Аэрофлот когда-то громадная компания с самым внушительным флотом в мире и просто ошеломляющей маршрутной сетью развалился. Он распался почти на триста авиакомпаний. Российская гражданская авиация 1993 года переживала серьезный кризис, разваливался Союз, за ним скатывался и воздушный транспорт. Как-будто Гулливер стал тремя сотнями лилипутов.

Хотя, по правде говоря, из осколков гиганта все же вырисовывались две серьезные фигуры. Одной из них и стал новый Аэрофлот. Компания получила исключительно внешние авиарейсы, из внутренних был только Санкт-Петербург.

Сотрудники компании могли хвастаться регулярной зарплатой и возможностью не только смотреть мир, но и привозить оттуда вещи. Их они продавали через знакомых и имели неплохой дополнительный заработок, который часто в разы превышал официальный. Вот как Настя выгодно отличалась от своей подруги Эвелины. У нее были возможность, такие, которых не было у подавляющего большинства граждан.

И теперь у Иви будут такие же шансы на процветание, на процветание там, где все жили плохо. Или почти все.

— Я поговорила с инструктором, тебя возьмут. Обучение будешь проходить в «Люфтганзе». Так что рассчитывай, что 2–4 недели будешь отсутствовать дома, — сказала Настя подруге.

— В смысле? — удивилась Эвелина. Она не ожидала, что ей придется уезжать надолго от семьи.

— Что в смысле? У нас пока нет своей школы бортпроводников. Учимся за границей. В Германии, — пожала она плечами. — Учти, дорогая, никаких отказов. На это место метит тысяча человек и его предоставили тебе. Поняла, — рассердилась Настя.

— Да не ругайся ты, — пыталась смягчить напряженную обстановку Иви.

Она все никак не могла понять, почему Настя так взвинчена.

— Я не ругаюсь. Просто у нас изменения на предприятии, — вздохнула она. — Только вчера все было отлично, а тут на тебе.

— Что произошло? — негодовала Эвелина.

— Ходят слухи, что скоро будет смена гендиретора, — ответила Настя. — Знаешь, как ни парадоксально звучит, но Березовский, у которого далеко не контрольный пакет акций компании, может поменять руководство. Он, говорят, поставит своего человека. А что этот человек будет делать, неизвестно! Скорее всего то же самое, что и назначенный Березовским руководитель «Автоваза». В общем, развалят компанию. Поставят в самые невыгодные условия, продавать билеты, наверное, будут через какой-нибудь «Аэрологоваз», который станет снимать самые сливки. А потом государству придется продать свой контрольный пакет в 51 процент Березовскому. В итоге, у него и прибыль с компании, и ни капли вложений, а «Аэрофлот» в убытках, еще и пойдет с молотка за копейки. Эти барыги знают схемы. Знают нужных людей. Это мы с тобой копейками перебиваемся, — усмехнулась она. — Ну, почти копейками, — добавила подруга, приживая руку ко лбу.

Настя была расстроена. Она хоть и не была экономистом, финансистом или иным сотрудников, ведающим денежными потоками, но имела голову на плечах. Девушка понимала, что большие деньги в России делаются только одним методом — воровством. И воровство это было прикрыто со всех тылов.

А Березовский, известный своими отточенными схемами захвата компаний без вложения вообще каких-либо финансов, был тем, кто может повернуть Аэрофлот в крутой штопор. Он уничтожит компанию, уничтожит жизни сотрудников, а ведь это тысячи семей. Не говоря уже о том, что авиагигант это флагман российской экономики. И как его крах может повлиять на чуть живую финансовую систему России, на ее облик перед другими странами, в конце концов.

— Надеюсь, все будет хорошо, — произнесла Эвелина ничего не значащую фразу.

Ей было невдомек, как можно получить такую огромную компанию, арсенал которой наращивался десятилетиями, просто и бесплатно. Иви это казалось бредом. Это представлялась просто невозможным.

***

Конец октября 1995 года.

Эвелина приехала в службу писать заявление о трудоустройстве. Она получила документы на командировку во Франкфурт для первоначального обучения на А-310. Мужу о своем решении стать стюардессой молодая женщина так и не сказала.

— Привет, — позвонила Иви Насте. — Я лечу в Германию через неделю, говорила она, не зная, радоваться ей или плакать.

— Я очень счастлива за тебя, дорогая.

— Только не знаю, что сказать мужу, — вздохнула Иви.

— Ты еще не сказала? Ну ты даешь! Говори скорее. Тебе надо усвоить, что близким твоим придется смириться с твоей новой профессией. С тем, что тебя по две-три недели не будет дома иногда. С тем, что тебе должны будут давать выспаться как после, так и до рейса. Это тяжелый труд. Но и награда соответственная. Как финансовый достаток, так и возможность посмотреть мир. Хотя что там будет в ближайшем будущем, не ясно. Помнишь, я тебе говорила о слухах, что будет новое руководство. Все, уже назначен новый гендиректор. Приступает к обязанностям с 1 ноября. Такие дела, — вздохнула Настя.

— Да ты что! — удивилась Эвелина интуитивным способностям подруги. — А я 1 ноября лечу во Франкфурт, — вздохнула Иви.

Ей предстоял разговор с мужем, а точнее уведомление его о том, что она решила стать стюардессой. Свое решение девушка уже сообщила родителям, которые ее полностью поддержали. А вот муж. Муж явно будет против. И она оттягивала судьбоносный разговор максимально долго.

Но поездка уже меньше чем через неделю и именно сегодня молодая женщина скажет супругу о новой работе.