Подмосковный дачный поселок. Живет в основном интеллигенция, люди спокойные, вежливые. Голосуют в основном за Гайдара и страшно боятся коммунистов (видимо, потому, что в прошлом почти все в этой партии состояли). Стоим в очереди у автолавки, приезжающей два раза в неделю, чтобы снабдить интеллигенцию макаронами, консервами и импортными леденцами.

Вы ведь в «Новой газете» печатаетесь? - оборачивается ко мне пожилой сосед.

Я киваю.

- Правильно ваша газета пишет! Безобразие в стране творится! Черт знает что! Вот, например, в Чечне: год уже воюем, а справиться не можем. Ведь простое же дело! Сколько там народу? Да не больше полумиллиона. Мужиков, значит, тысяч двести. Ясно же, что всех надо убить, и дело с концом. Ну детей можно на перевоспитание отправить. А мы за целый год полумиллиона человек истребить не можем. До чего же страну довели!

Я несколько растерялся от такой «солидарности». И даже непонятно, как реагировать. Нельзя же сразу симпатичного соседа фашистом назвать.

А он продолжает:

- Ну, конечно, мобилизацию надо объявить, для такого дела под ружьем около миллиона солдат нужно. А кто откажется служить - в тюрьму. Пусть посидят.

Этот разговор происходил часа за четыре до взрыва на Пушкинской. А как только рвануло, как только пошли сообщения о жертвах, на редакции обрушился шквал телефонных звонков. Общая мысль та же - всех убить. Истребить чеченский народ. Окончательно решить проблему.

Апеллировать к нравственности бессмысленно. Все нравственные понятия в нашем обществе давно разрушены. Именно поэтому подобная реакция вообще возможна, во всяком случае публично. Ирландская республиканская армия взрывала супермаркеты в Лондоне, пивные в Ольстере, и все же предложение в качестве ответной меры «убить всех ирландцев» или «истребить всех католиков» никем не обсуждалось. Дело не в том, кто на самом деле взорвал, - чеченцы в отличие от ирландских республиканцев или радикальных палестинских групп категорически отвергают свою причастность к подобным акциям. Дело даже не в количестве жертв. Дело в моральном состоянии нашего общества.

Говорить о шоке, порожденном насилием, не приходится. Насилие давно стало частью нашей жизни. Именно поэтому, кстати, призыв «всех убить» не воспринимается как нечто безумное, чудовищное. И так ведь убивают. Просто, видимо, надо убивать больше. Чаще. Систематичнее.

Может, зря мы власть ругаем? На таком фоне правительство кажется чуть ли не «единственным европейцем в России». Оно по крайней мере воздерживается от людоедских заявлений, ограничиваясь двусмысленными намеками. Увы, власть просто реалистичнее. Волна злобы свидетельствует не только о том, что общество утратило моральные критерии. Значительная часть населения, похоже, утратила и чувство реальности. Ибо требование «всех убить» не только аморально, но и совершенно нереализуемо.

«Всех убить» не удалось даже Гитлеру с его отлаженной машиной уничтожения. Геноцид стоит дорого и требует тщательной организации. Его практически невозможно осуществить в условиях коррупции.

К тому же мой симпатичный сосед явно ошибся с цифрами. Чем больше масштабы резни, тем сильнее ответный потенциал ненависти. Тем больше врагов. Ведь, истребив жителей Чечни, государство должно будет взяться за чеченцев, живущих в России. За ингушей, потому что чеченцы будут выдавать себя за них.

Затем придется взяться за остальных кавказцев и мусульман, которых подобная политика сделает непримиримыми врагами России. И наконец, за тех русских, которым все это категорически не понравится. А таких, несмотря ни на что, большинство. Между прочим, даже в Германии в 1933 году лишь треть населения поддерживала нацистов. А потому лагеря придется строить почище сталинских.

У российской власти сегодня для таких дел нет ни кадров, ни денег. А главное - нет причины. Ведь геноцид никогда не бывает самоцелью. Зачем войну затевали - понятно. Нужно было обеспечить контролируемую смену президента, закрепить результаты воровской приватизации, заткнуть рот несогласным. Все эти цели достигнуты. Все идет гладко. Зачем развязывать массовый террор? Ради победы в войне? А с чего мы взяли, что победа в войне так нужна власти? Пока у нее дела и без того идут сносно. Армия не взбунтовалась, нефтяное воровство в Чечне идет полным ходом, а «кавказская угроза» помогает поддерживать единство в обществе.

Солдаты пока есть, патроны тоже. И если все рухнет, то не из-за войны, а из-за падения цен на нефть, развала энергетики или мирового экономического кризиса. В этом случае и война быстро закончится, но это будет уже не причиной, а следствием экономического и политического краха.

Но именно незаинтересованность власти в новой эскалации напряженности делает московский взрыв особенно загадочным. Можно сказать, что впервые в России совершен серьезный террористический акт, который дает основание подозревать, что спецслужбы к нему непричастны.

Разговоры про профессионализм подрывников - полная нелепица. Устройство, подобное взорванному на Пушкинской, можно изготовить в домашних условиях, а составные части нетрудно приобрести на черном рынке. Находки, сделанные в последующие дни, это подтверждают. Взрывчатка и детонаторы давно не являются в России дефицитным товаром, как и хозяйственные сумки.

Про «высокий профессионализм» в выборе места взрыва - тоже чепуха. Таких мест в столице великое множество, и любой десятиклассник, знакомый с законами механики, вам за два часа подыщет с дюжину точек, где взрыв будет иметь куда более страшные последствия, чем на Пушкинской, причем охраны не будет вообще никакой.

Место на Пушкинской специфично только в одном отношении: там толпится не просто народ, а средний класс. У жертв взрыва сплошь и рядом были мобильные телефоны. Это заставляет заподозрить, что место все же было выбрано адресно и профессионально, но не с точки зрения взрывотехники, а с точки зрения общественного резонанса. Хотя это тоже может быть просто совпадением.

То, что власти не сразу принялись искать «кавказский след», тоже наводит на мысль, что происшедшее не было частью какого-то заранее продуманного плана. Разумеется, в конечном счете все равно все спишут на Чечню просто потому, что это - идеальный способ прикрывать любое нераскрытое дело о терроризме. Подозреваемые, мол, скрылись в горах, допросить невозможно, остальное пусть делают федеральная авиация, танки, системы залпового огня…

Возмущение промосковских чеченцев тоже свидетельствует о том, что взрыв для власти оказался неожиданностью. Зачем было всех этих людей поднимать на различные должности, если потом они окажутся в конфликте с Центром? Когда раздались призывы расправиться с «черными», даже Шамиль Бено, представитель марионеточной администрации, заявил: или признайте нас равноправными гражданами, или предоставьте нам независимость. Самое печальное, что ни того, ни другого кремлевская власть сделать не в состоянии.

Незадолго до взрыва просочились в прессу сообщения про контакты Кремля и Масхадова. Причем на сей раз чеченская сторона их в отличие от прошлых не опровергала. Причина ясна: нефтяная халява кончается. На мировом рынке наметилась устойчивая тенденция к снижению цен на топливо. Чем дешевле бензин в Европе, тем меньше денег у военных в Чечне. В армии начались разногласия: что сокращать? Генералов увольняют. Появилась потребность в мире или хотя бы перемирии. И тут - взрыв. «Ястребы» с той или другой стороны срывают переговоры? Возможно. Но опять же не исключено и совпадение.

Как было на самом деле на Пушкинской, мы скорее всего не узнаем. Скорее узнаем окончательную правду про взрывы домов в 1999 году. То дело еще всплывет, так же, как должно было всплыть рано или поздно дело об убийстве Кирова. Не сейчас, так через десять лет. Большие провокации обычно раскрываются. С малыми никто возиться не будет.

В данном случае, однако, важен результат. А результат таков, что получилось обострение политической обстановки, которое никто из основных политических игроков, похоже, не заказывал.

Взрыв на Пушкинской не нужен был Кремлю, ибо поставил под вопрос заявления об успехе антитеррористической операции и установлении стабильности.

Он не нужен был чеченцам, ибо подлил масла в огонь войны.

Он не нужен был Березовскому, ибо случился как раз тогда, когда он хотел привлечь внимание к создаваемому им движению.

Вообще Березовский успешно действует только чужими руками. Когда начинает играть сам, получается плохо. Казалось бы, все очень продумано. Создается новая либеральная оппозиция взамен «ЯБЛОКУ» и новая левая оппозиция взамен КПРФ. В итоге управлять процессом становится предельно просто. Все партии выходят из пальто Березовского, как русские писатели из «Шинели» Гоголя.

Но ничего не получается. Политические процессы развиваются сами по себе, по собственной зловещей логике. Помните слова Ленина в ноябре 1917-го про то, что политическая ситуация теперь свелась к военной? Так вот, в сегодняшней России политическая ситуация свелась к криминальной. И это оказывается неприятной неожиданностью даже для Бориса Березовского.