В общем то заезжать в этот район не планировалось, причиной этого крюка послужил Тони. Лошади Андрея и Джефа находились в конюшнях торговой гильдии, остальных лошадей приказчик устроил в конюшне постоялого двора у северных ворот, так что путникам перед началом путешествия предстояло сделать крюк по городу и вернуться к восточным воротам, так как иначе пришлось бы делать большой крюк двигаясь по противоположному берегу Быстрой, до самого поселка.

Когда они проезжали площадь перед собором, то Андрей обратил внимание на то обстоятельство, что она запружена народом, правда проехать можно было двигаясь в обход по периметру или объехать квартал. Объезжать по большому кругу не хотелось, поэтому они двинулись в обход площади.

Волей не волей Андрей присматривался к происходящему вокруг. А происходящее очень сильно смахивало на суд, который он недавно лицезрел, вот только на почетном месте находился не судья, а трое высших представителей церковной иерархии Йорка. Один из них притягивал к себе взор своим черным одеянием с красным крестом на левой стороне груди, как знал Андрей подобное одеяние носили представители инквизиции, а если учесть то обстоятельство, что инквизитор сидел рядом с двумя епископами в красном одеянии, то чин у него был не слабым. Сделав этот вывод Андрей даже передернул плечами от охватившего его озноба. Он слишком много слышал об инквизиторах и желания обращать на себя внимание у него не было ни какого. Тем паче, что неизменный атрибут инквизиторов был так же неподалеку, куча хвороста со столбом по средине, единственная кара для заблудших еретиков.

С высоты лошади ему было видно, что перед помостом на скамьях расположились представители городских властей, во главе с маркграфом. Ну если сам гордый граф довольствовался ролью простого зрителя, к тому же скорее всего обязанного присутствовать здесь, то ему, Андрею, надлежало по тихому просто испариться.

Не желая привлекать к себе внимания и чего греха таить выказывая уважение к происходящему, Новак спешился и повел коня в поводу. Джеф одобрительно кивнув последовал его примеру.

— …брат Патрик погряз в грехе. Его речи, это речи еретика и богохульника. Он молчит. Изобличенный он не знает что сказать…

— Все что надлежало сказать в свое оправдание, я уже сказал на судебном заседании. Здесь мне говорить нечего, ибо я жду суда не вашего, а Господа нашего, — перебивая инквизитора, густым басом заговорил монах находившийся в углу помоста под крепким караулом из четырех гвардейцев инквизиторов.

Монах не производил впечатления. Среднего роста, старичок, плотного телосложения, этакий крепыш, стоял он прямо с гордо поднятой головой и смотрел на инквизитора прямо, без тени сомнения и страха. Андрей не вольно обратил внимание на то, что во взгляде священника не было уже ставшего для него привычным фанатизма, нет эти глаза принадлежали умному и прозорливому человеку. Но кому нужны мозги, когда есть не зыблемые церковные догмы.

— А это он ваша милость о том, что настаивает на божьем суде, — поспешил вставить свои пять копеек старик Тони. — Его в еретичестве изобличают, а он твердит одно, только божий суд приму и ни какого иного.

— Это как, — продолжая двигаться в обход толпы поинтересовался Андрей.

— А так. От церкви выставляется боец, а святой отец Патрик должен найти того, кто вступится за его правду, с оружием в руках выступит на смертный поединок.

— Все так, — перехватив его взгляд подтвердил Джеф. — Не найдется поединщик, ему костер. Найдется, но проиграет, тоже самое.

— Ну так сам пусть выступит с мечем, убьют и то дело, все не заживо сгорать.

— А то там дураки сидят. Самому нельзя. Вот воина, хоть самого наипервейшего, это пожалуйста, а подсудимому ни как нельзя.

— Я знаю, что мало кто отважится выйти на поединок против воина церкви, что бы доказать мою невиновность, — продолжал старик. — Тем паче, что и воин он из первых, доблестный рыцарь сэр Аткинс, — может и так, да только имя это Андрею ни о чем не говорило. — Но тем справедливее будет решение господа нашего. Мне позволено трижды выкликнуть клич, тому кто отважится выступить на божьем суде в мою защиту. Но мне достаточно и одного раза ибо господа нашего не нужно просить трижды о справедливости, он и без того всегда на правой стороне и если я заблуждаюсь и действительно повинен в том, чем меня обвиняют, то не поможет и тысяча призывов, потому что тогда мне сможет помочь только очищающая сила пламени. Простолюдин, воин, рыцарь, кто бы ты не был, какого бы ты ни был сословия, если ты готов встать на этом месте в мою защиту, приди и встань.

Народ сам собой раздавался в стороны уступая дорогу человеку в воинском обличии, закованного в кольчугу усиленную стальными пластинами. За спиной у него покоился круглый щит и ножны с полуторником, на сгибе левой руки, на ремнях висел странной формы шлем, с полумаской. Не смотря на то, что двигался он медленно в его движениях чувствовалась сила тренированного бойца. Он не выделялся особой статью, но этого и не требовалось, для того, чтобы люди сами подавались в стороны, давая ему проход. Каждый безошибочно чувствовал, что это идет человек, решивший встать на сторону подсудимого. И это то было самым удивительным, потому что все были уверены в том, что такой человек не найдется.

Андрей молча остановился перед помостом, просунув большие пальцы за пояс и склонив голову на бок посмотрел на священника, в настоящий момент подсудимого. Старик смотрел на него открыто и прямо, в его взгляде чувствовалась вера и в тоже время начисто отсутствовал фанатизм.

Был в училище у Андрея командир роты, который любил говаривать, что устав это не догма, а руководство к действию. Он был майором и раньше командовал батальоном, а значит имел богатый жизненный и служебный опыт, стало быть знал о чем говорил. Он много о чем говорил и в последствии Новак на своем опыте убедился в правоте своего командира, по очень многим вопросам.

Вот и сейчас глядя в глаза старика священника он видел, что тот верует и верует искренне, но он не воспринимает писание как догму, а воспринимает именно как руководство к действию. Двигаясь через толпу Андрей еще сомневался, стоит ли ввязываться в это дело, он решил посмотреть как будет его убеждать старик, а уже потом принять окончательное решение. Но тот просто смотрел ему в глаза и молчал. И именно это то и убедило Андрея в правильности принятого решения.

Не зная как начать и что говорить, но чувствуя, что представ перед этими людьми он должен что то сказать Андрей заговорил и сам удивился тому как спокойно и размерено звучит его голос, ни волнения ни страха он почему то не чувствовал.

— Меня зовут Андрэ Новак. Я не воин, не рыцарь. Ты звал святой отец, я пришел. И да поможет мне Бог.

— Ты знаком с братом Патриком, — было видно, что инквизитор с усилием над собой называет подсудимого братом, но иначе обращаться к старику он не мог, вина того не доказана, пока не свершится Божий суд.

Андрей посмотрел в глаза инквизитору и увидел именно то, что и ожидал увидеть. В глазах поборника веры горел фанатичный огонь, который ни когда и ни с чем не спутаешь, а еще в его взгляде читались злоба и уверенность в своей непогрешимости и праве судить других и… Право распоряжаться, нет даже повелевать. Загляни он в эти глаза в другой раз и мороз пробежал бы по спине, а под ложечкой засосало бы от подступающего страха. Но в этот раз почему то все было иначе. Ну не боялся он. Должен был бояться, просто обязан, ведь всегда боялся, ан нет страха не было.

— Нет. Я его в первый раз вижу. Просто чувствую, что он прав, а вы возможно заблуждаетесь.

— Еретик, — буквально выплюнул ему в лицо инквизитор.

— Возможно, — спокойно согласился с ним Андрей. — Но мы ведь здесь для того чтобы выяснить, так это или нет.

Крыть было нечем и инквизитор уперев в него полный злобы взгляд откинулся на спинку грубого кресла.

Площадка для поединка была тут же, рядом с подготовленным костром. Здесь же находился и воин в рыцарских стальных доспехах, опирающийся на двуручный меч. Одного взгляда было достаточно для того чтобы понять, что эти доспехи куда как прочнее кольчуги и по хорошему, против такой брони нужен двуручный меч, полуторником можно и не пробить, если только нанести мощный колющий удар, но все говорило о том, что стоявший в полном рыцарском облачении воин, будет против этого.

Андрей встав напротив рыцаря готового выступить против него не стал прибегать ни к каким рыцарским правилам, о которых он многократно читал в романах. Возможно и нужно было каким либо образом показать, что он готов выступить в поединке против своего противника по всем правилам рыцарского поединка, но Андрею об этом ничего известно не было. Он просто собирался сразиться с человеком на смерть, имея в своем арсенале только убежденность в своей правоте.

Толпа на площади замерла в предвкушении схватки. В этот момент Андрею почему то пришло на ум только то, что народ требует хлеба и зрелищ и все говорило ему о том, что сегодня они получат все о чем так страстно желали. Впрочем, со зрелищностью людям сегодня явно не повезло.

Несмотря на то, что по всему было видно, что на площадке для поединков сошлись далеко не мальчики, схватка на смерть не отличалась ни зрелищностью, ни взрывом обоюдных чувств соперников. Все как то произошло буднично и как бы это сказать, молниеносно.

Рыцарь сразу же сделав незначительный шажок в сторону своего противника нанес сокрушительный удар двуручным мечем по своему противнику, ни какой щит не выдержал бы такого удара, неизменно развалившись на две части. Андрей в свою очередь все же отбил удар щитом, но только он не стал принимать удар на него а сам ударил плоскостью щита по атакующему мечу уводя тот в право, одновременно Новак перехватил свой меч обратным хватом и провернувшись вокруг своей оси через левое плечо с силой вогнал стальной клинок в менее защищенный бок рыцаря.

Что и говорить о том, что он сильно рисковал. Но сегодня вообще все происходило до странности просто и обыденно. Вот ни с того ни с сего решил он вступиться за старика и пожалуйста, без тени страха он стоит пред противником, которого ни разу в глаза не видел, но с которым должен сойтись в смертельной схватке. Сколько раз он убеждался в том, что красивые и эффектные удары на экране не имеют ни чего общего с реальностью, мало того он ведь знал о том, что эти удары снимались не за один дубль, а скорее всего многие из них вообще не выходили целиком и их просто монтировали. Однако не смотря на это он как последний пижон делает именно такой эффектный, красивый, но весьма сложный в исполнении удар, ведь малейшая не точность и клинок мог пройти вскользь, а рыцарь с разворота нанести круговой удар и прикончить не удачливого выпендрежника, но все срослось как надо.

Не успев начаться схватка закончилась. Не говоря ни слова, Андрей направился к своим спутникам и под гробовое молчание толпы они продолжили свой путь.

— Нет, ну вы мне объясните, зачем нужно было ввязываться в это, — время уже клонилось к закату и путники присматривали место для ночлега, но Джеф все ни как не мог успокоиться, Андрей же отмалчивался как партизан на допросе в гестапо. А что было говорить, если он и сам ни как не мог объяснить свой поступок. — Ладно, допустим, вы решили вступиться за старика, но зачем нужно было это пижонство, что это вообще за прием такой, я о таком и не слышал, ни то что не видел.

— Красиво получилось, правда, — наконец подал голос Андрей.

— Красиво, — согласился ветеран, — но глупо.

— Согласись, что такого никто не мог ожидать.

— Да уж. Такой глупости ожидать вообще невозможно.

— Вот и он не ждал. А дерись я в классическом стиле, глядишь, он бы меня и укатал под горку. Ставка была именно на неожиданность.

— А может вы скорее вообще ни о чем не думали?

— Может и так, — легко согласился Новак.

— Дьявольщина.

— Не богохульствуй, сын мой, — вновь подал голос ехавший немного позади священник.

Падре Патрик сам нашел троих путников у постоялого двора, где они забирали лошадь, для Тони. Подойдя к Андрею он изъявил желание ехать вместе с ними, если те не будут против. Андрей против не был и предоставил в распоряжение святого отца одну из лошадей. На просьбу последнего предоставить ему осла или хотя бы мула, что соответствовало бы его сану, Новак только пожал плечами, словно говоря, что есть то, что есть и если святого отца это не устраивает, то его собственно никто не зовет. Святого отца вполне устроило средство передвижения и он занял свое место в маленькой кавалькаде, позади воинов, рядом с Тони.

За несколько часов пути, Джеф, любивший приправить свою речь крепким словцом, уже не раз пожалел о том, что этот священник присоединился к ним, так как каждый раз, как только он прибегал к не нормативной лексике, получал строгое внушение от священника.

Наконец путники присмотрели не большую рощицу с протекающим рядом ручьем и стали готовиться к ночлегу. Падре Патрик с не скрываемым облегчением спустился на землю разминая затекшие части тела. Он не был представителем какого либо монастыря. Его стезей было путешествие от поселения к поселению, неся свет христианской веры или точнее укрепление этой веры в сердцах христианской паствы, так как проповедовать христианство оркам было несколько проблематичным занятием. При этом передвигался он исключительно пешком, а потому был вынослив именно в этом виде передвижения, путешествие верхом для него было весьма утомительным занятием.

— Так все же, почему вы решили выступить на Божьем суде в мою защиту. Приговор мне можно сказать уже был вынесен, даже хворост уже облили маслом, — вернулся к данному вопросу падре Патрик, когда с не мудреным ужином было покончено, а спать вроде как было рановато.

— Спросите что ни будь полегче, — вздохнув Андрей, наконец начал отвечать на вопрос звучавший за сегодня уже не один десяток раз. — Я и сам не могу объяснить почему именно я так поступил. Возможно потому что в своей жизни мне много раз приходилось проходить мимо не попытавшись даже протянуть руку помощи, хотя я и мог это сделать, но побоялся или не захотел отягощать себя лишними проблемами. Здесь же я увидел как умного человека обвиняют в еритичестве и при этом в глазах судей нет и капли разума, одна только слепая вера. Вера в Господа, в свою непогрешимость, в свое право диктовать постулаты веры именно так как они это видят, а видят они только белое и черное. Не знаю, просто я подумал, что если пройду мимо и сейчас, то потом всю оставшуюся жизнь буду жалеть об этом дне.

— Вы не похожи на простолюдина. У вас слишком правильная речь. Акцент какой то странны, я такого никогда и не слышал, а я за свою жизнь исходил все земли населенные людьми. Откуда вы?

— К чему эти вопросы, — открыто улыбнувшись в свете пылающего костра решил уйти от ответа Андрей. — Я ведь не пытаю вас о том, почему вы оказались на суде инквизиции, да еще и в качестве подсудимого.

— А я и не скрываю этого. Я много путешествовал, подолгу оставался во многих монастырях и изучал тамошние летописи. Должен заметить, что они несколько отличаются друг от друга, ну да сколько людей столько и взглядов на те или иные события. Мне даже доводилось читать труды самого святого Иоанна, подобно Моисею, приведшего наших предков на эту землю обетованную. Несколько лет назад я решил собрать все эти летописи воедино в виде одного труда. — Говоря это он бережно погладил объемистую сумку из крепкой кожи. — К моему желанию отнеслись вполне сносно, в смысле всем было на это наплевать. Для работы мне необходимо было где то осесть, чтобы не думать ежечасно о хлебе насущном и сосредоточиться на работе. Вот я и решил остановиться в Йорке. Но один из братьев подсмотрел мои записи и к несчастью он оказался грамотным, то что он сумел прочитать ему сильно не понравилось и показалось ересью, поэтому он поспешил сообщить об увиденном в инквизицию.

— Что же могло так взволновать этого брата вохристе. — Не скрывая своего любопытства спросил Андрей.

— Мои не лестные высказывания относительно святой инквизиции, стараниями которой за прошедшие века было уничтожено множество священников слывших людьми образованными и не малого ума. Но не только это я ставлю им в вину. Множество просто талантливых людей, были преданы очищающему огню, так как были якобы повинны в связи с сатаной, ни как иначе святая инквизиция не могла объяснить то обстоятельство, что эти люди становились обладателями новых идей, которые несли облегчение людям. Святая церковь считает, что человеку все должно даваться с трудом, потом и кровью ибо такова ноша возложенная на род людской Господом нашим, а все что влечет упрощение и облегчение от лукавого, жаждущего заполучить размякшие души человеческие.

— Ерунда какая то.

— Полностью с вами согласен, но такие взгляды противны учениям церкви. Вот возьмите Тони. Он узнал секрет того, как можно получать сталь хорошего качества даже при использовании плохого железа. Его счастье, что ему никто не поверил и все приняли это за бредни старого пьяницы, а сам он не в состоянии осуществить свою идею, иначе его ожидал бы костер.

Да-а-а, судя по всему святая инквизиция в первую голову повинна в том, что технологический уровень здесь затормозился на многие века в том виде в каком и появился в этом мире. К стати приходится согласиться и с теми, кто утверждает, что не большой процент красивых женщин в Европе так же обуславливается деяниями все той же инквизиции, здесь красавиц так же мало как и в том мире, правда там все же дело обстоит куда хуже. Здесь если красивых женщин и мало, то первозданность природы не испорченной технологическими продуктами человечества, наверное все же компенсирует в некоторой степени беспрестанные нападки этих, так называемых служителей Господа.

— Но почему? Он просто узнал при добавлении каких минералов можно добиться изменения свойств метала, вот и все. Ведь не считается происками сатаны получение бронзы при добавлении в медь олова.

— Бронза стара как мир и была известна еще до того как люди погрязли в грехе и понесли бремя наказания господня, а эти новые знания есть ни что иное как происки сатаны. Не чистый таким образом хочет совратить души христиан и наставить на путь грехопадения.

— При чем тут новые изобретения и путь грехопадения.

— Вот это то я и хотел выяснить. Но это относится не только к изобретателям. Был такой лекарь Паркинс, он всю свою жизнь занимался изучением человека и добился больших успехов. Многих не излечимых больных он сумел возродить к жизни, он вскрывал брюшину и излечивал таким образом многие болезни и даже спасал от смертельных ранений. Однако закончил он свой жизненный путь на костре, как поклонник сатаны, так как для изучения строения человека использовал трупы людей, вскрывая и потроша их как мясник туши животных, а такое не допустимо, ибо тело должно быть предано земле. Его же деяния были признаны глумлением над человеком, созданным по образу и подобию Господа нашего. Все его труды сгорели в огне вместе с ним. По моему убеждению это большая потеря для рода людского.

— И это все имеет отражение в вашем труде?

— Конечно. Ведя летопись, я не могу не останавливаться на этих моментах, ведь все это являются отдельными звеньями одной единой мозаики. Теперь вы ответите мне кто вы и откуда.

— Я не просил вас рассказывать о себе, помните. Вы сами решили сделать это. Я же пока воздержусь от подобного.

— А знаете, мне нравятся загадки. Я пожалуй задержусь в вашем поселении. Как к стати оно называется.

— А ни как не называется. Если маркграфу будет угодно дать название поселению, то тогда оно и обретет имя, пока мы называем его просто поселок. Да и нет там пока ни каких домов, живем в шалашах и палатках. Но в скором времени начнем ставить дома. Ладно падре, пора ложиться, мне еще вторую половину ночи дежурить, а завтра с первыми лучами солнца нужно будет выступать в путь. Силы нам еще понадобятся.

В путь выступили как и планировали с рассветом. Правда падре и Тони всем своим видом выражали свое отношение к предоставленному транспорту, но кислые выражения на их лицах ровным счетом никого не затронули. Тони был лишен выбора как такового и хотел он или нет, что ему делать было предопределено его хозяином. Что же касается падре, так тот и вовсе был свободен и волен поступать по своему усмотрению. Лошадь Андрей ему подарил и он был волен продолжать путешествие или же остаться. Но святой отец решил продолжить путешествие в этой компании, хотя и было заметно, каких усилий стоило ему взобраться в ставшее ненавистным седло.

Благодаря ежедневной практике, Андрей уже научился более или менее твердо держаться в седле, во всяком случае его практики вполне хватало для того, чтобы выдержать целый день в седле. А потому не обращая внимания на явно болезненный вид старцев, которые будучи представителями абсолютно различных слоев общества не сговариваясь сверлили спины своих попутчиков отнюдь не нежными взглядами, Андрей и Джеф решили пообедать холодным мясом прямо в седлах, не останавливаясь на обед. Их спутникам ничего не оставалось как последовать их примеру.

Едва с импровизированной трапезой было покончено, как Джеф резко осадил своего коня, так натянув удила, что бедное животное запрокинув назад голову жалобно заржало.

— Дьявольщина.

— Сын мой…

— Да помолчите вы падре, не до ваших проповедей, — в сердцах бросил Джеф пресекая очередную попытку падре Патрика сделать ему внушение.

— Думаешь у нас проблемы, — не скрывая своего волнения проговорил Андрей глядя как из-за отстоявшей немного в стороне от дороги рощицы, появились всадники в количестве не меньше десятка и по обличию воины. Во главе этого не большого отряда скакал воин в рыцарском облачении. Все говорило о том, что направляются они именно к ним.

— Инквизиция?

— Сомневаюсь, — неуверенно ответил Джеф. — Инквизиция всегда выставляет на показ черные плащи с красными крестами, нагоняя страху только своим одеянием. Эти же скорее походят на рыцаря со своими воинами. Вы больше никого не успели задеть. У вас очень хорошо получается, попадать во всякие истории.

— Да вроде нет, — растерянно ответил Андрей.

— Что же в любом случае мы скоро все узнаем.

Говоря это Джеф взял в руки арбалет и быстро взведя тетиву наложил болт, при этом он явно выражал всем своим видом свое неудовольствие, не любил он арбалеты и все тут, но использовать большой лук верхом не мог. Однако его настроение еще больше испортилось когда Андрей столь же деловито извлек свой автомат и снял его с предохранителя, устанавливая на автоматический огонь, передергивать затвор не было ни какой необходимости, в этом мире оружие должно быть всегда готовым к бою, поэтому патрон был в патроннике. У него и арбалет все время путешествия был взведен, оставалось только болт наложить, тетива из стальной проволоки, так что ни какой беды с ней не случится, в крайнем случае арбалет можно отремонтировать, это лучше, чем в ответственный момент терять драгоценные секунды.

— И не подумаю, — поймав осуждающий взгляд Джефа, упрямо мотнул головой Андрей. — На вот лучше.

Наложив болт, он передал ветерану свой арбалет, тот в свою очередь согласно кивнул, вынужденный с ним согласиться и принял оружие. Дистанция должна была оказаться минимальной, а раз так то целиться особо не придется, лучше иметь два выстрела против одного, конструкция вполне позволяла без труда использовать арбалет и одной рукой.

Тем временем всадники выехали на дорогу перед путниками и остановились буквально в десятке шагов. Рыцарь выехал вперед и словно не замечая изготовившихся к бою всадников, приблизился к ним в плотную.

— Позвольте поприветствовать вас. Меня зовут сэр Артур вассал барона Годфри, — рыцарь был не сказать что бы молод, эдак лет тридцати, но было видно, что юношеского задора ему не занимать и он с равной бесшабашностью готов хоть за девками бегать, хоть на смертельную схватку нарываться.

— Андрэ Новак.

— Я знаю. Дело в том, господин Андрэ, что у вас находится то что по праву должно принадлежать мне и я хотел бы получить это, — брошено это было с бесшабашной пренебрежительностью к собеседнику, а чего собственно ожидать то, он ведь рыцарь, а разговаривает с простолюдином, хоть и не безсеребреником и даже возможно человеком более богатым чем он, но не дворянином и этим все сказано.

— Я не помню, чтобы был с вами знаком и тем более не могу владеть принадлежащей вам вещью.

— Тем не менее это так. Дело в том, что вот этот смерд, — сэр Артур показал на Тони, — посмел нанести мне оскорбление и я решил наказать его.

— Ну и наказывали бы когда он оскорбил вас.

— И как вы это себе представляете. Отвесить ему тумаков, так этим оскорбление не смыть. Оскорбление знаете ли смывается кровью. Убить его и предстать перед судом, он ведь был тогда вольным. Ну а о том, чтобы сразиться с ним на поединке и речи быть не может.

— И как вы решили выйти из этой ситуации, — Андрею все меньше и меньше нравился этот рыцарь, а то как он с ним разговаривал вообще начинало его бесить. Под ложечкой привычно засосало, все говорило о том, что все окончится очень плохо.

— Большой Боб обещал закабалить и продать его мне за пять золотых.

— А может все же побольше, — вспомнив лицо кабатчика на суде поинтересовался Андрей, — Уж больно расстроенным выглядел Большой Боб когда я отсчитал ему пять золотых.

— Вы умный человек. Хорошо, речь шла о десяти золотых и я все еще готов их выложить за этот старый кусок мяса.

— Вы могли выкупить его прямо там на суде, как сделал это я.

— К сожалению я не присутствовал на площади в этот момент.

— А вот это уже не мои трудности.

— То есть вы отказываетесь продать мне этого смерда.

— Вы весьма проницательны. Я не имею привычки разбрасываться деньгами и если решил вложить в этот старый кусок мяса деньги, то на то были причины.

— Ты с кем разговариваешь смерд, — сэр Артур схватился за рукоять меча, но не сменившийся тон ни угрожающее движение не произвели на Андрея должного впечатления.

— Не советую, — сквозь зубы бросил он рыцарю, многозначительно поведя стволом автомата.

Этот жест не оставлял ни какого сомнения, что владелец этого странного оружия, а в том что это оружие рыцарь не сомневался и доли секунды, применит его без промедления буде в том возникнет необходимость. Однако отступать он не собирался.

— Что же, если дела обстоят таким образом то вынужден заметить, что за деяния своего смерда несет ответственность его владелец, коли уж он не желает передать его для наказания. А посему я вызываю вас.

— Полно те, оскорбил, если оскорбил, он вас будучи свободным. Вы могли обратиться в суд, там бы за оскорбление дворянина и рыцаря ему назначили бы штраф, который он разумеется не смог бы оплатить и вы получили бы возможность заполучить его в свои руки абсолютно законным путем. Однако вместо этого вы прибегли к явному обману, ну хорошо не вы, а Большой Боб, но вы то знали о не честной игре.

Андрей уже давно заподозрил, что, что то тут не так, а сейчас выложив свою версию вдруг сам же в нее и поверил. Во всем этом фарсе была только одна правда, сэру Артуру нужен был старик Тони и если не по той же причине, что и ему самому, то он готов был съесть собственные сапоги. Однако нужно было как то разруливать ситуацию. А чего тут разруливать то, выход только один, упокоить этого проклятого рыцаря, так как тот уже крепко закусил удила и ни о каком компромиссе речи идти не может.

— Я вызываю вас, — с пафосом повторил сэр Артур. Нужно было решать, либо принимать вызов, либо валить его и его людей просто и без затей. Без затей не хотелось бы, это все же не разбойнички.

— Ну и какое оружие вы выбираете.

— Конный бой на копьях.

— Смеетесь, — возмутился откровенному вероломству рыцаря Андрей. Он то годами оттачивал свое мастерство владения копьем, а Андрей этого копья в жизни в руках не держал. — С таким же успехом я могу упокоить вас при помощи своего арбалета, а потом подожду графского суда, шансов выжить тогда у меня будет больше.

— Я как оскорбленная сторона выбираю оружие.

— А почему я вообще должен верить тому, что Тони оскорбил вас. Может поинтересуемся у него в конце концов.

— Вы хотите поставить под сомнение мои слова, слова рыцаря и дворянина. — Все. Он загнал Андрея в угол. Речь уже не шла об оскорблении каким то стариком, теперь уже сам Андрей нанес ему оскорбление. Под ложечкой засосало с такой силой, что казалось там завелся червь который пожирал сейчас его внутренности.

Твою маман. Андрюха да тебя тупо разводят. Нет уложить его я конечно смогу и даже скорее всего и его людей. Вот только нужно чтобы потом проблем не было. Ну да это мы сейчас организуем. Куда вам сэр рыцарь до нашей благословенной прокуратуры, вот уж кто мог в угол загонять, да и у тех ничегошеньки против меня не выходило.

— Значит так, хитро сделанный ты наш. Слушай меня внимательно. — Говоря это Андрей соскользнул с седла и утвердившись на земле продолжал внимательно наблюдать за своим противником, именно противником, смертельная пляска уже началась и они оба это знали, точно так же как и все присутствующие. Однако не желая начинать первым Андрей решил спровоцировать рыцаря, поэтому он держал автомат в одной руке направив его ствол в землю. Заподозривший не ладное Джеф так же соскользнул на землю и продолжая держать под прицелом людей сэра Артура, сделал пару шагов в сторону уйдя на обочину. Андрей мысленно похвалил товарища, Лошади не привычны к звукам выстрелов, а значит предсказать их реакцию не возможно, остальные смотрели на него не скрывая своего недоумения, ведь даже младенцу известно, что конный имеет неоспоримое преимущество перед пешим, если только это не строй копейщиков. Андрей машинально сделал эти наблюдения продолжая разыгрывать свою партию. — Я отказываюсь от поединка. Я не стану сражаться ни по твоим условиям, ни по каким бы то ни было еще.

— Чего еще можно было ждать от смерда. — Кривая ухмылка исказила лицо рыцаря, в глазах же появилась такая ненависть, что Андрею вдруг стало ясно, живым этого рыцаря выпускать ни как нельзя. — Напрасно ты думаешь, что это тебя спасет.

Сказав это сэр Артур молниеносно выхватил меч и сделав короткий посыл коню, сокращая дистанцию до дистанции уверенного удара, без замаха рубанул стоявшего на земле противника.

Однако как не быстр был сэр Артур, Новак оказался проворнее. Быстро вскинутый автомат громогласно рявкнул короткой, на два патрона, очередью и меч уже начавший свой губительный бег повис в безвольной руке, а самого рыцаря откинуло на круп его боевого коня.

Ожидавший нечто подобное Джеф все же немного растерялся, как впрочем и их противники, лошади испуганные выстрелами прянули в стороны, но это длилось только пару секунд, после этого он нажал на спуски обоих арбалетов, двое из десятка воинов уже справившиеся с взволнованными лошадями, медленно завалились с болтами в груди. Отбросив арбалеты, Джеф молниеносно перекинул щит из-за спины и еще не успев вдеть в петли руку выставил его перед собой. Преграда ни ахти какая, но это ему все же помогло. Хоть и неказисто, но парировать удар меча всадника, ему все же удалось, одновременно с этим он выхватил из заплечных ножен меч и всадил стальное жало в поясницу проскакавшему мимо всаднику, на том была кольчуга, но она не смогла сберечь своего хозяина от сильного, полного отчаяния удара.

Расправившись со своим противником ветеран все же вдел руку в петли щита и изготовился к новой схватке, но сражаться было уже не с кем. Только теперь он осознал, что все это время слышал непрерывное грохотание оружия его спутника.

Андрей смотрел на лежащие на земле трупы и сам поражался своей смертоносности. Едва он выстрелил в сэра Артура, как тут же вскинув автомат и навел ствол на его воинов, те пребывали еще в растерянности, стараясь справиться с взволнованными лошадьми, длилось это только несколько секунд, но за это время он успел одной длинной очередью, подстрелить еще четверых и только после этого воины дали шпоры своим лошадям, которые впрочем плохо слушались будучи в растерянности от раздававшегося грохота. Это дало ему еще немного форы и он использовал ее на полную катушку, продолжая хладнокровно отсекать короткие на два патрона очереди, при этом практически не целясь, а чего тут целиться то, расстояние в десяток шагов, нужно было только наводить в нужную сторону ствол и стрелять, ну и чтобы рука не дрожала, а она у него не дрожала. Последнего противника он сбил когда тот уже был готов нанести смертельный удар.

Ему вдруг стало противно от того, что он ничего не ощущает кроме разве только удовлетворения. Те кто хотел отведать его крови, сами испили чашу смерти до дна. Впрочем не совсем, четверо из них либо вяло шевелились, либо тихо постанывали, будучи ранеными.

Пока Андрей разбирался в своих ощущениях Джеф направился к раненым с не двусмысленными намерениями, но Андрей резким окриком остановил его.

— Мы не будем добивать поверженных, Джеф. Давай окажем им помощь. Падре не поможете нам. А ты Тони, не стой столбом, собери разбежавшихся лошадей.

— Господин, я никогда…,- начал было старик.

— Знаю, Тони, — перебил его Андрей. — Даже могу допустить, что ты его и в глаза то ни разу не видел. Собирай лошадей.

— Да-а-а, господин Андрэ, это было что то, — начал Джеф, когда с ранеными было покончено. — Ваше оружие пробило насквозь и кольчуги и тела, да что кольчуги, они пробили насквозь рыцарские латы, а эти доспехи весьма хороши, уж поверьте мне, я в этом разбираюсь.

— Против лома, нет приема. — Холодно заявил Андрей, которого начинало колотить от переизбытка адреналина.

— Ну и что мы будем делать?

— Все нормально, Джеф. Мы мирно ехали нас остановили неизвестные и попытались нас убить, мы как свободные люди защищали свою жизнь и перебили их.

— Это если забыть о том, что сэр Артур предлагал поединок.

— Ну и что. Он предложил сразиться, я отказался, после этого он решил нас убить, мы вынуждены были защищаться. В чем я не прав. К тому же у нас есть свидетели, которые присягнут на кресте, что все именно так и было и при этом ни слова лжи. То что скажем мы, подтвердят наши пленники.

— Вы не правы в том, что не приняли честный вызов.

— А я должен был принять вызов и сразиться конным на копьях, да этот рыцарь сам решил убить меня не оставив мне шанса выжить. — Андрей уже кричал давая выплеснуться напряжению охватившему его. — Нет, я конечно успел уверовать в то, что само провидение меня хранит, но только знаешь ли в этом случае по моему меня никто не спас бы. А потом, я не рыцарь, и не воин, поэтому нет ни какого урона моей чести в том, что я не принял этот вызов.

Перед путниками встал вопрос, что делать дальше. Просто похоронить погибших они не могли, значит нужно было погрузить на коней и представить ближайшему барону, обличенному властью на своей земле. Однако все решилось само собой.

Вскоре на месте схватки появился конный разъезд из двух десятков егерей маркграфа, под предводительством рыцаря. Услышав звуки выстрелов, командир маленького отряда решил проверить, чем они вызваны и что там происходит. В их задачу входило патрулирование тракта и значит все подозрительное, должно было быть ими проверено.

Выслушав их историю рыцарь приказал всем следовать в замок барона Честера, на чьей собственно говоря земле все и произошло. Как выяснилось, маркграф Йоркский вскоре должен был появиться там, так как должен был навестить барона.

— Все трое выживших подтверждают сказанное вами, Андрэ Новак. Впрочем мне достаточно слова Джефа, который два десятка лет верой и правдой служил мне. На основании того, что мне стало известно, я признаю правоту ваших действий. Нападение было спровоцировано не вами, более того вы хотели избежать схватки. Просто сэр Артур совершил ошибку свойственную всем, кто сталкивается с вами, он недооценил вас. Но в этом вашей вины нет тем более. Мое решение следующее. В виду того, что схватка была вполне законной вы в праве забрать себе все имущество доставшееся вам на поле боя. Все трое раненых объявляются мною вашими пленниками, коими вы можете поступать по своему усмотрению.

Иными словами Андрей мог выбрать одно из трех, либо отпустить их, либо потребовать от их сюзерена выкуп, либо предложить им поступить к нему на службу, даже убить их он не мог, так как это нужно было сделать на поле боя. Третье зачастую применялось к наемникам, воины же принявшие вассальную клятву, очень редко шли на это и только в случае гибели их сюзерена.

— Так же я накладываю на вас обязательство доставить тела погибших в замок сэра Артура, где остались его супруга и малолетние дети.

— Я должен буду сделать это лично, ваша светлость?

— И спровоцировать очередную схватку. Нет. Достаточно будет оплатить труды, я думаю у барона Честера найдутся люди способные сделать это за плату.

— Несомненно ваша светлость, если у господина Андрэ найдутся средства. Я пришлю к вам старосту деревни.

Андрей поклоном дал понять, что он услышал все и будет благодарен, если барон сделает именно так. После чего был отпущен.

Когда двери за ним закрылись, заговорил, все это время сдерживавшийся рыцарь, стоявший по правую руку от маркграфа.

— Отец, ты позволишь так просто уйти этому простолюдину убившему рыцаря и нескольких его воинов.

— Сын, мне казалось, что ты все время находился рядом со мной и все слышал.

— Да я все слышал. Я слышал, что вместо того чтобы принять вызов, этот трус воспользовался своим неизвестным оружием и убил сэра Артура.

— А сэр Артур, стало быть ни в чем не повинен.

— Он рыцарь…

— А достойно ли рыцаря предлагать условия схватки, заведомо обрекающие его противника на смерть, если тот примет вызов. Молчишь. Сэр Артур хотел убить этого человека и к стати говоря не имея на то веских причин, просто придавая своим действиям видимость законности.

— Не понимаю отец. Ты так благосклонен к нему. Почему?

— Я не благосклонен к нему. Я просто не мешаю ему. Почему. Послушай сынок. Этот человек не обладая опытом умудрился один выжить в орочьих лесах. Он продвигается по этим лесам и сталкивается с орками, обделывается со страху и убивает их всех, спасая при этом одного из самых пронырливых и состоятельных торговцев, одного из лучших охотников с орочьей стороны, кузнеца на которого уже некоторое время косится инквизиция за его новшеств. Просто собрать их вместе весьма сложно, а уж собрать в плену после совместного налета нескольких родов… Затем он не державший ни разу в руках меч выходит на единоборство с одним из лучших мечников королевства и убивает его самым не мыслимым образом, который и вообразить то невозможно. Дальше больше, он сходится в схватке с Ури Двуруким и убивает его, бойца равного которому днем с огнем не сыскать. Ведь он не знал падре Патрика, я это точно знаю, мало того оказался там случайно. Просто проходя мимо, он вмешивается в божий суд, в мгновение ока выигрывает схватку и удаляется, и снова гибнет сильный боец, прошедший сквозь горнило ни одной войны. Этого человека оберегает и ведет по жизни сам Создатель, иначе я это все объяснить не могу. Так кто я такой чтобы спорить с волей Господа нашего. Я только могу попытаться использовать этого человека на благо графства. Нет конечно же я не оставлю его без присмотра, но и мешать намерено не стану.

— А может это все происки сатаны и именно он его покровитель.

— Думай что говоришь, — не на шутку взволновался сэр Свэнсон. — Эта схватка была освещена церковью и была не просто схваткой, но судом Божьим. Как не исходили ядом инквизиторы, да только и те сразу же отступились от падре Патрика, признав его не виновность и тут же предоставив ему свободу.

— Прости отец. Я погорячился.

— Послушай сынок. Почему ты так невзлюбил этого человека, ведь вы даже не знакомы по большому счету.

— Не знаю отец. Просто он мне сразу почему то не понравился. Разве не бывает такое.

— Бывает и не так уж и редко, — задумчиво ответил сэр Свэнсон, но такой ответ сына ничего не объяснял. Однако были вопросы и более насущные, поэтому вскоре он уже забыл об этом.

Их не большой отряд немного увеличился и так как в нем прибавилось трое раненых воинов, которых везли на купленной телеге и сейчас ею правил Тони, скорость передвижения значительно упала. Один из раненых умер еще на пути в замок Честера, но эти трое, хотя и имели тяжелые ранения, должны были поправиться.

Андрей в очередной раз посмотрел на ветерана и тяжело вздохнул. После той схватки между ними появилась какая то натянутость, которую ему ни как не удавалось преодолеть. Всякий раз когда он пытался заговорить с Джефом, тот отвечал односложно, не двусмысленно давая понять, что говорить ему не хочется.

Конечно Джеф был вассалом сэра Свенсона и оставался таковым не смотря на то, что вышел в отставку. Переманить его к себе было бы хорошо, но Андрей прекрасно понимал, что Джеф относится к тому типу людей, которые дают вассальную клятву только раз в жизни и до самой смерти, своей или сюзерена, но он хотел иметь в его лице друга, поэтому холодок в их отношениях ему сильно не нравился.

— Джеф.

— Да господин Андрэ.

— Ты все еще считаешь, что я был не прав, применив автомат.

— Это ваше право, поступать так как вам вздумается, почему я должен говорить вам правы вы или нет.

— Так. Мне это уже надоело. Ты мужчина или баба. Если у тебя есть, что сказать, то говори.

— Хорошо. Вы ведь не просто отказались от поединка, вы заставили сэра Артура напасть на вас и точно знали, что убьете его. Вы просто не оставили ему шансов выжить. Конечно риск того, что его воины нас убьют был, но вы прекрасно знали, на что способно ваше оружие и потому специально нарывались на драку, чтобы убить.

— Джеф. Дружище. Ну что я должен был делать. Ему во что бы то ни стало нужен был старик и именно он, причем целым и невредимым. Но старик Тони нужен и мне, вернее нашему поселку. По твоему, я должен был принять его вызов, уповая только на то, что якобы надо мной простер свою длань Господь.

— А разве это не так. Вы уже много раз должны были быть убитым, но на вас ни царапины.

— Хорошо. Я расскажу тебе одну притчу, а уж ты сам сделай свои выводы. Жил был один человек, ни чем особым не выделяющийся, разве только был он необычайно благочестив. Он веровал в Господа нашего всем сердцем, всей душой и не было большего поборника веры и законов божьих нежели он. И вот случились сильные проливные дожди и река на берегу которой располагался город, в котором он жил, стала выходить из берегов. И тогда к мужчине домой постучались соседи, сообщили о возможном наводнении и предложили ему идти с ними. Но мужчина заявил, что он искренне верует в то, что Господь не допустит, чтобы он погиб. Соседи ушли. Вода тем временем подступила к самой двери и по улице проплыла лодка, которая уткнулась в дверь дома, этого мужчины. Посмотрев на нее мужчина обратился к Господу со словами, "Господи, ты испытываешь мою веру на прочность, но она тверда как камень и даже тверже". С этими словами он оттолкнул лодку и она поплыла дальше по улице. Вода тем временем все прибывала и мужчина уже сидел на крыше своего дома, осматривая окрестности уходящие под воду. И вдруг к нему подплыла лодка в которой находились люди сюзерена, которые спасали попавших в беду. Они стали на перебой уговаривать сесть в их лодку и спастись. Усмехнувшись мужчина заявил, что он не нуждается в помощи, так как Господь волей своей спасет его, а они пусть спасают тех, кто в этом действительно нуждается. Но вышло так, что этот мужчина погиб. Как благочестивый верующий он разумеется попал в рай и перед вратами был встречен Господом нашим. Увидев его мужчина сказал, что он не ропщет так как рад, что до скончания веков ему предстоит жить в раю, но все же попросил объяснить, почему же Господь не спас его от гибели. На это Господь ответил " сын мой, я разбудил твоих соседей и направил их к тебе домой, но ты не внял уговорам. Я прибил к двери твоего дома лодку, но ты оттолкнул ее. Я направил к тебе людей твоего сюзерена, но ты прогнал их. Что еще я должен был сделать.". Вот так вот Джеф.

— Откуда вы знаете эту притчу, — вдруг подал голос падре, который оказывается внимательно слушал их разговор.

— Мне рассказал ее один старик.

— Он закончил свои дни на костре?

— Не знаю, — растеряно проговорил Андрей. — А почему вы так решили.

— Да потому что ваша притча просто пропитана еритичеством, — весело улыбнувшись проговорил старик. — Не дай Господь ее услышат инквизиторы или многие из священников и вас потащат на костер.

— Да за что.

— За то, что она высмеивает благочестие.

— Ни чего подобного. Она говорит о том, что Господь всегда следит за нами и каждому предоставляет шансы поступить правильно, указывая путь в этом направлении, но не каждый способен их рассмотреть. Как говорится, на бога надейся, но и сам не плошай.

— Это вам тоже рассказал тот старик.

— Поговорку да, а выводы я сделал сам.

— Что же, я с вами полностью согласен. Но вот только поостерегитесь говорить подобное еще кому бы то ни было. Насчет костра это вовсе не шутки.

— Хорошо, — вновь заговорил Джеф. — Я согласен, что ваша задача была выжить и вы выжили, не важно как. Но ведь сэр Артур был в своем праве. Тони намерено или не желая того, все же нанес ему оскорбление, но вы отказались отдать старика.

— Джеф, сын мой. Я конечно священник и в дела мирские лезть мне не пристало, но все же позвольте вам сказать. Конечно господин Андрэ собирался убить сэра Артура. Однако трудно его винить в этом. Ведь сэр Артур непременно убил бы его, ему нужен был старик, здесь господин Андрэ полностью прав. И я объясню почему. Дело в том, что у сэра Артура часть владений являются болотом, в котором есть железная руда, но она настолько плоха, а добыча ее столь тяжела, что заработать на этом невозможно. Кузнецы немного добывают это железо, чтобы делать инструменты для крестьян, но на что либо путное оно не годится. Видимо сэр Артур узнал про секрет известный Тони и решил поправить свои денежные дела за счет добычи плохого болотного железа и получения из него стали хорошего качества. Но разговаривать с Тони и предлагать ему что либо он не захотел, а решил просто закабалить его и получить в полное свое распоряжение. Ни какого оскорбления не было. Тони никогда не видел этого рыцаря.

— Откуда вам это известно.

— Ухаживая за ранеными, я разговаривал с ними. Если бы ты поговорил так же, то узнал бы это не от меня, а от них.