—Поворачивайся! Чего ты как корова стельная!

–Шевели ногами!

—Держи, твою через коромысло! Навались братцы! Не то потом из воды тащить придется!

Самых разнообразных окриков на берегу Эмбах сейчас хватает. Как впрочем и лошадиного ржания, грохота спускающихся по сходням колес орудий и повозок, звона металла, глухого перестука древесины. Все это просто неизбежно когда на берег сходит полновесный полк. Да еще и десантирование проходит в условиях дефицита времени.

Первый полк корпуса боярина Карпова сюда доставили два парохода на шести баржах. Угу. Трансформировались его два полка в шесть. Действующая дивизия состоящая из пары бригад двух-полкового состава, отдельного артполка, саперного батальона, медсанбата и батальона обеспечения.

Но если полки дивизии формировались из числа жителей из разных мест псковской земли. Ведь кто только в свое время не проходил годовалую службу в карповской дружине. То последний, шестой, строго из числа жителей Замятлино и окрестностей. И задача у него по сути одна, защита пригорода. И в состав его входили по большей части мастера с заводов и фабрик, да крестьянские парнишки не достигшие восемнадцати лет.

Так вот, судам еще нужно обернуться, чтобы к вечеру доставить второй полк, дожидающийся на противоположном берегу Чудского озера. А это порядка сорока верст. При скорости такого каравана в восемь верст, только один переход съедает больше пяти часов, а ведь еще минимум час на разгрузку, да столько же на погрузку.

Словом, рассусоливать времени нет совсем. Вот и поторапливают сержанты. Офицеры держатся в стороне, чтобы не мешать своим взводным и старшинам заниматься свои делом. Умный командир никогда не станет влезать туда, где подчиненные вполне обходятся и без указаний начальства. Иное дело, что руку с пульса убирать никак нельзя, чтобы доверие не переросло во вседозволенность. А то этак глазом моргнуть не успеешь, как уже нужно принимать решение о наказании. И хорошо как не суровом.

Карпов, первым супивший на землю шведской Ливонии наблюдал за этим действом находясь в седле, на небольшой возвышенности. Ничего особенного, только и того, что виден весь участок высадки. Не такой уж и большой, надо заметить. Баржи приткнулись на участке всего лишь в четверть версты.

Оно ему куда проще наблюдать за происходящим не из седла, а хотя бы стоя на своих двоих. Но… Нельзя. Военачальник он или погулять вышел. Не поймут ни солдатики, ни офицеры. Он конечно уж успел отринуть множество условностей, а уж в военном деле, так и вовсе чуть не переворот совершил. Пусть это пока по настоящему и не оценили. Ну да, оценят, всему свой срок.

Однако, было и то, чем пренебрегать ну никак не стоило. Вот хотят люди видеть своего начальника в эдаком особенном ореоле и будь любезен соответствовать. Находись на возвышении, в седле на лоснящемся коне и обозревай свое воинство. Чтобы все как у людей, а не пойми у кого. Можешь первым делом шатер поставить, расположиться в кресле и потягивать вино. Это толко приветствуется.

Хм. Вообще-то, его шатер… Именно шатер, а не палатку. Нечего людей позорить! Так вот, его уже ставят. Правда не на возвышении, но зато таки да, самым первым. Только наблюдать за происходящим сидя у него в складном кресле неудобно. Обзор не тот. Потому и выбрал седло.

Пока народ разгружает баржи, оба парохода успели развернуться и сейчас подходят к оставленным баржам ниже по течению. Русле реки не отличается шириной, так что нечего и мечтать развернуть тут караван. Именно с этим учетом и ладились баржи так, чтобы нос от кормы не отличить. Только и того, что рулевое перо переустановить, чем сейчас экипажи барж и занимались.

Вообще-то, пара пароходов это курам на смех. Из-за этого приходится десантироваться в двенадцати верстах от Дерпта, там где начинается более иди менее наезженная дорога. Организовывать высадку ввиду города, всего лишь одним полком, все равно, что провоцировать шведов на атаку. А чем это закончится, одному богу известно.

Иван конечно в своих силах не сомневается. Но ведь одно дело драться на подготовленных позициях. И совсем другое в чистом поле, едва ступив на берег. Гарнизон же города насчитывал пять тысяч солдат. Не шутка. А вот выдвигаться для атаки на расстояние двадцати верст от города, шведский комендант все же поостережется.

По здравому рассуждению Карпов предпочел установить паровые машины на бригантинах. Оно и на море сила, и небольшая осадка вполне позволяет использовать эти пароходы в реках. Разом перевезти всю дивизию конечно не получилось бы, но в два рейса управились бы без проблем.

Вот только Карл сумел его переиграть и заманить флотилию в ловушку. Хорошо хоть машины не попали в руки шведов. Оно конечно, вечно удерживать конструкцию в секрете не получится. Но до заключения мира все же не помешало бы попридержать секрет. Не хватало еще разбираться с модернизированными шведскими кораблями. И без того весело.

–Боярин, дозволь доложить?—Подъехав к нему и лихо отдав честь, поинтересовался Дмитрий.

Не хоте Иван брать с собой младшего брата. Хватит и того, что в прошлый раз его едва вытянули с того света. Но ты поди объясни ему это. Вздыбится так, что только держись. А ведь золотая голова.

Иван многое читал об известном российском механике Нартове, на сотни лет опередившего свое время. Так вот, он был убежден, что Дмитрий ему не уступит. Ну может самую малость, потому что тот сам доходил до всего своим умом, младший же Карпов воплощал задумки старшего брата. Но с другой стороны, порой это были эдакие расплывчатые намеки, которые необходимо было сначала облечь в расчеты, а потом и в металл. Словом, золотая голова и не менее золотые руки, а он их в горнило войны. Н-да.

–Докладывай, господин майор,–разрешил Иван.

–Одна артиллерийская и одна минометная батареи артполка высадились. При них по одному боекомплекту. Занимаем позиции согласно плана. В случае надобности, к движению готовы.

Артполк включал в себя артиллерийский дивизион и минометный батальон, по три батареи каждый. Ничего особенного все те же штатные полковые и батальонные четырех-орудийные батареи, разве только сведенные в отдельную боевую единицу. Что способствовало сосредоточению артиллерийского кулака на необходимом направлении.

Дабы для переброски полка не затевать отдельный дополнительный рейс, было решено распределить его батареи среди перебрасывающихся полков. Вот так и получалось, что если другие прибывали в полном составе, эти по частям.

—Куда ты собрался двигаться, Митя? Заканчивайте с позициями и обустраивайте лагерь. Если все пройдет гладко, мы отсюда двинемся только послезавтра.

—Слушаюсь.

Глянул в спину брату. Вот ведь. По сути посторонний человек. Но за прошедшие годы успел сродниться с ним. И теперь переживает как за родную кровиночку. Правда порой ловит себя на мысли, что относится к нему ни как к брату, а как к сыну. Ну да, ничего удивительного. Это телу Ивана только двадцать восемь. А вот сидящим в нем душе и разуму уже пятьдесят пять. Вот так-то.

Через час с докладом об окончании разгрузки своего первого полка подошел командир первой же бригады, полковник Худоруков. Господи, ну прямо и смех и грех. Как глянешь на полковников в иных армиях, так мужики зрелые, не моложе сорока. А тут, двадцать семь лет, трепещи враг. Впрочем, один только диссонанс в возрасте и наблюдается. Во всем остальном, все в порядке.

У его вообще большая часть корпуса молодежь. Потому как из них проще вылепить то что тебе нужно. Со взрослыми и состоявшимися личностями необходимо разворачивать вдумчивую агитационную работу. А он в этом не спец. Нужный же кадр пока под руку не подворачивался. Как тот же Овечкин.

При мысли о погибшем Кузьме, стало немного тоскливо. С одной стороны, успел с ним сблизиться. С другой, поди найди этому уникуму замену. Ермолай конечно старается, да только до покойного ему ой как далеко.

Нет, Карпов конечно же и лично прикладывал серьезные усилия в деле воспитания и обучения специалистов. Но только в том, что умел сам. Вот к примеру весь его первый десяток сегодня на должностях командиров бригад и полков. Степанов Ефим, друг детства, тот заведует тыловым обеспечением. И получается у них очень даже замечательно. Уже в чем-то и ему форы дадут. Да и не удивительно, учитывая то, что Иван в отличии от них не проводит все время в ратных учениях.

Н-да. Кстати, самый лучший из его новоявленных полковников сейчас остался в Замятлино. Разобиженный на весь белый свет и Карпова в частности. Артем Жабин, был реально на голову выше всех комбригов и здесь ему цены не было бы.

Но все же и в Замятлино он был на своем месте. А кому еще можно доверить свой тыл, как не лучшему. Да, шведов в оккупированных новгородских землях удалось обезглавить. Но кто сказал, что это гарантирует безопасность с той стороны. Обижается Артем, дуется, а ведь случись беда за спиной, так в одиночку встанет против шведа. Вот как оно все кучеряво.

Хм. Впрочем, был еще один незаменимый кадр. Гришка Рыбин. Правда, этого оставлять в Замятлино Иван даже не подумал. Его лешаки в походе были на вес золота. Один из взводов сейчас уже должен был быть в Дерпте, чтобы ударить в спину обороняющимся. Остальные три обеспечивали скрытность высадки, оседлав все дороги в округе. Конечно комендант узнает о приближении русских загодя. Но только при этом в запасе у него будут не дни, а часы. Разница, йолки.

–Будь здрав, боярин.

—И тебе поздорову, Ермолай,--окинув внимательным и выжидательным взглядом нового начальника СБ, поздоровался Иван.

–Прибыл человек из Дерпта. Весть принес. В городе все в порядке. Приказ Кудря получил, действовать готов.

–А вот это радует,–не без удовольствия ухмыльнулся Карпов.

Медленно. Чертовски медленно разворачивается десантная операция. В лучшем случае они будут у Дерпта к вечеру третьего дня. Но по сути, это ничего не меняет. Коль скоро взвод лешаков уже внутри и готов действовать, у шведов попросту нет шансов выстоять.

***

Каша была приготовлена на зависть. Наваристая, щедро сдобренная мясом. М-м-м, объедение. Еще бы запах костра и вообще красота. Но откуда в доме купца немца взяться костерку. Готовили ясное дело на печи. Ну да, чего ныть, все одно вкусно.

–Митрий, ты пореже мечи-то,–с добродушной ухмылкой одернул его взводный.

–Чего это, сержант? Каши наварили на весь взвод, еще и останется,–удивился парень.

Родом он был из крепостной семьи и пока не оказался в дружине Карпова, нужда из дома не уходила и голодали они густо и часто. Потом-то попроще стало. Когда стал помогать родителям из своего жалования. Признаться, через него же вывернулся на изнанку чтобы оказаться в лешаках. Жалование-то у них не в пример больше. Опять же, разговоры про богатые трофеи.

Правда при его тщедушном сложении попасть в роту было мудрено. Но парень оказался мал, да удал. А еще невероятно упрям и настойчив. И науки схватывал с легкостью. И иноземную речь постигал играючи. За иноземца ясное дело не сойдет. По говору отличат очень даже легко. Но даже беглую речь понимал исправно.

Насчет жалования и трофеев, все оказалось правдой. Тех денег ему хватило на то, чтобы выкупить из кабалы всю большую родительскую семью. Да еще и помочь обзавестись инвентарем, да лошадкой с коровенкой. А вот от привычки при возможности есть как не в себя, избавиться так и не смог. Нет, если надо, то он готов был и поголодать. Но сейчас-то это зачем.

–А того,–деловито ответил Кудря, оглаживая подбородок, словно отсутствующую бороду,–боярин с дивизией подошел. Значит нам сегодня в ночь на дело выходить. Ну и что ты за боец такой, коли у тебя брюхо набито под завязку.

–Так может и не сегодня все случится,–пожав плечами, возразил парень.

–Сегодня, даже не сомневайся. Ивану Архиповичу тянуть время не с руки.

–Ну так и чего? Да пока все случится, я уж и по нужде сбегать успею,–продолжал упрямиться парень.

Потом нарвался на строгий взгляд, вздохнул, и отвалился от котла. Голода-то уже нет. Тут больше привычка сказывается. Опять же, прав сержант. Нечего передать, коль скоро предстоит драка.

Дмитрий отошел в сторону, и устроившись у стены подвала, на тюфяке, набитом соломой, принялся перебирать свой арсенал. Оружие оно требует заботы и бережного обращения. А тогда, глядишь и не подведет. Сколько раз уж в этом убеждался.

Пока возился, Кудря отправил наверх двоих на смену тем, что приглядывали за домом снаружи подвала. Купец он конечно крепко подсел на крючок безопасников, но полной веры ему все одно нет, чтобы сидеть в этом подвале, как в ловчей яме.

Проверяя давление в баллоне прикладе от духовушки, Дмитрий вдруг поймал себя на том, что уже в третий раз зевает. И что за напасть. Неужели и впрямь переел. Потом приметил, за этим делом и товарищей. А двое, так уже и пристроились на бочок, да мирно посапывают. Тут в принципе, кому что нравится. Если не на посту, так сон он только приветствуется. Кто знает, когда в следующий раз доведется поспать.

Опять зевнул, да так, что едва челюсть не вывернул. Почесал грудь. Нет. С этим нужно что-то делать. А что тут поделаешь. Коли душа просит и служба позволяет. Отложил в сторонку все оружие, да пристроился на тюфяке. Раньше полуночи они все одно не начнут, а значит у него есть часов шесть законного сна…

***

В этот час, на границе дня и ночи, обычно все вокруг замирает. Обычно. Но не сегодня. Потому что стоит канонада десятков орудий и еще больший грохот от рвущихся снарядов. Потому что помимо двадцати восьми орудий дивизии в бомбардировке участвуют еще и двадцать восемь минометов. Вот только выстрелы их, в сравнении с пушками кажутся чем-то несерьезным. Чего никак не скажешь о минах, по мощности вполне сопоставимых со снарядами.

Бомбардировка началась еще с вечерними сумерками, как только были оборудованы позиции. А с того момента и вот уже на протяжении нескольких часов все стволы долбят практически не останавливаясь. Разве только выдерживают определенный темп, дабы не перегревать стволы.

Снарядов израсходовано просто прорва. Но поговаривают, что с пополнением запасов проблем не будет. Мол один из пароходов отбыл в Замятлино, где его уже дожидаются баржи груженные боеприпасами. Вот и не стесняются артиллеристы, бьют нещадно.

Несмотря на то, что силы сторон практически равны, шведы все же предпочитают отсиживаться за крепкими стенами. Да оно и понятно. Чтобы биться с карповскими полками нужно иметь серьезный численный перевес. Да и то не факт, что поможет. Был прецедент три года тому.

Дмитрий попытался хоть что-то рассмотреть перед собой. Бесполезно. Вот если глянуть за спину, тогда дело иное. Видно, что рассвет уж близко. А в сторону города пялиться бесполезно. Ничего кроме дымной пелены. Это их командир батальона приказал развести костры да завалить сырой травой. Уж больно удачно ветерок дует. И несильно и в направлении города. Так что, прикроет атакующих. Пусть и не на долго, но все же.

–Господин сержант, чего стоим-то?–Послышался сзади вопрос одного из солдат.

–А ну-ка рот прикрой, кишки простудишь. Умник, итить твою в душу,–тут же одернул парня десятник.

Хм. Такой же, по сути, молодой. Разве только выделился из общей массы и получил нашивки десятника. Ну и сам Дмитрий скакнул из десятников сразу в сержанты. В дружине вообще многие поднялись по служебным ступеням вверх. К примеру их командир роты хотя и остался капитаном, но сегодня командует уже батальоном.

Не сказать, что Дмитрий так уж хотел сержантские нашивки. С него хватило и того, что помимо воли навесили погоны десятника. Вот уж даром не нужно было такой радости. Его дело дослужить положенный год и домой. Чай его домашние изрядный клин земли подняли и засеяли этой весной. Рабочие руки вовсе не помешают. И ведь по времени как раз и должен был вернуться со службы. А тут война, вперехлест ее в колено.

Он не Агап, служить не хотел, но и наплевательски к делу относиться не умел. Коли уж взялся за что, то делай это по совести. Потому и службу нес исправно и бойцов своих гонял в хвост и в гриву. Даром что ли шестеро получили под команду десятки.

Н-да. И вот теперь их батальону приказано штурмовать Пороховой бастион. Его вроде как назвали так в честь Пороховой башни, что раньше была на этом месте. Ее три года назад взорвали лешаки. Шведы восстанавливать башню не стали, поставили на ее месте бастион. Да и правильно. Все эти башни и каменные стены против огненного боя, баловство да и только.

–Выдвигаемся,–передали по цепи справа.

–Выдвигаемся,–бросил Дмитрий влево и подал знак своим.

Все. Дальше пошли молча. Словно тени или призраки какие. Специально все проверено и перепроверено, чтобы ничего не брякало. Хотя-а. Баловство это. На бастионе и за ним сейчас густо и часто рвутся снаряды и мины. Так что, где там расслышать приближающиеся штурмовые цепи. Да и рассмотреть из-за дыма особо не получится.

Им бы только приблизиться к бастиону да начать штурм. Малость пошумят, отвлекая шведа, а там им в спину ударят лешаки. О том, перед выходом на рубеж сказывал комбат. Кстати, тоже где-то в цепи атакующих. Но в центре, а значит со второй ротой.

Чем ближе к бастиону, тем реже дым. И видно уже вполне себе прилично. Дым слабеет? Да нет. Костры чадят исправно. Ветер поменялся. Плохо. Надо бы поспешать. И бегом. Бегом. О чем там командир Горский думает.

Когда до цели оставалось еще шагов триста, бойницы галереи, наполовину укрытой в землю, вдруг изрыгнули огонь и дым. А с ними с горячий свинец. Одновременно с ружьями грохнули сразу с десяток пушек. Вокруг зажужжала, завизжала на все лады смерть. Послышались сдавленные вскрики и громкие стенания первых убитых и раненых.

–В атаку! Бегом!

Ага. Разродился капитан. Ну да, лучше поздно, чем никогда. Впрочем, а поздно ли. Чай не мальчик. Уж и повоевать успел. И за красивые глазки у Карпова в начальники не выбьешься. Каждого он самолично отбирал.

–Бегом братцы! Пошевеливайся!

Мысли-то в голове роятся, но о своих обязанностях сержант не забывает. И солдаты привычные выполнять приказы начальников переходят на бег. Теперь уже молчать нет надобности да и мочи уже не осталось. Потому парни орут все что не попадя, кто-то «ура» коему обучали в дружине, кто-то по матушке загибает. Но не молчит никто. И Дмитрий кричит, не без того, но все больше на подчиненных, дабы придать ми боевого духа. Хм. Ну или пинка.

Пушки еще не перезарядили. А вот ружья… Ладно. Мог же гарнизон стрелять поочередно. Вот только за вторым залпом сразу же последовал третий. Четвертый. Пятый. Швед палит беспрерывно и чем ближе к бастиону, тем громче вжиканье пуль. Потому как с уменьшением дистанции и точность пальбы противника растет.

Дмитрий приметил, как давешний солдат балагур переломился пополам и сунулся лицом в траву. Еще у одного вдруг подломилась нога и он упал на колено. Не удержался и с болезненным вскриком завалился набок.

–Не останавливаться! Вперед! Братцы, под стены подбирайтесь!–Окидывая взглядом свой несколько поредевший взвод, приказал Дмитрий.

И тут вдруг раздается сигнал трубы к отступлению. Дорохин даже не сразу понял, что вообще происходит. Какое отступление, если они уже на расстоянии вытянутой руки от цели? Но сигнал трубы дублируют голосом, передавая команду по цепи.

–Вторая третья роты отходить! Первая рота залечь и открыть огонь по бойницам!

Вот уж чего делать не следует, так это получив в бою приказ раздумывать что тут и как. Дмитрий и не раздумывал.

–Взво-од, ложись! Огонь по бойницам! Пали по готовности!

Ну и сам же поспешил выполнить свою команду. Полтораста шагов. Для винтовки несерьезно. Оно конечно палить нужно не во вражеский строй. Но и в бойницу попадет минимум треть из бойцов. А уж о трех снайперах и говорить не приходится. Каждая пуля влетит в темный провал. Правда, приласкает там кого или просто расплющится о каменные стены неизвестно. Но страху нагонит в любом случае. Да и не получится так, чтобы никого не задеть. Чью-нибудь кровь обязательно пустят.

Они успели расстрелять по пять зарядов, когда трижды просвистел свисток командира роты. Сигнал к отходу. Значит, вторая рота уже заняла позиции позади и начинает прикрывать отход первой. Чуть дальше заляжет третья.

–Отходим братцы! Убитых и раненых приберите! Никого не оставлять! Во всю мощь своих легких прокричал Дмитрий.

По счастью, хотя вокруг и свистел свинец, потерь во взводе больше не случилось. А все благодаря тому, что ветер опять поменялся и прикрыл отступающих. Так что, все обошлось двумя убитыми и четырьмя ранеными. Изрядно. Но могло быть куда хуже.

***

–Почему прекратили штурм?–Карпов боднул злым взглядом полковника Протасова.

Командир второй бригады, вытянулся по стойке смирно, высоко задрав подбородок. Оно, бывало с боярином и бражничали вместе, не без того. Но тут случай иной. Мало того, что боевая обстановка. Так еще и неудавшийся штурм.

–Командир батальона, капитан Горский, принял решение об отводе людей,–четко доложил полковник.

–Что? Комбриг, у тебя комбаты решают идти в атаку или нет? Вы что, решили что война это всегда расстрел наступающих как на стрельбище?

–Боярин, я поначалу даже хотел было отдать капитана под суд. Но по здравому рассуждению признал его решение правильным. И большие потери во втором полку при штурме Русских ворот, тому подтверждением. Здесь что-то не так, Иван Архипович. Шведы палили так, словно в одном единственном бастионе засело не меньше полка солдат. Залпы следовали один за другим с интервалом достаточным для того, чтобы солдатам смениться у бойниц.

–Иван Архипович, та же картина наблюдалась и у равелина Русских ворот,–решил вмешаться в разговор командир первой бригады, полковник Худоруков.–Вот только там не нашлось капитана способного взять на себя ответственность за приказ об отходе. Я же сообразил поздно. А потому и потери очень высокие. Здесь и впрямь творится что-то непонятное.

–И это если позабыть о лешаках, что должны были удариь в тыл гарнизону Порохового бастиона,–продолжал отстаивать свое мнение Протасов.–Да им там вообще не должно было быть никакого дела до штурмующих.

–Ермолай?–Взгляд Карпова уперся в начальник службы безопасности.

–Я не готов ответить на твой вопрос, боярин,–виновато потупившись, ответил тот.–Может шведы перебросили людей с других направлений, чтобы прикрыть атакуемый участок. Когда же начали действовать лешаки, если начали, то шведов оказалось слишком много.

–Ерунду говоришь,–возразил безопаснику Протасов.–Штурм имитировался и на других направлениях. Не стал бы комендант оголять другие участки в самом начале. Если только не знал доподлинно, откуда следует ждать удара.

–Это невозможно,–тряхнув головой, возразил безопасник.

И то действительно было так. Если на наиболее слабых участках обороны города, Русских воротах и южной стене, были сосредоточен основной огонь артиллерии, то Пороховой бастион обстреливался постольку-поскольку. То есть, предположить основной удар именно в этом месте было попросту нельзя.

Если только имело место предательство. Примысли о подобной возможности, Ермолай начал перекатывать желваки. Что могло случиться? Ведь ничего не предвещало беды. Он обязательно докопается до правды.

Иван отвернулся от собравшихся, вперив свой взгляд в парусиновую стену палатки. Он старательно вглядывался в нити сосредоточившись на выявлении узора, образованного переплетением нитей не явного, ясное дело. Это же ведь простая парусина. Но если немного напрячь воображение, то можно рассмотреть кое-что интересное. Вот например лодочка. А вот, голова лошади. Там, два человечка из серии, палка, палка, два крючочка.

Угу. Подумать же больше не о чем. Но с другой стороны, лучше вот так, заставить себя отвлечься, чем давать волю своей злости. Сто шесть убитых, триста двенадцать раненых. Батальон! Только за одно утро он потерял целый батальон, ровным счетом ничего не добившись.

Понятно, что и шведы понесли какие-то потери. Даже может быть куда более значимые, чем псковичи. Но он ведь изначально ввязался в схватку с противником значительно превосходящим его по численности. Такие потери для него попросту неприемлемы!

–Григорий,–наконец обернувшись, обратился Иван к командиру лешаков.

–Да, боярин,–отозвался капитан, уже искусавший свои губы в кровь.

–Уже к завтрашнему утру я должен буду знать, что тут вообще происходит. И судьбу твоего первого взвода.

–Все сделаем, боярин.

–Остальным, приступить к возведению редутов,–он подошел к карте, расстеленной на столе и вооружившись указкой начал показывать.–Здесь, здесь, здесь и здесь. По одному редуту на полк. Между ними пустить конные разъезды драгун.

Были такие. По одной роте на полк. Кавалеристы из них никакие, но зато получилась мобильная пехота.

–Здесь, батарея артполка,–продолжал Карпов.–Капитан Кротов,–взгляд на командира саперного батальона,–выделить одну роту в прикрытие артиллеристов. Двум другим устроить редуты по двум берегам, у моста.

Ниболее удобный сухопутный путь от Чудского озера к Дерпту, проходил по левому берегу реки Эмбах. Правый изобиловал притоками и болотами. Да и не было там дорог. Только проселки между деревеньками. А до города добирались либо по реке, либо по правобережью.

Вот только штурмовать город стоящий на левом берегу с этого направления не очень-то и удобно. Вот и устроили наплавной мост, ниже города, вне поля зрения шведов, используя шесть барж как понтоны. Получилась основательная переправа, способствующая довольно легкому маневрированию силами дивизии.

–Что же, господа офицеры, не получилось у нас обойтись без армии Острожского. Обождем его подхода. Н-да. А ведь могло получиться,–бросив указку на карту, задумчиво закончил Иван.

***

Агап осмотрелся вокруг и вдруг невольно улыбнулся, своим мыслям. Что не укрылось от товарищей. Хм. Ну если быть более точным, то от одного из них, вездесущего Кири. Во всяком случае, если кто и приметил мечтательную улыбку парня, предпочел не заострять на этом внимания. Самый молодой и впечатлительный, не без того. Но в то же время, настоящий боевой товарищ, что успел доказать и не раз.

–И чего лыбишься, друг сердешный? Нешто Алесю вспомнил?–Не без язвинки, поинтересовался Киря, пихая Агапа плечом.

–Да чего ты ко мне привязался с той Алесей?–Толкнув в ответ, попытался отмахнуться парень.

–Так, не пара она тебе, а ты все сохнешь.

–Ничего я не сохну.

–Ой да брось. Вот Елизар, иль я, да хоть и Добрыня с Харитоном, мы не сохнем. А ты, ну прямо извелся весь.

–Слышь, Киря, ты бы за словесами следил,–набычился парень.

–Агап,–строго одернул Александр, явно уловив в его голосе угрозу.–Остынь, парень. Не можешь, сейчас окунем тебя в речку, так враз охолонешь.

–Да я…

–Я вижу, что ты. И все видят. Да только девка не повод, чтобы озлиться на боевых товарищей. Не гляди на меня так. Докажет иное, и мое отношение поменяется. А что до тебя, ты уж прости, Агап, но глупость ты удумал.

–Так я и говорю…–Начал было Киря, но его перебил Александр.

–А ты о том больше ни слова не скажешь. Считаешь, что дурь в голове у Агапа, найди иные слова. Не можешь, попроси Добрыню, тот хоть и молчун, но знает как объяснить, в отличии от тебя, балабола. Понял ли?

–Да понял я, понял. Агап так все же, чего ты так лыбился-то?

–Киря,–вновь строго одернул десятник.

–Нет, ну правда, страсть как интересно.

–Да радуется молодой, что на войну едет,–высказал свое мнение Елизар.

–С войны, да на войну, и тому радуется?–Недоверчиво произнес Киря.

–Да просто вспомнил, как мы с вами познакомились. На такой же барже были и так же по реке шли. Места-то сродни берегам Шелони. И ровно год как минул.

–Тю-у-у, чего вспомнил,–с наигранным разочарованием, выдал Киря, поддержанный общим смехом.

Александр только покачал головой, и вернулся к чистке карабина. Все же Агап неисправимый романтик. И вот такие вещи помнит. И в лешаки рвался за приключениями и славой. И глаз положил на Алесю. Ну вот ей богу, других девиц нет что ли? Ладно бы она была у него первая или хотя бы не кувыркалась со всеми подряд и едва не со всем их десятком. Но вот сподобился же.

Из Армии Острожского десяток подался, как только стало ясно, что в королевской армии разразилась эпидемия оспы. Сам воевода так же поспешил свернуть лагерь и убраться побыстрее. Так сказать от греха подальше.

Карпов никогда не настаивал и не убеждал Острожского в необходимости прививок. Так как всегда держал эту болячку, как козырь. Страшное оружие, от которого у его людей был иммунитет, могло сказать свое веское слово в решающий момент.

Разумеется воевода высказывал любопытство относительно прививок. И Иван рассказал ему об использовании натуральной оспы и проценте смертности этого метода. И разумеется тот отверг подобный метод. А потому, как только в лагере его противников вспыхнула болезнь, поспешил убраться подальше от этого места.

Десяток же лешаков, согласно приказа двинулся догонять действующую армию, оседлав так полюбившееся им каноэ. А что. Вполне возможно изготовить всего лишь за день. Легкая, вместительная и быстроходная лодка. Учитывая же богатство этих краев озерами и реками, так и вовсе незаменимый транспорт. Когда реки не скованны льдом, ясное дело. Ну да, начало июня на дворе, о каких льдах речь.

Буквально с час назад в устье реки Эмбах им повстречался пароход, тянувший из Замятлино две баржи с боеприпасами. Была у дружины Карпова слабина. Уж больно много припасов пережигали. А потому и зависели от их поставок.

Правда, так бы им и пришлось самим выгребать против течения. А то и расстреляли бы их солдаты роты охраны или бери больше, могли приласкать из картечницы. Что бы уж совсем в лоскуты. В караване таковых целых шесть штук. По две на баржах и пароходе.

Но помогло давнее знакомство с капитаном пароходика Василием Родионовичем. Он на «Бобре» уж четыре года как ходит и было дело вместе с лешаками давал прикурить припожаловавшим в гости ляхам. Правда, особые бойцы Карпова тогда прозывались спецназом, а вот как раз после того дела и прилипло к ним это лешаки. Причем с легкой руки самих битых ляхов. Уж больно сильно им тогда прилетело.

Внезапно раздавшийся гудок парохода, заставил Александра встрепенуться и подскочить на ноги. Мгновение на оценку обстановки и… Одна только площадная брань.

Они уже успели подняться примерно на двенадцать верст в верх по течению, когда прямо по курсу, из-за очередного поворота реки появились две большие галеры. Лично Александру их видеть не доводилось. Но если судить по размерам и высоте борта, то выходит, это морские суда. А что такого, вполне разумно. На Чудском и Псковском озерах порой так штормит, что сколько те воды поглотили судов и не счесть. Неужели шведы все же успели построить озерную флотилию, о которой ходили упорные слухи даже в армии Острожского?

Практически одновременно с появлением галер, на левом берегу возникло не меньше четырех рот солдат. Они быстро изготовились к бою, выстроившись для залпового огня в три шеренги. Расстояние до берега хорошо как три десятка шагов. Да на такой дистанции свинец пройдется что твоя метла.

–Ложись!–Едва выкрикнув команду, Александр и сам завалился на палубу, укрывшись за бочонками с солониной.

И тут грохнул залп, тут же отозвавшийся пронзительным вжиканьем, тупым стуком свинца о дерево, треском откалываемой щепы, влажными шлепками от попаданий в живое тело, криками и стенаниями. Знатно прилетело чего уж там. Не укройся Редькин то непременно и сам бы получил гостинец.

Едва отгремел залп, как он поспешил подняться, чтобы оценить обстановку. Из полусотни солдат охраны не двух десятков либо лежит недвижимо, либо извивается в корчах от ран, заливая палубу кровью. Это лихо тут швед приложился.

–Добрыня, неси картечницу с левого борта! Живо!

Бог весть, жив ли кто из командиров охраны, а вот времени терять никак нельзя. Да и глупо бы было стараться командовать солдатами. Даже если позабыть о том, что люди сейчас напуганы до нельзя, он ведь им не начальник. А вот его парни дело иное.

Сам Александр бросился к картечнице на правом борту. Как и ожидалось, обслуги рядом нет. Впрочем, возможно вот эти двое, что лежат сейчас в крови и есть ее расчет. Вот только варежку поймали, вместо того, чтобы палить. Хотя-а. Скорее всего он не справедлив. Растерялись, то так. Но действовать начали довольно споро. Вон курок на картечнице уже взведен, а вот пальнуть они уже не успели.

Подхватил рукояти, характерные именно для картечниц на вертлюгах и расположенные ниже затвора. На то чтобы навести орудие на цель потребовалось не больше секунды. Пальцы нашали на спусковой рычаг и пушчонка изрыгнула сноп пулевой картечи.

Несмотря на дым от выстрела, Александр все же рассмотрел, как в стене строя спешно перезаряжающихся шведов образовалась брешь. Порядка десятка человек повалились назем как снопы.

Кто там ранен, кто жив, разбираться некогда. Рука потянула рычаг замка. Щелчок и тот откинулся в сторону. Патрон схож с таковым у винтовки. Только размеры куда более героические. Ухватиться за шпильку и извлечь снаряд из ствола. Возникший рядом Агап уже извлек из берестяного короба очередной снаряд и вогнал его в казенник. Пока Александр закрывал затвор, парень успел взвести курок, насыпать в затравочное гнездо порох и закрыл его кресалом.

Вернее он провозился немного дольше десятника, а потому тот успел оглядеться. Добрыня уже вгонял штырь вертлюга в гнездо борта. На «Бобре» уже обрубили буксировочный трос, и пароходик преступил к развороту. Баржи быстро теряли ход. Галеры поспешно меняли курс, чтобы навести свои страшные для речных суденышек орудия, расположенные на носовой площадке. Шведы на берегу…

–Ложись!

И снова, Александр сам же поспешил выполнить свою команду. Вновь мушкетный залп. И снова смертоносный свинец прошелся метлой по палубам барж и парохода.

Картечницы Александра и Добрыни выстрелили практически одновременно, собирая свою смертельную жатву. На второй барже так же ожили пушкари. Грохнула одна из пушчонок на «Бобре». Не успели шведы еще перезарядиться, как по ним вновь ударила картечь. Так что, ответный залп прозвучал уже как-то вразнобой.

Зато грохнули орудия сначала одной галеры, а вдогонку и второй. Морская ближняя картечь, конечно будет помельче дальней, но все одно весьма впечатляет. Чугунный шар размером с грецкий орех и весом порядка тридцати золотников*проникал сквозь практически любые препятствия возникающие на его пути. Разбивал бочонки, отрывал конечности. Спасение от этой напасти могло быть только одно. Избежать попадания.

*Золотник – 4,266 гр.

Александру и его людям вновь повезло разминуться с костлявой. А все потому что не стеснялись кланяться, и прижиматься всем телом к палубе, как к родимой землице. А затем вновь к картечницам и показать шведу где раки зимуют.

Вот только палить-то по большому счету уже и не в кого. Как видно не ожидали, что какие-то там баржи сумеют эдак огрызаться. Да еще и палить из пушек так споро, что и мушкету за ними не угнаться. А на таком расстоянии картечь буквально выкашивала солдат. Вот и не выдержали ребятки, подались восвояси.

Но что это? Вновь звучит команда на гортанном шведском. И снова берег окутался дымками, а по баржам ударили пули. Вот значит как. Залегли в траву и теперь палят из укрытий. Рассмотреть их не так чтобы и сложно. Расстояние все же плевое. Но ты поди достань да них из картечниц. Тут уж куда эффективней будет что-то более компактное, скорострельное и точное.

–Лешаки, отставить картечницы! Карабины и духовушки!

Александр отвалился от картечницы и метнулся к своим вещам, игнорируя стенания и призывы о помощи многочисленных раненых. Некогда.

А вот и его духовушка с магазином на два десятка пуль и прикладом на сорок полновесных прицельных выстрелов. На дистанции меньше сорока шагов… Да ему главное рассмотреть голову противника, чтобы закатать пулю точно в его черепушку.

Хлоп-п! Есть. Суетящийся с презарядкой мушкета в лежачем положении солдат в синем мундире вдруг уронил голову в траву и замер без движения. Вокруг раздаются хлопки и выстрелы его товарищей. Десяток добрых стрелков на такой плевой дистанции, да еще и со скорострельным оружием. Да это настоящий кошмар.

После первого выстрела Александр все же решает осмотреться. Баржи уже прекратили движение вверх и начали сплавляться по течению, лишившись управления. Теперь они полностью во власти течения.

«Бобер» уже закончил разворот и движется в обратном направлении. Сейчас он как раз проходил мимо первой баржи, на которой и были лешаки. Досталось пароходику изрядно. Надстройки зияют дырами. Вертлюг одной из картечниц поврежден, так что из нее теперь и не выстрелить, сорвет в нехорошей маме. На палубе та же картина, что и на барже. Раненые, убитые, и повсюду блестящая на солнце кровь.

–Харитон, тащите рулевое перо на корму! Поворачивайтесь!–Прокричал капитан с проходящего мимо них парохода.

–Понял!

Мужик из команды баржи, с товарищем начали суетиться с тяжелым рулем, выдергивая его из гнезда. Баржу ведь так просто буксировать не станешь, потому как без управления это занятие безнадежное. Поэтому на каждой барже есть экипаж их пятерых человек.

По всему выходит, что Василий Родионович решил сбежать от внезапно возникших охотников. Правильное решение. Несмотря ни на что, на стороне противника явный перевес. И уж тем более, в свете внезапного и столь убийственного обстрела. Правда уходить капитан решил не один, а еще и увести с собой баржи.

Не сказать, что у него нет шансов, все же человеку с машиной не тягаться. А там ему еще и помочь можно, слегка замедлив шведа. Отстрел гребцов преследователям явно не пойдет на пользу. Только пускай сначала выведет из под обстрела с берега. Признаться, эти солдаты куда опаснее.

Когда «Бобер» проходил мимо второй баржи, которой предстояло стать первой, с парохода перебросили на нее конец троса. Один из членов экипажа начал спешно наматывать его на носовой кнехт. Надо сказать, жужжащие вокруг пули придали ему ускорения, и он управился весьма быстро.

Александр следил за происходящим краем глаза, все время ведя огонь по засевшим на берегу солдатам. Те уже вели огонь вразнобой, продолжая представлять собой серьезную опасность. Расстрелял первый магазин. Перезарядка. Взгляд на пароход.

Порядок. «Бобр» выбрал слабину троса и первая баржа начала набирать ход. В свою очередь она начала натягивать трос связывающий ее со второй баржей. Еще намного. Есть! Судно дернулось и пошло в связке, а потом…

Треск. Резкий хлопок. И вздымая миллионы брызг оборвавшийся трос ударил о воду. Как видно его повредило при обстреле. Нет, не пуля. Сомнительно, чтобы мягкий свинец мог так-то навредить плотное пеньке. Тут скорее всего постаралась картечь. Вот она могла такое провернуть, ударив в трос намотанный на кнехт. Случайность, конечно, иначе и быть не может. Но от этого не легче.

«Бобер» резво молотя по воде плицами уходил вниз по течению, уводя с собой одну баржу. Обвинять в чем-либо капитана, у Александра не поворачивался язык. Редькин знал о приказах полученных капитанами. При наличии возможности, спасать пароходы любой ценой. При отсутствии таковой, топить нещадно. И за то они отвечали головой. Так что, он сделал все что мог.

–Парни, собирайте вещи и грузите в лодку! Живее, пока не развернуло другим бортом. Солдатики, слушай мою команду! Спускайте лодку, кому не хватит места прыгайте в воду хватайтесь за борта. Уходим на правый берег.

–А раненые как же?–Вскинулся мужик их экипажа, бросивший бесполезный руль.

–Выполнять!–Даже не пытаясь ответить на вопрос, приказал Александр.

–Саня, Агап,–окликнул его Добрыня.

Редькин поспешно отыскал взглядом парня. Тот лежал привалившись спиной к бочонку и зажимал рукой рану на животе. Не жилец. Если быстро доставить в Псковский госпиталь, зыбкая надежда еще есть. Случалось, что Рудаков вытягивал таких. Но число их было весьма и весьма мало. Но его еще нужно довезти до Пскова. А ты поди обгони костлявую.

Вот только и своих оставлять не след. Да, только что он отмахнулся от других раненых. Но Агап не другие. Он боевой товарищ. Тот с кем пройдено пусть и поменьше, чем с остальными, но все одно достаточно. А еще…

–Агап, как же так-то, дурья твоя башка? Что же я Оле и братьям твоим скажу.

–Прости, Александр Григорьевич. Подставился.

–Добрыня…–Начал было отдавать распоряжения десятник.

–Саня,–оборвал его парень.–Мне все. И ты то знаешь. Моим же обскажешь как есть. Поймут. И она поймет. Вы это. Снесите меня в трюм. К пороху. Да пистоль заряженный дайте.

Намерения парня угадать было несложно. Добрыня обменялся взглядом с Александром и поспешил спуститься в люк. Откуда уже через несколько секунд вылез неся два небольших бочонка ружейного пороха. В таких припасы выдавались на роту. Вышиб деревянные пробки, забрал у убитого сержанта пару пистолей, проверил порох на полке и воткнул стволы в круглые отверстия. Последняя деталь, взвел курки.

Все это делалось молча. С решимостью и остервенением. Да и о чем говорить-то. И так все понятно. Они конечно могут его и вытащить на берег, но… Только и того, что он отойдет в муках. А так… Они уже давно ручкаются с костлявой и отношение к ней как к злой соседке. И уйти вот так, с высоко поднятой головой, им вполне по сердцу.

–Готово,–закончив снаряжать заряд, наконец произнес Добрыня.–Под палубой бочонки с порохом. Рванет здесь, доберется и до них. Прощай паря.

–Прощайте,–сглотнув твердый ком, выдавил из себя Агап.

–Ты там местечко неподалеку присмотри,–попросил вывернувшийся словно из ниоткуда, Киря.

–Еще и на небесах тебя терпеть,–кривясь от боли, горестно ухмыльнулся раненый.

–Зато не скучно,–резонно возразил тот.

–Уговорил.

–Вот и договорились. Саня, все уж сошли, одни мы остались.

Действительно, палуба опустела. Только убитые и раненные. Шведские солдаты не преследовали дрейфующую баржу по берегу. К чему, если ее вот-вот настигнут галеры. Потому и обстрел прекратился.

Парни наскоро простились и поспешили прочь. Агапу где-то даже стало обидно. Вот так, бились плечо к плечу, а последний час ему встречать одному. Впрочем, та мысль только и того что мелькнула, да прошла стороной. Все правильно. Опять же это он сам вызвался. Так чтобы с честью и славой, за други своя и непременно в окружении сонма врагов. Как оно было в старинных былинах.

Боясь потерять сознание, положил руку на рукоять пистоля. Только палец на спусковой крючок пристраивать не спешил. Мало ли, вдруг по случайности нажмет. А ему этого не надо. Не желает он сам уходить. Только бы дождаться. Чтобы не зря. Ну вот мало ему лишить шведа трофеев. Хоть одного прихватить с собой.

Скрип уключин. Команды на гортанном языке. Стук соприкоснувшихся судов. Баржа слегка вздрогнула, вызвав очередной спазм боли. Перестук каблуков по палубе. И тут к нему пришло окончательное осознание, что это все. Вот он конец.

Агап вдруг ясно осознал как прекрасна жизнь и насколько он не хочет умирать. Перед взором встал образ Алеси. Знал кто она, а вот поделать с собой ничего не мог. Чем-то таким запала она ему в сердце. Думал, что еще излечится от этого. Как говорится в народе –с глаз долой, из сердца вон. Да только похоже будет она с ним до конца.

За какие-то несколько секунд он успел себя растравить настолько, что по его щекам пролегли две мокрые борозды. Да что там, он попросту плакал громко всхлипывая. От чего ярился до зубовного скрежета, но ничего не мог с собой поделать.

–Что с-суки? Пожаловали?

Сцедил он сквозь плачь, глядя замутненным взором на появившегося перед ним солдата в синем мундире. А потом с мрачной решимостью нажал на спуск. И…

Ничего не случилось. Курок исправно ударил кремнем по кресалу, но искра не высеклась и порох так и остался лежать на полке.

Зажмурившийся было Агап в недоумении посмотрел на пистоль. Потом на замершего в оцепенении солдата. В очередной раз как-то растерянно всхлипнул, и утер рукавом слезы, размазывая по лицу пороховую копоть.

–А вот хрен тебе, с-сука!–В очередной раз зло выдавил из себя парень.

Вот только плача уже не было и слезы как-то разом иссохли. Облегченное выражение, появившееся было на лице шведа сменилось испугом. Почувствовав звериным чутьем, что именно сейчас произойдет солдат бросился к раненому. Агап же, мысленно благодаря Добрыню, уже ухватился за рукоять второго пистоля.