Хорошо все же иметь добрых, а главное благодарных соседей. Волки взялись обработать шкуры мамонтов, по известной им технологии, когда длинная шерсть удаляется, а подшерсток остается на месте. В сам процесс Дмитрий не вдавался. Обработают и ладно, не каждый же год он будет бить мамонтов. Сайна пыталась было возмутиться и самостоятельно с Ларисой заняться выделкой, но Соловьев быстро ее остудил. Нечего. Дел и без того невпроворот, а она решила затеяться еще и этим. Подумаешь, очень редкая добыча и работать с нею за честь, о чем потом можно будет хвастать чуть не до конца жизни. Вон, обработала шкуру бархи, мало чести, что ли?

Хм. Касаемо чести. Нужно было видеть, с каким видом собственного достоинства работали Торк и Отта. В каждом движении, в каждом жесте, сквозили довольство и вальяжность, словно им сам черт не брат и добыть барку для них все одно, что высморкаться. А что, имеют право. Втроем добыть зверя, которого не под силу взять целому роду, это дорогого стоит. Они вроде и старались все делать незаметно, да только ни от кого не укрылось, что парни все время стараются быть поближе к молоденьким Улле и Лайе, а те в свою очередь, так же ненавязчиво старались от них дистанцироваться.

Лариса глядя на это, только хихикала и одобрительно кивала головой. Нечего, слишком молоды, чтобы рожать. Тут никто не думал над тем, что сначала нужна высоко оплачиваемая работа, дом, холодильник, машина, дача, а уж потом можно подумать и о том, чтобы родить одного ребенка чисто для того, чтобы было. Здесь рожали ровно столько, сколько позволяли духи. Другое дело, что и смертность была весьма высока, потому многодетные семьи были редкостью. Так что, как только выйдут замуж, то очень скоро понесут.

Парни решили еще подзадержаться и как понял Дмитрий дело тут было не только в том, что одна из шкур, после выделки должна была поделена между ними. Трофей оно конечно вещь нужная, а такой так еще и почетен, но им хотелось завладеть другой добычей, за которой они собственно и отправлялись изначально. А что, вполне себе понятное желание. Девчата они, понятное дело, молоденькие, но очень даже пригожие, и обещали расцвести, став еще краше, так что выбор их, Дмитрий одобрял.

С другой стороны, не оставило их равнодушными и чудесное оружие, которое их новый знакомый вроде как умеет делать. Но вот незадача. Он собирался приступать к изготовлению этого чуда из железа, только когда выпадет снег. Сказать, что это не нравилось парням, не сказать ничего, но что тут поделаешь. Они и сами видели, сколько еще трудов предстоит их новому знакомому, как-то ненавязчиво и естественно превратившемуся в их лидера. Так что, парни решили повременить с отъездом.

Это обстоятельство не могло не обрадовать Дмитрия, вот только то, что он отметил для себя еще в начале, сейчас начало проявляться в полной мере. Ох и до чего же местные мужики ленивы. Вот не интересно им заниматься домашними работами. Они чуть не вперегонки, убегали на охоту или рыбалку. Раз в три дня, предпринимали поездки к волкам. Ну это ладно, завоевывают себе невест. Этим ведь ехать на арух, нужно позаботиться, чтобы никто другой не увел. Вообще-то представителям другого племени делать на этом празднике нечего, для подобного есть другой праздник, межплеменной, но ведь и мор не каждый год случается, так что сделают исключение.

Видя такое дело, он отправил их к волкам на три дня, только одно условие — им предстояло доставить побольше соли. Чтобы они не могли интерпретировать понятие побольше, так как им захочется, согласно своей ленивой натуре, в их лодку были погружены три большие корзины, сплетенные из ивовых прутьев. Килограмм на полтораста выйдет. Так что вперед и с песней.

После того как основная работа, по обработке мяса и устройству кладовой на деревьях, была завершена, и женщины уже могли справиться самостоятельно, Дмитрий вернулся к строительству. Погода особо не баловала, но он это только приветствовал. Небо было пасмурным с редкими и кратковременными дождями, что вполне способствовало его трудоспособности. Работалось легко и привольно. Конечно же, сильно сказывался недостаток инструмента, но кому сейчас легко.

Загнав уазик под навес, использовавшийся для просушки самана и кирпичей, он перво-наперво демонтировал стекла, чтобы пустить их на окна. Лобовые, побольше, пошли на большую комнату, которой предстояло стать как столовой, так и гостиной, то есть местом, где будет проводиться основное время. Из дверных стекол, поменьше, получатся окошки в спальнях. Их было две, по обеим сторонам от печи, расположившейся посредине. Клетушки вышли небольшие, но зато полностью отдельные. Перегородки он решил делать не капитальными. Незачем. Достаточно установить обрешетку из жердей и обмазать ее глиной с обеих сторон. Двери тут не предусматривались, хватит и полога из шкуры. Остекление получалось в две нитки, что забирало практически все запасы стекла, а по-другому нечего и затеваться, теплоизоляция прежде всего.

Из треугольных форточек, он собирался сделать окошки на веранде, которую так же сделали турлучной, не нужна иная, ее задача служить буфером между жилыми помещениями и улицей, а так же кладовкой для всякой всячины, там планировалось устроить еще и полки. Последнее небольшое заднее стекло, пойдет на чердак. Сухое помещение, к чему от него отказываться, если его можно использовать, так что освещение совсем не помешает.

Стекла он просто вмуровывал в стены, без рам, так было и быстрее и проще. Позже, может на будущий год, если за зиму сумеет наладить хоть какой-нибудь столярный инструмент, можно будет придумать что-нибудь более совершенное. На чердаке же, устроил из камыша слуховое окно, в которое и вставил обмазанное по краям стекло. Коряво, но работать пока будет. Главное не уподобиться поговорке — нет ничего постоянного, чем что-либо временное.

Постепенно дело двигалось, и стены начинали приобретать завершенный вид. Обмазка корявая, до штукатурки далеко, но все же. Глядя на эту картину, Лариса только вздохнула и посетовала на то, что нет извести, так вышло бы куда как наряднее. А разве Дмитрий против? Известь она ведь не только для эстетики. Обильная побелка служит еще и предохранительным слоем, противостоящим влаге, что в саманных постройках далеко не лишнее. Но где ты ту известь возьмешь? Ладно, пока так, а там, если найдется известняк, попробует что-нибудь придумать.

Запылала печь. С тягой все было нормально, хотя это было его первое изделие, ее он проверил с помощью пучка травы, еще сразу после окончания работ. Ох и переволновался он тогда. А ну как не получится. Но все сладилось. Теперь вот подсохла, подошел момент обмазывать глиной и ее, но сначала проверить при полной, так сказать, загрузке. Событие совсем даже не рядовое, поэтому Лариса бросила на огороде Сайну, все одно лопата одна, и прибежала в дом. Дружно полыхнули дрова и… А ничего, отлично получилось.

Вот только радоваться тебе, красота моя рановато. Это не газовая плита и не варочная печь, с чугунными кольцами, тут процесс готовки сильно отличается от привычного им. Готовить придется учиться по новой и он даже не сомневался, что проблем с этим они хлебнут еще изрядно. С другой стороны, все зависит от самой Ларисы. Она вроде не плохо пекла и вообще готовила в духовке многие блюда, так что может он зря столько страстей нагоняет.

А вот специфическую посуду нужно будет приготовить. С чугуном тут проблемы, но керамических горшков нужно будет наделать. Ага. Это значит налаживать горшечное дело, а главное печь для обжига. Ясное дело, что он об этом уже думал, от того и кирпичи с запасом, вот только муторно это все. Видел он такую печь и даже с гончаром сельским общался, дедком древним, но сам процесс представлял себе все же смутно. А что тут поделаешь, метод проб и ошибок, чтоб ему пусто было.

Прошло немного времени и от печи повеяло теплом, которое чувствовалось из-за прохлады царившей вокруг. Вот и ладушки, одной головной болью меньше. Лариса даже запрыгала на месте как маленькая, а потом прильнула к Дмитрию, глубоко вздохнула и опустила голову на его плечо. Вот горит огонь в горниле, значит, жизнь продолжается.

Немало проблем вышло с дверями. С сухим лесом трудностей не было хотя стволы и имели разную степень кривизны, подобрать относительно ровные двухметровые бревна удалось без труда. Проблема заключалась в другом. Как из них получить доски. Мелькнула было мысль использовать бензопилу, но потом он отказался от этой затеи. Работу можно и не успеть завершить, а пилу добьет точно. Применить ножовку, тоже идея не из лучших, она одна, как в существующих условиях изготовить пилу, он даже не представлял. Мелькнула мысль, раскатать рессору в лист, а затем зубилом прорубить зубья и закалить получившуюся конструкцию, но как оно выйдет на практике, и главное даже если получится, то когда, вопросы весьма серьезные. Запороть хорошую вещь много ума не надо, ты поди ее потом восстанови.

Так что он решил воспользоваться методом, который как-то видел в селе. Дедку понадобились доски для того, чтобы подправить забор. Тот у него был неказистым и старым, так что старику вполне подходил и горбыль, и доски кривоватые вполне подойдут, времена такие, что хоть бы прорехами не светить, не до красоты. Так вот, он тогда брал бревно, причем не сосну, а кажется ясень, и просто раскалывал его на три части при помощи топора и деревянных клиньев.

Вот этим опытом и решил воспользоваться Дмитрий. Первый блин как известно комом, бревно лопнуло вкривь и вкось, а чтобы из получившегося безобразия сладить хоть что-то удобоваримое, пришлось изрядно помахать топором. Доска вышла так себе, одним топором, да без большой практики в этом вопросе, много не наработаешь, но получилась и слава Богу. А вот горбыль никуда не приладишь, вовсе страшный. Отложил в сторону, мало ли, может и сгодится.

Со второй пошло уже лучше, тут и горбылю применение нашлось, хотя из него доски вышли уж и вовсе страшненькие, но он решил, что обобьет двери шкурами, оно и неказистую работу прикроет, и теплоизоляция дополнительная. Промучился с коробкой, под нее все же пришлось мастерить какую-никакую стамеску. Сладил из длинного болта. Хорошо все же, что у них на озере имелась техника, а у него развился самый настоящий комплекс Плюшкина. В его уазике кроме инструментального ящика имелся еще и ящик с различными болтами, гайками и еще черт знает каким железным хламом.

Так вот, разогреть в костре конец болта, а затем придать нужную форму не составило труда, разве времени заняло изрядно. Нужно все же озаботиться древесным углем. Принцип ему был знаком, а вот с практикой… Ничего удивительного в общем-то. Ну, где ему было набраться практики, хорошо хоть общее представление имеет.

Были вопросы с закалкой, он использовал простую воду, хотя кузнец и рассказывал, что неплохо бы под это дело сначала использовать отработку. Ну да, неплохо, вот только с маслом у него напряжонка. Но все одно получилось гораздо лучше, чем обычное железо, он это напильником проверил, пока затачивал лезвие. Брусок у него только один, да и тот не новый, так что черновую работу он предпочитал доверять более грубому и твердому инструменту, с тоской соображая, что будет делать, когда напильник сточится. Их у него было два, один вот этот треугольный и другой круглый.

При всей своей неказистости, получилось вполне прилично, а главное работало так, как надо. Петли он снял с машины, чего уж там, начал разбирать, так продолжай. С другой стороны на ход особо не влияет. Особой надежды запустить двигатель он не испытывал, если только местные не знают какого места, где нефть выходит на поверхность, тогда можно попробовать получить бензин. Но выйдет ли что из этого, а главное есть ли подобные месторождения? Вопросы, вопросы. Лучше уж исходить из худшего.

Оставался вариант со спиртом, уж что-что, а этот продукт получить вполне себе реально. Но опять, сколько ты того спирту наделаешь и захочет ли на нем работать двигатель. Мотор старый, простой как молоток и он слышал, что вроде как к топливу ни разу не капризный. Но это еще выяснится, нужно будет все же попробовать. Так что разбирать только то, что не повлияет на ход, а ездить можно и на одной раме, с чурбаком под задницей.

Исходя из этого, он так же уже использовал задний борт. Распрямил жестянку и сладил из нее заслонки для печи. Нуда, жалко металл, но с другой стороны, а из чего их еще делать-то. И дальше будет курочить авто, потому как много чего понадобится. Вот и жарочный шкаф для древесного угля нужен.

Хотя откровенно говоря, тут жаба душила немилосердно, решил сначала попробовать получить его используя всю ту же керамику, металл ведь прогорит и проржавеет и чем он тоньше, тем скорее это произойдет, ну и где он потом возьмет железо. С керамикой гораздо проще. Нет, сами изделия ладить еще нужно научиться, но зато материал вон он, под ногами.

Хм. Вообще-то, он печь сложил гораздо быстрее, чем изготовил и приладил эти клятые двери. Ну да чего удивляться, если он два дня убил только на изготовление досок и брусков для дверных коробок. А потом еще два дня на то, чтобы изготовить сами изделия, причем без единого гвоздя, все на нагелях и на сваренном из рыбьих костей клее. Только на петли пошли гвозди, которые он сам же и выковал, а вернее перековал имеющиеся болты. Дело оказалось не мудреным, с такими-то заготовками, но на будущее отметил для себя, что уголь для работы с металлом просто необходим.

Печь теперь прогревали регулярно, но без фанатизма, так понемногу, чтобы глина смешанная с песком, равномерно просохла без трещин. Угореть совсем не улыбалось, так что все должно быть добротно. Лариса сунулась было с переездом, но быстро отказалась от этой затеи. Внутри дома все еще было сыро и дышать было не очень. Опять же, никаких форточек, так что и не проветришь. Пришлось этот вопрос отставить и продолжать проживать в палатке, хотя и было уже прохладно. Ничего, вот просохнет печь окончательно, тогда можно будут топить получше и процесс ускорится. Самому просохнуть уже вряд ли получится, дни погожие случались, вот только даже наружная обмазка сохнуть не торопилась. Плохо. Как бы зимой проблемы не случились. Все за то, что по весне все придется обмазывать по новой. Но это ничего страшного, все лучше, чем переделывать сам саман.

Становилось слишком прохладно и он решил уложить весь картофель в бурт. Ничего сложного, просто яма, глубиной по пояс, можно и мельче, но кто его знает какие тут зимы и насколько промерзает земля, это еще предстоит выяснить, сверху камыш, и земля холмиком. Кстати, попробовав тот картофель, что оказался резаным и попросту сгнил бы, Сайна оказалась им очень довольна, а уж когда ей рассказали, сколько блюд можно из него приготовить, так и подавно.

Странно. Насколько помнилось Дмитрию, в Европе и в России этот плод никак не хотел приживаться. Хваленный второй хлеб, его соотечественники массово стали возделывать и употреблять в пищу только в самом конце девятнадцатого века. И на какие только ухищрения не шли власти, чтобы заставить людей есть картошку, тут и льготы по налоговому бремени и премиальные, и напрямую заставляли. Но местные, как видно, были рады всему, что могло их избавить от голода. Опять же, зимой в котел шли различные съедобные корешки, мясо-то основной продукт, но не всегда обломится такой солидный куш как в этом году, да и род уменьшился чуть не в четверо.

Прикинув так и эдак, Дмитрий решил, что пришла пора высаживать озимые. Плюнув на все, он посадил все зерна пшеницы и ячменя, все одно отличить озимые от яровых ему не светит, а у первых с урожайностью вроде как получше будет. Нашелся и дополнительный посевной материал. Это благодаря Сайне. Среди ее приданного оказалось и немного зерна. По виду нечто среднее между пшеницей и ячменем, эдакий гибрид. Но как говорится на безрыбье и рак рыба. Хм. Вообще-то хорошо, что поинтересовался, постарался поподробнее выспросить.

На открытых степных участках имеются чуть не поля с вот этим злаком, но тут было одно существенное 'но'. Оказывается, его нужно было собирать пока он не вызрел полностью, потому как стоит чуть протянуть, и можно было остаться без урожая. В отличии от культурных злаков, колосья этих успешно осыпались как только процесс вызревания завершался. Так что дадут ли они рост, было определенно непонятно. Ну и Бог с ними. Потерпит, хотя немного каши им все же удастся поесть.

А вот другие зерна, которых было побольше, он реквизировал полностью и безжалостно. Эти были какими-то бобами, схожими с фасолью, но в то же время, несколько иной формы, скрученную чуть не в рогалик. Как рассказала Сайна, эти произрастают в основном рядом с кустарниками или на опушке деревьев, так как имеют привычку оплетать ветви. Вот они вполне вызревали и без проблем. Когда пожелтевший и высохший стручок слегка лопался, его можно было собирать, только не затягивать, потому как чем суше становилась кожура стручка, тем больше он раскрывался, пока зерна не вываливались. А вот это уже совсем другое дело, тут созревание полное.

Прикинул количество посевного материала, крякнул и взялся за лопату. Нет. Если так дело пойдет и дальше, то лошадь нужна однозначно. Хм. И лопаты нужны еще, вещь очень полезная, девчата конечно не так быстро работают как он, но даже если они вдвоем соответствуют ему одному, то это вдвое большая выработка. Не так чтобы и мало.

Хорошо бы привлечь новых знакомых, но тут все очень сложно. Во-первых, им придется менять уже устоявшийся уклад жизни и превращаться из охотников-собирателей, в крестьян, а старое всегда рушится с большим трудом. Во вторых, как уже говорилось, местные были несколько ленивы, мужики разумеется, а труд довольно тяжел, тут без мужской руки тяжко будет. Оно, он вроде не собирается устраивать тут культурную революцию и научно-технический прогресс, но с другой стороны, в одиночку… В одиночку он бы и дом не успел поставить, по любому нужны помощники. Не много, пары человек вполне достаточно.

Торк и Отта, вполне для этого подходили, они молоды, им будет куда легче перестроиться, а если взять в расчет то обстоятельство, что они собирались обзавестись семьями, то дело приобретало и вовсе хорошие перспективы. Тут вполне может получиться небольшой такой и ладный поселок. Ни врагов, ни набегов, людям здесь делить нечего, разве только клятые зобы, все время путают охотничьи угодья. Ну и что? Их поселок ни на что претендовать не будет, здесь и вовсе получается ничейная территория, посредине между зимними и летними стоянками. Так что они никому помехой не будут. Оно конечно, дичь здесь уже повыбита, но и это не проблема, можно отловить нескольких телят этих самых зобов, лошадей, кабанчиков и спокойно выращивать их в загонах. Точно нужны помощники. Кому-то за скотом ходить, кому-то поля возделывать, кому-то в кузне заниматься. Только бы получилось сманить парней. Только бы получилось.

Наконец вернулись парни. Отсутствовали они четыре дня, вместо трех. Дисциплинка однако. Но Дмитрий не стал им ничего высказывать, только показал четыре пальца и тяжко вздохнул, на что они только бесшабашно улыбнулись и пожали плечами. Бывает мол. А кто против, у раздолбаев еще и не то бывает. Ну, хоть соль привезли без халтуры, ровно три корзины с горкой, и то ладно. Вот как с такими налаживать сельское хозяйство и промышленное производство, о чем тут вообще может быть речь. Но все одно, какие-никакие, а помощники, и они ему нужны. А вот детишек уже он приучит к работе, иначе на безоблачной и сытой старости можно ставить жирный крест.

В ответ на так беззастенчиво порушенную дисциплину, Дмитрий приговорил этих проходимцев к наряду на работу, разумеется сам же этот наряд и возглавил. Пора было ставить еще две печи. Одна, это гончарный горн, все же посуда ой как нужна. Ну и что, что они пока вполне обходятся, можно и котелок приспособить, под печь, но ведь все это крайне неудобно. Нет, керамика лишней никак не будет. Вторая, кузнечный горн. Ставить нужно сразу и с размахом, под большие заготовки, чтобы потом не переделывать.

Сайна очень удивилась, когда до нее дошло, что именно затеяли мужики. И чего так корячиться, когда достаточно выкопать яму, куда загрузить подсушенную посуду, обложенную дровами, а затем подпалить все это хозяйство. Только дров загрузить побольше и потом почти весь день поддерживать там огонь, а затем оставить остывать. Вот когда все угли превратятся в остывший пепел, можно вынимать. Они всегда так делали и проблем с посудой никаких.

Это да, это Дмитрий заметил, но и качество получалось так себе. Их горшки довольно часто приходили в негодность. Может все дело в некачественном обжиге, может в неправильно подобранном составе глины, все ведь зависит от жирности этого ингредиента. Еще при формировании кирпичей, он опробовал глину по методу, который ему поведал директор кирпичного завода. Все довольно просто, а потому и в память впечаталось раз и навсегда.

Берется глина, замешивается до получения однородного теста, затем из нее лепятся шарик, диаметром сантиметров пять и блин, сантиметров десять. Изделия просушиваются в тени трое суток, после чего смотришь, нет ли трещин. Есть, глина жирная, значит, ее нужно разбавлять песком, опытным путем определяя пропорцию, тут однозначного рецепта нет. Нет трещин, берешь шарик и роняешь его с высоты одного метра на твердую поверхность. Устоял шарик, глина нормальная. Рассыпался, плохо дело, потому как тогда процесс наращивания жирности очень трудоемкий. В этом случае порой проще капнуть ее где-нибудь в другом месте.

На полуострове глина оказалась приемлемого качества для кирпичей, что подтвердилось практикой. Но керамика это вам не кирпич, тут все иначе. Дмитрий из любопытства все выспрашивал того знакомого дедка гончара, как он определяет какая глина ему пойдет для посуды, а какая нет. Ответ был прост. Оказывается дедок всю жизнь берет рабочий материал из одного и того же места. А и то, чего голову ломать, надыбал место и пользуйся, там и твоим внукам и правнукам хватит. Кстати, то место нашел дедушка того дедка, одним словом еще при царе горохе, а сам наверное опытным путем определил. Одним словом — тайна покрытая мраком.

Ему не оставалось ничего иного, как выяснить все это на личном опыте. Все как всегда — методом проб и ошибок. Но выхода не было, нужно добиться желаемого результата, а сколько это займет времени, то уже вопрос десятый. Лучше бы поменьше, ведь вон как повезло с кирпичом, а то песку не навозился бы.

С печью особо мучиться не пришлось, благо на постройке первой, той что в доме, руку уже набил. Тут конструкция иная, да только опять-таки свод поднимать. А как иначе устроишь перекрытие, между топкой и самой жарочной частью? Получилось все устроить за день. Верхняя часть сделана в виде купола, сверху только небольшое отверстие, с боку загрузочное окно, которое при каждом обжиге нужно закладывать и замазывать. В нижнем тоже несколько хитрых дыр, чтобы жар от топки хорошо поступал к посуде, но в то же время, чтобы не было открытого пламени, нечего ему там делать. Одним словом воссоздал ту самую печь, которую видел в свое время.

На следующий день приступил к устройству кузницы. Останутся парни или нет, непонятно, так что, пока есть помощники, нужно сделать то, что самому будет трудно. Да-а-а. Пока в тягость парням. Что интересного в том, чтобы сложить печь? Ну да, разные они, но ведь все так похоже, подноси кирпичи, меси глину, придержи, подай, отойди не мешай. Скучно. Что тут скажешь, охотники, чтоб им ни дна, ни покрышки.

Посетовал было, что свежего мяса надо бы, так эти гады, чуть сходу не подорвались и не умчались в лес. Пришлось остудить, мол завтра, давайте сегодня закончим с делами. Ну, очень надо. Ага? Трудно им далось это решение, но все же согласились обождать, добытчики, йошки матрешки. Набрать целый гарем что ли? Местные женщины вполне трудолюбивы.

Оно вроде как и плохо, налегать на женский труд, но что прикажете делать? Ведь пацаны они всегда к папашам тянутся, ну и чему их научат эти лодыри? Только охоте, а оно как бы отойдет в сторонку. В планах Дмитрия было обзавестись собственными зверушками, чтобы мясо круглый год и без беготни по бескрайним лесным и степным просторам. Вон в Великую Отечественную на бабах весь тыл держался, сами в плуги впрягались, вместо лошадок. Нет, до этого он доводить не собирался, но нет ничего такого, чего женщины не могут. Ну, почти ничего. Иное дело, что мужики обязаны самое тяжелое взваливать на себя, потому как кормильцами и добытчиками должны быть. А потом, здоровье женщине надорвать куда как проще, чем мужчине, даром что ли слабый пол.

Ага. Поди объясни это местным мужикам. Чем больше Дмитрий узнавал об аборигенах, тем больше удивлялся, отчего тут вообще не матриархат. Четверть запасов заготавливали женщины и дети под их руководством, это то, что удавалось насобирать из кореньев, ягод и зерновых. Заготовка впрок всего добытого мужчинами, опять же производилась женщинами. Йошки матрешки! Да они даже лагерь обустраивали! Разгрузить лодки, поставить рулы, обставить их внутри, изготовить посуду, выделать шкуры, пошить одежду и так далее и тому подобное. Так поглядишь днем на лагерь, все женщины при деле, а мужики нет-нет, сядут в кружок и лясы точат.

Да хоть вспомнить его пребывание в лагере, где он целыми днями разговоры разговаривал с вождем. Мужики в лагере редко бывали, понятное дело, постоянно охота, но как появятся, разделают добычу и айда либо чем-нибудь меряться, либо базарить по своему, по мужски. Вот только трубок или цигарок не хватает, а то бы точно закурили, и с горячительным проблемы, иначе с устатку чего-нибудь на грудь приняли.

Сам собой вспомнился бородатый анекдот: Сидит чукча на берегу реки курит и командует.

— Жена, лодка вода.

Благоверная подрывается, спускает лодку на воду, а чукча все так же попыхивает трубкой и продолжает командовать.

— Жена, чукча лодка.

Берет она, значит, мужа, и сажает в лодку. А тот все так же пыхтит трубкой и раздает распоряжения.

— Жена, весла вода.

Ну, женушка налегает на весла. Тронулись. Плывут. Тут им навстречу другой чукча на лодке. Видит знакомца и кричит.

— Васька, куда едешь!

— Да вот, жена роддом везу, однака.

Ну, один в один местные порядки, ни дать, ни взять. Ему доводилось где-то читать, что матриархат среди первобытных людей сохранялся до тех пор, пока люди не начали вести оседлый образ жизни. Только тяжелый труд по возделыванию земли, уходу за скотом и развитие ремесел, вывели мужчин на первое место, потому как основная тяжесть легла именно на их плечи. Хм. А как же тогда индейцы? У них образ жизни был где-то сродни, но там тоже верховодили мужчины. Да черт его знает. Может, у них как-то иначе было. Но тут, Дмитрий видел воочию, как женщины, словно заводные, пахали с утра и до вечера.

С другой стороны, ему неведомы все местные реалии. Но все же, женщины в качестве помощниц будут лучше. А как же быть с защитой. Мало ли, что местные практически не ведают войн, а он не собирается покушаться на их охотничьи угодья. Всегда остаются хищники, которые тут ну очень живучи. Не все, но парочка видов монстров очень даже ему уже повстречались, как вспомнит, так вздрогнет. Есть еще и женихи, чтоб им. С кем отваживать, чтобы девок не воровали? В одно рыло и усиленно ждать, когда сыновья подрастут?

Ох-хо-хох, по всему получается, что нужны ему парнишки. Ну, никак без этих бездельников. Опять же, когда он обзаведется своим подсобным хозяйством? Ведь нужны как минимум, топоры, лопаты, тяпки, косы, а потом еще и косьба, и доставить все это сено сюда, и постройки дополнительные ладить, и за скотиной ходить. Да много чего. Крепкие мужские руки нужны. Опять же, охотники совсем не помешают, это он сейчас рассуждает насчет того, что переловит целую кучу животных, а ты поди их еще поймай, да и охотиться все одно нужно. А раз так, то думай, как их мотивировать. Хм. Это что называется спокойная старость? Спокойно. Ведь ты еще молодой, так что вперед, делать задел на будущее.

Парни отправились не просто так, а с кожаным мешком за плече и ножом за поясом, Дмитрий на скорую руку выковал из небольшой полоски металла, что-то типа сапожного ножа. На обратном пути им предстояло наведаться в восточную часть леса, там часть массива занимала береза. Дмитрию нужна была береста. Сам он принялся за изготовление гончарного круга, появилась нужда в смазке, самое простое и реальное, что он мог придумать, это деготь, благо в его добыче нет ничего особенно сложного.

Сам круг тоже был до безобразия прост. Два круглых спила Посредине жестко крепится ось из тонкого деревца, в самом низу колода, вкопанная в землю, в ней глубокое гнездо для посадки оси. Садишься перед этим агрегатом, вращаешь его ногой за нижний диск, он тебе и крутится, а на верхнем, только успевай лепить горшки. При всей кажущейся простоте, на работу у него ушел целый день. Труднее всего было выдолбить круглое отверстие в колоде. Оно должно было получиться круглым, так чтобы ось в нем не болталась, как нечто в проруби, а вращалось ровно. Да и сам круг должен вращаться строго в горизонтальной плоскости. Оно может опытному гончару на это и плевать, мастерство вполне компенсирует недостатки приспособления, но грубо говоря, танцор из Дмитрия был тот еще.

Глину Соловьев замачивал строго по рецепту деда, насколько он смог его запомнить. Сначала вымочил глину, и не просто вымочил, а развел до состояния густого киселя, приложив все усилия, чтобы получить однородную массу. Когда он этого добился, то все процедил через сито аудио колонок, отделив ненужный шлак. Теперь предстояло выждать несколько дней, пока глина не осядет, после чего отлить лишнюю воду, а оставшейся дать выпариться. Только после этого материал можно использовать для лепки. Не сразу, но без этого никак.

Круг он установил в доме, пристроив в уголке, в качестве скамейки, вкопанный же пенек. Места под него ушло совсем немного, хотя и не сказать, что Лариса обрадовалась такому соседству. Она считала, что для ремесел место должно быть на улице. Однако, возразить против того, что работать предстояло в зимние вечера, а на морозе с этим делом никак не управиться, ничего не смогла.

На следующий день, Дмитрий приступил к добыче дегтя. Чему Лариса была откровенно рада, заявив, что он очень даже подойдет и для лечебных целей. Надо заметить у нее на чердаке, уже целый стог различных трав, как из тех, что были известны ей, так и специфичных только для этого мира, это уже Сайна подсказала. Лариса очень хотела поподробнее порасспросить ее обо всем, но та могла поведать не так чтобы и много, за информацией нужно было обращаться к шаманам, которые передавали свои знания только своим ученикам. Остальные знали лишь малую часть, так сказать для домашней аптечки. Ага. Еще чего. Нечего им делать, кроме как всем подряд выдавать свои секреты, тогда их влиянию очень скоро может прийти абзац, а человек это такая тварь, что с властью расставаться нипочем не захочет. А если ты держишь в руках чью-то жизнь, то это уже власть и влияние.

Деготь добыть не столько трудно, сколько долго и без разницы сосновый или березовый. Первый в основном можно было использовать либо как противокорозийную пропитку, либо для просмаливания лодок. А вот последний, можно применять в первую очередь как смазку, на что сосновый никак не шел. Загусти и получишь клей, вполне приличный и влагостойкий, вот только нагревать его не стоит. Надо заметить, что местные использовали только смолу сосен, которую просто собирали со стволов или добывали делая надрезы на коре.

Труднее всего оказалось найти приемлемую для этого посудину. Можно было использовать кое-что из их запасов, но металл не очень любит контактировать с огнем, потому как после этого с легкостью подается коррозии. Оставались горшки, доставшиеся из мертвого лагеря, и привезенные Сайной в качестве приданого. Подобрал парочку, подходящих. Пришлось приложить усилия, чтобы просверлить в дне одного из них небольшое отверстие, но ничего справился. Потом выкопал яму, туда поместил одни горшок, сверху приладил тот, что с дыркой и прикопал на половину землей, чтобы он не шевелился лишний раз. В него же уложил плотно крученную в рулон бересту, заполнив емкость до отказа, после чего накрыл сверху донышком от другого горшка, которому не повезло лопнуть, и обмазал глиной, чтобы огонь не попал вовнутрь.

Вот собственно и все. Устройство по получению дегтя готово. Остается только разжечь на нем костер, так чтобы и пламя было жарким и углей было в достатке. Тут главное, чтобы керамика выдержала, если лопнет и огонь доберется до бересты, то все насмарку. Выгорит подчистую. Однако им повезло, ничего такого не произошло, разве только поддерживаемого весь день костра оказалось недостаточно. Не вся кора обуглилась, и как следствие, не всю смолу отдала, но главное, что деготь был. Не сказать, что вышло его в избытке, но и не мало, учитывая количество использованного материала. Во всяком случае, для первоочередных нужд, а именно, запуска гончарного колеса, вполне хватит, еще и останется, разве только его малость загустили, подержав рядом с костром и дав выпариться.

С пробой он тянуть не стал. Присел в углу, при лучине и приступил к работе. Ну да, с освещением наметились кое-какие проблемы. Светильник и малый фонарь окончательно сели, большой пользовали редко, так что он все еще был жив, но лучше бы его приберечь. Попробовав плошку с мамонтовым жиром, решили про этот эксперимент просто забыть. Мамонтятина на вкус оказалась чем-то похожа на говядину, разве только более жесткая, жир вполне подходил для приправ блюд и был даже вкусен, но вот подгоревший издавал такое зловоние, что впору сидеть в темноте, чем при таком освещении.

Лариса слегка так прошлась по Дмитрию и по поводу того, что пора бы уже челок разыскать и попросить их поделиться своими запасами. Да только где ты их теперь сыщешь. Тем более, за все время они так ни разу и не встретили ни одной трудяги. А вдруг их и нет вовсе. Ага. Обломись. Пчелы там или нет, но какие-то жужжалки у которых очень много вкусностей тут точно есть. Сайна сообщила, что охотники иногда приносят вкусности. Вот только не часто. Не так просто подгадать момент, когда насекомые набросятся на позарившегося на их запасы медведя, чтобы под шумок уволочь сладкого для своих близких. Иначе никак нельзя. Бывало, что чересчур самоуверенного охотника они кусали до смерти. Кто бы сомневался, пчелки особого подхода требуют, можно сказать трепетного.

Но в любом случае, в этом году заниматься этим было рановато. Тут ведь не просто, увидел дупло и вперед. Нужно подготовить необходимое снаряжение, чтобы не ждать когда торопыгин полезет лакомиться и отвлечет на себя пчелок. А еще лучше, вообще как-нибудь утащить этих работниц к себе на остров. Не. К этому вопросу однозначно нужно подходить основательно.

Подумаешь, глина не готова, и он использует вообще сырую, ему сейчас было главным почувствовать сам процесс. Он ведь только пару раз видел как мастер работал, сам же даже не сидел за рабочим местом. Хотел было попробовать, да его не пустили. Хочешь учиться, давай все честь по чести, с самых азов, но далеко не с круга. Ах любопытно, вот и иди себе мил человек.

Самое паршивое, что трудности начались не с глины, а с гадского круга. Нет, день убитый на то, чтобы сделать все более или менее ровно не пропал даром, все вроде вертелось нормально. Тут другое. Как только он попытался начать вращать круг ногами, то обнаружил, что ни черта у него не получается. Не хочет этот агрегат вращаться так как надо. То он его пихнет, то запнется. Нет, пока отдельно ногами вращает, следя за ними, все более или менее, но как только попробует руки протянуть к шматку глины на вращающемся столе, все, сбивается напрочь. Тут уж или руками или ногами. Ничего не попишешь, нужно убивать время и просто тупо вращать круг, чтобы ноги вошли в ритм и работали сами по себе, без участия головы.

Через несколько дней, прошедших в трудах и заботах, как дневных, так и вечерних, на острове вновь появился Рохт. Не с пустыми руками и не просто так. Во-первых он привез выделанные шкуры и отделенный от них мамонтовый волос, много волоса. Вот и занятие на долгие зимние вечера, успевай только заготавливать лучины. Из этого материала Дмитрий решил наплести веревок, как тонких концов, так и толстых. Материал куда прочнее конского хвоста, так что должно было получиться очень ладно. Нет, ну помучается сначала, пока в ритм не войдет, не без того, ну да тут все так, через не могу и наплевав на не умею. Не можешь — научишься, не хочешь — жизнь заставит.

Порадовали шкуры. Очень порадовали. Одна-то уже разделена надвое, это парням значится, а вот вторая целехонька. Дмитрий как только взглянул на длинный подшерсток, так аж зажмурился от удовольствия. Он мало, что был длинной сантиметров пятнадцать, может чуть короче, так еще и мягкий, куда овечьей шерсти. Вот состригут и будет у них пряжа. Простецкую прялку состряпать не проблема, конечно производительность у нее не бог весть какая, с механической не сравнить, но ведь и шерсти, положа руку на сердце, больше взять пока было неоткуда. Разве только когда собачки начнут линять по весне, но их на шерсть специально разводить не станешь, просто не прокормишь такую атару, да и на выходе не так чтобы и много.

Вторая причина, была в том, что он прибыл за парнями. Настало время аруха, так что если они не передумали, то самое время. Обрадовались так, что сразу и не поймешь, то ли тому, что избавятся наконец от каждодневного труда, тут уж даже если Дмитрий что новое начинал у них прежнего энтузиазма не наблюдалось, то ли тому, что наконец разрешится вопрос с их женитьбой. За это время они успели отлучиться на пару деньков и сходить за своей лодкой, чего добру-то пропадать, так что в путь отправлялись на своем транспорте.

Рохт был не один, вместе с ним, проведать родственницу прибыла и Сикайя. Как там в чужом роду, всели ладно, не обижают ли, а чего тут еще диковинного появилось? Дмитрий воспользовался ситуацией и преподнес ей подарок из десятка медных и пяти серебристых монеток, чем вызвал сдержанное удовольствие, а как иначе, жена вождя. Только вот глазки загорелись так, что и непонятно, как в пляс не пустилась как девчушка малолетняя. Рох, только сдержано улыбнулся и понимающе покивал головой. Воизбежание, Соловьев подобный подарок предварительно сделал уже Сайне, тоже ведь можно сказать жена вождя.

Рохт, прихрамывая потянул Дмитрия в сторону. Не повезло мужику. Ногу-то ему спасли, но хромота пожалуй это уже на всю жизнь. С другой стороны, он уже на охоту во всю хаживал и вообще, как и положено вождю во всем первый, а если бы не Лариса и не антибиотики, то может и не выжил бы.

— А ты с нами на арух не поедешь?

— Нет, Рохт. Нечего мне праздновать.

— Победителю барха и бакана нечего праздновать? Такого героя должно видеть все племя.

— Но ведь я не из вашего племени, а только добрый сосед, который всегда готов помочь.

— Но радоваться с нами ты не хочешь?

— Дел много. А потом сомневаюсь, что радости там будет много, слишком большая беда обрушилась на ваш народ.

— Да-а, беда великая. Но ведь жизнь продолжается. Скоро в наших рулах будет слышаться плачь детей, а что может быть лучше этого. Наш род как и племя поднимутся с колен. Обязательно поднимутся.

— Вот и мне предстоит еще многое сделать, чтобы подняться с колен и точно знать, что завтра голод не войдет в мое жилище, а родные не будут знать нужды.

— Ты говорил, что хочешь получше нас узнать. Хороший случай.

— Согласен. Но с другой стороны, лучше пока ты там расскажи о нас. Если новость никого не разозлит и нас все равно будут рады видеть, то на следующий год обязательно побываем.

— Договорились. Знаешь, Улла и Лайя хотели стать твоими женами.

— Это зачем? — Встрепенулся Дмитрий. Вот уж чего не хватало.

— Ты настоящий охотник, герой, почему им не хотеть этого. Такого великого охотника ни одно из четырех племен не знало.

— Ты им скажи, чтобы не глупили. Пусть идут замуж, если найдутся достойные женихи.

— Не будет женихов, — тяжко вздохнул Рохт, — слишком большая беда. Потому и везу молодых хакота. На эту зиму у нас припасов много, так много, что голод к нам не заглянет. Но охотники нужны. Может получится уговорить их остаться. В стойбище много пустых рулов, пусть занимают.

— Не останутся.

— Почему? Они великие охотники убившие бакана, на арухе им будет много чести, их будут восхвалять. Они молоды и им захочется, чтобы о них помнили потомки, а они могут совершить великое дело, возродить род волка, вернув ему былую силу. Внуки внуков и их внуки будут помнить их имена, а Великий дух приблизит их к себе и пустит жить в свое стойбище, а такого достойны только великие охотники и герои.

— Ну, может ты и прав. А как же Улла и Лайя?

— Если бы ты поехал на арух, то было бы трудно. А теперь будет просто. Я знаю, что женихов им там не найти, они невинны, и могут выйти замуж только на празднике, тебя там не будет, но зато будут Торк и Отта, тоже великие охотники. Девочки молоды, но не глупы, понимают, тебя нет, ты можешь и на следующий год не пойти, если они откажут этим, то могут надолго остаться одни или оказаться вторыми или третьими женами у простых охотников, а может и худших. Потому что Отта и Торк без жен не уйдут.

Что же, за парней можно только порадоваться, по сути, у их невест не было выбора и их судьба уже практически предопределена. Вот и они это знают, вон как радуются. Ох, лодыри вы мои, как же вас здесь тормознуть. Оно ведь и Лариса тут, медик она так себе, но всяко разно в чем-то получше ваших шаманов понимает, приглядит за девочками, а то не приведи Бог, беда какая, молоденькие ведь еще.

— Торк, Отта, вы идете за невестами, а потом ваш путь будет домой. Но ведь можно прожить разную жизнь. Я знаю, вас будут уговаривать поселиться в других родах, будут предлагать самых красивых невест, потому что народ сауни постигла большая беда и им нужны охотники, чтобы возродиться. Просто помните, что здесь вас ждут и здесь вам рады. Эти рулы будут вашими, — Дмитрий показал на два вигвама что волей судьбы оказались в его собственности. — Впереди еще много удивительного, что мы сможем сделать и не все будет таким скучным. Сейчас мы только выбираем камень, а дальше начнем обрабатывать. Тут будут очень удивительные вещи.

— Ты нам подаришь чудесные ножи и топоры? — Не удержался Торк.

— Только если вы останетесь со мной.

— Мы не горшки с зерном, чтобы нас можно было обменять на шкуру зоба, — возмутился Отта.

— А сколько шкур нужно отдать за один такой нож? Ты можешь это сказать?

— Но ты подарил нож Рохту.

— Ты хочешь сказать, что Рохт не достоин этого подарка?

— Мы великие охотники, победители бакана.

— Все что смогли сделать мы, это устроить ловушку и испугать баканов. Я победитель барха, но я только стрелял в него. Рох, когда был таким как вы, два раза выходил против медведя и два раза убивал его, имея только каменные копье и нож. Мы победили, потому что были умнее или имели хорошее оружие, он потому что храбр и ловок. Так кто из нас великий охотник? Волки, мои соседи, Рохт мой друг и вождь рода, нам и дальше жить рядом, и я показал свое уважение к ним.

— Разве мало, мы для них сделали? — Не унимался Отта, — этой зимой в их рулы не войдет голод. Мы спасли их от смерти. Но Рохту ты подарил нож, а нам не хочешь.

Хм. Растащило ребяток. Что аппетит приходит во время еды? А ну осади, йошки матрешки. Ты гляди, на шею сели и ножки свесили. Ну да, помогли вы и изрядно, так и что с того. Можно подумать я им и вправду что-то должен, а теперь они решили предъявить счет. Э-э не-эт парни, так дело не пойдет. Я ничего не забыл и вам забыть не позволю. Не останетесь, не надо, но позволить вам уехать с чувством, что вас тут обидели, я не могу.

— Рохт мой друг и помог мне. А вы я вижу забыли, как мы познакомились. Помните, ведь это вы прокрались ко мне домой и украли Уллу и Лайю. Но я сохранил вам жизнь, я сделал вас великими охотниками, у каждого из вас есть часть шкуры бакана, знак великой победы, вы отправляетесь на арух и получите своих жен. Я ничего вам не должен.

— Один ты не справился бы, ты сам об этом говорил, — гордо вскинул Отта.

— Конечно не справился бы, поэтому я мог взять двух молодых волчат и они помогли бы мне в этом ничуть не хуже вас. Но я взял вас. Подумай, почему?

— Ты будешь еще охотиться на бакана? — Пока Отта препирался, Торк все время внимательно слушал. Этот парень не только превосходил своего товарища сложением, но еще был куда более рассудителен.

— Баканы никуда не ушли и зимовать будут здесь. Мне придется охотиться на них, потому что волкам нужна будет помощь, а мне некогда будет делать зимние запасы.

— Но как ты убьешь его, ведь твоя машина больше не сможет поехать?

— У меня есть голова, а в ней много знаний. Придет время, и я убью еще одного бакана, чтобы голод не пришел ни к волкам, ни к нам. И на этот раз я смогу обойтись один. А потом. Потом я сделаю так, что голод больше никогда не придет к нам. А вот один я буду или нас будет трое, уже вам решать.

Парни уехали и Дмитрий так и не понял, что они собираются делать. Однако он сильно сомневался, что Отта останется. Парень слишком самолюбив. Сейчас, после состоявшегося разговора, Соловьев постарался детально припомнить все, что было связано с ребятами. Ну, все правильно. Отта, подбил своего друга на экспедицию за невестами, Отта всегда первым порывался удрать на охоту и чаще устраивал перекуры. Именно он был заводилой в этой паре, более крупный Торк, частенько просто шел на поводу у своего друга.

И все же, может он был слишком резок? Так ли нужно завлекать людей переехать к новому месту жительства. Может и не так. Скорее всего не так. Точно не так. Но вот спустить этому напыщенному мальчишке его самоуверенность и то, что он помнит только то, что ему нужно, Дмитрий не мог. Пусть помнит все и знает, что никто и ничего не забыл, иначе сам себе напридумает черт знает что и решит, что его крепко обидели и надули. Еще и справедливость захочет восстановить. Не нужно это Соловьеву, совсем не нужно. А вот люди нужны. Мужики нужны, чтоб им ни дна ни покрышки.

Потянулись томительные дни ожидания. Но Дмитрий вовсе не собирался ждать возвращения ребят и их решения на берегу озера, все время высматривая, не появились ли пироги. Еще чего. Дел невпроворот, так что работать, работать и еще раз работать.

Днем он занимался обустройством будущего ледника, забирая стены в плетни. Полы получались на диво, ровная плита сланца, что еще нужно. Глубина правда так себе, но он все же надеялся, что для ледника будет вполне достаточно, к тому же он поднял стенки, устроив вал по периметру. Не стоит забывать, что слой льда на полу, тоже заберет часть высоты.

Девчата занялись обмазкой стен и потолка кузницы глиной. Тут будет достаточно того, что будет способствовать возгоранию, так что лучше бы обезопаситься. Пространство под навесом разделили на две части, одна будет под летнюю кухню, здесь он планировал поставить еще одну печь, но это уже на следующий год. Не топить же в доме летом, жарковато получится, а на свежем воздухе самое оно.

Вторая отошла под кузницу и гончарную печь. Здесь вообще-то получилось отдельное помещение с широкой дверью, из камышового мата. Он просто отставлялся в сторону, света получалось достаточно, а как нет необходимости в кузне так достаточно приставить мат и подпереть палкой. Просто так и со вкусом. Понятно, что убогонько, но пока так, а дальше будет видно.

Вечерами, он возвращался к гончарному делу, постигая его азы. Постепенно у него получалось работать с кругом, все лучше и лучше. Ноги уже сами собой достаточно равномерно вращали его, позволяя думать только о руках. С руками тоже не все так просто. Глина никак не хотела даваться. Изделия то получались кривыми и кособокими, то просто сминались или рвались под напором неопытных рук. Дмитрию ничего не оставалось, кроме как стиснуть зубы и продолжать корпеть. Как там говорится — не боги горшки обжигали? Вот как есть в тему.

Наконец он начал чувствовать материал и у него получился первый горшок очень похожий на чугунок. Класс! Он уже думал, что у него никогда не получится. Хм. Вообще-то не получилось. Для того, чтобы отделять изделия от круга он использовал Волос мамонта, выбрав самый длинный, сантиметров на шестьдесят. На концах привязал деревянные ручки, и вперед, волос прочный и достаточно тонкий, так что получилось нормально. А вот срезать им податливую глину не получилось, потому как она изрядно смялась, лишив горшок правильной формы.

Разозлился не на шутку и с психу тут же смял конструкцию. Пометался по комнате под испуганные взгляды своих женщин, потом выскочил на улицу, прошелся, продышался прохладным чистым воздухом и вернулся. Ничего. Не боги горшки обжигали. Собрал остатки своей выдержки и опят за круг.

Горшок получился на этот раз куда быстрее. За время, пока он мучил именно этот кусок, он успел выбрать из него все инородные и твердые частички, которые поначалу создавали много трудностей. Так теперь аккуратно, как пилой, туда-сюда, и в круговую. Во-от та-ак. Красота! Он аккуратно взял изделие в руки и отделил от рабочей поверхности. Получилось! Вот он первый его горшок!

От охватившей его радости он так засветился, что казалось затмил горящие в комнате лучины. Женщины наблюдая за ним, тоже разулыбались. Сайна, несмотря на уже выпирающий живот, бодро подхватилась и подойдя к Дмитрию взяла у него из рук мягкий горшок. Здесь керамика была епархией женщин, потому она знала как это проделывать. Повертела его в руках.

— Карашо, — чего плохого, их изделия были кривобокие, неказистые, а тут просто глаз радуется ровным и плавным формам.

Сайна уже говорила по русски, с трудом, безбожно коверкая слова, но уже могла более или менее строить простенькие предложения. Лариса всячески закрепляла успех, начав учить ее письму. Дмитрий для этого изготовил небольшую доску ящик, куда наполнили влажную глину. Вот на этой доске и тренировалась вечерами его вторая жена, под неусыпным контролем первой. Пока она вычерчивала палочки, прямые и наклонные, но лиха беда начало. Подолгу этим делом заниматься не получалось, дел и без того хватало, но по часу в день обязательно отводилось этому занятию.

Повертев, посудину в руках она протянула ее Ларисе и та так же осмотрела ее со всех сторон. Было видно как она рада тому, что у Дмитрия наконец стало что-то получаться. У них уже получалось готовить в печи, но с помощью котелка было несколько неудобно, а если появится вот такая посуда, специально предназначенная для этого, то это будет совсем другое дело.

— Дим, он какой-то тяжелый.

— Так сырой же.

— Но и высохнет, будет не легким, ничуть не легче котелка. Стенки слишком толстые. Тоньше не получается?

— Если долго мучиться, что-нибудь получится, — уверенно заявил Дмитрий, — вот только сомнительно, что нужно тоньше. Керамика же, а ей в печь лезть, так что, так пожалуй будет прочнее.

— Ну да, — улыбнулась Лариса, — я как-то об этом не подумала. Но кружки и тарелки будут потоньше?

— Не намного. Нам нужно чтобы покрепче было, а не красивее. Иначе только гончарным делом и пробавляться.

— Ладно. Ну что, до сна еще время есть, давай тренируйся лепить кружки, плошки, поварешки.

— Слушаюсь мой генерал. Но поварешки все же я лучше из дерева вырезать буду, сомнительно, что у меня получится такое из керамики.

— Согласна.

Тут как говорится — главное начать. Почувствовать. А дальше само пойдет. И пошло. Сначала он слепил кружку, потом крынку, тарелку. Каждое свое изделие он представлял на суд общественности и она, общественность, благосклонно кивала и одобряла. Так увлекся, что его пришлось тормозить. Лариса все же не выдержала, и постукав по циферблату часов, которые каждый полдень подводила, заявила, что уже далеко за полночь и пора бы поспать малость. Ага. Это она права.

Когда закончил с ледником, приступил к изготовлению ведер. Одно единственное оцинкованное ведро никак не могло покрыть их потребностей. Ведерки обещали получиться увесистыми, но что тут поделаешь. Как говорится — чем дальше в лес, тем толще партизаны. С каждым разом Дмитрий все больше и больше удивлялся сам себе. Как все же много он знает или хотя бы о многом имеет представление. Раньше об этом как-то не задумывался, а тут, как приперло, так откуда все и берется.

Коротенькие досочки, это не то, что большая доска, с ними все куда как проще, их можно легко наколоть с помощью топора, только нужен кругляк без сучков и желательно приличного диаметра. В идеале сосна, но сосны росли довольно далеко, так что придется обходиться тем, что под рукой.

Но тут встал вопрос с инструментом. Можно обойтись и одним топором, но проблематично, лучше уж потерять денек, но сделать полноценный рубанок. Может показаться, что изделие сложное, но на деле это не так. Из металлический частей там нужно только лезвие, остальное все дерево. А вот дерево лучше брать потверже, береза, акация, орех. Акация в наличии имелась и к тому же хорошо просохшая. Стамеска, уже успевшая себя зарекомендовать тоже есть, так что тянуть время причин никаких.

Уже на следующий день он приступил к изготовлению ведер. Как уже говорилось, начинается все с досок. Бреется пень и рубится на четыре части. Каждая четвертинка так же на две или три части, все зависит от толщины кругляка. Потом у полена обрубается конец, в результате чего выходит усеченный конус. Вот это поленце распускается еще на три части. Заготовки готовы. Дальше на верстак и работать рубанком. Немного труда и гладкая, оструганная со всех сторон досочка готова.

Работал не разгибаясь целый день, в результате чего, получил хороший такой запас. Увидев это, Лариса даже пошутила, что им столько ведер вроде как и не к спеху, парочки вполне достанет. Конечно достанет, но только сегодня вечером он планировал начать лепить посуду, а раз так, то нужна ровная поверхность, чтобы выставлять изделия на просушку.

Войдя в дом после трудового дня, он настолько увлекся, что весь день провел на воздухе, там же и питаясь, тем что ему принесла Сайна, Дмитрий даже присвистнул от удивления.

— Не свисти, денег не будет, — ухмыльнулась Лариса.

— А зачем они нам нужны?

— Не скажи. Солидный запас монет очень даже пригодился бы. Видишь же, какой фурор они тут устраивают.

— Ну, другие-то взять неоткуда.

— Так им найдется и эквивалент. Не свисти и точка.

А как не свистеть, когда тут такие разительные перемены. На стенах, вместо ковров, развешаны шкуры, причем на самой большой, той что глухая, красуется шкура оборотня, это того, что бархой прозывается. Пол тоже устлан. Туда пошла шкура мамонта, которая была безжалостно острижена, и порезана на куски, так проще вытаскивать ее наружу, чтобы проветривать и стирать. Получились эдакие половики с ворсом около пяти миллиметров. Так что теперь будь добр разувайся при входе, там старый кусок грубой кожи постелен.

Прошелся по комнате. Ворс приятно пружинит под ногами, которым мягко и комфортно. При такой постановке и зимой должно быть хорошо и вполне тепло. Молодцы девчата. Про его гончарный угол тоже не забыли. Там так же был этот половичек, но из двух частей, с фигурными вырезами под пенек и круг. Была мысль пристроить на рабочее место одно из сидений, но с него неудобно работать, так что пенек и никаких гвоздей. Хочешь работать, отгибай половик и работай на голом полу. Потом можно легко прибрать и опять все укрыть под теплым покровом.

Не удержался, заглянул в их комнаты. У него своей не было, так что ночевал по очереди, все время думая о том, что если обидятся сразу обе, то придется ютиться на диване, который он устроил из заднего сиденья УАЗа. Не разумно это как-то, но с другой стороны, если собачиться каждый раз, то зачем вообще жениться. Это же не семья получается, а сущее наказание. Вот и будет стимулом, лишний раз не доводить свою 'дружбу два', а что, очень даже в тему, пилы-то две и очень дружные, просто они пока еще мирные.

Там тоже все очень уютно и ладно. Лариса экспроприировала под свои нужды ящик, что был в машине между сиденьями, получилась эдакая небольшая прикроватная тумбочка, под всякую всячину. У Сайны в принципе все так же, кроме тумбочки, заметно влияние Ларисы, крепко сдружились девчата.

Поохал, поахал, да и занялся своими делами. Что говорится — не было печали. Лариса как только увидела, как он на обрешетке, подготовленной под полки для гончарных изделий, раскладывает ровные досочки, тут же возмутилась.

— Это что же получается, твои горшки на ровных полочках будут, а мы пользуемся не пойми чем из жердей?

— Ларис, нельзя мягкую глину на неровную поверхность, промнется пока будет сохнуть.

— Согласна. А когда ты подумаешь о нормальной мебели позаботиться?

— Лариса, ну не все сразу. Может, все же потерпишь.

— А горшки эти разве к спеху? У нас наметился дефицит посуды?

— Горшки не к спеху, но важно наладить сам процесс, и если возникнет необходимость не бегать как в задницу ужаленные, а просто взять и сделать.

— Ладно. Убедил. Но к весне, когда опять превратишь нас в крестьянок и ломовых лошадей, чтобы было готово.

— Договорились.

— А ты не соглашайся так легко. Я конечно от тебя встроенную кухню требовать не собираюсь, но легко отделаться даже не рассчитывай.

— Кто бы сомневался. Ларчик, я на все согласный, дай только инструмент наладить.

— Опять, значит, в свою кузню тянешь?

— А как иначе-то?

— Ну поглядим, обещалкин.

Нормально, а!? Это он-то обещалкин! Он уже набрал полную грудь воздуха, чтобы как следует возмутиться, но потом отвернулся и сдулся. Нет, лучше не начинать. На сегодняшний день проще перечислить чего у них нет, чем то, что в наличии. Не, не надо давить на мозоль, ведь трудно не только ему, Ларисе тоже многое приходится постигать по новой. А каково это, когда ты привык к комфорту? Тяжело. Так что соглашаться со всем и как можно чаще переводить в шутку.