— Уважаемые пассажиры! Наша (хи-хи) с трудом управляемая машина, совершающая рейс Москва — Адлер, находится на высоте трех тысяч метров над уровнем моря. Если у вас еще не кружится голова от высоты, пусть она закружится от качества нашего обслуживания!

В салон выходят стюардессы, покачивая бедрами на уровне глаз уважаемых пассажиров. На недосягаемо высоком уровне цен мимо проносятся горячительные напитки. В знак протеста пассажиры открывают бумажные пакеты и начинают со знанием дела туда тошнить. Один из пассажиров встает и с видом человека, грядущего в заслуженную нирвану, отправляется к туалетам в носовой части.

Микрофон откашливается и сообщает приятным, хотя и чуть прокуренным баритоном:

— Уважаемые пассажиры! Говорит командир авиалайнера. Если у кого-то будет желание забить козла или расписать пульку, то милости просим! Нашим лайнером уже управляет автопилот.

Человек, направлявшийся в нирвану, то бишь к унитазу, в раздумий останавливается в носовой части, достает некое огнестрельное оружие и устало, но внятно произносит:

— Так, спокойно, без лишних движений! Самолет летит в Стамбул.

Пассажиры незамедлительно начинают реагировать. Слышны выкрики;

— Водитель, откройте двери! Пусть мужчина сойдет, не мешает движению!

— Таки в Москве не достать билетов на Стамбул?

— А в Анталию завернуть нельзя?

— Молодой человек, вам заложницы не нужны? Безропотные!

Дамы приглушенно обсуждают размеры огнестрельного оружия.

От недостатка животного страха у пассажиров террорист слегка звереет. Он ловит пробегающую мимо стюардессу и утыкает ей в живот автомат. Та недовольно отряхивает блузку:

— После вас никаким «Тайдом» не отстираешь, а ведь я — лицо компании, мне всегда надо быть на высоте.

— Когда мы начнем поворачивать на Стамбул?

— На какой Стамбул? Вы смеетесь? До Стамбула штурман отыграться успеет.

Террорист демонстративно устанавливает на своем оружии оптический прицел и громко спрашивает, кто из пассажиров успел застраховаться. Пассажиры ахают и наводят на террориста видеокамеры.

— Мужчина, не стойте в проходе! Вы шли в туалет — так и идите в туалет, а другие кушать хотят!

Это стюардессы начинают разносить обед. Одна из них силой опускает террориста в свободное кресло, раскрывает перед ним столик и швыряет на него горячую упаковку.

Террорист разъярен не меньше, чем приведение, в которое не верят. Поскольку встать из-за столика он не может, боясь опрокинуть на себя дымящийся обед, то выпускает короткую очередь по стюардессам. У одной из них пуля, пройдя под юбкой и не разорвав колготок «Сан Пелигрино», оцарапывает бедро. Стюардесса сразу с готовностью падает.

В самолете появляется профессионально свирепый омоновец. Он перешагивает через стюардессу, ковыряет дубинкой рану и констатирует:

— Имуществу компании нанесен ущерб. Гражданин, пройдемте!

Террорист начинает нервно есть, не снимая с обеда фольги. Омоновец пытается отобрать у него упаковку, но террорист плачет, давится и стреляет во все стороны. Стюардессы морщатся. Они подозревают, что у террориста уже началось непроизвольное мочеиспускание: ведь он так и не успел дойти до туалета.

Вдруг с кресла в хвостовой части поднимается невысокий щуплый человек с профессионально незапоминающейся внешностью и неторопливо идет к театру боевых действий. Обстановка там уже успела накалиться: террорист намертво пристегнулся к креслу, и никто не вправе его отстегивать, потому что самолет вошел в зону высокой турбулентности. Омоновец тужится, пытаясь оторвать от пола не только террориста, но и кресло.

Щуплый человек становится напротив террориста и пристально на него смотрит. Взгляд его прожигает, как сигарета, упавшая на ковер и ставшая причиной пожара. Террористу становится не по себе, и он уже готов вернуть компании съеденный обед.

— Сегодня — первое апреля, — говорит щуплый человек, — но не советую шутить… с налоговой полицией. Предъявите вашу декларацию!

Террорист успевает поднять обе руки и в обмороке сползает с кресла. В салоне не слышно ни одного облегченного вздоха: каждый думает, что следующим будет он.

Радуется один омоновец. Он поднимает оружие террориста и от избытка чувств палит в воздух, как советский солдат на развалинах Рейхстага.

Налоговый инспектор проверяет у террориста пульс и спокойно констатирует:

— Налоги платить будет!

Салон болезненно вздыхает.

Инспектор гневно оборачивается на вздохи и видит, что за спиной уже выросла целая очередь заискивающих улыбок.

— Скажите, пожалуйста, мы не учились с Вами вместе на бухгалтерских курсах?

— Ой, мужчина, это не Вы с такой беленькой собачкой у гастронома гуляете? Я помню хозяин, прям как Вы, такой интеллигентный…

— Слюшай, ара! Ты в сухумском обезьяннике не биваль? В третьей вольере? Не биваль? А я тебя помню, слюшай! Как живой!

— Мужик! Мы не с тобой в девяносто шестом срок мотали? Ну да, в Лефортово! Ты еще под амнистию попал…

Налоговый инспектор тепло улыбается.

— Помнит ведь, гад!

В салон выходят довольный командир авиалайнера и проигравшийся штурман и усаживаются в свободных креслах, чтобы не мешать автопилоту. Командир открывает роман Достоевского «Игрок» и углубляется в чтение. Штурман открывает роман Достоевского «Идиот».

Налоговый инспектор видит это и мертвяще ухмыляется. Смакуя каждый шаг, он подходит к пилоту и каменеет над ним, как статуя Командора. Пилот недовольно отрывается от Федора Михайловича:

— Мужчина, к туалетам и стюардессам — дальше по коридору.

Инспектор убийственно легким движением извлекает из кармана удостоверение и вывешивает перед пилотским носом. Апокалиптическим голосом он оповещает:

— Вы не продекларировали доходы от частного извоза. И, кстати, не получили на него лицензию.

Начинается всеобщее смятение чувств: пилот лихорадочно клянется, что никого он частным образом не извозил, разве что Брюс Уиллис какой-нибудь за крыло уцепился; пассажиры бунтарски шепчутся, что, мол, какая дикость: на западе последний дикарь в амазонской сельве и то на такие вопросы отвечает с адвокатом. Налоговый инспектор вносит в дискуссию свою изюминку:

— Кстати о дикарях: уж они-то декларируют каждый снятый скальп. Это считается почетным.

Наступает минута молчания. В тишине откуда-то из багажного отделения виновато выпрыгивает существо внеземного происхождения и смущенно опускает верхушку скафандра. Командир авиалайнера поспешно оправдывается:

— Это не частный извоз, а международная солидарность!

Ближе подходит почуявший свой гешефт омоновец.

— У него, небось, и прописки нет, и регистрации…

Внеземное существо мучительно ощущает отсутствие между пальцами зеленой хрустящей бумажки.

Налоговый инспектор окидывает существо наметанным взглядом и пожимает омоновцу руку:

— С уловом тебя!

— Взаимно!

У бывшего сокамерника налогового инспектора сдают нервы. Он хватает оружие террориста и, пуская предупредительные очереди поверх голов, орет на все воздушное пространство:

— Кто тут автопилот?! Автопилот кто?! А ну пригнись!!!

Сообщение программы «Вести» от 1 апреля 19… года

…Сегодня в два часа дня объединенными усилиями ОМОН и налоговой полиции в воздухе был задержан авиалайнер, совершавший рейс Москва — Адлер.

Причиной задержки стало отсутствие у летного и пассажирского состава налоговых деклараций и присутствие на борту двух террористов, в ходе операции наполовину обезвреженных.

В результате несогласованных действий противоборствующих сторон, хвостовая часть самолета оказалась отстреленной вместе с находившимися там пассажирами, что, однако, не освобождает их от своевременной уплаты налогов по прибытии на землю.

Оставшаяся территория пассажирского салона преимущественно контролируется силами ОМОН и налоговой полиции с периодическим смешением акцентов в сторону террористической группировки. Пленных не берет никто.

Вспыхнувшая на борту паника заставила летный состав воспользоваться огнетушителями, что привело к межнациональному конфликту с представителем внеземной цивилизации. Причина конфликта была устранена вместе с представителем цивилизации. Редакция программы «Вести» выражает свои соболезнования покойному.

Силы налоговой полиции сообщают, что обстановка на борту в целом благоприятная для сбора налогов. По мере их уплаты пассажиры с чистой совестью покидают салон.

Хроника дня…