Ничем не примечательный домишко на окраине рабочего поселка. А и то, чего ему быть особенным, когда там жила вдова покойного Власека с детьми. Мужа-то завалило в шахте, уже три года как, вот и вдовствует, перебиваясь с хлеба на воду, да чем соседи помогут. Старшему только одиннадцать, такого на работу никто не возьмет.

Хозяин шахты, он, конечно, кровопийца известный, но детишек младше двенадцати на работу не берет. Работенка не из легких, поди поработай кайлом, а потом еще и вытащи выработанный уголь из штольни. Но использовать детей на шахтах выгодно. Оплата у них много ниже, чем у взрослого. А выработка при этом только чуть меньше. Опять же в множестве карманов и ответвлений тонких пластов маленькие углекопы справляются куда лучше, и не нужно бить штольню нормального размера, где большая часть будет просто пустой породой, а ведь ее надо не только отколоть, но еще и на поверхность вытащить.

Словом, востребован детский труд на угольных копях, хотя оно вроде и не по-людски, но ведь и силком никто никого не тянет. Там, где есть взрослый работник, и не помышляют отдавать детей на шахту, все же чем раньше там окажешься, тем быстрее потеряешь здоровье. Но шахтеры гибли довольно часто — то газ прорвется, то взрыв случится, а то и обвал. Вот и шли дети и женщины в забои, чтобы не помереть с голоду.

Но вдова Рада сама отправиться в забой не могла. А ну как завалит, на кого детей оставишь? Хозяин, тот хотя и выгоду свою не упустит, но больно уж не лютует, понимает, что людей можно довести до греха, опять же, вырастут детки и в забой направятся.

Для таких вдов владелец шахты тоже занятие находил, правда, как работа не обременительная и не связанная с опасностью, так и оплата мизерная, только чтобы с голоду ноги не протянуть.

Поэтому, когда месяц назад к ней на постой попросился какой-то мужчина, она долго не думала. А и то, чего думать, коли плату за постой он сам назначил, да такую щедрую, что, считай, работник в доме появился? Странный постоялец, и гости постоянно в доме бывают, но то не беда, на продукты он отдельно деньги выделял, да так, что хватало и на гостей, и на нее с тремя детками.

Перво-наперво постоялец пошел по поселку, здороваясь с каждым встречным мужчиной и заводя с ним разговоры о житье-бытье. Рустинцы — народ приветливый, общительный, а потому в разговоры вступали охотно. Они без утайки рассказывали чужаку о своих делах, не без гордости говоря, что зарабатывают большие деньги. И в том не было бахвальства, они и впрямь зарабатывали до двадцати крон, а бывало и больше, все от артели зависит. Такую плату не всякий рабочий на заводах получал, если только мастер хороший, что и норму перекрывал, и брака почти не делал.

Ну да оно и по праву. У рабочих на заводе если и случится беда, то все больше по своему же недогляду, да и то хотя и покалеченным, но почти всегда живым останется. В шахте опасности куда больше, и порой от человека ничего не зависит. Как попал под обвал или случился выброс газа, то только и остается, что отпевать. Если взрыв, так тут и говорить не о чем, потому как достаться может не только тем, кто в том забое был.

Чужак тоже охотно рассказывал о себе. О том, что прибыл из Новой Рустинии, куда попал еще мальцом из других мест, то-то все без труда замечают, что рустинский не родной ему язык. Говорил, что жизнь в Новом Свете куда как интереснее и привольнее, чем здесь. Описывал красоты нового края. И все эдак с придыханием, мол, вы тут света белого не видите, а он необъятен.

Постепенно его разговоры начали сворачивать на то, что он набирает артель углекопов, с семьями и всем скарбом. Мол, есть местечко в степи, где уголь можно не из шахт добывать, а срезав тонкий слой земли. Вскрыл пласт — и долби его, не уходя под землю на большую глубину, где и воздуха не хватает, и пылью дыхание забивает. Долби, грузи и вывози, не боясь ни взрывов, ни обвалов, красота. А какая при том будет выработка, сам подумай. Не выработка, а просто загляденье. Да еще и обещает с три короба, прямо в сказку попали, аж в глазах рябит.

Весть о странном нанимателе прокатилась по всем шахтерским поселкам. Копи здесь обширные, шахт и поселков хватает, одних только шахтеров до пятнадцати тысяч, а как с семьями посчитать, так и того больше получается. А еще он народ в гости зазывал, где за обильным столом продолжал разговоры.

Многие приходили в надежде на дармовую выпивку, это все больше непутевые, те, что только на язык работники добрые. Встречались и такие, причем во вполне себе исправных артелях. А куда их девать? Они ведь все из местных. Кого из уважения к родителю держали, кого в память о погибшем дружке.

Вот только ждало таких гостей разочарование, так как ничего крепче душистого пива на тех застольях не бывало, да и получить ты мог не больше пары кружек. Работники было попеняли чужаку: мол, доброе дело под добрую выпивку обсуждать нужно. Но тот только отнекивался: негоже под дурную голову серьезные решения принимать, и работники ему нужны да хозяева справные, а не пьянчужки, ни к чему не годные. А как работник уважаемый, так нечего его спаивать и по пьяной лавочке окручивать. Решение должно принимать со светлой головой, а не с одурманенной. Льстило такое отношение шахтерам, а потому и на отсутствие зобрятки смотрели они благосклонно.

Все началось с того, что Высокая Гора поведал Варакину о том, что на землях куроки обнаружилось месторождение каменного угля. Случилось это во время половодья, когда одна из рек, превратившись в бурный поток, подмыла берег и оголила пласт породы, который теперь выделялся на обрывистом берегу широкой черной полосой.

Вождь, человек образованный, произвел разведку, насколько он был способен это сделать, и пришел к выводу, что месторождение довольно мощное и к тому же в нем находится самый качественный уголь. Таких месторождений разведано не так чтобы и много. К слову заметить, в этих краях уголь добывался в Новой Валенсии, откуда и шли поставки для других колоний Нового Света, где месторождения угля не были обнаружены и вовсе.

Валийцы неплохо наживались на поставках своим соседям. До того как речной маршрут стал более или менее безопасным, поставки осуществлялись морем в столицу, откуда расходились по железной дороге. Но сейчас закладывалось все большее количество речных судов и барж.

Политика Рустинии в отношении своей колонии мало чем отличалась от других государств: минимум производства и максимум вывоза полезных ископаемых и сельхозпродукции. Но тем не менее потребность в топливе была довольно высокой. Завоз его из Старого Света — занятие дорогостоящее. Конечно, валийцы тоже поставляли его по ценам, дороже существующих в Старом Свете, но все же закупка у них выходила дешевле, чем перевозка через океан.

Во многом из-за ограниченности в угле тормозился рост производства металлургических заводов в Вестеме. А запросы в металле постоянно росли, тем более сталь из вестемской руды была очень хорошего качества и частью шла даже на экспорт. В настоящий момент леса вокруг этого металлургического центра были уже изрядно повыведены. Но, несмотря на это и на поставки из Новой Валенсии, доля использования древесного угля была все еще велика.

Если бы куроки сумели начать разработку копей, то смогли бы восполнить дефицит топлива Новой Рустинии. Тем более по качеству обнаруженный уголь был выше, чем в Новой Валенсии. Но правда заключалась в том, что куроки это было не по силам. Они не обладали достаточными для этого средствами, а главное, не имели опытных людей, способных организовать производственный процесс. Мало того, желающих заняться добычей угля среди куроки найдется не так много, скорее, ничтожное количество. Ведь мало добыть уголь, его нужно еще и вывезти, благо с реализацией проблем возникнуть не должно было. Но для бесперебойных поставок необходимо большое количество подвижного состава, а главное — рабочие руки.

Словом, у куроки под ногами лежало огромное богатство, но извлечь его и воспользоваться им они не могли. А ведь это во многом повысило бы доходы и, как результат, благосостояние племени и дало бы серьезный толчок в развитии. Также существовала опасность того, что как только белым станет известно о богатом месторождении, то интерес к их территориям тут же возрастет. Вот и не знал Высокая Гора, как быть с богатством, свалившимся на куроки с неба, точнее, показавшимся из-под земли.

Поначалу Сергей воспринял эту новость холодно. Ну есть уголь, так и бог с ним. Земля принадлежит куроки, пусть сами и думают, как быть с этим богатством. Его этот вопрос мало интересовал, как и будущее аборигенов в целом. Разумеется, близкое знакомство с этим племенем во многом изменило его отношение к пинкам. Как и у всех, среди них хватало и благородных, честных охотников, стремящихся к спокойной жизни, и отморозков, бандитов, видящих более простой способ роста своего благосостояния за счет грабежей. Кстати, среди куроки первые преобладали, так как вторые предпочли жить отдельным племенем, какуроки. Но Сергей все же не собирался влезать в их дела и становиться борцом за независимость пинков, как мечтал когда-то в детстве.

Все изменилось после встречи с Алексеем. Именно стремление друга оставить в местной истории яркий след заставило Варакина пересмотреть свое отношение к жизни. А еще нежелание остаться просто придатком к Болотину Алексею, когда состоится очередной контакт с Землей. Это было бы просто неприятно, хотя к тому моменту его останки уже давно будут покоиться в земле.

Словом, заразился он от друга жаждой деятельности и желанием добиться чего-нибудь стоящего и достойного. Тем более стараниями Болотина, по местным меркам у него была прямо-таки огромная сумма. Именно по этой причине он и отправился в Рустинию, чтобы набрать поселенцев. По сути, сделать это было несложно, так как правительство всячески поощряло переселенцев. Куда сложнее увлечь не авантюристов, а по-настоящему стоящих и опытных рабочих.

Вот этим он и занимался уже в течение месяца в рабочем поселке, общаясь с шахтерами, расписывая благостные перспективы житья за океаном. Правда, не забывая и разбавить ложкой дегтя, все же край опасный, и об этом люди слышали. Пока успехи были более чем скромными. За весь месяц он так и не ударил по рукам ни с одним углекопом, хотя и не скупился на посулы, по многу раз возвращаясь к одному и тому же.

— Плохой из тебя зазывала, Сергей, — сделав глоток душистого пива и довольно крякнув, подвел итог Высек, мужчина лет сорока, уважаемый в округе и являющийся старшим одной из артелей.

Они находились в небогато обставленном, но чистом домике вдовы Рады, за столом, уставленным различной снедью. Ну и запотевший кувшин пива из ледника, куда же без него. На дворе воскресенье, на шахтах выходной, народ отдыхает, поэтому нет ничего зазорного в том, чтобы немного выпить и поговорить за жизнь. На сегодня Сергей гостей не ждал, ограничившись приглашением только Высека. Если бы ему удалось завлечь хотя бы одного старшего артели, то дела пошли бы куда лучше. Все же посулы никому не известного человека и слово того, кого знаешь не первый год, да еще и уважаемого в округе, несопоставимы.

— Знаю, что плохой. Но и врать людям тоже не могу. Мне несложно наобещать с три короба и расписать все, как в сказке. Но ведь потом придется в глаза людям смотреть и жить среди них. А там край дикий и закон суровый, око за око.

— А еще и оружие у каждого, — подсказал Высек.

— Мало того, их еще и обращаться с ним будут учить куда крепче, чем в королевской армии. Иначе никак.

— Так ты же говорил, что тамошние жители охранять поселок будут, — удивился мужчина.

— Есть такое дело, ни капли лжи. Но ведь случиться всякое может. Те, кто любит поживиться за чужой счет, тоже не дураки, поэтому нужно уметь себя защитить.

— Угу. Если буза случится, то тебя же первым и порешат, даже работать начать не успеешь.

— Поэтому и нужны хорошие работники, а не пьяницы и лентяи, от которых только беды и жди.

— Вот неглупый ты с виду мужик, Сергей, а ерунду городишь, ей-богу. Ну сам подумай, какой смысл доброму работнику от добра добра искать? Вот возьми меня, зарабатываю хорошо, свой дом имею, семья не бедствует. Ну и зачем мне перебираться за моря-океаны? Чего мне тут не хватает? Не там ты ищешь, Сергей. Тебе нужно больше поглядывать на бараки, где живут пришлые. Из тех, кто в рабочих поселках укоренился и дома поставил, тебе никого не утащить с собой. В бараках ведь разный народ, есть и те, кто не так чтобы и бегает по харчевням.

— Знаю. Но мне семейные нужны.

— С семьями-то зачем?

— А затем. В Новом Свете на каждую невесту чуть не два мужика, и забот от того хватает. А тут окажется, что я привезу в чисто поле одних только мужчин. Ты представляешь, что может начаться? Опять же, не на заработки зазываю, а на житье.

— Все одно, тут эдакую натуру нужно иметь — непоседливую. Рисковые тебе нужны.

— А как сам-то? Пошел бы за мной?

— Так ведь не иду, — разведя руки в стороны, возразил Высек.

— Спрошу по-другому. Я готов положить тебе жалованье вдвое против твоего нынешнего и должность мастера. Про дом, подворье, огород, семена, скотину, припасы на первый год, оружие я уже говорил не раз. Все, кроме оружия, получишь от меня бесплатно. Как и каждая семья, что отправится со мной. Лавка будет, где не втридорога можно будет покупки делать, ведь в Рустинии на одних только королевских акцизах цена задирается безбожно, оттого и разносолов не видите, и детей радовать можете только в праздники.

— А что с оружием?

— Оружие будет числиться за тобой, но если появится желание, то сможешь его выкупить, постепенно, в течение года или двух. Дорогое оно там, а что подешевле и поплоше, я людям давать не собираюсь. На оружии экономить — последнее дело.

— Раз так, то и впрямь лихие места.

— Не все так страшно. Просто хорошо, если оно за всю жизнь не потребуется, плохо, если когда-нибудь понадобится и не окажется под рукой.

— Не. Не уговаривай. Мне и тут хорошо.

— Стало быть, не рисковый ты мужик?

— Не рисковый, — легко согласился Высек, допивая пиво.

— А как же война? Лихой разведчик и кавалер трех Святых кругов?

— О-о-о чего вспомнил. Молодой, горячий и дурной был, вот и отличился.

— Не бывает так, чтобы смельчак в труса обратился.

— Не бывает, согласен. Но случается, что горячая молодость проходит и приходит зрелая степенность. Вот и я остепенился. Случись беда, я не спасую, но и неприятности сам искать не стану.

— Ну что, горе-предприниматель, как дела? Если судить по твоему виду, то не так чтобы и очень, — снаряжая барабан револьвера, с улыбкой встретил друга Болотин.

Алексей по давно заведенному порядку сейчас находился в саду, на своем импровизированном стрельбище. Его личные владения за прошедшее время несколько поубавились, так как большая часть земли ушла под съемочные павильоны и обустройство киношной братии, как и вновь прикупленная земля. Здесь вообще образовался своеобразный поселок, ну прямо Голливуд. Однако Болотин все же оставил себе достаточно места, чтобы сохранить стрельбище. Правда, пришлось принять некоторые меры предосторожности и возвести забор из толстых плах во избежание несчастных случаев.

Бросать занятия стрельбой Алексей не собирался, мало того, он всячески совершенствовался. Как говорится — от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Вот и он решил не зарекаться от того, что ему никогда не придется больше использовать оружие по прямому назначению. А потом, ему было просто интересно. Сейчас он нацепил на себя оружейный пояс и тренировался в стрельбе с выхватыванием обоих револьверов из кобуры.

Надо заметить, что в этом деле он достиг уже кое-каких высот и постепенно прогрессировал. Как оно будет при реальной опасности, бог весть, но пока все не так чтобы и плохо. С другой стороны, его вполне устроит вариант, когда он испугается, а тело все сделает само. Но подобное возможно только при длительных и упорных тренировках, вот он и изводил себя, выкладываясь до последнего.

— И я рад тебя видеть, Леша. Как успехи? — кивком указав на револьвер в руке друга, в свою очередь поинтересовался Сергей.

— Вот у меня-то как раз нормально. Причем во всех отношениях.

— Да-а-а, похоже, в тебе долгое время спал настоящий предприниматель. Даже удивительно, чего ты не развернулся там.

— Ничего удивительного, Сереж. Я ведь был раздолбаем, мне всегда были интересны компьютерные игрушки, я прямо-таки виртуозом был. Потому и с компьютерами связался, и работа системного администратора меня вполне устраивала.

— А как же всякие аномалии?

— Это другое. Раньше мне было интересно про это читать и смотреть, но в какой-то момент захотелось самому поучаствовать, а потом уж и цель оставить свой след появилась. Правда, мыслил я однобоко и только в одном направлении.

— А здесь все по-другому.

— Ты прав, по-другому. Правда, я использую чужие мысли и идеи, которые уже нашли воплощение в нашем мире, но делаю и много другого. Вот те же комиксы, идея-то из нашего мира, но главное не это, а то, что это способствует повышению образования в Рустинии.

— Не книги и не кино, а комиксы?

— Книги — прямое воровство, и ты это знаешь. Кино? Не все. Только документальные фильмы, я стараюсь создать видеоархив современности, мои операторы ездят в разные страны, чтобы пополнить его. Кстати, возражать не будешь, если я отправлю одного и с тобой?

— Нет конечно.

— Вот и ладушки. Что же касается всего остального, то это только средство для воплощения других проектов. Комиксы сразу пошли в плюс, поэтому я решил заложить еще несколько школ и взять их на свое попечение. А еще… Знаешь, я тут вспомнил нашего Железного Феликса и то, что ему ставят в не меньшую заслугу, чем создание ВЧК.

— Детские дома?

— Не совсем. Трудовые колонии для беспризорников и трудных подростков. Полный пансион, обучение, мастерские для овладения специальностями. Поддержкой от его высочества я уже заручился, мне даже бесплатно под это дело выделили солидный участок на окраине столицы, там уже начались работы по возведению зданий. Да, Сереж, ты уж извини, но боюсь, что я слишком замахнулся и вряд ли смогу оказать финансовую поддержку.

— Думаешь взять на себя несколько детских колоний?

— И пару колоний, и школы хочу продолжить строить. Первые, конечно, смогут частично состоять на самоокупаемости, но полностью это дело не потянут, все же в первую очередь не производство, а обучение, да и две трети заработанного детьми планирую оставлять им. Так сказать, выходное пособие по достижении зрелого возраста. Не выбрасывать же воспитанников просто так на улицу.

— Да не заморачивайся, Леш, — отмахнулся Сергей. — Ты и без того без всякой явной причины подарил мне целое состояние. Так что должно хватить с избытком.

— Ну-ну, гляди, как бы не оказалось мало, по твоим-то задачам. Я-то начинал с малого и каждый раз с прибыльного дела, ты же идешь по другому сценарию — изрядно вложиться, чтобы потом получать серьезную прибыль. Как у тебя дела с поселенцами?

— Ты же сразу понял, что никак.

— Насколько плохо?

— Говорю же: никак. Ни одного не завербовал. Были, конечно, желающие, но такие мне там без надобности, а те, кого я с удовольствием взял бы, не хотят. Словом, полный облом.

— Слушай, я тут подумал. А что, если ты закупишь в Новой Валенсии рабов? Купишь и освободишь. Да они на тебя молиться будут.

— Леш, ты довольно прагматичный мужик, но порой как скажешь, так хоть стой, хоть падай. Ты вообще интересовался, сколько стоят рабы? Вижу, что нет. Цена колеблется от двухсот крон и выше, в некоторых случаях достигает и нескольких тысяч. Это очень дорогой товар, и к нему относятся бережно. Особо непокорным бунтарям конечно же достается, как и тем, кто, к примеру, набрасывается на хозяев, но по большой части хозяева о своих рабах проявляют заботу. В Новой Валенсии есть даже категория докторов, специализирующихся на лечении рабов, есть рабы, прошедшие обучение на врачей. Поверь, их услуги стоят дорого, хотя они и врачуют таких же рабов, принося прибыль своим хозяевам. А насчет преданности… Чушь все это. С чего им быть мне преданными? Раз свободен, то побежит как миленький, и ищи его потом. Некоторые куроки имеют рабов, и они смогли бы оказать помощь в поимке, но остальные племена прекрасно принимают в свои роды сильных мужчин. И потом, допустим, куроки поймали и привели беглого, ну и где свобода? Опять же, нужно будет нанимать отдельную охрану, потому что рабам давать оружие — последнее дело. Нет, этот процесс кажется проще, но на деле куда сложнее и дороже. С поселенцами при тех же затратах я целые семьи смогу обеспечить всем необходимым по самую маковку.

— Уже прикидывал, во что это все выльется?

— В сто тысяч уложусь. Причем сюда же входит оружие и амуниция.

— Век живи — век учись, дураком помрешь. Ну и что думаешь делать?

— Не знаю. Приехал посоветоваться с тобой.

— Сереж, боюсь, тебе не набрать тех людей, которых ты хочешь, а придется брать то, что подвернется под руку. Сам подумай. Налоги в королевстве не обременительные, только косвенные, с их акцизами и монополией, кусаются, да и то если без разносолов, то вполне нормально. Ну видят дети сладости только по праздникам, но ведь не в этом счастье. Что касается товаров первой необходимости, трудностей никаких при наличии кормильца, разумеется, если он не пьяница, но тут уж хоть какой достаток имей, результат один. И зачем нормальным работникам ехать с тобой? А ты не пробовал не агитировать, а просто рассказать о нравах и жизни на фронтире? По-моему, это должно подействовать куда лучше.

— Рассказывал. Самую малость, но и того хватило, чтобы у кое-кого глазки загорелись. Но с авантюристами намаюсь хуже горькой редьки. Если вообще не провалю все к черту. А это скорее всего. Им ведь вольготную жизнь подавай, приключения, погони, перестрелки, а там нужно будет пахать, как папе Карло.

Задумавшись, Алексей отвернулся от друга, поставил ноги на ширине плеч, а затем словно взорвался, выхватив револьверы и грохнув выстрелами. Выхватил, выстрелил — и опять оружие в кобуру. Потом все повторить. Расстреляв барабаны, он направился к мишеням с мелком в руках, до них было не так далеко, всего-то шагов двадцать, подобная стрельба не предусматривает большие дистанции.

Сергею также стало любопытно, и он прошелся с другом до круглой бумажной мишени светло-зеленого цвета, диаметром сантиметров пятьдесят, с черным кругом посередине. Там уже имелись пулевые отверстия, помеченные мелом, как и свежие. А ничего так наловчился Алексей. Все двенадцать пуль были в мишени, и семь из них ближе к центру, эдак в районе восьмерки. Парочка угодила в яблочко, но из последней серии — только одна.

— Знаешь, а ведь ты уже превзошел меня.

— Стараюсь. Ладно, на сегодня хватит.

— А из карабина не будешь палить?

— Из него я до твоего прихода успел поупражняться. Хочешь пострелять?

— Не то настроение.

— Угу, понимаю. Попробую тебе помочь, Сергей. Думаю, что должно выгореть, и с куда большим результатом.

— Обратишься за помощью к кронпринцу?

— И это тоже. Но главный упор все же хочу сделать на рекламе. Мы уже закончили съемку пары вестернов, сейчас снимаем еще один. Я отправлю эдакую кинопередвижку на угольные копи. Заодно мои парни развесят там плакаты, призывающие к переселению в Новый Свет. Последним я озаботился заранее, так что останется только указать адрес, по которому они смогут к тебе обратиться. В своих кинотеатрах также устрою что-то вроде вербовочных пунктов. В рыбном месте рыбачить, конечно, хорошо, но лучше расставить сети в разных местах, так вернее будет.

— Леш, опять авантюристов будем сманивать.

— Да не получится у тебя переманить нормальных. Ты сколько хочешь набрать народу?

— На первое время нужно хотя бы сотню работников, да и те сначала будут заниматься обустройством поселка, ни о какой добыче и речи быть не может. Пока суть да дело, озабочусь пароходами и баржами. Получится своими обзавестись — хорошо, а нет, тогда нужно будет нанимать. Делец из меня еще тот, так что нахлебаюсь, чует мое сердце.

— Поверь, ты даже не представляешь, как намаешься со своей задумкой. А насчет фильмов особо не переживай, там во главе угла не приключения, а хуторяне-поселенцы, возделывающие свою землю, живущие привольно и отстаивающие свое право на лучшую долю. Думаю, все же сотню мужиков сманить получится. Как поселение-то назовешь?

— Домбас.

— Круто. А кто сказал, что там целые угольные копи? Может, какой выход незначительного пласта?

— Этим вопросом сейчас занимаются Хват и Ануш. Мы нашли одного горного инженера, без перспектив на будущее. Они сейчас, наверное, уже приступили к разведке местности. Да и сомнительно — про незначительность месторождения. Я так понимаю — уголь либо есть, либо его нет. Опять же, Высокая Гора не мальчик, с университетским образованием, а оно тут не как у нас, про купленные дипломы я пока ничего не слышал.

— Ну может быть. Я в этом ничего не понимаю. Но если инженер без перспектив, то он не так уж и хорош. Не думаешь?

— Пусть так. Сам говоришь, мы в этом деле вообще ни ухом ни рылом. И потом, ты же знаешь, что далеко не все, кто не имеет роста, бездарь.

— Знаю. А что думаешь с другими специалистами? Ведь тебе нужны будут и врач, и учитель, и священник, и черт его знает кто еще. Или рассчитываешь на куроки?

— Брось. У них и без того во всем дефицит.

— Значит, нужно будет и этим озаботиться. Люди должны видеть, что на новом месте им значительно лучше, чем на старом. Тогда и не побегут, и будут знать, ради чего все это.

— Да понимаю я все. Пока не знаю, как все решить, но то, что это нужно, прекрасно понимаю, — вздохнул Сергей.

— По-моему, я кое-что придумал. Специалистов ты сможешь сманить длинным рублем. Положишь им жалованье втрое от нынешнего. Чего ты так испугался? — вскинул брови Алексей. — Заключишь контракт на пять лет. Пройдет время, захотят остаться навсегда — так тому и быть, нет — вернутся, наймешь других. Тебе же не профессора и не виртуозы нужны.

— А тебе не кажется, что тройная оплата — это чересчур.

— Не скупись. Оно окупится. Тем более ты собираешься стать угольным магнатом. Вспомни арабских шейхов из нашего мира. Здесь уголь очень даже может выйти эквивалентом нефти. Ну а закончится контракт, там и вопрос с жалованьем решишь. Дальше. Люди здесь простые, работой затюканные, а потому и с воображением у них не очень. Хорошо бы для наглядности дом поставить, но, боюсь, времени много потеряем.

— Почему много, можно и за неделю управиться. Правда, в гнедочек выльется.

— Говорю же, не скупись. С одной стороны, появится свое подворье, где людей станешь принимать. С другой — все прекрасно рассмотрят, в каком домике им придется жить. Нужно будет прикинуть типовой проект — и вуаля. Хонзу напрягу, он мне подбросит какого-нибудь толкового строителя. Пусть ходят мужики и бабы, руками щупают и языками цокают. Если бабы поведутся, считай, полдела сделано. Здесь сейчас вводят новый налог, на недвижимость по квадратуре, вот и намекнуть им, во что может вылиться такой дом в Рустинии, а там никаких налогов. Я еще художника подряжу, он нарисует проект будущего поселения. Картинка — залюбуешься. Я уже сам хочу в таком городке жить.

— Думаешь, поведутся?

— А ты меньше пугай и больше расписывай перспективы, да еще и наглядно. Лавку открой при своем подворье, товары на продажу пусти по нормальным ценам.

— С ума сошел? Ты представляешь, сколько нужно денег? Если я пущу все по нормальным ценам, то только в убыток себе получится, потому что акцизные сборы в казну платить все одно придется. Иначе проблемы с властями, можно и за решетку загреметь.

— Знаю. Я под это дело тебе выделю кое-какие средства дополнительно. Должны они почувствовать разницу, понимаешь.

— А меня не загребут?

— За что? За то, что ты будешь торговать в убыток себе? Закупишь все по акцизам, а выставишь по более низким ценам. Где криминал? Хотя с лавкой не мудри. Есть у меня один знакомый купец, мой ярый почитатель, он там свою лавку откроет, а мы ему все возместим. Так проще будет. Вот увидишь, к тебе со всей округи народ потянется. Кто-то просто закупится по дешевке, а кто-то и соблазнится переселением. Я слышал, там хватает сезонных рабочих?

— Есть такое дело. Еще недельки три, снег сойдет, морозы отступят, и потянутся на заработки.

— Вот к этому времени и нужно все провернуть.

— Успеем? — с явным сомнением поинтересовался Сергей.

— Слава богу, есть железная дорога, так что все успеем. Ладно, пошли обедать, а то кишка кишке приговор пишет. У меня после стрельбища всегда аппетит бешеный.

— Что так?

— Не знаю, наверное, потому, что каждый раз вспоминается фронтир и начинает бурлить адреналин.

— Хм. А может, ты просто стал адреналиновым наркоманом?

— Ну уж не таким, как ты, и обратно в степь за приключениями меня не тянет.

— Ладно. Тогда пошли обедать.

— Это все? — Подписав очередной документ, кронпринц Элиаш из рода Моравик поднял взгляд на своего адъютанта.

— Так точно, ваше высочество.

— Ну слава Создателю, а то я уж думал, что затеку вконец, — потягиваясь, как довольный котяра, с нескрываемым удовольствием произнес молодой человек.

Впрочем, потянулся — это несколько громко сказано. Скорее уж распрямил плечи и поводил ими, делая круговые движения. Еще он несколько раз напряг и расслабил мышцы рук и поработал кистями, сжимая-разжимая пальцы. Все же позволять себе большее коронованной особе как бы не пристало. Сейчас он дал себе волю только по той причине, что полковник Войнич и без того был его самым доверенным лицом.

Опять вспомнилась строгая мать, которая никак не поощряла подобное поведение даже в ближайшем окружении. В голове сам собой всплыл ее постулат об одиночестве царствующих особ, способных иметь только союзников и подданных. Возможно (и скорее всего), она была права, но как же порой хотелось быть не членом королевской семьи и наследником короны, а простым смертным. Впрочем, эти мечты неосуществимы.

По воле Создателя, он был с рождения обречен, и избавиться от судьбы можно было только двумя способами — отречением от престола, и то только после восшествия на оный, или безвременной кончиной. А до той поры над ним довлеет только долг и никак иначе.

— Собеслав, тебе не кажется, что его величество стал взваливать на меня несколько больше, чем обычно? — наконец покончив с упражнениями, поинтересовался кронпринц.

— Я тоже это заметил, ваше высочество.

Еще бы ему не заметить. Большинство бумаг Элиаш подписывал после краткого доклада адъютанта. А тому приходилось не просто изучать каждый документ, но еще и вникать во все это, а при необходимости успеть и проконсультироваться. Кстати, в последнее время необходимость в консультациях возникала все чаще. Полковник Войнич боялся в этом признаться даже самому себе, но, похоже, пришла пора его высочеству приближать к своей особе еще кого-нибудь. Разумеется, адъютанту не хотелось делиться местом рядом с кронпринцем, но и силы были уже на пределе.

Решено: еще немного потерпит, а там, если напор не ослабнет, капитулирует. В принципе он уже присматривал кандидатуру, которая могла удовлетворить и Элиаша, и его самого, но такой человек все никак не находился. Поэтому-то офицер напрягал все свои силы и крепился, превозмогая недосыпание и переутомление, напрочь позабыв о развлечениях и отдыхе.

— Что же, если на сегодня все, то, пожалуй, закончим.

Войнич с удовольствием поступил бы подобным образом. Но ему никак не хотелось ронять свой статус в глазах его высочества. Ограничиваться только строго своими обязанностями… Ну уж нет. Он привлек к себе внимание кронпринца не только своим усердием, но и способностью предвосхищать его желания или интересы, зачастую выходя за пределы своей компетенции. Не сказать, что это всегда вызывало удовольствие Элиаша, но постепенно Войнич понял, куда не следует совать свой нос, а что можно сделать.

— Если позволите, ваше высочество.

— Что, еще не все?

— Думаю, это будет вам интересно.

— Только никаких бумаг, у меня уже все мельтешит перед глазами.

— Как прикажете, ваше высочество.

— Итак?

— Я только хотел высказать некоторые свои соображения и озвучить наблюдения, сделанные за последнее время. Судя по возросшей нагрузке, его величество решил устроить вам проверку на практике. Например, отправить в Новый Свет.

— Неприятный сюрприз для генерал-губернатора.

— Его превосходительство уже давно и преданно служит короне, а потому поймет все правильно.

— А мы?

— Это наш долг, ваше высочество.

— Н-да. Но приятного мало: отправляться в колонию, где искусственно сдерживается прогресс. Все интересное происходит в метрополии, а там просто болото.

— По моему мнению, пришла пора немного расшевелить это болото. Наши промышленники, чувствуя поддержку короны, начали впадать в спячку. Имея все растущие рынки сбыта в колонии, они уступают свои позиции на международном рынке. Как ни прискорбно это признавать, но доля иностранных товаров в Рустинии год от года становится все больше, а нашим дельцам на это плевать, так как есть Новая Рустиния, куда, в большинстве своем, и уходит их продукция.

— И ты думаешь?..

— Его величество прекрасно осведомлен о вашей склонности к развитию промышленного производства. Уверен, что за вашей отправкой, если таковая последует, кроется его желание начать развитие некоторых отраслей в нашей колонии. Но отправлять вас слабо подготовленным неразумно. Оттого и увеличившаяся нагрузка. Здесь он еще может вас проконтролировать и при необходимости поправить. В Новой Рустинии сделать это будет несколько сложнее.

— Хм. Если ты прав, Собеслав, то это может быть интересно.

Элиаш поднялся из-за большого письменного стола и, пройдясь по кабинету, подошел к высокому стрельчатому окну. Оно выходило в парк, и его взору предстала великолепная картина раскинувшегося парка, с высокими деревьями, аккуратно подрезанным вечнозеленым кустарником и газонами, уже избавившимися от снежного покрова. Молодая сочная зелень резко контрастировала с более темной листвой кустов и все еще голыми деревьями, на которых только-только начали набухать почки.

А вон и его младшие братья с воспитателями, затеявшие какую-то странную игру. Впрочем, как раз-таки из-за игры он не сразу понял, что это именно они, уж больно странно они были одеты. Длиннополые кожаные пальто, непонятные головные уборы с широкими полями. В руках «дятличи» и револьверы, над которыми время от времени вьется слабый дымок. Судя по всему, оружие заряжено холостыми патронами с капсюлями в пустых гильзах. Их товарищи по детским играм по большей части разодеты как пинки. Одежда из замши, парики с косами, султаны из перьев. Причем не все выступают в качестве противников, есть и исполняющие роли союзников.

Ах да. Мальчики с друзьями сейчас разыгрывают сцену из нового фильма студии господина Дворжака о Новом Свете. Надо признать, благодаря этим фильмам популярность его взлетела еще выше. Сам Элиаш также не остался равнодушным, правда, его куда больше привлекли документальные съемки, а не игровые постановки. Очень интересный край. А еще очень интересное племя куроки, которое старательно перенимает образ жизни белых, в частности рустинцев.

Сможет ли сам кронпринц насладиться зрелищем открытого простора? Хм. Интересно, а кто ему запретит, если Собеслав прав? И потом, разве не долг сюзерена вникнуть в нужды своего народа? Вот он и вникнет. На границе. Конечно, белое полотно — это прекрасно, но оно неспособно передать и сотой доли реальной картины.

— Кстати, Собеслав, а что там слышно о господине Дворжаке? Что-то он уже давно не радует нас своими новинками, если не считать его фильмов. Хотя я слышал, что он уже и сценарии к ним не пишет, ограничиваясь только правкой.

— Думаю, что на днях он попросит об аудиенции, ваше высочество.

Воспользовавшись тем, что Элиаш смотрит в окно, Войнич позволил себе легкую самодовольную улыбку. Его не застали врасплох. Но о помощнике все же стоит озаботиться. Пора разделить с кем-нибудь эту текучку, а то и голову поднять некогда. Но пока он на высоте, и это греет.

— Надо же, а я как-то пропустил фельетоны в газете.

— Ничего удивительного. При свалившейся на вас нагрузке. Кстати, ваши братья сейчас разыгрывают сценку из его нового романа.

— Не фантастический роман?

— Нет. Эта книга о Новом Свете. И насколько мне известно, во многом документальная. Но популярность у нее должна быть ничуть не меньшей. Посмотрите на ваших братьев. Они увлеклись настолько, что, против ожиданий, даже не докучали вам.

— А ведь и правда. Что же, если документальная, то будет интересно ознакомиться со взглядом господина Дворжака на Новую Рустинию. А как там все завершилось с его другом? Он нашел его?

— Да. Более того, ему удалось при этом сохранить инкогнито, избегнув встречи с прежними знакомыми. Кстати, они оказались два сапога пара.

— Интересно, — устраиваясь у камина и вооружаясь сигарой, подбодрил адъютанта его высочество.

— Они просто неспособны оставаться в тени. Сергей Варакин умудрился прославиться своими подвигами на все пограничье, и не только. О его храбрости и изворотливости там прямо-таки легенды ходят. Не удивлюсь, если в герое Дворжака кое-что взято от его же друга.

— Действительно, два сапога пара. Я так понимаю, он сейчас проживает с Дворжаком?

— Не совсем, ваше высочество. Дело в том, что господин Дворжак решил поделиться с другом своим состоянием, выделив ему немалую сумму в триста тысяч крон. И как, вы думаете, он решил ими распорядиться?

— Я тебя умоляю, Собеслав, сжалься. После сегодняшнего я меньше всего хочу разгадывать ребусы. — Элиаш даже слегка взмахнул рукой в жесте протеста.

— Прошу прощения. Он решил организовать рустинское поселение на территории куроки. За свои средства и без поддержки со стороны короны.

— Собеслав, ты теряешь хватку. — Кронпринц даже выпрямился в кресле и отложил сигару в пепельницу. — Отчего я узнаю об этом практически случайно?

— Но… Ваше высочество… Я не думал, что это может настолько вас заинтересовать. Согласно договоренности с Валенсией наши и их подданные могут селиться на пинкских территориях, самостоятельно достигая с ними соглашения. При этом им не оказывается никакой поддержки. Валийцы не очень-то преуспели в этом, чего не скажешь о наших переселенцах. Но ведь в том нет ничьей вины, кроме них самих и их нетерпимости по отношению к аборигенам. И потом, оставаясь формально подданными короны, по факту эти переселенцы действуют на свой страх и риск…

— Я прекрасно осведомлен о политике в Новом Свете. Но до этого речь шла только о хуторах и фермах, а тут он собирается создать целое поселение.

— Но по сути это одно и то же. Даже в том случае, если валийцы отправят туда войска и уничтожат поселение, то мы сможем потребовать объяснений по факту вторжения на спорную территорию. Если они после этого сразу выведут войска, то фактически договоренность не будет нарушена. Обычный рейд, которому можно придумать множество объяснений, и никакого захвата территории.

— Да, действительно так. Но как воспримет это король Валенсии и его правительство? Они могут посчитать, что это наша политика по присоединению новых земель. Не сказать, что мы уже готовы к этому, но наше положение куда лучше, чем у других государств. Это может осложнить наши взаимоотношения, как уже было в прошлом году. И тебе следовало доложить мне об этом незамедлительно.

— Я просто не считаю, что это столь уж важно и может иметь негативные последствия. Разумеется, если мы не окажем никакого содействия переселенцам. А ни о чем подобном пока нет и речи. В конце концов подданные валийской короны вполне могут поступить так же и на тех же условиях.

— Тебе известны подробности этой авантюры?

— Не доподлинно. Варакин развернул вербовку шахтеров на угольных копях в Збродах. Пока с нулевым результатом, но он не сдается. Господин Дворжак помогает ему агитировать народ, но подвижек пока не наблюдается. Людей отпугивает тот факт, что селиться придется на пинкской территории, где вероятность нападения дикарей очень высока.

— Он ищет именно шахтеров? — удивился кронпринц, слегка подаваясь вперед.

— Основной упор именно на них. По Збродам ходят слухи о том, что Варакин обнаружил на необжитых землях угольные копи и собирается начать их выработку без поддержки государства. Если у него получится, то он озолотится. Хотя пока успехами он не блещет.

— И ты говоришь, что это не важно и не вызовет сложностей во внешней политике? Новая Рустиния не имеет своих месторождений каменного угля и полностью зависит от поставок из Новой Валенсии. Кому, по-твоему, начнет поставлять уголь новый промышленник?

— Но, ваше высочество, поставок из Новой Валенсии едва хватает на сегодняшние нужды нашей колонии. Из-за этого тормозится рост добычи металла на наших рудниках, и не только.

— С установлением застав и фортов по Мраве и Изере поставки увеличатся, и весьма существенно. Не так уж и сложно построить целую флотилию дешевых деревянных пароходов и барж для речного пути.

— Но если наши предположения относительно планов его величества верны, то это все равно не решит вопроса угольного голода. Наши потребности возрастут, и валийцы опять не смогут их покрыть. Не думаю, что это послужит причиной для осложнения отношений.

— Угольные копи — довольно весомый аргумент для обострения отношений. Сегодня мы и Медиолан полностью зависим от поставок валийцев, и они имеют солидный доход в свою казну. Если им удастся захватить новые угольные копи, то ситуация останется прежней и даже будет сулить гораздо большую выгоду.

— Но ведь мы им этого не позволим. Пусть мы и не Валенсия, но не бессильны, к тому же у нас есть союзники.

— Как и у Валенсии.

— Развязать какую-то угольную войну, да еще и из-за территорий, формально не принадлежащих никому… — Адъютант с явным сомнением покачал головой.

— Это все еще спорная земля, по которой не достигнуто никаких соглашений, Собеслав.

— Все так, но я сомневаюсь, что Валенсия готова к войне ради угольных копей. В свете предполагаемых событий валийцы и так увеличат добычу угля и все равно не смогут покрыть наших потребностей. Не сможет сделать этого и Варакин, по меньшей мере, ближайшие лет десять. Он попросту не наберет необходимое количество людей, для полноценной работы копей нужно задействовать не менее десятка тысяч шахтеров, десятки пароходов и еще больше барж. Необходим беспрепятственный проход через земли арачей, значит, нужно решать с ними вопрос самым радикальным образом. Все это потребует больших сил, средств и времени. Если мы сейчас предпримем некоторые шаги по дипломатической линии, то вообще удастся избежать обострения отношений.

— Вынужден с тобой согласиться. Но скажи, а что было бы, если бы нас поставили перед фактом?

— Я думаю, тогда нам не удалось бы избежать осложнений, ваше высочество, — потупившись, произнес адъютант. — Боюсь, что вы правы и я уже просто не в состоянии везти взваленный на меня воз.

— Хорошо хоть ты не упустил из виду этих верных друзей, ведь никто и не ждал неприятностей с этой стороны. А насчет воза… Подбери себе помощника. Помнится, ты говорил о своем кузене в Новой Рустинии, и в свете того, что нам предстоит переезд туда, он был бы кстати.

— Превосходная кандидатура, ваше высочество, но Ранек всеми средствами стремится вырваться из кабинетов военного ведомства, он видит себя в войсках. И потом, окружать себя одними только представителями рода Войнич… Это неправильная политика, ваше высочество.

— Странно, обычно все стремятся к укреплению позиций своего рода.

— Это будет на пользу Войничам, но не столь полезно для вас, ваше высочество.

— Достойные слова. Я сам подберу кандидатуру.

При этих словах полковник непроизвольно сжал челюсти, но постарался быстро взять себя в руки. Что же, у него был шанс подыскать удобного ему человека, но он слишком уж долго привередничал. Теперь кронпринц сделает это сам, не считаясь с интересами своего адъютанта. Прискорбно. Но с другой стороны, все верно.

И вдруг Войнич понял — только что он прошел очередную проверку. Кронпринц и не думал поручать ему это дело. Не стоит будущему правителю окружать себя людьми, связанными дружбой, куда полезнее, если между ними будет конкуренция. Нет, не вражда, а именно соперничество. Уж кто-кто, а кронпринц Элиаш об этом должен быть осведомлен.

От пришедшего осознания Войнича охватила самая банальная ревность. Раньше он был безраздельным наперсником Элиаша, теперь кронпринца придется с кем-то делить. Что же, он готов к борьбе. Никто не знает кронпринца лучше его, а потому на его стороне остается неоспоримое преимущество. А касаемо нового лица и предстоящего соперничества… Это необходимо. Кроме интересов самого Войнича есть еще и интересы королевства, а он офицер гвардии и присягал на верность родине.

Однако уже на следующий день он понял, насколько все будет непросто. Подполковник гвардии Карел Коваржик, которого на следующий день представил кронпринц, был по-настоящему умным и образованным человеком, успевшим кроме академии генерального штаба окончить еще и факультет экономики плезненского университета. А еще это был весьма ловкий и пронырливый сукин сын, не отличавшийся родовитостью и состоянием, по сути, живущий только за счет своего жалованья, но все же умудрившийся дослужиться до подполковника гвардии и даже стать командиром батальона. Положа руку на сердце, Войнич и сам рассматривал его кандидатуру, но потом отверг ее.

Если судить по тому, насколько быстро кронпринц подобрал себе нового помощника, над этим вопросом он думал уже не первый день. А еще успел навести справки. Отношения между двумя офицерами были натянутыми. Откровенной вражды не наблюдалось, а вот соперничество…

Подполковник Коваржик уже не первый год предпринимал шаги по продвижению по службе. Понимая, что на военном поприще он достиг своего потолка и максимум, что ему светит, — это полковничьи погоны по выходе из гвардии и командование полком, он решил попробовать добиться расположения его высочества. Несколько раз ему удавалось попасть в поле зрения столь важной особы, из-за чего, собственно, и возникла неприязнь между офицерами. Однако кронпринц при всей своей благосклонности в тот момент и не думал что-либо менять в жизни молодого подполковника. И вот теперь он в кабинете его высочества, а дворцовая прислуга устанавливает в приемной еще один письменный стол, слегка потеснив старого адъютанта.

— Итак, господа офицеры. Начну с того, что предположения о скорой отправке меня в Новый Свет полностью подтвердились.

При этих словах бровь Коваржика слегка дрогнула, вот уж на что он никак не рассчитывал, так это на отбытие из столицы. Но это единственное, чем он выдал свое удивление. В остальном он был полностью непроницаем, застыв навытяжку, как и его новый сослуживец и пока еще старший наставник. Что же, он постарается это изменить. Несомненно, полковник Войнич будет весьма полезен в окружении будущего монарха, но все же он слишком долго играл первую скрипку, по большей части оттого, что другие инструменты здесь не звучали. Пора исправить это положение.

— Отчего же его величество скрывал это от вас, ваше высочество? Поездка в Новый Свет и управление колонией — это вовсе не увеселительная прогулка, необходима подготовка, — с нескрываемым удивлением заметил полковник Войнич.

— Разрешите, ваше высочество.

— Карел… Вы позволите себя так называть?

При этих словах на лице Войнича проступили желваки и тут же поспешили сгладиться.

— Разумеется, ваше высочество, — слегка зардевшись, ответил подполковник.

— Превосходно. Так вот, Карел, не следует каждый раз спрашивать моего разрешения, и не мешало бы чувствовать себя несколько свободнее. Когда мы ведем беседу, лучше, если вы будете более раскованным. И не тянитесь, как на плацу, а то бедному Собеславу невольно приходится подражать вам, дабы не уронить мой авторитет. Превосходно. Так что вы хотели сказать?

— Думаю, замысел его величества заключался в том, что ваше высочество должны быть готовы в любой момент взвалить на себя груз короны, а потому и отправка в колонию должна была стать для вас неожиданностью. Многих бед вы натворить не сможете по причине наличия там генерал-губернатора, который все это время неплохо справлялся, зато его величество смог бы получить некую картину того, что случится, если… Хм. Если вам придется внезапно занять его место.

— В яблочко, Карел.

Ага. Стрельнули друг в дружку взглядами. Это хорошо. Главное, не перегнуть и не превратить этих двоих в злейших врагов. Войнич уже давно доказал как свою преданность, так и деловые качества, а вот Коваржику это еще предстоит. Что же, посмотрим, каким путем он пойдет. Если он всячески будет стараться оставаться в рамках и ставить во главу угла дело, то выбор правильный, если нет… Не хотелось бы признавать свои ошибки, так что вы уж постарайтесь, господин подполковник, не разочаровывать.

— Его величество крайне раздосадован тем, что его замысел по внезапной моей отправке потерпел неудачу, но мне удалось припереть его к стенке. Кстати, спасибо за это господину Дворжаку и его другу. Не обращайте внимания, Карел, Собеслав вас потом введет в курс дела.

— Возможно, если бы я знал, в чем суть, то смог бы оказаться полезным.

— Не думаю, — слегка пожав плечами, возразил Войнич.

— Отчего же, свежий взгляд со стороны может выхватить нечто новое, — возразил Коваржик.

Войнич вопросительно взглянул на кронпринца, а затем заговорил. Он быстрыми штрихами обрисовал сложившуюся ситуацию и то, чем могло обернуться новое поселение, если бы не были предприняты некоторые шаги. Но как ни скупа была информация, выложенная короткими и даже рублеными фразами, подполковник довольно легко уловил суть.

— На мой взгляд, мы просто обязаны оказать ему некоторую поддержку, ваше высочество, — подытожил слова Войнича Коваржик.

— К сожалению, ни о какой поддержке не может быть и речи, — усевшись за свой стол и положив ладони на столешницу, возразил кронпринц. — Это чревато осложнением отношений с Валенсией. В настоящее время наши дипломаты предпринимают меры к тому, чтобы различными путями довести до валийского правительства наши намерения по изменению колониальной политики. К тому имеется целый ряд предпосылок, и уж точно к ним не относится обнаружение залежей каменного угля на пинкской территории. Также скоро начнутся переговоры об увеличении поставок топлива. Но оказание помощи в создании нового поселения на спорной территории… Мы уже предпринимали некоторые шаги в плане расширения территории, и это привело только к обострению отношений.

«Странное дело, — лихорадочно размышлял Коваржик. — С одной стороны, кронпринц вроде бы против оказания помощи в амбициозных планах Варакина. С другой — в его поведении и словах чувствуется легкий налет наигранности. Нет, держится он безупречно. Но ведь наследник короны не может оставить без внимания и поддержки подобное начинание. Тем более в свете своих планов по развитию региона. Подобное поведение просто неоправданно». Подполковник решил до конца отстаивать свое мнение.

— Я и не говорил о том, чтобы делать это открыто. Все может быть довольно невинно. К примеру, мне известно, что на оружейных заводах проворачиваются незаконные сделки, причем и на казенных. Махинаторов порой ловят, судят, но других это не останавливает, способов множество, и каждый раз изобретается новый. Каждый, кто берется за подобное, считает, что он умнее предшественника. Если наши подопечные закупят оружие и боеприпасы таким образом, то оно обойдется им в два раза дешевле, не думаю, что этот факт, если он всплывет, сможет кого-либо удивить. Иное дело, что господам Дворжаку и Варакину об этом может быть неизвестно, и их стоило бы просветить. Кроме того, члены королевской семьи являются попечителями многих сиротских приютов, и ни у кого не вызовет подозрений их желание организовать несколько сеансов преобразека. Если поблизости от приюта случайно окажется один из тех плакатов, которые во множестве появились в некоторых районах страны, это также не вызовет удивления. Остальное сделают воображение и пылкие юношеские сердца.

— Браво, Карел. Мне нравится ваша мысль и то, что вы готовы отстаивать свое мнение, даже если оно идет вразрез с моим. Вижу, что я не ошибся с выбором.

Ну да, подполковник Коваржик только что прошел первую проверку, а сколько их еще предстоит. Впрочем, преисполненный радости от первого успеха, он был уверен, что сумеет упрочить свое положение. Об этом же говорит и не слишком довольный вид полковника Войнича. Хорошее начало.