Агенты Бэйлисс и Нельсон сидели в фургоне напротив кафешки с сэндвичами, всего в квартале от «Старого доброго времени». Снаружи на машине красовались логотипы «Пасифик газ энд электрик», а внутри пахло водкой. Бэйлисс смотрела через окно с односторонней прозрачностью, подкручивая бинокль. Все автомобили с современной аппаратурой наблюдения были в поле или в ремонте, так что им достался этот мусор из каменного века. Бэйлисс была уверена, что это вина Нельсона. Он разозлил кого-то в гараже… или всех. Она вздохнула и снова подрегулировала бинокль, добиваясь ясного изображения.

– Это он? – спросил Нельсон.

– Нет, – сказала Бэйлисс, – это мистер Роджерс восстал из мертвых.

– «Нет, это мистер Роджерс», – передразнил ее Нельсон противным высоким голоском.

Бэйлисс, младший агент, была одета в недорогой пиджак и поддельные туфли «Гуччи». Она посмотрела на Нельсона. На нем был дорогой костюм с галстуком, но белая рубашка выглядела так, как будто он не снимал ее пару дней. Наверное, снова спал в машине.

– Ты там что, пьешь? – спросила она.

– Если бы я пил, я не мог бы разговаривать.

Бэйлисс смотрела, как бывший заключенный и преступник едят. Нельсон помолчал минуту, а потом сказал:

– Заметила тишину? Вот тогда я пил.

Бэйлисс не обратила на него внимания.

– С ним кто-то, кого я не знаю.

– Дай посмотреть.

Нельсон взял бинокль, дернув Бэйлисс за волосы, а потом долго его настраивал. Бэйлисс была уверена, что он специально ее злит. Наконец Нельсон сказал:

– Это его тупой дружок, Мортон как-то-там. Он его и сдал.

Он отдал ей бинокль и сел на пол, прислонившись к кузову изнутри.

– Почему этого не было в инструктаже? – спросила Бэйлисс.

– А должно было быть? Я же тебе сказал, кто это?

– А если бы тебе отказала печень и ты бы помер? Никто другой его не знает.

– Тогда молись, чтобы я не помер.

– Да я каждый вечер молюсь о твоем здоровье. Твоя чудесная, искрящаяся жизнь мне важнее мира во всем мире.

– Как мило с твоей стороны. – Нельсон встал, покачнулся и рухнул на пассажирское сиденье. Выглянул в окно.

– Какой ты мерзкий, – заметила Бэйлисс.

– Выпить хочешь?

– Не хочу.

– Ну и хорошо, потому что я не в настроении делиться.

– Зачем тогда спрашивал?

– Это был тест, и ты его прошла.

Бэйлисс опустила бинокль и нахмурилась.

– Ты же знаешь, что на самом деле я за тебя не молюсь. Я молюсь, чтобы ты нас не угробил и я не оказалась в отделе зомби.

Нельсон хрюкнул.

– Тебе для этого даже умирать не придется. – Он прихлебывал из обтянутой кожей фляжки. – Ты уже зомби. Тянешь лямку, выполняешь приказы, носишь фальшивого «Армани».

– А ты тогда кто?

– А я ношу настоящего «Армани»… и вижу нашу цель. Он вышел.

Бэйлисс приникла к окну.

– Дерьмо какое! – Она бросилась на водительское сиденье.

Нельсон снова хрюкнул.

– Ты ругаешься, как моя бабушка.

– Я тебя иногда ненавижу.

– Ты – ветер в моих крыльях.

Бэйлисс встроилась в поток, следуя за двумя мужчинами. Она старалась держаться подальше, чтобы они не заметили «хвоста».

Нельсон немелодично мычал что-то себе под нос. На светофоре Бэйлисс ударила по тормозам, и он пролил водку на свои мятые брюки.

– Отлично, – одобрил он, – очень по-взрослому.

– А что такое взрослость? Зомби этого не понимают.

Нельсон вытер брюки шелковым носовым платком, таким же несвежим, как и рубашка.

– Поехали уже.