— Куда лезешь!? Пригнись, дура! Давай обратно в трюм!

— Михал, ты наведешь наконец порядок!?

— Так бабы же, господин Варакин. Они как взбесились, все норовят куда‑нибудь бежать, — с явной растерянностью ответил шахтер, повышенный до десятника ополчения.

Он всем своим видом словно хотел сказать — вот кабы в бой, то дело иное, а взбесившимся бабам ума вставлять… В принципе мужика понять можно. Но с другой стороны, не Сергею же этим заниматься, в самом‑то деле.

— Твои проблемы, Михал. Прячь как хочешь.

Пристраиваясь с «мосинкой» за одним из ящиков изрек Сергей. Все, царящая вокруг суета его больше не касалась. Есть кому заняться поднявшими визг бабами, его же дело дать укорот нападавшим. Впрочем, какие там нападающие, скорее обстреливающие с почтительного расстояния.

Опережая своего нанимателя, несколько мужиков грохнули из своих ружей, вот вдогонку басовито бухнул «балич». Детский сад, ей богу. Ну куда палить и зачем, если с такого расстояния стрелков никто не видит. И ладно еще «баличи», но эти‑то с охотничьими ружьями куда суются? Расстояние больше трехсот метров, тут пожалуй и армейскому карабину не стоит зря патроны жечь, арачи на пределе уверенного прицельного выстрела, да еще и не отплясывают на виду.

С другой стороны, бездымный порох он совсем бездымным быть не может, поэтому позиции арачей рассмотреть все же можно. Но вот попасть… Заглавов изготовил и установил на «баличи» диоптрические прицелы, которые в значительной мере увеличили эффективность огня. Ничего нового, подобные уже давно имелись в обращении, разве только не были так уж распространены, да и в конструкцию Заглавов внес свои новшества, позволяющие теперь перезаряжать «балич» не убирая каждый раз целик. Это и удобнее и скорострельность не падает. Прежние образцы крепились на шейку приклада и перед каждым заряжанием складывались на нее же. Хорошо получилось у инженера, чего уж там.

Но диоптрика, это все же не оптика, приближения не дает и для уверенного выстрела нужно как минимум хорошо различать цель. Впрочем, всегда есть место случаю, да и жужжащие над головой пули все же заставляют прижиматься к земле матушке. Но все равно, гладкостволу тут делать нечего, как и «дятличам». Вон мужики вооруженные этими карабинами и не отсвечивают даже, устроившись за прикрытием. И правильно делают, за бездумный пережог патронов командиры спросят серьезно. Причем этой ошибки не совершают не только наемники, но и ополченцы. Поднабрались опыта.

Треснуло сразу несколько револьверных и пистолетных выстрелов. Понятно. Молодежь очнулась и палит по чем зря. Это тенденция такая уже обозначилась. Как только приютский, так обязательно хоть и с дерьмовым, но короткостволом. Ребят не просто так выпускают из приютов, за время нахождения там они у них скапливаются кое — какие деньжата, так сказать выходное пособие. Вот они и стремятся, сразу после посещения вербовочного пункта сбегать на базар и прикупить себе оружие. А то как же, в тех краях без него никак, опять же тяга к приключениям.

Сергей хотел было одернуть мальцов, чтобы не пережигали боеприпасы. Но потом передумал. Пусть их. Все одно свое жгут. В Домбасе каждый получит штатное оружие и полагающийся боекомплект, вот за это спрос будет строгий. Тут ведь еще какое дело. Пули то и дело вжикают над головой, порой ударяют в дерево ящиков или палубы, но мальцы упорно продолжают садить из своих пугачей. Прячутся, перезаряжаются и снова стреляют. То есть, не отсиживаются в укрытии, сжавшись от страха, а пытаются что‑то сделать. Вправить мозги, научить, привить дисциплину, это все еще успеется, а вот пресекать храбрый порыв в самом начале, Сергей считал неверным. Разумеется они подвергаются опасности, не без того, но с другой стороны она минимальна и раз уж так все случилось, пусть проходят обкатку. Не получится жить в степи и чувствовать себя в безопасности. Так что, все на пользу.

Как видно, подобные мысли бродят и в головах наемников, которые с ухмылками пытаются что‑то подсказать ребятам, но в принципе не мешают. Да что там мешать, они похоже советы раздают, с самым серьезным видом. Их школа жизни диктует именно такое поведение. Мужчина всегда должен быть готовым встретить опасность. Н и просто весело смотреть на такую вот бестолковость.

Ополченцы, те наоборот, хватают и усаживают подростков, не забыв отвесить отеческий подзатыльник. Эдакий старинный метод вправления мозгов. Тут тоже вполне объяснимо. У самих дети имеются, а потому смотреть на опасные развлечения спокойно мужики не могут. В Либер Сергей постарался взять с собой семейных, чтобы они могли вполне обстоятельно поговорить с вновь прибывшими. Кто знает, может именно благодаря этому ни один переселенец и не потерялся. С другой стороны, возможно причина в оперативности и организованности переправки людей. Порт, вокзал, отдельные вагоны, присмотр, вокзал и вот они уже на реке.

А вот арачи, заставили Сергея задуматься. Время позволяет, приблизиться в плотную противник не может, а потому не грех командиру и подумать, потому как пострелять он всегда успеет. Вот он и думает, и мысли приходящие ему в голову вовсе не радостные. Обстрел на такой дистанции, находящегося в укрытии противника, да еще и известными стрелками пинками, малоэффективен. В этой ситуации добиться хоть какого‑то результата можно только создав большую плотность огня. И вот это‑то и напрягало. Потому что, арачи смогли добиться этой самой плотности.

Сейчас пароход поливали как минимум из сотни «баличей», голоса которых Сергей мог с легкостью отличить от других. Допустим, арачи сумели захватить больше сотни карабинов, при разгроме рустинских застав. Не исключено, что они имели и другие трофеи. Ну пусть у них имеется две сотни «баличей». Но ведь это на всех воинов племени. То есть, оружие должно быть разбросано по разным стойбищам. А тут, вдруг собрались все вместе.

Разумеется подобное уже было, когда арачи пытались прищучить Паюлу, заставу, где служил Сергей. Исключать, что подобное не могло повториться нельзя. Но там была застава, которую они намеривались захватить и перебить гарнизон. На что они могут надеяться здесь? Под прикрытием стрелков пойти на абордаж? Ну, на Мраве подобное еще возможно. А вот на Изере это уже глупость несусветная.

Даже в данном конкретном случае, когда небольшой пароход тянет сразу две баржи, им это не по плечу. Скорость‑то не велика, и пирога с опытными гребцами способна догнать судно, но есть и парочка «но». У парохода имеется солидная фора в три сотни метров от берега. К тому же Хор уже начал отворачивать к середине руки, стремясь выйти из под обстрела. Так что, даже если пироги появятся прямо сейчас, то догнать беглецов они смогут очень не скоро. Но даже догнав, окажутся в нехорошей ситуации. Палуба баржи куда более устойчивая позиция, чем легкая пирога. А еще, нападающие лишатся прикрытия с берега.

Так что же задумали арачи? К чему, этот практически бесполезный обстрел. И потом. Даже если допустить, то что арачи собрали здесь все «баличи», они что резко разбогатели или захватили арсенал? Патроны весьма дорогое удовольствие, чтобы полунищие воины могли себе позволить вот так бездумно их пережигать.

Максимум что они могут добиться подобным обстрелом, это испугать переселенцев настолько, что они решать бежать с пинкской территории закрыв глаза. Они что, и впрямь добиваются именно этого? Получается, что все именно так и есть, потому что пироги с абордажной командой, так и не появились. Все страньше и страньше.

Все. Остальное додумает после. Нужно прекращать это безобразие. Сергей приложился к «мосинке». Легкие дымки указали где именно нужно искать стрелков, оптика вполне прилично приблизила панораму. А вот и первый арачи. Возраст не разобрать, так как черты лица не различимы, а видна только голова. Все же пинки мастера маскировки, без оптики и мечтать нечего их разглядеть.

Дистанция уже выставлена, ветер учтен. Мазать никак нельзя. Имея механическую мастерскую восполнить боекомплект вроде как уже не фантастическая задача, но сейчас Сергея в первую очередь волнует не это. Нужно как можно быстрее разобраться с этими стрелками, пока народ окончательно не запаниковал. На палубе‑то все вроде пристойно, а вот из трюма уже доносятся бабьи крики, которые становятся все тревожнее и тревожнее. Еще не паника, но уже очень близко. А тогда и до беды не далеко.

Резкий и хлесткий удар плети. Панорама дернулась, но быстро возвращается в прежнее положение. Есть! Вот он, стрелок. Неподвижно лежит уткнувшись лицом в траву. Ранен? Да кто его знает, может и контузило, пройдя по касательной. Оптика все же слабая, чтобы рассмотреть детали, видны только черные волосы.

Ладно. Цель поражена. Переходим к следующей. Рука привычно тянет затвор. Сытное «клац» и патронник заглотил следующий патрон. Карабин к выстрелу готов. Повести панораму немного в сторону.

Ага. Вот и второй. Над стволом его карабина вспухает едва различимое сизое облачко. С небольшим запозданием доносится звук выстрела. Арачи тянет затвор. Сергей видит тускло блеснувшую на солнце латунную гильзу, выброшенную из патронника. Ты гляди. Либо оружие редко бывало в работе, либо ему все же обеспечили должный уход, раз уж пружина выбрасывателя все еще работает в штатном режиме. Вот арачи немного поерзал, не озаботился тем, чтобы выложить патроны перед собой, каждый раз тянется к патронной сумке или патронташу.

Второй удар плети! На этот раз, Сергей удачно компенсировал отдачу, поэтому панорама хотя и дернулась, цель из поля зрения он не выпустил. Пинк, слегка дернул головой и приник к земле. Этот убит. Тут без вариантов.

После второго выстрела, интенсивность обстрела тут же снизилась. После третьего прекратилась и вовсе. Голос у «мосинки» значительно отличается от голосов местных образцов. Можно сказать эксклюзивный. Арачи начали сворачиваться, едва только расслышали его, все же многим он был знаком и являлся плохим предвестником. А как только обнаружили, что в их рядах появились потери, то последние сомнения пропали.

— Ловко ты их, — присаживаясь рядом, произнес Павол.

Этот наемник служил вместе с Сергеем на заставе Паюла в рядах черных шевронов. После окончания срока, десять шевронов из прежнего гарнизона заставы, решили принять предложение Верной Руки и пошли в наемники на пинкускую территорию. Отказались только те, кого хоть кто‑то ждал дома.

— Троих снял, — согласился Сергей.

— По моему, они разбегутся как только расслышат твой карабин, даже если промажешь.

— Ну, разок может и разбегутся, но потом поймут, что я частенько мажу, и перестанут уважать. Так что, лучше уж в цель.

— Согласен. Тем более, с каждым разом ты уменьшаешь их количество.

— Вообще‑то, нам бы лучше договориться с арачами.

— Не выйдет. Слишком много крови между нами, — качая головой, с сомнением произнес Павол.

— Конечно будет трудно, кто бы сомневался. Но нет ничего невозможного. Тем более, кровь льется не по нашей вине. Сами лезут и сами же получают. Но это ладно. Слушай, ты с «баличем» уже давно на ты, скажи, через сколько выстрелов садится пружина выталкивателя.

— Садится‑то она не так скоро, с тысячу выстрелов выдержит легко. Но уже через пару сотен выстрелов загрязняется так, что перестает нормально работать и нужна вдумчивая чистка с разборкой. А у непутевого хозяина, который ленится чистить оружие после каждой стрельбы и того раньше.

— А что может означать, нормально выбрасываемая наружу гильза?

— То что, «балич» новенький, — авторитетно заявил Павол.

Именно что новенький. Сергей и сам подозревал это, но вынужден был обратиться за консультацией к тому, кто обращался с этим оружием ни один год и знал его характер. Конструкция «балича» на взгляд Сергея была весьма неудачной. Патронник винтовки был оборудован выталкивателем, очень похожим конструктивно на ижекторы охотничьих ружей земли. После открытия затвора и его движении назад, он ставит на взвод спусковой крючок и дойдя до крайнего заднего положения, высвобождает выталкиватель. Тот выстреливает гильзу из патронника, она сталкивается с отражательным выступом и вылетает вверх и вправо.

Все это происходит при нормальной работе механизмов. Но правда заключалась в том, что на практике подобное практически невозможно. Механизм очень быстро загрязняется и для его чистки требуется не полная разборка. Потом садится пружина и необходима ее замена. Однако, как всегда бывает, со снабжением возникают различные трудности. Поэтому если выталкиватель способен хотя бы извлечь гильзу из патронника и подать на полочку, чтобы ее можно было стряхнуть, слегка повернув карабин на бок, то это считалось нормой. При ненадлежащем уходе, выталкиватель мог извлечь гильзу и вовсе только на треть, по этому стрелку приходилось пускать в ход пальцы.

Не понятно отчего конструктор карабина избрал именно эту схему, так как на тех же «дятличах», затвор имел нормальный и отлично работающий выбрасыватель. Возможно дело в том, что оружейник не хотел повторяться, но остается загадкой, отчего комиссия не приняла решение об усовершенствовании. Ведь поступили подобным образом с «мосинкой» на Земле, где магазин самого Мосина был заменен на магазин конструкции Нагана. А может причина и в том, что «дятличи» появились немного позже, а линия по производству «баличей» была уже запущена. В любом случае, дела в настоящий момент обстояли именно так.

Вот это‑то обстоятельство и удивило Сергея. Он отчетливо видел, как гильза из карабина того арачи именно вылетела из патронника, что возможно только при нормально работающем механизме. Пинки научились следить за оружием? Допустим. Но даже в этом случае, механизм очень скоро начинает капризничать. Значит, у него в руках был новый образец. Откуда арачи мог раздобыть новый армейский карабин? Да мало ли откуда. Но факт очень даже интересный.

Пребывая в задумчивости, Сергей бросил взгляд в сторону берега, который теперь не отдалялся, а наоборот приближался. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. Чего это Хор решил опять приблизиться к берегу? Уверился в том, что Сергей способен отогнать любого зарвавшегося арачи? Не лишено смысла, но глядя на множественные отметины от пуль, оставленные как на палубе, так и ящиках с грузом, сразу понимаешь, что это все же может быть опасным. Пока каких‑либо потерь удалось избежать. Неплохо бы было и дальше так. Вот только дразнить судьбу, не лучшая из задумок.

— Хор! Хор! — Пройдя на нос баржи, позвал капитана Сергей.

— Чего тебе, Верная Рука, — пройдя на корму парохода, поинтересовался лоцман.

Упрямый лоцман именовал Варакина именно так и никак иначе. Данное имя при рождении конечно свято, но оно выбрано родителями или священниками и тут от самого человека ничего не зависит. А вот имечко, полученное по заслугам, это уже совсем иное, оно отображает саму суть человека. Если уж он удостоился такового, то именно так и следует к нему обращаться. К примеру Хор, это вовсе не имя, это порода бойцовой собаки, выведенной еще в древние времена. Хор получил это прозвище за свой упрямый и несносный характер, не способный сдаваться или отступать, он всегда шел до конца. Но другого имени лоцмана никто и не знал. Разумеется оно указано в документах, но никто и никогда его не поминал.

— Я гляжу, ты опять повернул к берегу, — произнес Сергей, уже не так напрягая голос, расстояние не большое, так что незачем драть глотку.

— Ну раз видишь, чего тогда спрашиваешь? — Недовольно поинтересовался Хор.

— А не опасно? «Балич» и на тысячу шагов достать сможет.

— С такими‑то стрелками, как арачи? — Усомнился лоцман.

— Ты понял о чем я.

— Ну понял и что с того? Мне что же теперь на стремнине против течения выгребать? У берега течение куда слабее, а моя «Желтая Роза» сразу две баржи тянет.

— А если арачи опять сунутся?

— Если сунутся, дашь им укорот. И нечего меня отвлекать по пустякам, река она не любит небрежения. Все, пошел к штурвалу.

Ну вот как разговаривать с этим твердолобым упрямцем!? Сергей хотел было вызвериться, так как на баржах кроме грузов находились люди, причем немалая часть из них куда как склонна к панике. Но по зрелому размышлению передумал. Хор, насколько превосходный лоцман, настолько же несносен и если он уверен в своей правоте, то ты хоть лоб расшиби, ничего ему не докажешь.

Правда, с другой стороны, терять по его вине переселенцев то же не хотелось. И тут больше всего внушали опасения именно те, на кого у Сергея были основные надежды. В первую очередь развернуть оглобли в обратную сторону могли именно семейные. Именно женщины больше всего впечатлились произошедшим обстрелом. Баба она хотя вроде как и не имеет права голоса, но ночная кукушка и пила, как известно, на многое способна.

И дернул же лукавый связаться с этим Хором. Но с другой стороны и выхода иного не было. Вообще‑то, идти планировали двумя пароходами, да у парохода куроки что‑то стряслось с машиной и им предстоял двухдневный ремонт. Чем же чревата длительная стоянка в Крумле, Сергей уже прекрасно знал. Поэтому без лишних разговоров согласился на предложение Хора идти тем же порядком, что и в прошлом году. Правда на этот раз цена за проезд была не такой высокой, ведь обратно лоцман пойдет не порожняком, а с грузом угля, на котором так же заработает, но все одно заработает он не слабо.

И вот теперь может получиться так, что даже не задержавшись в Крумле, Варакин опять может лишиться людей. Оно и Хор прав, нагрузка на маленький речной пароход вышла изрядная, и выход на стремнину не только усложнит ему работу, но еще и увеличит время путешествия. Словом, вот только решил, что все нормально, как получи новую проблему. Что же, раз такое дело, нужно ее решать.

— Я гляжу, Хор в своем репертуаре, — вполне себе радостно улыбаясь, поинтересовался подошедший Алексей.

После встречи с кронпринцем Болотин вовсе не собирался отсиживаться в сторонке. Конечно Элиаш не сказал ничего такого, что могло породить опасения, но это если воспринимать его слова буквально. Только все дело в том, что не заметить в беседе определенного контекста мог только не блещущий умом человек. Алексей себя таковым не считал. Мало того, чуть не прямое вмешательство кронпринца в его взаимоотношения с Ханой Валич, то же наводили на определенную мысль, об авансе, который непременно придется отработать.

Вот же нашлась сваха на голову Болотина. Чуть все не испортил. Никаких сомнений, питай девушка к Алексею чуть меньшее чувство, и покатился бы он колбаской, по малой Спасской. Вот так подумаешь малость и усомнишься, действительно ли тебе хочется связать свою жизнь с такой девушкой. А вот хочется. Теперь, когда появился свет в окошке, еще больше хочется. И если для этого нужно прокатиться на пинкскую территорию, то никаких проблем.

Впрочем, положа руку на сердце, острой необходимости в этом не было. Алексей мог принести куда больше пользы, как раз оставаясь вдалеке от Домбаса. В добыче угля, как и в строительстве, он не разбирался, а потому и пользы принести не мог. Сомнительно, что он смог бы внести стоящие изменения и в порядок обустройства городка. Но его влекло банальное любопытство. До коликов было интересно, как оно все получилось у его друга. И потом, он ведь то же к этому приложил руку. Вот хотелось взглянуть на эту картину и все тут.

— Хор, он и есть Хор. Будь у него другой характер, так и не был бы лучшим в своем деле. А я гляжу, прогулка под обстрелом тебе пошла на пользу, — в свою очередь улыбнувшись, ответил другу Сергей.

— С чего такие выводы? — Удивился Алексей.

— А ты на себя в зеркало погляди. Весь разрумянился, как красна девица. Небось, еще и жалеешь, что не удалось самому пострелять.

— Не из «дятлича» же. Или думаешь, я не дальше тех мужичков или мальцов ушел.

— Леш, а ты уверен, что не подсел на адреналин?

— Не, зависимости нет, это точно. Кстати, а мой карабин цел?

— Значит, нет зависимости. Ну — ну. Да целехонек, что ему станется, и Зотовская драгунка в сохранности. Патронов, кот наплакал. Заглавов смастерил оборудование для изготовления пуль и капсюлей, тут сложностей особых нет, а вот с гильзами туго, слишком много я их растерял. Ты извини Леш, но мне тут кое о чем позаботиться нужно.

Пройдя к корме баржи, Сергей подозвал к себе Михала, командовавшего людьми на первой барже и Игнаса Крайчека, так же служившего с ним на заставе в черных шевронах и бывшего тогда десятником Сергея. Он со своими людьми сопроводив баржу, оставался у Паюлы, а вчера, его отряд приняли на борт. Оно бы вроде и так полтора десятка ополченцев, но баржи две и первозили людей, которым нужно было обеспечить нормальную охрану. Крайчек был старшим на второй барже, вот им и карты в руки.

— Значит так. Народ у нас по большей части разумностью не отличается и тихо сидеть не намерен. Вон опять все повылазили. Собирайте все что под руку подвернется и устраивайте щиты, со стороны берега. Игнас, я вообще удивляюсь, отчего вы этим не озаботились сразу. Ладно я не ходил с баржами и не был в переделках, но вы‑то.

— А что мы? Мы как заполошенные по палубе не скачем. При обстреле вполне можем укрыться и за кучами угля, и за бортом или вот за ящиками.

— Но щиты‑то надежнее.

— Ну и что? Не станешь же делать каждый раз новые. Значит их нужно будет выгружать у Паюлы, а потом опять затаскивать на борт.

— Лень, это порок и грех, Игнас, а за грехи, как известно, нужно платить. Вот и заплатите, своей кровью. А вы мне мертвые не нужны. В следующий рейс чтобы озаботились, лично проверю. А сейчас придумайте что‑нибудь.

— Сделаем.

— Ага, сейчас займемся, — подтвердил слова Крайчека, Михал.

Остальной путь назвать спокойным было трудно. Они еще дважды подвергались весьма интенсивному обстрелу. Оставалось только удивляться тому обстоятельству, что арачи не скупясь расходовали боеприпасы, без видимого эфекта. Если не считать таковым царапину на руке у одного из подростков, который потом с гордо поднятой головой щеголял свежей повязкой, выставляемой на показ. Да пули угодившей в спину ополченцу.

Одна из женщин все же запаниковала и выскочила на открытое место. Полноценную защиту из собранного по сусекам, устроить все же не удалось. Вот парень и схватил обезумевшую бабу, пытаясь утащить в укрытие, бьющуюся в руках фурию. Пока боролся с ней (и откуда только такая силища в женском теле), поймал спиной пулю. Хорошо хоть Сергей не стал скупиться и озаботился средствами защиты не только для ополченцев, но и вообще для всего населения. В Домбасе, даже дети имели свои бронежилеты, которые им предписывалось надевать в случае перестрелки. Так что, броня с легкостью выдержала удар пули, даже синяк не особо большой вышел, на расстоянии в три сотни метров, пробивная способность пули значительно падала.

Каждый раз, Хор начинал отходить от берега, но стоило только стрельбе утихнуть, как он неизменно возвращался на прежний курс. Сергей больше не пытался его вразумить. Ну чего зря глотку драть. На реке командует лоцман. А уж что касается Хора…

При каждом обстреле, Варакин в первую очередь вооружался не карабином, а биноклем, имеющим куда лучшее приближение. Его все глодали сомнения, а не ошибся ли он тогда. Поэтому он каждый раз внимательно всматривался в обнаруженных стрелков. Тщательные наблюдения выявили, что в первый раз он не ошибся. Подтвердил это и Алексей, который ввиду бесполезности своего оружия, вооружившись мощной морской подзорной трубой, так же проводил наблюдения.

Сейчас друзья с уверенностью могли утверждать, что как минимум пара десятков арачей имеют на вооружении новенькие «баличи». На это однозначно указывали желтые латунные гильзы, исправно вылетающие из патронников. А это уже не один новенький карабин, что бы это ни значило.

— Сереж, ты напрасно терзаешься сомнениями, — после последнего обстрела, заявил Алексей. — Ни ты, ни я не ошиблись. Гильзы вылетают ничуть не хуже, чем из «дятлича» или «мосинки», а значит новенькое оружие. И откуда оно взялось, то же понятно.

— Думаешь, Валенсия? — Желая, чтобы это оказалось не так, спросил Сергей.

— К гадалке не ходить. Ошибочка у нас с тобой вышла. Мы‑то исходили из того, что не будем конкурентами валийцам по части поставок угля, а вышло, иначе.

— Так мы и не будем конкурентами. При том подходе, что имеется у валийцев, им не покрыть всех потребностей Новой Рустинии, Медиолана и других колоний. Уголек‑то до недавнего времени только у них и был. А они добычу в частные руки не передают, вот и идет добыча из рук вон плохо. У них на шахтах работают каторжане. Вот если бы там занимались бы частники, то дело иное, черные рабы, это не осужденные. К ним и отношение иное и производительность у них куда выше. Но все равно, утолить топливный голод не смогли бы и частники. Так что, в отношении отсутствия конкуренции, никакой ошибки нет. Тут ты не прав.

— Прав, Сергей. Еще как прав. Просто ты не туда смотришь. Не мы конкуренты валийцам, а рустинцы. Увеличение поставок угля, одна из составляющих роста промышленного производства и промышленности в целом. Если рустинскому королю удастся его задумка, то произойдет перераспределение на новосветском рынке в целом. И кто в этом случае займет лидирующие позиции?

— Новая Рустиния?

— Возьми с полки пирожок, догадливый ты наш. Вот и получается, что мы мешаем интересам Валенсии в Новом Свете. Отсюда и новенькое оружие. Операция как водится тайная, от того у арачей и рустинские «баличи».

— Это что же получается, мы угодили в самый центр противостояния Рустинии и Валенсии?

— Насчет центра не поручусь, но то что мы можем оказаться между жерновами, факт. Так что, Сергей, ты можешь отворачивать в сторону, оно тебе не нужно.

— Ну, об этом мы уже говорили. То что, в деле появился серьезный противник, вносит коррективы в наши планы, но вовсе не означает, что нам пора поднимать руки вверх.

— Здесь принято скрещивать руки на груди.

— Глупо. Эдак скрестишь руки, а потом выдернешь револьверы из плечевых кобур. Кстати такие уже появились и пора бы уже пересматривать знак капитуляции, — отчего‑то ударился в размышления Сергей.

— Ты это к чему?

— А к тому, что пора нам браться за это дело куда как серьезнее, чем до этого. С арачами мы худо бедно, разберемся. Не поймут уговоров, покажем силу, а потом все одно договоримся. Но валийцы на этом не остановятся. И вот тут, нам очень не помешало бы быть в курсе их планов.

— Разведка?

— Именно. Только я в этом, как свинья в апельсинах. Полевую разведку организую, не вопрос. Но тут главное будет не в поле.

— У меня есть хороший ресурс в лице моего друга, Хонзы Коуба и его окружения. Репортер, отличное прикрытие, а главное они уже имеют опыт по части сбора информации и вербовки источников информации. Остается их только заинтересовать.

— Есть такие на примете?

— Найдутся. Некоторых я уже использовал, против борзописцев из желтых листков. И они неплохо справлялись, иначе я никого не сумел бы завербовать. Будем считать, что разминку они прошли. Вот только на все это нужны будут средства, да еще и наращивание сил непосредственно в Домбасе. Исключать прямое силовое воздействие никак нельзя. А я уже на пределе. Не хотелось бы сворачивать свою деятельность в Рустинии.

— И не надо. В крайнем случае, возьмешь кредит. Прости. Похоже, что и в этом году мы не сможем получить прибыль. Я вот все думаю над этими обстрелами. Глупо это как‑то. Если тут замешаны валийцы, то очень скоро тактика арачей изменится. Боюсь, что уже следующее нападение будет отличаться от этого. На войне соображалка начинает работать на полную катушку, по себе знаю. А если еще найдется и тот, кто сможет грамотно подсказать, то дело и вовсе может оказаться кислым. Придется в срочном порядке выводить из игры арачей, а для этого вооружаться и готовить маленькую армию. Йок макарек. Леш, а может мы все же дуем на воду, а эти карабины случайно попали в руки арачи? — Помолчав некоторое время, с надеждой произнес Сергей.

— Даже если это и так, то валийцы все одно полезут к нам. За разведку нужно браться однозначно. Случится так, что Валенсия пока и не думала в это влезать, тогда мы будем иметь хоть какую‑то фору. Но сдается мне, тут мы отстаем. Нам об этом нужно позаботиться еще в прошлом году. Вот видишь, не зря я поехал в Домбас, какая‑то польза от этой поездки все же есть. Как минимум месяц сэкономим.

— У нас не задержишься?

— Побуду, пока Хор не засобирается обратно, а там двинусь.

Вот такой малоприятный разговор произошел между друзьями, вдруг ощутившими на своем горле, пока невидимую руку валийцев. Несмотря на слова Сергея, сомнений в этом не было никаких, и это была плохая новость. Однако на этом их проблемы и не думали заканчиваться, нарастая как снежный ком, катящийся с горы.

Среди переселенцев началось брожение. Люди были настолько напуганы, что даже не пытались скрывать этого. Мало того, все чаще слышались недовольные высказывания. Михалу и его людям, уверявшим всю дорогу до Крумла, что у них тут земля обетованная, открыто в глаза заявляли, что они обманщики и что завели всех на верную смерть. Не особо стеснялись и Сергея с Алексеем. Подумаешь, господа, уважаемые и состоятельные. Они им не хозяева и помирать за их клятый уголь тут никто не собирается.

Кстати говоря, год назад, когда все только начиналось, в этом отношении было куда проще. Даже партии строителей были доставлены и убрались восвояси без проблем. Нападения случились уже позже, осенью, когда строительство подошло к концу. Возможно причина в том, что рядом со строящимся поселком крутилось около трех сотен воинов куроки, охранявших поселенцев и строителей наряду с наемниками. Особо близко к стройке они не приближались, чтобы не нервировать народ, но арачи о их присутствии знали.

Когда начались земли куроки, Сергей с облегчением вздохнул. Конечно арачи не постеснялись бы напасть и здесь, копи находились неподалеку от границы. Но шансы на это были все же меньше. А еще, своя земля она и есть своя, здесь куда спокойнее, потому что ты чувствуешь, что уже дома.

Ничего нового, все это было, есть и будет. Вспомнить хоть автомобилистов Земли. Пересекая границу родного края или области, даже не района, они невольно расслабляются. Здесь и дороги уже знакомые и гаишники свои родные, пусть водитель их никогда раньше и не видел и вряд ли увидит еще.

Такое же чувство появилось и у Сергея. Хотя проблемы его еще только начинались. Люди слишком взвинчены и как бы не вышло так, что вместе с Хором, который обратно пойдет с грузом угля, не пожелали вернуться многие из прибывших. Очень бы этого не хотелось. А тут еще и выводы по Валенсии и ее роли в происходящем.

С другой стороны, сейчас Сергей не мог себе позволить даже остановиться не то что отступить хоть на шаг. Только вперед, или на цели поставленной перед собой можно ставить крест, а расписываться в собственной несостоятельности очень не хотелось. К тому же был еще и Алексей, судьба которого оказалась связанной с Домбасом. Удружил он Болотину, ничего не скажешь. Жил себе он жил, воплощал свою задумку, и горя не знал бы, но тут словно чертик из коробочки появился Варакин.

Похоже у них и впрямь одна дорога на двоих. Они готовы в любой момент прийти друг другу на помощь, и сами того не желая создают друг другу же проблемы. Впрочем… Да трудно, да не без проблем, но таковых нет только у мертвых, а они слава Создателю еще живы. Так что, как бы то ни было, прорвутся. Нет у них другого выхода.

Вот наконец показалось устье Ронки, притока Изеры на берегу которого и был обнаружен выход угольного пласта. Река не особо впечатляет, ширина около семидесяти метров, но достаточно полноводна, чтобы быть судоходной на сотню верст верх по течению. Правда, в сухой сезон она настолько мелеет, что проходимый участок сокращается на две трети, но это не критично, так как Донбас находится всего лишь в двенадцати верстах от места впадения в Изеру.

Описав большую дугу, Хор уверенно вошел в Ронку, хотя и сбавил ход вдвое. Прошло минут двадцать и от прежнего простора не осталось и следа. Через пару верст река сделала поворот и могучая, просторная Изера окончательно скрылась из глаз, прикрытая холмами. Правый берег в основном покатый, плавно спускающийся к воде и поросший камышом. Левый все больше высокий и обрывистый, удобных подходов, образовавшихся в распадках между холмами не так уж и много.

Примерно через десяток верст, взору вновь прибывших открылось месторождение. Высокий обрывистый берег с четкой черной полосой, прикрытой приблизительно двух метровой толщей желтого, глинистого грунта, окаймленного по верху полуметровым слоем чернозема, густо поросшего травой. У дальнего от парохода края полосы выходящего на поверхность угля, видна начатая разработка, там же наличествует бревенчатая пристань, у которой стоит загруженная на три четверти баржа и паровой баркас, на котором работников доставляют к выработке. Оно получается и быстрее и безопаснее.

Хорошо видны и работающие углекопы. Впрочем, их легко спутать с землекопами, так как большинство из них заняты как раз снятием верхнего слоя пустой породы. Ее приходится вывозить из образовавшегося котлована и сваливать в стороне. Вот отдалятся немного от берега, тогда станет несколько проще. Грунт можно будет сваливать на место выбранного угля. А пока вот так.

Но это все одно, процесс куда проще, чем бить шахты и штольни. Опять же от места добычи до баржи расстояние всего‑то ничего. Когда же удастся наладить закупленные Алексеем транспортеры, высвободится большое количество рабочих рук, которых сейчас откровенно не хватает. Да, народу на разработке немного, от чего складывается ощущение заброшенности, но глаза бывалых шахтеров невольно начинают блестеть. Только что их взору открылось первое подтверждение того, что все рассказанное им не сказки, а быль.

На фоне этой картины, как‑то теряется высокая сторожевая вышка, с вооруженным часовым. Не привлекают внимания и два ряда столбов. Они опоясывают в форме подковы, место добычи, подходя обоими краями к обрывистому берегу, исключая свободный подход к рабочим. Не видна и колючая проволока, натянутая между ними, как не знают люди и того, что этот выгороженный коридор усеян опасными гостинцами, способными оторвать неосторожному части тела, а то и вовсе порвать его в клочья.

Сергей, без труда различил вышедшего на причал Высека, постепенно к нему начали присоединяться другие, радостно возбужденные мужчины и женщины. Вот же неугомонный. Ведь сказано же было, работы временно прекратить. Так нет же, упрямая душа, еще и баб вывел. Варакин махнул ему рукой, подавая знак, чтобы сворачивал свою деятельность. Тот дал понять, что понял и начал раздавать команды.

Двое молодых ребят, засуетились вокруг баркаса, готовя его к отходу. Машина всегда под парами, на случай какой беды, чтобы либо эвакуацию провести своевременно, либо прийти на помощь поселку. Народ начал спускаться в широкую плоскодонку и размещаться на самом баркасе. У Донбаса стоит еще одна вместительная плоскодонка, сделанная в расчете на рост количества работников, но пока и этой вполне достаточно.

Дав протяжный гудок, в ответ на радостное приветствие людей на берегу, Хор повел свой караван дальше. Здесь участок реки прямой как стрела, а потому даже невооруженным взглядом видна еще одна пристань в паре верст выше по течению. А вот сам поселок появляется не сразу, постепенно выплывая из‑за холма, обрывающегося в реку отвесной стеной.

Большие дома, выстроившиеся как по линейке, словно манящие к себе новых хозяев. Впрочем, не новых, а просто хозяев, так как других у них никогда и не было. Всего в поселке шесть улиц. Три из них сбегают с возвышенности к пристани, оборудованной складами. Другие три проходят перпендикулярно им, хотя они и пролегают через весь поселок, все же это скорее переулки в которые, со дворов, выходят лишь боковые калитки. Застройка довольно плотная, хотя вокруг много пустующей земли.

Справа на склоне холма и немного в стороне от поселка, выше шести жилых бараков, выстроившихся в ряд, находится церковь, с обширной выгороженной территорией. Что это, догадаться не сложно, кладбище всегда устраивается рядом с церковью. В подтверждение этого видны несколько сиротливых шестов с кругами. Картина конечно же унылая, но это смотря с какой стороны смотреть. Места эти изобилуют опасностями, а надгробия можно перечесть по пальцам. Поэтому, этот вид скорее уж вселяет надежду, чем портит настроение.

Слева от основного поселка то же видны какие‑то строения, по виду в них совсем не тесно. Постройки явно не предназначены для проживания, скорее уж там располагаются какие‑то мастерские. На это указывают две высокие кирпичные трубы и поднимающийся над ними дым.

Чуть в стороне от них, заметно небольшое, голов на сорок, стадо коров. Это скотина жителей. Поголовье пока так себе, а потому места для его выпаса вполне достаточно. Но все за то, что вскорости оно разрастется. Если уж народ содержал скотину в Збродах, то тут сам бог велел. Разумеется вокруг есть хутора, но расположены они довольно далеко, а потому наладить поставку свежих молочных продуктов, крестьяне пока не способны. А как без молочного, когда в Донбасе дети вовсе не диковинка какая.

— Ну как, ты все еще хочешь бросить все? — Слегка склонившись к уху Алексея, поинтересовался Сергей, стараясь, чтобы его не услышали другие.

— Слушай, я конечно видел все это на экране и у меня достаточно воображения, чтобы дорисовать краски, но реальность… Ты славно потрудился. У меня просто нет слов, как славно.

— И не надо слов. Мне и самому нравится. Вот заселим все дома, побегут по улицам детишки, и наполнятся они жизнью. Надеюсь, людям здесь понравится настолько, что они порвут любого, кто захочет их отсюда выселить.

— Да ты прямо завзятый романист, а не таежный охотник, — невольно улыбнулся Алексей, а потом вдруг посерьезнев закончил. — Главное, чтобы успели врасти.

— А это мигом. Человек к хорошему быстро привыкает, — слушая возбужденный гомон, царящий на баржах, возразил Сергей.

— Угу. Быстро. Они‑то пока не обращают внимания, но что‑то мне вон то ограждение и вышки по углам, очень напоминают лагерь. За колючкой жизнь не сладкая, а она и здесь и на месте выработки.

— Твоя правда. Но сейчас мы вынуждены сидеть в глухой обороне. Ничего, придет время и все изменится.

— Слушай, это сколько же мин вы понаделали, чтобы забросать такую огромную площадь?

— Много. Очень много. Тут одной взрывчатки не на одну тысячу, и это с учетом того, что вся она ворованная и досталась по дешевке. Спасибо Заглавову, он прямо находка по части незаконного оборота с оружием. Но все равно не хватило. Основная масса все же пулевые мины.

— Это как?

— Деревянная полая трубка, с вставленным патроном и гвоздиком на дне. Устанавливается в небольшое углубление. Наступишь на такую, патрон уходит вниз, капсюль накалывается на гвоздь и происходит выстрел. В лучшем случае ранение или инвалидность, в худшем смерть. Хм. Может и в хозяйство угодить. Коварная штука. Но зато дешевая и эффективная. Понатыкали столько, что шагу ступить негде.

— А не опасно, такое минирование?

— Труднее всего с детьми. Этим непоседам все нужно пощупать своими руками. Но пока Бог миловал. С внутренней стороны колючка идет в два ряда и куда гуще, чем снаружи. Опять же, часовые поглядывают не только наружу, но и внутренний периметр блюдут. Куроки и местные хуторяне в курсе, что со стороны суши есть только один безопасный проход и он постоянно охраняется. С реки, немного проще, в основном берег обрывистый и по нему забраться никакой возможности, даже ограждение не нужно. А вот район пристани уже забран в два ряда колючки и рогатин. Вон по бокам, видишь две бревенчатых несуразицы? Огневые точки, с бойницами. От туда под перекрестный огонь берется все пространство, удобное для подхода к берегу.

— А откуда столько народу? Тут одних постов, не меньше десятка.

— Десяток и есть. Четверо на вышках, двое на пристани, да четверо у ворот, смена каждые четыре часа, ну и замена по постам. Здесь службу несут наемники. Выработку охраняют уже ополченцы. Ночью, посты усиливаем. Пока не отправляли людей в сопровождение пароходов, было проще, сейчас приходится напрягаться, я ведь еще и полтора десятка ополченцев с собой забрал.

— То‑то я гляжу на выработке народу, раз два и обчелся. Большая часть и вовсе бабы.

— Угу. Есть такое дело. Я в принципе отдавал распоряжение о временном прекращении работ. Подозреваю, что это инициатива Высека. Ну и люди вряд ли сильно возражали. Говорю же, нравится им здесь, потому и жилы готовы рвать. Они ведь все понимают, и то во сколько вылилось строительство поселка, и то что если я прогорю, то и их будущее окажется под ударом. Но теперь, думаю, будет полегче. Вон сколько народу. Одних мужиков больше сотни.

— Сплюнь.

— Не. Не буду. Не должны люди побежать. Если только арачи не решат опять напасть на Донбас. Но это вряд ли. В прошлый раз им досталось изрядно.

Швартовка пошла быстро и без проблем. Если не считать таковой то обстоятельство, что для парохода Хора, места все же не досталось. Да что там, даже баржи не смогли нормально встать, хотя их и подтянули друг к другу. Впрочем, лоцман не особо огорчался по данному поводу, причалив к противоположному борту одной из барж. Ему и его людям, привычным к жизни на реке, не составляло никаких трудностей добраться до берега вот таким образом.

Казалось бы, только что поселок был пустым. Но стоило вновь — прибывшим причалить, как тут же потянулись люди. Немного, в основном женщины, которые не могли работать на выработке и детвора. Многие из встречающих женщин в интересном положении, что сразу заметно. Восполняя недостачу взрослого населения, ребятня подняла такой восторженный шум, что вполне справлялись за всех отсутствующих.

Вот в толпе появилась могучая фигура мужчины возрастом под пятьдесят, с прочно вцепившейся в него сединой. Во рту трубка, над которой вьется ароматный дымок. Взгляд из под широких полей шляпы виден суровый взгляд, не предвещающий ничего хорошего. Вот он скользнул по своеобразной баррикаде, составленной вдоль правых бортов, выцепил характерные отметины от пуль. Увиденное заставило его нахмуриться еще больше, хотя казалось бы дальше и некуда. Но скользнув по посудинам, он увидел то что искал. Глаза блеснули радостным лучиком, а потом мужчина вновь стал серьезным и невозмутимым, что как видно было его обычным состоянием.

— Милош, никак меня встречаешь? — Обратив внимание на бывшего сержанта, выкрикнул Сергей.

Спокойно говорить не получалось. Грибски, распоряжавшийся в поселке во время отсутствия Варакина, его попросту не услышал бы. К голосам ребятни и приветственным выкрикам женщин, рассмотревших среди вновь прибывших старых знакомых, прибавился гомон сходящих на причал людей.

— И вас и вон тех бездельников, — кивнув на вооруженных наемников и ополченцев, ответил Грибски. — Народ тут скоро взвоет от натуги, а они прохлаждаются. Крайчек, давай парней в казарму, обедайте, отсыпайтесь и вечером двумя десятками на посты.

— Слушаюсь, сержант. Эх, доля наша тяжкая. Ну чего встали? Пошли, службу тащить, не все нам бока отлеживать.

— Милош, ты бы им хоть дух перевести дал, — улыбнувшись, заметил Сергей.

— Вы, господин Варакин, мне парней не расслабляйте, — поправив пышные усы, возразил Грибски.

Вот что значит человек, всю сознательную жизнь проведший в армии и заслуживший нашивки старшего сержанта. Несмотря на то, что Сергей еще чуть больше года назад, был его подчиненным, старый служака и не думал вести себя с ним панибратски. Если там наедине, то дело иное, а на людях только уважительно и на «вы». Сергея это поначалу коробило, но сержант сразу расставил все точки.

Субординация это вовсе не блажь и не прихоть. Если она имеется, то есть и порядок. А последнее, неизменный залог выживания в этих краях. Уж кто, кто, а Грибски слишком долго прожил на границе и знает цену разгильдяйству. Понадобится, он будет вколачивать ее кулаками, ничуть не смущаясь даже тем, что неуважение проявит не его подчиненный.

— Ну, здравствуй, старина, — протянул руку Сергей.

— С прибытием. Я гляжу, арачи успели отметиться, — пожимая руку и скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Грибски.

— Несколько раз обстреливали. А как здесь?

— Без происшествий.

— У нас с господином Дворжаком, сложилось такое впечатление, что им кто‑то поставляет оружие. Потом расскажу. А где Ануш и Хват? Чего это они меня не встречают?

— Я их в поиск отправил. Сидеть за колючкой и не дергаться, не очень хорошая идея. У куроки своих проблем полна коробочка, не будут же они вечно охранять нас.

В районе пристани сразу стало тесно. Народ толпится, слышатся различные разговоры, но покидать это место никто не торопится. Просто они пока не знают, куда им податься. Сергей хотел было отдать необходимое распоряжение, но опоздал, так как послышался голос Высека, призывающего всех к молчанию. Ага. Не показалось, что нарду прибавилось, поспели‑таки работники с выработки.

Не сказать, что паровой баркас, да еще и с плоскодонкой на буксире, отличается высокой скоростью, но все же куда быстрее, чем перегруженная «Желтая Роза». Опять же, ему держаться середины реки, где наиболее сильное течение, нет никакой необходимости, так как осадка у него всего ничего. Потому и отсутствие места у причала не смутило молодого капитана, приткнувшего свою посудину прямо к берегу.

— Гхм, — поднявшись на борт и возвышаясь над головами людей, прокашлялся Сергей. — Внимание! Сейчас начнется ваше размещение. Холостяки и девушки уходят с комендантами общежитий. Там вас распределят по комнатам. Комнаты на четверых, советую сразу выбирать себе соседей по душе. Места в избытке, хоть отдельно селитесь, но предупреждаю, народ будет постоянно прибывать и может случиться, что кого неугодного подселят. Теперь семейные. Людей в поселке пока немного, а потому можете выбирать любой дом, на любой улице, с любым соседством. Вы первые в этом году, а потому вам пока простор. Свободные дома отличить легко, там во дворах уже трава поднялась.

— А чего это нам по домам расходиться? — Послышался возмущенный женский голос.

Сергей пригляделся в кричащую женщину. Та самая, которая обезумев выбежала под обстрел и едва не схлопотала пулю. Если бы ее не прикрыл наемник, сейчас отпевали бы или лежала бы пластом с ранением.

— Давай, заводи машину. Кто остается, пусть себе остаются, а мы тут и часу не задержимся. Смерти нашей хочешь? — Продолжала сама себя накручивать полнотелая молодуха.

Ее выкрик не остался без внимания. Послышались приглушенные голоса, в которых сквозило недовольство. По большей части возмущаются женщины. Впрочем, оно и понятно. Дорога выдалась не сахар. Мало несколько дней провели с минимумом удобств на неприспособленных для проживания посудинах, так еще и арачи расстарались на славу.

— Мила, ты чего разоралась. Брыль, а ну приструни свою бабу, не на базаре, — как видно признав вновь прибывших, выкрикнул Высек.

— Ты Высек, за своей бабой смотри, — возразил кряжистый мужик, которого как видно и звали Брыль, — со своей я и сам разберусь.

Неприятно мужику, высказанное замечание, вот и взыграло. Но жену все же слегка дернул за рукав, эдак чтобы не особо заметно. Но настроение среди прибывших не столь уж и радушное, так что разруливать нужно сразу, а лучше получить отсрочку.

— Значит так. Никто и никого здесь силком держать не станет, — подняв руку, чтобы привлечь внимание, возвысил голос Сергей. — Если пожелаете, то с первым пароходом отправитесь обратно. Мое слово крепко, о том вам каждый скажет. Насчет арачей не беспокойтесь. Сюда они не сунутся, потому что тут уже земля куроки. Но захотите вы здесь остаться или нет, жить это время вам где‑то нужно. Баржи встали под разгрузку, и тут вам делать нечего. Пароход отбудет только через четыре дня. Хотите, располагайтесь под открытым небом, это ваш выбор. Но зачем такие крайности, если есть дома? Не знаете? Вот и я не понимаю.

— А чего это ты про соседство говорил‑то, коли нам не жить здесь, — опять подала голос Мила, никак не желавшая униматься.

— А ты красавица за себя говори, — возразил Сергей. — И потом, сама и подумай, а ну как сейчас займешь дом, да решишь остаться, а соседи не в радость? Иль думаешь, как дома свободные имеются, то сможешь словно блоха скакать пока не умаешься?

В ответ на эти слова вся толпа ответила дружным хохотом, а Мила покрывшись краской, прикрылась платком. Оно может реакция была бы иной, но пристыженный Брыль, так дернул жену за руку, что она едва не потеряла равновесие. Как видно свой лимит на своеволие она исчерпала и больше не хотела испытывать терпение супруга.

Ну слава Богу, отпускает народ понемногу. Царящее здесь настроение Сергею вовсе не нравилось. Но вроде обошлось, что не может не радовать. Теперь голоса звучат уже не напряженно или недовольно, а вполне себе деловито. Мужики что‑то обсуждают, советуются с женами, окликают друг друга.

Потом началось распределение. Первыми район причала покинули холостяки, которых увел старичок, комендант мужского общежития. Пожилые люди в Донбасе были диковинкой. Да что там, с первой партией их приехало только трое, а вот в этой и вовсе не было ни одного. Но народу не хватало, а потому занятие находилось для всех.

Следом потянулись одинокие женщины. Их уводила Ляля, из бывших падших, пока еще не нашедшая себе пару, и заведовавшая женским общежитием. Хваткая девушка прибыла на причал не просто так, а умудрилась организовать повозку, на которую девушки уложили свои нехитрые пожитки.

Наконец пошли на выход и мужики из семейных. Многие в сопровождении жен, оставив имущество и детвору на старших. С некоторыми шли и старожилы, о чем‑то им рассказывая на ходу. Ясно, отправились выбирать себе подворья.

Кстати, Мила так же не отстает от мужа, явно не собираясь пускать на самотек вопрос с выбором места жительства. Останутся или нет, то вопрос иной, но если есть возможность выбрать, то лучше этим не пренебрегать. С другой стороны, дома один к одному, как близнецы, так что и выбор не особо велик.

— На сегодня вроде отбоярился, а Сергей? — С лукавой улыбкой, поинтересовался Алексей.

— И на сегодня и вообще. Хочешь поспорю, что если и уедут, то единицы?

— Откуда такая уверенность?

— Оттуда. Если бы я их разместил в палаточном городке, то были бы сомнения. А тут полноценные дома, где они самые настоящие хозяева. Опять же, четыре дня они будут общаться со старожилами, которых от сюда не выгонишь. Гулянье устрою. С зобряткой у нас напряг, и вообще оно под запретом, но пиво на такой случай найдется. Лавка, полная разного товара, с весьма привлекательными ценами, да еще и с открытым кредитом для любой семьи. Ну и наконец, кто хочет уехать, пусть оплатит переезд до сюда, да еще и обратная дорога за свой счет. Все по честному, ни я ни ты, никого не обманули.

— Хитро, Верная Рука. Очень хитро, — пыхнув трубкой, произнес подошедший Хор. — Только с чего ты взял, что я собираюсь здесь целых четыре дня загорать?

— А ты что же, пустым отсюда уйдешь?

— С чего бы пустым? Баржа почитай полная, как миром навалитесь, так управитесь быстро. Чего мне тут ждать?

— Хор, а кто тебе сказал, что я собираюсь так спешить? Ты уж прости, но придется тебе здесь погостить малость.

— Такого уговора не было, — набычившись, заявил Хор.

— Уговора о том, что груженая баржа будет предоставлена сразу по приходу, то же не было. Так что, не закипай как самовар, — одернул лоцмана Варакин, но все же решил пояснить, — Хор, ты конечно можешь набычиться и не иметь со мной дел, но прежде чем давать волю своему норову подумай. Мне ведь главное людей здесь удержать и ради того я на многое пойду. Так что, выбор за тобой.

— Простой оплатишь?

— Хо — ор, побойся Бога. Ты и без того на мне зарабатываешь, как ни на ком другом.

— Ну должна же быть мне выгода. Или много желающих сюда кататься? Когда все наладится отбоя не будет, это понятно. Но сейчас?

— Ладно. А как тебе такой подход, уголь получишь в кредит? Расплатишься за него когда вернешься. Если потеряешь баржу из‑за арачей, то ничего не должен.

— Так пойдет. Ну, я тогда пожалуй машину переберу, раз уж выдалась такая возможность. Потребность возникнет, на твои мастерские рассчитывать можно?

— Это к Заглавову. С ним и стоимость работ оговоришь. Ну чего ты так на меня смотришь? Ты давай не перегибай. Может мне еще и молиться на тебя, раз уж ты согласился сюда ходить, зарабатываешь как никто другой, да еще и охраной пользуешься бесплатно?

— Гхм. Ну попробовать‑то стоило, — пожав плечами, так словно хотел сказать не прошло и не надо, ответил Хор.

Покончив с делами на пристани, друзья направились к дому Сергея, расположенному слегка на отшибе, неподалеку от церкви, как и дома других руководителей. С одной стороны далековато, да и в случае прорыва противника через ограждение и линию обороны, эти дома могли оказаться под ударом одними из первых. Но прошлый опыт говорил о том, что дело это не такое уж и простое, а вот выгода очевидна. Это сейчас на пристани свободно, но пройдет время и шуму там будет изрядно. На центральной площади даже сейчас бывает весьма многолюдно, когда прибывают хуторяне или куроки, и гулянья проходят там же. Ну и наконец, достаточно далеко от механических мастерских и электростанции.

Алексей было заволновался насчет того, что Эмка не должна знать о том, что он выжил. Как ни крути, условие кронпринца. Раньше же об этом подумать было сложно. Но Сергей только отмахнулся от этих опасений. Он посвятил жену в суть дела еще прошлой осенью, когда привез в Донбас. Она конечно молодая, да только глупой никогда не была. В том, что она не проболтается не могло быть и сомнений. Зато как она обрадовалась этому обстоятельству, словно родной человек с того света вернулся.

В подтверждение этого, едва Алексей переступил порог дома, молодая женщина, со слезами на глазах, повисла на шее воскресшего, осыпав его лицо поцелуями. Сергей не удержавшись даже шутя возмутился, мол муж в дом, а все внимание какому‑то городскому хлыщу. Но Эмка быстро восстановила справедливость, одарив жарким поцелуем и мужа, да еще эдак игриво намекнула, что мол остальное будет попозже.

О том, что на Изере, караван подвергся нападению она уже знала, как и об отсутствии у мужа лишних дырок, а потому к данному известию отнеслась спокойно. Странно? Ну, это с какой стороны взглянуть на этот вопрос. Проведя столько времени на границе, и фактически здесь повзрослев, девушка понимала неизбежность подобного. Если каждый раз слишком близко все принимать к сердцу, так никаких нервов не хватит. А ей сейчас, как бы нервничать не с руки. Ей о ребенке нужно думать, которого под сердцем носит.

До вечера время прошло в разговорах ни о чем. Состоялась и более обстоятельна беседа между мужчинами, по поводу вновь открывшихся обстоятельств. Пришли к выводу, что Сергею необходимо будет обговорить некоторые вопросы с Высокой Горой. Потому что арачи превращались в самую настоящую проблему, да и торчащие из‑за их спин ушки валийцев, не вселяли оптимизма. Так что, нужно было готовиться к тому, чтобы дать достойный отпор и даже быть готовыми к большему.

Но начинать с вовлечения в боевые действия переселенцев, идея не из лучших. Эдак людей можно отпугнуть раз и на долго. И потом, они здесь нужны в первую очередь для работы. А вот куроки, для этого подходили как нельзя лучше. Они в первую очередь бойцы. И потом, положенное жалование будет хорошим подспорьем для семей краснокожих бойцов. Все же пятнадцать крон, это немалые деньги.

Алексей было предложил сэкономить на оплате куроки, но Сергей резко воспротивился этому. Краснокожие воины будут рисковать ничуть не меньше, чем белые, а потому не должны чувствовать себя дешевым пушечным мясом. Речь ведь не об одноразовой операции. Друзья надеялись, что Донбас это всерьез и надолго, а раз так, то и подходить к решению вопроса нужно со всей обстоятельностью.

Но это в лучшем случае вопрос ближайшего будущего. Проблему же с обеспечением безопасности перевозок, нужно решать уже сейчас. Конечно, с кредитом трудностей не возникнет и поддержка его высочества тут вовсе ни при чем. Болотин имел достаточно активов, чтобы рассчитывать на положительное решение вопроса по кредитованию. Но это вовсе не значит, что на этом можно успокоиться. Безопасность перевозок острейший вопрос.

— Я думаю, с этим вопросом мы разберемся достаточно быстро, — задумчиво потирая нос, произнес Сергей, в ответ на озадаченный вид Алексея.

— А можно услышать подробности?

— Да легко. Мы оснастим наши пароходы артиллерией.

— Речные скорлупки вооруженные пушками. Звучит обнадеживающе.

— Напрасно язвишь, Леша. Тебя, в отличии от меня, извиняет то, что ты просто не знаком с местными реалиями. В настоящее время, армии всех стран постоянно перевооружаются, а потому кое — какое вооружение можно выкупить. К сожалению, не по цене металлолома, но все же.

— Ну это‑то я знаю. Как и то, что казнозарядные пушки поступают пока в весьма скромных количествах, а потому дульнозарядные орудия в армии пока скорее правило, чем исключение.

— Правильно. Но только даже они нарезные. Скорострельность у них ниже чем у гладкоствольных, которые уже давно оснащаются унитарными зарядами, картуз — снаряд. У дульнозарядных нарезных пушек, заряд и снаряд раздельные, так как необходимо попасть выступами в нарезы. Зато дальность, вес снаряда, взрывчатки и точность превосходят примерно раза в три.

— Так ты хочешь выкупить гладкоствольные пушки?

— Раньше нужно было подумать. Но как говорится все мы крепки задним умом. Да и не думал я, что у арачи может появиться столько современных винтовок.

— Все равно, Сергей, пушка и маленький пароходик… Как‑то на авантюру похоже. Я за все время видел только один пароход со стальным корпусом.

— А ты урежь осетра, и тогда все встанет на свои места. Я ведь говорю даже не о полевой пушке, а о горной. Дальность стрельбы метров шестьсот, по настильной траектории едва ли три сотни, но по нашим задачам вполне подойдет. Вес около двадцати пудов, отдача куда меньше, а значит и пароходик вполне выдержит. Кстати, на складах в крумлского форта я видел четыре таких образца. Очень похожи на детскую пушчонку. Так что, даже далеко идти не нужно.

— А боеприпасы?

— То же в наличии. Есть и картечные заряды, и гранаты. Кстати, гранаты снаряжены палом, там даже взрыватели не нужны, при ударе сами взрываются. Я узнать‑то узнал, да все с жабой своей боролся. Каждая такая пушечка в тысячу крон сядет.

— Неслабо.

— Угу. Еще пару тройку лет и вообще как метал можно будет купить, но сейчас именно так. Они ведь как бы в резерве числятся. Ты думаешь почему местные не стремятся вооружать свои посудины? Дорого. Да и боязно, пал, коварная штука.

— А артиллеристов где возьмешь?

— У меня среди наемников есть четверо, которые раньше служили в артиллерии. Здесь особых проблем нет. Ну и остальных за парты посажу. Жить захотят, научатся.

— Хорошо, свои пароходы ты вооружишь, а как быть с другими. Ведь если рассчитывать только на собственные пароходы, толку не будет.

— А мы их придадим конвою. Сошла охрана у Паюлы, спустили артиллерию.

— Вряд ли капитаны будут от этого в восторге, — продолжал высказывать свои сомнения Алексей. — Пушка, она и есть пушка и ее применение с палубы не скажется положительным образом. Опять же, пал.

— Установим их на барже и всех делов‑то. Главное, у капитанов появится уверенность в безопасности, потому как пушка это уже серьезно.

— А как быть с тем, что прицельная дальность «балича» чуть не с километр. Понятно, что толк будет только при хотя бы ротном залпе. Но ведь у арачи такая возможность появилась.

— Слушай, Леша, я вот не пойму, ты чей друг, мой или медведя. А щиты зачем? И потом, арачи не дураки, воевать против пушек. Пару раз ударить в непосредственной близости и они поспешат ретироваться. Это я тебе точно говорю, по опыту применения гранат и минных полей.

Вечером на огонек к Варакиным заглянула чета Заглавовых. Это не было чем‑то из ряда вон. Молодая Эмка и более старшая Лина, вполне нашли общий язык. Более того, Заглавова взялась за образование подруги и они посвящали этому вопросу довольно много времени. На лицо были значительные успехи. Варакин предложил было ей взять на себя заботу о школе, но Лина возразила, заявив, что у нее уже есть весьма усердная и способная ученица. Для учительницы сейчас занимающейся школой, это был заработок, а для Заглавовой просто досуг, так как муж имел вполне приличное жалование.

Не сказать, что в Донбасе было плохо с досугом. Действовал небольшой фильмотеатр. Это благодаря настояниям все того же молодого оператора Либора, убедившего Варакина раскошелиться на строительство. Оно конечно можно приколотить простыню к любой стене, но при наличии отдельного здания и впрямь получилось славно. Кстати, идея вполне себя оправдывала. Данное заведение посещали не только жители поселка, но приезжали и из окрестных хуторов, нередкими гостями были и куроки. Уже в настоящий момент, фильмотеатр был на полной самоокупаемости и даже приносил какую‑то прибыль. Правда и персонал его состоял только из одного человека, но лиха беда начало.

Имелась харчевня, запущенная на средства Сергея. Разумеется сам Варакин не мог уследить за этим заведением, но с этим делом вполне справлялся управляющий. Он прибыл сюда в прошлом году вместе с партией рабочих и сразу же направился к Сергею с предложением открыть харчевню. После тяжелой работы, людям нужно где‑то расслабиться, посидеть и поговорить за кружкой пива. Слова не лишенные смысла, а потому первое заведение заработало еще будучи в большой армейской палатке и под парой навесов рядом.

Сейчас это было уже довольно просторное помещение, так сказать на вырост, на втором этаже которого проживало семейство управляющего. Его супруга оказалась хорошей поварихой, а дети помогали по хозяйству. Не сказать, что все было безоблачно. Однажды Сергей застал харчевщика за самогоноварением, за что тот был бит, самым безжалостным образом. Крепкое спиртное в Донбасе было под строжайшим запретом. Если так хочется иметь дополнительный приработок, то пусть уж лучше варит пиво. Здесь возражений у Варакина не будет.

— Сергей, я хотел бы поговорить с вами наедине, — когда женщины по своему обыкновению удалились для занятий, произнес Заглавов.

Варакин внимательно посмотрел на инженера и понял, что у того к нему действительно серьезный разговор. Он уже не раз замечал, что инженер о чем‑то хочет с ним поговорить, но каждый раз не решался начать. Как видно, его терпение подошло к концу, и он все же решился. Сергей подозревал, что разговор этот и впрямь будет важным и даже предполагал о чем именно. Как ни хотелось избегнуть этого, но пожалуй все же придется.

— Хорошо, Марек. Пройдемте в мой кабинет, там нам будет куда удобнее. Пойдем Шимон, уверен, что тебе этот разговор будет так же интересен.

— Хм. Видите ли, я не уверен, что этот разговор для посторонних ушей, — смущенно произнес Заглавов. — Может тогда позже?

Угу. Может и позже, да только терпелка у инженера похоже уже лопнула. Ну а раз так, то нужно ковать железо пока горячо. С другой стороны, станет куда проще, и снимется целый ряд проблем и самая главная головная боль.

— Видите ли, Марек. Дело в том, что у меня нет секретов от Шимона. Вообще никаких, секретов. Поэтому, что бы вы не собирались мне сообщить, станет известным и ему. Избавьте меня от необходимости пересказывать ему наш разговор.

— Вы уверены? — С явным сомнением поинтересовался Заглавов.

— От первого слова и до последнего.

Заглавов еще колебался некоторое время. Но затем все же что‑то решив для себя, решительно кивнул. В конце концов какое ему дело, если Варакин во всем доверяет Дворжаку. И потом. У них одинаковый акцент, несмотря на то, что у писателя типично рустинские имя и фамилия, видно что они из одного края. Так что, по большому счету его присутствие ничего не меняет. А может и вовсе снимет оставшиеся вопросы.

— Два года назад, я по глупости и из желания заработать связался с незаконной торговлей оружием, — когда они оказались в кабинете Сергея, сразу перешел к делу Заглавов. — Предприятие было довольно прибыльным. Я не был его организатором, группа расхитителей сформировалась уже давно, но моего предшественника перевели в другое место, я выступил в качестве замены. Потом меня уличили в причастности к хищениям, началось следствие…

— Марек, в этом рассказе нет необходимости, вы мне уже все это рассказывали, — пожав плечами, перебил инженера Сергей.

— Погоди, Сергей. По моему, господин Заглавов хочет рассказать нам то, о чем раньше умалчивал. Ведь так?

— Да, господин Дворжак. Именно так. Так вот, когда я уже уверился в том, что мне пришел конец, следствие вдруг зашло в тупик и меня выпустили за недостаточностью улик. Кто‑то очень профессионально сумел скрыть деятельность всей группы…

Заглавов без утайки рассказал обо всем, с тщанием и подробностями. Не забыл упомянуть и о том, какому риску подвергается его семья, если рассказанное им станет достоянием чужих ушей. При этом, он внимательно посмотрел на господина Дворжак. Но Варакин просто отмахнулся от невысказанного опасения. Уж в ком, в ком, а в его друге инженер мог не сомневаться.

— Значит, говорите страшный человек, — задумчиво произнес Сергей, когда инженер наконец замолчал.

— Он мне показался именно таким. И проверять, решится ли он воплотить в жизнь свою угрозу, я не хочу, — подтвердил Заглавов.

Страх. В глазах, инженера стоял самый неподдельный ужас от только что совершенного. Ведь только что, он поставил под удар свою семью. Сергей все это прекрасно видел, как видел и то, что сжигающее инженера любопытство, способно перебороть этот самый страх. Чувство свойственное талантливым и увлеченным натурам, способным ради достижения своей цели, прозакладывать многое. Нда — а, похоже в этой комнате собрались три одержимые личности, готовые на многое чтобы оставить после себя яркий след. Гремучая смесь. Как бы не полыхнуло.

— Ну, теперь по меньшей мере понятно, отчего так быстро от меня отстал этот Каберле. Ведь держал меня за глотку и уже предвкушал расправу, и вдруг, сам же подписал документы об освобождении. А еще, откуда на моем пути стали так часто встречаться люди, готовые прийти на помощь. А я то, все удивлялся.

С этими словами, Сергей подошел к шкафу и извлек на свет божий самую настоящую контрабанду для Донбаса. Судя по форме бутылки и этикетке зобрятка была из самых дорогих. Такая и без акцизных сборов будет стоить немало.

— Ну чего уставились? Если уж нарушать свои же правила, так делать это с шиком, — недовольно буркнул Сергей, разливая напиток по стопкам.

— А вот это дело, — весело поддержал начинание друга Алексей. — Признаться, уважаемый Марек, мы принимали вас за соглядатая. Или вы что‑то не договариваете?

— Я все сказал, — возразил инженер. — Но признаться, в том что тут имеются и соглядатаи этого человека, я ничуть не сомневаюсь.

— Угу. Как возможно и соглядатаи валийцев, — подтвердил догадку Заглавова, Варакин.

— А при чем тут валийцы, — удивился инженер.

— Есть основания так думать. Ладно. Об этом потом. Итак, Марек, если я правильно вас понял, то вы заговорили об этом в расчете на взаимную откровенность.

— Я рассчитываю на это, Сергей, — с надеждой признался инженер.

— А зачем вам это? Вы уж не обессудьте, но ваш рассказ вовсе не исключает того, что вы все же являетесь соглядатаем. Кстати ваше любопытство, лишнее тому подтверждение, — слегка отхлебнув зобрятки, поинтересовался Алексей.

— Одна из причин в том, что боюсь в данной игре усидеть на двух стульях сразу не удастся. Либо я полностью на вашей стороне, либо на стороне того человека. Ваша компания, Сергей, мне нравится больше, ведь вы своих не бросаете и не предаете.

— Хм. Запомнили, господин инженер. Да Марек, я своих не бросаю. Но своим еще нужно стать. Вы же пока только торгуетесь, откровенность, за откровенность.

— Но я не знал, как еще побудить вас к откровенности. Заручиться вашей поддержкой это одно. Но не менее важно то, насколько интересно будет работать с вами. Я уверен, что благодаря более близкому общению, я сумею достигнуть таких высот о каких и не мечтал.

— И отчего такое предположение? — Внимательно глядя на собеседника, поинтересовался Варакин.

— Вам может это показаться фантастичным, бредовым и бог весть еще каким, но я не могу избавиться от уверенности, что я прав.

— Вы уж с чего‑нибудь начните, а там попробуем вместе разобраться, бред это или нет.

— Ваше оружие. Я никогда и ни с чем подобным не сталкивался. Конечно я не имел возможности рассмотреть его тщательно, но даже то что я видел, указывает на промышленное производство, а не на штучную работу. С виду ваш карабин чем‑то отдаленно напоминает «балич», но это только на первый взгляд. Такие тонкие стенки ствола, при том, что используется столь мощный патрон, говорит об использовании особой марки стали. Но я никогда не слышал о подобной, а ведь я достаточно хорошо осведомлен об оружии. В некоторых местах я заметил спилы. Скорее всего там имелась маркировка, от которой вы избавились таким не мудреным образом. Оптический прицел. Конечно не бог весть какая новинка. Но правда заключается в том, что имеющиеся образцы значительно уступят вашему. Я готов это утверждать, хотя вы ни разу не дали мне взять в руки ваше оружие. Пулю я сумел изучить достаточно тщательно. Великолепное качество, точная работа, но опять же это не штучный образец. И потом, я ничего не слышал об оболочечных пулях. Вначале я даже не понял что это, только сообразив, задался вопросом зачем это нужно. Все дело в мощности порохового заряда и начальной скорости полета пули. Патроны вы снаряжаете сами, но мне все же удалось рассмотреть маркировку на гильзах. Помните, я подал вам одну из них на барже? Ничего подобного я никогда не встречал. Это странности только по вашему карабину, Сергей. И основываясь лишь на этом, я могу утверждать — ничего подобного на Глобусе нет. Откуда это оружие? Или если быть более точным, откуда вы? Оба?

— Лихо, — усмехнувшись, Алексей отсалютовал инженеру стопкой с зобряткой и одним махом опрокинул в себя ее содержимое.

— Угу. Не слабо, — согласился с ним Сергей. — Это единственное, что навело вас на данную мысль, уважаемый Марек?

— Не единственное. Но все остальное вы можете объяснить смекалкой, наблюдательностью, шестым чувством и еще бог весть как. В это впишутся и бронежилеты, и устройство минных заграждений, и гранаты, и переделка артиллерийских капсюлей воспламенителей, в запалы для них. Все это столь не типично для нашего времени, однако укладывается хоть в какое‑то понимание. Но ваше оружие, это материальное подтверждение моей правоты.

— А вы не допускали того, что я попросту нашел это оружие? — Возразил Сергей.

— С целым арсеналом патронов? Никак иначе не объяснить то, как вы ловко управляетесь с этим оружием. А ведь пользоваться им вам приходится довольно редко, ввиду ограниченности боеприпасов. Такое возможно только при очень длительной практике. И потом, однажды мне довелось мельком увидеть открытым ваш оружейный шкаф. Произошло это случайно, когда я приходил к вам в ваше отсутствие. Мы разговорились с вашей супругой и она похвалилась, что слыла хорошей охотницей на пушного зверя. Она даже открыла шкаф и показала из какого карабина, столь удачно охотилась. Трогать она мне ничего не позволила, но я и так увидел достаточно.

— Я мог найти и несколько образцов, — не сдавался Сергей.

Впрочем было прекрасно видно, что запираться он не собирается, уж больно вяло отбивался. Господин Дворжак, так и вовсе откровенно забавлялся происходящим.

— Сереж, ну хватит. Чего ты уперся как баран.

— Не хочу в глухую комнату с мягкими стенами.

— И я не хочу. Но неужели ты еще не понял, что он и впрямь не соглядатай?

— Но все же, Марек, зачем вам знать все это? — Не сдавался Сергей.

— Боже, так это правда, — Заглавов, походя влил в себя стопку зобрятки, словно это была обычная вода и резко опустился на стул.

Что с того, что он уже не день и не два носит в своей голове предположение об иномирянском происхождении Варакина и Дворжака. Одно дело молча обкатывать самые бредовые идеи и совсем другое вдруг осознать, что все это правда. Пусть никто еще прямо об этом не сказал, но инженер в этом уже не сомневался.

— Так зачем вам это, Марек? — Вновь задал свой вопрос Сергей.

— Я могу прославить сове имя, как выдающаяся личность. Здесь, в голой степи, я имею шанс, которого нет ни у кого на всем Глобусе. Вы ведь обладаете неизвестными нам технологиями, что позволит… — начав как‑то вяло и сонно, постепенно набирая силу и говоря все громче и увереннее, заговорил Заглавов.

— Допустим, вы правы, — оборвал его Варакин. — Но ведь положа руку на сердце, это будут не ваши достижения, а явное заимствование.

— Отчего же, — тут же вскинулся Заглавов. — Вы подали идею о запалах, как с замедлителями для гранат, так и мгновенного действия для мин. Но само изделие, уже мое детище. У вас нет инженерного образования, это очевидно. Вы способны только дать посыл, основываясь на том, что видели у себя, — первый шок прошел без следа, и взявший себя в руки инженер с жаром продолжал, — Но вам никак не воплотить ее. Как было с теми же глушителями, которые на мой взгляд можно изготовить куда более качественно. Я тут посидел над чертежами. Получится более компактно и куда лучше. Вот и получается — что бы вы не подсказали, вы только укажете направление, все остальное будет уже моим по праву.

— Сергей, сдается мне, у нас только что появилась выдающаяся личность, которая прославится на весь свет, а еще способная снять с нас множество вопросов. Сам же ломал голову, как его привлечь к делу, чтобы он не наделал глупостей. Вполне здравомыслящий человек.

— Ладно, — наконец сдался Варакин.