Около шести часов вечера, когда солнечный диск, расплывающийся в раскаленном сизом мареве, стал тонуть в мутных водах Манильского залива, у ворот американского посольства загудели сирены. Полиция остановила поток машин, и без того еле ползущий, и напрочь перекрыла бульвар Рохас.

Из глубины двора дипломатического представительства выкатил джип с мигалкой на крыше и, стреляя синими молниями, встал поперек бульвара. За ним выполз черный «Крайслер» без номерных знаков с затемненными стеклами. Решетчатые ворота выпустили вдогонку за «Крайслером» открытый джип с автоматчиками и медленно затворились.

Три машины под завывание сирен и блеск мигалок свернули налево и помчались по освобожденной для них полосе. Затем они ушли вправо, совершили еще несколько маневров и минут через двадцать въехали на территорию президентского дворца Малаканьян, обнесенную бетонной стеной.

Дворцовая охрана отсекла машины сопровождения. «Крайслер» проследовал по тенистой аллее дальше, объехал круглую зеленую клумбу перед двухэтажным зданием с большими арочными окнами и остановился напротив ажурных чугунных колонн крыльца.

Военный в белой форме, фуражке с красным околышем и с золотыми аксельбантами через плечо почтительно наклонился и открыл заднюю дверцу лимузина. Из него выбралась высокая, худая, остроносая блондинка.

На крыльце американского посла встречала начальник президентской протокольной службы Арлин Мартинес. Приземистая, плотно сложенная филиппинка, как и всегда, была во всем черном.

Кэролайн вышла из кондиционированного салона автомобиля, окунулась в липкую манильскую духоту и передернула плечами.

Затем она растянула рот в дипломатической улыбке, чуть наклонилась к филиппинке и сказала:

– Не понимаю, как вы можете так одеваться, когда асфальт плавится от жары.

– Служба такая, госпожа посол, – сдержанно проговорила Арлин Мартинес и показала рукой на ступеньки, покрытые красной ковровой дорожкой. – Прошу. Президент вас ждет.

– А не подскажете, по какому вопросу я так срочно потребовалась? – сделав наивные глаза, спросила Кэролайн.

Филиппинка бросила косой испытующий взгляд на гостью.

– Не знаю. Президент скажет.

Губы американки тронула ироничная усмешка. От этой маленькой женщины в черном совершенно невозможно было получить никакую, даже самую невинную информацию.

Они молча прошли несколько метров по широкому коридору, отделанному красным деревом. Несмотря на неудачу первой попытки, Кэролайн надеялась извлечь хоть какую-то пользу из общения с одной из самых доверенных помощниц Эмилии Лоренсо.

– Вы сопровождали президента в поездке по Китаю? – спросила она, ощущая, как подошвы ее туфель утопают в мягком ковровом ворсе.

– Да, госпожа посол.

– Наверное, там были важные переговоры?

– Да, госпожа посол. Китайцы очень хорошо принимали президента.

За год это была уже третья поездка президента Филиппин в Китай. Это все выглядело просто неприлично на фоне того, что в Штатах она не появлялась уже полтора года.

Заведующая президентским протоколом посмотрела на посла снизу вверх, отворила тяжелую резную дверь, пропустила гостью вперед.

– Вот мы и пришли. Что будете пить: чай, кофе?

– Минеральную воду, если можно. – Кэролайн с любопытством окинула взглядом помещение для аудиенций президента Филиппин, небольшую квадратную комнату без окон.

Здесь было всего два бежевых кресла, посередине круглый столик. Справа на тумбе стоял небольшой магнитофон, со стены смотрел черный прямоугольник телевизионного экрана. Из-за темной бамбуковой ширмы виднелся карниз над вторым входом.

Букеты белых лилий, расставленные по углам, источали приторный аромат. Кэролайн не переносила этот запах, но приходилось терпеть. Эмилия Лоренсо обожала лилии.

Через нескольку минут чуть слышно скрипнула дверь, и из-за ширмы появилась президент. Она была в зеленом костюме, на шее длинная связка крупного розового жемчуга. Женщины расцеловались. Для совершения этого обряда Кэролайн пришлось низко наклониться.

Эмилия пригласила посла садиться, и американка утонула в широком кресле.

– Я не буду сегодня спрашивать, как вам нравится наш климат, и тратить время на прочие формальные приятности, – начала президент, нервно постукивая кулачками по столику. – Сложилась слишком серьезная обстановка. Я хотела бы получить от вас ответы на многие вопросы. Насколько мне известно, в ближайшие дни в прессу будут вброшены компрометирующие меня материалы, в том числе фальшивки. Начнутся беспорядки в армии. Как доложил мне министр внутренних дел, уже готовится массовая манифестация с требованиями моей отставки, проплаченная американской стороной. В этот же день в воды Манильского залива войдет авианосец «Джордж Вашингтон» с сопровождающими его кораблями…

– Насчет авианосца я лично подписывала ноту в Министерство иностранных дел. О Манильском заливе речь не шла. «Джордж Вашингтон» идет в Субик. Все остальное – домысел, не имеющий под собой никаких оснований, – перебила президента американка.

– Мне очень хотелось бы верить вашим словам, но, к сожалению, мои сведения поступили из очень надежного источника, – проговорила Эмилия, стиснув зубы.

– Американская сторона не имеет к заговору никакого отношения. – Щеки Кэролайн пошли белыми пятнами.

– Вы думаете? – процедила президент, в упор глядя на собеседницу.

– Конечно, я убеждена в этом.

– Тогда слушайте. – Эмилия встала и прошлась по комнате.

С тумбы, на которой стоял магнитофон, до ушей посла донесся ее хрипловатый, чуть простуженный голос, несколько искаженный телефонной мембраной. Она настойчиво требовала большие деньги с какого-то мистера Чана.

– Это грубая фальшивка. Монтаж из нескольких моих разговоров с добавлением пикантных фраз с подделкой моего голоса. – Эмилия Лоренсо упала в кресло и закинула ногу на ногу.

– Я понимаю ваше возмущение, но при чем здесь мы?!

– Сейчас узнаете. – При этих словах загорелся телевизионный экран.

Посол увидела яхту в океане, людей, сбившихся на палубе, прочитала надпись «Калифорния» на ее борту и поежилась. Тут же ближний план сменился дальним. Пошли кадры, запечатлевшие гибель яхты.

– Так вот, по совершенно надежным данным, и эта подделка телефонного разговора, и расстрел беспилотником «Калифорнии» произведены по приказу командующего Восточноазиатской группировкой адмирала Стивена Кондраки. Он, кстати, не далее как шесть месяцев тому назад сидел в кресле, которое занимаете сейчас вы, и убеждал меня в своих искренних симпатиях. Имеется и другая съемка, которую адмирал намеревается использовать против меня, но она носит слишком личный характер, и я воздержусь от ее демонстрации. На борту «Калифорнии», как я понимаю, среди прочих находились и филиппинцы, завербованные через посредницу вашим бывшим военным атташе Биллом Вольфом, правой рукой Кондраки на Филиппинах. Мой министр внутренних дел Пауло Рейес доложил, что проинформировал вас об этом деле и предоставил возможность консулу посольства переговорить в камере с пособницей мистера Вольфа. Теперь и у вас не должно оставаться неясностей в вопросе о виновниках гибели наших соотечественников. Чтобы отвлечь внимание от собственных преступлений, Кондраки намерен развернуть на Филиппинах так называемую операцию «Фарисеи».

Кэролайн вжалась в кресло, чувствуя, как по телу у нее побежали мурашки. Рассказы Марио и Эмилии совпали. Булман была достаточно умным человеком, чтобы опровергать слова собеседницы.

– Уверяю вас, что ни я, посол Соединенных Штатов, ни мой президент не причастны к этим грязным интригам. Со своей стороны сделаю все возможное, чтобы разобраться и поставить в известность свое руководство.

– Смотрите, не опоздайте, – сказала на это Эмилия, и впервые за вечер губы ее тронула грустная улыбка. – Я, конечно, не Сальвадор Альенде и не смогу размахивать автоматом на руинах президентского дворца, но власть, которую мне доверили миллионы моих сограждан, просто так не отдам. Смерть, если Богу будет угодно, приму достойно. Дворцовый переворот не пройдет, но сценарий, задуманный рыцарем плаща и кинжала в адмиральских погонах, грозит большой кровью моему народу. Я прошу вас, пока не поздно, остановить меч, занесенный над Филиппинами.

Из президентского дворца Кэролайн Булман, не заезжая в посольство, направилась к себе в резиденцию. Она была уверена в том, что адмирал действовал самовольно. Ни президент, ни министр обороны не могли санкционировать ничего подобного в стране-союзнице, не ставя в известность посла.

Но командующий крупнейшей в мире военной группировкой располагал таким влиянием и возможностями, с которыми приходилось считаться. Кэролайн не могла доверить ни шифровальной службе, ни компьютеру то, что узнала от Эмилии Лоренсо.

Наскоро перекусив, она отпустила повара и горничную, подававшую ей ужин, уселась с авторучкой за письменный стол и открыла блокнот с листами белой линованной бумаги.

Утром госпожа посол явилась в офис за час до начала рабочего времени.

– Как появится Манчини, пусть первым делом зайдет ко мне, – сказала она дежурному, положившему ей на стол пачку утренних газет.

Консул не заставил себя долго ждать.

– Прошу извинить, Марио, что заранее не смогла предупредить, но сегодня вам придется срочно вылететь в командировку, – услышал итальянец, когда появился в дверях посольского кабинета.

Консул отреагировал на это спокойно.

– Мне не привыкать. Куда лететь? На север или на юг?

– Ни на север, ни на юг, а на запад. Возьмите это. – Посол достала из шкафа белый конверт. – Самолет на Вашингтон отправляется через четыре часа. Передайте письмо моему мужу Роберту Булману. Вот его телефоны. – Она придвинула консулу, остолбеневшему от неожиданности, листок бумаги с цифрами.

– Мне сейчас же оформлять командировку? – неуверенно спросил Марио.

– Ничего оформлять не надо. Никто не должен знать об этом поручении. Письмо касается проблемы, которую мы с вами неоднократно обсуждали. Из офиса уйдете, сославшись на недомогание. Билет туда и обратно возьмете за свои деньги. Командировку оформим задним числом после вашего возвращения.