Раньше в определенных ситуациях я начинала паниковать. Например, если я отправляла статью для публикации в научный журнал, а она возвращалась с критическим отзывом или вообще с отказом. У меня начинался приступ лихорадочной активности – я просто должна была сделать что-нибудь, что угодно, лишь бы не сидеть сложа руки. Не переведя дух, я бросалась в бой – терзалась, рассматривая все замечания рецензентов и редактора в мельчайших деталях, до тошноты, в муках рожала поправки в соответствии с каждым замечанием, составляла подробнейшее и старательнейшее сопроводительное письмо и отправляла все вместе обратно в редакцию. Причем немедленно. И все это – пока у меня еще не прошли беспокойство и ужас.

Во многих подобных случаях Холли, моя подруга и неизменный голос разума, напоминала:

– Сегодня тебе вообще не обязательно что-либо делать.

В большинстве случаев она была права: мне не обязательно было отвечать в тот же день. Можно было по крайней мере подождать до утра (пословица говорит, что утро вечера мудренее, а психологи – что решения, принятые наутро, как правило, удачнее; когда-то я уже писала об этом).

Став старше, я поняла две вещи. Прежде всего, притормозив, мы обретаем силу. Медленная речь с паузами и расширенные позы, занимающие большой объем, связаны с силой. Точно так же с ней связаны неторопливое обдумывание ответа и отсутствие спешки в принятии ответственных решений. (Энн Ламотт писала: «Перфекционизм – это голос угнетателя, враг народа. Он будет всю жизнь держать вас в застенках и сводить с ума».) Замедлиться – то же, что расшириться. Холли, по сути, советовала мне использовать побольше времени – заявить свои права на время, которое и так принадлежит мне. Ведь вот в чем дело: когда я отвечала рецензентам торопливо, в панике – это было выражением моего бессилия, все равно что поза, в которой стараешься стать как можно меньше. Ничего хорошего из этого выйти не могло. Зачем спешить и принимать заведомо неудачные решения, когда стресс и так мешает мозгу работать в полную силу? Это не смелость, а просто рефлекторная реакция.

Поезд, у которого отказали тормоза, будет нестись по рельсам, пока его не остановит какая-нибудь другая сила. Во всяком случае, так учат законы Ньютона. Чтобы замедлиться – остановить бешено несущийся поезд моих мыслей, – мне нужно было ощутить свою силу. Чтобы замедлиться, я должна была знать, что имею право замедлиться. Ощущение бессилия в стрессовые моменты заставляло меня принимать решения лихорадочно быстро, втискиваясь в узенькое пространство, гораздо теснее того, что полагалось мне по праву. Такое не полезно никому. Мне нужно было перестать смиряться с ощущением бессилия и начать черпать из источника своей личной силы. Но это было нелегко.

Второй момент – и это покажется странным – заключается вот в чем: не делая ничего, я уже делала что-то. Ничегонеделание притупляло мой страх перед нависшей угрозой. Бездействие напоминало мне, что я имею кое-какую власть остановить мчащийся поезд. Бездействие давало мне свободу, позволяя видеть ситуацию и реагировать на нее с помощью хорошо работающего когнитивного аппарата – нормально функционирующей памяти, большей ясности мышления, возможности смотреть на дело с разных сторон. Ничего не делая, я уже делала многое, но более того: бездействие было гораздо лучше действия, во всяком случае – такого действия, какое у меня получалось раньше.

Когда я торопливо и нервно пыталась «убрать», причем немедленно, то, что мне казалось проблемой или угрозой, плод моих трудов меня никогда не удовлетворял. И результаты всегда были не те, что я пыталась получить. Как я объясняла в 1-й главе, присутствовать – не значит обязательно побеждать. Присутствие нельзя вызвать одним желанием достичь определенной цели – хотя присутствие наверняка позволит улучшить исход ситуации. Присутствовать – значит подходить к самым серьезным испытаниям без страха, проходить их без колебаний и уходить без ощущения вины. Присутствия нельзя достигнуть, просто решив в одночасье все изменить. К нему идут осторожно, постепенно, подталкивая себя и каждый раз продвигаясь на шаг дальше. Лично мне каждый раз в ситуациях, от которых многое зависит, приходится себя одергивать, чтобы притормозить и меньше думать о результате. Я не могла измениться мгновенно, просто приняв такое решение. Но с каждым новым шажком вперед у меня оставалось воспоминание, за которое я могла уцепиться, когда меня в очередной раз охватывала паника. Я могла сказать себе: «В прошлый раз я справилась, так что мне мешает справиться еще раз?» Способность замедляться начала подкреплять сама себя. А поскольку мне удавалось притормозить и реагировать на ситуацию из спокойного состояния, а не из панического ужаса, мое поведение стали подкреплять и окружающие.

Кстати, точно так же я восстанавливалась после черепно-мозговой травмы – постепенно, шажок за шажком, и душераздирающе медленно. Когда меня спрашивают, как мне удалось восстановиться, иного ответа у меня нет. Я себя подталкивала. Я подталкивала себя, чтобы перебраться через бескрайние, тягучие дни. Каждое крохотное улучшение вдохновляло меня и учило, напоминая, что не следует оставлять стараний. Каждый раз, когда мне удавалось высидеть на лекции до конца, мучительно, с трудом перерабатывая информацию со слуха, и не удариться в панику, был небольшой победой. Мало-помалу мне становилось легче. Люди начали реагировать на меня так, словно я была компетентна и сильна, хотя я сама в это еще не верила.

Скажи мне тогда кто-нибудь, что я стану преподавателем Гарварда, я бы рассмеялась ему в лицо. Венцом моих желаний было протянуть очередную неделю и не потерять надежду. Высидеть на семинаре до конца и ни разу не подумать, что надо бросать университет (а я его бросала, и не раз, потому что мой мозг был попросту не готов возвращаться к учебе). У меня не было никакой определенной цели. Я просто хотела стать хоть немного прежней собой, чуть яснее мыслить, чуть активней участвовать в происходящем вокруг, чуть меньше ощущать, что меня окружает пузырь из толстого мутного стекла. Я даже не могу сказать, что осознавала и замечала все происходящие со мной перемены.

Так это и работает. В каждой сложной ситуации мы себя подталкиваем; уговариваем чуть-чуть набраться мужества, действовать чуть храбрее – выйти за стены крепости, построенной нашим собственным страхом, беспокойством и беспомощностью. Присутствовать в чуть большей степени. И постепенно, со временем мы окажемся там, где хотели быть… даже если не могли сформулировать это желание в самом начале пути.

 

Мелкие «подталкивания»

Примерно в 2005 г. группа экономистов и психологов начала исследовать теорию, основанную на результатах множества экспериментов. Согласно этой теории, кратчайший способ изменить поведение людей к лучшему – не требовать радикальных изменений, а едва заметно подталкивать людей в нужную сторону. Эту тактику нельзя назвать революционной или масштабной, и изменения, к которым она приводит, поначалу бывают весьма скромны. Но со временем изменения нарастают и закрепляются. Каждый следующий шаг вперед опирается на предыдущие – и в конце концов меняется не только поведение, но и отношение людей к проблеме, и даже социальные нормы, которые подкрепляют изменения в поведении людей и распространяют их в пределах и через границы человеческих сообществ. Результат изменений становится повсеместным.

В 2008 г. Ричард Талер, экономист из Университета Чикаго, и Кэсс Санстейн, преподаватель Гарвардской школы юристов, опубликовали книгу под названием «Подталкивание» (Nudge). Она стала бестселлером и заставила законодателей и составителей всяких сводов правил пересмотреть свои представления о поведении людей. В 2010 г. премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон создал группу изучения поведения, неофициально прозванную «Группа подталкивания»: она должна была проверять на практике выводы новой науки о поведении и применять их в работе социальных служб. Целью было улучшение работы социальных служб и их доступности для населения, а также разработка более эффективных правил и инструкций. В частности, «Группа подталкивания» одним махом увеличила число граждан, заплативших налоги вовремя, – для этого она всего лишь напомнила налогоплательщикам, что многие британские граждане платят налоги в установленный срок. Благодаря этой простой мере в казну своевременно попало примерно 210 миллионов фунтов стерлингов. Неплохо, особенно если учесть, что реализация проекта практически ничего не стоила. В 2013 г. и правительство США организовало собственную группу специалистов по поведению (ее назвали «Бригада подталкивания») для решения таких проблем, как нездоровое питание населения, большое число подростков, бросающих школу, и т.п.

Вот вам история из жизни о том, как работает «подталкивание». Для снижения потребления электроэнергии в жилых домах традиционно использовались радикальные перемены, такие как утепление дома и покупка энергосберегающих бытовых приборов. Что же в этом плохого? А вот что. Подобный подход требует слишком решительных шагов. Лишь небольшая часть населения была к ним готова, причем та, которая и раньше вела себя желательным образом. Например, человек, который владеет собственным домом (а не снимает квартиру), старается жить так, чтобы меньше вредить окружающей среде, собирается обновлять парк домашних бытовых приборов и имеет достаточный доход, захочет приобрести новую посудомоечную машину. Тем немногим, кто действительно сделал радикальные шаги, они принесли значительную экономию электричества, но большинство людей не пожелало тратить тысячу долларов, чтобы последовать туманному совету, напечатанному на обороте счета за электроэнергию. Такие высокие требования не могли изменить мировоззрение людей, которые до сих пор не задумывались о том, что надо бы жечь поменьше света.

В 2006 г. двое молодых людей решили подойти к проблеме по-новому. Они основали Opower, компанию, целью которой было убедить людей снизить потребление электроэнергии. Но они не требовали больших, дорогостоящих изменений, а подталкивали людей к небольшим постепенным шажкам, просто сообщая, больше или меньше семья сожгла электричества по сравнению с соседями. Информация визуализировалась в виде смайликов – чем больше смайликов, тем меньше энергии потребила семья по сравнению с соседской семьей. Такое малозаметное вмешательство привело к снижению потребляемой электроэнергии на 1,5–3,5 % в 75 % семей, с которыми работала компания Opower. Это происходило не в одном-двух городах, а по всей территории США. Сравните полученный результат с результатом традиционного подхода, который привел к изменениям лишь в очень небольшой доле семей.

Ранние исследователи «подталкиваний» – такие, как психолог Даниэль Канеман, – называли их «нановмешательствами», приносящими «макровыигрыш». Такие вмешательства обходятся очень дешево, а механизм, через который они реализуются, специалисты по поведенческой экономике называют «архитектурой выбора» – это контекст, специально созданный для поощрения хороших решений.

«Подталкивания» эффективны по нескольким причинам. Вопервых, это незначительные изменения, которые требуют минимальных психологических и физических усилий. История компании Opower доказала, что даже люди, которые не кричат о своей любви к окружающей среде, готовы немного снизить энергопотребление, если знают, что их соседи делают то же самое.

Во-вторых, «подталкивания» используют путь наименьшего психологического сопротивления. Как уже говорилось несколько раз, когнитивные ресурсы человека ограниченны. Это значит, что мы просто не в состоянии переработать всю доступную информацию по поводу каждого принимаемого решения. Можно облегчить себе жизнь, выбрав путь, который, во всяком случае, позволит избежать позора, – делать то же, что делают другие. Пример компании Opower показывает, что поведение людей изменилось благодаря нормативному влиянию (когда решение принималось на основании того, что является социально приемлемым), а не информативному влиянию (когда решение принимается на основании оценки объективной картины). Поведение людей гораздо чаще определяется первым типом влияния. Мы часто смотрим на то, что делают другие, и делаем вывод о том, как надлежит действовать в подобном случае, особенно если идентифицируем себя с этими людьми. Чем больше люди похожи на нас, тем сильней они влияют на наше поведение. Об этом неприятно думать: мы считаем себя уникальными и неповторимыми, но все равно хотим вписаться в общество и «быть как все». Это не значит, что мы побежим прыгать с крыши, если то же делают наши друзья; просто, если предлагаемое поведение не требует особых затрат, мы скорее последуем примеру окружающих, чем станем тратить время и когнитивную энергию на поиски «правильного» или «оптимального» курса действий.

В-третьих, распространенный миф о том, что поведение определяется убеждениями (например, что мы покупаем определенный товар, поскольку считаем его хорошим), неверен. На самом деле эта связь столь же часто работает в обратном направлении: убеждения определяются поведением. Например, мы считаем товар хорошим, потому что мы его уже купили. А купить мы его могли по множеству разных причин – например потому что таким товаром пользуются друзья, или на него была скидка в магазине, или просто он первым подвернулся под руку.

В последнее время много внимания уделяется экспериментам, которые доказывают, насколько легко мы поддаемся чужому влиянию. Но влияем ли мы на себя сами?

В 2013 г. я задумалась о том, как можно применить эти три принципа – незначительные изменения, которые требуют минимальных психологических и физических усилий, путь наименьшего психологического сопротивления и то, что убеждения определяются поведением, – чтобы мотивировать себя на изменения в собственной жизни. Точно так же, как организации могут, чуть-чуть подталкивая, изменить поведение больших групп людей, отдельные личности могут, понемногу подталкивая самих себя, изменить свое поведение в сторону более здоровых и продуктивных привычек.

Идея заключается в том, что постепенные изменения, основанные на мелких «подталкиваниях», в конце концов приведут человека не только к успеху на работе, но и к уверенности в себе, психологическому комфорту, собранности, качественным отношениям с другими людьми, здоровью и благосостоянию. От «подталкиваний» не ожидают многого, поэтому, ощутив их эффект, человек удивляется и радуется: «Смотри-ка, сработало!»

Самоподталкивания, как я их в итоге начала называть, – это минимальные изменения в собственном языке тела и/или психологическом настрое, направленные на небольшое быстрое улучшение психологического состояния или поведения. Чуть-чуть подкрутив регуляторы, мы можем достигнуть того, что со временем состояние системы радикально изменится. В отличие от масштабных программных изменений, постановки долговременных жизненных целей и вымученных аффирмаций, в которые мы сами не верим, самоподталкивания отвечают базовым принципам человеческой натуры. Когда подталкиваешь себя что-либо сделать, зазор между реальным положением дел и вожделенной целью невелик. Он не пугает, а это значит, что вы с меньшей вероятностью сдадитесь. В результате изменение поведения оказывается более подлинным, долгоиграющим и самоподкрепляющим.

 

Небольшие изменения – «детские шажки»

Самые важные психологические разработки в области «коренной перестройки себя» проделала Кэрол Дуэк с соавторами. Проведя множество опытов с участием тысяч школьников, Дуэк доказала, что дети хорошо адаптируются в школе и успевают в учебе, если в своих убеждениях придерживаются «парадигмы роста» – веры, что они могут что-то улучшить в конкретной области, – в противоположность «застывшей парадигме», убеждению, что их способности постоянны и изменить их нельзя. Когда дети (и взрослые тоже) сосредоточиваются на процессе, а не на результатах, результаты поразительно улучшаются. В своем докладе на TED Дуэк рассказывала:

«Я слышала про школу в Чикаго, где ученикам для получения аттестата нужно пройти определенное количество курсов. Если ученик провалился на экзамене, он получает оценку «Пока нет». По-моему, это потрясающе. Если тебе поставили провальную оценку, ты начинаешь считать себя ничтожеством. Но если у тебя написано «Пока нет», ты понимаешь, что находишься в процессе улучшения. Ты видишь свой путь в будущее».

Дуэк доказала, что большинство школ США непреднамеренно поддерживают у учеников ощущение обреченности, «застывшую парадигму», ставя в центр внимания оценки, контрольные и лабораторные работы и хваля детей за ум и способности. Она утверждает, что вместо этого школы должны поддерживать «парадигму роста», хваля учеников за вложенные усилия, стратегию, сосредоточенность, упорство, энтузиазм и достигнутые улучшения. «Хваля за процесс, мы вырастим в детях упорство и несгибаемость», – утверждает Дуэк.

Этот принцип применим не только к учебе в школе. Дэвид Скотт Игер из Университета штата Техас в Остине искал способы борьбы с депрессией у подростков – распространенной проблемой старшеклассников. Одна из проблем, по его мнению, заключалась в убеждении детей, что их личности постоянны и неизменны, – это довольно пугающая перспектива в возрасте, когда человек недоволен собой и чувствует, что окружающие судят его и запихивают в определенную «социальную ячейку». Поэтому Игер провел эксперимент с участием шестисот девятиклассников из трех школ. Детям из группы терапии просто давали читать текст о том, что черты личности не являются постоянными. В тексте также говорилось, что человек оказывается жертвой или участником травли вне зависимости от постоянных черт его характера. Кроме этого, детям давали читать статью о пластичности мозга. После этого их просили описать своими словами, как может меняться личность человека. Через девять месяцев у школьников из этой группы симптомы депрессии в среднем не усилились. А вот у школьников из контрольной группы (которым давали читать статью об изменчивости спортивных способностей человека, а не об изменчивости личности) симптомы депрессии усилились в среднем на 39 %, что согласуется с результатами предыдущих исследований о распространенности депрессии среди подростков.

«Подталкивания» частично связаны с архитектурой выбора – построением среды, в которой людям легче принимать хорошие решения. Самоподталкивания позволяют вам стать одновременно архитектором и строящимся зданием. Воздвигнув прочное сооружение, вы создадите в собственной жизни пространство для здорового поведения.

 

Как, подталкивая себя, перейти от мелких изменений к большим

Изменение собственной осанки – типичное «подталкивание». Но как закрепить результаты? Меня часто об этом спрашивают. Вопрос сложный, так как – я уверена – если оставить участника эксперимента одного в лаборатории, где нечем заниматься и не с кем общаться, любые положительные эффекты позы силы вскоре улетучатся. Чтобы эффект был стойким, изменения должны укорениться, расти и укрепляться. Их нужно подкреплять. Вот как это происходит.

Первый момент: наше поведение подкрепляется нашим же поведением – это происходит множеством способов.

Как я уже упоминала, наши воззрения часто являются следствием наших поступков, а не наоборот. Здесь есть нечто общее с уже доказанной идеей Уильяма Джеймса, что чувства являются следствием телесных выражений.

Если мы один раз выполнили некую задачу, проявив отвагу и компетентность, мы можем опираться на память об этом случае, когда будем в следующий раз выполнять похожую задачу. Поэтому справиться со второй задачей становится легче. С третьей – еще легче. И так далее. Растут ощущение самостоятельности и вера в собственные силы, убеждение в том, что мы заслуживаем хорошего, и способность находиться в настоящем моменте. Мы начинаем охотнее приписывать свой успех не внешним факторам (удаче, посторонней помощи), а внутренним (своему упорству, сообразительности).

При использовании невербальных воздействий, таких как глубокое дыхание, улыбка, прямая осанка, позы силы, мы не отвлекаемся на то, чтобы оценивать свое текущее поведение – насколько хорошо или плохо мы справляемся. Мы не «погружаемся в кипящий котел расчетов, оценок, прогнозов, беспокойства», не «выносим приговоры себе и другим» и не «занимаемся метапереживаниями, то есть переживаниями по поводу переживаний», как описывает это Мария Попова (см. 1-ю главу). Вместо этого мы присутствуем в полной мере и выполняем задачу на максимуме своих способностей. Изменения в своем поведении, результат невербального воздействия, мы замечаем позже, в результате здоровых размышлений о прошедших событиях (не путать с нездоровым пережевыванием). Использование поз силы может постепенно менять положение исходной точки, а это со временем радикально изменит ваше поведение. Результатом может быть каскад других изменений, которые подкрепляют начальное изменение и сами опираются на него.

И физиологические изменения – такие как изменение уровня гормонов, связанное с позами силы, – подкрепляют соответствующее поведение. Например, если мы беспокоимся, то в организме происходит выброс кортизола, и мы начинаем действовать как человек, находящийся под угрозой, – и в следующий раз, когда придется выполнять сходную задачу, тревога будет сильнее. Но если уровень тестостерона у нас высок, то мы с большей вероятностью одержим победу, и от этого уровень тестостерона повысится еще больше.

«Подталкивания», использующие связь тела и мозга, идут в обход главных психологических препятствий, мешающих прямому воздействию на мозг – такому, как словесные аффирмации силы (когда твердишь: «Я уверен в себе!»). Почему этот подход часто неэффективен? Потому что человек, может быть, сам не верит в то, что говорит (во всяком случае, именно сейчас). Когда вы мучительно сомневаетесь в самом себе, то наверняка не поверите собственному голосу, уверяющему, что вы не должны в себе сомневаться (даже если вам и впрямь не стоит этого делать). Аффирмации общего плана могут привести к тому, что вы начнете еще суровее судить себя, особенно если и без того находитесь в стрессовом состоянии и уязвимы для критики со стороны. В конце концов подобные аффирмации лишь еще больше подорвут вашу веру в себя. А вот подходы, использующие связь тела и мозга (такие, как позы силы), полагаются на тело, связь которого с мозгом примитивна и пряма – тело сообщает мозгу, что вы уверены в себе, в обход всевозможных психологических барьеров.

Второй момент, благодаря которому самоподталкивания дают длительный эффект, – то, что они опираются на подкрепление нашего поведения другими людьми.

При невербальной коммуникации один человек не только «говорит», а другой не только «слушает». Общение идет в обе стороны. Каждое невербальное проявление вызывает какую-то реакцию у собеседника. Эти взаимодействия подкрепляют наше с собеседником впечатление друг о друге и о себе и таким образом влияют на исход не только нашего сегодняшнего разговора, но и следующего. В одном из самых известных психологических экспериментов учителям начальной школы в Калифорнии сообщили, что по результатам тестов, проведенных специалистами, такие-то ученики в этом году существенно улучшат свою успеваемость. Но учителя не знали, что эта информация ложна: действительно, все ученики сдавали тест, но группа тех, кто должен был «улучшить успеваемость», была выбрана случайным образом – по результатам теста эти дети ничем не отличались от других, назначенных в контрольную группу. (Имейте в виду, что этот эксперимент проводился в 60-х гг. – он соответствовал этическим стандартам того времени, но в наши дни такой эксперимент не разрешили бы проводить, поскольку современным этическим стандартам для экспериментов на людях он не соответствует. Поэтому не беспокойтесь, ваших детей никто не станет подвергать подобным опытам.)

Как вы думаете, что случилось? Если вам сообщат, что у одного из ваших детей должен произойти скачок в интеллектуальном развитии, станете ли вы относиться к этому ребенку по-другому? А если речь идет о сотруднике? Или о друге?

Случилось вот что: учителя стали вести себя по отношению к этим детям таким образом, что это стимулировало их интеллектуальный рост. Этих учеников чаще вызывали отвечать, подбадривали их во время ответа, давали им больше возможностей чему-то научиться и т.д. По результатам теста, проведенного в конце года, выбранные дети обогнали детей из контрольной группы, от которых в начале года ничем не отличались по результатам того же теста. Так работают самоисполняющиеся пророчества: если у нас есть определенные ожидания по поводу того, что собой представляет человек и как он будет себя вести, наше отношение к нему будет направлено на стимуляцию именно такого поведения, и оно подкрепит наши ожидания.

В известном докладе 1974 г. психологи из Принстона описали эксперименты с самоисполняющимися свойствами языка тела. Исследователи хотели знать, не используют ли белые члены приемной комиссии университета при собеседовании с чернокожими абитуриентами язык тела, который обескураживает, выражает холод и равнодушие (например, ориентация тела в другую сторону от абитуриента, скрещенные на груди руки, отсутствие кивков), и если да, то как это влияет на успех абитуриента на собеседовании. В первом эксперименте белых сотрудников университета случайным образом назначали проводить беседу с белыми или черными абитуриентами. Оказалось, что в самом деле при разговоре с черными абитуриентами белые сотрудники использовали холодный, отстраненный язык тела и черные абитуриенты проходили собеседование менее успешно, чем белые. Во втором эксперименте белые члены приемной комиссии прошли инструктаж – их разделили на две группы и велели использовать язык тела, выражающий холод и отстраненность – или теплоту и открытость. Затем их случайным образом назначили проводить собеседование с черными или белыми абитуриентами. Когда члены приемной комиссии использовали теплый, открытый язык тела, черные абитуриенты проходили собеседование так же хорошо, как и белые. А когда члены приемной комиссии использовали язык тела, выражающий холод и равнодушие, абитуриенты из обеих рас проходили собеседование одинаково плохо.

Далее, в обоих случаях язык тела абитуриента повторял язык тела экзаменатора: абитуриент подсознательно копировал сотрудника приемной комиссии, как свойственно людям при взаимодействии с другими. Иными словами, наш язык тела, часто выражающий предубеждения, влияет на язык тела людей, с которыми мы взаимодействуем. Если мы ожидаем, что этот человек не справится с задачей, то невербально сообщаем об этом, лишая его уверенности в себе. Разумеется, люди улавливают намек и выполняют предсказание – не справляются с выполнением задачи или проваливают собеседование. Да и кто бы в таких условиях справился?

Когда наш язык тела сигналит об уверенности в себе и открытости, другие люди отвечают тем же, подсознательно подкрепляя не только свое представление о нас, но и наше представление о самих себе.

 

Почему многие методы работы над собой ничего не дают или делают только хуже

Зачем вообще нужны крохотные «подталкивания»? Ведь можно просто решить отныне вести себя по-другому и выполнять это решение. Вспомните ранние кампании, направленные на то, чтобы убедить людей потреблять меньше электричества. От людей требовались большие шаги – например теплоизоляция всего дома. Так и мы, переделывая себя, решаем поменять что-то капитально. В обоих случаях это не работает. Чаще всего проваливается – по крайней мере, в США – пресловутое решение «с Нового года начать новую жизнь». Этот метод полон психологических ловушек, работающих против нас.

Во-первых, «новогодние резолюции» слишком неопределенны. Ставить себе масштабные цели – например отныне учиться только на пятерки или ходить в спортзал три раза в неделю – теоретически полезно, но эти цели устроены так, что не допускают постепенного приближения к идеалу. Они зависят от успеха сотни предшествующих мелких шагов вперед, но к ним не прилагается пошаговая инструкция. Во-вторых, такая цель выглядит как недостижимая сияющая вершина. Мы не можем почувствовать ее, пощупать, представить, как она реализуется в нашей жизни, а это затрудняет ее реализацию. И чем длинней путь к цели, тем больше опасностей подстерегает на этом пути – больше причин сдаться и бросить попытки. Мы говорим себе, что нет смысла стараться, ведь мы уже отступили от своего решения. Если мы решаем ходить в спортзал три раза в неделю, скорее всего, у нас это будет получаться далеко не каждую неделю, а это подорвет нашу веру в себя, в собственные силы, испортит настроение и отобьет охоту пробовать дальше.

Как убедительно показала в своей работе Кэрол Дуэк, когда мы сосредоточиваемся на процессе, это стимулирует нас продолжать работу, не отступать и видеть во всех изменениях возможности для роста, а не угрозу провала. «Новогодние резолюции» ориентированы на результат, и слишком часто этот результат нависает над нами, как дамоклов меч, а не стимулирует. С другой стороны, «подталкивания» эффективны, потому что они нацелены на «как», а не на «что». Кроме того, масштабные решения изменить свою жизнь сфокусированы на негативном – плохом, от которого мы хотим избавиться, а не позитивном, хорошем, опираясь на которое мы можем что-то улучшить. Как-то не хочется каждый день думать о плохих чертах своей личности. Это неприятно и заставляет опустить руки. А вот мысли о хорошем, которое мы можем еще улучшить, приносят радость и вдохновляют на действие.

И наконец, «новогодние резолюции» могут подорвать внутреннюю мотивацию человека – личное, сокровенное желание что-то изменить, – поскольку заменяют ее внешними мотивирующими факторами. Десятилетия исследований показали, что это может дать обратный эффект, поскольку внешние факторы (такие, как деньги или страх наказания) рано или поздно перестают действовать. Если цель касается чего-то такого, что мы искренне любим делать, внешняя мотивация может в итоге совсем убить внутреннюю.

Например, я всегда хотела бегать по утрам. Мне нравятся грациозные, ритмично повторяющиеся движения бегуна. Бег не требует дорогостоящего оборудования. Не нужно записываться в спортзал. Бегать можно на улице, практически везде… В общем, все прекрасно. И почти каждый раз перед Новым годом я обещала себе, что в этом году «стану бегуном». Я представляла себе «бегуна» как человека с большой силой воли, в хорошей форме, способного пробежать марафон. Но если начинать с нуля, пройдет очень много времени, пока станешь таким человеком. И это меня расхолаживало. Сосредоточившись на цели – «стать бегуном», как я это определяла, – я закрывала глаза на реальность, а именно что эта цель от меня чрезвычайно далека. Каждый раз, когда я выходила побегать, получалось очень недолго, медленно и болезненно. Каждая такая пробежка воспринималась мной как провал. И сам процесс бега поначалу не доставлял мне никакого удовольствия. В общем, каждый раз, когда я решала «стать бегуном», я в итоге начинала ненавидеть бег. Это была большая проблема. Любая внутренняя мотивация быстро умирала, поскольку внешние мотивирующие факторы были редки и слабы. Сосредоточившись на недостижимой внешней награде, я упускала шанс найти и развить внутреннюю мотивацию. Каждый год меня хватало максимум до конца января.

Наконец я решила поступить по-другому: я сказала себе, что сделаю ровно одну пробежку. И если мне понравится, я сделаю еще одну. Я выберу удобные для себя скорость и дистанцию. Я не заставлю себя бегать, превозмогая колотье в боку, и не попытаюсь угнаться за друзьями, которые бегают всерьез. Я полностью забыла о долговременных целях – они были слишком велики и далеки. И еще я придумала, как сделать бег чем-то приятным, чем-то таким, чего ожидаешь с радостью. Я нашла внутреннюю мотивацию, связав бег со своим любимым занятием – путешествиями. Я люблю путешествовать, но, когда езжу по работе, всегда тороплюсь и не успеваю осмотреть места, куда меня забрасывает, и что-нибудь о них узнать. Я решила, что, просто совершив короткую пробежку по новому месту, смогу увидеть чуть большую его часть и составить о нем впечатление. Еще я обнаружила, что мне нравится бегать по дорожкам в лесах и заповедниках. В таких случаях я обычно бегу медленно, наслаждаясь природой, так что это вовсе не связано с желанием «стать бегуном». Вместо того чтобы фокусироваться на том, чего я не могу (бегать быстро и хорошо, выступать на соревнованиях), я сосредоточилась на том, что могу (обогатить впечатления от поездок, наслаждаться природой). Я фактически вывернула наизнанку все параметры своих «новогодних резолюций». Удалось ли мне с тех пор пробежать марафон? Конечно нет. Удастся ли мне когда-нибудь пробежать марафон? Может быть, и нет, но меня это не огорчает. Я не бросила бегать. И это уже что-то.

 

Самоподталкивания

Воздействие на разум через тело – очень мощный способ подтолкнуть себя. Но не единственный. Во всем мире ученые ищут и находят другие мелкие «лайфхаки», с помощью которых мы можем укрепить свое психологическое благосостояние, изменить свое поведение и повысить настойчивость.

В 2014 г. мы с коллегой Элисон Вуд Брукс организовали в рамках ежегодного съезда Общества личной и социальной психологии симпозиум под названием «Самоподталкивания: как за несколько простых шагов изменить свои когнитивные процессы, чувства и поведение».

Брукс, тоже преподаватель Гарвардской школы бизнеса, особенно интересуется психологическими барьерами, мешающими хорошо выступать. Этот интерес вызван, в частности, тем, что Брукс – талантливая певица, чья карьера насчитывает сотни часов выступлений перед зрителями. Она не только потрясающе держится на сцене, но и понимает, как умение держаться помогает стать хорошим лидером. Она знает, что многим трудно выступать перед аудиторией. И поэтому она решила найти простые шаги, которые помогут людям превозмочь страх сцены.

Предупреждение: если вы поклонник распространенного мема «Сохраняй спокойствие» (Keep calm), скорее всего, открытия Брукс вас удивят.

Как известно, страх сцены – это сильное беспокойство, которое может парализовать выступающего. А что обычно говорят нам, если мы беспокоимся? Правильно: «Успокойся». Так вот, оказывается, это самое вредное, что можно сказать человеку в данной ситуации. Дело в том, что беспокойство по классификации психологов относится к эмоциям сильного возбуждения. Беспокоясь, мы находимся в физиологическом состоянии повышенной бдительности. Мы суперначеку. Сердце колотится, на коже выступает пот, может случиться выброс кортизола – все эти реакции происходят вне нашего желания и контролируются нервной системой. Большинство людей не может взять и отключить это автоматическое возбуждение – резко затормозиться. То есть мы не только не можем успокоиться, но, когда нам приказывают успокоиться, это только лишний раз напоминает, насколько мы неспокойны, и это нервирует еще больше.

Но существует другая эмоция сильного возбуждения, не негативная, а вполне позитивная, – восторг. Брукс предположила, что мы не можем затормозить состояние возбуждения, но можем дать ему другую интерпретацию. Вместо того чтобы напрасно пытаться переключить уровень возбуждения с высокого на низкий, что, если попытаться переключить его с негативного на позитивный? С беспокойства – на восторг?

Чтобы проверить эту гипотезу, Брукс провела ряд экспериментов, поместив испытуемых в ситуации, когда возникает «страх сцены»: конкурс певцов (в котором нужно было исполнять песню «Don’t Stop Believin’» группы Journey), состязание ораторов и трудный экзамен по математике. В каждом эксперименте участник получал перед экзаменом одну из трех инструкций: 1) приказать себе успокоиться, 2) приказать себе испытать восторг, 3) ничего.

Во всех трех ситуациях – конкурс певцов, конкурс ораторов и экзамен – участники эксперимента, которым велели превратить свое беспокойство в восторг, проявили себя намного лучше других. Брукс объясняет, что состояние восторга «настраивает определенным образом, так что человек концентрируется на открывающихся ему перспективах и думает обо всем хорошем, что может с ним случиться. В этом состоянии человек с большей вероятностью принимает решения и совершает действия, которые приближают это хорошее». Поскольку мне посчастливилось – мой рабочий кабинет соседствует с кабинетом Элисон Вуд Брукс, – мы часто обсуждали ее работу. Она объяснила мне: «Хотя мы совсем недавно исследуем этот феномен, я подозреваю, что сказать себе “я в восторге” или постараться прийти в восторг перед выступлением, которого боишься, – метод, эффективность которого не падает от частого применения. Напротив, положительный эффект со временем усиливается. Чем больше конвертируешь свое беспокойство в восторг, тем счастливей и успешней со временем становишься». Вот почему я отношу этот метод к самоподталкиваниям: фокусируясь на текущем моменте вместо будущего выступления, медленно, мелкими шажками подталкиваешь себя к более смелой, более аутентичной, более эффективной версии своего «я».

«Превращение беспокойства в восторг помогало мне, когда я пела перед зрителями, делала доклады о своей работе, расхваливала свои проекты инвесторам, преподавала студентам и аспирантам и ежедневно взаимодействовала со своими гарвардскими коллегами». Если психолог сам использует свои наработки, они точно чего-то стоят.

Простым рефреймингом – другой интерпретацией – чувства, то есть подталкиванием себя от беспокойства к восторгу, мы меняем свой психологический настрой и задействуем когнитивные и физиологические ресурсы, нужные, чтобы не сломаться под давлением. Мы, по сути, трансформируем «страх сцены» в присутствие на сцене. Какие еще мелкие шажки могут радикально улучшить нашу жизнь? Хэл Хершфельд, преподаватель калифорнийского Лос-Анджелесского университета, открыл потрясающе простое самоподталкивание, которое помогает сегодня принять более удачное решение по поводу того, сколько денег отложить на завтра или в пенсионный фонд.

Вот предыстория: в 2014 г. Хершфельд задал тысяче людей из разных концов США вопрос: «Кто ваш главный враг?». Пятьсот опрошенных ответили: «Я сам».

Оказалось, что мы заботимся о себе едва ли лучше, чем о первом встречном. И это большая проблема, когда дело касается сбережений, потому что, если мы не видим ничего общего между собой и человеком, для которого копим деньги, с какой стати нам отрывать от себя и беречь для него? Почему не потратить все на себя сегодняшнего?

Чтобы принимать удачные решения относительно сбережений на будущее – в частности, откладывать в пенсионный фонд, – человек должен сам себя любить и уважать. То есть любить будущего себя, того, кто будет пользоваться этим пенсионным вкладом. Нам должно быть не все равно, что будет с этим человеком. Мы должны иметь о нем хорошее представление. Например, люди, которые собирают деньги на благотворительность, знают, что маркетинговая кампания гораздо эффективней, если в ее фокусе находится конкретная жертва с лицом и именем – один человек, пострадавший от наводнения, или болезни, или преступности, а не тысячи анонимных страдальцев. Вам кажется, что это нелогично? Ведь по идее люди должны жертвовать охотней, если знают, что их деньги помогут тысячам? Да, но тысячи людей очень сложно себе представить и невозможно себя с ними идентифицировать. Зато представить себе одного человека и идентифицироваться с ним – легко. И чем живей портрет этого человека в вашем воображении, тем легче.

В одном эксперименте Хершфельд и его коллеги обнаружили с помощью сканирования мозга, что, когда люди думают о будущих себе (скажем, через десять лет), мозговая активность выглядит так, словно они думают о совершенно постороннем человеке (скажем, о Мэтте Деймоне или Натали Портман). Это было абсолютно не похоже на мозговую активность, которая происходит, когда человек думает о нынешнем себе.

Хершфельд и его коллеги также обнаружили, что, если показать человеку его фотографию в преклонном возрасте, синтезированную с помощью компьютера, а затем предоставить гипотетическую возможность положить деньги на сберегательный вклад, человек отложит вдвое больше денег, чем если фотографию не показывать. Получив возможность идентифицироваться с будущими собой, участники эксперимента гораздо сильней захотели откладывать деньги для этого человека.

Хершфельд советует каждому синтезировать свою фотографию в преклонном возрасте (хотите верьте, хотите нет, это можно сделать в Интернете), распечатать и повесить так, чтобы она была у вас на глазах, когда вы принимаете финансовые решения на будущее. Еще он предлагает перед тем, как делать выбор в финансовых вопросах, написать вдумчивое письмо будущему себе. Цель этих действий – сократить воспринимаемую человеком дистанцию между собой сегодняшним и собой в далеком будущем, привести себя-будущего в настоящее, чтобы протянуть ему руку и почувствовать свою общность.

Самоподталкивание работает даже на таком поверхностном уровне, как одежда. То, что мы носим, влияет на то, как мы видим, чувствуем, думаем и поступаем. Например, в трех экспериментах, проведенных в Северо-Западном университете, участникам выдавали белый халат. В первом эксперименте выданный участнику халат повышал у него продолжительность концентрации внимания – незаменимый элемент присутствия в стрессовой ситуации. Но исследователи пошли дальше: они сообщили участникам, что халат принадлежит врачу, и продолжительность концентрации внимания у таких участников повысилась еще больше. Когда участникам говорили, что халат принадлежит маляру, он не оказывал подобного благотворного влияния.

По-другому интерпретировать эмоцию, подружиться с портретом себя-будущего, надеть одежду, соответствующую роли, – это лишь несколько способов, которыми можно изменить будущее с помощью маленьких шажков и незначительных воздействий в настоящем. Это лишь начало – сейчас психологи ищут другие самоподталкивания.

Я получила письмо от Марии – женщины, которая борется с депрессией, мешающей работать:

«Раньше я идентифицировала себя со своим интеллектом – для меня это был важнейший источник уверенности в себе. Но после нескольких приступов клинической депрессии я все чаще чувствую себя самозванкой – каждый раз, когда перехожу на новую работу.

Вчера я уже была готова нажать кнопку “Отправить” на письме начальнику с объяснениями, почему я отказываюсь от новой работы. До начала первого дня на этой новой работе оставалось сорок пять минут. Я умудрилась стащить себя с постели, пинком впихнуть себя в позу силы, потом в душ, в машину – и подъехать к дверям здания, где располагалось мое новое рабочее место».

Конечно, Марии еще не раз предстоит сражаться с препятствиями, и еще не раз она будет сомневаться в себе. Но у нее в арсенале будет новое воспоминание, знание о себе, уверенность в том, что она на что-то способна. Не говоря уже о моральной поддержке со стороны начальника и коллег.

Самое главное происходит сегодня, в ближайший час или даже в ближайший момент.

Помните Еву Фэрбенкс – журналистку, которая училась серфингу? Она писала: «Я начала получать удовольствие от серфинга, и моя уверенность в собственных силах росла с каждой новой попыткой».

С каждым самоподталкиванием вы получаете удовольствие, которое опирается на предыдущее удовольствие; ощущение собственной силы, которое базируется на ранее испытанном ощущении силы; присутствие, которое основано на прошлом присутствии.