— Да-а завертелось тут у вас, — когда с приветствиями было покончено произнес Антон, нарочито почесав затылок.

— А ты как думал, — довольно улыбнулся Сергей.

В настоящий момент, оба бронепоезда находились в районе Нангалина. Несмотря на то, что на фронте наметилось затишье, эти подвижные батареи, столь хорошо проявившие себя в бою, все время находились на боевом дежурстве. Правда, был поочередный отвод для ремонта, но сейчас оба были в строю. Вот только там произошла некая реорганизация. Участие в памятном бою показало, что оба состава хороши именно как подвижные, маневренные батареи, а вот применение их в качестве фронтовых было крайне нежелательным. Слабое бронирование, в следствии чего весьма существенные потери, низкая скорострельность орудий, сам весьма мощный калибр, диктовали иную тактику применения этих боевых единиц, а именно с закрытых позиций и вдали от линии фронта.

Исходя из этого, было принято решение о замене десанта и сокращении его численности до пятидесяти человек. Роту Звонарева в полном составе перевели на другой бронепоезд, который планировалось сделать именно фронтовым, а соответственно и десант там должен был быть из подготовленных людей. Подразделение Сергея настолько хорошо проявило себя в прошедшем сражении, что его не задумываясь перебросили на новодел, тем более, что он принимал участие в постройке первых бронепоездов, значит окажется полезным и при строительстве нового.

В депо сейчас велись работы по постройке этого нового типа бронепоезда. Его отличало куда более мощное бронирование, толщина которого доходила до сорока миллиметров в бортах, так что полевым орудиям он был уже не по зубам. На одной четырехосной платформе в разных концах устанавливались два семидесятипяти миллиметровых полевых орудия в поворотных башнях. Конструкция получалась несколько неуклюжей и угловатой, но иначе никак, нет тут пока танковых орудий и ничего с этим не поделаешь. Всего состав включал в себя паровоз с тендером, две орудийные платформы, десантный вагон, две двухосные платформы с ремонтным материалом, на которых должны были располагаться в укрытии из шпал пулеметные точки, практика показала, что полотно нужно все же зачищать, не то и до беды недолго. Была и новинка. Между десантным вагоном и артиллерийской платформой нашла свое место еще одна четырехосная платформа с хорошо бронированными стенами, вот только крыша у нее отсутствовала, а борта были всего в метр высотой. Здесь расположились четыре миномета, уж больно живо стояла картина засевших за железнодорожным полотном японцев, которых не могла достать ни артиллерия, ни винтовки. Командиром батареи назначили прапорщика из запасников. По предложению Сергея командир бронепоезда отправил новоявленных минометчиков к Гаврилову, если где и могли преподать им урок, то только там.

Именно благодаря этому Сергей и имел возможность повстречать друга в тот же день, когда он прибыл. Правда встреча состоялась уже поздно вечером. Звонарев весь день провел в депо, Песчанин занимался вместе с тестем перераспределением личного состава, укомплектовывая росичи. Но вот на землю опустилась ночь и у них появилось время, чтобы отпраздновать встречу. Ну, без фанатизма, пришлось ограничить себя только легким вином, не хватало еще наутро маяться с похмелья.

— Стало быть Макаров не оговорился, когда назвал себя старшим воинским начальником в Порт-Артуре.

— Читай, на Квантуне. Тут такая подковерная резня была, что мама не горюй. Сразу, как только утвердили назначение Макарова, тот озаботился отправкой Стесселя в Чифу, выделив для этого целых четыре миноносца, считай целую операцию под это провернул. Хотел было и Фока отправить, благо тот уже на поправку пошел, очень не понравилось Степану Осиповичу, как тот противодействовал десантной операции японцев, но раздумал. Знаешь, у Фока весьма высокий авторитет у личного состава дивизии, ну ничуть не меньше, чем у Кондратенко.

— Этот умник еще доставит проблем, попомни мои слова.

— Может ты и прав, но видишь ли тут не все столь однозначно. Командир он довольно не глупый.

— Может и не глупый, да только если бы Семен не позаботился о нем, то наверняка сдал бы позицию, не помогли бы и бронепоезда.

— Возможно, но не факт.

— Ты его не больно-то защищай. Если бы не его гениальное командование, то в той истории Артур продержался бы еще как минимум месяц. После гибели Кондратенко, он только и делал, что сдавал одну позицию за другой, быстро доведя ситуацию до критической.

— Это если исходить из тех данных, что располагаешь ты. А могут ли твои данные быть полными, позволяющими сделать однозначный вывод? Сомневаюсь.

— Ох Сережа, тебя послушать так и Рененнкампф в известной нам истории невинный агнец, а ведь его действия повлекли поражение русских в Пруссии и именно благодаря им была наголову разбита вторая армия под командованием Самсонова. Фок когда-то был лихим офицером, участник турецкой компании, обороны Шипки, но сейчас он если и не предатель, то балласт. Кстати, Рененнкампф уже отличился в ходе подавления боксерского восстания и вполне себе будет лихо и грамотно воевать с японцами, но в четырнадцатом году попросту подставит русскую армию. Так что не больно-то доверяйся чувствам. Не хватало еще, чтобы Фок к первой мировой тоже командовал какой нить армией. Ладно, хватит о высоком. Объясни-ка мне любезный, что же ты тут творишь? Я там распинаюсь, расписывая в каком ты тихом месте, а ты тут в штыковую ходишь.

— А откуда…

— Ну, о твоей лихой атаке разве только ленивый в Артуре не знает, опять же награда боевая, за красивые глазки не дается. Не смотри на меня так. Да, я только сегодня приехал. Да, времени собирать сплетни у меня не было. Но ты забываешь, что непосредственным начальником у меня мой тесть, так что он мне многое порассказал. И про минную постановку и про Цинджоу.

— Ну, так уж вышло.

— Так вышло говоришь. А ты в курсе, что ваши жены мне устроили форменный скандал и обвинили во всех смертных грехах? Понятно, что нет.

— Вы поссорились с Аней?

— Не то слово. Разругались в хлам. Вернее она разругалась, а мне и ответить было нечего, — вздохнув, ответил Антон.

— Зря это она.

— Зря-а. Ты бы наперед думал, а потом на фронт бегал. Да это бог с ним, помиримся, правда если ты дуболом жив останешься, но ведь тебе неймется. Все решилось, все поняли, что эти бронепоезда на передовую выпускать не следует, а лучше держать в тылу. Ну, все нормально, кроме того, что тебе обязательно нужно было напроситься именно на фронтовой бронепоезд.

— Я не просился. Просто так уж вышло. Получил приказ, взял под козырек.

— Вот попомни мои слова, если японцы не убьют, сам грохну. Отработать назад никак? — все же успокоившись, поинтересовался Антон.

— Не. Не поймут.

— Эх Сережа, Сережа. Ладно, чего уж. Ты там смотри, хотя бы поаккуратнее, у нас еще столько дел, что мама не горюй. Кстати, как там у Гризли?

— Нормально, — заметно оживился Звонарев, когда понял, что гроза вроде как миновала, — сидит в своем медвежьем углу и в ус не дует. Его как поставили охранять Инчензы, так он там и торчит, со сменой командования ничего не поменялось. Знаешь, полное ощущение, что о нем попросту забыли, он ведь был в непосредственном подчинении у Стесселя. Стоит себе часть и стоит. В седьмой дивизии думают, что это подразделение четвертой, а там, что седьмой.

— Бардак.

— Полный. Но Семена устраивает. Как он говорит и к передовой поближе и никакого командования.

— Ну, а на заводе как?

— Тяжко, как еще-то. Вот вроде тысяча человек, и еще китайцев понабрали, сейчас уже начинаем понемногу к станкам ставить, у кого с овладением специальности получше, а людей как не хватало, так и не хватает.

— Ну дак пускай Зимов не разбрасывается.

— А как ему не разбрасываться? Снаряды двух видов дай. Вот сейчас минометы в ход пойдут и расход у них намечается я тебе дам, опять мины дай. Гранаты тоже дай. Все пулеметы, что на складах были уже разошлись, а сколько они патронов сожрут, наши забитые склады очень скоро опустеют, если производство не будет поспевать. И это только по боеприпасам. Люди в две смены пашут по двенадцать часов

— А кому сейчас легко? — вздохнул Песчанин и было это не наиграно, а вполне искренне, — Людей-то не загоняем?

— Ничего, эвон в отечественную не меньше пахали, да со скудным пайком и ничего выстояли, а здесь и котел изрядный и медицинское обслуживание и досуг.

— Ну там-то за Родину, а здесь…

— А здесь наши рабочие за солдатиков жилы рвут. Почитай все женщины в госпиталях работают, рассказывают муженькам о страдальцах. Опять же разъяснительную работу проводим, фильмы крутим.

— Так значит с хроникой пошло?

— Пошло не то слово. Стессель кстати с собой увез чуть не два десятка коробок с пленками, опечатанные понятно, лично для царя. Под Цинджоу все четыре оператора работали, одного тяжело ранило, да аппарат немного повредило, хорошо хоть пленки не засветились. Кстати…

— Привез я аппараты, три штуки, больше изготовить пока не успели. Но операторов тут уж…

— С этим проблем не будет, у Палухина сейчас уже дюжина добровольных помощников, прямо таки влюбленных к синему. Вот смеяться будешь. У нас тут настоящая киностудия.

— Чего-о?

— А того. Кроме как хронику, Палухин начал снимать фильмы. Нет, то что удалось доставить из заграничных короткометражек тоже есть, но здесь настоящее немое кино. Со сценарием, смыслом, актерами, субтитрами, чтецом, рабочие и солдаты ведь плохо читают, под аккомпанемент пианино. Нам понятно смешно, но сейчас это просто фурор.

— А как же это? Это ты подсказал?

— Нет. Палухин сам догадался. Посмотрел на короткометражки и догадался. Он даже обратился с просьбой о выделении под шапито помещения и получил его, дело еще и прибыльное жуть, так что кроме того, что боевой дух поддерживаем, еще и копейка капает, зал постоянно битком. Ну и выездные показы на позициях, тоже не забывает. В общем если его не тормознуть, то тут самый настоящий Порт-Артурский Голливуд выйдет.

— И не надо тормозить. Ты его в свободное плавание надеюсь не отпустил?

— Я что дурной на голову? Быстренько сбацали акционерное общество, у концерна семьдесят процентов, но он доволен дальше некуда. Кстати и перед царем засветимся, а то после Сучанска на нас немного негатива пролилось, глядишь и до него докатилось, а тут нате вам наше с кисточкой, и хроника, и кино в осажденной крепости снимаем. И завод наш засняли, рабочих за станками, да с пояснениями, да жен их которые проводив мужей на работу идут в госпиталя. Это уже я подсказал.

— Дубина ты Сережа, — неожиданно выдал Антон.

— Вот те здрасте. Ты это к чему?

— А к тому, что тут такое поле деятельности, а ты на фронт подался, вот тут от тебя куда больше пользы было бы.

— Думаешь не понимаю. Да поздно уже.

— Полухина надо бы не забрасывать, подсказывать как да чего. Ну не мне тебя учить, ты в деле подсказок уже асс.

— Не переживай, не заброшу. Ну как, по маленькой?

— Наливай.

* * *

— Степан Осипович, я все же считаю, что отправлять мой отряд рано, — проговорил Науменко наконец отодвинув чашку с уже выпитым чаем.

Макаров с каким-то сожалением посмотрел на Веру Ивановну, которая заметив, что разговор перетек в иную плоскость, начала сноровисто прибирать со стола. Прислуги у них дома отродясь не водилось, а потому и здесь, чета Науменко осталась верной себе. Вернее это супруга, которая привыкла со всем управляться сама, не желала заводить прислугу, ну а раз уж так решила хозяйка, то Петру Афанасьевичу ничего не оставалось, кроме как согласиться с этим.

Заметив этот взгляд, Науменко только мысленно ухмыльнулся. Нет, ни о какой ревности и речи не могло быть. Что было, то быльем поросло, вот только, было заметно, уж больно соскучился по уюту семейного очага этот неугомонный человек и его полный сожаления взгляд был адресован не именно Вере Ивановне, а тому, что вот опять началось.

— Умеете Вы все испортить, Петр Афанасьевич. В кои-то веки я позволил себе немного расслабиться, побыть в кругу семьи, пусть не своей, но все же. Хоть бы дождались, когда мы по обыкновению пройдем в кабинет.

— Прошу простить.

— Да чего уж, — безнадежно взмахнул рукой Макаров, — Ну раз уж так, то давайте пройдем в кабинет, опять же Вере Ивановне мешать не будем.

— Вы мне ни коим образом не мешаете.

— Мешаем, мешаем, — добродушно улыбаясь и поднимаясь со стула возразил адмирал, — Если рассуждать как лицо командующее флотом, то я соглашусь с Вашими словами, — когда они наконец оказались в кабинете, начал Макаров, — но все дело в том, что я сейчас должен думать не только о флоте, а вот тут получается совсем иная картина. Нарушение перевозок из метрополии в значительной степени ослабит противника на сухопутном театре, а сейчас судьба Артура и всей войны в большой степени зависит именно от успехов и неудач на суше. С Того, мы еще схлестнемся, никуда он не денется, но прежде мне хотелось бы внести в их перевозки некий дисбаланс. Если действия Вашего отряда вынудят японцев перейти к перевозкам посредствам конвоев, то это повлечет за собой большую выгоду. Того будет вынужден привлечь к конвоям военные корабли и отвлечь на это боевые вымпелы, причем не старье какое, а броненосные крейсера, так как в этом случае над перевозками довлеют Владивостокские корабли.

— Но он и без того держит там сильную эскадру.

— Держал, до тех пор пока не выяснил, что проход теперь свободен. Так что не пройдет и пары дней, как минимум два броненосных крейсера будут уже под Порт-Артуром. Уверен, что соответствующий приказ ушел уже сегодня, причем не с посыльным кораблем, а по телеграфу, благо они его контролируют по всей Корее, так что крейсера если не ушли, то выйдут уже завтра. Ему просто необходимо иметь преимущество перед моей эскадрой, чтобы быть уверенным в своих силах. И как в таких условиях заставить его оттянуть часть сил в Корейский пролив? Владивостокский отряд? Сомнительно. Они уже ни раз выходили в рейды, правда результат не очень впечатляет, но даже эти малоэффективные действия наделали достаточно много шума. Теперь за действиями Иессена наблюдают очень пристально, но опять таки, нет ничего проще, как прекратить перевозки на несколько дней, пока крейсера не отвернут обратно, а потом начать все по новой. Ваш отряд дело совсем другое. Он будет способен действовать автономно, длительный срок и охватить большую территорию, он как заноза будет беспокоить противника. Вы можете начать еще на траверзе Чемульпо и постепенно спускаться к Корейскому проливу, затем выйти в Японское море и начать терроризировать район Цусимы. В конце концов, обогнуть Японию и выйти на Тихоокеанское побережье. Крейсера не имеют возможности такой автономности как ваш отряд. Так что японцы будут обречены распылять свои силы, обойтись одними миноносцами они не смогут, так как те не имеют достаточного запаса хода, поэтому даже начало снабжения посредством конвоев, не является панацеей. Да, конвои вам станут не по зубам, но остаются торговые перевозки, а Япония очень зависит от импорта. Много ли найдется желающих поставлять товары, если существует высокая вероятность того, что они отправятся на дно.

— Но росичи не так чтобы и большие, а кроме осмотровых команд, нужно еще куда-то девать экипажи пароходов, не высаживать же нейтралов на шлюпки в открытом море.

— И не надо. На 'Чукотке' с относительными удобствами вы сможете разместить экипажи минимум десяти пароходов, а если людей немного потеснить, то и больше. Потом при заходе в какой-нибудь нейтральный порт высадите их и повторите. Не надо задавать вопросы на которые и сами имеете ответы. Вы думаете я не понимаю, что Вам не терпится сцепиться с японцами в смертельной схватке? Прекрасно понимаю, но Вы и ваш отряд нужны мне именно там, где нужны. На кровеносных артериях, которые питают Японию. Если нам удастся оказать влияние на экономику, если получится посеять панику в деловых кругах, то это будет агонией Японии, очень скоро она выдохнется. Вот сходите в один рейд, тогда подумаем и о том, как сломать хребет Того. Все же мне кажется, что несмотря ни на что, он постарается сохранить преимущество здесь, у Артура, так что и решится все здесь. В связи с этим, я попросил бы Вас по возможности не афишировать дальноходные мины. Помимо новых мин, вы получите и обычные, я решил разоружить броненосцы, так что эти мины пойдут на Ваш отряд.

— Рискованно, Степан Осипович. Получается, что Вы все же делаете ставку на росичей, а ведь в походе всякое может случиться, мы можем понести потери. Можем потерять матку и тогда просто не будем иметь возможность вернуться, где мы сумеем раздобыть столь необходимый нам мазут, ведь на всех станциях и портах имеется только уголь. Я считаю, что сначала следует устроить баню японцам здесь, а уж потом отправляться в рейд. Сами посудите, о матке противнику ничего неизвестно. Они могут сделать какие-то выводы по тому, что 'Росич' сумел пройти сюда, но это объяснится наличием топлива на борту парохода, для одного миноносца это не проблема, а для десятка, уже совсем другая песня. Так что, кроме того, что у нас имеются в наличии новые мины, им больше ничего известно не будет, рейд для них явится такой же неожиданностью.

— Да, в предстоящем сражении я рассчитываю на росичей, а в частности на новое минное вооружение. Даже если в ходе боя удастся потопить хоть один броненосец, это сразу перевесит чашу весов в нашу пользу. Вот только Вы забываете, о том, что в бою, если таковой случится, вы гарантированно понесете потери, дистанция в двадцать кабельтовых не так уж и велика, а канониры у Того, далеко не безрукие. Сколько кораблей тогда сумеют отправиться в поход? А ведь еще будут и повреждения, значит понадобится ремонт. Когда росичи смогут выйти в море? Сколько успеют перебросить войск из метрополии японцы? В этом случае эффект рейда будет смазанным. Так что, будем действовать так и никак иначе. Кстати, как там у Вас с комплектованием?

— Нормально. Антон Сергеевич не обманул. Оно конечно молоды еще, но судя по всему дело свое знают. Правда пришлось с ним выдержать целое сражение. Я хотел на 'Росича' назначить новую артиллерийскую прислугу, так он воспротивился, да так рьяно, что пришлось осаживать. Ведь что удумал, мальчишек к орудиям, я ему проверенных комендоров, а он ни в какую. Хотел парнишек на 'Чукотку', там ведь тоже орудия будут устанавливаться, все одно подбирать народ. Так опять в штыки. Только и согласился, что Кузнецова отдать, у меня все еще незаполненной оставалась вакансия командира на один миноносец.

— Кстати, а где он? Я думал, что он обязательно посетит вас.

— Так и планировал, да как только узнал, что Вы будете, стушевался и отработал назад. Впервые вижу, чтобы он пасовал.

— Это потому что, раньше он был вольным стрелком, а сейчас на службе.

— Стало быть досталось моему зятю.

— Пока только аперитив, и будем надеяться, что на этом все и закончится.

* * *

Корабли, корабли, корабли. Кругом одни корабли, вот только несколько угольщиков, а остальные все под военными вымпелами. Одни стоят, лениво коптя небо в ничего неделании, или подойдя к угольщикам принимали в свои недра черное золото, которому надлежало сгореть в их топках, даря жизнь механизмам этих стальных монстров и приводя их в движение внушая уважение противнику. Другие, это в основном миноносцы, носятся по тесной акватории, поднимая волну, заставляя раскачиваться лениво и как-то величественно даже броненосцы.

Эти крепости из стали смотрятся тяжеловесно и весьма угрожающе, в особенности если задержать взгляд на их главном калибре упрятанном в бронированных башнях. Они стоят отдельно, словно возвышаясь над остальными. Так же отдельной группой стоят броненосные крейсера, они хотя и уступят своим старшим братьям, но выглядят весьма солидно, броня и калибр вполне позволяют использовать их в эскадренном бое, если они и уступят первым то ненамного. Легкие крейсера, канонерки, вспомогательные корабли, вездесущие миноносцы, сосчитать которые практически невозможно, так как большинство находятся в постоянном движении.

Элиот. Временная военно-морская база японского флота близ Порт-Артура, зажатая между островами с заминированными проходами, надежно прикрывающими от атак миноносцев противника. Именно отсюда выдвигаются отряды для проведения морских операций по блокированию русской крепости и уничтожению Тихоокеанской эскадры Макарова. Сейчас здесь собраны далеко не все вымпелы, часть находится в районе Артура. Вся эта махина нацелена на одно: Уничтожить или запереть русский флот на внутреннем рейде. Миллионы йен, сотни жизней, около десятка дорогостоящих кораблей и на выходе ноль.

Не далее как два дня назад, Того решил получше запереть русских и предпринял очередную попытку по закупорке прохода. К сожалению, вовремя снабдить его информацией о том, что проход уже свободен не успели. Миноносец, который должен был получить эту информацию световым кодом, отчего-то к месту контакта не пришел. Это стоило больших жертв и очередного провала тщательно подготовленной операции. Снова миллионы выброшены на ветер, а положительный результат не достигнут.

Ямомото тяжко вздохнул, осматриваясь с парового катера, которым его приказано было доставить с брандвахты на флагманский 'Микасу'. Миноносец опять не прибыл, а информация была слишком срочной, вот и пришлось обходиться рыбачьей калошей, чтобы добраться сюда, а потом его служба на Квантуне все одно подошла к концу, его отчего-то вызывали в Токио, поэтому он сам и отправился. Команды дежурных миноносцев были весьма удивлены его внезапным появлением, а чего удивляться, ну прошел над минами, ничего удивительного, не против же лодок они устанавливались. Там его высадили досмотрели и поняв кого именно к ним занесло, отправили к адмиралу. Вообще отношение моряков к рыцарям плаща и кинжала не радовало, успели проникнуться духом европейских союзников.

Этим морякам сколько не дай, все им будет мало, а толку чуть. Вот он, майор генерального штаба Ямомото, решил задачу по закупорке прохода быстро и качественно, закрыв выход русской эскадры одним махом и с минимальными вложениями. Просто напряг извилины, приложил старание, и имея в распоряжении не больше десятка человек, осуществил то, что не удавалось проделать всей этой махине. Другое дело, что повторить такое теперь весьма трудно. Не неосуществимо, а именно трудно.

В крепость все еще продолжают пытаться пробиться транспорты, мало того, уже вчера прибыл транспорт, в сопровождении того самого миноносца, на который он указывал своему командованию еще до войны. Сторожевик. Как бы не так. Самый настоящий миноносец и минные аппараты нашлось куда установить и переход он осилил, а значит с его механизмами все в порядке и у русских есть еще восемь таких же, о которых не знает Того. Однако, подловить такой транспорт трудно, да и не так их и много, по ним нужна отдельная информация, а ее-то у него нет, поэтому это пока нужно отложить. Тем более, что появилась иная возможность. Вот тут потребуются вся мощь и потенциал японской эскадры, только важно не упустить ее, потому как если морячки проспят, то она может быть утрачена окончательно, на повторение рассчитывать не приходится, не полные же идиоты русские, что бы о них не говорили, и правильные выводы сделают, и меры примут.

Вообще в последнее время они как-то активизировались. Практически вся сеть в Порт-Артуре, с таким трудом налаженная и отработанная, была не просто засвечена, а ликвидирована. То что оставалось, сетью быть уже не могло, так, отдельные агенты. Кстати, завалились не только японцы, но и завербованные русские и китайцы. Что-то указывало, что и тут постарался этот проклятый концерн, раньше такой слаженности у русской жандармерии не наблюдалось, а тут… Все решилось за одну ночь, русские широко привлекли солдат, сил жандармов и полиции для этого никак не хватило бы. Концерн имел слаженную и эффективную службу безопасности, которую как видно задействовал в помощь жандармам, в то, что стражи закона внезапно прозрели и научились работать с такой эффективностью, Ямомото не верил.

— Майор Ямомото? — лейтенант недоверчиво посмотрел на представшего перед ним крепкого мужчину в одеянии китайского рыбака. Было в этом не только недоверие, а что-то еще, что совсем не понравилось майору. Снобы. Да он выглядел ничуть не лучше портовой швали, но пользы своей Родине принес куда больше, чем этот лощеный офицер, много больше.

— Да, это я. Адмирал может меня принять?

— Может для начала, приведете себя в порядок

— Не думаю, что командующего интересует мой внешний вид. Гораздо важнее то, что я собираюсь ему поведать. Так что, адмирал меня примет?

Очередной взгляд, брошенный свысока, еще бы, майор генерального штаба и в таком непрезентабельном виде, да еще и занимается делом недостойным настоящего офицера. Интересно, а этот надутый индюк вообще имеет представление о том, что здесь как бы идет война? Судя по его виду, сомнительно.

Как бы то ни было, но вскоре он уже был в каюте адмирала. Того принял его весьма благосклонно, но не сказать, что был рад этой встрече, с чем бы не прибыл этот человек, он являлся укором для командующего объединенным флотом. Никакие ухищрения и разработанные операции не смогли принести того эффекта, как только одна тайная и великолепно проведенная, автором и инициатором которой целиком и полностью был именно этот человек.

— Майор Ямомото? — и этот туда же. Ну да, его понять можно. С другой стороны плевать, главное дело, а оно ждать не может.

— Так точно, ваше превосходительство.

— Вы с таким упорством добивались встречи, что у меня сложилось ощущение, что Вы подготовили очередную каверзу русским и вновь решили утереть нос японскому флоту.

— Ваше превосходительство, все мои действия направлены только на пользу Японии, у меня и в мыслях не было…

— Не обращайте внимания. Итак, я Вас слушаю.

— Сначала ответьте на мой вопрос. Достаточно ли у Вас сил, для того чтобы встретиться в открытом бою с русскими?

— Интересное начало. Макаров решил дать мне генеральное сражение и Вам удалось доподлинно это выяснить? — внимательный и выжидательный взгляд, в ответ на ироничный вопрос. Это все пыль. Конкретный вопрос, требует конкретного ответа. Майор ждал. — Хорошо. Уже сегодня утром прибыла эскадра Камимуры, что обеспечивает мне подавляющее превосходство над русскими.

— Превосходно, — сразу же оживился разведчик, — Мною подготовлена очередная диверсия, благодаря которой русские окажутся в Вашем распоряжении в открытом море и при удаче вне пределов действия береговых батарей. Дальше все будет зависеть от флота.

— А вот теперь поподробнее, — оживился адмирал. Этот человек уже доказал, что способен действовать нестандартно и с большой отдачей, просто отмахнуться от его слов было неразумно.

— Макаров слишком деятельная натура и отсиживаться на внутреннем рейде не станет. На сегодняшний день у него отремонтированы почти все корабли. В ремонте остались только несколько миноносцев, остальная эскадра готова к бою. Но он прекрасно понимает, что эскадру нужно сплавать, а это возможно достичь только практикой. Если не сегодня, то на днях, он непременно выйдет в море для проведения маневров. Практика показывает, что он достаточно отдаляется от берега, а значит если все правильно рассчитать, то можно вынудить его принять бой без поддержки с берега.

— И как я это смогу сделать? Дымы эскадры он обнаружит задолго до того, как мы сможем к нему приблизиться, а следовательно опять отойдет под прикрытие батарей, а такой бой нам не выгоден.

— А вот об этом я уже позаботился. Во время стояния на внутреннем рейде, на кораблях были проведены масштабные профилактические работы, так что выход эскадры в море состоится очень скоро, ведь механизмам нужно дать приработаться, проверить их. Так вот, мне удалось завербовать нескольких рабочих, которые производили переборку механизмов. Через четыре, пять часов, после выхода эскадры в море на 'Севастополе' выйдет из строя машина. Окончательно ход он не потеряет, но будет способен дать не больше шести узлов.

— Но ход все же останется?

— Да.

— Через сколько они сумеют устранить неисправность?

— Исправить можно будет только в порту и очень не скоро. Но если ими будет встречен, к примеру, отряд со старыми кораблями, не думаю, что Макаров откажется от возможности еще пощипать наш флот, погоня за ними, может еще немного отдалить его от крепости, а Вы используя преимущество в ходе, сможете отсечь ему пути отхода. Я не знаю, как Вы поступите, может, то что я говорю полный бред, я ведь человек сухопутный, но думаю, Вы сумеете в должной мере использовать эту информацию. В любом случае, повторить подобное мне уже не удастся.

— Тут очень много факторов, которые могут оказать влияние на развитие событий. Самое главное, как узнать, когда именно выйдут русские в море. Макаров слишком непредсказуем и может организовать выход в течении нескольких часов.

— Не думаю, что все настолько страшно. О подобном выходе становится известно как минимум с вечера, а выход обычно планируется на утро, чтобы впереди был целый день. У вас найдется миноносец, для еженочного дежурства в заливе Меланхэ.

— Разумеется.

— Ему передадут световым кодом сведения о выходе эскадры в море. Остальное будет зависеть от Вас. В Вашем распоряжении будет несколько часов.

— Хорошо. Надеюсь, что все это окажется правдой, — говоря это, Того походил на хищника, долго поджидавшего свою добычу и наконец увидевшего ее, сейчас этот опасный зверь уже изготовился к броску.

— И еще, ваше превосходительство. У Макарова в настоящий момент появилось еще девять миноносцев и они сейчас активно готовятся к выходу, комплектуются экипажи, устанавливается вооружение. Эти корабли очень опасны, так как являются продукцией концерна 'Росич'. Я предполагаю, что они используют новые самодвижущиеся мины, с большой дальностью. Об этом говорит то, что 'Страшному' удалось подорвать наш крейсер на дистанции больше полутора десятков кабельтовых, а его бывший командир является тестем одного из учредителей концерна. Новые мины разрабатывались при поддержке концерна. Представители 'Росича' очень сильно вкладываются в эту войну, вполне возможно, что они начали производить эти мины.

— Даже если их мины имеют дальность в двадцать кабельтовых, им нужно еще выйти на такую дистанцию, а это весьма затруднительно, а потом еще и попасть, с такой-то дистанции.

— Но не невозможно. Вспомните бой при Лаотешане. Даже потеря всех девяти миноносцев в обмен на один наш броненосец не равнозначна.

— Хорошо, я буду иметь это ввиду. Но миноносцы это только миноносцы, они особой погоды не сделают, тем более днем. Что же касается того боя, то русские подготовили засаду, установили дымы, что позволило им приблизиться практически в плотную. В предстоящем бое у них не будет преимущества заблаговременно подготовленной позиций. Опять же, там не было той концентрации противоминной артиллерии, что будет у целой эскадры.

— Этот концерн слишком многим нам уже насолил, чтобы сбрасывать его со счетов. Никому доподлинно неизвестно чем там у них занимаются в их НИИ во Владивостоке. Кстати, идея бронепоездов, которые доставили столько неприятностей под Цинджоу, тоже исходит от его представителей.

— Если этот концерн так не дает Вам покоя, отчего же тогда Вы не занялись им вплотную?

— Мне не дали на то разрешения, более того, запретили отвлекаться в преддверии войны от основного задания, решили отложить и заняться после войны. Мои же доклады о том, что концерн оказывает влияние на ход боевых действий, не воспринимаются в серьез.

— Как я уже говорил, я приму меры. Остается еще один вопрос. Насколько точно то, что Ваши агенты сделают то, о чем Вы говорили? Это не может быть провокацией русских жандармов?

— Исключено. Дело в том, что это не мои агенты.

— …?

— Это революционеры. По их планам Россия должна непременно проиграть в этой войне, чтобы в стране можно было сбросить самодержавие. Я вообще считаю, что мы допустили просчет, напав на русских так рано. Сначала нужно было устроить у них революцию, а потом уже действовать. Конечно, время было бы потеряно, но результат был бы куда более положительным.

— Вы сомневаетесь в нашей победе?

— У России очень большой потенциал и одной только силой оружия Японии с ней не справиться. У нас только один шанс, быстрая победа, но похоже война затянется. Нашей армии не удалось отбросить противника к Крепости, а это потерянное время и война на два фронта, все же Порт-Артур способен выставить около пятидесяти тысяч штыков, при этом они будут обороняться на подготовленных позициях и нашей армии потребуется как минимум тройной перевес.

— И какой же выход Вы видите из этой, как Вы говорите, безвыходной ситуации?

— Я не говорил, что ситуация безвыходная. Я говорил, что одной только силой с русскими нам не справиться. Вот если в России начнутся революционные волнения, тогда у нас появляется шанс. Об этом я неоднократно заявлял, но меня не хотели слышать.

— И потому заслали на Квантун? — ответом адмиралу было молчание, — Что же, не буду Вас задерживать. Помочь с возвратом на полуостров?

— Был бы признателен, если Вы отправите меня на каком-нибудь корабле в Японию. Меня отчего-то вызвали в генеральный штаб.

— Нет ничего проще. Сегодня как раз отправляется посыльное судно, до Токио не обещаю, но в Сасебо Вы попадете.

— Благодарю.

* * *

— Эй малец, сбегай к Семену, принеси табачку, — удобно устроившись на завалинке вальяжно бросил матрос.

А что, раз уж Господь сподобил и прислал целую прорву юнг, отчего не погонять мальчишек. Оно конечно, вроде как и не мальчишки уже, еще года три и вполне призывного возраста будут, ну да он то, чай уже пять годков на флоте. Вот выйдет замирение, и прямая дорога домой, так как тута день за пять идет, им уже зачитали указ царя. Хотя про него и говорят, что он кровопийца, встречались матросу такие умники, но слово свое держит крепко.

Вполне себе плюгавого вида парнишка, в нерешительности замер, словно решая выполнить распоряжение старшего товарища или отбрить его. Все они были юнгами, а как их еще записать, до призывного возраста чай еще не доросли, вот и появилось в Порт-Артуре их избыточное количество, а к нему как никак матрос обращается, да еще и послуживший.

По прибытии ребята смотрели на моряков отряда, в который теперь входили и они, с восторгом. Тем более, что в первый же вечер им показали синему о том, как происходил бой миноносников с японцами. А здесь все были с миноносцев, что с того, что их не было в том бою, были ведь и другие стычки. Эвон рассказывали, как командир их отряда на 'Страшном' в одиночку на четверых японцев попер, досталось ему славно, но и япошки умылись. Это не безответные рыбацкие шхуны топить. Поэтому просьбы старших товарищей ребята старались выполнить как можно быстрее и с нескрываемым удовольствием, воспринимая их чуть ни как награду. Как же, старший товарищ к нему с просьбой обратился. Да он… Да мигом… Вот глазом не успеете…

Совсем скоро ребята стали замечать, что поручения становились все пустяшнее и пустяшнее, словно их держали не за младших товарищей, а за мальчишек из подворотни, которых можно вот так вот походя отослать за табачком, так как самому пройти пару десятков шагов вроде как и лень и зазорно. А ведь прошло только два дня. Поэтому парни сговорились, если не по делу, то игнорировать такие просьбы. Чай не баре.

— Дядь Антон, дак вон он дядька Семен, сами-то чего не сходите? — наконец пожав плечами, ответил парнишка. Договориться договорились, но моряк-то и возрастом постарше, так что уважение он решил соблюсти.

— Я че, салага, спросил тебя где Семен или велел принести табаку, — построжавшим голосом и недовольно нахмурив брови, бросил матрос по имени Антон.

Малкин, акустик с 'Росича', растерялся от того тона, которым заговорил старший. Оно понятно сирота приютская, но почтение к старшим им внушалось строго настрого и не только в прежнем приюте, но и в Магадане. Чего это он так разозлился, вроде и не грубил ему, просьба пустяшная, а он эвон как взъярился?

— Осади, дядь Антон, — раздался голос со стороны и обернувшись на него, матрос увидел такого же юнгу, разве в плечах покрепше, но тоже малец, — Чего он Васька?

— Дак табачку попросил принесть, — почувствовал небывалое облегчение Малкин при появлении друга.

— Попросил, или велел? — нахмурился Вахрушев. Ох уж эти миноносники, ну чистые старшаки в приюте.

— Считай, что и велел.

— Сам сходит.

Матрос ошалело наблюдал за этим диалогом, он никак не ожидал такой наглости. Вот как появились эти юнги, так их все и гоняли и в хвост и в гриву, никому они и слова поперек не сказали, а тут подиж ты, раздухарились. Ну братушки не обессудьте. Антон поднялся и напыжившись сделал первый шаг к парнишке, что поздоровее.

— Дядь Антон, осади, не то оба под арест пойдем, а ты еще и битым. Оно тебе надо? — все же постарался решить дело миром Сашка, вот только слова он для этого нашел не те. Ну, никак это не могло остановить Антона, а вот подзадорить лишок, эт пожалте, эт сколько угодно.

Что произошло дальше, Антон так и не понял. Парнишка был не маленьким, да только и он жизнью битый. Вот не ожидал он, что его как кутенка ткнут носом в песок, едва он ухватит парнишку за отворот. Все же ребяток учили в приюте не только морской науке, постоять за себя тоже нужно уметь, а прошедший сквозь приютские реалии Вахрушев очень серьезно относился к этим занятиям, больно ему не понравилось ходить битым. Рассвирепевший матрос тут же оказался на ногах и ринулся на парня, теперь уже он не собирался просто преподать назидательный урок, теперь он хотел растоптать наглого мальчишку. Вот только, что-то не ладилось сегодня. Сокрушительный удар прошел отчего-то мимо, не встретив лицо противника там, где ему положено было быть, а его бок взорвался болью, высекающей слезы.

— Дядь Антон, осади, — уже угрожающе произнес Сашка находясь в боевой стойке, перед переломившимся пополам, роняющим тягучую слюну и стонущим матросом. Олучить в печень, то еще удовольствие, а рука у Сашки тяжелая.

— Отставить!

Услышав этот голос, Сашка вздрогнул и тут же вытянулся по стойке смирно. Ох, что сейчас будет. Этож надо, дядька Федор. Ну все, теперь достанется так, что приходи кума любоваться.

— Вахрушев, что тут произошло?

— Господин унтер-офицер, дядька Антон…

— Матрос Зубаткин, — с некой ленцой перебил юнгу унтер.

— Так точно, матрос Зубаткин, велел юнге Малкину, принести ему табаку, а сам при этом ничем занят не был. Я и сказал ему, что он и сам может сходить.

— А потом, стало быть, сразу в морду, чтобы дошло лучше?

— Никак нет. Это он…

— Я видел другое.

— Так это потом, а поначалу он первый… — голос парнишки все же дрогнул.

Вот стоит он навытяжку и правым себя считает, и не виноват он, что матрос на него полез в драку, и поди докажи. В голосе его уже были слышны практически рыдания, твердый ком наконец сковал горло так, что и ни слова из себя не выдавить, и дышать трудно. Обидно ведь.

— Иди на корабль Вахрушев.

Сашка в ответ не смог произнести ни слова, только руку бросил к бескозырке и резко развернувшись, размашистым шагом направился на 'Росич'. Это тут дядька Федор ни слова не сказал, не любил он при посторонних выговоры ребятам устраивать, ну, если не допекут, да и то сдерживался. Вот вернется на корабль, тогда и аукнется юнге Вахрушеву. А за что? Разве он виноват? Обидно.

Федор осмотрелся. Ну да, не прошло происшествие незаметным, эвон матросы и унтера подтянулись. Смотрят. Зубаткин уже справился с приступом боли и на лице его аршинными буквами читается охватившее его возмущение, того и гляди затянет: Полундра, наших бьют! Придется разъяснить. На 'Росиче' он в обиду никого не даст, но ведь и на остальных кораблях мальцы и ведь постоять за себя вполне могут, эдак и до мордобоя недолго, он себя для всех них за отца держал, а их за деток. Не сподобил Господь детишками обзавестись, все время служба, море. Как отслужил до края, так на берегу и не смог найти себя, чуть до горькой во Владивостоке со скуки не скатился. Но нашлись люди добрые, предложили достойное занятие. Оно и край, куда там Владивостоку, а скучать не приходилось. Бывало и он прикладывался к мальцам, не без того, но то в науку, по отцовски. А эти эвон что учудили.

— Мальчишки в уважении к старшим воспитаны. Вам как ероям в рты заглядывают, каждое ваше слово ловят. Они ить рвались сюда, за Рассею матушку постоять, вам помочь. А вы? Кажный из них поболе вашего знает и корабли енти по винтику разобрать сможет, потому как вместо того, чтоб бока отлеживать учились и учились, боялись что их на войну не возьмут. А кто из вас слышал, чтоб они знаниями своими похвалялись, а ить вы против них неучи, это я вам точно говорю. Не слышали? И не услышите, потому как вы для них старшие товарищи. Я школы старой, под парусами взращенный, а потому скажу один раз. Если кто решит мальцов обидеть, лучше сам пусть утопится.

— Федор Панкратыч, ты нам чай угрожаешь? — глядя из под нахмуренных бровей, проговорил дюжий унтер, коему по всему выходило уже пора и отслужить. Ага, это родная душа, тоже жизнь флоту положил.

— Ты Артем Иваныч, за своих горой встанешь? Вижу, что встанешь, иначе и быть не может. Вот и я за своих деток никого не пожалею.

Обведя всех пристальным взглядом, Федор уже было обернулся, чтобы отправиться своим путем, но вдруг замер… Хрясь!!! Зубаткина снесло, словно бревном приложило, только ботинки мелькнули в воздухе. Ух. Полегчало. Ну а теперь можно и по делам. Моряки молча расступились, не стал заступать дорогу и Иваныч. А что. Прав старик. Вот еще и от него на орехи… Хотя… Не, это пожалуй уже лишка будет. Эвон лежит не шалохнется. Кабы в госпиталь аспида не пришлось.

— Вахрушев, — унтер устало присел на тумбу.

— Я господин унтер-офицер, — парнишка вытянулся перед Федором, в готовности выслушать приговор.

— Ить сколько раз говорено, к старшим нужно иметь уважение и почтение, а ты… Понятно, что он первым в бутылку полез, но ить ты сколь книг умных прочел, мог и поступиться малость, мозгов-то в твоей голове поболе будет, чем у него.

— Но он первый… — опять этот комок и снова обида в голосе. Да что же это, ведь не малец уже. Да в приюте когда старшаки иголялись и то не плакал, а тут…

— Знать не те слова ты нашел, что он первым, значит… Думай наперед, а потом говори. Понял ли.

— П-понял, — едва выдавил из себя парнишка, трясущимися губами.

— Ну, а чтоб запомнил. Возьми Машку и погуляй по палубе, да подумай над тем, что было.

— Есть, — вот только чуть не рыдал, а вот уже и задор в глазах. Знать не так уж он и не прав, но не прав, ну да в другорядь умнее будет. А Машка… Да завсегда… Да эт мы мигом… Эх мальчишки.

Уже через пару минут все могли наблюдать, как парнишка виновный в недавнем происшествии усилено орудет Машкой, наводя чистоту на палубе. А и то верно, ветерок хоть и не сильный, а пылюку носит, от чего стоящие у стенки кораблики грязнятся. Не порядок. Чай флот, а не какой дальний гарнизон. Опять же, вот вроде унтер показал всем, что парень его прав и что за своих ребят будет стоять до конца, ан не все так просто, видать что-то ему все же не понравилось, стало быть не до конца парень прав, а потому и разъясняет ему Панкратыч через руки, коли уж через голову не доходит.

* * *

За время вынужденного стояния на внутреннем рейде все корабли приведены в порядок. Те что были в ремонте отремонтированы, сейчас уже заканчивали ремонт на последних четырех миноносцах. Эти кораблики вообще наловчились латать с просто поразительной быстротой, уж больно практика богатая. Тем кораблям, что не имели повреждений, проведена профилактика, перебраны механизмы. А чего время-то попусту терять, раз уж так вышло, опять же, матрос безделья не любит, вернее он-то любит, да вот толку от того мало. Машинисты и кочегары наводили порядок у себя, где не хватало мастерства, привлекали рабочих и местных и тех, что Макаров с собой привез, опять же концерновские в сторонке не отстаивались. Расчеты орудий целыми днями потом исходили, чтобы как придет время, встать во всеоружии. Как говорится, нет худа без добра.

Но вот проход свободен, Того об этом уже осведомлен, эвон как крейсера отметились в ночном бою, надавав миноносцам по самое не горюй. Значит дальше отсиживаться нет смысла, а вот проверить работу механизмов на разных оборотах, отработать слаженность действий эскадры, это откладывать в долгий ящик не след. Несмотря на долгое стояние, командиры кораблей и экипажи сноровки не растеряли, эскадра сумела покинуть внутренний рейд всего за два часа, что до прибытия Макарова считалось невозможным, а вот возможно.

Сосредоточившись всеми силами на внешнем рейде, русские корабли взяли курс на юг. Впереди разведка из 'Новика' и 'Боярина'. Эти два крейсера оказались настоящими тружениками войны. На их счету было четыре перехваченных и отправленных на дно парохода с контрабандой или идущих под японским флагом и три миноносца. Они всегда первыми вступали в соприкосновение с противником, первыми рвались на пересечку японским миноносцам, будучи самыми быстроходными и легкокрылыми на эскадре и вообще в море провели гораздо больше времени чем любой другой корабль, разве только миноносцам уступали, но не так чтобы и много. Вот кому пошло на пользу стояние в порту, больно уж доставалось их механизмам.

По флангам идут по два крейсера и четыре миноносца. Справа 'Баян' и 'Аскольд', слева 'Паллада' и 'Диана'. Броненосный отряд вытянулся в кильватер, но это только до поры, вот отдалятся и начнут маневрировать. Макаров, хотя и квартирует на Аскольде, флаг свой держит на 'Петропавловске', что поделаешь, согласно всех существующих наставлений, командующий должен быть на самом защищенном корабле. Впрочем, сам Степан Осипович придерживался иного мнения, предпочитая крейсера и полагая именно их главной силой в современной войне. Но случись бой, с крейсера не больно-то и покомандуешь броненосным отрядом, опять же, со стороны тяжело оценить обстановку, для этого нужно быть в гуще событий.

Ан нет, не так уж и отдалились. Вот броненосцы начинают маневрировать приступив к перестроению в две кильватерные колонны. Вот 'Пересвет' отходит от основного отряда и спешит присоединиться к крейсерам на правом фланге, имитируя усиление отряда, туда же спешат и другие два крейсера. Миноносцы оттягиваются немного в сторону, чтобы не путаться под ногами в предстоящей схватке крейсеров, но не больно-то и далеко отбегают, готовые поддержать старших братьев, случись в этом нужда.

Маневры сменяют один другой, в нескончаемой череде. Корабли поначалу перестраиваются неуклюже, но несколько повторений все же приносят плоды и их действия становятся более слаженными и выверенными. Это продолжается около двух часов, за это время эскадра успевает отдалиться от крепости примерно на двенадцать миль. Видимость хорошая, противник о своем появлении возвестит дымами задолго до того, как появится на горизонте, а потому особых опасений нет.

Вдруг выдвинувшиеся в восточном направлении 'Новик' и 'Боярин', именно оттуда стоило ожидать появления Того, дружно рванули по направлению к острову Кер. Антон расположился на гребне Тигрового полуострова, где Звонаревым был оборудован практически стационарный пост наблюдения, дальномера не было, но зато был телефонный аппарат, навес дающий тенек спасающий от палящих лучей солнца, ну и при себе имелась весьма приличная оптика. А что? Это другим нужно потеть и приводить свои кораблики в норму, у него все уже давно отработано и налажено, а экипаж хорошо сплаван. Так что в свободное время можно и понаблюдать за маневрами. Далековато, но ничего.

Что бы это значило? Куда рванули эти два штатных разведчика эскадры? Как не всматривался в том направлении Антон, ничего предосудительного не обнаружил. Возможно видимость ограничивал остров, который маячил практически на пределе видимости, тут и оптика слабо помогала. Обозначился Того? Тогда отчего через некоторое время в том же направлении двинулась и остальная эскадра, а 'Баян' и 'Аскольд' в сопровождении четырех миноносцев, увеличив ход вообще ушли в отрыв, следуя за уже скрывшимися за береговой линией легкими крейсерами? Что вообще происходит? Может опять какой-то маневр отрабатывают?

* * *

— Степан Осипович, с 'Новика' передают, что со стороны острова Кер наблюдают множественные дымы. Уж не Того ли припожаловал, — подошел с докладом, пребывающий в легком возбуждении Молас.

Нет, это не страх и не испуг, но кто останется спокойным, коли вот совсем скоро может случиться сражение. С другой стороны опасность не столь уж и велика, Порт-Артур вот он, в пределах видимости и всегда можно отойти под защиту береговых батарей, как это уже не раз было, а в последнее время вообще удалось достигнуть такого взаимодействия артиллеристов и эскадры о котором в начале войны и мечтать не приходилось. Того нужно иметь совсем уж немыслимое превосходство в ходе, чтобы суметь отрезать эскадре пути отхода.

— Михаил Павлович, прикажите 'Новику' и 'Боярину' выдвинуться в направлении дымов и выяснить их характер.

— Слушаюсь.

Вскоре от убывших кораблей по радио поступил доклад о том, что в море обнаружены японские корабли, которые начали спешно отворачивать при виде русских крейсеров. Еще через некоторое время поступило уточнение, что судя по всему, это отряд адмирала Катаока в состав которого входили самые старые корабли и броненосец Чин-Иен, который отчего-то относился к эскадренным, хотя на деле мог являться только броненосцем береговой обороны, одним словом отживший в принципе свое старик. Едва получив эту информацию Макаров тут же сделал стойку. Вроде неплохая вырисовывается ситуация пощипать Того.

Старички неспособны дать достаточно большой ход, а если их еще и замедлить, то они могут оказаться законной добычей. Первый выход и такая удача. Возможно Того так и не понял, что проход открыт, потому и отправил этот отряд на блокирующую линию. А может что-то другое? Вряд ли. Даже если японцы и появятся, эскадра все одно успеет уйти, будь условия видимости плохими, то на подобное рассчитывать еще можно было, но погода солнечная. Нет, ловушки опасаться вроде не стоит.

— Немедленно передать Реценштейну, 'Аскольду' и 'Баяну' выдвинуться на перехват японцев, забрав отряд миноносцев Елесеева. Сковать действия противника, до подхода основной эскадры.

— Слушаюсь, — Молас теперь не в легком возбуждении, а подобно Макарову уже сделал стойку, ему так же не терпится вступить в бой.

Эскадра движется с вполне себе приличной скоростью, даже старички 'Полтава' и 'Севастополь' весьма уверено держат ход в пятнадцать узлов. Все же нет худа без добра, благодаря долгому стоянию, теперь полный эскадренный ход вырос на пару узлов, а если поднапрячься, то и еще пол узла можно накинуть. Вот если бы… Нет. Не тот сейчас расклад, чтобы двух старичков оставить у стенки, ход у них конечно слабый, но зато с артиллерией и броней все в порядке. Если бы Того ограничился только своими броненосцами, то после той засады, можно было бы поступить и так, а тогда у Макарова был бы запас в ходе, ведь механизмы японских кораблей уже давно без должного обслуживания, так что выигрыш в один или полтора узла у русских был бы, а это уже плюс. Но все дело в том, что у японского адмирала были еще и броненосные крейсера, которые он мог вполне поставить в линию, а с ними он имел преимущество и в вымпелах и в артиллерии, даже с учетом наличия в эскадре русских двух старых броненосцев.

Наконец ясно обозначились дымы японского отряда. Русские крейсера уже соединились и до слуха донеслась начавшаяся канонада. Реценштейн продолжает идти полным ходом, с тем чтобы обойти голову противника и начать отсекать пути отхода. Нет, остановить их не получится, но вот задержать, заставить маневрировать и терять драгоценное время это вполне возможно. Реценштейн, после того как его отозвали в Артур вполне прилично зарекомендовал себя, как видно водобоязнь у него излечилась полностью, а может все дело в том, что тут он не должен был принимать самостоятельные решения, а лишь четко выполнять поставленную задачу.

Может оставить старичков и увеличив ход поспешить к месту схватки? Да пожалуй именно так и стоит поступить, все же узла три прибавится.

— Михаил Павлович, — окликнул Макаров начальника штаба.

* * *

Антон продолжал наблюдать за происходящим напрочь прикипев к биноклю, словно там ситуация развивалась как в драйвовом боевике, хотя на самом деле все текло неспешно и с такого расстояния вообще казалось, что ничего не происходит и корабли замерли на одном месте, однако приближение оптики позволяло заметить, что корабли несут буруны, а стало быть никак не могут стоять на месте. Эскадра двигалась практически незаметно смещаясь на восток.

Наконец ему удалось рассмотреть и дымы японских кораблей, выполняя разворот они вышли с траверза острова и хотя самих кораблей не было видно, дымы можно было видеть довольно отчетливо. Четыре быстроходных русских крейсера забирали значительно мористее, это говорило о том, что они намерены обойти корабли противника, как видно для того, чтобы задержать их до подхода основных сил Макарова.

Что это? Беспечность Того, который не придал значения ночному происшествию, в котором так активно засветились 'Новик' и 'Боярин'? Или японцы так и не поняли, что в бою принимали участие крейсера и приняли их за канонерки? Сомнительно, очень сомнительно.

Но почему тогда японцы направили сюда отряд из старых кораблей? Этого конечно вполне достаточно для службы на блокирующей линии, если проход все еще заперт, в конце концов прибывший транспорт можно перенаправить и в Дальний, но глупо если им известно о свободном проходе. В том, что был обнаружен отряд из тихоходных старых кораблей, Антон не сомневался, иначе не имело смысла отправляться в погоню на броненосцах, да еще тянуть с собой и свои старые броненосцы. Хотя нет, вон 'Севастополь' вываливается из строя, не иначе как Макаров отправил старичков в крепость. Почему тогда 'Полтава' идет прежним курсом?

А может Макарова просто заманивают в ловушку? Интересно, а как Того собирается подобраться к русским при такой ясной погоде, они всегда успеют уйти под защиту береговых батарей. Едва подумав об этом, Антон начал обозревать горизонт. Вот оно. С юга показались дымы. Он, скорее всего заметил бы их и раньше, если столь пристально не наблюдал за эволюциями эскадры, но и сейчас далеко не поздно.

— Соедините меня с два ноля один, два один один пожалуйста, — бросил он в трубку, как только обнаружил приближающиеся дымы.

— Два один один занят. Подождете на линии?

— Да, я жду.

Телефонной связью сейчас были обеспечены все службы имелась она и в минной гавани и в акватории порта, где базировались росичи. Правда, обосновано это было не ими, а тем, что завод выполнял множество военных заказов, миноносцы вообще старались не светить. Связь это все или почти все, важно в общем. Поэтому помимо внутри-концерновской связи имелась и вот такая, с выходом на гарнизонный коммутатор, откуда можно было связаться с остальными службами. Очень экономит время.

— Вы еще на линии?

— Да.

— Соединяю.

— Два один один, прапорщик Кладов, слушаю, — через непродолжительное время щелчков и шорохов послышалось в трубке, до гудков тут еще не додумались, ну да всему свое время.

— Прапорщик Песчанин, нахожусь на вершине Тигрового полуострова, наблюдаю множественные дымы приближающиеся с юга. Необходимо срочно сообщить об этом адмиралу Макарову.

— Господин прапорщик, я не обязан ничего сообщать по первому требованию, есть определенный порядок и лица, уполномоченные давать подобные распоряжения.

— Да пока я буду обзванивать инстанции время будет упущено, эскадра продолжает отдаляться на восток и может быть отрезана.

— Не надо так нервничать. Информация о возможном приближении противника уже принята и в настоящий момент передается телеграфистом его превосходительству и в отличи от вашей самодеятельности, она поступила как и положено, по инстанции. Вы в какой должности?

— Какое это имеет значение?

— А такое. Занимайтесь пожалуйста своими прямыми обязанностями, — вновь треск и шорохи, поди пойми, положили трубку или ждут что он ответит.

Антон с маху бросил трубку на рычаг и едва сдержался, чтобы не заматериться. Но немного подумав, махнул на все рукой. В конце концов, этот Кладов прав каждый должен заниматься своим делом. Вот он, вольный стрелок, хочет наблюдает за морем, хочет нет, хочет целый час пялится на русскую эскадру, а хочет высматривает супостата. Тем не менее есть наблюдательные посты, которые несут службу направленную именно на своевременное обнаружение противника и в отличии от него, они заметили его вовремя и доложили как и положено по команде. С другой стороны и себя дураком он не считал, ну перебдел, ничего страшного, хуже если все и всегда будут надеяться на то, что есть кому заниматься теми или иными вопросами. Всегда есть место случайности, а на войне и подавно. Элементарно, могло повредить линию и с наблюдательного поста не смогли бы передать информацию, на другом матрос замечтался о своей суженой или о какой Фроське, что ночью непременно ждет его к себе в гости, а на третьем у наблюдателя попросту раскалывается голова с похмелья. Скажете, бред сивой кобылы и такого быть не может? Еще как может. Ну да, сработали все как надо, и ему спокойнее. Кстати, что там происходит?

Вновь бинокль у глаз и эскадра рывком приблизилась к нему. Ага, все корабли разворачиваются, но вот 'Севастополь' что-то уж больно вяло себя ведет. Нет, понятно, что расстояние велико и отсюда вообще все корабли кажутся до крайности медлительными, даже крейсера и миноносцы, но этот броненосец все одно выпадает из общей картины, на фоне перемещающихся собратьев. Что случилось? Ох не к добру он все время сегодня задается этим вопросом, эвон накаркал, похоже Того припожаловал, чего доброго еще что накаркает. Но все же, что-то случилось. Вновь взгляд на юг. Вот и корабли начали обозначаться и идут ни к Артуру, а скорее к острову Кер, но точно это не определить. А чего собственно определять, ясно, что они имеют связь со своим отрядом и им известно где находится противник, а так же его состав, так что к крепости им идти без надобности, движутся прямиком на перехват. Ох, что то будет?

* * *

Вот они!!! Наконец-то!!! БАНЗАЙ!!! Долго же он ждал этой встречи, а уж о такой, при таком преимуществе и мечтать не мог. Что же Степан Осипович, вот и пришла пора нам сойтись как и подобает двум самураям, лицом к лицу. Устал уже за Вами бегать. Ну да ничего, немного уже осталось.

Хейхатиро Того, вскинул бинокль к глазам и обозрел противника. Идут в двух кильватерных колоннах, стараясь сбить как можно более плотный строй. Хотя, идут это слишком громко сказано, ход едва ли пять-шесть узлов, скорее ползут. Головными ближе к японской эскадре 'Петропавловск', рядом с ним 'Севастополь'. Понятно, Макаров прекрасно осознает, что основные цели это флагман и тот кто имеет повреждения, одна машина уже выведена из строя, если пострадает вторая, то броненосец вообще потеряет ход. Конечно, он не может знать того, что это спланированная акция, пока не может. Но он прекрасно осознает, что противник поймет, такая низкая скорость эскадры может быть вызвана только аварией на одном из кораблей, а вычислить на каком именно, дело времени, причем непродолжительного. Значит, на нем и сосредоточит эскадра свой огонь, чтобы заставить окончательно потерять ход и превратить его в свою законную добычу. Как видно русский адмирал решил прикрыть поврежденный корабль своим флагманом, так как весь огонь должен будет быть сосредоточен именно на нем.

А вот мы Вас удивим, Степан Осипович. Что с того, что это сразу укажет на информированность японского командования? Если бы речь шла о подданных страны восходящего солнца, то возможно имело бы смысл немного потянуть и представить как выявленное в процессе боя. Но здесь приходилось говорить о русских же, к тому же использованных только один раз, на повторные их услуги можно не рассчитывать, об этом говорил майор Ямомото, а раз от них больше не предвидится пользы, то и думать о них нечего.

Далее парами следуют, 'Победа' и 'Баян'. Макаров решил поставить единственный свой броненосный крейсер в линию, чтобы оптимизировать построение. Но он уступит любому из броненосных японцев, хотя бы своим калибром, имея только два восьмидюймовых орудия, против четырех и водоизмещением, правда, стоит признать с бронированием у него дело обстоит получше, но это единственное преимущество, есть еще и скорость, но здесь это не имеет значения. За ними 'Полтава' и 'Пересвет', странное построение, отчего крейсер идет практически в голове. А вот замыкают строй отчего-то 'Цесаревич' и 'Ретвизан', самые новые корабли эскадры. Чего это Макарову вдруг захотелось вносить такую чехарду в построении? Следом, но в стороне идут крейсера, далее миноносцы.

Японцы тоже перестроились в две кильватерные колонны и изготовились к бою. Но что это, русские отворачивают к берегу? Но там нет береговых батарей, зачем так рано отворачивать и потом, двигайся они прежним курсом, то быстрее бы достигли прикрытия со стороны своих орудий. Опять же, там мели, это же не крейсера и уж тем более не миноносцы. Если хоть один корабль сядет на мель, он обречен. Может эскадрой командует не Макаров? Кто же объяснит, что происходит?

С востока подходит адмирал Катаока, теперь он в сравнении с русскими прямо таки скороход, а потому скорее всего выйдет на дистанцию открытия огня немногим позже основной эскадры. Что же, сейчас концентрация артиллерии важна как никогда, даже если русским и удастся вырваться, то необходимо повредить как можно большее количество их кораблей, повредить настолько серьезно, чтобы в ближайшие пару месяцев даже крейсера не могли высунуть свой нос из гавани. Но что же задумал Макаров или кто там вместо него? Зачем он отвернул к берегу?

Теперь уже понятно, что эскадра не просто шла к Артуру, она неизменно смещалась в сторону побережья, а как только противник достаточно приблизился, резко отвернула к нему, практически повернувшись к основному отряду преследователей кормой. Нет, угол хотя и крутой, но позволит задействовать весь главный калибр. Но зачем? Да вот же зачем!

— Симамура, отдайте приказ увеличить ход до самого полного, выжмите из машин все, на что они способны, — когда адмирал отдавал приказ, на его лице явственно читалась досада.

Если все пойдет так, как предполагает Макаров, то возможно ему удастся таки прорваться. Остаются еще мели? Но вот только с недавнего времени русские показали, что прекрасно ориентируются в прибрежной полосе. Нельзя рассчитывать на удачу. Сейчас главное скорость, скорость и только скорость.

* * *

— Степан Осипович, я все же считаю это слишком рискованным. Вы настолько доверяете этим картам? — Молас с сомнением смотрел на адмирала. Понятно, что приказ он выполнил и сейчас эскадра выполняя распоряжение командующего движется к берегу, но сомнения остались.

— Наши миноносники пользовали эти карты не раз и не два, как показывает практика, они вполне точны. Что касается нашего отворота? А вы видите иной выход?

— Ну, выходов у нас не так много. По мне, так необходимо двигаться кратчайшим путем под защиту наших батарей. Разумеется нам достанется, но и мы не останемся в долгу, так что и Того умоется. Тем более если мы двинемся вдоль мелководья, то боя на параллельных курсах нам все одно не избежать.

— Вы действительно считаете, что Того будет вести бой на параллельных курсах? Михаил Павлович, не разочаровывайте меня.

— Он разумеется постарается нас отсечь, но если упорно двигаться вперед…

— То японцы перетопят нас по очереди. Вы ведь знакомы с моей работой. Он просто применит кроссинг над 'Т', сосредоточит огонь всей артиллерии на одном корабле и будет бить по нему, пока не добьется либо его выхода из боя, чтобы заняться позже или оставить на растерзание старичкам, либо потопления. Я бы пошел на такое даже при преимуществе хода в один два узла, а у него таковое в трое, против нашего. Дай только Бог, нам успеть приблизиться достаточно к берегу, чтобы Того из опасения мелей, не решился на подобный маневр.

Все произошло как-то неожиданно. Не успели сигнальщики поднять флаги с приказом 'Севастополю' и 'Полтаве' возвращаться в Артур, как 'Севастополь' вдруг вывалился из строя, при этом начав заметно терять ход. Опытный командир Эссен сразу сообразил, что его может таранить идущий следом 'Пересвет', а потому как только машина стала, приказал отвернуть в сторону и вывалиться из строя. Командир 'Пересвета' начал было повторять маневр, но вовремя сориентировался, видя, что остальная эскадра не выполняет никаких маневров, а от командующего не поступает никаких приказов, вернулся в строй, в котором образовалась прореха.

Как следовало из доклада Эссена, вышла из строя одна машина, то есть совсем вышла, необходим был длительный ремонт, причина устанавливается. Макаров хотел было повторить приказ о возвращении двух броненосцев, с остальным разбираться предстояло позже, но тут поступила радиограмма из Артура, о появлении на горизонте множественных дымов. Складывалось полное ощущение, что Того подготовил ловушку, вот только русские корабли не успели достаточно отдалиться, впрочем они и не успели бы, Того не имел возможности подкрасться и отрезать русскую эскадру от крепости, если только… Если только ему не было известно о возможных неисправностях. Если это так, то они могли быть и на других кораблях. А может случайность? Очень может быть, вот только как-то все одно к одному.

Как только Макаров осознал обстановку, тут же были отозваны крейсера, а эскадра легла на курс к Артуру, вот только она шла курсом, постоянно смещаясь к берегу, чему были все удивлены, но все же безропотно выполнили приказ. Произошли изменения и в построении, а вот этот приказ вызвал всеобщее недоумение. Зачем два новейших броненосца выставлять в арьергарде? Все разрешилось, когда Макаров приказал повернуть к берегу, теперь при приближении японской эскадры под удар подставлялись не просто новейшие корабли, но и имеющие лучшую броневую защиту, далее шла 'Полтава' и 'Пересвет', причем 'Полтава' ближе к японцам, опять таки более защищенный броней, он должен прикрывать более слабого. Вот только такое построение оправдано на отходе, но вскоре предстоит отворот и курс вдоль берега, а следовательно бой на параллельных курсах и как быть тогда? Перестроиться русские уже не смогут. Но решение принято, остается только его выполнять.

Японцы открыли огонь с дистанции в семьдесят кабельтовых, русские ответили. Вот только эффективной эту дуэль пока назвать было нельзя. Выдерживая максимальный темп стрельбы, японцы ни на минуту не снижали хода стремясь успеть отрезать русских от берега. Но вскоре стало очевидным, что несмотря на трехкратное преимущество в скорости, Того все же не успевает, дальнейшее сокращение дистанции могло привести только к тому, что русские получат преимущество для своих бронебойных снарядов, а потому, Того был вынужден отвернуть, выходя на параллельный курс и снизить скорость. Все. Максимум, что теперь ему было доступно в этой ситуации это немного выдвинуться вперед и нависая над головой русского строя сосредоточить огонь артиллерии на идущих головными 'Петропавловске' и 'Севастополе'.

Практически одновременно с основными силами на дистанцию открытия огня вышел и отряд Катаока, между ним и крейсерами завязалась жаркая перестрелка. Ситуация усугублялась тем, что к избиению крейсеров присоединился 'Адзумо', как-будто японцы и без того не имели явного преимущества.

— Степан Осипович, пора перебираться в боевую рубку, — когда первый снаряд упал неподалеку от броненосца обратился к Макарову Молас, который как и весь штаб, находился на мостике вместе с командующим.

— Там я не смогу в достаточной мере наблюдать за сражением, в бойницы не больно-то и посмотришь, а мне нужно видеть общую картину. И потом, мой штаб, командование броненосцем, будет слишком тесно.

— Ваше превосходительство, это по меньшей мере не разумно, — не сдавался Молас, поддержанный загомонившими офицерами, — Никто не сомневается в Вашей храбрости и стойкости, вот только Вы нужны флоту живым и здоровым. Если рубка не способна вместить весь штаб, что же так тому и быть, штаб останется на палубе, но уж Вам-то место там найдется, — вот теперь ни намека на увещевание, в словах начальника штаба слышались уже требовательные нотки.

Макаров надувшись как сыч обвел взглядом всех окружающих и тут его взгляд зацепился на стоящем в сторонке матросе. Сигнальщик смотрел на адмирала таким взглядом, что он пробирал казалось до самых потаенных глубин души. Были в нем и боль, и мольба, и недоумение, и укор, целая гамма чувств и все это выражено одним только взглядом. А еще в фигуре матроса проскальзывало нечто такое, по чему можно было сделать вывод, что вот сейчас он наплюет на все уставы и субординацию, заграбастает в охапку строптивого адмирала и уволочет под защиту брони. Вот было в облике рослого матроса что-то такое, по чему можно было прийти именно к такому выводу.

Неизвестно, что послужило принятому решению, вид ли матроса, готового пойти на преступление, чтобы оградить от опасности любимого адмирала, увещевания ли офицеров или просто возобладал здравый смысл, но Макаров все же развернулся и с недовольным выражением на лице направился в рубку.

Помещение встретило его сумраком, который разгонялся включенным освещением, и таки да, было душно, но оказавшись под защитой брони, многие облегченно вздохнули. Сразу и не поймешь, толи от того, что почувствовали себя в безопасности или от того, что адмирал перестал дурачиться и больше не подвергает себя ненужной опасности. Для командования броненосцем здесь было довольно просторно, но вот с появлением здесь адмирала с его штабом стало куда теснее.

Не останавливаясь Макаров тут же прошел к смотровым щелям. Впрочем, щелями их назвать было трудно, скорее узкие окошки, через которые в рубку мог ворваться целый рой осколков. Но здесь эта проблема была решена, так как были установлены рамки с остеклением в несколько слоев, идея подсмотренная на бронепоездах, имелись и запасные стеклопакеты, которыми легко было заменить поврежденное остекление. Между основным пакетом в несколько слоев и наблюдателем имелось еще одно стекло со свободным пространством между ними, так что в случае если стекло все же будет разбито, то его осколки никак не повредят глаза наблюдателя их примет на себя вторая, внутренняя нитка. Стоит заметить, что остекление было заметно толще такого же на бронепоездах, а потому в отличии от них, вполне могли погасить и энергию винтовочной пули выпущенной в упор.

Бинокль к глазам и вот корабли противника снова приблизились. Обзор куда скромнее чем на мостике, но в принципе ничего страшного, вполне приемлемо. Палуба мелко вздрогнула, послышалось сдвоенное рявканье носовых двенадцатидюймовых орудий. Макаров следит за 'Микасой'. Один из снарядов падает рядом с бортом, второй разрывается на палубе.

Все же его нахождение здесь в качестве командующего во многом пошло на пользу эскадре. Сегодня при проведении маневров корабли конечно не показали безупречной слаженности, но если сравнивать с тем, что было в начале, то изменения все же разительные. Причем, если еще сегодня, в начале было множество огрехов, то в боевой обстановке все происходило весьма не плохо, хотя он ожидал как раз обратного. Опять же выучка личного состава радовала. Может здесь причина крылась в новых дальномерах, поставленных концерном, а может все же в самих артиллерийских офицерах и комендорах, а скорее всего в совокупности всего этого, но стрельба была на диво удачной, вон 'Микасу' со второго залпа накрыли и не просто, а добились попадания.

Ага, вот еще кто-то попал в японского флагмана. Кто это так отличился? Ничего не видно из этой тесной рубки. Ладно, глупостей на сегодня достаточно. Каждый должен заниматься своим делом, командующий командовать эскадрой, командир, кораблем, наводчик наводить орудие и стрелять, пожарные расчеты с риском для жизни тушить пожары, кочегары изнывая от нестерпимого жара и неизвестности обслуживать котлы. Каждый должен делать то, что должен и вместе они составляют единый огромный механизм. Только так и никак иначе.

* * *

— Что он делает?

— Разве не видно, тянет к берегу, чтобы Того не отрезал ему путь отступления к крепости, — сквозь зубы бросает Антон в ответ на возглас Науменко.

Как только стало известно о том, что появилась эскадра Того, Петр Афанасьевич тут же поспешил на наблюдательный пункт. Вот так вот, есть у них свой и вполне оборудованный, пусть все обзавидуются. Вот только разворачивающееся действо не сказать что хоть чуть его радовало.

— Чего же они тянутся, как беременные?

— Возможно у 'Севастополя' какие-то неполадки. Еще перед появлением Того, он вывалился из строя и заметно снизил скорость.

— Ах как не вовремя, у Того сейчас преимущество в ходе раза в три. Да, да, никак не меньше. Это очень плохо. Теперь он полностью диктует условия схватки.

— Ну, судя по маневру Макарова, не так чтобы и полностью, — заметив, что русская эскадра вблизи берега начала ложиться на параллельный ему курс.

— Да, таким образом Степан Осипович не позволит отрезать себя от крепости, — наконец поняв смысл маневра, согласился Науменко, но тут же сам себя опроверг, — Вот только боюсь, что это ошибка. Того будет вынужден идти параллельным курсом, но скорее всего выдвинется вперед нависая над головой нашего строя и сосредоточив огонь всей артиллерии на головных кораблях. При этом он не станет приближаться слишком близко, так как тогда огребет по полной от наших бронебойных снарядов.

Все произошло именно так, как и сказал Науменко, огонь практически всех орудий сосредоточился на 'Петропавловске' и 'Севастополе', которые то и дело окутывались черными клубами дыма, как от пожаров, так и от разрывов японских снарядов, начиненных шимозой, собственно при ее сгорании и появлялись облака черного едкого дыма. Японцы старались сохранять приличную дистанцию, порядка пятидесяти, пятидесяти пяти кабельтовых, что было приемлемо для их фугасных снарядов и не так чтобы хорошо для русских, но несмотря на это было заметно, что огребают они куда чаще, чем русские. Все же Макарову удалось поднять боевую подготовку на качественно новый уровень.

В арьергарде вовсю шла рубка между крейсерами и наседающими на них японцами. Если у броненосных отрядов еще сохранялся какой-то паритет, то с крейсерами все было очень плохо. Рейценштейн вел свой отряд время от времени все же применяя маневры, чтобы выйти из под огня, иногда он увеличивал ход и заходил за броненосцы, но затем неизменно возвращался, прикрывая их с тыла.

Наблюдающий за этой картиной избиения, Науменко вдруг вскинулся и с решительным видом осмотрел офицеров, а сюда успели сбежаться почти все офицеры отряда, что-то Антону в нем не понравилось.

— Петр Афанасьевич, разрешите два слова тета-тет?

— Извольте, — раздраженно бросил тесть, явно недовольный этим вмешательством.

— Что Вы собираетесь делать? — когда они отошли в сторону, тихо спросил Антон.

— Уж не наблюдать за этим, точно.

— Петр Афанасьевич, смею напомнить, что Степан Осипович отдал нашему отряду приказ, согласно которого нам надлежит изготовить корабли к походу и выдвинуться в рейд.

— О каком рейде Вы говорите? Вы что, не видите, что происходит. Мы должны немедленно вмешаться. Мы можем оказаться той самой гирькой, которая склонит чашу весов в нашу сторону.

— Возможно и даже скорее всего, так и будет. Но вот только мы можем стать и той самой гирькой, которая может склонить в нашу пользу чашу не одного боя, а всей войны. Даже если мы сейчас вмешаемся, кстати, нарушив приказ командующего, мы сможет только отогнать японцев, может потопим пару броненосцев и это все. Однако, при этом сами понесем потери, весьма ощутимые потери и скорее всего все корабли будут иметь серьезные повреждения. Итак, мы победили, пара броненосцев, вряд ли больше, я это еще и приукрашиваю, на дне, наша избитая эскадра, а она уже сильно избита, в порту, у нас нет ни больших кораблей, ни малых. Все, море полностью во власти японцев и они будут делать все, что им заблагорассудится. Когда наша эскадра сможет выйти в море и сможет ли?

— То есть вот так, просто смотреть как наших товарищей избивают и ничего не делать?

— Кто сказал, что просто стоять? Не стоять, но и не лезть очертя голову в схватку. Нужно срочно форсировать подготовку нашего отряда к рейду, благо практически все уже готово, чтобы уже сегодня вечером выйти в море. Как бы нашим не досталось, достанется и японцам, а значит им прямая дорога в Сасебо на ремонт. Мы выйдем на свободную охоту, кто сможет нам запретить поквитаться с японцами? Вот только при этом мы имеем все шансы для того, чтобы отправить на дно все броненосцы. Все до единого, вместе с броненосными крейсерами. Сражение не закончится, оно будет иметь вторую фазу, свое продолжение и поражение теперь уже потерпит Япония. После этого мы продолжим охоту на японские транспорты. Мы имеем уникальную возможность ворвавшись в посудную лавку побить к чертям собачьим всю посуду, а вместо этого Вы хотите ограничиться одним чайным сервизом. Да убыточно, но это не разорит владельца.

— А если Степан Осипович… Если Макаров погибнет?

— Тогда тем паче необходимо как можно скорее покинуть порт, пока его приказ не отменил новый командующий.

— Это только отговорка, я буду обязан получить подтверждение приказа.

— Вы только что хотели его нарушить. Так какая разница, победителей не судят. Если нам удастся накрыть эскадру, то мы будем на коне. И самое главное, нам потребуется как минимум полчаса для того чтобы развести пары, еще столько же, чтобы выйти на рубеж атаки. За это время эскадра уже успеет войти под защиту береговых батарей.

— Господа, — через несколько минут раздумий обратился Науменко к офицерам, — Всем возвращаться на корабли и готовиться к выходу. Отряд сегодня вечером выходит в море. Все. За дело.

* * *

Картина была страшной. Нет не так, СТРАШНОЙ, это будет точнее. Стоящие на рейде корабли никак нельзя было назвать гордыми красавцами, они походили скорее на гордые покрытые черной копотью развалины. Торчащие под немыслимым углом поврежденные орудия, искореженный металл, борта оголившиеся от брони, многие броневые листы посрывало со своих мест, изогнутые и перебитые трубы, раскуроченные надстройки, одним словом непередаваемый словами хаос из покореженного и перекрученного металла. Было просто удивительно, что здесь они стояли все.

Все тринадцать кораблей вышедших еще сегодня утром в море сейчас были на рейде. После тяжелейшего боя, в котором казалось не было никакой возможности выстоять, ни русские, ни японцы не потеряли ни одного корабля. Ну как не потеряли, относительно так. Всем русским кораблям был необходим капитальный ремонт, настолько капитальный, что возникал справедливый вопрос, а возможно ли вообще привести эти корабли в порядок в условиях осажденной крепости. Скорее всего, что и нет.

'Петропавловск', 'Севастополь' и 'Цесаревич' приняли столько забортной воды, что пришлось подводить пластыри откачать хотя бы частично воду, чтобы хоть немного приподнять их, так как они не могли войти на внутренний рейд даже в полную воду. Первые два пострадали в особенности серьезно. Непонятно от чего, японцы сосредоточили основной свой огонь именно на старичке 'Севастополе', только самоотверженность и выучка экипажа и хладнокровие его командира, позволили им выстоять в этом бою, все же не напрасно Эссен гонял своих подчиненных и заставил слить не одну бочку пота на палубе своего броненосца. В ходе боя выбыло убитыми и раненными половина экипажа, так что для тушения пожаров и иных действий по спасению корабля, приходилось задействовать и трюмную команду.

Всем кораблям для ремонта был необходим сухой док, с этим относительно еще можно было разобраться. Концерну все же удалось запустить большой док, способный принять броненосцы. В доке восточного бассейна можно было ремонтировать крейсера. Вот только их было два, а поврежденных кораблей значительно больше. Снова вставал вопрос о ремонте с помощью кессонов. Но опять таки, с этим можно было разобраться. Да, долго. Да, муторно. Но можно. А вот с тем, что на ремонт всех кораблей элементарно не хватало материалов, поделать было ничего нельзя. Одним словом, хотя в этом бою не было потеряно ни одного корабля, эскадра, как боевая единица, прекратила свое существование.

Относительно легко из прошедшего сражения удалось выйти миноносцам. Все последнее время они были на острие, неся на своих хрупких плечах всю тяжесть боевых действий на море, но сегодня не они играли первую скрипку, сегодня в море сошлись броня и калибр. Японские миноносцы пытались было пойти в решительную атаку, но были встречены не менее решительными действиями русских. Миноносники значительно уступая количественно, слишком хорошо помнили, чего стоили их действия японскому флоту и они были готовы биться до последнего и сегодня. Однако схватка миноносцев не успев начаться, практически тут же затихла. Японцы встретив решительный отпор, вдруг откатились, так и не доведя схватку до решительных действий. Как видно Того прекрасно осознавал, чего именно будет ему стоить эта схватка, а потому решил поберечь легкие силы. Макаров так же понимал, что грозит русским, так что миноносники получили приказ по возможности не лезть в бой.

Что касается крейсеров, они, как и броненосцы, были обречены на бой и не имели никакой возможности его избежать. Радовало хотя бы то, что биться в основном им пришлось со старыми кораблями. Того не мог не думать о будущем и о том, что есть еще и Владивостокский отряд, которому необходимо было противостоять и старые корабли с этой задачей справиться не могли, японцам совсем не нужна была Пиррова победа, им нужно было еще выиграть войну. Потому, осознавая каковыми возможностями обладает крепость, для приведения эскадры в боевое состояние, его вполне устраивало просто выведение кораблей из строя, с как можно большими повреждениями.

Антон стоя на берегу в бинокль рассматривал корабли и от той картины которую он наблюдал, на душе было тяжело. Но глядя на лица моряков и офицеров, только что вышедших из тяжелого боя, глядя на то, как сияли их лица, он невольно вспомнил как в каком-то фильме главный герой будучи сильно избит с задором возглашал: Вы ИХ еще не видели! Вот только то, что японцы тоже получили по сусалам, пусть даже и больше русских, его совсем не радовало. Они имели доступ к ремонтной базе в метрополии и сравнительно скоро вновь появятся в море. Это если позабыть о том, что у противника все еще сохранялись весьма серьезные силы из крейсеров. Даже с учетом того, что четыре новейших броненосных крейсера Камимуры сильно пострадали в прошедшем бою, теперь у него сил для противодействия русским было даже больше, чем перед этим боем. Крейсерам у Артура работы пока просто не было, здесь вполне управятся и легкие силы, крейсера же отправятся стеречь Корейский пролив. Во всяком случае Антон именно так и поступил бы.

Господи, ну почему все так-то! Почему в тот момент, когда казалось, все решилось самым лучшим образом, все снова пошло прахом. Да русские выстояли, да они не потеряли ни одного корабля, но они проиграли этот бой, а возможно и всю войну. Ну уж, нет! Не все так просто!

Песчанин перевел окуляры на 'Петропавловск'. Слава Богу. Вон он, Степан Осипович, правда на ногах держится неуверенно, поддерживаемый флаг офицером, который крепко вцепился в правое предплечье шатающегося адмирала. Но это не важно, главное, что жив и вроде остался у руля. Эвон, на ногах-то стоит неуверенно, но свободной рукой возбужденно жестикулирует, отдавая распоряжения. Все же живчик каких мало, такого только могила остановит. Тьфу ты, мысли дурные в голову лезут.

— Петр Афанасьевич, вы к Степану Осиповичу? — окликнул он Науменко, который садился в ялик, где на веслах уже сидели два матроса.

Все катера, в том числе и заводская самоходная баржа, сейчас мечутся между кораблями и берегом, свозя на берег раненных, которых принимают как на набережной, так и на госпитальной пристани. Мертвых пока не трогали, им уже не помочь, им осталось только отдать подобающие почести, а вот раненные требовали первостепенного внимания.

— Да, я к командующему.

— Думаю, не стоит сейчас его беспокоить нашим выходом. К вечеру подготовка будет полностью завершена, так что останется только получить подтверждение. К тому же, он сейчас разгорячен, а для того, что мы с Вами обсуждали, просто необходим холодный рассудок.

— Думаете, ему придется по душе то, что Вы предлагаете? Ведь авантюра.

— Авантюра, но если все срастется, то наше поражение обернется победой.

— Поражение?

— А Вы можете назвать это победой или ничьей?

— Смотря как смотреть на этот вопрос.

— Да тут как ни посмотри. В данной ситуации это сравни поражению, даже не Пиррова победа, а нечто хуже.

— Хорошо, я повременю с этим разговором.

Науменко убыл, по направлению к 'Аскольду', так как именно туда направился катер с командующим. Странно, крейсер нуждался ничуть не в меньшем ремонте, но Макаров, судя по всему, решил остаться на нем. Ну да это вряд ли. По тому, что видел Антон, из крейсерского отряда 'Аскольд' был одной из первых кандидатур на ремонт, а тут уж какой отдых или работа, когда по всему кораблю будет стоять шум и гвалт. Но пока беспокойный адмирал направлялся именно туда. Впрочем, возможно он сам сейчас находится в возбуждении, а потому плохо отдает себе отчет в происходящем. Судя по состоянию адмирала и тому, что какие-либо повязки отсутствуют, его неслабо контузило. Только бы он остался у руля, только бы не передал командование.

Да, Науменко намеревался в нарушение приказа вмешаться в схватку, несмотря на полную бессмысленность этого шага. Да, он был намерен вечером выйти с отрядом в море, даже если не получит на то разрешение, вот только, решение это было скорее эмоциональным, принятое под влиянием момента, а не полностью осознанным. Песчанин заметил это по утраченной уверенности, которая была у тестя в начале. Что же, в этой ситуации живой Макаров был как нельзя кстати, потому что Антон не сомневался, что адмирал поддержит его.

Взгляд Песчанина скользнул с яла на котором находился тесть и скользнул дальше по акватории. Ага, вот и катер, прибытия которого он ждал. Все быстроходные и просто самодвижущиеся средства были сейчас откомандированы для транспортировки раненных, но одно суденышко, Антон велел все же придержать. О раненных и без того позаботятся, а вот дело ждать не может. Ну, не верил он в то, что 'Севастополь' вот так, за здорово живешь, ни с того, ни с сего, потерял ход, да еще и в тот момент, когда к крепости подтянулась вся эскадра Того, причем тут присутствовала практически в полном составе и эскадра Камимуры. Ох не спроста это, ох не спроста.

В этой войне уж слишком много было счастливых стечений обстоятельств или если хотите случайностей, слишком много, настолько много, что процент просто зашкаливал. Бесследная пропажа двух новейших броненосных крейсеров, просто таки фантастические попадания снарядов 'Варяга', приведшие к гибели двух японских крейсеров. Счастливая встреча русского миноносца с транспортом и отбитие последнего фактически из рук японцев. Появление на Цинджоусском перешейке двух бронепоездов и ранение командира четвертой дивизии, проявившего себя в крайней степени нерешительно перед этим боем, фактически два этих обстоятельства и предрешили произошедшие события. Причем ранение Фока и вступление в командование Надеина, многими ставилось в заслугу хунхузам, маловато военных были уверены в том, что Фок дрался бы до последней возможности. Вот только все эти случайности не были случайностями, а были прямым следствием вмешательства трех друзей. Поэтому Антон не верил в счастливое стечение обстоятельств для адмирала Того, они просто обязаны были быть рукотворными, иначе и быть не могло. Не случайность, не стечение обстоятельств, а спланированная и великолепно проведенная операция, вот что это было.

Катер подошел к берегу и мягко ткнулся в него носом, с его борта тут же спрыгнул Зубов. Сейчас в диверсионных операциях пока необходимости не было, а потому на Максима была возложена обязанность руководства службой безопасности во Порт-Артуре. Понятно, что у него не было способностей того же Варлама, вот кто здесь все поставил бы на уши, но Варлам нужен был во Владивостоке, там было слишком много активов и оставить их было не на кого. Однако, Зубов вполне справлялся со своими обязанностями, хотя и не переставал ворчать, что это не его и уж лучше бы он продолжил бы диверсии на море. Кстати, для этого были все условия. Местонахождение японской эскадры было известно и минирование кораблей Того на стоянке, в районе островов Элиот не было чем-то невыполнимым, но этому воспротивился сам Песчанин. Японцы далеко не дураки, а потому могли сложить два и два, морских же диверсантов светить ох как не хотелось. О их существовании вообще никто не должен был ничего знать.

— Что скажешь, Максим?

— Все как Вы и предполагали, Антон Сергеевич. Диверсия, к гадалке не ходить. Одна машина вышла из строя, да так, что без капитального ремонта нечего и думать ввести ее в строй. Мы постарались заполучить раненных из машинной команды, пока доставляли к Госпитальной пристани, успел пообщаться.

— Выйти на исполнителей возможно?

— Нет ничего проще. Сами морячки не стали бы этим забавляться, им ить тоже случись идти на дно, одному такое не провернуть, к тому же нужно иметь знания, для такой грамотной работы. Ведь все работало как часы до самой аварии и машинная команда ничего не заметила. Опять же, одному такое не провернуть.

— Думаешь бригада рабочих, привлеченная для работ в машинном?

— Точно они, — убежденно заявил Максим, энергично кивнув в подтверждение своих слов, — Сейчас соберу ребят и в город. Нужно вязать, пока деру не дали. А может уже и поздно.

— В любом случае они на Квантуне. Сомневаюсь, что японцы озаботились бы их эвакуацией. Тут дело такое, это может вызвать подозрения, а Того нужно было непременно заполучить наших на блюдечке, с голубой каемочкой.

— Так я побегу?

— Давай, время дорого.

Вот так, вот. Столько усилий и все прахом из-за пары тройки предателей. А может революционеры? Ведь сколько он слышал разговоров и читал разоблачительных статей о использовании спецслужбами той же Германии революционеров всех мастей, в целях расшатывания стабильности внутри Российской империи, с целью как минимум вынуждения ее пойти на сепаратные переговоры по выходу из войны. Да нет, вряд ли. Он никогда не слышал о том, чтобы на подобные шаги шла Япония, а уж о революционных настроениях в самом Порт-Артуре, вообще никогда не читал и не слышал. Так, общее упоминание о брожении в умах солдат и рабочих и это при всеобъемлющей пропаганде революционного движения, а значит диверсии и теракты со стороны революционеров здесь, стремятся к нулю. Однозначно предатели, польстившиеся на деньги и никак иначе.

Взгляд Антона задержался на парнях оставшихся в катере и сейчас неотрывно смотрящих на корабли, между которыми продолжали сновать суденышки. Лица бледные, состояние подавленное, в глазах явственно читается чувство вины. Вон их старшие боевые товарищи, только что вышедшие из боя, очень многие побитые, они до конца выполнили свой долг и не поддались супостату. А что же они? Они так долго готовились к тому, чтобы сойтись с врагом, а когда у них появилась такая возможность, вместо того, чтобы вступить в бой, спокойно отстоялись в порту, пока другие проливали свою кровь и из последних сил противостояли противнику. Понять ребят было можно. Но только в психологическом плане, а вот все остальное… Иначе, просто нельзя.

— Ваше благородие, дозвольте обратиться, — все же не выдержал один из ребят, высокий крепкий парнишка. Антон прекрасно его знал, этот был из экипажа 'Росича', являлся наводчиком носового орудия, лучшим наводчиком и то что видел Антон, вполне позволяло думать лучшим не на 'Росиче', а вообще на всей эскадре.

— Слушаю тебя, Вахрушев.

— Ваше благородие, ить нас завсегда учили, что сам погибай, но товарища выручай. А что же мы сегодня?.. Наших эвон под орех раскатывали, а мы тут отсиживались.

Мелькнуло было желание осадить парнишку. Мелькнуло и пропало. Нет, так нельзя. Эдак можно заставить замолчать, а вот понять ни за что, а парни должны понимать, потому как максимальной отдачи можно получить именно тогда, когда человек именно понимает. Понятно, что всего им не расскажешь, но вот хотя бы малую толику, нужно.

— Понимаешь, Саша, не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями, не всегда отступление, является проигрышем, бывает и такое, что это скорее победа. Вот Бородино, ведь русские отступили и Москва оказалась в руках французов, а все говорят, что это была победа. А ведь победы не было. Поле боя осталось за врагом, русская армия отступила. И это так. Но если смотреть на этот вопрос по другому, то мы тогда победили. Армия осталась боеспособной, противник понял, что перед ним очень серьезный соперник. В то время, когда боевой дух русских оказался на подъеме, дух французов, до этого не терпевших поражений, сильно упал. В конкретном месте и в конкретное время, мы проиграли, но сделали задел на будущую победу. Ничего еще не закончилось, все только начинается. Здесь, сегодня, было наше Бородино. Японцев было гораздо больше, но они не победили и сами сильно побитые ушли от Артура, наши корабли эвон, все как один в порту. Мы их отремонтируем и они еще сойдутся с врагом. При Бородино, тоже не все части были в бою, потому что одно сражение не решает всего, выиграв из последних сил один бой, нельзя выиграть и всю войну. Так что не вините себя ребята, нет вашей вины в том, что вас не повели в бой, думая о будущем, а вот если вы спасуете когда пробьет ваш час, тогда уже на вас падет позор, но не сейчас.

Господи, что он несет. Вон глаза у парней как загорелись, понимают, что еще не все решено. А ведь он собирается вести их в бой и сейчас говорит все это, чтобы поддержать в них решимость сражаться. Сражаться и возможно умереть. А с другой стороны, не такие уж они и мальчишки. Их сверстники и куда более плохо подготовленные в известной ему истории вынесли на своих плечах и Великую отечественную, и Афганскую и такую близко знакомую ему Чеченскую. Вот только там ребят бросали в бой, практически ничему не научив, а он сделал очень много, для того, чтобы эти парни были готовы к встрече с противником и умели воевать.

* * *

Голова раскалывалась от нестерпимой боли. Любой громкий звук отдавался в ней громогласным колокольным звоном, в то время, когда вокруг обозначалась тишина, за дело брались маленькие кузнецы обосновавшиеся прямо в мозгу и беспрерывно молотящие своими молоточками по наковаленкам, от чего он слышал постоянный металлический перезвон. Да-а-а, контузило его знатно.

Воспротивься Степан Осипович, уговорам Моласа и наверняка его уже не занимали бы вопросы боеспособности эскадры. Его сейчас вообще ничего не интересовало бы, потому как он был бы мертв, как были бы мертвы и все офицеры его штаба. Двенадцати дюймовый снаряд ударил прямо в мостик, раскурочив его и превратив в нагромождение перекрученного металла. Большая часть из тех, кто в этот момент находился в боевой рубке получили контузию различной степени тяжести, самому Макарову досталось чуть не больше всех, так как он был как раз у смотровой щели. Его самого и многих из присутствовавших там спасла задумка с остеклением этих щелей. Целый рой осколков устремился к этим амбразурам и был фактически остановлен. Нет, стекло не выдержало напора огрызков металла и ударной волны, но сумело погасить их настолько, чтобы предохранить людей от ранений. Сами осколки стекла, едва не взяли на себя роль осколков снарядов, но задумка с двойным остеклением, все же себя оправдала. Нет, вторая нитка так же не выдержала и осыпалась под напором осколков, но она смогла погасить энергию и стекло именно осыпалось, а не полетело смертельным роем. Боже, как же болит голова. Но расслабляться рано. Еще очень много дел.

Превозмогая себя, Макаров все же поднялся с дивана, куда прилег, чтобы немного перевести дух. Переход с 'Петропавловска' на 'Аскольд', казалось выпил его последние силы. Он смог позволить себе недолгий сон, как сказал доктор, сон ему просто необходим, но как бы плохо он себя не чувствовал, как бы не нуждался в отдыхе, забыться он так и не смог. Проспав не больше часа, он сам вынырнул из целительного сна и взявшись за колокольчик позвонил, вызывая флаг офицера. Господи, да как же болит голова.

— Ваше превосходительство, — стараясь подобрать тембр так, чтобы его было слышно и вместе с тем, чтобы не доставлять неудобства командующему, обратился к нему Дукельский. К слову заметить, сделать ему это было трудно, так как он и сам имел контузию, но так же обладал и куда более молодым и крепким организмом, что в немалой степени позволяло бороться с недугом.

— Георгий Владимирович, разыщите капитана второго ранга Науменко и пригласите ко мне.

— Ваше превосходительство, Вам необходимо отдохнуть. Доктор сказал…

— Мне известны рекомендации доктора, — устало и как-то болезненно вздохнул Макаров, — Однако, время уходит.

— Петр Афанасьевич уже давно здесь, все офицеры штаба и командиры кораблей, как Вы и приказывали так же дожидаются в кают-компании, — раненных уже свезли на берег, а саму кают-компанию привели в относительный порядок, хотя запахи там были далеки от благовоний, — Но если позволите…

— А вот на них боюсь моих сил уже не хватит. Что-то я себя переоценил. Передайте им, чтобы занялись осмотром кораблей, оценили понесенные потери и полученные повреждения. Надеюсь до завтра ничего не случится, а я буду чувствовать себя гораздо лучше, — одобрительный взгляд лейтенанта, — Передайте Лощинскому, чтобы усилил охрану входного створа, все мероприятия целиком и полностью на его плечи, — снова одобрительный и понимающий кивок, — А Науменко пригласите сюда, — Макаров со страдальческой улыбкой взглянул на офицера, который теперь уже осуждающе смотрел на адмирала. Вот ведь понимает, что необходим отдых и встречу с офицерами отложил на завтра, так отчего же не отложить и встречу с Науменко, силы-то не безразмерные, эвон как висел на нем, — С Науменко мне встретиться необходимо, а потом только отдыхать.

Макаров тяжко вздохнул и откинулся на спинку дивана, запрокинув голову. Вроде полегче. Но это только обман, не прошло и минуты временного облегчения, как голова опять налилась звоном и болью. Нет, ну что ты будешь делать, боль пульсирует с такой силой, что кажется будто глаза наливаются кровью и вот-вот лопнут. Да-а, контузия здоровья все же не прибавляет.

— Ваше превосходительство, — Науменко старается говорить потише, а потому Макаров едва расслышал его слова. Но услышал, открыл глаза и сел прямо, устремив взгляд на давнего товарища.

— Здравствуй Петр Афанасьевич. Присаживайся, мне так будет куда удобнее.

— Как ты, Степан Осипович?

— Могло быть и хуже, но Бог миловал. Спасибо, что не сорвался и не ринулся в атаку. Признаться боялся, что не выдержишь.

— Я и не выдержал. Песчанин удержал.

— Хороший у тебя зять, а главное выдержанный. Уверен, что он настаивал бы на бездействии даже при более плохом развитии ситуации, хотя куда хуже-то. Но, могло быть, могло. А как он обосновал свою позицию?

— Настаивает на выходе уже сегодня вечером. Предлагает ночную атаку эскадры Того, которому однозначная дорога в Сасебо. Признаться подостыв я пришел к тому же выводу.

— Я приказал позвать тебя, чтобы отдать именно этот приказ. Но раз уж мы думаем одинаково, хотелось бы знать твое мнение.

— Мы с Антоном Сергеевичем прикинули возможные варианты… Степан Осипович извини, тебе конечно нужно отдохнуть, но время терять ой как не хочется, да и нельзя, возможность может быть упущена.

— Поэтому ты здесь, а с остальными беседа состоится только завтра. Продолжай.

— Я взял на себя смелость и отправил один миноносец вслед за японцами на пределе видимости, чтобы потом не плутать.

— Напрасно только один. Нужно было выслать хотя бы четыре. Опасно.

— Понимаю, но когда прибыл за разрешением, то ты уже отдыхал, поэтому решил взять на себя ответственность.

— Через сколько твой отряд будет готов к выходу?

— Еще час и мы сможем выйти в море.

— Тогда не затягивай, как только будешь готов, выводи отряд. Того сегодня намылил нам холку, постарайся сделать так, чтобы он об этом пожалел. Только прошу, риск должен быть разумным, главное не эскадра, главное удар по коммуникациям.

— Степан Осипович, в этом плане у Песчанина появилось предложение, которое я не могу не одобрить. Ты уж извини.

— Не устал еще извиняться, — болезненно поморщившись и попытавшись улыбнуться произнес адмирал. Вот только улыбка вышла вымученной, лишний раз показав, насколько сейчас плохо адмиралу, — Излагай.

— Необходима совместная операция с отрядом Владивостокских крейсеров. Если Иессен со своими кораблями займет позицию между островом Дажелет и скалами Лианкур, скажем вот здесь, — Науменко указал на висящей карте точку предполагаемого рандеву, — мы сможем легко их там найти. Ты понимаешь, что не все транспорты можно будет пустить на дно. Если они окажут сопротивление, это одно, но ведь могут и не оказать. Так что же отпускать их? Песчанин предлагает забирать призом. Высаживаем призовую команду, пароход под эскортом миноносцев сопровождаем к крейсерам.

— Песчанин очень толковый молодой человек. Что же он хочет воспользоваться призовым правом. Я вижу твоего зятя деловая хватка не оставляет даже на войне.

— Как раз о судах с грузами он выразился однозначно. Топить. А вот те, что будут перевозить войска вызывают его опасения. Честно признаться мне тоже не блажит отпускать солдат, которые вполне себе могут потом обратить оружие против нас, здесь же, в Порт-Артуре. Но если они не окажут никакого сопротивления, то я не представляю как быть, чтобы не нарушить международного права. Вот же навязали нам на голову политиканы. Нашим предкам было куда проще, увидел врага, уничтожил и никаких гвоздей.

— А сопровождать призы, стало быть во Владивосток?

— Так предлагает Песчанин и с этим был согласен я. Но признаться, до сегодняшнего дня.

— Что же изменилось?

— А то, что после сегодняшнего боя, я просто не вижу как Того сможет не допустить наши крейсера в Артур, а им здесь самое место и сегодня, как никогда. Опять же, призы проще будет сопроводить сюда, чем с риском протаскивать через Корейский пролив.

— А почему же тогда встреча у Дажелета? Может в Восточно-Китайском море?

— Думаю, что все же лучше будет у Дажелета. Пройдемся гребенкой по проливу, сгребем все что попадется под руку. Только бы личного состава хватило, что-то мне подсказывает, что добычи будет больше, чем мы сможем проглотить.

— Ничего, прикажу Иессену подсадить на крейсера дополнительных людей из экипажа, вот и будут призовые команды. Как только будешь готов, выдвигайся. О крейсерах я позабочусь. Петр, наши корабли мы худо бедно починим, к сожалению не все и не так скоро, так что у Того в скором времени опять будет преимущество на море, ведь его корабли будут в строю пораньше наших. Я понимаю, мой приказ будет звучать двояко, с одной стороны не рисковать без нужды и направить основные усилия на коммуникации, а с другой постараться нанести потери японской эскадре.

— Не волнуйся, Степан Осипович, всю эскадру Того я не обещаю, но минимум на два корабля можешь рассчитывать смело. Выздоравливай.

Науменко поднялся и ободряюще кивнув, направился к выходу. Все что нужно оговорено, что не сказано, Макаров поймет и так, а остальное пустые разговоры. Ни к чему они. Пора наконец заняться тем, к чему он готовился уже почти два месяца, скрежеща зубами тогда, когда в бой шли другие.