Вместо эпилога

Нет, ну надо же! Вспомнили в кои-то веки! То не нужен был никому, то в гости напрашиваются – интервью им, видите ли, необходимо позарез. Журналист по телефону так и заявил: мол, Дмитрий Юрьевич, читатели нашего издания страсть как хотят знать, как и чем живет знаменитый писатель. Судя по вкрадчивому голосу, звонил человек достаточно молодой и разговорчивый. Зовут… Как же его зовут-величают? Вот память! Совсем дырявая стала. Ничего не помню. Хотя и раньше названия и имена-фамилии у меня из головы моментально вылетали. Ах, ну да! Тезка же! Тоже Дима.

Интересно, и с чего это вдруг такое внимание к моей скромной персоне? А, ну все понятно! Юбилей же у меня скоро! Как-никак 60 стукнет. Любят у нас статьи приурочивать к круглым датам. Неважно, идет ли речь о событии, факте или о человеке. Информационный повод, говоря, журналистским языком. Помню, когда сам в газете работал, подобными вещами занимался. Ничего с тех пор не изменилось. Что ж, пускай приезжает. Не отказывать же хорошему человеку. Почему хорошему? Потому что плохих людей не существует. Есть люди, которые забыли, что они хорошие.

Безусловно, эти хорошие люди ерунду могут написать или что-нибудь напутать. Так что с того? Ничего страшного. Пусть хоть горшком назовут, только в печь не ставят. Об имидже, как сейчас модно выражаться, я никогда не беспокоился. И сейчас не собираюсь. Не в том я возрасте, чтобы кого-то или чего-то бояться.

Заодно и на новых людей посмотрю, узнаю, чем молодежь живет. А то в своей деревушке совсем одичал. Пообщаться или, как у нас здесь говорят, «покалякать» и то не с кем. С односельчанами все темы обмусолили, а с домочадцами – котом Васькой и псом Пиратом – особо не поговоришь. Они, конечно, слушают и вроде бы все понимают, но ответить не могут. Да, надо же к интервью подготовиться! Предугадать, какие вопросы задавать будут. Хотя можно предположить, что спросят о жизненном пути, творческой деятельности, случаях из жизни…Стандартный разговор. Но все же лучше покопаться в памяти и выудить из нее никому не известные факты. Тогда и статья получится интереснее, да и журналисту подспорье. Чем разговорчивее собеседник, тем легче выбрать необходимое и написать. По себе знаю… Пойду-ка на свежий воздух, подумаю и покурю заодно. Только фуфайку накину, а то прохладно уже. Едрит твою в корень! Сколько ни хожу, каждый раз об эту притолоку головой прикладываюсь. Половицы скрипят… Надо бы заменить, да все руки не доходят. Старый-старый, дряхлый дом. Покосился. Уныло опирается на печь, словно на клюку, и беспомощно улыбается полусгнившими венцами, взирая на мир сквозь мутные стекла. Ночами слышно, как мышами шуршат его мысли, словно дом перебирает в памяти минувшие годы. Ведь его еще мой дед построил. Царство ему небесное. Эхе-хе. Сяду-посижу возле сараюшки на скамейке. Мокрая. Насытилась, набухла, пропитавшись мелким дождичком. Но ничего. Я ненадолго. Промокнуть не успею. Ну, примчался! Хвостом так и виляет. Гляди, отвалится. Куда ты целоваться лезешь! Будто век меня не видел. Сядь лучше на лавку. Фу! Фу, тебе сказал, морда твоя пиратская! Вон, смотри, Васька какой недовольный. Лапы поджал, глаза прищурил, будто китаец, и смотрит сквозь щелки зло. Не суйся к нему, а то опять по носу лапой схлопочешь. Вот и ладно, вот и славно. Улеглись с обеих сторон. Любите вы, когда вас гладят, охламоны вы эдакие.

Тихо-то как! Сумеречно. Осенью пахнет, опавшей листвой. Листик с березы сорвался и чуть ли не в руки приземлился. Пожелтевшая рукопись лета. Прожилки – будто сюжетная линия, каждая – отчетливо видимая на просвет клеточка-буква. Прочесть бы тебя, да давно позабыл я твой алфавит. Когда-то в далеком детстве знал или думал, что знаю. Мог часами рассказывать приятелям про маленькую-маленькую липкую почку, которая распустилась клейким новорожденным листочком, как он рос и превратился во взрослый лист. Ветер трепал его, поливал дождь, иногда и градом било. Но выстоял он, несмотря ни на что, и вот пришло время умирать. Все, как у людей. Муторно на душе становится, когда об этом подумаешь. Иногда думается: ради чего вообще все это было? Нет, смерти я не страшусь. Бояться неизбежного, по крайней мере, глупо. Миллионы людей до меня умирали – и ничего. Никто не выжил. Головой я это понимаю, но сердце не воспринимает. Тоска охватывает, как представишь, что тебя закопают на радость червям. Хотя этого ты уже не увидишь и не почувствуешь. Но все же… Ладно, хватит о печальном. Итак, о чем я собирался подумать. Ага, об интервью. О жизни обязательно спросят: доволен ли ей, все ли, что загадывал, планировал – осуществил. Нет, не все. Грезилось многое. Но многие мечты давно покоятся на кладбище наших надежд. Жалею ли я об этом? И да, и нет. Наверное, в свое время в какие-то моменты нужно было поступить иначе. Но путь у каждого свой, и изменить его невозможно. Судьбы прописаны на скрижалях времени, и мы лишь слепо следуем предначертанному. Могут возразить, что, мол, человек – хозяин своей судьбы, и только он, и никто иной, строит свою жизнь. Все это я слышал не один раз. А вы никогда не задумывались, почему человек поступает так или иначе? Что влияет на его так называемый выбор, поведение и поступки? Факторов много. Среди них – и воспитание, и образование, и самочувствие, и сложившиеся обстоятельства… Некоторые причины еще можно как-то объяснить, хотя и с ними не все так просто. Ведь человеческие качества приобретаются благодаря определенным условиям. А почему и как они возникли? Взять, к примеру, меня. Мне повезло с родителями. Мама работала учителем в школе, отец – советским партийным работником, директором совхоза. Разумеется, они из кожи вон лезли, дабы их дети выросли умными, образованными и порядочными. В итоге, благодаря их воспитанию, настойчивости и терпению, я закончил школу с медалью, затем получил высшее филологическое образование. И манеру поведения, и человеческие качества они же в меня заложили. Будь у моих родителей другой характер или отношение к жизни, то и я был бы совсем иным.

Перечислять все причины, влияющие на формирование личности, нет смысла. Их превеликое множество. Остановлюсь на одной: как так случилось, что я полюбил литературу. В детстве я очень часто болел и лежал в постели. По телевизору смотреть было нечего, потому как в советские времена транслировали всего два канала. Мультики, детские фильмы, программы про животных и путешествия, которые я обожал, показывали нечасто. О компьютерах и игровых приставках тогда и не слышали. Оставалось одно развлечение – чтение. Библиотека дома была большая и постоянно пополнялась. Родители умудрялись доставать книги, которые тогда купить было очень сложно. Можно сказать, я заболел литературой благодаря болезни. Интересно, а случилось бы так, если бы я рос здоровым ребенком? Если бы в грудном возрасте меня не простудили на приеме у врача? Неизвестно. Хотя меня могло бы и вовсе не быть. Если бы маму в детстве чудом не спасли от сильнейшей ангины. Если бы умная лошадь, не вытерпев ударов кнутом, тронулась с места и переехала малыша, игравшего под колесом телеги. Мальчик вырос и стал моим отцом. Есть еще очень много разных «если бы», случись из которого хоть одно, то все пошло бы совсем иначе.

Такие «если бы» происходят со всеми нами каждый день, но мы их попросту не замечаем и не осмысливаем. Возьмем простейший пример. Скажем, вы договорились о важной встрече. Вы не проспали и вышли из дома с большим запасом времени. Но троллейбус или автобус, на котором вы ехали, попал в пробку. Она случилась в результате аварии, произошедшей из-за гололеда. Виноваты дорожные службы, не посыпавшие дорогу песком, а точнее, водитель Крутибаранкин, не вышедший на работу по причине запоя. Нажрался до свинячьего визга он из-за того, что поругался с женой из-за ее мамы, назвавшей его оболдуем. Обозвала она его, так как была не в настроении после разговора по телефону со своей подругой. Та хвасталась новым дорогим платьем или украшением, на которые у тещи нет денег. Их нет потому, что пенсия у нее маленькая, а на большую она не заработала, так как всю жизнь трудилась уборщицей. Уборщицей она работала, так как не получила должного образования из-за того, что не хотела учиться. Учиться она не хотела, потому что мечтала стать актрисой. Про их звездную жизнь она вычитала в журнале, случайно попавшем на глаза…Ну и так далее. Цепочку можно продолжать до бесконечности. Но в итоге из-за какой-то глупой статьи сорвалась важная встреча, которая должна была оказать влияние на всю вашу последующую жизнь. В общем, армия разбита, так как не было гвоздя.

Мелочь, приведшая к тяжелым последствиям. Эффект бабочки.

Мне иногда кажется, что миссия людей на Земле заключается в совершении незначительный действий, которые позволят реализовать заранее продуманный Богом грандиозный план. Но лучше об этом не размышлять. Страшно однажды осознать, что ты живешь только ради того, чтобы подать кому-нибудь руку, произнести определенную фразу или бросить бычок в урну. Гораздо приятнее обманывать себя своим великим предназначением. И не думать, что каждый из нас делает лишь то, что должен делать.

Нет, но вот что ты делаешь, Васька, ты зачем об меня когти свои точишь? Я тебе чего, наждачный станок что ли?! Пойдем лучше домой, холодно уже становится, да и спать пора. Я тебе молочка сейчас свеженького налью. А ты в будку ступай, кости грызть. Наступят холода, и тебя в избу пущу. Ну все, хватит ластиться. Завтра, может, за грибами сходим… Ты же любишь по лесу носиться. Проку от тебя, правда, никакого, но зато не скучно. Ну все, ступай. Твою маковку! Вырублю я когда-нибудь эту притолоку. Где же этот выключатель? В темноте ни черта не видать. Почему света нет, опять авария на подстанции? Где-то керосинка была. Ага, вот она. Сразу уютнее стало, интимнее. И в голове роятся светлые мысли, родом из темноты. Переплетаются в клубок, словно ужи, пытающиеся согреться. Шипят, пугают друг друга, до тех пор, пока самый робкий не задаст стрекача. За ним и остальные потянутся. Глядишь: был клубок, и нет. Вроде бы только что мысли теснились, и уже ни одной. И в голове пусто-пусто, но ненадолго, а лишь пока им не наскучит в одиночестве ползать по извилинам мозга, и они вновь не соберутся вместе. И все начинается вновь. Лучше всего думается, когда лежишь на кровати и шаришь глазами по черноте. Мысль работает четко, и слова нужные находятся. Но стоит лишь встать и зажечь свет, как они разбегаются. Прилягу-ка, отдохну. Васька, иди-ка сюда. Прыгай под одеяло. Помурчи мне свою убаюкивающую песенку. Мурлыкалка ты пушистая.

Так, на чем я остановился в своих раздумьях? Вспомнил: на судьбе… Много раз пробовал вообразить: как бы она выглядела, если бы попытался ее нарисовать. Представлялась элементарная цепь событий из множества звеньев-эпизодов. Но нет. Скорее, не цепь, которую невозможно разорвать, а изящно сплетенная Богом паутина. Человек же – беспечный мотылек, летящий навстречу и неизбежно попадающий в нее. Все попытки освободиться заканчиваются неизбежным увязанием в нитях. Хм. А ведь я сам себе противоречу. Не все же насекомые ловятся. Есть и те, кто вырывается на свободу. Но это особо крупные экземпляры. Их мало, и они исключение из правил. А оно, как известно… Хотя, возможно, я в корне не прав, и дело обстоит совершенно иначе. Соглашусь. Все люди правы, потому что они не правы. И наоборот. Отчетливо и явственно представляю ехидные ухмылки. Мол, совсем того: ум за разум зашел. Ничего подобного. Объясняется сей «абсурд» достаточно просто.

Представим, что за столом сидит компания. Я держу перед собой ложку и предлагаю честно рассказать, кто что видит. Находящийся напротив меня скажет, что это – палочка, заканчивающаяся выпуклым овалом. Соглашусь, но замечу, что овал – вогнутый. Сидящие по бокам дадут другое описание. А есть еще вид сверху-снизу, по диагонали и так далее. В результате один и тот же простой предмет получит несколько взаимоисключающих «портретов». Но как же так? Этого быть не может. Значит, кто-то из нас врет? Нет, правы все. Мы описываем то, что у нас перед глазами. Но при всем этом не прав никто, потому что, помимо зримой нам стороны, есть еще и другие. Мы их не видим, и можем лишь догадываться, что они есть. Но это всего лишь простая ложка. Ее можно повертеть, потрогать и составить более-менее целостное представление. А как быть с тем, с чем такие манипуляции невозможны? Заменим ложку абстрактным понятием, например, Жизнью. И в этом случае взгляд на нее будет однобоким, но каждый будет уверен, что именно он правильный и единственно верный. И будут негодовать, когда их станут убеждать в обратном.

Многие из нас любят примерять на себя постороннюю жизнь, выискивать, высмеивать кажущиеся недостатки и учить, как их исправить. Не нужно совершать подобной глупости. Судить по себе – все равно, что облачиться в чужую одежду. Покрутишься в ней у зеркала и поймешь: и рукава длинноваты, и в плечах широковато, и материал не тот, и расцветка, да и фасон устарел. «Нет, – скажешь владельцу, – в таком ужасе ходить нельзя. Вот тебе нормальный костюм». Ну, и что из этого выйдет? То, что впору тебе, другому не подходит. Нельзя нарядить толстяка в одежду худого, низенького – в высокого, молодого – в пожилого, женщину – в мужчину и наоборот. Каждый человек индивидуален и одевается в ту жизнь, которая ему подходит, или ту, которую может себе позволить. Ругать, критиковать, навязывать свою точку зрения, даже исходя из лучших побуждений, бессмысленно, а иной раз и опасно для «опекуна». В общем, перефразируя пословицу: «что одному хорошо, то другому – смерть».

Я всегда считал, что жить человек должен так, как он считает нужным, а не так, как заведено. Принято же чаще всего зарабатывать деньги, делать карьеру, покупать дорогие и подчас бесполезные вещи, хвастаться и кичиться благосостоянием и прочее-прочее. Того же, кто выбивается из наезженной колеи, объявляют в лучше случае чудиком, а в худшем – сумасшедшим. Общество тут же оставляет все свои неотложные дела и бросается спасать «заблудшую овцу», наставляя на путь истинный. Методов масса, и самый распространенный из них – элементарная травля. И прикрываются благодетели лучшими побуждениями. В доказательство своей правоты они приводят убийственные аргументы, а точнее, аксиомы: «все так живут», «мы в твои годы», «бери пример с» (соседа, знакомого, родственника, знаменитости – нужное подчеркнуть), «пожалей близких»… Давление настолько сильно, что отщепенцы не выдерживают и возвращаются в многочисленный стан тех, кто смотрит на ложку с выгодной стороны. Жалеют ли они потом о своей слабости? Кто-то да, кто-то нет. Но большинство старается об этом не думать, меняя жизнь на рубли. Интересно, а на смертном одре многие из нас вспомнят о покупке навороченной мебели, поедании деликатесов, беспросветной и нудной работе? Или будут думать о чем-то другом: первом поцелуе, возне с малышом, снегире, нахохлившемся на заснеженной ветке? Любопытно, а о чем буду думать я, если успею? Наверное, это будет какой-нибудь эпизод из детства. Запах шубы, в которую я уткнулся носом, встречая пришедшую с мороза маму. Или долгожданный звук «УАЗика», на котором отец заполночь вернулся из города с совещания. Возню, ссоры и игры с братом, которому я на ночь рассказывал сказки, придумывая их на ходу. А может, первую любовь, посетившую меня…Сколько же лет мне тогда было? Шесть, кажется. Да, точно. Я как раз в первом классе учился. Я тогда написал ее имя ручкой на своих синих штанах школьной формы. Одноклассники заметили и принялись дразниться. Да… Эх, и чудили мы в детстве! Помню, еще в садике пригласил друзей домой строить воздушный шар. Пришли они, а из всех материалов и инструментов – большой надувной мяч, молоток и гвозди. Покрутились-покрутились и побежали на улицу самолет делать. Сколотили из досок нечто, напоминающее аэроплан. Много всего было. Не знаю, что именно я буду вспоминать. Но одно я знаю точно. Вспоминать, какие вещи купил, как с начальством ругался и даже о своих произведениях я не стану. Это я не к тому говорю, что помирать собрался. Хотя моего мнения и желания никто и не спрашивал. А к тому, что материальное благо не главное в жизни.

Нет, я совсем не против того, что люди посвящают свое существование зарабатыванию денег. Это их личное дело, их правда. Я только не пойму, почему они считают себя вправе поучать тех, кто живет по-другому. Тех, кто зарабатывает деньги, чтобы жить, а не живет, чтобы зарабатывать. Ведь, на самом деле, человеку для нормального существования необходимо не так уж и много: жилье, одежда и поесть-попить. Все остальные вещи – излишество. Я так думаю, и это моя правда. Она не может быть одна. Их много, и каждый выбирает ту, что ему выгодна. Ведь что такое правда? Правда – субъективный взгляд на истину. Истина же – абсолютное знание, недоступное человеку. Познать ее под силу только Богу. А ложь – сознательное искажение субъективного взгляда на абсолютное знание. Знаешь, кот, ты надоел орать под дверью. Иди-ка на улицу, погуляй, мышей полови. Иди-иди, не мешай. Ну вот, с мысли сбил. Так на чем я остановился? На правде. А заключается она в том, что вместо того, чтобы к интервью готовиться, я в философию ударился. Хотя почему бы не поразмышлять? Все равно уже не усну, несмотря на то, что глаза слипаются. Со мной каждый раз такое происходит, когда предстоит встреча с новым человеком. В голове прокручиваю возможный разговор, действия, реакцию и незаметно для самого себя начинаю думать совершенно об ином. Ладно. Так, что у нас там с интервью? Ограничимся стандартной беседой. Все равно в статью не войдут никакие размышления. Их у нас печатать не принято, потому как считается, что они не интересны простым людям. С какого перепуга за них решают, что читать, смотреть, чем заниматься и увлекаться, мне непонятно. Но факт остается фактом. Вместо заумных рассуждений требуются краткая биография, пикантные случаи из жизни, сексуальные приключения, пьяные выходки и прочая лабуда. Все то, о чем позднее можно будет судачить с соседями, перемывая косточки. Игра на низменных чувствах обывателей, которые не в силах дотянуться до таланта, низводят его до своего уровня. Ведь самый простой способ возвыситься – сбить другого с ног.

Противно все это, и совесть потом замучает. Не знаю, у кого как, а у меня она чрезмерно развита. Сделаешь-то что-то гадкое вопреки своим убеждениям, потом спать спокойно не можешь. Ворочаешься с бока на бок, сотни раз прокручиваешь в голове ситуацию, споришь сам с собой, ругаешь себя, коришь. Такие муки испытываешь – не дай Бог никому. Вероятно, совесть – некий ограничитель, не позволяющий оскотиниться человеку. Божий рупор. И в том Бога больше, в ком совести больше.

Нет, не уснуть мне сегодня. Встану лучше и делами какими-нибудь займусь, пока свободное время есть. Совсем рама расшаталась, поменять бы окно, да денег нет. Не заработал. Ничего страшного. Сигареты есть – и ладно. Осенней прохладой как пахнуло! Дымок завитушками скукожился, по коже мурашки вперегонки заиграли. Да… А может, ну его, это интервью?! Погода-то какая замечательная! Всю ночь дождик шептался с листвой, а к утру, утомившись, затих. Солнышко прихорашивается перед зеркалами луж, умываясь прохладной росой. Воздух пропитался тонким ароматом юной осени. Собрать рюкзачишко, лукошко в руки – и в акварельный лес, кланяться поблескивающим подберезовикам да подосиновикам. А, была не была! Решено! Так и сделаю. Позвоню, извинюсь перед Дмитрием Юрьевичем. Встречу перенесу, сославшись на неотложные дела. Успеем еще наговориться. Время есть. А редактору своему скажу, что интервью обязательно состоится. Лет через двадцать. Если обо мне вспомнят. В кои-то веки.