Великий темный магистр ложи Аваддона Кладис сидел на своем священном троне и ел рыбу с картошкой с золотого подноса. Изрядную часть предыдущего дня он провел, корчась, изгибаясь и растягиваясь в руках хиропрактика из комнаты четыре. Сегодня спина чувствовала себя получше, но запах хлорки из комнаты восемь портил ему обед. Вокруг творилась какая-то ерунда. Неудивительно, что многие из его паствы сбежали к этим уродам из Сан-Диего. Что он мог предложить им, кроме скидок на треску в кляре? Ложа пребывала в жалком состоянии, но скоро все изменится. Может быть, лучше – а то, к своему тайному стыду, ему придется это сделать – заключить союз с врагами на юге. Его старый «Датсун» был на последнем издыхании, и льготный кредит на «Вольво» казался крайне соблазнительным. Но нет, он не сдастся. Не продастся за блютус-радио. По крайней мере, сейчас. В грязном мятом рукаве магистра еще оставались козыри. Но они во многом зависели от других людей, которые опаздывали.

Он плеснул еще бальзамического уксуса на рыбу и посмотрел на часы. Через минуту Третий адепт и Шестой аколит, тяжело дыша, ввалились в священный зал.

– Простите, ваше темнейшество, – сказал Шестой адепт, – снаружи стройка, и нам пришлось припарковаться аж на Седьмой улице.

– Мы бежали всю дорогу, – добавил Третий аколит.

Великий темный магистр успокаивающе махнул рукой:

– Все нормально. Я этот грохот уже много дней слушаю. Что они там строят?

– «Красного лобстера», сэр.

– Рыбный ресторан. Прекрасно. Может, городской совет просто придет и воткнет мне в задницу огромный штопор?

– Мы можем им помешать, – сказал Третий аколит, – налить клея в замки. Насыпать сахара в бензобаки.

– Там везде камеры, идиот, – ответил магистр, – вас увидят, и в ложе станет еще на два человека меньше. Нет. Это знак. Мы должны как можно быстрее вернуть Владыку Аваддона в этот жалкий мир. Посмотрим, как будет чувствовать себя «Красный лобстер», когда из моря вылезут тысячефутовые чудовища.

– Но, ваше темнейшество, у нас же тоже рыбный ресторан…

Магистр салфеткой прикрыл недоеденную рыбу.

– У всего есть причины, особенно у поступков Владыки Аваддона. К тому же ресторан скоро закроется. Как только мы получим шкатулку призыва. Между прочим, – он соединил пальцы, – как прошел налет на ублюдков Калексимуса?

– Это было круто, – сказал Третий аколит.

– Обалденно, – согласился Шестой адепт.

– Не стесняйтесь, мальчики. Давайте подробности. Детали. Я почти не сходил с трона в эти дни, разве что посрать да вытерпеть, пока меня свернет в крендель парень из четвертой комнаты. Я хочу хотя бы вообразить себе этот момент триумфа.

Шестой адепт и Третий аколит посмотрели друг на друга. Аколит, младший член ложи, робко улыбнулся Адепту, как будто ему оказывали большую честь, разрешая выступить первым.

– Понимаете, сэр… я не привык говорить.

– Не нервничай, – велел магистр, – с чего вы начали?

– Ну… Четвертый адепт притворился, что покупает персиковый коблер.

– И?

– На самом деле он его не покупал.

– А потом?

– Он бросил коблер на землю. Тогда мы все выскочили из фургона.

– И дальше что? Говори уже! Я хочу все прочувствовать, – сказал магистр.

– Мы перевернули стол, и выпечка разлетелась, – сообщил Третий аколит, – я наступил на пару пирогов.

– Молодец. Это почти компенсирует то, что ты тут наблевал.

– Спасибо, ваше темнейшество.

– Я поскользнулся на ириске и ушиб колено, – пожаловался Шестой адепт.

Магистр посмотрел на него тяжелым взглядом:

– Вряд ли это заслуживает Пурпурного сердца. Вы вселили в них страх перед ложей Аваддона Кладис?

– Да, конечно. Прямо в них. И на них. И кинули целый поднос маффинов.

– И булочек, – добавил Третий аколит.

– Да. Мы покрыли их позором и булочками.

– Отлично. А дальше что?

– Дальше мы убежали.

– Вы убежали?

– Там охрана была.

– На самом деле мы не бежали, – поправил Третий аколит, – мы прыгнули в машину и быстро уехали.

– Да. Так, – сказал Шестой адепт.

Магистр откинулся на спинку трона, и спину тут же прострелило. Когда вернется Аваддон, мошенник из четвертой комнаты окажется в расстрельных списках сразу после «Красного лобстера».

– А ты был прав, когда утверждал, что не умеешь толком говорить.

– Простите, ваше темнейшество, – сказал Шестой адепт.

– А ты, аколит? Не было ли у тебя травм, связанных с кексиками? Не забились ли уши крошками? Не сломал ли ты ногу о пирог?

Третий аколит наклонился, показывая крошечный синяк.

– Мне лимонное пирожное в глаз попало. Жгло сильно. Но вкусное было. Думаю, она использует настоящие лимоны, а не резиновую ерунду из супермаркета.

– Прямо как моя мама, – добавил Шестой адепт.

– И моя.

– Господи, – сказал магистр, – как вы вообще пережили эту резню? Вынужден признаться, что уровень жестокости вашей истории меня не обрадовал. Кто-нибудь потерял хоть каплю крови?

– Первый адепт наткнулся на фургон и сломал нос, – пояснил аколит.

– Да не мы, идиот. Они. Вы оставили их истекать кровью?

– Нет, сэр, – ответил адепт, – но вот что у нас есть.

Он протянул магистру коричневый бумажный пакет.

– Тяжелый, – заметил тот, заглянул внутрь и улыбнулся. Сунул в пакет руку и вынул целую горсть четвертаков. – Вот это разговор. Вы украли их кассу. Отлично. И какова наша добыча?

– Сто шесть долларов восемьдесят три цента, – ответил Шестой адепт.

Магистр дернул углом рта.

– Ну, с Дональдом Трампом мы пока тягаться не можем, но это лучше, чем ничего.

– Спасибо, ваше темнейшество, – сказал адепт.

– Спасибо, – повторил аколит.

Магистр бросил мелочь на поднос, слегка наклонившийся под ее весом.

– А теперь я хочу открыть вам маленький секрет, – сказал он.

– Только не говорите, что свора Калексимуса добыла шкатулку, – воскликнул Шестой адепт.

Магистр хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ты о чем вообще? Ты не думаешь, что это было бы первое, что я сказал? «Привет, парни. Как дела? Кстати, готовьтесь к страшной смерти, потому что наши злейшие враги собираются вызвать Армагеддон». Мне кажется, это было бы поважнее всего остального.

– Простите, сэр. Конечно, ваше темнейшество. Я просто немного нервничаю, раз конец близок.

– Конечно. Это можно понять.

– Достойны ли мы услышать ваш секрет, сэр? – спросил Третий аколит.

Адепт мрачно посмотрел на него. Магистр последовал его примеру.

– Не делай так. Если он идиот, это не значит, что ты должен вести себя так же.

Аколит уставился в пол:

– Простите, сэр.

– Ничего. А вот и секрет. Я знаю, где шкатулка призыва.

Адепт и аколит разом посмотрели на него.

– И где? – спросили они почти хором.

– Я не уверен на сто процентов, но у меня есть отличная идея, – сказал магистр, – видимо, ваше маленькое безобидное нападение принесло больше пользы, чем вы думали. – Магистр посмотрел на своих последователей и сделал паузу для большего драматического эффекта. Впрочем, он не знал, оценят ли они драматический эффект, даже если он выйдет в балетной пачке и примется лупить их по голове молотом с «Хелло, Кити». Он сказал как можно серьезнее: – У нас есть агент среди еретиков Калексимуса.

– И кто? – спросил Шестой адепт.

– Нет. Это пока останется моим секретом. Хватит с вас и того, что после вашей унизительной атаки он утратил веру в их ложного бога и готов рассказать нам все, чтобы мы добыли шкатулку.

– Где она, ваше темнейшество? – спросил Третий аколит.

– У человека по имени Куп.

– Тогда давайте ее отнимем.

– И как же я об этом не подумал? Возможно, дело в том, что я не знаю, где он, потому что эти обсосы Калексимуса тоже не знают. Но они его ищут. Это самое важное.

– Тогда нам тоже нужно его поискать? – спросил Шестой адепт.

– Зачем? У нас есть крот. Он скажет, когда они до него доберутся. Мы подождем, пока они его найдут, и выхватим его у них из-под носа. – Он посмотрел на адепта. – Нас все еще двенадцать?

– Да, сэр, – кивнул Шестой адепт.

– Прекрасно. Тогда мы справимся.

– А Владыка Аваддон? – спросил Третий аколит. – Он ждет нашего призыва до новой луны.

– Значит, ему придется потерпеть чуть подольше, как и всем нам.

– Да, сэр.

Магистр снял жирную салфетку с остатков рыбы с картошкой.

– Ладно, парни. Это все в будущем. У нас остались недоделанные дела?

– Восьмая комната, сэр, – сказал Шестой адепт.

– Да, я чуть не забыл, – согласился магистр. – Прежде всего скажи всем, кто в этом участвовал, хотя я так и не получил сдачу с денег, выданных на чистящие средства, что я и ложа очень ценим их усилия.

Шестой адепт нервно переступил ногами.

– Там не было сдачи, ваше темнейшество.

– Ты ее потерял? Признай это и будешь прощен.

– Клянусь, я положил ее прямо на тумбочку, – кивнул Шестой адепт.

– Я так и думал. Примерно десять секунд я воображал, что ты мог ее украсть, но после вашей захватывающей повести о Великой пирожной битве я понял, что у тебя воображения не больше, чем у грязного носка.

Магистр указал на Третьего аколита:

– С этого дня за деньги отвечаешь ты. Понял?

– Да, ваше темнейшество, – просиял аколит, – спасибо.

– Не благодари меня. Благодари Слиппи МакКламси.

Третий аколит хотел было поблагодарить адепта, но, увидев его выражение лица, понял, что доля секунды отделяет его от страшной смерти от удара мешком с мелочью. Поэтому он просто коротко кивнул и снова повернулся к магистру.

– Еще дела есть? – спросил старик.

– Вы, кажется, говорили, что хотите сдать восьмую комнату, сэр.

– Ах да, – сказал магистр, вытащил из кармана несколько карточек и протянул каждому пару штук. – Прогуляйтесь по университетам и развесьте их на доске объявлений. Когда мы последний раз писали на «крейглисте», пришло несколько идиотов и Фрэнк. Сами видите, что из этого получилось.

– Да, сэр, – сказал аколит.

– Еще что-то? – спросил магистр.

Шестой адепт ткнул куда-то пальцем.

– Передвиньте, пожалуйста… – Он не закончил. Под весом мелочи подносик опрокинулся. Пакетики с монетами пережили падение, а вот рыба с картошкой разлетелась по всей комнате. Магистр вытер руки салфеткой и тоже бросил ее на пол.

– Несите хлорку, парни, – велел он, – а то опять будет, как в восьмой комнате.

Магистр попытался встать, но боль в спине заставила его рухнуть обратно. Он вздохнул. Чертову концу света лучше уже случиться. То аколиты взрываются и развешивают по стенам свои кишки, то «Красный лобстер» пытается уничтожить весь его рыбный бизнес. Он молча взмолился Аваддону, чтобы его секта Калексимуса оказалась не такой тупой, как он всегда говорил своей пастве. «Просто помоги им найти этого Купа. Это все, о чем я прошу. А потом восстань из океана и утопи мир, Аваддон. Начиная с Сан-Диего».

Магистр смотрел, как аколит с адептом поднимают с пола объедки и мелочь, и в уме подсчитывал свертки с центами и четвертаками. Не меньше двадцати фунтов. Неплохая добыча. Они отправятся в диванные подушки вместе с остальными средствами ложи, обращенными в монеты. Магистр прикинул, что его трон должен весить не меньше двухсот фунтов. Когда Аваддон вернется и мир утонет, плавать трон точно не будет. Он, его трон и его хренова спина затонут, как только первые волны коснутся земли, и ни идиоты из Сан-Диего, ни Калексимус, ни «Красный лобстер», ни его тупая паства – никто ничего не сможет сделать. Магистр закрыл глаза и скрестил пальцы.

«Найдите Купа, сукины дети. Найдите Купа».

Было восемь вечера. Две женщины сидели напротив мистера Вавилона за его любимым столиком в Týden Divu, баре в Проклятом городе, откуда так поспешно сбежали Куп и Жизель. Женщины – Жизель и немного нервничающая Бэйлисс – прихлебывали «Манхэттен». Вавилон с видимым отвращением хлебал «Рой роджерс».

– Надеюсь, леди, вы простите меня за то, что я не пью вместе с вами, – сказал Вавилон, – врач велел.

– Ничего страшного, – отозвалась Жизель, – мы очень рады тому, что вы согласились с нами встретиться.

Вавилон покрутил стакан в руках и скривился, глядя на него.

– Я тоже рад. Я всегда открыт для новых предложений. Впрочем, это, вероятно, окажется дороже многих других.

– Все хорошее дорого стоит, – сказала Бэйлисс.

Ага, отметила Жизель. Если оторвать ее от Нельсона и влить в нее пару стаканов, она оттаивает. Надо это запомнить. Жизель оглядела бар. Никто не обращал на них ни малейшего внимания. Ей пришлось сосредоточиться, чтобы затуманить такое количество мозгов и убедиться, что ее никто не вспомнит, но вроде бы у нее получилось. Да и светлый парик помог. Нужно просто не пить слишком много.

– Как вам это место? – спросила она. – Любите темные этажи?

Вавилон оглядел игорные столы, снова посмотрел на дам.

– Да, они мне всегда нравились. Здесь спокойнее, чем на сухих и мокрых, но нет суеты, свойственной светлым этажам.

– Если только вам не нужны туфли. Тогда всегда выбирайте светлые этажи, – вставила Бэйлисс. Жизель коротко описала ей Проклятый город, но теперь мечтала, чтобы она заткнулась. Никакой больше выпивки.

– Не стоит сбрасывать темные этажи со счетов, если речь идет о шопинге, – возразил Вавилон, – здесь есть несколько отличных местечек. Почти все костюмы я покупаю здесь.

– Спасибо. Наверное, прогуляюсь тут попозже.

– Возьмите с собой головку-другую чеснока, – посоветовал Вавилон, – бродячие эксангвинаторы утомительны.

– Не беспокойтесь, мне уже приходилось работать с вампирами, – ответила Бэйлисс.

«Ну приехали», – подумала Жизель и тихо пнула Бэйлисс под столом.

– Правда? И где же? – спросил Вавилон.

– То тут, то там, – сказала Бэйлисс, – сами знаете, как это бывает. Бизнес сводит вас с самыми разными людьми.

– Разумеется, – согласился Вавилон.

– Вы не расскажете нам о шкатулке поподробнее? – спросила Жизель, пока Бэйлисс опять что-нибудь не ляпнула. – То, что я о ней слышала, правда?

Вавилон допил свой коктейль и поднял стакан. Официант кивнул.

– Зависит от того, что вы слышали. Вокруг нее много слухов.

– Поскольку мы покупаем, мне бы хотелось услышать все от вас, – сказала Жизель.

– Если объяснять простыми словами, это победа, – сказал Вавилон, – воплощенная удача. То, что нужно любому дельцу вроде нас. Постоянное и надежное преимущество над конкурентами.

– Ходят слухи, что в шкатулке скрывается кое-что еще, – вставила Бэйлисс.

Вавилон пожал плечами.

– Слухи о шкатулке так же бесконечны, как тысяча и одна сказка Шахерезады. Недавно мой человек с трудом ее спас от пары низкопробных сект судного дня. Они считают, что с ее помощью можно устроить конец света. Представляете, глупость какая.

– Хорошо, что вы нашли ее раньше, чем они попробовали уничтожить мир. Тогда мы с вами могли бы никогда не познакомиться.

– За отмененный апокалипсис. – Вавилон поднял стакан.

– И новые бизнес-возможности, – добавила Бэйлисс.

– Разумеется.

Жизель улыбнулась. Отводя глаза всему залу, особенное внимание она уделяла Вавилону. Алкоголя он не пил, поэтому она чуть-чуть расслабила его своим способом. Несильно. Примерно с силой пары порций виски. Просто чтобы он был радостным и дружелюбным, а не тупым и наглым.

Она пила коктейль и думала, как хорошо было бы закончить это все и просто бить Вавилона по голове бутылкой гренадина, пока он не отдаст им чертову шкатулку. Куп бы справился с этим делом лучше. Ей вовсе не хотелось потратить весь вечер, развлекая этого жирного Скруджа МакДака.

У нее зазвонил телефон. Она извинилась и посмотрела на экран, быстро нажав кнопку, чтобы перевести звонок на голосовую почту. И в эту минуту Очень Важные Персоны немедленно приступили к Очень Важным Делам.

Двумя этажами ниже Týden Divu Зальцман сидел в баре для зомби и смотрел, как его звонок сбрасывают. Это был сигнал. Он набрал другой номер, и после всего одного гудка трубку сняли.

– Внимание Вавилона отвлечено. Ты готов? – спросил он.

– Нет, – ответил Куп.

– Позволь сформулировать по-другому. Ты готов выполнить свою часть нашей сделки?

– Насколько это вообще возможно.

– Команда в сборе? Включая этого, как его?

– Да. Морти тут.

– А Фил Спектр? Спрятался у тебя в котелке?

– Да. И уже скулит, что хочет обратно. Он не хочет быть земляным червяком, – сказал Куп.

– Вели ему заткнуться и делать свою работу.

– Это описывает примерно все диалоги, которые я когда-либо с ним вел.

Зальцман откашлялся.

– Я еще раз вынужден напомнить, что Департамент не дает никаких гарантий вашей безопасности. Если тебя или твоих людей поймают или убьют, это будут ваши проблемы.

– Ничего другого я и не предполагал, – сказал Куп.

– Тебе удобно в канализации?

– Я тоже никогда не хотел стать земляным червяком. Но я бывал в худших местах за меньшие деньги.

– Удачи, – сказал Зальцман, – не разочаруй меня.

– Честно говоря, ты примерно на сотом месте в списке вещей, которые меня беспокоят.

– Позвони мне, как освободишься.

– Позаботься о Жизель и Бэйлисс.

– С ними все отлично. Принесите мне шкатулку.

– И куколку-кьюпи для твоей коллекции.

Зальцман отключил телефон и сунул его в карман. Глотнул мартини и представил, что сделает с Купом, если тот провалит дело. Никакой тюрьмы. Существуют куда более интересные и более хирургические вещи, которые можно устроить за ошибку таких масштабов.

Зальцман огляделся. Он ненавидел всех зомби, а больше всего себя. Все, что он совершил, и все, что хотел, находилось в руках идиота, штатского и призрака-параноика. Точнее, идиота, идиотского штатского и идиотского призрака-параноика. Если бы он уже не был мертв, он бы сильно тревожился. Будучи мертвым, он испытывал не ужас, а отчаянный страх перед одинаковостью. Он боялся, что завтра не будет отличаться от сегодня. Он не мог даже напиться. Его физиология такого не предусматривала. Может быть, ему стоит выйти на улицу и кого-нибудь убить. Это всегда весело. Случайного человека. Первого встречного. На остановке, например. Сунуть тело в мусорку. Спустить пар и вернуться в офис ко времени звонка Купа. Он посмотрел на часы и встал. Нужно идти, чтобы не застрять в пробке.

Вавилон казался чуть более пьяным и нервным, чем хотелось бы Жизель. Пора двигать отсюда.

– Итак, мистер Вавилон. О какой конкретно сумме идет речь?

– Сто миллионов, – немедленно ответил он.

Бэйлисс села прямо. Жизель тихонько ткнула ее ногой.

– Учитывая все, что вы рассказали о шкатулке, цена выглядит разумной, – согласилась она, – но, если только вы не примете чек, нам потребуется примерно день, чтобы собрать столько наличных.

Он улыбнулся:

– Как и вы, леди, я предпочитаю исключительно наличные. Когда вы сможете найти деньги?

– Как насчет пятницы? – спросила Бэйлисс.

Вавилон посмотрел на свой пакостный напиток таким взглядом, как будто молил Иисуса превратить не воду в вино, но «Рой роджерс» в джин.

– Нормальный срок, – согласился он, – тогда в десять вечера пятницы в отеле «Бонавентура»? Я там постоянно снимаю номер.

– Отлично, – сказала Жизель, – я заметила, что вы смотрели на столы. Хотите во что-нибудь сыграть? Мы угощаем, само собой.

– Вы играете в рулетку? – спросил он.

– Нет. Может быть, вы нас научите?

– Почту за честь.

– Я возьму еще выпить и подойду туда, – сказала Бэйлисс.

Когда Вавилон встал, Жизель протянула ему руку. Он взял ее, и они пошли к рулетке. Она молилась, чтобы Куп уже был на месте. Несмотря на огромный риск, она ему завидовала. Он будет играть в Индиану Джонса, хотя в Департаменте есть она. Если Вавилону не повезет в рулетку, ей придется залезть в фонд непредвиденных расходов, а проще застрелиться, чем заполнить потом все бумаги. Лучше уж лезть по канализации в Лаурел Каньоне с призраком в голове, чем думать о бумажной работе.