Через приватизацию частный сектор смог присвоить собственность, создававшуюся поколениями трудящихся и построенную на деньги налогоплательщиков для решения общенациональных задач. Как отмечают аргентинские исследователи Феликс Эрреро и Элидо Вески, коррупция также является «общей чертой британской и аргентинской железнодорожных приватизаций».

Другой, не менее показательный случай – калифорнийский энергетический кризис. Приватизация и дерегулирование энергетических сетей сопровождались массовыми сбоями, безудержным ростом цен и уводом капитала из отрасли (совершенно в духе российских афер с Сибуром и Итерой). Я специально пишу «сопровождались», а не «привели к…», ибо защитники свободного рынка и сторонники регулирования дали одним и тем же процессам противоположную интерпретацию. По мнению российских и американских неолибералов, все проблемы порождены тем, что дерегулирование было проведено недостаточно последовательно (замечу в скобках, что этот тезис повторяется задним числом каждый раз, когда дает сбой либеральная модель). Увы, остаются два общепризнанных факта. Во-первых, перебоев с поставками электроэнергии не было в Лос-Анджелесе, где и сети, и генераторы принадлежат городу. Во-вторых, после введения ценового регулирования в Северной Калифорнии перебои тотчас прекратились.

За техническими проблемами стоят экономические и социальные. Например, не все линии одинаково прибыльны. Однако закрыть убыточные нельзя – они нужны людям, без них придут в упадок целые города. Более того, без них система становится нестабильна, ущербна. В любой национальной системе железных дорог существует перекрестное субсидирование. Менее рентабельные маршруты финансируются за счет более выгодных. То же должно относиться и к телефонным, и к тепловым сетям, водоснабжению, электричеству, Интернету. Пользователь сети в отдаленной деревне получает ровным счетом ту же услугу, что клиент в большом городе. Заставлять его платить дополнительно– не только форма дискриминации потребителя, но и проявление социальной несправедливости. Такой подход сдерживает развитие сети.

Внутреннее (или перекрестное) субсидирование – своего рода экономический закон сетей. Но с точки зрения бизнеса это нелепость. Бизнес существует не ради решения социальных проблем, а ради прибыли. Расширение сети, поддержание в ней равновесия само по себе для бизнеса не имеет никакого смысла. Для рынка сеть интересна лишь постольку, поскольку она позволяет извлекать прибыль и накапливать капитал. Но попытки подчинения сетей логике капиталистического накопления дезорганизуют, убивают сеть.

Разбираться с подобными противоречиями приходится государству. С одной стороны, оно отвечает перед гражданами, требующими железнодорожного сообщения, света, тепла, информации. С другой стороны, правительства не могут себе позволить не то чтобы пойти против крупного бизнеса, но даже вызвать его малейшее неудовольствие. В итоге за все будет платить налогоплательщик. После приватизации железных дорог собственники в большинстве стран немедленно просили государственных субсидий. И получали их. Ведь в противном случае жизненно важные пути были бы закрыты.

На протяжении двух десятилетий гуру нового либерализма внушали публике простую мысль: все частное хорошо и эффективно, все общественное плохо по определению. Ни одного серьезного исследования, подтверждающего подобный тезис, естественно, проведено не было. Вернее, исследования проводились, только дали они несколько иные результаты. Сравнивая работу одних и тех же предприятий до и после приватизации, специалисты не смогли выявить никакой статистической закономерности, которая подтверждала бы преимущество частного хозяйствования. Некоторые фирмы, сменив форму собственности, стали работать лучше, некоторые хуже, в большинстве радикальных сдвигов не произошло вовсе. Точно так же результаты приватизации разнились от страны к стране, от отрасли к отрасли. Но некоторые закономерности все же обнаруживаются. С одной стороны, повсюду жертвами приватизации становились социальные программы, техника безопасности, профсоюзные права и завоевания наемных работников. Одновременно повсюду рос спрос частного сектора на государственные субсидии.

Именно готовность государства субсидировать убыточные предприятия является единственным серьезным аргументом сторонников приватизации. Это, по их мнению, почти генетическая предрасположенность общественного сектора. А субсидии, в свою очередь, понижают ответственность менеджеров, делают неэффективное хозяйствование безнаказанным. Пора, однако, раскрыть страшную тайну неолиберального капитализма. Главным получателем субсидий всегда был и остается именно частный сектор. К прямым субсидиям и дотациям надо добавить всевозможные налоговые льготы, не говоря уже о раздутых правительственных контрактах и в некоторых странах гарантированных государством кредитах. Вытаскивание правительством из долговой ямы разорившихся компаний практикуется в «передовой» либеральной Америке гораздо чаще, нежели в отсталой России. Там, где государство не может прямо тратить деньги налогоплательщика, оно организует операции, выступая для бизнеса чем-то вроде бесплатной службы спасения. В общем, чем более «рыночной» является экономика, тем больше прямого и косвенного субсидирования. Это закономерно: чем меньше объем общественного сектора, тем больше государственных денег переходит в частный.

В Соединенных Штатах в обиход вошла общественная благотворительность в пользу частных корпораций. Государственная помощь бизнесу за счет налогоплательщика исчисляется миллиардами долларов. Оказывается, в отличие от социальных пособий, подобная благотворительность отнюдь не считается зазорной, никоим образом не ведет к «паразитизму» и не разлагает общество. Государственная поддержка крупных корпораций особенно впечатляет на фоне рассказов о «рыночной природе» американской экономики.