Добравшись, наконец, до Лос-Анджелеса, незнакомец вытащил путеводитель и пошел в Гриффит-парк. Оказавшись в парке, он немедленно направился к известному ему сикомору. Не обнаружив того, что искал, он подобрал палку и побрел по тропинкам, тыкая палкой под все кусты.

Ничего. Он прошел очередную тропинку, миновал обсерваторию, туристов, делающих селфи на фоне туманного города.

Это место явно нуждалось в косметическом ремонте.

Наконец он дошел до брошенного зоопарка. В длинной пустой клетке, где когда-то жил тигр, незнакомец нашел старый спальный мешок, но ничего больше. Он даже не почувствовал никаких запахов. Смог, мускусная вонь давно исчезнувших животных и пот тех, кто за эти годы жил в зоопарке, заглушали все остальное. Незнакомец снова вытащил путеводитель и посмотрел на карту парка, прикидывая другие возможные места.

Он тащился по длинной тропе, идущей куда-то вверх, когда с ним разминулась молодая пара. Они светились. На девушке было светлое летнее платье, а на мужчине – синяя рубашка-поло и дорогие белые слаксы. Элита Лос-Анджелеса. Изящные, сияющие, красивые. Незнакомец едва взглянул на них. Он думал совсем о другом, мысленно переставляя здания. Поэтому он немного испугался, когда пара подошла к нему.

– Привет. Я Дарла, а это мой муж Кристофер, – сказала девушка, – вы не знаете, как пройти к Музею восковых фигур?

Незнакомец покачал головой:

– Боюсь, что нет. Я не местный.

– Я просто увидела у вас путеводитель и подумала, вдруг вы знаете.

Незнакомец протянул ей книгу:

– Посмотрите сами, если хотите.

– Не получится, – встрял Кристофер, – мы оба потеряли рюкзаки, а там были очки для чтения. Если вас не затруднит, поищите, пожалуйста, за нас.

– Очень жаль, что с рюкзаками так вышло. Конечно, сейчас посмотрю. А тут есть Музей восковых фигур? Я бы и сам сходил.

Дарла улыбнулась лучезарной улыбкой:

– А вы тут по делу?

Незнакомец листал путеводитель.

– По очень важному, – ответил он.

– А что у вас за дела? – спросил Кристофер.

– Понимаете, – вмешалась Дарла, – муж спрашивает об этом, потому что вы не похожи на бизнесмена. Скорее на бомжа.

Незнакомец поднял глаза от путеводителя:

– Правда?

– В этой грязной куртке и заляпанных ботинках? Вы кто? Наркоман? Дилер? И то и другое? – спросил Кристофер.

– Я не думал, что куртка такая уж грязная.

– Кошмар просто, – Дарла смотрела на него, – нормальный бизнесмен ничего подобного не наденет.

– Спасибо, я подумаю, – ответил незнакомец, открывая указатель в путеводителе, – а что касается Музея восковых фигур…

Кристофер вынул из кармана нож, раскрыл его и сделал шаг вперед:

– К черту музей. Неужели я не узнаю дилера, если увижу? Сколько у тебя с собой? Выворачивай карманы! Я заберу все.

– Нож для этого не нужен, – возразил незнакомец, уронил путеводитель и поднял руки, – забирайте все. – Он сжал кулаки, а когда разжал их, на землю полился поток золотых монет.

– Черт, – мрачно сказал Кристофер.

– Мать твою, – жалобно сказала Дарла.

Незнакомец вынул нож из руки Кристофера, переломил его надвое и выкинул обломки в кусты.

– Вот чем вы занимаетесь целыми днями? Покажите мне свои истинные лица.

– Не можем, – сказал Вельзевул, и лицо Кристофера покраснело.

– Мы можем немножко изменять свои тела, но единственная реальная черта, которую мы можем продемонстрировать, – зубы. Потому что смертные их очень боятся, – сказал Левиафан. Девушка оскалилась, демонстрируя отвратительные серые клыки.

– Войны. Убийства. Голод. Рак. А вы, значит, помогаете Люциферу тем, что пугаете бродяг? – спросил незнакомец.

– И туристов, – добавил Вельзевул.

– И священников, – сказал Левиафан, – и библиотекарей. И водителей автобусов. И того грубого бармена в кабаке с тапасами в Фейрфаксе. Как он там назывался…

– На кончике языка вертится, – отозвался Вельзевул.

– Цыц, – сказал незнакомец, и оба замолчали.

Левиафан посмотрел в землю, водя роскошной белой туфлей по грязи.

– Иногда мы насылаем болезни. У Вельзевула туберкулез.

– И я все время кашляю на людей. – Он приложил руку ко рту и несколько раз кашлянул. Посмотрел на незнакомца с видом дворняги, только что научившейся приносить палку.

– У тебя правда туберкулез? – спросил незнакомец.

Левиафан пожал плечами и сунул руки в карманы.

– Нет.

– Так я и думал.

Мимо них прошла пожилая пара, направлявшаяся на вершину холма. Незнакомец замолчал. Старушка улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, думая, куда они идут, а потом снова вернулся к парочке злодеев.

– На самом деле вопрос в том, что мне с вами сделать. Позволить продолжать ваши жалкие попытки причинения вреда…

– Да. Отличный вариант, – сказал Вельзевул.

– Или уронить весь парк в линию разлома. Или только вас двоих. Не уверен, что тела, в которых вы застряли, хорошо реагируют на соприкосновение с магмой.

– Пожалуйста, не надо, – сказал Левиафан, – у нас будут проблемы.

– К тому же это больно, – добавил Вельзевул.

– Помогите мне, и я вас отпущу, – сказал незнакомец, – вы знаете, что мне нужно.

Левиафан и Вельзевул указали в разные стороны и заговорили одновременно:

– Мы только что его видели…

– Позавчера…

– Выглядел жутко…

– Но Кассиил приближался к шкатулке.

– Стоп, – сказал незнакомец, – шкатулка?

– Да, – ответил Левиафан, – он вроде как знает, где она.

– Вроде как?

– Да. Он все еще ищет, но убежден, что найдет.

– Наконец-то, – хихикнул Вельзевул, – идиот какой, правда? – Незнакомец не улыбнулся в ответ, и Вельзевул резко замолчал.

– Он это вам сам сказал?

Левиафан и Вельзевул дружно посмотрели в сторону.

– Нет, – ответил Левиафан, – мы догадались.

– Язык тела, и все такое, – сказал Вельзевул.

– Психология.

– Но он не говорил вам прямо, что знает, где шкатулка?

– Нет, – признал Вельзевул, – но у него была карта, и он разглядывал на ней какие-то здания.

– И он был еще ненормальнее, чем обычно, – добавил Левиафан, – честное слово. Мы смотрели на него, и он очень волновался.

– Где он сейчас?

– Э-э-э, – сказал Вельзевул.

– Ну, – сказал Левиафан, – мы, как говорят смертные, его проворонили.

Незнакомец положил руку на плечо Вельзевула и сжал ее. Треснули кости.

– Вы его упустили?

Вельзевул заговорил сквозь очень большие острые зубы:

– В городе проходила конференция христианских издателей. Столько душ, которые можно искусить и соблазнить.

– Он имеет в виду, что мы несколько отвлеклись, – сказал Левиафан.

Незнакомец разжал руку. Вельзевул поморщился и со щелчком вставил сломанное плечо на место.

– Ой.

– Ладно. Слушайте меня, – сказал незнакомец, – вы найдете Кассиила. Если шкатулка у него, дайте мне знать. Если он почти нашел шкатулку, дайте мне знать. Но не пытайтесь добыть ее самостоятельно. Это его задача. Пусть он этим и занимается.

– Конечно, – согласился Вельзевул.

– Будем очень рады, – сказал Левиафан.

– А теперь прочь с глаз моих, – велел незнакомец.

Вельзевул и Левиафан снова приняли симпатичное человеческое обличье и быстро пошли вниз по холму.

– Спасибо, – сказал Левиафан.

– Да, спасибо, – добавил Вельзевул.

– Мы так благодарны…

– Правда. Мы очень ценим…

– Быстро! – рявкнул незнакомец.

Падшие ангелы побежали вниз по склону, оскальзываясь в своей дорогой обуви и поддерживая друг друга, чтобы не падать. Незнакомец больше не мог их вынести. Их и всю глупость этого мира. Он пошел наверх, вслед за пожилой парой.

Наконец он добрался до зоны для пикников, заполненной семьями. Родители, дети, животные. Шум, запахи, человеческая суета. Незнакомец встал в стороне и принялся наблюдать. Мужчины смотрели на чужих жен. Жены следили за своими мужьями. Дети кричали и носились. Незнакомец был в восторге. Он подсчитал все грехи, взвесил их на мысленных весах и покачал головой.

Ремонт.

Конечно, это не целиком их вина. Они же смертные. Простофили. Но после встречи с Левиафаном и Вельзевулом это было уже немного слишком. Настроение у него никуда не годилось. Он вообразил себе тектонический разлом. Внезапный пожар. Шальное торнадо.

Маленькая девочка лет пяти, одетая в голубое платьице, пробежала мимо вслед за воздушным шариком. Глаза у нее были красные, а по лицу стекали слезы, мешаясь с грязью. Она нашла шарики в кустах, куда они залетели, и заплакала еще сильнее. Незнакомец видел, что все веревочки спутались, что разноцветные шарики сливались друг с другом. Маленькая девочка увидела, что он на нее смотрит, и подтащила шарики к себе.

Незнакомец услышал мужской голос:

– Карли! Отойди от этого странного человека, милая.

Незнакомец обернулся на голос и увидел невысокого человека с редеющими волосами. Конечно. Позволяйте своим детям носиться где ни попадя. Пусть натыкаются на незнакомых людей, которые могут обрушить на вас всех дождь из серы и огня. Девочка схватила свои шарики.

– Он лопнул, – сказала она, – видишь? В середине.

Он опустился на колени и посмотрел на связку шариков. Они переплелись друг с другом, образуя подобие собаки, но в боку у собаки была дыра. Незнакомец посмотрел на отца. Тот снова завелся:

– Карли, иди к папочке, милая.

Незнакомец взял шарики у девочки и поднес к губам. Подул. Собачье тело медленно стало надуваться. Девочка захлопала покрасневшими глазами. Незнакомец поставил собаку на землю, когда к ним подбежал папаша. Не успел он схватить дочку, как незнакомец отпустил собаку из шариков. Она сделала несколько шагов, обернулась и залаяла на девочку. Девочка протянула руки, и собака прыгнула к ней, радостно лая.

– Спасибо! – крикнула девочка и помахала ему.

– Не за что, – кивнул незнакомец.

Девочка спустила собаку на землю, та поскакала вперед, и девочка, радостно засмеявшись, побежала вслед за ней. Когда незнакомец поднял глаза, он увидел, что папаша стоит рядом, сжав кулаки. Впрочем, он не выглядел сколько-нибудь опасным. Он смотрел, как дочь бежит за новым питомцем.

– Как вы это сделали? – спросил он.

– Ваша дочь очень вежливая, – заметил незнакомец, – но вы проводите с ней слишком мало времени.

– Простите? – переспросил незнакомец.

– Я всегда вижу такие вещи. Как летит время. Как стареют люди. Как гибнет мир.

– Да что с вами такое?

Незнакомец приблизился к папаше вплотную и заговорил очень тихо:

– Еще не поздно перестать быть уродом. Но времени осталось совсем немного.

Папаша отступил на шаг и достал телефон.

– Если ты не отвалишь немедленно, я вызову полицию.

– Тайм-менеджмент. Вот ключ ко вселенной, – сказал незнакомец, рассмеялся и пошел вниз, слушая, как радуются девочка и ее собака.

Около десяти утра Куп очнулся от кошмаров. Пауки никуда не делись. Дюжины пауков. Но теперь некоторые из них выглядели как Зальцман, а другие – как Нельсон, Вулрич и мистер Лемми. Кое-кто напоминал тюремных охранников из города Прибоя, мистера Вавилона, близнецов со щупальцами из Департамента, людей с жабрами из Проклятого города, девушку с клыками, наливавшую ему вино, и вервольфов, которые выгнали его с Жизель из бара. На всех пауках были маленькие цилиндры и блестящие ботинки, а в руках они держали крошечные тросточки. Они исполняли сложный танец в паутине под звуки «Танцуя под дождем». Честно говоря, танцевали они очень хорошо. Конечно, голоса у пауков были высокие и скрипучие, но все-таки это был отличный номер, с оркестром, световыми эффектами и взрывом конфетти в конце. Во сне Куп невольно аплодировал и проснулся в своей постели, размахивая руками. Это уж слишком. Он встал и налил себе кофе.

Ровно в полдень раздался стук в дверь. Это оказалась Бэйлисс, радостная, испуганная и озадаченная.

– Ты правда здесь, – сказала она.

– Я же сказал, что буду здесь.

– Да. Но я сомневалась.

Куп посторонился, пропуская ее внутрь.

– Хочешь чего-нибудь? Кофе? Выпить?

Он указал на диван, и она села.

– Нет, спасибо. – Она оглядела квартиру с видом палеонтолога, который пытается восстановить внешний вид мамонта по клыку и паре бедренных костей.

– Ты слышал о большом землетрясении?

– Тут?

– Нет, в Сан-Франциско.

– К черту Сан-Франциско. Конец света случится в Лос-Анджелесе, а не в долине капусты.

– Да, наверное, ты прав.

Посмотрев на нее, Куп понял, что она внимательно изучает квартиру.

– Это не моя квартира, а Морти, – объяснил он.

– Тогда понятно. Я не ожидала, что ты живешь в таком месте.

Куп налил себе кофе.

– А как должна выглядеть моя квартира?

– Не знаю, – Бэйлисс поморщилась, – немного…

темнее?

– Почему люди вечно говорят так? Я очень жизнерадостный человек. Посмотри, на кружке написано «Лучший преступник в мире». Разве это не весело?

Бэйлисс посмотрела на кружку и покачала головой:

– Вообще-то это даже грустно.

Куп поднял свободную руку:

– Ладно, ладно, я не особо веселюсь. Но, поверь, я совершенно счастлив, что меня никто не засовывает в машину и что незнакомые люди не пытаются сделать из моих друзей кошачий корм.

– Понимаю. Хотя нет, не понимаю. Никого из моих друзей никогда не похищали. Никого, кого я знаю. По крайней мере, никто об этом не говорит.

– Тогда, наверное, их и правда не похищали.

– Наверное, нет, – согласилась Бэйлисс и хлопнула себя по коленям. – Что будем делать? Какой у нас план?

Куп наклонился над столом и отхлебнул кофе.

– Какова диспозиция: шкатулка нужна целой куче народа, но она у нас всего одна, так что надо быть похитрее. По крайней мере, хитрее их. Хотя, судя по некоторым, это не очень сложно.

– Сколько их всего?

Куп задумался:

– Основных трое. Плюс, конечно, их подручные. Но могут быть и другие клоуны, которые уже знают о нас или еще нет. На самом деле их очень много.

Бэйлисс нахмурилась. Этот сценарий ей не слишком нравился.

– И что мы будем делать?

Куп поставил кофе и сказал:

– Соврем всем и будем надеяться, что прокатит.

– Что-то не похоже на план.

– А это и не план. Поэтому у него есть шанс сработать. Когда в деле столько людей, переусложнять не стоит. Да ладно, ты наверняка все время этим занимаешься в Департаменте.

Бэйлисс мотнула головой:

– Я в основном занимаюсь наблюдением. Сбором данных. Всем таким.

– Тогда попробуем что-нибудь новенькое. Тебе понравится.

Бэйлисс просияла:

– Ты правда так думаешь?

– Нет, – ответил Куп, – это ужасно. Ты возненавидишь все вокруг. Как я. Нам придется действовать быстро, но если ты будешь меня слушаться, то у нас будет шанс выжить больше пятидесяти процентов.

– Так много? – Бэйлисс снова нахмурилась. – Надо было надеть кроссовки.

– Ты точно не хочешь выпить? – спросил Куп.

– Нет.

– Расслабься. Мне нужно сделать пару звонков.

– Можно мне взглянуть на шкатулку? – спросила Бэйлисс.

– Она на кухонном столе. – Куп махнул рукой в том направлении.

– А ты не хочешь ее спрятать?

– Она рядом с виски, так что это самое безопасное место в квартире.

Бэйлисс взяла шкатулку в руки.

– Интересно, что все-таки там внутри?

– В лучшем случае – конфеты, а в худшем – пауки.

– Далеко не везде спрятаны пауки.

– Но их много, так что зачем испытывать судьбу?

Бэйлисс поставила шкатулку обратно.

– Ладно, давай приступим.

– Мне нужно позвонить, чтобы все устроить.

– Я буду сидеть тихо, – заверила Бэйлисс.

Куп набрал первый номер.

– Мистер Лемми? – сказал он.

– У телефона.

– Это Куп. Друг Морти. Ну, вы знаете, бомж.

– Я знаю, кто ты, куча дерьма, – отозвался мистер Лемми, – кто еще может звонить с этого номера? Чего хочешь? Достал шкатулку?

– Да.

– Быстро, – заметил мистер Лемми. На секунду он показался не таким злым. – Видишь, что бывает, если тебя как следует мотивировать? Хорошо. Приноси ее ко мне. Адрес…

– Мне не нужен ваш адрес. Если хотите шкатулку, встречаться будем у меня.

– Не шути со мной, урод. – Голос мистера Лемми вновь задрожал от едва сдерживаемого бешенства.

– Я не собираюсь встречаться с вами где-нибудь, где вы можете нас обоих пристукнуть, – сказал Куп, – пересечемся в общественном месте и разойдемся счастливые. Если вам нужна шкатулка, это единственный вариант.

Он слышал тяжелое дыхание мистера Лемми. Как будто пыхтел тигр, страдающий изжогой. Куп ждал и боялся. Все зависело от тех, кто скажет «да».

– Ладно, уродец, – сказал мистер Лемми, – но не забывай, что твой друг у меня. Если ты меня обманешь, то люди вокруг не спасут ни тебя, ни твоего идиота-дружка.

– Встретимся завтра в восемь. Вот где. Добираться туда непросто, так что лучше запишите. Это место называют Проклятым городом. Слышали о нем?

– Господи, это же не вегетарианский ресторан? – спросил мистер Лемми.

– Не беспокойтесь, ваша честь не пострадает. У вас есть ручка? Пишите адрес. – Он рассказал мистеру Лемми о звезде на Аллее славы. Ответа не последовало, только сухой смешок в трубке, а потом тишина.

– Ну и как? – спросила Бэйлисс.

– Если бы телефон был чуть побольше, он бы дотянулся до меня и вырвал мне сердце.

– Иногда Нельсон со мной так же разговаривает.

– Твой напарник вообще страшно милый.

– Я рассматриваю его как последний экзамен. Смогу ли я работать с ним и не пристрелить его, пока не получу повышение.

Куп налил себе еще кофе.

– Агент Бэйлисс, я очень удивлен, что вы строите подобные планы насчет своего боевого товарища.

– Это не планы. Просто я иногда мечтаю об этом, задувая свечи на торте. – Бэйлисс устало улыбнулась. – Кто там следующий?

– Ты нашла номер Зальцмана?

Бэйлисс нашла в сумке листок бумаги и протянула Купу. Он набрал номер. Трубку сняли, но ничего не сказали.

– Зальцман, привет. Это Куп. Помнишь меня?

– Откуда у тебя этот номер? – спросил Зальцман. Голос у него был такой холодный, что айсберг заработал бы воспаление легких при этих звуках.

– От Бэйлисс. Она рядом со мной. Хочешь с ней поздороваться?

Бэйлисс в ужасе посмотрела на него. Куп махнул рукой.

– Что ты хочешь?

– Шкатулка у меня, – ответил Куп.

– Не представляю, о чем ты.

– Представляешь. Кстати, с тебя новая микроволновка для Департамента.

После долгой паузы Зальцман спросил:

– Как ты ее нашел?

– Я разогревал бутерброд, а нашел шкатулку.

– Смотрю, ты уверен в себе.

– Нет, в тебе. Тебе нужна шкатулка.

– Что возвращает нас к изначальному вопросу. Что ты хочешь?

– Миллион долларов.

Куп услышал смешок.

– Конечно. И пони на день рождения. У меня нет миллиона.

– У тебя есть связи. Найди его к завтрашнему дню.

– Где и когда?

– Восемь часов. Проклятый город. Верхний темный этаж.

– Я, пожалуй, передумал. Дай сюда Бэйлисс.

– Извини, она вышла за мороженым. Я люблю фисташковое. А какое едят зомби?

– Давай ее сюда или попрощайся со своим миллионом.

Черт.

– Держи, – Куп протянул трубку Бэйлисс. – Он хочет поговорить с тобой.

Она взяла телефон и тихо сказала:

– Алло? Да. Она правда у нас. Это я ее нашла и сдала ему. – Больше Бэйлисс ничего не сказала. Она только слушала и бледнела. Через минуту она вернула телефон Купу.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да. Водички можно?

– Что он сказал?

– Я не хотела бы это повторять.

– Ладно.

Бэйлисс села за кухонный стол.

– А что такое колумбийский галстук?

Куп пошел в кухню налить ей воды.

– Его надевают для покупки пиньяты, – объяснил он и протянул ей стакан.

– По-моему, ты врешь, – сказала она.

– Может быть, все-таки налить что-нибудь покрепче? Капельку?

– Может быть. Сколько еще звонков осталось?

– Всего два. Тебе не обязательно тут сидеть, если не хочешь.

– Нет, – сказала Бэйлисс, – я бы не хотела пока оставаться одна.

– Могу пиццу заказать.

– Звучит неплохо.

– Правда, пицца тут не очень.

– Тогда придется выпить еще.

– Отличная мысль.

Куп позвонил и заказал большую пиццу с пепперони и грибами. Потом набрал номер, который ему дал человек, у которого якобы была Жизель. Этот звонок он оставил напоследок, чтобы все обдумать и успокоиться. Телефон немедленно переключился на голосовую почту. От голоса Жизель, велевшего оставить сообщение после сигнала, затошнило. Дождавшись щелчка, он сказал:

– Это Куп. Шкатулка у меня. Я отдам ее вам в Проклятом городе. Завтра в восемь. Верхний темный этаж. Жизель знает, как туда добраться. Не опаздывайте.

Он дал отбой и сел.

– Теперь выпить нужно мне.

Куп налил бурбона в свой остывший кофе и подогрел его. Несколько минут они с Бэйлисс выпивали молча. Куп сунул «Танцуя под дождем» в DVD-плеер и выключил звук. Бэйлисс смотрела, попивая виски. Привезли пиццу, и Куп принес тарелки.

– Тебе лучше? – спросил он.

Бэйлисс кивнула:

– Все хорошо. Просто немного расслабилась. Скорей бы все это кончилось.

– Ага.

Бэйлисс посмотрела на экран.

– Не думала, что ты любишь мюзиклы.

– Не люблю.

– Тогда почему…

– Не спрашивай, а то я отвечу, и ты не сможешь есть.

– Тогда мне нужно еще выпить.

– И мне.

Куп взял телефон и набрал еще один номер. Салли Гиффорд сняла трубку.

– Привет, Куп. Что ты такой нервный? Ты вообще ложился?

– Привет, Салли. Вообще да, но звоню я по делу.

– Какой ты стал деловой. Ну, рассказывай. Сколько мы получим?

– Начну с хорошей новости, – радостно заявил он, – денег тут никаких.

– Эй, – сказала Салли, – мне послышалось, ты сказал, что денег не будет? Что ты скрываешь?

– Мне нужна твоя помощь. Кто-то похитил Морти и Жизель и не хочет их отдавать.

– Погоди. Ту телочку, которая тебя бросила? И кому придет в голову похищать Морти?

– Очень плохим людям, которые станут еще хуже, если ты мне не поможешь.

Он услышал вздох.

– Не знаю, Куп. По-моему, там будут стрелять. Ты мне нравишься, и Морти тоже, но я не люблю ходить туда, где во мне могут проделать пару лишних дырок.

– Дело не только в Морти, – сказал Куп, – вообще-то, если у нас не получится, пострадают все. Ты, я, Морти, Жизель, Тинтин и даже твоя кошка.

– Моя кошка? – спросила Салли.

– Боюсь, что так. Но есть и светлая сторона. Если мы сделаем эту работу, то денег не получим, но возьмем верх над кучей богатых важных людей.

Секунду помолчав, Салли сказала:

– Круто. Я в деле, – и добавила резко: – Никто не смеет угрожать моей Джоан.

– Отлично. Тогда приходи в пять, и я тебе расскажу все леденящие душу подробности.

– Только не в тот мерзкий бар.

– Нет, приходи к Морти.

– Тогда до встречи.

– Это один из твоих дружков-преступников? – спросила Салли.

– Да. Она тебе понравится, – пообещал Куп, – однажды она тоже выстрелила в своего напарника.

Бэйлисс подавилась пиццей и закашлялась.

– Она кого-то пристрелила?

– Не волнуйся, он не умер. Он распускал руки, так что она приставила ствол сорок четвертого калибра к его яйцам и спустила курок.

Бэйлисс сглотнула.

– И что с ним случилось?

– Пистолет просто щелкнул. Салли хорошо воспитана, и для таких ситуаций у нее всегда есть одно пустое гнездо в барабане, – объяснил Куп, – я не призываю тебя сделать то же самое с Нельсоном… просто подкидываю пищу для размышлений.

Бэйлисс положила кусок пиццы.

– Поверь, если я когда-нибудь прицелюсь в Нельсона, пистолет будет заряжен.

– Завтра ты отлично справишься. В тебе больше преступного, чем ты думаешь.

– Спасибо, – улыбнулась Бэйлисс.

– Честно говоря… это касается любого копа.

– Я так и думала.

Повесив трубку, мистер Лемми поглядел на своих людей, которые слонялись по его офису, опустошая его запасы кофе и выпивки. Они страшно его бесили. Он не хотел иметь дело со всей этой дрянью. Работа для тупых. К этому моменту никто не знал, в чем заключается работа. Все еще нет. А он кормит их, дает им деньги, слушает их отрыжку и болтовню о девках. Это не способствует ощущению собственного достоинства. Может быть, стоило послушать отца и заняться фамильным бизнесом, изготовлением снежных шаров? Он помнил, что самое серьезное решение, которое принял отец за всю жизнь, касалось наполнения для шариков. Традиционный пластиковый снег или новомодные блестки? Мистер Лемми вздохнул. Вот бы сунуть их всех в огромный чертов снежный шар и потрясти как следует. Авось немного здравого смысла натрясется.

– Короче, – сказал мистер Лемми своим людям, – этот урод Куп хочет встретиться в каком-то месте под названием «Проклятый город». Кто-нибудь о нем слышал?

– Я, – сказал Бейкер. Его отец был мясником. Это всегда развлекало мистера Лемми. Мясник по имени Булочник. Не очень смешная шутка, но в наши говенные времена и не за такое хватаешься. – Это плохое место, босс, – продолжил Бейкер, – там сплошь странные штуки и сумасшедшие.

– Что ты имеешь в виду? Странные штуки и сумасшедшие? Говори нормально. – Из этих идиотов каждое слово приходится клещами тянуть.

Бейкер слегка покраснел и покосился на других громил.

– Те, кто занимается всякими плохими вещами. Магия. Вуду. И там должны быть… ну… монстры… другого слова не подберу.

– Монстры.

– Ну, вампиры, и все такое. Вы знаете.

Остальные заржали, а мистер Лемми в упор посмотрел на Бейкера:

– Ты всерьез веришь в это дерьмо?

– Об этом многие говорят, – пояснил Бейкер, – даже моя бабуля. А она слышала от своей бабули.

Мистер Лемми закрыл глаза на секунду и представил снежный шар с кровью внутри.

– Это хренова сказочка. Как про чудовище под кроватью, – сказал он, – чтобы ты держался в рамках. Только, по-моему, сработало плохо, мудила криминальная.

Все снова заржали.

– Если вы не против, я бы взял с собой чеснока, – заявил Бейкер.

Мистер Лемми чуть не заорал.

– Бери с собой хоть целый салат, только пушку не забудь прихватить. Потому что Куп и этот, в той комнате, оба должны сдохнуть.

Стив проверил голосовую почту Жизель, и давление у него взмыло вверх, как Сатурн-Пять, но он не хотел, чтобы это заметили остальные. Но совсем скрывать такую информацию тоже не годилось.

– Звонил этот, Куп, – сказал он, – и снова бросил трубку.

– Конечно, он повесил трубку, – заметила Сьюзи.

– Нет, он ее агрессивно бросил. Как будто несерьезно ко всему относится. – Он повернулся к Хорхе: – Как там наш вепрь?

– Отлично. Будет готов к вечеру.

– Хорошо. Он хочет встретиться завтра вечером.

– Поздно? У меня утром заседание в суде присяжных, – сказала Дженет.

– А мне нужно отвезти маму в аэропорт, – сказал кто-то. Остальные заворчали.

– Ладно, – сказал Стив, – вы и не нужны для финальной битвы. Со мной пойдут только Хорхе, Джерри и Томми.

– Почему я? – заныл Томми. – Вы меня бросили вчера.

– А теперь все исправим, – сказал Стив, – будешь нашим атакующим защитником.

– А что такое атакующий защитник? – спросил Томми.

– Это что-то из баскетбола, – пояснила Дженет.

– Разведчик, наверное, – решила Сьюзи.

– Они будут играть в баскетбол на шкатулку призыва? – спросил кто-то.

– Тогда я пойду. Я играл в старших классах, пока колено не выбил, – заявил Фредди, один из штукатуров Стива.

– Мы не будем играть в баскетбол. Томми пойдет в дозор, – сказал Стив.

– Мне нездоровится, – сказал Томми.

– Главное, чтобы завтра тебе не понадобилось пописать. Мы собираемся на какой-то темный этаж в каком-то Проклятом городе.

– Я же говорил, что он существует! – обрадовался Джерри.

– Вот и посмотрим.

– А фонарики нужны? – спросил Хорхе.

– У нас будет вепрь. Вепрю не нужен фонарик. Завтра – день Икс. Мы получим шкатулку и призовем нашего бога на Землю, – сказал Стив. – Слава Калексимусу!

– Слава Калексимусу! – заорали все.

Томми издал такой звук, как будто нечаянно наступил на хвост щенку, и вылетел из трейлера.

– Не мог бы кто-нибудь за ним сходить? – спросил Стив.

Через несколько часов, в безопасности своей спальни, Томми набрал номер. Говорил он еле слышным шепотом:

– Алло.

– Алло. Кто это? – спросил магистр.

– Это я.

– Говорите громче, а то звук, как из жопы.

– Это я, Темный великий магистр.

– Великий темный.

– Извините. Это я. Кэрол, – сказал Томми.

– Кэрол. У тебя есть новости?

– Да. Это случится завтра вечером в месте, которое называется Проклятый город.

– Девятый город? Это что? Что-то вроде «Уолмарта»?

– Проклятый. Проклятый город.

– А, точно. Слышал о таком. Владыка Аваддон улыбнется тебе за это, Кэрол.

– Вы обещали вытащить меня отсюда, – сказал Томми жалобно.

– Конечно. Слушай. Когда я подам сигнал, бросай все и беги к нам.

– А что за сигнал?

– Марвин Хэмлиш банановый сэндвич. Лучше запиши, чтобы не забыть.

– Нет, я точно не забуду.

– Хорошая девочка. Увидимся завтра вечером. Скоро владыка Аваддон уничтожит мир, оставив только нас, верующих в него.

– И меня.

– Конечно, Кэрол, милочка, – пообещал магистр.

– Ладно, – сказал Томми, – мне пора. Спокойной ночи, Великий темный магистр.

– Темный великий. Хотя погоди. Ты права. А как насчет… – никто не ответил. Томми повесил трубку. Магистр набрал номер Шестого адепта. – Как дела у Пушистика?

– Он голоден, – доложил адепт.

– Отлично, вот и не корми его. Первым делом он съест предателя из стана Калексимуса.

– Да, ваше темнейшество.

В желудке у магистра заурчало.

– А у нас креветок не осталось?

Шестой адепт что-то крикнул в сторону, а потом снова заговорил:

– К сожалению, они испортились, и их пришлось выкинуть.

– Черт. Скорей бы покончить с этой дурацкой планетой.

– Прислать вам трески?

– Нет, – отказался магистр, – шоу уже начинается.

– Шоу, ваше темнейшество?

Черт.

– Душик, – поправился Магистр, – я иду в душ.

– Конечно.

– Пришли трески через час, – велел магистр, – потом я спущусь и засвидетельствую свое почтение Пушистику.

– Следите за руками. Пушистик любит треску.

– Ты хочешь сказать, что я не соблюдаю гигиену?

– Нет, ваше темнейшество, прошу меня простить. Я просто имел в виду, что Пушистик настолько голоден, что может кусаться.

Магистр раскопал в углу телевизор. Когда он наклонился, в спине что-то щелкнуло.

– Я зол, – сказал магистр, – принеси треску сейчас, но оставь ее в коридоре.

Он повесил трубку, не дожидаясь ответа от Шестого адепта.

Поискал «Верную цену» и даже немного прибавил громкости. В конце концов, случай особый. Это последнее шоу, которое он увидит.

Лучше бы ему оказаться хорошим.

– Privyet.

– Это, – сказал Зальцман, – возникло затруднение.

– Какой род? – спросил Завулон.

Зальцман на мгновение замолчал. Сомнительный русский акцент начинал его раздражать.

– Шкатулка попала в руки преступнику. Мне нужна помощь, чтобы вызволить ее.

– Какая помощь?

– Несколько ваших троглодитов в броне, – сказал Зальцман.

– Без проблем. Я тоже приду.

– Это не обязательно. Может быть опасно.

– Отлично, я давно не видел ничего опасного, – обрадовался Завулон.

– Ладно. Встреча назначена на восемь часов завтра вечером. Я буду в вашем отеле в половине седьмого. Будьте готовы к этому времени.

– Мы вооружимся до рта.

– До зубов. Вооружимся до зубов, – поправил Зальцман.

– Spasibo.

– До завтра.

Зальцман налил себе выпить и задумался, кого же убить первым. Начать он решил с русского. Куп, конечно, неприятный, но этот чертов акцент… если бы он не был мертв, он бы покончил с собой, лишь бы не слушать Завулона снова.

Кассиил уныло дрых в обсерватории Гриффит-парка. Его острый слух различал голоса людей, проходящих по улицам внизу, и возню бродяг в кустах. Еще одна идеальная ночь. Сколько всего их было за четыре тысячи лет? Он начал считать, но от всех этих нулей расстроился еще больше.

Шкатулка была так близко… но у Купа ее не оказалось, и он отказался ее искать. И к тому же карта снова перестала работать. Теперь ему некуда идти и нечего делать, разве что бродить по городу вместе с плохими сценаристами, режиссерами-неудачниками и укуренными гитаристами, которые приехали в Лос-Анджелес, полные надежд, и были растоптаны его огромной босоножкой, раскрашенной в «техниколоре».

Чтобы немного взбодриться, Кассиил принялся вспоминать времена похуже. Например, тот случай во времена инквизиции, когда испанский священник попытался его сжечь. Конечно, ангелы не горят, как и ангельские карты. К сожалению, одежда горит прекрасно, и для церкви в тринадцатом веке его вид не годился. Кассиилу пришлось завернуться в карту, как в саронг, чтобы найти одежду поприличнее.

Или на «Титанике». Тогда он подобрался очень близко к шкатулке. Она точно была у какой-то из этих богатеньких семей на борту. А потом они столкнулись с айсбергом, и Кассиил не нашел себе места в шлюпке. Он опустился на дно Атлантики вместе с полутора тысячами людей. Разница состояла в том, что он не утонул. Но, достигнув дна, он уже настолько наглотался воды, что не мог всплыть. Ему пришлось идти по дну океана к ближайшей земле, стараясь не думать дурно о вы-знаете-ком, сыночке Бога. Он бы небось долетел обратно до Англии с ветерком. А Кассиилу пришлось брести по илу всю дорогу, отбиваясь от гигантских кальмаров, ничего не понимающих акул и любвеобильных русалок. Это заняло несколько недель, а когда он выбрался на землю и снова посмотрел на карту, то обнаружил, что шел не в ту сторону. Шкатулка оказалась в Америке. Какое-то мгновение Кассиил прикидывал, не прогуляться ли по дну обратно, но решил, что с него хватит.

Теперь он думал, что карта могла испортиться как раз во время этой прогулки в ледяной воде. Кассиил добирался до Америки много недель, спрятавшись в трюме парохода, и карта всю дорогу испускала искры и дрожала. Он плюнул и проспал почти все время. Оказавшись в Нью-Йорке, карта какое-то время вела себя неплохо, так что Кассиил отправился на запад, иногда оплачивая проезд золотом, а иногда шагая по рельсам. Ему было очень одиноко. Когда он добрался до Калифорнии, все вроде бы немного выправилось. Но с тех пор прошло больше ста лет. Теперь он был так близок… и, конечно же, карта отказалась работать. Это было уже слишком. Он может провести следующую сотню лет прямо в обсерватории, отказываясь спускаться вниз и искать эту глупую штуковину. И как Небесам это понравится? Но он, конечно же, так не сделает. Он снова начнет поиски утром. Может быть, ему придется снова попасть под машину. Нога все еще болела после прошлого раза, но карта проработала какое-то время.

Может быть, если броситься под автобус, она проработает подольше. Это была первая удачная идея за целый век. Завтра он позволит автобусу себя сбить и посмотрит на карту. В полусне логика показалась ему безупречной.

На этой радостной мысли Кассиил почувствовал вибрацию в кармане. Он перекатился на бок и вытащил карту. Звезды и весь мир раскинулись перед ним во всей своей красе, сверкая жизнью и мощью. Карта снова работала. Может быть, кто-то наверху услышал его жалобы и кинул ему кость?

Кассиил изучил карту и увидел ровно посередине пульсирующую точку. Как солнце, только это было не солнце. Это была его цель. Она медленно двигалась, как падающая звезда. Кассиилу оставалось только ждать и смотреть. Вот оно. Знак. Завтра шкатулка будет у него. Он прижал карту к груди и лег на спину, сразу же провалившись в глубокий счастливый сон. Он наконец вернется домой.