Сначала он почувствовал… Хм. В том-то и дело что не почувствовал рук. Какое-то тупое онемение и больше ничего. Потом занемевшее тело. Но оно-то как раз болело, что в общем-то радовало куда больше, чем ситуация с руками. И только под конец проступила тянущая головная боль. Очень похоже на тяжкое похмелье. Вот только он уж успел позабыть, когда в последний раз пил допьяна. А уж до поросячьего визга, так и подавно. Так что, не с чего было так раскалываться многострадальной головушке.

Хм. Ну допустим он не припомнит и ничего такого, что могло бы послужить причиной подобного состояния его тела. Но факт остается фактом. Оно было далеким от благостного. А значит, что-то такое эдакое все же имело место быть.

Наконец он открыл глаза. Ага. Было непонятно, стало куда запутанней. Он даже поначалу не поверил в реальность происходящего. Но видение мрачного подземелья не желало никуда исчезать.

Все именно так. Он находился в каком-то сыром каземате, с осклизлыми стенами и небольшим оконцем где-то под потолком. Вонь стоит такая, что ни приведи господи. Впрочем, это наименьшая из неприятностей. Куда интересней было то, что он оказывается в одних исподних портках, да еще и висит на руках закованных в кандалы. Ага. Похоже ноги вполне себе достают до пола. Просто колени подогнулись под бесчувственным телом.

—Ы-ы-ы-у,–нечленораздельно выдавил он из себя, попытавшись стать на ноги и не преуспев в этом.

—Ты гля, Тимоха очнулся (Тимоха это тот что был Дмитрием, больно много их в тексте, переименовал),–послышался до боли знакомый голос десятника.

—Кха. Клим, ты?–Наконец сумел выдавить из себя парень.

–Я Тимоха, кому же еще-то быть. Ты на ноги вставай. Больно долго на руках висишь, кровь застыла.

–Ага. Я щас.

Попытался встать. Не получилось. Потом еще разок. Порядок. Вроде бы стоит. Ага. Надо же желудок вывернуть, а то как же. Непорядок, водится в брюхе всякая муть понимаешь. И вообще, мало тут вони, добавить надо. Ох, мамочка родная. Ну хоть полегчало и голова малость начала соображать. Ну и говорить получается получше.

—Клим, а что это было?

—Что-что. Потравили нас,–крякнув ответил десятник.—Сначала караульных в доме, а потом и остальной взвод. Всех. Никого не пропустили. Надо было своими продуктами пользоваться. Ну да, все мы крепки задним умом.

--Так это получается, Кляйн этот клятый нас и потравил?

–Ну слава тебе господи, сообразил. Так ты еще и побольше иных съел травленой каши, да сложением пожиже нас будешь, вот и проспал дольше всех. Думали уж и не проснешься.

Угу. Проснулся. И плохо ли, хорошо, но стоит на своих ногах. Но похоже лучше бы ему все же не приходить в себя. Руки они конечно все так же задраны вверх. Но теперь он на них не висит и они согнуты в локтях. А еще, если вытянуть вверх одну из рук, то вторую можно опустить пониже, до уровня плеча.

Словом, хорошо, плохо, но кровь побежала по жилам, доставляя нестерпимую боль. Тимофей часто задышал брызжа слюной и не в состоянии сосредоточиться ни на чем ином кроме собственной боли. Вот только, это пока были только цветочки.

–Тимоха, ты фокус свой с пальцем помнишь?–Вновь позвал Клим.

В ответ парень только согласно кивнул, бросив на товарища взгляд полный вселенской тоски. Его ведь и так корячит, а тут… Вынимание большого пальца из сустава процедура и без того болезненная. А если это наложить на боль уже одолевающую его, то и вовсе получится пытка. Но…

Хрясть!

-А-у-у-э-хр-р-р,–сдерживая болезненный крик, простонал или скорее прохрипел он.

Левая рука потянулась сквозь кольцо кандалов. Не обошлось без содранной кожи, но еще немного страданий и он упал на каменный пол, присыпанный прелой и грязной соломой. Зато теперь руки опустились вниз и кровь заструилась быстрее, многократно усиливая боль. А уж когда он вставил палец на место и вовсе захотелось завыть белугой.

Но товарищи восприняли эти его мучения возбужденным шепотком. А то! Это же единственная их реальная возможность на спасение. Кривясь от боли вставил на место палец, едва не огласив каземат отборной площадной бранью. У него бы получилось. Рулады выводил, что твой соловушка. Но обошелся глубоким дыханием сквозь сжатые зубы брызжа тягучей слюной.

–Ты как, паря?–Заботливо поинтересовался десятник.

–Нормально. Все нормально,–оглядывая остальных товарищей, заверил Тимофей.

Вместе с сержантом их было тридцать один человек. В каземате он наблюдал только шестнадцать, прикованных к вбитым в стену большим кольцам. И где остальные? Места вдоль стен еще предостаточно, так что вопрос вполне резонный.

–Сержанта, как старшего, пытали,–начал пояснять Клим.–Потом и остальных забрали и казнили на площади перед горожанами. Чтобы дух им, значит, поднять. Боярин сходу устроил бомбардировку и попытался штурмовать. Но ничего-то у него не вышло. Вот и устроил комендант представление. Нас оставили на закуску.

–Боярин штурм учинил? И город бомбил?

–Бомбил, а то как же.

–Ничего не слышал,–тряхнув головой, сокрушенно произнес Тимофей.

–Ну так, ясное дело не слышал,–пусть и в цепях, но вполне себе авторитетно заявил Клим.–Сейчас-то как?

–Вроде более или менее оклемался.

–Вот и ладно. Выниматься отсюда надо, Тимоха. Как не знаю. Но надо.

Понятно, что надо. И ясно, что действовать нужно ему одному. Во всяком случае, пока. Но хоть подумать-то могли бы и все вместе. Так не-эт. Клим сразу обозначил, мол ничего не знаю, сам решай.

Поднялся Тимофей на ноги, подобрал цепь кандалов. С левой-то руки, заплатив болью, снять получилось. А вот с правой такой номер уже не пройдет. Так что, придется пока походить с украшением.

Пленники закованы, да еще и развешены вдоль стен. Ну ладно, расставлены. Впрочем, разница невелика. Кстати полное изуверство, так-то сковывать. Или это особая честь лешакам? А что, очень даже может быть. Чай они не в чистом поле собирались биться со шведом, а со спины резать. Ну и ляд с ними. Не до того сейчас.

Непонятно, какого тогда рожна запирать входную дверь. Не выбей однажды Тимофей себе на тренировке палец и шансов высвободиться никаких. Как впрочем и сейчас никакой возможности снять оковы товарищей. Тут нужен как минимум молоток и зубило, чтобы срубить заклепки. Но здешние тюремщики скорее всего придерживаются простого правила. Коль скоро есть в каземате дверь, то она непременно должна быть заперта.

Н-да. Даже будь здесь набор отмычек, то ничего-то у него не получилось бы. Нет тут замочной скважины. Дверь открывается наружу, и в коридоре имеется засов, входящий в каменную стену. Ну и там уж наверняка какое-нибудь навесное чудо. Хм. И скорее всего, не такое уж большое. Просто незачем. Изнутри к нему все одно не подступиться.

–Ждать надо,–вздохнул Тимофей.–Может еду принесут.

–А может шумнуть?–Предложил другой лешак.

–На шум их может пожаловать несколько человек. С парочкой я еще туда-сюда, как-нибудь управлюсь. А как больше, так могу и не сдюжить.

***

–Докладывай, Александр,–вперив в десятника внимательный взгляд, потребовал Карпов.

–Мы двигались к войску по воде, на каноэ. В устье Эмбаха повстречали наш караван с припасами. Подсели. Верстах в двенадцати вверх по течению нарвались на засаду. Две галеры и до трех рот пехоты на левом берегу. Вступили в бой. Крынкин отцепил пароход и обойдя баржи вновь взял их на буксир. Одну увел, у другой, на которой был я десятком, буксировочный трос лопнул. Я с парнями и двумя десятками солдат из охранной роты ушли на лодках к другому берегу. Боец мой, Дорохин Агап, что ранен был в живот, подорвал баржу и взявшую ее на абордаж галеру. Ну, а там, пока суд да дело и мы воспользовались тем, что они порох к пушкам снесли. Пальнули зажигательной пулей в бочонок на второй галере. Тоже пошла на дно.

–Что за галеры?–Прервал доклад Редькина, Карпов.

Пусть и имелись сведения относительно того, что шведы собираются строить в Дерпте озерную флотилию, в окрестностях города заложенных военных кораблей люди Карпова так и не обнаружили. И вообще, самое большое судно из имевшихся было баркасом. А тут…

–Большие морские. Мы пленника взяли и все вызнали. Галеры Армейского флота, что наших в море побили. Их пять штук переправили посуху из залива в озеро. Невольников на борту нет. Сплошь солдаты. Получается, два полных пехотных полка. Им приказано перекрыть поставки по реке.

–Поня-атно,–протянул Карпов, понимая, что сбылись его худшие опасения, но потом спохватился.–Погоди. Две вы потопили. А где остальные три?

–Так там же, на реке. Они за поворотом стояли. Двум галерам рядом пройти еще ладно. А трем, из-за размаха весел, уж тесно будет. Мы бы и им гостинца преподнесли. Да бочонков с порохом на палубе не было.

–Ничего. Мы с ними еще посчитаемся. Ну что скажет на это штаб?–Обвел Иван взглядом присутствующих.

–Признаться, вопросов стало еще больше, а вот с ответами как-то не очень,–пожав плечами, произнес командир первой бригады, полковник Худоруков.

–Ясно одно. Швед не просто готовит нам какую-то каверзу, а уже считай завел в ловушку. Но вот в какую и откуда именно ждать беды, непонятно,–поддержал его полковник Протасов.

Никто не обращал внимания на присутствующего тут же лешака. Во-первых, он еще и не такие секреты ведал. Во-вторых, сведения принес он. Такого же, чтобы сразу и обо всем рассказал не бывает. Вдруг понадобится что-то уточнить. И опять за ним посылать да разыскивать. Пусть уж лучше уши греет. Тем более, что решения тут пока никакого не принимается, а только идет обсуждение.

–Лично я полагаю, что нам нужно сворачиваться и отходить. Понятно же, что тут творится какое-то непотребство,–решил внести свою лепту Карпов младший, командовавший артполком и вполне обоснованно присутствовавший на совете.–Слать Острожскому курьера с вестями, сбивать на реке заслон, коий нам на один зуб и уходить.

–Вот так скоренько собрались и убрались восвояси,–возмутился Протасов.

–А ты предлагаешь ждать и выяснять, что нам еще приготовил швед? Ведь ясно же, что пока мы все делаем именно так, как они того и хотели. И флотилия эта, которой не оказалось.

–Флотилия как видишь есть,–задумчиво возрази Иван.

–Есть, да только корень у нее иной. Вот так поднапрягутся и перетащат еще десятка два галер. А тогда уж армию прямиком к Пскову перебросить можно. Или к Замятлино, коль скоро Карлу так желательны тамошние секреты. И вообще, мне так кажется, что нас специально сюда выманили, чтобы ударить в спину.

–Ты не кипятись, Дмитрий Архипович. Испей водицы и остынь малость,–покачав головой, рассудительным тоном оборвал брата Иван.–Манили нас сюда иль нет, а пути иного у нас все одно нет. В Ливонии находится полевая армия Карла в тридцать тысяч солдат и еще в двадцать из наемников. И вам, господа офицеры, о том ведомо, как и каждому из солдат. Пятьдесят тысяч и флотилия позволяющая переправить армию через озера прямиком к Пскову.

Иван покачал головой, словно удивляясь, отчего он должен объяснять такие простые истины. Он был убежден в своей правоте. Даже когда не обнаружил здесь военных кораблей. В принципе, он поначалу он списал это на волокиту. Ведь сведения об указе Карла были получены из разных источников. В конце-концов для переброски армии вполне можно использовать и купеческие суда. Ну или вот, переправить посуху морские галеры.

–Насчет удара в спину. За Псков, вы особо не переживайте,–обведя взглядом присутствующих и обращаясь сразу ко всем, начал пояснять он.–Путей дрог по псковской земле не так чтобы и много, да на всех крепости стоят. Везде есть связь по гелиографу. Так что, не пройдет и часу после того как подступится враг, а в Пскове о том уже будут знать. Ну и в Замятлино конечно. А там полковник Жабин.

–С одним полком, против шведской армии,–возразил было полковник Худоруков.

–Не городи ерунду, Игорь Ефимович,–возразил на замечание командира первой бригады Иван.–Во-первых, шведы в новгородских землях сейчас остались без лица начальствующего и решение о наступлении взять на себя некому. Во-вторых, даже если они и решат наступать, выделить на это смогут не больше десяти тысяч. А скорее даже меньше. Пока будут ковырять крепость, подтянется Жабин с полком или княгиня с ополчением. Случись опоздать, места для запасных позиций подобраны заранее. Сплошь теснины в лесах и болотах. Так что, шведу не обломится.

Насчет того, где на это взять силы, никто вопросы задавать не стал. За прошедший год население Псковской земли за счет беженцев увеличилось до ста тысяч. Полки отправившиеся с Карповым практически сплошь состояли из молодежи. То есть, обученное псковское ополчение по факту осталось дома. И даже было усилено новгородцами, большим числом картечниц, да полком Жабина. Пусть тот и уступит ушедшим в боевой подготовке, но явно сможет дать противнику достойный отпор.

–Со стороны Чудского озера шведу путь один, через пролив в Псковское,–между тем продолжал Иван.–И он перекрыт напрочь взводом саперов. Стоит появиться противнику, как в ход пойдут мины с греческим огнем. Так что, проливом им не пройти в любом случае. Остается высадка на восточный берег Чудского озера и дальше по сухопутью. А там, как я уже и говорил, теснины, переправы через реки. Словом, мало не покажется. Вот только атака со стороны озера сейчас возможна лишь при одном условии. Если Карл сумеет раскатать нас в Ливонии. Итак, господа офицеры, мы вернулись к тому, с чего начали. Так что же для нас тут приготовил король? И пока мы не узнаем на это ответ, дергаться не имеет смысла.

Карпов в который уже раз бросил осуждающий взгляд на Круглова. При этом начальнику службы безопасности только и оставалось, что легонько так вздохнуть, принимая справедливость упрека.

–Может хотя бы сведем дивизию в один кулак?–Предложил Худоруков.

–И этого мы пока делать не будем, господин полковник,–не согласился Иван.–Обложить одну берлогу много проще, чем несколько. А вот артполк, Дмитрий Архипович, ты передислоцируй на позиции второго полка. Ну что, Александр, ты как Дерпт изнутри выглядит не позабыл еще?

–Не успел, боярин,–с готовностью ответил десятник.

–А как насчет прогуляться в город?

–Мы всегда готовы.

–Вот и ладушки. Готовь десяток. Ночью отправитесь. Ты уж Саша постарайся доставить мне хоть какого завалящего офицера. На лейтенантишку вшивого согласен. За майора и вовсе в ноги поклонюсь.

–Сделаем, боярин. Даже не сомневайся, бодро заверил десятник.

–Ну, иди, готовься.

Хм. Приготовиться оно конечно не помешает. Но признаться, сейчас его куда больше занимало другое. Нужно было найти Дорохина старшего и поведать об Агапе. А то как же. Оно ведь дело какое, если сам голову не сложит, то глядишь еще и породнятся.

Хм. Ну, это если Ольга не решит, что хватит с нее ожиданий. Ведь есть женихи. Вьются вокруг. Н-да. Правда, уже через год в Пскове женихов поубавится, а вот старых дев, да вдов прибавится. Как оно сейчас в тех же Новгородских землях случилось.

Навестив своих и велев готовиться к ночной вылазке, отправился к редуту возводимому третьим полком. Хоть бы с самим Дмитрием все было в порядке. Когда прибыл в расположение роты успел переговорить с дружком старинным, Муромом. Который командовал в их взводе вторым десятком.

Тот поведал, что в штурме бастиона участвовал как раз батальон в котором и служил Дорохин. Лешаки тремя взводами должны были войти в пределы города за пехотой. Им предстояло вскрывать остальные бастионы, способные вести бой в полном окружении. Ну и другие очаги сопротивления. Тактика вполне оправдавшая себя при взятии Нарвы.

–Здрав будь, Митрий,–окликнул Александр парня, распекавшего подчиненных за леность.

–Саня!–Обрадовался Дорохин, тут же позабыв о провинившемся.–А где?–Тут же осекся сержант, едва приметив как одинокую фигуру десятника, таки мрачное выражение на его лице.

–Прости. Не уберег я братца твоего,–понурившись, ответил Александр.

–Вот значит как,–растерянно произнес парень.

Подошел к Редькину, и тяжело опустился на неошкуренное бревно. Тут о долговечности никто не заботился. Потому и материал шел в работу сырой, да с корой. Не успеть завестись жучкам и гнили не подступить. Тут главное, как можно быстрее поставить редут.

–Когда?–Глухо поинтересовался Дмитрий.

–Сегодня утром,–глянув на закатное солнце, ответил Александр.

–Как?

Рассказал все в красках. Какая разница, что о противнике в тылу было велено не болтать. Десятник знал, кому и что можно говорить, а где и попридержать язык. Дорохину тут довериться можно. Не из болтливых и к трусливому десятку его не отнести. Этот панику по подразделениям не разнесет. Впрочем, на всякий случай, Александр его все же упредил, чтобы он не болтал.

–Вот так значит, братец, погеройствовал. Схоронить-то получилось? Ты ить сказывал вы своих не бросаете, даже павших.

–Сказывал. Да только, там так рвануло, что и баржу и галеру в щепки разнесло. Агап с собой почитай пять сотен шведов прихватил. Так что, только и того, что отпеть.

–Угу. Схожу сегодня к полковому попу. Он сегодня только и успевает, что отпевать православных,–скрипнул зубами Дмитрий.

–Ты прости меня, Митрий, что братца твоего не уберег.

–Тебе-то в чем виниться,–отмахнулся парень.–Эвон сегодня я своих солдат потерял. Вроде и учил исправно, и гонял нещадно. А пуля дура все одно нашла кого пометить. Все что мог ты сделал, и выучил толком и по глупому не рисковал своими парнями. А уж как сложилось, так сложилось. Вечером поминать наших будем. И Агапа, стало быть. Придешь?

–Извини.

–Вот значит как. Не успел вынуться и опять?

–Ну так, служба у лешаков такая. Нам и в мирное время покоя нет, а уж как война, так и вовсе впору за голову хвататься.

–Ты это. Береги себя, что ли. Хватит с Ольги слез и по братцу.

–Не переживай. Я шведу впоперек глотки встану. С гарантией.

–Ну, тогда бывай.

–До встречи, Митрий.

***

Ну наконец-то в коридоре послышались шаги. Похоже все же надсмотрщики идут раздавать пищу. Ну или то, что тут таковой именовалось. Вот ни капли сомнений в отвратном вкусе местной баланды. Как и в том, что даже Тимоха, с его голодным детством, вряд ли на нее позарится. При мысли о еде желудок требовательно заурчал. Хм. Но все же не настолько, чтобы набрасываться на помои.

А вот и желтоватый свет появился в зарешеченном дверном оконце. Судя по звукам, идут двое. И как бы не с двумя фонарями. Это хорошо. Все же, шансов на то, что он не останется без света побольше. Мало ли как оно все в драке может случиться, если уж у них в камере несмотря на долгие сумерки уже темень такая, что и вытянутую руку уже не увидишь, то о коридорах и говорить нечего. Впрочем, так и должно быть, там ведь вообше никакого освещения. Горел вроде факел, но уже давно погас. Интересно, чего это они так припозднились с раздачей еды?

Шаги все ближе. Ага. Света вроде как стало больше. И треск послышался. Ясно. В коридоре снова запалили факел. Дело хорошее. Теперь он без света не останется в любом случае. Правда, фонарь все же не помешает. Шагнул в сторону от двери, так, чтобы его не рассмотрели в оконце раньше времени.

Лязг замка на засове. Тимофей сжался как пружина, поудобнее перехватывая цепь кандалов повисшую в его правой руке.

–Ты куда, Дагер?–Послышался из-за двери вопрос полный нескрываемого удивления.

–Туда, куда же еще-то.

–Ну и как по твоему они будут есть? Забыл как их приковали?

Тимоха невольно затаил дыхание, слыша как все чаще бьется сердце. Вот ни приведи господь этот надзиратель послушает своего напарника. Все. Иди думай как отсюда выбраться. Он конечно худо-бедно заточил о камни ушко наручного браслета. И даже попытался поковырять дверь в районе засова. Да только эдак он до утра провозится. Дубовая дверь и не думала сдаваться.

–Почему забыл. Помню,–рассудительно ответил Дагер.

–Ну так и пусть себе висят.

–Да по мне без разницы. Но Ред сказал глянуть на того, что был без памяти, не окочурился ли. И если сдох, то вытащить на помойку.

–А-а, ну тогда ладно,–явно без энтузиазма, произнес второй.

Послышался щелчок отмыкаемого замка. Лязг отодвигаемого засова. Парни вдоль стен замерли затаив дыхание. Единственное, чем они могут помочь своему товарищу, это мысленная поддержка. Пора! Оно конечно, не с его массой выделывать такие фортели. Но весь расчет на внезапность. Если не сбить, то по меньшей мере ошарашить получится.

Тимоха ударил в дверь плечом, навалившись всей своей невеликой массой. Хм. Удачно так вышло. Или все же сказало свое слово отчаяние. Створка засветила тучному шведу в лоб. Причем так удачно, что тот повалился на каменный пол коридора даже не охнув. Раздался звон разбитого фонаря и находящаяся в нем свеча потухла.

Едва вылетев из камеры, Тимофей тут же заметил и второго, стоявшего рядом с чаном наполненным какой-то бурдой. Шага три до него. Парень стремительно сократил дистанцию до двух. Одновременно с этим рука пошла в круговом замахе. Мелькнула мысль об удачно высоком потолке.

Хрясь. Заточенная дужка даже воткнулась в череп, наверняка добравшись до мозга. Впрочем, даже если нет, это не имеет никакого значения. Влажный хруст однозначно указывал на то, что кости черепа были попросту проломлены.

Хм. И этот выронил фонарь. Пусть тот и не разбился, тем не менее погас. Зато факел в торце коридора продолжал гореть с характерным треском капая горячей смолой. Вот и ладушки. Света пока вполне хватает.

Тимофей подхватил убитого и кряхтя поволок тяжелое безвольное тело в камеру, из которой только что появился сам. Т-тяж-желый, з-зар-раза. Похоже, все положенное узникам съедают эти сволочи, а тех кормят уже чем придется.

Второй так же оказался весьма тяжел. Правда, уже начинал приходить в себя. Пришлось приласкать его по затылку, вложившись от души. Хм. Управился только со второго раза. Сразу пробить этого борова не получилось. Все же, масса тела и как следствие тяжесть длани подкачали. Нет, если бы насмерть валить, то одно. А вот так, дозированно, когда он еще очень даже может понадобиться... Н-да. Теперь связать и в глотку запихать кусок оторванный от его же рубахи.

Связанный Дагер пришел в себя когда Тимофей уже занес в камеру ведро с помоями. Ну мало ли кого принесет в коридор. Пусть уж все выглядит пристойно. За одно, подобрал и оба фонаря, запалив от факела тот, что остался целым.

Обыск трупа и пленника выявил наличие у обоих по небольшому ножу. Оружием его назвать сложно, а вот как предмет быта, вполне. Впрочем, смотря как пользовать. К примеру Тимофей вполне себе может использовать с толком и эти огрызки. Ну и связка колючей, на большом железном кольце.

–Дагер, дружище, ты жить хочешь?–Пусть и с акцентом, но вполне внятно поинтересовался Тимофей.

Ответом ему было энергичные кивки и громкое мычание. Лешаку даже пришлось приложить к своим губам палец и шикнуть. Мол не шуми. И кивок в сторону трупа. Швед все понял мгновенно и тут же прекратил всяческие попытки что-либо предпринять.

–Я сейчас выну у тебя изо рта тряпку. Попробуешь крикнуть, зарежу. Ты меня понял?–Приставив нож к горлу, произнес парень.

Снова энергичный кивок и только сопение. Наверное нос заложен. Ну да это его проблемы. С трудом, но дышит. Значит, не задохнется. А это главное. Когда Тимофей выдернул кляп, Дагер невольно простонал и тут же осекся, бросив испуганный взгляд на лешака. Тот только благосклонно кивнул, мол все ты делаешь правильно продолжай в том же духе.

–Дагер, мне бы друзей расковать. Где находится кузня?

–Направо по коридору последняя дверь слева.

–В соседних камерах пленники есть?

–В этом коридоре никого нет, в соседнем полные.

–Это хорошо. А кто-нибудь здесь еще есть?

–Наверну,–надсмотрщик указал скосив глаза влево, –старший надсмотрщик, палач и его помощник играют в кости.

–Вот и ладушки. Посиди тут молча, пока я прогуляюсь. Клим?

–Давай его сюда.

Поняв о чем его просят, согласился скованны товарищ. А когда Тимофей подтянул к нему толстяка, тут же зажал его голову между своих ног.

–Дагер, я не хочу тебя убивать. Но если ты сделаешь глупость, он сломает тебе шею. Так что, веди себя тихо.

Вновь оказавшись в коридоре Тимофей повернул сначала влево. В торце обнаружилась глухая дверь, запертая на внутренний замок. Прислушался. Тихо. Подобрал ключ, отпер, вышел в коридор. Лестница наверх. Два пролета. Еще одна дверь. Вновь подобрал ключ. Коридор с двумя рядами дверей. Одна слегка приоткрыта. Несмотря на горящий на стене факел, оттуда явственно пробивается луч света.

Подобрался, заглянул и прислушался. Так и есть. Трое. Играют в кости. Сквозь недовольный бубнеж двоих игроков, слышится довольный смешок счастливчика. Похоже эти засели надолго, что не может не радовать.

Две двери, другой этаж. Возможно и не расслышат, как будут срубаться заклепки. Ну да, придется еще подстраховаться. О том, чтобы разобраться с ними он и не помышлял. Нет, в том, что в итоге разберется со всеми, сомнений никаких. Вот только при этом может нашуметь. Придется вернуться с напарником. А лучше двумя. Так, на всякий случай. Ну их эти неожиданности.

Кузница нашлась именно там, где и указывал Дагер. Разве только она оказалась совмещенной с пыточной. Впрочем, для тюремных казематов обычное дело. Подобное практикуется повсеместно.

Так. Помощник у палача аккуратист. Ну а кто еще будет заниматься инструментом. Ну разве только под строгим присмотром начальства. Все необходимое нашлось сразу. Вон несколько молотков, от небольших, до уже практически молотов. А вот и несколько хорошо заточенных зубил. Так. Вот этот небольшой молот, средних размеров молоток и вот это зубило вполне подойдут. И еще прихватить с собой рогожу. Не помешает, немного приглушить звук.

По возвращении, пока прилаживался, чтобы срубить заклепку у Клима, успел поведать результаты разведки. Заклепки срубались легко. Это без инструмента справиться с ними проблема. А при наличии такового и не кривых рук, стальное жало зубила срезает сырое железо как масло. Ну, во всяком случае, когда за дело взялся сам десятник. У Тимофея с его сложением не особо получалось.

Пока освобождали остальных, трое первых скользнули в коридор с ключами и фонарем наперевес. Надо бы обезопаситься от ненужных случайностей. Тимофей хотел было к ним присоединиться, но Клим его остановил.

–Попытай этого насчет Матвея Богдановича,–кивая на пленника, приказал десятник.

–Так ты же сказал, что казнили его.

–Про парней знаю, о нем доподлинно нет. А мы своих не бросаем. Вдруг где в отдельной камере держат. Все же не простой боец, мало ли за какой надобностью еще может понадобиться,–сказал, и вновь принялся орудовать молотком и зубилом.

–Дагер, где русский которого пытали,–вновь выдернув кляп изо рта пленника, поинтересовался Тимофей.

–Он на верхнем этаже, в сухой камере. Третья справа от лестницы,–тут же ответил надсмотрщик.

–Это еще зачем?–Удивился лешак подобному подходу.

–Здоровьем слаб, вот и поместили, чтобы не умер раньше времени.

–Л-ладно. Посиди еще,–и вновь кляп на место.–Командир, ну что, этого кончать будем?

–А что нам с его смерти,–отмахнулся десятник, освобождая очередного подчиненного.–Главное чтобы шум не поднял.

–Понял. Сделаю.

Еще раз проверив путы пленника и убедившись, что связан тот на славу, Тимофей, поспешил выполнить очередное распоряжение десятника отправившись на поиски взводного. О том, чтобы освободить остальных, а русских тут хватало, не могло быть и речи. С таким числом народу из города попросту не выбраться. Но вот своих они не бросают.

Трое парней уже управились и даже обзавелись какой-никакой одежонкой. Ну и вооружились трофейными ножами. Другие внизу уже разбирают инвентарь кузницы и пыточной. Для драки все сгодится. А без нее родимой им никак не выбраться.

Ключ удалось подобрать без труда. Их на кольце всего-то шесть штук, от всех дверей и запоров. А вот стоило только открыть дверь и заглянуть во внутрь, как Тимофей тут же замер в растерянности. Ну никак не походил этот тщедушный старичок на их статного взводного. Ты хоть как пытай, но вот так уменьшить что вширь, что в росте ну никак не получится.

–Дядя, ты кто таков будешь?–Уже решив, что ошибся дверью, он все же поинтересовался на русском.

–Овечкин я, Кузьма Платонович.

–Быть того не может,–опешил парень, подавшись назад.

–Отчего же,–садясь на топчане и звякая цепью кандалов, возразил Кузьма.–Он и есть.

Хм. А ведь и впрямь заботу о нем проявляют. И браслеты на руках тряпицей обмотаны, и бинты видны, как видно раны его врачевали, и сухо тут, и топчан с тюфяком и одеялом имеется. Словом, создали условия, чего уж там. Хотя и видно, что досталось старику изрядно. Хм. Именно что старику. Видел его раньше Тимофей, и сейчас в сильно изменившемся Овечкине с трудом узнавал прежнего. А ведь ему не было и пятидесяти.

–Я так гляжу, из лешаков будешь. Из тех, которых прихватили на подворье Кляйна.

–А т-ты откуда…

–Ну так, уши-то у меня чай есть. И надсмотрщики здесь очень даже поговорить не дураки, коли с ними по душам, а не клацать зубами, как озлобленный волк. От злобы пользы в основном никакой. Разум застит. Ладно о том. Я так понимаю, выниматься отсюда решили?

–Есть такое дело.

–Ну тогда и меня с собой забирайте.

–Да куда же мы денемся. Прознает боярин, что бросили тебя, так головы поотрывает. Кузьма Платонович, но коль скоро ты все ведаешь, так может скажешь, где держат нашего взводного.

–Нет больше Матвея. Головы лишили вместе с остальными,–вздохнул Кузьма.

–Понятно. Ладно, пошли вниз, кандалы срубать будем. Ты может так статься, еще и все знаешь об охране тюрьмы?

–Знаю, конечно. Все вызнавать и выведывать у меня уж в крови сидит. Вроде и без надобности, но по привычке все примечаю, да запоминаю. Смешно сказать, но помню даже многое из того, что говорили пока меня на дыбу поднимали.

–А от чего не все?

–Да порой как-то не до того было,–горько ухмыльнулся Кузьма.

Тимофей же только смущенно хмыкнул. Н-да. Не до того сейчас ему как-то. Не осознал еще, что все беды их взвода ни от кого иного, как от Овечкина.

Пока с него снимали цепи, Кузьма поведал все, что ему было известно о порядке охраны. Сомнительно, чтобы что-то изменилось. Тюрьма находится внутри городской черты, пленники размещены по казематам, особо опасные в железе. Так что, причин для усиленных караулов нет. Тем более, что как ночные, так и дневные улицы изобилуют патрулями.

–Значит, караул состоит из шестнадцати человек,–помяв подбородок, произнес Клим.

–Пять трехсменных постов и начальник караула,–подтвердил свои слова Кузьма.

–А форма у них какая?

–Обычные солдатские мундиры. Тут шведы не мудрят. Это наш боярин норовит выделить, армейцам одно, ополчению иное, конвойной роте третье. Как только для лешаков ничего такого эдакого не удумал.

–А незачем всем кому не попадя знать, что мы лешаки. Кому надо, тот и так разберется. Ну что же, Кузьма Платонович, пора домой.

–Давно пора,–отчего-то без энтузиазма подтвердил Овекин.

***

Ну наконец-то, миновали эти клятые долгие сумерки. Еще седмица другая и сюда придут белые ночи. Прямо беда с ними клятыми, потому как по их делам нужна темнота. И чем гуще, тем лучше. По стене можно и на ощупь взобраться. А ты поди поднимись, когда тебя в любой момент приметить могут.

Караулы сейчас усилены и самый последний разгильдяй несет службу исправно, ничем не отвлекаясь. Еще бы, коли враг под стенами. Да еще и минимум две трети гарнизонов бастионов находятся на позициях. От греха, так сказать, подальше. Причем без нытья и понуканий. Там же едят, там же спят. Нормальная практика.

Вот только им от понимания этого ничуть не легче. Поди проберись незаметно через стены, поброди по городу, наверняка наполненному патрулями. Прихвати языка и вернись обратно. И все нужно проделать за какие-то неполные три часа, потому что потом начнет светать.

В прошлый раз им повезло воспользоваться ходом прорытым в незапамятные времена с территории русского квартала. Сейчас он наверняка обнаружен и находится под контролем, а то и вовсе засыпан. Ну зачем нужен ход, о котором известно противнику.

Так что, заявить боярину о том, что они готовы прогуляться за стены, это одно. Ты поди выполни это обещание. Впрочем, выхода-то все одно нет, а потому лучше думать над тем, как все проделать, а не рассуждать о том, почему ты этого сделать не можешь.

–Ну как, Саня, готовы,–поинтересовался подошедший Рыбин.

–Мы всегда готовы, Григорий Семенович,–пусть и тихо, но от того не менее бодро ответил десятник командиру лешаков.

–Вот и ладушки. Ты там посмотри по обстоятельствам и по времени. Но если будет возможность, то… У нас там целый взвод как в воду канул.

–Мог бы и не говорить, господин капитан. Я уж с Кругловым обговорил. Он обсказал где искать дом того купчишки, коий должен был встречать наших.

–Вот и ладно. Уверен, что вчетвером будет лучше?

–Чем меньше народу, тем проще проскользнуть.

–Ну, с богом.

–Не поминай лихом, господин капитан. Пошли парни.

Добрыня, Елизар и Киря скользнули вслед за своим десятником. Остальные шестеро последовали следом вооруженные духовушками и снайперскими карабинами. Случись товарищей обнаружат и они смогут их хоть как-то прикрыть. Мало того, что ночь не особо темная, так еще и на фоне неба, фигуры на стене будут хорошо различимы. А точный прицельный огонь, это всегда серьезно.

Вроде бы и все предусмотрели. Но не суждено им было сегодня проникнуть за стену. Они уже подошли к бастиону на расстояние пяти сотен шагов, когда на соседнем бастионе вдруг поднялся шум и заполошная стрельба. Тут же всполошились и на бастионе выбранном ими.

Ни о каком тайном проникновении в город теперь не могло быть и речи. Поэтому не обнаруживая себя лешаки подались назад. И только спустя час узнали о том, что их товарищи сами сумели вырваться из шведских застенков и прорваться к своим. Правда, пришлось их прикрывать при помощи пушек. И свои едва не положили, потому как умудрились рассмотреть вражеские мундиры. Ну да, все то хорошо, что хорошо кончается. Правда, перед Александром все еще оставался вопрос с обещанным языком.

***

–Живой!!! Живо-ой, бродяга!!!

Иван то прижимал к себе Кузьму, то отстранял жадно вглядываясь в худого изможденного мужчину средних лет и снова прижимал к себе. При этом он явно не заботился о том, чтобы соизмерять свои силы и не замечал что причиняет бывшему узнику страдания. Впрочем, тот если и кривился, то только когда его не видел Карпов.

Вообще-то у Овечкина был низкий болевой порог и где иной только пыхтел бы от натуги, он уже кричал бы благим матом. Но за последнее время у него имелась некая практика по части боли, а потому, ничего страшного. И вообще, телесные муки сейчас не могли превзойти душевные.

–Иван Архипович, ты бы погодил меня лобызать-то,–наконец произнес Кузьма.

Карпов в очередной раз отставил от себя своего воскресшего друга, а никем иным он его и не полагал. И на конец обратил внимание на его довольно помятый вид. Как приметил и бинты под одеждой. Хм. И кстати, вон на груди сквозь ткань начала сочиться кровь.

–Данил!

На зов боярина в палатку тут же едва не вбежал денщик, пребывавший в не меньшем возбуждении.

–Немедленно вызови сюда лекаря Любимова, со всем необходимым для обработки ран.

–Иван Архипович,–начал было Кузьма.

–И всем, включая караул, не приближаться к палатке ближе чем на десять шагов,–перебил его Иван.

–Слушаюсь,–выпалил Данил которого тут же как ветром сдуло.

За палаткой раздались его отрывистые слова, скорее походящие на команды. Какая-то суета. И снова ночь наполнилась обычными для воинского лагеря звуками. Причем не спящего. Поспишь тут, когда только что пальба стояла что при твоем штурме.

–Ну вот. А теперь говори, что хотел,–наконец тихо произнес Иван, устраиваясь на складном стуле и указывая на такой же, напротив себя.

–Так ить ты и так все понял. Виноват я и перед тобой, и перед теми кто по моей вине смерть принял. Поначалу из-за глупости моей. Потом от слабоволия.

–Я гляжу тебе в казематах времени для того чтобы себя грызть было мало. Решил и тут продолжить? Ну давай. Грызи. Слушаю тебя Кузьма Платонович,–откидываясь на спинку и скрещивая руки на груди, предложил Карпов.

–Да чего тут слушать. Получается, предал я тебя,–тяжко вздохнул Кузьма.

–Н-да. Я вот что тебе скажу, Кузьма. Скажу только раз и повторять не буду. У каждого есть свой предел и ты о том прекрасно знаешь. То, что ты начал говорить под пытками, не страшно. Вред конечно приключился немалый, но понять такое можно. Вот если ты после этого еще и предался, тогда разговор будет иной. А я о том рано или поздно дознаюсь. С этим все?

–Все,–грустно улыбнувшись, ответил Кузьма.

–Ну тогда давай, рассказывай что ты там успел рассказать шведам.

–Кабы шведам,–покачав головой, хмыкнул Овечкин.–Шведский заплечных дел мастер, работает ладно, это так. Но мало довести человека до состояния мягкой глины, когда из него можно лепить, что угодно. Нужно еще и уметь задавать нужные вопросы, да переспрашивать с умом с разных сторон, так чтобы правда не единожды подтвердилась. Да и заманить мен в ловушку у шведа мозгов не хватит. Так что, рассказал я все, до чего только касательство имел. И даже то, о чем только догадывался,–тяжко вздохнув закончил Кузьма.

–Ты это брось, Кузьма Платонович. Одно скажи. Ты со мной?

–И что? Вера мне значит не вышла?

–Это не ответ.

–Коли веришь, то с тобой. Но я бы не поверил.

–И я бы не поверил. Но больно мудрено получается даже для иезуитов. Их ушки я рассмотрел сразу. Только непонятно, отчего тогда ты в шведской тюрьме оказался, да еще и в Дерпте.

–От того, что Карл с провинциалом в сговор вошли. Уж больно ты им всем насолил. А здесь, потому что до Пскова рукой подать. А там и до Новгорода не так чтобы и далеко.

–Понятно. Эх, не вовремя вы выбрались за стены. Хотя бы часом позже, глядишь и лешаки за стену перебрались бы. Тут у нас черт знает что творится.

–Знаю, я что у вас тут. Послушаешь малость и ты узнаешь.

–А ты откуда ведаешь?

–Так привычка до всего допытываться и всюду совать свой нос, мне уж в нутро въелась. Опять же, занятий в камере особых не было.

–Понятно. Ну поведай тогда, что удалось выведать.

Однако, только было Кузьма собрался заговорить, как появился Любимов. Пришлось Ивану отступить, и предоставить лекарю делать свое дело. Ох и ругался же он, на работу шведских коновалов. Да все дивился, как при таком-то лечении Овечкин не отдал богу душу.

Ну да, поругался, обработал раны, сменил повязки. Потом потребовал, чтобы раненый обязательно навестил медсанбат. Там ему в обязательно порядке пропишут необходимые лекарства и назначат надлежащее лечение. И вообще, не мешало бы его приписать до времени к походному госпиталю. Получив заверения Ивана, что непременно так и будет, Любимов удалился восвояси.

–Итак?–Проводив взглядом лекаря, поинтересовался Иван.

–Сколько ты думаешь солдат в городе?–В свою очередь поинтересовался Кузьма

–Пятитысячный гарнизон,–заподозрив неладное, ответил Иван.

–Десять тысяч. Буквально за день до вашего подхода, в город прибыло пополнение. И командует ими прибывший тайно генерал Реншильд, ближайший сподвижник и наставник короля.

–Та-ак. Нечто подобное я и заподозрил.

–Погоди, это еще не все, до чего додумался этот молодой король.

–Ну-ка, ну-ка?

–Двадцатитысячная армия Левенхаупта спешно направляется в Дерпт. Король не желает терять своих проверенных солдат, а потому решил бросить на убой наемников. Лично ему они ничего не стоят. Он отдал наем солдат на откуп офицерам, которые сами нанимают свои роты и полки, неся половину расходов из своей мошны.

–То есть, Реншильд сидит в городе и ждет пока я расстреляю снаряды. Одновременно появляется отряд галер и перерезает мне снабжение. Затем подходит двадцатитысячная армия, которую совсем не жалко. Разобьет меня Левенхаупт, хорошо. Не разобьет, тогда я израсходую весь свой боезапас. Иначе с таким числом мне попросту не справиться. И когда я остаюсь без боеприпасов, сзади наваливается Реншильд.

–Именно.

–Х-ха. Похоже, с твоим возвращением ко мне возвращается и удача. А Кузьма?

–Помнится, ты любил приговаривать, что удача любит подготовленных.

–Это точно. И тут ты ничего не мог выдать. Потому что тебя это попросту не касалось и ты был не в курсе. После взятия Дерпта я планировал совместно с Острожским наступать на Вейсенштейн. Вот только уничтожать эту армию в мои планы не входило. Что получится, если добиться капитуляции армии Левенхаупта, отделить солдат от офицеров.

–Намекаешь на то, что солдат можно нанять по новой, потому как свой долг Карлу они получается отдали сполна.

–Именно. Острожскому остается поставить своих офицеров. Все, проблема с гарнизонами для захваченных городов и крепостей практически решена. Он конечно собирал там поземное войско, и кое-как его обучал, как раз для гарнизонной службы. Но это не серьезно. К тому же, крестьянам лучше пахать землю. И работать на мануфактурах.

–Погоди, а как ты собираешься взять в плен двадцатитысячную армию?

–Они уже практически у меня в плену. Три, четыре дня и их можно будет брать голыми руками. Не понимаешь?

–Нет.

–В армию Левенхаупта подбросили заразу оспы. Так что, очень скоро его армия станет небоеспособной. Один сплошной лазарет. Нам же она не опасна. Оспа не Черная, а потому потери не превысят двух тысяч человек. Ну может малость больше. Хотя скорее все же меньше. Лечить мы их будем без дураков.

–Травить народ такой заразой.

–Брось, Кузьма. Если бы я сошелся с ними с помощью честного железа, огня и свинца, погибших было бы куда больше. Гораздо больше. А так, мало того, что мы лишаем Карла целой армии, так еще и предоставляем таковую Острожскому. Ну и наконец, запускаем в народ слух о том, что на нашей стороне само Божье провидение. Кругом одни плюсы. Даже не верится. С рассветом собираем дивизию в кулак и выдвигаемся навстречу Левенхаупту.

–А чего же ты меня не спрашиваешь, чьими стараниями я оказался в руках иезуитов?

–Уверен, что это дело рук Горячинова.

–Не ищи среди тех, кто открыто выходит против тебя. Приглядись к тем, кто покладист.

–Что ты хочешь этим сказать?

–Горячинов он конечно ершист и всякий раз тебе в пику выступает. Да еще и дружину сколотил, что по выучке не уступит дружине Острожского. А как вооружить на манер твоих полков, так и им не попустит. Но он из старинного боярского рода, и наперед своей выгоде ставит Псков. Как и уличенные тобой да отправленные на плаху. По своему, но они радели на благо Пскова. Одно дело чужими руками расправиться с тобой и совсем другое, привести иноземцев, чтобы они навели в Пскове порядок.

–Ты толком сказать можешь?

–Да как тебе еще сказать-то? Не из боярских родов у нас только ты да Борятский.

–Он же за Москву стоит.

–За себя он стоит и за латинян. А еще род его из пригорода Владимирец. Где его позиции сильны, дальше некуда.

–То есть, крепость возьмут сходу благодаря предательству. Весть по гелиографу не пойдет, и швед выйдет прямо к Замятлино.

–Я бы на их месте еще послал бы весть к примеру от Опочки или Бежаниц, чтобы Артем увел полк на помощь, и тогда твоя вотчина останется практически без защиты.

–Но войска в новгородских землях остались без общего командования. Стоп. Ты же выдал все. Значит и твоя сеть в Новгороде под колпаком у иезуитов или шведов. И выходит нам не могли позволить устроить покушение на Дюкера. Ох йолки. Данил!

–Да, боярин, вбежал на зов денщик.

–Прикажи немедля собраться членам штаба.

–Слушаюсь,–козырнул денщик и тут же выскочил н улицу.