По приглашению Матильды фон Райнер Генрих Штайнер ехал в загородную резиденцию барона. Невольно его размышления перенеслись в воспоминания, когда в Ливенске он провожал Матильду Левандовскую домой. Тогда она казалась совершенно другой. Молодая, пылкая, с воспаленным воображением, в тот раз она предложила ему дружбу. На деле оказалось, что никакой дружбы и в помине не было, а были лишь мимолетные общения, обман и ее внезапное исчезновение. И вот через несколько лет встреча вновь состоялась, но она уже другая — респектабельная, холодная и расчетливая особа. От ее прежней пылкости и следа не осталось. Как это все вмещается в одной женщине, теперь уже в баронессе? Он понимал, что тогда это была лишь ее игра. В глубоких раздумьях он подъехал к особняку, который был выстроен в готическом стиле и выглядел довольно помпезно. Наверное, предки барона приложили к этому строению немало усилий. Он вылез из автомобиля и подошел к воротам. Его встретил охранник и незамедлительно сопроводил в дом. В холле Генрих увидел Матильду, которая приветливо приняла его и спросила:

— Как дела, Генрих?

— Дела в нашем с тобой положении — это вопрос философский и требует достаточного времени для его обсуждения, а поскольку во времени я ограничен, то, если не возражаешь, давай сразу перейдем к делу.

— В таком случае пройдем в гостевую комнату и там все обсудим.

Они прошли в соседнее помещение. Генрих увидел богатую обстановку: мебель из венского дуба, массивный длинный стол, вокруг которого расположились столь же массивные стулья. В центре он заметил старинный герб. Картины Рембрандта и Рубенса в стиле барокко на стенах отображали утонченный художественный вкус хозяина. У одной из стен было размещено разнообразное средневековое оружие, в отделке которых просматривался вычурный стиль — излишне затейливые, замысловатые рисунки оружейных мастеров. Из глубины дома доносились звуки классической музыки. Все это в целом создавало впечатление, что хозяин особняка привык к роскоши. Однако за этой внешней картиной процветания просматривалась некоторая загадочность его обитателей. Если бы Генрих не знал хозяйку этого дворца, то, наверное, решил бы, что хозяева принадлежат к какому-нибудь ордену, призванному защищать свои тайные интересы. Неожиданно из-за стола вышел огромный пес и уставился на чужака. Генрих спросил:

— Надеюсь, твой сторожевой пес не агрессивен?

Матильда тут же отреагировала:

— Моя породистая подруга обучена и без нужды не нападает. Она не дает меня в обиду и однажды уже доказала мне свою преданность.

Генрих с некоторой осторожностью поглядывал на собаку. Видя его настороженность, хозяйка подала команду:

— Жанетта, ступай на свое место.

Собака мгновенно повернулась и исчезла в другой комнате. Генрих с интересом разглядывал хозяйку.

— Итак, баронесса, я тебя внимательно слушаю, — произнес он.

Матильда некоторое время собиралась с мыслями, а затем начала свою неторопливую речь:

— Генрих, я тебя пригласила сюда по очень важному делу. Как ни парадоксально, но именно здесь мы сможем с тобой говорить, не боясь, что нас могут подслушать люди Гейдриха, ибо сейчас он как никогда опасен. Попытки завербовать меня через Бруно Вагнера дали осечку. Гейдрих хорошо знает, что барон в прекрасных отношениях с Гитлером, и все равно это его не останавливает. Его привычка совать нос в чужие дела многим высокопоставленным чиновникам не нравится и, естественно, приходится не по нраву моему супругу. Если бы я пошла с ним на контакт, то у супруга были бы неприятности. Я этого не могла допустить и вынуждена была сообщить барону о готовящейся ловушке.

Услышав неубедительные доводы собеседницы, Генрих насмешливо произнес:

— Это полный абсурд. Гейдрих заинтересован в вас обоих как в источнике информации.

— Тогда против кого будут применены полученные сведения? — спросила Матильда.

— Разумеется, не против вас.

— Хотелось бы знать конкретней.

— Ты об этом не хуже меня знаешь.

— Возможно, но заигрывания с Гейдрихом привели бы к тотальной слежке за мной, а этого я не могу допустить, поскольку в таком случае у меня были бы связаны руки.

— Я думаю, ты допустила просчет. В обоих случаях слежка неизбежна, но сейчас затронуты его амбиции, а он этого не простит. Именно сейчас тебе будет вдвойне сложнее.

— Как же мне дальше следует поступать? Как строить взаимоотношения с ним? — несколько наигранно спросила она.

— С ним надо встретиться, минуя посредников. Скажешь ему, что Штайнер тебя изначально уже подготовил к предстоящей работе. Вагнер много пил в ресторане и болтал чепуху. Стал примитивно заигрывать с тобой, и ты поняла, что штурмбанфюрер больше смахивает на альфонса, чем на сотрудника СД. Своим поведением он провалил бы предстоящую серьезную работу. В момент обострения ситуации он растерялся и все испортил. Только по вине Вагнера ситуация осложнилась, и если Гейдрих будет работать с тобой напрямую, то вы найдете с ним общий язык. Я думаю, именно такой расклад он может принять. Зная его чрезмерную подозрительность ко всему, у меня возникает сомнение: а правильно ли я тебе советую?

— Я думаю, что в твоем совете есть резон. Во всяком случае, я ничего не теряю.

— Тогда действуй!

Генрих Штайнер простился с Матильдой и покинул усадьбу вовремя, потому что спустя пару минут приехал барон в сопровождении своей охраны.

Генрих уверенно вел свою автомашину. Объектом размышлений была Матильда, которая его беспокоила своим пока непонятным поведением, как когда-то в Ливенске. Он вспомнил свое первое впечатление о ней. Именно его обоняние в тот вечер знакомства с ней достаточно цепко удерживало запах волнительных дорогих духов, исходивший от нее.

«Сегодня я вновь ощутил подобный запах дорогих духов, который ассоциировался, как и в прошлый раз, со странным чувством тревоги. Запахи духов здесь, конечно, ни при чем, но эти ощущения беспокойства наталкивают меня лишь на одну мысль, что Матильда ведет свою игру, правила которой мне не известны».

* * *

Спустя несколько дней Генрих решил навестить свою тетушку и предварительно заехал в магазин. Он купил гостинцы и направился к ней. День уже заканчивался. Проезжая по центральной улице района Далем, Генрих с интересом рассматривал усадьбы, раскинувшиеся по обеим сторонам дороги. Повсюду виднелись красивейшие строения горожан. Обыватели уже собирались под крыши своих жилищ. Архитектурный стиль домов был разнообразен и по-своему красив. Немецкая аккуратность и чистота здесь отображались повсюду, и это находило свое выражение в культуре поведения соседей между собой. Генрих практически не встречал в этом районе ни пьяниц, ни нищих, ни бродячих собак и кошек, во всем был с блеском исполненный порядок. Недаром в народе бытует мнение «чисто немецкая педантичность и аккуратность», и действительно, оно находит полное отражение в повседневной жизни трудолюбивых местных бюргеров. Из-за поворота показалась небольшая ухоженная усадьба тетушки, и это его обрадовало. Генрих припарковал автомобиль и направился в дом. Не успел он подойти к крыльцу, как двери отворились и на пороге перед ним предстала приветливая хозяйка.

— Добрый вечер, тетя Мария!

— Добрый вечер, дорогой Генрих!

— Вы так внезапно открыли дверь, как будто бы заранее меня ждали.

— Очевидно, это действует та самая интуиция, о которой ты говорил с профессором.

— Неужели вы так быстро развили в себе проницательность?

— «Сильное желание является активной движущей силой в стремлении развить в себе этот дар» — я лишь цитирую профессора, — смеясь, сказала она.

— Да, уроки профессора не пройдут для вас даром.

— Я надеюсь на это и с нетерпением жду его.

— И что же вам подсказывает интуиция?

— Пока, к сожалению, ничего.

— Ха-ха-ха! В таком случае пойдемте пить чай. Я прикупил всяких сладостей, которые вы с профессором любите.

— Я очень рада, Генрих, что ты помнишь обо мне, а вот Гельмут, к сожалению, все реже и реже появляется в моем доме. Я понимаю, что у него сейчас семья, но забывать маму не следует. При случае ты ему напомни обо мне.

— Непременно, дорогая тетушка, но не нужно забывать, что он занимает ответственное положение и у него остается очень мало времени для семьи.

— Это еще не повод забывать родителей.

— Я полностью на вашей стороне.

Хозяйка решительно прошла в столовую комнату и пригласила гостя к столу:

— Самовар уже готов, и пора пить чай.

Она выложила все из пакета на тарелку и, увидев разнообразные сладости, счастливо улыбнулась.

— Какие аппетитные пирожные! — произнесла она. — Если наш профессор не прибудет, то он много потеряет.

Хозяйка и гость принялись за чаепитие, при этом она хвалила вкус чудесных кондитерских изделий. Они были увлечены так, что даже не заметили, как возле стола появился профессор. Он с наигранно-показушной иронией произнес:

— Ах, вот как вы встречаете своего гостя, дорогие мои! Я этого так не оставлю.

Хозяйка, увидев гостя, охнула и, торопливо вскочив со стула, тут же пригласила профессора присесть рядом с ней. Не утруждая себя уговорами, гость без каких-либо комментариев приступил к приятному времяпрепровождению. Хозяйка сконфуженно молчала. Профессор, немного утолив голод, заявил:

— Вот теперь, господа, можно и поговорить.

— Да, да, профессор, мы тебя слушаем, — тихо произнесла хозяйка.

Профессор нежно улыбнулся приятельнице и, повернув голову в другую сторону, обратился к Генриху:

— Это касается тебя. После последнего нашего разговора мне пришлось преодолеть немало бюрократических преград, чтобы пристроить тебя у себя в центре. Признаюсь, это мне стоило усилий, сопоставимых с каким-нибудь новым открытием. Решение о твоем назначении принималось на самом верху, а единственным поручителем выступил ваш покорный слуга.

— Вы меня просто осчастливили. Я не ожидал, что вы так быстро все устроите.

— Я стремлюсь все делать быстро и качественно. Это мое главное кредо, учтите это на будущее. Ибо без этих основополагающих элементов в моем центре работать нельзя. Я очень тороплюсь завершить свое дело хотя бы потому, что через год, по моим прогнозам, могут возникнуть осложнения.

— А вы не поделитесь вашими тревожными опасениями? — спросил Генрих.

Профессор преданно взглянул в глаза хозяйки, а потом, махнув рукой, несколько смущенно произнес:

— Здесь все свои, и я думаю, могу посвятить вас в тайну.

Неожиданно хозяйка встала из-за стола и обратилась к присутствующим гостям:

— Нет, нет, господа, я как женщина не имею права знать ваши секреты. И чтобы не смущать вас, позвольте мне удалиться. Я вспомнила, у меня есть незавершенное дело.

Хозяйка сделала умильное выражение лица и вышла из комнаты.

— Итак, профессор, я с удовольствием вас послушаю, — с интересом заявил Генрих.

— Дело в том, что в мой проект «Юпитер» буквально недавно дополнительно инвестированы огромные частные деньги. Как вы думаете, кто финансирует эту программу? — спросил профессор.

— Я даже не могу предположить, кто бы это смог сделать. Вероятно, те, кто имеет огромные капиталы и может позволить себе подобное финансирование.

— Вот именно, Генрих, тот, кто финансирует проект, имеет деньги и полное доверие фюрера.

— И кто же он, если это не секрет?

— Я тебе назову его имя — барон Отто фон Райнер, именно он довольно длительное время финансирует проект. С ним прибыли несколько крупных ученых, которым я должен показать рабочие чертежи и рассказать о принципах работы летательного аппарата.

— Этот принцип я уже знаю.

— Увы, я тебе рассказал только теоретический принцип «закрутки» тонких физических полей, которую мне удалось расшифровать. Ее практическая реализация требует огромной инженерной работы. Многое мне еще неясно.

— Не могу понять, что значит «удалось расшифровать»?

Профессор посмотрел в сторону слегка приоткрытой двери, в которой исчезла хозяйка, и, как будто что-то вспомнив, сказал:

— Ах, да, я тебе не все рассказал. Однажды барон мне передал медный лист с изображением карты местности Ксантена. Так, ничего особенного, однако, покопавшись с ним, я обнаружил, что медный лист состоит из двух продольных частей вроде чехла, внутри которого имелся пергамент с подробной картой местности. После этого случая мне были предоставлены копии старинных записей. Сам же оригинал я не видел. Мне пришлось долго исследовать их. Немного воображения, и инженерные познания помогли мне, и я стал разбираться в этих бумагах. Со временем я теоретически разработал новый тип летательного аппарата. Я пришел к выводу, что эти сведения попали к нам из высокоразвитой цивилизации.

— Как это интересно, профессор.

— Мне тоже интересно, но это еще не все, это лишь общая часть сведений, а другая — более детальная часть информации — отсутствует, но я уверен, что она существует.

— Как вы об этом узнали?

— Это вытекает из имеющихся записей, а также там упоминается о капсуле из неизвестного сплава, в котором содержится какая-то энергетическая сила. Думаю, речь идет о какой-то полезной для нас информации.

— Вспомнив находку деда Карла, Генрих заинтересованно спросил:

— Наверное, поиском этих сведений кто-нибудь занимается?

— К сожалению, мне об этом ничего не известно.

— Теперь я понимаю ваше состояние — вы зашли в тупик. Мнение профессора Листа не беспочвенно.

— Вы знаете профессора Листа?

— Мне приходилось с ним встречаться, и он назвал вашу затею гиперболой.

— Я знаю, он мой оппонент в науке и тем не менее, очень интересуется моими разработками, а в особенности энергетической установкой. Хотя интерес свой скрывает. Что-то я его не понимаю. Профессор Лист мне сообщил, что занимается разработками в области создания реактивного двигателя, а также твердым и жидким топливом. Как прагматик он прав. Мне же терять нечего, и я иду до победного конца.

— Ваш оптимизм мне импонирует, но он основан на одних амбициях.

— Я этого не отрицаю.

— Впрочем, я кое-что мог бы для вас сделать.

Профессор усмехнулся:

— Думаю, вряд ли, помочь мне теперь некому.

— Существует одно удивительное и похожее на ваш случай обстоятельство, с которым мне довелось столкнуться в Новосаратовке.

— Да, да, я вас внимательно слушаю, — заинтересованно вымолвил профессор.

— Это не моя тайна, но вам, профессор я скажу: мне довелось держать в руках старинную вещицу, которая, по всем предположениям, является собственностью моего предка. Это была медная пластина с изображением схемы местности. Вероятно, подобная той, которую вам дал барон. Там имелась запись «Ксантен 1703». К сожалению, я не могу предоставить ее вам для изучения, ибо от того места, где она находится, нас отделяет свыше двух тысяч километров.

Профессор с интересом посмотрел на Генриха и задумчиво произнес:

— Пока не рассказывайте об этом никому. Мне необходимо подумать. А сейчас нам пора уже завершать дискуссию и пригласить к столу фрау Марию.