Замок Кари не мог похвастать удобствами, тем более сейчас, когда здесь собралось около трех сотен воинов. Его владелец, от греха подальше, уже отправил свою семью к родне. Разумное решение. Их дом располагался на границе графства Гиннегау и всегда являлся составной частью в охране границы. Уже почти тридцать лет, с момента присоединения к королевству графства Хемрод, как замок утратил прежнее значение. Но на долю молодого барона выпало вспомнить то занятие, которое было частью жизни его предков.

Кари нельзя было назвать такой уж твердыней, но и не сказать, что он был никудышным в плане обороноспособности. Вполне крепкий орешек, способный некоторое время сдерживать армию противника, а вот выстоит он или нет, зависело от того, насколько быстро появится помощь.

Барон Гатине направился сюда как только ему стало известно о том, что Георгу удалось захватить дочь короля Джефа. Если с умом разыграть эту партию, то можно было бы добиться очень многого, даже несмотря на то, что Джеф первый всячески старался держать дистанцию между собой и дочерью. Вернее, он старался показать всем, в том числе и ей самой, то чего не было и в помине. Однако, этот мальчишка все испортил. Одним мановением руки, он разрушил интригу, которая так толком и не успела начаться.

Жерар недобрым словом поминал покойного Берарда, от которого Георг унаследовал эту проклятую черту. Влюбиться в свою пленницу, да еще и представительницу вражеского государства. Пойти на поводу у своих чувств позабыв об интересах государства, это было в духе Берарда. Гатине сильно сомневался, что Георг не поступил бы так же, знай он о том, кем на самом деле является баронесса Гринель. Хорошо хоть Гийом оказался человеком долга, готовым жертвовать ради королевства буквально всем, в том числе и собой.

Казалось бы, партия проиграна, но Барон продолжал находиться в Кари, подобно рыбаку, ожидающему поклевку. Разумеется, у него хватало проблем, и для разрешения множества вопросов ему следовало бы находиться в более удобном месте, но он продолжал сидеть в пограничном замке. Сейчас самое главное это война с Памфией, которая столь неудачно началась для Несвижа.

И вот его ожидание было вознаграждено. Вернее не совсем так. Этот хитрец Клод, которому уже удалось однажды его обойти, был весьма осторожен. Для поимки изрядно попившего кровь памфийцам командира наемников, он запустил интригу с немалыми шансами на успех. Повсюду разнесся слух о том, что матушка Аглая может поплатиться за грехи своего сына, если тот не отдаст себя в руки памфийцев. Насколько Жерар успел узнать Георга и помня о том, чья кровь течет в его жилах, Георг вполне мог совершить подобную глупость.

Только в очень радужном настроении, происходящее можно было назвать наградой. Однако, Жерар не отличался щепетильностью в достижении поставленной цели. Интрига началась. Теперь нужно было сделать так, чтобы при, казалось бы благоприятном течении для Клода, она сыграла на руку Гатине. Если Георг узнает, то просто убьет барона, но иного выхода он не видел. Барон Клод предоставил ему возможность выиграть и он решил ею воспользоваться.

* * *

– М-м-м, виренское! Откуда такая роскошь мой мальчик?

Вообще-то глядя на этих двоих, расположившихся в довольно скромном помещении обычной фермы, выражение 'мой мальчик', звучащее из уст одного из них, выглядело комично. Ну, а как иначе, если за грубо сколоченным столом сидели двое молодых людей в возрасте до тридцати лет. Но правда заключалась в том что один из них как раз имел все основания для подобного обращения, будучи раз в пять старше своего собеседника.

– Рад, что сумел угодить, мастер Волан.

– Угодить? Ты видно шутишь. Это же великолепно! Я не пил ничего подобного с тех пор как покинул замок дражайшего Гатине. Так все же, откуда?

– Ну, нам с парнями сегодня повезло нарваться на купеческий караван.

– Насколько я заметил, вы вернулись налегке.

– Просто, я поставил купца перед выбором, караван или виренское, он глупец отчего-то выбрал второе. Именно поэтому вы можете наслаждаться прекрасным вкусом.

– Георг, а там было только две бутылки.

– Вы же знаете, насколько тяжело достать настоящее виренское.

– Тогда будь добр, смотри в другую сторону.

– Как скажете, мастер Волан,– не удержавшись от улыбки согласился Георг.

– Отчего же ты не ограбил караван? Тебе больше не нужны деньги?

– Нужны. Вот только потрошить купцов на территории Несвижа, да еще будучи на службе у короля… Не думаю, что это будет способствовать торговому росту в будущем.

– Ты рассуждаешь прямо как король.

– Не король, но владетель. Ведь может так случиться, что вскорости мне понадобится помощь торговцев, при восстановлении баронства, так что лучше уж выглядеть в их глазах с выгодной стороны.

– Ага, еще и дальновидный. Но вообще-то виренское весьма дорого и не надо говорить, что ты заплатил за него.

– Нет. Но это куда-а дешевле всего каравана. А потом, я просто не знал, как вас отблагодарить за то, что вы сделали.

Действительно благодарить было за что. Всего лишь за пару дней, Волан умудрился поставить на ноги всех раненных наемников. Которые должны были окончательно прийти в себя уже на следующий день. Вообще-то Волан считал, что те решили поставить в заклад слишком дорогую цену. Задействовав жизненные силы, мастер излечил раны, лишив своих подопечных разных сроков жизни, от пяти до десяти лет, все зависело от степени тяжести ранения. Но наемники считали иначе. Что значат десять лет отнятые от старости, до которой ты не рассчитываешь дожить.

– Сдается мне придет то время, когда некоторые из этих парней, что так довольны мною, будут поминать меня недобрым словом. Я заметил, что один из них уже потерял недавно десяток лет. Это в Гело?

– Да.

– Вот и нет двадцатки. Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы вот так разбрасываться.

Все так. И хотя Георг испытывал необходимость в бойцах, он и не думал в чем-либо винить себя. Решение было за самими наемниками. Они вполне могли продолжать излечение, при этом их доля ничуть не уменьшилась бы, а даже наоборот, за серьезное ранение полагалась премия в виде половины доли. Но те решили поступить по своему усмотрению, а их командир не видел причин, почему он должен этому противиться.

Но зато теперь, у него опять была практически полноценная сотня бойцов. И это не могло не радовать, потому как предстояло проделать слишком много работы, чтобы суметь сдержать памфийцев. Правда, тут существовали кое-какие трудности – он не знал с какого конца взяться за это дело. Пока держался последний замок, все было понятно, но теперь после его падения… Он просто не представлял как можно добиться желаемого имея всего лишь сотню бойцов.

Был еще и Волан. Нет, он не был способен подобно сказочным колдунам метать молнии и поднимать смерчи, сметающие целые армии, но кое-что все же мог. В первый вечер своего нахождения в лагере, выслушав рассказ Георга о том, что мастер обитающий в замке Гело мог зачаровывать людей не глядя им в глаза, Волан пришел в возбуждение и потребовал подробного рассказа.

Оказывается, не глядя в глаза, человека можно было заставить двигаться, даже нанести самому себе удар в живот, но при этом он будет четко осознавать что происходит. Действуя таким образом мастер может взять под контроль тело, но не разум. Стоит только отвлечь мастера, как человек тут же выходил из под действия чар. Чтобы полностью завладеть сознанием, ему нужны были глаза жертвы. Но как видно мастеру Тео, удалось понять как добиться наложения полноценных чар, избегая встречи с взглядом жертвы. Мало того, оказывается механизм не так уж и сложен, если подобным владел даже его молодой ученик.

Сам Волан уже довольно давно работал над этим вопросом, именно этим был вызван его интерес к волколакам. Эти, как утверждал Волан, полуразумные животные, могли контролировать сознание до сотни волков, при этом даже не видя их, а просто чувствуя в определенном радиусе от себя и посылая призыв. На сегодняшний день, у него уже наметился определенный прогресс.

Он вывел Георга за пределы лагеря и преподнес ему самый настоящий сюрприз. Вскоре после того как они остановились, молодой человек вдруг увидел как к ним стремительно приближаются два зловещих красных огонька. Реакция воина была мгновенной, меч словно сам собой оказался в его руках, а ноги все так же на одних рефлексах, подшагнули в сторону, занимая позицию у дерева.

– Спокойно, Георг. Это друг.

Друг!? Волколак!? Только когда зверюга приблизилась вплотную он сумел рассмотреть огромного волка, который видя реакцию человека, смотрел на него злым взглядом, скаля огромные клыки. Волан без страха подошел к страшилищу и опустил руку на его холку.

– Тихо Торк, тихо. Все нормально. Это друг. Он просто тебя испугался.

Зверюга словно понимала мастера, бросив последний взгляд на Георга, волколак перестал скалиться и извернув морду… Лизнул руку Волана! Даже в самых необычных сказках Георгу не приходилось слышать о прирученных волколаках.

– Что ты. Волколака невозможно приручить,– поспешил отмахнуться от высказанного сомнения Волан,– с ним можно только подружиться, причем только по настоящему, только так можно наладить контакт.

– Значит, у вас появился еще один друг.

– Так уж получилось. Я пытался понять природу способностей волколака, чтобы использовать ее, но вместо этого, как-то незаметно для нас обоих мы стали дружны. По сути, мне не нужно говорить, чтобы общаться с ним, это скорее по привычке и для тебя.

– Так вот о каких испытаниях вы говорили.

– Да. Это будет скорее испытание нашей дружбы. Не так ли, дружище Торк.

Ответ волколака выразился в том, что он лизнул руку мастера, а затем легонько толкнул его в грудь. Георгу оставалось только спрятать оружие и взирать на представшую картину завороженным взором.

Вот и выходило, что не имея способностей извергать молнии, Волан мог наслать на пмфийцев стаю в полторы сотни волков не ведающих страха, переполненных только одним желанием убивать. Благодаря длительному общению, волану удалось развить способности своего друга, хотя до конца понять природу возможностей зверя ему все же не удалось. Как только стая будет перебита, через некоторое время Торк, наберет новую и все можно будет повторить. Тут только одна проблема – в округе могло не остаться ни одного волка, но не сказать, что местных жителей это обстоятельство сильно расстроит.

Однако, и эти действия могли только создать некую помеху в продвижении памфийской армии, но никак не задержать на сколь-нибудь долгий срок. Так что, вопрос о том, как можно противодействовать памфийцам оставался открытым. Георг не жалел о том, что выпустил из рук такой козырь как дочь короля. Несмотря на предположения барона Гатине, он был уверен, что это не оказало бы столь уж серьезного эффекта. Разве только отвлекло бы часть сил, памфийской армии. Но разве он не добился этого своими действиями? Тут нужно было что-то иное. Но что? Как заставить короля Джефа остановить продвижение своей армии на север? Получалось, что он может нанести серьезные потери, отвлечь часть сил, но сколь-нибудь серьезных результатов это не даст.

Волан уже приканчивал одну бутылку вина, припрятав вторую на будущее. Если верить ему, то пристрастие к вину, вовсе не было проявлением пьянства. Все мастера пили, даже если не испытывали от этого удовольствия, но все по разному. Просто вино способствовало ускоренному восстановлению сил. Правда, тут стоит заметить, что у Волана это было небольшой слабостью, которой он с удовольствием потакал. С другой стороны, а почему бы и нет, если ты можешь контролировать процесс опьянения, в независимости от количества выпитого.

В этот момент к помещение вошел Дэн. Так как тут находился посторонний, он вытянулся в струнку и хлопнув кулаком правой руки по левому плечу, доложил.

– Сэр, караульными доставлен человек который просит препроводить его к вам. Он говорит, что его послал Рем.

– Рем? Что могло… Давай его сюда,– молодой барон тут же покрылся бледностью, а в его глазах появился страх.

– Да, сэр.

Посыльным оказался грязный и потасканный оборванец, с лицом и телом испещренными язвами. Видок у него был не из лучших, сразу видно что путешествие его измотало изрядно. Впрочем, могло ли быть иначе. Если Рем решил отправить посланца к Георгу, то только по крайней нужде и только если приключилась беда с матушкой. Именно на такой случай Георг и рассказал одному из воровских заправил Хемрода, и по совместительству другу детства, как именно можно будет его найти в случае крайней нужды.

– Кто ты?– Как не возбужден был Георг, но он не забывал об осторожности.

Все же памфийцы были далеко не дураками, ведь они могли устроить ему западню. Зачем гоняться за дичью и пытаться взять ее там, где ей знаком каждый уголок, когда можно вывести туда, где без труда захлопнуть ловушку.

– Вы разве не помните меня, сэр. Я сын башмачника Якоба, Джеб. Вы правда постарше были.

– Все, вспомнил. Говори.

– Дык, матушка Аглая в беде.

– Ты толком говори. Что случилось?

– Дык, пока-то ничего. Как жила в трактире у Адама, так и живет. Но слушок по городу нехороший пошел. Мол барон Клод, это шпион главный памфийский, значит. Дык он сказывают ведает, что матушка Аглая, ваша матушка и что коли вы не сдадитесь, то он ее в кандалы и на судилище.

– Не посмеет,– убежденно произнес Георг. Правда при этом было непонятно, к себе он обращается или к окружающим.

– Дык, может и не посмеет, только окрест трактира теперь два десятка солдат ошивается. Как матушка Аглая куда идет, так они следом. Трогать не трогают, но и из виду не упускают. Матерые бойцы, ветераны. Народ заволновался было, но как глянули, что никто ее не трогает, так вроде поспокойней стали.

– Мастер Волан, можно вас попросить…

– Ладно уж. Дружочек, а теперь скажи все ли ты сказал и где обманул.

– Все как есть и не обманываю я. Все что слышал и что Рем сказал передал. Разве только он еще сказал, что если господин барон пожелает в город войти, то пусть идет через восточные ворота, на главных памфийские солдаты стоят.

– Он не врет,– когда нищий вышел из помещения, заключил Волан.– Во всяком случае верит в то, что говорит правду. Насколько ты можешь доверять этому Рему? Если кто и врет, то только он, или его используют в темную.

– До сих пор сомневаться в нем не было причины. Да и не один он там заправляет всем. А потом, восточные ворота… Там открытая местность и они находятся неподалеку от квартала откуда я родом. Вряд ли это ловушка.

– Что думаешь делать?

– Ну, сдаваться пока рано. Матушка частенько с ребятней выходит к речке погулять, а еще можно ей намекнуть насчет такой прогулки. Может и не послушает, а может и сработает, особенно если погода солнечной будет. Если мы с парнями устроим там засаду, то быстренько разберемся с этими двумя десятками. А там и матушку заберу.

– Отчего же раньше не забрал?

– Так не послушала бы.

– А теперь?

– А теперь и спрашивать не стану.

– Ну что же, это дело твое. Кстати, я тоже отправлюсь в путь. Пора бы уже и о себе подумать.

– Хотите в одиночку нападать на памфийцев?

– У меня нет выхода. Если я буду действовать вместе с тобой, то тебя еще и с сатаной увяжут. Помнишь чьи порождения волки? То-то и оно.

– Но я вроде вам не друг. Отчего такая забота?

– Не друг. Но злоумышлять против королевской крови я не могу, только с их согласия. Не пытайся понять, тут все слишком сложно.

В окрестностях Хемрода наемники были уже к концу дня. Пренебрегая осторожностью, Георг гнал своих людей самой кратчайшей дорогой озаботившись только охранением. Однако, на протяжении всего пути они не встретили ни одного воинского отряда. Только единожды попался купеческий караван, охрана которого при виде сотни тут же изготовились к бою, но те проигнорировали данное обстоятельство и промчались мимо.

Позиция на берегу речушки, катившей свои воды в Гуру, была просто идеальной для устройства засады. Противоположный от города берег, густо порос кустарником и невысокими деревцами, позволяя спрятать здесь без труда всю сотню. До противоположного берега речки было не больше тридцати шагов. Прозрачная вода, струящаяся по мелкой гальке, едва доходит до колен, а течение очень слабое. В принципе, именно по причине полной безобидности речки и удобства для купания детей, горожане и не боялись отпускать с матушкой Аглаей детей в это место. А еще это было не так чтобы и далеко от стен города, всего-то шагов пятьсот.

Едва достигли этого кустарника, как нищий по имени Джеб, тут же направился за стены. Нужно было как-нибудь подкинуть матушке идею направиться на речку. Оно вроде как и к вечеру дело, но для нее времени суток как таковых и не существовало, а с другой стороны если придет, то без деток, все спокойнее.

Джеб так и не появился. Вместо него из восточных ворот вышел Рем, которого Георг сразу же узнал. Воровской заправила, тут же направился к месту, где укрылась сотня и без труда вышел на нее.

– Ты чего сам-то? Где матушка?– Тут же набросился с вопросами на друга детства Георг.

– Плохо дело, дружище,– отведя в сторону барона, начал объяснять Рем.– Сегодня днем прибыл гонец от короля и по его приказу матушку Аглаю арестовали.

– Как арестовали? Как такое?..

Вид у Георга был такой, что он готов был рвать всех голыми руками и далеко не факт, что тому кто попал бы под его горячую руку, смогло бы воспрепятствовать даже наличие доспехов.

– Кабы люди знали, что да как, да кабы в городе дело было, то скорее всего бунт поднялся бы сразу. А ее тут, на берегу взяли. Да потом, кругом обвели и через главные ворота в город и дальше в замок наместника. Народ ярится, поднеси искру полыхнет так, что только держись. На центральной площади уже толпа собралась и люди все подходят.

Спокойно. Не получится отдать себя в руки памфийцев, чтобы спасти матушку. Как-то Рем сказал, что Георгу пора завязывать с рисковым своим занятием так как если он погибнет, то и матушке Аглае не жить. Все именно так и есть. Если такое случится, то она скорее всего себя изведет, что творится в ее голове и по каким путям блуждает ее разум, то только Господу ведомо. Выходит отдать себя взамен матушки он не может.

– Матушку где держат?

– Где точно, я не знаю. Известно, что в замке. Памфийцы сейчас все в там собрались да в надвратной башне, северных ворот.

– Значит, ждут подкрепления и им нужна возможность ввести их в город.

– Скорее всего. Только непонятно. Король Джеф, он что совсем дурак? Неужели не понимает, что значит матушка Аглая для горожан?

– Что, стража?

– А что стража. Те, что на воротах, те стоят, а остальные, все на площади. Глава совета сейчас пытается с комендантом договориться, а страже пока велел, народ сдерживать, чтобы смертоубийства не приключилось. Только стражники, они ведь тоже из Хемрода и не мало тех, что мальцами за матушкой Аглаей бегали. Народ-то поберегут, но если с комендантом не договорятся, то с народом пойдут. Ох и кровищи будет.

– Это точно. Горожане, те хотя в учениях как ополчение и участвовали, но держать стены и брать их, это совсем не одно и то же.

– Мы в город войти сможем?

– Да без проблем. Признаться, народ все чаще тебя поминает, мол вот если бы наш Георг тут появился, он бы точно знал, что делать.

– Ага, знал бы. У меня ведь мудрости на всех хватит. Дэн, ну чего стоишь и делаешь вид, будто ничего не слышишь?

– Ну слышу.

– И что думаешь?

– Мое дело, мечом махать, думать у тебя лучше получается.

– Только не сейчас,– в очередной раз проскрежетав зубами возразил Георг.

– С чего бы это? От того, что матушка в заточении. Так представь, что ты в бою, оно сразу и полегчает. Есть город и чтобы ее освободить нужно его взять.

– В бою, говоришь.

– В бою, дружище.

Сотня вошла в город не скрываясь. Правда, перед этим сам Георг подъехал к воротам, чтобы стража не дай Бог не решила, что это какой вражеский отряд. Сейчас они были готовы закрыть ворота перед всеми, в том числе и перед королевскими войсками.

Двигаться по улицам быстро никак не получалось, так как, те были запружены народом. Люди самые разные, мужчины и женщины, направлялись к центральной площади, сотрясая воздух воинственными призывами, вооружившись всем чем не попадя, были тут и дубье, и ножи, и топоры, и молоты, а то и просто булыжники, сжимаемые в мозолистых руках. Как видно Рем был абсолютно прав – еще самая малость и полыхнет. Вот только крови будет много, а толку чуть.

Городской совет, пока воздерживался от того, чтобы открывать арсенал. Тот в свое время изрядно подрастряс Гийом, но король Джеф, озаботился о его пополнении, набив его трофеями взятыми в боях. Так что, чем вооружить людей было. Вот только, начни это делать и ощутивших в руках тяжесть настоящего оружия горожан, уже не удержать. Кровь польется рекой. Георг, пробиваясь по знакомым с детства улицам, буквально ощущал, как нарастает напряжение.

* * *

– Что это?

– Послание от коменданта Хемрода,– с нескрываемым недовольством глядя на короля, ответил барон Клод.

– Я это понял, барон. О выполнении какого такого моего распоряжения он мне докладывает?

– Но вы ведь приказали арестовать матушку Аглаю.

– Мне что, есть необходимость проделывать это за твоей спиной? Я что не могу изъявить свою волю прямо?

– Гатине,– с явным недовольством и видом человека, которого только что обвели вокруг пальца, произнес барон Клод.

– Ты думаешь, что он отправил подложный приказ об аресте этой сумасшедшей?

– Несвижцам во что бы то ни стало необходимо задержать вас, ваше величество. Наличие в тылу города, который вернулся под руку короля Несвижа это серьезный повод для этого.

– Мы моем еще что-то предпринять? Может отправить туда те пять сотен, о которых ты просил?

– В этом нет смысла. Если бунт еще не начался, то достаточно направить всего лишь посланца, с приказом немедленно отпустить эту женщину. Если уже началось, то нужно вести всю армию. Теперь полумерами уже не обойтись.

– Барон, тебя опять обошли. Господи, ну почему у Гийома есть Гатине, а у меня этот неумеха. Перо и бумагу!

Барон молча протянул королю походный секретер с уже подготовленными писчими принадлежностями. При этом он был абсолютно беспристрастен и внешне выглядел спокойным, но чего это ему стоило.

Значит, он неумеха!? Он, который предвидя развитие ситуации, предлагал приемлемый выход. Если бы сейчас в Хемроде было достаточное количество войск, то ситуацию можно было бы легко удержать под контролем.

Справедливости ради, нужно было заметить, что малой страховки, было бы достаточно. Хватило бы и четкого указания коменданту, не предпринимать никаких действий без личного присутствия Клода. Знай барон, что несвижский пес поблизости и он многократно подстраховался бы, но ведь того не было рядом. На это явственно указывало то, что этот барон Авене, не зная кто она на самом деле, так легко отпустил баронессу Гринель. Барон Гатине обязательно разыграл бы этот козырь с большой пользой для Несвижа.

Король вооружившись писчими принадлежностями начал быстро писать новый приказ коменданту Хемрода. До города было около семидесяти миль, так что посланник со сменными лошадьми должен был добраться достаточно быстро. Так что шанс все исправить еще был, если не терять попусту время.

* * *

Первое с чего начал Георг, это направился на центральную площадь, с десятком бойцов. Нужно было во что бы то ни стало предотвратить бесполезное кровопролитие. Теперь на стороне горожан была почти полная сотня проверенных и подготовленных бойцов, которым и надлежало сыграть в этом деле главную роль.

Ему было не легко, взять себя в руки и начать мыслить здраво, но он все же сумел это сделать, воспользовавшись советом друга и начав думать о происходящем как о бое. Необычном, тяжком, в невыгодных условиях, так как ошибка могла повлечь смерть матушки, но бое. Это сильно помогало, сдерживать рвущееся наружу нетерпение и унимать клокотавшую в груди ярость. За последние годы он сильно изменился, взваленная на плечи ответственность за судьбы других людей, оказала на него свое влияние. Он стал более холоден и расчетлив.

Урезонить бушующую толпу полностью ему разумеется не удалось, зато получилось несколько сбить боевой пыл и убедить людей не учинить чего с горяча. Полностью гасить огонь недовольства в его планы никак не входило. Конечно все его люди в городе и готовы драться, но ведь памфийцев больше и они стоят на крепостных стенах, так что без поддержки народа никак не обойтись, а планы у него были большие. Он вдруг понял, как можно использовать сложившуюся ситуацию с двойной выгодой – и матушку вызволить, и брату помочь.

Выкликнув всех плотников, он отвел их к северным воротам, надвратная башня которых была занята полусотней солдат, и приставил к делу. Сейчас самое главное выбить их отсюда, чтобы горожане могли полностью контролировать все стены. Когда же это случится, то даже подход всей армии короля Джефа не сможет ничего изменить. Наоборот, все только усугубится. Горожанам станет очевидно, что прощения за бунт им не получить, возможно король и не станет действовать как во вражеском городе, но уж точно начнет расследование и суды. Тут только одно, обороняться и ждать подхода короля Гийома. Им конечно еще не было известно о победе молодого монарха, но это дело поправимое, сейчас главное другое.

К тому же, когда осажденные в замке наместника поймут, что полностью находятся во власти жителей Хемрода, с ними можно будет вступить в переговоры. Может все еще разрешится и без кровопролития. Правда, в это верилось с трудом. Все же они находились в хорошо укрепленном месте. Конечно, ров уже давным-давно засыпан, подобную роскошь в пределах стесненного пространства города иметь не получалось нигде, но оставались высокие стены, тоже очень серьезное препятствие, если учесть тот факт, что на них находятся далеко не ополченцы. Но это все потом. Сейчас главное захватить контроль над воротами.

На пролетах стен примыкающих к надвратной башне быстро стали вырастать деревянные щиты. Рабочих пытались обстреливать из множества бойниц, но результат был нулевым. Поначалу плотников прикрывали своими щитами наемники, потом когда щиты были готовы горожане смогли укрыться за ними и приступить к работе, в полной безопасности. Георг решил изготовить два наспех сколоченных тарана, этого было вполне достаточно, для того, чтобы вынести дубовые двери, а затем ворваться в башню. Уж в чем, в чем, но в деле захвата помещений у его людей была хорошая подготовка и достаточно богатая практика.

Единственное место откуда осажденные могли достать плотников, это верхняя площадка башни. Но сделать это памфийским стрелкам не давали наемники засевшие на соседних башнях и посылавшие болты на малейшее движение. Практика у них была богатая, арбалеты лучше, а мастерство выше – поэтому они без труда подавляли любое противодействие осажденных. Время от времени они даже пускали болты в узкие бойницы нижних ярусов башни, и не всегда безрезультатно, порой залетающие во внутрь снаряды находили своих жертв, уменьшая количество защитников укрепления.

Имелась в сотне дюжина бойцов, которых, с легкой руки Сэма, называли снайперами. Кто-то из этих парней был в прошлом браконьером, кто-то просто выказал недюжинные способности к владению этим оружием, но это были самые лучшие стрелки. Мало того, у них были и наиболее тщательно изготовленные арбалеты. Их приклады значительно отличались от обычных и проигрывая им в прочности, были куда удобнее в использовании. Рука ложилась в вырез приклада на удобную рукоять. Кроме этого, если при стрельбе из обычного арбалета целиться приходилось по болту, то здесь имелись прицельные приспособления, которые нужно было выставлять в зависимости от дистанции.

Разумеется наличие такого оружии обеспечило бы куда более точную стрельбу и для менее умелых стрелков, но вооружать так всех Георг решил неправильным. Дело вовсе не в том, что подобное оружие было дороже и более трудоемким. И даже не в том, что каждый болт был тщательно сбалансирован, отшлифован и выверен по весу, с заботливо исполненным оперением. Все это вносило неудобство, но не было непреодолимым. Главное было в том, что эти арбалеты требовали более бережного обращения. Можно было создать условия, чтобы подобную заботу проявляла дюжина бойцов, но как быть, если так будут вооружены все?

Снайперы сказали свое веское слово, и вскоре памфийцы боялись высунуть свой нос даже в узкие бойницы. Это позволило плотникам работать в менее нервозной обстановке. Ведь если ты не воин и не свыкся с мыслью о том, что смерть это всего лишь противная и ворчливая соседка, то летящие мимо или бьющие в дерево болты будут заставлять тебя думать о чем угодно, но только не о работе.

Уже через час с небольшим, все было готово к штурму. Желая избежать ненужного кровопролития, Георг предложил осажденным сдаться, но те отказались. По большому счету, это было глупо. На что они рассчитывали было непонятно, ведь осаждающие имели прямой доступ к дверям и понять что именно они соорудили на стене было несложно. Однако выбор сделан и время сейчас работает на них, поэтому барон Авене решил не откладывать.

Все произошло весьма быстро. Тараны, прикрытые деревянными щитами, предохраняющими от обстрела, в одно мгновение вынесли двери, несмотря на то, что последние были укреплены изнутри. Едва это произошло как в теперь уже свободные, дверные проемы начали вламываться люди Георга. Защитники ничего не смогли противопоставить тактике, применяемой наемниками. Те действовали с неумолимостью самой смерти.

Двое нападают, третий за их спинами с арбалетом изготовленным к стрельбе выжидает удобного момента, чтобы не задеть своих и пускает болт в едва образовавшийся просвет. На такой дистанции, когда до цели меньше полудюжины шагов, болт с легкостью прошивает и щит и доспех, добираясь до плоти. При этом выпущенный в упор снаряд, обладает такой силой, что еще и отбрасывает противника назад. Разряженный арбалет назад, следующему за тобой товарищу, взведенный в руки и снова готов разить врага. Разумеется, когда речь идет о стрельбе даже на семьдесят шагов, лучше бы иметь под рукой свое оружие, к которому уже успел привыкнуть и узнать его особенности. Но когда стреляешь вот так, да еще когда больше приходится заботиться о том, чтобы не попасть в своих или не задеть их распрямляющимися дугами – подойдет любой.

* * *

– Ты что-то почувствовал, дружище? Эх, Торк, мне бы твои уши и нюх.

Вообще-то глупо говорить с тем, кто не понимает твоих слов и для общения с которым достаточно простой мысли. Ну, не такой уж и простой, но если есть способность и нужные навыки, а так же сам волколак захочет этого самого общения… Но мастер все же предпочитал проговаривать слова, так было все же гораздо привычнее.

Волан потрепал волколака по огромной голове, меду ушами, не забыв при этом их немного помять. Свирепый зверь, которым пугали детей и не только, на подобное вольное обращение только слегка приподнял верхнюю губу, обнажив страшные клыки и слегка прищурил глаза. Любой увидевший эту картину безошибочно определил бы, что этот самый Торк, лохматый ужас, испытывает удовольствие от проделываемого темным. Тот тоже это заметил, а потому удвоил свои усилия и вскоре зверь сначала пригнул голову к самой земле, а затем повалился на бок, начав барахтаться в шутливой борьбе. Вот только человеку следует соблюдать осторожность даже в подобной возне. Волколак без сомнений выходит против взрослого медведя и у того нет никаких шансов уцелеть в этой борьбе. Потому сила у него велика и одно неосторожное движение, может обойтись дорого. Но как видно, Волану было сейчас не до игрищ.

– Ну чего ты как щенок, разрезвился? Сначала дело, потом отдых. Ты готов? Вот молодец.

К этому моменту Волан уже заметил около двух десятков всадников, мчавшихся по дороге. Не иначе как по какому горячему делу, вон как лошадей нахлестывают. Просто идеально для его целей. Как себя поведет волколак, когда нужно будет отправить волков на верную смерть было непонятно, все же они сородичи, а вот с таким отрядом, стая в полторы сотни голов вполне способна справиться.

При виде всадников, Волану даже стало немного завидно. К сожалению он был лишен возможности пользоваться живым транспортом. Тут дело даже не в Торке. Волколак прекрасно понимал, когда можно трогать добычу, а когда лучше воздержаться. Ему ничего не стоило держать в узде и всю свою стаю. Но ты поди объясни чуть не самому пугливому существу на свете, то есть лошади, что ей ничегошеньки не угрожает.

Поняв, что никто с ним заигрывать не будет, Торк поднялся и с нескрываемой досадой ткнул своего двуногого друга в грудь. Потом с эдакой ленцой зевнул, широко раскрыв пасть и явив свету страшную коллекцию зубов, нежно розовый язык и черное небо. Закрыв пасть с отчетливым клацаньем, он в последний раз бросил взгляд на Волана и скользнул через кустарник в высокую траву, по которой уже стелились множество волчьих спин.

Вообще-то Торк вполне мог руководить атакой находясь в стороне, но как видно вожак должен быть со стаей, чтобы не потерять уважение. Впрочем, по отношении волколака такое утверждение было бы ошибочным, ведь он вел стаю не потому что был первым среди равных, он контролировал каждого члена стаи, заставляя всех безоговорочно повиноваться ему. Тут скорее всего все дело в том, что ему самому нужна была встряска и Волан отчетливо почувствовал это, когда до него донеслись мысленные команды вожака. Ну прямо полководец, никак не иначе.

Атака хищников, для всадников было полной неожиданностью. Высокая трава достаточно долгое время скрывала стаю. Даже когда лошади вдруг начали хрипеть и биться под седоками, те не сразу сообразили, что собственно говоря случилось. Обезумевшие животные рванулись вперед по дороге и сторону, по целине, но путь им преградили другие хищники. Всадники всячески пытались взять лошадей под контроль и в тоже время отражать внезапную атаку, но и то другое у них получалось плохо. Казалось бы кони специально готовившиеся для боя, мало того, наверняка они участвовали не в одной схватке, дробя своими кованными копытами противника, но вот стоило почуять извечного врага, как животный страх вырвался наружу.

Не сказать, что все лошади обезумили от страха, были и такие, что смело вступили в схватку, но таких было три или четыре, да и те все же прекратили свой бег, сосредоточив все свое внимание на нападающих. С дороги послышались крики, ржание, хрипы и наконец скулеж получивших увечье волков. В отличии от остальной стаи Торк, наконец выпрямившийся, возвышался над высокой травой, внимательно следя за ходом схватки.

Вот один из всадников сообразив, что волков слишком много и отбиться не получится, решил спасаться бегством. У него для этого были все шансы, потому как лошадь под ним не обезумела, и сейчас отбивалась от наседавших на нее хищников. Дав шпоры, всадник направил своего боевого товарища по дороге в направлении Хемрода. Однако Торк, ни на секунду не терявший бдительности, вовремя увидел это движение и к тому моменту, когда человек вырвался из волчьего кольца, уже набрал скорость несясь беглецу на перерез.

Волки сначала было бросились в погоню за беглецом, но затем получив приказ вожака вернулись чтобы добить немногих оставшихся в живых. Огромная и стремительная тень взмыла в воздух и серой стрелой ударила воина в бок. Удар был настолько силен, что закованного в доспехи всадника попросту выбросило из седла. Оставшаяся без седока лошадь продолжила свой бег, будь на месте волколака обычный волк и она скорее всего вернулась бы к своему хозяину, чтобы мужественно его защищать. Но этот зверь вселял ужас в это храброе сердце, не спасовавшее даже перед большой стаей. Перехватить горло бесчувственной жертве не составило никакого труда – одно движение челюстями и все закончилось.

Прошла едва ли пара минут с начала атаки, как все уже было кончено. Испуганные и непострадавшие лошади разбежались в разные стороны, их никто не преследовал. Нет никакого смысла. Павших вполне достаточно для того, чтобы утолить голод. Вот если пытавшиеся бежать были с всадниками, тогда совсем другое дело.

Одна из лошадей проскакала рядом с Воланом. На пару футов в сторону и она стоптала бы его. Темный даже попытался отпугнуть животное, когда понял, что то несется прямиком на него. Но беглянка настолько обезумела от запаха крови и от испытанного ужаса, что даже не заметила потуг мастера.

Интересно, что это был за отряд? Может какой барон, со своей дружиной? Очень может быть. С другой стороны, они так погоняли коней… Может они спешили в Хемрод со срочным донесением. А что вполне возможно. До города совсем не далеко, а дорога прямиком ведет к нему. Собственно по этой причине, Волан и избрал ее для засады. Просто здесь была наибольшая вероятность, повстречать военный отряд. Иными словами, то что надо, для продолжения эксперимента и проверки дружеских уз.

К месту, где засел темный потянулись волки получившие ранения. Торк, усевшись на задние лапы и облизывая покрытую кровью морду, внимательно смотрел на своего друга. Что же, все верно, дружба не может быть односторонней. Мастер начал наскоро осматривать подползающих к нему хищников, оказывая им первую помощь. Большего не нужно. Эти зверюги достаточно живучи, стоит только дать им толчок, остальным займется их природа.

Дюжине волков потребовалась помощь мастера, остальные отделались легким испугом. Три десятка были либо убиты, либо получили настолько сильные раны, что из милосердия были добиты своими же. Уже через час, поредевшая, но все еще опасная стая двинулась в путь. Волан пока не знал, кто и где будет его следующей целью, но ясно одно – в его распоряжении серьезная сила. Только одно обстоятельство не давало ему покоя. Все же нужно будет приобрести жеребенка и начать растить его в общении с Торком, а желательно не одного. Путешествие на своих двоих его сильно изматывало.

* * *

Как и ожидалось взятие ворот не составило особого труда и стоило легких ранений только двоим наемникам, тогда как большинство обороняющихся либо пали, либо получили серьезные ранены. Остальные, поняв тщетность дальнейшего сопротивления предпочли сдаться. Возможно будь их командиром рыцарь исполненный чувством долга и все было бы иначе, но такового не нашлось. С другой стороны, может это и не было бы определяющим, потому что отряд сдался когда их командир, один из десятников, получил тяжелую рану и скатился под ноги наседающим наемникам.

Теперь городские стены были полностью под контролем городской стражи, все еще пребывающей в непонятном состоянии. С одной стороны большинство из них были переполнены возмущением, по поводу действий короля, с другой, город вроде как добровольно перешел под его руку. От короля Несвижа, нет никаких известий. И что прикажете делать? Сражаться против Джефа не имея никакой надежды на помощь? То что произошло здесь, в надвратной башне, еще не значило, сожжение мостов, ведь в штурме принимали участие только наемники Георга. Решимость, еще недавно переполнявшая их начала ослабевать.

С самими горожанами тоже не все слава Богу. Сердца многих переполнены возмущением, кто-то выкрикивает призывы порвать проклятых солдат короля Памфии, посмевших поднять руку на матушку Аглаю. Но опять таки, кричать и действовать это совсем не одно и то же. Народ волнуется, шумит, но люди пока не готовы к решительному шагу.

Комендант и городской совет заняли вполне правильную позицию. Первый приказал своим людям сесть в глухую осаду и ни при каких обстоятельствах не трогать толпу за стенами. Арбалеты и луки давно снаряжены для боя, но никто не спешит использовать оружие без приказа командира. Вторые, используя все свое влияние и авторитет, оттягивают момент раздачи оружия и всячески стараются увещевать народ, твердя о том, что королю Джефу направлено послание с просьбой освободить матушку Аглаю. Нужно только немного потерпеть, они не сомневаются в том, что тот примет правильное решение.

Отсутствие решительных действий со стороны одних и увещевание других, заставляют горожан испытывать нерешительность. Люди не расходятся, они шумят, но продолжают бездействовать, не имея лидера, способного зажечь их сердца.

Тот, прежний Георг, молодой и бесшабашный, уже давно бросился бы на штурм стен, даже если ему пришлось бы драться в одиночку. Другой, тот, что прошел сквозь горнила не одного сражения и научившийся думать не только о происходящем сейчас, но и заглядывать в завтра – дождался бы приказа короля об освобождении матушки. Он не мог не последовать. Король Джеф просто не может не знать, что Гийом разбил загросцев и начал перебрасывать армию на юг. В этой ситуации взбунтовавшийся город у него в тылу, представлял для памфийцев опасность. После освобождения матушки, Георгу оставалось только увезти ее, если потребуется и силой.

Но сегодняшний Георг не мог поступить так. Да, матушка это все, что у него есть, но так было до того дня, как он узнал о существовании других членов его семьи. Он успел обрести и потерять отца, который, хотя и косвенно, но признал его. Он обрел брата, который не знает о его существовании, и как и матушка нуждается в его помощи. И пусть чаяния Гийома направлены на Несвиж, к которому Георг пока не испытывает такой же любви, новоявленный барон Авене, готов сражаться за родную кровь.

А матушка… Сейчас она взаперти, но напрямую ей ничего не угрожает. Он был уверен, что даже в случае удачного штурма, комендант постарается использовать ее как щит, но убивать не станет, просто потому что это будет смертный приговор для него и его людей. Конечно, полностью отметать опасность нельзя, но и жить как прежде у него уже не получится.

Укрываясь в переулках, наемники начали готовиться к предстоящему штурму. Они не сомневаются, что тот последует и их не пугает предстоящая драка с превосходящим противником. В конце концов они имеют то, чему осажденные просто не способны противостоять. Особую тактику, позволяющую быть уверенным в предстоящем успехе. Остается только оказаться на стенах. Но это вовсе не невыполнимая задача. Как раз к этому они сейчас и готовятся, собирая длинные жерди, с помощью которых на стены в одно мгновение будут доставлены бойцы.

Пока одна часть плотников готовила тараны на стенах, другая занималась изготовлением этих жердей. Кузнецы в скором порядке изготавливали железные втулки с помощью которых жерди длинной в двенадцать футов соединялись меду собой. Они уже отрабатывали подобное на тренировках, раз за разом штурмуя, сначала невысокие стенки, а затем и стены замка Гатине. Мало того, в их обозе, оставшемся на лесной ферме имелся комплект из таких вот жердей, которые разбирались и без труда транспортировались.

Их командир такой затейник и столько всего умудряется придумать, что просто диву даешься. Однако, куда большим было бы их удивление, если бы они знали, что все эти новшества плод вовсе не его воображения или гения. Ему только доставало мудрости не отбрасывать как бред сумасшедшего, все те идеи, которые высказывал трусоватый одноногий Сэм, старший обозник сотни. Оно конечно, в уме ему не откажешь, очень предприимчивый и поворотистый мужик, но чтобы такой что-либо смыслил в воинском искусстве…

По крышам зданий вокруг замка, начали занимать позиции снайперы. Дистанция довольно велика в некоторых местах доходит до ста шагов, и хотя, в основном не превышает семидесяти, все же не то расстояние, чтобы арбалетчики чувствовали себя уверено, меча болты по противнику использующему прикрытия. Но это смотря для каких стрелков. Снайперы чувствуют себя вполне уверенно и сейчас деловито обустраивают свои рубежи, чтобы когда дойдет до дела, вести стрельбу с максимальной скоростью и точностью.

– Сэр Айвен, к вам обращается рыцарь несвижской короны барон Авене.

Георг стоял перед воротами, задрав голову и высматривая в просветах между зубцами того, к кому обращался. Конечно доля риска присутствовала и он мог оказаться легкой добычей как для арбалетов, так и для длинных луков, которые памфийцы предпочитали куда больше этого сложного и дорогого оружия. При нем нет щита, голову не венчает шлем, кольчуга на таком расстоянии никак не сможет сдержать бронебойную стрелу. С другой стороны, опасность не так чтобы и велика, ведь он обращается к рыцарю, понятия чести не позволят ему убить того кто вышел на переговоры.

Остается еще вариант, убить барона из-за которого все это началось, а затем сразу выпустить матушку Аглаю. Эдак и приказ короля будет выполнен и толпа останется умиротворенной. Вот только все это без гарантий.

– Слушаю вас, барон.

– Сэр Айвен, хочу сообщить, что надвратная башня нами захвачена и стены полностью контролируются стражей Хемрода,– сказав это он махнул рукой и из толпы вывели десяток пленных солдат, конвоируемых наемниками.– Есть еще пленные, но им сейчас оказывают помощь. Как вы понимаете, на скорую помощь со стороны короля вам рассчитывать не приходится.

– Ну и чего вы хотите?

– Странный вопрос, тем более, что ответ вам известен.

– Хорошо, я отпущу пленницу. Но только при условии, что вы заберете ее и покинете Хемрод.

Вот молодец. Понимает, что для него пахнет жареным, но так же отдает себе отчет в том, что за потерю столь важного заложника ему грозит гневный выговор, а вот потеря города может оказаться куда дороже. А так, отпустит женщину ставшую причиной недовольства и горожане успокоятся. Вот только было уже поздно. Если бы он высказал это до прихода Георга или хотя бы, до того как он вышел на площадь, то шанс на успех у него был, а сейчас он его уже лишился.

Казалось бы, хороший расклад. Забирай матушку и уходи. Но вот поступить так Георг не мог. Теперь, не мог. Потому что был еще и брат, который будет рисковать, рвать жилы ради того, чтобы сохранить королевство в целостности.

Можно было поступить и иначе. Вызволить матушку и оставить все как есть. Но и тут он теперь был связан. Ведь ему придется дать слово чести, а это уже даже не то же самое, что честь наемника, тут ступень выше и коли ввязался в это, будь добр соответствуй. Начинать свой путь в качестве рыцаря и барона с бесчестья никак не хотелось, этому противилась вся его натура. Была и иная причина. Люди стоящие за его спиной, которые открыто выказали неповиновение королю, вступившись за матушку Аглаю.

– Нет, сэр Айвен. На такое я пойти не могу.

– Отчего же так? Вам не дорога жизнь вашей матери?

Вот странное дело. Парламентера не тронь – это противно чести. Слово свое не нарушай – это противно чести. А угрожать жизни невинной старушки – это нормально. Все-то у этих благородных ни как у людей.

– Я дорожу матушкой. Но мне не безразличны и все эти люди, что сейчас находятся за моей спиной. Вступившись за нее, они поставили себя вне закона,– вот так вот, и никак не меньше. Все собравшиеся на площади слышат его громкий голос, так что до них сейчас доходит смысл содеянного ими.– Вы лично, можете поручиться своей честью, что король не станет устраивать расследований, судить и карать жителей города за содеянное? Что же вы молчите? Не знаете, что ответить? Тогда отвечу я. Даже если он не устроит разбирательств немедленно, то сделает это позже и виселицы на этой площади не будут пустовать, а рука палача устанет отсекать головы осужденных,– за спиной барона зашумела толпа, люди только сейчас до конца осознали, что они на самом деле сотворили.– Мое предложение. Вы покинете город вместе со своими людьми, я отдам вам тех, кто попал в плен в надвратной башне. Все вы уйдете с оружием и с тем, что сумеете унесли на себе. С этого дня Хемрод возвращается под руку короля Несвижа Гийома Второго, который разбил загросцев на севере и уже движется на юг. Я даю вам ровно час. После этого я возьму замок штурмом и путь его высокие стены вас не успокаивают, мне и моим людям не впервой брать такие укрепления. Что же касается моей матушки – если с ее головы упадет хотя бы волос, я убью вас и всех ваших людей. До единого. Включая и тех, кто сейчас у меня в плену. Я приду к вам домой и вырежу всю вашу родню, как близкую, так и дальнюю. Вы знаете, что я уже брал замок Гело, сомневаюсь, что ваш дом такая же твердыня. Время пошло.

Вообще-то могло показаться глупым то, что он дал столько времени на раздумья. До наступления темноты оставалось всего лишь два с небольшим часа. Ночной же штурм это вовсе не одно и тоже, что и дневной. Следовало брать в расчет большую ставку на стрелков – это неизбежно, учитывая численный перевес обороняющихся. Только так можно было получить преимущество. Темнота же резко снижала эффективность стрелков.

Но иного выхода не было. Необходимо время, чтобы закончить подготовку штурма. Нужно до конца убедить горожан в том, что у них нет иного выхода, кроме как перейти на сторону Гийома второго, способного по достоинству оценить этот шаг. Дать понять членам городского совета, что тем лучше выдержать осаду, дожидаясь несвижцев, а не надеяться на свое положение и то, что им удастся избежать личной ответственности. На все это часа было еще и мало, но время сейчас работало против него.

– Сэр Георг, а что это вы сейчас говорили?

– Что там с королем Гийомом?

– Почему король Джеф, станет нас судить?

– Тихо! Слушайте меня, жители Хемрода!

Взбежав на ступени ратуши и повысив голос, заговорил Георг. Со стен замка его все еще можно было достать, поэтому рядом тут же возникло пол дюжины наемников, прикрывающих своего командира со стороны возможной опасности.

– Правда в том, что ни один правитель никогда не простит измены. Король Гийом понимал, что вы стоите перед тяжелым выбором, а потому позволил вам самим принимать решение, остаться с Несвижем или покориться Памфии. Именно поэтому вы не нарушили присяги данной королю Несвижа. Но королю Джефу вы изменили, подняв этот бунт. Так что, когда он войдет за стены Хемрода, начнутся суды и казни. Иначе быть не может и так будет. Я мог бы просто забрать матушку и уйти, сэр Айвен прямо указал на это, но я не могу бросить вас на растерзанье Джефу первому. Именно поэтому я сейчас рискую жизнью той, кто дорог мне как никто другой. Она всю свою жизнь раздаривала себя вам и я не могу предать ее, бросив вас в столь тяжкий момент.– Черт! Вот оно! Несвиж, брат, матушка – все да, но главное он не мог предать вот этих людей.

– Гийом второй наголову разбил загросцев на севере и сейчас с ними уже подписан мир. Его армия направляется сюда, чтобы прогнать того, кто принес смерть и разорение этим землям, того, кто готов опустить свою карающую длань на вас. Нет у нас выбора. Только сражаться на стенах города, пока не появится король Гийом.

– А он появится?

– Даже не сомневайтесь. Он отличный полководец. Я видел, как он сумел спасти остатки армии в сражении при реке Гурре, когда казалось несвижцев уже ничто не спасет от полного разгрома. В очень сложный момент командование перешло к нему, но он справился так, как дано далеко не каждому умудренному командующему. Идите в арсенал, вооружайтесь, расходитесь по отрядам в которые приписаны. Ваши жизни сейчас только в ваших руках.

– Но кто будет нами командовать!?

– В городе нет несвижских рыцарей!

– Как это нет?! А мы что же, просто вышли на прогулку!?

Все трое рыцарей, несмотря на затаенную обиду, все же присоединились к Герогу и сейчас находились в городе. То что произошло между ними, это личное, то что происходит сейчас, это уже исполнение долга рыцаря короны и вассала короля. Вот разберутся с этим, а там можно будет спрашивать и по счетам.

Толпа вновь заволновалась, пришла в движение, послышались выкрики, но стало очевидным, что народ постепенно начал смещаться к арсеналу. Это не могло не радовать, теперь дело оставалось за малым, заставить совет отдать приказ на открытие арсеналов, все еще охраняемых стражей, пока не принявшей окончательно ничью сторону.

– Что все это значит? К чему вы толкаете людей?– Едва Георг и рыцари оказались в зале совета, как на него тут же набросился глава совета, который сейчас в полном составе находился здесь.

– Господин Марк, господа члены совета – я вассал короля Гийома второго, барон Авене и являюсь представителем короны. Все , что сейчас я говорю, я говорю от имени короля. Я думаю, что мне нет необходимости повторять то, что уже сказал будучи на ступенях ратуши. Для вас хочу добавить, что решение принятое королем пару месяцев назад было не актом трусости или нерешительности, а актом милосердия и заботы о Хемроде. Но сегодня ситуация меняется. Я думаю мне нет необходимости объяснять, что на самом деле означает поражение Загроса. Бефсан уже давно собрал свои полки, но из-за порочной политики покойного государя, пребывает в нерешительности. Как думаете, чью сторону примут они после того, как Невиж разобьет Памфию? Станет ли действовать так же король Джеф, как поступил в свое время Гийом, предполагая возвращение города под свою руку? Как поступит король Гийом, когда вы, имея возможность дождаться его подхода, опять откроете ворота памфийцам?

– Сначала нужно разбить памфийцев, чтобы бефсанцы пришли на помощь несвижцам, иначе они и пальцем не пошевелят,– покачав головой, возразил глава совета.– Отсюда и вся ошибочность ваших рассуждений. Что же касается разбирательства по поводу бунта, то король Джеф может явить милость и для этого есть большая вероятность. Забирайте матушку, господин барон и уходите. Мне кажется это будет лучшим выходом.

– Да как вы смеете?! Вы давали присягу королю Несвижа!

– Успокойтесь сэр Рид,– оборвал самого молодого из рыцарей сэр Артур.– Король сам освободил их от присяги.

– Именно. Перед королем Гийомом мы чисты, чего не скажешь о короле Джефе.

– Не все так просто, господин Марк. Вы сомневаетесь в победе несвижцев, что же вас понять можно. Но ведь вы не глупый человек. Насколько увеличивается шанс победы Гийома, если в тылу у Джефа окажется представляющий опасность город? Как вы думаете, будет ли король благодарен за такую услугу? Ведь он уже показал, что не обделен здравомыслием. Ни где-то там и когда-то, а недавно и на жителях Хемрода. Город может получить льготы и привилегии. Риск конечно же есть, но он не так велик, как может показаться. У короля Джефа имеются под рукой осадные машины, но их применение означает потерю времени, которого у него нет. Остается только штурм с ходу. Ну может быть с использованием подвижных башен. Но два – три штурма мы всяко разно отобьем, вы сами знаете в каком состоянии находятся укрепления города и насколько подготовлено ополчение. А там подойдет и Гийом.

– Господа, я считаю, что доводы господина барона вполне убедительны, но хотелось бы выслушать ваше мнение.

Зал тут же наполнился тихими голосами переговаривающихся между собой членов совета. Но Георг уже знал, что решение будет принято верное. Он знал это с самого начала. Несмотря на то, что в зале имелась охрана из десятка стражников, противостоять шести наемникам вошедшим вместе с Георгом и четверым рыцарям они не могли, не та подготовка. По сути он изначально давил на совет силой, но давал им возможность сохранить лицо и оставлял единственное направление в котором они могли отступить. Сэр Артур это хорошо прочувствовал, поддержав игру своего временного командира.

Кто бы сомневался в том, что совет примет правильное решение. В арсенал тут же убыл посыльный с приказом открыть ворота и начать раздачу оружия. Город начинал готовиться к осаде. Рыцари прямо в зале совета, получили свои назначения на командование отрядами и убыли к местам их сборов в полном одиночестве. Георгу нужен был каждый из его людей и он не собирался разбрасываться ими. Ему еще предстояло разобраться с противником засевшим в замке. В том, что они не сдадутся он не сомневался ни на мгновение. Пока не сомневался. Выдвинутый ультиматум, по сути, нужен был ему, чтобы выиграть время и расставить на все фигуры о своим местам.

Возможно сэр Айвен все это прекрасно понимал, но вот предпринять что-либо был не в состоянии. Вывести своих людей из замка и напасть на горожан он не мог, потому что тогда толпа получила бы тот саамый толчок, которого ей не хватало для начала решительных действий. Без сомнений, потери среди бунтовщиков были бы огромные, но они однозначно задавили бы солдат. Он был вынужден обороняться и наблюдать за происходящим вокруг, не в состоянии что-либо предпринять.

Вообще-то это была его ошибка. Если бы он начал обстрел толпы, то несомненно вызвал бы стихийный штурм, во время которого сумел бы нанести серьезные потери, а самое главное выиграть время до темноты. Потому что подобным стихийным буйством просто невозможно руководить, а значит, не приходится рассчитывать и на успех. Тогда, Георгу пришлось бы отложить штурм до рассвета, а это время, которое работало на сэра Айвена.

Время вышло. Памфийцы ожидаемо ответили отказом. Но это не важно. Отряды ополчения уже начали формироваться и собираться на пунктах сбора. Король Джеф все еще не появился и времени для этого в достатке. Сейчас главное удачно провести штурм. На все про все времени чуть больше часа. Начали!

На площади появляются повозки в наращенными с одной стороны бортами, и необычно длинными оглоблями. За эти своеобразным прикрытием тут же занимают позиции наемники с арбалетами в руках. Осажденные начинают их обстреливать, но пока безрезультатно. Расстояние около пятидесяти шагов, основное метательное оружие имеющееся у обороняющихся не отличается большой точностью и не так удобно, как арбалет. К тому же, нападающие не идут на штурм плотными рядами, их вообще не так много, как можно было ожидать, здесь нет ни одного горожанина.

Не малую роль в снижении эффективности обстрела осажденных сыграли и снайперы. Как только прозвучал сигнал горна, возвестивший о начале штурма, засевшие на удобных позициях стрелки, начали методичный, поражающий своей точностью, отстрел обороняющихся. Любой рискнувший показаться в поле их зрения тут же получал болт. Кто-то падал замертво, кто-то получал ранение, но все это вело к уменьшению количества защитников замка. С такой опустошительной стрельбой памфийцам пока сталкиваться не приходилось.

Вносили свою лепту и те, что заняли позиции за повозками. Тут конечно не редки были и промахи, но все одно, точность стрельбы говорила об изрядной практике арбалетчиков. Или не арбалетчиков? Кого вообще из своих людей сотворил сэр Георг, этот странный наемник, заставивший весь свет говорить о своей сотне?

Наконец наступает момент, когда хлопки арбалетов и тетив луков слышатся все реже и реже. Памфийцы предпочитают лишний раз не высовываться, так как вероятность получить болт очень высока. Наемники не пускают болты попусту, меча их только когда уверены в точности выстрела. Все говорит о том, что штурм будет осуществлен со стороны главных ворот замка и сейчас осаждающие стараются прижать обороняющихся убийственно точной стрельбой.

Сэр Айвен сосредотачивает здесь основные силы. Люди не подставляются почем зря, но готовы к тому, что противник пойдет на штурм и тогда они сойдутся в рукопашной, где арбалеты наемников уже будут бесполезны.

И вдруг доклад о том, что на противоположной стороне, в переулках замечено небольшое количество вооруженных людей, старающихся остаться незамеченными. Так же обнаружена пара штурмовых лестниц. Да немного, но кто сказал, что их действительно мало. Ясно, что противник старается скрытно подготовиться к штурму с противоположной стороны силами ополчения, пока наиболее подготовленные наемники своим присутствием и обстрелом отвлекают гарнизон замка на себя.

Проклятье! Конечно отвлекают, ведь здесь не видно ни одной лестницы. Они что же, собираются взлететь на стены как птицы? Или лестницы находятся в переулках? Но это глупо. Зачем ненужный риск, с метанием туда сюда с риском попасть под обстрел. В переулках сосредоточены отряды ополченцев? Вряд ли, у них всегда плохо с дисциплиной и они уже как-нибудь себя проявили бы, как это произошло с обратной стороны.

Времени совсем мало. Сэр Айвен отдает приказ о перераспределении гарнизона. Теперь основная часть направлена на противоположную сторону. Только бы успеть до начала штурма. Только бы успеть. Но страхи оказываются напрасными. Он успевает перебросить силы. Конечно от обстрела они понесли значительные потери, но это пока не критично. У них вполне достаточно сил, чтобы остановить слабо обученную и слабо организованную толпу городского ополчения. Этот сэр Георг перехитрил сам себя. Сделать основную ставку не на своих проверенных и закаленных в боях воинов, а на эту толпу. Глупец!

Что за дьявольщина!? Что этот новоявленный барон еще удумал!? Из-за повозок вдруг появились четыре странные группы с теми самыми несуразно-длинными и тонкими оглоблями. Один держит оглоблю за передний конец, второй поддерживают сразу трое. К этому моменту повозки уже примерно в двадцати шагах, находясь все еще на расстоянии на котором до них не обраться из машикулей. Учитывая длину шестов, наемники располагающиеся впереди оказались менее, чем в десятке шагов от стены. Пробежав, это расстояние в шаге от стены они подпрыгнули и толкаемые при помощи шестов своими товарищами в одно мгновение взлетают на вершину стены и оказываются между зубцами справа от надвратной башни. Некоторое препятствие представляют собой машикули, но шесты сделаны с запасом, поэтому бегущие по стене без особого труда взбираются на эту своеобразную ступень, слегка подпрыгнув. Не ожидавшие ничего подобного памфийцы еще не пришли в себя, а на них уже обрушились удары мечей нападающих, выхватываемых из-за спин.

Бойцы с шестами отбегают назад, и едва только первая четверка оказывается на боевой площадке стены, как наверх доставляется следующая партия, потом еще и еще. Поняв наконец, что именно происходит, памфийцы пытаются начать обстреливать штурмующих, им даже удается подстрелить одного из них, но это единственный положительный результат. Стрелки стерегущие каждое движение между зубцами стены и башен, точными выстрелами разят тех, кто пытается выглянуть из-за зубцов, с помощью же машикулей можно поразить только тех, кто непосредственно под стеной, но в этом месте наемники движутся слишком стремительно.

Двум десяткам бойцов заброшенным наверх удается завладеть башней, забаррикадироваться там и открыть ворота, к которые тут же хлынула почти вся сотня. Памфийцы пытались было добраться до дверей башни, но у них не было времени на изготовление тарана и пока не было под рукой даже элементарного бревна. На улице выходящей на площадь напротив центральных ворот видна толпа ополченцев сбивших что-то похожее на строй и кое-как прикрывшихся щитами. Вояки еще те, но ничто не помешает им ворваться в распахнутые ворота, к которым наемники не подпускают памфийцев, и задавить противника своей массой. Тут уж потери будут куда как меньше, чем при штурме стен.

Однако Георг не торопится отдавать приказ на начало штурма, вместо этого он выбрасывает белый флаг призывая к переговорам, хотя до наступления темноты остается едва ли полчаса. Призыв не остается незамеченным и сэр Айвен приближается к башне сопровождаемый солдатом на копье которого болтается кусок светло-серой ткани, а может она когда-то была и белой, кто знает.

– Сэр я по прежнему предлагаю вам и вашим людям выйти из города на прежних условиях. Учитывая то, что ворота полностью контролируются моими людьми, это щедрое предложение. И не надо прикрываться моей матушкой, не плодите грешную душу переполненную жаждой мщения. Ваше решение.

– Мне нужно подумать.

– У вас было достаточно времени, чтобы сделать это. Ваше решение, сейчас, здесь.

– Хорошо. Я согласен.

– Отлично. Прикажите вашим людям собирать все свои пожитки и выходить на замковую площадь. Через пять минут, первые должны быть уже там, через десять, все.

– Но у нас раненные.

– Я предлагал обойтись без этого, вы отказались. Вопрос закрыт. Вы теряете время, а отсчет уже пошел.

– Мы еще сочтемся, барон Авене.

– Всегда к вашим услугам, сэр Айвен барон Грос.

Памфийцы уложились почти вовремя. Георг не стал на этом заострять особое внимание, главное, что к нижнему пределу по времени, первые солдаты уже начали выходить на площадь, а значит о том, чтобы продолжить сопротивление не могло быть и речи. Когда последний солдат покинул пределы замка, бывший гарнизон города двинулся к воротам, сопровождаемый ополченческими отрядами, у ворот к ним присоединились плененные ранее и наконец последний памфийский солдат был препровожден за стены города, который уже вовсю готовился к предстоящей осаде, под руководством троих рыцарей.

Каким бы не было отношение бывших пленников барона Гело к Георгу, они прекрасно понимали, что им выпал редкий шанс отличиться перед королем. Поэтому, со всем пылом присущим молодости они принялись за исполнение своих обязанностей, прикладывая максимум усилий и припоминая все, чему их когда-либо учили и что им удалось увидеть за свою жизнь. Оказаться на слуху короля, это замечательно, но куда лучше предстать в качестве того, кому удалось удержать осажденный город, под его властью.

Георг во всем этом пока не принимал участие. Он спешил на встречу с матушкой. Как сообщил памфиец ее содержали на первом этаже донжона. Туда-то он и направился, едва последний солдат покинул пределы замка.

– Прошу вас господин барон. Прошу сюда. Не извольте беспокоиться, я как мог поудобнее расположил матушку. У нее все самое чистое, еда и вода свежие. Если бы не эта заваруха, то было бы еще свежее, но я не мог покинуть пределы замка.

Бедолага надсмотрщик разумеется никуда не мог деться от своих камер и заключенных. Он как и замок перешел сначала в руки памфийцев, а затем опять к несвижцам. Как раз, как в той притче, что рассказывал Рем. Георг выслушивал его лебезящую скороговорку с толикой призрения, уж больно отталкивающая личность, да еще и сама обстановка. Тюрьма и его матушка… Это просто не укладывалось в его голове.

Проходя мимо столика за которым сидел надсмотрщик и обратив внимание на ту бурду, что была в его миске, а так же на ту грязь, что царила вокруг, он решил, что понятие о чистоте и свежести у всех разная. Но как же он был удивлен, когда дверь камеры где содержалась Аглая отворилась. Нет, какое бы понятие этот жирный слизняк не вкладывал в слова чистота и свежесть, здесь он и впрямь превзошел сам себя.

Камера действительно была чисто прибрана и не просто выметена, но тут еще поработали и мокрой тряпкой. Каменный пол не был таким с самого строительства. Постели не было, но был большой ворох свежей соломы и набитый ею же матрац, в добавок ко всему застеленный белой простыней. Имелась и мягкая подушка и теплое одеяло. Сама камера сухая, воздух в ней не затхлый, как видно ее проветрили, прежде чем определить пленницу. На чисто выскобленном столе стоит светильник, освещающий снедь которая далеко не походит на ту, что стояла на столе самого тюремщика. Оно конечно не первой свежести, но как минимум вчерашняя, закупленная еще до осады.

Но окружающее он отмечает только краем сознания. Все его внимание сосредоточено на женщине, сидящей на импровизированной постели с большим матерым котярой на руках, который блаженно щерился под ласковыми поглаживаниями. Аглая не сводила с зарешеченного окошечка, в который ей было видно уже посеревшее в сумерках небо. Наконец она переводит взгляд на дверь и встречается взглядом с сыном, который не в состоянии произнести ни слова, из-за сдавившего горла спазма.

– Георг. Приехал. Как я рада. Ты заберешь меня отсюда?

Не выдержав, парень рухнул перед женщиной на колени и зарылся лицом в подоле ее платья, из под которого тут же раздался его приглушенный плачь.

– Сыночек, ты почему плачешь?

– Прости меня матушка. Прости за то что не сумел тебя защитить.

– Мне ничего не сделали плохого. Сначала я не хотела идти в гости. Но потом Брэн и Лана так хорошо меня приняли, что я не смогла им отказать и немного погостить у них. Они хорошие и заботливые, но знаешь… Я хочу домой. Брэн, мальчик мой, ты не обидешься?

– Нет-нет, что вы матушка Аглая. Как можно. Дома оно всегда лучше.

– Не обессудьте, если что не так, матушка Аглая. Мы честь по чести старались, чтобы вам было хорошо.

А это еще что такое? Георг оторвался от подола матери, справился с охватившими его чувствами, утер слезы и обернулся к двери. Там стояла толстая бабища, в таком же задрапезном виде как и надсмотрщик и столь же привлекательная. Рядом к ее подолу жмутся двое мальчиков лет четырех-пяти, но чистые и пригожие, в отличии от родителей. Все понятно. Наверняка у них на территории замка имеется коморка, где они обретаются, но предвидя штурм, надсмотрщик решил укрыть свою семью в самом безопасном месте, в тюрьме. Так вот чьими заботами его матушку устроили со всеми возможными удобствами. Даже кота где-то раздобыли, чтобы крысы не досаждали заключенной.

– Лана, вижу деток ты помыла и приодела, а сама что же.

– Я не успела, матушка Аглая, но я обязательно и Брэна обязательно.

– Смотри у меня. Я вас еще навещу.

– Брэн, спасибо за заботу о матушке. Я этого не забуду,– когда Аглая направилась на выход, произнес Георг.

– Как можно, ваша милость. Разве я родом не из Хемрода. Дык я за матушку Аглаю… Я тут уж думал… Тут один сиделец, он из верховых воров… Если бы… Дык я думал его того… За стены, а там они что-нибудь удумали бы… А я… Я не… Ну в общем…

– Спасибо.

– Дык, завсегда с радостью.

Он брел по вечерней улице возвышаясь как башня над щуплой Аглаей слушая ее беспрерывный щебет. Она в обычной своей манере, говорила обо всем и ни о чем, перепрыгивая с одного на другое, без какого-либо порядка. Время от времени ее отвлекали подходящие горожане, которые едва рассмотрев кто именно идет по улице в сопровождении десятка солдат, тут же спешили засвидетельствовать ей свое почтение.

– А меня на днях дочка навещала,– вдруг ни с того ни с сего выдала матушка, в привычной своей манере вдруг позабыв про кота, о котором только что вещала.

– У тебя много дочерей, матушка.

– Нет такая одна. Она роднее. Она такая… Такая… Хорошая. Вот только, я проснулась, а Адель уже нет. Ты разыщешь ее?

Адель? Конечно это могла быть и другая девушка, ну мало ли какая Адель смогла забрести к знаменитой целительнице за помощью. Да, нет же, точно другая. Что баронессе Гринель делать в ремесленном квартале? Проблем, чтобы обратиться к дару матушки у нее вроде не наблюдалось. Но вот отчего-то сердце екнуло так, что все эти мысли были отметены в сторону. А как она могла узнать, кто именно его матушка? Кто-то проговорился? Тогда получается, что это она сообщила о матушке этому змею, барону Клоду. Нет. Не может быть. А почему собственно говоря – не может такого быть? Ведь она ненавидит его. Опять же, волколаком называла. Но вот отчего-то по настоящему разозлиться на нее не получалось.

– Кхм. Я обязательно разыщу ее матушка. Не сомневайся.

– Обязательно разыщи. Мне с ней так было хорошо. Я по ней уже скучаю.

* * *

– Как такое могло случиться, барон? Разве ты не получил мой приказ об освобождении этой умалишенной?

– Нет, ваше величество. Был только приказ об ее аресте.

– Кстати, он надеюсь с тобой.

– Да, ваше величество. Вот он.

Сэр Айвен протянул свиток с висящей на нем восковой печатью красного цвета. Подобным образом мог быть отмечен только документ за королевской подписью. Джеф первый мельком взглянул на пергамент, после чего передал его барону Клоду, стоявшему за его спиной. Тот уделил свитку куда больше внимания, а затем не сдержав вздоха произнес.

– Подделка.

– Я это и без тебя знаю Клод,– резко бросил король.

– Но очень хорошая подделка, ваше величество. Любой принял бы этот указ за чистую монету. Только знающий тонкости нашел бы отличия в печати и вашей подписи. Трудно ожидать подобного от барона Гроса.

– Но что же сталось с посланцем? Ведь его сопровождали два десятка солдат. Он должен был успеть.

– Разрешите, ваше величество,– осмелился вклиниться сэр Айвен.

– Что еще, барон?

– По пути сюда мы обнаружили перебитый отряд примерно из двух десятков всадников. С трупов ничего не взято, а судя по ранам, на них напала стая волков.

– Стая волков? Волколак?– Недоумевающе поинтересовался барон Клод.

– Это мне неизвестно.

– Можете идти, барон,– отпустил вассала король, а затем обернулся к своему главному шпиону.– Клод, одна ошибка за другой. Твои промахи могут стоить мне победы в этой войне. Как ты мог предвидя все это, проморгать такой поворот?

– Всего предусмотреть невозможно, ваше величество…

– Мне не нужны твои жалкие оправдания, мне нужен результат, пока же ты только проигрываешь, а из-за этого могу проиграть и я. Ты понимаешь это?

– Понимаю, ваше величество.

– Понимает он. И что теперь делать? Я слушаю барон.

– Боюсь, что теперь мало что зависит от меня. Сейчас все в руках вашего величества и ваших солдат. Хемрод будет обороняться, и все зависит от того, насколько быстро вы сможете его взять и какие при этом понесете потери.

– Значит, опять мне подтирать за тобой, Клод.

– Нужно торопиться. Если это дело рук барона Гатине, то следует ожидать, что он снимет солдат из пограничных замков и направит их в Хемрод. Много ему не набрать, но даже три сотни, сильно склонят чашу в сторону Несвижа. Если это произойдет, то я вижу только один выход – начинать переговоры о мире.

– Ты издеваешься, Клод? Моя армия значительно превосходит армию этого молокососа. И я должен начать переговоры?

– Ваше величество, это вынужденная мера, но необходимая. Штурм города где найдется несколько сотен проверенных бойцов, и многотысячное ополчение, сильно ослабит наши силы. К тому же, весь расчет делался на то, что Бефсан останется в стороне. Однако, в свете последних событий, у меня возникают серьезные опасения по поводу нейтралитета бефсанских баронов.

– Поди прочь Клод, пока я тебя не прибил.

Барону оставалось только отвесить поклон и ретироваться, так как король явно был на взводе. А как он мог оставаться спокойным, когда так удачно начавшаяся кампания трещала по всем швам? Откуда только откапали этого наемника? Во многом именно действиям этого отряда наемников, король Джеф был обязан своими неприятностями. Сначала этот наглец умудрился нанести большие потери в короткий срок. Потом предпринял рейд в глубь Памфии и всполошил практически все королевство. Но он не остановился на достигнутом, а пошел дальше – выследил и захватил его дочь. Этим он окончательно вывел короля из равновесия и заставил отвлечь значительные силы, а самое главное, потерять драгоценное время. Под конец, он украл у него город.

Король едва сдерживался, чтобы не отдать приказ об аресте своего подручного по тайным делам. Во многом именно благодаря тому, что барон позволил себя обойти несвижскому псу, положение складывалось далеко не в пользу Памфии. Трудно винить Клода в том, что он уступил барону Гатине, тот обладал десятилетиями опыта в подобных делах и был по настоящему серьезным противником, даже для признанных лидеров в шпионском деле загроцев.

Клод был хорош, но все же уступал этому старому лису. Он совершенно точно просчитал, возможные последствия ареста этой умалишенной и предостерег своего короля от необдуманных действий. Он не учел только одного – того, что Гатине бросится со всех ног в эти края, хотя по всему выходило, что он должен был приложить все усилия, чтобы обезопасить королевство на севере.

Не снимал король ответственности и с себя. Позволить чувствам возобладать над разумом, когда в опасности оказалась Адель. Глупость и блажь, непозволительные для монарха. Но с другой стороны, она его дочь, она королевской крови, пусть даже и незаконнорожденная. Самое противное то, что этот барон Авене до последнего не знал, кого именно захватил в плен. Словно Господь выступал на его стороне, направляя его в нужную сторону.

Именно король начал возню с этим наемником, а ведь должен был просто отмахнуться как от назойливой мухи и продолжать кампанию. Не заостри он внимание на этом выскочке и сейчас Хемрод продолжал бы оставаться под его рукой, а армия вместо движения назад, продвигалась бы вперед, к старым рубежам, восстанавливая прежние границы королевства и окончательно отсекая от Несвижа Бефсан. Но случилось то, что случилось. Все эти ошибки сливаясь в одно, вели к неминуемому поражению.

– Что ты об этом думаешь, Джон?– Тяжко оперевшись на походный столик и глядя в пустоту, спросил король у кронпринца, все это время находившегося в дальнем углу шатра.

– Думаю, что барон Клод прав, отец. Мы должны немедленно выдвигаться к Хемроду и если там появились сколь-нибудь значимые подкрепления, начинать мирные переговоры. Я конечно не сомневаюсь, что нам удастся разбить Гийома, но у бефсанских баронов такой уверенности нет, так что они скорее всего выступят на стороне своего союзника. Своевременно нанесенного совместного удара нам не выдержать.

– Чтож, так и поступим. Отдавай приказ на выдвижение к Хемроду.

* * *

Терять время на то чтобы седлать коня было бессмысленно, за это время он вполне мог добежать до восточных ворот и самостоятельно. От трактира где он решил переночевать, будучи поближе к матери, до восточных ворот было не так чтобы и далеко. Вот он и припустил бегом, вместе с оруженосцем. Остальные сопровождавшие его, оседлают лошадей и подъедут следом.

Оно можно было бы особо и не спешить, раз уж отправили посыльного о приближении воинского отряда, значит там все в порядке, и служба несется исправно. Штурм прямо с марша противник не начнет, так что время есть. Но вот хотелось побыстрее взглянуть на происходящее, оценить и иметь хотя бы лишнюю минуту на осмысление происходящего. Последние события показали, что времени не хватает всегда и даже минимальный запас лишним никогда не будут.

Когда он взбежал на надвратную башню, то столкнулся с сэром Ридом, который командовал обороной на этом участке. Вернее он столкнулся не с самим им, а напоролся на его осуждающий взгляд. Ну и чего такого недостойного в поведении командующего обороной города увидел этот молодой человек? Господи, сам мальчишка, мальчишкой, а туда же!

– Сэр, ничего такого страшного не произошло. Разве посыльный не известил вас о том, что появился незначительный воинский отряд?– Приблизившись вплотную, так чтобы не слышали подчиненные, с явным осуждением, произнес парень.

– Именно это он и сообщил.

– Так чего же вы бегаете по улицам, как будто случилось нечто немыслимое. Эдак люди глядя на вас, чего доброго, ударятся в панику.

Слова самого молодого из рыцарей заставили Георга покраснеть. А что тут скажешь, если парень прав. Бросив мельком взгляд в сторону улицы по которой он только что пробежал как ошпаренный, он увидел людей высыпавших из домов. В основном это были всполошившиеся мамаши, которые созывали детей и бросая тревожные взгляды в сторону стены, загоняли их в дом. Практически все мужское население сейчас в ополчении и находится либо на стенах, либо квартирует неподалеку от участков, где им предстоит сражаться, проводя основное время в тренировках.

Хм. Это он что-то погорячился. Осознание того, кто делает ему замечание, настроения никак не прибавило. Мальчишка который не видел и сотой доли того, что успел повидать сам Георг. С другой стороны и ответственности подобной этой, он на свои плечи еще ни разу не взваливал. Шутка ли, судьба всего города, а главное его жителей.

– Докладывайте, сэр Рид,– решив не заострять на произошедшем внимание и сделав себе зарубку в памяти, произнес барон Авене.

– Собственно пока нечего докладывать, сэр. Как изволите видеть, появился конный отряд примерно в пять сотен копий и судя по всему, они одни.

Тут он был прав. Георг уже внимательно вглядывался в приближающуюся колонну. Им нужно было пройти еще примерно с милю, прежде чем удастся распознать принадлежность войск. Но несвижцам тут делать нечего, так что ответ вроде бы очевиден. Хотя, решительно не понятно, отчего они приближаются с востока, тогда как им положено появиться с севера.

Наконец от основной колонны отделилась группа примерно в два десятка всадников, с развивающимся над ними белым полотнищем. Что же, переговоры это хорошо, потому как внесут какую-то ясность. Вот они приблизились настолько, что внимательно всматривающийся в них Георг удивленно вскинул брови. А ведь было чему удивиться. Люди с такими героическими пропорциями были довольно редким явлением. Неужели… Отряд приблизился еще и Георг в недоумении обратил взгляд на ничего не понимающего и вопросительно взирающего на него рыцаря.

– Вы что-нибудь понимаете, сэр Рид?

– Признаться не очень. У вас такой вид, будто вы кого-то узнали и крайне удивлены этим.

– И вы правы. Тот рыцарь, что возглавляет отряд парламентеров – это барон Гатине.

– Несвижский пес?

– Только не говорите это при нем. Он гордится своим прозвищем, но не любит когда его поминают на всех углах. Прикажите подготовить подъемник, чтобы доставить его на стену.

– Разве мы не откроем ворота? Это же…

– Вот видите, все же была причина поспешить, сэр Рид. Вы открыли бы ворота, чтобы его впустить?

– Ну не знаю. Наверное да. Это же барон Гатине, перед ним всегда и в любое время открываются все ворота в королевстве.

– И были бы не правы. Мастера они стараются не лезть в дела людей, но есть и те, кто прозываются темными, за плату они могут многое. В частности зачаровать кого-то, перед кем так или иначе открываются все ворота. Не все, что видят наши глаза является таковым и в действительности. Запомните это, сэр Рид.

– Я барон Гатине! Желаю говорить с вашим командиром!– Послышался голос Жерара из-за стены.

– Приветствую вас барон!

– Георг!? Это ты!?

– Барон Авене, к вашим услугам.

– Тогда может, откроешь ворота и впустишь меня.

– Мост опустим, а вот насчет ворот, немного обождем.

Со стены спустили веревку с доской укрепленной таким образом, что она походила на лавку. Глянув на эту конструкцию, а затем бросив взор на стену, откуда за ним наблюдали защитники города, барон ухмыльнулся и начал прилаживаться к неудобному сидению.

– Ну и зачем нужно это кривляние?

– Хочу взглянуть в ваши честные глаза, господин барон. В прямом смысле этого слова.

– Хм. Ясно. Гляди.

– Сэр Рид, прикажите открыть ворота и впустить солдат короля Гийома,– убедившись, что имеет дело не с зачарованным приказал Георг.– Сколько вас, барон?

– Пять сотен. Все что смог наскрести на границе, за имеющееся время. Но думаю, что этого хватит с лихвой.

– Пожалуй что и так.

Пока они спускались со стены, улицы начали наполняться ликующими криками, которые разбегались в разные стороны по улицам и переулкам, неся всем жителям радостную весть. Король Гийом не забыл о них! Он прислал подкрепление! Скоро он и сам будет здесь! Они не одиноки! Да здравствует король Гийом! Кони были уже у выхода из башни, так что им оставалось только взгромоздиться в седла и направиться в замок, куда вскоре должны были собраться и все остальное командование воинскими соединениями. Появились новые силы, новые лица, имеющие куда больший опыт в воинском деле, а потому перемещение лиц по должностям было неизбежным, как ни обидно могло бы это быть для тех, кто собственно говоря, отбил город у короля Джефа.

Совещание продлилось до обеда. Как и ожидал Георг, командующим гарнизоном Хемрода, ему остаться было не суждено. Впрочем, он не больно-то и расстроился по этому поводу. Он был хорош в нападении, в организации засады, в командовании свое сотней – осада же и оборона, имели столько тонкостей, которым ему еще нужно учиться и учиться.

Ему не давало покоя другое. С момента появления барона он все время думал о происходящем и никак не мог найти ответ, который бы пролил свет на происходящее. Помощь подошла как нельзя кстати. Но такого просто не могло быть. Неужели…

– Ну что мой мальчик, надеюсь ты не обиделся?– Дружески хлопнув Георга по плечу, поинтересовался барон Гатине.

– Нет, все справедливо. Мы можем говорит открыто?

– Мои люди контролируют этот зал, но голос лучше все же не повышать.

– Ясно. Барон, а как вы так скоро оказались здесь?

– Ты забыл кто я, мой мальчик,– с довольной улыбкой произнес Жерар.

– Отчего же, очень даже помню. Но даже вам не под силу за столь короткий срок собрать пять сотен конных бойцов на границе графства Гиннегау, где каждый воин на вес золота. И уж тем более успеть совершить марш на такое расстояние, да еще и без сменных лошадей. Я никогда не командовал слишком большими силами, но представление о переходах и трудностях связанных с этим мне прекрасно известно. Подобное возможно только при одном условии… Вам было известно о намечающихся событиях раньше, чем они начались.

– Георг…

– Ты сделал мою матушку, разменной монетой в своих играх. Я ведь говорил, чтобы ты не смел к ней приближаться.

На барона Гатине сейчас взирали глаза полные ненависти. В этих глазах сейчас отчетливо был виден истерзанный труп несвижского пса. Не сказать, что Жерар испугался, как ни крути, но он тоже чего-то да стоил, даже с учетом талантов Георга. Но вот драться ему категорически не хотелось. Мало того, он хотел сохранить дружеские отношения с Георгом. Сомнительно, что из этого что-то получится, но попытаться все же стоило.

– Не лапай меч, парень. Если тебе так уж хочется, то я тебе обещаю, что мы с тобой сойдемся в поединке, и на том оружии которое выберешь ты. Но сначала мы поговорим. Если поймем друг друга, хорошо. Нет, тебе придется подождать до конца кампании.

– Думаешь обвести меня вокруг пальца? Считаешь себя самым умным?

– Помилуй Бог. Если бы я был самым умным, то этот пройдоха Клод не обошел бы меня на кривой кобыле, а ты никогда не догадался бы, что все это моих рук дело.

– Значит все же ты?

– Пустой вопрос. Ты и так знаешь, что я. Остается только один вопрос – почему.

– И почему же?

– Потому что это была уникальная возможность, переломить ход всей кампании одним ходом. Но если ты думаешь, что это я подбросил барону Клоду сведения о твоей матушке, то ошибаешься, я просто воспользовался ситуацией.

– Если не ты, то кто?

– Баронесса Гринель. Нет, Георг, она не хотела этого. Мало того, она никому и слова не сказала о том, где и с кем провела ночь. Она просто не подумала о том, что ее ни под каким предлогом не оставят без наблюдения. Остальное все случилось само собой. Я надеялся, что дальше события будут развиваться так как я и предполагал и едва узнав о том, что о матушке Аглае стало известно памфийцам, начал собирать силы. Но Клод оказался умным сукиным сыном, он не стал ее арестовывать, ограничившись тем, что взял ее под плотное наблюдение, чтобы выманить тебя. Они надеялись, что им удастся держать ситуацию под контролем, даже если ты захочешь ее выкрасть. Но я знал, что им тебя не остановить. Ты увез бы мать и смог бы уйти от погони. Тогда я спровоцировал ее арест. Не смотри на меня так. Памфийцы не дураки, чтобы дурно с ней обращаться. Георг, пусть она не помнит, своего прошлого, но на не перестает быть потомком древнего рода, веками служившего Несвижу. Она вдова короля и ее долг, жертвовать всем на благо своего народа.

– Ты-ы…

– А ты!? Чем ты лучше меня? Ведь сэр Айвен предлагал тебе выпустить Аглаю и проваливать на все четыре стороны. Почему ТЫ, не поступил так? Молчишь. Ну так я отвечу. Кровные узы, сыновний долг, это серьезно, но ты не смог взвалить на свои плечи и плечи своей матушки груз ответственности за ту кровь, которая непременно пролилась бы, когда пришел бы суд короля Джефа, за измену учиненную жителями этого города. Ты не смог бросить тех людей, которые пошли на открытое неповиновение вступившись за дорогого им и тебе человека. Судьба распорядилась так, что ты встал на службу этим людям и твой долг был остаться и защищать их. Ни Несвиж, ни короля, ни матушку, а горожан. Так что, ты ничем не лучше и не хуже меня, мы одинаковы. Просто ты еще не научился думать о всей стране. Но придет время, и это в тебе проснется, не может не проснуться, оно уже просыпается, потому что это твой долг по рождению и ничего ты с этим не поделаешь.