«А почему бы, собственно, не попробовать рассказать Мару, как он мне нравится?» – проснувшись с этой смелой мыслью, Дана направилась в ванну. Ей нравилось чистить зубы и думать о чем-нибудь приятном, и она продолжила: «Что-то всё-таки есть в этом японском обычае девочкам признаваться в любви мальчикам в день Святого Валентина. Сегодня этот день настал, и кто сказал, что я не могу сделать то же самое? Надо ему позвонить и назначить встречу вечером». Решение было принято, она решительно направилась в комнату, взяла телефон и уже почти нажала кнопку дозвона на имени «Мару», как сердце её бешено заколотилось в горле и ушах. «А если у него на сегодня планы? А если у него есть девушка? А если ему вообще будет неприятно, что я лезу к нему со своими чувствами? Чёрт побери! Я же никогда и никому не признавалась в любви первой. Надо пойти сначала позавтракать. Мару всё равно наверняка ещё спит». Дана застыла с телефоном в руках посреди комнаты. В этой позе и застала её Вика, зайдя в комнату с большой тарелкой макарон.

– Я тут макарон наварила на целый полк, не хочешь со мной позавтракать?

– О! Какая удача! А у меня в холодильнике есть сыр, можем потереть. Доброе утро, кстати, – отмерла Дана.

– А ты чем занимаешься? Занята? – вежливо поинтересовалась Вика.

– Нет, нет, я тут просто хотела позвонить Мару и, наверное, передумала, – Дана закрыла телефон и начала доставать тарелки.

– А почему передумала? Вы же вроде друзья? У тебя к нему дело? – забросала вопросами любопытная Вика, раскладывая завтрак по тарелкам.

– Да ты понимаешь, тут такое дело… – замялась Дана.

– Ага! – широко улыбнулась Вика. – А я так и знала! Он тебе нравится?

– Ну, что-то вроде того, – покраснев до ушей, призналась Дана. – Мы с ним закончили все наши дела, и я хотела подарить ему коробочку конфет в знак благодарности. Но сегодня день Святого Валентина, я боюсь, он что-то не то подумает. Тем более на сегодня у него наверняка есть планы…

– Первый класс, вторая четверть. Ты уже стажировку закончила и даже устроилась в фирму работать, а ведешь себя как глупенькая, честное слово. Ты думаешь, зачем японцы придумали, чтобы девочки дарили шоколад мальчикам сегодня? Чтобы такие дурочки, как ты, могли, наконец-то, показать, кого любят.

– Но он совсем меня не замечает.

– А он наверняка думает то же самое о тебе. И вообще, японцам очень трудно сделать первый шаг к иностранке. Они часто думают, что иностранцы считают японцев недостойными их. Поэтому не показывают свои чувства, даже если сильно влюблены. Так что, если он тебе действительно нравится, то действовать придётся самой.

Дана вышла на кухню за сыром и вернулась с новым сомнением:

– А вдруг у него есть девушка?

– Вот тогда-то ты всё и узнаешь. Конечно, конфет жалко, но согласись, что конфеты – это не самая крупная потеря. У меня одна знакомая долго встречалась с парнем, и они купили машину пополам на его имя, а потом она узнала, что он женат. А если бы она купила ему шоколадку, подарила в день всех влюблённых и прямо спросила, женат он или нет, можно было избежать неприятностей.

– Ты действительно так думаешь? – доверчиво спросила Дана, натирая сыр.

– Нет, конечно! – заявила Вика. – Но попробовать стоит, – закончила она жизнеутверждающе.

– Всё, готово! – Дана протянула Вике макароны с сыром и вилку. – Можно есть.

– Нет, нельзя! Звони своему любимому Мару, и тогда получишь макароны.

– Нет, я потом!

Но Вика медленно поводила головой из стороны в сторону и подала телефон. Дана постояла несколько секунд в раздумье, поняла, что сопротивление бесполезно, и взяла телефон.

– Давай, давай! Раньше поговоришь, раньше позавтракаешь, – подбадривала Вика.

– Ну, если у нас с Мару ничего не получится, ты будешь виновата, – выдохнула Дана и нажала на кнопку. Послышался знакомый и уже любимый голос:

– Моси-моси. Алло.

– Мару, привет! Это Дана, – тихо начала Дана.

– А-а-а. Дана-чан. Что-то случилось? – беззаботно спросил Мару.

– Мне… я… Не могли бы мы встретиться сегодня? Можно даже в обед, мне надо тебе кое-что передать.

– Могли бы, конечно. Только у меня дела в университете днём. А на вечер это перенести нельзя? Тогда и поужинали бы вместе, – деловито предложил Мару.

– Ну, если у тебя других планов на вечер нет… – проговорила Дана, еле сдерживаясь, чтобы не завизжать от восторга.

– Есть, конечно. Точнее сказать, были. Ничего серьёзного. Я отменю планы.

– Нет, нет, не надо. У меня совсем не срочно. И неважно.

– Да ничего страшного. Я просто хотел выпить с ребятами, но это можно сделать в другой день. Так что давай встретимся в шесть. Где тебе удобно? Хотя нет, я за тобой заеду. Договорились?

– Конечно, договорились. До вечера, – почти пропищала Дана.

В течение всего разговора Вика сидела на кровати, беззвучно комментируя каждое слово, но когда Дана закончила разговор, она почти закричала:

– Поздравляю! Самое страшное уже позади.

– Спасибо большое, – выдохнула Дана и рухнула рядом на кровать. – Я заслужила эти макароны, – и протянула руку к тарелке.

– Не спорю. Пожалуйста.

– Это самые вкусные макароны с сыром за всю мою жизнь, – промычала Дана с набитым ртом.

Ровно через шесть часов тридцать минут Дана стояла на стоянке перед общежитием и ждала появления Мару. Казалось, за эти часы какая-то новая жизнь открылась перед ней и в прежнюю ей уже никогда не вернуться. По настоянию Вики Дана пошла в салон, сделала маникюр и подстриглась. Потом долгий час пришлось провести за выбором подарка в кондитерской, где конфеты с розовым бантиком были слишком женственными, а плитки чёрного шоколада слишком сдержанными. Начинки тоже озадачили: «Какие он любит? Белые, кофейные или шоколадные?» И тогда Дана приняла соломоново решение: начала читать японскую детскую считалочку: «Дорэ ни сиё кана», указывая на три понравившиеся коробки с конфетами. Перевод этой считалочки очень прост: «Что бы выбрать?» И, наконец, выбрала. Осталось самое трудное. «Мне нечего надеть», – эту извечную женскую проблему, учитывая сильную нехватку времени и активную помощь Вики, решили неожиданно быстро. Дана облачилась в синее шерстяное платье и накинула рыжую кожаную куртку. И вот она стояла в ожидании настоящего свидания. По крайней мере, это она так воспринимала сегодняшнюю встречу. Когда машина Мару заехала на парковку общежития, сердце радостно забилось, пришлось «взять себя в руки».

– Привет!

– Привет! Садись, – с нервной улыбкой вернул приветствие Мару. – Я тут забронировал столик в ресторане. Ты не против? Я имею в виду, у тебя других планов нет на сегодняшний вечер? – спросил он как-то неуверенно.

– Нет, нет. Я сегодня совершенно свободна, – улыбнулась Дана.

Весь путь они молчали и вскоре оказались в одном из лучших ресторанов города – на высоком холме, откуда открывался роскошный вид на море с лунной дорожкой.

Когда сели за столик, Мару объявил, что еду он уже заказал, и им осталось выбрать напитки.

– Может быть, шампанское?

– Я очень люблю шампанское, – согласилась Дана. – Сделаем вид, что нам есть что праздновать, – от смущения она начала неуклюже шутить.

– Да уж, – сдержанно улыбнулся Мару, и за столом снова возникла некая неловкость.

После нескольких минут странного и неуютного молчания, Дана решила, что ситуацию надо исправлять, именно она создала эту неловкость, а бедный Мару просто пытается вести себя достойно. Она выдохнула и с самым непринуждённым видом, который смогла изобразить, спросила:

– Как там Кэн? Ты им сегодня не звонил, случайно?

Мару улыбнулся и сразу оживился:

– Он уже приходит в себя. Тамура-сан сказал, что ему уже намного лучше. Сегодня он позвал Кэна к себе в кабинет и серьёзно предложил ему вместо заграничного путешествия на каникулах посетить школу гончарного мастерства. И знаешь, что ответил Кэн? – Мару хитро посмотрел на Дану.

Дана покачала головой в ответ.

– «Не-е-ет!» – спародировал голос Кэна Мару и громко засмеялся.

– Ну, значит, он действительно идёт на поправку. Можно за него не беспокоиться.

И беседа потекла сама собой, как обычно. Мару рассказал, что Наоко-сан дала показания, Тамура-сан в обед навестил родителей Джунко и рассказал им всё о случившемся. Родители, конечно, были поражены услышанным. Похоже, они уже подозревали, что их дочь не подарочек. Джунко пока под домашним арестом. Ее отец – не последний человек в городе, но он дал согласие на то, чтобы эта история получила огласку и помогла в борьбе с издевательствами в школах. Он даже хотел предложить матери Аски денег, но Тамура-сан попросил пока не делать этого: нужно время, чтобы подготовить бедную женщину морально.

– Да, ей, наверное, будет очень тяжело узнать о том, что произошло на самом деле. Она так верила, что Джунко была хорошей подругой её дочери, – задумчиво произнесла Дана, выслушав Мару.

– Тамура-сан думает предложить ей вернуться обратно в Киото. Он уже даже позвонил её родственникам, чтобы те позвали её жить к себе.

– Мне тоже кажется, что это для неё будет лучшим решением. Она до сих пор жалеет о том, что уехала тогда из дома.

– Да, осталось только рассказать родителям Масахиро, что их сын не убийца.

– Это тоже очень важно. Наверное, и всем друзьям будет приятно узнать, что их друг не убивал Аску, а любил её больше жизни.

– Да, у Масахиро и Аски была настоящая любовь. Мы, японцы, верим в переселение душ, поэтому они наверняка будут вместе в следующей жизни, и всё у них будет хорошо, – сказал Мару задумчиво.

– Значит, поэтому японцы так легко расстаются с жизнью? – спросила Дана и сама удивилась своему открытию.

– В каком смысле?

– Ну, как тебе сказать. Японские воины легко идут на смерть, это мы по истории проходили, взять хотя бы лётчиков-камикадзе. Потом, посмотри, чуть что, сразу: «Ты запятнал свою честь и должен смыть позор смертью». А фильмы посмотреть, так там вообще все умирают.

– Да, и процент самоубийств в Японии очень высок для развитой страны, – согласился Мару. – Я никогда не задумывался над этим, но, скорее всего, ты права, и мы не ценим именно эту жизнь так, как европейцы, потому что уверены, что будет следующая.

– А я бы не хотела сейчас перерождаться. Представляешь, всё заново. Заново учиться ходить, опять в школе учиться, в университете. Снова диплом писать…

– Посмотрим, что ты скажешь, когда начнёшь работать, – хитро посмотрел на спутницу Мару. – Небось, уже через полгода будешь проситься обратно в университет, потому что работа будет для тебя слишком сложной. – Он сказал это с очень милой улыбкой, поэтому Дана даже не подумала обижаться.

– Кстати, мне позвонили из компании и сообщили, что нашли мне квартиру недалеко от офиса. К тому же компания будет оплачивать восемьдесят процентов стоимости аренды, так что у меня будет великолепный шанс жить почти в центре Токио.

– Да ты что? И где же ты будешь жить?

И они погрузились в обсуждения места будущего жилья и работы. Долго рассчитывали, сколько потребуется для того, чтобы добраться до работы, друг до друга и до Роппонги. Между тем все блюда были съедены, и пришло время десерта. Официантка, которая подошла забрать грязные тарелки, спросила, кому какой кофе подать и можно ли уже принести пирожные, чем отвлекла парочку от темы и вернула в реальность. Дана вспомнила, зачем попросила Мару о встрече и смутилась. Над столиком опять нависла неловкая тишина.

– Я тут…

– Знаешь…

Одновременно начали они и рассмеялись.

– Пожалуйста, пожалуйста, – начала было Дана, но Мару твёрдо ответил:

– Ты первая.

– Ну, хорошо, – выдохнув, начала Дана и потянулась за пакетом с коробкой конфет. – Я тут подумала, всё-таки сегодня день Святого Валентина, а я тебя даже не поздравила тебя с этим праздником. Поэтому вот, – она протянула пакет Мару, – это тебе. Мне было очень приятно общаться с тобой весь этот год. И я очень надеюсь, что мы не потеряемся в Токио и будем общаться дальше.

«Ну, давай, скажи ему, что он тебе нравится» – кричал внутренний голос, но всё, что она смогла из себя выдавить, было тихое:

– Буду ждать ответа через месяц.

Дана неловко улыбнулась и опустила глаза. «Нет я не умею признаваться в любви первой», – сдалась она.

Мару взял пакет и посмотрел внутрь на коробку с шоколадом. Улыбнулся и сказал тихо:

– Аригато.

А потом полез в карман и достал оттуда что-то маленькое. Посмотрев на Дану в упор несколько секунд, он опустил глаза.

– У меня для тебя тоже кое-что есть, – начал он тихо. – Понимаешь, я не мастер на такие разговоры, поэтому я сейчас буду лепить чушь, а ты терпи. Слушай и не перебивай, потому что мне и так тяжело.

Дана кивнула в знак того, что готова терпеть.

– Я до сих пор встречался с несколькими девушками, точнее, они встречались со мной, потому что ни одну я не любил. Мне было всё это неинтересно, потому что я всю жизнь любил море. И с девушками я встречался, пока это не мешало моим отношениям с морем. Но сейчас я встретил девушку, которую полюбил больше, чем море. Я думаю, что море подарило мне эту любовь. И, если честно, я даже иногда забываю о нём, когда я рядом с тобой. Я думаю о тебе с того первого дня, когда увидел тебя в баре. Я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты была моей девушкой. – Мару протянул руку и передал Дане маленькую красную бархатную коробочку.

Дана, искренне сомневаясь в том, что она правильно поняла японский, открыла коробочку с надеждой найти там доказательство того, что расслышала и поняла все правильно. В коробочке лежало колечко из белого золота с голубеньким сердечком из лунного камня посередине. Сбоку от сердечка, было написано по-итальянски «Ti amo» («Я тебя люблю»). Волна огромного счастья охватила её и заставила сердце биться с невероятной скоростью. Она подняла глаза и встретила взгляд Мару. Впервые они смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести взгляд.

– Я думала, что ты вообще не замечаешь меня как женщину. А почему ты не признался раньше? – начала первой Дана.

– У тебя был жених. Зачем было портить тебе жизнь своими признаниям?. А когда вы расстались, как-то не было подходящего времени, – ответил Мару, продолжая смотреть на Дану.

– Как же тебе удавалось так умело скрывать свои чувства? Я даже думала, что ты меня стесняешься, – не унималась Дана.

– Мне не казалось, что я всё умело скрывал. Когда мы с тобой первый раз шли в гости к дяде, я так нервничал, и у меня так билось сердце, что я даже слова произнести не мог. А тогда на тренировке, когда все увидели, что мы вместе приехали на машине, я от волнения заставил весь клуб выполнить двойную норму, чтобы все забыли о том, что можно хихикать на нашу с тобой тему. Я был уверен, что ты всё поняла и просто не обращаешь на меня внимания.

А Дана стала рассматривать прелестное колечко в коробочке.

– А можно я его примерю?

– Так ты согласна? – тихо спросил Мару.

– Ой, прости, пожалуйста, я так обрадовалась, что даже забыла дать тебе ответ. Ну, конечно, да! Ты мне тоже очень нравишься, и я думаю о тебе уже неприлично много.

Мару облегчённо выдохнул.

– Как я рад! Ты даже представить себе не можешь, как я рад.

– Слушай, а давай не будем здесь пить кофе, а пойдём куда-нибудь отпразднуем это замечательное событие?

– Давай, купим шампанское и пойдём в парк у моря. Я думаю, нам надо поделиться с морем нашей радостью.

– Полностью с тобой согласна.

Они пошли в парк, из которого открывался прекрасный вид на море. И хотя февраль – самый холодный месяц в году для Японии, этот вечер был теплым. Ветер практически не дул, были видны звёзды. По дороге в парк Мару взял Дану за руку, и она почувствовала себя такой защищённой и маленькой, ладонь у Мару была сильная и горячая. «Надо же, – подумала Дана, – с Димой я никогда не чувствовала себя так уверенно и спокойно». И она положила голову на плечо Мару. Это было то, что хотела сделать Дана уже много дней.

* * *

Она вернулась в общежитие за полночь, но не могла не зайти к Вике, чтобы поделиться счастьем и радостью, распиравшими её. Вика полулежала на своей кровати с красивой причёской и с полным макияжем, телевизор был включён на каком-то фильме, а глаза Вики были закрыты.

– Викуля, просыпайся! – чуть не закричала Дана.

Вика открыла глаза.

– О! Ну, наконец-то. Я уже волноваться начала. Ну, как? – она всмотрелась в счастливое лицо подруги. – А, всё понятно, девушки у него нет, и он с радостью принял от тебя конфеты.

– Девушка у него есть. Это я! – Дана показала руку с кольцом на безымянном пальце. – Я так счастлива! Представляешь, оказывается, я ему тоже очень нравилась всё это время.

– Вау! Поздравляю! Это классно! Вот видишь, а ты говорила, что он тебя не замечает.

– Слушай! А ты такая красивая! Тоже была на свидании? – рассмотрела Дана Вику.

– А что же я, по-твоему, должна сидеть одна в день Святого Валентина? – спокойно ответила Вика.

– И кто же счастливчик?

– Скажем так, у меня тоже есть пара поклонников. Но о них я тебе потом расскажу. А пока не забыла, тебе звонил Каваками-сан из отдела по работе со студентами. Сказал, что это срочно и просил зайти к нему завтра прямо с утра.

– Интересно, что ему надо? – удивилась Дана.

– Не знаю, но сходить стоит. Всё-таки у тебя через два дня выпускной.

На следующее утро Дана пришла в университет, как на первую пару. Каваками-сан уже был на работе и очень обрадовался её появлению.

– О, Дана-чан, а я как раз собирался тебе снова звонить.

– Охаё годзаимас.! – улыбнулась Дана. – Мне Вика сказала, что Вы меня хотели видеть пораньше.

– Да, я хотел с тобой поговорить без лишних ушей, так сказать. И очень надеюсь, что всё, о чём мы будем с тобой говорить, останется между нами, – загадочно проговорил Каваками-сан. – Давай сядем.

– Вы меня пугаете, – сощурилась Дана, но отошла от стойки и направилась к маленькому столику и двум диванам, стоящим друг против друга в углу.

– Ничего страшного, не бойся. Я с утра маленьких иностранных девочек не ем. Хе-хе-хе! – проскрипел Каваками-сан голосом какого-то мультяшного героя.

– Теперь мне стало ещё страшнее.

– Я же говорю, не бойся, – сказал Каваками-сан уже нормальным голосом и сел.

Дана села напротив.

– Помнишь, вы заполняли анкету о том, что будете делать после окончания университета? – начал издалека Каваками-сан.

– Конечно.

– В этом году иностранных студентов, которые возвращаются домой после стажировки, катастрофически мало. Все смогли найти работу или остаются учиться дальше. Получается, что билетов домой нам надо закупить так мало, что на следующий год нам могут просто урезать эту статью в бюджете. А нам бы сильно не хотелось терять этот бюджет, потому что на следующий год могут появиться студенты, которым будут нужны билеты домой. Понимаешь?

– То, что вы говорите, понимаю, но к чему вы это говорите мне, пока нет.

– В общем, мы, отдел по работе со студентами, решили предложить трём иностранным студентам съездить на родину и обратно за счёт университета. Недели на три. Тебя взяли на работу в одну из крупнейших корпораций в Японии и к тому же у тебя одна из лучших дипломных работ на курсе, поэтому мы решили, что одним из трёх студентов можешь быть ты. Ты согласна?

– Вы ещё спрашиваете? – пропищала Дана, чтобы не заорать от счастья. – Конечно, согласна! О лучшем подарке я и мечтать не могла.

– Я рад, что это предложение доставило тебе радость. Но не забудь, что распространяться об этом не надо. Ты дала слово, помнишь? – уже совсем серьёзно закончил Каваками-сан. – Приходи за билетами через три дня к нам в отдел. Я всё подготовлю.

– Я всё поняла. Спасибо большое вам, Каваками-сан!

– Это не мне, это решение начальника отдела. Я только предложил.

– Вы замечательный человек! С меня сувениры из России, – произнесла Дана, поднимаясь с дивана.

– Вот! Это я и хотел услышать, – улыбнулся Каваками-сан, поднялся с дивана и направился на своё рабочее место.

Дана летела домой от счастья. Но на этом сюрпризы дня не закончились. Днём, когда Дана начала разбирать вещи, чтобы подготовиться к переезду в Токио и отъезду в Москву, ей позвонила Мицуко-сан.

– Скажи, пожалуйста, а в чём ты пойдёшь на выпускную церемонию?

– Я думала пойти в костюме.

– Японские девушки надевают хакама. Это кимоно с мужскими национальными брюками поверх. Это повелось с эпохи Мэйдзи, и это очень красиво.

– Я не знала.

– Скорее всего, на прокат кимоно уже не взять, всё нормальное уже разобрали, поэтому я решила поискать что-нибудь у себя. В общем, у моей подруги есть хакама, а у меня – хорошее розовое кимоно. Когда у тебя выпускной? – деловито поинтересовалась Мицуко-сан.

– Через два дня.

– А начало во сколько?

– В десять, – не веря своему счастью, ответила Дана.

– Отлично. Приходи к нам в шесть тридцать. Мы сначала отведём тебя в парикмахерскую, где тебе сделают причёску под кимоно, а потом я сама тебя одену. Я умею надевать кимоно. Я даже курсы закончила, – засмеялась на том конце телефона Мицуко-сан. – Не бойся, я буду сопровождать тебя только на торжественной церемонии. Потом сможешь прийти к нам и переодеться.

– Мицуко-сан, спасибо вам большое… – начала Дана.

– Это тебе спасибо, я так хотела надеть на кого-нибудь хакама! Это будет так здорово! Токунага-сэнсэй тоже будет в восторге от тебя в кимоно.

– Я даже не знаю, как вас благодарить, – произнесла Дана.

– Будь самой красивой на церемонии, и это будет для меня самой главной наградой. Ну всё, пока! Только не опаздывай. Работы будет много.

Дана была искренне поражена тем, как чужие люди заботятся о ней, простой иностранной студентке. «Что движет этими людьми? – думала Дана. – Смогу ли я когда-нибудь подойти к студенту на улице и дать ему денег просто так, на покупки? Смогу ли я позаботится о том, что будет надевать студентка мужа на выпускной? Что это – простое гостеприимство?». Она была очень рада, что остаётся в Японии работать. Ведь это прекрасная возможность понаблюдать за этими людьми ещё. Может быть, тогда ей удастся найти ответы на её вопросы.

* * *

Следующие два дня пронеслись как один час, потому что было очень много дел. Подготовка к переезду, к поездке в Москву и, конечно же, сбор необходимых мелочей для того, чтобы надеть кимоно. Оказалось, для этого необходимо иметь набор особенного нижнего белья, носочки с одним выделенным пальцем под национальную обувь, а ещё следовало запастись тонкими махровыми полотенцами, чтобы сгладить неровности фигуры в области талии. Рассчитывать на то, что Мицуко-сан предложит и нижнее бельё, было глупо, поэтому надо было найти магазин, где это всё продаётся. Но, слава Богу, рядом с Даной были Вика и уже посвящённый во все дела Мару.

В ночь перед выпускным Дана долго не могла уснуть. Как же тут уснёшь, когда столько мыслей, мечтаний и волнений перед таким важным днём? К тому же, Дана страшно боялась проспать и постоянно проверяла будильник. После тщетных попыток уснуть, она решила посмотреть какое-нибудь кино или телевизор. Нет, лучше почитать. Пока выбирала, как развлечься, сон пришёл сам. А через полтора часа будильник запищал, и Дана как ошпаренная соскочила с кровати и бросилась в душ, чтобы не опоздать к Мицуко-сан.

Следующие три часа прошли как во сне. Дана пыталась запомнить каждую минутку этого знаменательного дня. В парикмахерской ей сделали очень интересную причёску с большими национальными украшениями. Раньше под кимоно делали причёски гладкие и без особого объёма, но современная мода диктует очень объёмные причёски, похожие на взрыв, и украшение голову перьями, большими цветами и заколками с разноцветными стразами. У Даны получилось на голове нечто среднее между прошлым и настоящим: впереди было достаточно гладко, чёлку плоско зачесали на правый бок, а вот сзади сделали две ракушки по бокам, хвосты которых начесали и распушили справа и слева. Получилось очень забавно, особенно учитывая то, что каждую ракушку украшал красивый гребень в японском стиле.

После парикмахерской Дане разрешили немного отдохнуть и позавтракать чашечкой кофе с маленькой булочкой, но на всё про всё у неё было ровно двадцать минут. После этого начался процесс надевания яркого розового кимоно с красивыми золотыми, фиолетовым и белыми цветами. Сначала нужно было надеть несколько слоёв одежды, начиная с правильного нижнего белья. Всё должно сидеть точно, гладко и нигде не сборить. Пришлось ещё закрепить на талии пару полотенец, дабы сравнять неровность, которой Дана привыкла гордиться. Потом было надето белое кимоно с розовым воротом. Ворот – единственное, что будет видно в конечном итоге, но для того, чтобы он лежал на шее как надо, приходится надевать дополнительное кимоно. И только затем надевается красивое красочное кимоно, которое подгоняют по длине, делая напуск в бёдрах, скрывая его красивым широким поясом «оби». Оби завязывают на спине скромным узлом, напоминающим панцирь, и уже сверху оби под рукава надевают широкую длинную одноцветную юбку в широкую складку, которая и есть хакама. Получается, что эта юбка закрывает почти всё кимоно от груди. В Данином случае цвет хакама был брусничным с серебряным отливом. Как только надели хакама, общий вид наряда сразу стал сдержанным и более строгим.

– Как жалко! Полы кимоно такие красивые, а мы их спрятали под строгую юбку, – запротестовала Дана.

– В этой юбке весь смысл костюма. Дело в том, что хакама – элемент мужского кимоно, и всегда их носили мужчины. До эпохи Мэйдзи образование могли получать только мужчины. И поэтому, когда девушек допустили к образованию в университете, они ходили в мужских хакама, чтобы показать, что они тоже студенты. Сейчас девушки надевают хакама только на выпускной, и этим показывают, что готовы вступить в мужское общество на равных и работать так же, как и мужчины, – пояснила с улыбкой Мицуко-сан.

– Ну, ничего, зато видны красивые рукава.

А рукава кимоно действительно были очень красивыми – длинными и расшитыми узорами и цветами. Но оказалось, что они исполняли роль сумки или кармана. Именно туда Дана положила платок, студенческий билет и фотоаппарат. А помаду, расчёску и ключи – в маленький клатч золотого цвета под цвет национальных сланцев.

Затянутая большим количеством поясков, а главное, широким поясом оби, Дана сразу почувствовала, как выровнялась её спина. Кстати, знаменитый японский поклон в кимоно сразу стал получаться намного естественней. «Вот в чём секрет! Японцы кланяются с абсолютно прямой спиной, а иностранцы не выпрямляют спину при поклоне. Из-за этого поклоны иностранцев выглядят неуклюже». Зато теперь Дана не могла сделать широкий шаг и сесть глубоко на стул. Приходилось семенить мелкими шажками и присаживаться на краешек стула, держа при этом абсолютно ровную спину. Кстати, при ходьбе стало понятно, что в этой одежде легче идти, немного косолапя. «Ещё одна загадка разгадана! – торжествовала Дана. – Теперь понятно, откуда у японок взялась их знаменитая манера семенить и почему большинство из них косолапят. Как говорится, не попробуешь, не поймёшь».

Так как идти в таком наряде можно было только очень медленно, из дома профессора они вышли за час до начала церемонии. Хорошо, что Мицуко-сан пошла с Даной и помогала ей преодолевать пригорки, кочки и даже бордюрные камни, иначе было бы очень трудно добраться и нигде не упасть. Но метр за метром, кочка за кочкой, и иностранка начала привыкать к своей одежде, а через десять минут пути и совсем освоилась в ней. Уже на полпути к месту церемонии – городской ратуше – начали попадаться однокурсницы, тоже семенящие по дороге в сопровождении мам и даже пап. Все были очень веселы, махали друг другу руками и говорили комплименты. На площади перед ратушей начались бесконечные поздравления, фотографирования на память, обнимания и даже слёзы. С Даной фотографировались абсолютно все. Даже обычные прохожие останавливались, доставали из сумок фотоаппараты или мобильные телефоны и просили сфотографироваться вместе или просто снять хорошенькую иностранку в кимоно. Дана всё время искала глазами Мару. И в один прекрасный момент на площади появилась группа молодых людей в мужских хакама. Практически все юноши-выпускники были в обычных костюмах, поэтому эта группа резко выделялась и выглядела роскошно. Кимоно делает мужскую фигуру очень статной и мужественной. Оно визуально расширяет плечи, а хакама сильно вытягивает силуэт. И среди этой группы самым красивым и статным был Мару. Дана заметила его издалека и подумала, что если бы она не влюбилась в Мару до этого, то обязательно влюбилась бы в него сейчас. Так как Дана и Мару не объявляли официально о своих отношениях, они не стали бросаться друг другу в объятия, но сфотографироваться вместе им всё-таки удалось.

– Ты такая красивая! – шепнул Мару, когда позировал для очередной фотографии. – Тебе очень идёт кимоно.

– Тебе тоже. Я прямо влюбилась в тебя еще раз, – так же тихо ответила Дана.

Он незаметно сжал ей руку.

Через какое-то время всех выпускников стали приглашать в зал для начала церемонии. Речь мэра города Дана слушала плохо, так как была занята рассматриванием однокурсников. Затем на сцену вышел ректор университета и все преподаватели с красными лентами на груди. Профессора сели на стулья, установленные посередине сцены, а ректор прошёл за трибуну и произнёс поздравительную речь. Затем он вручил дипломы об окончании двум самым выдающимся студентам и передал им слово. Они произнесли клятву служить обществу. «Патриотично, – скептично хмыкнула Дана, – я собиралась работать только для своего блага. Но раз надо, чтобы ещё и Япония процветала…» А потом ректор объявил, что на этой церемонии присутствует особый гость, которому он хочет дать слово. Все захлопали, на сцену вышел Тамура-сан и встал за трибуну, за ним внесли два больших портрета Аски и Масахиро.

– Уважаемые выпускники! Сегодня вы делаете очень важный шаг во взрослую жизнь. От всей души поздравляю вас с этим прекрасным праздником. Меня зовут Тамура, я представляю отдел по расследованию особо тяжких преступлений в полиции города Сидзуока. Вы все хорошо помните тот день, когда два студента, Номура Аска и Кояма Масахиро, были найдены мёртвыми. Официальное следствие установило, что Кояма-сан убил Номура Аску, а потом покончил жизнь самоубийством в состоянии аффекта. Но неофициально мы продолжали вести расследование этой ужасной трагедии. Нам помогли двое студентов вашего университета. По разным причинам я не буду называть их имена, но они сейчас в зале, и мы им очень благодарны, – далее Тамура-сан рассказал печальную историю о влюбленных.

Речь полицейского произвела сильное впечатление: парни переглядывались и кивали головами, а многие девушки начали плакать. Тамура-сан продолжал:

– Я специально пришёл сюда, чтобы рассказать вам всю правду об этой истории, преследуя две цели. Во-первых, чтобы восстановить честное имя Кояма Масахиро. А во-вторых, чтобы вы запомнили эту историю и, когда у вас появятся дети, рассказали её им. Ведь если бы у всех родителей были доверительные отношения со своими детьми, трагедии можно было бы избежать. Благодарю вас за внимание и ещё раз поздравляю с успешным выпуском из университета!

Тамура-сан закончил речь и поклонился аудитории. В зале стояла гробовая тишина. И действительно, как реагировать на такую речь? Хлопать – не к месту. Но вроде бы хлопать принято, и оратор старался. Но Тамура-сан, видимо, был готов к такому финалу. Он поклонился профессорам, ректору и ушёл со сцены быстрым деловым шагом. На сцене появился ведущий и объявил, что через пять минут будут выдаваться дипломы всем выпускникам, поэтому всем необходимо собраться группами рядом со своими научными руководителями. Пёстрая толпа зашевелилась и начала растекаться, собираясь в группы возле сэнсэев. Дана провела в этом университете всего год, а все однокурсники казались такими родными и близким.

Токунага-сэнсэй тоже произнёс небольшую поздравительную речь и начал раздавать дипломы своим студентам. Некоторым он давал небольшие напутствия. Дане же сказал: «А с тобой мы не прощаемся». Дана была обескуражена, но потом до неё дошло: значит, он с ней не прощается и они смогут общаться и с ним и его прелестной женой и дальше. Дана почувствовала себя так, как будто её приняли в семью, и теперь у неё есть родители не только в Москве, но и здесь, в Японии.

Каждому выпускнику вместе с дипломом подарили по красной розочке. Бывшие студенты выходили из зала, а в холле их ждали родственники, кохаи из спортивных секций и кружков по интересам и просто знакомые. Все были с цветами. Даже Мастер из «Джэки и бобовое зёрнышко» стоял в общей толпе и приветствовал своих постоянных клиентов. Было приятно, что почти весь город собрался здесь специально, чтобы поздравить бывших студентов.

В этом году выпускники поступили не так, как всегда. Обычно они долго общаются со знакомыми, принимают поздравления и фотографируются, плавно перетекая в банкетный зал здания мэрии. А в этом году все выпускники, не сговариваясь, пошли вместе со своими знакомыми и кохаями в сторону городского кладбища. Красиво одетые девушки и парни прошли полгорода к могилам Аски и Масахиро, которые находились на одном кладбище, но в разных концах. Девушки оставляли цветы на могиле Аски, а парни – на могиле Масахиро, и вскоре обе они были усыпаны цветами.

Проходя мимо ворот кладбища, Дана заметила небольшую группу людей, среди которых были полицейские в форме. Присмотревшись, Дана узнала Джунко – она стояла в середине этой группы. Но в этот раз Джунко была без макияжа и без великолепной причёски волосок к волоску. Она стояла в простых джинсах, чёрной водолазке и джинсовой куртке, а на голове у неё был простой низкий хвостик. Обычная ничем не приметная девчонка. Одна из толпы. От писаной красавицы остался только стройный стан и колючий недобрый, но какой-то загнанный взгляд, которым она осматривала всех окружающих, как тогда на распродаже в отделе молодёжной одежды. «Надо же, – подумала Дана, – а она ведь совсем обыкновенная. Как сакура без нежно розовых цветов – простое дерево с кривым стволом».

Потом был банкет, переодевание в светскую одежду, вечеринка со спасателями. Много веселья, тёплых слов и даже слёз расставания.

* * *

Следующие несколько дней Дана провела в сборах к грядущему переезду в Токио. Они с Мару были постоянно вместе, поэтому все хлопоты казались приятными и весёлыми. Дане очень хотелось домой. Повидать маму, папу, поесть чёрного хлеба и посмотреть телевизор, который умеет говорить по-русски, но совсем не хотелось расставаться с Мару, ведь им было так хорошо вместе.

И снова аэропорт Нарита. Как быстро пролетел этот год. Вместе с ним будто прошла целая жизнь, и в Москве, наверное, всё изменилось. Сидя у иллюминатора, Дана смотрела на Японию, которая теперь не казалась чужой. Ровно через три недели она вернётся в эту загадочную и неизвестную, но уже такую родную и любимую страну.

Москва, апрель 2013 г.