Это был легкий пулемет — мрачный, голубовато-черный и смертоносный, защита, более чем достаточная, от небольшой группы убийц. Принеся с собой три магазина к пулемету. Билли показал мне, как он работает.
— Кто показал тебе,как он работает? — спросил я его.
— Старый Человек Грин.
— Откуда мистер Грин его принес?
Взглянув на меня глубокомысленно. Билли изрек загадочное:
— Завтра.
Прежде чем отправиться спать, я установил пулемет в гостиной под столом, стволом к двери. Безопасность прежде всего. Едва я услышу жужжание мотора самолета, шум подъезжающей машины или какой-нибудь иной настораживающий звук, пулемет застрочит. И Джейн, без сомнения, прекрасно справится с этим пулеметом. Утром после завтрака она продемонстрировала свое умение быстро собирать и разбирать пулемет.
— Женщин-солдат обучают стрельбе из этой штуковины? — не переставал удивляться я.
Вскоре подошел Билли, с одобрением кивнул на пулемет, потом вышел за дверь и завел «тойоту», приглашая нас. Он выглядел важным и каким-то официальным, словно гид в Тауэре, а не абориген, выполняющий обязанности управляющего на отдаленной австралийской ферме. Он разительно изменился по сравнению со вчерашним днем, и мы с Джейн молча и покорно последовали за ним. Было ясно, что скоро все раскроется.
Около двух миль Билли молча вел «тойоту» по равнине, потом мы спустились по естественному склону оврага и, прежде чем остановиться, проехали по его дну еще примерно метров сто пятьдесят.
Билли вышел и подождал нас, держа в руке маленький фонарь. Присоединившись к нему, мы увидели за его спиной расщелину. Билли знаком пригласил войти в кромешную тьму пещеры.
— Посвети немного, — попросил я. После солнечного света здесь почти ничего не было видно.
— Сюда. Смотрите. Здесь, — указывал Билли.
Если в мой предсмертный час кто-нибудь спросит, какой был самый удивительный момент в моей жизни, я назову этот, не только неожиданный — поразительный. Тонкий луч фонаря в руке Билли осветил темно-зеленый боевой танк. Армейский танк с чертовски огромной орудийной башней.
Я грубо выругался про себя — кратко, одним словом.
А Джейн удивленно воскликнула:
— Боже мой! «Шерман»?
Двадцать минут спустя, когда нам удалось вернуть отвисшие челюсти на место, мы забросали Билли вопросами. На вопрос, откуда танк, мы получили ответ:
— С войны. И кроме того. Старый Человек Грин пользовался им.
— Пользовался им? Каким образом?
Все еще продолжая стоять у входа, Билли так направил луч света, чтобы мы смогли увидеть переднюю часть танка. Большая пластина, приваренная к двум рукояткам, превратила танк в бульдозер.
— Теперь мы знаем, как был сделан тот водоем, — сказала Джейн.
Это был единственный ответ, который мы получили, а вопросов же возникало множество, и одного «с войны» было, конечно, недостаточно, чтобы объяснить присутствие здесь страшной боевой машины.
— Он сможет двигаться? — поинтересовался я.
— Возможно, если залить свежее горючее, — ответила Джейн.
Мы ходили вокруг, издавая возгласы удивления. В дальнем конце пещеры были сложены магазины для пулемета, в ящиках лежали снаряды. Осторожно вскрыв один из них, Джейн пояснила, что ее интересует, хорошо ли упакованы эти снаряды и в каком они состоянии.
— Ну и как?
— Мне бы не хотелось их трогать, — озабоченно ответила девушка.
— Знала ли мисас про этот танк? — в раздумье проговорил я.
— Должна была, — сказала Джейн. — Она же не могла не знать, с помощью чего выстроена плотина.
Спустя полчаса или чуть более мы вышли из пещеры с массой недоуменных вопросов. Я подумал, что хотя бы на один из них Билли ответит.
— Билли, она знала о танке и обо всем, что там?
Билли кивнул.
— Она когда-нибудь сюда приходила?
Еще кивок. Она приходила сюда много раз, не сосчитать сколько. У мисас был пони, тоже очень старый, сейчас он уже умер. Почти до самой смерти мисас разъезжала на пони, запряженном в маленькую повозку.
— Думаешь, она могла здесь что-нибудь спрятать? — спросила меня Джейн.
— Джейн, — взволнованно сказал я, — ты права: здесь что-то есть.
— Так давай поищем.
Вернувшись в пещеру, мы начали ее внимательно осматривать. Она служила и гаражом и мастерской; вдоль одной стены тянулся длинный металлический стеллаж, на котором лежали какие-то детали и пара тисков. Тут же стояло устройство, работающее как генератор света, и, конечно, в неисправном состоянии. Зато нашлась парафиновая лампа, к счастью исправная, и при ее свете мы начали поиски.
Мы обнаружили описание конструкции танка, помещенное в прозрачный пластиковый пакет. Капитан Стратт решила, что это мы оставим для забавного чтения перед сном. И больше — ничего! На полке стояли еще обыкновенные консервные банки, набитые гвоздями, болтами и гайками, лежало несколько гаечных ключей. Отовсюду я сметал пыль и песок, надеясь найти что-то важное для нас, но ничего... Обернувшись, посмотрел на танк: он был мощный, как скала, и такой же огромный. По крайней мере, таким он мне казался. Сейф? У него крепкая броня, но трудно представить себе пожилую леди, залезающую в танк. Зато капитан Стратт...
В этот момент меня окликнула Джейн. Пока я так размышлял, она уже забралась на него. Крышка люка была откинута, и она скользнула вниз. Через какое-то время выбралась оттуда со словами:
— Там ничего нет. — И добавила: — Не хмурься.
Но я и в самом деле начал хмуриться. Был здесь какой-то секрет: на ферме ли, здесь ли, в этой пещере. И это из-за него нас чуть не убили. Что это, где спрятано, как догадаться о нем — сплошная загадка.
И все же, стоя в этой пещере возле древнего танка, освещенного светом парафиновой лампы, я чувствовал, что тайна где-то здесь, близко. Знаете такую детскую игру «холодно — горячо»? Так вот сейчас я чувствовал — «тепло».
— Ты не будешь против, если я залезу туда еще раз? — спросил я Джейн и, взяв у Билли фонарь, скользнул внутрь танка, прежде чем Джейн успела ответить.
И забравшись внутрь, поразился: пролезть туда было не так-то легко, хотя я худощав, да и внутри оказалось очень тесно. Полагаю, те из нас, кто никогда сам не бывал в танке, а лишь видел его на экране, вряд ли знают, что в кино весь внутренний интерьер снимается в павильоне. Теперь я один заполнил этот танк, и уж прямо не знаю, как эти Шерманы полагали запихнуть сюда пятерых.
Осветив фонарем пространство вокруг себя, я поискал потайные места, но ничего не нашел. Пошарил рукой под двумя сиденьями, там тоже ничего не было. Но я почему-то не спешил вылезать.
— Джон!
— Да? — Я посмотрел наверх: Джейн свесила голову в открытый люк.
— В руководстве по управлению танком написано, что в нем есть какой-то встроенный ящик. Позади тебя, чуть левее, да, здесь. Там должна быть крышка. Может быть, там, внутри?..
Я едва не вывернул себе плечо. Крышка была на петлях, тяжелая и поддающаяся с явной неохотой, а под рукой не оказалось ничего; что можно было бы использовать как рычаг. Но когда Джейн сказала: «Вылезай, я попробую сама», — мои силы мгновенно удвоились. Крышка крякнула и открылась. Направив фонарик, я осветил... коллекцию болтов и гаечных ключей, которые наполовину скрывали что-то, что я не мог разглядеть.
— Что там? — в нетерпении крикнула Джейн. — Давай сюда!
Джейн протянула ко мне руки, и я, передав ей какое-то непонятное устройство, стал карабкаться наружу, поддерживая находку. Я не испытывал ничего, кроме разве охотничьего азарта, правда, с примесью легкого разочарования.
— Ну? — спрыгнул я вниз.
Джейн положила эту вещь на скамейку.
— Похоже на агрегат для изготовления моделей, — сказала она. — Может быть, Старый Человек Грин конструировал игрушечные паровозики?
— Странное место для работы нашел он.
— Да, довольно необычное.
— Что же он здесь изготавливал?
— Ну, по крайней мере, не запасные части для танка.
— Но для чего-то этот прибор ему понадобился. Давай заберем его с собой.
— Зачем? — недоуменно спросила Джейн. — Это просто маленький токарный станок. Ты можешь найти себе и получше.
— И все-таки... я что-то чувствую! — Моя рука сделала замысловатый неопределенный жест.
— О, знаменитая мужская интуиция! — насмешливо произнесла Джейн. — Ты уверен, что тебе нужен этот прибор?
Мы вынесли его из пещеры и поставили в «тойоту». Всю обратную дорогу Джейн в основном рассуждала о том, что Старый Человек Грин мог делать на этом станке. Джейн не имела представления о мини-машиностроении, как, впрочем, и я.
— Билли, ты не видел, мистер Грин работал в пещере? — спросил я.
В ответ покачивание головой:
— Не знаю, я не ходил туда.
— Но сегодня же ты ходил... — начала было Джейн.
— Нет, — уточнил я. — Сегодня он только стоял у входа.
— Почему? — недоумевала Джейн.
Билли снова покачал головой, а я предположил:
— Возможно, это священное для аборигенов место. Верно, Билли?
Тот согласно кивнул, а Джейн поинтересовалась:
— Какое? Почему?
Билли покачал головой.
— Не спрашивай, — попросил я. — Не наше это дело — интересоваться их священными тайнами.
— Извини.
— Она невежественная англичанка, Билли. Ты должен простить ее. Со временем она научится.
Билли улыбнулся. Некоторое время мы ехали молча, а потом Билли, сопровождая свою речь характерными для него жестами, нередко заменяющими слова, начал говорить, и, по-моему, даже слишком речисто.
— Мистер Грин, — сказал Билли, — работал там много раз. Много раз. Он приходил на целый день, потом на другой день.
— Что он здесь делал? Какие-то вещи?
Билли пожал плечами, потом улыбнулся:
— Делал шум. Курил сигары и делал шум.
— Какой это был шум?
Билли издал звук на высоких тонах:
— И-и-и-и-и-и.
— Токарный станок, — догадалась Джейн.
— Ты помнишь еще что-нибудь про мистера Грина?
Билли кивнул.
— Ходил прогуляться, — сказал Билли.
У меня возникает иногда опасение, что в моем изображении Билли Одна Шляпа выглядит просто законченным идиотом. Но можно не сомневаться, с его разумом все в порядке. То, что ему надо делать, или то, что он хочет делать. Билли делает так же, как и все остальные: скажем, мастерски водит машину. Но в числе того, чего он делать не желает, — чрезмерная разговорчивость. По крайней мере, так может показаться белому человеку. Насколько я знал, соплеменники зовут его Билли Болтун. Необходимо помнить, что аборигены являются представителями такой древней культуры, которая существовала задолго до того, как Моисей спустился с горы. Им нравится такая жизнь, и они не желают ее менять. То, что мы принуждаем их измениться, свидетельствует не в нашу пользу.
— Мистер Грин часто прогуливался?
— После сезона дождей.
— Как долго длится этот сезон?
Билли пожал плечами:
— Три-четыре недели.
— Каждый год? — уточнила Джейн.
Билли утвердительно кивнул.
— Ты ходил вместе с ним на эти прогулки?
— Прогуливался один.
— Он ходил пешком или ездил на машине?
— Верблюд, — уточнил Билли. — Мул, лошадь.
* * *
Джейн занималась приготовлением салата на ленч, когда послышался звук приближающегося самолета. Он не из наших любимых! Я настороженно выглянул, чтобы посмотреть, кто это, прежде чем этот кто-то на самолете без опознавательных знаков заметит наш автомобиль и очень удивится. Но это оказался Стейнби, которого мы ожидали только завтра. Я спрятал пулемет в своей спальне и сказал Билли, чтобы тот забрал его и спрятал, когда мы улетим. Мне не хотелось, чтобы Стейнби увидел пулемет, поскольку если я встречал старого сплетника, то это был именно Стейнби, а я вовсе не желал, чтобы наш пулемет оказался когда-нибудь в руках незваных визитеров.
— Здравствуйте, — произнес Стейнби извиняющимся тоном. — Филлер хочет, чтобы завтра я отвез его в Брум, оттуда в Хедленд, потом в Том-Прайс, после чего в Маунт-Магнет, а затем в Перт. Я вернусь обратно через пять дней, целых пять дней. Куча денег, представляете себе? Поэтому прилетел раньше и подумал: может, мы сумеем сговориться? Хочу сказать, все будет честно — вы меньше заплатите мне за рейс. Идет?
— Если мы улетим сегодня?
Стейнби явно уловил в моем голосе больше радости, нежели огорчения.
— По рукам?
— Ну? — Я посмотрел на Джейн.
— Помнится, это я оплачивала рейс, — сказала она.
— Совершенно верно, — торопливо согласился я. — На вашем месте, мистер Стейнби, я бы спросил мисс Стратт.
— Прошу прощения, леди, — извинился Стейнби, — но вы слышали о моем предложении, не так ли?
— Вы разговаривали с ним, — холодно заметила Джейн.
— Я думал, что он...
— Нет.
— И правильно.
— Что вы себе позволяете?..
Джейн снова на глазах превратилась в самоуверенного капитана Стратт. Я забавлялся, слушая их разговор, и с трудом сдерживал улыбку. Очаровательно, не правда ли?
Но ей не удалось сбить с толку Стейнби.
— Послушайте, милая, — подлизывался Стейнби. — Разве деньги бывают лишними? Как насчет того, чтобы снизить цену на пятьдесят баксов?
— Сто, — сказала Джейн, — и я выброшу эту тарелку с овощами и жареными яйцами.
— Семьдесят пять и два яйца?
И они ударили по рукам.
Стейнби заставил нас мигом собраться. Он был похож на ходячее руководство для коммивояжеров: сначала приближаетесь к нужной цели, затем пожимаете руки, и лишь потом предлагаете товар, после чего двигаетесь в сторону нового покупателя. Он знал, что мы прилетели на Стринджер Стейшн практически без багажа, значит, мог предположить, что и в обратную дорогу повезем мало вещей и сборы не займут много времени. Честно говоря, я совсем не сожалел, что уезжаю на день раньше. В мои намерения не входило возвращаться сюда, а если я когда-нибудь и вернусь, то только вместе с хорошим радиопередатчиком. С меня достаточно.
Мою голову занимала другая проблема. Не так давно я говорил о том, что ввожу в заблуждение моих читателей по поводу Билли Одна Шляпа. Но еще хуже обстоят дела с описанием Джейн, потому что она очень красивая девушка, и нескольких дней, проведенных в ее обществе, мне хватило, чтобы влюбиться. Оставаться вдвоем на Стринджер Стейшн, имея сопровождающим одного Билли, было бы прекрасно. Но я солиситор, и моя профессия имеет свои правила, одно из которых не рекомендует делать пассы возле наследницы, когда чернила, подписавшие утверждение завещания, еще не просохли.
Итак, через полчаса мы уже летели обратно. Стейнби был отличным летчиком и не болтал лишних пустяков, вроде: входите, садитесь, взлетаем, полет... Когда самолет достиг нужной высоты и Стейнби смог немного отвлечься, Джейн, перекрикивая шум мотора, спросила:
— Вы слышали когда-нибудь об аэропланах без опознавательных знаков?
— Аэропланах? — улыбаясь, обернулся он. — Только англичане называют сейчас самолеты аэропланами, а все остальные, включая австралийцев, говорят аэрокрафты, как проклятые янки. Значит, говорите, без опознавательных знаков?
— Да. Вообще без каких-либо знаков. Вообще без ничего!
— Где вы видели такой?
— Пролетал однажды над Стринджер Стейшн. «Лайтнинг».
— Да, есть тут один такой. Может быть, два.
— Это разрешено, без опознавательных знаков?
— Нет, но их хозяев трудно выловить. Всего таких самолетов, кажется, штук шесть. Хорошо известен «спитфай», есть еще два «лайтнинга», один из которых вы, вероятно, видели, потом... сейчас припомню... еще один американский, типа «грумман» сам никогда его не видел. О, еще «тайфун». Вот вроде и все. Да, еще поговаривают о «джэп зеро», но, кажется, его никто не встречал.
— Откуда они здесь?
Стейнби снова осклабился.
— Все осталось после войны. С немцами, японцами. Вы слишком молоды, чтобы помнить о ней.
— После войны?
— Ну, когда японцы были на Тиморе, достаточно было пересечь море, чтобы оказаться на СТ.
— СТ?
— Прошу прощения, это Северная территория. Как вам должно быть известно, японцы бомбили Дарвин и Брум, и все были уверены, что они перейдут в наступление. Чтобы дать им отпор, решили перевезти на север военную технику. Танки, аэропланы в ящиках, которые в случае необходимости можно быстро собрать. Но это не понадобилось, а со временем стало ясно, что и не понадобится: они так и не перешли в наступление. Все силы были брошены в другое место, в Новую Гвинею. Какую-то технику забрали, а что-то осталось здесь.
— Вы хотите сказать, что правительство Австралии просто бросило ее? — недоуменно спросила Джейн.
— Слышал, будто они забыли, куда ее свезли, — ухмыльнулся Стейнби. — А может, были слишком заняты. Во всяком случае, через три или четыре года после окончания войны большинство оставшейся техники исчезло.
— Вы хотите сказать, ее украли, не так ли?
Стейнби рассмеялся:
— Техника была, с позволения сказать, приспособлена к мирным делам, как там говорится: «Перекуем мечи на орала». В данном случае танки — на бульдозеры. А знаете, это совсем несложно, просто требуется много сварочных работ. Половина плотин на наших фермах, расположенных на СТ, сделана именно танками.
— И американцы не искали свою потерянную технику?
— Нет, леди. Они жаждали поскорее вернуться домой.
— И эти самолеты до сих пор летают? А откуда взялся «спитфай»?
— Многие давно этим интересуются. Он не был у американцев на вооружении, верно. Но я сам лично видел «спит».
— Вы знаете, кто летает на них? — спросил я. Это мог быть один из тех «лайтнингов», который участвовал в нашем похищении. И если так...
— Никто этого не знает. Страна большая, отыскать трудно.
— А если с помощью радара?
— Это чертово чудовище под названием радар! Но он есть только у военных — вооружение, принадлежащее АНЗЮС, поэтому воробьи вроде меня и летают свободно. Ребята на радарах ищут в основном китайцев да русских. Всего-то и надо опуститься до трехсот футов, и радар вас потеряет. Вот кто-то и держит «спит» у себя в амбаре и катается на нем в свое удовольствие. Молодые развлекаются тем, что пролетают прямо над головами фермеров. Смешно глядеть на перепуганных людей. Затем взмывают вверх и исчезают. «Джандакот» завален жалобами.
— "Джандакот" — это частная авиакомпания возле Перта, — пояснил я Джейн.
— Там есть музей авиации. В нем самая разнообразная информация, если вас это интересует.
Стейнби был прекрасным организатором. Прежде чем отправиться за нами, он заказал два места на дневном сверхзвуковом самолете, летящем из Кунунурры в Перт. Я сказал, чтобы он аннулировал их: у нас были еще кое-какие дела в Кунунурре.
— Ладно, — сказал он. — Вы хотите остановиться где-нибудь здесь?
Отказавшись от его рекомендаций, мы нашли небольшой мотель с плавательным бассейном и кондиционерами.
Здесь был телефон, и я взялся обзванивать все местные банки, чтобы узнать, не открывала ли в них счет миссис Грин или, может быть, арендовала сейф. Все отвечали «нет», кроме одного. Миссис Грин имела открытый счет в Перте, о котором я уже знал, а также сейф. Вызвав такси, я отправился в банк, оставив облачившуюся в купальник Джейн загорать с книгой возле бассейна.
Пока я ехал, мне рисовалась такая картина: коммивояжёр, остановившийся переночевать в нашей гостинице, увидел возле бассейна очаровательную девушку и, делая попытку познакомиться с ней, спрашивает: «Что вы читаете, дорогая?» — «Справочник по боевым танкам», — отвечает та...
Служащий банка был очень осторожен: оглядев меня, тщательно проверил удостоверение, потом послал охранника принести ежегодный юридический справочник и, позвонив в Перт, дал Шарлин мое подробное описание.
— У вас длинные ресницы? — сухо спросил он.
Я похлопал перед ним глазами, чтобы он убедился сам, после чего мы наконец спустились в подвал, и он открыл сейф. Внутри лежал небольшой синий пакет.
Больше ничего.
Я увидел британский паспорт, выданный в 1947 году Мэри Эллен Грин. Служащий положил его в конверт, и я ушел.
Вернувшись в отель, я надел плавки и спустился в бассейн.
— Привет! — Джейн подняла на меня глаза. — Ну как, повезло?
— Да, — Я протянул ей конверт. — И все?
— Давай посмотрим.
Паспорт ни разу не продлевался, поэтому через пять лет утратил силу. С фотографии на нас смотрела Мэри Эллен, ее лицо нельзя было назвать очаровательным, но оно было красивым для ее возраста: седеющие волосы, высокие скулы, ясные глаза, прямой нос.
В то время ей было около пятидесяти, на столько она и выглядела. Джейн долго смотрела на фотографию, потом сказала:
— Она выглядела так же и в двадцать.
— Неужели?
Джейн игнорировала мое замечание и пролистала странички паспорта.
— Только одна длительная поездка. Здесь нет штампа об отъезде из Австралии и прибытии в Англию.
— Мэри Эллен была британской подданной.
— В те годы все австралийцы являлись британскими подданными?
— Нет. Либо австралийскими, либо британскими.
— "Интересно, она так и сохранила подданство Англии?
— У нее было двойное гражданство. Мэри Эллен до конца своих дней оставалась англичанкой.
— Черт! — внезапно воскликнула Джейн.
Резиновая полоска, шедшая по корешку паспорта и прикрепленная в месте, где содержались сведения о сделанных прививках: желтая малярия, оспа и т.д., — внезапно лопнула, и в руки Джейн посыпались бумаги. Собирая их, она с улыбкой прочитала одну:
— Каюта 147. «Астурия».
— Они плавали в Англию?
Джейн перевернула страницу.
— Нидерланды. Она была в Голландии. Порт прибытия — Хук.
— Они, — поправил я. — Не одна же она путешествовала?
— Не знаю, здесь только ее паспорт. Может, она беспокоилась, чтобы ее паспорт не потерялся, потому и хранила его в сейфе? Но почему нет паспорта Грина? Где он?
— Потерян или выброшен, — сказал я. — Зачем его хранить, если Грин умер много лет назад?
— Или украден, — спокойно добавила Джейн.
— Не могу представить себе зачем. Паспорт был действителен до 1952 года. Грин умер в 1971-м. Сейчас его использовать нельзя. Возможно, ей не хотелось ворошить воспоминания о счастливых днях, и она сожгла этот паспорт.
— Хм-м. Звучит неубедительно. — Джейн нахмурилась. — Все же мы очень мало о нем знаем. У нас нет их брачного свидетельства, фотографий.
— Есть шанс, что в департаменте, где выдаются паспорта, осталась его фотография.
— И, помимо этого, мы знаем, что его звали Джон Джозеф Грин и умер он в 1971 году.
— Нам известно больше.
— Что еще?
— Когда они поженились, он был или холостяк, или разведен.
— Может быть, он двоеженец?
— Не старайся тщательно отыскивать других отпрысков, — посоветовал я. — Думай об утверждении завещания.
— Ты сказал, что все уже мое, что все подписано и так далее...
— Это тебе не поможет, если найдутся законные сыновья.
— Давай надеяться, что не найдутся. Так зачем же они ездили в Голландию?
— Я там никогда не был. Расскажи мне.
— Тюльпаны, сыр, беспошлинное спиртное и сигареты...
— Они отправились туда на чертовски огромном лайнере. Между прочим, я не заметил на ферме признаков того, что они оба любили выпить. Ни пустых бутылок, ни пепельниц.
— Я уверена, что она не пила.
— Почему ты так уверена?
— Они были методистами, Мэри Эллен и моя бабушка. Трезвенность внушалась им с раннего детства и так глубоко и серьезно, что это осталось на всю жизнь. Когда им было шесть лет, они дали обет. Я видела его, он висел у бабушки в небольшой деревянной рамке.
— Он обязывал, этот обет?
— Да, дело чести. В Австралии не так?
— Подобное здесь крайне редко, Джейн. Раз уж мы заговорили на эту тему, как насчет того, чтобы выпить пива?
Мы сидели в тени, но все равно было очень жарко.
— Не думаю, что когда-нибудь откажусь от пива.
Когда я вернулся с двумя ледяными бутылками, обернув их салфетками, чтобы не отморозить руки, Джейн сказала:
— Из Голландии они отправились в Бельгию.
— Большая прогулка?
— Могу понять, почему они туда поехали. У нее был брат, он погиб в Сомме.
— Я думал, это во Франции.
— Это во Фландрии. Знаешь, есть французская Фландрия и бельгийская. Они поехали на его могилу.
— Возможно, ты права.
— Порт Хук. Странно.
— Почему?
— Очень неудобно туда добираться, если ты находишься в Йоркшире.
— Может быть, они не были в Йоркшире? Ведь легче ехать из Лондона.
— Ну да.
— Значит, они отправились из Лондона.
* * *
При всех заботах мы были достаточно легкомысленны. Ужас безводной пустыни остался позади, хотя не настолько, что его можно было игнорировать. Все еще существовала загадка, связанная со смертью Мэри Эллен Грин, — очевидно, тайна, довольно важная для убийц. До тех пор, пока мы не постигнем природу того, что нам грозило, мы не сможем себя защитить.