А Гард тем временем проснулся от того, что во сне перевернулся на другой бок и лег прямо на ветвь шиповника. Вздрогнув от боли, он поднялся с клумбы и хорошенько отряхнулся от земли. Солнце уже почти зашло, и в полированной каменной плитке отражались его последние золотисто-оранжевые лучи. Темнело на глазах, лес вокруг гостиницы становился похожим на сказочное чудище, обступившее «Золотой клен» со всех сторон. Над головой у него пронеслась стая белоснежных чаек, спешащих на ночлег, да цикады неистово верещали где-то в кустах. Все, кто жил в гостинице, видимо, вернулись в свои номера, потому что в окнах то там, то здесь зажигался свет, и скоро почти все они светились, образовав на стенах «Клена» нечто вроде светящейся мозаики. Не светилось лишь одно окно номера Като.

Неслышно поднявшись по главной лестнице, кот лапой толкнул дверь в ее номер. Она была не заперта, а сама девушка дремала прямо за столом, склонившись над рукописью. Как только Гард вошел в комнату, дверь и раскрытое окно разом оглушительно захлопнулись от сквозняка.

Като мигом проснулась и подскочила на стуле, но при виде кота на ее лице появилось обычное для нее сосредоточенное выражение.

— Хорошо, что ты разбудил меня, Гард. У меня нет времени на сон, когда в руках у нас такой документ…

— И много ты разгадала, днюя и ночуя за этим документом? — Прервал ее кот.

— Конечно! — Като не обратила внимания на его недовольный тон. — Я, например, поняла, что здесь описывается четыре человека, которые могли украсть камень.

— Там есть имя, фамилия, е-мэил и домашний адрес? — Съехидничал Гард.

— Нет, но кое-какие приметы могут навести на след…

— Какие такие приметы? — Гард и не думал сменить гнев на милость и допрашивал Като с пристрастием, надеясь доказать ей, что она тратит время впустую.

— Я так поняла, что здесь говорится о ведьме, каком-то очень богатом человеке, убийце с какого-то острова и правителе.

— Хороши приметы, ничего не скажешь, — буркнул Гард, но это получилось больше похожим на звериный рык. — Ты знаешь, сколько богатых людей, правителей и наемных убийц в Сеймурии? А в Замии и других соседних государствах? Я уже не говорю о том, что это могут быть люди оттуда же, откуда и мы, понимаешь? Это даже не сотни, это тысячи людей. Да нам и целой жизни не хватит, чтобы их всех проверить. К тому же, я так и не понял, как ты собираешься их проверять.

Выдав всю эту убийственную тираду, Гард уже раскаялся, что сделал это. Като, казалось, стала бледнее обычного. Она сидела, облокотившись на стол и глядя куда-то мимо своего собеседника, совсем другим голосом спросила:

— И что же нам теперь делать?

Гард шумно сглотнул. Он вовсе не хотел расстраивать ее.

— Я думаю, нужно бросить эту идею с поиском камня, о котором там говорится. Нам всем так замечательно жилось без него и без этой твоей Книги!

Като отрицательно покачала головой.

— Ты стал котом, никто из нас не может вернуться домой, в Н-ск, ты забыл?

Затянувшаяся пауза заставила Гарда сказать хоть что-то.

— Может, пойдем подышим морским воздухом? — тихо спросил кот.

— Уже темно и поздно. — Ответила Като, закрывая окно и задергивая шторы. Она осталась один на один с Гардом в темной комнате, и на мгновение у него мелькнула безумная догадка.

— Хочешь, я тебя вдохновлю? — Еще тише спросил Гард.

— Ты опять за свое? — Разочарованно протянула Като, зажигая оплывшую свечу на комоде.

— Ну всего один разок.

Она сосредоточенно, нахмурив брови, взглянула на кота.

— Ты без этого страдаешь, что ли? Где Канта?

— Спит в своем номере, наверное.

Като застыла у комода, не решаясь двинуться к дубовой кровати.

— Като, вот только ответь мне на один вопрос, — умоляюще начал кот. — Если бы я был человеком, то есть, в человеческом обличье, ты бы спала со мной?

— Еще чего.

В голове у кота словно кто-то нарисовал жирный крест поверх сцены у водопада Звенящая вода, из которого он пьет волшебную воду и возвращает себе тело парня.

Кот шумно вздохнул.

— Чего ты скис? Просто полежи со мной рядом.

С этими словами Като сняла с себя верхнюю одежду и завалилась на перину скрипучей дубовой кровати.

Кот, не веря своим ушам, бесшумно запрыгнул, пристроившись совсем близко от нее, головой чуть ниже груди. Она машинально принялась трепать его по голове, за ушами, как уже неоднократно делала. Она все еще о чем-то напряженно размышляла, порой взъерошивая волосы на собственной голове.

— Может, лучше потушить свечу, — предложил Гард и сам не узнал своего вдруг изменившегося голоса.

— Лучше видеть, что делаешь, — ответила Като, явно думая о чем-то своем.

Черт, до него вдруг дошло — в непосредственной близости от себя она воспринимала его вовсе не как парня, а всего лишь как пушистую меховую подушку. Или еще хуже — домашнюю кошку, уютно пристроившуюся в постели хозяйки на ночь. Гард сокрушенно вздохнул.

Като же явно была погружена в какие-то свои мысли.

— Пока что я знаю, я так думаю, что знаю — только двоих, кто может быть причастен ко всей этой истории с Шерлом. К одному из них мне вход заказан, не то еще превратит в собачью шкуру.

— А второй кто? — Изображая интерес, отозвался приунывший кот.

— Ясно кто, колдунья-Энсета!

Догадка Като повисла в воздухе, как лист с дерева, опавший по осени. Примерно столько времени — сколько падает лист — понадобилось Гарду, чтобы собраться с мыслями и попытаться опровергнуть предположение Като, такая уж у него была натура.

— Мы еще даже не знаем, настоящая она колдунья или нет.

— Но ведь это она указала мне тропинку, ведущую к Белому дереву.

— Это ни о чем не говорит. Может, она просто вытолкала тебя из дому, а в какую сторону, ей было все равно.

— А как же тогда то, что ты превратился в кота?

Гард замолчал; с этим трудно было поспорить, но он не собирался сдаваться.

— По легенде, как там, камень может дать все, чего захочет его обладатель? Если бы камень был у Энсеты, она бы жила сейчас в каком-нибудь десятиэтажном дворце на берегу моря.

— Но так она и живет на берегу моря.

— Да, только в жалкой лачуге с прогнившей крышей, под которой, держу пари, в дождь можно стоять, как под душем.

— Но… — Като задумалась, подыскивая подходящие аргументы. — Может, не всем нужны блага цивилизации, чтобы наслаждаться жизнью.

Гард хмыкнул.

— Като, ты видела, в чем она ходит? Это же настоящее тряпье. Речь не о благах цивилизации, а просто о нормальной одежде. Я не думаю, что это мечта всей ее жизни — ходить в каком-то мешке с дырками для головы и рук.

— Ну хорошо, — Като не унималась. — Может, она не хочет привлекать внимание, скрывается на время?

— Скрывается от кого, Като? ты же слышала, что Шерл делает человека всесильным.

— Но может, нет, мы же не знаем…

— В любом случае она могла бы переехать, хоть бы даже и сюда, в Сеймурию, если бы ее преследовали. И жила бы здесь спокойненько.

— Чего, Като?

— Как там говорила Канта? Филиала что сказала обо мне, когда они только ее купили?

Вот уж о ком Гард не ожидал услышать в этом разговоре, так это о Филиале. Но все же сдержался.

— Она намекнула, что хозяйка хижины — ведьма, которая ее давно покинула.

Като даже повернулась на кровати к коту.

— А что, если Энсета покинула когда-то Сеймурию, что, если она жила в нашей хижине?

Когда Като обнимала его за шею и была с ним в одной постели, в такой непосредственной близости, Гард не мог ей возражать.

— И значит, камень в Н-ске! И ей об этом известно! Вот зачем она живет там в лачуге, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания!

— Ну…

Когда Като пробормотала «так и есть!» и снова вернулась в свое положение на спине, отпустив его шею, Гард попробовал перейти к более решительным действиям.

Быстро нагнувшись к ней, он запустил свой невообразимо длинный шершавый язык под жесткий пояс брюк девушки к ее мягкому, гладкому телу.

Именно в этот момент незапертую, чуть приоткрытую сквозняком дверь в их комнату отворила Канта.

— Като?!

Когда Канта поняла, свидетельницей чего ей только что пришлось быть, она застыла на пороге, не менее шокированная, чем, скажем, знакомством с демоницей-Филиалой. В ее взгляде читались шок, укор, неприятие — и Като чувствовала, как сама краснеет до корней волос перед младшей сестрой. А кота — его она готова была просто растерзать голыми руками за эту выходку.

— Я возвращаюсь в Н-ск. — Сдавленным голосом пробормотала Канта.

— Ты не можешь! Там слежка!

— А здесь — парень и сестра зоофилы! Вам чего всем не хватает? Шерри — крылья подавай, тебе — кота-переростка? Долбаные извращенцы!

Гард кинул возмущенный взгляд на Канту. Котом-переростком его даже Като еще не обзывала.

— Этого больше не повторится, — одновременно сказали Гард и Като, и тут же сердито глянули друг на друга.

— У вас даже это уже синхронно получается, — выпалила Канта.

Что и говорить, девушка была не в лучшем настроении с самого приезда их в Сеймурию, а тут еще раз за разом — новые потрясения.

— Я сказала — не повторится. — Отчеканила Като, добавив суровости в тон, правда, больше для кота. — Канта, тебе стоит отдохнуть, давай завтра посидим в нашей любимой кафешке в Совитабре?

Канта, все еще с таким выражением, словно вот-вот заплачет, молча вышла из комнаты.

* * *

И хотя солнце обошло на следующий день своим вниманием «Золотой клен», оставив его на попечение сизых туч, Като решительно повела младшую сестру в обещанное кафе. Выглядела та неважно, не стоило в такой момент оставлять ее один на один с грустными мыслями.

Тучи цвета штормящего моря висели так низко, что казалось, Ульмский лес подпирал их своими верхушками. Дождь за ночь разлил широкие лужи во дворе гостиницы, и все еще давал о себе знать каплями-бисеринами, по одной сыпавшимися с небес.

Большинство постояльцев «Клена» разъехались по каким-то своим делам. Те же, кто остался, практически не покидали своих номеров. Дворик и три этажа «Золотого клена» были безлюдны и пустынны, впрочем, как и пляж — чтобы сумрак вязового леса не давил на психику младшей сестренки, Като повела ее в город по морскому берегу.

Ветер с воем проносился мимо гор песка — барханов — на подходе к пляжу. Он свирепствовал, как никогда, поднимая волны выше человеческого роста, с ревом обрушивающиеся на мокрый от дождя песок. Брызги соленой морской воды летели во все стороны пополам с дождевыми каплями, захлестывая девушек. Хотя они и запаслись предусмотрительно куртками с капюшонами, капли дождя преодолевали и эту преграду на пути к их телам..

Далеко впереди из лесу выбежала небольшая фигурка, погнавшись за летучей рыбой с длинными, отливающими радугой крыльями — эти создания прыгали по волнам тут и там, порой вылетая за пределы морской стихии, проносясь еще некоторое время в тумане, и безвольно шлепались на мокрый песок.

Рыбина, воспарив в насыщенном влагой воздухе вверх — скоро потерпела крушение на верхушке мокрого песчаного бархана, где ее и настиг преследователь. Фигурка его быстро приближалась, неся трепещущую плавниками-крыльями рыбину в пасти, и скоро Като увидела, что это Гард.

— Погода шепчет! — На бегу обратился он к ней, выплевывая себе под ноги свою добычу.

— Мы собирались в город, значит мы идем в город, — холодно отозвалась Като, косясь на хватающую воздух рыбину. — Я надеюсь, ты не собираешься есть ее здесь живьем?

Гарду показалось, что татуированная лучница сделала ударение на слове «здесь», затем перевел взгляд на заплаканную Канту, тоскливо наблюдающую за тщетными попытками рыбины оттолкнуться от суши и взлететь. Ему ничего не оставалось, как расстаться со своей законной добычей — выплюнув летучую рыбу обратно в набежавшую волну. Если бы не Канта, подумалось коту, он бы предложил ее сестрице пострелять летучих рыбин из лука.

Но она молчала, и все шагала вместе с младшей сестрой вдоль кромки прибоя, волнами откусывающего песчаный берег; по направлению к Совитабру.

А коту не оставалось ничего иного, как затрусить обратно в гостиницу, по дороге поймав себе несколько рыбин на завтрак, который уже некому было у него отнимать.

Тем временем некто также следовал по золотистому коридору «Клена» по направлению к их с Като гостиничному номеру.

Остановившись на красной ковровой дорожке перед дверью, ведущей в комнату Като, создание с мерцающей голубоватой кожей заговорщицки осмотрелось по сторонам. Не моргнув и глазом, Филиала засунула свой длинный коготь в замочную скважину, провернула его там, и прошмыгнула в комнату, где решительно открыла платяной шкаф Като.

Гард, конечно, мечтал подловить «индюшку» на горячем, на каком-нибудь бесчинстве, но он и не ожидал, что удача сама вспорхнет ему в руки!

Вернувшись в «Клен», весь мокрый от дождевых капель, он направился в номер за махровым полотенцем — а дверь — настежь открыта!

Гард опешил, но тут же пришел в себя, когда мимо на предельной скорости пронеслась фигура с крыльями, прижимавшая к своей голубоватой груди огненную шубу Като.

— Положи на место! — Прошипел он ей вслед.

Филиала резко обернулась. Лицо ее покраснело, но Гард подумал, что это отражается огненная шуба на ее чуть прозрачной голубоватой коже.

Филиала двинулась к нему плавно, напомнив Гарду привидение из фильма ужасов. Инстинктивно он прижался к двери в их с Като комнаты, которую воровка оставила настежь открытой. В тот момент, конечно, он еще не понял, что соврешил ошибку — Филиала сильно толкнула его, и Гард полетел внутрь комнаты.

Гард открыл было рот, чтобы закричать, но внезапно понял, что потерял голос. Филлиала же отбросила шубу в сторону и засмеялась, облокотившись о потертое кресло. Паркет при этом поскрипывал под ее когтистыми лапами — но разве это могло служить сигналом тревоги для хозяев «Клена»? А он даже не в состоянии позвать на помощь…

— Я же предупреждала тебя, котенок, — сказала демоница отрывисто, от того, что все еще давилась от хохота.

Справившись с собой, крылатая дева сделала шаг в его сторону и начала что-то шептать. У Гарда шерсть встала дыбом на загривке, когда он понял, что это ни что иное, как заклинание. Не особо веря в магию, но в то же время стараясь не смотреть на Филлиалу и не слушать, что она шепчет, Гард повернулся к окну, и недолго думая, выпрыгнул, разбив стело. Морду и передние лапы изрезало острыми осколками, и упал кот прямяком на плитку, ему оставалось благодарить судьбу, что это была пусть твердая, но все же гладкая глинобитная плитка, а не, скажем, колючие плети растений из дворика «Красной розы», грозящие выколоть глаза шипами чуть ли не с девичий мизинец. Что поделать — сеймурианские розы хоть и неописуемо прекрасны, но также и еще более опасны.

Наскоро отряхнувшись от стекла, Гард поднялся. Голова кружилась, его мотало из стороны в сторону, он с трудом нашел в себе силы взглянуть в окно, из которого только что выпал. Там все еще маячила фигура с крыльями.

Филлиала растерялась — ей и в голову не пришло, что кот решится выпрыгнуть с высоты третьего этажа. Она прекрасно понимала, что звон разбитого стекла наверняка привлечет хозяев «Золотого клена», и им не понадобится много времени, чтобы обнаружить, какое окно разбито и что в номер пробрался чужой.

Поэтому прижимая к себе горячую шубу, трепещущую на ветру огненными язычками, Филлиала вскочила на подоконник, с трудом протиснулась сквозь оставшиеся в раме острые осколки, и спикировала вниз. Гард, наблюдавший за этой сценой, подпрыгнул, пытаясь схватить демоницу, но той достаточно была взмаха крыльев — и вот воровка уже в недосягаемости для него и ловит попутный поток под пушистыми облаками, держа курс на юг.

Гард печально проводил ее взглядом и сам поспешил скрыться, услышав шаркающие шаги приближавшегося корчевника.

Филлиала от волнения сделала петлю. Она поняла это, когда узрела под собой золотые поля пшеницы, приземистые садовые деревья с обклеванными фруктами, деревянные домишки с прогнившей соломенной крышей — это ведь никак не Ульмский лес, она слишком далеко взяла на юг.

Филлиала не сразу обратила внимание на то, что гигантские грозовые тучи над ней все сгущались, и где-то далеко уже пророкотал гром. И только когда ее захлестнуло холодным дождем, демоница пошла на вынужденную посадку, опасаясь, как бы ее в полете не подпалило молнией. Может, не стоило закладывать такой крутой вираж, снижаясь на лесную полянку, но дождь все сильнее стучал по ее кожистым крыльям, а первая молния разрезала небо, как ей показалось, совсем близко.

Филлиала не приземлилась, а, скорее, упала прямо на корни большого кряжистого вяза. В другой раз, может, он бы поправила разметавшиеся от ветра волосы, но сейчас ей было не до этого. В ее голове прочно засела только одна мысль — пока шуба у нее, надо успеть, не упустить свой, может, единственный шанс заполучить то, о чем она так давно мечтала.

Небольшая прогулка по мрачному лесу под все усиливавшимся дождем — и вот уже показалась Звенящая вода. Рев легендарного водопада сливался теперь со стуком дождя по гладким, словно отполированным, черным камням. Филлиала достигла каменной чаши, в которую водопад низвергал свою воду пополам с кусками белой пены, в ней, как в зеркале, отразилось ее лицо — помятый видок не красило даже выражение спокойного удовлетворения. Косметика, которой она пользовалась для Шеранда, поплыла, смылась черная обводка вокруг больших изумрудных глаз, блестевших каким-то потусторонним, мистическим светом. А может, это лишь отражались в них огоньки шубы Като, которую воровка все еще прижимала к себе.

Филлиала развернула шкуру фаэрино и попыталась втиснуться в нее, сложив за спиной промокшие кожистые крылья.

Моментально согревшись, будто попала на залитый летним солнцем пляж, Филлиала получше запахнулась в волшебную шкуру, набросила один из ее углов на голову, вроде импровизированного капюшона. Затем взобралась по скользким камням почти до самой вершины водопада — и бесстрашно шагнула куда-то сквозь поток летевшей вниз холодной воды Эвстена.

Очутившись в пещере за водопадом, Филлиала облегченно вздохнула. Ей ведь никак не удавалось попасть сюда, несмотря на все заклинания, обряды, которые она проводила. Ибо надо признать, этот мерзавец действительно придумал что-то новое, дабы защитить свое сокровище. Но теперь-то уже не его!

Вот о чем размышляла Филлиала, разглядывая Шерл — черное чудо на своей голубоватой когтистой ладони, озарившейся его внезапными отблесками.

Спрятав камень во внутренний карман огненной шубы, Филлиала еще раз преодолела водный заслон, на этот раз на выходе из пещеры. Кто знает, сколько времени она провела там, внутри? Она и сама не знала, и даже не бралась предполагать — ибо помнила легенду о том, что Посланцу Вечности под силу нарушить течение времени.

Непобедимость или же бессмертие? Деньги или власть? Чего ей хотелось больше всего? Ощущения безграничной свободы действий, отсутствия запретов и преград во всех начинаниях — вот то, к чему она стремилась. Ибо всю ее демоническую жизнь что-либо не давало ей осуществить задуманного, а ее тело сирены создавало постоянную угрозу для нее быть убитой в этой извечной войне людишек с оборотнями-волколаками и пустынными кровопийцами-гулами, когда стреляли прежде, чем любое существо, выглядящее иначе, чем человек — заговорит. И даже когда она была в относительной безопасности, при любом удобном случае ей всячески подчеркивали, что она не человек, и потому не может претендовать на человеческие права и чувства. Ни один из ее романов не закончился удачно лишь по этой причине — так считала демоница.

Но теперь-то в ее власти все изменить!

Кто-то прошел сквозь водопад из пещеры наружу, — сигнализировал Шерл замечтавшейся сирене. Странно. Она никого там не видела.

Дева уже хотела было обернуться, взглянуть, кто же этот незваный пришелец, как вдруг почувствовала прикосновение холодного клинка к горлу.

— Дрожишь от страха? — По-своему понял пришедший ее движение — Айрек Брэндон, пусть и немного более взволнованный и резкий, чем мы с вами видели его на скачке в Н-ске.

— Неужели ты думала, животное, что сможешь забрать Его, и я ничего не узнаю об этом? — Наследник прованских виноделен говорил все это довольно сбивчиво, пусть он и крепко держал в этот момент клинок у горла Филли.

Демоница, конечно же, могла отправить его в нокаут ударом когтистой руки, ею же она могла лишить его глаз; не менее опасным в рукопашной схватке было и ее крыло, не говоря уже о сильных задних лапах, также вооруженных смертоносными когтями. Но разве сейчас это имело значение? У нее в руках был Всесильный Посланец Мрака Шерл.

Айрек вовремя почувствовал исходящую от камня угрозу — все-таки не один год он был хозяином Черного Посланца Вечности.

Филиала связалась с силами, таящимися в черном камне, рассчитывая на легкую победу. Но не тут-то было, и это пренеприятнейше ее удивило. Айрек каким-то образом угадывал ее действия еще до того, как они становились видимы невооруженным взглядом. Наверное, пока она размышляла об этом и о том, какую смерть выбрать Айреку — а она не собиралась оставлять ее в живых — ее лицо приняло озадаченный вид.

— С тобой биться, Фили, все равно, что в замийские шахматы играть, — раздался короткий смешок Айрека из кустов под скалой. — Если хочешь, я пока могу рассказать тебе, как я здесь оказался — ту черную лошадь я не отпускал обратно в Абисс, в отличие от вас, идиотов.

Филлиала и не думала, что ее противнику по силу перемещаться из одного места в другое с такой быстротой — лавина огня, что она обрушила на куст, за которым Айрек стоял секунду назад, не встретила на своем пути ничего одушевленного, камень дал бы об этом знать.

— Трус, — сказала Филлиала, чувствуя, что сама-то дрожит от волнения.

Как же она не услышала, как Айрек подкрался сзади? А когда камень предупредил ее об этом, было поздно. На этот раз он не использовал нож, а просто послал в нее одно из своих знаменитых коротких заклятий. Он и раньше так развлекался, но обычно это было что-нибудь гораздо более безобидное, а не заклятие остановки дыхания.

Филлиала имела несчастье ощутить на себе все прелести асфиксии в течение первых нескольких секунд. В глазах у нее помутилось, и перед ней быстро закружились, то исчезая, то появляясь вновь, разноцветные, в основном малахитово-зеленые круги, челюсть свело сильной давящей болью. Филлиала едва не слетела с уступа вниз, но камень вовремя смог нейтрализовать действие заклятия.

Отдышавшись, сирена угрожающе подняла камень повыше, расправила крылья, правда, все еще не поймав противника в поле зрения. Несмотря на огромное ее преимущество в виде всевластного камушка, у Айрека все же были, хоть и мизерные, шансы на победу — и это заставляло ее действовать медленно, зато наверняка. Для начала сирена приказала камню создать вокруг нее самую лучшую защиту, которой под силу отразить любую угрозу, будь то нож, стрела или слово. А потом сделала то, на что раньше без определенной подготовки бы не решилась — заклинанием взяла себе часть его силы.

Сначала ей показалась, что она попала во что-то прозрачное, но тягучее, даже жидкое, словно пудинг или студень. Солнце почти перестало для нее светить, все погрузилось в приятный лиловый полу-Мрак, время от времени освещаемый странными, словно электрическими вспышками. Они казались ей беспорядочными, случайными, пока она не заметила у себя над головой нечто, похожее на светящуюся траекторию, скажем, идущего лифта. Только вместо лифта двигалась расплывчатая, как тающий воск, фигура Айрека в полусогнутом положении. Филлиала чувствовала это движение скорее кожей, нежели сетчаткой глаз, и насколько она могла судить, Айрек благоразумно бежал с поля боя.

— Вот так-то, — Крикнула демоница, так что с соседней горы отломился и упал на верхушки деревьев огромный кусок горного песчаника. — Я все равно найду тебя. Когда захочу.

Оставшись в одиночестве, которое, надо сказать, в последние годы ее устраивало гораздо больше, чем чье бы то ни было общество, Филлиала повернулась лицом к водопаду. Ее настолько заинтересовало, каким это способом Айрек узнал, что ей удалось заполучить Шерл, что она решила найти это, как она полагала, заклинание в пещере. Ее не пугало, что на это придется потратить время, ведь время теперь не было властно над ней, как и привычный ход вещей.

Каким-то новым для себя способом сирена вдруг почувствовала, что на нее снова готовится покушение. Там, внизу, в долине, к водопаду приближалась целая вооруженная группа. Айрека среди них не было.

Новая хозяйка Шерла отложила исследование пещеры и хотя бы из вопросов этики повернулась к пришедшим. Перед ней стояли сестры Камбрези, их котик, как она его называла, и Шеранд Флоу. В рощице ниже по течению, она знала это — они оставили трех коней, на которых примчались сюда.

— Вот уж чего я никак не ожидала, — сказала Фили вслух, рассматривая возлюбленного. Он держался за рукоять свисавшего с пояса длинного ножа, что правда, оставив его в ножнах.

Демоница вдруг явственно почувствовала какую-то слабость, недомогание, и подумала, что не стоит больше испытывать себя на прочность, подпитываясь от всесильного камня, и полностью отключилась от его энергии, оставив при себе его лишь в качестве украшения.

— Отдай нам Шерл! — сверкнув глазами, крикнула ей Канта. Конечно, ей больше хотелось заполучить обратно сердце Шеранда, но о таких вещах просить она не могла.

— Забери, если сможешь, — небрежно кинула ей Филиала, на всякий случай приготовив крылья к полету.

— Шуба, кажется, тоже не твоя, — включилась в разговор Като.

— Она мне больше и не нужна, — крылатая дева сбросила вниз шкуру фаэрино, та развернулась в полете и одним рукавом упала в Эвстен — рукав тут же погас.

— Мне не нравится ее тон, — обратился Гард к Като так, чтобы его слышали все. Он из принципа не разговаривал с Филиалой.

Като молча достала лук и одну из своих деревянных стрел.

— Я думала, ты так и не узнала, жительница Н-ска, для чего нужна эта штука, — кивнула Филиала на оружие лучницы и диковато хохотнула.

Кот в тот момент с интересом наблюдал за своим бывшим другом. Как он теперь относится к своей любовнице, узнав о ее темных делишках? Но лицо Шеранда в этот момент не выражало ничего.

Като пустила стрелу в направлении Филиалы, но с таким расчетом, чтобы не задеть воровку. Деревянная стрела угодила в Звенящую воду и тут же на глазах у всех рассыпалась в мелкую пыль.

— Finita la comedia, — усмехнулась Филиала, делая взмах огромными крыльями. Като было подумала, что та сейчас улетит, но вместо этого дева развела руки в странном жесте и только поудобнее устроилась на скальном выступе. Демоница-сирена вдруг начала петь.

Внезапно Като почувствовала удивительную легкость. Ее ничего больше не волновало — ни кража шкуры рино, ни этот пресловутый Шерл. По правде сказать, она вообще перестала думать о чем-либо, и в ее голове начала ширится приятная пустота, разливавшаяся по всему телу. Она чувствовала, что, стоя на месте, она больше не сможет наслаждаться этой пустотой, и ноги сами понесли ее к Филиале. Она шла по направлению к водопаду, не осознавая, что, едва коснется летящей вниз воды — с ней случится тоже, что и с ее стрелой, рассыпется пылью…

Краем глаза она заметила, что остальные, за исключением кота, тоже спешили по направлению к Филиале с какими-то сладостно-пустыми выражениями, застывшими на лицах. И все. Като окончательно потеряла способность мыслить, осталось только тупое желание достигнуть Филиалы, расположившейся над водопадом, раньше других. Она помнила, что камень нужно забрать, что ни в коем случае нельзя приближаться к водопаду, но филиалино пение теснило эти мысли на задворки ее сознания, не дав им управлять телом.

А в это время Гард единственный оставался на месте и не понимал, куда это все направились, словно зомби. Он окликнул сначала Като, потом Канту. Наконец, Шеранда. Но никто ему не ответил. А Филиала все продолжала петь что-то протяжное и мелодичное на неизвестном ему варварском языке. Глаза ее при этом смотрели в одну точку, словно она была в трансе. И не только она. Похоже, в трансе были и все остальные. Кроме него самого.

До водопада оставалось совсем немного, но никто из них так и не пришел в себя. Еще чуть-чуть, и они погибнут. Какого черта тогда он все еще торчит здесь?