Несмотря на начало сентября, день выдался теплым, но не жарким. Первая половина осени вообще замечательная пора. Солнце уже не жаркое, а теплое. Земля прогретая, а потому в даже если и жарко на солнышке, в тени обязательно найдешь прохладу. Чего практически не бывает в жаркое лето. Весной же, стоит укрыться в тени, как сразу же тянет стылостью, потому как ни земля, ни дома после зимы еще не прогрелись.

Глафира бодро шла по улице, метя подолом длинного платья дорожную пыль. Колпино хоть и имеет статус города, но с тротуарами тут просто беда. В центре еще есть, но ближе к окраине не сыскать. А ей нужно было именно сюда. В одну неприметную усадьбу. Ждут ее там. По делу.

Вообще-то она уж отвыкла от подобной грязищи. Эдак пройдешься, а потом хоть в баню иди. Ну да ничего. Баня, там, ни баня, а самая настоящая ванная в флигельке для прислуги, есть. Причем с душем, из которого льется самая настоящая горячая вода. Подбирай температуру, какая тебе нравится, и мойся на здоровье. Хозяева вообще ратуют за чистоту. Да и прислуга, не сказать, что из поросят. Оценили заботу хозяйскую.

Дойдя до средины улицы, она быстро стрельнула взглядом окрест, открыла калитку в глухом заборе и шагнула под сень липы, раскинувшей свою крону над всем просторным двором. Прошла по сколоченной из досок дорожке и поднялась на высокое крыльцо, большого дома.

– О. Глашенька пришла. Проходи, как раз самовар поспел, – встретил ее с радостной улыбкой хозяин дома.

Мужчине было лет тридцать. Но несмотря на свой сравнительно молодой возраст, он уже успел овдоветь. Причем схоронил не только жену, но и детей. Горе у человека, вот и не вынесла душа, решил сменить место жительства. Перебрался в Колпино, где прикупил эту усадьбу, на окраине города.

Человек мастеровой. Руки золотые. По дереву резал так, что залюбуешься. Вон по всему дому его работа стоит. Резал он и деревянные статуэтки, и шахматы резные. В основном работал под заказ. Раз в неделю катается в Петербург, где сдает свою работу одному лавочнику. Зарабатывает хорошо. Опять же, хозяйственный. Любая баба с радостью пойдет за такого.

Вот и Глашенька соблазнилась завидным женихом. Нет. Поначалу-то, он ей не глянулся. Подумаешь, стоит мужик и торгует с лотка деревянными поделками. Да еще и отдает за бесценок. А он ее заприметил, и как не увидит, всякий раз пытался обратить на себя внимание. Ей частенько приходилось бывать на городском базаре, вот и виделись.

А однажды она встретила его на базаре уже без лотка. И внешне он преобразился. Причем серьезно так. Не господское одеяние. Но зато все новое, и качества хорошего. Дорогая ткань, и по всему видать, не простая портниха шила, а знающая. И сапоги, не казенные и не от криворукого сапожника. Тут и кожа и строчка. Дорогой прикид на мужике, нечего сказать. И она на него посмотрела по другому.

Как оказалось, повстречался Архипу на рынке один лавочник, и как увидел его поделки, так в него и вцепился. Начал вызнавать с каким деревом работает. Да может ли по картинкам вырезать. И заказ первый сделал. А потом пошло поехало. Теперь Архип своими поделками не торгует. Только режет на дому, да возит в столицу. Ну а результат…

Усадьбу выгородил высоким забором, дом привел в порядок. И все-то у него теперь ладно. Разве только подруги сердечной все еще нет. Ну да, это дело наживное. И Глафира упускать свой шанс не собиралась. Тем более, что кроме дел сердечных, появились у них и иные. И все идет к тому, что очень скоро они смогут заработать столько…

– Только чаю и предложишь? – Игриво стрельнув в мужчину глазками, поинтересовалась она.

– Ну так… Ты же говорила, что сегодня до вечера отпросишься, – безнадежно вздохнув, опустился мужчина на стул, тут же оставив самовар в покое.

Видно, что поспешность зазнобы его расстроила. И этот несчастный вид, пролился бальзамом на девичье сердце. Ну, с девичеством у нее уже были некоторые сложности. Но с другой стороны, едва минуло двадцать два. И пусть от невинности не осталось и следа, зато появился жизненный опыт, каковой имеется далеко не у всех женщин куда как старшего возраста.

– Ты, чего Архипушка? Никак расстроился? – Присев перед ним, и беря его руки в свои, ласково произнесла она.

– А то нет. Живем, как… Видимся урывками, и когда господа позволят. Вот и теперь. Я думал… А они вишь, все по своему повернули, – в сердцах выпалил мужчина, разве только по столу кулаком не стукнул.

А и стукнул бы. Да Глаша перехватила крепкий мужской кулак, и потянув к себе, поцеловала побелевшие костяшки. От прикосновения мягких губ, рука вздрогнула, а взгляд обращенный на девушку потеплел.

– Глупый, мой. Горячая головушка. До утра меня отпустили. До самого что ни на есть, утра. Завтра Анна Ильинична подберет меня на базаре, когда за покупками приедет.

– Правда, – не веря в свое счастье, выдохнул Архип.

– Ага, – радостно кивнув, ответила девушка.

– Так, а чего же тога?

– А ты не хочешь, – с показным недовольством, отстранилась от него девушка.

– Хочу, – поспешно выпалил мужчина.

– Вот и ладно, – потянув его за руку в сторону спальни, задорно выпалила Глаша…

Н-да. Хорошо-то, хорошо, но не мешало бы все же озаботиться удобствами. Привыкла она уж к ванной в доме, и к тому, что мыться можно не раз в неделю в бане, а каждый день. А при надобности, так и в любое время. Ну, разве только нужно протопить водогрейную колонку. Но дело это недолгое. А тут, кувшин, да таз. Сплошные неудобства.

– Архип, а давай в новом доме сделаем водопровод, поставим водогрейную колонку и ванную. Как в господском доме. Я узнавала, стоит это не так дорого. Ну, по тем деньгам, что нам заплатят, – выходя в гостиную, где на столе исходил паром самовар, произнесла девушка.

– Уверена, что не дорого? Нам ить еще и дом покупать. Здесь оставаться опасно. Про Пастухова твоего такие страсти рассказывают. А ну как извернется, аспид. Да и тесть его, Игнатьев этот, то же вроде как не подарок.

– Да нам уже дали пятьсот рублей, и еще заплатят целую тыщу. Это же страсть какие деньги получаются. Хватит и на дом, и на обустройство. Говорю же, я все узнала. Ну пожа-алуйста, – начала канючить девушка.

– Хм. Нет, если оно все так удобно как ты говоришь… Опять же, детки пойдут, купать их где-то надо, стирка, то да се. Ну и мне сгодится, если какая грязная работенка по хозяйству. А без нее в своем дому никак. А обмыться, так только под колодезной водой.

– Удобно, Архипушка. Ты даже не представляешь, как удобно. И все-то ты верно говоришь.

– Э-эх, один раз живем, – махнул рукой Архип. – Будет как ты желаешь. Да только…

– Что? – Всполошилась девушка.

– Так ведь, делим шкуру не убитого медведя.

– Ерунду говоришь, Ванечка. Да я ради нашего счастья в лепешку расшибусь, а все что надо вызнаю.

– Ну, если так, то считай домик с ванной считай уже у нас в кармане.

– И с туалетом теплым, – припечатала Глафира.

– Чего-о? – Удивился Архип.

– Та там мелочи. Уж в сравнении с ванной-то. Тьфу и растереть. Тем более, что водопровод уже будет. Зато, зимой не нужно будет зад морозить.

– Это вонь в доме разводить?

– Ничегошеньки ты не понимаешь. Ну да, я тебе потом все покажу и обскажу. Никакой вони не будет. Все устроится чинно и пригоже. Господа чай толк в этом деле знают. А когда к Викентию Семеновичу собираешься?

– Так утренним поездом и поеду. За одно и работу лавочнику сдам.

– Значит утром.

– Утром, утром. Ладно, обедать пора, а мы чаем кишки полощем.

– Успеется, – накрывая его крупную кисть, своей ладошкой, томным тоном произнесла Глаша.

– Побойся бога, Глашенька, – нервно сглотнув, произнес Архип.

– А чего мне бояться? Нешто не женишься на мне?

– Женюсь, как не жениться. Что за глупости городишь.

– А тогда и греха в том нет.

– Да я не о том.

– А я о том. Страсть как по тебе за эту неделю соскучилась.

Ну, а что ему оставалось делать? Похоже, невеста вырвавшаяся из господской усадьбы на побывку, собиралась взять свое. И побольше. Побольше. Конечно в этом ничего плохого нет. И она очень даже ладная, с огоньком. А он все еще в силах. Но до вечера еще очень долго. До утра, так и куда дольше.

– Так чего интересного для Викентия Семеновича есть? – Когда они наконец сели обедать, поинтересовался Архип.

– Да так. Ничего особенного. Хозяйка все вокруг дочки скачет, словно наседка. Бегала со своими железками бегала, милее этих самых машин для нее ничего не было. А как дитя родила, так в ней сразу баба проснулась. Да так, что о железяках и думать забыла.

– Ну так. Натуру не обманешь. Если Господь назначил бабе рожать и растить детей, так никуда от этого и не денешься. Сколь ни бегай, а нутро наружу все одно вырвется.

– Вот, верно ты говоришь, Архипушка.

– А еще что?

– Ну, я так поняла, что на заводе у хозяина уж все готово, и они вроде как скоро собираются его запускать. Но о делах они при прислуге не особо говорят. Все больше в кабинете. А туда прислуга ходит только когда сам хозяин велит прибраться. А как войдешь, ни одной бумажки на столе нет. Все в сейф прячет.

– Ну, то понятно. А название сейфа, как я просил, ты записала?

– Скорее уж перерисовала как увидела. Не по нашему писано-то.

– А с тем, пускай Викентий Семенович разбирается, – отмахнулся Архип принимая из рук невесты бумажку с чудными каракулями. – Ну, а вообще, что-нибудь еще есть? Может про соседа его, Кессениха этого, что вызнала.

– Вызнала. Как не вызнать. Он-таки решил вызвать сюда свою семью. Устал в разлуке-то жить. Вот и зовет их в Россию. А и то, эвон какую усадьбу поставил. В Германии небось такого нет.

– Ясно. А схему усадьбы, нарисовала?

– Ну да. Все как ты и просил. Вот, – выкладывая перед ним сложенный в несколько раз листок бумаги, гордо заявила она.

– Ну и чего молчишь? Клещами все из тебя тянуть? – Недовольно заметил Архип, разворачивая бумагу.

– Чего ты так-то, Архипушка. Я же… А ты… – Обижено надулась девушка.

– Господи, Глашенька, ну прости ты меня дурака несусветного, – тут же опустившись перед ней на колени, с искренним раскаянием произнес он.

А дабы придать своим словам весомости, еще и обнял ее, крепко прижимая к себе. Чтобы ни капли сомнений, насколько крепко он ее любит. На что способна обиженная женщина и вообразить себе трудно. Но уж если решит посчитаться, то мало не покажется. А главное, предугадать как и куда именно она ударит, невозможно.

– Я же только ради нас стараюсь. Чем больше и лучше выведаем о твоих господах, тем скорее получим свое и заживем, на зависть всем. У меня и без того заработок хороший, а тут еще и деньга большая. Переедем в другой городок, та хоть в Гатчину. Поставим домик, и я так же буду ездить в Питер, поделки свои сдавать.

– В Гатчине абы какой домик не поставить, – успокаиваясь, деловито заметила Глаша.

– А на что нам деньги? Не молиться же на них.

– И правда, – озаряясь счастливой улыбкой, согласилась девушка. А потом, сразу же стала деловой и ткнула пальчиком в бумагу. – Я там указала где какие посты. И куда кто глядит. И когда их меняют, то же написала. Все как ты говорил.

– Не я. Викентий Семенович, – все же заглянув в бумагу, задумчиво возразил Архип.

– Ну так я же его не видела. Только с тобой и разговаривала.

– А, ну да. И то верно. Еще что есть?

– Та нет. Разве только завтра поутру господа собрались в гости к Игнатьеву. Тесть хозяина непременно хочет, чтобы внучка в его доме побыла. Ну и прием устраивает, что-то вроде смотрин внучки. Мол в дому зятя то само собой, а в его дому, уж совсем иное.

– И когда выезжают?

– Так часов в девять и выедут, – пожав плечами охотно ответила девушка.

– А кто именно поедет.

– Так, хозяин с хозяйкой, да Кессених этот.

– Сколько машин?

– Одна. Охрану с собой брать не будут. Не любит этого хозяин. Хотя остальным без охранников шагу ступить не дает. Говорит, что он сам как пес цепной, кого хошь порвет.

– Та-ак. Ну и чего ты молчишь. Чего тянула. Сразу об этом говорить надо было.

– Так, а что такого-то? Великое дело. Собрались в гости поехать.

– Так. Ты вот что, Глашенька. Ты тут похозяйничай сама. А мне надо… Нет. На этот я уже опоздал, – глядя на карманные часы, деловито заметил мужчина. – Значит на вечернем.

– Это, куда это? – Всполошилась девушка.

– В Питер, куда же еще-то, – пожал плечами он.

– Так, если ты вечерним, то… А обратно-то как?

– Ну… Придется переночевать в ночлежке. Зато может так статься, что уже завтра мы получим наши деньги, и уедем отсюда.

– Правда? – В глазах девушки плеснула неподдельная радость.

– Истинно тебе говорю.

– Погоди. А как же этот дом? – Тут же став деловой, уточнила она.

– А чего с ним не так-то? Выставим на продажу. Попрошу соседа, он все обставит лучшим образом. Ну заработает и сам малость, не без того. Но нам тут уж лучше будет не задерживаться.

– Ага. Ну да. Так оно и впрямь лучше.

Через два часа, после очередной прогулки в спальню, Архип при полном параде, вышел на крыльцо дома. Нужно было поторапливаться. Не то эдак он и на вечерний поезд опоздает. А вот это никак нельзя. Когда еще подвернется такая удача, чтобы все трое оказались в одной машине, да еще и без охраны. Пастухов слишком уж самоуверен, этого у него не отнять. Пусть в бронированном авто, и вооруженный до зубов, но телохранителей рядом с собой не терпит. А это неправильно. Хм. Для него неправильно.

Мелькнула было мысль, избавиться от девушки. Но он тут же отбросил ее как несостоятельную. Во-первых, она утром должна будет встретиться с домоправительницей, и вернуться в усадьбу еще до отъезда хозяев. Пастухов может и самоуверенный, но воробей стрелянный, может всполошиться. Во-вторых, уж сколько раз он ходил по краю, да только ни разу так под кручу и не сорвался. А тогда, в Глаше потребность даже увеличится.

И потом. Девка жадная до денег. Вроде и любит Архипа и млеет рядом с ним. Но задаток, пятьсот рублей, прибрала в свои ручонки. Опять же, не хочет просто так бросать вот этот дом Архипа. А он не сказать чтобы и дорого стоит. Уж на фоне полутора тысяч рублей, точно. Не совершит ли она какую глупость? Нет. Такая свой шанс не упустит. Тут ведь и жадность, и любовь. Уж Архип-то точно знает, что втрескалась она в него по самое не могу. А это гремучая смесь. Так что, пусть живет. Вреда не будет.

Утро выдалось просто замечательным. Середина сентября, а уже неделю стоит солнечная погода. Огорчает только одно. В такую суш, даже при медленной езде по дорогам лишенным асфальтового покрытия, автомобиль поднимает целый столб пыли. Впрочем, особых проблем это не составляло. Резиновые уплотнители и пыльники сделали кабину достаточно герметичной, чтобы противостоять пыли.

Единственное слабое место, воздухозаборник. Но и там был установлен фильтр. Конечно поток воздуха от этого резко понизился. Но это не беда. Для вентиляции салона, его вполне достаточно. А что до прохлады, в жаркий день. Так с этим вполне управится и вентилятор. Они теперь входят в комплектацию всех автомобилей представительского класса.

Пастухову и Кессениху это только на руку. Их ведь изобретение. Так что, с каждого установленного девайса, им капает копейка. Немного. Но там капля, тут капля. И получается ручеек. Причем, с учетом других лицензий, весьма полноводный. К примеру, еще два года назад Кессениху такие доходы и не снились. А теперь, сумма как бы и не кажется такой уж большой. Ну, в свете-то маячащих на горизонте перспектив.

– Глаша, саквояж с детскими вещами положи в багажник, – спускаясь со ступеней большого крыльца, и прижимая к себе запеленатого младенца, распорядилась Александра.

Несмотря на предложение Петра нанять нянечку, Александра отказалась от такой блажи. Нет, до рождения ребенка она взирала на этот вопрос вполне благосклонно. Но как только Ирина появилась на свет, так и думать об этом не желала. Да, трудно, да частенько не высыпалась. Но тем не менее, в этом было свое очарование, и притягательность. А еще. Скорее всего сказалось то, что сама она росла без матери, пусть и окруженная любовью.

– Уже несу, Александра Витальевна, – тут же отозвалась служанка, обряженная в темно-коричневое платьице, с белоснежным накрахмаленным фартучком.

В руках она несла объемный саквояж, по вместимости с легкостью соперничающий с чемоданом. Ничего не поделаешь. Младенец он и есть младенец. Вроде и одна только малютка, а на заднем дворе постоянно полощутся на ветру марлечки, пеленки, распашонки и чепчики. Да у прислуги вечно целая гора глажки. Просто удивительно, как удается эдакой малютке, озадачивать заботами всех домочадцев.

Поэтому при виде большого саквояжа Петр только покачал головой, и ничего не сказал. А чего говорить? Матери виднее, что и как сделать. Опять же, пусть и сирота, рядом есть многоопытная и заботливая Анна Ильинична, их домоправительница, которая души не чаяла в Александре. Шутка сказать, сызмальства растила сиротку. Игнатьев даже немного обиделся, когда она после стольких лет службы вдруг подалась в другой дом. Пусть и к его же дочке.

Но с другой стороны… А куда Анне Ильиничне еще-то податься. Если она эту егозу за дочь родную почитала, а своей семьей так и не обзавелась. Ну и какая мать бросит свое дитя? То-то и оно.

– Анна Ильинична, может с нами? Папа обрадуется, – предложила Александра.

– Нет уж. Благодарствуйте. Вон на мне какая усадьба. Поди за всем уследи. Так что, некогда мне по гостям разъезжать. А с батюшкой вашим мы и без того виделись, два дня тому. Езжайте уж с Богом.

Хоть и недальний путь предстоял, а женщина все же тайком перекрестила отъезжающую машину. При этом Глаша, как-то зябко повела плечами, и глубоко вздохнула. Уж она-то знала, насколько это не рядовой выезд семейства Пастуховых, и как им понадобится даже такое благословение.

Архип продолжал следить за автомобилем, пока тот не покинул усадьбу. И только убедившись, что все птички находятся в клетке, спустился с дерева. Все идет так, как и планировалось. Если бы что-то пошло не так, то он ничего не предпринимал бы. А так, сейчас запалит чадящий костер. А что такого? Подумаешь детвора обнаружила рваную автомобильную покрышку и подпалила ее. Экая невидаль.

Ну, может наблюдатель на пожарной калане малость напряжется. Но недолго. Даже тревогу поднимать не станет. Они там опытные, потому дым чадящего костра никогда не спутают с пожаром. На пожаре дым не черный, как от сгоревшей резины, а грязно бурый, и жирный. Трудно найти более точное определение. Словом отличается он, чего уж там.

Зато для готовящих нападение Крапивы с подельниками, это будет сигналом ожидать гостей. Они ту неподалеку, всего то в версте с небольшим. Так что, дым увидят однозначно. А вот если сигнала не будет до десяти часов, то ничего не предпринимать, и уходить. Потому как если с этим Пастуховым, хоть малость не так, то лучше перестраховаться. Уж больно ушлый, сволочь.

Архип подошел к сложенным друг на друга трем автомобильным покрышкам, и облив из бутылки спесью бензина, керосина и гудрона, поджог. Загорелось сразу, и быстро прогореть не должно. Времени вполне достанет, чтобы покрышки полностью разгорелись. От усадьбы Пастуховых до моста через Ижору верст пять, так что времени вполне хватит.

Ну что же, дело сделал. Пора и честь знать. Признаться устал уже сидеть в этом Колпино и изображать из себя отчаянно влюбленного. Нет, Глашенька прелестница что надо. Огонь девка! Главное, чтобы здоровья хватило. Только вот она все время в усадьбе. Ему же нужно изображать из себя добропорядочного жителя, небольшого промышленного городка близ столицы. Скукотища.

А так. Считай дело он свое сделал, и теперь можно прямиком на станцию. Через час с небольшим поезд на Питер. Чем бы тут ни закончилось, убираться ему нужно в любом случае. С Глафирой это оговорено заранее. После несчастья, она должна будет выждать какое-то время, а потом отправляться по одному адресочку. Липовому. Но ей это знать не обязательно. Потому что до него она все одно не доберется, и в скором времени отправится на небеса. А там уж пусть ее определяют в рай или ад.

Архип бросил последний взгляд на уже пышущее жаром пламя, и пошел прочь. Все. Нечего ему тут делать. Он свою задачу выполнил.

– Крапива, есть сигнал! – Вскочив на ноги, с радостным возбуждением едва не прокричал Студень.

При этом он указывал рукой в сторону поднимающегося примерно в версте столба черного дыма. А дым в той стороне означал, что до долгожданной встречи осталось не так чтобы и много. Крапива перевел взгляд в сторону наблюдателя расположившегося на дереве. Оттуда видна центральная улица Колпино, раскинувшаяся по обе стороны от Московского тракта, протянувшегося параллельно железнодорожному полотну.

– Ну чего там, Варнак?

– Тихо пока, – послышался ответ мужчины среднего сложения, с черной копной волос.

Он хотя и не отличался худосочностью, тем не менее в кодле был самых скромных статей. Потому и на дерево лезть именно ему. Конечно при желании Крапива мог набрать хоть целую толпу. Но тут такое дело. Вот так просто подписать народ только ради того, чтобы кого-то грохнуть не получится. Если кто из деловых и пойдет на такое дело, то только за серьезный фарт. А какой тут фарт? Только свинец и можно получить. За Купцом не заржавеет. А на кармане у него хабар если и будет, то только слезы одни.

Студень предложил было захватить его бабу, да порастрясти мошну Купца. А что. За нее, да за дите он ничего не пожалеет. А мужик он богатый. И не сказать, что идея столь уж плоха. Наоборот, вполне даже подходящая. Но Крапива отмахнулся от нее, без раздумий. Заявил, что Купец с бабой задолжали ему по другой части, и за то должны уплатить кровью. А всяк иной расклад Крапиве невместен.

Вообще-то он даже себе с трудом был готов признаться в том, что попросту боялся этого парня. Дурная у него привычка, сметать возникающие на его пути преграды. Тогда в тайге, ведь Крапива не промазал. И даже если не убил, попал-то хорошо. Любой бы другой на месте Купца… А этот поднялся, да еще и Рябого с Рохлей завалил.

Не-эт. Ну его к ляду. Этого только кончать. Сразу и наглухо. Начни с ним игры играть, и неизвестно чем все кончится. Тем более он себе охрану завел. Как пояснил тот самый неизвестный, вытащивший их с каторги, все с боевым опытом или из числа бывших полицейских. Причем, не из тех, что по рынкам да рюмочным поборами занимаются. А из настоящих легавых и волкодавов.

– Крапива, едут, – прерывая его размышления раздался сверху голос наблюдателя.

– Точно он?

Сегодня воскресенье, а потому движение на тракте не такое уж и оживленное. К примеру за последние полчаса в обоих направлениях проехало едва ли с десяток автомобилей, и полудюжины подвод. Вот в будние дни, совсем другое дело. Не сказать конечно, что поток сплошной, но все же куда как веселее.

– Точно они, крапива. Гадом буду.

– Давай вниз.

Впрочем, команда излишняя, Варнак и без того уже торопливо перебирает конечностями по ветвям, спускаясь на землю. Итак, если наблюдатель ничего не сказал о других машинах, получается со стороны Колпино никого, кто бы им помешал нет. Дорога в сторону Питера просматривается чуть не на версту. И там никого. Просто идеально.

– Давай, выезжайте!

Напрягая голос прокричал Крапива, подавая сигнал подельникам. Через реку Ижору есть только два моста. Один железнодорожный. И второй, вот этот, обычный каменный. В моду уже входит название автомобильный. Ну нужно же как-то их отличать. Так вот, этого моста направляющимся в столицу никак не миновать. Нет других переправ для автомобилей. Ну разве только еще дамба, выше по течению. Но это делать изрядный крюк, да проезжать по территории завода. А иначе никак. Дамба-то старая, заводская. По тракту оно куда проще.

Получив команду с противоположного берега двинулась подвода. С этой стороны грузовик. Посредине моста они встали имитируя столкновение. Возница тут же скинул с повозки пару мешков набитых сеном. Да так, чтобы их без труда можно было видеть из подъезжающей машины. Сам он и шофер, встали друг напротив друга, и начали ругаться, азартно жестикулируя руками. Вот молодцы. Артисты.

Студень занял позицию на противоположной стороне от дороги. Крапива и Варнак с этой. Расчет прост. Купец наверняка выйдет из авто, чтобы узнать, что тут случилось. Ну и разобраться с препятствием. Не станет же он кричать из своей бронированной консервной банки. Эдак его и не услышит никто. А как только он выйдет из машины, тут уж и они за дело возьмутся.

Крапива присел за деревом, в пяти саженях от края дороги, и перехватил поудобнее маузер. Забрасывал он удочку по поводу той самой тарахтелки, что под стать пулемету, только плюется пистолетными пулями. Но неизвестный только посмеялся, заявив, что губа у ивана не дура.

Так что, томпсоны им не обломились. Зато для каждого нашлось по маузеру. Все пользованные, с частично стертым воронением и царапинами на кобурах. Но в остальном оружие в отличном состоянии. Они с них уж успели пострелять по банкам. А то как же. Идти на дело с непроверенным стволом, последнее дело. К тому же, как оказалось, маузер куда более точен, чем пистолет-пулемет. Но вот скорострельность…

Крапива задался целью раздобыть себе такое оружие. Уж больно картина расстрела Гордея запала ему в душу. Опять же, от людей с фронтовым опытом слышал, на что способен пулемет. А чем еще является томпсон? Пулемет и есть.

Наконец из-за поворота появился автомобиль, взметающий за собой клубы пыли. Он и есть. Руссо-Балт. И номер тот самый. Крапива злорадно улыбнулся, вжал кобуру-приклад в плечо, и взвел курок. Ну, давай милай. Иди к папочке. Уж на этот-то раз он тебя приголубит. С гарантией. Лично мозги вышибет. Вот этой самой рукой.

Руссо-Балт приблизился к мосту, и как ожидалось остановился, тут же окутавшись клубами пыли. В результате этого автомобиль практически полностью пропал из виду. Так. Через плотную завесу проглядывали только неясные очертания черного лимузина. Н-да. Черный цвет он того… Маркий, просто жуть. Бог весть отчего подумалось Крапиве, наблюдающим за этой картиной сквозь прицел пистолета.

Но в следующее мгновение ему уже было не до этих размышлений. Потому что округа огласилась серией столь мощных взрывов, что от неожиданности, да и испуга, чего уж там, Крапива едва не выронил оружие. Находившийся рядом Варнак и вовсе распластался в траве.

Лошадь в повозке вздыбилась и с диким ржанием попыталась бежать. Но добилась только того, что повозка и грузовик на этот раз и впрямь сцепились намертво. Бедное животное объятое настоящим ужасом начало биться в ловушке, которую сейчас собой представляли оглобли. Правое копыто обезумевшей лошади врезалось в бедро шофера, который с криком полным отчаяния и боли повалился на мост.

Возчик, выхватил пистолет и помчался к противоположному берегу, вывернув руку и пустив три пули в Руссо-Балт. Ну или как ему казалось, в его сторону. Он уже был на противоположной стороне, когда его выгнуло дугой от кем-то метко пущенной автоматной очереди.

Ничего этого Крапива не видел. Потому что попросту впал в оцепенение. Не было ни султанов земли, не свистели осколки. Но от этого было не менее страшно. Да и откуда ему знать, каково это, оказаться под артобстрелом, или когда позиции забрасывают гранатами. Его вогнало в ступор от беспрерывной канонады и поделать с этим он ничего не мог.

Он видел, как из открытых дверей автомобиля, по обоим сторонам выскочили вооруженные люди. Видел, как откинулся капот багажника и оттуда так же выскочили двое, с оружием наперевес. Видел как Купец пустил короткую очередь куда-то в сторону моста. Как потом, развернулся опускаясь на колено, и поводя стволом по кустарнику рядом с дорогой. Все это он видел. Вот только предпринять ничего не мог.

К тому моменту когда он наконец с собой совладал, ствол автомата уже смотрел ему в лицо. Расстояние так себе, плевое, поэтому он отчетливо рассмотрел черный провал дульного среза. А в следующее мгновение тот полыхнул резкой искрой, и это последнее, что видел в своей жизни Крапива…

Петр подскочил, и подбежал к дереву. Деловые уже лежали бездыханными телами. Одного из них приголубил он. Второго охранник. Хм. Надо же. Крапива. Значит, все же посчитались. Вот и ладно. Было бы обидно, столько намудрить, а на выходе получить одну только головную боль. Или вообще, пшик. Впрочем, головная боль будет. Как и самое что ни на есть детальное разбирательство. А то как же. Устроили целое побоище, и считай в черте города.

Но пока.

– Здесь двое! Оба готовы, – выкрикнул он.

– Один. Готов, – послышалось с противоположной стороны дороги.

– На мосту двое, – послышался запоздалый выстрел. – Оба готовы.

Вот и ладно, что готовы. Теперь осталось полиции представить все в надлежащем свете. Но трудностей наверняка не будет. Вон оно оружие в их руках. На лицо классическая засада. Вот только нужно внести пару штрихов. Петр подхватил руку мертвого Крапивы, с зажатым в ней маузером, прицелился и несколько раз выстрелил по автомобилю, оставляя отметины на кузове и стеклах.

Все было обговорено заранее. Поэтому с остальными поступили так же. Несколько выстрелов, с оружием в руках. Так чтобы и пороховая гарь осталась, и отпечатки пальцев были бы на месте. А то мало ли, как далеко тут шагнула криминалистика. Должно пройти. Опять же все пятеро беглые каторжники. Причем двое из них полтора года назад уже покушались на жизнь Пастухова, за что и схлопотали очередной срок.

Тут еще и шумиху можно будет поднять. И опять приплести темные силы тайного клуба. Не от своего имени конечно же. От себя только некие туманные намеки, и не более. Ну к примеру, как могли беглые каторжники так быстро добраться до столицы. Ведь еще пару недель назад во всю махали кайлом на строительстве Транссиба?

Вообще-то все должно было быть по другому…

Петр вовсе не забывал о том, как боевики тайного клуба подобрались к семейству Игнатьева. Поэтому чтобы не усложнять жизнь потенциальным врагам, он решил направить их действия в строго определенном русле. Для чего ему в доме понадобилась молодая служанка.

Таковую он нашел в приюте общества вспомоществования падшим женщинам. Не надо удивляться. Имеется Петербурге таковое. Причем оно не одно. Пастухову известно как минимум еще о двух таковых в Российской империи. В Москве и в Киеве. В этих приютах бывших проституток обучали какой-либо профессии. После чего заботились о предоставлении им рабочих мест. В основном из них готовили прислугу, портних, сестер милосердия для больниц и госпиталей, гувернанток, и тому подобное. Список был довольно обширен. И призирали за этими домами дамы из высшего света. Вот такие выверты.

Вот в таком приюте Петр и подобрал себе служанку по имени Глафира. Девушка оказалась хваткой и прирожденно актрисой. И ничуть не стушевалась, что ей возможно придется играть роль обманутой полюбовницы. К прежней жизни возвращаться она не желала. Но ведь тут совсем иное. Это нельзя ставить вровень с домами терпимости. Опять же, плата настолько высокая, что можно будет озаботиться собственным делом.

Словом, о всех телодвижениях тайного клуба вокруг своей персоны, связанных с Глафирой Петр знал доподлинно. Мало того, готовился к ликвидации очередной группы. Вернее, фактической ликвидации в плане приносимой тайному клубу пользы. Этих он решил взять под контроль. Чтобы они дышали так, как скажет он.

Нет. В Петре вовсе не проснулся дар вербовщика или контрразведчика. Боже упаси. К чему лезть в дела, в которых ничего не смыслишь. Он только обозначала задачу и конечную цель. Остальное отдавал на откуп Акимову. Кстати, не всегда выходило так, как того желал Петр. Бывало и так, что его начальник службы безопасности все переиначивал. И Пастухову ничего не оставалось, кроме как принять его правоту.

Так вот. Пока они собирали необходимую информацию о группе, и выходили на всех ее членов, Петр вдруг получил неожиданную весточку из Красноярска. К нему домой ни с того ни с сего заявился его компаньон по золотым приискам, Завьялов Игнат Пантелеевич. Да не один а в компании с охотником, из села Моты, близ Слюдянки, где Петр отбывал ссылку. Было дело не без участия Петра и Кессениха, Алешину Семену спасли жизнь, да жену вырвали из бандитских лап.

Так вот, Семен рассказал, что нашли они с товарищами в лесу близ тракта раненого. Тот только день и продержался. Но прежде чем отдать Богу душу, рассказал о том, что с каторги бежал Крапива, и что он собирается порешить Пастухова, которого за глаза звали Купцом. А еще сказал, что помогают беглым его бывшие хозяева.

Семен тут же всполошился, и поспешил к купцу, в Красноярск. Благо поезда ходят каждый день. Даже не подумал о том, что его там может и не оказаться. Все же на прииске самый сезон. Но тот как раз прибыл в город за товаром. Прииск прииском, но и свои торговые дела Завьялов не забрасывал. Копейка конечно совсем уж скромная, в сравнении с прииском-то. Но тут у главное не в приработке, а в том, что купца уважали, а потому и вокруг прииска тати особо не крутились. Потому как что инородцы, что староверы за добро, платили добром.

С появлением на арене Крапивы с подельниками, все менялось. В принципе, Петр уже мог начать тихо крутить группу тайного клуба. Более того, даже вычислить Крапиву и накрыть его берлогу не составило бы труда. По заявлению Акимова, ему для этого достаточно было пары недель. И Петр ему охотно верил.

Но в его планы не входило опять отправлять Крапиву на каторгу. Ему бы не Крапивой прозываться, а Репейником. Уж больно приставучий. Поэтому Петр решил извести и ивана и его подручных. Просто и без затей. Чтобы решить этот вопрос раз и навсегда.

Поэтому была разработана операция чтобы спровоцировать Крапиву на нападение, где и положить всех разом. Все было разыграно на высшем уровне. И Архипа взяли, после того, как он подал сигнал. И автомобиль сменили. Петр пересел в него, всячески избегая взгляда жены. Теперь кстати с ней придется разбираться. Он ведь от гениального ума не поставил ее в известность относительно своих намерений.

Когда лимузин остановился у моста, Петр не сомневался в том, что это засада. Но открывать огонь они не спешили. Мало ли. Вдруг окажется, что и впрямь авария, а засада чуть дальше. Одно дело упустить урок. Не вышло убрать по умному, всегда можно вернуться к варианту Акимова. А вот убивать невинных совсем не хотелось.

Поэтому под прикрытием пыли, они приоткрыли окна и начали разбрасывать вокруг взрывпакеты. Грохоту вышло изрядно. И у одного из бандитов на мосту, не выдержали нервы. А как только она начал стрелять, так и они начали работать уже на полном серьезе.

Вообще-то готовились к куда более серьезному выступлению. Даже озаботились бронежилетами. И что самое интересное, Петр не имел к их появлению никакого отношения. Подобными девайсами еще перед войной были оснащены полицейские обеих столиц. А сейчас постепенно снабжаются и остальные полицейские управления.

Им же достался образец превосходящий казенный, в том числе в весе, и более дорогой в выделке. Зато, он держал самый мощный маузеровский пистолетный патрон. Такие жилеты можно было купить в оружейных лавках. Товар надо сказать был особенно востребован в годы войны. Но вот после… Нет, в Америке, где во всю бушуют алкогольные войны, очень даже востребованная вещь. А вот в России… Но Петр приобрел целую партию даже не задумываясь.

Так что… Да, риск имелся. Не без того. Но он сделал все для того чтобы максимально его минимизировать. Ну не с пулеметами же и винтовками на них должны были нападать бандиты. Разве только после того как все было кончено, поспешили избавиться от бронежилетов. Петр даже решил сменить жилет от своего костюма, с вшитой под подкладку кольчугой от ножевого удара. Что ничего не указывало на то, что они были готовы к нападению…

Н-да. Воскресный день выдался на удивление суетным. Кроме колпинской полиции, подтянулись чины из столицы. Нет, личности подвергшиеся нападению тут ни при чем. Вот если бы сам Игнатьев… А так…Но вот то обстоятельство, что были применены сразу несколько автоматов, уже совсем другое дело. (В России, как-то не приживалось название пистолет-пулемет.)

Петр подозревал что теперь в Госдуму пойдет петиция с тем, чтобы запретить это оружие в гражданском обороте. Ведь по сути, Петр не нарушил существующие законы об обороте оружия. Ведь там четко прописан запрет на пулеметы. А томпсон таковым не являлся, хоть тресни. У него в оружейном мире уже есть классификация именно как у пистолета-пулемета. Разница однако.

Так что, несмотря на стечение большого количества полицейских чинов, по сути, разбирательство не заняло так уж много времени. Уже через несколько часов, Петр и его телохранители были отпущены. Их конечно предупредили, что еще потревожат. Но суть была ясна как день. Если и вызовут, то только ради какой-нибудь формальности.

Все стало куда интереснее, уже после того, как ими перестали интересоваться полицейские. Петр как раз устраивался за рулем, готовясь вернуться домой. Разбираться с агентами тайного клуба предстояло Акимову. Его учить, только портить. Так что, пора предстать перед разъяренной супругой. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь. Опять же, чем короче промежуток, тем меньшая буря разразится.

Но когда он уже хотел захлопнуть дверь, его окликнул очередной чин. На этот раз со знаками различия жандармского управления. И данное обстоятельство совсем ему не понравилось. Он появился самым последним. Как видно информация дошла слишком поздно. За все время ротмистр не задал ни одного вопроса. Только ходил как тень и внимательно слушал.

– Петр Викторович, ротмистр Потапенко Григорий Юрьевич. Позвольте отвлечь вас. Я не долго, – примирительно улыбнувшись, уточнил жандарм.

– Можно подумать, у меня есть выбор, – пожал плечами Пастухов. – Говорить будем здесь?

– А есть варианты?

– У вас в управлении, – пожал плечами Пастухов.

– Отпадает, – тут же отверг ротмистр.

– У меня дома?

– Хотите спрятаться за мной, от разъяренной супруги, – покачав головой не согласился Потапенко.

– Ну не знаю. У нас в городе есть ресторация. Она, кстати, уже работает. Нет? Тогда на заводе, в моей конторе.

– А может просто отъедем в сторонку, побеседуем, а потом каждый по своим делам?

– Так просто? – Удивился пастухов.

– А к чему городить сложности.

– Ладно.

Отъехали они совсем недалеко. Водитель ротмистра со своим авто, и телохранители Петра, остались у моста, откуда спешно разъезжался народ. Проезд освободился, движение возобновилось, и одна из первых пробок этого мира пришла в движение. Петр же, просто отвернул в сторону, и встал посреди полянки. Видно их со всех сторон, но вот поди пойми о чем там идет беседа. В конце концов ротмистру именно это и было нужно.

– Петр Викторович, я попросил бы вас отдать распоряжение своим волкодавам передать ваших пленников жандармскому управлению, – сразу же, без обиняков заявил ротмистр, едва только авто остановилось.

– О чем это вы? – Разыграл искреннее удивление Петр.

– Капитан Клюев предупреждал, что с вами может быть непросто.

– Клюев?

– Мы с ним вместе на германском фронте гонялись за шпионами, и ходили в рейды по тылам противника. После войны я вернулся в жандармское управление, а он продолжил службу в контрразведке. Это именно его стараниями мне стало известно о необычном побеге с каторги Крапивы и его подельников.

– А ему-то откуда знать, что побег необычный?

– Ну, один охотник обязан вам жизнью, другие предпочитают сотрудничать с Клюевым. Способов-то много. Не все же подобны вам, что могут только все испохабить.

– Я гляжу, вам многое известно.

– Уж поверьте. Итак, Клюев сложил два и два, а получив ответ, поспешил задействовать свои связи, потому как остальное было вне компетенции их ведомства. Но пока проводилось согласование, то да се, вы не дремали. Нам удалось кое-что установить, но вот предпринять мы уже ничего не успели. Все понеслось вскачь.

– Ближе к делу, господин ротмистр.

– Как скажете. Итак. С Крапивой вы разобрались. И сделали это красиво. Даже если его расковырять до донышка, то вам по большому счету нечего предъявить кроме самообороны. Ну, может вы ее чуть превысили. Очередная ссылка, и это в худшем случае. Но что касается эмиссаров тайного клуба… Здесь ваша вендетта заканчивается, и начинается политика. Слишком уж влиятельные личности могут оказаться вовлеченными в это дело. Что может вызвать даже обострение во внешней политике. Вы ведь не остановитесь, не так ли?

– А у меня есть выбор?

Нет, а что такого? Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. И потом тут до диктофонов пока еще не додумались. Вот записывающий фонограф есть. Но для его использования нужно либо соседнее помещение, либо большая коробка, а иначе никак.

– Вы напрасно считаете, что вас все время загоняют в угол. Выбор есть всегда. И в данном случае, в частности. Вы сделали все что могли. Остальное оставьте нам. Императору не нравится, когда охотятся на его подданных, как на уток в осеннюю пору. Ему не по душе, то что кто-то пытается ставить нам палки в колеса, коль скоро мы можем хоть в чем-то превзойти и поучить Европу. И вообще, какому хозяину понравится, когда чужие хозяйничают в его доме?

– То есть, вы гарантируете, что нас оставят в покое?

– Именно это я вам и говорю. К его величеству относятся по разному. Многие считают его мягкотелым, даже не бледным подобием своего отца. Но когда он закусывает удила… Я же говорю, ему не понравилось, что кто-то решил хозяйничать в его доме.

– По моему это происходит с завидным постоянством.

– Трудно вам возразить. Но только не в этот раз.

– И что от меня требуется?

– Просто передайте ваших пленников нам. Вот адрес, куда их нужно будет доставить, – ротмистр быстро сделал запись в блокноте, после чего вырвал листок и передал Петру.

Вообще-то у него шевельнулся червячок недоверия. Но он отмел эту мысль. Уж больно много разных мелочей. В этом случае и Клюев должен был оказаться агентом тайного клуба. И вообще, тайный клуб и ротмистр жандармского управления… Абсурд. Поэтому, он молча принял листок.

Потом они разъехались, и Петр направился домой. Перед тем как выйти из машины, он протянул листок старшему группы, и приказал передать Акимову, чтобы он переправил пленников по указанному адресу. Бодаться с жандармским управлением? Да Боже упаси. Он еще не сошел с ума. Вот если бы те оказались самозванцами… Нет. Об этом уже говорилось. Абсурд.

Александра встретила его в гостиной, едва только он вошел в дом. Причем вид у нее был столь многообещающий, что Петр невольно поежился.

– Ирина спит? – Попытался он прибегнуть к последней надежде.

– Даже не надейтесь, Петр Викторович, – строго покачав головой, прошипела жена сквозь зубы.