Российские власти отметили международный день дураков замечательной первоапрельской не-шуткой. Они начали зачистку розничных рынков, изгоняя оттуда продавцов с иностранными паспортами. Некоторые рынки в итоге закрылись вовсе, цены подскочили, а патриотически настроенные комментаторы призвали народ в очередной раз пережить временные трудности.

Ударила эта мера в основном по беднейшим слоям населения, которые у себя на родине зарабатывают не намного больше, чем полуголодные иммигранты из Центральной Азии и «гастарбайтеры» с Украины. Это в советские времена на колхозных рынках регулярно покупали в первую очередь люди обеспеченные, тяготившиеся очередями в государственных магазинах. Сейчас всё наоборот. Средний класс предпочитает сверкающие супермаркеты, пригородные торговые центры, куда можно подъехать на машине и загрузить под завязку багажник. Кто победнее - тащится на рынок. Если в результате очередной кампании цены там подскочат даже на короткое время, миллионы семей ощутят это на своей шкуре.

Однако какие это мелочи по сравнению с высокой политической дискуссией, занимающей умы политиков и интеллектуалов! Националисты говорят, что иностранцы воруют наши рабочие места, а политкорректные либералы возражают: нет, ничего подобного.

На самом деле вопрос сложнее. Удивительная особенность нашего отечества состоит в том, что самые дискутируемые вопросы - наименее изучаемые. Никто не собирается анализировать статистику (российскую или международную), проводить исследования или хотя бы оперировать конкретными фактами. Между тем объективные данные есть, причем вопрос изучается уже на протяжении длительного времени - в Европе, в США, даже в Африке.

Международные исследования действительно показывают, что увеличение числа мигрантов, готовых работать за гроши, позволяет предпринимателям сдерживать рост зарплаты - как для «коренного» населения, так и для самих приезжих рабочих. А вот на уровне безработицы миграция практически не отражается. Во-первых, занимая самые дешевые рабочие места на нижних «этажах» экономики, иммигранты как раз способствуют её росту, создавая для «коренного» населения рабочие места на более высоких этажах. Это проверенно экспериментально: массовый отток иностранцев почти всегда сопровождался не ростом, а снижением занятности для «местных». Если сейчас политика борьбы с «иностранцами» будет проведена последовательно и решительно, мы увидим это и в России. Во-вторых, рынок труда неоднороден. Тот факт, что у нас, с одной стороны, есть много безработных инженеров-оборонщиков, а с другой стороны, не хватает дворников, отнюдь не означает, что инженеры должны массово переквалифицироваться в дворники. Более того, массовая «оккупация» определенных профессий мигрантами свидетельствует о том, что при данном уровне зарплаты (а также социальной необеспеченности и риска) местные на эту работу не идут. Другое дело, если зарплату резко (в разы) увеличить, гарантировать социальную защищенность, например, уличных торговцев, защитить их от рэкета и поборов полиции. Добавим, что подобное обеспечение рабочих мест предполагает и выплату зарплаты «по-белому» или хотя бы «по-серому». А это, в свою очередь, предполагает уплату налогов. Иными словами, совершенно иной уровень расходов для работодателя, да и дополнительные заботы для государства. Но это как раз не входит ни в программу либералов, ни в список требований националистов.

Наконец, в силу перечисленных причин, мигранты в основном конкурируют на рынке труда не с «местными», а между собой. Кто-то, быть может, ещё помнит замечательный фильм начала 1970-х годов «Хлеб и шоколад», о приключениях двух итальянских «гастарбайтеров» в Швейцарии. Нанявшись на работу в ресторан, они обнаружили, что не могут соревноваться с официантом-турком. Денег ему платят совсем мало, а раскаленное блюдо он, не морщась, берет голыми руками. Сегодня турки, скорее всего, жалуются на молдаван и сомалийцев.

Разумеется, в отдельных конкретных случаях, «иностранец» может претендовать на то же место, что и коренной житель, вытесняя его за счет готовности продать свою рабочую силу дешевле. Но чем лучше рабочее место, тем это менее типично: мигрантам, претендующим на квалифицированный труд, нужны более или менее человеческие условия. А это ставит их как раз в неравное положение по сравнению с местными жителями. Переезжать на новое место, снимать квартиру, посылать деньги родным, оставшимся в дальнем городе - всё это дополнительная нагрузка, от которой, как правило, избавлены местные. Не говоря уже о всевозможных регистрациях, уличных взятках полиции и прочих радостях жизни, недоступных «коренным» москвичам или питерцам. Эти проблемы испытывают даже российские граждане, рискнувшие перебраться в «первопрестольную». Чего уж говорить о людях с узбекскими, казахскими, или, не дай бог, афганскими паспортами.

Уж, коль скоро речь пошла о столичных городах, то здесь «демпингуют» не «чужие», а «наши».

В общем, если нас беспокоит миграция как социальная проблема, говорить надо не о занятости, а о зарплате. Однако об этом почему-то националистические пропагандисты молчат. Причина проста: классовые интересы их спонсоров отнюдь не совпадают с интересами наемных рабочих. Иными словами, низкая зарплата «коренного населения» их вполне устраивает. Как, кстати, и роль, которую мигранты играют в экономике. Задача не в том, чтобы защитить рабочего «коренной национальности», а в том, чтобы поссорить его с таким же рабочим, только «инородного» происхождения.

Другой аргумент националистов (относящийся не столько даже к «иностранцам», но и к «россиянам» неправильного происхождения): они не знают нашего языка и культуры. «Как вы можете! - возмущаются либералы. - А как же мультикультурность? Как же толерантность?»

И опять обе стороны морочат нам голову. Язык учить надо, понимать местную культуру и приспосабливаться к ней необходимо. Не потому, что это требование националистов, а потому, что это выгодно самим мигрантам, повышает их шансы занять более приличные рабочие места, продвинуться по социальной лестнице. Киргиз, с трудом выговаривающий два слова по-русски, обречен быть дворником. И никакой политкорректный либерал не возьмет его к себе в офис начальником департамента. Но другой такой же киргиз с превосходным знанием языка Пушкина, безупречными манерами британского джентльмена и четким пониманием нашей деловой и политической культуры может претендовать на должность, занимаемую самим либеральным деятелем.

Опять получается, что и националисты, и либералы не заинтересованы в решении проблемы. Ведя горячую полемику друг с другом, они общими усилиями содействуют тому, чтобы социальная ситуация оставалась без изменений.

Если в России находятся мигранты, если демографическая ситуация страны в ближайшие годы, даже при самых оптимистических сценариях оставляет желать много лучшего, значит, надо создавать условия, чтобы «иностранцы» могли освоить язык и культуру большинства. В своих же интересах. И не надо демагогически рассуждать о том, что это ассимиляция, подавление национальных традиций и т.д. Лишние знания никогда никому не мешали. Знакомство с русской культурой не мешает сохранять и обогащать собственную. Появляется свобода выбора. А кстати, разве приток людей из чужой культуры не способствует развитию нашей? Между нами говоря, Пушкин и Лермонтов - тоже потомки «мигрантов» (эфиопского и шотландского происхождения соответственно). В современной английской литературе лучшую прозу сочиняют индусы и нигерийцы, по-французски арабы пишут гораздо изящнее, нежели потомки древних галлов, которые всё больше коверкают родной язык на американский лад.

Однако просвещение тоже забота государства. Надо тратить деньги на культурную адаптацию мигрантов. Можно, конечно, этого не делать. Только в итоге мы получим миграцию менее экономически и социально эффективную. Количество мигрантов от этого не уменьшится. Понизится лишь «качество» их рабочей силы.

Из всего сказанного следует, что регулировать иммиграцию необходимо. Нужно вкладывать средства в мигрантов, создавать им условия социальной и культурной адаптации. Для того чтобы люди жили и работали в человеческих условиях, необходимо осуществлять государственные программы. Но бюджет не резиновый. Люди, приезжающие в страну легально, в соответствии с её законами, должны иметь определенные шансы на интеграцию в общество, гарантированные теми же законами. Они, так же, как и коренное население, должны быть защищены от «социального демпинга».

Когда немецкий левый политик Оскар Лафонтен упомянул об этом в одной из своих речей, на него обрушился град обвинений со стороны либеральной общественности. Но причина истерики не в вопросе об отношении к миграции, а об отношении к рынку. Ведь «свободный рынок», наводненный полуголодными людьми, трудящимися за копейки, устраивает многих. Не случайно и в Западной Европе, и у нас рост ксенофобии совпадает с рыночными реформами. Отказ от социального регулирования предполагает войну всех против всех.

Единственное, что могут в этих условиях предложить нам национально-озабоченные мудрецы, это более жесткие, более репрессивные законы. Тем более что в России законодательное регулирование труда иностранцев вообще не на высоте. В любом европейском государстве законодательная база куда более разработана. Но драконовские законы не решат проблему. Оборотная сторона жестких законов - неисполнение. Московские правила регистрации не помешали населению мегаполиса расти совершенно беспрецедентными для современной Европы темпами. То же будет и в масштабах всей страны.

Поскольку исполнение закона всё равно невозможно, в силу объективных демографических и экономических причин, единственным следствием ужесточения законодательства становятся массовые его нарушения. И не надо жаловаться на коррупцию в полиции. Это не причина, а следствие. Чем менее реально исполнение закона, чем больше нарушений, чем более они неизбежны, тем больше и взяток. Коррупция лишь заполняет разрыв между официальными нормами и реальностью, которая ничего общего с этими нормами не имеет и иметь не будет, поскольку сами нормы абсурдны и противоестественны. Требовать более жестких законов, ссылаясь на неисполнение уже действующих, равнозначно требованию увеличить среднюю сумму взяток, собираемых ежегодно работниками правоохранительных органов.

Если мы хотим ограничить и регулировать миграцию (в интересах как «коренных» жителей России, так и самих приезжих), законы должны быть не более жесткими, а, наоборот, более мягкими, и потому реально выполнимыми. Нормы должны быть прозрачными и четкими. А политика честной и демократической.

Cпециально для «Евразийского Дома»