Возвратившись от министра, Строев разыскал в столе визитку полковника Бризара и позвонил Андрею Петровичу Глебову.

– У тебя найдется часок для разговора? – спросил генерал, получил положительный ответ переводчика и выслал за ним служебную машину.

Еще через несколько часов полковник Бризар докладывал начальнику Генштаба Шарлю Лонгарду о том, что ему позвонил переводчик Строева, сослался на поручение генерала и сообщил о наличии у российской стороны материалов, касающихся гибели «Эльзаса». Переводчик Глебов выразил готовность доставить документы в Париж и передать представителю Министерства обороны Франции.

– Зачем нам такие приключения? Адмирал Кондраки дал версию случившегося. Русские, будучи виновными, пытаются выкрутиться. Сомневаюсь, что они откроют нам глаза на причины трагедии. Если у них действительно что-то есть, пусть шлют официальным путем через своего военного атташе в Париже. Горячку пороть не будем, – проговорил Лонгард.

Руки полковника задрожали и сами собой сжались в кулаки.

– Если они будут слать по официальным каналам, то мы получим материалы через несколько дней, – нервно сказал он. – А они нужны нам сейчас, чем быстрее, тем лучше. Адмирал Кондраки высказал свою версию, а неплохо было бы взглянуть на проблему и с другой стороны. Какой отрицательный момент вы усматриваете в том, что переводчик Строева прилетит в Париж? Он передаст русские документы мне. Уже сегодня я смогу с ними поработать и доложить вам результаты. Мы ничего не теряем, только быстрее получаем нужную информацию.

– Вы так думаете? – Генерал внимательно посмотрел на полковника. – Неужели нам настолько нужны оправдания виновной стороны, что мы должны идти в обход официальных каналов?

– Вина русских еще не доказана. Потом, извините, я не очень доверяю Кондраки, особенно после того, как он вылез с подводным вулканом. Адмирал пытался выдать нам этот бред за чистую монету. У меня в голове сидит вопрос: из каких соображений Кондраки так поступил? Я очень хотел бы увидеть российские материалы как можно скорее.

– Ладно, – сквозь зубы процедил Лонгард. – Только чтобы никакой утечки на сторону, пока мы не рассмотрим то, что пришлет Строев, и не сформулируем свою позицию с учетом общей геополитической ситуации.

Николя Бризар вставил в компьютер диск, переданный ему Глебовым в аэропорту Орли. Он обнаружил там несколько схем и фотографий, сопровождающихся короткими пояснительными текстами. Перевод на французский язык был сделан наспех, но профессионального военного эта грубая работа устраивала. Смысл того, что хотели довести русские, был понятен.

Вникая в проблему, Николя несколько раз вскакивал и нервно ходил по кабинету. Все то, что пришло из Москвы, однозначно доказывало причастность «Страйкера» к гибели «Эльзаса». Материалы генерала Строева во многом объясняли и странное поведение адмирала Кондраки.

Но как могли американцы расстрелять французскую подводную лодку? Можно допустить случайное столкновение двух субмарин. Вероятность ничтожная, но имеется. А здесь торпеда. Она не могла быть выпущена случайно и попасть прямо в «Эльзас».

Генерал Строев утверждал, что Кондраки разрабатывал на острове Ликпо секретное биологическое оружие и уничтожил «Эльзас» из-за того, что экипаж лодки мог проникнуть в его тайну. Если это правда, а, судя по всему, так оно и есть, то сразу становится понятной таинственная гибель на острове группы инженера Орландо.

– В этой версии есть логика, – сказал начальник Генерального штаба, выслушав Бризара. – Но как предъявить американцам доказательства Москвы? Ни наше ведомство, ни Министерство иностранных дел не возьмут на себя смелость сообщить Соединенным Штатам русскую версию гибели «Эльзаса». В Вашингтоне это воспримут как преднамеренное оскорбление. Поверили не американскому адмиралу, а Москве!

– Но материалы прислал генерал Строев. Он, в отличие от Кондраки, никогда не опускался до фальсификации, и вы сами это хорошо знаете. Оставить такую информацию без внимания – преступление, – сказал Бризар.

Генерал посмотрел на полковника так, будто видел его впервые.

– Знаете, кроме фактов, есть еще и политика, – назидательным тоном начал он. – Я понимаю вас. Вы очень перенервничали с этим «Эльзасом» и приносите мне материал, который вам кажется правдивым. Пусть он таков, но не выгоден нам с геополитической точки зрения. Если американцы говорят, что нашу лодку потопили русские, то мы, их союзники, должны поддержать эту версию. Нам совершенно невыгодно в угоду русским ссориться с американцами. Поэтому горячку пороть не станем. Подождем, – холодно сказал Лонгард, показывая тем самым Бризару, что разговор окончен.

Около десяти часов вечера в интернет-кафе на бульваре Сен-Жермен вошел мужчина с потертым рюкзачком за спиной. Он был в мятой шляпе, заношенном сером плаще, стоптанных замшевых ботинках. Из одного кармана рюкзака выглядывала недопитая бутылка вина, из другого – надкусанный багет.

Необычный клиент достал из кармана и высыпал на прилавок горсть мелочи. Полная темнокожая кассирша пересчитала монетки. Их оказалось достаточно для оплаты часового сеанса пользования компьютером.

«Этот точно полезет в порнуху», – сгребая мелочь, подумала женщина.

Она показала бродяге на свободное кресло и небрежно подвинула в его сторону две лишние монетки. Но он не взглянул на сдачу и, прихрамывая на правую ногу, заспешил к указанному месту.

«Ишь как загорелось! Мог бы отмыться, жениться и жить по-человечески, так лазит, как крыса, по мусорным бакам. А еще белый. Моя бы воля – постреляла бы таких французов к чертовой матери!» – негодовала кассирша.

Клиент тем временем отхлебнул из горлышка вина, отщипнул кусочек хлеба и покосился на женщину, уже увлеченную очередным телевизионным сериалом. Потом он набрал на клавиатуре текст, проставил электронный адрес Ани Ламберт и отправил ей короткое сообщение.

Посетитель минут за десять пробежался по новостным сайтам, потом встал из-за стола и, к удивлению кассирши, вышел из кафе. На перекрестке он остановил такси, попросил довезти его до улицы Риволи и там отпустил.

Бродяга достал из кармана электронный ключ и щелкнул им. Две желтые фары мигнули под развесистым каштаном. В машине он стащил с плеч рюкзачок и бросил его на коврик у переднего пассажирского сиденья. Затем мужчина содрал с головы потрепанную шляпу и поступил с ней точно так же.

Машина выехала из-под каштана, развернулась и понеслась по улице. За рулем с видом человека, исполнившего свой долг, сидел полковник французского Генерального штаба Николя Бризар.

Перед тем как ложиться спать, Ани Ламберт просмотрела электронную почту. Среди десятка писем она обнаружила короткое сообщение, подписанное неизвестным ей Жаном Люком.

В тексте говорилось, что «Эльзас» торпедирован по распоряжению командующего Восточноазиатской группировкой. Адмирал Кондраки уничтожил французскую субмарину, чтобы не допустить утечки сведений о секретных опытах по созданию опасного биологического оружия, проводившихся американскими военными на острове Ликпо в Тихом океане. В настоящее время американская подводная лодка «Страйкер», потопившая «Эльзас», находилась в филиппинском порту Субик.

Эта информация казалась невероятной. Но интуиция подсказывала журналистке, что в ней содержится ключ к разгадке тайны гибели «Эльзаса».

Ани хотела позвонить Синтии и озадачить ее, но посмотрела на часы и раздумала. В Маниле было еще слишком рано.

Ани Ламберт вернулась к компьютерному столику, запустила в поиск название подлодки-убийцы и узнала, что она базируется на острове Руам, способна решать и боевые задачи, но в основном используется адмиралом Кондраки для нанесения секретных визитов на различные объекты.

«Надо срочно лететь на Филиппины. Даже если я не застану «Страйкер» в Субике, то все равно что-нибудь узнаю. Будет от чего плясать», – решила Ани.

Из Парижа прямых авиарейсов на Манилу не было. Журналистка просмотрела в компьютере расписание полетов в нужном направлении из европейских аэропортов. Ближайший лайнер компании «Люфтганза» вылетал из Франкфурта в филиппинскую столицу через одиннадцать часов. Ани Ламберт тут же заказала место в самолете, схватила чемодан, рюкзак с ноутбуком, мобильными телефонами и фотоаппаратами, спустилась на подземную парковку, бросила вещи в багажник джипа и выехала из гаража.

Моросил дождь. В густом тумане желтели размытые силуэты уличных фонарей.

Ани быстро проскочила опустевшие лабиринты парижских улочек, вылетела на скоростное шоссе и вдавила акселератор в резиновый коврик. Джип понесся на восток, в сторону немецкой границы.