с сияющей улыбкой проговорила Дана.

– Прикольное место для свидания, – оценила Вика.

– Это не свидание, мы едем по делу.

– Данка, а он тебе нравится?

– Нет, что ты! – покраснела Дана. – Мы просто друзья. Он на меня никакого внимания не обращает. И вообще, ты знаешь, я же в трауре.

– Ага. По тебе видно, что ты в трауре. Ну, ладно, иди по делам на кладбище. До встречи.

На стоянке Мару, как всегда, сдержанно поздоровался и спросил:

– А зачем тебе показывать Даруму?

– У меня завтра экзамен по китайской истории.

– Ты уверена, что у тебя есть время ехать со мной?

– Да, без проблем, – кивнула Дана, – я всё равно ничего не знаю, поэтому пару часов меня не спасут.

– Теперь, когда тебя приняли на работу, экзамены заваливать нельзя.

– Я знаю, – начала раздражаться Дана, – я ночью посижу за книгами. Сейчас всё равно не получается сконцентрироваться.

– Хорошо, тогда поехали, – улыбнулся Мару. – Я узнал у дяди, где могила Аски. Это недалеко.

Они заехали в небольшой магазинчик, где Мару купил свечи, спички и ароматические палочки, чтобы поставить их на могилу.

Проходя по чистым асфальтовым дорожкам, Дана удивилась, что вид кладбища совсем не вызывает грусти или тоски. Может, потому, что она была иностранка, и место грусти другого народа совсем ее не трогало. Каждая могила представляла собой красиво выточенную черную гранитную тумбу, одну на весь род, куда только добавляют урны с прахом и прикрепляют табличку с новым именем.

– Мы уже близко, могила Аски должна быть по этой дорожке. Там, где стоит какая-то девушка.

– Это не какая-то девушка, это подруга Аски. Одна из трех, разве ты не узнал её?

– А как ты её узнала? Издалека, в профиль?

– Я уже видела её в таком же ракурсе на похоронах.

Девушка стояла, опустив голову, и вытирала слёзы платком. Казалось, она что-то говорила могиле или даже просила о чём-то. Через мгновение она повернулась и заметила наблюдавших за ней. Вдруг она резко развернулась и быстрым шагом направилась по дорожке к ним навстречу и, прежде чем разминуться, не глядя в глаза никому, склонилась в небольшом поклоне и, не задерживаясь ни секунды, прошла мимо. А как только вышла на основную широкую дорогу, почти побежала к выходу.

– Как ты думаешь, она просто опаздывает на свидание или это то, что я подумал? – Мару подтолкнул локтем Дану.

– Мне кажется, она что-то знает. Не зря в японских сериалах детективы ходят на кладбище, – закивала Дана.

Они подошли к могиле, постояли возле неё несколько минут. Мару зажигал свечи и ароматные палочки, хлопал и кланялся, но Дана это плохо запомнила, думала о своём. Что же могло связывать в школе трёх таких красавиц и модниц с угловатой, немного нервной Аской, которая в университете ходила в серых полосатых кофтах и брюках, без грамма косметики на лице. Наверное, подружки Аски знали, как она прекрасно рисует, и уважали её за талант? В голове сразу всплыло заплаканное лицо профессора Като и то, как он рассказывал о таланте Аски.

– Слушай, Аска училась в этом году на втором курсе? – резко прервала тишину Дана.

– Да.

– Значит, в прошлом году на первом. А первый курс – это сразу после школы, верно?

– Да, если человек поступил сразу.

– Она разговаривала своими картинами. Она пыталась донести до окружающих что-то своими картинами.

– Чего-чего? – недоверчиво посмотрел Мару на подругу.

– Я вспомнила, как говорил Като-сан о картинах Аски: «В них много трагизма, грусти и чистоты». Отчего у девушки в восемнадцать лет будет много трагизма в картинах? А ко второму курсу Аска влюбляется в Масахиро, и они начинают встречаться. Или наоборот, они начинают встречаться, и Аска влюбляется, но это неважно. Главное, что писать она перестала именно из-за того, что у неё не осталось того трагизма, который ей надо было выплеснуть на полотно. Значит, у неё было что-то, что её сильно тревожило и мучило на первом курсе университета или сразу после школы.

– Ты думаешь, что её мучила дружба с этими модницами? – догадался Мару.

– А вот это мы и должны выяснить. Надо сходить к маме Аски и узнать адрес её подруг. Особенно той, с которой мы только что столкнулись.

– Да, ты права, выяснить надо.

– Только ты сходи, пожалуйста, к маме Аски один, без меня. А то я ей явно не понравилась.

– Я тоже об этом подумал, но только потому, что тебе надо готовиться к экзамену. А я уже всё сдал. Мне осталось только реферат один сдать и, можно сказать, я закончил университет.

– Здорово! Мне тоже только один экзамен остался. Так что завтра можно устраивать вечеринку.

– Мы, кстати, с Икой и Гори договорились идти в «Джэки», не хочешь с нами?

– Здорово, только я с Викой, у неё тоже завтра всё заканчивается.

– Договорились. Давай сначала к подруге Аски, а потом в бар.

Они как раз доехали до общежития, и Дана стала выходить из машины. Мару почему-то вышел с ней.

– Что-то ещё? – спросила Дана.

– Пошли, в соседнем магазине продаются Дарума, – улыбнулся Мару, – покажу тебе их, раз обещал.

* * *

На следующий день Дана сидела на экзамене по китайской истории, с трудом вчитываясь в вопросы и с тоской глядя на то, как сидящий через проход студент из Китая бодро и без проблем обводил цифры в экзаменационном тесте. «Мне бы так», – подумала Дана и вздохнула, перевернув страницу, там как раз оказался вопрос про Даруму. Она сразу вспомнила кругленькую красную куклу, с бородой и круглыми глазами, которую вчера показал в магазине Мару. «Ну вот! Похоже, хоть что-то я знаю», – обрадовалась Дана. Этот вопрос придал оптимизма, и она начала вчитываться в другие. Оказалось, что на некоторые в голове есть ответы, а в отношении других есть только догадки. И, конечно, были вопросы о вещах, о которых она ничего даже не слышала. Дело пошло в гору. Дана быстро ответила на те вопросы, которые знала, посидела и поразмышляла над теми, об ответе на которые она только догадывалась. А с неизвестными вопросами всё тоже решилось очень быстро. Дана написала в четырех сторонах парты буквы А, Б, В и Г, и отчертила большим крестом сектора для этих букв. Дальше она раскручивала карандаш на середине парты и записывала в опросник ту букву, на которой останавливался карандаш.

И вот уже счастливая и весёлая Дана почти бежала на стоянку, где они вчера договорились встретиться с Мару после экзамена. Это было прекрасное ощущение: чувство свободы и скорой весны так и рвалось наружу. Все экзамены были позади, диплом написан, а значит, стажировка в Японии подошла к концу. Проходя мимо кафетерия, Дана не удержалась и зашла купить мороженое, подошла к холодильнику, заваленному разнообразными шоколадками с розовыми ленточками и без, в виде сердечек и просто плитки или конфетки. «Распродажа ко дню святого Валентина», – прочитала большой плакат над витриной. «Точно! Скоро же 14 февраля! – вспомнила Дана. – Я и забыла. Может, купить Мару что-нибудь? – подумала и осеклась: – Ага, помним мы Рождество. Я же уже говорила себе – никаких спонтанных подарков. А вот себе, любимой, я, пожалуй, куплю коробочку чего-нибудь». Поискала глазами и выбрала миленькую коробочку с конфетками из молочного шоколада: «Класс! Вот это настоящая награда за прекрасно проделанный труд!» Мороженое она съела по дороге до стоянки и подошла к машине Мару с одной коробкой шоколада. Он уже стоял у машины и ждал, как всегда, в расслабленной позе, присев на капот. Но, увидев Дану, почему-то вздрогнул, встал прямо и даже руки опустил по швам. Дана заметила его смущение, но совершенно не придала этому никакого значения:

– Охаё! Всё, я написала все экзамены! Свобода!

– Омэдэто! Поздравляю! – процедил Мару и стёр испарину со лба.

– Я решила себя порадовать за прекрасную учёбу и купила себе коробочку шоколадных конфет, – сказала Дана с улыбкой, сдирая красивую упаковку. – Я тебя угощаю, ты же тоже старался.

– М-м-м, – проскрипел Мару и широко раскрыл глаза, как будто застыв от удивления.

Но Дана была слишком рада, что всё закончилось, и начала выбирать конфету для Мару.

– Не стесняйся! У меня целая коробка. – Дана вытащила конфетку из коробки и бесцеремонно засунула её прямо Мару в рот.

– Э-э-э, – снова проскрипел Мару.

– Вкусно? Это хорошо! Ну, что, поехали? – Дана бодро двинулась к дверце.

– Ага, – выдавил из себя Мару.

– Да что с тобой такое? – она, наконец, начала замечать странности в его поведении.

– Ничего, ничего! Слушай, а в России празднуют день Святого Валентина?

– Да, правда, совсем недавно стали, но нам очень нравится этот праздник. Влюблённые в этот день пишут друг другу «валентинки», дарят подарочки и ходят вдвоем в рестораны. Похоже на японское Рождество, только без курицы, – Дана весело захохотала над своей шуткой, как ей показалось, очень удачной.

– А, понятно, – протянул Мару, и потом почти шёпотом прибавил, – теперь понятно…

– Что понятно?

– Просто в Японии день всех влюблённых празднуют не так, – он немного поёрзал на сиденье. – 14 февраля девочки дарят шоколад тем мальчикам, которых они любят. И признаются им в любви.

– Ах, вот почему везде сейчас продают так много шоколада, – закивала Дана, – подожди, а как же девочки? Им что, никто ничего не дарит?

– В феврале девочка признается в любви и дарит шоколад, а если молодой человек отвечает ей взаимностью, то 14 марта подарит в ответ тоже шоколад или конфеты. А вот если он её не любит, то дарит зефир.

– Да ладно! – прямо выдохнула удивленная Дана. – То есть ответа надо ждать целый месяц? – спросила, а про себя подумала: «Почему я задала именно этот вопрос, неужели именно это меня поразило больше всего?»

– Нет, подожди! Как только одни девочки? Это нечестно! Это же день всех влюблённых, а не «день влюблённых девочек»! – возмущению Даны не было границ.

– Да, у нас в Японии многое странно, – уклончиво начал Мару. – Ну, просто девочки смелее, ты понимаешь, о чём я.

– Нет! Всё равно это неправильно.

– Да, наверное, но у нас так.

Дана притихла и начала смотреть в окно. Через несколько минут раздумья снова повернулась к Мару и посмотрела на него, как будто только что заметила, что он находится рядом с ней в машине.

– Так вот почему ты вытянулся как струна, когда я подходила? Ты думал, что я несу тебе конфеты, чтобы признаться в любви? – и Дана громко захохотала.

– Ничего я не подумал, – буркнул в ответ Мару, – а вытянулся, потому что давно тебя ждал. И вообще мне нет дела до того, кому и что ты подаришь на день Святого Валентина.

– Не переживай, день Святого Валентина только послезавтра. Я всё равно ещё не решила, кому и что дарить.

– Я ещё раз говорю, мне абсолютно всё равно, – уже сердился Мару.

В машине воцарилась полная тишина.