После тюремных нар очень хотелось отмыться. Еще в машине Таня сказала Земляковой, что мечтает о ванне и полной тишине, но, когда подъехали к дому, увидела несколько автомобилей, в том числе «лендровер» сына, и поняла: ванна, покой отменяются. Борис выбежал навстречу из дома, и, пока бежал, промелькнуло: удивительно трогательный вырос у нее мальчик. Иногда он, конечно, глух, чрезмерно обязателен, пунктуален, у него все по плану, все заранее – это раздражает, но теперь она увидела светящиеся, влажные от слез глаза и убедилась в его родстве с ней, в его чистой, сердечной отзывчивости. Борис с полчаса, как малолетний ребенок, не отходил от матери и рассуждал, рассуждал: надо немедленно подавать в суд, в Великобритании никогда бы так поступить не посмели.

– За одно то, что ей не выделили адвоката, можно их всех уволить из полиции! Кроме того, государство заплатило бы за все мамины мучения!

Никто не пытался с ним спорить, ни Землякова, ни ее муж не возражали, что Россия – не Европа, что самое разумное одно – забыть. Игорь только пошутил, обнимая Таню при встрече:

– Свободу политическим заключенным!

У Татьяны не было сил улыбнуться, она беспомощно скривила рот.

Землякова за минуту накрыла на стол. У нее это всегда получалось так легко и быстро, что всякий раз вызывало удивление. А у мужа еще и гордость: сказочная «Марья – искусница» принадлежит ему. Ел только Борис, он просто навалился на сырокопченую колбасу, сыр с плесенью, холодные котлеты, гурийскую капусту, а Люся подкладывала и повторяла:

– Ешь, мальчик мой, ешь.

Татьяна смотрела на странное застолье, как будто все еще была не здесь, ее сдавила радостная, щенячья боль – она на свободе, она может это видеть и слышать, и столько любви разлито сейчас за столом. Вкусно, пахнет домом, крепкой, непередаваемой дружбой, и она спасена. Игорь предложил по рюмке водки. Татьяне не хотелось. Люсе – еще куда-то ехать на машине. Ульянова видела: Землякову очень хочется поставить точку – выпить по последней, и она согласилась составить компанию.

– Люблю «Старку» из маленьких рюмок, – сказал Игорь.

Они с Татьяной опрокинули по тридцать грамм. После алкогольного ритуала Татьяна наконец смогла сказать:

– Устала. Хочу принять ванну. Это все, что я хочу.