Пять лет назад политическое будущее движения «Яблоко» казалось ясным, а перспективы - впечатляющими. Закрепив за собой роль «демократической оппозиции», организация Григория Явлинского явно претендовала на поддержку всех тех, кто разочаровался в олигархическом капитализме, но не готов был встать в ряды коммунистов. А таких людей в стране если и не большинство, то изрядное количество.

Сегодня, после поражений на парламентских и президентских выборах, партия «Яблоко» в сущности борется за выживание. Уверенные заявления Явлинского и его ближайших сторонников лишь подчеркивают этот факт. Потерпев ряд поражений, лидеры партии не только не выступили с политической самокритикой, но даже не решились дать серьезный анализ происходящего в стране, ограничиваясь общими словами о необходимости борьбы за демократию и права человека. Уверенные заявления в прессе, похоже, служат для самоуспокоения или для того, чтобы предотвратить панику в рядах своих сторонников.

Неудачи «Яблока» не могут быть объяснены подтасовкой выборов. Избирательные фальсификации, бесспорно, имеют место, но направлены они не только против «Яблока». Их жертвами становятся и коммунисты, и «Отечество», и независимые кандидаты. Между тем электоральный упадок партии Явлинского фиксируется всеми аналитиками - даже с поправкой на «административный ресурс», снижающий результат «Яблока» на 2-3 процента.

Поражения Явлинского невозможно объяснить и силой его противников. Как раз наоборот. Его оппоненты - как из рядов компартии, так и в лагере «партии власти» - не отличаются ни блестящим умом, ни особыми политическими талантами. Лидеры «Яблока» жаловались, что в 1999 году голоса у них увели люди из Союза правых сил. Однако трудно поверить, что погоревшие молодые администраторы из СПС смогли вчистую переиграть такого опытного политика, как Григорий Явлинский. Другое дело, что, как признавалось «Яблоко», избиратели не увидели особой разницы между платформами Явлинского и СПС. А это уже наводит на интересный вопрос: как получилось, что платформа «принципиальной демократической оппозиции» для избирателя оказалась не отличима от платформы Союза правых сил, открыто заявлявшего о поддержке Кремля?

Если в «Яблоке» и задали себе этот вопрос, то ответ на него явно искали не там, где следовало бы. После выборов Явлинский все более активно пытается наладить диалог со своими праволиберальными соперниками - во имя «демократического единства». Еще во время выборов первый шаг к этому единству был сделан Евгением Савостьяновым, снявшим свою кандидатуру в пользу Явлинского. Последнему, однако, это голосов не прибавило. Новые шаги в сторону «демократического единства» приведут лишь к тому, что «Яблоко» окончательно потеряет репутацию оппозиционной силы и все больше будет ввязываться в парламентское обслуживание Кремля и Белого дома. Ясный знак этого - двусмысленная позиция «Яблока» по вопросу о Трудовом кодексе. С одной стороны, вроде бы сторонники «Яблока» предложили свой собственный вариант, несколько отличающийся от правительственного, но с другой стороны - партия явно не готова бороться за свою позицию, ибо это противопоставит ее предполагаемым партнерам справа…

Ларчик раскрывается просто. Позиция Явлинского продиктована логикой русского интеллигентского либерализма. В соответствии с этими представлениями частная собственность, рынок и капитализм представляют собой некое абсолютное и высшее благо. Демократия тоже является высшим принципом - и здесь честный русский либерал в принципе расходится во взглядах с куда более прагматичными людьми типа Березовского, Павловского или Чубайса, которые уверены, что вся эта демократическая мишура представляет не более чем украшение, необходимое «цивилизованным людям» для эффективного манипулирования «быдлом». Но поскольку цели экономической и социальной политики у «честных людей» и у «коррумпированных олигархов» - в сущности общие, то неудивительно, что верх всегда будут брать более практичные и реалистические коррупционеры.

В свою очередь, либеральный интеллигент, сталкиваясь с действиями Кремля, оказывается в ситуации почти шизофренической. Он осуждает авторитаризм, не замечая, что диктаторские полномочия власти нужны как раз для проведения той самой либеральной экономической реформы, которую интеллектуал горячо поддерживает. С точки зрения большинства сторонников «Яблока», в действиях администрации Путина видно противоречие между «хорошей» либеральной экономикой и «плохой» авторитарной политикой. «Противоречие» и в самом деле есть, но не в действиях Кремля, а в сознании интеллектуалов. Вдобавок ко всему экономические меры властей регулярно проваливаются, тогда как их политические мероприятия если и не оказываются чрезвычайно успешными, то по крайней мере сходят виновным с рук.

В данной ситуации интеллектуал непременно уверен, что экономические провалы вызваны как раз неправильной кадровой политикой, коррупцией, ошибками, авторитаризмом, не желая даже подумать о том, что скорее все обстоит как раз наоборот. Кадровая политика соответствует поставленным целям и задачам. Интеллектуал убежден, что если бы его или ему подобных поставили на место чиновников, все получилось бы замечательно. Но увы, опыт показывает, что продвижение на высокие посты выходцев из интеллигенции, будь то «радикал-рыночник» Гайдар или умеренный «яблочный» финансист Задорнов, не меняет правил игры.

Объяснение происходящего видят в бюрократических интригах, аппаратной борьбе, якобы ведущейся вокруг президента (то есть вне сферы принципиальной и публичной политики). Опять же интриги, аппаратная борьба есть в любом правительстве, вообще в любом крупном учреждении. В администрациях Тэтчер и Рейгана такой борьбы было не меньше, а больше, нежели в администрации Путина.

Аппаратная борьба запутана и противоречива именно потому, что лишена элемента принципиального, идейного противостояния. Именно потому она и не может вестись открыто. Но российский либеральный интеллектуал постоянно ищет высокий политический смысл в кабинетных перестановках. Доходит до смешного. Появление Андрея Илларионова в окружении Владимира Путина получило сразу две интерпретации. Одна группа комментаторов говорила о большой победе «либерального крыла», поскольку теперь у власти оказался человек «нашего круга», способный последовательно и бескомпромиссно проводить реформы. А другие, напротив, заявили, что Илларионова поставили в Кремль, чтобы он своими максималистскими требованиями не давал работать здравомыслящему Герману Грефу. Иными словами, все сводится к вопросу о том, кто у нас самый лучший либерал - Греф или Илларионов, к соперничеству между ними.

Для большинства населения страны нюансы в трактовке либерализма Грефом и Илларионовым так же безразличны, как споры советских профессоров марксизма-ленинизма 80-х годов о том, как правильнее переводить в «Коммунистическом манифесте» слово Aufhebung. Проблема власти не в нехватке или, напротив, избытке «выдающихся экономистов», а в объективном противостоянии «реформаторов» и общества.

Не потому все плохо, что делают НЕ ТАК или НЕ ТЕ, а потому, что делают НЕ ТО. До тех пор пока не понято, что в конкретных российских условиях существует органическая связь между авторитаризмом и либерализмом, невозможно не только разобраться в происходящем, но и сформулировать «демократическую альтернативу». В этом плане Михаил Леонтьев с его кровожадными речами гораздо ближе к пониманию действительных закономерностей русской политики, чем его гуманные и интеллигентные оппоненты.

Невозможно «делать то же самое, но демократично». Значительная часть общества вообще никаких либеральных реформ не хочет. Остается либо принять во внимание мнение по меньшей мере половины населения страны (а на самом деле большинства), либо в очередной раз «ломать через колено». Первое называется демократией. Второе - русским либерализмом.

Иными словами, выбор очень прост: с обществом против власти или с властью против общества. Можно, разумеется, заявить, что общество не право. Большинство очень часто ошибается. Но суть демократии в том-то и состоит, чтобы не позволить «передовому меньшинству» силой навязать свою волю отсталому большинству. Тем более что претензии русских либералов на то, что именно их учение - самое передовое и единственно верное, выглядят в любом случае не убедительнее аналогичных претензий большевиков. В данном случае каждый может выбрать по своему вкусу. Демократия здесь совершенно ни при чем.

Свободу и права человека надо защищать именно от либеральных реформаторов и от навязанных сверху реформ. Деятели Союза правых сил последовательны, и они уже сделали выбор, о чем почти открыто говорил Сергей Кириенко в ночь после президентских выборов: с демократией и правами человека могут быть проблемы, но либеральный курс будет проведен. «Яблоко» не решается сделать выбор, сидит между двумя стульями. Потому-то Явлинский не может сформулировать и понятной, привлекательной политической линии. И в результате - теряет влияние.

В условиях, когда в России формируется правый авторитарный режим, демократическая оппозиция закономерно должна находиться слева. И ситуация никоим образом не меняется оттого, что патентованные «левые» в лице зюгановских коммунистов так же безнадежны, как и патентованные «демократы». Неэффективность компартии в качестве оппозиции вызвана прежде всего ее нежеланием занять место левых. Члены КПРФ по большому счету не «коммунисты» (по крайней мере в том смысле, какой имел в виду Маркс). Понятное дело, из номенклатурных наследников КПСС революционеры не получатся, но это проблема самих функционеров компартии, для всех остальных граждан России большого интереса не представляющая. Значительная часть электората поддерживает КПРФ по ошибке, судя о партии по названию. Другие отдают за нее свой голос «за неимением лучшего». Кто-то поддерживает даже идеи самого Зюганова, хотя поверить в это очень трудно. Но все плюсы КПРФ оборачиваются минусами, как только заходит речь о принципиальной политической борьбе. У КПРФ нет идеологической альтернативы. Зюгановцы, как и «яблочники», видят мнимые противоречия власти. Им нравится национализм и авторитаризм («державность») режима, но они пытаются не замечать прямой связи между этой «державностью» и экономическим либерализмом. Похоже, что КПРФ и «Яблоко», при всей их взаимной неприязни, оказались в одной и той же ловушке, только прыгнули туда с разных сторон.

Если мы хотим всерьез говорить о демократическом движении в России, то легко прийти к выводу: национализму может противостоять только интернационализм, бюрократической государственности - только принципы гражданской свободы и народовластия, господству олигархии конец можно положить только экспроприацией. Последнее, кстати, - абсолютная анафема как для Явлинского, так и для Зюганова, хотя мысль об изъятии у Березовского или Абрамовича незаконно присвоенной собственности вполне может вызвать сочувствие не только у рабочих, но даже у представителей мелкого и среднего бизнеса.

Для большинства населения России сегодня характерны два «не». Оно не хочет возвращаться назад, но категорически не желает и идти «вперед» - туда, куда его силой ведут все последние десять лет. Тем более что всем, кроме «выдающихся экономистов», уже ясно - впереди тупик. Именно двойственное отношение населения к сложившейся ситуации объясняет и впечатляюще стабильный электоральный успех КПРФ на фоне столь же впечатляющего политического бессилия партии. В коммунистах видят «тормоз реформ». И пользуются этим тормозом, поскольку никакие другие рычаги управления для большинства из нас недоступны.

Установление демократического порядка было бы катастрофой и для либералов - им просто не дали бы продолжать экспериментировать над страной, и для коммунистов - получив доступ к реальному управлению, массы нуждались бы не только в «тормозах».

Коммунистическая партия Зюганова пыталась опереться на традицию в противовес радикальному западничеству либералов. Между тем либеральная модернизация в России провалилась. Спустя десять лет после начала реформ об этом можно уже говорить как о свершившемся факте. Неудивительно, что либералы сами все более становятся националистами и традиционалистами в худшем смысле слова, заимствуя самые отвратительные стороны традиционной культуры русской бюрократии. Отсюда, однако, не следует, будто выход России - в отказе от модернизации. Тупик никогда не является выходом. Просто модернизацию должны будут провести другие силы. Объективно складывается запрос на формирование левого демократического движения.

На сегодняшний день такой политической силы в России нет. Быть может, она не появится и в ближайшем будущем. Но это значит лишь то, что России предстоит топтаться на месте на протяжении еще одного десятка лет. И все же происходящее в стране дает если не надежду, то хотя бы шанс. Трансформация власти ставит в повестку дня вопрос о преобразовании оппозиции. Похоже, ни зюгановские коммунисты, ни «яблочники» уже не могут откликнуться на призыв времени. И те, и другие вросли в систему, играют по правилам, навязанным олигархией. Увы…

Остается ждать появления новых политических сил и новых лидеров.