На следующий день на аэродроме Генрих Штайнер собирался вылететь на учебное задание. Ему подготовили самолет разведчик «Хейнкель ХД17». Перед вылетом к нему подошел барон Клаус фон Фрич.

— Далеко собрался, Генрих?

— На секретное задание, — иронично произнес летчик.

— Тогда возьми меня с собой, я тоже хочу увидеть секреты твоего задания.

— Зачем тебе со мной лететь? Я тебе о них сам расскажу.

Немецкий инструктор усмехнулся, поняв иронию.

— В таком случае сегодня вечером я жду тебя у себя, — произнес Клаус и ушел.

К Генриху подошел техник Митин и доложил:

— Товарищ командир, самолет к вылету готов.

— Я рад, что ты снова в строю. Когда ты выпускаешь меня в полет, я уверен в надежности машины.

— Благодарю вас, товарищ командир.

Спустя несколько минут самолет разведчик, управляемый летчиком Штайнером, вылетел на задание. Генрих уверенно вел самолет и думал: «Итак, курс — двести пятьдесят, высота — восемьсот метров, скорость — четыреста».

Этот маршрут был ему знаком наизусть. Он не раз летал по нему и помнил визуально практически все населенные пункты, которые ему предстояло пролететь. Планшет с картой он откинул в сторону. Он вспомнил сводку метеослужбы: «Ветер встречный, скорость ветра — восемьдесят, облачность высокая».

Было утро, и настроение было прекрасное. В мыслях он прокручивал разговор с Матильдой и подумал: «Что может быть лучше профессии летчика? Да, никогда я не сменю свою профессию. Ничто не может сравниться с такой красотой ощущать себя владыкой небес. С высоты полета видеть бескрайние просторы родной земли. Быть ее воздушным защитником».

Он посмотрел на часы. Ровно пятнадцать минут он в полете. Генрих взглянул вниз на землю. Вот показались знакомые черты населенного пункта Елец, вот недалеко запасной летний аэродром с прилегающими строениями, вот большой дом на возвышенности.

«Хороший ориентир», — подумал пилот.

На крыше дома виднелся плакат с какой-то надписью. Над целью он в заданное время. Летчик направил свой самолет в пике прямо на дом, имитируя атаку, он включил фотопулемет. Пролетев над крышей дома, пилот потянул ручку управления на себя, самолет послушно полетел в набор высоты и лег на обратный курс.

Внезапно параллельно своему курсу он увидел странный летающий объект внушительных размеров. Он был сигарообразной формы и серебристого цвета и медленно приближался к нему. Когда до него оставалось сто метров, сбоку открылся огромный люк и в образовавшееся отверстие стало затягивать самолет. Попытка Генриха увеличить обороты двигателя и вырваться из ловушки не увенчалась успехом. Двигатель моментально заглох, а неведомая сила тянула его в черную все увеличивающуюся дыру. По мере приближения к объекту он чувствовал все возрастающую смертельную усталость, его веки налились свинцом и сомкнулись. Когда Генрих открыл глаза, то увидел удивительно знакомое женское лицо, оно как будто бы вернулось из детства. В этом облике он узнал родные очертания, и лишь яркое радужное сияние исходило от него.

— Мама!? Где я? — изумленно спросил он.

— Я не твоя мама, а лишь ее отражение: я твой Ангел хранитель, — ответил бархатный нежный голос. — Мы добавили тебе энергии для преодоления испытаний, предначертанных судьбой. Теперь тебе пора, возвращайся.

Ее последние слова он слышал уже в отдалении, сознанием своим проваливаясь в бездну.

Генрих очнулся и огляделся вокруг. Он сидел в кабине самолета, который летел точно по курсу. «Что это со мной произошло?» — подумал он. «Как будто бы все было во сне».

Вскоре он совершил посадку на своем аэродромном поле. Вырулив на стоянку самолетов, он увидел командира эскадрильи. Генрих быстро вылез из кабины и подошел к комэску.

— Товарищ командир, задание выполнено.

— Молодец, Штайнер, уложился точно по времени. Сколько заходов над целью сделал?

— Для атаки мне хватило одного захода.

— Неплохо, сейчас специалисты проявят пленку, и посмотрим результаты.

На разборе полетов Штайнер был поставлен в пример за отличное выполнение задания.

* * *

Вечером Штайнер постучал в уже знакомую дверь. Он услышал мягкий баритон Клауса фон Фрича.

— Дорогой друг, вино уже прокисло, а горячий бифштекс уже успел остыть, но это ничто по сравнении с тем, что ты наконец пришел.

— Извини, Клаус, за опоздание, но у меня была уважительная причина.

— Не надо оправдываться, мой друг. Приходи в любое время, я всегда буду тебе рад. Сейчас редко встретишь порядочных людей. Тебя, Генрих, мне приятно видеть всегда.

— Ну, знаешь, Клаус, твое высказывание относительно моей скромной персоны ставит меня в неловкое положение.

— Ладно, Генрих, извини. Я постараюсь впредь воздержаться от своих восторженных эмоций. Гостя, как правило, словами не кормят, а посему прошу к столу.

Гость присел к столу. Внимательно оглядев вино и закуску, он был удовлетворен.

— Прости, Клаус, но я голоден, как волк.

— Тогда по бокалу моего любимого французского вина «Божеле», и примемся за еду.

— Надеюсь, вино молодое и не более двух недель выдержки?

— Этому вину уже год выдержки, — сказал барон и засмеялся.

— В таком случае сера в нем все-таки присутствует, а вместе с ней теряется особенный вкус молодого вина.

— Я вижу, ты знаток хороших вин. Откуда это у тебя?

— Пусть это остается моим маленьким секретом.

— Ценю тебя за это, Генрих, — восторженно произнес Фрич и продолжил: — А теперь хватит болтать, пора приниматься за дело.

Они выпили вина и принялись с аппетитом поглощать результаты кулинарного искусства хозяина. Утолив голод, Фрич обратился к гостю: — Генрих, у меня к тебе важное дело. Я могу на тебя рассчитывать?

— Безусловно, мы же друзья.

— То, что я тебе сейчас скажу, является секретом особой важности для Германии, а поэтому я хочу, чтобы все это осталось в тайне между нами. Ты должен мне дать честное слово.

— Даю слово чести, все, что ты мне сообщишь, останется при мне.

— Тогда слушай. Гельмут Хюбнер является агентом немецкой разведки. Один из ваших командиров работает на него. Ему доподлинно известны все секретные приказы вашего командования. Я пока не знаю, кто его помощник, но вскоре, пожалуй, смогу узнать, если ты мне в этом поможешь.

— В чем заключается моя помощь? — с интересом спросил Штайнер.

— Тебе нужно наладить контакт с руководством ОГПУ. После этого сообщить им, что среди немцев есть верный человек, который готов давать информацию. Но он опасается за свою жизнь по известным причинам, а посему посредником выбрал тебя, Генрих, потому что верит в твою честность и порядочность. При этом он должен остаться инкогнито.

— Я даже не знаю, что тебе ответить. Трудную задачу ты мне задал. Ты своей секретной информацией вогнал меня в такое положение, что невольно я стал его опасным носителем.

— Не смущайся. Ты должен мне помочь, Генрих.

— Какие уж тут смущения, здесь бояться надо.

— Не понял! Кого бояться?

Штайнер усмехнулся: — Ясно кого: ОГПУ. Их люди долго разбираться не будут, раз, два — и к стенке.

— Ты ошибаешься. Уверяю тебя, сотрудники ОГПУ заинтересуются такой информацией.

— А тебе-то какой в этом прок?

— В этом выигрываю не только я, но и ты тоже.

— Но позволь, никакие дивиденды мне не нужны.

— Прежде чем говорить нет, ты сначала выслушай. Ведь служебная карьера — это не пустой звук, к ней стремится любой уважающий себя человек.

— Это интересно! Хотелось бы послушать.

— Все очень просто, Генрих. Мой интерес — это моя карьера. В случае смещения Хюбнера я могу оказаться на его месте. Это важно для меня. Твой интерес — это твоя карьера. В ОГПУ ты станешь не только своим человеком, но и героем, тогда тебя ждет блестящее будущее. Наша с тобой связь будет подпитывать информацией твое и мое руководство.

— Постой! Ты мне предлагаешь измену, предательство, это чуждое моему разуму гнусное и коварное преступление против моего народа.

— Какого народа? «Die Russische schwai». Нет! Это не твой народ! Ты немец! Твои корни в Германии. Немцы — твой народ. И они ждут от тебя помощи. Я тебе предлагаю сделать карьеру в Германии, на своей исторической родине, и сегодня работать именно для нее. И поверь мне, у нас есть возможность вытащить тебя из России. Ты же сам говорил, что мечтаешь взглянуть на свою историческую родину.

— Ты очень убедительно говоришь, Клаус. Германия — это моя сокровенная и несбыточная мечта!

— Ты не прав, Германия для тебя — это сегодняшняя явь, и ты должен сделать к ней шаг навстречу, тем самым доказать, что ты истинный ее патриот.

— Как бы я не хотел заниматься этой грязной работой, но ради германского народа, только ради нашей дружбы я соглашаюсь с твоим предложением.

— Я лишний раз убеждаюсь в твоей порядочности.

Разговор между ними продолжался еще долго, лишь с наступлением поздней ночи Генрих покинул Клауса фон Фрича.

* * *

На следующее утро Штайнер направился в ОГПУ. Раньше положенного времени Жданович выписался из больницы и с улыбкой на лице встречал летчика в своем служебном кабинете. Генрих присел к столу и изложил собеседнику весь разговор с немецким инструктором. Жданович слушал очень внимательно, неловко повернулся и поморщился от боли.

— Не жалеете вы себя, Георгий Михайлович. Раны полагается залечивать в больнице.

— Сегодня это не важно, заживет, как на собаке. Важно другое, и это радует меня. Поверил все-таки тебе этот фон Фрич.

— Вряд ли поверил. Мне думается, здесь нечто иное. Считаю, он собирается про вести свою игру. Я его интересую, пока во мне есть определенная выгода для него. То, что мне он наговорил про немецкий патриотизм, — сплошная чепуха.

— Ты так думаешь? Выходит, он тебя использует в своих темных делах и про агента, который находится в руководстве авиаотряда, умышленно наплел?

— Полагаю, что да. Его замысел очевиден — это заинтриговать ОГПУ и устранить со своего пути Гельмута Хюбнера, — произнес Генрих.

— Гельмут Хюбнер нам интересен. В Германском штабе эта фигура пользуется доверием, и у него здесь, в Ливенске, особые полномочия, связанные с испытанием новейшей авиационной техники.

— Хюбнер здесь фигура значительная и авторитетная, — сказал Генрих, — а вот игра барона Клауса фон Фрича, вышла за рамки, и это меня настораживает.

— И меня тоже. Барон может испортить нам игру, которую мы ведем с Гельмутом Хюбнером.

— Сейчас нужно осторожно подключиться к игре, которую он навязывает, — произнес Генрих.

— Будем считать, что контакт с ОГПУ ты установил. Теперь следующий шаг за ним, — заключил Жданович.

* * *

Здание библиотечного хозяйства располагалось на окраине Ливенска, в той ее части, район которой находился недалеко от военного гарнизона, а поэтому частыми посетителями этого заведения были военные. Генрих решил навестить Матильду. Он вошел в здание и прошел в читальный зал. Там находилось несколько человек в военной форме. Он спросил у служащей библиотеки:

— Не могли бы вы пригласить Левандовскую?

— Нет, не могу. Она только что вышла на улицу и скоро вернется.

Генрих решил встретить Матильду во дворе. Он направился к выходу и вышел на улицу. Недалеко располагались торговые ряды. Шла бойкая торговля разным товаром. НЭП привел к быстрому оживлению экономики. Появившаяся у крестьян экономическая заинтересованность в производстве сельскохозяйственной продукции позволила быстро насытить рынок продовольствием и преодолеть последствия голодных лет «военного коммунизма». Нэпманы занимались частной торговлей, ремеслом и продажей разных изделий. Его привлек торговец, который разными прибаутками зазывал покупателей: «У дядюшки Якова, для баб товару всякого, ситцу хорошего, нарядно, дешево!.. Духи, помада, все, что надо!..»

Генрих подошел ближе и на прилавке среди разного товара разглядел красивую кофточку.

— Сколько вы просите за кофту?

Увидев молодого летчика, торговец улыбнулся:

— Если для любимой девушки, то тебе, паренек, почти задарма отдам!

Генрих вытащил купюру и сказал:

— Этого, надеюсь, хватит?

— Бери подарочек, красный сокол, словно от души ее отрываю, твоей невесте носить ее не сносить, и мне приятно.

Генрих взял кофту и направился обратно. Его цепкий взгляд уловил в толпе мелькнувший силуэт знакомой девушки. Генрих ускорил шаг и направился за ней. Его толкнули сзади, и он, отвлекшись, потерял ее из виду. Не понимая, куда она делась, он остановился. Внимательно вглядываясь в толпу, пытался ее обнаружить, но безуспешно. Людей было много, все куда-то спешили и толкались. Неожиданно сзади он услышал знакомый голос:

— Настоящая толкучка, в такой толпе немудрено и потеряться.

Генрих обернулся и увидел перед собой барона.

— Клаус! Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил он.

— Я вижу, ты зря время не теряешь, — уклончиво произнес собеседник, указывая на покупку, которая была в руках Генриха. — Такой красивый подарок можно купить только для милой сердцу девушки, или я не прав?

— Возможно, ты и прав, — смущенно произнес Штайнер.

— Кто она, если не секрет?

— Пока это моя маленькая тайна, — заговорщицки подмигнув, ответил советский летчик.

— Я все понял, в любовные тайны я не сую свой нос. Меня интересуют другие тайны. Надеюсь, у тебя есть что мне сказать?

— Да! Все идет, как ты говорил. Они заинтересовались. От них я получил полный инструктаж и карт-бланш на нашу с тобой работу.

— Значит, я был прав, — рассмеялся Фрич.

— После всего этого я еще больше проникся к тебе доверием, дорогой Клаус.

— Я рад, что ты это понял.

— Благодарю тебя. Что мне им передать?

— Передай, что Орлов является одним из людей Хюбнера. Сейчас он куда-то пропал. Я уверен, что Орлов скоро объявится, потому что Хюбнеру он необходим сейчас как воздух.

Генрих удивленно произнес:

— А ты разве не слышал о последних событиях?

— О каких событиях ты говоришь?

— Сотрудники ОГПУ уличили Орлова в измене, сейчас они его ищут.

— Я об этом ничего не знал.

— И тем не менее Орлов для ОГПУ не новость.

— Хорошо, в таком случае у меня скоро будут свежие новости. О них я тебе сообщу позже.

— Договорились, Клаус. До встречи.

Они расстались.