Основы инновационной революции

В пятый раз мы, русские, сталкиваемся с необходимостью рваться вперед, преодолевая отставание от развитого мира. Снова стоит так: развитие или небытие.

Так было в правление Петра I триста лет назад. Так сложился расклад после поражения Российской империи в Крымской войне 1853–1856 гг., нанесенного нам англо-французским блоком. Подобную задачу пришлось решать Сталину. За подобное дело взялся Горбачев в 1980-е – но довел нас до краха и отката назад. И вот мы вновь должны решать ту же задачу: преодолеть отсталость.

Однако теперь дело крайне усложнилось.

Для успешной инновационной русской революции необходимо три основы.

Основа первая. Субъект действия. Сообщество людей, объединенных общим, страстным желанием победить в войне за Будущее – и обладающих умом, волей и ресурсами, чтобы добиться своего.

Основа вторая. Необходим Образ Будущего, новая Великая Идея (новый «изм» по Олегу Матвейчеву) – план всемирно-исторического значения по построению ослепительного, победоносного для нас Завтра. Именно воплощение такого грандиозного замысла, а не банальное объявление русских «высшей расой» и «государствообразующим народом» в каком-нибудь законе, и сделает нас господами мира. Мы станем высшими по факту, а не по своему произволу, и господство наше будет принято остальными не с ненавистью, а с благоговением и уважением.

Основа третья. Для воплощения нашей национальной мечты необходима соответствующая инновационно-технологическая революция. Ибо именно техника вызывает развитие новых производительных сил, что ломают старые формы политической, социальной, культурной «надстройки». Именно технологии, неузнаваемо изменяя жизнь, приводят к свержению с тронов старых кумиров.

Итак, читатель, в этой книге мне не хотелось бы останавливаться на первых двух основах. Признаюсь, что новый «изм» и образ желаемого Будущего мы вместе с Юрием Крупновым, Сергеем Кугушевым, Родионом Русовым и Игорем Бощенко создавали в серии книг. Это – «Оседлай молнию!» и «Вперед, в СССР-2», цикл «Третий проект» и «Сверхчеловек говорит по-русски», «Будущее человечество» и «Цунами 2010-х». Повторяться, читатель, не хочу. Скажу вкратце: мы – за создание новой эпохи, Нейромира-Нейросоца.

Дело в другом: у меня и моих товарищей стройное видение Будущего есть. А вот где оно у власть предержащих?

«Правительство должно быть центром выработки идеологии и стратегических планов. И утверждать федеральные программы с четкой постановкой задач, критериями оценки, объемом необходимых ресурсов, а не лезть в частности, не тонуть в ненужных деталях.

Министерства, как, собственно, это и задумывалось в начале административной реформы, должны реально управлять вверенными им ресурсами, самостоятельно издавать необходимые для этого нормативно-правовые акты.

Чертами завтрашней системы госуправления должны стать самостоятельность и ответственность, динамичное движение вперед, следование общей идеологии развития страны, эффективное использование ресурсов, смелые и неординарные решения, поддержка инициативы и инноваций, сменяемость кадров, и их компетенции, и кругозор.

Уважаемые коллеги, сегодня мы решаем важнейший для судьбы России вопрос – определяем стратегию ее развития до 2020 года. Очевидно, что только консолидированное, объединенное общим устремлением общество сможет ее реализовать в полной мере. И потому наши долгосрочные ориентиры должны быть понятны всеми, должны быть поддержаны гражданами страны…»

Это было сказано в феврале 2008-го. Что тем самым сказала власть с лицами Путина и Медведева? То, что у них первые восемь лет нового века не было никакого плана и никакого образа Будущего. То есть они профукали самое благоприятное время, когда цены на нефть стояли высоко. Когда им еще верили. И только через столько лет они соизволили что-то там разработать. А чем же вы раньше маялись?

Удивительного в произошедшем мало. Глупо ждать чего-то иного от особей с интеллектом провинциальных чиновников. Стоит напомнить, что эта клика в 2000–2005 годах даже не заикалась об инновационном развитии. Они об этом даже не думали. Во власть-то ребятки поперли с желанием погулять всласть, капустки вот порубить. Первая их программа (так называемая программа Грефа на период до 2010 г.) была настолько бессвязной и «бесцельной», настолько переполнялась откровенным чубайсизмом, что ее теперь предпочитают и не вспоминать. Спохватились «собчекисты» достаточно поздно. Никакого «плана Путина» никогда не существовало: политика этой шарашки в 2000–2008 гг. напоминала струю писающего на ходу быка. И не стоит обольщаться по поводу того, какой образ Будущего могут наваять красавцы, у которых в голове сидит представление о превосходстве западного над русским. У которых своего образа грядущей, победоносной России, как ни крути, нет. А что есть? Какие-то картинки из либерально-рыночной мути, где вступление в ВТО совмещается с поддержкой отечественного производителя. Ну, и тому подобные взаимоисключающие вещи. Бардак в головах – штука страшная.

Тем не менее образ будущей успешной страны создавать придется. Но это – действительно отдельная тема.

А вот о четвертой основе – технологической – мы поговорим подробно.

 

Почему не годятся старые рецепты модернизации?

Почему Петру и Сталину, равно как и другим модернизаторам России до нас, было проще? Потому, что им приходилось действовать в более простом, «неглобализованном» мире. Если говорить очень просто, то Петру и Сталину было достаточно подсмотреть: что и как делают в Европе и США – и скопировать то же самое у себя, пускай и с учетом национальных особенностей.

Возьмем Петра. Ему надо было научить русских строить деревянные многопалубные, морские корабли. Завести мануфактуры (безмашинные производства с разделением труда), учебные заведения по образцу европейских, организовать регулярную армию вместо полуополчения московских времен. И Петр Первый вовсю копировал, используя голландские, немецкие, английские и шведские «лекала». То есть он всего лишь воспроизводил то, что имелось в развитых странах. Перед ним не стояла задача изобретать пароход, чтобы, обставив всех на свете, строить самодвижущийся флот вместо парусного.

Русские копировали западные и американские достижения после отмены крепостного права (с 1861 по 1914 г.). Им приходилось строить фабрики, доки, доменные печи и железные дороги, которые лишь повторяли имеющиеся на Западе образцы. Чего-то принципиально иного делать нам не пришлось.

По схожему сценарию шла и сталинская модернизация. Что такое стройки первых пятилеток? Это зачастую повторение великих строек в Соединенных Штатах. Днепрогэс – это копия гидроэлектростанций Америки. Завод «ЗИЛ» (первоначально – АМО) создавался как слепок с автостроительных заводов Форда. Микояновский мясокомбинат имел как оригинал большие мясохладобойни в Чикаго. Комплексы газетно-книжного издательства (типа «Правды», «Молодой гвардии» или «Московской правды» – с клонами по всем крупным городам СССР) «лепились» с американских больших издательств образца 1920–1930-х годов. Атомная промышленность СССР первоначально копировалась с американского Манхэттенского проекта. Начиная создавать реактивную авиацию, Сталин во многом копировал немецкие образцы. И так далее. Хотя при всем этом применялась первопроходческая социальная политика, которую вынужденно стали копировать и США, и западноевропейцы. Беспрецедентной была система лучшей в мире советской школы, пионерной выступала система здравоохранения, нацеленная на профилактику болезней. Однако в технологическом аспекте Сталину не пришлось делать чего-то дотоле невиданного. Впечатляющие исключения (вроде «Единой энергосистемы СССР», первой в мире АЭС, первых в истории космических аппаратов) – не в счет. Они не обеспечили нам большого отрыва от соперников, в том числе и потому, что советские верхи после Сталина не пошли на сплошной поток постоянных инноваций. Они забыли золотые слова Ленина о том, что мы можем победить капитализм, лишь превзойдя его по производительности труда. А такая стратегия требовала как раз беспрерывных принципиальных новшеств прежде всего в промышленности.

По пути копирования чужих достижений пробовал двинуться и Горбачев (1985–1991 гг.), но закончил развалом экономики и страны.

А что сегодня? Глядя на нынешний мир, убеждаешься: старые модели рывков в развитии современной РФ «заказаны». Нам заказан сам путь «модернизации», ибо оная – это копирование чужого опыта, пересаживание иностранного рецепта успеха на русскую почву. Мы – противники модернизации, но сторонники опережающего развития и инновационной революции.

Призывать к «модернизации России» не просто глупо, а преступно. Уже невозможно развиваться, копируя чужие достижения и приспосабливая их под наши условия. «Догоняющее» развитие больше не спасет нас. Нужна иная его модель – развитие опережающее. С созданием того, чего еще никто в мире не делает. Трудный путь? Не то слово. Сталину и Петру действительно было легче, чем нам сегодня.

Но почему приходится менять модель развития?

 

Необратимые последствия

С 1989 года и по сию пору происходило и происходит непоправимое. Дорвавшаяся до власти «реформаторская» мразь погромила важнейшие отрасли промышленности: авиапром, космическую индустрию, судо– и станкостроение, моторостроение, электронику и производство промышленных роботов, энергетическое машиностроение, сложную металлургию, биопром, приборостроение. В этих отраслях – сплошь да рядом устаревшее оборудование, утраченные звенья производственных цепочек, потерянные кадры, старики в конструкторских бюро и промышленных цехах. Нищенские зарплаты. Загубленные перспективные проекты конца 1980-х. Погром произвели в легкой промышленности, в текстильной индустрии, в сельском хозяйстве.

За почти два десятилетия все эти рыночные ниши заняли другие, более разумные страны. Теперь они прочно захватили те рынки, что были утрачены русскими после разгрома целых отраслей своего народного хозяйства. Теперь РФ со своей продукцией не в силах втиснуться на мировой рынок: за это время наши конкуренты далеко ушли вперед по части качества и конкурентоспособности своей продукции. Они теперь делают гораздо более совершенные суда и самолеты, компьютеры и электронику, часы и товары народного потребления. У них более конкурентоспособные государства, способные поддерживать своих производителей дешевыми кредитами и налоговыми льготами (чего до сих пор не освоило государство в РФ). У них меньшие издержки производства. Как с ними конкурировать? По части трусов, часов, аудиосистем и телевизоров даже пробовать не стоит. Автопром? О нем тоже можно забыть. Рынок самолетов – уже упущен. Судостроение? Тут РФ проигрывает даже китайцам и южнокорейцам.

При этом Росфедерация зависима от окружающего мира, причем намного сильнее, нежели Российская империя или СССР. Они-то могли закрыть свои границы для чужеземных товаров. А в РФ не в силах обойтись без импорта. Закрыть границы для нее означает голод (своего продовольствия не хватает), товарный дефицит (ширпотреб идет из Юго-Восточной Азии), остановку промышленности (оборудование и запчасти закупаются РФ в основном в Европе). Конечно, можно ввести высокие протекционистские пошлины на ввоз некоторых изделий, но не более того. К тому же внутренний рынок РФ беден. Государству за свой счет придется закупать новые корабли и самолеты. И при этом их не получится продавать на экспорт, как во времена СССР – время упущено. Мировой покупатель предпочтет «Боинги» нашим «Ильюшиным»: ведь американские машины требуют меньше ремонта, они потребляют меньше топлива и т. д.

Уже сегодня РФ не в силах обеспечить сложной техникой даже внутренний рынок – его плотно занимают иностранные производители. Они предлагают потребителю гораздо лучшие условия эксплуатации и обслуживания.

Из этого положения существует, пожалуй, единственный выход – перейти на производство совершенно новой, беспрецедентной техники. Такой же, какими были в свое время пароходы по отношению к парусникам, а дизельные теплоходы – по сравнению с паровыми судами.

Однако в Кремле и на Старой площади этого никак не могут взять в толк. Там развитие РФ норовят повести по старой, модернизационно-догоняющей модели, тем самым обрекая страну на полный крах.

Наше мнение: никакой модернизации, ибо она – всегда копирование чужого опыта. Нет, нам нужна инновационная революция!

Понимают ли это в верхах Эрэфии? Если взять знаменитую речь Путина 8 февраля 2008 года, то там можно прочитать любопытные пассажи. В данном случае неважна личность президента: ведь его устами говорят многие из высших эшелонов бело-сине-красной власти. Итак:

«Главная проблема сегодняшней российской экономики – это ее крайняя неэффективность. Производительность труда в России остается недопустимо низкой. Те же затраты труда, что и в наиболее развитых странах, приносят в России в несколько раз меньшую отдачу. И это вдвойне опасно в условиях растущей глобальной конкуренции и увеличивающихся затрат на квалифицированный труд, на энергоносители.

Реализация инновационного сценария развития позволит нам добиться кардинального повышения производительности труда. В основных секторах российской экономики должен быть достигнут как минимум четырехкратный рост этого показателя за 12 лет.

Решая задачу радикального повышения эффективности нашей экономики, мы должны создать стимулы и условия для продвижения целого ряда направлений.

Это прежде всего формирование национальной инновационной системы. Она должна базироваться на всей совокупности государственных и частных институтов, поддерживающих инновации…

Это – масштабная модернизация существующих производств во всех сферах экономики. Для этого нам потребуется и принципиально иное качество управления предприятиями, и изменение практически всех используемых в России технологий, почти всего парка машин и оборудования. Причем лучшие технологии – это в большинстве случаев и самые энергоэффективные, энергосберегающие технологии, самые экономичные и экологически чистые.

Важнейшее направление – это развитие новых секторов глобальной конкурентоспособности, прежде всего в высокотехнологичных отраслях, которые являются лидерами в «экономике знаний» – это авиакосмическая отрасль, судостроение, в сфере энергетики. А также – развитие информационных, медицинских и других новейших технологий…

Результатом решения всех этих задач должно стать вхождение России в число мировых технологических лидеров.

Очевидно, что для реализации поставленных целей нужны и совершенно новые требования к государственному управлению. Оно должно способствовать формулированию четких целей развития и создать систему, ориентированную на их достижение.

Реальные результаты в построении инновационного общества должны стать главным критерием оценки работы всей государственной машины…

Россия не раз уже доказывала, что может сделать то, что другим кажется невозможным . В послевоенные годы мы совершили индустриальный рывок и первыми освоили космос. А за последние несколько лет восстановились, уверенно восстановились после хаоса 1990-х, после экономической разрухи и ломки всего прежнего уклада жизни. Больше того, с 2000 по 2007 год ВВП страны вырос на 72 %. Таким образом, при сохранении динамики прироста в 7,8 % ежегодно удвоение ВВП может быть достигнуто уже к концу следующего 2009 года.

Но, повторю, сегодня мы ставим гораздо более амбициозную задачу – достичь качественного изменения жизни, качественного изменения страны, ее экономики и социальной сферы.

У России есть трудолюбивые и образованные люди – люди, имеющие стремление быть всегда первыми; в национальном характере наших людей – привычка побеждать, стремление быть свободными и независимыми.

У России есть колоссальные природные ресурсы и богатый научный потенциал. У России есть ясное понимание того, каким образом и за счет каких ресурсов мы будем решать наши новые масштабные, грандиозные задачи.

И нет ни одной серьезной причины, которая не позволила бы нам достичь поставленных целей, ни одной!»

Бурные аплодисменты… Теснее сплотимся вокруг дорогого Леонида Ильича и ленинского Политбюро…

Хорошо говорил товарищ Путин! Какие-то проблески понимания в этом спиче «а-ля Брежнев» уже присутствуют. Насчет четкой постановки целей, например. Но где они, черт возьми, хотя бы пунктирно намеченные? Где недвусмысленное и прямое заявление о том, что нам нужно делать то, чего еще нет ни у кого на всем земном шаре? Где призыв к совершению научно-технической революции? За счет чего ты РФ введешь в «клуб» мировых технолидеров?

Нет этого. Нет понимания. Одно словоблудие.

И якобы «инновационный» курс государства РФ в реальности выглядит как откровенное издевательство над здравым смыслом.

 

Нынешняя модель промышленного развития РФ – путь к провалу

Сегодня государство пробует именно модернизировать (а не опережающе развивать) страну, строя планы производства якобы новых судов, самолетов, космической техники и т. д. Но при внимательном рассмотрении программ путино-медведевских госкорпораций видно: ничего принципиально нового здесь делать не собираются. Грубо говоря, дело сводится к тому, чтобы за 10–15 лет закупить за границей новое производственное оборудование (ибо выпуск своего уничтожен) – и в 2020-х годах делать примерно то, что корпорации США, Европы и Азии делают уже сегодня. Как будто они намерены притормозить, оставаясь на нынешнем уровне еще лет двенадцать. Никаких прорывов – все сводится, по большому счету, к копированию в РФ чужих достижений.

Это – гарантированное фиаско. По одной простой причине: рынок уже занят. Что толку, что РФ закупит те же станки и производственное оборудование, что и корейцы, например? Пока здесь все будет ставиться и налаживаться, корейцы уйдут вперед. Тут же окажется, что в Корее (Китае, Индии, Европе и т. д.) тот же товар того же качества получается намного дешевле: ведь там нет русских морозов, тяжелых налогов и такой коррупции «элиты». Учтем, что РФ – не СССР, она успела утратить преимущество в квалификации работников, в трудолюбии кадров, она варваризовалась и деградировала. Кроме того, окажется, что Росфедерация может делать исключительно «коробки»: корпуса судов и планеры самолетов, а двигатели, электронику и отделочные материалы придется покупать за рубежом. Свое-то производство всего этого либо порушили, либо не создали. А это приведет к «эффекту сухого-суперджета»: когда из каждого рубля, заплаченного потребителем за машину, 60 копеек уйдут зарубежным поставщикам комплектующих.

Подобную технику (что выйдет однозначно дороже и наверняка хуже мировых аналогов) будет очень трудно продавать на мировом рынке. Своих потребителей можно еще силой заставить покупать машины и агрегаты РФ-овского производства, но они при первой возможности начнут покупать импортные образцы. Даже силой отвоевать более 50–60 % внутреннего рынка не получится. Зато выйдет сущее разорение: огромные вложения в промышленность не окупят себя. Истраченными окажутся триллионы «у.е.» и многие годы – а страна в целом останется неконкурентоспособной.

Бита ставка и на то, что мы можем на равных участвовать в крупных международных проектах. Это еще было возможно в начале 1990-х, пока оставались советские преимущества. Тогда мы действительно могли предложить, например европейцам, совместную программу создания легких многоразовых космокораблей, запускаемых с тяжелых самолетов. Для этого имелись еще и кадры, и оборудование, и производства. Но те шансы оказались в буквальном смысле проворованными «бело-сине-красными» и упущенными. Сегодня РФ в технологиях отстает намного больше. Сегодня в больших проектах вроде «дримлайнера» (пассажирского самолета мечты) русским доверят делать максимум тележки для шасси. Ну, еще наших молодых и толковых ребят переманят в свои инженерные центры.

При этом власти РФ, как полные дебилы, пытаются втащить страну во Всемирную торговую организацию (ВТО). Но ведь членство в ВТО и инновационно-промышленное развитие полностью совершенно несовместимы! Надо выбирать: либо вы строите Росфедерацию как высокотехнологично-промышленную державу, либо вступаете в ВТО. Вот как высказывается по сему поводу мой большой друг и один из самых ярких умов современности Игорь Бощенко:

«Ни для кого не секрет, что Россия стремится к вступлению в ВТО. При этом считается, что членство в ней принесет экономическое процветание. Это правда, но не вся. Вступление в ВТО действительно выгодно экономике. Но не всей, а прежде всего энергетически-сырьевой ее части. Для инновационно-технологического сектора все обстоит с точностью «до наоборот». Членство РФ в ВТО похоронит всякие надежды на ее инновационный путь развития. Обоснуем этот вывод.

В современном мире существуют устоявшиеся центры инновационных технологий и высокотехнологичной промышленности, в которые привлечены колоссальные ресурсы: финансовые, человеческие, организационные и другие. Соответственно, их продукция дешева, качественна, современна. И они совершенно не заинтересованы в появлении на рынке нового игрока – РФ. Заявления России о ее намерении поучаствовать в разделе мирового высокотехнологичного рынка не вызывают у ныне действующих на нем игроков особого оптимизма.

Дело в том, что этот рынок… давно уже не растет. Его нельзя считать местом, где всем места хватит. В лучшем случае – это стагнирующий рынок. В этом легко убедиться, оглянувшись назад, в историю развития технологий в последние 25–30 лет. Да, достигнуты невероятные высоты в микроэлектронике, улучшения достигли такого количественного значения, что это позволило создать качественно новые приборы и товары. Но принципиально микропроцессор «Intel 4040» образца 1975 года выпуска мало отличается от самого последнего «Intel Core2 Duo». Это все та же фон-неймановская машина 1945 года, принципы которой были сформулированы в первой половине прошлого века. То же самое творится и в авиации: достижения колоссальны, но чем принципиально отличается самолет середины прошлого века и современный авиалайнер? Да, частных улучшений – огромное количество, это количественно другой летательный аппарат, летает дальше, быстрей, экономичней, но принципиально он – тот же самый самолет. Поставьте рядом ныне летающие пассажирские «боинги» и американскую «Дакоту» 1945 года (как вариант – советский Ли-2 или немецкий «Кондор»). Видите? Те же принципы построения машин. Это не «летающая тарелка», это даже не тандем с несущим фюзеляжем, не схема «летающее крыло».

Примеры можно множить и множить. Да, встречаются отдельные исключения, но они в корне не меняют общую, довольно безрадостную картину научно-технического застоя в мире. Довольно сложно представить в этих условиях, что игроки сегодняшнего мирового рынка высоких технологий обрадуются появлению нового игрока (РФ), который как минимум займется «улучшизмами», а как максимум – предложит принципиально новые решения.

Все это говорит о том, что на «мировой шахматной доске» никто не хочет видеть Россию в числе научно-технологических центров планетарного значения. Причем не в силу какой-то особой зловредности, какого-то «масонского заговора», а из-за элементарной конкуренции. Как говорится, ничего личного: просто американцам, европейцам, японцам, китайцам и корейцам нужно защищать свой бизнес.

В то же время, вступая в ВТО, мы открываемся полностью для существующих на рынке игроков с развитыми технологиями. Членством в ВТО мы окончательно и бесповоротно добиваем остатки своей промышленности и технологий. Ну не сможет наш Зеленоград конкурировать с зарубежными микроэлектронными гигантами: ни по стоимости, ни по характеристикам, тем более по их совокупности!»

Вот и получается, что выход РФ – только в революционных инновациях. В стратегии производства того, чего еще нет нигде в мире. Но пока власти этой мысли не уяснили, продолжая вкачивать огромные деньги в копирование чужих достижений и производство техники вчерашнего дня. Они очень хотят запихнуть страну в ВТО. Они уверенным курсом повели РФ к историческому банкротству.

Но какой же может быть нужная промышленно-инвестиционная политика? Попробуем очертить ее контуры – раз этого не в силах сделать разные там путины и медведы.

 

«Трехслойный» вариант

Дерзнем предположить: инновационное чудо нужно осуществлять в «трехслойном» варианте.

Первый «слой» могут составить объединенные государственные корпорации: атомная, авиапромышленная, кораблестроительная, нанотехнологическая, крупнейшие предприятия Роскосмоса. Государство должно поставить им недвусмысленную задачу: «Вы должны, кроме отобранных сейчас для реализации базовых проектов, выдвинуть новые проекты – принципиально новые, не имеющие мировых аналогов. Под эти новые задания вы получите государственное финансирование».

Применительно к ОАК, например, это могло бы означать следующее: у корпорации есть планы производства пассажирских SSJ, Ту-334 и МС-21. Вдобавок к ним – программы выпуска боевых самолетов и вертолетов разных типов. Но все это – техника привычная, не несущая в себе революционных инноваций. Поэтому в плюс ко всему этому ОАК должна разработать еще и дополнительные, сверхамбициозные программы – касающиеся создания техники, не имеющей аналогов в мире. Какой? Это может быть самолет новой аэродинамической схемы и вместе с этим – авиационно-космический комплекс для запуска на орбиту легких ракетопланов или небольших ракет-носителей. Подобные же первопроходческие сверхзадачи должны поставить перед собой и все прочие объединенные корпорации.

Подобные задачи должны ставиться и перед руководством масштабных федеральных программ, которые сегодня идут на смену приоритетным национальным проектам. Если вы реформируете, к примеру, ЖКХ, то с созданием и «принятием на вооружение» прорывных технологий.

Но должен быть и второй «слой» – создание новых корпораций вокруг творческих коллективов, около создателей беспрецедентных русских технологий. По подсчетам одного из близких мне аналитических центров, в РФ их – 82. Не берусь проверять эту цифру, но сам знаю, что такие потенциальные прорывы у нас существуют, и их действительно хватает. Это и экранопланы «Арктической торгово-транспортной компании», и ее полуподводные отели. Есть создатели сверхскоростных и крайне экономичных электромоторов на постоянных магнитах. Есть уже известные всем команды создателей суперкомпьютеров СКИФ. Есть прорывные работы по компьютерам, понимающим человеческую речь (А.С. Нариньяни), по нейросетям четвертого поколения (И. Бощенко). Есть совершенно революционные технологии строительства на основе моносотовых конструкций (Шумовский) и из сверхпрочной керамики (Попов и его коллектив). Есть технологии получения базальтового волокна для строительства «вечных» автотрасс. Есть уникальные плазменные сварочные аппараты «Плазан» и столь же уникальные беспилотники типа «разумная стая» коллектива Игоря Табачука.

Есть принципиально новые виды транспорта – струнный Юницкого (http://www.unitsky.ru/) и транскарный В. Кар-фидова (http://transcar.newtransport.ru/). Причем для их воплощения хватит уже имеющихся технологий, скомбини-ровав которые, мы получим качественно новую технологию. Даже скороговоркой перечислять возможные прорывы можно довольно долго. Идея проста: отобрав потенциальные «точки прорыва», помочь им – административным ресурсом, льготными кредитами, специалистами по управлению и коммерциализации разработок. Из таких «точек роста» могут развернуться сильные, процветающие корпорации, что откроют абсолютно новые рынки – снимут с них самые жирные «сливки» прибылей.

Наконец, есть третий «слой» – инновации, что отыскал и профинансировал частный бизнес. Инновации, что поддержат большие сырьевые корпорации. Активно участвуя в двух первых «слоях», государство тем самым сильно ускорит процессы в чисто рыночном секторе. Особенно если поставит четкие приоритеты и насущные задачи для конструкторов и изобретателей. Естественно, государство и в третьем «слое» поможет бизнесу частичным финансированием. А частный бизнес, воодушевленный властью, может отыскать очередные революционные изобретения, по тем или иным причинам выпавшие из поля зрения государства.

Все это требует создания полноценной НИС – Национальной инновационной системы. Ее разработка и скорейшее строительство обязаны стать приоритетным национальным проектом.

 

Нужна «Русская перспектива-2020»

Совершив такую работу, отобрав прорывные проекты сначала в двух, а затем и во всех трех «слоях», государство получит четкий набор «точек прорыва». Вырисуется ясная картина того, к чему мы можем прийти, некий суперплан. Его можно назвать «Русской перспективой-2020».

Имея подобную (весьма конкретную!) стратегию, власти могут сводить бухгалтерию (инвестиционно-коммерческие планы), считая: сколько в общем нужно денег, ресурсов, мощностей и людей. Можно верстать план первой инновационной пятилетки, начиная сооружать по сути дела новую индустрию страны. Эффект ожидается быстрым: прорывные направления способны дать быструю прибыль и чувствительную экономию в масштабах страны.

На наш взгляд, только так можно сохранить Российскую Федерацию и добиться ее исторического успеха. Естественно, обрисовывая принципиальную схему инновационной революции, мы неизбежно упрощали и огрубляли ее ради большей наглядности. В жизни под такую стратегию придется выстраивать и новую кадровую политику, и политику научную. Строить полноценную и суверенную банковскую систему РФ, вкачивать в нее средства из резервного фонда, принимать нужные «инновационные» законы и программы развития, закрепленные в законодательно принятых планах долгосрочного развития. Придется реально бороться с коррупцией, создавать Высший инновационный совет народного хозяйства и т. д.

 

Забудьте о спокойной жизни!

Придется забыть о «десяти спокойных годах», о «свободе от потрясений». Апеллировать к столыпинским словам сегодня бесполезно: ибо инновационный путь развития революционен сам по себе, требуя от общества претерпеть изрядные пертурбации. Столыпинский призыв явно устарел: ведь Петру Аркадьевичу в начале ХХ века не пришлось совершать инновационную революцию. Принципиально новые технологии всегда несут большие изменения в обществе, зачастую требуя насилия – для подавления сопротивления тех, кому инновации несут потерю власти и влияния; тех, кого новые технологии лишают возможности тянуть деньги из бюджета. Инновационный путь развития – это жизнь в смерче, полет на оседланной молнии!

«Открыватель и изобретатель – это бич для бизнеса. Палки в колеса по сравнению с ним – ничто, вы просто меняете сломанные спицы и катите дальше. Но появление нового процесса, нового вещества, когда ваше производство отлично налажено и работает как часовой механизм, – это сам дьявол во плоти. Иногда даже хуже, чем дьявол. Тогда хороши уж все средства. Слишком многое поставлено на карту…»

Так написал английский фантаст Джон Уиндем в классическом романе-катастрофе «День триффида». Его слова можно с полным правом отнести и к РФ, если она пойдет по истинно инновационной траектории развития. Вы только представьте себе размах сопротивления чиновничества городов, где, например, оно лишится возможности воровать на ежегодном ремонте металлических теплотрасс с прокладкой базальтовых труб, что требуют ремонта раз в полвека! Исчезает такой источник обогащения и доения бюджета! А внедрение энергосберегающих технологий, которые могут сократить потребность муниципалитетов и регионов в закупках топочного мазута? Сегодня чиновничество и нефтекомпании заинтересованы в том, чтобы топлива в РФ потреблялось как можно больше. Первое кормится от закупок горючего (это обеспечивает взятки от нефтяников и возможности «отпила» казенных денег), вторые тем самым обеспечивают себе прибыли и влияние. А тут у них начнут отбирать такую кормушку! Представьте себе, как взовьются на дыбы люди из многочисленной дорожно-строительной мафии, если отпадет надобность каждый год «осваивать» миллиарды рублей на ремонт автотрасс – если их будут строить не из асфальта, а из базальтового износоустойчивого полотна. Вы можете представить себе сопротивление воротил старой строительной индустрии, коли на смену сверхдорогим технологиям строительства из железобетонных конструкций придут гораздо более дешевые технологии с использованием керамики, моносотовых конструкций, особым образом обработанного дерева? Да ведь цена недвижимости опустится в разы. А как будут сопротивляться менеджеры старых корпораций на прежних дорогих технологиях, когда к ним на смену пойдут менеджеры инновационные, способные решать те же задачи на новой технике – с сокращением затрат на десятки процентов, а то и кратно? Яростные схватки развернутся при споре за деньги и ресурсы между представителями новой индустрии (инновационной и ресурсосберегающей) и приверженцами старой (ресурсоемкой). А газовики, скажем, будут сопротивляться попыткам перерабатывать газ в полимеры и другую продукцию химической промышленности внутри РФ, а не гнать его за рубеж – ведь газовики кормятся от строительства дорогих трубопроводов и выступают получателями валюты от экспорта.

Сдается нам, что в РФ с переходом на действительно инновационный путь развития начнется нечто вроде гражданской войны низкой интенсивности. Носителей инноваций попытаются убивать, запугивать, постараются саботировать их работу. Представители прежней «элиты» попробуют спровоцировать взрывы социального недовольства и техногенные катастрофы. Понадобится устраивать в стране новый Великий Перелом, осуществлять репрессии против приверженцев старого, затратно-коррупционного «порядка». И создавать новый порядок. Этот путь очень непрост и рискован.

Понимают ли это в трехцветном Кремле? Ну что ж, припадем опять к источнику неземной мудрости – к речи В.В.П. в Госсовете в феврале 2008 г., что нынче почитается как манифест инновационного развития РФ. Читаем:

«Главное, чего мы добились, – стабильности, которая позволяет строить планы, спокойно работать и создавать семьи. Вернулась уверенность, что жизнь будет и дальше меняться к лучшему…»

Да не будет больше стабильности! Инновации – это всегда нестабильность.

Но иного пути у РФ уже нет. Ибо попытка применить привычные «догоняющие» сценарии модернизации страны неизбежно ведет в пропасть. Возможности решения национальных проблем посредством копирования чужих достижений исчерпаны практически полностью и окончательно. Повторять практику брежневского СССР (1964–1982 гг.), когда вместо создания своей революционно новой техники власти пошли по пути копирования западных технологий путем их закупки или кражи – это гарантированно повторить печальную судьбу позднего, не решившегося на инновационную революцию Советского Союза. К сожалению, именно это и делается сегодня.

Слова В.И. Ульянова-Ленина о победе России в цивилизационной гонке за счет выигрыша в производительности труда сегодня актуальны как никогда. Но нужно помнить: «окно возможностей» для подобного инновационного рывка захлопнется после 2012 г. Именно тогда, не оставив после себя достойных учеников, уйдут со сцены последние представители советской изобретательско-исследовательской школы.

 

На «чекистском крюке» и «нефтяной игле»: ложка дегтя от Игоря Бощенко

Но, читатель, повествуя о звезде пленительного риска и о потенциальных возможностях нынешних русских, мы не можем обойти молчанием одну крайне болезненную тему. Тему полной негодности сегодняшней власти РФ для дела инновационного развития.

Она хочет стабилизации и сохранения статус-кво, а на повестке дня – революция! Революция как условие выживания.

Создатель теории эволюции социальных систем (и моделей власти) Игорь Бощенко считает так:

«Вернемся к примеру с ВТО. Итак, мы видим, что президент и правительство РФ, с одной стороны, дают совершенно ясные и правильные сигналы. Вперед, в инновационное завтра! Но в то же самое время к ним приходят некоторые чиновники и «продавливают» прямо противоположные решения. Нет, решения, конечно, выгодные – но исключительно для отдельных секторов экономики, прежде всего энергосырьевых. Обоснования приводятся самые что ни на есть благие, но не учитывающие общей картины развития экономики, страны, геополитических реалий.

Это ли не пример «разорванности сознания» во власти? Не образец ли вопиющей непоследовательности? Как известно из истории, принятие властью взаимоисключающих решений чревато катастрофой национального масштаба.

Но в чем причины такого «раздвоения сознания» во власти?

Чтобы разгадать загадку подобной «шизофрении», надо понять, как работает современная государственная машина. В силу ряда причин, о которых сейчас не будем говорить (примем их как данность), административная машина РФ представляет из себя вертикальную иерархическую пирамиду управления, близкую по ряду признаков к военным управленческим иерархиям. Вышестоящие руководители назначают нижестоящих по некоему критерию, не всегда связанному с профессиональной подготовкой нижестоящих. В этом случае начальники в РФ получают «слой некомпетентности». То есть люди могут быть совершенно замечательными менеджерами, но при этом не владеть в достаточной мере картиной мира и положением дел во вверенной им отрасли. В этом случае поступающие с более нижних уровней иерархии «сигналы» от узких профессионалов в лучшем случае просто транслируются наверх без взаимоувязки с другими уровнями в параллельных структурах, либо игнорируются или трансформируются в соответствии с картиной мира конкретного руководителя. В этой системе влияние на управление страной со стороны внешних и субъективных факторов колоссально. Это создает благодатную почву для разного рода злоупотреблений. При этом поступающая «наверх» информация как минимум узкоспециальна и не увязана с другими потоками. Или же она серьезно искажена.

Все это справедливо для случая «Нам нужны не умные, нам нужны верные». Но есть и другая крайность. Если критерием отбора руководителя среднего звена станет узкий профессионализм, то в этом случае вышестоящий руководитель будет получать огромное количество узкоспециализированной и слабосвязанной между собой информации. В этом случае управленческие ошибки уже с его стороны станут просто неизбежными. Один человек-начальник просто не в состоянии удержать в голове огромный объем данных и безошибочно управлять очень узкоспециальными и несвязными потоками информации. Ему необходима некая загрубленная, но в то же время единая картина мира, учитывающая в комплексе все узкоспециальные потоки.

Обе крайности плохи. Как же пройти между двумя этими «управленческими Сциллой и Харибдой»?

Попытки создать вертикальную систему, которая бы могла без проблем не ударяться в одну из крайностей, предпринимались в истории неоднократно – и столько же раз они терпели крах. Причина заключается в том, что вертикальные, военного типа, жестко централизованные иерархии, несмотря на многие преимущества, имеют и ряд серьезных недостатков.

Приведем тут метафору, использованную генералом Виктором Черкесовым в его нашумевшей в 2007 г. статье «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев». Он совершенно справедливо заметил, что страна в конце 1990-х гг. летела в пропасть и в последний момент зацепилась за край пропасти на «чекистском крюке».

Да, многое из высказанного в этой статье справедливо, но я хочу обратить внимание на то, что чекистская структура – это сугубо военизированная иерархия со всеми ее плюсами и минусами. Разумеется, когда падаешь, то не до церемоний. Действовать надо быстро. И это – безусловно сильная сторона этой системы. Вне всякого сомнения, жесткая централизация управления несколько лет назад спасла РФ. Вспомните: после дефолта 1998 г. экономика лежала на боку, бюджет страны едва дотягивал до 20 миллиардов долларов, ее душили тяжелейшие внешние долги (семь с половиной годовых бюджетов!), потоки нефтедолларов плыли мимо казны, а на юге Федерации вспыхнула новая война. В этих условиях у нас был единственный выход: быстрая и жесткая централизация власти.

Но вот мы остановили падение и стабилизировались. Что теперь? Теперь задачи РФ изменились: от стабилизации надо перейти к развитию. И вот тут чрезмерная централизация превращается из спасения страны в ее губителя.

Военные иерархии хороши для чрезвычайных ситуаций, но в условиях стабилизации они малоэффективны. Мало того, они становятся тормозом развития. Останавливать падение в пропасть и выбираться из нее – суть разные занятия. Тут мы сталкиваемся с парадоксом: охранительные, жестко-иерархические структуры, остановив падение, с трудом могут осуществить поступательное движение. Они просто так устроены, они запрограммированы на то, чтобы всеми силами сохранять статус-кво. Являясь, несомненно, крайне важным элементом государственной машины, они тем не менее не служат инструментом Развития.

Возьмем такой неоднозначный момент, как создание монопольных государственных корпораций в различных отраслях – атомной, авиапромышленной, судостроительной и т. д. Пойдет ли это на благо нашему национальному развитию?

Развитие осуществляет множество бизнес-структур. Попытки выстроить крупные бизнес-структуры по «чекистским лекалам» обречены на провал. Проблема тут не в конкретных людях, а в недостатках самой пирамидально-иерархической, военизированной системы управления. Рассчитанная на действия в экстремальных условиях и достижение цели любыми средствами «здесь и сейчас», она не в состоянии организовать долговременные структуры. «Централизаторам» гораздо проще инкорпорировать в себя все доступные существующие ресурсы, лишив их самостоятельных проектов развития, но решить сегодняшнюю задачу. В результате и появляются хлестаковы наших дней, всякого рода Шварцманы (Всех нагнем! Всех построим! У кого надо – бизнес отнимем!). Но беда заключается в том, что то, о чем они говорят, не так уж и далеко от истины и нынешних реалий. И это угнетающе действует на мелкий и средний бизнес! В тени крон больших деревьев трава растет плохо, в то же время большие «деревья госкорпораций» плодоносят нечасто. Гораздо продуктивней развитие густого «бизнес-кустарника», плодоносящего каждый год.

Нет, это не отрицает необходимость существования крупных госкорпораций и концернов: ведь построить лодку из кустарника невозможно, и организация пилотируемого полета к Марсу, реализация суперпроектов – это исключительная «зона ответственности» крупных корпораций. Но вот многие технологические частности – это сфера мелкого и среднего бизнеса. Даже в области обороны и вооружений.

Так, вокруг «Боинга» существует несколько тысяч мелких и средних частных компаний и он даже не пытается инкорпорировать их в себя, не пробует их поглотить. Как разительно его поведение отличается от намерений главы «Ростехнологий» Сергея Чемезова, который публично заявил о намерениях скупки как государственных, так и частных технологических компаний. То есть срабатывает старый «чекистский» стереотип поведения: добиться результата здесь и сейчас. Любой ценой, но выполнить приказ. Решить поставленную задачу, несмотря ни на что. Но дело в том, что это напрочь лишает желания заниматься высокими технологиями многих других участников рынка. Они лишаются своего будущего. Они не разделяют свое будущее с будущим, рисуемым Сергеем Чемезовым. Вместо того чтобы наладить симбиотические отношения и получать от «бизнес-подшерстка» готовые технологии, его в данном случае хотят съесть. И таким образом, благие пожелания главы государства при их реализации превращаются в свою полную противоположность!

ДОСЬЕ «РП»

Даже в период жесткой сталинской диктатуры (при крайнем дефиците сил и средств в молодом СССР) государство не пошло на создание «объединенных монополий» в авиапроме, судостроении, танкостроении и т. д. Государство поступало иначе: за авиацию, например, целиком отвечал наркомат (министерство) авиапромышленности, но под ним находился ряд конкурирующих или дополняющих друг друга научно-промышленных корпораций, выстроенных вокруг творческих коллективов Туполева, Ильюшина, Яковлева, Поликарпова, Микояна и Гуревича, Лавочкина, Сухого. Кроме них в сталинское время существовали относительно небольшие конструкторские бюро, разрабатывавшие свои проекты перспективных летательных аппаратов: КБ Черановского, Мясищева, Щеглова, Шаврина, Бериева, Бартини и др. Достаточно вспомнить, что первый самолет с ракетным двигателем в СССР (БИ-1, 1942 г.) разработали Березняк и Исаев, а не «гранды» – авиаконструкторы. Именно малые КБ разрабатывали перспективные (венчурные) направления: создание самолетов-бесхвосток, самолетов со стреловидными крыльями, автожиров, гидропланов и первых вертолетов.

Оно и понятно: монополизация разработки и производства, например истребителя, одной фирмой грозит подавлением развития многообещающих направлений и научно-технических решений в других фирмах (в силу ряда объективных и субъективных причин). Наоборот, когда несколько корпораций конкурируют за оптимальное решение поставленной министерством задачи (создайте перспективный истребитель!), появляется возможность выбрать наилучший вариант из нескольких предложенных. А когда, помимо «китов», есть и небольшие компании, они могут разработать оригинальные, прорывные технологии, которые затем могут использовать корпорации-гиганты.

В РФ наших дней, увы, создаются не министерства по направлениям, а именно монопольные корпорации, что совмещают в себе функции и министерства (управления), и корпорации (разработка и производство). Такой монополизм чреват уничтожением и подавлением многих перспективных разработок в фирмах, поглощенных объединенными госкорпорациями. Подавляется инициатива небольших творческих команд, способных, например, за полтора миллиона долларов создать нашпигованный инновациями беспилотный аппарат, тогда как корпорация-гигант за выполнение такой же работы выбивает из бюджета не менее 40–50 миллионов.

В связи с этим не может не настораживать стремление госкорпораций вобрать в себя все, что только возможно.

Пример «Ростехнологий» служит иллюстрацией того тезиса, что даже верные указания главы государства при их реализации понимаются непосредственными исполнителями, исходя из их подготовки. Или, как сейчас говорят, «бэкграунда». Если бы эти люди получили более точные и детальные инструкции, то результат был бы несоизмеримо лучше. Но глава государства не в состоянии охватить в своих указаниях все детали и нюансы всех отраслей и сторон жизни государства. Одному человеку это просто не по силам – просто по объективным причинам.

Такова реальная угроза нынешней РФ – кризис слишком централизованной и монополизированной структуры управления. Необходимо срочно искать выход, находя гармонию между иерархическими и децентрализованными принципами управления. Нужно избежать превращения стабилизации в застой, который затем неминуемо кончится обвалом.

С чего же можно начать?

И тут мы выходим на то, что необходим государственный орган («коллективный разум»), который, с одной стороны, воспринимал бы общие указания главы государства, а с другой – выдавал точные и взаимоувязанные между собой инструкции для множества исполнительных структур. Этот орган должен иметь единую и не фрагментарную картину мира и государства, его органов и структур, возможностей и резервов.

Простая сумма отраслевых министров (правительство) таковым органом-мозгом не является. Созданное при правительстве Министерство экономического развития и торговли (МЭРТ) также не соответствует этой роли, ибо оно охватывает только ту часть, что касается хозяйственной деятельности правительства. МЭРТ не учитывает политические, социальные, культурные цели. Оно не сильно в философии развития человеческого социума.

Самое удивительное, что такой орган у нас был и назывался он «Госплан СССР». В угаре либеральных реформ вместе с грязной водой «выплеснули и ребенка». Ортодоксальные реформаторы утверждали, что планирование не нужно, что рынок сам все урегулирует. Это так, но только отчасти. Целенаправленное и поступательное развитие возможно только в том случае, если есть некие взаимоувязанные ориентиры. Без них нерегулируемый бизнес-процесс превращает государство в бесконечное поле боя различных частных интересов, где критерием являются не интересы государства, а прибыль для отдельных частных лиц и групп. Несостоятельность тезиса о ненужности структур, подобных Госплану (который неоднократно высказывают радикальные либералы), разбивается о суровую реальность. Почти все страны, которые принято называть демократическими, развитыми и либеральными, такие органы имеют. А некоторые страны (например, США) имеют еще и отраслевые органы планирования и перспективных научных исследований. Такую задачу, например, выполняют корпорация «RAND» и агентство минобороны ДАРПА. Во всех развитых странах существуют структуры, подобные мозжечку нашего головного мозга: они увязывают сигналы от разных полушарий и во многом влияют на поведение всего организма в целом.

А у нас каждое ведомство действует само по себе и выполняет указания главы государства, исходя из своего понимания государственных задач, исходя из узковедомственных интересов, ничуть не заботясь об интересах целого. Вот и получается разорванное государственное сознание. «Хотели как лучше, а получилось – как всегда». Крылатая фраза Виктора Черномырдина как нельзя лучше характеризует сложившееся в РФ положение.

Сейчас многие крупные структуры имеют свои плановые подразделения, которые планируют только в рамках своих организационных структур. Их взаимодействие есть только на уровне смежников и полностью отсутствует на межотраслевом и государственном уровнях. Все это приводит к огромному числу чиновников в каждой из структур, но не реализует государственную задачу. Но исполнительные структуры должны исполнять, а вот взаимоувязанные и продуманные государственные планы – это исключительная прерогатива нового Госплана.

Кто-то может возразить: «Да, был Госплан в СССР, и где сейчас Советский Союз?»

Возражение вполне резонное. Но в СССР народ не мог сам в полной мере участвовать в законотворчестве, даже при всей системе Советов. Законодательные инициативы исходили не от них, а из ЦК КПСС. Верховный Совет был не органом для дискуссии, а институтом утверждения решений, принятых узким кругом чиновников и партфункционеров. И это было одной из «ахиллесовых пят» великой страны.

Стоящая сейчас перед новым президентом и всем народом задача состоит в том, чтобы, не повторив допущенные в прошлом ошибки, продвинуться вперед. Необходимо учесть полученный горький урок истории и, взяв из прошлого все лучшее, двинуться вперед, обеспечив развитие России.

Так какова же роль президента в управлении нашим (пока гипотетическим) Госпланом РФ? На мой взгляд, она сосредоточена в общем целеполагании, определении генеральных целей и задач. На основании таковых и руководствуясь законами (в разработке которых принимает широкий круг граждан), Госплан вырабатывает детальные и взаимоувязанные инструкции для исполнительных структур правительства, для государственных организаций и ведомств. Госплан не должен «рулить» частными компаниями – за исключением случаев, когда доля государства в них равна или превышает 51 %. Но, скоординированно управляя крупными госмонополиями, Госплан сможет через эту «каркасную конструкцию» управлять всей экономикой страны.

Особую роль в такой конструкции играет создание разветвленной системы формирования законодательной инициативы граждан. Еще только предстоит выработать и опробовать механизмы народного законотворчества. Есть множество вариантов, один я могу предложить в виде надстройки к системе местного самоуправления, описанной в книге (М. Калашников, И. Бощенко. Будущее Человечество. М.: АСТ; Астрель; Хранитель, 2007, с. 209). Участие президента (в прошлом – юриста) в разработке системы вовлечения граждан в управление страной – серьезная заявка на успех.

Кроме того, хочу обратить внимание на особую роль законодательных и судебных органов в новой системе управления. Здесь очень важно то, как формируются эти органы, как и кем контролируется их работа. Здесь, на наш взгляд, колоссальную роль нужно отвести органам народного контроля. Хочу обратить внимание на одну показательную деталь: первое, что сделали в либеральном угаре начала 1990-х годов депутаты Верховного Совета РСФСР – это упразднили органы народного контроля. Что, в общем, и понятно: нарушать закон, заниматься хищениями и грабежом гораздо удобней без народного контроля. Равно как нарушать законы и чинить судебный произвол. Слом системы органов народного контроля – это «подача», инспирированная нашими геостратегическими противниками. Она толкнула нашу страну к пропасти. О, они понимали, что делали!

Но коль мы решили выбираться из пропасти из положения «висения на крюке», то надо исправлять и ошибки, столкнувшие нас в эту пропасть.

РФ сейчас находится на очень ответственном этапе своей истории. От того, какой выбор мы сделаем, во многом зависит ее долгосрочное будущее. Все это усугубляется перспективами мирового финансового кризиса, надвигающегося с неотвратимостью цунами. Первые его признаки многие почувствовали еще летом 2007 года, когда резко вздорожало продовольствие. Сегодня стремительный рост цен на энергоносители напоминает скорее горячечный румянец, нежели здоровый румянец. Висеть во время землетрясения и цунами над пропастью на «чекистско-нефтяном крюке», право, не самый хороший выбор. Лучше крепко стоять на ногах, на твердой почве отечественной промышленности и своего бизнеса, быть защищенным современной армией и при этом иметь собственное сельское хозяйство, способное на 100 % обеспечить продовольственную безопасность РФ…

Надо будет не переделом собственности заниматься, а незамедлительно браться за формирование «штормовой команды». Сообщества тех, кто сможет взять на себя ответственность и решить сложные нетривиальные задачи.

Время «семи тучных лет» подошло к концу. Пришла пора слезать с «чекистского крюка» и с «нефтяной иглы»…

Затронутые Игорем Бощенко вопросы крайне важны. Особенно в свете явного кризиса в Белоруссии. Тамошнее руководство, в свое время умело применив военно-иерархические меры для спасения республики от краха после гибели СССР, не смогло вовремя трансформировать систему управления и обеспечить качественный рывок РБ в развитии.

Действительно, президент Александр Лукашенко в свое время совершил чудо: в республике, лишенной подпитки в виде своих нефти и газа, при отсутствии «валютоносных» природных ископаемых смог сохранить промышленность и науку. У него возникла боеспособная армия. Для населения обеспечивались немалые социальные льготы. Пользуясь поставками энергоносителей из РФ по ценам ниже мировых, Лукашенко добился впечатляющего подъема в индустрии, развернул совместные с РФ высокотехнологичные и космические программы. Сельское хозяйство Белой Руси пошло в гору, полностью обеспечив продовольственную безопасность республики. В 2003–2004 годах наблюдатели отмечали: хотя в РФ и РБ цены на энергоносители и энергию ниже мировых, белорусы в отличие от Росфедерации обеспечивают более высокие темпы промышленного роста. Они сохранили те отрасли, что умерли или оказались в полудохлом положении в РФ – электронику, производство телевизоров и бытовой техники. Себестоимость строительства жилья в РБ – в полтора раза ниже, чем в РФ, в республике на Немане открываются новые цементные заводы, а профессор БГУ получает зарплату почти втрое большую, чем его коллега в МГУ. В РФ деревни вымирают – а в РБ строятся новые агрогородки.

Именно в 2003–2004 годах Белоруссии следовало начать качественный прорыв: создать «инновационный рай», вторую Ирландию, превратив республику в площадку для пионерных технологий и футуристических производств. Нужно было применить энергосберегающие технологии, резко снизив зависимость РБ от поставок газа из РФ. Задействовать технологии выработки газа из местного торфа. Дать «зеленую улицу» развитию малого и среднего предпринимательства. С умом вложить средства государства в создание именно центров инноваций. Привлечь в свою экономику инноваторов, гнобимых в РФ и на Украине, заимев прорывные технологии в строительстве, ЖКХ, водоочистке. Заказать атомщикам РФ ядерную электростанцию и гамму малых ядерно-силовых и отопительных установок.

Но этого сделано не было. Все попытки отдельных энтузиастов из РФ предложить Минску набор прорывных технологий и выгодных проектов (смотрите, у вас же сохранилась отличная промышленность!) разбились о колоссальную инертность белорусских чиновников. Они, как оказалось, боятся всего, боятся брать на себя ответственность и инициативу. Им страшно ходить к президенту Лукашенко с предложениями, они предпочитают слепо выполнять исключительно его распоряжения. Ну, а до самого главы Беларуси дойти оказалось просто невозможно.

Сказался кризис сверхжесткой, суперцентрализованной системы управления, завязанной исключительно на президенте Лукашенко. С ее помощью ему удалось спасти республику от краха после развала СССР, сохранить унаследованный от советской эпохи научно-индустриальный потенциал. Но как только на повестке дня встала проблема дальнейшего развития – иерархически-пирамидальная система управления превратилась в тормоз и источник бед. Нужно было трансформировать эту систему, но в Минске этого не захотели понимать.

Поэтому с начала 2000-х годов власть Лукашенко делает ошибку за ошибкой. Налогами давят частную инициативу, причем и в научно-технической сфере. Вместо того чтобы вкладывать средства в энергосбережение, газозамещение и новую энергетику, деньги выкидываются на строительство огромной (и совершенно ненужной при современных технологиях) телебашни в Минске, на многочисленные дворцы ледовых видов спорта по всей республике. Вместо того чтобы искать и применять технологии новой эры, руководство РБ продолжает эксплуатировать старый задел. Итог: при ожидаемом повышении цен на поставляемый из РФ природный газ экономика Белоруссии идет наперекосяк, образуется бюджетный и торговый дефицит, китайские товары принимаются вытеснять с внутреннего рынка товары местного выпуска. Лукашенко приходится полностью отменять социальные льготы, вызывая тем самым всеобщее недовольство. Триумф жестко централизованной системы госуправления Белоруссией переходит в ее трагедию.

Безусловно, мы должны помочь Белой Руси. Но печальный опыт ее власти – предостережение для РФ. Ведь сегодня централизация управления в ней явно перешла все разумные пределы. Росфедерация рискует наступить на те же грабли, что и Александр Григорьевич. Задачи инновационного развития РФ несовместимы с бюрократической инертностью, произволом, коррупцией и подавлением частной инициативы, со снижением интеллекта власти и управленческими ошибками.

Никто не хочет возвращения к хаосу 1990-х годов. К балаганной и компрадорской «демократии», к власти воров и мародеров ельцинского образца. Нет – на повестке дня стоит разработка новой, инновационной системы управления государством! Справимся с оной задачей – победим. Не справимся – увидим системный кризис РФ во всей «красе». Как там говорил Черчилль? «Только дураки учатся на своих ошибках…»

Но «ложка дегтя», читатель, заключается в том, что нынешняя власть в РФ – тоже воровская и мародерская. Пусть и централизованная. Пусть не ельцинская, а «питерско-чекистская». И никаких признаков того, что она сможет очиститься сама и сама измениться под задачи инновационного развития, пока не наблюдается.