Молитвы командира подлодки были услышаны некими небесными силами. Свист достиг высшей точки, не разразился громовым ударом, а стал ослабевать.

Подняв голову, капитан Бело увидел на фоне тусклого серого неба удаляющийся красно-рубиновый огонек бортового излучателя ракеты. Не сводя глаз с мерцающего сигнала, Седрик встал, отряхнулся от песка.

– Слава богу, кажется, пронесло! – сказал он.

Когда огонек окончательно растворился в пелене моросящего дождя, командир субмарины впервые за много лет перекрестился.

Теперь вопрос об отдыхе команды на атолле Рейнбоу отпадал. Надо было как можно скорее возвращаться на Ликпо.

Капитана Бело и пятерых матросов, высадившихся на острове, никто не встречал. Дождевая пыль висела в воздухе. Мокрые палатки оказались пустыми.

– Кристоф! – позвал Седрик, поднявшись к вилле под баньяном. – Вы где скрываетесь?

На этот призыв никто не отозвался, только волны глухо шумели внизу.

Посередине каменной террасы стояла тренога пусковой установки, на которой шевелилась серая лента, отливающая металлическим блеском и показавшаяся капитану подозрительной. Он сделал два шага вперед и застыл как вкопанный.

Змея обвила одну из стоек треноги и сверлила его черными глазами с зеленым ободком!

Капитан подал подчиненным знак остановиться. Змея, не спуская глаз с подводников, неспешно сползла на землю, скользнула по каменной террасе и скрылась в кустах.

В сопровождении двух матросов Седрик прошел на виллу.

Не прошло и десяти секунд, как один из подводников выскочил обратно с криком:

– Доктора сюда, немедленно!

Моторка взревела двигателем и помчалась в сторону подлодки. Еще через некоторое время корабельный врач Гастон Дидье с чемоданчиком первой помощи в руке, пыхтя, бежал по тропе, ведущей от подножия острова к террасе. Но медикаменты и врачебные принадлежности доктору не потребовались.

В холле, почти у самого порога, на боку лежал техник Филипп Бертран. Ноги подтянуты к животу, правая рука выброшена вперед, пальцы сведены судорогой.

– Этот готов, – профессионально заключил доктор, отпустив холодную руку техника.

Тело матроса Арно Фортэна находилось чуть дальше, посередине холла. Он лежал, раскинув руки и ноги, и открытыми мертвыми глазами смотрел в серый потолок, кое-где измазанный желтыми подтеками.

В кабинете пространство между письменным столом и шкафами занимали неподвижные тела Тьери Чеснела и Кристофа Орландо. На полу валялся десантный автомат, которым лейтенант владел первоклассно. Видимо, в решительную минуту это оружие оказалось неспособным его защитить.

Инженер лежал лицом вниз. Рядом с ним валялся чемоданчик пульта управления, упавший со стола. Он был раскрыт. Левая рука инженера накрывала клавиатуру. Пульт не повредился и продолжал работать в режиме ожидания, о чем говорил голубой силуэт ракеты, едва заметно мерцавший в правом верхнем углу темного монитора.

– Медицина бессильна, – доложил доктор, формальности ради ощупав запястья погибших людей.

– Это я уже и без вас понял, – отозвался Седрик Бело, которому неприятно резанул по сердцу циничный профессионализм доктора. – Постарайтесь установить причину смерти.

Капитан поднял с пола прямоугольную плоскую коробку пульта управления и аккуратно поставил ее на стол. Электронное устройство среагировало на движение и трижды пискнуло. По панели клавиатуры забегали, перемигиваясь, зеленые и красные огоньки. На сером экране монитора появилась надпись: «Пуск № 3: направление 1518, расстояние до цели – 318 км, время – 09.17».

Эти данные говорили о том, что инженер Орландо нарушил все согласованные планы. Он осуществил третий пуск почти на полтора часа позже обусловленного времени. Более того, ракета была запрограммирована на поражение цели, расположенной вовсе не на Рейнбоу, а в другой точке, находящейся в девяносто двух километрах от атолла.

Электронная память устройства наверняка хранила команды, введенные погибшим оператором, по которым эксперты Генерального штаба смогут восстановить полную картину испытаний.

Капитан отсоединил кабель, закрыл чемоданчик и передал его матросу.

На теле каждого погибшего доктор обнаружил едва заметную темную точку, похожую на укус насекомого, легкое покраснение и небольшую припухлость вокруг нее. У лейтенанта Чеснела пятнышко располагалось чуть выше локтя, у матроса Фортэна, который был обнажен по пояс – на спине, а у техника Бертрана – между правым виском и бровью.

У инженера Орландо плечо было багровым. На шее едва просматривалось крошечное вздутие. Рядом с телом Кристофа валялась марлевая косынка, которая, по мнению доктора, использовалась для поддержки раненой руки.

– Что это за синяк у Кристофа на плече? – спросил капитан.

– Ушиб, – ответил доктор. – Он сильный, но не может быть причиной смерти.

– Может, их змеи покусали? – робко проговорил матрос, стоявший у окна.

– Как это? – Капитан косо взглянул на него. – Все укусы в верхней части тела. Они что, по-вашему, лезли к змеям целоваться?

Подводники упаковали тела в черные пластиковые мешки и переправили их на субмарину.

Вопрос о связи с командованием теперь уже не стоял. Капитан вскрыл пакет с инструкцией о действиях в чрезвычайной ситуации. Ему предписывалось немедленно доложить о случившемся в штаб. Телеграмму зашифровать кодом, единым для всех кораблей стран НАТО, и ждать указаний.