Новый трудовой кодекс обеспечивает полное господство работодателя

Наше правительство любит кодексы. За годы несоветской власти у российского бюрократа сложилось твердое убеждение, что создать правовое государство ему мешает только отсутствие соответствующей документации. Если, например, узаконить произвол начальства, официально закрепить за ним права, которые оно раньше брало самочинно, получится самая что ни на есть «диктатура закона».

Сначала нашему вниманию предложили кодекс об административных правонарушениях, который предусматривал драконовские наказания за неподчинение распоряжениям начальников, теперь у кремлевских деятелей дошли руки до трудового законодательства.

До сих пор в России действует старый советский Кодекс законов о труде (КЗОТ), который, бесспорно, устарел просто потому, что писался для другой экономики и даже для другой страны. Пересмотр КЗОТа объективно необходим, но именно это открывает совершенно безграничные возможности для либерально-чиновничьего творчества. Либерального в том смысле, что авторы КЗОТа явно считают порочным все, что хоть как-то ограничивает право работодателей распоряжаться «своими» работниками. Чиновничьего потому, что отношения работников и предпринимателей по-прежнему остаются жестко регламентированными, только теперь закон всегда оказывается на стороне работодателей

Атака на профсоюзы

Судя по правительственному проекту трудового кодекса, все беды нашей экономики - от профсоюзов. Об этом откровенно говорится в пояснительной записке к проекту: «Введение или сохранение обязательного согласования с профсоюзами большинства управленческих решений не может быть признано целесообразным. В проекте предлагается возложить на работодателя безусловную обязанность консультироваться с представительным органом работников и по возможности учитывать его мнение, но при этом право принятия окончательного решения оставлено за работодателем». Из дальнейшего текста становится ясно, что адресованный к предпринимателям призыв «учитывать мнение трудящихся» - не просто декларация. По «инициативе трудящихся» можно сократить зарплату, удлинить рабочий день, ввести сверхурочные. Короче, рабочие получают массу возможностей «добровольно» испортить себе жизнь. В интересах производства, разумеется.

Трудовой распорядок уже не согласуется с профсоюзом (ст. 85). Порядок выплаты премий и иных поощрений уже не согласовывается с профсоюзом (ст. 86). Графики сменности и перевод из одной смены в другую уже не согласовываются с профсоюзом (ст. 102). Очередность предоставления отпусков, замена отпуска компенсацией также не согласовываются (ст. 121, ст. 124). То же относится к снижению зарплаты и изменению тарифов, которые администрация отныне производит безо всякого согласования (ст. 133, 135). В одностороннем порядке начальство может пересматривать и нормы труда (ст. 151).

Из 10 статей XV главы КЗОТа, расшифровывающей права профсоюзов, остаются лишь четыре. Профсоюз теряет права на предоставление ему помещения, средств связи, проверку правильности расчетов по зарплате. Исключается ст. 227 КЗОТа, предоставляющая работникам право участвовать в управлении предприятием. Полностью исключается глава о трудовых коллективах, согласно которой приватизация государственных и муниципальных предприятий, внесение изменений в их уставы, выделение из них структурных подразделений разрешаются лишь при согласии коллектива. Членов профкомов можно уволить, если на это даст согласие Государственная инспекция труда субъекта Федерации (ст. 162). Иными словами, рабочим активистам не рекомендуется портить отношения со своими губернаторами.

Надо сказать правду: Россия - не Англия, и на большинстве предприятий профсоюзы особым доверием рабочих не пользуются. Происходит это именно потому, что фактически профсоюзные органы по-прежнему, как и в советское время, выступают в качестве придатков администрации. Но если профсоюзы столь безобидны, зачем предоставлять руководителям предприятий дополнительные права для борьбы с ними? Ответ легко обнаружить в тексте нового КЗОТа. Этот документ почти в открытую направлен против попыток создания новых, организованных самими рабочими профсоюзов. Если действующее законодательство предусматривает право каждого профсоюза на заключение колдоговора либо приложения к нему, либо на создание совместной комиссии нескольких профсоюзов, то теперь начальники получают право самим решать, с кем договариваться, и заключать колдоговор лишь с удобными им профсоюзами. Если рабочие недовольны старым профсоюзом и создали новый, более эффективный, администрация имеет право его проигнорировать. А если наоборот - старый профком начинает проявлять принципиальность и спорить с администрацией - директор быстренько создает свой собственный карманный профсоюз и ведет переговоры только с ним.

Страна мазохистов

При всей слабости российского рабочего движения оно несколько раз доставляло власти серьезные неприятности - достаточно вспомнить «рельсовую войну» 1998 года. Вполне возможно, что подобное повторится снова, особенно в условиях, когда станет ясно, насколько необоснованными оказались надежды на экономическое процветание под властью Путина. Понимая это, в правительстве на всякий случай готовят необходимый инструмент, чтобы расправляться с недовольными не как-нибудь, а «по закону».

Об увольнениях. Если свобода профсоюзов для большинства рабочих в России все еще остается чем-то абстрактным, то здесь КЗОТ уже затрагивает интересы каждого. Мало того что КЗОТ превращает коллективные договора в фикцию. Ст. 55 проекта позволяет заключать срочные контракты практически с любым работником, так как предполагает работодателю ссылаться на необходимость срочности ввиду «временного расширения производства или объема выполняемых работ» и бесконечно продлевать контракты, постоянно держа работников на «крючке». Контрактников, как известно, увольняют по истечении срока контракта. По старому КЗОТу по истечении срочного контракта и при продолжении работы работник переходит на бессрочный договор. Правительство же намеревается позволить работодателям заключать бесконечные срочные контракты, продлевая их каждый раз на два-три месяца, чтобы люди чувствовали себя в постоянной зависимости.

Ст. 68 проекта предоставляет право администрациям предприятий без предупреждения (сейчас для этого требуется два месяца) вводить режим неполного рабочего времени конечно же «в интересах сохранения рабочих мест». Несогласных сразу же увольняют. Ухудшаются условия временного перевода на другую работу, не предусмотренную контрактом, в том числе со снижением заработка. За отказ - опять увольнение (ст. 69). Предусматривается увольнение и за разглашение «коммерческой» тайны, которую каждый работодатель устанавливает самостоятельно. Коммерческой «тайной» могут быть, например, названы условия трудовых договоров, распределение прибыли, размер зарплаты работников и начальников (ст. 76).

Указывается, что хозяин может уволить человека «в случае наступления чрезвычайных обстоятельств, препятствующих продолжению трудовых отношений». Под этим работодатель может подразумевать и изменение процентной ставки Центробанка, и дефолт, и финансовые трудности фирмы (ст. 77). Подобная формулировка дает возможность в любой момент вышвырнуть на улицу любого человека. Ведь у нас в стране вся жизнь - сплошное «чрезвычайное обстоятельство»!

Тем, кто сохранит работу, тоже придется несладко. Не выдается спецодежда работникам, занятым в условиях особого температурного режима (ст. 195), прекращается выдача бесплатного мыла и газированной воды, ослабляется контроль за соблюдением правил охраны труда. Расширяется материальная ответственность работников перед хозяином. Полная имущественная ответственность, т.е. обязанность возместить весь причиненный ущерб и вообще остаться без зарплаты на несколько месяцев или лет, применяется за «административный проступок» (например, несанкционированную забастовку или блокировку) и «разглашение коммерческой тайны» (скажем, разглашение незаконных коммерческих махинаций администрации) (ст. 215). Особо восхищает формулировка: «…фактический ущерб может превышать его номинальный размер» (ст. 218). Никаких ограничений удержаний из заработной платы уже нет, т.е. администрация будет вправе полностью лишить работника не только зарплаты (сегодня 20%, в исключительных случаях - 50%), но и выходного пособия, компенсации за неиспользованный отпуск, детских пособий и пр.

Фактически лишаются всех прав работники, нанимаемые «физическими лицами», т.е. отдельными предпринимателями. Контракты с ними могут предусматривать любые условия, которые выставляет хозяин, без каких-либо ограничений (ст. 271-277). А напоследок авторы КЗОТа предоставили трудящимся новое право: педагог раз в 10 лет может отправиться в неоплачиваемый отпуск продолжительностью до года (ст. 287). В том случае, разумеется, если до того не будет уволен за «грубое нарушение устава общеобразовательного учреждения». Что бюрократия напишет в уставах, зависит только от нее (ст. 288).

Разрешается широкомасштабное использование женского труда в ночных сменах, направление в командировки женщин с малолетними детьми (ст. 246). Оплачиваемый отпуск по уходу за новорожденным ребенком сокращается с трех лет до полутора (ст. 243). Беременных женщин, подростков и женщин с малолетними детьми разрешается привлекать к работе в ночное время (ст. 96). Сегодня сверхурочные разрешаются лишь в исключительных случаях - типа стихийного бедствия и серьезных аварий, и к ним запрещено привлекать женщин с детьми, подростков, вечерников и тяжело больных. Правительство предлагает «с согласия работника» предоставить администрации право хоть ежедневно отправлять его на сверхурочную работу, притом без всяких исключений.

Записи о том, что «при изменении организации труда и технологии производства» работодатель вправе снизить зарплату, предлагаемой в новом трудовом кодексе, его авторам показалось недостаточно. Они хотят, чтобы «при согласии работника» зарплату можно было снижать и во всех остальных случаях, без всяких «изменений организации труда» (ст.135). Что же до практикуемых во всей России отпусков без сохранения зарплаты, их предлагается не включать ни в трудовой стаж, ни в период, предназначенный для исчисления отпусков (ст. 119).

Казалось бы, всего этого уже достаточно, чтобы новый трудовой кодекс России вписать в Книгу рекордов Гиннесса как самый реакционный в Европе. Но разработчики не останавливаются на достигнутом. Им мало всевозможных мелких пакостей, заготовленных для индивидуального работника. Им нужны исторические достижения. И вот перед нами их главное достижение: если кодекс войдет в силу, нам предстоит забыть про 8-часовой рабочий день и 40-часовую рабочую неделю: «по заявлению работника работодатель вправе разрешить ему работу за пределами нормальной продолжительности рабочего времени», а именно: до 12 часов в день и 56 часов в неделю (ст. 98).

Судя по всему, авторы КЗОТа убеждены, что имеют дело с нацией мазохистов, которые при каждом удобном случае норовят «добровольно» снизить себе зарплаты, удлинить рабочий день, уйти в неоплачиваемый отпуск. И все это без всякого принуждения, из одной лишь высокой сознательности. Всякий, кто немного пожил в советской стране, помнит, как легко организовать соответствующие «пожелания трудящихся».

Радость сексота

Особое внимание авторы казенного проекта уделили сбору работодателем информации о работниках. Целый раздел проекта трудового кодекса посвящен праву директората создавать банки данных и картотеки о своих работниках, включая сведения об их частной жизни, политических взглядах и профсоюзной деятельности (ст. 80 - разумеется, с оговоркой, что это допускается лишь в рамках «федерального законодательства»). Власть подсказывает работодателям, зачем им надо это делать: «Работодатель вправе собирать указанные данные, если они непосредственно относятся к вопросам трудоустройства» (ст. 80). Поскольку не сказано, что именно может относиться к вопросам трудоустройства, а что - нет, хозяин может собрать обширное досье на своих сотрудников, выяснить их идеологическую или сексуальную ориентацию, занести в компьютер данные о том, кто с кем спит, и массу других интересных сведений. Вполне понятно, что при необходимости директор предприятия может поделиться интересными фактами с компетентными государственными органами. Или, наоборот, получить их помощь за соответствующее вознаграждение.

Мало того что начальство получает право составлять «черные» списки, профсоюзу вменяется в обязанность с администрацией в этом сотрудничать. Впервые за всю историю трудового законодательства России закон предоставляет начальству право штрафовать профсоюзы за непредоставление информации работодателю (ст. 46). Такой «правовой нормы» не было даже в царской России. Ясное дело, при советской власти любая организация по первому требованию предоставляла начальству данные на своих членов. Но даже при Сталине не додумались записать такое в закон! Впрочем, у Сталина была просто диктатура, а у Путина - «диктатура закона».

Что дальше?

Главная задача разработчиков КЗОТа состоит в том, чтобы протащить новое законодательство через Думу до того, как люди поймут, чем им это грозит. К осени социальная ситуация может обостриться, но к тому времени мы получим новый трудовой и административный кодексы, а власть - великолепные правовые основания, чтобы разобраться с недовольными. Другой вопрос, что торопливость начальства выдает нечистую совесть. В Кремле и Белом доме могут просто просчитаться. Вялые и слабые профсоюзы вынуждены сопротивляться. Конфликт начинается раньше, чем запланировано правительственными стратегами, и может оказаться острее, чем они ожидали.

Подход правительства к профсоюзам дифференцированный. В начале 90-х годов, когда традиционные советские профструктуры (ФНПР) сопротивлялись «либеральным реформам», власть делала ставку на создание «альтернативных» профцентров. В некоторые из них были закачаны немалые деньги, но массовыми, за редким исключением, они не стали. Между тем руководство ФНПР извлекло свои уроки из происшедшего в 1993 году, когда законно избранный парламент расстреляли из танковых орудий. Лидеры ФНПР пошли по пути «конструктивного взаимодействия» с властью и постепенно встроились в привычную для них нишу официальной приправительственной организации. И тут у власти появилась новая проблема: что делать с «альтернативщиками», которые, будучи оставлены без присмотра чиновников, все более радикализировались.

Правительство фактически предложило сделку ФНПР. «Старые» профсоюзы окончательно возвращают себе официальный статус, с ними консультируются, а за это они не мешают принятию нового КЗОТа. Беда в том, что отдельные активисты и низовые структуры ФНПР тоже не желают больше играть роль «ручного профсоюза». «Альтернативные» профсоюзы неожиданно объединились (левые с правыми, «красные» с «белыми») и выступили единым фронтом, стали грозить уличными выступлениями и забастовками. А руководство ФНПР, поколебавшись, не решилось открыто поддержать власть. Правительство, само того не ожидая, спровоцировало серьезный социальный конфликт.

Профсоюзные лидеры грозят, что выступления протеста будут не менее массовыми и серьезными, нежели во время «рельсовой войны» 1998 года. На самом деле это преувеличение. Обстановка в стране не такова, как два года назад. Но, торопясь с принятием нового КЗОТа, власть лишь неизбежно приближает кризис, давая своим противникам провести весной «генеральную репетицию» будущего противостояния. Стороны уже заняли исходные позиции. Идет разведка боем.