Сегодня у Рейнхарда Гейдриха был трудный день. Работы по «Юпитеру» зашли в тупик. Гейдрих только что возвратился от Гитлера и был слегка раздражен. Все его умение и доводы натолкнулись на стену недопонимания. Гитлер заявил ему:

— Ваши ученые из секретной лаборатории просто не умеют думать. Все им нужно усложнять. А я обладаю даром упрощать, и тогда сразу все получается. Трудности существуют только в воображении!

Трудностей, заключавшихся в самой сути дела, Гитлер не признавал. Он видел только неспособность одних людей и злой умысел других.

Гейдрих проклинал тот день, когда познакомил Гитлера с Марией Ориск. Именно она за короткий период времени сумела внушить фюреру, что можно изготовить летательный аппарат, возможности которого будут беспредельны. Одна мысль, что на таком аппарате можно будет совершать полеты в космическом пространстве, повергла Гитлера в экстаз, и он молниеносно парировал:

— Вы правы, как всегда. В нужное время и в нужном месте мы непременно сделаем это…

Когда Гейдрих остался наедине с вождем наци, Гитлер продолжал говорить, развивая тему космоса:

— Поверьте, Гейдрих, буквально через каких-то несколько лет на таком аппарате можно будет долететь до Альдебарана в созвездии Тельца и войти в контакт с цивилизацией Шуми-Ер (Sumi-Er). Это позволит нам получить новые знания, благодаря которым Германия станет могущественной державой.

Гейдрих, будучи реалистом, не верил фантазиям фюрера, а тем более этой чудачке с телепатическими наклонностями. Он уже пожалел о том, что когда-то познакомил Гитлера с Марией Ориск. На взлете своей карьеры Гейдрих пытался ему услужить, зная его страстное увлечение изотерикой. В итоге их знакомство сыграло с ним злую шутку. И вот сегодня, покидая кабинет Гитлера, он услышал вслед:

— Учтите, Гейдрих, проект «Юпитер» на вашей совести, подумайте об этом.

Конечно, это была не угроза, но нотки предостережения в его настроении он уловил. Теперь, размышляя, он искал пути выхода из этой непростой ситуации. Гейдрих дал указание, чтобы Ориск тайно доставили на конспиративную квартиру, где он с нетерпением дожидался ее. Эту квартиру он использовал для встреч с секретными сотрудниками. Вскоре ему доложили, что Мария Ориск доставлена и ожидает в соседней комнате. Он вошел в комнату и увидел сидящую в кресле женщину. Лицо ее было закрыто маской, на голове был искусственный парик. Без предисловий Гейдрих начал разговор сразу:

— Ваша идея о полетах в космическом пространстве преждевременна. Она делает эту затею невыполнимой, поскольку работы по проекту «Юпитер» полностью зашли в тупик.

— Я с вами не согласна, работы лишь временно приостановлены. Вскоре они возобновятся.

— Вы можете мне конкретно объяснить? — раздраженно осведомился Гейдрих.

— Мне трудно, но я попытаюсь. Мне известно, что в России захоронена капсула со скрытой в ней энергетической силой и информацией, не сравнимой ни с чем.

— Откуда вам это известно?

— Занимаясь медитацией, я усилила свои телепатические способности и получила сведения из информационного поля Земли.

— Гейдрих улыбнулся и произнес:

— Неужели вы думаете, что я верю вашим сочинениям? Поверьте, они лишь годятся репортеру, бегающему за сенсациями, или писателю-фантасту да, к сожалению, еще кое-кому.

— Не торопитесь с выводами. Карта, указывающая на место захоронения капсулы, спрятана там же, в России. Тайник известен людям, один из которых сейчас находится в Берлине.

Она умышленно замолчала, давая возможность собеседнику переварить информацию. Молчание растянулось, и Гейдрих нарушил тишину первым:

— Что вам известно о нем?

— Совсем немного. Он военный летчик, — ответила она.

— Он разведчик-профессионал? — спросил он.

— Пока об этом с полной уверенностью я не могу сказать. Ясно одно: он скрытен.

— Его имя? Вы знаете, кто он? — вновь спросил Гейдрих.

— Догадываюсь, но до конца не уверена.

— Понимаю вас. Вы хотите скрыть его от меня.

— Дело не в этом.

— Назовите мне все приметы, которые вам известны о нем, и мои люди непременно его найдут.

— По тем признакам, которые мне известны, ваши люди его не разыщут. Сведения слишком скудны.

— В таком случае примените всю вашу телепатическую мощь.

— Он скрытен и, умело используя свой талант, ставит защиту. Это может происходить в том случае, когда для человека существует какая-то внешняя угроза и он находится постоянно в напряжении. Его обостренное психическое состояние сигнализирует, и подсознание срабатывает, делая внешнюю защиту. В этом случае все мои попытки узнать, что у него в голове, тщетны.

— Неужели он постоянно в напряжении и не расслабляется?

— Ну почему же, ничто земное ему не чуждо. Я же вам говорю, этот человек особенный, у него талант, и вся его защита построена на подсознательном уровне. Возможно, он и сам об этом не знает. Сила его природного дарования настолько велика, что он способен предвидеть или предчувствовать опасность.

— Если вы не можете расколоть этот непростой орешек, то, может быть, это удастся моим специалистам?

— Даже не думайте этого делать. Ваша затея заведомо тупиковая. Я точно это знаю. Поскольку я и только я ответственна перед фюрером за результаты проекта «Юпитер», позвольте мне лично довести эту работу до конца.

Гейдрих поморщился и произнес:

— Фюрер спрашивает лично с меня за результаты вашей работы.

— Я сама все ему объясню.

— Хорошо, и тем не менее предупреждаю: если в ближайшие месяцы работа по «Юпитеру» не продолжится, мне придется вмешаться, и тогда многим не поздоровится.

— Не советую вам этого делать, господин Гейдрих.

Вскоре Мария Ориск удалилась, а Рейнхард Гейдрих остался наедине со своими размышлениями.

* * *

Ханс Мозер, выполняя особое поручение Гейдриха, ехал на юг Германии, чтобы через известный пропускной пункт пересечь границу со Швейцарией. Он спешил потому, что попутно рассчитывал встретиться в Берне с одним человеком, который его интересовал. Преодолев не малое расстояние, он наконец приехал в Берн. Там в одном из переулков на окраине находилась аптека, куда он вошел в условленное время. Мужчина — фармацевт, доброжелательно улыбнувшись, проводил его в кабинет, где находилась особа женского пола. Вид миловидной девушки его удивил, и он, несколько обескураженный, присел на предложенный стул. По мере того, как она стала говорить, Мозер смекнул, что первое его впечатление было ошибочным.

— Интересующий вас фигурант часто приезжает в Берн к своей старенькой матери. Иногда он бывает не один, а с женой, — сказала она.

— Швейцария — это его родина?

— Да, здесь он родился, учился и начинал карьеру, а затем работал в одном из филиалов концерна «Фишбах». Головное предприятие находится в Германии.

— Что это за концерн и чем занимается?

— По нашим сведениям, концерн занимается секретными разработками в области авиации. Это засекреченное предприятие, и доступ в него закрыт.

— Вы пытались к ним проникнуть?

— Попытки не увенчались успехом.

— Как часто он приезжает в концерн?

— Мы выяснили частоту посещения концерна и некоторые детали, они нас привели в замешательство.

— Выражайтесь ясней.

— Совсем недавно наш наблюдатель видел его с женщиной выходящим через проходную концерна. Мы прослушали их беседу и выяснили некоторые секреты концерна «Фишбах».

— Расскажите мне о них.

Девушка вынула из сейфа большой конверт, прошитый и опечатанный сургучной печатью, и вымолвила:

— Отчет в этом конверте. Передайте его лично группенфюреру.

Вскоре Гейдрих получил донесение из резидентуры в Швейцарии. Мозеру удалось раньше заглянуть в эти документы, чтобы понять, что концерн «Фишбах» находится под особым контролем Геринга. Именно там находится уникальный летательный аппарат неземного происхождения. А все то, чем занимается профессор Зэхт — это лишь научный эксперимент по созданию первоначального аналога, который после его испытаний должен пойти в серийное производство.

«Да, Геринг мудро поступил, разделив проект «Юпитер» на две части», — подумал Ханс Мозер.

* * *

Генрих Штайнер получил распоряжение и был откомандирован в конструкторский центр, расположенный в Кеннигсдорфе. Он стремительно ехал по дороге на своем «Опеле-Олимпия». Его путь лежал строго на северо-запад. Проезжая мимо огромного водоема, он невольно залюбовался местными красотами. В голове мелькнула шальная мысль: «Эх, поудить бы рыбку в этих чудных местах!» Но настоящая действительность возвратила его к другим, более важным размышлениям. В последние дни он много думал о своем окружении, о тех людях, с которыми он ежедневно общался. Их было много, но тех лиц, которые его больше всего интересовали, было мало, и пересчитать их можно на пальцах одной ладони. Генрих сделал для себя очень важное открытие: любой из его приятелей был интересен по-своему, и лицемерием, которое они использовали как оружие, владел каждый из них в совершенстве. Все они преследовали выполнение своей, только им известной задачи. И чем ближе он продвигался к своей намеченной цели, тем четче вырисовывался образ каждого из интересующих его субъектов.

Его прибытие в секретный центр было воспринято работающими сотрудниками по-будничному, без эмоций, ибо персонал уже привык к появлению и внезапному исчезновению новых фигур. Все были увлечены своей непосредственной работой и, в сущности, не обращали особого внимания на перемещения специалистов. Каждый выполнял свою функциональную задачу и отвечал за нее по всей строгости тех правил, которые здесь были установлены. Множество различных помещений, больших и малых, располагалось на территории центра, и в каждом из них работали специалисты из различных областей. Здесь был свой проектный отдел, были специалисты, занимающиеся непосредственно двигательной системой, системой корпусной механики, аэродинамики, приборами и оборудованием, электрооборудованием, вооружением и прочим. Как руководитель центра, профессор Зэхт был строг и требователен к своим подчиненным. Без его разрешения здесь ничего просто так не происходило. Любой участок работы, даже не столь значительный, контролировался им весьма тщательно, и в случае отклонения от нормы установленной им, он реагировал очень болезненно. Это вызывало его бурное возмущение и решительное отстранение виновника. Вероятно, поэтому и происходили частые смены среди работающего персонала.

Для достижения своей цели Эйген Зэхт шел напролом, не считаясь ни со временем, ни с усталостью и даже с мнением важных особ. Его упорство помогало ему в решении сложных технических вопросов, и это воспринималось высшим руководством положительно, однако его чрезмерная активность и бескомпромиссная требовательность к смежным предприятиям порождали раздражение у некоторых его руководителей, чем вызвали недовольство отдельных влиятельных чинов и даже враждебность.

Генрих Штайнер сразу окунулся в работу, полагая, что именно практический опыт поможет ему в освоении новой техники и непосредственном знакомстве со специалистами. В теоретическую механику его посвящал профессор. Среди инженерного состава Генрих встретил своего знакомого Вальтера Гертца, который был явно удивлен появлением Штайнера в центре. Прежнего общения, как раньше, у них уже не было, ибо единожды солгавший солжет и второй раз. Помня это, Генрих с ним больше не сближался и старался держаться на удалении от него, чем вызвал его настороженность и обиду.

В центре присутствовали и некоторые ученые, о которых Генриха предупреждал профессор Зэхт. Среди них Генрих заметил и своего бывшего знакомого профессора Листа, который часто навещал центр. Однако господин Лист при виде Штайнера даже вида не подал, и в этой связи Генрих сделал для себя вывод, что Лист действительно забыл его или сделал вид, что не помнит. В любом случае это было на руку Генриху, лишний раз не объясняя свое появление в центре.

Шли дни и недели кропотливой работы. Генрих со свойственной ему деловой активностью трудился сам, как технический работник, и к этому уже все присутствующие привыкли. Он перезнакомился практически со всем персоналом центра и, уже представляя характер каждого, легко находил общий язык с любым сотрудником. Своим деловым упорством он завоевал к себе снисхождение, а затем и некоторое уважение присутствующих, что в последующем помогало ему найти контакт с теми учеными, которые со своим высокомерием держались обособленно от других, в том числе и от инженерно технического состава.

Частые появления в конструкторском центре крупного чиновника барона Отто фон Райнера были понятны всем и не вызывали удивления у присутствующих. Финансируя и курируя проект «Юпитер», он сам, как опытный инженер, интересовался всеми практическими действиями сотрудников, контролируя их и влезая даже в мелкие вопросы, не требующие его вмешательства. К этому все уже начинали привыкать, и это поднимало авторитет барона в глазах технического персонала.

Однажды в один из летних дней Генрих стоял у окна в своем кабинете на втором этаже главного корпуса. Он увидел, как на территорию центра въехал автомобиль и подъехал к центральному входу здания. Из него вышла Матильда в сопровождении своего барона, и они вошли в здание. Появление Матильды на территории секретного центра вызвало его удивление. Он решил спуститься вниз и посмотреть на них со стороны. Главный корпус с обратной стороны примыкал к огромному ангару. Генрих прошел по лабиринтам коридоров и очутился в ангаре. Он нашел укромное место, чтобы быть незамеченным, и стал наблюдать за ними. В сопровождении профессора Зэхта чета фон Райнеров подошла к уже построенному корпусу летательного аппарата «Хаунебу» и разглядывала его со всех сторон. Профессор рассказывал им об аппарате, супруги внимательно его слушали, а спустя четверть часа они удалились в обратном направлении.

Вечером, уже к концу работы, Генрих вошел в кабинет профессора, где застал его сидящим за столом и изучающим какие-то документы. Увидев вошедшего гостя, профессор произнес:

— Проходи, Генрих, ближе, сейчас закончу с документами, и поговорим.

Спустя пару минут хозяин кабинета сгреб бумаги и положил их в сейф, а затем спросил:

— Вижу, есть вопросы ко мне, слушаю тебя.

— Меня интересует та женщина, которая сегодня была в центре. Кто она, если не секрет?

Профессор несколько опешил, а затем заявил:

— У меня нет от тебя секретов. Эта женщина — супруга барона, ее зовут Матильда. Барон попросил меня показать ей хотя бы внешний вид летательного аппарата. Я ей кое-что рассказал, но не более того, что она в подобном случае должна знать. Конечно, я допустил халатность и не должен был показывать секреты постороннему человеку, даже если она супруга барона. Пойми меня правильно, я не мог отказать барону. Зачем мне с ним ссориться?

— Позвольте, профессор, я же вас ни в чем не обвиняю, это ваше право, вы руководитель проекта.

— А почему она тебя заинтересовала? — спросил профессор.

— Мне кажется, я где-то раньше ее встречал. Однако не могу вспомнить, где.

— Сожалею, но не могу тебе помочь.

— А как давно они женаты? — спросил Генрих.

— По-моему, меньше пяти лет. Я как-то был приглашен к ним в имение, такой, знаешь ли, роскошный особняк в готическом стиле. Попахивает стариной и торжественной обстановкой. Там в беседе с ними я понял, что она работала переводчицей в немецком дипломатическом представительстве в Польше. Прежде чем жениться, барон ее знал очень давно. Она умная женщина, знает в совершенстве несколько языков, но единственное, что меня от нее отталкивает, — так это ее чрезмерное любопытство. Мне кажется, у нее несколько авантюрный склад характера.

— Вы знаете, профессор, по ее внешнему виду и не подумаешь, что у нее столько достоинств. А с виду миловидная, хрупкая особа, с такой красивой женщиной приятно проводить время. Например, беседуя на романтические темы, обсуждая любовные романы где-нибудь в парке на берегу реки.

— Не думаю, у нее склад ума скорее математического направления, а интересы больше технические и прагматические, нежели гуманитарные и романтические. Я это понял сразу, как только с ней заговорил.

— И все-таки никак не могу вспомнить, где я мог ее видеть. Вероятно, я ошибся, — слукавил Штайнер.

— Не утруждай себя воспоминаниями, а лучше давай поговорим о деле. Итак, Генрих, я хотел бы услышать несколько подробней о той карте, о которой ты мне упомянул в доме твоей тетушки Марии.

— Это обыкновенный медный лист размером в два тетрадных листа. На нем изображена местность и река, правда, название реки не было написано. Название города был указано — это Ксантен, и обозначен год — одна тысяча семьсот три.

— И это все?

— Кажется, все.

— Удивительное совпадение, они тоже выходцы из Ксантена, — задумчиво произнес профессор.

— Кто они? — спросил Генрих.

— Барон и его супруга. Я припоминаю, когда я работал над пергаментом, обнаруженным мной в медной пластине, похожей на ту, о которой ты только что сказал, барон машинально упомянул о том, что привез ее из Ксантена. Как известно, рядом с Ксантеном протекает река Рейн. Часть сведений мною получена от них. Таким образом, очевидным является тот факт, что медные пластины имеют один и тот же источник образования.

— Вы говорите, только часть сведений вы получили от них, — с интересом отметил Генрих, — а другую часть сведений вы откуда получили?

— Да, да, получил, — задумчиво проговорил профессор, а потом, как бы очнувшись, добавил: — Сейчас это не важно.

— Как это не важно?! Для меня это чрезвычайно важно.

— Не торопите меня, Генрих, чуть позже я вам все расскажу.

* * *

Хюбнер пригласил к себе в кабинет Генриха Штайнера, который явился незамедлительно. В помещении было очень накурено, как будто здесь только что побывала дюжина курильщиков.

— Присядь рядом, у меня назрел к тебе важный разговор, — обратился к нему слегка хмельной Хюбнер.

Генрих подошел к окну и приоткрыл створку, чтобы проветрить помещение.

— Прости меня, Гельмут, но здесь накурено, как в пивной, — недовольно проговорил он.

— Да, у меня был адмирал, и мы немного выпили и покурили.

Достав из выдвижного ящика письменного стола очередную сигару, Хюбнер специальными ножницами отрезал у нее кончик и вновь прикурил. Сделав глубокую затяжку, он пустил перед собой в воздух пару колец, видимо, сосредоточиваясь перед предстоящей беседой, и задумчиво сказал:

— Пришло время посвятить тебя в одно семейное дело.

Хюбнер испытующе смотрел в глаза Генриху и после минутного замешательства продолжил:

— Существует манускрипт, датированный одна тысяча семьсот третьим годом, в котором написано, что над городом Ксантен летала диковинная колесница, которая наводила ужас на горожан. Вскоре она исчезла в лесу. Наш предок, оружейный Мастер Фриц Бич, находясь в лесу, случайно наткнулся на нее. Рядом он обнаружил еще живого космического пришельца. Он перетащил его в свой лесной домик и стал лечить отварами из трав. Прошло какое то время, и гость выздоровел. Вскоре за ним прилетели и забрали его с собой. В благодарность они оставили Мастеру предмет и велели его хранить у себя.

Фриц принес домой небольшой цилиндрический предмет из неизвестного сплава в виде закрытой капсулы. Он посвятил в свои секреты ближайших друзей — членов тайного ордена. После этого случая поведение Фрица странным образом изменилось. Он стал твердить своим друзьям о том, что только добро приведет к процветанию, а зло и вражда повергнут людей в новые войны, и тогда наступит конец света. Мастер сообщил, что в капсуле заключена огромная сила и информация, а храниться она должна только у него. Однако других членов тайного ордена такое поведение не устраивало, и они предложили ему отдать капсулу им на хранение. Ему сообщили, что тайный орден нуждается в силе и могуществе. А поскольку этот предмет передали слуги Господа небесного, то он должен быть культом преклонения для всех членов ордена, а не только для него одного.

Фриц Бич отказал им, был изгнан из тайного ордена и подвергся гонениям. В это время в Ксантене находился русский царь Петр, который был там проездом в Голландию, где собирался изучать корабельное дело. К нему и обратился Мастер. Царь принял оружейного Мастера к себе в услужение и вместе с несколькими гувернерами направил в Россию. Прошло много лет, Фриц Бич состарился и перед смертью надежно спрятал капсулу. Место ее захоронения он зашифровал и вскоре скончался. А теперь, Генрих, к тебе вопрос: ты слышал об этом?

— Я об этом немного слышал, — настороженно произнес Генрих.

— Да, да, и дед Карл кое-что мне сообщил.

— И что ты мне предлагаешь в этой связи? — спросил Генрих.

— Эту капсулу сейчас ищут.

— Я догадываюсь — это люди из тайного ордена.

— Да, Генрих. То, чем ты сейчас занимаешься в центре профессора Зэхта, направлено не на космические полеты, не на мирные изыскания, а на то, чтобы применить всю мощь летательного аппарата для разрушения и захватнической войны. Капсула — это недостающее звено в цепи их исследований. Надеюсь, это ты понимаешь?

— Разумеется, я догадываюсь, что этот аппарат приспособлен не для мирных целей, так же как и военные самолеты, которыми мы с тобой занимаемся.

— Не путай одно с другим. Боевые самолеты предназначены для защиты воздушных рубежей, а аппарат «Хаунебу» — для агрессии.

— Может быть, но, считаю, разница здесь слишком мала, чтобы утверждать однозначно. Все это философия.

— Думай как знаешь, но скажу честно: я противник этого проекта, и я не один в своем мнении, есть люди, которые солидарны со мной, — высказал свою точку зрения Хюбнер.

— Я догадываюсь, кто с вами заодно.

— Да, он тоже противник проекта «Юпитер».

— Думаю, это опасная затея с вашей стороны, если вы попытаетесь противодействовать реализации проекта «Юпитер».

— Ты неверно меня понял. Мы не собираемся ни в коей мере мешать, мы лишь отошли в сторону и не участвуем в этой грязной авантюре.

— Понимаю тебя. А ты не думал, что адмирал, которому ты так доверяешь и откровенничаешь с ним, попросту тебя может на этом скомпрометировать?

— Нет, Генрих, он не провокатор, он честный и порядочный офицер и профессионал.

— Я бы не решился слепо доверяться высокопоставленному профессионалу из разведки, ибо методы работы в разведке слишком далеки от понятий чести офицера.

Хюбнер внимательно посмотрел на Генриха и вымолвил:

— Откуда тебе известны их методы работы?

— Это лишь мои предположения. Я чувствую, что в действиях адмирала кроется какая-то каверза.

— Все твои домыслы — это чепуха, и я их серьезно не воспринимаю. Мы немного отвлеклись. Давай вернемся к тому, что я тебе хотел сказать.

— Гельмут, я весь внимание.

— Итак, многие заинтересованные люди, в том числе и члены тайного ордена «Ложа Света», ищут капсулу. Я знаю, что дедушка Карл нашел медный лист, в котором указано место ее захоронения. Он сам мне сообщил об этом. Однако он отказался предоставить медную пластину и убедил меня в том, чтобы ее поиском я не занимался. Дедушка сообщил, что, согласно легенде, в капсуле заключена сила, способная наделать много бед. Если ее оставить в покое, то в скором времени произойдут благоприятные события. Я прошу: не участвуй в проекте. Откажись от него, как в свое время отказался подчиниться членам могущественного ордена наш предок Мастер Фриц Бич и не отдал им эту капсулу. Мы должны помнить об этом. Да вот только жаль, что в нашей семье не все так думают, как я.

— Ты имеешь в виду меня?

— Нет, есть женщина, которая и затеяла всю эту опасную игру.

— Какая женщина, и какую игру?

— Чуть позже ты все узнаешь.