Восток дело тонкое. И пусть товарищ Сухов имел ввиду совершенно иной Восток, проще от этого он не становится. Но как ни странно при всей кажущейся проигрышной ситуации позиции России в Китае довольно сильны. Постаралось российские правительство, чего уж там. Ну и военные не оплошали.

По прибытии в Пекин Петр сильно удивился при виде китайских военных. Их форма сильно напоминала русскую. Разве только головные уборы, пусть и напоминали средневековые шлемы, но были выполнены на восточный манер. Остальное же, кроме расцветки, вплоть до знаков различия и вооружения один в один с русской армией.

Данное обстоятельство его настолько удивило, что он поспешил с расспросами к своему новому напарнику, и по совместительству офицеру разведки штабс-капитану Плужникову. И он поведал много интересного. И в отношении Монголии в том числе. А Петру казалось, что уж по Монголии он в курсе. Не тут-то было.

Все началось еще после, так называемого, восстания Боксеров. Россия тут отметилась не лучшим образом. Да и могло ли быть по другому. Но зато по итогам оказалась в значительно выигрышном положении. В ходе боев русская армия показала себя с наилучшей стороны. Или же в отношении нее все сложилось наилучшим образом. Не суть важно. Главное это то, что отношение в китайцев к русским было более лояльным, чем к остальным интервентам.

Кроме того, русские военные и дипломаты сумели добиться того, чтобы китайское правительство решило реформировать свою армию по образцу и подобию русской. Не сказать, что она на тот момент была передовой, но факт остается фактом. Русские сумели себя подать.

Реформа вооруженных сил Цинской империи означала и перевооружение армии. Не сказать, что у русских все было столь уж благостно в оружейной сфере. Мощностей своих заводов не хватало даже для перевооружения своей армии. Винтовки заказывались заграницей. Что уж тут говорить о поставках для Китая. И тем не менее, Витте буквально вцепился в эту возможность.

Первые поставки были осуществлены оружием поставленным в Россию из Франции. Причем, китайцам винтовки и револьверы были проданы дешевле, чем закуплены у французов. То есть, сделка прошла в минус. Но зато, тем временем в России наращивалось производство из расчета предполагаемых поставок в Китай. Та же ситуация была и с артиллерией и остальным снаряжением.

На ситуацию не повлияло даже поражение России в русско-японской войне. Русские заводы поставляли поставлять на китайский рынок различное вооружение и снаряжение. Кстати, ситуация русской армии в прошедшей Великой войне было не столь уж плачевным.

Конечно нельзя было сказать, что удалось полностью избежать винтовочного и снарядного голода. С созданием стратегических запасов на случай войны, Генеральный штаб все же намудрил, и они оказались явно недостаточными. Но того о чем слышал Петр в своем мире, не было и в помине.

В девятьсот одиннадцатом году Китай охватили волнения приведшие к фактическому падению династии Цин. Но последнему императору маньчжурской династии, все же удалось закрепиться в Маньчжурии. Не без помощи штыков Квантунской армии Японии. Результатом чего стало вооруженное противостояние между Китаем и Японией.

До полномасштабных боевых действий все же не дошло. Китай сотрясали внутриполитические и экономические проблемы. Пришедшему к власти временному правительству никак не удавалось удержать в руках расползающуюся империю. Кроме Маньчжурии, где образовалось новое государство Маньчжоу-го, выступила за отделение и Монголия.

События развивались настолько стремительно, что в Монголии могли оказаться японские войска. Противостоять этому Китай не мог. На это попросту не было сил. И тогда в дело вступила Россия. Упустив ситуацию с Маньчжурией, русские не могли допустить еще и полного откола Монголии. Поэтому было принято решение о вводе войск.

Впоследствии с китайским правительством было достигнуто соглашение о признании автономии Монголии. Русские же войска гарантировали то, что эта территория не будет отторгнута японцами. Положа руку на сердце, для китайцев в тот момент это был выход.

Ситуация более или менее стабилизировалась, и оставалась таковой до начала Великой войны. В пятнадцатом году, воспользовавшись тяжелой ситуацией русской армии на фронте, Япония повела агрессивную политику, и подкупив монгольскую знать, выдавила русских с территории автономии. Драться на два фронта Россия была просто не в состоянии. Тем более, что об открытых боевых столкновениях там не было и речи. Пока. И чтобы этого не случилось, императору Николаю Второму пришлось уступить.

Выходка японцев едва не привела к началу боевых действий с Китаем. Однако, войны удалось избежать. Япония гарантировала все договоренности достигнутые при русском протекторате. На том и порешили. Китай так же не был заинтересован в войне.

Тем более, что страна стояла на пороге очередного внутриполитического кризиса. Он едва не привел к гражданской войне. Противостоять внешнему противнику было попросту некому. Китай разделился на два враждующих лагеря.

Гражданской войны все же удалось избежать. Хотя полностью обойтись без жертв не удалось. Но это оказалась малой ценой. Обернись иначе, и пролились бы реки крови. В настоящий момент к власти в Китае пришла партия Гоминьдан, и ситуация в стране с каждым годом менялась в лучшую сторону.

Разумеется это не относилось к Маньчьжоу-го, население которого находилось под жесточайшим гнетом. В Монголии дела обстояли чуть лучше. Но не на много. Все сильнее зрело недовольство японскими чиновниками и размещенными там войсками.

Несмотря на договоренности, об автономии Монголии говорить не приходилось. Все шло к тому, что она вскорости должна будет присоединиться к Маньчжоу-го, уже объявленной империей, пусть ее и признала пока только одна Япония. И монголам это нравилось все меньше. Настолько, что уже имели место факты открытого противостояния. Разумеется, Россия не могла не воспользоваться сложившейся ситуацией. Пришла наконец пора навести порядок на своих дальневосточных рубежах…

Не сказать, что все так уж прошло гладко. Трудностей организационного плана было более чем достаточно. Хорошо еще Петр решил не взваливать на свои плечи организацию доставки всех участников. А ведь была такая мысль, в связи с ограниченными временными рамками. Но с него хватило и заявленных частных гонщиков. Опять же доставка своих автомобилей, аренда самолетов, найм кинооператоров. Закупка и поставки необходимого оборудования. Размещение всех участников перед началом автопробега, с предоставлением необходимых помещений для обслуживания автомобилей.

Чего уж там. Труд получился поистине титанический. Но как бы ни приходилось тяжко, все когда-нибудь заканчивается. Хм. А что такое конец? Конец, это чье-то начало. Вот закончился подготовительный этап, и начинается сам автопробег. Так что, в этот пасмурный майский день в общем-то ничего не заканчивалось, а скорее уж переходило из одного состояния в другое.

Пасмурный? Да нет. Утро двадцать седьмого мая одна тысяча девятьсот двадцать шестого года выдалось на редкость дождливым. Ливень, не ливень, но сильный дождь очень даже наличествовал. Была даже мысль отложить старт гонки. Но по здравому рассуждению решили все же не отменять. Согласно задумке автопробега должна была иметь место преемственность. То есть, необходимо было увязать два события, между которыми пролегли два десятилетия.

Представители газеты Матэн настаивали на начале гонки в строго назначенное время. За это же высказывался и принц Боргезе. Победителя прошлой гонки специально пригласили для того, чтобы он дал старт сегодняшней. Впрочем, решающее слово осталось не за ними, а за штабс-капитаном. Секретный груз будут ожидать в назначенный срок. А потому, терять время неразумно. И без того, зазор по времени был минимальным.

Старт вышел довольно суетным. Все же шестьдесят два автомобиля. Не шутка. Однако Акимов не зря рекомендовал распорядителя автопробега. Этот живчик средних лет, и полной наружности, успевал везде, и в кратчайшие сроки сумел перераспределить очередность старта. Исходя из имеющихся погодных условий, он предположил, что внедорожники получат несомненный приоритет, а потому, выставил их вперед.

Очередной грузовик побежал по отсыпанной гравием шоссейной дороге, уходящей на север, к виднеющимся вдали горам. Петр и не предполагал, что Пекин с трех сторон окружен горами. Не Кавказский хребет. Но все же.

– Ну как, Иннокентий Андреевич, готов? – Окинув взглядом своего напарника, бодрым голосом поинтересовался Петр.

– Я как горемычный пьяница, к очередной стопке, всегда готов.

– Вот и ладушки.

Петр перевел взгляд на одного из помощников распорядителя, над которым раскрыли зонт. В одной руке у него были часы, с бегущей секундной стрелкой, в другой флажок в черно-белую клетку. Это Петр предложил. Формула один, йолки.

Интервал между уходящими со старта автомобилями минута. Вот парень поднял глаза и встретился с шофером взглядом. Потом поднял флажок. Скосил взгляд на часы. Выждал еще несколько секунд. И наконец дал отмашку.

Господи, спаси и сохрани! Пош-шла родимая!

Петр вдавил акселератор в пол, и КАЗ, сорвался с места, слегка задрав длинную морду. Словно ретивый скакун, застоявшийся в стойле. Оно конечно в этом не было никакой необходимости. Им предстояло путешествие в десять тысяч верст, и столь резвый старт ничего не решал. Но…

На старте присутствовали не только репортеры многих видных газет, но и киномеханики, снимающие хронику. Эти кадры разлетятся по всему свету. Их увидят сотни тысяч, если не миллионы обывателей. Для Петра же важно не только выиграть гонку…

Ну да. Он красовался. Играл на публику. Выпендривался. Да назовите это как хотите. Для него главное завладеть вниманием людей, приковать их интерес к столь необычному автомобилю. Кстати, ушедшая чуть раньше «Чайка», во внедорожном исполнении начала гонку не менее красочно. И оставшиеся два автомобиля концерна будут всячески красоваться на публику.

Над дорогой пролетел «Муромец». Все же хорошая машина получилась у Сикорского. Настоящий всепогодный самолет. Ну, не совсем всепогодный. Но сегодняшний дождь для него все же не помеха. Ну и пилоты. Экипажи сплошь состоят из ветеранов войны. В ком другом могло и недостать решимости на взлет в таких погодных условиях. А эти ничего. Даже не стали ничего особо оговаривать. Ведь ясно же, что старт гонки это очень важно.

– Я гляжу, нас снимают во всех ракурсах, – кивнув в небеса, произнес Плужников.

– А ты как думал. Ваше золотишко это так, попутный груз. Самое главное это автопробег. Признаться, была бы возможность послать вас с вашей важной миссией, сделал бы это, ничуть не задумавшись. Вы, господа разведчики, просто не представляете, что за товар мы тут рекламируем. Ну да, ничего. За время путешествия еще успеешь оценить.

– Эх Петр, Петр, никак ты не хочешь осознать стратегическую важность нашего груза для России.

– Да я-то как раз могу. А вот ты, Генеральный штаб, правительство и император благодетель, никак не поймете, какой стратегический потенциал заложен в моторы под капотами наших автомобилей. Ничего. Еще поймете. Главное, чтобы до вас дошло быстрее, чем до того жирафа.

– До какого? – Не понял Плужников.

– Это анекдот такой.

– Интересно послушать.

Рассказал. Вроде и незатейливый анекдот. Детский, право слово. Но для здешнего мира он оказался новинкой. И судя по хохоту сотрясающего штабс-капитана, презентация прошла на ура. Хм. И уже не в первый раз. Офицер смеялся настолько заразительно, что и сам Петр не выдержал. Никогда бы не подумал, что анекдот с такой солидной бородой сможет вызвать в нем хотя бы улыбку. А тут смотри-ка, смеялся едва не до слез.

Вроде и дождь, и лужи в наличии, причем подчас едва не по ступицы, а бежится легко. Даже подключать передний мост нет никакой необходимости. В смысле, не было бы необходимости, если бы он вообще отключался.

Каждая отдельная опция, даже незначительная, ведет к удорожанию автомобиля. Даже замки зажигания устанавливаются только по желанию покупателя и за отдельную плату. А так, простая кнопка. Так чего уж говорить о переключаемой распределительной коробке или подключаемых передних ступицах. Признаться, такие модели на заводе вообще не собирались. Как впрочем и на заводе Игнатьева, чьи автомобили лежали в основе КАЗов и «Чаек».

Путешествие в бодром темпе длилось недолго. Всего-то полсотни верст. И справедливости ради нужно заметить, что за все это время им не удалось обогнать ни одного паровика. Если не вставшего у обочины «Марка», и суетящегося вокруг него шофера. Но это результат поломки, а никак не недостаток резвости.

– Здесь «Три восемь», кто в воздухе? – Подхватив тангенту, запросил по рации Петр.

Система позывных на автопробеге была простой и незатейливой. От ноль-первого до шестьдесят второго, позывные участников автопробега. Сто первый, распорядитель автопробега, от сто второго до сто четвертого самолеты сопровождения. Промежуточные стоянки, имели позывные по названию населенных пунктов. Правда, со связью имелись некоторые сложности. В лучшем случае связь добивала на дистанцию в тридцать верст.

– «Сто третий» над вами, «Три восемь», – довольно быстро отозвалась рация.

На крышах всех автомобилей, белой красной на темном фоне были написаны номера. Поэтому пилотам было не сложно определить, что именно за автомобиль под ними. А то ведь с воздуха не очень-то и рассмотришь. Если КАЗ отличал вытянутый капот, то остальные грузовики имели схожие кабины в форме эдакой коробки.

Надо признать, хотя радиостанции и находились в каждом автомобиле, народ пока еще не успел прочувствовать все удобство этого девайса. Не помешает им на это указать. Ведь сейчас все слышат переговоры Петра и пилота, пусть и не все понимают русский язык.

– Что там за затор впереди? – Поинтересовался Петр.

Они сейчас как раз спускались к реке, и обнаружили на ее правом берегу скопление автомобилей.

– Река поднялась, и мост смыло.

– Принял. Спасибо.

Похоже, гонка встретилась с первым препятствием, едва выдвинувшись со старта. Интересно, это надолго, или как?

Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, им пришлось сначала приблизиться к скоплению автомобилей. И то что они увидели, их мало обрадовало.

Не сказать, что уровень воды столь уж сильно поднялся. Тут скорее сыграло свою роль время. Старенький бревенчатый мост, с виду вполне добротный. Просто водой подмыло один из столбов, в результате чего первый пролет, опасно перекосило. Мост вроде как и не рухнул, но десять раз подумаешь, прежде чем въезжать на него, даже на самом легком автомобиле. Впрочем, Петр не рискнул бы взойти на него и на своих двоих.

При наличии материалов, ремонт займет несколько часов. Но эти материалы нужно еще доставить. Нагнать бригаду ремонтников. А это все время. Хорошо если управятся хотя бы за сутки. Во что откровенно не верилось. Слишком уж тут все делается неторопливо.

И вот же идиотизм. У всех есть радиостанции, а сообщить о случившемся распорядителю никто не догадался. И ведь не только участники пробега, но и пилоты. Впрочем… Для них это так же в новинку.

– «Сто третий», ответь «Три восемь».

– Слушаю «Сто третий».

– Сообщи о случившемся «Сто первому», пусть в спешном порядке решает проблему.

– До Пекина полсотни верст, радиостанция не добьет.

– Ну так свяжись со «Сто вторым» или «Сто четвертым», пусть передадут.

– Принял.

Пусть Петр и выступает в качестве рядового участника, кто он и что, объяснять никому не надо. Да и оставаться в стороне, это как-то не правильно. В конце концов, он не погулять вышел, а является организатором этого безобразия. А потому, и пройти мимо возникших сложностей никак не может.

– Ты куда, Петр? – Удивился Плужников, когда Петр вывернул руль, и съехал с дороги.

– Вон, видишь деревенька. Прокатимся, спросим, может есть брод. Нам-то чего опасаться, внедорожник у нас или так, погулять вышел.

– Не думаю, что это хорошая идея. Река вроде как серьезная.

– Серьезная, не без того. Но главное, чтобы был брод, а там управимся.

– Слушай, даже если и есть брод, река поднялась. Это может быть опасно.

– И что? Наше предприятие вообще одна большая опасность.

– Ты забыл, что у нас груз?

– Отчего же. Помню. Как и то, что время нас поджимает.

– Я запрещаю… – Начал было Плужников непререкаемым тоном.

– Жене своей запрещать будешь, – зло оборвал его Петр. – А приказывать подчиненным. А мне ты ничего запретить не можешь.

– А ну останови.

Петр скосил взгляд на Плужникова, и рассмеялся. Странная реакция учитывая то простое обстоятельство, что на него уставился черный зрачок пистолета. Но…

– Слушай Кеша, я поражаюсь, как вас таких дебилов в разведке держат, – даже не думая останавливаться, произнес Петр. – Ну чего ты смотришь? Стреляй. Только тогда уж ваше золотишко точно не дойдет до адресата. Думаешь власти не станут разбираться по факту убийства? А может веришь в то, что журналисты не поднимут шумиху вокруг этого? А их тут пруд пруди. Осознал? Тогда убери ствол, – откинув в сторону показную веселость, строго произнес Петр. – А еще раз наведешь на меня, оружие, пришибу к бениной маме. И учти, Кеша. Я своему слову хозяин.

– Не нарывался бы ты, Петр.

– Это еще разобраться надо кто из нас нарывается, – огрызнулся пастухов.

Деревенька небольшая, всего-то дворов тридцать. Но есть центральная площадь, ну или некое более или менее свободное пространство. Здесь расположена лавка, она же постоялый двор и некое питейное заведение. Скорее всего, тут останавливаются проезжие купцы, ну или просто путники. Это им для того чтобы добежать сюда из Пекина, понадобилось меньше двух часов. А для обычных путников, это два дневных перехода.

Спрыгнув в чавкнувшую под ногами грязь, Петр направился было к постоялому двору. Тамошний хозяин должен быть местным полиглотом, в знании языков. Угу. Только когда проехал первые дома, сообразил, что не знает китайского, а знанием русского тут никто не озадачивается.

Ели бы Плужников решил действовать более радикально, то возможно все вышло бы и по другому. Но тот, как видно, не хотел изгваздаться в грязи сам, и пачкать Петра. Что не говори, а в кабине довольно чисто и прилично.

Впрочем, залом у него получился капитальный. Не ожидавший подвоха, Петр не успел даже удивиться происходящему, когда острая боль в плечевом суставе высекла у него слезу.

– Не дергайся, Петя, иначе выверну сустав, и останусь надолго без напарника, – заломив правую руку Пастухова в болевом захвате, сквозь зубы произнес Плужников.

– К-кеша, с-сука, я же тебя предупреждал, – едва превозмогая боль, прошипел Петр.

– Так я внял твоим предупреждениям, дружище. Ты же говорил насчет оружия, а я к нему даже не притрагивался, – с некой долей иронии, ответил штабс-капитан.

Петр почувствовал, что разведчик начал возиться, и краем глаза рассмотрел в его руке кусок веревки. Ясно. Сейчас будет вязать. Потом погрузит в кабину, и будет ждать восстановления переправы. Но вот в планы Пастухова это никак не входило.

– Айю-у-у-у, – Плужникова скрутило в остром приступе боли.

Он тут же сложился пополам, и суча ногами засеменил выписывая круг. При этом он раскланивался на все стороны, куда там забитому китайскому крестьянину. Хм. И голосок получился весьма близкий к китайскому.

Пастухов ни разу не дворянин, с их правилами чести. И не на ринге, с правилами спортивными. Когда дело доходило до драки для него существовало только одно правило. Сделать так, чтобы противник оказался не просто на земле, а в недееспособном состоянии. И как этого добиться, не имело значения. Главное результат.

Плужникову вообще повезло, что он умудрился подставиться настолько, чтобы Пастухов смог сунуть ему в пах свою пятку, читай каблук сапога. Будь иначе, Петр не задумываясь пустил бы ему пулю в ногу. Благо, опыт использования оружия из подобного положения у него имелся. Мало того, еще и отрабатывался на тренировках с бойцами службы безопасности. Даже если бы в Браунинге были бы заряжены резиновые пули, мало точно не показалось бы.

Связать, корчащегося от боли офицера, оказалось делом простым. Мужики вообще в такие мгновения мало на что годятся. Вообще, ни на что не годятся. Если хорошо прилетело, делай с ним что хошь.

– Вношу уточнения, Иннокентий Андреевич. Еще раз, попробуешь проделать нечто подобное, и так легко не отделаешься, – устроив связанного в кабине, строго припечатал Петр.

– Н-ну и с-сука же ты, Пастухов, – с придыханием произнес Плужников.

– На себя посмотри, ваше благородие, резким тоном бросил Петр.

Расчет на полиглота лавочника оказался неверным. Ни он, ни его домочадцы ни слова на русском не знали. Даже сакраментального «сипасипа». Впрочем, выручил международный язык жестов. Петр долго тыкал в сторону реки, и всячески пытался пояснить, что ему нужно переправиться на тот берег. В результате китаец понял. Или понял бы еще раньше, если бы Петр сразу озаботился протянуть ему серебряный рубль. Плевать, что монета не местная. Серебро оно и есть серебро, и плевать, что на ней выбито, сам по себе металл уже ценен.

В кабину КАЗа подсадили мальчишку, пребывавшего в диком восторге, от свалившегося на его голову приключения. Тем не менее, это не помешало ему, уверенно указывать путь. В результате они выехали к броду, расположенному примерно в версте от деревни. Н-да. Ну или он здесь был, до разлива реки.

– Ну что, убедился? – Со злостью выплюнул Плужников.

– Сиди и не умничай, – отмахнулся Петр.

Потом спрыгнул на каменистый берег, и подошел к воде. Подходы к реке с обоих берегов были пологими. Грунт, каменистый. На этом участке поток разливался довольно широко. Но даже здесь, поток был весьма быстрым и достаточно бурным. Нет, их никто не обманывал. На наличие брода указывает старая или плохо наезженная и практически заросшая дорога. Просто река и впрямь поднялась.

– «Сто третий», ответь «Три восемь», – вызвал Петр самолет, кружащий высоко в небе.

– Слушаю, «Сто третий».

– Наблюдаешь меня?

– Да. На берегу реки, в стороне от дороги и деревни.

– Все верно. Есть возможность посадить птичку здесь и на противоположном берегу?

– На вашем берегу есть. Противоположный сейчас осмотрю.

– И вызови сюда еще дну птичку.

– Кого именно?

– Без разницы. У вас же у всех на борту газетчики, фотографы и кинооператоры?

– Да.

– Мне нужны по одному кинооператору и фотографу на том берегу, и на этом. Чтобы засняли преодоление реки вброд.

– Вы уверены? Несмотря на разлив, по виду тут глубоко, – в голосе пилота послышалось явное сомнение.

– Я всегда уверен в своих словах.

– Принял. Тут кинооператор предлагает вызвать и третью птичку, чтобы заснять переправу еще и с воздуха. Говорит, что при монтаже получится отличная картинка. Не спрашивайте, что это означает. Я не понял.

– Я понял. Отличная идея. Вызывай все три самолета.

– Принял.

– «Три восемь», ответьте «Два три», – вдруг послышался голос старшего экипажа внедорожной «Чайки».

– На связи «Три восемь».

– Хочу присоединиться к вам.

– Подъезжай. Не факт, что препятствие окажется тебе по плечу. Но делать все одно нечего. Кстати, на всякий случай, можешь занять место на ночлег на местном постоялом дворе.

– Да ну их к ляду. Мы если что, лучше в палатке. Так точно обойдется без соседей, – задорно отмахнулся шофер.

Пусть русский знали далеко не все. И тем не менее, вести разнеслись довольно быстро. Внедорожники начали подтягиваться к месту переправы. Но за прошедший в подготовке час, смельчаков первыми влезть в воду так не нашлось. Так и вышло, что все внедорожники сместились от моста к броду, образовав вторую кучку автомобилей.

«Чайка» так же не спешила лезть в воду, предоставив старшему брату возможность действовать первым. Бог весть, какая там глубина. Лезть же чтобы промерять ее, отважных не находилось. Да и правильно в обще-то. Переправа представляла собой реальную опасность для жизни.

Столпотворение возле брода пришлось как нельзя кстати. Метавший до этого громы и молнии штабс-капитан, наконец присмирел. Он вообще старался всячески демонстрировать безмятежность, чтобы никто не догадался о том, что он на самом деле связан. Вот ни к чему им лишнее внимание. А что до безумной затеи этого идиота… Ну не мог он ему помешать, не навредив делу. И какой только идиот придумал привлечь его к выполнению столь важной миссии?

Наконец кинооператоры заняли свои позиции. Третий самолет описывает круги вокруг переправы. Хм. Вообще-то, не мешало бы эти слова взять в кавычки. Ну и еще, так, на всякий случай, усомниться в здравомыслии Петра. Уж больно рискованное дело он замыслил.

– Ну что, Иннокентий Андреевич, с богом, – запуская двигатель, произнес Петр.

– Ты сумасшедший.

– Возможно. Очень, возможно. Но ты не допускаешь мысли, что я просто верю в наше с Кессенихом творение?

– Стоит только воде добраться до машины, и все. Нам конец. Ты это понимаешь?

– Это ты не понимаешь разницы между двигателем внутреннего сгорания и паровиком, – покачав головой, возразил Петр. – Ничего не случится. Не взрываются наши двигатели, хоть ты тресни. Максимум мы заглохнем посреди реки, откуда нас потом вытянут. Так что, сиди и получай удовольствие.

– Развяжи.

– Чтобы ты в последнее мгновение что-то вытворил. Вот уж чего не надо.

Петр выжал сцепление и включил передачу. Посмотрел вокруг. Шофера смотрели то на реку, то на сумасшедшего русского. Сразу видно, что в затею они не верят. Да и не верили изначально. Но… На всякий случай все же решили подъехать сюда, чтобы не оказаться совсем уж дураками. Хм. А кое-кто, так и вовсе подъехал чтобы полюбоваться на зрелище гибели соперников. Успел Петр рассмотреть парочку весьма красноречивых взглядов.

Похрустывая галькой, и пуская из выхлопной трубы черный дым, КАЗ приблизился к кромке воды. Затем, с каждым метром зубатые покрышки начали погружаться в мутную воду, все глубже и глубже. Еще не добрались до середины реки, а они уже полностью скрылись под водой.

Упругая струя воды толкнула грузовик в борт и кабину, немного протащив автомобиль волоком. Сомнительно, чтобы КАЗ остался на месте, если двигатель заглохнет. Штабс-капитан побледнел, вдруг осознав, что если с грузовиком что-то случится, то у него не будет шанса выкарабкаться из этой передряги. Со связанными руками и ногами не больно-то поплаваешь.

– Ты что творишь?! – Все же не выдержав, в отчаянии выкрикнул он.

– Спокойно, Кеша. Прорвемся, – выворачивая руль сквозь зубы выдавил Петр.

Условия не из лучших, но грузовик все же оказался послушным рулю, и двинулся навстречу и наискось потоку. Сразу же стало легче, пошедшее под углом течение уже не так давило на грузовик. И тот даже пошел как-то бодрее, подпрыгивая на подводных валунах.

Одно плохо. Уровень воды неуклонно рос. Вот она начала проникать в кабину, не отличающуюся достаточной герметичностью. Странное дело Но Петр отчего-то подумал не о том, что они имеют все шансы вымокнуть до нитки. Куда больше его волновало то, что в пустыне им придется изрядно наглотаться пыли. Н-да. Все же их продукция, это не «Руссо-Балт». Н-да. А ведь можно было постараться. Для себя-то любимого.

С другой стороны, вроде бы и старались. Может это просто вода выдавила пыльники? Очень может быть. Поток изрядны. И кстати, уже перехлестывает через капот, а они вообще уже сидят по пояс в холодной, мутной воде.

Штабс-капитан что-то там кричит. Петр сосредоточенно ведет грузовик, уверенно разрезающего водный поток, урча двигателем полностью скрывшимся под водой. Пастухов даже испытал гордость, за свое детище. Все же хороший агрегат вышел у них с Кессенихом. Выше всяческих похвал. Даже если он сейчас заглохнет, то уже показал столько, что никакой супер паровой машине и не снилось.

Наконец вода отступила от лобового стекла. Появился капот. Вот и крылья с фарами. В кабине вода отступает гораздо медленнее, но все же уровень понижается. Противоположный берег все ближе. И наконец КАЗ, выбрался на сушу, орошая ее потоками воды, словно лохматый пес, после купания.

– Ну вот. А ты боялась. Только юбочка помялась. Да животик чуть припух, – с нескрываемым задором выдал Петр, озаряясь веселой улыбкой.

Автомобиль остановился. Но не сам собой, и не по причине заглохшего двигателя. А потому что этого захотел шофер. Выкусите все, кто не верил! Выкусите те, кто приехал на переправу, чтобы насладиться гибелью смельчаков! Они это сделали! И плевать, что один из них выбора был лишен, и вообще проделал это будучи связанным по рукам и ногам.

Петр разрезал путы на Иннокентии, и по шутовски развел руками.

– Как-то, так. Понимаешь.

– Тебе это просто так с рук не сойдет.

– А мне плевать, Иннокентий Андреевич. Ты тут чтобы делать свое дело. А я свое. «Два три», ответь «Три восемь».

– Слушаю, «Два три», – тут же отозвался старший экипажа «Чайки».

– Даже не пытайся переправляться. Твой карбюраторный двигатель зальет. Да и легкий ты для такого потока.

– Это я уже понял. Удачи, Петр Викторович.

– Спасибо, Валера. Догоняй.

– Не сомневайтесь. Как только, так сразу.

Потом были поздравления от остальных двух экипажей концерна. И все. Тишина. Даже игнатьевские не проронили ни единого доброго слова. А то как же. Они ведь сюда не просто так выехали, а чтобы взять приз. Все без исключения. А тут кто-то получает солидную фору прямо на старте.

Петр хотел было уже трогать с места, когда в зеркала заднего вида заметил, как один из грузовиков, двинулся по проторенной им дорожке. Хм. Вообще-то, не факт, что дорожка проторена. Совсем не факт. Котлы конечно имеют защитный кожух и теплоизоляцию. Но… Кабина КАЗа вроде как то же была герметичной…

Котел «Марка» рванул едва только вода залила кабину. О том, чтобы там кто-то выжил не могло быть и речи. Такое впечатление, что в грузовик угодил артиллерийский снаряд. Кабину разметало в стороны, а на ее месте вспухло молочно-белое облако пара. Но вот оно истаяло и на месте грузовика… А ничего-то там не осталось. В смысле, конечно что-то есть, но борта кузова так же снесло, а остальное накрыло мутной водой. Словно и не было ничего. Разве только появился новый бурун.

– Царствие им небесное, – разом произнесли Петр и Иннокентий, осеняя себя крестом.

– Теперь ты понимаешь, какое преимущество у нашего двигателя? – Надевая картуз, произнес Петр.

– Да уж. Одна только эта переправа дорогого стоит. Но еще раз попытаешься выкинуть что-либо подобное…

– Не надо мне угрожать, Иннокентий, – отмахнулся Петр. – Я повторяю, мне плевать на ваши игры. Потому что я веду свою. Никто вам не мешал выбрать любой из автомобилей Игнатьева. Разместили бы на нем взвод разведчиков, которые бы в строгости выполняли приказы и предписания. И было бы вам счастье.

– А ты не забыл, что ты являешься нештатным сотрудником контрразведки, а соответственно подпадаешь под эти самые приказы и предписания.

– Не забыл, – с самым серьезным видом кивнул Петр. – Как помню и то, что вы, господа контрразведчики, использовали меня как живца, в то время когда я не имел к вам никакого отношения. А еще, я четко помню при каких обстоятельствах подписал эту клятую бумагу. А вот ты кое-что запамятовал, твое благородие. Я не умею распутывать сложные узлы, а просто разрубаю их.

– Угрожаешь?

– Предупреждаю. И еще, твое благородие. Если вдруг надумаешь от меня избавиться. Ну мало ли, хунхузы случатся по дороге. Так вот, имей ввиду. Не пройдет и суток, как в газетах поднимется шумиха относительно того, что в нашем автомобиле русская разведка перевозит миллион рублей золотом.

– Ты-ы…

– Остынь, Иннокентий Андреевич. Ехать пора. Ну чего ты на меня смотришь? А вы голубчики думали, что я безвольным бараном попрусь на заклание?

– А если и вправду, хунхузы? – Со злым прищуром, произнес Плужников, устроившись на пассажирском сидении.

– А вот это уже сам решай, что тебе дороже. Твоя жизнь или долг, – включая передачу, и пожимая плечами, ответил Петр.

– В смысле?

– А в том и смысле. Защищай меня как Родину мать. Пока я жив, и тайна хранится. Вот так вот, Кеша.

– Н-ну ты и ж-жук, вперехлест, через колено.

– А ты думал, в сказку попал, твое благородие. И, да. Так. На всякий случай. Я ведь воинскую присягу не давал.

Грузовик с трудом преодолевая сопротивление раскисшей пусть и каменистой почвы, выбрался на трассу. Петр не без труда вывернул руль, и автомобиль покатил по грейдеру. Надо бы озаботиться гидроусилителем. Нет, понятно, что рано, и это непременно приведет к удорожанию автомобиля. Но уж для ралли-то, сам бог велел готовить автомобили с особым подходом. Ладно в этом году, все как-то с бухты-барахты. Но уж на следующий, надо обязательно.

Именно так, и никак иначе. Эти гонки будут ежегодными. Отличная реклама как для ДВСов. Где еще можно вот так воочию противопоставить его паровику. Вон как славно сегодня получилось. Пусть и грешно об этом так говорить, но… На тысячах экранов люди увидят в каких условиях выстоял КАЗ с двигателем внутреннего сгорания, и как взорвался котел паровика. А ведь это только первый день гонок.

– «Три восемь», ответьте «Сто первому», – послышался в радиостанции голос распорядителя.

– На связи, «Три восемь».

– Власти о неисправности моста проинформированы. Меры по восстановлению принимаются. Но кавалерийские разъезды с дороги убирают. Говорят, что из-за охраны одного единственного автомобиля держать патрули на дорогах не будут. Разъезды появятся как только возобновится движение по трассе.

– Я вас понял. Но мы кажется оговаривали как быть, при появлении лидера.

– Да конечно. В течении получаса дозаправим «Сто второго» и направим для вашего сопровождения. Временно базироваться будет на первой промежуточной стоянке в Уланчабе.

– Принято.

Какое-то время они ехали молча. Наконец Петр не выдержал. Тяжко вздохнул и заговорил.

– Иннокентий Андреевич, вы уж не серчайте на меня. Просто постарайтесь понять. Для меня на кону стоит не просто моя жизнь, а жизни моих близких.

– Вы о тайном клубе?

– Ну, а о чем же еще-то. Или вы в него не верите?

– Отчего же. Очень даже верю. Мало того принимал участие в обезвреживании российской группы. Но, вам ведь объяснили что…

– Что если я выполню поручение, то зонтик раскрытый надо мной государством российским, сохранится. Вот только желания все время зависеть от воли большого дяди, у меня нет. Сегодня государь император закусил удила, и указал всякому сверчку его шесток. Завтра, на него нападет благодушие, и он не обратит внимания на то, что кто-то там прищучил какого-то промышленника.

– И вы хотите чтобы правительство в вас нуждалось, – скорее утверждая, чем вопрошая произнес Плужников.

Кто бы сомневался. Дураков в разведку не набирают. А все эти нюансы, недочеты и шероховатости. Во-первых, полностью этого не изжить никогда. А во-вторых, несмотря на прошедшую большую войну, в настоящий момент спецслужбы всех государств по хорошему проходят свое становление. Так что… Главное чтобы делались правильные выводы.

– Именно, этого я и хочу. Нуждаясь во мне, правительство будет куда серьезнее относиться к моей безопасности, – подтвердил Петр.

– Допустим, вам удастся убедить правительство, и вы получите госзаказ. Но мы ведь живем в России, а кумовство у нас ой как крепко. И что вы будете делать, когда вас ототрут от кормушки, и вы станете-таки не интересны правительству?

– Буду просто жить и работать. Потому что, если такое случится, то это будет означать только одно. Я победил. А конкуренция… В конце концов, это только на пользу. И потом, госзаказ это конечно хорошо. Но если военное ведомство и госучреждения можно обязать пересесть на определенный вид транспорта, то частнику приказать невозможно. Он будет покупать только то, что посчитает нужным.

– Логично.

Некоторое время они ехали молча. Потом Плужников усмехнулся своим мыслям, и откинулся на мягкую спинку сидения.

– Петр, больше никаких выкрутасов. Если не горит, сначала озвучиваешь, обсуждаем и если ты меня убедишь, действуем. Этот риск был излишним и неразумным.

– Согласен. Но тогда и ты учти. Этот автомобиль и двигатель создавались при моем непосредственном участии, и я как никто другой знаю на что он способен.

– Ты это к чему? – Подозрительно сощурился Плужников.

– К тому, что ты был готов костьми лечь, будучи уверенным в том, что двигатель непременно взорвется. И убедить тебя я не смог бы. Риск же… Мы и впрямь рисковали только тем, что могли заглохнуть посреди реки. Мои парни вытащили бы нас с помощью лебедки, не замочив колес. Оказывать помощь в ходе автопробега не возбраняется.

– Вынужден тебе поверить. Будем считать, что это было первое и последнее недоразумение, возникшее между нами.

– Договорились. Ну что, мир, Иннокентий? – Петр протянул руку.

– Мир, – ответил ему Плужников, крепким рукопожатием.