Неудивительно, что после краха «левого центра» в Италии, поражения социал-демократов во Франции и Голландии за выборами 2002 года в Германии внимательно следила вся Европа. Немецкие выборы должны были подтвердить или опровергнуть наметившуюся тенденцию. Все ждали: постигнет ли партию Шредера та же судьба, что и ее коллег в соседних странах или, благодаря популярности канцлера, правительство устоит.

Незадолго до немцев избрали свой парламент шведы. Там победа досталась левым. Социал-демократы и сотрудничавшая с ними Левая партия получили 48,4 % голосов, а «зеленые» набрали еще 4,6 %, что гарантировало прочное большинство «левого центра». Но Скандинавия – особый мир, где социал-демократия не только остается частью национальной культуры и образа жизни, но и сохраняет остатки собственной идентичности. Разумеется, шведские социал-демократы тоже были не чужды идей «третьего пути», но отказаться от собственной политической традиции для них было бы просто невозможно. Победе блэровского «Третьего пути» в Британии предшествовал многолетний систематический разгром рабочего движения и левой интеллигенции. В Скандинавии профсоюзы и левые на протяжении 1990-х годов тоже отступали, но разгрома здесь не было. Трудящиеся не были унижены, интеллектуалы не были напуганы и коррумпированы. А потому не было и достаточных культурно-психологических условий для «третьего пути».

Другое дело – Германия. Она представляла собой как бы промежуточный вариант. Профсоюзы сохраняли силу и уверенность в себе, социальное государство не было демонтировано полностью, несмотря на все усилия правых. Но руководство социал-демократов на протяжении четырех лет пребывания у власти доказало, что готово твердо следовать неолиберальному курсу.

Опасения (и надежды) относительно краха немецких социал-демократов не оправдались. В сентябре 2002 года немецкая «красно-зеленая» коалиция устояла. Но результаты, с которыми партия Шредера вышла из выборов, выглядели, мягко говоря, не слишком впечатляющими. Социал-демократия закончила выборы «нос к носу» со своим главным консервативным оппонентом– христианскими демократами (ХДС). Когда начался подсчет голосов, христианские демократы даже вырвались вперед, но при окончательном подведении итогов выяснилось, что правящая и оппозиционная партии «сыграли вничью». Для ХДС это результат разочаровывающий, но все же они резко продвинулись вперед. Социал-демократы, напротив, потеряли голоса.

Коалиция выжила потому, что неожиданно много голосов набрали «зеленые»– младший партнер в правительстве. Напротив, свободные демократы (партнер ХДС) хоть и «прибавили в весе», но уступили «зеленым». Фактически выборы распались на две «дуэли». Социал-демократия свой поединок с консерваторами как минимум не выиграла. А вот «зеленые» обыграли свободных демократов и тем самым спасли коалицию.

Еще один результат выборов 2002 года – поражение Партии демократического социализма. Прежде ПДС на всех выборах только набирала голоса. Эту партию обливали грязью, о ней отказывались писать в прессе, ее пытались изолировать – а число ее сторонников росло. Причем не только на Востоке Германии, где ПДС возникла на развалинах номенклатурной компартии, но и на Западе. Однако понемногу ситуация изменилась. ПДС стала восприниматься как «нормальная партия». Ее представители вошли в земельное правительство Мекленбурга-Померании, а потом и в коалицию, управляющую объединенным Берлином.

В свою очередь руководство ПДС сосредоточилось на мысли о предстоящем участии в коалиции на федеральном уровне. Накануне выборов партийный бюллетень ПДС обсуждал перспективы правительственного соглашения с социал-демократией. Лидеров волновало одно: партия должна стать пригодной к участию в правительстве. Иными словами, как можно более благопристойной, умеренной. В итоге ПДС с каждым днем делалась все менее отличимой от социал-демократов, все более скучной, беззубой и боязливой. Но зачем нужна вторая социал-демократическая партия, если одна уже есть? К тому же гораздо сильнее и влиятельнее? Став «респектабельной», ПДС сделалась неинтересна и политически бессмысленна. Она взяла на себя ответственность за непопулярные меры коалиционных правительств в Берлине и Мекленбурге. Она стала вызывать раздражение у собственных сторонников и активистов. Коалиционное соглашение ПДС и социал-демократов в Берлине пункт за пунктом аннулировало предвыборные обязательства ПДС. Особенно всех обидел отказ ПДС от требования прекратить строительство нового аэропорта в Шенефельде. Ведь именно благодаря этому лозунгу партия получила голоса в окрестных поселках. И вот наступило наказание. Избиратель дезертировал, причем на Востоке даже больше, чем на Западе. Партия не прошла в Бундестаг (оказавшись представлена там всего двумя депутатами-одномандатниками).

В общем, проиграли все. Социал-демократы были унижены, свободные демократы подавлены, христианские демократы разочарованы, демократические социалисты разгромлены. Единственными победителями оказались «зеленые». Они, разумеется, торжествовали. Увы, эта радость не имела ничего общего с удовлетворением людей, получивших поддержку своей политической линии. Ибо таковой у немецких «зеленых» давно уже не было. Избиратель голосовал не за политику «зеленых», он просто выбрал их в качестве наименьшего зла. Прошли времена, когда под знаменем «зеленых» собирались сторонники радикальных экологических движений. В правительстве Шредера «зеленые» представляли собой просто сборище карьеристов с более или менее левым прошлым. Впрочем, нечто подобное можно было сказать и об их социал-демократических коллегах, вошедших в политику в бурное время поздних 60-х и ранних 70-х под лозунгами антибуржуазной революции и сопротивления вьетнамской войне. К тому времени, когда бывшие радикалы, пройдя «долгий путь через институты», достигли министерских кресел, вся их стратегия и тактика свелась к получению постов в министерствах и парламентских комиссиях.

И все же именно потому, что «зеленые» сами не знали, за что выступают, эта партия стала «последним вариантом» для разочарованного избирателя. Все остальные вызвали негативную реакцию, а «зеленые» не вызывали вообще никаких чувств. В худшем случае – просто презрение. Те, кто не хотел прихода к власти правых, но испытывали отвращение к Шредеру, проголосовали за карьериста Фишера. И тем самым действительно добились своего. Правые к власти не пришли, а Шредеру и компании головная боль на четыре года была обеспечена.

Итак, победителей не было. Однако не надо забывать еще одно обстоятельство. В последние недели перед выборами Шредер резко повернул влево. Вспомнив свое марксистско-пацифистское прошлое, он начал произносить громогласные антиамериканские речи, требуя от Буша, чтобы тот отказался от уже обещанного нападения на Багдад. Как только в Шредере проснулся радикал образца 1968 года, рейтинг его стремительно пошел вверх. Именно в этот момент стало ясно, что Шредер может удержаться у власти, а корабль ПДС пошел ко дну. Сделав левый вираж, социал-демократы просто «протаранили» своих левых партнеров, ожидавших, что хоть на антивоенной теме они смогут выделиться.

Теория, согласно которой только умеренность позволяет выигрывать выборы, была в очередной раз посрамлена. Однако социал-демократия «нового образца» оказывается принципиально неспособной на конфликт с финансовыми и корпоративными элитами. А потому не может она и осуществить какие-либо прогрессивные реформы. Твердо заявляя об оппозиции войне, правительство Шредера в экономике продолжало проводить консервативный курс.

В 2002 году в Германии социал-демократия получила отсрочку. Вопрос – надолго ли?