— А теперь, — сказал Тайсон, закрывая за собой дверь домика для гостей и поставив на ближайший стол бутылку и стаканы, — ради Аллаха, давайте разберемся. Выпей чего-нибудь, парень. В самом деле, лучше выпей побольше. Ты, похоже, очень в этом нуждаешься… Бог мой, мне-то точно без этого не обойтись! Что, черт возьми, происходит?

Лэша поселили в маленьком трехкомнатном домике для гостей. Тот стоял у выходящей к морю стены сада, возвышаясь над заливом, который был частью владений. Стена когда-то была частью внешних укреплений маленького форта и датировалась эпохой португальского господства. По её зубчатому верху могли пройти в ряд полдюжины вооруженных людей. Отец Тайсона, Обри Фрост, укрепил разрушавшуюся кладку и превратил дозорную башню и караульное помещение в маленький, но милый гостевой домик, прятавшийся в тени огромного дождевого дерева за стеной лиловых и малиновых бугенвиллий.

Тайсон отвел их туда, чтобы показать дорогу, но сперва проверил, что все остальные гости благополучно устроились в своих комнатах, распаковывают чемоданы и готовятся к ланчу.

Лэш отпил половину стакана и поставил его, прежде чем ответить.

— Вы, конечно, имеете право требовать ответа… — протянул он. Но ответ вряд ли вам понравится. Если не вдаваться в подробности, мы попали в чертовски неприятную переделку.

— Это было так… — начала было Дэни, но Лэш тут же перебил:

— Слушай! Помолчи пока. Сейчас я буду рассказывать. Ты сможешь продолжить, когда я закончу.

Он повернулся к Тайсону.

— Я хотел бы задать вам один вопрос, прежде чем мы перейдем к делу. Почему вы послали эту малышку доставить вам за тридевять земель письмо от мистера Ханивуда, когда ваша сестра живет в двух шагах от него? Не подумайте, что я излишне любопытен, просто мне интересно. Почему же вы не попросили миссис Бингхэм привезти письмо?

Тайсон уставился на него.

— Какого черта, почему я должен вам давать отчет?

Но Лэш оставался невозмутим.

— Так почему же?

— Не понимаю, причем тут вы. Но если вы путешествовали в компании моей сестры и так и не заметили, что она болтлива, ненадежна и чертовски любопытна, то вам лучше не работать по связям с общественностью.

— Тайсон, милый! — слабо запротестовала Лоррейн. — Гасси вовсе не…

— Нет, она именно такая. Ты отлично это знаешь! И не перебивай. Ну что же, молодой человек, после того, как я ответил на ваш вопрос, ответьте и вы мне. К чему, черт побери, весь этот фантастический маскарад?

Лэш спокойно спросил:

— Вы, случайно, не слышали, что мистера Ханивуда несколько дней назад убили?

— Ханивуда! Боже правый! Тогда как же… — он резко повернулся к падчерице. — Тогда ты, судя по всему, с ним не виделась? И не привезла письмо?

— Нет, привезла, — грубо вмешался Лэш. — В том-то и проблема. Это и послужило завязкой долгой и безумной истории.

Он допил стакан, наполнил его снова, сел к окну и кратко и по существу изложил основные вехи их истории.

— Это все? — с пугающим спокойствием спросил Тайсон.

— Это может иметь продолжение, — заверил Лэш.

— Тогда все, что я могу сказать, — заявил Тайсон, — что в вашей семье, должно быть, были чокнутые! И, черт возьми, я всегда это знал! Вы что, были не в своем уме?

Лэш поморщился.

— Если честно, то да. Так получилось, что в тот момент я был пьян.

— Боже мой! Я так и знал! Но ведь… это чистое безумие. Это преступление. Это…

— Я знаю, знаю, — поморщился Лэш. — Можете ничего не говорить. Похоже, именно это я говорил сам себе, когда вчера пришел в себя. И много чего еще! Не осталось ни одного угла, чтобы меня поставить, в котором я не побывал. Вопрос в том, что нам сейчас делать?

— Обрезать волосы, — упавшим голосом сказала Лоррейн. — И отмыть их. Дорогая, в самом деле… Это просто ужасно. Дело не столько в цвете; его я ещё смогла бы вынести. Но эта кошмарная челка! Одна из тех вещей, которые носили кинозвезды в недоброй памяти двадцатые годы. Просто ужасно. И, милая, эти очки! Ради бога, сними их сейчас же. Из-за них ты выглядишь жутко умной.

— Это всего лишь иллюзия, — кисло буркнул Лэш.

Лоррейн его замечание игнорировала.

— Вот так, дорогая. И больше их не надевай. Без них ты выглядишь гораздо симпатичнее.

Тайсон сказал:

— Твоя мать, слава Богу, совершенно неспособна на разумные мысли или восприятие жизненно важных вещей…

— Похоже, это свойственно и прочим членам семьи, — язвительно прокомментировал Лэш. И мрачно добавил: — Возможно, они что-то на этом выигрывают. Я бы тоже не отказался стать неспособным воспринимать жизненно важные вещи, как они есть. И вы чертовски правы по поводу её прически. Она ужасна. По крайне мере, мне рыжие никогда не нравились.

— Да уж, ты ведь предпочитаешь блондинок, верно? — внезапно вспыхнула от ярости Дэни.

— Черт, а кто же их не предпочитает? Осталось хоть немного скотча?

Тайсон толкнул к нему бутылку и зло бросил:

— Вы все сошли с ума! Абсолютно все! Какая, к черту, разница, как выглядят волосы Дэни? Мне кажется, молодой человек, что вы относитесь ко всему происходящему с постыдной небрежностью. Что вы предполагаете делать?

— Я? — Лэш казался удивленным. — О, все чертовски просто. Я предполагаю подкрепиться за ваш счет, затем сяду в первый попавшийся самолет. И меня совершенно не волнует, как вы тут будете разбираться. С этого момента это ваша головная боль!

— Лэш! — голос Дэни внезапно сорвался.

Лэш вскочил, подошел к ней и взял её лицо в свои ладони.

— Послушай, детка. Я знаю, это я тебя втянул, но теперь все будет в порядке. Все, что теперь тебе нужно делать — это выложить все начистоту. Выложи карты на стол. Я не могу тебе помочь, ты это знаешь. Я только подавал неверные советы и усугубил и без того сложное положение. Я…

Дэни свистящим шепотом взмолилась:

— Лэш, я прошу, не уезжай… Пожалуйста!

— Послушай, милая, нисколько не поможет, если я… О черт!

Он внезапно отпустил её и в ярости развернулся к Тайсону Фросту:

— Зачем вы впутали её в такие вещи?! Разве для этой грязной работы нельзя было найти кого-нибудь другого? Вы должны были чертовски хорошо знать, что за бомба в этом письме. В чем там дело?

— Да, дорогой, — внезапно встрепенулась Лоррейн, — что в нем такое? Почему оно кому-то понадобилось?

Тут Тайсон буркнул:

— Почему кому-то понадобилось три миллиона?

— Что? — Лоррейн вскочила. — Тайсон, милый! О чем ты говоришь? Ты же не имеешь в виду…

— Сядьте, — вздохнул Тайсон. — Все. Так будет лучше.

Он пересек комнату удивительно легким для такого крупного мужчины шагом, подошел к двери, рывком открыл её и выглянул наружу, осмотрев верх стены и зеленую тень сада внизу, как будто хотел убедиться, что в пределах слышимости никого нет. Потом осторожно закрыл дверь и прошел к окну, чтобы высунуться из него и оглядеть обожженный солнцем каменистый склон в тридцати футах внизу. В конце концов, удовлетворенный проверкой, он вернулся на низкий диван, стоявший у одной из стен гостиной, и сел на множество подушек. Диван протестующе крякнул под его весом.

— Я вернусь немного в прошлое, — Тайсон Фрост закурил и глубоко затянулся. — Как вы возможно знаете — похоже, это уже стало достоянием общественности — мой почтенный дедушка Рори — Эмори Фрост — умер в 1880-х годах. У наших семейных адвокатов, фирмы «Ханивуд и Ханивуд», он оставил множество бумаг и дневников с инструкцией, чтобы их не вскрывали и не разглашали содержание в течение семидесяти лет. Это время истекло несколько месяцев назад, документы своевременно прибыли сюда. И какие же это сочные материалы! Ревущий Рори мог наделать много шума, ведь половину своей жизни… Но все это не имеет значения. Дело в том, что мне потребовалось некоторое время, чтобы них разобраться, и только три недели назад я нашел свернутый клочок бумаги, который затолкали под кожу одной из обложек. Я никогда бы не нашел его, если бы подкладка не отогнулась.

Документ оказался интересным. Весьма интересным…

Тайсон дотянулся до стакана, который оставил на полу, и сделал из него большой глоток.

— Вы знаете, — глубокомысленно продолжил он, — удивительно, как часто реальная жизнь выглядит как сюжет для фильма. Вы когда-нибудь слышали легенду о пропавшем сокровище, закопанном Сейид Саидом?

— Да! — воскликнула Дэни.

— Нет, в самом деле, милый, — запротестовала Лоррейн. — Ты же не можешь верить в эту историю! Я имею в виду, это просто смешно. Я знаю, она есть в любом путеводителе, но…

— Что касается меня, никаких «но», — Тайсон нетерпеливо взмахнул рукой. — Я слишком стар, чтобы верить в подобные сказки. Но было что-то очень убедительное в этом клочке бумаги. Хотя никто больше не верил в сокровище, старина Эмори определенно верил. И по вполне понятной причине.

— Я полагаю, он помогал его закапывать? — саркастически поинтересовался Лэш.

— В некотором смысле, — подтвердил Тайсон. — И можете убрать эту чертовски наглую высокомерную ухмылку со своего лица, мистер Холден!

Некоторое время он пялился на Лэша исподлобья, глотнул из своего стакана, потом продолжил:

— Нет. По сведениям старого Рори, когда Сейид Саид умер, он доверил секрет знахарю с Пембы, который сразу же наложил на него проклятие: мол, каждый, кто найдет сокровище, сможет использовать его только во зло — или что-то в этом роде. Можно предположить, что проклятие было рассчитано, чтобы отбить у людей охоту искать сокровище. Но преемник Саида, Маджид, не собирался от него отказываться. По словам старика Эмори, тот пытал колдуна, пока все не узнал, выкопал клад с восторженной помощью моего грешного предка и щедро разделил с ним добычу. Доля Эмори, если я правильно высчитал её стоимость в наши дни, должна составлять что-то около трех миллионов фунтов.

Последовала короткая пауза, затем Лэш поднялся, чтобы наполнить свой стакан.

— Все это, — хмыкнул он, — простите за выражение, самый жирный кусок, на который я натыкаюсь в своей неправедно прожитой жизни. Но я не верю ни единому слову! Хотя, конечно, кто-то ещё верит. И я не имею в виду ни вас, ни вашего деда!

Глаза Лоррейн расширились, она буквально задыхалась:

— Но Тайсон!.. Дорогой!.. Три миллиона! У него не могло быть… Что он с ними сделал?

— Закопал, — мягко ответил Тайсон. — Или по крайней мере так он говорит.

— Но где?

— А! Вот это вопрос. Он не сказал. Только сообщил, что оставил ключ в запечатанном конверте у старого Ханивуда (который может быть дедом нашего Ханивуда), а конверт сможет получить только тот, кто правильно назовет номер и некие инициалы, проставленные на конверте. Номер был семь-четыре-три-восемь-девять, а инициалы — его собственные, «Э. Т. Ф.»

— Будь я проклят! — воскликнул пораженный Лэш.

— Не сомневаюсь в этом, если только это не ваше обычное выражение, недобро прокомментировал Тайсон. — Ну что же, вот как обстоят дела. Все слишком здорово, чтобы быть правдой, и я не поверил ни единому слову. Жизнь не настолько уж походит на кино! Но в этом стоило разобраться, и первым делом я написал старику Ханивуду, спрашивая, хранится ли у него подобное письмо. Письмо у него было — и это меня доконало. Оно лежало там с 1861 года. Я подумал, что совсем неплохо было бы на него взглянуть, но не хотел доверять его почте. Или Гасси! Только между нами, я не… Ну ладно, давайте продолжим. Дело в том, что Дэни все равно собиралась приехать, и мне показалось хорошей идеей попросить её позвонить Ханивуду, забрать письмо и привезти его с собой. Вот, собственно, и все.

— Полагаю, вы сообщили Ханивуду дату и время этого звонка, — произнес Лэш.

— А почему бы нет? Бумага наверняка была в сейфе в какого-нибудь банка, её нужно было забрать и приготовить к передаче. Поскольку я переписывался с ним, а не с младшим партнером, то сказал, что пошлю Дэни забрать конверт у него. Если я хоть что-то знаю о старом Ханивуде, он не стал бы привозить его к себе намного раньше, чем необходимо. Он очень осторожный тип. Точнее, был таким, бедняга.

— Так вот оно что! — протянул Лэш, поднялся и стал смотреть в окно, сунув руки в карманы. — Значит, я был прав. Кто-то знал об этом и собирался оказаться там раньше. Но Дэни испортила ему игру, заехав за конвертом утром, а не днем.

Он резко обернулся:

— Кто ещё знал?

— Никто, — отмахнулся Тайсон.

— Чушь! Конечно, знал кто-то еще.

— Простите, — огрызнулся Тайсон. — Я должен был сказать: «Я никому не говорил». Даже жене.

— А как насчет Пойнтинга?

— Секретарю — тем более!

— Но он мог сам узнать.

— О нет, не мог. Об этом я позаботился. Любопытство — большой порок Найджела, и я не собирался давать ему читать бумаги Фроста — или мои письма Ханивуду! Я держу документы в запертом ящике, ключ к нему висит у меня на шее. Некоторые из этих материалов могут даже сейчас наделать шуму. И я предпочитаю подстраховаться. Кроме того, в деле замешаны большие деньги.

— И убийство! — мрачно добавил Лэш.

— Похоже на то. В любом случае я не верю…

— В вере нет ничего хорошего, — нетерпеливо бросил Лэш. Вы можете поклясться, что ни ваш секретарь, ни кто-нибудь из слуг или гостей этого дома, ни ваша жена точно не могли ни при каких обстоятельствах видеть бумаги Эмори?

Лоррейн издала негодующий возглас:

— Ну, в самом деле, Лэш! Почему я? Я имею в виду, даже если бы я их и видела (а я не видела, не имела понятия об их существовании), разве можно представить, что я стала бы про них кому-то говорить?

— Не знаю, — хмыкнул Лэш. — А вы бы не стали?

Лоррейн сделала беспомощный нервный жест ручками и умоляюще посмотрела на мужа.

— Конечно стала бы, — безжалостно подтвердил Тайсон. Именно потому я ничего ей не сказал. Я никогда не сообщаю женщине секрета, если только не хочу, чтобы он поскорее стал всеобщим достоянием.

Лоррейн кротко вздохнула.

— Знаешь, милый Тайсон, я не понимаю, как ты можешь хорошо писать, если так часто употребляешь клише. Шизофрения, я полагаю. Не то, что бы ты ошибался насчет меня… Как выясняется, каждый раз, когда кто-нибудь сообщает мне что-то по секрету, я всегда думаю: «А теперь кому первому рассказать?»

Тайсон издал короткий лающий смешок.

— Я знаю. Но вернемся к вашему вопросу, молодой человек; мой ответ «да». Я никогда не расстаюсь с ключом от ящика, а на тот случай, если вы собираетесь предположить, что Лорри могла взять его однажды ночью, пока я спал, добавлю, что сплю я очень чутко. И в любом случае не верю, что кто-нибудь в этом доме мог хотя бы догадываться о существовании этих бумаг.

— А как насчет писем, которые вы писали Ханивуду? В них должны были содержаться интересные детали. Достаточные, чтобы пробудить любопытство к содержанию запечатанного конверта! Номер, инициалы и приблизительная дата, когда его отдали на хранение. Кто отправляет ваши письма?

— Абдурахман, когда едет в город. Но он не умеет читать по-английски.

— Но он мог показать их кому-нибудь из местных, которые умеют.

— Зачем? Одна только моя личная корреспонденция достаточно обширна — и это не считая материалов, которые мы готовим с Найджелом, а они просто огромны. Любой слуга в доме или местный любитель совать нос в чужие дела, который может ими заинтересоваться, обречет себя на многомесячную работу, вскрывая над паром конверты в надежде наткнуться на что-нибудь интересное. Так что можете отбросить этот вариант.

Но Тайсон забыл, — подумала Дэни, — что был по крайней мере ещё один человек, который не только читал его письма, но и что-то знал о содержании пожелтевшего от времени конверта. Может и немного, но достаточно.

Она сказала:

— Мистер Ханивуд кое-что знал, я полагаю. Письмо он отдавал без всякого удовольствия. И сказал что-то насчет того, что не стоит будить спящую собаку, и что ничего хорошего из этого не выйдет. Возможно, он знал, что в нем. Дедушка мог ему рассказать.

— Ну конечно! И он тоже мог кому-то рассказать! — воскликнула Лоррейн.

У Тайсона вырвался ещё один скрипучий смешок.

— Что, старый Генри Ханивуд? Эта сушеная устрица? Вы не знали его так хорошо, как мы с Гасси!

— Может и нет, но я хорошо знаю, что не только женщины любят посплетничать, — возразила Лоррейн. — Любой заскорузлый старый холостяк даст сто очков вперед по части сплетен. И у него была экономка, старая толстуха со слуховым аппаратом. Вероятно, её просто снедало любопытство. Это главная беда прислуги. Я полагаю, она читала все его письма и обсуждала их со своими приятельницами!

— Только не миссис Броути, — сказал, подумав, Тайсон. — Она такая же устрица. Но вот его уборщица, миссис Порсон, совсем другое дело. Она часто работала на Гасси и совсем её заговорила. А однажды, когда там останавливалась Эльф, рассказала ей самые потрясающие детали касательно… Ну ладно, не в этом дело. Но если уж она могла добыть их без разрешения из переписки старика Генри, считаю, нужно взять на заметку, что утечка может быть здесь. Скорее всего, так и есть! Поэтому я думаю, наш следующий шаг известить Скотланд-Ярд и проследить, чтобы письмо попало туда, куда надо. Я напишу его сразу после ланча и лично отправлю в резиденцию, попросив губернатора о личной услуге — отправить его со следующей дипломатической почтой.

Слава Богу, мне как-то случилось познакомиться с комиссаром столичной полиции. Это может помочь. Я напишу прямо ему, и если он захочет послать к нам местных копов, пожалуйста. Но поскольку это займет по крайней мере три дня, а возможно и четыре, у нас будет время узнать, есть ли что-нибудь реальное в фантастических небылицах о зарытом сокровище. Где ключ, Дэни? Давай его сюда.

— Но это не ключ, — ответила Дэни. — Или, по крайней мере, не обычный ключ. Я бы почувствовала… Я думаю, там всего лишь сложенный листок бумаги.

— Возможно, карта, — кивнул Тайсон.

— Или ключ, как в ребусах! — лицо Лоррейн очаровательно раскраснелось, как у возбужденного ребенка.

Лэш обескураженно заметил:

— Гораздо вероятнее, что там окажется какая-нибудь бессвязная абракадабра, вроде «Пятьдесят шагов строго на юг от черного хода дома Али Бабы, а достигнув проклятого фигового дерева, подождать, пока солнце будет в зените, и копать там, где тень фигового дерева коснется рва». Очаровательная шутка, которую можно сразу же сбросить со счетов, потому что дом Али Бабы давно снесли, а на его месте построили фабрику по производству рыбьего клея, проклятую фигу срубили сто лет назад, и кто-то ради борьбы с малярией давно осушил ров. Этого нам ещё не хватало!

Но Лоррейн не собиралась сдаваться.

— Но ведь сокровище должно ещё быть там — где-то там! О, Тайсон, только подумать, а если все окажется правдой! Это так волнующе! Там будут драгоценные камни? Наверняка. Граненые изумруды, рубины цвета голубиной крови, бриллианты на рукоятках кинжалов, и нитки, нитки жемчуга. Изумительно!

— Это зависит от того, как Эмори и с султаном поделили добычу, сказал Тайсон, допивая свой стакан. — Но я держу пари, что он играл наверняка и взял золото. В любом случае, неважно, что это, — если, конечно, он что-нибудь взял, и это не шутка старого распутника над своими потомками. Я бы ему такого не простил.

— О нет, дорогой! — запротестовала Лоррейн. — Я не верю! Это должно быть правдой. Я хочу, чтоб это оказалось правдой. Мы должны разгадать ребус, прокрасться ночью с лопатами и выкопать полные ведра золота.

— И оказаться в местной тюрьме за попытку похитить собственность султана Занзибара, — угрюмо продолжил Лэш.

— А здесь-то вы и ошибаетесь, молодой человек, — сказал Тайсон, поднимаясь и наливая себе еще. — Старина Эмори не был таким простаком. Его половина была подарком за верную службу. Это было должным образом заверено. Есть документ, это подтверждающий. Он был в том же переплете, и в нем прекрасный четкий отпечаток большого пальца, такой же верный, как подпись и печать. Скорее всего, даже сейчас это вполне законное доказательство. Как бы там ни было, сокровища ещё нужно добыть. Где письмо, Дэни?

— В кармане моего плаща, — Дэни слабо улыбнулась. — Это оказалось самым надежным местом, и я закрепила его так, чтобы не вытащили!

Она достала плащ верблюжьей шерсти, который принесла с собой и бросила на спинку своего стула. Повозившись с английской булавкой, она достала обернутый шифоном маленький желтый конверт с пятью цифрами и тремя инициалами, написанными выцветшими чернилами.

И тут Дэни замерла, уставившись на сверток расширившимися глазами, чувствуя, что ужас исказил её лицо. Потом поспешно его развернула.

Тяжелая печать была сломана, а конверт пуст.