Формы социальной, политической и культурной организации класса не являются просто механическим результатом общественного разделения труда. Совершенно понятно поэтому, что для марксистской и вообще левой традиции одним из ключевых вопросов было становление политической организации. Ведь партии и профсоюзы не только отражают «объективно существующие» классовые интересы, но до известной степени и формируют класс.

К профсоюзам у марксистов всегда было отношение достаточно двойственное. Профсоюзы воспринимались как необходимый элемент организации рабочих, без которого невозможно достичь необходимого уровня классового сознания. Но в то же время всегда подчеркивалось, что политические интересы класса выразить может только партия, так что для многих авторов профсоюзы воспринимались как своего рода «второй сорт», более низкая ступень организации.

Между тем профсоюзы нужны не только для защиты экономических прав рабочих, но и для их социализации как класса. Даже социологи, ориентированные на предпринимательскую культуру, подчеркивают, что уровень трудовой дисциплины и способность к эффективному трудовому взаимодействию выше у работников, организованных в профсоюзы. Иными словами, они хоть и стоят дороже, но и работают лучше. Причем их работоспособность прямо пропорциональна их самоуважению, готовности постоять за себя. Профсоюз в рамках капитализма не только организует экономическую борьбу, но и способствует повышению качества рабочей силы. Поэтому в рамках капитализма вполне органически выстраиваются социал-демократические модели трехстороннего партнерства (государство - предприниматели - профсоюзы). Для того чтобы система партнерства функционировала, нужна самостоятельная организация трудящихся. Если она не будет независима от предпринимателя, это будет не партнерство, а система приводных ремней по советскому образцу, только, в отличие от советской модели, ничего не гарантирующая трудящимся. Так, собственно, и получилось с официальными профсоюзами в России после реставрации капитализма.

Однако, даже если значение профсоюзов в марксистской традиции порой недооценивалось, нельзя отрицать, что центральное место, которое отводилось партии, было оправдано. Политическая организация считается наиболее высокой формой организации класса и высшим проявлением классовой самодеятельности.

Поскольку социалистическое движение формировалась как радикальное крыло демократического, то вопрос о вовлечении масс в политику был доминирующим мотивом политической теории и практики. Первые массовые политические партии, в современном смысле слова, не случайно были именно левыми партиями. Левые начинают с того, что отказываются от буржуазного видения партии как соединения парламентской фракции и избирательной машины. Как только выборы закончились, машина становится ненужной. Во многих случаях даже избирательная машина постоянно не функционирует, она собирается и тут же разбирается, потому что ее невыгодно поддерживать в промежутке между выборами. Дорого и неэффективно. Зачем избирательные штабы, когда нет выборов? Именно отсюда в России появляется профессия политтехнолога, который существует сам по себе, не несет никакой идеологической ответственности, просто нанимается работать к кандидатам и партиям на выборы. Это воплощение буржуазного подхода к политике. Пролетарский или левый политтехнолог - это противоречие в определении. Левые партии создаются не для выборов, а для организации классовой борьбы. А она не прекращается в промежутке между избирательными кампаниями.

Левые противопоставили буржуазии собственную культуру, свое представление о политической партии. Партия демократического социализма в Германии пишет на своих плакатах, что она существует не для выборов, это партия на каждый день. Не факт, что эта формулировка полностью соответствует действительности, но принципам левой идеологии она соответствует точно.

Партия вырабатывает идеологию класса, выдвигает и контролирует его лидеров, является даже формой общения внутри пролетариата. И в том числе, между прочим, занимается избирательной работой. Ее избирательная работа строится на том, что люди себя и так идентифицируют с этой партией, являются ее членами и активистами, они каждый день сталкиваются с присутствием партии на предприятии, в профсоюзе. В силу этого они и голосуют за свою партию. Избирательная кампания имеет наименьшее значение. Это просто способ мобилизовать своих сторонников. А завоевывают (и теряют) сторонников не на выборах.

Секрет успеха в массовости. Рабочие партии, как правило, имели очень мало денег. Они не могли себе позволить дорогостоящих избирательных машин. Их ответом было формирование массового движения, где люди сами себя организовывали. Но понятно, что отсюда следует глубоко укорененная марксистская традиция - критика парламентской политической культуры.

Исторически левые предложили две альтернативы парламентской политике: массовые внепарламентские движения и авангардную партию. Однако обе эти концепции оформились лишь в начале XX века, когда стало ясно, что социал-демократические организации, созданные рабочими для политического противостояния с буржуазией, становятся все менее эффективными.

Первоначально социал-демократические партии были неотделимы от повседневной жизни класса. Партийные собрания проходили в пабах и пивных, где собирались рабочие после смены, в созданных скандинавскими социал-демократами народных домах рабочие семьи проводили свой досуг и одновременно обсуждали политические вопросы. Лидеры партий были доступными, дискуссии открытыми. Однако по мере нарастания успеха социал-демократии в ней начала происходить бюрократизация. Выделилось ядро профессиональных партийных политиков, организаторов, бюрократов. Была построена политическая машина, несколько другого типа, чем политическая машина старых парламентских партий, но все же весьма далекая от повседневной жизни трудящихся. Эта политическая машина ставит своей задачей уже не просто проведение выборов, а управление массами или налаживание жизни масс. Ее задачи включают в себя политическое просвещение, подготовку и отбор кадров, продвижение этих кадров в рамках многопартийной системы. И разумеется, проведение выборов, парламентскую работу.

Парламентаризм - это естественная, нормальная часть представительной демократии. Если участвовать в демократической политике - значит, надо овладевать парламентской культурой. Это, кстати, очень жестко сформулировал Ленин в «Детской болезни левизны в коммунизме», отвечая своим западным сторонникам, которые видели в подобной деятельности нечто греховное, недостойное настоящего коммуниста. Но парламентаризм действительно имеет в себе нечто разлагающее, коррумпирующее. Он и в самом деле трудно совместим с серьезным, а не показным радикализмом. С парламентской трибуны, конечно, можно выступить с пламенными речами. Но эти пламенные речи существуют отдельно от массового движения, эти речи, обратите внимание, обращены не к массам (даже если массы прочитают их потом в газете), а к аудитории, которая совершенно не похожа на простых трудящихся и живет по совершенно другим законам. Вы либо устраиваете представление для прессы, либо ставите перед собой задачу убедить в своей правоте ваших коллег-парламентариев, которые далеко не являются вашими единомышленниками.

Превращать парламент в цирк, как это делает Владимир Вольфович Жириновский, может только человек, глубоко презирающий своих избирателей и демократию вообще. Депутат, представляющий рабочих, должен доказать, что ничем не хуже буржуазных парламентариев. К тому же он должен способствовать решению практических вопросов своих избирателей. Короче, он должен быть эффективен. Ему приходится идти на компромиссы, договариваться с представителями других партий. Короче, он понемногу проникается духом буржуазного парламентаризма. И чем более эффективно в интересах трудящихся он работает, тем больше он этим духом проникается.

Это естественный, как сказали бы христиане, соблазн или искушение парламентской системы, с которым сталкивается любой депутат независимо от своих политических воззрений. Вы находитесь в некоем коллективе и, хотите вы этого или нет, становитесь частью этого коллектива. Вам приходится общаться с людьми, с которыми, может быть, при других обстоятельствах вы не общались бы. Это система, которая культивирует определенный тип коррупции. Парламентаризм очень легко критиковать, но надо помнить, что критика парламентаризма очень легко уходит в апологию популизма, авторитаризма и т.д. То есть культивирует что-то прямо противоположное идеалам демократии.

Левое крыло рабочего движения почувствовало, что парламентский социализм чреват серьезными проблемами для социал-демократии. Ее лидеры становились все более умеренными, все более буржуазными. В партиях торжествовал бюрократический централизм.

Ленин пытался противопоставлять вырождению социал-демократии новую модель авангардной партии. Ответ Ленина порожден специфическими условиями России, но не случайно, что идея авангардной партии получила распространение и в других странах.

Мы уже говорили про своеобразную элитарность русского пролетариата начала XX века, некое мессианское начало, свойственное его культуре.