Книга американского историка Мартина Кайдина «„Тигры“ горят!», посвящённая грандиозному сражению Великой Отечественной и, соответственно, Второй мировой войны — битве на Курской дуге, несомненно, заслуживает прочтения.
Несмотря на то, что вышла она более тридцати лет назад, в 1974 году.
И именно поэтому.
Несмотря на то что в книге содержится масса неточностей, ошибок и откровенных ляпов — особенно при описании столь любимой фанатами военной истории боевой техники, да и, собственно, это не научное исследование в строгом смысле этого слова, а, скорее, историческая беллетристика. Взгляд американца на далёкие от него события.
И именно поэтому.
Несмотря на то, что автор имел доступ к крайне ограниченному, по сравнению с современными исследователями, кругу источников.
И снова — именно поэтому.
Если обратиться к списку использованной автором литературы, можно чётко выделить три основные группы источников информации, на которых построено это исследование.
Первая группа — воспоминания высшего командного состава немцев, изданные вскоре после окончания Второй мировой войны, и их отчёты, собранные англичанами и американцами в лагерях военнопленных. Впрочем, не только германской верхушки — иные непосредственные участники военных действий тоже оставили мемуары со своей интерпретацией хода войны. В Сети уже более семи лет ходит весьма меткая пародия на все эти мемуары за авторством широко известного в неформальных военно-исторических кругах инженера-нефтехимика, язвительного острослова и автора серии блистательных художественных книг о Великой Отечественной войне Ивана Кошкина. Позволю себе с разрешения автора привести этот текст целиком.
«УТЕРЯННЫЕ ПОБЕДЫ-2». ВЫВОДЫ
По мемуарам Гудериана, Миддельдорфа, Меллентина, Манштейна и Типпельскирха
1) Нам мешал Гитлер. Гитлер был дурак. Немецкий солдат был рулез. Немецкий командир был как Великий Фридрих, но без порочных наклонностей.
2) Русские завалили нас мясом. Мяса у русских было много. Русский солдат — дитя природы, он ест то, что не сможет от него убежать, спит стоя, как конь, и умеет просачиваться. Автор неоднократно был свидетелем того, как целые танковые армии русских просачивались сквозь линию фронта, причем ничто не выдавало их присутствия — казалось бы, еще вчера обычная артподготовка, бомбежка, наступление русских, и вдруг раз!!! — в тылу уже русская танковая армия.
3) СС иногда немного перебарщивали. То есть, если бы все ограничилось обычными грабежами, расстрелами, насилиями и разрушениями, которые иногда учинял германский солдат от избытка молодецкой силы, гораздо больше людей приняли бы новый порядок с удовольствием.
4) У русских был танк Т-34. Это было нечестно. У нас такого танка не было.
5) У русских было много противотанковых пушек. Противотанковая пушка была у каждого солдата — он прятался с нею в ямках, в дуплах деревьев, в траве, под корнями деревьев.
6) У русских было много монголов и туркмен. Монголы и туркмены, подкрепленные комиссарами, — это страшная вещь.
7) У русских были комиссары. Комиссары — это страшная вещь. По определению. Большинство комиссаров были евреи. Мы своих евреев не по-хозяйски уничтожили. Гиммлер был дурак.
8) Русские использовали нечестный прием — делали вид, что сдаются, а потом — Р-РАЗ! и стреляли немецкому солдату в спину. Однажды русский танковый корпус сделал вид, что сдается, перестрелял в спину целый тяжелый танковый батальон.
9) Русские убивали немецких солдат. Это вообще было страшное западло, ведь по-честному это немецкие солдаты должны были убивать русских! Русские все козлы, поголовно.
10) Союзники нас предали. В смысле, американцы и англичане.
Иван Кошкин, апрель 2002 г.
Вторая группа источников Мартина Кайдина — составленные на основании этих же воспоминаний и отчётов официальные документы армии США, анализирующие стратегию и тактику Советской Армии, природные условия на (в то время потенциальном) театре военных действий европейской части СССР. Отмечу — официальные отчёты, издававшиеся в условиях вполне вероятного начала третьей мировой войны — теперь уже между бывшими союзниками, с целью использования этих отчётов в этой вероятной войне армией Соединённых Штатов. То есть это те же германские источники, со всей их однобокостью, хотя и подвергнутые критическому переосмыслению — готовящаяся к войне армия (разумеется, хорошая армия) не может себе позволить быть излишне доверчивой.
И, наконец, третья группа — мемуары и статьи нескольких советских военачальников, начиная с маршалов Жукова и Рокоссовского, не минуя истории рядовых советских солдат и офицеров и заканчивая статьями проходящих по ведомству военной истории полковников политического управления Советской Армии 70-х годов. Причём автор неоднократно выражает свой скептицизм по поводу третьей группы источников, а полемике с «полковниками исторических войск» даже посвящена отдельная глава, тогда как критические замечания автора по адресу первых двух групп не выходят за рамки лёгких сомнений в правдоподобности количества уничтоженных орд русских — согласно немецким заявкам.
Итак, основой авторского взгляда на Курскую битву стали германские источники. Это совершенно естественно — напомню, книга издана в 1974 году, в разгар противостояния СССР и США. Причём именно в этот период советская военно-историческая наука вступила в полосу обронзовевшего застоя и вместо предоставления чётких данных и документов изредка роняла гранитные фразы, перемежаемые филиппиками в адрес «буржуазных фальсификаторов истории». «Буржуазные фальсификаторы», в число которых, по всем формальным признакам, входил и М. Кайдин, естественно, были недовольны. Лучшие их них (в число которых М. Кайдин входил уже по существу, а не формально) соглашались пробиваться через лабиринт, составленный из рядов этих гранитных фраз. Они согласны были форсировать и болото с ядовитыми шипами гневных филиппик, лишь бы добраться наконец до архивных сокровищ — фактов, цифр, документов, описывающих войну — и, в частности, битву на Курской дуге — глазами русских.
Увы. Доступ к этим сокровищам был в то время перекрыт наглухо. Реальные суровые цифры и исполненные драматизма, а временами и трагичности документы грозили нарушить глянец рисуемой «историческими полковниками» картины. Архивные сокровища оставались под семью замками.
Что, кстати, и привело к обратному ходу маятника в начале девяностых годов прошлого века, когда прямые антиподы «полковников» в области идеологии, но полные их аналоги в части подхода с точки зрения этой самой идеологии, а не фактов, просто-напросто вылили поверх официального глянца ведро перемешанных с чёрной краской помоев. И лишь в последние годы наконец в отечественной военно-исторической традиции начали появляться основанные на документах, цифрах и фактах, а не на заданном идеологическом фундаменте исследования. Хотя, к сожалению, этот — научный — подход всё ещё не стал нормой в отечественной истории.
Итак, в силу общей ситуации на момент своего выхода книга М. Кайдина имела все шансы стать очередной эпопеей в серии таких же эпопей-описаний «утерянных побед» в героической, но безнадёжной борьбе лайковых рыцарей с бесчисленными азиатскими ордами. И вовсе не из-за симпатий к нацизму и ненависти к коммунизму, СССР, русским — нужное подчеркнуть. Просто немецкие архивы и немецкие генералы и офицеры стали добычей американцев и англичан по праву победителей и были выпотрошены ими до донышка. Затем, по мере издания мемуаров и рассекречивания официальных документов, воззрения немцев становились доступны широкому кругу исследователей.
А советские архивы и «живые» воспоминания участников войны с советской стороны остались недоступными для исследователей вне СССР. По причине полного служебного несоответствия всего исторического — и шире — общественно-научного сектора советской науки. Или, скорее, советской политики. Естественно, даже изначально благожелательно настроенные к СССР историки смотрели на историю Великой Отечественной через — где вынужденно, а где любезно — предоставленные немцами очки. Эта книга должна была отразить именно немецкий взгляд на Курскую битву.
Этого не случилось. Возможно, М. Кайдин просто оказался слишком хорошим историком.
Мы можем воспользоваться едким текстом Ивана Кошкина и рассмотреть, как правда о той войне проглядывает через изначальный перекос односторонних исходных данных и давление немецких интерпретаций. Точнее — как эту правду проявляет Мартин Кайдин. Правда, увы, никогда не проглядывает сама.
1) Нам мешал Гитлер. Гитлер был дурак. Немецкий солдат был рулез. Немецкий командир был как Великий Фридрих, но без порочных наклонностей.
При описании подготовки Курской битвы с немецкой стороны М. Кайдин рисует настолько живую картину свар и разногласий в высшем германском командовании, что появляется даже тень сочувствия к «несчастному» Гитлеру, вынужденному работать в условиях такого серпентария. В противовес этому приводится картина осознанного (хотя и, как считают некоторые современные историки и как отмечает — уже в 1974 году — Кайдин, возможно, ошибочного) решения советского командования на операцию.
Вообще, сравнивая советское высшее командование (а его весьма примечательная характеристика приводится в одном из процитированных в книге документов), приходишь к выводу, что характерный для германской военной машины «Ordnung» — порядок — в низовых звеньях наверху выражался в хаос. И, напротив, уступая немцам в организации на тактическом и, пожалуй, на оперативном уровне, на уровне стратегическом советская военная машина действовала намного более эффективно. Что и предопределило итог войны. Вместе с героизмом советского народа, а не, как сейчас модно считать, вопреки ему.
2) Русские завалили нас мясом. Мяса у русских было много. Русский солдат — дитя природы, он ест то, что не сможет от него убежать, спит стоя, как конь, и умеет просачиваться. Автор неоднократно был свидетелем того, как целые танковые армии русских просачивались сквозь линию фронта, причем ничто не выдавало их присутствия — казалось бы, еще вчера обычная артподготовка, бомбежка, наступление русских, и вдруг раз!!! — в тылу уже русская танковая армия.
В описании Курской битвы главным героем становится рядовой советский солдат. О да — даются панорамы боёв через смотровые приборы немецких танков, в которых русские танки «заполняют всё поле боя подобно крысам», но многократно приписанное русским использование «людских волн», «human waves», ставшее синонимом бездумной растраты людских ресурсов и наплевательского отношения к потерям, применяется в данном тексте по отношению к немцам. Заслуженно применяется, в полном соответствии с исторической правдой.
А описания самых тяжёлых поражений советских войск во время битвы — сорванного удара по харьковским аэродромам и атаки на Харьков же в начале августа — описываются так, что видно: русские каждый раз извлекают из своих неудач уроки, проводят довольно сложные, в том числе и ночные, авиационные и танковые операции. И, в отличие от тупой пятидневной долбёжки Моделя в советскую оборону, в случае неудачи решают ту же проблему иными средствами. Какое уж тут заваливание мясом. Просто немцы на тот момент, на лето 43-го года, всё ещё очень сильны. Сильны своей техникой, своей организацией, своей подготовкой. И «просочившаяся» русская танковая армия в немецком тылу — это каждый раз следствие того, что техника, организация и подготовка советских войск оказываются лучшими в нужное время и в нужном месте.
А что касается спящих стоя и жующих кору русских… Некоторые приведённые в книге документы действительно полностью оправдывают расход Иваном Кошкиным словесного яда. Но М. Кайдин за этим испуганным восхищением «дикарскими» чертами характера видит глубокую мотивацию людей, мотивацию, которую невозможно внушить ни страхом, ни идеологией. Мотивацию защитников своей страны.
4) У русских был танк Т-34. Это было нечестно. У нас такого танка не было.
Описание «заклёпок» не относится к сильным сторонам М. Кайдина. Мифические лишённые пулемётов «тигры» Порше, наглухо приваренные к башенному погону корпуса сиденья помещающихся в башне командира и заряжающего Т-34 (хотел бы я посмотреть на реакцию тов. Сталина на такое конструктивное решение… Пожалуй, на фоне этой гипотетической реакции померкло бы описание тем же Иваном Кошкиным первой встречи фюрера с танком «тигр», которое здесь приводить, к сожалению, неуместно, но которое каждый может найти на бескрайних просторах Интернета по ключевым словам «сжевал коврик»).
Иначе говоря, относиться к приводимым в книге специфически-техническим деталям следует весьма скептически. Однако М. Кайдин не впадает в другую крайность — «очарованность» действительно великолепной немецкой техникой, характерной для большинства «заклёпкометристов». Взвешивая весь комплекс ТТХ техники — и, главное, качества основной детали любой машины, её экипажа, и управления составленными из этих людей и этой техники соединениями, — он приходит к выводу о закономерности итога Курской битвы, обусловленного превосходством советских войск, включая танковые войска, в комплексе.
5) У русских было много противотанковых пушек. Противотанковая пушка была у каждого солдата — он прятался с нею в ямках, в дуплах деревьев, в траве, под корнями деревьев.
Противотанковая оборона — элемент, который не может быть обойдён при описании Курской битвы, особенно её первого этапа. Для неспециального, беллетризованного исследования описание автором подготовленной советскими войсками противотанковой обороны на Курской дуге весьма подробно и точно. Показано, как недостаточные «табличные» качества советских пушек компенсировались тем, что сейчас традиционно принято считать слабой стороной Красной Армии — стратегией и тактикой.
И тем, что обычно затирается метрами в секунду начальной скорости снаряда и миллиметрами пробиваемой брони. Людьми. Действия не орудий, но их расчётов, истребителей танков из числа советских стрелковых подразделений, идущих на таран в горящих машинах танкистов, — вот что, по мысли Кайдина, сломало хребет Панцерваффе.
И с этим мне невозможно не согласиться.
7) У русских были комиссары. Комиссары — это страшная вещь.
Комиссарам и политическому руководству вообще уделено не столь уж большое место в книге Кайдина и в цитируемых им документах. И что самое примечательное, автор приходит к совершенно определённому выводу — проявленные советскими войсками качества просто не могли быть объяснены столь модными ныне в некоторых кругах репрессивными мерами — штрафбатами, заградотрядами, комиссарами и расстрелами. Напротив — советский солдат описан как человек, понимающий, за что он воюет, и, вследствие этого, воюющий сознательно.
9) Русские убивали немецких солдат. Это вообще было страшное западло, ведь по-честному это немецкие солдаты должны были убивать русских! Русские все козлы, поголовно.
Да, немецкие солдаты действительно должны были сокрушить русских летом 1943 года под Курском. И это не получилось. Потому, что русские противопоставили германскому Ordnung-y высокое индивидуальное мужество в отдельном окопе и на отдельной артиллерийской позиции, в тесной коробке танка и в кабине самолёта. Но этого было бы недостаточно. Русские противопоставили превосходству немцев в тактике и на оперативном уровне полное превосходство в общей стратегии и на более высоком уровне — можно назвать его политикой — в понимании всех целей войны. В книге Кайдина чётко отражено — Курскую битву, да и всю войну, вопреки многим современным «завываниям» (здесь впору уже ставить знак (тм)) выиграл не только советский солдат в крови и пыли боя, но и советское руководство, небезупречное, но переигравшее своих немецких визави.
10) Союзники нас предали. В смысле, американцы и англичане.
Ну, не знаю, на какое поведение «союзников» (сиречь англичан и американцев) рассчитывали разнообразные германские генералы. Но автору книги «Тигры» горят!" Мартину Кайдену, несмотря на серьёзный перекос немецких источников в заложенный под эту книгу фундамент и сквозящую в его строках чисто человеческую обиду на деятелей советской официальной истории, удалось прорваться и через однобокость, и через обиду. И в результате ему удалось дать небезупречный, но весьма интересный взгляд на одно из величайших сражений Великой Отечественной и всей Второй мировой войны.
Чего же не следует ожидать от этой книги?
Как уже упомянуто, не следует ожидать точного описания вооружений Красной Армии и Вермахта. Здесь можно рекомендовать читателю обратиться к книгам М. Свирина, М. Коломийца, М. Барятинского, О. Растренина и других.
Не следует ждать, к сожалению, даже точного описания хода битвы — в частности, знаменитого сражения под Прохоровкой. За 35 лет проведены дополнительные архивные исследования, и, к примеру, труды В. Замулина дают намного более точную и весьма отличающуюся от "канонической" титанической битвы бронированных орд картину. А серия книг А. Исаева (ни разу не полковника, но тем не менее одного из лучших современных исследователей, работающих по теме Великой Отечественной и Второй мировой войны), или из зарубежных — Д. Гланца (что характерно, как раз полковника армии США), значительно детальнее и достовернее описывает и общий ход войны, и детали действий советских и немецких войск. А описание войны рядовыми солдатами и офицерами из самой гущи могут быть почерпнуты из серии "Я дрался…" под редакцией А. Драбкина.
Однако для отечественного читателя наверняка будет представлять изрядный интерес обзор раздоров и споров в среде высшего германского командования в процессе подготовке битвы, которая должна была затушевать поражение под Сталинградом и которая была фактически последней попыткой немцев переломить ход войны. Элементы этих свар прорываются на страницах мемуаров Гудериана, Манштейна и других германских генералов, которым посчастливилось дожить до их написания. Однако в данной книге все их взгляды и жалобы сведены в одну общую картину. Весьма поучительную картину.
Но главный интерес для русского читателя — это именно то, как воспринимается Курская битва и в целом Великая Отечественная война нашими бывшими союзниками. Иногда книга даёт представления не столько об описываемых в ней событиях, сколько о личности автора, об особенности его восприятия. И шире — о коллективном восприятии читательской аудитории автора, в данном случае — всего хоть сколько-нибудь интересующегося историей Второй мировой сообщества в США. Книга "Тигры" горят!" — это как раз тот, почти химически чистый случай. Именно этот взгляд со стороны на нашу историю наиболее интересен в этой книге.
С какими-то деталями этого взгляда читатель может не согласиться. Вернее — не согласится почти наверняка. Главное — не стоит подобно юмористу восклицать "ну тупыыыые" и откладывать книгу. Значительно интереснее понять, почему взгляд не худшего представителя американского военно-исторического коммьюнити именно таков, какие причины вызвали это и что следует изменить, чтобы наши взгляды и наши воззрения стали бы основой понимания миром нашей истории.
Какие-то тезисы, после первого инстинктивного отторжения, могут оказаться как минимум достойными осмысления. Но в таком случае также не следует слепо бросаться в иную крайность и с криком "нам всё врали" вышвыривать уже противоречащие "новому откровению" данные и книги на помойку. В конце концов, автору же удалось совместить противоречивые версии истории в достаточно цельную картину.
Что-то покажется нам банальностью, подаваемой на этих страницах с огромной помпой. Тут следует задуматься — и отдать должное автору, сделавшему простые и привычные для нас факты как гигантских жертв и тяжелейших поражений, так и мужества, упорства и героизма и основанных на них побед откровением уже для западного читателя. Да, возможно, для нас это может показаться диким — но до выхода книги Кайдина Курской битве, в отличие, скажем, от того же Сталинграда, уделялось в западной историографии ничтожно малое место. Эта книга действительно стала — в этом смысле — этапной.
И, помимо всего, при всех своих недостатках в деталях и при всей не до конца избытой однобокости (многие эпизоды всё же рассмотрены слишком односторонне, в частности — драматический августовский штурм советскими войсками прикрывающих Харьков высот и действия Воронежского фронта против Группы армий "Юг" под командованием Гота с 5 по 12 июля), эта книга даёт достаточно широкое описание Курской битвы. Разумеется, для любого заинтересованного военной историей читателя это описание может и должно быть затем расширено посредством обращения к другим источникам. Эта книга действительно заслуживает внимательного, вдумчивого, хотя и несколько критического прочтения.
С. Буркатовский