Сентябрь, а здесь придерживались названий месяцев по Юлианскому календарю, хотя количество дней несколько и отличалось, выдался жарким и сухим, что в общем то не было чем то необычным. В общем то Андрей не улавливал в чем разница, так как дни все так же были погожими, но земля сама указывала на то, что лето уже миновало. Да было все так же жарко, но только по утрам роса была значительно холоднее, воздух звонче и прозрачнее, вода в реке остыла и по утрам была такой же студеной как в ручье. К полудню и земля и вода и воздух значительно прогревались, но едва окажешься в тени, как попадаешь в руки спасительной прохлады, все одно, что в жаркий день встанешь под тугую струю холодного воздуха из кондиционера, ничего общего с осенью на земле, где по осени солнце обдает нежностью, а тень приятной прохладой, но не холодом, на земле такое подстать весне, когда от еще не прогревшейся земли тянет зимней стылостью. Едва светило склонялось к горизонту, как все начинало остывать с поразительной быстротой и тогда не оставалось ни каких иллюзий относительно времени года.

Андрей вышел на крыльцо своего дома и полной грудью вдохнул бодрящий, еще не прогревшийся воздух. Ему было не просто хорошо, он прямо таки наслаждался каждой минутой. Почему то вспомнилась земля и бытовавшая там поговорка, "утро, добрым не бывает". Будучи на земле он был полностью солидарен с этой поговоркой, подняться на ноги ранним утром для него было сущей проблемой, а уж встать на рассвете, вообще подвиг. Здесь все было иначе. С первыми проблесками зари его глаза сами собой открывались, а тело само выпрыгивало из постели.

С крыльца открывался прекрасный вид, на строящийся поселок. Его дом поставили самым первым, несколько обособленно и он не стал кривляться говоря о том, что он де не семейный и ему не к спеху. Здесь другие принципы морали, а потому те ценности, которые были ему близки в обществе двадцать первого века, здесь в средневековье не работали. Он был лидером этой общины, а значит должен был и даже обязан иметь все самое лучшее, что могло быть в поселке. В конце концов это было не маловажно для поселенцев в плане имиджа. Ведь от того насколько хорошо живет тот, кого они видят своим главой, вырастает и их личная самооценка. Поэтому его дом был не просто первым в поселке, но и отличался от остальных, которые были типовыми, по эскизам самого Андрея. Этот дом спроектировал, но уже с учетом новшеств внесенных Новаком, сам мастер Лукас и был он побольше остальных домов, имел два этажа.

На территории отведенной для него не было построек, для скотины, была только просторная казарма, рассчитанная на два десятка воинов, с оружейной внутри и конюшня на тридцать лошадей. Так же был сеновал, куда без него, корма то хранить где то нужно. Имелся склад под продовольствие и имущество необходимое для содержания воинов. Так же имелся просторный погреб, в котором уже находился урожай собранного картофеля. Отдельно стояла банька, правда плохо было то, что водоема не было, внутри поселка вода была только в колодцах. Правда за оградой на берегу ручья имелась баня, где можно было париться по всем правилам, ополаскиваясь после парилки в ручье.

Рядом с его домом строительство не велось, так как эту территорию он планировал отдать под строительство домов его будущих дружинников. Пятеро из них были семейными. Но дружинники с пониманием отнеслись к тому, что их жилища будут строиться в последнюю очередь, даже после строительства церкви. Оно и понятно, как говорится курс молодого бойца еще не пройден, они пока еще не полноправные дружинные, так что может статься, что дома придется строить, но только на общей улице.

Дома строились строго по прямой, одной улицей друг напротив друга. У каждого дома был не большой дворик, хозяйственные постройки, неизменная банька, тот кто утверждает, что люди в средние века предпочитали не мыться годами, был прав только от части, потому что мыться в бане понравилось всем без исключения, просто раньше у людей не было условий, а как только таковые появились, то этот процесс всем пришелся весьма по нраву. Был так же не большой участок под грядки, от огородов Андрей решил отказаться, они конечно же предусматривались, тем более, что он планировал ввести в оборот картофель, а это требовало наличие огорода, но огороды должны были возникнуть за оградой поселка. Что делать времена были таковы, что поселения могли существовать только за крепким частоколом, а значит внутри укрепления приходилось экономить пространство. Конечно же места все еще оставалось много, но только Андрей смотрел в будущее, а по его прикидкам поселок должен был разрастись. Новак планировал наладить здесь кое-какое производство, а для этого нужны были люди, им же в свою очередь нужно где то жить. Вообще то нехватка людей сильно ощущалась уже сейчас, спасало то, что в поселке было довольно много наемных рабочих, но это не было решением вопроса. Правда некоторые из рабочих изъявили желание переселиться сюда и это увеличивало число жителей, но все одно, для его планов было слишком мало.

Кроме его дома, были уже готовы и заселены еще десяток домов, еще несколько строились, уже четко обозначая будущие две улицы, идущие параллельно друг другу и соединявшиеся одним переулком, окончить их строительство планировалось до конца сентября, рабочих рук хватало. Так как вопрос с жильем ставился в преддверии зимы на первое место, то тут был приоритет в выделении рабочей силы и работали они весьма охотно, получая за свой труд не плохое вознаграждение. Мастера настолько поднаторели в строительстве типового жилья, что две бригады успевали за день поставить два дома. Правда дома были в черновом варианте, но отделка и обустройство, а так же мебель, это уже забота новых хозяев.

Не смотря на раннее утро на строительстве уже во всю велись работы и Андрей даже рассмотрел мастера Лукаса, который что то объяснял рабочим, по всему было видно, что он их отчитывал за что то. Андрей не лез в эти дрязги, это было не к чему, его интересовал окончательный результат, а вот это уже забота мастера Лукаса.

Улица упиралась в не большую площадь, вернее ее еще не было, она была просто обозначена чисто визуально, перед ней были вбиты колья, обозначающие планировку будущей церкви, строительство которой пока откладывалось. Сам падре так же был пока без жилья, домик должен был примоститься на территории церкви, пока же он квартировал у Андрея, неустанно работая над своим трудом. Правда падре Патрик высказался однажды, что необходимо было начать строительство церкви, но Андрей убедил его, что сейчас пока есть более насущные проблемы, правда пообещав, что до наступления зимы и церковь и жилье для него будут обязательно готовы. Священник с ним согласился и не стал пресенговать, Андрей сомневался, что все так легко обошлось бы окажись здесь более ревностный поборник веры.

— Наслаждаетесь видом, господин Андрэ.

— Да падре.

— И как?

— Нравится, — пожав плечами простодушно ответил он.

— Главное, чтобы понравилось маркграфу.

— А что тут может не понравиться. По моему все в его стиле. Добротно и продумано.

— Я бы сказал, слишком.

— О чем вы?

— Слишком уж вы вольготно устраиваете жилища, а ведь материалы то из лесов маркграфа.

— Если он посчитает, что мы позволили себе перерасход материалов, то мы оплатим излишки, — с серьезным видом ответил на это Андрей. — На мой взгляд, люди должны жить хорошо, чтобы от них была соответствующая отдача. Чем лучше живут люди, тем выше благосостояние их господина, не сразу, но в перспективе.

— Что же, должен признать, что доля истины в ваших словах присутствует.

— Только доля, — лукаво улыбнувшись посмотрел на падре Андрей.

— Сначала посмотрим, что у вас получится, а потом возможно я с вами и соглашусь полностью. А пока я вижу, что вы выбрасываете очень много денег, на обустройство крестьян.

— Ну эти то деньги вернутся, им прекрасно известно, что все строится в долг и впоследствии им придется рассчитаться со мной.

— А смогут ли?

— Смогут, — уверено заявил Андрей.

— К стати не сегодня ли должен появиться его светлость.

— По идее еще вчера должен был приехать, но видно задержался. Не должен же он перед нами отчитываться о своих планах.

— Нет конечно.

— Ладно, падре, пойду пройдусь по селу и на мастеровой двор загляну.

— Ты сын мой сначала церковь поставь, а уже потом называй этот поселок селом.

— Всему свое время, падре, — привычно ответил Андрей, на вопрос который грозил уже стать своего рода традицией. — Мое слово крепко.

Бросив это через плечо. Андрей быстро спустился с крыльца и ловко впрыгнул в седло лошади, которую услужливо держал мальчишка лет тринадцати, по имени Брук, один из тех кого в свое время спас Андрей на орочьей стороне. Мальчик выполнял при нем роль личного слуги и оруженосца. Несмотря на молодость малец был весьма проворным, сообразительным и обстоятельным, здесь вообще рано взрослели.

Он решил не мешаться под ногами у мастера Лукаса, который весьма ревностно относился к своей вотчине и не терпел, когда кто либо вмешивался в его дела. Если Андрей подходил к мастеру, то должен был быть уверен, что предложенное им действительно чего то стоит, иначе старый мастер мог задать не шуточного дрозда, не по делу возникшему лидеру нового поселения. Что то говорило Андрею, что тот не особо стеснялся бы даже если перед ним оказался бы и рыцарь, да и сам маркграф наверняка не заставил бы его смутиться, там где он чувствовал себя хозяином положения.

Поэтому Андрей сразу направил коня в сторону ворот и дальше на промзону, как он сам называл возникший в отдалении участок на берегу ручья, огороженный частоколом. Уж здесь то он мог чувствовать себя совершенно свободно и даже эдак с барской ленцой, так как то что для него было данностью, для местных мастеров оказывалось настоящим откровением.

Сюда конечно можно было добраться легко и пешком, расстояние ни ахти какое, не больше трехсот метров, но тут были два обстоятельства. Во первых ему необходима была постоянная практика в верховой езде и поэтому он как можно больше времени старался проводить в седле. Во вторых люди более благосклонно смотрели на него, когда он передвигался именно таким образом, если ты лидер, так и будь им, нечего пешком пыль мести, как обычный крестьянин.

На не большом клочке земли за крепкой оградой располагалось, то что по мнению Андрея и должно было служить будущим источником благосостояния. Здесь располагалась кузница. Здесь же Андрей решил наладить производство стекла. Самого обычного оконного стекла.

Сам процесс изготовления стекла ему был не известен, но он знал, что стекло здесь варят изготавливая из него дорогую стеклянную посуду, которая по цене равнялась посуде из серебра, но с другой стороны и изделия были, каждое из них под стать произведению искусства. Конечно были и изделия попроще, как то бутылки, но и изготавливались они из плохого качества, мутного стекла, такое на оконное стекло не годилось. Андрей рассчитывал, что ему при помощи местных мастеров удастся наладить изготовление этого продукта. Нужно было только завлечь сюда какого либо стекловара, а дальше он рассчитывал на свои познания человека двадцать первого века и не дюжинную смекалку Грэга.

Правда пока это была отдаленная перспектива. Сейчас здесь для продажи, были уже налажены производства кавалерийских арбалетов, ручных дрелей, точил с ножным приводом, наконечников для стрел, которые в отличии от остальных здесь не ковали, а производили обычной штамповкой, а значит затраты труда куда меньше, а продукции на выходе на несколько порядков выше. Причем штамповали как срезни, так и бронебойные.

Все это было "изобретено" Андреем для облегчения труда. Так например не все можно было поднести чтобы просверлить к станку и поэтому возникла необходимость в ручной дрели, с помощью которой можно было сделать отверстия на месте, по вкусу она пришлась и столярам, когда используя сверло для дерева или коронку, можно было сделать отверстие на порядок быстрее нежели при помощи стамески. Обратив внимание на то как каждый раз теряется много времени на то, чтобы заточить инструмент, он предложил Грэгу изготовить точильный станок с ножным приводом, который легко переносился с места на место и был куда эффективнее точильного бруска в руках.

Только вмешательство Эндрю заставило Андрея посмотреть на это несколько иначе. Попав в поселок в первый раз купец буквально застыл с отрытым ртом, глядя на то как плотники споро делают отверстия при помощи дрели, а стоявший неподалеку мужик просто и без затей правил топор на точиле.

— Эндрю, что с тобой.

— Слушай, а откуда эти инструменты, я раньше ничего подобного не видел.

— Да вот пришлось "изобрести", для экономии времени, — заговорщицки подмигнув ответил Андрей.

— Значит это твое изобретение.

— Ну как сказать, я озвучил идею, рассчитал количество зубьев на шестеренках, подсказал какие должны быть шестеренки, что можно делать при помощи этого инструмента, а остальное полностью заслуга Грэга.

— А эта штука, только в дереве может делать отверстия.

— Дрель. Да нет. Можно и метал сверлить, все от сверла зависит. Да мы тут с Грэгом целый комплект сверел разработали.

— Сколько этих дрелей, ты сможешь сделать.

— Да процесс то уже отработан. Штампы и формы под литье пылятся на складе у Грэга, нам то больше не надо, пока. В принципе сделать то мы можем сколько угодно, все зависит от наличия метала и времени.

— А вот этих точил. Как ты вообще догадался до этого.

— А чего тут догадываться. Понадобилось, вот и вспомнил. Между прочим у нас в старину, да что там, можно сказать до недавнего времени, были даже люди которые ходили по городам и точили горожанам ножи топоры, ножницы за не большую плату, с того и жили.

— Так, мне нужны эти самые дрели и точила.

— Эндрю, мы вообще то пока только обустраиваемся.

— Я понимаю. Но десяток то того и другого можно сделать.

— Можно, вот только метал на это идет дорогой. Погоди немного, вот налажу процесс получения стали из плохого железа, тогда поговорим.

— А точила.

— Тут проще, здесь пойдет и простое железо, только покрасить его, чтобы не ржавело и вперед.

— Значит, начни с точил.

— Хорошо. Мы попробуем. В конце концов немного прибыли мне совсем не повредит, деньги текут как вода в половодье.

Потом он увидел арбалеты, причем кавалерийский арбалет его поразил особо. Он тут же начал канючить арбалеты, причем настаивал именно на кавалерийском образце, так как это как нельзя лучше подходило, для рыцарей. Он утверждал, что рыцари не поскупятся на такое оружие, ведь скорострельность была на порядок выше нежели у обычных, да и удобнее на порядок существующих образцов.

Вот так и вышло, что кузница ни минуты не простаивала, сколько не сделай, Эндрю все было мало. Наконечники для стрел, те вообще чуть не тоннами уходили. Эндрю подмял под себя снабжение ими арсеналов Йорка и Испвича, планировал замахнуться и на другое графство, но Андрей немного притормозил друга. Все же производство только налаживалось, людей катастрофически не хватало.

На полпути к промзоне неподалеку от дороги располагалась тренировочная площадка. Несмотря на раннее утро там уже исходили потом молодые дружинные, под чутким руководством Джефа. Их оставалось все еще пятнадцать, несмотря на все увеличивающиеся нагрузки никто из них не желал сдаваться и уходить на землю. Так же здесь были и все трое попавших к нему в плен воина, служившие у покойного сэра Артура, которые после выздоровления, решили сменить господина. Присягу они давали лично рыцарю, а потому ничего зазорного в этом для них не было. Конечно это решение ими было принято не сразу, Андрей ни на чем не настаивал и не предлагал им. Он просто приказал подлечить их, после чего намеревался просто отпустить, воины просто выполняли свой долг, а потому ни злобы, ни ненависти к ним он не испытывал. При виде Джефа, Андрей тихо вздохнул, после обеда по уже устоявшейся традиции тот примется за него. К счастью наметившийся было раскол в их отношениях зарос окончательно, не без помощи правда падре, за что ему отдельное спасибо.

Неподалеку от них, на другом конце площадки тренировалась детвора, под чутким руководством Тэда. Андрей просто поражался тому, как легко он находил общий зык с этими сорванцами. Из него должен был получиться отличный отец. Андрей знал, что его молодая жена уже в положении. Нет придется все же поставить пару домов на дружинной земле, вне очереди, он вспомнил, что и Агнесса, жена Джефа, в положении.

По началу Андрей скептически отнесся к идее проводить занятия с мальцами и взрослыми на одной площадке в виду друг друга, но Джеф предложил заняться своими делами и не вмешиваться в процесс. Как оказалось он был полностью прав. Безудержный смех детворы над не удачными потугами взрослых имел поразительный успех, взрослые начинали стараться еще больше опираясь на помощь самолюбия, тем паче когда тот же прием с успехом получался у кого то из мальцов. Полезно это было и для подростков, которые с присущим всем молодым задором старались превзойти старших.

Когда он въехал на территорию промзоны ему тут же на глаза попался старик Тони. Увидев Андрея старик тут же припустил к нему навстречу и тот в свою очередь тут же обреченно вздохнул.

Старик не подвел и оказался именно тем за кого Андрей его и принял. Две недели он бродил по окрестностям под присмотром Жана и его охотников, разыскивая необходимые ему минералы. Его поиски в конце концов оказались удачными. После этого начались работы по обустройству печи плавильни, по его конструкции и наконец Грэг с удивлением констатировал, что из плохонького железа, годного разве только на гвозди или обручи для бочек, получилась прекрасная оружейная сталь. Андрей не ошибся в старике. получив возможность заниматься своим любимым делом, Тони преобразился на столько, что теперь это был совсем другой человек. Достаточно сказать того, что со дня своего появления в поселке он не выпил ни грамма спиртного.

— Доброе утро, господин Андрэ.

— Тони, ну нет руды. Эндрю обещал что скоро доставят баржу по Быстрой, но ты же должен понимать, что ее тянут против течения.

— А мне что делать. Сегодня подмели последние крохи, завтра хоть в трактир подавайся.

— Э-э нет, дружище, не выйдет. Нет у нас здесь трактиров. Вы пока на рудник наведайтесь, добавки то они лишними не будут, а как наладим поставки руды, так и вовсе придется отдельную бригаду рудокопов сбивать, чтобы добавки шли непрерывным потоком.

Одной из статей дохода было, именно производство стали из дешевой руды, которую взялся поставлять Эндрю, баржами с рудников графства. Но система была еще не отработана, поэтому печь иногда простаивала, а сталевары отправлялись на не большой рудник, который по счастью находился неподалеку от берега выше по течению Быстрой. Под это дело им даже изготовили отдельный вместительный баркас. Сталь же Тони, на ура раскупалась оружейниками графства, не успевая удовлетворять их потребности.

Андрей подумывал было наладить охрану секрета производства дешевой стали, но в этом отпала необходимость, как только он заметил сколько отходов получается после того как руда идущая на добавки проходила через лабораторию Тони. Казалось, что количество отходов, которые Тони предлагал выкидывать за не надобностью, было ни чуть не меньше чем привезенной породы, разве только она как то видоизменялась и внешне уже не была похожа на прежнюю. Эти отходы, наряду со шлаками от плавильни пока ни как не использовались, а просто вываливались в отвал, в последствии Андрей планировал использовать эти отвалы на подсыпку дороги, для начала, между поселком и промзоной.

Что происходило в самой лаборатории никто не знал, за исключением того, что в отдельно стоящем бревенчатом сарае была сложена печь, по указаниям самого Тони, было множество стеклянной и керамической посуды, опять таки изготовленных по указанию старика. Андрей видел весь процесс получения добавки от начала и до конца, он мог его повторить, но что именно происходило объяснить не мог. Он конечно помнил все учебники по химии, от корки до корки, но дело в том, что там рассматривались химические элементы в чистом виде, а здесь имела место прикладная химия. И потом знать и уметь есть две большие разницы.

Так что для сохранения секрета было достаточно хорошо охранять самого Тони, а старику пока опасность не грозила.

Услышав за спиной мерный скрип колес и тяжелую поступь быков, Андрей поспешил посторониться, с накатанной уже дороги, пропуская большую телегу с впряженной парой быков, которой углежоги везли уголь. Здесь тоже было все не слава богу. Опять таки не хватало людей, а потребности в угле были просто огромными.

Предвидя возмущения Тони, бросившего взгляд на телегу с углем, Андрей поднял руку и жестко заявил.

— Так, Тони. Молчать. Уголь тебе пока без надобности, — тема эта была больная, так как уголь нужен был как кузнецам, так и сталеварам, но пока худо бедно справлялись, хотя углежоги и работали не разгибаясь, чуть не круглосуточно, всех потребностей они обеспечить не могли. Тем не менее, иногда случались целые баталии между Тони и Грэгом.

— Да молчу я, господин Андрэ. Да только, что то нужно делать со всем этим.

— А я не делаю. Итак уже двадцать две семьи сманил сюда, когда только дома под них подготовим. Падре уже косится, церковь нужно ставить, а мы дома не успеваем делать.

— Так мастер Лукас предлагал же поставить бараки.

— Не буду я делать бараки. И вообще. У тебя еще вопросы есть.

— Нет.

— Тогда, если ты не против, я навещу Грэга. И смотри у меня, холоп, больно говорлив стал.

Это тоже была своего рода традиция. Когда Тони начинал чрезмерно надоедать Андрей начинал тыкать его носом в то, что тот является кабальным, старик не обижался и весело улыбался во все свои тридцать два зуба, что самое поразительное абсолютно здоровые. А чего обижаться на человека, который можно сказать вытащил тебя из болота. Да и не хотел Андрей задевать старика, так брюзжал беззлобно. К стати вся команда сталеваров была из кабальных их Андрей выкупил, имея намерение сталелитейное дело подмять под себя полностью. Если с кузницы он имел только процент от прибыли, хотя и не малый, то статья торговли сталью полностью была его.

— Господин Андрэ, доброе утро.

— Здравствуй Грэг.

— Что новенького расскажешь.

— А чего рассказывать. Вы хотите объять необъятное и слишком много от меня хотите.

— Так, ты это сейчас о чем.

— Да все о том же. Вот вы задумали устроить волочильню.

— Волочильный стан. И по моему об этом уже не раз говорено и переговорено. И потом, ты уже должен был приступить к изготовлению оборудования.

— Нет, оборудование я уже готовлю. Но только скоро пожалует господин Эндрю и начнет проедать мне плешь, насчет заказанных товаров, а что я ему скажу, если не успеваю изготовить заказ вовремя.

— Людей не хватает?

— Не хватает.

— Ну и я тебе их не рожу. С Эндрю я поговорю, оставит он в покое твою плешку. Сейчас главное оборудование для стана. Тогда уже можно будет людей под конкретное дело сюда сманивать и сразу к делу приставлять. Проволока это тебе и материал для кольчуг и для изготовления самых разных гвоздей и заклепок, при этом и людей потребуется не так много и количество во много раз вырастет по сравнению с другими. Я так думаю, что и сотня кузниц не угонится за нашим оборудованием.

— Все это так, но вот приходится уже новый цех строить под этот ваш стан и отдельное колесо мастерить, потому что прежнее уже не справляется если все оборудование подключать одновременно.

— Значит построим все это. Ты думаешь мне нравится каждый вечер выслушивать от Роберта, насколько облегчился мой кошель. Конечно хочется получать прибыль, но пока мы больше тратим, чем зарабатываем.

Робертом звали молодого лет двадцати парня, сына одного из управляющих Эндрю. Младший сын, он должен был в последствии возглавить одну из торговых лавок Эндрю. Эта семья уже не первое поколение служила у Бэлтонов приказчиками, предавая свое мастерство и преданность по наследству. Эндрю сделал поистине королевский подарок предоставив этого молодого человека на роль приказчика. Парнишка в экономике и цифрах едва ли уступал убеленным сединой старцам, а хватка у него была, что у твоего бультерьера. В общем во всех смыслах очень полезное приобретение.

— Так и я о том же, — вкрадчиво начал Грэг. — Сегодня мы можем получать прибыль если будем продавать хотя бы то, что продаем. Мошна то чай не бездонная.

— Твое дело работу делать, а за мошну не переживай. Вот когда наладим производственные мощности, подготовим работников, вот тогда как лавина и обрушимся на рынок и подомнем его под себя.

— …?

— Так. Не заморачивайся. Твое дело, дело делать.

— Ну так я…

— Вот и ладно. Давай конкретно. Вопросы по чертежам есть.

— Нет. Вроде все продумали и на сегодня все понятно.

— Значит, в конторку не пойдем.

— Но вот колесо.

— Не думай об этом. И цех и колесо, мастер Лукас тебе поставит за два дня вот только разберется с жильем. Сейчас у него процесс налажен, он уже каждый день ставит по два дома. Короче, готовь оборудование.

— Да готовлю я.

Так как здесь в его ЦУ и советах сегодня не нуждались, Андрей решил навестить поля, где как он знал без труда отыщется Маран, староста поселка. Новак конечно предвидел, что и тут будет не все просто. Поля засеяли и вспахали обширные, едва управились с уборкой, оно конечно урожай собрали солидный, да едва пуп не развязался. Землица отдохнувшая, богатая минералами, родила просто исключительно. Но ничего выдержали. Правда был один не приятный момент, большинство урожая придется отдать в закрома маркграфа, ну да куда от этого денешься, аренду и налоги платить надо. Однако и в своих закромах осесть должно было не мало.

Теперь же была другая страда. Во всю началась осенняя вспашка. Крестьянам приходилось не в пример труднее нежели весной, когда Андрей распорядился выделить сюда дополнительных людей из наемных рабочих. Сейчас вся нагрузка легла только на плечи местных жителей. Вспашка продолжалась чуть не круглосуточно, быков использовали посменно, людей заменить было не кем. Андрею вспомнились слова прапорщика из фильма "Пограничный пес Алый", при отправке кинологов на зачетный марш-бросок, "Собакам при необходимости давать десяти минутный отдых. Себе, специального отдыха, не давать". Эти слова, как нельзя точно подходили и крестьянам поселка, наматывавших на плуги последние жилы. Впереди же была еще посевная озимых. Люди буквально валились с ног, но на попятную идти не желали.

В происходящем была вина Андрея. Человек из индустриального века, привыкший к большим площадям, обрабатываемым тракторами, он влез туда где ни черта не соображал, но его никто не посмел ослушаться и распоряжение выполнили. Именно этим объясняются большие площади обработанной земли. Когда он понял свою ошибку, не больно то заметную, когда работало чуть больше полсотни пахарей, и ставшей очевидной когда пахарей осталось едва полтора десятка, то попытался умерить аппетиты. Однако здесь ему пришлось столкнуться с противостоянием со стороны крестьян. Ну не позволяла им их натура бросить уже обработанные поля, для них это было равносильно брошенному ребенку. Вот и рвали жилы люди из-за не компетентности Андрея, который впредь зарекся влезать в дела, не разобравшись во всем досконально.

— Маран, ведь надорветесь. Оставьте поля, добавится населения, вернемся к ним еще, — вместо приветствия с ходу заявил Андрей старосте, как только тот подошел.

— Вы не волнуйтесь, господин Андрэ. Оно конечно, в этот год тяжко придется. Ну да на будущий полегчает, семьи то помаленьку прибывают, глядишь еще целину поднимать придется.

— Прибывать то прибывают, но все больше на кузнечный двор.

— Ничего и крестьяне подтянутся. А нам еще не забыть бы и под картошку нужно огородик вспахать.

Маран имел в виду собранный урожай картофеля, уже заботливо уложенный в погреб. Земля здесь для этого овоща подошла как нельзя лучше, мало того сказалось и полное отсутствие колорадского жука, нещадно уничтожавшего посадки картофеля на земле. При отсутствии этой серьезной угрозы картофель произрастал просто фантастически густыми кустами. Из двух мешком картофеля получили урожай в двадцать два мешка.

Как не аккуратны были крестьяне и как ни мал был процент резаной картошки, но он был. Не пригодных к длительному хранению овощей собралось целый мешок. Поэтому к удовольствию Андрея он все же поел жареной картошки, ну и кое кого угостил. Крестьяне остались овощем очень довольны, поэтому к картофелю относились теперь весьма серьезно. Уже в будущем году планировалось обеспечить семенной картошкой все семьи поселка. А еще через год она должна была лечь в закрома каждой семьи.

— Значит не отступитесь.

— И не просите. Землица, она ведь как дите малое, ласки и заботы просит, как мамка любви от деток желает. Нельзя ее обижать, коль уж взялись ухаживать. Вон она как по заботе истосковалась, одарила от щедрот душевных, закрома ломятся. А ведь считай без подготовки по весенней вспашке, да еще и припозднившись зерно побросали.

— Ну, что я могу тебе сказать. Бог в помощь.

— Господь, он тружеников любит и не оставит в заботе своей.

— Ты ни как в попы собрался.

— Дело богоугодное, но только не по мне. Аль забыли, что я уже женился.

— Мало того, даже знаю, что первенца ждете. Просто ты иногда начинаешь говорить так, словно проповедь читаешь.

— Скажете тоже.

— Ладно раз уж вопросов у тебя нет, тогда поеду я.

— Как это нет вопросов.

— Ну не могу я сейчас тебе людей добавить. Дома надо ставить. А потом, я ведь говорил тебе, что каждый должен заниматься своим делом. Кузнецы, кузней, лесорубы лесом, а крестьяне полями да живностью.

— А я и не прошу других привлекать. Но ведь есть же наемные рабочие, почему не привлечь их, ну хоть десяток.

— Я сказал нет. Все заняты на строительстве и часть уголь выжигают. Нужны тебе наемные рабочие, сам нанимай.

— Да понял я. Ладно с этим понятно. Вы господину Бэлтону про соль напоминали.

— Да. Заказ на соль я отправил, да вот только дорогая она.

— Дорогая, но нам не помешает. Рыбы в Быстрой не мало, а вот заготовить ее в прок без соли не получится, оно конечно можно и без рыбы обойтись, да только разносолы не помешали бы. Опять же пост.

— А что зимой рыба не ловится.

— Нет. Многие пробовали, да только реки как будто пустеют. Зимой рыбы не будет. Так что соль нужна.

— Будет соль. Теперь все?

— Теперь все.

Вроде и ни чем серьезным не занимался, а уже за полдень. Наскоро пообедал и вот уже Джеф поджидает своего ученика, сидя в седле. Ничего не попишешь. Опять в седло и за околицу. Вот деревья скрыли их от взоров людей и Андрей привычно соскальзывает на землю, передает вожжи Джефу. Ветеран с утра вместе со своими учениками достаточно хорошо размялся, а вот Новак все больше в седле провел. Кольчуга уже не стесняет движений и вообще не ощущается, словно вторая кожа. Бежать в ней не тяжело, да и вообще пробежка которая по началу выматывала казалось на неделю вперед, теперь воспринимается как данность и наоборот заряжала энергией для будущей тренировки.

После пробежки, многократная отработка приемов с оружием и без. Под занавес спарринг с ветераном. Тот не скрывает, что не просто тренирует Андрея, но и сам кое чему учится, уж больно не стандартно тот порой действует и что самое поразительное, зачастую весьма эффективно.

Очередная сшибка оканчивается сильным ударом деревянного тренировочного меча под ребра Андрея. Резкая боль пронзает тело, захватывает дыхание, не давая пропихнуть в легкие толику воздуха. Будь на месте дерева сталь и пиши пропало, а так, останется только синяк, все же кольчуга хорошо смягчает удар, во всяком случае от перелома ребер спасает.

— Нет, я все таки не понимаю.

— Чего ты не понимаешь, — наконец сумев вздохнуть проговорил Андрей.

— Ну как вы умудрились убить Ури Двурукого. Я ведь видел схватку со стороны, вы ни чуть не уступали ему по скорости. С сэром Аткинсом, вы вообще расправились в доли секунды. А на тренировках вы опять держитесь за грудь. Нет конечно это прекрасно, что вы за такой короткий срок сумели так многому научиться, и сейчас деретесь почти вровень со мной, но в тех схватках я и рядом с вами не стоял бы. А что касается этих двоих, то они разделали бы меня под орех, это я вам точно говорю.

— Может все дело в том, что там я четко осознаю, что противник хочет моей крови и стараюсь куда лучше, сам того не понимая, — наконец справившись с дыханием, но все еще потирая ушибленные ребра проговорил он.

— Возможно, вы и правы. Встречался я с таким. Но только по моему без проведения здесь не обошлось.

— Джеф. Не начинай. Бог возможно меня и хранит, но только согласись и толика умения все же присутствует.

— Умение то присутствует, но только я все одно не понимаю.

— Ну как на сегодня достаточно?

— Да. К стати завтра Жан должен будет появиться. Вы не передумали.

Жан со своими охотниками отсутствовал в поселке по несколько дней и возвращались, чтобы доставить добычу и отдохнуть, попариться в баньке. Через пару дней они вновь уходили. Иногда к ним присоединялся и Андрей, так как считал для себя полезным овладеть навыками лесовика. Мало ли что могло случиться, хотелось не чувствовать себя словно продирающийся сквозь заросли лось. И потом, он на таких вот выходах просто отдыхал, от каждодневных забот.

— Да я то не передумал, вот только маркграф должен приехать. Если не появится до отбытия Жана, то придется в следующий раз.

— Ладно, давайте собираться.

За прошедшее время он сильно преуспел в наборе физической формы. Теперь вспоминая себя тем каким он попал в этот мир и нынешнего себя, он с удовольствием отмечал, что сильно изменился. От прежнего рыхлого и грузного тела не осталось и следа. Нет он конечно не стал поджарым, в весе если и потерял, то не больше десяти килограммов, но вот только все жировые складки уступили место мышцам, которые с каждым днем наливались силой и твердостью. Несмотря на то, что он продолжал оставаться крупным мужчиной, теперь кожа плотно облегала действительно крепкое тело и если раньше он мог ухватить кожу даже на руке, то теперь это можно было сделать только ухватив вместе с ней сами мышцы.

Тем не менее не редки бывали дни когда на тренировках ему изрядно доставалось, от Джефа, который придерживался в учении только одного принципа, если хочешь остаться в живых на поле боя, ты должен страдать и испытывать сильную боль во время тренировок. В настоящий момент Андрей умудрялся выигрывать у своего ученика чуть не половину схваток, а бывали дни, когда он побеждал в большинстве схваток. Но только не сегодня. В этот раз фортуна была не на его стороне. Джеф тренируясь с Андреем так же начинал действовать не стандартно, побивая своего ученика его же оружием. Так что сегодня Андрею изрядно досталось, не хотелось лишний раз пошевелиться. Он конечно понимал, что уже к утру он будет в полном порядке, а большинство синяков бесследно сойдет, вот только этот на груди, продержится не меньше двух дней, уж больно от души приложился ветеран, но это будет завтра. Сегодня же каждое движение отдавалось болью во всем теле.

Наскоро поужинав, Андрей решил выйти на улицу и посидеть на лавке перед домом, любуясь на закат и наслаждаясь ничего не деланием. Но едва он поднялся из-за стола, как перед ним словно чертик из коробочки появился оруженосец Брук. Лицо его сияло как начищенный медный пятак, что несколько озадачило Андрея. Однако в следующее мгновение он горестно застонал и опустился обратно на стул.

Сегодня была пятница, день чистки оружия. Памятуя свои дни в военном училище, Андрей не мудрствуя лукаво назначил на каждый вечер пятницы чистку оружия и если в той прошлой жизни его буквально трясло от систематических чисток оружия, которым они не столь уж и часто пользовались, под придирчивым присмотром отцов командиров, то здесь он к этому относился весьма серьезно. Там это было просто еще одной обязанностью, здесь он это полагал необходимостью. Уже не раз это оружие спасало ему жизнь, действуя безотказно и без осечек.

Мальчик исполняя ежедневно множество обязанностей, при этом еще и успевая заниматься тренировками у наставника Тэда и уставая не менее Андрея с благоговением ожидал каждой пятницы. Он просто грезил оружием принадлежащим его господину, при этом на сегодняшний день он считался лучшим стрелком из арбалета, как среди подростков, так и среди взрослых новобранцев, лишь не на много уступая ветеранам Джефу и Тэду, ну и самому Андрею, по праву считавшимся лучшими стрелками поселка и именно в этой последовательности. Хотя вне конкуренции считался Жан, который попросту творил чудеса, что с луком, что с арбалетом, но это была совсем другая весовая категория, иные на орочьей стороне не имели ни каких шансов выжить, если еще учесть то, что во владении иным оружием он сразу и значительно уступал остальным. Однако он не тяготился этим, оставаясь так сказать узким специалистом, а именно великолепным стрелком, способным в лет бить мелкую птицу.

Едва увидев выражение лица своего господина, Брук тут же потускнел и понурившись повернулся к выходу. Да Андрей устал как собака, но не мог позволить себе расслабиться. Отложи эту ставшую рутинной чистку, один раз, потом захочется еще и еще, а там глядишь и ржавчина может появиться, грязь налипнет. Казалось бы откуда взяться грязи, если оружие стоит себе в пирамиде, ан нет, каждый раз ветошь покрывалась этой самой грязью, не известно каким образом попадавшей на оружие.

— Брук.

— Да, господин Андрэ.

— Я устал, это так, но кто сегодня не работает на пределе сил. Ты ведь тоже не бездельничал весь день.

— Нет, конечно.

— И тоже устал.

— Ну, да, — вынужден был согласиться мальчик.

— Но оружие, должно содержать в порядке.

— Да, господин, — в глазах мальчишки проступила не поддельная радость.

— Свое оружие в порядок то привел.

— Конечно.

— Ну тогда пошли в оружейную, займемся моим.

Тяжко вздохнув, Андрей поднялся со стула и направился к двери, ведущей в комнату, где хранилось его оружие, на ходу стягивая с себя кольчугу, которую так же предстояло приводить в порядок. Чистить предстояло не только огнестрельное оружие, ведь кроме него у Андрея было много и другого. Несколько мечей, взятых им в качестве трофеев, доспехи, два арбалета, пехотный и кавалерийский варианты, боевые ножи, самых разных разновидностей. В общем обзавелся он всяким колющим, рубящим и стреляющим имуществом, которое нужно было содержать в полном порядке, так сказать проявлять о нем заботу, чтобы случись что, оно ответило тебе готовностью сберечь твою жизнь.

Развлечений в этом мире было мало, да что там, их практически то и не было, поэтому с наступлением темноты поселения довольно быстро погружались в тишину. Возможно именно этим и объясняется то, что семьи здесь были большими. Если в том мире семья имеющая четверых детей считалась многодетной, то здесь это было просто нормой, а действительно многодетные семьи насчитывали больше десятка детей.

Правда сказать, что с наступлением темноты поселения словно вымирали, было нельзя. Если уставшие за прошедший день родители искали покоя, то это ни как не относилось к молодежи, которая могла гулять чуть не до утра, оглашая окрестности молодецким смехом парней и переливами девичьего смеха, при этом они прекрасно осознавали, что с первыми лучами солнца они встанут на ровне со взрослыми и будут работать, беспощадно понукаемые взрослыми. Те конечно похмурятся и поворчат, может и ругнут не путевое дитя, которое вместо того, чтобы отдыхать и набираться сил, для предстоящего трудового дня, гуляло со сверстниками до первых петухов. Но едва дети отвернутся, любящие родители тут же сменят выражение лица, с умилением глядя на свое чадо, вспоминая свою молодость и бесшабашность.

Когда они закончили с оружием, была уже поздняя ночь. Кряхтя как столетний старик, Андрей наконец разогнулся и потянулся до хруста костей. Уставший но довольный собой Брук, бережно прикрыл створку пирамиды куда поставил РПК, который целиком и полностью сегодня чистил сам, хотя и под присмотром Андрея.

— Ну что, Брук, вот и с пулеметом ты познакомился поближе.

— Господин, а можно мне пострелять из вашего оружия, — задавая этот вопрос мальчик буквально впился глазами в Андрея, всем своим видом говоря, что он готов на все, лишь бы ему только позволили сделать хотя бы несколько выстрелов.

— Извини, мой мальчик, но этого я позволить тебе не могу.

— А для чего вы тогда учите меня пользоваться этим оружием.

Андрей не просто привлекал мальчика к чистке оружия, но и идя навстречу мальчишескому любопытству объяснял ему устройство оружия, предназначение тех или иных частей и механизмов, правила обращения с оружием. Сам продолжая чистить оружие, не редко, а вернее с завидной регулярностью, он разрешал мальчику практиковаться с оружием, хотя и без патронов, объясняя ему прринцыпы ведения прицельного огня в горах и на равнине, на той или иной дистанции. Брук помногу раз снаряжал патронами магазины и пулеметные диски, собирал и разбирал оружие, нарабатывая навыки обращения с ним.

— Понимаешь, мой мальчик. Если по правде, то научиться стрелять из него не так сложно, если ты овладел премудрость стрельбы из арбалета, то и с автоматом научишься весьма быстро, стрельба из пистолета несколько сложнее из-за короткого ствола, а потому требует твердой руки. Если бы у меня было много патронов, то я конечно же дал бы тебе попрактиковаться в стрельбе, но патронов у меня мало.

— Разве это мало, — неподдельно удивился мальчик.

— Мало. Поверь мне, я знаю, что говорю. В бою они расходуются очень быстро. Но может статься, что придет тот день, когда мне понадобится чья то помощь и тогда наступит твой час, хотя я и молюсь о том, чтобы такой день никогда не настал. Ну как, спать то пойдешь, — резко сменил направление разговора Андрей.

— А это обязательно, — поинтересовался мальчик.

— Нет конечно, — добродушно улыбнувшись ответил Новак. — Вот только завтра будет не менее тяжелый день.

— Это не беда.

— Уверен.

— Да.

— Ну тогда беги. Ребята то наверное уже заждались тебя. Опять будут спрашивать про оружие.

— Ну это как водится, — авторитетно заявил мальчишка.

Андрей лишь отвесил ему легкий подзатыльник, предавая ему немного ускорения по направлении двери. Ну что ты будешь делать, молодость, опять вернется с первыми петухами, а поутру будет стоически бороться с одолевающим сном. Он не смог бы так, даже с учетом новых особенностей своего организма, ему нужно было для восстановления, хотя бы четыре часа полноценного сна.

Маркграф обходил новое поселение на своей земле с не сходящим хмурым выражением лица. Время от времени он задавал вопросы и выслушивал ответы Андрея которого полагал основным арендатором, однако сэр Свенсон не гнушался послушать и объяснения старосты, и главы кузнечного конца Грэга, и мастера Лукаса. При этом на его лице ни разу не мелькнуло хоть что либо, что подсказало бы о его отношении к тому, что видели его глаза и слышали его уши.

Время от времени его сын сэр Питер, делал язвительные замечания или задавал каверзные вопросы, отвечать на которые Андрею не давал сам маркграф, упирая в сына тяжелый строгий взгляд и не говоря ни слова, заставляя того отступаться.

— Где мы можем поговорить, господин Андрэ, да и перекусить не мешало бы.

— Тогда прошу ко мне в дом.

— Ведите.

К счастью, Маран озаботился тем, чтобы у их господина, которого впрочем они сами себе назначили, в доме была прислуга. Это снимало с Новака множество проблем, связанных с ведением хозяйства. Брук выполнял обязанности конюха, оруженосца и личного слуги, а юная Элли, из-за которой в свое время Андрею пришлось сразиться с сэром Ричардом, вела его не хитрое домашнее хозяйство, обшивая, обстирывая, кормя и поддерживая дом в порядке, не давая ему превратиться в свинарник.

Поэтому, когда Андрей, сэр Свенсон и его сын сэр Питер прошли в дом, то на столе уже находилось, хотя и не мудреное, но вместе с тем хорошо приготовленное и сытное угощение. За самим столом находился падре Патрик, который мило улыбнувшись вошедшим, сделал приглашающий. Долго уговаривать вошедших необходимости не было, все же дальняя дорога и долгий обход владений, одними и взвинченное состояние, в котором состоял все это время Андрей, возбудили аппетит, весьма сильно.

Однако, голод вскоре отступил, и присутствующие смогли отдать должное предложенному вину. Отпив немного вина, сэр Свенсон удовлетворенно кивнул, отдавая должное вкусу хозяина. Впрочем нахваливать ему нужно было не Андрея, а Эндрю, который сам выбирал вино в погреб Андрея, ни чуть не разбиравшегося в вине.

— Так как вы объясните, такое своеволие, господин Андрэ. Вы выстроили чуть не дворцы для крестьян, израсходовав целую прорву леса, владельцем которого не являетесь. Вы выжигаете уголь, вы используете глину и месторождения находящиеся на не принадлежащей вам земле. Это называется браконьерством и воровством.

— Я никогда и ничего не крал.

— Но…

— Питер. Ты получил рыцарскую цепь, ты наследуешь мне и эти земли перейдут тебе, но я все еще в трезвом уме и твердой памяти.

— Прости, отец.

— Однако, господин Андрэ, мой сын прав. Я могу понять необходимость возведения частокола, я понимаю необходимость постройки домов и кузни, но я не понимаю, для чего нужно возводить столь большие дома и такие огромные помещения под кузницу.

— Ваше сиятельство, прошу меня простить, но позвольте объяснить все по порядку.

— Сделайте милость.

— По моему глубокому убеждению, для того чтобы люди работали и приносили пользу для своего господина они должны в первую очредь нормально жить. Конечно можно было возвести обычные землянки или поставить маленькие тесные дома в которых кое как могла бы ютиться семья, но в такой обстановке полноценно отдохнуть нельзя.

— Простолюдины не должны отдыхать, их удел трудиться не покладая рук, — резко выпалил виконт.

— Значит отдыхать и вкушать развлечения это удел только дворян, я правильно понимаю вас сэр Питер. Однако насколько я понимаю вы, дворяне находитесь на службе у своего народа, а не наоборот, или я что не правильно понимаю.

— Нет, понимаете вы все верно, — вновь заговорил маркграф. — Дворяне в первую очередь служат своему королю, а потом все же народу. По большому счету не понятно, кто у кого больше находится в услужении, мы у простолюдинов или они у нас. Хотя и не скрою для многих из благородного сословия все предельно ясно и они не задаются подобными вопросами, полагая, что весь свет крутится вокруг них и для них.

— Тогда, почему вы считаете что я не прав, если считаю, что люди должны отдыхать не только в праздники определенные нашей матерью церковью и празднества назначенные их господами. Я ведь не имею в виду праздность. Если бы здесь поселилась эта самая праздность, то нам не удалось бы добиться столь многого. Крестьяне прибыли сюда только весной, но уже сегодня они готовы предоставить в ваши кладовые весьма не малый урожай. Бездельники не добились бы столь многого. Просто по моему убеждению, когда крестьянин приходит домой ему нужно немного расслабиться, после тяжелого трудового дня, просто побыть с семьей. Потом я ничего не украл и мысли даже такой не имел. Да мы использовали несколько большее количество леса, для строительства, да мы выжигаем уголь, который используем в кузнице и литейной, да мы используем глину, для изготовления кирпичей и посуды, да мы пользуемся рудником, из которого извлекаем ни кому не нужную породу и с ее помощью получаем отличную сталь. Все это так, но мы ничего не украли и не утаивали.

— Как же я должен расценивать происходящее, — вскинув домиком брови поинтересовался маркграф.

— Мы не получили на это вашего личного позволения, но я не думал, что вы станете интересоваться всеми мелочами. Да в общем то я и оказался прав. Потому что если бы вы поинтересовались у вашего казначея, то он довел бы до вашего сведения, что за все это в вашу казну уплачено звонкой монетой.

Говоря это Андрей возблагодарил Бога, за то, что на его пути повстречался такой человек как Эндрю. Именно он в прошлое посещение Йорка, посоветовал Андрею навестить казначея и внести в казну сумму, которую тот назначит. Конечно тот удивился, предлагаемому количеству леса, которое Андрей собирался приобрести, но был по сути рад, тому обстоятельству, что казна получила дополнительные вливания там, откуда никто этого и не ждал. Иными словами за все было уплачено.

При этих словах Андрея, маркграф слегка нахмурился, он действительно ничего не знал об этом, так как в последнее время ему было как то не до встреч с казначеем. Его вполне устраивало то обстоятельство, что в настоящее время все идет своим ходом и казна не требует от него пристального внимания.

— Я непременно проверю ваши слова. Если все обстоит именно так, то наши слова не имеют под собой ни какой основы. Если нет…

— Я не самоубийца, ваша светлость, — едва сохраняя спокойствие ответил на недосказанность маркграфа Андрей.

— Хорошо. Теперь я хочу задать вам несколько вопросов. Почему вы в таком случае не сказали моему казначею, что можете организовать изготовление досок в большом количестве. Это было бы выгодно как мне, так и вам.

— У нас для этого не достаточно людей. Обнадежить же вас, а потом не выполнить своих обязательств я не мог.

— Хорошо. Насколько мне известно, ваши кузнецы изготавливают отличные арбалеты, наконечники для стрел и болтов, кое какие инструменты, которые не безызвестный купец Эндрю Бэлтон распродает с поразительной легкостью. Но казна от этого не получает ничего. Или я опять не посвящен в детали.

— И да и нет.

— Объясните.

— В настоящее время я веду все дела этого поселения и по большому счету, все эти люди мои должники, так как все возводится за мой счет, я внес плату в казну, я же расплачиваюсь с наемными рабочими. В настоящий момент у меня наметились кое какие сложности с деньгами, приток от продаваемых товаров не столь велик и только в малой части покрывает расходы. Но по счастью строительство подходит к концу и в скором времени мы сможем начать получать прибыль. Поэтому я посчитал, что если ваша светлость потерпит до конца года, то я смог бы восполнить задолженность, которая строго подсчитывается.

— Вы можете это доказать.

— Брук.

— Да, господин Андрэ, — тут же явился на его зов юный оруженосец, которому Андрей велел сегодня не ходить на тренировки.

— Пригласи сюда Роберта. И пусть он захватит с собой хозяйственные книги.

Сэр Свенсон не относился к тому типу дворян, которые считали, что их удел меч и добрая схватка, а потому им не за чем превращаться в чернильные душонки. В отличии подавляющего большинства дворян, многие из которых не знали даже грамоты, маркграф не только разумел грамоту, но и хорошо разбирался в математике и в ведении хозяйства. Поэтому он приказал приказчику положить книги на стол пред ним и углубился в их изучение.

— Хорошо, вы меня убедили. Однако кто может поручиться что изложенные здесь цифры настоящие. Не пожимайте плечами. Это недосмотр моего казначея и мой, так что эти цифры я приму на веру, но в скором времени ожидайте моего приказчика, который поселится в этом поселке. Во сколько обходится строительство одного дома?

— Строительство одного подворья, со всеми постройками, обходится в один золотой, если считать только работу.

— Однако. Ну да ладно. Приказчик тоже должен где то жить. Теперь дальше. Я думаю направить сюда несколько семей моих кабальных, чтобы они занялись рубкой леса и работой на вашей этой пи-ло-раме. Доски не дешево стоят и это будет хорошим делом. Делами там так же будет заниматься мой приказчик. Не хмурьтесь, господин Андрэ. Вы будете иметь свою долю, скажем одну четверть. Я думаю это будет только справедливо.

Конечно Андрей планировал получать гораздо больше и использовать наемных рабочих, но земля была не его, лес тем более, когда здесь появятся лишние руки было не известно. Так что в будущем производстве его вклад был только в изготовлении пилорамы, достойное изобретение и весьма выгодное, но запустить его самостоятельно он пока не мог. Лес сам по себе стоил не дорого, доски стоили уже гораздо дороже, так как были весьма трудоемки в изготовлении, поэтому глупо было полагать, что хороший хозяйственник маркграф Йоркский, не постарается наложить на лесопилку свою длань. Так что ему ничего не оставалось, кроме как благодарно склонить голову, ведь предложение и впрямь было очень щедрым.

— Передадите мастеру Лукасу, что я повелел поставить еще десяток таких же домов. Больно ладное поселение получается, не хочу портить его лачугами. Деньги по прибытии в Йорк, он получит в казначействе, — вот так вот, а поселок то начинал расти не шуточными темпами. — Еще один вопрос мне ни как не дает покоя. Откуда у вас столько денег, что вы смогли позволить себе столь значительные траты. Вы что же на орочьей стороне нашли золотые россыпи.

— Нет конечно, — ложь сошла с языка, как то легко и естественно. — Но вы правы, все идет с орочьей стороны. Господин Бэлтон, наверное уже и сам не рад тому, что спасся благодаря моим стараниям, так как я очень глубоко влез в его карман. Он конечно дорого ценит свою жизнь и я искренне заявляю, что беру эти деньги только в долг и видит Бог, это так и есть, но он уже заметно волнуется каждый раз ссужая меня деньгами, — Андрей мысленно погладил себя по голове, хороший мальчик, как все же удачно он сделал позволив Эндрю распоряжаться его деньгами. Мэтр Вайли и Рем, не станут распространяться о своем клиенте, а для всех, за все платит купец.

— Неужели и ваши новшества не развеивают его сомнений, — хмыкнув проговорил маркграф.

— Новшества то есть, а вот прибылей значительных пока нет. Была большая надежда на лесопилку, но вы к сожалению тоже умеете считать деньги, — слегка подольстился Андрей, чем вызвал улыбку у сэра Свенсона. — Боюсь, что господину Эндрю это немного попортит кровь.

— Ну, ну. Не все же ему проворачивать выгодные сделки.

— С кузнецов я ведь тоже имею только часть прибыли, так как просто подсказал пару идей, а Грэг их уже додумал, — продолжал он скромничать. — Остается только литейная, где работают мои кабальные, — намек на то, что он не собирается распространяться насчет секрета производства новой стали, так что не стоит и начинать этот разговор. — Но доходы не столь уж и велики как могло бы показаться в начале. Закупка руды, доставка сюда, большое количество угля и наконец продажа все тому же Эндрю Бэлтону, так что с учетом расходов остается не так много.

— А если организовать выплавку непосредственно у рудной горы, — все же попробовал забросить пробный шар маркграф.

— Но я не планировал ни куда переезжать, — сделал удивленное выражение лица Андрей.

— Да, да конечно, — пошел на попятную собеседник.

После этого разговора Андрей пригласил гостей в баню. Сэр Питер отказался на отрез, маркграф решил попробовать и не мало удивился получив не бывалое удовольствие от подобного омовения.

Уже сидя на завалинке у бани, подставляя разгоряченное тело вечерней прохладе и попивая охлажденный эль, щурясь от удовольствия сэр Свенсон задал вопрос который его уже давно интересовал.

— Господин Андрэ, а для чего вы собираете свою дружину.

— Какая же это дружина. Это просто несколько человек из которых Джеф и Тэд пытаются сделать воинов. В их содержании участвуют все жители. Эти места знамениты разбойниками, а крестьяне не могут постоять за себя.

— А детей для чего обучаете? Ведь в будущем это может сыграть с ними злую шутку. Человек способный постоять за себя и за свою семью, не станет терпеть унижения и оскорбления и может таким образом навлечь беду на себя и на своих близких.

— Это так. Но если бы жители той деревни откуда были спасенные мною, были бы подготовлены в воинском искусстве, хоть в малой степени, то возможно им не пришлось бы познакомиться с орочьим котлом. Люди это понимают, а поэтому зимой, когда появится немного побольше времени к занятиям приступят и взрослые.

— Отец. Почему ты идешь на поводу у этого простолюдина.

— О чем ты, сын?

— Ты с легкостью отнесся к строительству просторных домов, которые не всякий зажиточный простолюдин может себе позволить, мало того решил ставить такие же для своих кабальных.

— А-а, ты об этом. Нет, Новак прав. Давая хорошие условия для жизни, ты даешь человеку понять, что он под твоей заботой и он благодарен тебе и не выказывает не довольства, мало того начинает работать лучше. А когда человеку хорошо, то он и не боится заводить лишние рты в семье, так как не сомневается, что прокормит их. Ты заметил, что практически все женщины в этом поселке уже тяжелые. Чем больше людей живет на твоей земле, тем ты богаче и при этом не имеет значения вольные они или кабальные.

— Ну хорошо. А эта его дружина.

— Два десятка воинов. Оно конечно не каждый рыцарь имеет столько бойцов, но с другой стороны закон не запрещает ему иметь воинов, другое дело, что это расточительно, поэтому даже купцы, нанимают охрану только на время путешествия.

— Вот. А откуда у него столько денег.

— Деньги выделяет купец Бэлтон.

— Это, Новак так говорит.

— Почему же. Это проверенные данные. Другое дело, что этот проныра нашел бы способ уклониться от столь расточительного расходования средств, но не стал этого делать. Значит он знает, что в результате сможет на этом заработать.

— Но он даже не рыцарь, а просто арендатор, а содержит дружину.

— Он не рыцарь, потому что сам не захотел им стать. Помнишь?

— Помню.

— А то что у него есть дружина, это только на руку нам.

— Почему?

— Потому что, в скором времени нам даже не понадобится отправлять сюда патрули, так как оберегая себя и свои семьи эта дружина сама будет рыскать по округе истребляя лихих людишек. Что ты так удивляешься. Эта дружина не полноценная, так как большинство из них семейные и остальным не возбраняется иметь семьи. Семейный человек уже не имеет той безрассудной храбрости, как не обремененные такой ношей, так что действительно стоящие бойцы из них никогда не получатся. Но для разбойничков их хватит с лихвой, тем паче, что они будут думать о безопасности своих семей. Вот так вот. И еще, я не знаю чем тебе не угодил этот Новак, но помни одно, все что на пользу графству, это хорошо. Новак нам пока кроме пользы ничего не принес, с его появлением глухой и бесполезный угол наших владений, ожил и уже сейчас приносит пользу. Баржа которая доставит сюда руду, обратно пойдет груженая зерном, потом от туда пойдет на продажу лес, уже подспорье и не слабое. А ты кидаешься на него как волк на стадо баранов. Ты можешь не любить людей, ты можешь ненавидеть их, но если ты можешь поиметь с них выгоду, ты должен это сделать. Ведь тот по настоящему богат, кто помнит, что служит в первую очередь своей земле и людям которые на ней живут, тот кто считает, что все иначе, по большому счету, кроме титула и гонора ничего и не имеет. Никогда не уподобляйся им.

— Хорошо, тогда объясни мне, почему ты выделил ему четверть от доходов, с лесопилки. Я конечно не имею твоего опыта, но на мой взгляд это многовато.

— Во первых, идея принадлежит ему и он может предложить ее кому ни будь другому. Во вторых с этой пилорамой наших крестьян еще надо обучить работать. В третьих, он должен знать, что хотя я и хозяин в этих землях, но обкрадывать тех кто со мной честен не собираюсь. И наконец последнее, я кажется нашел способ разобраться с нашей давней зубной болью.

— С какой это.

— Кроусмарш. Эти земли уже долгое время принадлежат нам, но мы никак не можем их освоить, а ведь там и леса и обширные равнины, которые так и просятся под плуг.

— Ты хочешь назначить его управляющим в Кроусмарше.

— Нет. Я хочу предложить ему выкупить Кроусмарш. Но не сейчас. Позже. Пусть сначала встанет крепко на ноги здесь. Пока у него не плохо получается и люди верят ему и идут за ним. Если справится здесь, тогда направлю его туда.

— Но он не то что не благородного рода, он даже не рыцарь.

— Вот далась тебе эта рыцарская цепь. Он может стать рыцарем в любой момент, стоит только ему захотеть.

— А почему, нам самим не поднять Кроусмарш.

— Смеешься. Мне опять перечислить тебе все то, что мешает нам самим справиться с этим. Я под неусыпным надзором казначейства его величества и стоит появиться у меня лишнему цехину, как они тянут к нему свои загребущие лапы. А вот Новака я смогу прикрыть и от инквизиции в том числе, дать ему подняться на ноги.

— Если он не устоит, то мы снова навлечем на графство большой набег. Он же попросту погибнет.

— Да, это так. Но будем надеяться на лучшее. А что это у тебя такой довольный вид. Ясно. Представил себе Новака в орочьем котле. И что он тебе плохого сделал хотел бы я знать. Но что бы там ни было, Новака не трогай. Считай это моей волей, — как и большинство любящих родителей, не чающих души в своих чадах, маркграф не знал о том, что творится на душе у Питера и что у его сына появилась возлюбленная, а значит не знал он и том, что тот был отвергнут, а соперником его, хотя и не по своей воле оказался именно Новак.

— Нет, я не понимаю тебя. Вот объясни, что ты творишь, — обогнавший на пару часов свой караван Эндрю Бэлтон пылал праведным гневом.

— А что не так то, — удивился Андрей такой реакции на свой рассказ.

— Да все не так, — хлопнул ладонью по столу купец. — Ты упустил возможность хорошего заработка на лесопилке. Нет конечно сэр Свенсон отнесся к тебе весьма щедро, отдавая тебе целую четверть, но ты мог просто закупать у него лес, по выгодной цене и продавать уже готовые доски и тогда он получил бы только четверть, а не ты. Он это прекрасно понимает и потому якобы щедр с тобой, но на деле он просто опасается, что кто то еще узнает об этом секрете и сам снимет сливки.

— Какая разница, ведь работники все одно разойдутся и разнесут знания о пилораме. Не так уж и сложно ее изготовить.

— А ты думаешь, что все так просто. Вот сказал кто то в таверне за стаканчиком винца о твоем изобретении и все кинулись это делать. Ага, щаз. Эта твоя пилорама тут же лишит заработка многих плотников, а потому они в первую очередь будут кричать на всех перекрестках, что это брехня. И им будут верить, потому что это мастера, а то просто слухи. И что в этой ситуации делает сэр Свэнсон. А он выставляет на продажу целую кучу этих самых досок, изготовление которых значительно дешевле, по цене обычных, а потребность в этом товаре очень высока. К тому моменту когда в твое изобретение поверят, он успеет снять сливки, а потом, когда такие станки появятся у других, цена пойдет вниз, потому что товара будет уже много.

— Во как.

— Именно так. Ты знаешь, что многие кузнецы уже начали делать такие же арбалеты, дрели и точильные станки, как у вас.

— Опасаешься конкуренции, — решил подначить друга Андрей.

— Ну чего ты ерничаешь. Ты понимаешь, что это наши деньги теряются. Ты знаешь сколько кузнецов сегодня продает наконечники для стрел, в Йорке. Нет. Так я тебе скажу. Ни один. Весь этот рынок я подмял под нас. И знаешь почему. Потому что, у меня они в полтора раза дешевле, при том же качестве. Кто же станет платить больше, если можно платить меньше.

— А ты знаешь, почему они дешевле.

— Конечно, потому что благодаря твоему изобретению два подмастерья за день могут сделать их столько, сколько не смогут сделать и десяток кузниц, даже если только наконечники и будут делать и процесс у них трудоемкий.

— Во-о-от. Так же будет и с арбалетами и с точильными станками и с дрелями. У меня все готово, чтобы поставить их производство на поток, так что кустарщина, нам не конкурент. Только еще людей подтянуть и порядок.

— Умный, да. Дурак, ты.

— Это еще почему.

— Да потому. Я сразу выставил этот товар по заниженной цене, чтобы стать единственным поставщиком этого товара, потому что он уже был на прилавках. А вот остального не было, поэтому выставив их на продажу в большом количестве, мы могли бы снять сливки. Потом, когда пошла бы конкуренция и товар стал бы залеживаться на прилавках, мы снизили бы цену и конкуренты не смогли бы тягаться с нами. Понял ты, дубина.

— Ну ты, это. Полегче. Я ведь все же тебе жизнь спас.

— А зачем. Чтобы я теперь от сердечного приступа умер, видя какие деньги мимо проходят. Нет, умный ты человек, но теперь я понимаю, почему ты в своем мире не смог стать деловым человеком.

— Твоя правда, — вздохнув вынужден был согласиться Андрей. — Так, что момент упущен?

— Пока еще нет. Но только я тебя прошу, хватит хвататься за все подряд, остановись, наладь одно, потом принимайся за другое.

— А как же стекла.

— Хорошая идея, просто замечательная и поверь мне, мы на ней озолотимся, но сейчас она не ко времени. И этот твой волочильный стан, не ко времени это все.

— А вот тут ты не прав.

— Почему, — устало вздохнув, спросил купец.

— Насчет арбалетов, я с тобой согласен, это оружие и спросом пользоваться будет однозначно, нужно налаживать его выпуск, что самое привлекательное, так это то, что при наличии имеющихся сил, мы можем начать производство обоих видов арбалетов. Я думаю по два арбалета в день.

— То есть всего четыре.

— Не хами. Всего два, или тех или тех.

— А больше.

— Прибавится людей, так чтобы можно было сократить операции проделываемые одними и теми же людьми, то можно и больше.

— Сколько тебе нужно человек.

— Ну хотя бы десяток.

— Со мной приехали два кузнеца, так не особые мастера, выжили их из деревень более талантливые, с ними трое сыновей, которые им в кузне помогали, пять подмастерий, двое великовозрастные, у которых четверо сыновей, возрастом, как раз в подмастерья отдавать, да кто возьмет от бесталанных родителей. Четверо парнишек из приюта святого Варфоломея, дальше в семинарию отказались, вот я и предложил им ехать сюда, а что им, выбор то не велик, либо на улицу, либо тут при деле окажутся. Как с таким пополнением.

— А крестьяне есть, — с не скрываемой тоской в голосе поинтересовался Андрей.

— Маран?

— Он проклятый. Ну лапухнулся я с этой землей, так он зараза и сам последние жилы на плуг наматывает и остальным спуску не дает, да они то больно и не сопротивляются, у самих глаза загребущие.

— Ну лапухнулся ты допустим не только с пашней. Пять молодых семей, вернее даже просто пары, одна уже тяжелая.

— Пять пахарей, это уже огого. Но нет, Маран заклюет, скажет опять все в кузнечный конец.

— Там к стати еще и твой крестник, которого ты едва не покалечил.

— Это кто?

— Верзила каменотес.

— Яков?

— Он.

— И что он собирается здесь делать. Там у него и дом был и работа. Здесь ему только землю пахать или вон в кузню, в подмастерья.

— Ну это вы с ним сами разберетесь. Но в любом случае у тебя и без него набирается в общей сложности восемнадцать пар рабочих рук.

— Погоди ты. Посмотрим кто к чему склонность поимеет, может на землю кто уйти захочет, а может и все. С этим еще разобраться нужно.

— К стати там тебя еще и сюрприз ждет.

— Какой?

— Увидишь, — загадочно улыбнувшись заверил Эндрю.

— Слушай, ты у нас семь пядей во лбу, может ты знаешь почему насколько маркграф благосклонен ко мне, настолько же его сын меня невзлюбил.

— Знаю, конечно.

— А ну ка, просвети.

— А чего тут просвещать. Причина в моем караване едет.

— В смысле?

— В смысле, молодой виконт глаз положил на Анну, дочь мэтра Вайли, и вознамерился сделать ее будущей графиней.

— А я то тут причем.

— Все, я больше не могу. Отстань.

— Погоди, ты сказал, что причина в твоем караване…

— Отстань, — обреченно махнув рукой на друга обрубил купец и пошел встречать уже показавшийся караван.