Александр Берегов

Идея политической и экономической интеграции стран Латинской Америки не нова — она существует ровно столько, сколько существуют сами эти страны. Самая первая попытка создания единого государства на территории Южной Америки принадлежала ещё Симону Боливару и, как известно из истории, окончилась неудачей. Освободившись от испанской колониальной зависимости, будущие страны Латинской Америки не спешили создавать совместное государство. Возобладавшие силы дезинтеграции разделили бывшие испанские колонии на ряд независимых государств, отношения между которыми не всегда оставались безоблачными. Одновременно с этим Латинская Америка попадала в сферу интересов США. На протяжении XIX–XX веков «северный сосед» стремился вытеснить с латиноамериканского континента своих европейских конкурентов (в первую очередь Великобританию) и одновременно создать подконтрольное себе объединение стран Южной и Центральной Америки. Окончательно эта задача была выполнена в промежутке между двумя мировыми войнами. Именно в это время Латинская Америка становится «задним двором» США, а американские монополии превращаются в полноправных хозяев континента. Однако революционные события 50-60-х годов бросают вызов гегемонии США на их «дворе», а начавшийся в 80-90-е годы процесс глобализации заставляет страны региона задуматься об интеграции для того, чтобы как минимум не ухудшить своего положения на мировом рынке. Пример Европейского Союза и процесс интеграции стран Азиатско-Тихоокеанского региона, с одной стороны, заставляет страны Латинской Америки вновь обратиться к идеям Боливара, а с другой — подталкивает США к тому, чтоб поставить процесс объединения под свой контроль.

От Вашингтонского консенсуса — к НАФТА и ФТАА

80-е годы стали тяжёлым временем для экономики почти всех стран Латинской Америки. Промышленное производство не росло, зато росла инфляция, ухудшался жизненный уровень населения. Политика импортозамещающей индустриализации начала давать сбои. Именно в этот момент Вашингтон начал активную пропаганду идеи либерализации экономики стран Центральной и Южной Америки. Заручившись поддержкой некоторой части населения, правительства латиноамериканских стран одно за другим стали проводить неолиберальную программу, названную «Вашингтонским консенсусом». Меры, предложенные её разработчиком Дж. Вильямсоном из Института международной экономики, были просты: либерализация внешней торговли, снятие барьеров для иностранных капиталов, приватизация государственных предприятий, дерегулирование, сокращение государственных расходов на социальные нужды и т. д. В краткосрочной перспективе неолиберальные рецепты оздоровления экономики дали положительный результат. Инфляция была остановлена, укрепились местные валюты, наметился рост в экономике в целом. Однако головокружение от успехов прошло очень быстро. Уже с середины 90-х годов (то есть спустя 5 лет после начала реформ) континент начинают сотрясать финансово-экономические кризисы. В них оказались втянуты ведущие страны региона (Аргентина, Мексика). В целом политика Вашингтонского консенсуса привела к ещё большей зависимости латиноамериканских стран от экономики США и других ведущих капиталистических стран. Совокупный внешний долг стран Латинской Америки к 2002 году составил 800 млрд долларов, на его обслуживание уходила большая часть их и без того небольших бюджетов. Количество бедняков в регионе выросло до 220 млн человек, поляризация общества продолжалась. Единственной выигравшей стороной оказались американские транснациональные корпорации, получившие доступ на ранее закрытые для них рынки и сферы производства. В качестве примера можно привести деятельность американской энергетической компании «АЕС Корп.», которая скупила акции венесуэльской «Электрисидад де Каракас де Венесуэла», бразильской «Электропауло», чилийского конгломерата «Генер» и ряда других предприятий и теперь контролирует потребление электроэнергии почти 16 млн клиентов! Вместе с тем ведущие экономики региона Бразилия и Аргентина по-прежнему были не до конца подконтрольны США. Более того, возросла конкуренция со стороны европейских и японских компаний, также активно осваивавших латиноамериканский рынок, и наметился процесс интеграции стран региона без участия «северного соседа». Всё это заставило правительство и деловые круги США приступить к внедрению нового плана по созданию Панамериканской зоны свободной торговли. Пробным мячом для осуществления этой цели должна была стать Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА). Первоначально договор должен был быть заключён между США и Канадой, чьи экономики и без того достаточно сильно интегрированы. Однако руководство соседней Мексики, экспорт которой на 80 % также был связан с Соединёнными Штатами, поспешило присоединиться к договору. Что и было осуществлено в декабре 1993 года. С самого начала США видели в НАФТА не только структуру, регулирующую экономические интересы, но и инструмент по созданию «сообщества демократий Западного полушария», то есть договор должен был стать ядром, вокруг которого консолидировались бы страны региона. Не откладывая дела в долгий ящик, в декабре 1994 года администрация Белого дома провела в Майами встречу в верхах, где должно было состояться обсуждение предложения США по созданию Панамериканской зоны свободной торговли (ФТАА). Проект, представленный США, получил на встрече одобрение большинства, но не всех представителей латиноамериканских стран. Итогом стало подписание декларации о намерениях по созданию зоны свободной торговли к 2005 году. Вместе с тем резко обозначились противоречия между латиноамериканскими странами. Те из них, что были привязаны к экономике США, с воодушевлением поддержали предложение Вашингтона (Мексика и страны Карибского региона — Доминиканская республика, Гондурас, Сальвадор). Гораздо более сдержанно на инициативу отреагировали Бразилия, Аргентина и Венесуэла. Двойственную позицию заняли Колумбия и Эквадор. К началу XXI века стали ясны и минусы НАФТА для Мексики. Бурного экономического роста после вступления в НАФТА не последовало, капиталовложения из США носят кратковременный характер, не были созданы новые рабочие места, растёт поляризация в обществе, резко ухудшились права трудящихся и профсоюзов. Всё это делает более очевидным подлинный смысл инициатив США. Мексиканские исследователи и авторы статьи «Семь мифов о НАФТА и три урока для Латинской Америки» пишут: «ФТАА… ускорит потерю суверенного контроля латиноамериканских стран над критически важными политическими инструментами формирования какой-либо стратегии развития».

МЕРКОСУР спешит на помощь

По мере того, как сквозь формулы плана общеамериканской интеграции, предложенного США, всё больше проступали их империалистические замашки, в самой Латинской Америке возник альтернативный план объединения стран региона. Основным застрельщиком Южноамериканского общего рынка (МЕРКОСУРА) выступила Бразилия. К ней присоединился и ряд других стран Андского сообщества. Причины их особого мнения кроются в экономике. В отличие от стран Центральной Америки и Карибского бассейна Бразилия мало зависит от экспорта/импорта продукции в/из США, кроме того, это практически единственная страна в регионе, обладающая развитой промышленностью, что почти автоматически делает её источником альтернативной интеграции в Латинской Америке. Видя последствия слепого следования рецептам Вашингтонского консенсуса, Бразилия не стремится ослаблять национальный контроль над экономикой и «на равных» конкурировать с американскими компаниями, резонно полагая, что есть существенная разница между страной, производящей компьютерные чипы, и страной, делающей картофельные чипсы. Обладая самодостаточной экономикой, Бразилия стремится объединить вокруг себя латиноамериканские страны в рамках МЕРКОСУРА — по возможности без участия США. С приходом к власти левоцентристского правительства Лулы Бразилия на какой-то момент превратилась в лидера альтернативной интеграции в Латинской Америке. Этому способствовала выработка «консенсуса в Буэнос-Айресе», который предполагает сохранение свободного рынка (как действенного инструмента экономики), но одновременно признаёт ответственность государства за социальную сферу и сглаживание неравенства в обществе. Приход левоцентристских политиков к власти в Аргентине, Уругвае, Чили и усиление близких к ним по взглядам политических сил в Мексике, Сальвадоре и Эквадоре делают МЕРКОСУР реальной альтернативой плану объединения Латинской Америки в рамках ФТАА и при главенстве США.

Боливарианская альтернатива

Свой вариант интеграции латиноамериканского континента существует и у Уго Чавеса. Его первой инициативой в латиноамериканской политике президента Венесуэлы, провозглашающего себя наследником Симона Боливара, стало предложение о созыве в Каракасе встречи на высшем уровне, на которой планировалось обсудить вопрос о создании Конфедерации государств Латинской Америки. Однако тогда, в 1998 году, большинство президентов стран Латинской Америки отнеслись к этому предложению прохладно: они не видели в Венесуэле «естественного политического лидера континента». Спустя 6 лет ситуация радикально изменилась. Боливарианская революция не только изменила жизнь внутри Венесуэлы, но и сделала её образцом для других стран, стремящихся покончить с неравенством и угнетением. Перераспределение доходов от нефти в пользу бедных, социальные программы, приход в политику масс бедноты — всё это делает народ Венесуэлы ведущей революционной силой в Латинской Америке. В декабре 2004 года во время визита на Кубу Чавес объявил о подписании документа, получившего название «Боливарианская альтернатива для Америки» (АЛБА). Вскоре о намерении присоединиться к данной инициативе объявили Никарагуа, Боливия и Эквадор. В качестве основы объединения должна была стать идея помощь друг другу на нерыночной основе. В качестве практических шагов предполагается создание единой энергетической сети, единой валюты, банка, программ развития и общеамериканских СМИ (телевизионного канала и радио). Первые шаги по осуществлению этого плана уже начались. Так, в обмен на нефть из Венесуэлы Куба отправила 40 тысяч врачей и учителей для осуществления социальных программ. Создан общеамериканский канал TeleSur, призванный уничтожить монополию буржуазных СМИ на информацию. Активизирован процесс введения единой валюты. Всё это бросает прямой вызов интересам США в регионе.

Вместо эпилога

Процесс интеграции латиноамериканского континента, инициированный изменениями в глобальной экономике и первоначально бывший объектом интереса исключительно деловой и политической элиты, теперь обсуждается всеми жителями региона. Латиноамериканцам предложены три варианта объединения. Каковы шансы у этих проектов? На первый взгляд кажется, что план объединения Латинской Америки в рамках ФТАА, предложенный США, потерпел фиаско. Однако рано хлопать в ладоши и кричать «Ура!». Не добившись подписания единого соглашения, США добились определённых сдвигов в подписании двусторонних договоров о свободной торговле с рядом стран Центральной и Южной Америки — так что выставленная за дверь идея Панамериканской зоны свободной торговли вполне может пролезть через окошко двухсторонних договорённостей.

Не стоит переоценивать и силу МЕРКОСУРА. Часть активных членов этой организации заключила договоры о свободной торговле с США в рамках двусторонних договорённостей, а возглавляющие эти страны левоцентристские политики не способны на жёсткое противодействие США и готовы к компромиссу с могущественным соседом. Не всё гладко и с начинаниями Чавеса. Боливарианская альтернатива объединяет пока наименее развитые страны региона, сильно зависящие от венесуэльской нефти. В случае, если революционный процесс не выйдет за пределы Венесуэлы, Боливарианская альтернатива может легко выродиться во второе издание «советской системы», а страны-участники превратятся из равноправных партнёров в нефтезависимых сателлитов. Впрочем, история знает примеры, когда тяга простых людей к свободе и равенству творила чудеса. Никто не может сказать, как именно станет развиваться процесс интеграции Латинской Америки, ясно лишь одно: такой, как прежде, она больше не будет.